Метро 2033 Музыкант

Глава 1

Intro

Тёмный и сырой, давным-давно позабытый всеми туннель между Проспектом Ветеранов и Ленинским. Примерно посередине туннеля, из-за стальной обшарпанной двери в небольшую, но обустроенную подсобку пробивается тусклый свет, слегка озаряя часть туннеля. Основное метро ещё во времена правления Саддама Кровавого перекрыло все пути к трём крайним станциям красной ветки (Ветеранов, Ленинский и Автово), а последние местные жители давно покинули свои дома, бросив эти станции в запустении и разрухе. Именно поэтому Антон тут и поселился. Подальше от людей.

Несмотря на сырость и тьму в туннеле, внутри его подсобки было тепло и уютно. Старенькая плита с помятым алюминиевым чайником на ней, поржавевшая кровать со свалявшимся матрасом. А на сколоченной собственными руками тумбочке с ящиком лежит круглый дисковый плеер, перемотанный изолентой, подключенный к советской, но до сих пор рабочей колонке. И из колонки звучит красивый женский вокал на иностранном языке, под спокойный гитарный ритм. Антон лежал на кровати, заложив руки за голову.

Он лежал, в очередной раз, погрузившись в воспоминания. Музыка всегда помогала ему абстрагироваться от всего насущного. И вдруг Антон встаёт, достаёт из кармана своих чёрных джинс что-то, протирает об потасканную майку и садится обратно на кровать. Та скрипнула и прогнулась. В руках мужчины оказался жетон метро. В свете единственной тусклой лампочки свисающей на проводе с невысокого потолка его жилища жетон слегка переливается.

"Странная штука – память" – подумал он. "Прошло уже больше двадцати лет, а я помню. Помню её, которую тогда не дождался в Автово. Её прекрасные длинные чёрные волосы, с чудесным цветочным ароматом, аккуратные черты лица, тёмно-зелёные обворожительные глаза, сильные чувства к ней… В день катастрофы я заранее купил два жетончика и ждал её у входа. А когда раздался оглушительный вой сирен, обезумевшая толпа просто смела меня внутрь, в метро. Я тогда чудом выжил в той давке и потерял один из жетонов. Но этот, – он повертел его в руках, – я храню до сих пор".

Антон снова встал с кровати и убрал жетон в карман. Пора было собираться на работу, на техноложку. Он накинул свою коричневую не раз зашитую куртку, поверх неё разгрузку с множеством карманов, к которой сзади по диагонали были приделаны ножны для двух полукруглых клинков. Острые клинки во всю спину длиной расположенные рукоятками к низу на надёжных магнитных защёлках. Это оружие не раз спасало ему жизнь, как в метро, так и на поверхности.

Слева на полке, прикрученной к бетонной, стене лежал его паспорт. Он взял его в руки. На пожелтевшей карточке было напечатано: Антон Титов, техник. И рядом фотография с его лицом. Высокий крепкий лоб, чистые голубые глаза, орлиный нос и, словно вырубленная топором, угловатая челюсть. Да, красавцем его назвать было сложно. Зато его крепкое, широкоплечее телосложение внушало многим страх и угрозу.

Антон положил паспорт в армейский вещмешок и одел его поверх разгрузки, прикрыв им ножны на спине. Через плечо перекинул ремень калаша, а на бедро двумя ремнями пристегнул кобуру из коричневой кожи чуть выше колена. Один ремень вокруг ноги, второй к ремню на поясе, чтобы кобура с ПМом не соскальзывала. Так намного удобней, чем на поясе. Не нужно совершать лишних движений, чтобы в ответственный момент выхватить пистолет.

***

Что ножны, что кобуру Антон смастерил для себя сам, когда только начинал промышлять диггерством. И удавалось у него это достаточно неплохо. Про него даже ходили легенды, якобы он встречался с Блокадником. Конечно же, это была не правда.

Если кто и встречался с Блокадником, то вряд ли уже кому-то смог бы об этом рассказать. Но сейчас это всё осталось в прошлом. Уже несколько лет он живёт подальше от всех, и иногда приходит на техноложку подрабатывать обычным техником. Ведь руки у него были "из правильного места". А когда-то некоторое время жил на Сенной, активно брал самые сложные задания на поверхность, за что Тёртый не раз его лично хвалил.

И пытался жить как все, но так и не смог ужиться среди нормальных людей.

***

Антон подошёл к собственноручно восстановленному плееру и выключил. Оборвав на полуслове песню, известной до катастрофы, группы Nightwish и отсоединил от него пожилую колонку.

В абсолютной тишине его скромного жилища эхом раздался его басовитый, грубый голос.

– Извини, но пора выходить, – сказал Антон, будто запись на диске или колонка могли на него обидеться.

На техноложке не понаслышке знали про его диггерские и технические способности, поэтому там ему всегда были рады, и всегда была для него работа. Главный инженер станции – Василий Петрович, много раз предлагал ему остаться у них, говорил: "да сдался тебе твой фонящий туннель на ветерках, живи у нас, мы тебя работой обеспечим, бабу себе найдёшь…"

Антон поморщился, слово "баба" ему не нравилось. Вот "женщина" это другое дело.

Тем временем, он уже почти был готов к выходу. Антон взял в руки с тумбочки плеер с миниатюрным аккумулятором, примотанным к нему снизу изолентой. В таком состоянии он служит ему уже лет пять, а до этого служил ещё около десяти.

Из ящика тумбочки достал наушник с приделанной дугой из жёсткой проволоки. Так наушник держался в правом ухе и не выпадал. На его разгрузке даже был сделан специальный карман для довольно немаленького плеера. Именно за такое увлечение, он и получил прозвище Музыкант.

Единственное место, куда он никогда не брал музыку с собой – поверхность. Слишком опасно, да и наушник под тугим противогазом ГП-5 доставлял сильное неудобство. Зато именно снаружи, из города, он притаскивал новые чудом уцелевшие диски. Бережно и аккуратно их обеззараживал, а потом слушал.

Давным-давно, наверное, больше пятнадцати лет назад, когда он пытался жить на Сенной, Антон вернулся с очередной вылазки. Прошёл "дезинфекцию" после поверхности, сдал задание Тёртому и отправился в бар. Там он сел за стол в дальнем углу, достал плеер и новый диск, найденный на поверхности. Местные уже давно не обращали внимания на его странное, по их мнению, увлечение. Но вдруг из полумрака к нему подошёл высокий и жилистый бритоголовый мужик. Как он представился, Антон не запомнил, но что-то на немецком, кажется. Именно он тогда сначала долго изучающе смотрел на это занятие, затем хмыкнул и в шутку на весь бар назвал Антона Музыкантом и подсел за его стол. И со временем это прозвище прочно прицепилось к нему. Хотя, ни на одном инструменте он играть не умел. В тот вечер они ещё долго разговаривали о музыке, несмотря на то, что их музыкальные предпочтения были абсолютно разными.

И что самое интересное, ни клинки за спиной, ни странное расположение его кобуры никого не смущало. А вот увлечение музыкой, всем казалось чем-то необычным и странным. Что ж, Музыкант… пусть будет так, Антон особо не протестовал.

Он надел вязанную метрошными умелицами шапку, сверху налобный диодный фонарь и вышел из своего жилища. Огляделся, повесил замок на дверь и пошёл в сторону Ленинского.

Антон прекрасно знал по рассказам, что станции Автово, Ленинский и Ветеранов низкого залегания, что тут фонит как на поверхности, грунтовые воды и так далее. Вот только он лично облазил эти туннели с исправным дозиметром и понял, что радиационный фон тут не больше, чем в основном метро. Но знать об этом остальным, явно не обязательно. Даже до катастрофы он немного сторонился людей, чувствовал себя не комфортно в любом обществе, так что это тихое место было раем для него.

Так же говорили, что туннель в Автово затоплен, и обитает тут куча упырей с поверхности.

В принципе так оно и было. Но, не смотря на то, что весь город был построен на болоте, вода в туннеле давно высохла. А с логовом упырей успешно расправились упыри из Кировской банды. За что им, конечно, спасибо.

А уж какого было их удивление, когда кто-то появился на кирзе из туннеля в Автово. Так как туннель был перекрыт гермозатвором, Антон проник на заброшенные станции через поверхность, а после нашёл лазейку мимо автовских гермоворот и на Кирзу. Первой их реакцией было достать стволы, потом угрозы, а в конце попытались просто ограбить. Но показ силы, в виде двух мгновенно срубленных бандитских голов, быстро вызвало уважение к Музыканту, а может просто страх, у всей банды. Особенно их главаря – Бугра.

На Нарвской в первый раз прошло всё гораздо лучше, даже не пришлось никого убивать. Лётчик оказался разумным парнем. Договорились на мизерную оплату транзита через станцию с одним условием: они не трогают его, он не трогает их. На Балтийской милиционеры же устроили ему допрос, кто такой, откуда и с какой целью. А потом пропустили с миром.

С тех пор, Антон спокойно добирался от своего логова на техноложку, даже не вынимая наушник.

Единственное неудобство на пути заключалась в том, что туннель между кирзой и Автово перекрыт. И Антону пришлось дорабатывать одну из вентшахт с помощью грубой силы и теперь десять метров ползком по не совсем широкому стальному коробу и готово. Эта шахта соединяла два подсобных помещения по разные стороны гермы.

Таким образом, весь путь от дома до техноложки занимал часа полтора, иногда два. Зависело от настроения.

Пройдя мимо дежурных на блокпосту Музыкант попал к "мазутам". И по случайности его сразу же встретил главный инженер, вечно суетливый седой мужичок небольшого роста в синем халате с пятнами масла и эмблемой метро – Василий Петрович.

– Здорова, Василич.

– О, Антошка, здравствуй. А ты как чуял, нам тут твоя помощь нужна.

– Сразу к делу, даже чаю не попьём? – Музыкант улыбнулся.

– Да какое там, – инженер махнул рукой, – последнее время работы навалилось на год вперёд.

Антон понимающе кивнул.

– Ну, раз так, веди.

– Конечно-конечно, – засуетился мужичок и бодро зашагал вглубь станции.

На техноложке было как обычно шумно, туда-сюда сновали мазуты с инструментами или различными агрегатами в грязных руках. В воздухе витал аромат дизельного топлива с нотками припоя для проводов. Ближе к мастерским к привычному шуму станции добавились голоса со всех сторон, и после каждого обычного слова кого-либо следовало крепкое матерное. Иногда Музыканту казалось, что на этой станции просто так принято общаться, иначе тебя могут не понять.

Следуя за синим, развивающимся на ходу, халатом, Антон подошёл к старенькому, видавшему виды, дизель генератору.

Василий Петрович положил руку на генератор.

– Вот, скорее всего диодный мост или щётки…– он осёкся, – хотя кому я объясняю.

Антон молча улыбнулся вечно суетливому инженеру.

– Ты, думаю, лучше меня всё знаешь, – сказал Василий Петрович. Ну, инструменты ты тоже знаешь где взять, так что занимайся.

Мужичок в синем халате похлопал его по плечу и спешно удалился.

Музыкант взял со стола справа промасленный набор инструментов и присел перед генератором. "Приступим".

За работой время летело не заметно, и вот он наконец-то добрался до проблемы, как вдруг сзади с ним поздоровались.

– Здравствуйте, – раздался тоненький детский голос.

Он обернулся и увидел белобрысого мальчика лет десяти, может двенадцати, не больше.

– Привет, – поздоровался он в ответ.

– А что вы делаете? – мальчик с интересом смотрел ему прямо в глаза.

– Генератор ремонтирую, а ты чего тут делаешь?

– А я учусь, смотрю, как другие ремонтируют, чтобы потом самому делать так же. Хочу заработать много-много патронов, и тогда мы с мамой будем жить хорошо, – мечтательно сказал мальчик.

– Ого, – Антон удивился, – это дело благое. Тогда присаживайся рядом, покажу как тут и чего.

Они вместе сели перед генератором. Музыкант обернулся к парнишке.

– А тебя как звать?

– Максим, – сказал тот, не отрывая взгляд от дизель генератора.

– Ну, будем знакомы, меня Антон, – он протянул руку, и мальчик, насколько мог крепко, пожал её.

Максим пристально следил за каждым движением Музыканта, стараясь ничего не упустить и всё запомнить. Последним штрихом Антон забил стальную шпонку между валом и приводной шестернёй и затянул болт.

– Штах! И готово! – внезапно и довольно сказал мальчик.

– Штах? – спросил Антон, затем улыбнулся, – забавное слово.

– Ага, – кивнул Максим, – папа раньше так говорил.

– А где твой папа? – осторожно поинтересовался Музыкант.

Мальчик погрустнел, пожал плечами.

– Пропал.

Вдруг сзади раздался добрый и ласковый женский голос.

– Вот ты где!

Они оба обернулись, там стояла милая женщина в юбке и короткой телогрейке. Голова её была покрыта платком, из под которого пробивались длинные чёрные волосы.

– Вы извините, он у меня очень любопытный, – сказала она Антону.

– Да ничего страшного, – он повернулся к мальчику и подмигнул, – к тому же он мне неплохо помог.

Женщина засмущалась, взяла Максима за руку и повела из мастерских. Музыкант проводил их взглядом, а потом вернул инструменты на место, протёр руки о ветошь и отправился в кабинет главного инженера.

Музыкант без стука вошёл в кабинет.

– Василич, готов твой генератор, работает как часы!

– Вот и он, – сказал Василий Петрович другому инженеру, сидящему за столом.

– Здравствуйте, – сказал незнакомый светловолосый инженер и обернулся к Антону.

– И вам.

– Василий Петрович отзывался о вас, как о первоклассном технике.

– Ну, есть немного, – замялся Антон, размышляя, что ему хотят предложить.

– Отлично, тогда у нас будет к вам предложение, – инженер посмотрел на него пристально. – С боевыми машинами дело имели?

– Смотря с какими, – почесал затылок Музыкант.

– Танк.

– Танк? – на автомате переспросил он.

Инженер кивнул

– Именно, наши ребята дотащили его до вестибюля, осмотрели всю техническую часть и всё в порядке. Но остались вопросы с электрикой. Системы прицеливания, наведения и так далее. Без всех этих систем это просто бронированная консервная банка, а техноложке нужна боевая единица.

– Зачем? – спросил Антон и скрестил руки на груди.

– Для самообороны. В последнее время в метро всё больше вооружённых стычек. Но самое главное, что слухи об ужасных экспериментах Вегана на поверхности слышны всё чаще… Вот и было принято решение укрепить позиции сверху. Ну что, возьмётесь?

– Интересное предложение, – хмыкнул он.

– Плата будет очень щедрой, – заверил инженер. – И я так понимаю, вы согласны, тогда приступайте, когда будете готовы.

Незнакомый инженер кивнул Василию Петровичу и вышел и кабинета.

Музыкант сел за стол, на место где до этого сидел инженер.

– Василич, ну ты бы хоть предупредил.

– Да-а, извиняй, забегался, да и память старческая, – оправдался он, улыбаясь. А вот твои патроны за генератор.

По столу звякнул мешочек с патронами. Музыкант убрал мешочек в нагрудный карман разгрузки.

Главный инженер провёл ладонью по столешнице и с надеждой посмотрел на Антона.

– Ещё не надумал остаться у нас?

– Не, мне и дома хорошо.

– Жаль…

Антон встал из-за стола и уже почти вышел из кабинета, но обернулся.

– Слушай, а где живёт этот парнишка, что в мастерских гуляет?

– А, ты про Максимку?

–Ага.

– Туда по лестнице, – инженер махнул рукой вправо, – и до упора по коридору, в конце дверь справа.

– Спасибо, бывай, – сказал Антон и вышел.

Он прошёл по лестнице, затем по коридору и постучал в нужную дверь.

– Да? – отозвался голос той милой женщины.

Она открыла дверь и растеряно поздоровалась.

– Тут проживает мой младший научный сотрудник? – засмеялся Антон.

– Верно, – улыбнулась женщина.

Он достал мешочек с патронами из кармана, отсыпал половину и протянул ей.

– Но… Это же много, я не могу взять, – ошарашено заговорила женщина.

– Берите, – сказал он и вложил патроны ей в руку, а после помахал рукой и пошёл к выходу со станции.

Глава 2

Toxicity

На следующий день, техноложка.

На станции уже прозвучал отбой, и люди не спеша потянулись из мастерских на отдых. Музыкант, получив указания от Василия Петровича, сдал ему свой плеер на хранение, вышел из кабинета и отправился за инструментами. К его обычной экипировке перед выходом из дома добавилась химза в вещмешке за спиной.

Он зашёл в мастерскую, снял с плеч лямки вещмешка и поставил его перед металлическим шкафчиком. Не спеша стал складывать внутрь инструменты, которые могли ему пригодиться. А когда он закончил и поднял с пола с металлическим звоном вещмешок, сзади раздался уже знакомый детский голос.

– Здравствуйте.

Антон обернулся и увидел Максима.

– Привет, – он присел на карточки и протянул мальчику руку.

Максим пожал и серьёзно сказал, глядя ему в глаза:

– А я вас ждал, я знаю про ваше задание!

– Да? – улыбнулся Антон. – И какое же у меня задание?

– Вы будете чинить танк на поверхности. Техники говорили об этом утром.

– И-и? – протянул Антон.

– Я хочу с вами, – решительно произнёс мальчик.

Музыкант резко стал серьёзным.

– Нет, это исключено. Я не могу взять тебя с собой. Там опасно!

– Я не боюсь!

"Вот упрямый мальчишка", – подумал Музыкант.

– Нет, я не возьму тебя с собой и точка. Ты когда-нибудь видел химзащиту маленького размера? Таких не существует, потому что детям нельзя выходить на поверхность! – пытался отговорить его Антон.

– О, – глаза мальчика загорелись, – у меня есть химза! Я её сам сделал.

"Да что ж такое…"

– Прости, Максим. Я не могу тебя взять с собой. Не расстраивайся, я загляну, когда вернусь.

На опечаленных детских глазах проступили слёзы. Музыкант погладил его по голове, и направился к выходу в город.

Облачился в свою бледно-серую химзу, натянул противогаз с зелёным фильтром по центру, повесил и застегнул поверх всё оружие и кивнул дежурным.

Под стволом калаша вспыхнул фонарик. Окуляры противогаза начинали немного запотевать. Давно же он не выходил наружу.

Перешагивая мусор, обломки какой-то мебели и поломанные скелеты, он прошёл по валяющейся на полу тяжёлой двери вестибюля и вышел к архитектурным зданиям, посечённым осколками, а местами уже и полуразвалившимся.

В мёртвом Петербурге была летняя ночь. Но даже так, под отблеском луны, тут было светлее, чем в подземелье. Под подошвами раздавался хруст, он вышел на площадь. А вот и танк, с приземистой, угловатой башней, покрытый пластинами массивной брони. За ним виднелся памятник Плеханову перед огромным зданием Технологического Института, слева был Военмех.

Где-то вдали, со стороны витебского вокзала, раздался одинокий вой. Музыкант пригнувшись, сжал автомат крепче и побежал к танку. Встав на гусеницу, запрыгнул на него и скрылся внутри, задраив люк. Ему показалось, что он резко оказался в вакууме, потому что тут царила абсолютная тишина.

Огляделся сквозь мутные окуляры противогаза, снял вещмешок и начал доставать из него инструменты. Автомат он разместил так, чтобы подствольный фонарь освещал инструменты, а налобный нацепил на голову.

Выдернув панель, прикрывающую провода, Антон приступил к делу. Один раз по танку что-то звонко ударило, но это не помещало его работе. Вряд ли что-то смогло бы проникнуть внутрь этого бронированного зверя.

Миллион раз щёлкал тумблерами, частично восстанавливал провода, мотал изоленту. Приборы то гудели, оживая, то шипели и выдавали тоненькую струйку чёрного дыма. Так он и провозился пока уже солнце не начало проникать сквозь одну из бойниц. А это означало, что наступил рассвет и то, что он опоздал.

По плану он должен был до рассвета вернуться в метро. Ведь глаза, привыкшие к подземке и вечному полумраку, могли и не выдержать настоящего солнечного света. Тем более если уже несколько лет не вылезал из метро.

Конечно, ему уже приходилось бывать на поверхности под светом солнца, так что он нисколько не растерялся. Антон подобрал панель, ту, что прикрывала провода, и приоткрыл люк. Прикрывая глаза панелью как козырьком, он огляделся и, убедившись, что поблизости мутантов нет, вылез из танка и помчался к спуску в метро. На бегу, от одного из многочисленных осколков стёкол на асфальте, отблеск солнца резанул прямо по глазам, на мгновенье ослепив и выбив слёзы. Это было крайне неприятно.

Но через пару гигантских шагов он скрылся в спасительной тени вестибюля и спустился обратно в метро.

Главный инженер был уже у себя в кабинете. Музыкант прошёл, скинул с плеч вещмешок и сел за стол.

– Значит так, все возможные места обрывов проводов или окисления контактов я зачистил, пропаял и изолировал. Пусть завтра твои проверят работоспособность, но теперь все системы откликаются.

– Отлично, я в тебе не сомневался, молодец! – обрадовался Василий Петрович. А на счёт платы, зайди через час и всё будет. Можешь пока в бар заглянуть – перевести дух, – он подмигнул Антону.

– Ты, Василич, не переживай, я найду, чем заняться, – ухмыльнулся Музыкант, встал из-за стола, подхватил свою ношу и пошёл.

– Жду через час, – ещё раз напомнил главный инженер ему в след.

В бар идти Антон не собирался, ведь он обещал Максиму зайти после задания.

Он прошёл по коридору, вот та же последняя дверь. Он постучал. И ему открыла мама мальчика. А затем она задала вопрос, от которого Музыкант впал в небольшой ступор.

– А где Максим?

– Э-э, я… тоже самое хотел спросить у вас.

Глаза женщины округлились.

– Мне он сказал, что будет с вами… помогать в мастерской…

"Твою же…" – пронеслось в голове Антона, и он сорвался с места и побежал к дежурным на выходе в город, что выпускали его ночью.

Запыхавшись, он сразу подлетел к мужику в бушлате стоящему у гермы, схватил его за куртку и прижал к стене.

Дежурный в шоке посмотрел на Музыканта.

– Ты охренел что ли!?

– После того как я вышел на поверхность, мальчика выпускал? – сжимая куртку сильней, спросил Антон.

– Слышь, руку убери! Я час назад заступил только.

Он ослабил хватку.

– А где предыдущий?

– Не имею права разглашать, – зло ответил дежурный.

Антон сплюнул под ноги и помчался в кабинет главного инженера. Выпалил сходу ситуацию. Василий Петрович мигом засуетился.

– Сейчас-сейчас, пойдём скорей.

Синий метрошный халат развивался на ходу сильнее обычного, они поспешили обратно к дежурным на выходе в город. Василий Петрович подошёл к посту и быстро сказал:

– Вызови предыдущую смену, срочно!

Дежурные за столом переглянулись, и один из них быстро начал тыкать в рацию.

Через минуту к ним подбежала заспанная троица дежурных.

– Кто стоял на гермоворотах? – сходу спросил главный инженер.

Вперёд вышел молодой парень, лет двадцати, может чуть больше.

– Я!

Антон внимательно посмотрел на него и спросил:

– Мальчика выпускал после меня!?

Парень замялся, понимая, что кажется, совершил страшную ошибку.

– Да, – дрожащим голосом ответил он.

– Сука! То есть ты, дибил, выпустил ребёнка одного в город!?

– Но он сказал, – начал мямлить парень, – что с вами пом…

Договорить дежурный не успел, мощный кулак Музыканта за долю секунды просвистел в воздухе, и угодил точно в нос. Парень упал на пол.

– Зачем… – почти шёпотом сказал Василич.

– Мозги вправил, – грубо ответил Антон. – Такой урок он точно запомнит.

Музыкант резко скинул вещмешок и оружие, быстро натянул химзу, застегнул кобуру и разгрузку. Снял с одного из дежурных чёрную кепку, надел на противогаз, поверх капюшон химзы.

– Открывай! – крикнул он мужику в бушлате.

Ошарашенные дежурные переглянулись, главный инженер быстро кивнул. Музыкант выскочил, подбежал к выходу из вестибюля и присел. Глаза слезились, привыкали к солнечному свету. Он надвинул кепку пониже и огляделся.

Справа никого, слева тоже тихо. Вдруг чуть дальше по прямой, напротив Военмеха, за угол прошмыгнуло что-то. Толи большой мусорный пакет, толи сгорбленная фигура в чёрном. Стоило проверить. Короткими перебежками между догнивающих машин, Музыкант достиг Военмеха. Медленно, пригнувшись, свернул на 1-ю Красноармейскую. И заметил, как за углом дома кто-то копошился. Пытаясь не шуметь и поглядывая под ноги, он аккуратно подобрался к углу дома, держа потёртый калаш наготове стволом вперёд.

Резкий шаг за угол, сгорбленная фигура в чёрном дырявом балахоне оказалась прямо перед ним и обернулась. Рефлекторно Антон ударил прикладом в область головы, чем сбил его с ног, а затем отшатнулся.

Лёжа на асфальте среди мусора, на него смотрел человек, но ни химзы, ни противогаза на нём не было.

Лицо его было в ужасных язвах и нарывах, глаза безумные, красные.

– Ты кто такой!? – глухо спросил Антон сквозь противогаз.

– Я! – величественно завопил тот, – дитя радиации!

– Ясно… – Антон немного опустил ствол Калашникова, – ты тут ночью мальчика не видел?

– А, – словно опомнился безумец, – мальчик. Да, видел.

Антон напрягся.

– Где? Куда он пошёл!?

– О-о, – протянул безумец, затем засмеялся, – теперь он новое дитя радиации! Посвящение скоро!

"Сука, походу долбанные сектанты".

– Где он!? – снова крикнул Антон.

Безумец, лёжа на асфальте, сложил руки, словно молится и протянул к небу. Начал что-то бормотать.

Терпение Антона закончилось. Он повесил автомат обратно на шею, и правая рука быстро скользнула за спину. В свете солнца сверкнуло наточенное лезвие клинка. Взмах, и пальцы безумца-сектанта отлетели к стене, выдав восемь фонтанчиков крови.

Сектант заверещал, прижимая руки к себе, в попытках остановить кровь. Музыкант встал одной ногой ему на грудь и придавил к асфальту.

– Где мальчик!?

– Общага, на седьмой красноармейской! – провопил сектант.

Антон убрал с него ногу и помчался выручать Максима.

Он знал, где находиться это общежитие. До катастрофы ему довелось там побывать однажды.

Присел у останков какой-то машины и выглянул в сторону Обводного канала, не забывая прикрывать глаза козырьком. Всё было чисто.

Снова перехватив автомат в руки, Антон начал двигаться вперёд, вдоль домов Московского проспекта. Вторая Красноармейская, третья, пятая. Он присел под окнами и выглянул за угол на бывший небольшой сквер. Вдруг сверху раздался шум и треск рвущейся металлической кровли и в небо над Московским с гулом вспорхнул огромный серый птеродонт.

На Музыканта посыпался хлам, что-то больно ударило по голове, но стиснув зубы, он не издал ни звука. Не стоило сейчас привлекать внимание этой крылатой твари. Птеродонт сделал пару взмахов огромными крыльями и улетел в сторону Обводного.

Выждав ещё пару секунд, заодно переведя дух, он двинулся дальше. Двигаться в химзе, да ещё под солнцем, было дико жарко. По спине градом лился пот, одежда прилипала к коже, окуляры противогаза почти целиком запотели. Так что ему приходилось всматриваться в них до боли в глазах. Облегчало его путь лишь одно – глаза начали немного привыкать к солнечному свету.

Вот и гранитный обелиск, он же верстовой столб, с уцелевшим числом двадцать один. Седьмая красноармейская. Теперь по прямой.

Свернул с Московского и дальше вновь короткими перебежками от укрытия к укрытию. До общежития осталось всего пара домов. Приближаясь, он начал различать сквозь противогаз шум. Чьи-то крики, человек десять, не меньше. Он ускорил шаг.

Наконец-то пятиэтажное здание без окон бледно-жёлтого цвета, Музыкант присел у угла. Коротко, чтобы его не заметили, выглянул в огороженный двор п-образного здания. Точно больше десяти, блин. И все в чёрных брезентовых плащах с капюшонами.

"Ну, держитесь, проклятые фанатики!"

Он на всякий случай выдернул магазин из калаша и проверил. Вставил обратно, выдохнул и вышел. Антон, не скрываясь, прошёл вдоль металлических прутьев забора, и зашёл в открытые ворота двора, сектанты резко перестали бормотать. По пути он бегло сосчитал – семнадцать человек, в центре самый высокий в жёлтой маске. Огнестрельного оружия ни у кого не было видно.

Музыкант закричал так громко, насколько мог:

– Где мальчик, суки!?

И сразу же сделал два выстрела из калаша в воздух. Толпа пригнулась, сектанты немного разошлись в стороны. Тогда Антон и заметил, что в центре круга сидел Максим, в маленьком противогазе с большими окулярами, в самодельной химзе из старых плащей и ещё чего-то. Если бы Антон увидел мальчика в таком виде в метро, он бы конечно улыбнулся, но сейчас было абсолютно не до шуток.

Как он и рассчитывал, к нему зашагал предводитель или главарь этой секты.

"Здоровый, падла" – подумал Антон. "Ну, ничего, сейчас".

Сектант начал что-то говорить про детей радиации, но Музыкант не стал и слушать, просто вскинул калаш и дал очередь по нему, так чтобы не зацепить Максима.

Маска отлетела в сторону, главарь упал и захрипел. Вот только Антон ожидал, что после этого другие сектанты испугаются и разбегутся, как крысы, но ошибся. Теперь толпа двинулась на него, достали из под плащей палки и арматурины.

"Сами напросились" – Музыкант мысленно хмыкнул. Кинул калаш на ремне и закинул руки за спину. Сверкнули клинки, разъярённая толпа была уже в шаге от него.

Резким прыжком насквозь, он разделил толпу на две части, развернулся, закрыл спиной мальчика и пошёл в атаку.

Взмах клинка, круговое движение, ещё один взмах вдоль, взмах поперёк, на его противогаз брызнула кровь. Не оставляя им шансов Антон ещё с минуту кружил смертельный танец с клинками, заливая асфальт кровью сектантов.

Нескольким перепуганным сектантам в суматохе удалось сбежать, но главное, что всё было кончено. Он огляделся и убрал клинки в ножны, подошёл к Максу и присел на корточки.

– Живой?

– Ага, – сквозь плачь пробубнил тот.

– Вставай, нам пора.

Мальчик, прикрывая руками от солнца окуляры, послушно встал рядом с Музыкантом. И уже вдвоём они направились обратно тем же путём. Антон постоянно поглядывал на Максима. Двигаясь между ржавых остовов машин, разбитых витрин, остановок, они, наконец, дошли до вестибюля.

"Да уж, был бы это мой сын, отругал бы по полной за такую выходку!" – подумал Антон и затем провёл рукой там, где лежал жетон.

Сначала он не поверил, но наклонившись, увидел, что его химза надорвана, карман джинс тоже распорот и её жетона там нет.

"Долбаные сектанты, чтоб их черти…" – Антон обернулся. Но они были уже почти в метро. От усталости слипались глаза, от пота всё остальное.

Они подошли к герме, Музыкант постучал прикладом, затем обернулся к Максиму.

– Скажи, я скоро вернусь.

Глава 3

End of all Hope

Ноги начинали заплетаться от усталости. А сектанты всё же смогли нанести ему пару ощутимых ударов. На его левом плече сидел такой маленький бес и предательски нашёптывал на ухо.

– Брось ты этот жетон, прошло уже больше двадцати лет, забудь…

На правом сидел ангел измазанный грязью и радиоактивной пылью.

– Не слушай его, иди. Верни жетон любой ценой. Верни память о ней.

Антону начало казаться, что чем дольше он без того самого жетона, тем меньше уже может вспомнить.

Нет, как её звали, он, конечно же, никогда не забудет. Лиза. Как же она была прекрасна, восхитительна… Длинные чёрные волосы, этот цветочный аромат. Чудесные тёмно-зелёные глаза…

***

В день катастрофы они как раз собирались отметить год совместных и счастливых отношений, но ядерные удары поставили крест на их жизни. Как и на многих других.

Антон сотни, тысячи раз пытался найти её в метро, не терял надежды, но всё было тщетно.

А иногда он выходил на поверхность не по какому-нибудь очередному диггерскому заданию, а просто для того, чтобы вспомнить тот день, сидя на ступеньках входа в Автово, или привалившись спиной к потрескавшимся колоннам.

***

Он шёл тем же путём, глядя под ноги. Дошёл до Седьмой Красноармейской, до общежития уже осталось совсем немного.

Подбираясь ближе, Антон стал слышать звуки похожие на рычание и хруст костей. Этот звук было сложно спутать с каким-либо другим. А когда он подошёл к общаге, из-за забора вылетело тело одного из сектантов и проскользило по асфальту.

"Значит спокойно не получиться" – подумал Музыкант и вздохнул.

Снова присел у того же угла и тихонько выглянул. Заметил сверкнувший жетон… Прямо у уродливой лапы серого птеродонта, который пожирал трупы сектантов.

В голове не вовремя заиграла песня: "This is the end of all hope". Песня красивая, но не самая оптимистичная.

Музыкант посидел с минуту в тишине, но мутант и не думал заканчивать трапезу. Тогда Антон заметил камень под ногами. Взглядом отыскал целое окно в доме напротив. Чисто физически он бы докинул, вот только целиться камнем в противогазе, была так себе затея. Но выбора у него не было.

Антон бесшумно поднялся, покрутил рукой, разминая запястье. Прицелился, замахнулся и кинул со всей силы. Есть!

Камень разнёс стекло вдребезги, наделав шуму. Птеродонт встрепыхнулся, взмахнул крыльями и поднялся в воздух, подняв за собой клубы пыли во дворе. Мутант резко спикировал к соседнему дому, одновременно Антон со всех ног побежал, огибая забор к сектантам. Проскользил на чём-то красном, поддел руку одного из трупов ботинком и увидел жетон. Да, это он!

Музыкант подхватил его и быстро сунул в надёжный карман разгрузки. Кажется, птеродонт до сих пор шумел за общагой. Прекрасно. Он развернулся и быстро двинулся обратно к забору, но не успел. Хищный мутант не приземлился, а плюхнулся прямо перед воротами, сотрясая землю, и ударил крыльями об асфальт.

Склонил свою противную морду с клыкастым клювом на бок, как будто изучал Антона. Затем без спешки пошёл прямо на него, через ворота, доламывая мощными крыльями ветхие остатки забора.

"Твою же…"

Музыкант сорвался с места и побежал внутрь здания общежития. Сзади раздавалось страшное клацанье зубов твари. Залетев в обширный холл первого этажа, он перемахнул через турникет и побежал налево, к наполовину обвалившимся лестницам. Птеродонт влетел следом за ним, снося всё на своём пути. К счастью, мутант из-за своих размеров пролезть к самим лестницам не смог.

Музыкант поднялся на второй этаж и пошёл вперёд по длинному коридору с окнами, выходящими во двор. Под ногами валялись выбитые сгнившие двери, осколки стен, металлические трубы. Вдруг в окно, где он только что проходил с шумом влезла морда птеродонта, выломав оконную раму.

Антон хотел дать по ней очередь и нажал на спусковой крючок, но калаш сделал два выстрела и запнулся. Морда птеродонта дёрнулась и повернулась в его сторону. Антон вновь сорвался с места и побежал дальше по коридору, но мутант, по всей видимости, своим массивным крылом, ударил в этом же направлении по стене. В Музыканта полетели осколки бетона, деревянной рамы и стекла. Он споткнулся, но удержался на ногах и продолжил бежать дальше. И уже вбежав в последнюю комнату по коридору, Музыкант без сил упал на пол.

Он пролежал минуту или две, переводил дух, восстанавливал дыхание. Всплеск адреналина отогнал сон напрочь, придал сил. Антон медленно встал, повесил заклинивший автомат на шею. Он прекрасно слышал, что проклятый крылатый мутант всё ещё во дворе. Тварь прохаживалась и шумно дышала. Видимо без бойкой добычи птеродонт улетать не хотел.

"Пожрал бы сектантов, да свалил, тварь".

Антон подошёл к стене вдоль красноармейской улицы, выглянул в окно.

"Высоко, а с переломом я точно стану обедом для этой твари".

Тогда то Музыкант и понял, что тут либо он, либо крылатая тварь, другого не дано. Из оружия пистолет и два острых клинка. К пистолету только одна обойма, вряд ли этого хватит, чтобы его завалить. Значит, в очередной раз выбора у него нет.

Он медленно вышел из комнаты, прошёл дальше по коридору до того места, где морда мутанта разворотила оконный проём. Взглянул на птеродонта, который в ожидании обходил двор по кругу.

И выждав момент, Антон собрался, выдернул клинки из ножен и выпрыгнул из окна общежития.

В этот момент мутант как раз проходил под окном внизу. Сжимая рукояти, он пролетел и вонзил их чуть ниже головы птеродонта.

Тварь взревела, резко мотнулась в сторону, Антон повис на мутанте, держась изо всех сил за рукоятки клинков. Птеродонт извернулся и мощно ударил его крылом. Антон отлетел, упал на асфальт и врезался в стену общежития. Резко опомнился, встал и выдернул пистолет из кобуры. Разъярённая тварь оскалила кровавые клыки и, опираясь на крылья, двинулась к Антону. Шатаясь, он прицелился сквозь треснутый окуляр противогаза в пасть мутанта, задержал дыхание и всадил ровно пять точных выстрелов.

Птеродонт предсмертно дёрнулся и осел на асфальт.

Теперь, когда можно было спокойно выдохнуть, он понял на сколько сильно же ему досталось в этот раз, даже слишком. В глазах темнело, к горлу поступала рвота. Ребра ныли и страшно болели. Химза на выброс, однозначно. Но пистолет и клинки были на месте, а вот калаш, кажется, остался там, на втором этаже.

С трудом переставляя ноги, он вышел на Московский, врезаясь в столбы и сгнившие кузова машин. В ушах шумело, и был отчётливо слышен стук собственного сердца. И когда до вестибюля техноложки оставалось метров сто, сзади послышался лай, похожий на собачий.

"Вот теперь точно всё" – подумал Антон и начал терять сознание. "Ещё хотя бы пару шагов…"

Вдруг из вестибюля выбежали люди с оружием, раздалась стрельба, обессиленный, Музыкант упал на колени и повалился на бок.

Глава 4

Never Surrender

Плотный дождь глухо барабанил по металлическому козырьку над парадной одного из домов недалеко от Автово, двое промокших насквозь подростков стояли перед входной дверью. Антон, а в его крепких объятьях Лиза, такая, какой он её запомнил. Она смотрела на него влюблёнными и грустными глазами, по её щекам стекали капли дождя, а может и слёзы. Они смотрели друг другу в глаза, и Антон чувствовал, что она не решается о чём-то ему рассказать. Может боится, а может не знает как сказать. Тогда Антон тихонько прошептал ей на ухо:

– Я тебя никогда не брошу, никогда не оставлю, никогда.

В ответ прозвучал тоненький и ласковый голос Лизы:

– Никогда не обещай то, чего не сможешь сдержать. Ведь ты не можешь знать того, что ждёт нас в будущем.

– Просто верь мне, я никогда тебя не оставлю. И не остановлюсь ни перед чем, ради тебя.

В тёмно-зелёных глазах Лизы проявилась ещё большая грусть, и она обняла Антона ещё сильнее. А он прислонился щекой к её прекрасным и длинным чёрным волосам, с цветочным ароматом…

В этот момент он решил, что не стоит сейчас её ни о чём спрашивать, и будет сожалеть об этом все последующие двадцать лет. Ведь он не знал, что завтра не дождётся её у метро, что завтра зазвучат сирены ядерной тревоги…

***

Техноложка, госпиталь, несколько дней спустя после стычки с птеродонтом.

Музыкант открыл глаза. Он часто видел это воспоминание во снах, и каждый раз на душе было горько и обидно.

– Никогда…– еле слышно просипел Антон.

– Очнулся? – спросил хриплый мужской голос.

Антон попытался сфокусировать взгляд, но получалось это пока не очень.

– Ты главное не дёргайся, лежи – отдыхай, – сказал тот же голос, и, кажется это Василий Петрович.

Музыкант медленно повернул голову к говорящему.

«Точно. Василич».

– Ты мне одно скажи, ты нахрена в город вернулся? – Василий Петрович посмотрел на него с сочувствием.

Антон с трудом разлепил губы, во рту пересохло.

– Жетон, – сухо сказал он.

– А, – понимающе кивнул Василич, так как давным-давно Антон ему рассказывал свою историю. – И стоило оно того, не в жетоне ведь память, а в твоей голове.

Музыкант заметил, висящую на стуле рядом, разгрузку, резко дёрнулся к ней, чтобы проверить карман с жетоном. Разряд боли пронзил всё тело, от чего он рефлекторно съёжился.

Главный инженер вздохнул, подошёл к разгрузке, пощупал карманы и достал жетон.

– На месте, – хрипло сказал Василич.

Антон успокоился, лёг обратно на спину и стал пялиться в грязный потолок госпиталя.

– Ты главное пока не делай резких движений. Врач сказал, что у тебя сотрясение и перелом рёбер. Это не говоря о многочисленных ссадинах, ушибах и так далее. Кстати, – Василич достал из кармана увесистый мешочек, показал Музыканту и убрал в карман его разгрузки, – это часть платы за работу, за остальным уже потом сам зайдёшь.

Музыкант еле заметно кивнул и прикрыл глаза.

Василий Петрович помахал рукой на прощание и вышел из лазарета, а Антон решил немного поспать, восстановить силы.

***

Огромный серый птеродонт прогуливался во дворе общаги и хищно озирался по сторонам. Антон снова сжимал в руках свои клинки перед прыжком. Вот шаг в пустоту и доли секунды полёта, перед тем как острые лезвия проткнули шею мутанта.

Птеродонт резко дёрнулся и вместе с ним, во сне дёрнулся и Антон. И снова боль молниеносно пронзила всё тело, от чего он сразу же проснулся.

В его палате как раз в это время был врач. Высокий мужчина с русыми волосами, на глазах очки.

– Как самочувствие? – поинтересовался он у Антона.

– Нормально, – выдавил пересохшими и потрескавшимися губами в ответ.

– Вода на тумбочке, – подсказал проницательный врач.

– Спасибо, – Антон медленно поднялся на койке и осушил стакан залпом. – Когда можно будет уйти?

Врач равнодушно пожал плечами.

– Да хоть сейчас.

– Спасибо, – Музыкант медленно встал и начал одеваться.

– Но, – врач поднял указательный палец вверх, – настоятельно рекомендую воздержаться от походов наверх, и драк внизу.

– Хорошо, – улыбнувшись, сказал он в ответ и застегнул на груди разгрузку.

Ноги ещё не до конца слушались, так что, слегка прихрамывая, он направился в кабинет Василича. Постучал. Из-за двери донеслось: войдите.

Антон зашёл внутрь, чему очень удивился Василий Петрович.

– Как? Уже?

– Да, не могу я долго валяться без дела, – ответил Музыкант и сел за стол перед инженером.

– Зря, очень зря. Отлежался бы, сил набрался.

– Не, Василич, не могу, – пожал плечами Антон.

– Ну, смотри.

Василий Петрович начал выставлять на стол патроны, а Антон снял вещмешок и начал их складывать. Такой суммы вполне хватит и на новый калаш и химзащиту, да и ещё останется на что жить примерно месяц. После патронов Василий Петрович выложил на стол его плеер, который он сдал ему на хранение.

– Это всё, – подвёл итог инженер. – Куда хоть сейчас направишься?

– Сначала на Сенную, – Антон почесал затылок, – а там видно будет.

– Ну, надеюсь, скоро увидимся, удачи.

– И тебе не хворать, – Музыкант махнул ему рукой и вышел из кабинета.

А уже проходя по платформе техноложки, он заметил, что на путях стоит караван. Антон подошёл к сидящему на ящике парню.

– Куда путь держите?

– На Невский.

– И конечно через Сенную?

– Именно, – кивнул парень.

– Значит нам по пути.

Антон забрался в прицеп дрезины, вставил наушник в ухо и нажал на плей.

***

На подъезде к Сенной обоз караванщиков скрипнул тормозами, и уже тихонько докатился до платформы, остановившись почти по середине. Антон попрощался с попутчиками и ступил на почти родной тёмно-серый гранит. В Торговом городе сегодня было людно и душно. Народ толпился у прилавков, галдели, выбирали. Музыкант поморщился, он никогда не любил шумные столпотворения. И проходя мимо, заметил краем глаза неплохой арсенал у одного из торговцев.

"Надо будет зайти" – поставил он в голове отметку.

Первым делом он решил подкрепиться и направился в бар, что находился на Садовой. В отличие от бара на Сенной, в заведении на Садовой было обычно меньше людей, а значит тише и спокойнее.

По длинным коридорам с подъёмами и спусками, где не местный, а тем более человек, впервые прибывший сюда легко мог заблудиться, он вышел на Садовую и подошёл к бару. Двое здоровых вышибал на входе окинули его взглядом и один из них улыбнулся ему и поздоровался. Он знал его с тех пор, когда Музыкант ещё жил на Сенной, но вот как его зовут, Антон никак не мог вспомнить.

Он зашёл внутрь, снял наушник и подошёл к стойке.

Бармен тоже узнал его, довольно заулыбался и подошёл ближе.

– Привет, Музыкант!

– Привет.

– Что-то уж очень давно ты к нам не заглядывал, – сказал бармен с прищуром.

– Дел было много, – пожал плечами Антон, – да и у вас тут в Торговом городе людей всегда много, а я людей не люблю.

Бармен посмеялся и спросил, что ему принести. Антон закал тарелку гречневой каши и стакан водки. После поверхности, это больше необходимость, чем для удовольствия.

Музыкант прошёл и сел за столик. Даже в местном баре сегодня было шумно и много народу, но свободный столик всё же нашёлся.

Через пару минут официантка приятной внешности принесла его заказ и поставила на стол. От каши желудок приятно заурчал, а вот от водки следом внутри всё обожгло.

Разделавшись с едой, Антон откинулся на спинку стула. И тут в бар зашёл крупный мужчина в серых штанах и серой непромокаемой куртке с капюшоном и подошёл к барной стойке. Он коротко о чём-то переговорил с барменом и оглянулся в сторону, где сидел Антон. Мужчина толи с досады, толи от радости хлопнул ладонью по стойке, затем снял капюшон, и пошёл к его столику.

Это оказался Дима Сухов, тоже один из бывалых и опытных диггеров. И он без приглашения сразу же подсел к нему за стол.

– Здорова, Антох, как дела?

– Да более-менее, – Антон потёр сломанные рёбра, – как сам?

– Вроде тоже, – Дима качнулся на стуле, от чего тот скрипнул, затем посмотрел на Антона, – её так и не нашёл?

Дима – один из немногих, кто знал Музыканта не по рассказам и слухам с разных станций, а так сказать от первоисточника. Возможно, Антон бы мог даже сказать, что они друзья, хотя всю жизнь он старался избегать людей и ни к кому не привязываться, кроме Лизы, конечно.

– Нет, – коротко ответил Музыкант.

– Жаль, – Дима потупил взгляд в исцарапанную столешницу.

– А ты, смотрю, с диггерством не завязал в итоге? – спросил Антон и покосился на его рюкзак, из которого торчал фильтр противогаза.

Дима вздохнул.

– Нет, хотя помню, клялся тебе тогда, а дома жене и детям, что на поверхность больше ни ногой. Но понимаешь, не могу я, в метро мне душно тут, что ли…

***

Несколько лет назад Дима и Антон отправились на поверхность по совместному заданию от торгового города и техноложки. Тогда на Спасской что-то коротнуло и на всех трёх уровнях городка погас свет. А нет света – нет и продаж. Мазуты с техноложки прибыли быстро, вот только оперативно починить не смогли. Им не хватало двух больших медных обмоток. Торговый город был готов заплатить любые деньги за скорейшее восстановление электричества, а техноложка решили на этом неплохо наживиться. Тогда в этот же вечер их и отправили на заброшенные заводы между Лесной и Выборгской.

В то время, эта местность была особо не изучена, но эти двое были не из пугливых.

В одном из старых заводских корпусов, уже ночью, в свете фонарей подходящие обмотки наконец-то нашлись, и они стали возвращаться обратно в метро. Дима пошёл первым, Антон позади, прикрывал спину, держа калаш на готове. И вот на пути к спуску в метро, проходя мимо покосившихся от времени трёхэтажек, Музыкант краем глаза заметил в полумраке шевеление между домов. Как будто кто-то следил за ними.

А спустя мгновение на них выскочил мутаволк, как после его прозвал Дима. До этого таких тварей никто не видел.

Морда была похожа на волчью, широкое мускулистое тело покрыто клоками грязной серой шерсти. Мутант передвигался на задних массивных лапах, при этом двигался очень ловко. А ростом мутаволк был больше двух метров точно. Эта тварь была немного похожа на оборотней из старых фильмов и книг, только облезлая из-за радиации и с виду дико свирепая.

Зарычав, мутант за мгновение размахнулся и ударил когтистой лапой, но Дима чудом увернулся и упал на асфальт. Мутаволк хотел было на него наброситься, но Антон остановил его очередью из калаша. Мутант многократно дёрнулся, но падать замертво даже не думал.

Дима подскочил на ноги, дал короткую очередь и попытался зайти ему за спину, но мутаволк сделал полушаг полупрыжок назад, чтобы не выпускать их обоих из виду. Быстро раскусив его манёвр, диггеры, отстреливаясь одиночными, начали расходиться в стороны по улице. Тогда мутант грозно зарычал и мотнул головой, а затем упал на четыре лапы и сделал молниеносный рывок к Диме, сбив его с ног.

Пролетев несколько метров, диггер со страшным хрустом врезался спиной в торчащий рядом бетонный столб.

У Антона от одного звука перехватило дыхание, а мутаволк уже медленно подошёл к лежащему на земле Диме и занёс лапу для удара. Мощный заряд адреналина ударил Музыканту в голову. Яростно крича себе в противогаз, он побежал к ним, вытаскивая на ходу клинки из-за спины. Мутаволк не успел нанести удар и, стоя на четырёх лапах, обернулся на крик Антона. Тогда первое лезвие с хрустом вошло в глаз мутанта, и прошло волчий череп насквозь, а второе он вогнал ему в шею снизу.

Выплёскивая бурую жижу, тело мутанта опустилось на землю. Антон сразу же присел перед Димой, уже не надеясь на то, что тот жив.

– Живой? – спросил он.

Вдруг Дима закашлял и попытался что-то сказать.

– Твою же… Давай, вставай, надо валить, хрен знает, сколько их тут.

Прокашлявшись, Дима поднялся на руках и проговорил:

– Я.. не чувствую ног… не могу встать.

"Вот же дерьмо".

Антон подхватил рюкзак Димы с увесистой обмоткой внутри, закинул лямки на руки и повесил перед собой, на грудь. Сзади висел его вещмешок со второй обмоткой. Спина уже еле заметно начала поднывать.

Затем подхватил товарища за руку и за ногу и аккуратно водрузил его себе на плечи.

"Если у него перелом позвоночника, то в метро он долго не протянет, возможно, даже до метро его так не донесу. Ну, уж извини, друг, по другому дотащить не смогу. Тяжелый же ты" – подумал Музыкант.

Но Дима просто так сдаваться тоже не собирался, ухватившись за Антона одной рукой, второй он достал пистолет и стал целиться вперёд по ходу движения.

Несколько раз они останавливались, чтобы передохнуть. Дима, как настоящий мужик, не раз предлагал ему бросить его и спасаться самому. Но Музыкант так поступить бы не смог. То небольшое расстояние, что они вечером прошли за час или полтора, сейчас они преодолели за пол ночи и вернулись на Выборгскую только к рассвету. Однако на этом всё не закончилось. На бедной станции не нашлось транспорта, так что до военных медиков на Площади Ленина Антон продолжил тащить Диму на себе. К их счастью, после схватки с мутаволком, больше никакие твари по пути им не попадались.

А на подходе к Площади Ленина Дима и поклялся Антону, что после такого больше на поверхность не сунется.

Дима и Антон тогда были далеко не бедными по меркам метро, так что, вывалив огромное количество патронов, очень важный пожилой хирург пообещал им, что сделает всё возможное. И к счастью, у него всё получилось.

***

– И спина даже не беспокоит? – беззлобно съязвил Антон.

Дима еле заметно улыбнулся. Вообще по его каменному лицу было сложно разглядеть какую-либо эмоцию, и в этом они были похожи. Сухов слегка хлопнул по столу и перевёл тему.

– Слушай, ко мне тут недавно заходили какие-то типы странные, хотели предложить задание…

В этот момент в бар зашёл мужчина в потёртом чёрном пальто с чёрными короткострижеными волосами. Он оглядел всех присутствующих и крикнул:

– Дмитрий Сухов тут?

Дима обернулся и посмотрел на спросившего.

– Тебя Тёртый вызывает.

Дима не спеша подхватил свой рюкзак и глянул на Музыканта.

– Ладно, Антох, позже расскажу, – сказал он и вышел из бара.

Антон посидел ещё с минуту за столом, затем встал, расплатился с барменом и тоже покинул бар.

Народ ещё шастал по станции, но уже поменьше, чем было до этого. Так что Антон подошёл к тому торгашу с внушительным арсеналом, что приметил по прибытию. Долго он не выбирал, так как чётко знал, что и сколько ему надо. Он взял новый комплект химзащиты в хорошем состоянии, промасленный АК-74М с законсервированных военных складов, как сказал продавец, а так же фильтра и патроны. Обошлось это всё не дёшево.

Расплатившись, он услышал шум толпы и какие-то крики. Это было не похоже на обычное столпотворение, кажется, на станции что-то случилось. Люди сбегались к концу платформы, почти у самого выхода с Сенной.

Антон упаковал обновки и направился туда, распихав зевак, спрыгнул на пути. Его встретили двое пацанов с автоматами, ниже его ростом, из охраны станции.

– Назад, – сказал один из них и поднял автомат.

– Разошлись, – грубо сказал Антон и прошёл между ними, несмотря на наставленные на него стволы калашей и округлившиеся глаза охранников.

Чуть дальше в туннеле, куда уже не доставал свет со станции, лежал человек. Рядом стоял местный следак, как обычно, в своём длинном сером пальто, он сказал что-то типа: "Музыкант, тебе сюда нельзя", но Антон не слушал.

По следам было видно, что человек некоторое время полз, посреди его спины виднелась дырка от пули, кровавое пятно расползлось по всей куртке. А на затылке виднелось ещё одно пулевое отверстие, контрольное.

"В честном бою с ним бы никто не справился. Видно, что стреляли со спины, а затем добили в затылок, суки! Эх, Димка… Как же так? Кто посмел?"

Следователь, по фамилии Царёв, подошёл к Антону ближе и положил руку на плечо.

– Я понимаю, что это был твой друг, – раздался его бесцветный голос, – но тебе здесь нельзя находиться, прости.

Музыкант задумчиво кивнул и побрёл дальше вглубь туннеля.

"Ни хрена ты не понимаешь, Царёв, это был мой единственный друг…"

Как он дошёл до техноложки, Антон не помнил, слишком сильно был погружён в свои мысли. Пятно света от налобного фонаря освещало путь. Музыкант шёл вдоль рельс, монотонно перешагивая ржавые шпалы, и беззвучно пел лирическую песню, играющую в плеере.

"Кому Дима мог перейти дорогу? Кто мог желать ему смерти?"

Антон прошёл техноложку без остановки и пошёл в сторону дома. Балтийская, Нарвская, Кировский Завод. На кирзе было не привычно шумно, похоже бандиты что-то праздновали.

Музыкант прошёл в туннель, через венткороб преодолел герму, прошёл вдоль заброшенных Автово, развилок на депо, а затем и Ленинский.

Вот и дом. Однако, вместо облегчения, он насторожился. Взял новый автомат в руки, передёрнул затвор.

В тёмном родном для него туннеле, из-за его двери пробивался свет, а замок лежал на полу. Подкравшись к двери, Музыкант крепче сжал калаш и дёрнул дверь за ручку. А изнутри на него в ответ наставили три ствола.

– Здравствуйте, Антон Андреевич.

Глава 5

Nothing else matters

– Вы уж извините, что мы без приглашения, – круглолицый мужчина с залысиной и сединой на висках развёл руками, сидя на его кровати.

Судя по всему, он был у них за главного. Рядом с ним стояли трое вояк с оружием. У одного в руках гроза, второй с винторезом, а у третьего какой-то автомат, напоминавший классический калаш нового образца. Такого оружия в метро, наверное, никто даже и не видел. Если только у Вегана могло быть что-то похожее, но эти ребята точно не из империи. И вот что было самое странное, так это их экипировка и одежда главаря. Военные в чистой форме с нашивками ВС РФ, поверх целые броники и шлема. А главный, на вид лет пятидесяти пяти, может чуть больше, был он одет в цивильный свитер, брюки, и самое главное кожаные ботинки. Они выглядели как новые.

А напротив них стоял Антон в затасканных берцах, рваных джинсах и засаленной коричневой куртке. Нет, эти точно не из метро.

От неожиданности Музыкант не нашёл что и ответить.

"Откуда эти черти знают моё отчество? Кажется, я сам уже его стал забывать".

– Просто ребята устали ждать, – главный кивнул на свою охрану, – вот и решили зайти.

– Какого хора вам тут надо? И как вы вообще меня нашли? – спросил Антон.

– Фу, как грубо, – артистично ответил сидящий на его кровати. Для начала давайте познакомимся, меня зовут Павел Валентинович, но можете называть просто Павел. А…

– А как меня зовут, вы уже и так знаете, – перебил его Антон.

Павел вздохнул.

– Видимо разговаривать вы не особо любите, что ж, давайте перейдём сразу к делу.

Антон молча кивнул.

– Видите ли, в последнее время в метро не спокойно, то вооружённые стычки, то странные слухи про Веган. И ОНИ, – Павел произнёс это протяжно и загадочно, – немножко волнуются.

"Кто ОНИ, сука?" – пронеслось в голове Антона.

– Поэтому, – продолжил главный, – есть к вам задание. По последним данным, в нашем городе уцелели два объекта для правительственных целей. Так сказать, для транспортировки личного состава. Они должны находиться на двух вокзалах, но об этом позже. От вас требуется вскрыть один из законсервированных ангаров. Проверить поезд на работоспособность…

– Я что похож на машиниста? – снова перебил Антон.

– Не беспокойтесь, мы отправим с вами человека, которого необходимо вернуть в метро в целости и сохранности. Это главное условие. Он же проведёт все необходимые замеры. С ним ещё будет один вооружённый силовик, больше людей выделить мы не можем. Вы же пойдёте как проводник и эксперт по поверхности.

– То есть, если я правильно понимаю, вы ребята из правительства той страны, которой больше не существует, – с ненавистью сказал Музыкант. – Те чёртовы политики, из-за которых всё это произошло? И заметив, что обстановка в метро, мягко сказать накалилась, решили потихой свалить на каком-то законсервированном поезде?

– Кто мы и откуда, вам знать совсем не обязательно, – отрезал Павел. – Ваше дело не думать и строить догадки, а возглавить операцию.

Антон почувствовал, что обстановка в его жилище обостряется.

– А если мне это не интересно? – Музыкант медленно опустил руку к кобуре с пистолетом.

– Вы не поняли, – вздохнул Павел и подался вперёд на кровати, – Антон Андреевич, это не дружелюбная сделка или предложение. В случае отказа, вас просто ликвидируют.

"Вот оно как".

– Почему бы это не сделать прямо сейчас? – ухмыльнулся Антон.

– Если вы не уберёте руку от своей кобуры, то так и будет, – вояки приподняли стволы автоматов. – Но в наших интересах мотивировать вас.

Главный, не вставая, запустил руку под кровать и достал оттуда картонную желтоватую папку с завязкой. Открыл, что-то взял из неё и бросил к ногам Музыканта.

Антон присел, это был небольшой белый и глянцевый квадрат плотной бумаги. Он подцепил пальцами фотографию, перевернул её и встал.

"Не может быть!"

– Да-да, – кивнул Павел и развеял его сомнения, – Лиза.

На квадратной фотографии очень плохого качества, словно сделанной с грязной камеры видеонаблюдения, была она только лет на двадцать старше. Но она была всё так же прекрасна. И это была точно она! Её длинные чёрные волосы, её чудесные мягкие черты лица. По фотографии было видно, что она стоит на платформе какой-то станции. Но какой? Не важно, главное она жива.

Павел встал с его кровати и поправил свитер.

– Смею предположить, что вы согласны, – улыбнулся он, – прекрасно. У вас два дня, что бы подготовится. Наши люди будут ждать вас с утра в этом тоннеле. Выполните свою часть сделки, и получите точные координаты, где вы сможете её найти. Кстати, советую, не терзать себя размышлениями о том кто мы. Даже если каким-то чудом вы это и узнаете, то развяжете такую войну, в которой вам дикарям не победить. И ещё, я, так и быть, попрошу своих людей больше не вламываться в ваше чудесное жилище.

Он засмеялся и, прихрамывая, вышел, бросив напоследок, что всю необходимую информацию Антон получит от их человека, и посоветовал взять побольше боеприпасов. Охрана вышла вслед за ним, оставив за собой кучу вопросов.

В голове роились миллионы мыслей, перебивая друг друга. Вопросы без ответов словно разрывали его голову изнутри.

" Кто и за что убил Диму?

И кто эти люди?

Кто такие эти ОНИ?

Лиза жива и это отличная новость, но где она!?"

***

Ночью Музыкант ворочался на кровати, но так и не смог уснуть. В итоге пролежав всю ночь без сна, он встал и подошёл к своей кухонной плитке. Ножом вскрыл банку консервов и разогрел, зачерпнул желеобразное содержимое ложкой и положил в рот, но еда тоже особо не заходила.

В голове до сих пор никак не укладывался вчерашний вечер. Убийство друга, непонятные люди в его жилище, внезапная новость о Лизе.

Антон взял с тумбочки фотографию. Напряг зрение и всё своё внимание, но так и не смог вспомнить похожую станцию. Точнее ничего отличительного от любой другой платформы на фото не было.

Так что, похоже, всё-таки придётся выполнить предложенное задание. Кое-что его, конечно беспокоило. Ведь вряд ли этим людям не плевать на его жизнь. Так что вполне возможно, что миссия суицидальная. Не зря же они не отправили куда-то туда своих хорошо вооружённых молодцев. А с ним отправляют всего двоих своих людей.

"Хм, Дима говорил, что к нему приходили какие-то важные люди с заданием. А потом его нашли мёртвым в туннеле… " – вдруг вспомнился последний разговор с Суховым.

Может это было и совпадение, кто же теперь узнает, но вся ситуация в целом ему казалось очень странной.

Но Лиза жива! Ошибки быть не может, на фотографии была она.

"Надо пройтись, проветрить мозги, а то сейчас закипят".

Антон оделся, ткнул в ухо наушник и вышел в туннель. Внезапный ледяной сквозняк пробрал его до костей.

"Похоже, наверху опять внезапная осень, а может и вообще зима, последнее время погода на поверхности сильно капризничает" – подумал Музыкант и поднял воротник куртки повыше.

Сегодня его обычный путь до техноложки занял намного дольше, чем обычно. Мысли и догадки так и лезли в голову, перебивая друг друга. Антон зашёл на станцию, подъёма ещё не было, так что все мирно спали. Кроме бармена за стойкой в местном баре. Музыкант зашёл и сел перед ним.

– Налей чего-нибудь не самого отвратного, – попросил он.

Бармен резко крутанулся и заглянул под стойку. Достал бутылку с мутноватой жидкостью, налил в стакан до середины и поставил перед Антоном.

Антон залпом опрокинул внутрь содержимое стакана. Мутная жидкость растеклась по всему телу приятным теплом, от чего Музыкант слегка поёжился. И тут на техноложке раздался звонок к подъёму.

Из своих жилищ на станцию потянулись заспанные лица. Антон посидел ещё немного в баре, пережидая утреннюю суматоху, затем положил пару патронов на стойку и направился к кабинету Василия Петровича. Погружённый в свои мысли, зашёл без стука и поздоровался с сидящим за столом главным инженером техноложки.

– Здорова, Василич.

– О, привет Антошка, присаживайся, – главный инженер пригласил его жестом за стол.

– Как жизнь? – поинтересовался Антон и принял его предложение присесть.

– Да всё так же, по-старому, а у тебя? Поработать пришёл?

И тут Музыкант вытащил из кармана сложенную фотографию, положил перед Василичем и облокотился на стол.

– Вот так дела, – сказал Антон.

– Эта та, про которую ты рассказывал? – инженер взял фото в руки.

– Именно, и похоже фотка свежая.

– Прекрасная новость, поздравляю! – искренне обрадовался инженер.

– Не, Василич, ты не так понял. Я ещё её не нашёл и тут мне нужна твоя помощь.

– Какая? – он удивился.

– Ты же сам рассказывал, что побывал на всех станциях метро. Может, сможешь узнать, что это за станция?

Василич нахмурился, затем достал из ящика стола очки. Надел и начал внимательно всматриваться.

– Нет, – после досконального изучения он положил фотографию на стол и снял очки, – извиняй, ничего такого не заметил. – Не могу тебе сказать, что за станция.

– Жаль, – немного расстроился Антон и подтянул фотографию обратно к себе.

"Теперь точно придётся идти по заданию этих, кто бы они ни были".

Музыкант встал из-за стола.

– Ладно, Василич, и на том спасибо.

– Да не за что, – развёл руками Василий Петрович, – держи меня в курсе. Помогу, чем смогу, если что.

Антон кивнул и вышел из кабинета, сунул наушник в ухо. Теперь его путь лежал на Сенную, однако в этот раз с транспортом ему не повезло. Караванщики ещё даже не прибыли. Так что пришлось идти пешком.

***

К тому моменту, как он дошёл до Сенной, на основной площадке торгового города уже во всю кипела жизнь. Хотя, возможно, тут она просто не переставала кипеть даже ночью.

Музыкант поднялся на платформу и прошёл сквозь всю станцию, так как кабинет следователя находился в самом конце.

Он постучал по металлической двери и зашёл. Это была небольшая комнатка с пожелтевшими от никотина стенами и потолком, заставленная металлическими шкафчиками зелёного цвета, в центре стоял стол, над ним с потолка на проводе свисала тусклая лампочка. Следак сидел в своём длинном сером пальто за своим столом с кучей папок, окутанный табачным дымом.

"Прямо Шерлок Холмс" – подумал Антон.

Седовласый следователь с вытянутым безразличным лицом, словно ему не до чего нет дела, сидел, курил и смотрел куда-то в одну точку.

– Привет, Музыкант, – поздоровался Царёв.

– И тебе, – отозвался Антон.

– Дай угадаю, – следователь, наконец, перевёл на него взгляд, – на счёт Сухова.

– Угадал, – Музыкант сел на стул перед столом следователя.

– Тогда ты зря пришёл, – затянулся и снова стал смотреть куда-то в сторону, – дело тёмное. Ни жена, ни кто-либо ещё, никого с ним не видели. Ни с кем не общался, ни с кем не ругался. Короче, абсолютно никакой информации, полный ноль.

Следак со злостью затушил самокрутку, ткнув ей в десятки других бычков торчащих из старой консервной банки.

– Ещё кое-что, – Антон помедлил, ещё раз размышляя, стоит ли спрашивать у него об этом, – ты, случаем, не в курсе, какие-нибудь стратегические объекты, или что-то типа того, ещё остались не разворованные?

– А тебе зачем? – Царёв посмотрел на него с прищуром. Решил поживиться или какое-то своё расследование? – усмехнулся он.

Вместо ответа Антон молча продолжил сидеть напротив него с каменным лицом.

– Нет, – следак достал новую самокрутку из кармана пальто, – это ты не по адресу. Могу только подсказать, кто может знать, и то не факт.

– Слушаю, – коротко сказал Музыкант.

Царёв приподнялся на стуле, склонился над столом, чтобы быть ближе к Антону, отчего запах табака ударил в нос ещё сильнее. И полушёпотом сказал, глядя своими бесцветными глазами прямо на него:

– На Балтийской есть один майор по фамилии Старовойтов, спроси у него. И это строго между нами, если что, я тебе ничего не говорил.

Антон кивнул и поспешил к выходу. От густого табачного дыма в небольшой комнате следователя у Музыканта уже начинала кружиться голова.

Не этого он ожидал от этой встречи, но хоть что-то. Дальше по плану нужно было затариться к ближайшему походу, чёрт знает куда.

Антон, лавируя между людьми, подошёл к тому же торгашу, что и в прошлый раз.

Упаковав всё в свой вещмешок, он расплатился, закинул лямки на плечи и теперь двинулся в сторону Балтийской.

***

Блокпост Балтийской Музыкант всегда проходил не задерживаясь и не вытаскивая наушник из уха. Все дежурные станции прекрасно знали его в лицо и уже давно не проверяли документы. Но не в этот раз.

Сегодня на посту сидели двое дежурных, хотя обычно сидели по трое. Двое рядовых и третий за главного смены.

– А главный где? – неожиданно для постовых спросил Антон.

Один из пацанов в синей кепке с кокардой оторвал взгляд от потрёпанных страниц журнала учёта и перевёл на него.

– Да должен скоро подойти вроде бы, – пацан почесал бритый затылок и обернулся. А, вон он идёт.

С платформы на пути в сторону блокпоста спустился тучный мужчина и, забавно переставляя ноги, пошёл в их сторону.

Антон поспешил ему на встречу, чтобы рядовые не услышали его вопроса. Лишние уши и слухи тут ни к чему.

– Здравствуйте, – подойдя, негромко сказал Музыкант.

Он подошёл к тучному мужчине почти вплотную и теперь мог рассмотреть его лучше. Синяя МВДшная форма с погонами, пухлые щёки и нос, коротко стриженные седые волосы, маленькие блестящие глаза, а по блестящему лбу стекали капли пота.

– Здравствуйте, – удивлённо, и тяжело дыша, отозвался он слегка противным писклявым голосом.

– Вы случаем не в курсе, где я могу найти майора Старовойтова? – спросил Антон и покосился на его майорские погоны.

– Это я, – сказал Старовойтов и разгладил свой китель на выпирающем круглом животе.

Музыкант понизил слегка голос и сказал:

– Тогда у меня к вам необычный вопрос.

Майор воровато огляделся по сторонам и попросил Антона подождать. Затем тучный майор дошагал до дежурных на посту, что-то им сказал и вернулся обратно к нему.

– Пройдёмте, – сказал Старовойтов и махнул ему своей пухлой рукой.

Они вместе вышли из полумрака туннеля на станцию. Вообще Балтийская была одной из самых чистых станций во всём питерском метро. Может быть, даже чище самой Площади Ленина, а там обитают лучшие врачи. На этой станции царили военные порядки. В начале платформы стоял дневальный, неподалёку молодые парни в синей форме драили пол и протирали гранитные колонны.

Майор провёл его мимо местной столовой, мимо палаток, в сторону подсобных помещений станции. А дальше по коридору было несколько чёрных стальных дверей, Старовойтов сунул ключ в замок одной из них, лязгнул два раза замком и зашёл внутрь. Музыкант зашёл следом, майор включил свет и закрыл за ним дверь на щеколду.

Внутри светлой комнаты, с огромным флагом России на противоположной стене, стоял массивный и красивый стол как у генерала, не меньше. На столешнице стоял портрет начальника станции Баженова в рамке, рядом со столом два мягких стула.

"Роскошно, сука, живёте, товарищ майор" – подумал Антон.

– Так что у вас за вопрос? – спросил Старовойтов, потирая свои пухлые руки.

Тучный майор прошёл по кабинету и прислонился к столу.

– Мне нужна информация об уцелевших стратегических или правительственных бункерах.

– Кхм, вы серьёзно? – майор приподнял бровь и внимательно посмотрел на Антона.

Музыкант сложил руки на груди.

– Серьёзней некуда.

– Ну откуда же у меня такая информация? – он хитро ухмыльнулся и развёл руками.

– Сколько? – спросил Музыкант с каменным лицом.

– Много, – Старовойтов жадно улыбнулся, показав свои жёлтые зубы.

"Так вот почему ты, тварь, так хорошо живёшь" – подумал Антон. Но он был готов и к такому. Антон заранее упаковал половину вознаграждения за починку танка для техноложки в отдельный мешочек и положил в карман разгрузки.

Музыкант медленно подошёл к столу, по пути вытянув из кармана подготовленный мешочек с патронами. Взвесил его в руке перед блестящими глазами жирного Старовойтого и положил на стол.

– Маловато, – проговорил жадный майор, и его маленькие глазёнки заблестели ещё сильней.

"Ах ты сука, ладно, подавись".

Антон со злостью достал горсть патронов и кинул на стол. Майор чуть не хрюкнул от радости. Он потёр руки о китель и поспешил за стол. С высоты своего роста Музыкант увидел, как тот открыл деревянную дверцу под столом, затем стальную, видимо от сейфа. Долго возился там, а затем двумя своими толстыми пальцами выудил потрёпанный лист и положил на стол перед Антоном.

Музыкант мысленно сплюнул, взял листок и покинул кабинет. Затем прошагал по чистому полу Балтийской, спрыгнул на пути. А дальше предстоял привычный путь до своего жилища.

Глава 6

Feuer Frei!

В назначенный день, утро, жилище Музыканта.

Он зевнул и выключил плитку, но даже не успел поднять свой помятый алюминиевый чайник, как в дверь раздался стук.

Музыкант открыл и увидел на пороге двоих мужчин. Один здоровый, коренастый, по телосложению почти как Антон. Лицо мужественное. На нём была та же военная форма с каской и с армейским большим рюкзаком, только испачканная, при этом было видно, что грязь и пыль размазывали руками специально. Видимо, чтобы быть схожими с местными обитателями. Антон мысленно усмехнулся.

Второй ростом ниже плеча Музыканта. Курносый, рыжий и важного вида, во всём чёрном и испачкано таким же образом, как и его охранник.

Первым заговорил курносый, звонким и заумным голосом:

– Здравствуйте, Антон. Мы с вами идём на миссию.

Музыкант посмотрел на него сверху вниз.

– Тебя как зовут хоть, шибздик?

Его охранник коротко улыбнулся, а курносый покраснел и крикнул:

– Попрошу без оскорблений, я вообще-то учёный! – и затем спокойно добавил, – меня Влад зовут.

– Ну, будем знакомы, что ли. А тебя? – он перевёл взгляд на охранника.

– Его, – заговорил курносый Влад, – зовут Восьмой.

– Восьмой? – не понял Антон.

– Да, у наших охранников нет имён, потому что у нас… – Влад резко осёкся и замолчал.

– У вас? Это у кого и где? – Антон пристально посмотрел на Влада, но тот молчал, как и Восьмой. – Товарищи, напомню, что вы в метро и тут свои правила, откуда бы вы там ни были. И раз уж я согласился провести вас, куда вам надо, то слушаем меня. И делаем то, что я говорю, понятно?

В ответ они молча кивнули. И в жилище Музыканта на пару секунд повисло молчание. Раздавался только мерный треск единственной лампочки в помещении.

– Прекрасно, куда вас надо провести?

– Сначала, – заговорил Влад, – на Витебский вокзал, а если там не получится, тогда мы вернёмся в метро и обсудим второе… – он помедлил, подбирая слово, – место.

"Значит Пушкинская. Не самый худший вариант" – подумал Антон.

– Ладно, значит, слушаем план. Идём через метро до Пушкинской, выходим на поверхность и до вокзала меньше минуты ходьбы. А теперь два момента: для поверхности нужна химза, а для передвижения по метро документы.

– Всё есть, – кивнул Влад.

– Отлично, тогда пол минуты собраться и выходим.

Музыкант накинул разгрузку с ножнами поверх своей коричневой куртки, затем вещмешок с химзой. На зашитые этой ночью джинсы, застегнул кобуру. А через плечо новенький калаш. И плеер в специальный карман на разгрузке.

Антон вставил наушник, нажал на плей и кивнул своим новым попутчикам. Они вышли в туннель, Музыкант щёлкнул рубильником и свет в комнате погас, а затем закрыл за собой дверь.

Бодро шагая по туннелю, дошли до Ленинского, затем родное Автово. И когда Антон свернул с туннеля в подсобное помещение, Влад и Восьмой переглянулись.

– Куда мы? – возмутился Влад.

– Дальше закрытая герма, не пройти, – ответил Музыкант и подошёл к вентшахте, по которой им следовало проползти.

"Ну, чистюли, сейчас вы испачкаетесь по настоящему" – он мысленно улыбнулся.

Цепко ухватился пальцами за холодный край стального короба и одним ловким движением оказался внутри, лёжа на животе.

Тут было как всегда пыльно. Антон прополз немного вперёд, и сзади послышались шум и кряхтение. Они проползли примерно метров десять и, выбравшись из стальной кишки, оказались в неосвещённой подсобке почти у самой платформы Кирзы.

Отряхнулись и снова вышли в туннель. На станции Кировской банды сегодня горело всего пара небольших костров. Антон посмотрел через плечо на попутчиков.

"Вот теперь похожи на жителей метро".

А на платформе стоял галдёж, вдруг раздался выстрел, за ним крепкий мат. Для местного контингента это нормально. Как они ещё друг друга не перебили – неизвестно.

Вскоре Кировский завод остался позади. Троица в тишине шагала в свете налобных фонарей дальше к Нарвской.

Летуны, как давным-давно и договаривались, взяли с Антона минимальную плату за транзит.

– А с этих по полной, – сказал парень с оружием на блокпосту перед Нарвской.

Музыкант пожал плечами и посмотрел на них. Влад и Восьмой в очередной раз переглянулись, и тут Антон понял, что патронов у них, скорее всего, нет.

"Вот идиоты".

Он высыпал в руку постовому летуну патроны, и троица пошла дальше.

Когда они немного отошли от Нарвской, впереди идущий Антон резко развернулся.

– Вы чё, патроны с собой не взяли даже?

Влад пожал плечами.

– Мы не думали, что они понадобятся.

Музыкант ничего не ответил, просто развернулся и повёл их дальше.

"Да уж, надеюсь, свои дальнейшие действия они продумали получше".

Блокпост Балтийской, сверка документов, дежурные в синей форме одобрительно кивнули и пропустили их дальше.

"Пол пути прошли, осталось самое лёгкое, техноложка, а там уже и Пушкинская".

Часть туннеля перед техноложкой освещалась не одним, а целой вереницей прожекторов. Эта станция могла себе это позволить.

Они поздоровались с патрулём, а затем подошли к охране в выцветшей военной форме перед входом на станцию. Музыканта тут так же все хорошо знали, так что вместо предъявления документов достаточно было просто приветственно махнуть рукой.

За ним Восьмой выудил пальцами своё удостоверение и протянул одному из дежурных. Тот кивнул и Восьмой прошёл через блокпост к Музыканту.

За ним к дежурным подошёл Влад и протянул свои документы. Мужчина в дырявой каске и потрёпанном бушлате взял его карточку в руки, но почему-то не отдал сразу же. Он поднёс документы ближе к лицу.

– Павел Коновалов? – спросил дежурный.

– Ага, – ответил Влад.

Дежурный убрал документы от лица, посмотрел на Влада и подозрительно проговорил:

– Тридцать два года?

– Верно, – слегка дрожащим голосом соврал Влад.

– Слышь, Андрюх, – дежурный повернулся к своему товарищу и протянул документы, – прям как наш Пашка, который умер пару недель назад.

Второй дежурный принял документ в руки и что-то стал ковырять.

"Сука, во что я ввязался" – Антон напрягся, наблюдая за вторым дежурным.

– Веталь, – обратился второй дежурный к первому, – а фотка-то приклеена поверх старой. А там наш Пашка!

– Руки! – крикнул первый, и оба навели на Влада оружие.

Справа Музыкант заметил движение, там, в укрытии обычно сидел пулемётчик. И теперь он тоже навёл чёрный ствол РПК на них.

"Рыпаться бесполезно" – обескураживающе подумал Антон.

Видимо, Восьмой подумал так же и не стал ничего делать.

– Да это недоразумение! – крикнул учёный и обернулся назад, в темноту туннеля.

– Руки подними! – крикнул дежурный.

"Не делай глупостей" – мысленно попросил Антон.

Влад вздохнул и послушался.

Дежурный по имени Андрей повернулся к Музыканту и Восьмому:

– А теперь все вместе вперёд, там и объясните своё "недоразумение".

Антон знал, что им грозит за подделку документов. Сперва они бы помариновались около недели в сырых тюремных камерах техноложки. Потом суд, и, не смотря на то, что Музыканта все знают, его бы это не спасло. Ко всему прочему эти двое – хрен пойми откуда, но точно не из метро. Поднимется большой шум, скорее всего допросы. А дальше много вариантов: капать туннель до Москвы, так называемый "Красный Путь"; просто гнить в тюрьме; а может и смертная казнь. Но суть одна – Лизу он точно больше никогда не увидит.

Под дулами автоматов их провели от блокпоста к станции. Антон судорожно перебирал в голове пути отступления.

"Надо что-то решать, при том быстро. Дойдём до камер, и обратной дороги уже не будет. Что ж… очень надеюсь, никто не пострадает, иначе в метро мне больше жизни не дадут".

Музыкант посмотрел прямо в глаза Восьмому, будто мысленно передавая свой план. И, похоже, что он всё понял и кивнул ему.

Резко развернувшись, Антон и Восьмой подлетели к сопровождавшим их сзади дежурным и почти синхронно ударили их прикладами снизу в челюсть. Рванули вперёд к центру станции, потащили нерасторопного Влада за собой. Звезда на полу в центре станции, первый лестничный пролёт, второй, третий. Троица во главе с Антоном мчалась со всех ног к выходу в город. Вот пролетели мимо кабинета Василича, теперь пост дежурных. Не сбавляя хода, Музыкант проорал постовому на гермоворотах:

– ОТКРЫВАЙ! – и сделал меткий выстрел по герме, прямо рядом с головой постового. На станции тут же поднялась паника.

Парень, тот которому Музыкант не так давно сломал нос, в ужасе дёрнул рубильник. На бегу рывком все трое выдернули противогазы и начали натягивать. Гермоворота уже немного открылись и по одному бочком они протиснулись наружу.

Впереди длиннющая лестница эскалатора. Они остановились примерно на середине. Сзади выстрелов ещё не было слышно, только скрежет гермы, значит, немного времени у них есть. Антон скинул вещмешок и быстро вытащил химзу. Этот манёвр был очень рискованный, но выбора у них не было. Выходить за пределы метро, не одев химзащиту заранее, строго не рекомендуется, но вот не одевать её вообще – верх идиотизма. Второй момент, что охрана техноложки могла уже быть у гермы.

"Если сейчас нас не застрелят, и радиационной пыли тут не хватит для лучевой – значит сегодня наш день".

Антон и Восьмой уже облачились в химзу и спешно помогли Владу. И когда учёный был полностью упакован, снизу послышались крики.

– Бегом! – прокричал Музыкант, и троица устремилась вверх.

К концу подъёма окуляры противогаза у Антона начали запотевать, он коротко обернулся на бегущих сзади попутчиков. В отличие от его древней химзащиты, у них была новенькая, и противогазы с панорамным стеклом. У Музыканта даже немножко взыграла зависть.

Вот и вестибюль техноложки. Снизу раздались пара выстрелов. Восьмой и Музыкант, снова не сговариваясь, вместе подбежали к выходу. Охранник Влада осматривал левый фланг, Антон правый. На поверхности было по питерски серо и пасмурно.

"Вроде чисто, можно идти, и надеюсь, питерское солнце сегодня уже не появится".

До Витебского вокзала от техноложки было не далеко, минут десять-пятнадцать бегом. Музыкант махнул рукой, и троица выдвинулась к вокзалу. Самое главное, что сзади выстрелов и погони слышно не было. Можно было немного выдохнуть.

Они проходили мимо старинных домов без окон, с вывороченными дверьми и побитыми фасадами. Антон и Восьмой двигались по опытному, особо не шумя, а вот Влад, кажется, задевал ногами каждую банку и любой прочий хлам на пути. Но сейчас в мёртвом Питере было спокойно, и это было им на руку. На горизонте показался их пункт назначения. И вскоре они были на месте. На вокзале не уцелело ни одно из огромных окон, башня с часами и шпилем на макушке обвалилась внутрь, перед входом всё было обильно усыпано осколками стекла.

Издавая громкий хруст, они зашли внутрь, где их встретили покосившиеся и сгнившие скамейки зала ожидания. Они были хаотично разбросаны и присыпаны осколками напольной плитки. Такое чувство, будто по всему залу кто-то прошёлся огромным шпателем, снял всю плитку под чистую и разбросал её вокруг. Ни одной плитки на полу не сохранилось. Один из выходов к платформам был справа. Раньше это была красивая лестница из белого мрамора. Сейчас же она была жёлто-коричневого цвета, обильно заваленная мусором, принесённым толи ветром толи крысами.

Они прошли между потрескавшихся колонн к лестнице, и теперь, разгребая мусор ногами, поднимались по ступенькам. Первым поднимался Антон, Влад посередине и Восьмой замыкающий. Преодолев оба лестничных пролёта, их взору предстали высокая трёхсводчатая крыша и три широкие асфальтированные платформы вокзала, уходящие вдаль. Крыша закрывала только небольшую часть в начале перронов, дальше на платформах стояли навесы на квадратных металлических столбах. На первом и втором путях чуть дальше стояли ржавые и выцветшие вагоны с облупившейся краской. Козырёк на средней платформе почти весь обвалился в левую сторону и теперь частично лежал на путях, в конце уткнувшись в локомотив, возглавлявший вереницу вагонов, которые не успели прибыть на вокзал, или же наоборот отбыть от него.

Антон сбавил ход, и Влад вышел вперёд. В его руках был лист в помятом файлике, видимо план вокзала. Он повернулся к Музыканту.

– Надо спуститься на пути, и там, – учёный показал пальцем в конец перронов, – справа, должна быть наша цель.

Антон кивнул, перехватил калаш удобнее и снова возглавил их отряд. Он провёл их по средней платформе, до обрушенного козырька. На всякий случай с силой потолкал его ногой – держится.

Все трое, аккуратно ступая, пошли по козырьку, который как раз дальше диагонально спускался к рельсам. И когда они почти спустились, Антон сквозь противогаз услышал какой-то шум, похожий на громкое сопение. Он жестом показал ждать его тут, а сам медленно спустился на рельсы и присел на корточки.

На всякий случай от увиденного он даже перестал дышать. Под платформой было огромное гнездо спящих собак Павлова, которые к счастью его не заметили. Эта бесформенная масса собак с жидкой чёрной шерстью или вовсе без шерсти и с розовой кожей, напоминала чёрно-розовый клубок змей в спячке. Противное зрелище, и смертельно опасное.

Музыкант сконцентрировался и собирался, мягко ступая, тихо подняться обратно, но Влад ослушался указаний Антона и собрался подойти к нему, чтобы сам посмотреть. Козырёк под ногами учёного предательски заскрежетал, и вожак в центре клубка из собак поднял свою противную облезлую морду и разлепил заспанные чёрные глаза. Чёрные и злые.

"Твою же…".

Музыкант рванул с места обратно к началу козырька, Восьмой схватил Влада за шкирку и потащил прочь. Собаки Павлова проснулись за секунду и под управлением вожака высыпали на рельсы, а затем ринулись за ними. Троица мчалась по платформе, а за ними начала появляться с хрипом и лаем стая.

Внезапно, неизвестно откуда, метрах в пяти перед ними возник человек в химзащите и с рюкзаком, а поверх химзы на шее был намотан шарф. В вытянутой руке незнакомца появился пульт, и он незамедлительно нажал на кнопку. Раздался грохот и собаки, которые почти уже все выбрались на платформу, взвизгнули. А отряд обернулся назад.

За вокзалом, чуть правее, примерно со стороны Обводного канала, начались красочные залпы салюта. Самого настоящего салюта над изуродованным ядерной войной Питером! Кажется, в этот момент замерло всё, даже само время, любуясь задорными узорами в небе.

С громким лаем и перепрыгивая через друг друга, стая посыпалась с платформы и побежала в сторону салюта. А к троице подошёл внезапно возникший человек среднего роста с небольшим пультом в руках.

– Завораживающе, не правда ли? – по-юношески восторженным голосом, слегка приглушённым через резину противогаза, спросил он у них.

Как по команде все трое повернули к нему головы с удивлёнными взглядами.

– Долго бежать будут, – с выдохом сказал незнакомец, – но нам всё равно надо спешить, могут потом по запаху выследить, тем более, если кто-нибудь из вас через чур сильно испугался.

Немое молчание.

– Да ладно вам, я потом ещё один салют запущу специально для вас, побежали, – незнакомец махнул рукой и быстрым шагом поспешил внутрь вокзала.