Меч Реконкисты

Пролог

Редкие снежинки медленным хороводом кружили вокруг ее осунувшегося лица. Таяли на губах, путались в тусклых, словно обесцвеченных волосах цвета свалявшейся собачьей шерсти с нотками прежней рыжины, стекали маленькими, почти незаметными дорожками по щекам.

Первый снег в Ставрополе пошел внезапно, на пару недель, а то и месяц раньше положенного. Нет, никаких сугробов и метелей, просто белая рябь в воздухе да тонкий пушок на дорожках, крышах машин, козырьках домов. Он растает, исчезнет без следа за каких-то пару часов, но ей все равно было приятно смотреть на ленивый полет холодных снежинок.

Маленькие, хрупкие, неприспособленные к жизни в новом мире, они падали с неба, сверкали мистическим блеском отраженного света, чтобы растечься в вульгарную лужу поперек разбитой дороги.

Ира невольно улыбнулась своим мыслям, вытянула вперед ладонь, подставляя снегу и ветру свои озябшие пальцы. Ей было холодно и больно. Израненное тело глухо протестовало на любое осмысленное движение, а дрожь и стучащие зубы стали слишком привычными, чтобы обращать на них внимание.

Но внутри она пела от радости.

Но внутри она страдала от пустоты и собственной никчемности.

Это началось недавно, во время самого масштабного рейда Новых Христиан за всю историю их группировки, и, пожалуй, за все время с момента Катастрофы. А еще — впервые крестоносцев так цинично и безжалостно отправили на убой.

Девушка плохо помнила свою жизнь до прихода в церковь. Только смазанные картины воспоминаний, неожиданные эмоциональные вспышки от случайно увиденных вещей или таких же случайных ситуаций, тоска по красивому, ухоженному мужчине в дорогом костюме. Родственник? Любовник? Ира не могла вспомнить ни обстоятельств знакомства, ни даже его лица или имени.

Но даже так, непонятные вспышки раздражения или ностальгии на, казалось бы, прочно забытые лица были лучше безэмоционального груза памяти. Она помнила, как нравились ей лучи полуденного солнца, как она обожала кремовые тортики, поездки на море и еще кучу самых разных вещей. Теперь все они вызывали у нее сводящее зубы безразличие. Как будто и не было той, другой жизни…

А может и правда не все это мираж, видения, делирий, или просто приход от тех веществ, которые им добавляли в еду "заботливые" монахи? Она ведь была общительной, была напористой, пробивной, любила жизнь и дорожила своими воспоминаниями! Так почему вместо образа близких память услужливо подбрасывает набившие искомину постные или похотливые рожи церковных кураторов. Чертова секта!

Как итог, из всех встреченных в жизни людей она сумела вспомнить, или, вернее, сохранить в памяти только четверых: брата Германа, который и привел ее в Церковь, своего краснорожего куратора среди крестоносцев, подругу из своей десятки, что болтала не затыкаясь даже на тренировках, и Савву. Милого, пусть и не слишком заботливого паренька, с которым она встречалась еще до Катастрофы. Мягко скажем, не густо. Особенно если учесть, что приветом из прошлого был только бывший парень да так и оставшийся безымянным импозантный незнакомец.

"Ничего, все пройдет. Я выживу. И верну обратно мою прошлую жизнь", — Пролепетала она себе под нос сухими искусанными губами.

Девушка шмыгнула носом, усмехнулась грустно и чуточку смиренно. Сардоническая улыбка тут же перетекла в болезненную гримасу, когда очередной порыв ветра вызвал дрожь в теле. Ира дернулась и этим неосторожным движением потревожила одну из своих ран. Благо дуть ветер мог только с одного направления, и дрожь временами отступала на час-другой.

Угол между двух домов, в который она забилась, был хорош всем — сухой, теплый, с выбоиной на асфальте, в которую за прошлые дни натекла дождевая вода. Солнечные лучи согрели ее, так что беглянка с удовольствием напилась до бульканья в животе не боясь потревожить больное горло.

Но у такого убежища имелись и свои минусы. Пусть зомби с этой территории выжгли церковники, оставалось еще много других опасностей, а ее лежка оказывалась как на ладони со стороны широкой улицы недалеко от позиций Новых Христиан. Не то, чтобы она могла что-то с этим поделать. Сил едва хватало, чтобы переворачивать тело, куда уж до смены убежища.

Благо девушке удалось наткнуться на труп одного из наемников, что повел за собой Доминик или его присные. Обезглавленное тело, судя по всему, принадлежало женщине, причем куда более массивной, чем хрупкая Ира.

Еще за час до своей страшной находки та, скорее всего, просто прошла бы мимо, но в тот момент продрогшее, сотрясающееся от холода, боли и пронизывающего ветра тело пересилило мораль и брезгливость.

Ира потратила остатки своих сил, чтобы избавить труп от верхней одежды и всласть пошарить по карманам, благо инвентарь открывался на каком-то из верхних уровней, то ли седьмом, то ли вообще восьмом, так что большая часть людей им не владела.

Не владела им и эта умершая тетка, иначе не стала рассовывать по карманам шоколадные батончики, фляги с водой, какие-то странные бутыли с непонятной жидкостью и другие мелочи.

Никакого оружия беглянка у трупа не нашла, большая часть припасов тоже осталась лишь в виде фантиков с шоколадными потеками внутри, а как-то использовать бутылочки с непонятной жидкостью Ира побоялась и не стала их брать. Тяжело.

В итоге бывшая крестоносец стала обладательницей двух маленьких шоколадок, полупустой фляги с водой и черного, отороченного золотой каймой плаща. Последний оказался ей великоват и девушка колебалась, брать его или нет. Не из-за трупа или потеков крови — просто он выглядел слишком тяжелым, а она и так отдала последние силы на это вынужденное мародерство.

К удивлению Иры, черная ткань оказалась куда легче, чем она предполагала. Более того, одежда сама подстроилась под размеры своей новой хозяйки, стоило той неуклюже натянуть излишне вычурный плащ. Стоять на месте, не упираясь в колени, сразу стало легче и даже сломанные ребра перестали так сильно ныть. Настоящая удача!

Закрепляя успех, девушка съела одну из шоколадок, запила ее водой и тщательно облизала все оставшиеся фантики. На многих, кроме шоколадных разводов, были еще и прилипшие орехи или посыпка. Получилось более-менее сытно.

"Наверное, только благодаря той неизвестной женщине и ее добру мне вообще удалось отползти так далеко", — Решила Ира. В конце-концов, силы оставили ее уже через четверть часа после удачной находки, и остаток пути она то ковыляла держась рукой за стены, а то и вовсе ползла на четвереньках. И вот, доползла до своей щели.

Первый раз она отключилась почти на сутки, если судить по системному времени. Подумать только, прошло больше двух дней с момента той чудовищной битвы. Почти сутки с того момента, как ей кулаком раздробили ребра и отправили в полет до ближайшей стены. Три дня с того момента, когда она, наконец, вернула назад свою личность.

"Некоторые монахи говорили, что боль — это иллюзия. Значит, благодаря одному заблуждению я избавилась от другого. Ха, выкусите!"

Нет, проблески случались и до получения тяжелой раны, даже до первого рейда, где она словно очнулась ото сна.

На первый сеанс, когда Ира лишь открывала рот в такт молитве и не сразу поддалась влиянию группы. Во время тренировок, когда эмоции вырывались из-под контроля, а в ее глазах начинал плескаться ужас осознания. Хотя и они, в конце-концов, оказывались сопряжены с болью. Первый рейд, где ее болтливую подружку проткнули огромным, похожим на канат языком, а потом порвали на клочки низшие зомби.

Именно эта ужасная сцена стала тем самым переломным моментом, вопреки всем ее следующим размышлениям и сарказмам. А именно — тот миг осознания собственного безразличия. Сначала ее просто поразило равнодушие остальных. Потом она обратила внимание на себя, и вялое возмущение сменилось ужасом осознания.

Узколобый фанатизм, беспрекословное подчинение, безразличие к судьбе товарищей, смирение с собственной участью. Девушка возмутилась действиями своих собратьев, что просто перешагнули труп хорошей, замечательной, пусть даже излишне болтливой женщины. А потом с диким, всепоглощающим стыдом поняла, что сделала то же самое буквально минутой ранее. Просто потому, что человек, мимо агонии которого она прошла незадолго до собственной маленькой трагедии, не вызывал у нее какой-то особой симпатии.

С того момента Ира изменилась. Нет, она не впала в крамолу, не стала подвергать сомнениям свою верность церковным иерархам. Да и не могла, если честно. Одна мысль уйти одной, в пугающую неизвестность за пределами надежных монастырских (военкоматских) стен, вызывала в ней то-то похожее на паническую атаку.

Да и препираться с инструкторами казалось попросту глупо. Нет, девушка пошла от противного — наоборот, начала выделяться, подчеркивать свою индивидуальность и даже избранность. Все для того, чтобы повысить собственную ценность в глазах кураторов.

Стала рвать жилы на всех силовых тренировках, легко превосходя в результатах тупящих болванчиков вокруг, старалась улучшить взаимодействие с остальными, побольше узнать про монстров и новый мир вокруг. Пусть переступить через себя не вышло, но направить религиозный экстаз в нужное русло оказалось легко и приятно.

Как итог, подающую надежду послушницу выделили из серой массы остального отделения, дали отдельный шеврон "специалиста", выделили дополнительные часы обучения у опытных бойцов. И не зря: она, единственная из всех крестоносцев, смогла изучить навыки: "Изгнание" и "Духовный доспех", а также приблизиться к эволюции навыка "владение луком", несмотря на его заморозку. Аномалия? Возможно, но кураторы ничего не заметили, а более проницательные и сильные иерархи к ним не заходили. Возможно, именно благодаря этим навыкам, а также попустительству своих надзирателей она и выжила в бою. Ненадолго, судя по состоянию тела, но хоть что-то…

Потому что Ире не становилось лучше. После первого своего обморока она почувствовала прилив сил, даже сумела поймать в силки от пояса ворону, чтобы тут же съесть ее безо всяких готовок. Однако потом девушка снова отключилась на сутки, и с того момента слабость не переставала ее покидать.

Прошло уже шесть, почти семь дней с момента ее дезертирства, а беглянка все слабела и слабела. Даже ее упрямой натуре стало понятно, что такими темпами она продержиться еще пару дней, а потом тихо и весьма прозаично умрет.

— Нет, нельзя сдаваться! — Тонкий девичий голосок эхом разнесся по пустому двору. Но не привлек никого, кроме трусливой вороны, что с возмущенным карканьем взвилась в воздух. Институтские корпуса давно притягивали к себе большую часть нежити, а после той светлой вспышки в радиусе километра от Андреевского собора не осталось никого опаснее бродячих кошек или одичавших собак. Люди не замечали ее в темном углу, накрытую черной же тканью, да и она сама отползла довольно далеко от основного маршрута к церкви, а другие обитатели города обходили вотчину Новых Христиан десятой дорогой.

"Они же называли меня прорывом. Называли первым шагом к эволюции исполнителей, духовным гибридам и Бог знает чему еще. Сам пресвятой Доминик почтил эту недостойную послушницу своим присутствием! Так за что меня просто бросили во всю эту бойню?!" — Сознание Иры уже стало путаться, а мысли потеряли стройность, начали скакать с темы на тему. Уже через минуту она и думать забыла о своей решимости спастись или начать что-то делать.

Настроение, вроде бы немного поднятое выкриком, сново поползло до минусовой отметки. Ира сморгнула тихие злые слезы, подтянула к себе затекшую ногу, оглянулась по сторонам. Просто, чтобы отвлечься.

На самом деле, не будь ей так плохо от полученных травм и голода, она бы отчаянно скучала. За те неполные шесть (или семь?) дней, что она лежит во дворе, обстановка вокруг практически никак не поменялась.

Изредка слышались взрывы да стрельба в самых разных частях города, полдня назад оглушительная канонада не стихала почти час, прежде чем большой отряд откуда-то из центра, предположительно военные, не отбился от нападения. Или не закончили выяснять между собой отношения.

Кроме привычных уже выстрелов, девушка пару раз замечала трусящих мимо собак, неясную тень в разбитом окне далекого дома, что пялилась на нее несколько часов к ряду, да стайки ворон, летающие туда сюда с периодичностью звуков стрельбы.

"Я умру", — Заключила Ира с удивившим даже ее саму хладнокровием, — "Вороны так и будут каркать, зомби — бродить, а люди — стрелять. Только меня здесь уже не будет".

"Может так и надо? Так не хочется куда-то идти…"

"Нет, нельзя. Умирать — это единственное, что мне запрещено. Неужели все эти прошлые мучения были напрасны?" — Последняя мысль слегка встряхнула ее. Действительно, будет очень обидно после стольких усилий разделить судьбу комнатного растения, тихо вянущего в темном углу. Никчемного, никому не нужного куска биомассы в веселеньком пластиковом горшочке. Может даже черном, с богатой золотой каймой по краям…"

Ира застонала. Ей не хотелось подниматься, двигаться, мыслить, существовать. Хотелось лишь покрепче завернуться в свой замечательный, теплый, невероятно уютный плащ и прикрыть глаза. Но она словно назло себе принялась пучить их, чтобы они не смели закрываться, двигать руками, сгибать колени…

Непослушное тело скрипело и ныло в ответ на каждое движение, ребра при неосторожной попытке встать взорвались такой ослепительной болью, что девушка на мгновение потеряла сознание, а мягкий и уютный плащ словно бы не хотел отпускать ее, становиться элементом одежды, а не дорогим саваном на ее исхудавшем трупе.

Ира выдержала все. Ну, почти все, от резко вскинутой головы ее вырвало, благо хоть не на себя. Кое-как вытерев рот ребром ладони, она прополоскала рот водой из фляги (благо из-за дождей не было дефицита хотя бы с ней), после чего медленно побрела, подволакивая ногу, к маячившим вдалеке шпилям Андреевской Церкви.

Пускай предательница или дезертирша, но живая. Убить ее не убьют, в этом Ира была уверена твердо. Ничего непростительного она не совершила, про технологию создания крестоносцев вкупе с промывкой мозгов в общих чертах знают все или почти все, так что затыкать ей рот бессмысленно, а сам прецедент довольно интересен.

"Может быть мне даже разрешать стать послушницей или еще как-то вступить в саму церковь", — Мечтательно улыбнулась девушка. Она не строила иллюзий и понимала, что шанс на нормальную жизнь после возвращения пренебрежимо мал, но сейчас лишь надежда удерживала ее от легкой и безболезненной смерти от истощения. Пожалуй, совсем неплохо иногда о чем-нибудь помечтать.

"Например, что меня в последний момент спасет тот таинственный незнакомец из моих снов и памяти. Или моя подруга окажется живой и здоровой. Или…"

Ира вздрогнула и остановилась, расширенными глазами смотря на все более четкий силуэт человека впереди. Тот появился словно бы из ниоткуда и быстро приближался к ней. С такого расстояния сложно разглядеть детали, но, как минимум, экипирован тот был неплохо, пусть и выглядел немного странно. Зато шел налегке, а значит — есть инвентарь. К тому же, незнакомец шел из главной базы Новых Христиан, куда мало кого пускают. И чем ближе приближался к ней человек, тем больше подробностей могла разглядеть бывшая жертва секты.

Неизвестный оказался мужчиной в странной тканевой броне. Лицо открыто, капюшон почти не мешает его рассмотреть, фалды мягкой, но прочной даже на вид ткани развеваются позади фигуры на манер мантии, на груди болтается что-то вроде респиратора, шаг тяжелый и уверенный. На боку у человека проступило изображение длинной казацкой шашки, при этом смотрелось оно так естественно, что даже Ира не сразу обратила внимание. Наверное, слишком засмотрелась на движения незнакомца.

Уверенные, даже тяжелые, они вместе с тем выглядели невероятно плавными, словно воин впереди не ходит, а плывет по воздуху. Так же естественно, и, вместе с тем, сказочно смотрятся дельфины или юркие, еще не выросшие касатки — выверенная пластика движений и плотная среда накладывают свои ограничения.

"О нет, он же сейчас уйдет!" — Вдруг сообразила девушка. Все это время она лишь стояла и пялилась на мужчину, пока он быстро шел примерно в ее направлении.

"Там скоро будет изгиб дороги и он свернет в другую сторону. Не увидит или не обратит внимания. А другого человека можно ждать долго, на Северо-Запад сейчас мало кто ходит. Бли-и-ин! Это катастрофа!!!"

Ира вздрогнула и принялась еще быстрее ковылять в выбранном направлении, попутно то махая рукой, то скрежеща подобранной щепкой по кладке стен, на которые она опиралась. Других вариантов для привлечения внимания она придумать не смогла.

Впрочем, хватило и уже приложенных усилий. Ира мысленно возблагодарила всех Богов разом, когда незнакомец стал замедлять свой шаг, а затем и вовсе пошел прямо к ней, игнорируя белевший впереди поворот дороги.

Она уже набрала воздух в легкие чтобы как можно искренне поприветствовать его и попросить о помощи, как вдруг наткнулась взглядом на его лицо.

Воздух с сипением вышел из легких, колени окончательно подогнулись, и только подоспевший мужчина не дал ей рухнуть на асфальт мешком картошки. Он грубо взял ее под руку и молча изогнул бровь в вопросительном жесте.

Подобный снобизм возмутил бы ее даже в таком сумрачном состоянии как нынешнее, но сейчас девушка могла только хватать ртом воздух и пялиться на лицо незнакомца. А незнакомца ли..?

— Милый, ты пришел…