Механическое солнце

1.Мертвый дирижабль

Констебль Александр Лиман никогда не видел самолет. Одно дело величественные дирижабли, проплывающие над черепичными крышами столицы Архипелага. Они внушали уважение и страх одним своим видом. Особенно боевые летающие крепости, изредка заходящие в ремонтные доки. Но аэроплан вызывал только удивление своим видом и неуместным шумом. Под низкими дождевыми тучами он казался маленьким черным крестиком, который рокоча двигателями спешил на единственную крохотную посадочную полосу столичного острова.

Да, никогда прежде самолеты констебль не видел и заранее их не любил. В Охранной службе бытовало мнение, что аэроплан может принести только дурные вести. Обычно любую корреспонденцию доставляли в столицу рейсовыми воздушными кораблями, но, когда требовалось отправить что-то действительно важное, что при этом не стоило сообщать в радиоэфире, пользовались услугами авиации. Срочные и, тем более, секретные письма хорошими не бывали никогда.

Лиман застегнул верхнюю пуговицу на воротнике, потянулся было к выставленному на стойке глиняному блюдцу, чтобы бросить несколько монет и вдруг заметил пятно на рукаве. Молочно-белое, мокрое и еще теплое, оно напоминало очертаниями то ли медузу, то ли лицо окружного легария – в обоих случаях неприятно. То, что простой водой тут не обойтись и придется раскошелиться на химчистку – неприятно вдвойне.

– Что-нибудь еще желаете?

Хозяин кофейни обслуживал сам и был крайне приветлив. Он радовался удачному месту для его скромного заведения, щедрым заказам и почти полному отсутствию конкурентов. Ближайшая ресторация находилась почти в кватруме от центра и ничего кроме травяных супов не предлагала.

– Еще один кофе. В этом я, кажется, искупал китель? – сказал Лиман.

– Если только не в чашке, как прошлый раз. Вы мне ее все еще не вернули.

– Я ее разбил, еще не дойдя до офиса. Случайно, конечно.

– Печально. Значит с вас полталера за картонный стаканчик. Знаете такие новомодные, – он повертел пальцами, словно держал стакан в них, – завозят из Конкордии. Если мыть аккуратно – можно использовать еще трижды.

Лиман вздохнул и полез в карман за кошельком.

– И за разбитую чашку еще полтора, будьте добры. Расходы как-никак.

«Засранец», – подумал про себя Лиман, а вслух сказал: – Засранец! И разоритель. Ни уважения, ни почета к хранителю порядка.

– О, тут вы неправы, – улыбнулся хозяин. – Кофе я налью вам совершенно бесплатно.

За окном блестела еще мокрая после яростного ливня брусчатка. В лужах отражались яркие надписи мелких лавок через улицу. Неспешно вращались стрелки на массивных напольных часах и карманных хронометрах в витрине часовщика. Поблескивали медные и смоляные пластинки в музыкальном магазине, а книжная лавка завлекала разворотами новых альманахов с цветными иллюстрациями. Соседнее ателье укоризненно выглядывало из-под огромной вывески с пуговицей. Уже полгода как Лиман обещался заглянуть туда за новыми нашивками, но все откладывал. На старых уже с трудом читались его имя и класс. Имя Александр давно превратилось в плохо читаемое Лекс, а на эмблеме в виде руки с открытой ладонью, означающей должность окружного констебля, остались только два пальца.

Из раздумий Лимана вывел хозяин кафе. Помимо стакана с горячим кофе он держал в руках телефонную трубку, провод от которой тянулся в недра маленькой кухни.

– Это вас!

Лиман поморщился и потянулся к трубке.

– Арина, отстань. Я обедаю.

У Арины был низкий хриплый голос, и разговаривая с ней исключительно по телефону, можно было представить себе величественную даму из самого пыльного отдела городского архива, общаться с которой желательно исключительно посредством пневмопочты. Но Арине едва ли еще пока исполнилось двадцать, зато три из них она уже проработала секретарем Лимана.

– Вас ищет легарий, – сообщила она вместо извинений. – Ему звонил префект. Через час они ожидают вас в порту, в четвертом доке. Точно в четвертом, потому что он повторил дважды.

Лиман поднялся, вернул хозяину трубку и с опаской посмотрел на картонный стакан.

– Если я обожгу себе пальцы, следующий обед за счет заведения.

Кофе оказался ожидаемо едва теплым.

Ливень хлестал город почти час, и улицы быстро превратились в реки, которые бурля и пенясь понеслись в сторону океана. Сейчас только огромные лужи блестели в низинах ловя крупные капли, падающие с железных фонарей. Но грозовые тучи, бесшумно клокоча, вновь собирались на горизонте.

Лиман остановился на углу серого кирпичного дома, в котором помимо кафе ютились замшелая гостиница и кожевенная мастерская. Из приоткрытых дверей мастерской тянуло скипидаром и краской. Он снял с со стакана тонкую картонную крышку, встал поудобнее, опираясь на трость. В голове все еще звучал хриплый голос Арины.

«Еще звонили по делу Торопа. Легарий не подписал ордер на обыск, а без него мы ничего не сможем сделать. Включите свое природное обаяние и попросите у его помощницы печать в конце концов. Но сначала порт – это важнее».

«Вместо меня не сходишь?» – осторожно предложил Лиман.

«Заманчиво, но нет. Не хочу. Что передать легарию, если будет снова звонить?»

«Арина, просто напомни ему, что порт уже два года как не входит в мой округ»

Передача воздушного порта округу констебля Новака была неприятным событием, тем не менее освободившем его от целой кипы мелких дел, связанных в основном с торговыми нарушениями. Добрая половина документации порта проходила через офис Лимана, причем зачастую требовалась просто его подпись и печать, но стол был, как правило, просто похоронен под папками и всевозможными конвертами с кучей марок. После передачи порта, Лиман с удивлением обнаружил, что у него есть пресс-папье, а также нашел агатовую ручку с бронзовым пером – подарок на день окончания академии. И все-таки по какой-то неведомой причине надзор за воздушным портом оставался престижным и был предметом личной гордости Новака.

«Так вы будете?»

«Можно подумать, у меня есть выбор»

«Тогда закажите машину и езжайте в порт. Вас ждут. Машину, а не как обычно»

– А не как обычно…, – повторил Лиман и усмехнулся.

Колеса пролетевшего мимо автомобиля выбили из глубокой лужи целый грязный фонтан.

– Вот черт! – Лиман брезгливо взглянул на быстро впитывающиеся в китель и брюки пятна. На стаканчике дрожали крупные грязные капли. – Черт!

Стакан полетел в урну. Предвкушение первого глотка застряло в горле. Констебль отметил про себя, что начинался день куда лучше – с банальной изжоги и кучи свежих папок, заботливо разложенных на столе Ариной.

***

Когда-то вагоны подвесной дороги отправлялись точно по расписанию. Одна из станций возвышалась над кварталом невысокой пирамидой с усеченной вершиной. От нее уходил к далеким холмам одинокий блестящий рельс.

Ветер разорвал тучи, обнажив глубокое темно-синее небо. Остановившись у широкой лестницы, ведущей на посадочную площадку, Лиман посмотрел вверх. Отыскал два бледных полумесяца в разрыве облаков: Ганимед и Ио. Один совсем тонкий и едва заметный ютился у края Планеты. Обычно такие виды безмятежного неба успокаивали, приводили в порядок мысли в голове. Но все портил темный крестик аэроплана, поспешно покидающий остров. Связать в голове этот идиотский механизм в небе и внезапный и странный вызов в порт несложно, труднее приплести сюда обдавший грязной жижей из лужи паровой автомобиль. Не зря говорят, что аэропланы приносят только беды.

До воздушного порта минут сорок неспешного пути вдоль ржавого рельса, включая переход по длинному коридору, соединяющему терминалы с давно заброшенной станцией. За это время можно было вполне подготовиться к встрече с легарием и констеблем Новаком, которому разве что на лбу не хватало выписки о том, что порт теперь под его юрисдикцией. Против префекта Лиман ничего не имел, но предпочел бы видеться и с ним пореже.

Внизу под рельсовой дорогой лежали кварталы столицы, в основном черепично-красные, разрезанные узкими улочками и широкими дорогами, проходящими от морского порта на восток и юго-восток. Зеленый треугольник городского парка вклинивался между портом и деловым кварталом. За ним виднелись паруса торговых кораблей, а еще дальше трубы гидролизных фабрик, производящих водород для дирижаблей, и аммиачных мануфактур. Других производств тут не было. Хотя и эти городской совет уже давно считал опасными и пытался вытеснить на соседние острова. Скорее всего так и случилось бы, если бы не щедрые налоги и протекция клана Морша, владевшего фабриками уже без малого двести лет. Между полуголым парком и рабочими кварталами под холмами вдоль всего побережья тянулся его, Лимана, округ, включающий помимо трех улиц и двух поселений, маяк и городскую библиотеку. Тут он присягнул пятнадцать лет назад надзирать за порядком и соблюдением законов. И, в общем то, выполнять все эти обязанности было несложно, учитывая, что районы округа славились относительной тишиной. Констебль Новак был вынужден держать в офисе трех помощников с лицензиями на оружие, в то время как Лиман вполне справлялся имея в штате только часто болеющую Арину. Достанься ему порт, как у прежнего констебля этого округа, с его рынками и трущобами, карманниками и жуликами всех мастей или мануфактура с рабочими трущобами, где ветхие домишки чередовались с барами, место Арины занимали бы два вооруженных до зубов амбала.

Одиннадцать констеблей города составляли Охранную службу, которая, впрочем, никакого руководства над собой не имела, кроме окружных легариев, выдающих ордера и подписывающих разрешения на аресты и обыски. При слаженных действиях и условии, что с легарием повезет, работа становилась легкой и безоблачной. Констеблю Лиману не слишком повезло. Его легарий был человеком своеобразным и не питающим теплых чувств ни к констеблю лично, ни к своей работе в целом, ни к столице.

Город остался в стороне, а под ржавым рельсом и бетонной опорой раскинулись лесистые склоны холмов. Лиман шел по тонкому железному скелету моста, тянувшегося вдоль монорельса, кутаясь в китель под порывами сырого морского ветра. Его трость постукивала по настилу, в котором тут и там зияли дыры вместо прогнивших досок. Неспешный путь, который вряд ли можно сократить имея даже обе здоровые ноги. Тонкий рельс и узкий мост – шириной не больше полукварта, каждый шаг выверен и точен. Никто не рискнул бы соваться сюда на высоту, особенно в ветреную погоду, кроме ремонтников и констебля Лимана.

На холмах возвышались огромные стыковочные мачты. Тени от пришвартованных дирижаблей падали на строения порта и грузового терминала. Ровные и неподвижные они зависли в небе, касаясь острыми носами стальных мачт. По тросам неторопливо спускались цепочки контейнеров. Только один дирижабль держался слегка в стороне. К гондоле с затемненными окнами были перекинуты воздушные мостики, а в транспортировочные крючья под носом и гондолой были продеты крепкие толстые канаты. Так дозволялось делать только при аресте судна.

– Лекс! – префект зашагал к нему от небольшой группы людей, собравшихся у входа на перекидной мостик. Не его лысой голове и медных пуговицах блестело солнце. В отличие от своих предшественников, перфект столицы Огюст Морша никогда не носил дорогих кителей, довольствуясь неплохим, впрочем, костюмом, на который перешивал медные пуговицы с литерами клана. – Никакой пунктуальности, но верность традициям – заставляете нас ждать.

Он скользнул взглядом по кителю Лимана, на котором еще не высохли бурые пятна, поморщился.

– Виноват. В такое время машину не заказать.

– Машину… Вы видели твой силуэт на рельсе четверть часа назад. Твой протест забавен, но не всегда уместен, – он постучал пальцем по часам на руке.

– В следующий раз помчусь как белка, – сказал Лиман.

Перфект взглянул на его трость и промолчал.

– Ладно, это легарий Ольбер настоял на твоем приходе. Понимаю, у вас там что-то личное, но слово легария – это слово легария.

– Что-нибудь серьезное? – Лиман кивнул в сторону дирижабля, закрывавшего половину неба. Сковывающие его тросы натянулись под порывами ветра.

– Скорее непонятное. А непонятное, знаешь ли, хуже всего.

Они подошли к людям у мостика. Легарий Ольбер не ответил на приветствие, только удовлетворенно хмыкнул, указав на часы. Огромные зеркальные очки скрывали большую часть его сухого лица. Он держал тонкогубый рот плотно закрытым, но в воздухе все равно держался тонкий винный запах. Констебль Новак едва заметно поклонился и улыбнувшись постучал пальцем по своей новенькой нашивке. Возможно, он менял их ежедневно и даже имел запасной комплект в офисе. Лиман поклонился в ответ. Невысокий незнакомый парень в сером мешковатом костюме протянул руку.

– Знакомься, Лекс. Наш гость – Хета.

– Хета Первый Рой, – добавил незнакомец и улыбнулся. – Прибыл на аэроплане около часа назад. Думаю, вы видели. Не могли не видеть.

– Не заметил, – Лиман пожал тонкую руку. Как и все жители города Жерло, Рой выглядел не слишком спортивно и показывал беспокойство нахождением вдали от привычных архивов и библиотечных залов. А вот на островном ланге они говорили практически без акцента, только непривычно долго думали над каждым словом.

Рой растерянно взглянул на префекта, но тот только пожал плечами.

– Александр Лиман, – представил он. – Констебль округа, который под нами и к западу отсюда. Лучший констебль города, как вы и просили, – издевки в голосе не заметить было невозможно. – Новак, пожалуйста, без обид.

Новак развел руками.

– Подпишусь под каждым словом. Каждому из нас еще предстоит поучиться у констебля, особенно безупречному стилю.

Лиман промолчал.

– Приступим, если вы не против, – отозвался легарий, надевая перчатки. – Я не против любезностей, но мы тут сегодня не за этим.

– Да, – спохватился префект, – пойдемте.

Он достал ключ и принялся открывать замки на цепях, перегораживающих проход на навесной мост.

Лиман взглянул вдаль под брюхо воздушного корабля. Над океаном бушевала гроза.

– Рейсовый дирижабль «Сома» запросил стыковку одиннадцать часов назад, но по данным диспетчера корабль должен был в это время находиться над проливом между Близнецами, что почти в пяти сотнях кватрумов отсюда. На запросы о причине смены курса корабль не отвечал, но продолжал просить стыковку. Диспетчер решил, что на борту чрезвычайная ситуация и разрешил направить судно к запасной мачте. Но воздушное судно, вопреки распоряжению диспетчера, бросило трос к центральному стыковочному узлу.

Лиман смотрел на покачивающийся светло-коричневый корпус, к которому вел мост.

– Спустя полчаса после стыковки, – продолжал префект, – ремонтная бригада поднялась на борт, поскольку по трапам никто не сходил.

– Полагаю, что корабль был пуст, – предположил Лиман. Истории о дирижаблях-призраках иногда появлялись дневных газетах, впрочем, о них быстро забывали. Лиман изредка предлагал штрафовать писак и макать их носом в чернила, но Арина только фыркала и принималась читать абсурдные заголовки вслух.

– Если бы. Одиннадцать пассажиров, два пилота и стюард были мертвы. Причем без следов насильственной смерти. Пассажиры продолжали сидеть в своих креслах, у одного даже осталась газета в руках. Но никто не подавал признаков жизни. Впрочем, сейчас сами все увидите.

– Они еще там?

– Разумеется они там!

Новак оттеснил остальных от ограждения и прошел на мост первым.

– Я распорядился ничего не трогать. Ситуация не совсем обычная, как вы понимаете. К тому же, ни я ни мой легарий не хотим нести ответственность за нарушение карантина.

– Вас всегда украшала честность, – усмехнулся Лиман.

Новак в ответ постучал пальцем по нашивке.

Мостик покачивался на ветру. Над ним нависла громада дирижабля. Высоко наверху поскрипывали тросы, удерживающие воздушный корабль. Лиман пошел за остальными. Двери гондолы были совсем рядом, когда за несколько шагов до них его остановил Новак.

– Знаешь, я даже рад, что все это разгребать не мне. Все-таки четырнадцать мертвецов. У меня за год столько не наберется. Так что в любом случае – без обид.

– Я думал, что воздушный порт теперь окончательно твой, – напомнил Лиман.

– Не все так просто, – он подошел к самому краю и перегнулся через ограду. – Вот там внизу, видишь? Ну, подойди. Вот там моя территория. А тут, как не печально звучит, я на твоей. Не понимаешь почему, верно? Я тоже не сразу смекнул. Но ключ к ответу плетется сейчас по мостику перед тобой взмокший от страха и боится смотреть по сторонам.

Лиман мельком взглянул на Роя, достал из кармана перчатки и натянул их на замерзшие пальцы. Теплее не стало, но рукоять трости перестала скользить в руке.

– Что бы там ни было, в свой отпуск я уйду точно в срок, – заметил он. – Такое свинство чересчур даже для тебя, Новак.

– Разумеется, ты справишься, – усмехнулся Новак. – Лучший констебль города, как я слышал.

Порыв ветра качнул мостик под ними. Лиман вцепился пальцами в трос. На мгновение ему показалось, что громада дирижабля накренилась и падает прямо на мост. Фигурки рабочих далеко внизу были едва заметны. Из ремонтных доков поднимались клубы пара.

– Прошу, – Новак открыл ключом входные двери гондолы. – Напоминаю, что нужно соблюдать осторожность и не снимать перчатки.

За долгие годы службы Лиман ни разу не видел столько мертвых людей. Даже в тот год, когда пожар в доках и взрыв паровых котлов превратил эту часть порта в руины. Тогда обожженные и обваренные горячим паром рабочие корчились на настилах терминала – те, кому посчастливилось не оказаться под завалами. Но удалось спасти многих, кроме шести человек из бригады, обслуживающей котлы. Сейчас же на паркетных досках пассажирской гондолы под янтарным светом, льющимся из окон, застыли целых семь скрюченных тел. Они стояли на смотровой площадке и, видимо, любовались океаном, когда внезапно их настигла смерть. Никаких следов борьбы или попытки скрыться от неведомой угрозы. Еще пятеро сидели в креслах. У прохода, уронив голову на грудь, застыл старик. Его шляпа откатилась на два шага по коридору. Лиман задумчиво поднял ее и положил старику на колени. К лацкану плотного клетчатого пиджака была прицеплена визитка – доктор Ош. На соседнем кресле, прислонившись лицом к холодному стеклу, застыла девушка. Ее глаза были открыты, лицо спокойно, словно она продолжала вглядываться в морской горизонт. Лиман потянулся, чтобы коснуться пальцами ее плеча. Казалось, что от прикосновения она тут же очнется, улыбнется рассеяно и спросит, что происходит.

Лиман поморщился, опустившись на одно колено. Пристроил трость рядом. Спокойное лицо девушки было совсем рядом. Шелковистые пряди темных волос прикрывали одну ее щеку. Лиман всматривался в ее профиль. Линия округлого лба плавно переходила в слегка вздернутый нос, минуя тонкие брови. Губы были слегка приоткрыты, на них блестела едва заметная помада. Прозрачные глаза смотрели в окно, за которым снова начинался дождь.

– Разрешите? – Рой протиснулся между констеблем и креслом, рукой в перчатке ощупал ворот жакета безымянной девушки, коснулся ее лица, от чего безвольная шея слегка повернулась. Теперь она не вглядывалась в море, а смотрела пустыми глазами на дощатый пол.

– Что вы делаете? – Лиман попытался убрать его руку.

– Помогите мне, – Рой протянул Лиману свой блокнот в толстом переплете и уже двумя руками потянулся к жакету. – Мне нужны посадочные талоны.

Он мял ее одежду, всовывал пальцы в плоские карманы. Голова девушки вздрагивала, ее лоб скользил по грязному стеклу.

– Перестаньте!

– Вот они, – Рой аккуратно выудил из внутреннего кармана жакета билет и всмотрелся в него сквозь очки. Лиман отпустил трость, поднялся, опираясь на подлокотник кресла. Рой с удивлением смотрел на него и поправлял очки.

– Что-то не так?

– Как ее звали? – спросил Лиман.

– Ира. Ира Ош.

Рой кивнул в сторону неподвижного старика.

– Вероятно дочь. Может быть жена. Нужно еще проверить. А вы что скажете обо всем этом?

Лиман устало вздохнул, бросил взгляд сквозь окно туда, где под клубящейся пеленой дождя где-то прятался среди улиц его офис.

– Скажу, что это точно не отравляющий газ. Гондола герметична и следы газа сохранились бы в ней до самой стыковки. Кроме того, никаких следов удушья. При удушье возникает паника. Никто не будет спокойно смотреть в окно и ждать смерти, даже если ты убежденный фаталист вроде того пассажира, – Лиман указал на молодого человека в дальнем кресле в желтом халате Солнечной церкви, перетянутом ярко-красным поясом. Его глаза были закрыты, а на плотно сжатых губах, казалось, застыла едва заметная улыбка.

– Думаю, он единственный кто был рад такому концу рейса, – заметил Рой. – Что еще?

– Исключаем разгерметизацию. Никаких следов обморожения нет, да и смерть от холода на такой высоте маловероятна. Меня больше интересует другое. Странным остается только одно – кто запрашивал разрешение на стыковку, если все мертвы?

Рой едва заметно улыбнулся.

– Вот как раз это загадкой и не является. Пойдемте со мной.

Лиман неохотно последовал к мостику.

Мостик отделялся от салона перегородкой с полупрозрачной дверью. Замок уже вскрыли. Оба пилота оставались в креслах. Один почти сполз вниз, и его рука касалась пола. Над приборной панелью застыло нечто странное, чего Лиман раньше не видел – обтекаемый прозрачный кожух, внутри которого щелкали мелкие шестеренки, замирали на мгновение, затем переключались едва заметные рычажки, и шестеренки продолжали свой ход. Чуть ниже над самым коммутатором крепились несколько миниатюрных валиков, которые используют для записи музыки и голосовых писем. Только эти были серебристые и намного меньше. Один неспешно вращался.

– Автопилот, – пояснил Рой. – Мануфактуры Близнецов начали оснащать ими свои корабли в прошлом году. По сути – усовершенствованный арифмометр с программируемыми модулями. Вести корабль по курсу и маневрировать, если нет шторма, он вполне способен. Даже скинуть стыковочные тросы к ближайшей мачте. А тут, я полагаю, голосовой аппарат, – он указал на валики под кожухом. – Надо же как-то делать запрос на стыковку. Если экипаж не отключает автопилот вблизи мачт, запрос отправляется автоматически.

Он вглядывался в жужжащие шестеренки. – Технологии Близнецов. Пока мы в Жерло собираем и бережем знания, считая инженерию недостойным занятием, кто-то творит будущее, – слегка обиженно проговорил Рой, словно отвечая на собственные мысли.

Лиман похлопал ладонью по кожуху.

– Эту штуку нужно демонтировать и оправить специалистам в город. Если тут есть подобие памяти, уже завтра отправитесь домой.

Лиман аккуратно прикрыл дверь мостика.

– Я сам вызвался, – тихо сказал Рой. – С этим кораблем нам придется разбираться вместе, поскольку таков порядок, но на любую мою помощь вы можете рассчитывать.

Лиман усмехнулся.

– По какой-то неведомой причине разгребать кучу мертвецов поручили мне, а не Новаку. Я, конечно, выясню почему, но это дело второе. Мне непонятно, зачем это вам – ученому человеку из Жерла.

– Вы принимаете это дело лишь по той причине, что в нем буду участвовать я, – пояснил Рой. – Иностранная канцелярия находится на вашей территории, а значит все дела, в которых замешаны иностранцы, также ваши.

– Превосходно, – вздохнул Лиман. Перед его глазами всплыло ухмыляющееся лицо Новака.

– Что касается меня, – Рой вздохнул, – все дело в книгах.

Легарий, Новак и префект совещались в стороне. Префект рассеянно махнул ему рукой. Новак не отрываясь смотрел на Лимана и задумчиво потирал подбородок.

– Книги, констебль Лиман. Самые обычные книги. Точнее, необычные.

Он нацепил тонкую перчатку и аккуратно извлек пухлый томик из рук профессора Оша.

– Откройте.

– Там скорее всего на конкордийском, – неуверенно сказал Лиман. Иностранных языков и наречий он не знал.

– И все же. Откройте книгу, констебль.

За толстым кожаным переплетом следовал пустой желтоватый лист. А за ним еще один. И еще. Вся книга оказалась абсолютно пустой.

– Не понимаю.

– Она пустая, Лиман. Как и все книги, которые я находил при подобных обстоятельствах. На конкордийском они зовутся «ливраморт», на диалекте Близнецов – «бокдефо». А у нас в Жерло просто – Книги, которые убивают.

***

Рабочий день подходил к концу. На фабриках далеко внизу под холмами заныла сирена. Клубы пара вырвались из-под гнета предохранительных клапанов и поплыли белым низким облаком над городом. Не спеша потянулись к станциям и остановкам вереницы рабочих и служащих. Вышли на линию дополнительные вагоны рельсового метро. Только порт продолжал работу, а давно закрытая ветка извилистой линией протянулась по темнеющему небу от него к паутине еще действующих линий внизу в городе. По ней, заметно прихрамывая, брел Лиман ругаясь на ветер и срывающиеся с низкого неба мелкие капли дождя.

Еще полчаса назад ему пожал руку префект, а Новак отпустил несмешную шутку про нашивки.

«И не спешите с отчетом», – ехидно сказал легарий. – «До утра еще полно времени».

Только Рой держался в стороне и все порывался подойти. Из кармана его мешковатого пиджака торчал пухлый блокнот. Был ли он случайной причиной неприятности или намеренно ввязался в это дело, но итог один – у Лимана очередная папка на столе с не самым простым делом. И симпатии к скромной фигуре гостя из Жерло это никак не добавляло. Рой, похоже, был не глуп и соваться с праздными разговорами не спешил.

Сейчас Лиман остался один. Он присел на каменную скамейку на пустой платформе, подмигнул предупреждающему фонарю над рельсом. Когда-то рельс гудел в ожидании приближающегося вагона, сейчас по нему пробегали только далекие отголоски работы других линий.

Лиман взглянул вниз. Там проплыла вереница переполненных вагонов на ветке ниже. Значит идти меньше кватрума. Главное, чтобы снова не обрушился ливень. Ему хотелось вернуться в офис, выкурить конкордийскую сигару, забрать денег из стола столько, сколько поместится в горсть и отправиться в узкие улочки рабочих трущоб, где можно найти настоящие душевные бары, а не вылизанные и причесанные заведения центра. Пить, пока последнее мертвое лицо несчастных пассажиров «Сомы» не смоется из памяти, и ехидные лица Новака и Ольбера не растворятся в голове вместе с остатками мечты о спокойном отпуске.

Гроза ушла на север. Сейчас ее всполохи поблескивали на линии горизонта в пене бурлящих облаков. А сквозь тонкую пелену над головой пробивался красновато-желтый свет Планеты.

Ржавый рельс вгрызался в бетонный тупик, обвитый порванной в клочья и потрепанной желтой лентой. На покосившейся табличке, предупреждавшей, что путь закрыт, устроилась сойка и торопливо чистила перья.

Лиман прошел на платформу, оглянулся с чувством хорошо проделанной работы. Закрытая ветка уходила вдаль и сливалась с темнотой неба. Он присел на каменную скамейку, вытянул ногу, потер ладонью ноющую голень.

– Лиман! Хорошо, что я вас нашел.

По платформе бежал Рой, прижимая к груди толстую папку, из которой норовили выскользнуть бумаги, и несколько тонких книжек. Лиман махнул рукой, подвинулся, хотя широкая лавка была свободна.

– Вы следили за мной? – с легким раздражением спросил Лиман.

– Нет, что вы! Префект довез меня сюда, сказал, что отсюда я легко доберусь до центра, – он пожевал губу и обеспокоенно оглядел платформу. – Лиман, можно мне с вами?

– Нет. Не думаю. Мой рабочий день закончен.

– Но нам многое еще нужно обсудить!

– В другой раз. Найдете мой офис в справочнике. Это не сложно, поверьте.

Рой растерянно кивнул.

– Мне тут не нравится. А города я боюсь. Жерло совсем не такой, а остров, откуда я прибыл, совсем маленький. Ваша столица, она просто…

– Большая? – подсказал Лиман.

– Огромная. И очень много места. Вы бы видели Жерло, Лиман, это настоящий муравейник.

– Я не знаю, что такое муравейник?

– Я вам могу объяснить.

– В другой раз.

Лиман поднялся. Судя по гулу рельса, спасительный вагон совсем рядом.

– Вам посоветовать отель в центре? – аккуратно поинтересовался он, взглянув на растерянного Роя.

– Я попробую найти…

– Тогда удачи!

Вагон метро мягко остановился на платформе, обдав клубами пара. Внутри было почти пусто. Только два сменщика спешили домой и девушка в форме телефонистки. В портах не доверяли коммутаторам.

На верхней станции зашли двое. Клерк в тонком пальто развернул газету. Заголовок на первой полосе сообщал, что пограничная охрана Конкордии задержала двух нарушителей на Матинель Тауне. Предположительно один из них мог оказаться ранее пропавшим членом семьи Морша. Лиман усмехнулся. Дома клана находились на территории Новака. Кое у кого намечалась длительная командировка в южное полушарие.

Офис Лимана находился под самой опорой, на которой возвышалась платформа станции. Тут узкая улочка вливалась в мощеный проспект и упиралась в провизорскую лавку. Между двумя домами с резными балконными решетками и цветными ставнями затерялся неприметный офис с единственным окном и непокрашенной дверью. На табличке значилось «Городской констебль А. Лиман», а ниже дети нарисовали забавную рыбу в фуражке, которую Лиман все забывал стереть.

На уличку падала тень опоры. Промчался вагон, и стекла в домах по обе стороны улицы задрожали. В тупике у рыбной лавки толпился народ.

Лиман толкнул дверь. Когда-то в ответ звякал колокольчик, теперь под потолком болтался только обрывок шнурка.

В серое окно лился тусклый свет уличных фонарей. Он выхватывал из темноты помещения лакированные углы старой мебели, когда-то конфискованной у портового дельца, да так и оставленной здесь, тяжелую вешалку для плащей, на которой болталось одинокое пальто, и рассохшиеся доски пола со следами давно стертой краски. Лицо девушки пряталось в тени узкого, но массивного шкафа, закрывающего часть окна, только кончики светлых неровно обрезанных по плечи волос ловили свет фонарей. Ее руки покоились на столе среди неровных стопок бумаг, папок и фигурок альбатросов.

– Арина, ты еще не ушла?

Лиман прислонил трость к вешалке, скинул промокший китель на спинку стула.

– Я ждала вас.

– Что-то случилось? – он усмехнулся. – Ладно, по затянувшемуся молчанию мог бы догадаться – отпуск и деньги. Выпиши себе четыре дня и возьми в сейфе сколько нужно.

Арина подалась вперед, уткнулась подбородком в скрещенные перед собой пальцы и теперь тусклый свет переливался в ее огромных глазах, под которыми застыли крупные веснушки.

– Меня снова звал на работу констебль Ковальчик с северо-западного округа.

– Я знаю откуда этот ублюдок! Что он тебе предложил? Денег, кабинет, график шлепков по заднице? Последнего не обещаю, но кабинет можешь забрать мой. Сейф там же.

Арина молчала, покусывая губы. Она проводила Лимана взглядом до окна. Тяжелая штора отрезала офис от вечерней улицы. Лампа под низким потолком загорелась ровным желтым светом.

– Неудачный день для разговора, – заметила Арина. Она убрала китель со стула, достала из-под стола термос, в котором еще плескались остатки теплого несладкого чая. – Опять шли по рельсу. Когда перестанете так делать?

– Когда его починят.

Она промолчала. Сунула ему кружку с чаем и стопку писем. Лиман всмотрелся в ее миловидное лицо под косой челкой. Тонкие морщинки в уголках глаз нисколько его не портили, как и веснушки. Хотелось провести пальцем по кончику ее носа, а затем крепко обнять за хрупкие плечи. И отпустить уже девочку к этому чертову Ковальчику подальше от своих мокрых кителей, пыльного офиса в подвале и вечного бардака на столе, из-под которого каждый день она извлекала его ключи и бумажник. Вместо этого он вернул кружку.

– Письма в топку. Ни них и подогрей это пойло. Остыло, – он скользнул взглядом по упорядоченному хаосу на ее столе. – У меня остался один заказ на машину на сегодня – звони и езжай домой. Я доберусь пешком.

– Хорошо.

Он сунул ей желтый билет на вечернее такси.

– До завтра. Или что-то еще?

Она прищурено смотрела ему прямо в глаза.

– Да. Лицензию на убийство и разрешение на брак.

– Это к легарию. Пока!

Шутила Арина только тогда, когда была очень зла. Уже привык за столько лет. Лиман скрылся за дверью кабинета, прежде чем Арина успела что-нибудь ответить.

Кабинет был совсем небольшим: стол у маленького окна, полка с книгами и стеллаж, забитый толстыми папками дел. Пять лет службы, собранные, отсортированные и утрамбованные под серые переплеты тонкими пальцами Арины. На стене огромная карта города с выделенными цветными чернилами границами округа. Воздушный порт был косо заштрихован им лично пару лет назад. Рядом сотни записок и напоминалок от Арины о встречах, запланированных и пропущенных, покупках, графиках сдачи отчетов легарию, днях рождения, включая собственный.

Лиман упал в кресло, приоткрыл ящик стола, где дожидались несколько аккуратно свернутых сигарет из конкордийского листа и новые папки. Он достал скоросшиватель, проставил на нем номер, выудил из кармана и подколол первый лист – акт осмотра «Сомы». Скоро листов наберется немало. Их наискосок перечеркнут замечания и пометки Лимана, а на обложке появится неофициальное название. Это будет называться – Лиман уже решил про себя – «Мертвый дирижабль». Распахнув окно, он подпалил кончик сигареты и выпустил на пахнущую рыбой и сыростью улицу облачко сизого дыма. Оставалось всего шесть штук. Пора было наведаться к начальнику морского порта на душевную беседу за стаканом рома. Хотя и через него доставать нелегальный табак все сложнее. Однажды, как и в Близнецах, за сигаретку тут будет грозить тюремный срок. И какой-нибудь придурок Ковальчик лично наденет на него наручники.

Лиман долго вслушивался в шорох дождя за окном. Янтарный свет лился сверху, с улицы – там горели газовые фонари, изредка мелькали чьи-то ноги. Тихо шуршало радио. Сквозь треск и шипение доносились новости, изредка сменяемые набившей уже оскомину «Гранж Эланж». Но чаше в эфир врывался треск – отголоски гроз далекой Планеты. Оранжевая шкала настройки казалась широкой зубастой улыбкой в темноте кабинета.

Красный огонек полз по сигарете и неуклонно сокращал ее жизнь. По словам столичных докторов – его, Лимана, жизнь тоже заметно сокращалась. Но Лиман в это не верил. Равно как и в слова контрабандистов, что этот табак – лучший сорт с экваториальных островов.

«Начнем с того», – говорил про себя Лиман, пряча в карман очередную коробочку и отдавая стопку банкнот, – «что на экваторе вообще нет островов».

Телефонный звонок раздался как выстрел в тишине, мгновенно сорвал начавшую накатываться легкую дрему. Лиман понадеялся было, что Арина еще не ушла, но звонок повторился.

– Хренова звонилка, – он нащупал в темноте трость.

Телефон не прекращал звонить. Аппарат стоял на столе Арины среди мраморных и медных пеликанов. Рядом желтел оставленный билет на вызов такси.

– Констебль Лиман слушает.

Голос на том конце провода не принес хороших новостей.

– Почему звоните мне? Портовые склады – округ Новака.

Голос в трубке объяснил.

– Черт! – хрипло ответил Лиман. – Сейчас приеду.

Он вздохнул, снова забрался в мокрый китель и взял со стола желтый билет. В маленькой конфорке на окне еще тлели корешки конвертов. Чай согрелся и даже выплеснулся из кружки, но теперь снова остывал.

***

Рой сидел на краю длинной скамьи возле закипающего чайника. Радио на полке бормотало все те же новости и шипело далеким голосом Планеты. На вешалке сушился промокший плащ. Рой разглядывал собственные руки. Одно запястье было замотано бинтом.

– Где вы его нашли?

Охранник склада кивнул в сторону глухой улицы, почесывая густые баки. Узкая мокрая брусчатка искрилась в свете краешка Планеты, выглядывающего в разрыве облаков над темными крышами. По обе стороны каменные строения без окон. Дверь в одном из них была сорвана с петель.

В конце улицы темнела опора рельсовой дороги. Дальше дорога не шла – упиралась в океан бревенчатым ангаром вагонного депо.

– Уснул в вагоне и доехал до конечной, – сказал охранник. – Я проверил документы. Иностранец, поэтому сами понимаете…

Лиман вздохнул.

– Идем. Проверим склад.

– Да, но это уже заботы Новака, – заметил охранник.

– Идем!

На складах всегда пахло рыбой, хотя рыбу тут не хранили уже много лет. Лиман знал этот запах, въедающийся в доски и в память намертво, пока не сгниет окончательно и первое и второе. Он прислушался к тихому насвистыванию ветра под крышами зданий и шороху мелких лапок, перебирающих по мокрым балкам – вездесущие крысы. Дверь склада чудом держалась на одном навесе. Выломанный замок торчал из дверных досок как обломок ребра из груди. Лиман аккуратно толкнул дверь, она скрипнула, но отворилась внутрь, удержавшись на навесе. Из помещения пахнуло мокрой бумагой и уксусом.

– Возьмите, – охранник протянул пистолет. Лиман уставился на тяжелую рукоятку. Трехзарядный облегченный револьвер. Дороговато для штатного оружия. Похоже, что владелец склада приплачивал лично за его охрану.

– Не надо. Не пользуюсь.

– Но как же?..

– А вот так. Присмотри за выходом. Я скоро.

Лиман шагнул в сырую темноту склада. Под высоким потолком виднелись два узких окна, оттуда сочился бледный свет, выхватывая бледные контуры коробок и мешков, занимавших полки вдоль стен и почти все пространство в центре. У дальней стены горой темнел угловатый брезент. Лиман с сомнением взглянул на тяжелые лампы под потолком. Слишком долго они будут разгораться, оповещая о тревоге всем окрестным жуликам.

Глаза быстро привыкали к темноте. Теперь отчетливо виделись распотрошенные коробки в углу, разрезанный брезент, бледный огарок свечи между грязными следами ног на полу. К шороху лапок и раскатам далекого грома примешался еще один звук – сиплое дыхание.

Лиман едва успел увернуться от летящей в его голову коробки. Тень метнулась в сторону, опрокидывая тюки с полок.

– Стой, идиот!

Вторая коробка ударила его в грудь. Лиман едва удержался, трость протестующе заскрипела, скользнув по скользкому полу.

– Гримм, стой, засранец!

Тень замерла, уже готовая спрыгнуть вниз. Теперь незнакомец вглядывался в темноту, не выпуская из рук обломок доски.

– Лиман, ты что ли?

– Какого черта ты делаешь? – Лиман потирал ушибленное плечо. Он присел на ящик, достал из кармана завернутую в сухую бумагу сигарету. Табак все-таки немного отсырел – потрескивал и шипел. Белый дым наполнил помещение. – Мы договаривались, кажется, Гримм.

Гримм присел на край полки. Спускаться он не спешил.

– Арестуешь меня, фишер?

– Ты не на моей территории.

– Вот именно, – усмехнулся Гримм в темноте. – А договор действует только там. Я не граблю на твоей земле, ты не трогаешь моих девочек в баре и не спрашиваешь откуда пойло и табак.

– Сейчас крикну охраннику, и он проделает тебе круглую дырку в черепе, – сказал Лиман.

– Тогда будешь разговаривать с моим приятелем-совладельцем, который вряд ли так свято чтит договор, – Гримм тоже закурил. Лиман отметил, что запах его табака куда приятнее.

– Какого хрена, фишер? – спросил Гримм. – Я ждал Новака с его амбалами, но не тебя.

– Прямо сильно ждал? Могу позвонить.

Гримм затянулся. Красный огонек на мгновение осветил его бородатое лицо. Затем он чиркнул окурком по доске и вниз посыпались красные искры.

– Мне нужно выбираться отсюда. Поможешь?

– Парень, хлипкий такой – иностранец из Жерло. Ты его видел? Толкнул, ограбил? Что ты с ним сделал?

Гримм прокашлялся и похрустел шеей.

– Не видел я никого. Заблудился я. Хотел через склад дорогу срезать, а тут ты. И товара на полмиллиона талеров.

Лиман поднялся и оперся на погнутую трость.

– Выходи через окно. Через дверь я тебя не пропущу. Не сейчас, когда буду объясняться с охраной по поводу шума.

Гримм насмешливо козырнул и полез вверх по широким полкам. Скоро он совсем растворился в темноте, слился с ней, готовый в любой проскользнуть в окно.

– Дерьмо! – Лиман завернул потухший окурок обратно в бумагу и неспеша двинулся к выходу, ощущая на себе внимательный взгляд из темноты.

***

Центр города еще не спал. Горели газовые фонари. У раскрытых дверей баров и манжерий толпился народ. На углу старый эрза-капитан, поднявшись на помост из сколоченных ящиков, рассказывал о дальних странах, южных островах и морях за Волной. Вокруг собралась толпа зевак. Лиман бросил пару монеток в шапку у помоста. Капитан отвесил едва заметный поклон.

Рой всю дорогу шел молча, изредка косясь на ладонь, покоящуюся на его плече. Рука констебля не позволяла ни ускорить шаг, ни замедлиться, ни тем более свернуть в сторону.

– Куда мы идем? – наконец спросил он.

– Подальше оттуда, где вам не место.

Они остановились у двери с тонким полумесяцем. Из грязных желтых окон сочился приглушенный свет.

– Это отель? – уточнил Рой.

– Это бар.

Внутри было шумно. За столиками нет свободных мест, под потолком пыльное чучело рыбы-молот и тусклые электрические лампы. На огромной доске, привинченной к стене железными болтами, меню на вечер. Пахло жареной рыбой, свежим пивом и сушеными водорослями.

Лиман придвинул два высоких стула к стойке, попросил два бокала.

– Вы обедали сегодня?

Рой покачал головой. Лиман сунул ему под нос табличку с меню и отвернулся, осматриваясь. Девочки за столиками у окна в одинаковых красных жакетах торопливо уставились в окно. Бармен сухо кивнул, словно просил подтверждения, что Лиман не с показной проверкой, а просто зашел выпить бокал с приятелем. Лиман кивнул в ответ. Отпив глоток из высокого стакана, он с полуулыбкой пристально рассматривал девушек, пока они внезапно не засобирались, бросая на бармена растерянные взгляды.

– Я бы съел рыбу, – сказал Рой.

– Это сам заказывай, – отозвался Лиман, без предупреждения перейдя на ты.

Краем уха услышав про рыбу, бармен усмехнулся.

– Начистить бы твою рожу, – сказал Лиман, вернувшись к бокалу и похлопал Роя по плечу. – Это я не тебе. Заказывай все что нужно – это бар моего приятеля. Тут все относительно съедобно. Кроме вон той бурды в бутылках на второй и третьей полке. У тебя деньги хоть есть?

Рой полез в глубокие карманы пиджака.

– Ладно, оставь. Сегодня мы попросим тут скидку.

Некоторое время они сидели молча, опустошая большие кружки. Рой пил неумело, мелкими глотками, словно горячий чай. Лиман следил за его бегающим взглядом. На вид ученый-простак, которому не очень уютно в столице Архипелага. Наверняка у них в Жерло и баров нет, решил он. Разве что манжерии, совмещенные с читальными залами. Таким представлял город Жерло каждый, кто в нем не бывал, и Лиман не был исключением.

– У нас тоже есть бары, – сказал Рой, словно прочитав мысли. – Но я, как вы помните, не из самого города. На нашем острове-сателлите кроме трех музеев, библиотеки и почты нет ничего развлекательного. В Жерло бары есть. Только они не такие. И гражданин туда ходить не может.

– Гражданин – это вроде тебя?

– Это же очевидно – можно понять по моему имени, – пожал плечами Рой и окинул взглядом шумное помещение. – Будь моя воля, я задержался бы у вас на месяц, как минимум.

– Так что мешает?

– То, что послезавтра я отправляюсь на один небольшой остров севернее Жерла.

– Так скоро?

Рой кивнул и тоже взялся за бокал. Он пил долго, словно там был не эль, а литр горной воды.

– Именно. Никаких зацепок здесь не найдем ни я ни вы. Конечно, почитаем завтра заключение медиков, послушаем техников, но я и так знаю, что они скажут. Инфаркт, разрыв артерии, обширный инсульт – что-то одно на выбор и примерно через одного в зависимости от возраста. Дирижабль окажется в полном порядке.

– Значит смерть вызвана естественными причинами? – усмехнулся Лиман.

– Есть такая вещь – теория вероятностей. Не буду вдаваться в подробности, но шансы что в одном дирижабле окажется столько бедолаг умерших по естественным причинам настолько мала, что вам будет проще поверить в убивающие книги.

Лиман большим глотком осушил кружку и попросил еще.

– Книги – расскажи мне о них.

Рой придал лицу скучающий вид. Вышло немного фальшиво. Было заметно, что он с нетерпением ждал этого вопроса.

– Примерно полгода назад нечто подобное произошло в Литературном музее Жерло. Проходила выставка редких изданий, включая двухтомник «Большое солнце» и иллюстрированный справочник «Рыбы». Слышали о таких?

– Продолжай.

– Разумеется, неподалеку от музея дежурила охрана, а экспозицию охранял ночной вахтер. Точнее, присматривал за порядком – его обычная работа. Ночь прошла спокойно, сигнализация не срабатывала, однако утром произошло нечто странное. Посетители собирались у дверей, но музей все еще был закрыт. Такого не случалось никогда ранее – музеи открывались каждое утро ровно в восемь часов утра, и открывал двери ночной вахтер. К слову, там действует специальная процедура. Если вахтер не открывает дверь, то без согласования с управлением…

– Что в итоге? – спросил Лиман нетерпеливо.

– Вахтера обнаружили сразу, когда полиция открыла двери. Он сидел в кресле с опущенной головой и поначалу все подумали, что он спит. Но вахтер оказался мертв. Как показала экспертиза – разрыв сердечного клапана.

– Это конечно удивительно. Сколько лет было вахтеру?

Рой поставил пустую кружку и серьезно кивнул.

– Понимаю ваш сарказм. Интереснее было то, что одна из книг экспозиции оказалась абсолютно пустой. Чистые страницы, как в той, в дирижабле.

– Быть может – просто совпадение?

– Все книги внесены в каталоги. И эта значилась как «Голос воды». Текст в ней определенно был. Более того, с нее сняли копию и микрофильмировали. Старый шрифт, язык похожий на островной ланг, но без переводчика почти нечитаемый. Автор неизвестен.

– И ни одной буквы?

– Абсолютно белые листы.

– А где она сейчас?

– В том и дело, что она хранится в архивах Жерло, приобщенная к делу. Полиция не сочла исчезновение текста и смерть вахтера совпадением, хотя прямой связи не нашла. Мне дали ознакомиться с ней, когда я заинтересовался этим происшествием. Не буду врать, никаких зацепок я тоже не нашел. Зато наткнулся на интересную запись в Хрониках. Там говорилось об одном ученом, который проводил опыты над странной книгой, у которой не было автора. Он считал, что в ней скрыты огромные силы и загадки прошлого. Неизвестно каких успехов он добился – записи не сохранились, однако есть информация о его смерти. Разрыв аорты. В найденной книге один лист оказался абсолютно пустым. Что стало с книгой дальше неизвестно.

– А что говорят свидетели?

– Это было почти двести лет назад. Я пытался отыскать и другие сведения, но нашел только легенды о книгах смерти, которые в разные эпохи и в разных местах обнаруживали себя, и всегда такие появления сопровождались жертвами.

– Ливраморт, – вспомнил Лиман.

– О происшествии на «Соме» сразу сообщили в порт Близнецов. К счастью, там нашлись люди, знакомые с моими исследованиями. Еще час мне потребовался чтобы убедить Конвент отправить меня сюда и подключиться к расследованию.

– Видимо в вашей стране мало скептиков, – заметил Лиман.

– Иначе Жерло не был бы городом ученых.

Лиман усмехнулся.

– По моим сведениям можно найти еще один уцелевший экземпляр книги, подобной той, которая убила музейного вахтера, древнего ученого и пассажиров целого воздушного корабля. Книга находится в частной коллекции. Если я доберусь до нее, то может быть пойму, что с книгами не так и связаны ли они со смертями.

– И, к счастью, все это ты проделаешь подальше от моего округа.

Рой ничего не сказал на это – возможно не услышал. Его глаза блестели, а на лице появилось наивно-глупое выражение. Лиман решил, что со следующей кружкой торопиться тому не стоит.

– Хотите отправиться со мной? – вдруг спросил Рой. – Мы могли бы вести расследование вместе.

– Воздержусь. Мне и без книг-убийц живется весело.

– Напрасно. Путешествия очень меняют взгляды на жизнь, – сказал он. – Может быть вам полезно будет совершить небольшой вояж. Вот мои взгляды поменялись, причем не в лучшую сторону, – Рой невесело усмехнулся. – Я мог стать великим географом, как капитан Лагранж, историком и писателем. А вместо этого публикую сомнительные статейки о чудесах и тайнах в газетах и околонаучных изданиях. К серьезным альманахам меня не подпускают и на кватрум.

– Еще не поздно все изменить, – дежурно заметил Лиман.

– Все и так уже изменилось. Лет пять назад. Я же не всегда был ученым и даже не собирался им быть. Я учился в Летной академии и хотел служить на летающей крепости. Но потом произошло кое-что. На одном острове, которого даже на карте нет.

Лиман осмотрелся по сторонам, взял Роя за плечо. Тот торопливо опустошал бокал.

– Что такое?

– Пойдем освежимся. Становится душно.

– Конечно. Слушай, странная у вас в столице мода. Я видел несколько девушек в одинаковых красных жакетах.

– Главное сам такой не носи, – отозвался Лиман.

Улица искрилась под светом газовых фонарей. В небе бесшумно кипя лентами облаков сиял серп Планеты. Почти касаясь острых крыш, проплывал над городом, медленно удаляясь к морю рейсовый дирижабль. Рой пинал острый уголок камня брусчатки, словно стараясь сбить опасные необтесанный край. Но только поцарапал носы туфель.

– Нет, вы видели? – едва успел сказать он, прежде чем пятерня Лимана впилась в его горло. Констебль вжал его в стену, не опуская шею. Под его пальцами хаотично забился острый кадык. Рой попытался что-то прохрипеть, но Лиман тряхнул его за плечо и снова вбил в стену.

– Заткнись! Сначала я спрошу. Какого черта ты делал на складах? Ну, скажи мне, что просто гулял, давай!

Рой попытался кивнуть, но Лиман ударил его о кирпичную кладку, отпустил горло. Рой согнулся, кашляя. Каким-то чудом пиво все еще удерживалось внутри.

– Зачем вы?.. – прокашлял он.

– Затем, что ты, идиот, нанял человека, к которому даже я подходить брезгую, чтобы порыться на складе. Сколько ты ему заплатил и зачем?

– Я не понимаю, о чем вы…

Лиман ткнул его рукояткой трости в грудь и сжал кулак.

– Я ударю. И ударю очень сильно. Тебя когда-нибудь били, ученый? Вот я могу показать, как это.

– Стойте! – Рой держался за горло. – Триста. Я заплатил триста.

– Талеров?

– Островных марок.

Лиман отпустил его плечо.

– Ты хренов богач?

– Мне нужно было кое-что. С этого склада. Нужно было немедленно. Я понимаю, что вы в бешенстве, но вы должны понять… Когда его разберут на части, доступа уже не будет. Я потеряю возможность хоть что-то узнать.

– Ты сейчас про хренов автопилот?

– Я сейчас про автопилот.

Механизм с «Сомы», разумеется, сняли и отправили на склад до момента, пока легарий выпишет разрешение на экспертизу. Запакованный в кожух и брезент, он ждал среди коробок и мешков, пока неторопливый легарий Ольбер опустит свою печать на стандартный бланк.

– И ты хотел украсть улику?

– Только ознакомиться кое с чем. Эксперты разберут механизм, снимут валики с записями, но их расшифровка – совсем не то, что мне нужно. Лекс, понимаете, сам механизм обладает остаточной памятью от последних действий – комбинации расположения его элементов. Можно, если задать правильный вопрос, воссоздать последние минуты того, что произошло на «Соме». Вот почему я нашел человека, который вскроет склад и найдет автопилот.

– Попросить сделать все официально, конечно, нельзя было?

– Мой запрос перезапишет последний сегмент на валике – это нарушение процедуры. Не совсем законно, я бы сказал.

– Да, грабеж на складе – куда законнее. Как ты вообще нашел Гримма?

– Это куда проще, чем кажется. И, как я понимаю, вы платите ему? Или он вам?

Лиман опустил трость. В проулке выл ветер, гонял по земле обрывки газет.

– Не твое это дело, – он прижался спиной к шершавой стене, закрыл глаза. Где-то совсем рядом капала вода. Из темноты сознания медленно проступило лицо Иры Ош, отпечатком в памяти. Ее лицо казалось живым, словно она не умерла. Просто время остановилось. И вот-вот она моргнет, взглянет на него растерянно и наклонив голову прищурит веки. На ее лице будет читаться вопрос и недоумение, а губы замрут на серьезном лице полуоткрытыми, готовыми задать вопрос. Лиман открыл глаза. Ира Ош исчезла, и теперь на него смотрел Рой, потирая шею. – Послушай, если ты действительно знаешь, что нужно делать, то завтра я получу разрешение на осмотр механизма и сделаешь все что нужно. Под мою ответственность.

– Завтра? Боюсь, что не получится.

Лиман устало выдохнул.

– Это еще, черт тебя возьми, почему?

– Потому что автопилота с «Сомы» нет на складе.