Мир испытывает героя

Глава 1

Лаура встала в семь утра и, заправив узкую кровать, спустилась на первый этаж, где располагался хлебный магазин с пекарней, принадлежащие их семье. Девушка хотела разбудить отца, но услышав внизу шум, решила посмотреть, что там происходит. Она подошла к приоткрытой двери маленькой пекарни и почувствовала жар и аромат свежеиспечённого хлеба.

Лаура замерла, не зная, что и думать.

Она приоткрыла промасленную дверь и заглянула в душную пекарню. Её коренастый отец стоял у старой печи в рабочей одежде. Рядом с ним на деревянных стеллажах уже лежали свеженькие батоны, от которых шло тепло.

Последний год отец Лауры никогда не вставал так рано и никогда не пёк так много хлеба. Тот, что он пёк, поднявшись ближе к полудню, удавалось распродать только за несколько дней. Покупатели последний год были никакие. Мало того, что покупали мало, так ещё и требовали сбросить цену. Да и сама Лаура прекрасно понимала проблемы Юхо. Хлеб дорожал, и если деревни погибнут, то всем им будет грозить голодная смерть.

И если бы это было только в Юхо, то голод можно было бы пережить. Но деревни других регионов не спешили везти сюда свои хлеба. Столица отказалась помогать городу, да и странники говорили, что дела в других частях империи не намного лучше.

Отец заметил у толстой двери белокурую дочку и подошёл к ней.

— Чего так смотришь, моя хорошая?

— Папа, ты чего? Зачем печь столько хлеба? Его же не раскупят и за неделю.

— Ты что не слышала, глупая?

— Что?

— Эдик де Тюк вернулся, — буркнул усатый отец и пошёл к горячей печи.

Лаура замерла. В голове уже рождались девичьи фантазии про доблестного рыцаря и чуткого кавалера. Эдик де Тюк!

Она ещё помнила его. Пять лет назад, когда ей было одиннадцать, все девчонки её возраста и постарше мечтали о нём. О его благородстве ходили легенды. Чуткий, добрый, бесстрашный, самоотверженный, смелый, отзывчивый — Эдик де Тюк вобрал в себя всё лучшее в людских фантазиях. Мальчишки старались быть такими же, как герой, и, бегая по узким улицам с деревянными мечами, подражали ему, переигрывая придуманные ими же самими его подвиги. О нём судачили во всех местах, где собирается простой люд, и по десять раз пересказывали его подвиги, добавляя каждый раз что-то новое.

И до самого обеда, продавая в магазине чёрный хлеб и свежие булочки, Лаура предавалась таким мечтам. Вот её похитил разбойник, и сир Эдик пришёл на помощь, и несёт её на руках. Вот он спасает её из лап колдунов. Вот сир Эдик вытаскивает её у чудовища. Мечты заставляли щёки краснеть от смущения, а глаза — потупившись смотреть в пол.

В обед на тихой улице вдруг стало слишком шумно, появились встревоженные люди, затем послышались шаги латников. За ними бежала волна беспризорников, скандируя в разнобой.

К стеклянной двери подошёл рыцарь в чёрных доспехах с красными прожилками и открыл её. Он вошёл в тесный магазин хлеба, за ним туда зашли латник в серебристых доспехах, явно сделанных эльфами, и наёмница с серебристыми волосами.

Лаура онемела от восторга — неужели сам Эдик де Тюк зашёл к ним!

— Батон, пожалуйста! — Эдик снял латную перчатку и взял с полки тёплый батон. — Тиммелин, заплати!

— Сейчас! — капитан начал звенеть тонкими доспехами, снимая толстый кошелёк.

В этот момент из задней двери вышел сам пекарь.

— Что вы, сир! Для вас бесплатно! Это такая честь для меня, что вы почтили своим присутствием мой скромный магазинчик!

— Тогда спасибо, — Эдик развернулся и пошёл к выходу. На улице у дверей их встретили ребятишки, которые загалдели, увидев рыцаря.

Не так давно Эдик де Тюк преспокойно спал в двуспальной кровати после ночного пиршества. Однако, в полдень гонец от ярла разбудил его. Нужно было идти на военный совет. Эдик собрал спутников, и они отправились вместе с гонцом к замку.

— Ульрика, держи батон, — он передал батон женщине. Вначале он хотел съесть его прямо сейчас, но потом понял, что в демоническом шлеме это будет не особенно удобно, и решил перенести завтрак.

Узкая улица с двухэтажными домами вела их к прочному замку. На пути латников собирались взволнованные прохожие, многие горожане выходили из домов, чтобы посмотреть на вернувшегося легендарного героя. Эдик вначале поднимал правую руку в знак приветствия, но потом прекратил.

Он посмотрел на ровную брусчатку, на редкие фонари с магическими кристаллами и вздохнул.

«Юхо чуть не погиб без меня, — думал он. — Насколько мне известно, самой страшной проблемой является гильдия магов, занявшая старый замок. Разбойники стоят на втором месте, а на последнем — монстры. С неё и начнём!»

И Эдик погрузился в размышления. Нужно было что-то придумать для военного совета, чтобы не упасть в грязь лицом.

Он не заметил, как они вошли в замок и оказались в кабинете ярла.

Ягиминд пребывал в хорошем расположении духа. Он в дорогом камзоле бродил по большой комнате, ожидая героя. Туда уже принесли множество стульев, на которых сидели командиры и архимаг, а на кирпичной стене повесили карту региона.

— Как спалось герою? — поинтересовался ярл.

— Просто прекрасно! И так приятно спать в своём доме! — улыбнулся Эдик. — А вам как спалось?

— Тоже отлично.

— Мне тоже, — кивнул архимаг.

— Давайте начнём, господа! — ярл подошёл к стулу. Вошедшие сняли шлемы и уселись на свободные места. Остался стоять только Эдик, отдав демонический шлем Ульрике. Так же пришлось снять и двуручный меч, поставив его у спинки потемневшего от старости стула.

— У нас три главные проблемы, — начал ярл. — Гильдия магов «Чёрная земля», разбойники и их король и монстры. А самая главная, которую порождают все три, — нехватка еды. Но я вижу: нашему герою уже есть что сказать!

— Да! — Эдик подошёл к широкой карте. Он немного смущался, но старался вести себя как можно более уверенно, понимая, что все думают, что он уже всё продумал. — Самая важная проблема — это гильдия. Я уже немного вошёл в курс дел в Юхо. Так что представляю, что за опасность она несёт. Вчера я прошёл по городу, видя запустение и уныние. Из-за этого поднялось много шума. Я уверен, что наши враги уже знают о том, что в город вернулся герой.

Глава 2

За окном жила ночь, и Эдик смотрел в её бесконечную черноту. Пятна факелов размеренно плыли где-то внизу, и его начал одолевать сон. Их медленное движение, слабые силуэты держащих их солдат, один и тот же маршрут — всё казалось настолько нереальным, будто сон уже начался. Эдику показалось, что он уже спит, и оттого волнение, испытываемое в столовой, уже улеглось. Он просто смотрел в темноту и, казалось, что его разум замер в ожидании чего-то важного. Будто бы ночная тьма поглощала его мысли. И время остановилось в постоянном повторении одних и тех же действий солдат с факелами.

Сколько времени так пройдёт?

Неизвестно.

Тело уже было готово погрузиться в сладкую дрёму, а Эдик хотел уже и сам поверить, что никто за ним не придёт, что гильдия магов отказалась от захвата города и отступила.

Но нет!

Теперь Эдик не желал ни во что верить. Особенно в хорошее. Он всегда старался готовиться к худшему. Мир не разделяет его веры. Мир смеётся над теми, кто верит! Мир покоряется практичности.

Он продолжил вглядываться в темноту.

И темнота казалась вечной.

Сколько времени так прошло — он не запомнил, но вдруг, один, а затем и другой, факелы погаси. Эдик встрепенулся. По спине прошла дрожь. Бесшумно ступая, он пошёл за Ульрикой. Благо, он изучил этот коридор среди хлама и, пройдя тридцать метров, нашёл женщину у другого окна.

— Они пришли!

Эдик взглянул в её окно: за задним двором по-прежнему горело два тусклых огонька. На другой улице караульные всё ещё несли стражу.

Ульрика надела шлем, и они вместе пошли к окну Эдика.

За время, что герой отходил за воительницей, убийцы уже вошли на передний двор. Их собралась там целая толпа. Они держали волшебные фонари, освещающие чёрные плащи бледно-синим светом. Последние вошедшие во двор особняка затащили туда тела убитых солдат и закрыли калитку. Эдик задрожал, но сжав кулак, принялся считать незваных гостей.

Один, два, три, четыре, пять... двадцать один.

Эдик де Тюк побледнел. Двадцать один силуэт в мантиях и капюшонах. Больше всего его поразил громила с огромным молотом. Почему-то он стоял среди людей в плащах и капюшонах с совершенно голым торсом, перетянутым кожаными ремнями.

Вот двое из них подходят к парадным дверям. В это время несколько магов поднимают руки, и из них летят чёрные искры. Падая, они превращаются в сгустки тьмы, которые вырастают в призрачных волков.

Эдик дрожал и считал.

Десять волков.

Всё это заставило его сосредоточиться. Даже мысли, гулявшие в голове, замолкли. Они отступили в глубину разума, соблюдая внутреннюю тишину. Эдик смотрел, как внизу открываются двери, и незваные гости гуськом проникают в его особняк.

Вот остались только двое. Их не видно из-под черепичного конька крыши. Но зато виден свет их фонарей, которые они теперь привязали к поясу. Вот они отходят от широких дверей... По земле ползут тени… Бледный свет отбрасывает их на брусчатку переднего двора…

В этот момент Эдика озарило.

Вот он план!

Он не успел даже испугаться своей смелости, как выбил окно, через которое не так давно пролазил на чердак за демоническими доспехами, выбрался на черепичную крышу и спрыгнул вниз.

Он падал прямо на двоих колдунов. Один из них держал в руке набор отмычек.

Из ног Эдика вырвалось пламя, оно струями полилось на стоявших на страже соглядатаев. Это было его собственное заклинание, до этого никогда не использованное на деле.

Послышался звон стёкол упавшей рамы.

Ульрика что-то кричит вверху. Но в ушах Эдика стояли жуткие вопли объятых огнём колдунов, корчащихся рядом на дымящейся земле.

В сознании Эдика живёт только одна мысль.

«Вот он — единственный шанс победить!»

Фонари бьются о землю, в них сияет призрачная субстанция, освещая передний двор синим светом. Эдик приземляется на дорожке ведущей к калитке, пламя у его ног исчезло, оставив на брусчатке чёрные следы. Горящие колдуны, истошно крича, катаются по земле.

Не успевая даже посмотреть на них, Эдик бросается к закрытым дверям. Ноги летят по широким ступеням крыльца, он хватается за холодные ручки, распахивает толстые створки. Другие двери сеней стоят нараспашку, и в проёме виднеется человек с таким же фонарём. Он оглядывается.

Под капюшоном живёт темнота.

Эдик сводит вместе две ладони. От сердца толчками по рукам идёт сила. Она будто бы обжигает вены. Между ладоней вспыхивает огонёк, формируется в сферу сжатого пламени, и шарик летит сквозь сени в коридор, освещая их светом.

Вспышка.

Эдик прыгает в сторону и валится на клумбу.

Заклятие «Инферно» сработало. Пламя вырвалось из раскрытых дверей, долетев до калитки. Его рёв пронёсся по округе, затем последовали грохот и звон стёкол первого этажа, высыпавшихся на отмостку дома. Вдалеке этот гул отозвался истошным лаем собак.

Эдик вскочил и подошёл к распахнутым дверям. За ними в сенях бушевало пламя, и на героя валил едкий дым, сводящий лёгкие после первого входа. Вешалки, сюртуки, сундуки — всё полыхало, освещая огромные сени ярким светом.

В коридоре слышались жуткие вопли. А затем последовали тяжёлые шаги. Горя, пробивая высокое пламя, из коридора вышел гигант. Увидев Эдика, он побежал к нему, сотрясая пол тяжёлыми шагами.

Раздался нечеловеческий рёв. Эдик отшатнулся.

— Уа! — горящий гигант выбежал из дома и занёс над головой огромный молот.

Эдик де Тюк даже не успел ничего подумать, он просто отскочил, когда молот полетел на него. Старинная брусчатка разлетелась в разные стороны, горящий громила вырвал молот из земли.

Эдик инстинктивно посчитал, сколько это занимает времени. Оказалось не больше трёх секунд.

«А он быстрый», — пронеслось в его голове.

Здоровяк повторил свою атаку, тяжеленный молот взрыл клумбу, выкорчёвывая скудные цветы. Эдик бросился к врагу, собрав пальцы правой руки в кулак.

Он понимал: времени должно хватить. И его кулак влетел в живот громилы, как раз в то время, когда кувалда перестала двигаться вверх. Живот здоровяка смяло. Изо рта вылетела струя сгнивших внутренностей вперемешку с белыми червями, а сам здоровяк улетел в темноту. Эдик видел, как он упал на пожухлую клумбу и покатился по высохшей земле. Это помогло частично сбить его пламя, под которым показалась сгоревшая кожа.

Глава 3

Когда Эдик проснулся на следующее утро, было уже далеко за полдень. Он решил никуда не выходить и хорошо отдохнуть, и пожалел, что в его комнате нет туалета. Такую вещь как горшок он не любил. Хотя дворик Гетл каждое утро проходился по комнатам с ведром, сливая туда их содержимое. Потом их ещё и мыли.

Но какая разница!

Эдик прошёлся по комнате. В теле всё ещё чувствовалась слабость. Неожиданно он осознал, что оборотень мог его заразить какой-нибудь болячкой. В игре такое часто случалось. Спокойствие, которое царило в голове героя до этого момента, как ветром сдуло. Эдик запаниковал.

В игре в таких случаях нужно было идти в храм. Да какая разница, что нужно было делать в игре! Он уже пять лет прожил в этом мире, и знает, что игра даже не охватывала и миллионную его часть! Но в храм сходить стоит.

«Но не сегодня!» — подумал Эдик, садясь на плетёное кресло. Он успокоил себя тем, что его уже не раз кусали животные, и ему ничего от этого не было.

Затем он поел, а потом открыл окно, вдыхая свежий воздух. К счастью, оно выходило в бок, на мощёную дорожку на задний двор и кусок сада. И тот хаос, что царил теперь на переднем дворе, был отсюда не виден. Постояв перед окном, де Тюк всмотрелся в пейзаж города. Запутанные кварталы уходили к подошве холма, там их окружала стена, а у горизонта шли дремучие леса и непроходимые болота. Затем налюбовавшись пейзажем, он упал на ватное одеяло.

Лёжа в кровати, Эдик думал над жизнью.

«Похоже в некоторых ситуациях меч определённо лучше магии. Либо надо было избрать другую тактику боя, вызвать, например, огненного элементаля, а потом бороться с врагом. Либо не забывать про меч. Я был близко. Там я чуть не упокоился вместе с бабушкой.

А может быть, надо было отпустить их? Зачем я атаковал телегу? Если бы там не было вервольфа, то всё бы прошло гладко.

А так я чуть не умер. Не остался там!»

Он уже знал, что в одном из гробов везли разлагающегося мертвеца для создания запаха, а в соседнем — лежал сбежавший из тюрьмы маг. Он и возничий погибли сразу — а вервольф выжил.

Но тут Эдик понял: не важно, что он чуть не умер. В конечном итоге он победил. Победил! И раны, нанесённые вервольфом исчезли, и если не считать слабости, произошедшей от чрезмерной отдачи магии, то от того сражения ничего не осталось на его теле. Эдик скупо улыбнулся.

Затем он вскочил с кровати, взял стальной кинжал, лежащий на прикроватной тумбочке, и отрезал им косу золотистых волос. Подойдя к камину, он бросил её на остывшую золу. Он улыбнулся своей решительности. Коса стала для него настолько привычна, что он уже боялся с ней расстаться. Ведь прячась в пустыне, он частенько перебирал волосы на ней. Но теперь она мешала ему надевать доспехи и самое главное, не соответствовала образу нового героя. Положив кинжал, он вернулся в кровать. На душе стало гораздо спокойнее.

«В любом случае, это лучше, чем сидеть нищим в пустыне или быть мелким дворянином. Я бы тогда жарил тёлок и пил. И бесцельно проживал свою жизнь, похоронив навеки свою силу и великие возможности. Я не представляю, как мне действовать дальше, но я чувствую себя лучше.

Чтобы с умом распределить своё время, мне нужно сделать несколько дел. Итак, мне надо посетить архимага, найти новую теорию по магии и заодно расспросить его о ней. У меня накопилось много вопросов. Не помешает так же навестить Брунгильду и узнать как у них дела. Ульрика с Тиммелином пошли за моими деньгами к ярлу, так что мне можно отдыхать. Поскольку я герой, то мне нужно обновить гардероб. А шмотки прошлых владельцев выбросить или подарить слугам. Мне нужно посетить храм и узнать, как там дела. Конечно, зайти в оружейную. Но я сомневаюсь, что там будет оружие лучше, чем то, что есть у меня. Думаю, пока этого достаточно.

А потом ещё займусь обустройством своего кабинета».

На этом он решил отдохнуть. После он опять досконально обдумывал сражение, вспоминая детали, и так просидел до вечера. У его дома теперь дежурило три десятка солдат, разделившись на три смены.

К вечеру Эдик де Тюк ощутил, что восстановился и, плотно поев, лёг спать.

На следующий день перед обедом в пустынный храм вошли три девушки. Помолившись богу Эмэти, одна из них вдруг заметила:

— Интересно, какой подвиг совершит сегодня Эдик де Тюк?

— Не знаю, — пожала плечами белокурая Лаура.

— Может быть, он уже пошёл убивать колдунов? — хихикнула другая подруга.

В большом храме они были одни. Теперь, когда младший жрец Пальм стал здесь главным, тут не бывало много прихожан.

Высокие двери растворились, и в тихий храм вошёл Эдик де Тюк с Ульрикой и Бабелем. Он решил получить на всякий случай благословение богов, хотя и не особо в него верил. Одевшись в демонический доспех, чтобы его узнавали на улице, он пошёл в храм. Слугу он взял для того, чтобы тот нёс покупки, поскольку и ему самому нужно было прикупить одежду побогаче. А то в такой одежде было стыдно выпускать его даже к гостям, чтобы они не подумали, что у Эдика совсем худо с деньгами.

— Где жрецы? — посмотрел он на девушек.

— Это же Эдик де Тюк! — взвизгнули обе подружки Лауры, приложив пальцы к губам. А сама Лаура залилась румянцем.

Вскоре из закутка показался поношенный жизнью Пальм. С последней встречи с Эдиком де Тюком пять с половиной лет назад он сильно постарел.

— Что вас привело сюда, сир! — он сразу подбежал к латнику.

— Я решил получить благословение богов в нелегком деле борьбы с колдунами, — посмотрел он на жреца, которому было лет тридцать.

— Сию минуту, сир! — он развёл руки, и старая статуя Эмэти засветилась. На Эдика де Тюка свалилась вспышка света. Такой же свет снизошёл и на его спутников.

— Спасибо, мудрый жрец, — бросил Эдик, направляясь к выходу. Однако в этот момент из кладовки показался человек в капюшоне. Он поманил Эдика пальцем, а затем приподнял капюшон.

Эдик вспомнил его лоснящееся от жира лицо: это был старый жрец Юхо. Как его звали, Эдик не знал и раньше, но от Ульрики он слышал, что его и других сильных целителей император призвал в столицу.

Глава 4

Утром моросил мелкий дождик. Позавтракав, Эдик вместе с Ульрикой и Ёрико шли к замку. Ёрико была во всеоружии: в кожаных доспехах, за спиной висели колчан и лук, на поясе — топорик, с другой стороны — меч. А в обоих сапогах было по кинжалу.

Эдик смотрел на неё и улыбался. Это лучше чем Тиммелин. По крайней мере, ему так казалось сейчас.

Мокрая брусчатка летела под ногами. Хмурое небо предвещало прохладный день. Такой день хочется провести дома, сидя у натопленного камина с любимой книгой и чашечкой чая, а не идя по городу.

На узких улицах все салютовали Эдику, но его появление больше не вызывало такого ажиотажа. Он уже меньше обращал внимания на людей, которых в этот раз было не много, и шёл вперёд. Если бы он не получил письмо от врагов, то сейчас бы его путь лежал в гильдию магов Юхо. У него накопилось очень много вопросов для архимага.

Но раз уж он получил письмо, то нужно было действовать.

Неприступный замок показался на конце улицы. И из его раскрытых ворот маршировали молодые солдаты. Эдик надеялся, что к тому времени, когда его маленький отряд подойдёт туда, то они уже уйдут. Но вышло по-другому: и им ещё пришлось ждать, пока выедут обозные телеги. Пропустив их, Эдик наконец-то вошёл в замок. Караул отдал ему честь.

Эдик кивнул и прошёл мимо.

Пройдя через передний двор, где стояли несколько привязанных лошадей и лежали стога сена, он дошёл по тёмному коридору до тронного зала. Там стояло несколько письменных столов, а в передней его части кучковались бедно одетые люди.

Эдик подошёл к сидящему за столом ярлу и сорвал с себя шлем.

— У меня срочное дело!

Ярл встал.

— Тогда пошли в мой кабинет.

— Ульрика, Ёрико ждите меня здесь.

В кабинете ярла было всё так же, как и в тот день, когда Эдик вернулся.

— Ну, что такое, раз даже без приветствия?

— Вот! — Эдик вытащил демоническими перчатками конверт, достал лист и положил на стол перед ярлом. — Получил вчера. Сбросила у дома птица.

Ярл читал и бледнел.

— Проклятье! — он вскочил! — Яндер-вепрь!

— Да, господин! — из-за двери вышел свирепый детина.

— Зови командира Телни, пусть готовит свою сотню! — приказал он.

— Что такое? — сделал непонимающее лицо Эдик. — Так колдуны пытались заманить меня в ловушку?

— Видимо, — пожал плечами ярл. — Я не смогу провести приём подданных, у меня появилось срочное дело! Нужно бежать! Поговори с людьми вместо меня, может найдёшь себе занятие на ближайшую неделю.

С этими словами ярл принялся одевать эльфийскую кольчугу.

— Тогда до скорого! — Эдик оставил письмо на столе и пошёл к выходу.

Вернувшись в тронный зал, он подошёл к бедно одетому секретарю.

— Ярл Ягиминд распорядился, чтобы я провёл приём вместо него. Принесите мне бумагу.

Эдик сел на высокий стул и в жёлтом свете оплавленных свечей посмотрел на собравшихся людей.

— Перед вами герой Юхо — Эдик де Тюк! — произнёс один из солдат. И крестьяне зароптали.

— Я проведу приём вместо ярла Ягиминда, — надел шлем Эдик. Без него уж больно молодо он выглядел.

Первым подошёл крестьянин.

— Сир, понимаете, сир, — дрожал он. — Какие-то люди постоянно ошиваются у моей деревни, смотрят всюду, расспрашивают, что мы садим. Видно, что не с добром пришли.

— Ясно, потом разберусь! Вот со всеми этими людьми как раз пошли разбираться солдаты.

— Благодарю вас, сир!

— Лучше скажи если ли что-то интересное в ваших краях, есть ли древние гробницы?

— Да, есть, сир. В лесу за деревней. Много наших там сгинуло. Гробница древняя, да зло там обитает. Обходим это место всегда.

— Спасибо, как-нибудь загляну! — кивнул Эдик.

Потом было несколько таких же просителей. В основном их проблемы заключались в грабителях и монстрах.

— У нас рядом с деревней возник лагерь! — жаловался мужик. — Люди там недобрые.

— Они что-то делали вам?

— Пока нет, но знаем, что не за горами время, когда они придут за едой, которую мы вырастим.

— А что эти люди едят?

— Не знаю, но говорят, что подвозят к ним из свободных баронств. А что-то они сами отнимают.

— Я слышал, что дорога в свободные баронства не безопасна, — Эдик хотел сказать, что сам по ней шёл, но решил об этом промолчать.

— Да, разбойник на разбойнике и разбойником погоняет. Не могу девку выдать замуж в соседнюю деревню — боюсь ехать! Да и как свадьбу устроим? Как родню позовём?

— Ничего, я подумаю, как исправить положение!

Потом пришёл следующий проситель.

— Сир, я бедный охотник, — говорил мужик в худой одежонке. — Много поколений мы охотились возле драконьих гор. Но сейчас на ферму «Волчий камень» пришли разбойники. Уже через месяц вся дичь в лесу исчезла.

При слове «Волчий камень» стоящая рядом Ёрико вздрогнула.

— Я слышал про них! Разберемся.

Послушав ещё немного обращений, Эдик понял, что дела совсем плохи, и нужно что-то делать.

— Простите, но я спешу на подвиг, он встал и пошёл к выходу.

У дверей его догнали Ульрика и Ёрико.

— Есть новости, — заметила Ульрика Ольдокон, когда они шли по мрачному коридору.

— От кого.

— Я говорила с солдатами.

— Рассказывай.

— Командиры взяли три сотни и пошли бить бандитов. Ярл взял ещё одну. И сейчас в городе кроме стражников осталась только сотня Тиммелина и новобранцы.

Они вышли на передний двор, там седлали коней солдаты, едущие с ярлом.

Выйдя из замка, Эдик открыл рот.

— Я так понимаю, раньше гарнизон города насчитывал более пяти тысяч солдат, а сейчас в нём осталась только сотня?

— Как видите!

Живот у Эдика заурчал.

— Пошли, пообедаем.

Эдик двинулся знакомой дорогой к своему особняку.

— Ёрико, ты умеешь ездить верхом?

— Да!

— А ты, Ульрика, разбираешься в лошадях?

— Достаточно.

— Ты можешь купить пару хороших верховых лошадей?

— Думаю, сейчас это будет трудно. В городе все хорошие лошади принадлежат знати.

Глава 5

Эдик ходил по спальне, густой ковёр поглощал шарканье тапочек из верблюжьего меха. В три высоких окна падал яркий свет, изгоняя тьму из углов большой комнаты. Героя мучили раздумья, казалось, что что-то не так.

Толстая дверь открылась, и вошла Люся. Она выглядела так же, как и пять лет назад, когда только попала в этот мир. Лицо было свежим и румяным, а длинные волосы спадали на открытые плечи. Эдик улыбнулся ей.

— Ты нисколько не изменилась!

— Ты тоже, Александр Пряников, — как был чмом, так и остался.

— Я изменился! — сжал кулаки он. — Я больше не бесхребетное чмо, трясущееся от каждого порыва ветра.

— Да, теперь ты — сильное чмо, — хмыкнула она.

— Я пришёл защищать этот город! — начал тараторить Эдик. — Я прошёл много тысяч километров, чтобы стать на его защиту.

— Ты пришёл защищать не город, а себя. Свою историю. Ведь Юхо, это город, где Эдик де Тюк — всё. От него зависит, выживут ли горожане или нет. Он его сердце, он его руки, он его голова. Здесь ты — всё. А в другом месте ты был бы никем, обычным конкурентом местным силачам, которые бы постарались быстрее избавиться от тебя. Для простых людей ты бы всегда был чужаком, чтобы ты не сделал для них. И когда бы пришло время, они бы выбросили иноземца из своей жизни.

— А разве здесь не выбросили меня? Разве меня не забыли? — закричал Эдик.

— Когда герой исчез, легенды о нём лишь крепли и набирали силу. А ведь людям много не надо. Им достаточно легенды, что такое было. Не надо никаких фактов! Они хотят верить! Все хотят верить в светлое, и ты в том числе! Ты хочешь верить в светлое будущее, именно поэтому и вернулся сюда. И легенды, которые создали, воспевали великого героя. И вот он вернулся, и все враги в ужасе, потому что они тоже верят сказкам.

— Которые в этом мире реальность! — бросил Эдик.

— Но не в твоей голове.

— Я вернулся сюда по тому, что понял, что здесь моё место! Что здесь я могу вернуть всё то, что когда-то потерял и получить гораздо больше. Именно здесь я могу стать настоящим героем! Я хочу стать героем! — прокричал он и проснулся.

Он лежал на мятой кровати, сквозь щели между тяжёлых штор бил свет. Эдик хлопал ресницами и смотрел на побеленный потолок.

— Люся бы никогда не додумалась до такого!

Он поднялся. Раскрыв плотные шторы, он понял, что нужно искупаться. Летом в демоническом доспехе было не так-то и комфортно, как осенью, особенно, если учесть, что из-за чёрного цвета он ужасно нагревался на солнце.

Эдик вздохнул.

Выйдя из комнаты, он узнал, что его ожидает посланец ярла, но всё равно приказал горничной готовить купальню, а посланцу сказал, что пока не помоется, никуда не пойдёт.

Лёжа в купальне, он подумал о позавчерашнем событии.

«Магия — это ужасная сила! — думал он. — Легко и непринуждённо я спалил сотню человек. А если я выйду из себя, то могу с лёгкостью убить своих близких и сжечь этот дом, или просто попавших под руку людей. Надо быть с этим осторожней. Конечно, неплохо было бы контролировать свои эмоции. В моей геройской жизни они плохой советчик. Конечно, и на меня найдётся управа: в мире полно сильных магов и героев. Но теперь я могу опять потерять всё уже по вине этой силы, — он почувствовал, как потяжелели его плечи. — Какое ужасное бремя. Возможность потрясать своей силой, так же дала мне возможность поломать всё, в одно мгновение».

Он вспомнил прошлое, когда был в империи Санья. Вот он сидит тёмной ночью у костра, где жарятся нанизанные на палку ящерицы, и смотрит на бескрайнее небо. А там полным-полно звёзд. Так много, и они такие яркие, прямо как ночью на севере. К несчастью Александр никогда не интересовался тем, что у него над головой в своём мире, поэтому он не знал такие ли здесь созвездия или нет. Но почему-то ему хотелось смотреть на звёзды. А на земле, где-то вдалеке среди ночной темноты смеялась пустынная гиена.

Но Эдик не обращал на неё внимания. Он был поглощён созерцанием. И тут ему пришла мысль: а ведь в своём мире он никогда не находился один. Несмотря на свободное время, он не оставался один с самим собой. Всегда, совершенно всегда, к нему влезало общество. Оно вещало из включённого телевизора, оно шумело в колонках плееров проходящих под окном подростков. Оно не давало и минуты одиночества: любое свободное время отнималось компьютером, сериалами и бесконечными социальными сетями. Только сейчас он понял, что за всю свою жизнь там, он никогда не оставался наедине с собой в сознательном возрасте. Даже в детстве страхи рисовали ему призраков, и он не был один.

А теперь так случилось, что он один. Что он выброшен в пустыне, что он забыт. И на десять километров вокруг нет никого из людей или разумных существ. А если и есть, то к ним явно не стоит идти. А он один. Нет ни книги, нет ничего, чтобы занимало его внимание и поглощало его жизнь.

Он больше не беспокоится о будущем. Такой образ жизни он сможет вести хоть вечность. Его здоровья хватит на десятерых, да и магия ему поможет. Он понял, что остался один на один с этим миром, минуя вечно занятое собой общество. Оно бурлило, металось, пытаясь понять, что же ему всё-таки надо, но, не сдюжив этого сделать, оно продолжало метаться ещё сильней, пожирая жизни своих людей. Заполняя их хаосом. Оно всегда внушало страх перед одиночеством, по тому, что если оно исчезнет, то хаос может исчезнуть.

Эдик понял, что тогда в пустыне он был свободен от чужих мнений. Ему не нужно было пытаться выглядеть так, как хотят другие, убивать своё время вместе с ними. И он понял, что каждый бесконечно боится остаться вне общества. Остаться с самим собой.

За этими мыслями Эдик помылся и, вытершись пушистым полотенцем, сел на деревянную скамейку и начал одеваться.

«Глупо хоронить мою силу. Если она может вознести меня на высоты, то надо это использовать. Новому мне есть, что сказать миру!»

Одевшись, он пошёл обедать. В столовой в этот раз присутствовал ещё и Тиммелин. Из-за него жрецу пришлось пропустить трапезу, поскольку он не был уверен в надёжности бывшего оруженосца.