Милосердие инквизитора

И снова этот сон. Облачённый в латные доспехи Реммет с двуручным мечом в руке бьётся в белокаменной крепости с какими-то дикими чудовищами, которых он ранее никогда не видел. Они вылезают из трещины в земле и пожирают всё на своём пути.

Вдруг оттуда же выбирается огромный огненный монстр с четырёхконечной короной на голове и огненными мечом и топором. Он наносит удары по Реммету, а тот прикрывается силой кольца, но вскоре она иссякает. Чудище наносит свой, казалось, последний удар. Инквизитор прикрывается руками, не в силах спастись.

Но вдруг вокруг него образуется круглый магический щит. Он оборачивается и видит Эльвин. Она использует всю силу своей магии, чтобы защитить инквизитора.

***

Реммет проснулся.

«Снова этот сон…» – подумал он: «Да сколько ещё это будет продолжаться?!»

В ужасе он вдруг поймал себя на мысли, что чем чаще видит Эльвин во снах, тем больше в неё влюбляется. И да, инквизитор не имеет права любить и жениться. Служба церкви и богам – это вечное призвание, от которого, надев раз кольцо, ты уже не можешь отказаться. Служба церкви – это вечное пребывание в одиночестве, ибо верным инквизитор может быть только по отношению к богам, но ни к кому другому. Потому то это и пугало его. Реммета будто разрывало изнутри.

– Прочь из моей головы!!! – воскликнул инквизитор и тут же поймал себя на мысли: «Это всё она! Это всё её проклятая метка! Это слабость от ран, из-за которой мой разум был затуманен, я не смог сопротивляться, потому и позволил ей эту чёртову метку поставить…»

Реммет взглянул на блямбу, сняв тряпицу, которой он её покрывал. Такая же большая чёрная родинка, как и прежде. Ни меньше, ни больше не становится. Инквизитор раздражённо натянул тряпицу на руку и начал собирать вещи.

«Ещё и это проклятое королевство!» – не переставал бурчать про себя Реммет, оглядываясь кругом. Сейчас он пребывал в Айнамене в его прибрежной зоне примерно на границе со Скальдсом и желал только одного: поскорее уехать.

Дело было в том, что на континенте продолжалась большая война между Греттской Унией и Тринитонским союзом. Во второй королевство Айнамен как раз и входило. Правда, было уже порядком разорено многочисленными битвами, так как линия фронта проходила между границами Айнамена и Родфальдской империи. Именно там шли самые тяжёлые бои, именно там в разорённых сёлах, где ещё остались женщины, проще всего было найти проституток – бывших жён и вдов погибших на войне солдат. Несчастным было нечем кормить детей, а церковь больше забирала десятиной, чем давала взамен. Потому царили здесь нищета, голод и повальное безбожие. Но справедливости ради стоит отметить, что спокойных мест на континенте осталось не так много, чтобы был повод проявлять недовольство какой-нибудь войной, ибо там, где её не было, обязательно обнаруживались эпидемии или повальная нищета.

Собравшись, Реммет отправился в путь, надеясь как можно скорее убежать прочь от войны через Скальдс, а там на восток и потом на юг в Дарвунд, где царили мир, спокойствие и процветание. А там передохнуть пару неделек и снова за работу.

В Айнамене он был уже четыре месяца, выслеживая магов и колдунов. Из тех пяти, про кого он разузнал, удалось казнить только двух. Остальные бегали по всему королевству, стараясь замести следы, так что их уже было не найти. Или же Реммет просто был в погоне за слухами, сплетнями, доносами и россказнями, что в его работе не такая уж и редкость. За последним из магов, а точнее за его тенью, он охотился во всему побережью целых три недели, но так ничего и не нашёл. А раз его нет, то, скорее всего, не существует в принципе. Потому теперь самое время уезжать отсюда. Пусть дальнейшие бесплодные поиски продолжают другие. Авось кого и найдут…

И вот он уже отправился в путь, как начался сильный ливень. Такой, что, казалось, сами небеса возмутились тому, как жестоко ведётся война между империями и королевствами, потому вознамерились утопить Айнамен в воде, лишь бы смыть с почвы пролитую кровь солдат и слёзы вдов с матерями и дочерьми, что больше никогда не увидят своих отцов.

«Нет уж…» – подумал Реммет: «Хватит мне! Хочу крышу надо головой хоть изредка!» И поскакал в поисках ближайшей церкви или монастыря, чтобы там переждать непогоду.

Два часа поисков, и вот за лесом и холмами показался какой-то замок с крепостными стенами старого типа, построенный прямо на скале, разрезавшей пополам бушующее море. Так как вдали не было видно ни одного огонька, видимо, замок заброшенный. Ну или он перестроен в город, только все жители спят, не оставляя горящими ни одного факела, либо же также заброшен жившими там некогда горожанами. Таких теперь пруд пруди по всему континенту за исключением земель хаяффитов на востоке и жителей Парвурского царства на юге. Первые крепостей не имели, потому что были в основном кочевниками: валом там были бескрайние степи и пустыни. А парвурцы стен не строили принципиально: для них крепостью были ряды защищавших их солдат. А вот в северных и западных королевствах с империями это была суровая необходимость. В принципе она есть и сейчас, только вот появление огненного песка в битве на реке Мо и пушек, которые огненным песком и стреляли, сильно поменяли расклад в тактике штурма и обороны крепости. Стены под прямым углом теперь хорошо пробивались ядрами пушек, поэтому для защиты строили форты «звёздного» типа, которые лучше выдерживали попадание от выстрелов. Плюс много старых замков было просто оставлено разорившимися феодалами с появлением буржуа. Так отпала необходимость в крепостях старого образца. Вот и зачем им стоять бесхозными, когда можно внутри и снаружи стен построить городок?

Реммет, уже совершенно промокший, подъехал к стенам и постучался в ворота. Никто не отреагировал. Инквизитор стукнул ещё раз.

– Откройте! Сейчас же!

В воротах была дверь, а в двери маленькое окошечко с решёткой. Оно открылось, и оттуда забрезжил тёплый свет от фонаря. За этим окошечком нарисовалась рожа охранника с худющим, костлявым лицом, усами, кошачьими глазками и грязными длинными волосами, выглядывавшими из-под кабассета.

– Тебе, сука, чего надо?!

– Я инквизитор Реммет, хочу попасть в церковь вашего города.

– Инквизитор? – удивился охранник и присмотрелся, – да… Верно. Прошу прощения за мой скверный язык, господин инквизитор.

– Подожди, подожди, ёбана… – вдруг послышался изумлённый голос второго стражника, – Реммет? Ну-ка переспроси.

– А чего переспрашивать? Я ж в отличие от тебя не глухой…

– Переспроси, говорю, или уши на полужопия натяну! После этого уже никогда больше ничего не услышишь кроме собственного пердежа!

Первый вздохнул.

– Как вас звать, господин инквизитор?

– Реммет… – отвечал церковник.

– Говорит, Реммет!

Второй выглянул в окошко и глянул на гостя.

– Вот сука! Точно он! – повернулся к своему товрищу, – мать твою осёл ебал, ты хоть знаешь, кто он?

– Понятия не имею, – усмехнулся первый.

– А можно не выражаться?! – разозлился инквизитор. Но второй стражник будто его не слышал. Лишь продолжал.

– Это же тот самый, что возвёл на царствование в Эльменском королевстве Феотиса Кровожадного!

– Во дела… – присвистнул первый стражник, – этот Феотис, говорят, страну в крови утопил…

– Интересно… А вдруг за глупостью какую нас казнит? Лучше бы не пускать…

– Я приказываю вам меня пустить! – воскликнул Реммет.

– Ну… Это мы ещё подумаем…

Вдруг, откуда ни возьмись, за спиной стражников возник некий офицер.

– Так, что происходит? – нахмурился он.

– Здравья желаем, ваше сиятельство капитан Орвальд! – отчеканили стражники, да так, что от зубов отскакивало. Продолжал второй, – тут инквизитор хочет к нам в город. Запускать его?

– Инквизитор? Самоубийцы что ли? – потом глянул на Реммета.

– Тебя как звать?

– Реммет. Из Зельдена.

– Реммет? – задумчиво хмыкнул Орвальд.

Инквизитор в ответ лишь устало вздохнул, ожидая, что сейчас придётся или бумаги доставать, или долго уговаривать, либо применять силу, когда уже всё остальное окажется бесполезным. За полтора года, прошедшие со времён событий в Эльмене, это уже был город, наверно, двадцатый, куда Реммета могли просто не пустить, несмотря на его статус. Точнее старались не пускать. Новости о таких запретах на въезд появились сразу же после того, как в Эльмене началась гражданская война, но церковь сразу же выпустила специальную буллу, запрещающую отказывать Реммету, да и любому другому инквизитору в ночлеге в городской церкви, где им пребывать и положено по статусу. Потому в любой город или деревню ему проезд должен был быть открыт в любом случае. Если точнее, церковь выпустила буллу сразу после судебного процесса над Ремметом, где были доказаны правомерные действия инквизитора в случае с Феотисом. Разумеется, с выходом закона подобная дискриминация по отношению к инквизитору в основном прекратилась. Но были и проблемы, где бургомистры городов не спешили исполнять приказ, а другие оправдывали всё тем, что тот не дошёл до них вовремя, до этого из всех сил стараясь не пускать Реммета. Потому что случай этот был не первым, инквизитор потому им был вовсе не удивлён, да и ни на кого не обижался: они же не знают, что там произошло на самом деле. Просто свалившаяся на весь континент слава и любовь сплетников недоговаривать подробности тяготили инквизитора, готового уже всё отдать, лишь бы вновь стать никому неизвестным. Если уж слава, то пусть только как у легендарного инквизитора Квентиса из Ульшира, убившего за всю карьеру более пятисот колдунов, а не это вот всё. Имя того даже шёпотом боялись произнести, а Реммету так и норовили в спину плюнуть.

С другой стороны, а за что их осуждать? Феотис всю страну в огромное лобное место превратил, и никто не хотел для своего родного края повторения подобных событий, вот и боялись Реммета пустить.

– Просим прощения, господин инквизитор, за это недоразумение, – вежливо поклонился офицер, – наши ворота для посланников и служителей церкви всегда открыты.

Он кивнул стражникам, и те открыли дверь.

– Благодарю, капитан Орв… – Реммет прищурился, вспоминая фамилию.

– Орвальд, капитан Орвальд, господин инквизитор. Проходите скорее, а то промокнете до нитки.

– Благодарю, капитан. И не могу не сделать вашим солдатам замечание за скверные слова. Они должны помнить, что чистота слова равноценна чистоте души

– В этом вы абсолютно правы! Накажем! Исправим!

***

Когда Реммет ехал сюда, то был уверен, что здесь его будут ждать кров, уют и горячая еда. Встретил же он обыкновенные заброшенные развалины и ничего больше. Настолько всё было запущено, что и оставаться здесь желания никакого не возникало. Везде стояли полуразрушенные дома и торговые прилавки – немые свидетели былого могущества владевшего замком феодала, либо богатства торговцев и ремесленников здесь обитавших. Заглянуть внутрь какого-нибудь дома, так ничего кроме сгнившей от сырости деревянной мебели и толстого слоя пыли на ней уже не найти. Очевидно, что когда-то здесь кипела бурная жизнь. Сейчас же единственными жителями в этом месте были изредка пробегавшие крысы и мелкие ящерки, видимо, поедавшие друг друга за неимением другой жратвы.

– Что здесь произошло? – спросил Реммет Орвальда, заодно оценив его внешне.

Одет был, как и все, в колет, плащ от дождя, штаны из плотной ткани и ботфорты, только на голове в отличие от остальных морион, а не кабассет. Телосложения выглядел крепкого, лицо грубое с острыми и ровными краями, будто боги его лицо линейкой расчерчивали, когда создавали. Носил, как и все здесь, небрежную бороду явно из-за невозможности нормально побриться.

– Видите горелые развалины? – показал пальцем на сгоревшие остовы зданий, – мы подозреваем, что город запустел после пожара. Восстанавливать никто ничего не захотел, и все отсюда сбежали в более богатые и кипящие жизнью места.

– Подозреваете? – спросил инквизитор, – вы не местные?

– Нет, конечно! Мы призывники с востока Айнавена. Я, например, жил в деревне рядом с рекой Мо, где была та самая битва.

– Ого! – удивлённо воскликнул Реммет, – историческое место.

– Да… Там до сих пор, если глубоко копнуть, можно найти скелеты тел, фрагменты оружия. И… – улыбнулся, – много цветов.

– Да… Я там тоже был. Красиво.

– А теперь мы здесь. Мёрзнем, голодаем – в общем, выполняем свой воинский долг. Вместе со мной тут двенадцать солдат. Мы разведчики из двенадцатого полка айнавенских егерей. Здесь стоим на башнях замка и следим, чтобы чёртовы родфальдцы не высадились с моря. Засранцы вонючие… Только они это сделают, мы сразу же должны ринуться к ближайшему лагерю и доложить об этом нашим.

– С верой в богов вы… – начал, было, Реммет, но тут с восточной башни замка забил колокол.

– Тревога! – послышалось со стен.

– Вражеский флот? – спросил инквизитор.

– Не думаю, – помотал головой капитан, – но для нас большое счастье, что вы оказались здесь!

Реммет напрягся. Если для кого-то большое счастье, что рядом с ним оказался инквизитор, значит, без колдуна дело явно не обойдётся.

Орвальд свистнул в сторону юго-восточной стены.

– Что видишь?

– Снова эта шлюха со своей псиной!

– Чёрт!!! – воскликнул капитан и буквально в несколько прыжков преодолел каменную лестницу, ведущую на стену. Следом за ним поднялся и Реммет.

Он только успел увидеть двоих: одного в зелёном, другого в чёрном плаще. Тут же стражники со стен открыли по ним огонь из фузей и мушкетов, и те спрятались за камнем. Когда начали перезаряжаться, из-под камня вылез незнакомец в чёрном плаще, и выстрелил четыре раза подряд из четырёх пистолетов, следом вылез второй в зелёном и прочитал заклинание Койдаэй – в сторону стены полетели ледяные стрелы. Солдаты прикрылись за зубчатым парапетом. Реммет же использовал кольцо.

С противной стороны послышался звонкий женский голос:

– С ними инквизитор!

– Маора, отходим! – ответил второй с явно мужским баритоном.

– Нет! Мы должны…

Она не успела договорить. Солдаты со стены дали ещё один залп по противнику, и колдунья тоже спряталась за камнем. В сторону солдат на стене был сделан ещё один выстрел из пистолета. А потом, воспользовавшись заклинанием Таргантос – магический щит от пуль, нападавшие отступили во мрак в глубине лесного массива, откуда и вышли.

Орвальд высунулся из-за стены и воскликнул:

– Чтоб ты сдохла, тварь, и твой поганый олень вместе с тобой!

– Вот же сука! – вторил капитану один из солдат на стене.

Орвальд повернулся к Реммету.

– Я думаю, ты уже понял, что к чему.

– И сколько времени она вас терроризирует?

– Два месяца, но… – начал капитан, но Реммет тут же его перебил.

– Два месяца, и вы не могли никуда отправить весточку, что вам нужна помощь инквизитора?!

– Мы отправляли… – вздохнул Орвальд, – в начале у меня было сто солдат. Осталось двенадцать. Из почивших пятнадцать погибло в попытке прорваться с весточкой о помощи. А она всё не приходит. Такое чувство, что в этом богами забытом месте и на нас тоже все наплевали, как на этот проклятый замок. Мы взаперти. Выживаем только ловлей рыбы и почти уже осушили колодец в донжоне.

– И почему не сказали об этом сразу? – нахмурился Реммет, – от таких вещах нельзя молчать.

– Я уже хотел с вами поговорить, господин инквизитор, но тут они напали. Да и вы всё-таки промокли. Не сразу же вас из огня, да в полымя бросать, так ведь? Сначала высушиться, отогреться у костра, подкрепиться горяченькой похлёбкой и солдатским чайком, а потом уже к делу. Разве так неправильно?

– Благодарю вас, капитан Орвальд, за такую заботу, но подобные дела отлагательства не терпят.

– Прошу прощения, господин инквизитор. Так вы нам поможете?

– Разумеется. Но у меня есть два вопроса.

– Конечно! – кивнул Орвальд, – задавайте.

– Почему она на вас нападает?

– Тут мимо, только мы встали здесь лагерем, проезжал караван с рабами. Ублюдки где-то поблизости ими торгуют. Мы только это увидели, сразу на них напали, лишив товара. Ну, они нам и мстят. И… Предваряя ваш второй вопрос, господин инквизитор, сразу отвечаю. Второй с ней это инквизитор.

– Что? – прищурился Реммет.

– Ну вроде как он отринувший теперь, – Орвальд пожал плечами, – мы наняли его, чтобы убить чародейку. Но теперь он вместе с ней. Наверно, околдовала…

Капитан немного боязливо посмотрел на инквизитора, то поднимая, то опуская глаза. Реммет это заметил, правда, говорить ничего не стал. «Мало ли мужик волнуется, что брошу их тут…» – подумал про себя инквизитор. А медлить не стал.

– Где их искать?

– Идём! – кивнул капитан в сторону восточной стены. Они встали прямо над воротами, через которые зашёл Реммет, и Орвальд показал пальцем на тропу, ведущую в лес.

– Они там! – молвил капитан, – по этой тропе идёте до конца, и выйдете к входу в пещеру, где они и засели.

– Откуда вы знаете, что они именно там?

– Нескольким из наших проследить удалось. Мы даже пытались на них там напасть, но часть моих людей была перебита…

– Хорошо, – кивнул инквизитор. Проследите за моей лошадью и прочими вещами. Я скоро вернусь.

– Удачи вам! – Орвальд протянул Реммету руку и улыбнулся, – два месяца мы ждали помощи и надеялись, что хоть кто-нибудь придёт. Теперь наши страдания прекратятся.

Инквизитор пожал руку капитана.

– Два месяца я ходил в поисках магов, чтобы сделать свою работу. Предупреди вы раньше, я бы уже сейчас вас спас.

– И мы счастливы, что боги ниспослали нам именно знаменитого Реммета из Зельдена – убийцу Йоффы Гундланга, победителя Реттонского змея. А что да кровожадного Феотиса… Я уверен, вы выполняли свою работу. И… Заранее спасибо. Вы наш герой. Наш спаситель!

***

Дождь не прекращал поливать как из ведра, а Реммет, вместо того, чтобы отогреться, высушиться, поесть, да поспать, теперь шёл делать свою работу, проклиная этот день ещё больше. А мог ведь и не искать тёплого и сухого ночлега. Быстрее было бы к вечеру убежать от осадков и доехать до какой-нибудь таверны. Так и руки марать в крови бы не пришлось, да и не под дождём. Размышляя об этом, Реммет сам себе удивлялся, до какой же степени ленивым в борьбе с магами стал сначала после убийства Йоффы Гундланга, а потом после спасения Феотиса. Впрочем, это и не так уж и удивительно. Переживи такое любой другой, уже давно бы повесил палаш на стену и больше никогда его в руки не брал. А Реммет упрямо продолжал делать, то, чему его учили во имя спасения человечества. Правда, опять же всем нужно отдыхать, а он не первый месяц уже в походных условиях в постоянном напряжении мышц и мозгов. Но с другой стороны, хоть отлынивать от работы изредка было не только приятно, но ещё и полезно, так как от пролитой крови, бывает, крыша едет, а мужикам всё-таки была нужна помощь, и только инквизитор мог их спасти. Так что пора делать дело, будь оно тысячу раз проклято.