Шаманка. Место рядом со мной.

Пролог - Мара и Сергей

– Мара, помимо всего этого ты – женщина?

– Я женщина, Сергей, – её взгляд тоже тяжелеет.

– Бывает у тебя секс, женщина?

– Бывает.

– Со зверьём твоим или с мужчинами?

– Как повезёт...

– Тогда иди ко мне. Сегодня тебе повезёт.

Не надо мне сейчас отказывать, Мара. Это всё очень усложнит.

Но она не торопится, и давит меня взглядом. И, быть может, первый раз в жизни мне хочется поднять ствол, приставить его к этой красивой голове и заставить её взять в рот. Потому что уверен, что это не станет для неё ни унижением, ни поражением, а просто такой вот необычной формой флирта и предварительных ласк.

Рука тянется к изголовью кровати. Там ствол.

Моя крыша едет…

Мара встаёт. Полотенце скользит на пол.

Она стоит, позволяя мне рассматривать своё подтянутое красивое тело, высокую округлую грудь, выделяющиеся продольные линии пресса, уходящие в пах, крепкие бёдра… Но несмотря на прокачанное тело, пластика у неё кошачья, и она грациозно идёт ко мне. Я наблюдаю, как играют её гладкие мышцы от каждого движения. Встаёт между моих ног. Взгляд скользит по плоскому животу, останавливаясь на тату в форме пулевого ранения, графически превращённого в какую-то руну.

– А это для чего? – обвожу его пальцем, прижимая её за талию ближе.

– Сюда – не смертельно.

– А сюда? – веду пальцами по внутренней поверхности бедра, втыкаясь в мягкую влажную плоть.

Мара ухмыляется, поглядывая на меня сверху вниз. Нет, не так… СВЕРХУ вниз!

Иди к дьяволу, зараза! Ухмыляюсь в ответ, и, закрывая глаза, прижимаюсь губами к её коже, вдыхая глубже запах. И откуда только она его берёт? Не стал он слабее ни насколько.

Отрываюсь.

– Всё случится сейчас потому, что ты мне служишь, или потому, что ты хочешь?

– Потому, что ты будешь служить мне, – ставит она колено мне в пах, толкая на спину. – И я учу тебя служить…

А вот хрен тебе, шаманка… Я заваливаю её, распиная под собой.

Наши губы соприкасаются.

– А ещё потому… – шепчет она, – что других женщин тебе больше не положено.

– Это предложение? – ухмыляюсь я. – Тогда я должен честно заявить, что собираюсь изменять тебе, дорогая!

– Человек предполагает, а богиня располагает.

И мы вызывающе, агрессивно смеёмся, касаясь губами.

Больно вцепляется в мою нижнюю, прокусывая её нахрен.

– Ах, ты… – со стоном дёргаюсь, оскаливаясь на неё.

Освобождаю член и вдавливаюсь им между её ног, закрывая от предвкушения глаза. Мои зубы впиваются в шею, и я с рычанием рывками вдалбливаюсь в неё.

Я неласков? Обойдёшься, шаманка…

Но губы, словно подчиняясь кому-то другому, нежничают на гладких плечах.

Её тело принимает меня, я чувствую это и по ответным движениям бёдер, и по тому, как с тихими горячими стонами вырывается её дыхание. И в этом упоении от ощущения, что владею ею, я закрываю глаза и растворяюсь в своих резких рывках.

Обратно включает меня очень знакомый щелчок. Взводимого курка. Я замираю, чувствуя сначала поцелуй в висок, а потом касание холодного ствола. Меня окатывает адреналином. Медленно отрываю губы от её шеи, вглядываясь в возбуждённые глаза.

Перехватив пистолет двумя руками, она смещает дуло мне на лоб, азартно улыбаясь.

Мой член пульсирует внутри неё в нетерпении.

– Давай, – моргает она мне поощрительно.

И я, истерично ухмыляясь, вспоминаю свою фантазию про эту форму предварительных ласк.

Провожу языком по её коже.

– А если я этого не хочу?

– А если это твой последний шанс попробовать женщину?

– А он последний?

– Возможно… – давит она выразительнее в мой лоб.

На самом деле я хочу...

Я не делал этого никогда. Но хотел бы попробовать это со своей женщиной. Ты же будешь моей, Мара? У нас с тобой нет другого выхода. Иначе одному из нас придётся скоропостижно уйти. Впиваясь в неё, я рисую по бархатной коже языком, двигаясь ниже. И чем ниже спускаюсь, тем сильнее кружит голову её запах, в который добавляется много животных ноток.

У меня внутри есть барьер на это. В моём мире такое не приветствуется. И я чувствую, как он поднимается изнутри, ослепляя меня и притормаживая. С усилием, но осознанно ломая его, я падаю в её вкус. Он такой оглушающий, что я даже не сразу понимаю его. Из горла совершенно бесконтрольно вырывается стон. Медленно веду языком по нежному шёлку. Моё тело тонет в возбуждении, все мысли вылетают.

Рывком перевернув нас, она вдруг оказывается сверху, как амазонка садясь на мою грудь и распрямляя победоносно плечи. Я чувствую кожей, какая она мокрая.

Облизываю губы, пытаясь точнее распробовать вкус на них.

– Щеночек… – она проводит по ним пальцем, вдавливаясь мне в рот.

Прикусываю. Её верхняя губа вздрагивает в игривом оскале. Взведённый ствол болтается на тонких пальцах.

– Идиотка… – смеюсь я.

Мы доживём до утра целыми? Мы доживем до утра в принципе?...

Глава 1 - В лоне мира

Холмы покрыты ельником. Вокруг – все мыслимые и немыслимые оттенки зелёного. И моя голова начинает болеть от него с непривычки. Взвесь дождя… Со стороны реки валом клубится туман. Дорога уходит в белую пелену. Звук движка начинает вязнуть в этом «молоке».

«Мара… – вспоминаю я. – У неё кордон на Телецком… Знают её там… Найди… Езжай сам…»

Это последние слова отца.

За неделю – отец и младший брат. Заказные. Безосновательно. Отца положили прямо при мне. Умер на руках. Брат – взорвали тачку вместе с умницей женой, которая была его правой рукой. Такого беспредела не было с девяностых. Убрали также несколько приближённых людей. Нашего адвоката и телохранителя отца. И я, очевидно, следующий. На похоронах – покушение. Пуля шоркнула по левому плечу, срезав ткань пиджака. Дожидаться следующей не стал, сразу рванул на Алтай, как только уладил все дела с похоронами, и немного отпустил шок.

Я старался особенно не озадачиваться делами отца. Выбрал условную свободу и уступил трон младшему, выполняя только некоторые «технические» поручения, чтобы иметь доступ к бабкам. Теперь остался только я. И надо вникать... Но для начала я должен найти того, кто пытается срезать голову нашей семье.

– Всё, я выспался, рассказывай.

– Марена Богдановна Ярцева.

– Марина, может?

– Написано – Марена.

– Наверное, опечатка. Фото нашёл? Может, аккаунты какие-нибудь?

– Ни-че-го. Нашёл только профиль в налоговой. Там и адрес её базы.

– Платит, значит, налоги, наша шаманка? Уверен, что это она?

– Не уверен. Но на месте и расспросим. Ты же сказал, что её там знают.

– Это отец сказал… Слушай, ну и жопа мира! – оглядываюсь я по сторонам. – Двенадцать часов уже добираемся, как до Австралии.

– Скорее уж лоно, – улыбается Вадик. – Посмотри, как красиво! Алтай… Центр континента!

– Лоно… ну да… сыровато здесь… – закрываю окно тачки.

– Эх, в отпуск бы сюда!

– Какой ещё, к чёрту, отпуск?! Сюда? – скептически осматриваюсь. – Я уж лучше в Черногорию какую-нибудь. На худой случай в Турцию. Быстрее, дешевле и комфортнее.

Опять клонит в сон, хотя я и так проспал всю дорогу. Сначала в самолёте, потом в тачке. До этого – неделя в режиме нон-стоп. И организм, видимо, берёт своё.

– Долго ещё нам пилить?

– Час до Артыбаша, ещё вдоль озера до базы часа полтора.

– Как, говоришь, база её называется?

– «Кеч Бозого»*.

– Звучит не очень. Что она за человек? Ты погуглил?

– Я думал, ты знаешь.

– Да откуда?

– А откуда ты вообще про неё знаешь?

– Отец, когда умирал, сказал... что она на короткой ноге со смертью. И умеет с ней договариваться. А я хочу отсрочить свою и понять, что происходит, и кто за этим стоит.

– И что, Серый, веришь во всю эту магию?

– Не очень. Но других вариантов не вижу вообще. Заказная пуля вещь такая: если оплачена, то цели достигнет. С другой стороны, многие уважаемые люди не брезгуют помощью знающих людей. А вдруг…

– Может, лучше свалить тебе пока?

– Куда? Шарик – форма конечная. В любом цивилизованном месте найдут, если захотят. А в таком вот «лоне мира» я жить не готов.

Достаю планшет, интернет, и правда, не подсказывает ничего о нашей Марине Богдановне. А вот о Маре с Телецкого есть пара ссылок на какие-то закрытые группы и сайты. Пытаюсь зарегистрироваться, добавиться… Но мгновенного одобрения админами не случается.

– Артыбаш! – комментирует Вадик, и я отрываю взгляд от планшета.

Туман рассеялся, и уже спускающееся солнце, выглянувшее из-за туч, режет глаза. Надеваю очки. Перед нами достаточно свежо выглядящее село, раскинувшееся по двум берегам Бии. Много хороших домов и коттеджей. Не бедствует местное население. Хоть и в… лоне мира! Дальше – не вызывающий уныния современный мост.

– «Кеч Бозого» – вдоль реки, уже на самом Телецком. Едем?

– Приличные забегаловки здесь есть?

– Наверняка! Туристическое место.

– Давай поедим где-нибудь. Мяса хочу.

Шашлычок на берегу Бии из отличного мяса. Не хуже, чем в самом лучшем московском ресторане. И я беру себе ещё одну порцию, прямо на шампуре.

– Не дожаривай, я люблю с кровью.

За мангалом местный, пожилой... Похож на монгола.

Шашлычник протягивает мне шампур.

– Слушай, отец, дама есть тут у вас одна. Мара…

На секунду его руки, равномерно вращающие шампуры, застывают. Но уже в следующее мгновение он продолжает свою работу.

– Не слышал.

– Марина Богдановна Ярцева. Так, может?

Он неопределённо пожимает плечами.

Достаю купюру.

– Это память не освежит?

Искоса посматривает на купюру. Складываю её компактнее и кладу ему в нагрудный карман.

– Ну?

– Не Марина она. Марена.

– Ага… Дальше.

– А чего хотел-то?

– Что за человек?

– Да кто ж её знает.

– Говорят, шаманка.

– Говорят… – уклончиво и не глядя в глаза.

– Врут?

– Может, и не врут.

– Часто тут бывает?

– Не бывает она здесь.

– Ты её видел?

– Ни разу. Но иногда про неё спрашивают, вот такие, как ты. Приезжие. Уходят искать… Да чего-то назад не особо возвращаются. А может, и каким другим путём обратно уходят. Кто её знает, куда она людей водит, и зачем они её ищут.

– Ух! Местная страшилка, что ли? – улыбаюсь я. – У неё же база отдыха.

– Есть такое дело. Да только не отдыхает там никто. Заброшено…

– Ясно. Сколько лет вашей Бабе Яге?

– Люди говорят – молодуха. Да только очень давно уже так говорят.

– Да ты прям кот Баюн, отец. Заинтриговал своей сказкой. Это у вас такой бесплатный сервис для туристов – страшные байки травить?

– Ты знаешь что, сынок. Вот когда обратно поедешь, не поленись, заскочи на шашлычок.

– Зачем это?

– А чтобы я знал наверняка – возвращаются или нет, – хитро прищуривается он.