Медведь, собаки и люди

Урго Бэр был-то большим шаманом. Самым большим из всех самоедов, и единственным среди оставшихся тайгийцев.

Стал он шаманом поздно, да и не искал себе вовсе такой судьбы. Будучи уже почтенным стариком шестидесяти лет, отправился Урго Бэр глубокой осенью по снегу в тайгу на промысел. Тогда его так, конечно, не звали, а как его тогда звали, никто не помнит, и он сам не помнит. Отговаривала его жена Нэ, просила остаться дома, но Урго Бэр не слушал. Хотел добыть последнего медведя перед постыдной старостью. Далеко в лесу в маленькой охотничьей избушке, в которой и не выпрямиться во весь рост, в которой и окошка-то нет, только низенькая дверь, в этой избушке Урго Бэр сильно занемог. Так сильно, что и встать сил не было, не то что бы домой вернуться. Только ворочался под шубой и плевался густым и чёрным. Лихорадило всё тело, лицо его серым стало, как у покойника. Так бы и сгинул, но ночью в избушку пришёл хозяин тайги, поддел острыми когтями дверку и сунул мокрый нос внутрь.

– Пойдём со мной, – сказал хозяин. – С духами говорить будешь.

– Не пойду! – испуганно ответил Урго Бэр, которого тогда так не звали, и накрылся шубой с головой.

Хозяин порычал, поревел, избушку пошатал до скрипа, но ушёл. Однако, следующей же ночью вернулся.

– Пойдём со мной, – говорит. – Иначе умрёшь.

– Не пойду! – так же ответил Урго Бэр, которого тогда так не звали, и перевернулся на другой бок.

Но и на третью ночь пришёл хозяин, совсем оторвал дверь и отбросил её в сторону. Встал на задние лапы и заревел:

– Пойдёшь?

– Пойду, – ответил Урго Бэр, потому что понял, что ещё одной ночи не протянет.

Тогда хозяин подошёл к Урго Бэр и подал ему чашу с отваром из сосновой хвои и липких кедровых шишек.

– Пей, – сказал он.

Урго Бэр выпил до дна, смочил пересохшее горло, отогрел сморщенный желудок, и ему стало лучше. Так Урго Бэр навсегда остался в страшной тайге и никогда больше не возвращался к своей жене Нэ. Говорят, что спустя годы Нэ, как и другие тайгийцы, приходила к нему, обращалась за помощью, но он её не узнал.

Хозяин остался с Урго Бэр и каждый день поил его отварами, кормил мясом. Долгими зимними ночами хозяин рассказывал Урго Бэр, как говорить с духами. «Если нужно это, то делай так, а если нужно то, то делай эдак», – подробно объяснял он.

Когда Урго Бэр совсем выздоровел, хозяин принёс ему одежду.

– Смотри Урго Бэр, – говорил хозяин, показывая ему костюм. – Здесь навешаны кости оленя, и кости лисы, и кости зайца, и белки. Это чтобы спускаться в нижние миры. А здесь рукава, как крылья птицы, как крылья ворона. Это чтобы подниматься в верхние миры. Вот тебе ещё шапка из волка. Это чтобы злые духи не проникли тебе в голову. И вот тебе ещё маска. Это чтобы духи тебя не узнали и не нашли в этом мире.

Урго Бэр облачился в этот костюм и никогда его не снимал до самой смерти.

– Пойдём, Урго Бэр, – сказал хозяин. – Ты должен выбрать дерево из которого будет твой посох. Без посоха никак.

Хозяин закрыл мохнатой лапой глаза Урго Бэр и повёл его в лес. Долго шли они по тайге, Урго Бэр трогал ель, трогал осину, сосну, берёзу, пихту, ольху, лиственницу и липу, но остановился у тысячелетнего кедра.

– Хорошее дерево, – одобрил хозяин. – Хороший будет тебе посох, будешь по нему глубоко спускаться в нижние миры и высоко подниматься в верхние миры.

На следующую зиму в самую холодную ночь, когда плевок застывал в полёте, хозяин повёл Урго Бэр на большую воду, на Ионесси.

– Пришло время, Урго Бэр, – сказал хозяин. – Узнаем сегодня, достоин ли ты. Вот перед тобой девять прорубей. Сто шагов между ними. Должен ты нырнуть в первую и вынырнуть во второй. Затем нырнуть во вторую и вынырнуть в третьей. Нырнуть в третью, вынырнуть в четвертой. А я буду ждать тебя у девятой. Но будь осторожен, прорубь быстро замерзает, и последняя может застыть полностью, пока ты до неё доплывешь.

Урго Бэр хотел раздеться донага, снять свой костюм с костями оленя, и костями лисы, и костями зайца, и белки, с рукавами, как крылья, как крылья ворона, хотел снять шапку из волка и снять маску, но хозяин не разрешил.

– Но ведь костюм с костями и шапка и маска будут тянуть меня на дно! – взмолился Урго Бэр.

– Тебе в костюме и в шапке, и в маске ещё летать на бубне в верхние миры, как они тебя могут тянуть на дно? – удивился хозяин и вразвалку пошёл вперёд.

Урго Бэр ступил в первую прорубь и как карась поплыл подо льдом Ионесси. Во второй проруби он легко пробил тонкую корочку льда. К третьей проруби он плыл, как щука, и тоже проломил лёд. Затем он плыл, как судак, как карп, и как таймень, и с каждой очередной прорубью лёд становился всё толще. К девятой проруби он подплыл тяжело, как сом, и увидел, что прорубь полностью застыла. Он бился в неё руками и ногами, но лёд даже не трескался. Урго Бэр решил уже, что всё кончено, и пошёл ко дну. И опустившись глубоко-глубоко, почти в самый нижний мир, он так сильно оттолкнулся ногами ото дна, что головой пробил девятую прорубь и его выбросило на лёд, как нерпу.

Хозяин довольный смотрел на Урго Бэра, который лежал на льду весь в водорослях и морской траве, и никак не мог надышаться.

– Пойдём скорее домой, я замёрзну! – попросил Урго Бэр.

– Испытание ещё не окончено, – покачал головой хозяин.

Внезапно он сам нырнул в прорубь, несколько раз окунулся с головой и вылез обратно. Хозяин снял с себя мокрую насквозь и тяжёлую шубу, оставшись нагим и красным. Шубу он накинул на Урго Бэра.

– Оставайся здесь до утра, Урго Бэр, – сказал хозяин. – А когда я утром приду, ты должен высушить мою шубу огнём внутри тебя, а костра не заводи.

Когда хозяин утром пришёл, шуба на Урго Бэр была сухой, словно неделю пролежала под июльским солнцем, а Урго Бэр был горячим, как уголь в костре, и глаза его светились негасимым огнём.

– Что ж, Урго Бэр, верни мне мою сухую шубу, а я тебе что-то подарю.

Хозяин забрал свою шубу и подарил Урго Бэр бубен. Бубен из кожи медведя, и на нем были изображены медведи.

– Теперь это твой конь, Урго Бэр, он унесёт тебя в нижние и в верхние миры, на нём ты будешь спускаться под землю, летать по небу и плавать по рекам. Это твой лук. На нём ты, как на стреле, быстро отправишься на край земли и вернёшься обратно. А я тебе больше не нужен, Урго Бэр, я ухожу.

И хозяин ушёл в лес, ушёл домой.

Так Урго Бэр стал шаманом. Самым большим из всех самоедов, и единственным среди оставшихся тайгийцев. Урго Бэр разговаривал с животными и с птицами, и с рыбами. Он понимал их язык, и они внимательно его слушали. Он ездил верхом на медведе и голыми руками ловил ласточек. К нему шли нганасаны и селькупы, камасинцы и моторы, энцы и сойоты. Все они шли, чтобы узнать будущее, узнать прошлое, шли за погодой, шли за лечением, шли с просьбой догнать душу и уговорить её вернуться. И Урго Бэр предсказывал будущее, рассказывал прошлое, вызывал дождь, лечил язвы, догонял и возвращал души. Он погружался на дно реки и запрыгивал на вершину берёзы и сидел на ней, как на стуле.

Урго Бэр прожил ещё сто лет и всего сто шестьдесят один год.

Я спросил:

– Ава, а ты был за большим лесом?

– Был.

Ава большим железным топором вырубал лодку-долблёнку из толстой осины, чтобы ходить на ней по рекам и ловить рыбу. У Ава были большие мозолистые руки с длинными чёрными ногтями, а от уголков его глаз разбегались глубокие морщины, как лапки воробья. Потом долблёнку нужно обжечь огнём, чтобы она служила долго.

– Что за большим лесом, Ава?

– Плохие люди, – ответил он, не отвлекаясь от работы. – Побелевшие люди. Раньше они были, как мы. Они стали белыми, потому что стали есть других людей. И чем белее человек, тем больше людей он съел. Да, они едят мясо других людей, а отрубленными головами украшают коньки своих изб. Они приручили диких свиней и скармливают им то, что не доели сами.

– А они не придут к нам? – испугался я. – И не съедят нас?

– Нет, Кхай, они не придут, потому что боятся меня. Потому что я великий шаман, – Ава гордо поднял голову. – Я попрошу духов, и духи нас защитят.

Когда умер Урго Бэр, Ава – его сын и мой отец, сложил его тело в кожаный мешок, зашил его и отнёс далеко в тайгу, в мёртвый лес и спрятал в дупло большого дерева, чтобы духи леса забрали его себе. Рядом с ним он оставил и его костюм, и его посох, и бубен. Теперь душа Урго Бэра навсегда отправится в тот мир, из которого приходила к нам в гости. Но потом Ава вернулся и забрал костюм и посох, и бубен, и сказал, что теперь он будет самым великим шаманом.

Он камлал, ходил в лес общаться с духами, но другие самоеды к нему не шли, потому что не поверили ему. Так мы и жили отдельно ото всех в лесу: Ава, я, моя старшая сестра Нё, мой старший брат Кора, их дочь Уджугэ Эши и собаки. Ава был на десять или двадцать лет моложе, чем был Урго Бэр, когда тот стал шаманом. Ава ловил рыбу и охотился, и приносил нам еду. Перед тем, как уйти на охоту, он камлал и просил духов послать ему зверя. А перед камланием Ава несколько дней ничего не ел и воздерживался. Кора был восемнадцати лет, у него была поранена рука, он иногда ходил с Ава на охоту и рыбалку, но чаще оставался сторожить дом. Нё было четырнадцать, и она вела хозяйство, готовила еду, коротким летом собирала ягоды и орехи и занималась огородом. Она выращивала горох. Нё и Кора были братом и сестрой, но жили, как муж и жена, поэтому их маленькая дочь Уджугэ Эши была нездоровой, у неё всегда болела голова и она всегда плакала в своей люльке, глаза её были раскосы в форме миндаля, а рот открыт и язык высунут.

У нас было много собак, никто их никогда не считал. Большие помогали Аве охотиться, они тягали сани, а маленьких мы варили и ели зимой, когда нечего было больше есть. Зимой их запускали греться в сарай или даже в нашу общую землянку. Я брал несколько собак на свою лежанку, и они грели меня, как печь. А летом они просто бегали по лесу.

– Почему плохие люди за большим лесом стали такими злыми, Ава?

Ава вытер рукавом пот со лба и долго думал.

– Они предали своих богов, тех богов, которых почитали их отцы и отцы их отцов, и теперь стали почитать нового бога, – наконец, ответил он. – Теперь они прокляты.

– А их новый бог сильный? – опять спросил я.

– Нет, – Ава решительно покачал головой. – Их бога убили, его прибили гвоздями к кресту, но он ожил. Их бог называет их рабами.

Ава долго смотрел глубоко в лес, словно искал там ответы на свои вопросы.

– Мои боги меня рабом не называют, – он снова покачал головой. – Нет, не называют.

Ава снова принялся долбить лодку.

– Ава, давай я помогу тебе?

Он огляделся, раздумывая, чем я могу помочь.

– Чем ты мне поможешь, Кхай? Разве что держи с той стороны бревно, чтобы оно не шаталось.

Я подошёл с той стороны и стал держать, но лодка и без меня стояла устойчиво, поэтому вскоре я ушёл играть со щенками. Маленькая белая сука Мен недавно ощенилась.

Никогда раньше Ава не приносил с охоты медведя. Приносил оленей, коз, косуль, зайцев и тетеревов, даже лис, но никогда не приносил медведя.

Перед этим промыслом он ушёл камлать на целых три дня.

– Как ты поговорил с духами, Ава? Что они тебе сказали? – спросила Нё, когда Ава вернулся.

– Я несколько раз умер и ожил. Я летал на бубне по небу выше молодых коршунов и видел то, чего не видел никто из людей. Духи сказали, что в этот раз дадут мне медведя.

Ава был уставшим, худым и бледным, от него дурно пахло потом и мочой, как от собаки. Духи и раньше обещали ему медведя, но раньше они обманывали. Теперь Ава взял лук и стрелы, копьё и большую деревянную рогатину, он сложил это на сани из оленьей шкуры и один ушёл в тайгу на много дней.

Он вернулся, таща за собой из последних сил по промёрзшей сухой осенней земле сани с большим медведем.

– Это большой медведь! – крикнул он издалека, когда мы вышли его встречать. – Его мяса нам хватит на всю зиму!

Кора побежал помочь отцу дотянуть тушу медведя к нашей землянке.

– Теперь нужно встретить хозяина тайги достойно, – вздохнул Ава, вытирая шапкой лицо.

Нё подготовила холодную яму, чтобы убрать туда мясо до сильных морозов. Я развёл огонь в жаровне, чтобы жарить свеженину.

– Приветствуем тебя, медведь, хозяин тайги, – громко с уважением сказал Ава. – Мы не обидим тебя.

Медведь смотрел стеклянными карими глазами, а его розовый язык вывалился на землю. Ава и Кора начали сдирать с медведя шкуру.

– Снимай свою шубку, медведь, хозяин тайги, – приговаривал Ава.

Медведя перевернули на спину и растянули его. Ава сделал круговые разрезы на запястьях передних лап, а Кора на запястьях задних лап. Ава соединил эти разрезы по центру туши.

– Жарко тебе в шубке, медведь, хозяин тайги? – спрашивал Ава, делая надрез вокруг головы.

Ава и Кора острыми ножами аккуратно срезали всё мясо с костей, не оставляя ни кусочка. Мясо убрали в холодную яму, а когда выпадет снег его перенесут в маленький домик высоко на дереве, чтобы ни собаки, ни дикие животные, ни мыши его не растащили.