Мистер и миссис Субботний Вечер

Роберт Янг МИСТЕР И МИССИС СУББОТНИЙ ВЕЧЕР

Перевод Сергей Гонтарев

Гэри наблюдал за тем, как мастер настраивает переносной телемпатический передатчик. Закованная в сталь машина с парящим над ней, как бесплотный глаз, хрустальным поглотителем занимала почти всю комнату. Гэри никак не мог свыкнуться с мыслью, что завтра их небольшую квартирку заполнит — хоть и не физически — огромное количество гостей. Телемпатически квартира могла вместить целый мир.

Джуди тоже следила за техником. Ее карие глаза были широко распахнуты. Она все еще не пришла в себя от шока, который испытала, когда узнала, что департамент ТЕ-про-грамм выбрал их с Гэри следующими «Мистер и миссис Субботний Вечер». Да уж, трудно в это поверить, особенно если учесть, сколько новоиспеченных пар ежедневно выпускается из подростковых академий и как быстро растет список кандидатов.

Мастер был высокий и явно опытный, опрятная серая форма подчеркивала оба этих качества. Его длинные аристократические пальцы проворно порхали над сложным переплетением трубок и проводов, регулируя здесь, подтягивая там. Как настройщик с абсолютным слухом, внимающий некой высшей гармонии.

Гэри откашлялся.

— И что нам нужно будет делать? — спросил он.

— Мистер Ллуэлин сегодня вечером вам все расскажет, — ответил мастер.

— Да, конечно, но вы же примерно знаете, что там и как…

— Ну, насколько я понимаю, вам нужно будет делать то же, что вы обычно делаете субботними вечерами. Просто быть собой. Это в общих чертах.

Джуди нервно хихикнула.

— Как будто ничего сложного, — сказала она. — Но как представлю всех этих людей, настраивающих свои приемники!..

— Я тоже думаю об этом! — признался Гэри.

— А вы не думайте, — посоветовал мастер, проворно подкручивая что-то в недрах передатчика. — Именно поэтому мы устанавливаем оборудование на день раньше — чтобы вы могли привыкнуть и перестали думать о нем… Честно говоря, слушая вас, кажется, что вы вовсе не хотите быть Героями!

— Конечно же, хотим, — быстро проговорила Джуди. — Очень хотим. Просто… мы еще не свыклись.

— А этот Райский остров, — продолжал выпытывать Гэри, — он и вправду так прекрасен?

Мастер затянул последний винт и положил отвертку во внутренний карман. Затем опустил крышку передатчика, щелкнул замком и повернулся к Гэри.

— Вы даже не представляете, как мало рассказывают техническому персоналу, — сказал он, отводя глаза. — И о Райском острове в первую очередь… Может, когда попадете туда, черкнете мне пару строк? Поделитесь, как там хорошо?

— Договорились, — кивнул Гэри. — Черкнем.

— Так я и поверил. — Мастер закрыл сумку с инструментами. — Как только попадете туда, сразу же забудете обо мне и всех остальных. Так всегда. Да и кто мы такие?

Он взял сумку и направился к двери.

— Не расстраивайтесь, — попыталась утешить его Джуди. — Однажды, может, выберут вас.

Мастер остановился в дверях и покачал головой.

— Ни единого шанса. Мы с женой не в том возрасте. Правда, и в этом есть свой плюс: скоро нам позволят приобрести ТЕ-комплект и присоединиться к Участникам. Так что, в некоторым смысле, я не расстраиваюсь, я даже рад. Мне уже давно интересно, каково это — быть Участником? И почему они ничего не рассказывают?

— А меня интересует, каково быть мистером Субботний Вечер, — сказал Гэри.

— И миссис Субботний Вечер, — добавила Джуди.

— Ну, скоро вы узнаете, — пообещал мастер. — Удачного представления!

— Мне все равно, что ты там говоришь. — Пенстеттер допил аперитив и поставил пустой бокал на скатерть из тяжелого дамасского полотна. — Я по-прежнему хотел бы иметь другую работу.

Холден отрезал от стейка с кровью небольшой аккуратный кусочек и поднес ко рту.

— Ты поддаешься ностальгии, Бен, — сказал он, вдумчиво пережевывая мясо. — Скоро ты заявишь, что люди должны сами воспитывать детей, а не отдавать их в дошкольные и подростковые заведения. Что жены должны сидеть дома, а не ходить на работу… Развлекать народ — самая востребованная, самая благородная работа! А в нашем случае, с государственным субсидированием, еще и самая стабильная и высокооплачиваемая.

— А если бы выбор пал на тебя с женой?

— Это невозможно. И тебя с женой тоже не выберут. Нам давно не по двадцать пять. Ты воспользовался своим шансом, я — своим, пусть мы и не понимали, что к чему. Но дела всегда шли хорошо, а сегодня еще лучше. Ты же не станешь отрицать, что героев выбирают честно. И вообще, я не понимаю, зачем стараюсь переубедить тебя. Можешь увольняться.

— Чтобы мне промыли мозги после увольнения? Нет, спасибо.

— Слушай, — Холден разломил булочку и начал аккуратно намазывать ее маслом. — Поскольку ты в нашем бизнесе недавно, я собираюсь кое-что объяснить тебе. Мы уже давно живем в Утопии, и только такие упертые дураки, как ты, отказываются это признать. Когда в последний раз у нас происходило убийство в кругу семьи? Не напрягайся, не вспомнишь — очень давно! А разводы? Судебные разбирательства? Лишения родительских прав? В середине двадцатого века их число зашкаливало. А сейчас? Хватит пальцев на одной руке, чтобы пересчитать!

— Меня тошнит от твоих слов, — сказал Пенстеттер.

— А без «Мистера и миссис Субботний Вечер» тошнило бы еще больше. Проблема в том, Бен, что ты не хочешь видеть правду. Ту правду, которой социум избегал сотни лет. Благодаря такому новому способу коммуникации, как телемпатия, мы вернулись в реальность, а программа «Мистер и миссис Субботний Вечер» — главный инструмент. Знаешь, в чем заключается правда, Бен?

— Не знаю и не хочу знать.

— Эта правда лежит в основе любого художественного произведения, любого спектакля или фильма, любой телемпатической программы. Она такова: обычный среднестатистический человек в условиях сложно организованного общества постоянно испытывает недовольство собой и своей жизнью. Поэтому ему необходимо время от времени сбегать от себя, от будничной рутины, и становиться кем-то другим. И если он делает это достаточно часто, он избавляется от психозов, этого бича механистических цивилизаций. Но ни написанное, ни сказанное слово не обладают силой, достаточной для того, чтобы создать реалистичную иллюзию. Визуальные образы воздействуют сильнее, но их требуется еще осмыслить, так что эффект опять-таки недостаточно высок. Отождествление всегда было слабым — пока не появилась телемпатия. Во время телемпатического отождествления ты не читаешь о ком-то, не видишь кого-то, ты просто им становишься. Благодаря «Мистеру и миссис Субботний Вечер» любая супружеская пара, достигшая определенного возраста, раз в неделю может войти в дом избранной супружеской пары, проникнуть в их мысли, посмотреть на мир их глазами, испытать их чувства, погоревать и порадоваться с ними. Что ты еще хочешь от программы, Бен?

— Милосердия.

Нож выскользнул из пальцев Холдена и со звоном упал в тарелку. Но, когда он заговорил, голос его звучал ровно:

— Но милосердие — это именно то, что мы даем людям, Бен. Милосердие для большинства. А ведь в любой цивилизации только большинство имеет значение.

— Большинство — это толпа, — возразил Пенстеттер, — а толпа — это чудовище. Монстр, у которого вместо Бога — ядерный реактор, а вместо души — электрическая сеть. Храни Господь наш мерзкий дом… Давай-ка еще выпьем. Я потерял аппетит.

— Итак, — сказал мистер Ллуэлин, входя в квартиру и снимая шляпу, — как же чувствуют себя новые мистер и миссис Субботний Вечер?

— Немного волнуемся, — ответил Гэри.

— Причин для волнений нет. — Мистер Ллуэлин был коротышка лет шестидесяти с заостренными чертами лица и поблекшими блондинистыми волосами. — Все что вам нужно — играть самих себя. Чем вы обычно занимаетесь субботними вечерами?

— Ну, иногда немного читаем… — начала Джуди. — Попкорн жарим… Болтаем о том, о сем…

— Прекрасно! Именно это и нравится людям. Так сказать, милый вечер у домашнего очага. Все жены будут отождествлять себя с тобой, Джуди. А Гэри, соответственно, станет героем для мужей.

— И это все, что от нас требуется? — уточнил Гэри. — Читать, готовить попкорн, разговаривать?

— Да, это все. Просто будьте самими собой. Ведите себя естественно, думайте обо всем, что приходит в голову… Ах, да. — Он достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги. — Вот ваш контракт. Распишитесь там, где галочки.

Он показал две пустые строчки внизу страницы и вручил Гэри авторучку.

— Я… вообще-то не думал, что нужно заключать контракт, — сказал Гэри.

— Ну как же без контракта? Никто не появляется на ТЕ, не подписав контракт.

— Но это же на один вечер. Мы же не звезды.

— То есть как? Мистер и миссис Субботний Вечер — самые настоящие звезды!

Несмотря на добродушную тональность голоса, мистер Ллуэлин явно нервничал. Его правое веко подергивалось, и он то и дело вытирал рот, как будто слова, которые он произносил, оставляли на губах неприятный привкус.

— В контракте говорится, — продолжил он, — что мы, владельцы программы, согласны перевезти вас на Райский остров и обеспечить высочайший уровень жизни до конца ваших дней в обмен на ваше появление на нашем шоу в течение одного часа. А также то, что ты, Джуди, и ты, Гэри, согласны принять эти пожизненные каникулы на Райском острове в качестве оплаты за свои услуги. Справедливо?

— Пожалуй, да. — И Гэри подписал контракт и его передал Джуди.

— На что похож Райский остров? — спросила Джуди, ставя подпись и возвращая контракт мистеру Ллуэлину.

— Никогда там не был, поэтому не отвечу. Но вы и сами скоро все узнаете. По окончании программы за дверью вас будет ждать эскорт. Они доставят вас в аэропорт, откуда арендованный самолет перенесет вас в страну грез! — Он снова вытер рот. — Так что заранее соберите вещи, если еще не собрали, и подготовьтесь к отъезду.

— Уже собрали, — сказал Гэри.

— Прекрасно! — Мистер Ллуэлин подошел к передатчику, подергал крышку, проверяя, заперта ли, скользнул взглядом по хрустальному поглотителю. — Все в порядке, я возвращаюсь на студию. Значит, до завтра! До полдесятого вечера.

— Как мы узнаем, что подключены? — спросила Джуди.

— О, вы сразу узнаете, — пообещал мистер Ллуэлин, надевая шляпу в дверях. Он снова вытер рот, его веко задергалось. — Об этом не беспокойтесь.

Социум заколыхался, пробуждаясь ото сна. Миллионы окон по всей стране стали светло-серыми, потом розовыми, пока, наконец, солнце не засияло над миром. Социум поднялся с миллионов кроватей, потянулся миллионами рук и зевнул миллионами ртов. Приготовил и съел миллионы завтраков и отправился на миллионы работ. Социум шаркал ногами, ехал куда-то, писал, печатал, смеялся, плакал, вставал, поворачивался, кружился, любил, ненавидел, получал и отдавал, выигрывал и проигрывал, обедал и снова куда-то ехал, писал, печатал, смеялся, плакал, вставал, кружился, разговаривал, любил, ненавидел, получал и отдавал, выигрывал и проигрывал. Наконец он вернулся в миллион берлог к миллионам разочарований, поужинал миллионами стейков, ростбифов, жареной рыбы, креветок и свиных отбивных и уселся перед миллионом ТЕ-устройств.

Наступил вечер субботы.

— Что-нибудь чувствуешь? — спросил Гэри.

— Ничего, — ответила Джуди. — Наверное, еще рано.

— Должны были уже подключить… — Гэри взглянул на часы: 9-35. — Кажется, я что-то чувствую!

— Я тоже.

— Как будто червь ползает в мозгу…

Джуди встала с дивана:

— Пойду приготовлю попкорн.

— Много червей!

Он смотрел, как Джуди идет на кухню, рассеянно отмечая изящный изгиб ее лодыжек, ритмичное покачивание бедер. И почувствовал, как в нем пробуждается желание.

Самое естественное в мире чувство, правда теперь оно почему-то казалось неприличным. Он вдруг вспомнил, как люди более старшего возраста иногда смотрели на улице на них с Джуди… как будто оценивали жаркое из цыпленка, арбуз или корзинку помидоров. Из глубин памяти всплыла полузабытая сцена, и он вновь пережил ее. Интернат для подростков. Директор созвал мальчиков в спортзал, где их ждал доктор — мужчина невысокого роста с пепельно-серыми волосами и козлиной бородкой. В целом он напоминал сатира, а его насмешливый взгляд еще больше подчеркивал сходство. Доктор битый час распинался о сексе, выкрикивал оскорбительные непристойности, угрожал мальчикам, порицал… а Гэри боролся с тошнотой, возмущенный до глубины души тем, что говорит человек-сатир. В тот момент Гэри решил никогда больше не смотреть на девушек…

Он отогнал воспоминания и встал с дивана. Но ощущение, что в мозгу копошатся черви, никуда не делось. Миллионы червей докапывались до его секретов, вползали в его прошлое, питались его разочарованиями и страхами, прощупывали на предмет извращений, измен, гадких поступков…

Гэри вошел на кухню и сразу заметил, какое бледное у Джуди лицо. Она уже высыпала в аппарат для приготовления воздушной кукурузы банку зерен, и те начинали плеваться в горячем масле. Гэри достал из холодильника бутылку пива, откупорил дрожащими пальцами. Сконцентрируйся на том, что делаешь, сказал он себе. Сосредоточься на настоящем, на текущем моменте, забудь о том, что было. Но это не помогло. Воспоминания пузырились на поверхности сознания. Вот он залез на дерево, которое росло между юношеским и девичьим общежитиями, и зачарованно смотрел, как в комнате на втором этаже раздеваются две девушки. Все это время через его голову эхом проносились проклятья козлобородого доктора.

Он снова посмотрел на Джуди, и ее лицо его испугало. Она забыла закрыть крышку аппарата, и попкорн выпрыгивал из него и падал, словно хлопья снега, на стол и на пол. Джуди застыла посреди кухни, как испуганная сказочная принцесса, у которой отобрали волшебную палочку…

Внезапно Гэри снова вернулся в спортзал, где на этот раз проходил межшкольный бал знакомств. Он стоял недалеко от входных дверей, думая о предыдущих балах и о двух дополнительных годах, которые был вынужден провести в интернате из-за того что отказался жениться… а потом увидел, что через зал к нему идет девушка. Девушка-мечта в розовом платье-облаке. И он сразу понял, что с ней все будет по-другому, что с ней сложится… та самая Джуди, что сейчас стоит перед ним в нещадной яркости кухни и безжалостной хватке толпы…

— Гэри, я чувствую себя голой. Пожалуйста, помоги!

Передатчик, подумал Гэри. Он бросился в чулан, отыскал молоток, вбежал в гостиную и принялся долбить по хрустальному поглотителю. Но тот не хотел разбиваться. Тогда Гэри бросил молоток и вцепился в питающий кабель, пытаясь вырвать его. Джуди прибежала на помощь, но кабель был прикреплен мертво. Тогда они бросились к входной двери, но та не захотела открываться. Они услышали голоса в коридоре — голоса их эскорта — и поняли, что, даже если дверь и откроется, спасения для них не будет. Не будет, пока не иссякнет кровь их близости, пока не вытечет из памяти последняя капля воспоминаний, не вскроется последний заветный секрет, пока их брак не ляжет мертвым трупом у их ног.

Внезапно Гэри осознал, что смотрит на дверь спальни. Джуди тоже смотрела на нее. Он попытался отвести взгляд, но глаза не послушались. Они перестали быть его глазами, теперь это были глаза толпы. Его тело и душа тоже принадлежали им. И глаза, тело и душа Джуди…

Райский остров не имеет ничего общего с раем: это всего лишь эвфемизм. На самом деле, их ждала психушка, куда отправляют после того, как ты разделил свою жену — или мужа — со всем миром…

Они бросились в объятия друг друга, как испуганные дети, утопая в первой волне чужого желания, похоти, страха, отчаяния и вожделения. И толпа, жаждущая крови, сомкнула вокруг них кольцо.