Мать-одиночка

Глава 1-1

Андрей Буторин

Настя Любимка

Аннотация

Зоя — счастливая мать троих детей. Получив страшное известие о смерти мужа, она круто меняет жизнь и уезжает в шумный мегаполис, где желает начать все сначала. Знакомство очередного кавалера с детьми заканчивается бегством ухажера и крупной ссорой. В сердцах Зоя хлопает дверью и… попадает в другой мир! Однако она не намерена сдаваться и сделает все, чтобы вернуться к детям!

Глава первая

Зоя

— Мама, а папа приедет на праздник? — в который раз сонно спросила дочка.

— Обязательно, — прошептала я и украдкой вздохнула, но ответа Лиля не услышала, уже спала.

Может, и к лучшему.

У меня каждый раз сердце кровью обливается, когда дети задают вопросы об отце.

Как он там? Мой любимый, всегда позитивный Витька? Приедет ли завтра, как и обещал?

И не думать, не думать о командировке. Знала же, за кого замуж выхожу! Военный — принадлежит государству больше, чем семье. Но Витя клялся, что с ним все будет хорошо, а значит, я обязана верить в лучшее.

Поцеловав дочку и поправив одеяло, я тихонечко вышла из детской.

В зале на диване в обнимку спали мальчишки-близнецы, Санька да Ванька.

Боясь разбудить неугомонных сыновей, остановилась и вновь залюбовалась их лицами. Как же они похожи на мужа! Будто ксерокопии! Практически ничего от меня нет!

Такие же, как у Вити, непослушные рыжие волосы с торчащими в разные стороны вихрами, россыпь веснушек на щеках, широкая улыбка, что светит ярко, будто соткана из солнечных лучей, и большие синие глаза.

«Мои морковки» — как ласково называл их муж.

Сердце предательски заныло, предчувствуя беду, но я отогнала плохие мысли. Вместо того, чтобы вновь погружаться в невеселые думы, осторожно подняла Ваньку и отнесла в детскую, за ним перенесла и Саньку.

Я не успела выйти из комнаты, как в дверь резко позвонили. И, видимо, для верности, от души попинали ногой.

Боясь, что дети проснутся от нежданных гостей, ринулась в коридор.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы заглянуть в глазок и оценить степень невменяемости ночного визитера.

Ирка Соколова, жена генерала, а заодно безнадежно влюбленная в моего мужа одноклассница. Сколько она мне крови попортила со своими чувствами, словами не передать. Но за десять лет брака я смирилась с ее безответной любовью к Вите. И, судя по всему, смирился и ее муж. Потому что куда бы ни отправили любимого по службе, мы всегда оказывались рядом. Я не знаю, как она этого добилась, но ей удалось выбить для нас направление на заселение в городок, куда отправили ее с генералом.

Каюсь, когда я узнала, куда год назад отправили Витю, решила, что Соколов Игнат Евгеньич таким образом пытается избавиться от сумасшедшей тяги своей обожаемой супруги. Нет человека — нет проблемы.

Бывает же так, он всепоглощающе любит Ирину, а та вышла за него замуж, чтобы насолить Вите, считая, что тот, несомненно, испугавшись потерять ее, бросит свою невесту, то бишь меня.

Естественно, ничего подобного не случилось. Витя никогда не воспринимал Ирочку как женщину — как подругу или сестру, но не любимую.

Резко выскочив на площадку, почти накинулась на бесстыдную гостью, но замерла на месте.

— Из-за тебя! — глотая жгучие слезы, прошипела нетрезвая Ира. — Из-за тебя я не познала счастья! Ты встала на моем пути, а теперь…

Ее судорожный всхлип пробрал меня до костей. Страх скользкой змеей заполз в душу.

«Пожалуйста, боженька, только не Витя… Не отнимай!»

— Нет больше Витеньки! Нет его! — крикнула она. — Нет!

Ноги не удержали женщину, Ира медленно сползла по стеночке и распласталась на коврике.

Я наблюдала за ней, как в замедленной съемке. Ее слова набатом отдавались в голове, мозг не желал их воспринимать. Нет, только не мой Витенька. Он клялся, что вернется живой и невредимый.

— Пропал без вести, — вскинув голову, произнесла она. — А ты знаешь, что это значит. Нет его и даже хоронить нечего!

Я знала, я все знала… Но верить категорически отказывалась! Не могло такого быть! Не могло!

— Стерва! — выплюнула Ира, зло глядя на меня. — Ты его отняла! Ты влезла, растоптала мою…

Я не выдержала. Звонкая пощечина будто выстрел оглушила лестничную клетку.

Я ударила Иру, и сама же испугалась тому, что сделала. В чем вина этой женщины, что не сумела вылечиться от безответной любви?

— Витенька! — всхлипывала она, держась за щеку. — Витенька…

Пока не набежали любопытные соседи, я сгребла ночную визитершу и, мягко подталкивая, провела в квартиру.

— Бесчувственная, ты никогда его не любила! — бубнила Ирина, пока я стаскивала с нее обувь.

Я молчала, не отвечая на ее обвинения. Иногда поглаживала по спине, когда ее плач раздавался слишком громко. Я не могла позволить разбудить детей.

Мне пришлось ее убаюкивать как малое дитя, укладывать на своем диване, выслушивая несправедливые упреки и обвинения.

— Ты словно кремень, ты вообще женщина? — заплетающимся языком требовала ответа одноклассница мужа. — Ты понимаешь?..

Ее расширившиеся зрачки отражали мою бледную, сосредоточенную физиономию.

— Спи, Ира, — устало потребовала я и накрыла гостью одеялом.

Она еще долго ворочалась, в пьяном бреду звала моего мужа, прижималась ко мне, ища утешения, но наконец все-таки заснула.

Я еще посидела с ней десять минут, проверила детей, убедившись, что те крепко спят, и неслышно прошла в ванную.

Глава 1-2

Домофон запищал ровно через десять минут. Лиле нравились пунктуальные люди. Но в данный момент это ничего не значило. К тому же, притвориться порядочным очень легко. Даже последний разгильдяй может пересилить себя и разок прийти вовремя. Это не дает ему права становиться членом семьи.

— На лоджию, быстро! — сказала она Ваньке, а потом Саньке: — А ты — «делай уроки»!

Когда близнецы заняли «боевые посты», девочка подошла к входной двери и сняла трубку домофона.

— Кто там? — сурово спросила она.

— Э-ээ… Игорь Сергеевич. Мне бы Зою…

— Фамилия?

— Сдобнев.

— Не ваша. Как фамилия Зои?

— Э-ээ… Крабут.

Молодец! Обычно их фамилию перевирали как только можно. И как нельзя тоже. И Корбут, и Крабовы, и даже Гроссбух. А этот выучил, запомнил, выговорил. Лиля его еще чуть-чуть зауважала. Хотя это все равно не давало ему права…

— Вам назначено? — буркнула она.

— Да… В половину восьмого… э-ээ… в девятнадцать тридцать.

— Уже тридцать две. Хорошо, заходите.

Мамин новый ухажер оказался невысоким очкариком. К тому же ужасно старым. «Почти сорок», — опытным женским взглядом прикинула Лиля. И волосы не особо густые. Лысеет. Ерунда, конечно, но для маминого мужа кандидатура точно неподходящая. Мама красавица, папу Лиля почти не помнила, но судя по фотографиям, рыжеволосый как братья, он был прекрасен словно огненный принц. А этот…

Лиле даже захотелось сразу ему сказать, что мама передумала и просила больше не приходить. Но ведь мама все равно потом узнает, и… Нет, вряд ли она за это накажет, но может заплакать, а это еще хуже. Ладно, минут двадцать потерпим, план примерно на такое время и рассчитан.

— Здравствуй, девочка, — сказал гость. — А Зоя…

— Ее пока нет. Здравствуйте, проходите. Вы и есть Игорь Сергеевич?

Мужчина вошел в прихожую. В одной руке он держал коробку с тортом, в другой — букет красных роз. Здорово! Будет с чем повеселиться.

— Да, это я, — закивал гость. — А ты… Ты, вероятно, Лиля, Зоина дочка?

— Это плохо?

— Нет-нет, хорошо… Но она еще говорила о мальчиках.

— Не еще, а просто говорила, — поправила Лиля. — Обо мне и о моем брате, наверное.

— Она говорила «мальчики», — засомневался Сдобнев.

— Просто у мамы очень плохая память. Ужасная, прямо беда. Она всегда мечтала о двух сыновьях, поэтому часто забывается и думает, что я тоже мальчик. Видите, даже постригла меня коротко… Ой, да что мы все обо мне! Вы проходите, проходите, мама скоро будет. Она перед свиданиями с новыми ухажерами всегда так волнуется. Каждый раз долго бродит по улицам. Приходит в себя, знаете ли, готовится… Это же очень серьезно. Ведь у вас серьезные намерения, правда?

— Э-ээ… Да-да, конечно! — засуетился ухажер. — Очень серьезные, очень!

Он попытался шагнуть в комнату, но Лиля преградила путь. 

— Обувь! — сварливо сказала она. — В обуви нельзя! Ишь!.. У нас с этим строго. Но лишних тапок нет.

Носки у Сдобнева оказались без дырок, за это Лиля накинула ему еще один плюсик. Который, впрочем, все равно уже ничего не решал.

Она проводила гостя в комнату, в углу которой, обложившись учебниками, прямо на полу сидел Санька и что-то усердно выводил в тетрадке. При виде гостя он буркнул: «Здрасьте», шмыгнул носом и снова уткнулся в тетрадь.

— Мы не помешаем брату? — спросил Сдобнев, запоздало поздоровавшись с мальчиком. — И почему он там? Вот же пустой стол.

— Да вы что? Саша всегда занимается на полу, больше простора, знаете ли. А этот стол у нас для гостей; садитесь, пожалуйста.

О том, что в детской комнате есть два замечательных письменных стола, Лиля, конечно, распространятся не стала. Она усадила маминого ухажера за пустой обеденный стол, на который Игорь Сергеевич тут же поставил коробку с тортом, а вот с розами определенно не знал, что и делать.

— Давайте, я выброшу, — протянула руку Лиля.

— Выбросишь? Зачем?.. Это для твоей мамы!

— Мама не ест розы.

— Не ест?.. Но… это не для еды, это…

— Только не говорите, что просто так, — смерила его взглядом девочка. — Мама уж-жжасно не любит, когда деньги тратят впустую. Честное слово! Только себе хуже сделаете.

— Л-ладно… выбрось… — отдал Сдобнев букет.

Лиля отнесла цветы на кухню, достала вазу, налила воды, поставила розы… Шикарный букетик!

Вернувшись в комнату, она демонстративно брезгливо отряхнула руки и сказала, кивнув на торт:

— Это вы тоже зря. Мама обидится.

— За что?!

— За то, что намекаете, будто она толстая.

— Да как же я намекаю? — подскочил гость. — Наоборот, я ведь его ей принес… и этим я как бы говорю: «Вам, Зоя, с вашей фигурой никакие торты не страшны!»

— Вот, — подняла Лиля пальчик. — Вот именно. «Вам с вашей фигурой ничего не страшно. Хуже уже не будет».

Сдобнев лишь уронил и тут же захлопнул челюсть.

— Выбрасывать? — спросила девочка. Он кивнул.

На сей раз Лиля пошла на лоджию и отдала торт сидевшему на полу Ване. «На, — шепнула она, — чтоб не скучно было. Только нам тоже оставь».

Вернувшись в комнату, она наткнулась на недоуменный взгляд маминого ухажера.

Глава 2-1

Глава вторая

Зоя

— Вы злые, вредные, эгоистичные дети! И вы мне тоже не нравитесь, вот! Так что и я сейчас убуду. И делайте, что хотите!

Во мне бурлили злость и негодование! Руки дрожали, и я не сдержала всхлипа. Судорожно дернулась и, резко развернувшись, побежала прочь. Хлопнула дверь, отрезая меня от себялюбивых существ, которые свято уверены, что мама — их собственность.

Меня переполняла обида и непонимание. Я сделала ради них все и даже больше.

Три года назад, получив известие о том, что Витя подорвался на мине, я не плакала. Отчасти, потому что выплакала все неделю раньше, когда заявилась Ирина и сообщила, что Витенька пропал без вести.

Когда меня оскорбляли на похоронах родители мужа, я держалась и ничем не выдала своего душевного состояния. Я держалась и тогда, когда его мать и отец решили, что имеют право на наследство, а заодно и на опеку осиротевших детей.

И может быть, у них получилось бы отнять Лилю с мальчишками, к сожалению, в маленьких городках деньги решают все, а я была безработной девчонкой, едва окончившей десять классов, но на мою защиту встали генерал с женой.

Они не только помогли мне отстоять свое право, но и поспособствовали в исполнении моей мечты — я прошла обучение на повара.

Раньше я и подумать не могла, что из Ирины выйдет потрясающая няня и уж тем более подруга. Она больше никогда не обвиняла меня. Выручала, пока я ходила на учебу, помогая детям с уроками. И вот уже два года я даю ей советы, как ухаживать за маленьким Виктором, их общим сыном с Игнатом.

Мы поддерживаем связь, несмотря на то что каждый живет своей жизнью и находится друг от друга далеко. Пусть в последний год наше общение случалось редко, но я искренне рада каждому ее звонку.

Я прошла огонь, воду и медные трубы прежде, чем мы сумели переехать в шумный мегаполис. У нас своя трехкомнатная квартира, дети ходят в отличную школу, они сыты и практически ни в чем не знают отказа.

Я баловала их и видела в них свою отдушину, однако… Мне тоже хочется опереться на твердое плечо. Вздохнуть свободно от бытовых проблем, почувствовать себя желанной, любимой…

И мне, и им требуется мужская рука. Мальчишкам нужен если не отец, то хотя бы наставник и друг, а они!..

Дети не подпускали ко мне никого, дошло до того, что я скрывала свои свидания, страшно боясь представлять своих ребят кавалеру. Чего они только не творили, желая отпугнуть претендента на мою руку и сердце! И сегодня — это последняя капля в чаше моего терпения. Так продолжаться больше не может!

— Ой! — Я покачнулась и новые, абсолютное неудобные туфли подложили свинью.

Я подвернула ногу. Все еще злясь на выходку детей, я стащила туфельку и поковыляла к лифту, но дойти не успела.

Яркое мерцающее марево, взявшееся из ниоткуда, поглотило меня.

Сердце заныло, а тело бросило в сумасшедшую дрожь.

В следующее мгновение меня буквально выплюнуло на коротко стриженую траву.

«Я спятила», — именно такой была моя первая мысль.

Да, на дворе июнь, погода радует солнцем и отсутствием дождей, но…

Я в подъезде! Какая может быть трава, деревья и цветы?! У нас такого сада отродясь рядом не было.

Паника накрыла с головой. Я попыталась встать, но запуталась в собственном платье, которое сейчас было словно парус! Оно висело на мне, мешая нормально двигаться.

С трудом понимая, что происходит, я взглянула на свои руки и непечатно выругалась.

Я спятила, точно спятила!

Да я такой худой была лишь после детдома! Во время первой беременности, а потом и второй, лишние килограммы прочно остались с моей фигурой. И если многих стресс заставляет резко похудеть, то я, потеряв мужа, набрала в весе.

— Что происходит? — хватаясь за голову, прошептала я.

Резко захотелось курить. Глубоко затянуться и выдохнуть густой дым. Но я обещала детям, что брошу эту вредную привычку, и с собой у меня вряд ли есть не то что пачка, а хотя бы сигаретка…

Стоп! Дети! Сумка и телефон!

Если это какой-то розыгрыш, хотя в него трудно поверить, то честное слово, я выпорю детей! Первый раз в своей жизни, но я это сделаю! Так издеваться над матерью.

Я лихорадочно выкидывала из сумочки все содержимое на траву. Может, из-за шока, может, от гнева, но мои руки тряслись, и я уже дважды обронила мобильник.

Наконец я справилась и решительно сняла смартфон с блока, вот только…

«Сети не обнаружено», — прочитала на дисплее.

Такое случалось, когда мне приходилось ехать в подземке, но…

Черно-синее небо над головой, сад и деревья… Может, я все еще в здании, где «барахлит связь»? Так часто бывало на высоких этажах…

— Зоя, возьми себя в руки, — пробормотала я. — Успокаивайся и мысли логически.

Первое, я нахожусь в прекрасном, ухоженном саду, а над головой у меня, несомненно, ночное небо. Второе, как бы ни хотелось это признавать, но дети тут ни при чем, и это не их дурацкий розыгрыш. Слишком масштабно для них и неосуществимо. В-третьих, я нереально похудела, словно по мановению волшебной палочки. И я бы списала все на иллюзию, обман зрения, но… Я ощупала себя. Больше не было складок на животе, даже грудь и та уменьшилась!

В-четвертых, мне придется признать, что я невероятным образом куда-то перенеслась. И если я правильно понимаю, то за этим садом следят, он не заброшенный, а значит, где-то должны быть люди.

Всегда и всему есть объяснения! А значит, я должна найти тех, кто расскажет мне, что случилось. Расскажет и поможет вернуться к детям.

Все мое негодование и злость на шкодников прошла, теперь я заставляла себя успокоиться, чтобы не удариться в панику. В какой бы заднице я ни оказалась, я выберусь, потому что я нужна своим детям!

Глава 2-2

***

С моего первого пробуждения в Триадоне прошло пять дней. Я все так же находилась в выделенных мне леди Маленой покоях и все так же рвалась обратно в сад. Но при этом я делала вид, что смирилась со своей участью. Полностью осознала и приняла. Во мне погибала великая актриса. Однако Герхат был старым перестраховщиком, а потому мне не дозволялось выходить на улицу, пока он не убедится, что все мои жизненно важные показатели пришли в норму. Ему очень не нравился мой нестабильный эмоциональный фон.

Я молчала, мысленно же костерила его на все лады. Посмотрела бы я на его эмоциональный фон, если бы его несовершеннолетние дети пять дней находились без него, при этом больше не имея никаких родственников!

Я не вступала в споры и дружелюбно улыбалась хозяйке особняка, а по совместительству баронессе Малене Ориан, внимательно слушала все, что та говорила, и запоминала.

Так как меня занесло в ее владения, именно ей выпала роль моего наставника, пока я не попаду в специальную службу, где определят мой магический дар, а после выделят учителя согласно магическому направлению. До этого времени леди Малена обязана ввести меня в курс дела и заботиться о моем благополучии.

От нее я узнала, что в Триадон давно приходят атте, и каждый из них обязательно полезен для общества и государства. А еще я узнала, что само королевство, в которое меня угораздило попасть, называется Чареон, а не Триадон, как я сначала подумала. Триадон — это, оказывается, не государство, а весь здешний мир, в котором помимо нашей есть еще две страны — Реалон и… вот тут я не очень поняла, ее вроде бы так и называли — Страной. Или Стороной, я толком не расслышала; к тому же про нее и упомянули при мне только раз или два, и то как-то неохотно, будто даже с опаской. Хотя, по уму — вот это я точно поняла, — опасаться было нужно как раз Реалона, с которым у Чареона велась сейчас война. Но, к счастью, без каких-нибудь, боже упаси, бомбежек мирного населения и артобстрелов городов, а многолетняя и вялотекущая.

Пятьсот лет назад был издан королевский указ, требующий от подданных принимать обязательства по отношению объявившихся у них атте: кормить, одевать, обучать и выводить в свет вплоть до того момента, пока пришедший не создаст собственную семью.

Таким образом выходило, что леди Малена моя крестная фея до тех пор, пока я не решу жить самостоятельной жизнью. Она же несет за меня ответственность перед королевским управлением порядка. За любую мою оплошность, или, не дай боги, преступление, леди будет отвечать, как за свою, причем по всей строгости закона. Надо ли говорить, что счастливой невесте это не особо нравилось?

Однако перечить королевской семье и давно установленным законам она не могла. Посему я не сильно удивилась, когда мне было объявлено, что наймут учителей для того, чтобы я не опозорила ее при первом выходе в свет, когда целитель удостоверится в том, что я полностью здорова и могу трезво воспринимать действительность.

Словно я сейчас воспринимала ее пьяно!

Но я не огрызалась и лишь кивала в такт ее словам. Всем видом показывая, что во всем поддерживаю баронессу, и готова вот прямо сейчас приступить к обучению.

Не знаю, удалась ли моя уловка или леди хотелось поскорее от меня избавиться, но она принялась доказывать местному доктору, что я вполне вменяема и меня можно не держать в комнате, а начинать знакомить со столицей и ее обитателями.

Я же для себя давно все решила. Как только смогу выходить на улицу — убегу в сад и найду то место, куда меня неведомой силой перенесло с Земли.

То, что искать придется — не сомневалась. Потому что слуги давно нашли брошенные мной вещи, даже злополучную туфельку принесли, виновато извиняясь за то, что вторую обнаружить не удалось.

С легкой руки целителя за мной прочно закрепилось имя Золя, и за пять дней я научилась на него откликаться. Мысленно я насмешливо называла себя Золюшкой, которая, покинув детей, оставила им туфельку. Только вот жаль, что с наступлением полуночи все не вернулось на круги своя, и дети вряд ли отыщут меня по размеру ноги!

Сегодня я проснулась рано и впервые за все время искренне улыбнулась на приветствие Герхата. А все потому, что мне принесли нормальную одежду и заявили, что я смогу позавтракать вместе с леди Маленой в столовой, а после совершить с ней прогулку по саду.

Я едва дождалась момента, когда можно было спуститься в столовую. Меня уже ничего не смущало. Ни моя фигура, которая потеряла не меньше тридцати килограмм, сделав из «пышной» женщины практически дистрофика. Ни длинное приталенное платье, ни белье, которое по сравнению с моделями на Земле было уж слишком целомудренным и не особо удобным. Ни тот факт, что Герхат не пожелал оставить нас наедине и вызвался на прогулку вместе с нами.

Я знала, что сбежать попытаюсь не прямо сейчас, а вечером, для начала выяснив обстановку. К тому же, я понимала, что меня не поведут гулять в ту сторону сада, из которой я пришла.

Завтрак протекал в спокойной атмосфере. Меня даже похвалили за манеры, по секрету поделившись своими переживаниями на этот счет. Мол, леди не была уверена, что я отличу десертную ложку от той, которой едят суп. Я не стала объяснить ей, что давно являюсь шеф-поваром. Притом первоклассным, и такие вещи, как сервировка стола и столовый этикет, для меня чем-то невероятным и страшным не являются.

Как я и предполагала, гуляли мы в другой части сада, а целитель постоянно посматривал в мою сторону, будто боялся, что я сорвусь на бег. Но ошибся, я вела себя как примерная девочка.

Точно так же, как мои детки, когда желали получить от мамы очередную игрушку или новомодный и дорогой гаджет.

А вот вечера я ждала с нетерпением и сильно нервничала. Я мысленно выстраивала свой маршрут и придумывала, что скажу, если меня поймают у входной двери в особняк.

Глава 3-1

Глава третья

Земля

Лицо у вернувшейся в квартиру сестренки было таким неподдельно испуганным, что Санька с Ванькой сразу поняли: что-то реально случилось. И определенно что-то плохое.

— Не прощает? — выдохнул Санька.

— Что, на самом деле ушла? — сглотнул Ванька.

И тут же выдали оба дуэтом:

— Да ну! Не может быть!

Лиля молча вытянула руку, которую до этого держала за спиной. В руке была красная туфля.

— Это мамина? — тихим голосом спросил Иван

— Где ты ее взяла? — побледнел вдруг Саня.

Вообще-то, лица сделались бледными у обоих близнецов, отчего их веснушки выступили особенно ярко и четко.

— Мамина, — тоже очень тихо ответила сестренка. — Я ее взяла там, — мотнула она головой на входную дверь.

— На площадке? — нахмурился Санька. — Ты хочешь сказать, что мама…

— …ушла в одной туфле? — закончил за него Ванька.

— Ничего я не хочу сказать. Но если одна туфелька здесь, то понятно же, что у мамы осталась тоже одна! — Возмутившись непонятливости братьев, Лиля стала приходить в себя. — Это даже не для четвертого, а для первого класса задачка, знаете ли. Для подготовительного даже.

Иван шагнул к сестре и взял у нее туфлю. Покрутил, внимательно разглядывая, передал Сане и сказал:

— Не строй из себя слишком умную. Почему ты решила, что это именно мамина туфля?

— Да! — подхватил второй близнец. — Может, просто кто-то выбросил?

— Прямо напротив нашей двери? — прищурилась девочка. — И прямо вот точно такую туфельку, в которой была мама?..

— Но она не могла уйти в одной туфле! — снова дуэтом выкрикнули братья.

— Хотя… — задумался вдруг Саша.

— Разве что специально, чтобы нас попугать, — принял такой же вид Ваня. — Сейчас все-таки лето, можно и босиком на улицу выйти.

— Босиком?.. — отобрала у них туфельку Лиля. — Мама?.. Вы чего? Сдобнев уже ушел, если вы не в курсе. И потом… — Она вдруг замялась.

— Что?

— Что «потом»?

— Там что-то мерцало, — неохотно сказала сестренка, понимая сама, как это звучит.

Разумеется, близнецы засмеялись. Девочка замахнулась на них туфлей:

— Хватит ржать! Вот смешного тут ничего точно нет. Да, я видела, как там что-то мерцало. Как облачко, которое быстро растаяло.

— Ага, конечно, быстро! — хихикнул Санька.

— Чтобы мы не успели увидеть! — поддержал брата Ванька.

И тот, и другой тут же схлопотали по бокам туфелькой.

— Хватит! — всерьез рассердилась Лиля. — Ладно, пусть мне это померещилось. Но то, что мамы нет, я надеюсь, вы сами хорошо видите?

— Вот что, — посмотрел на брата Саша. — Мы сейчас с Ванькой сходим во двор и поищем маму там. Наверняка сидит на лавочке…

— …и курит, — закончил фразу Ваня.

— Я вот ей покурю! — потрясла туфелькой Лиля. — Она же бросила! И обещала!.. Идемте!

— Слушай… — остановил ее Санька. — Ты лучше… это…

— Лучше останься и поесть приготовь, — закивал Иван, уловив мысль брата. — А то уже девятый час, а у меня, кроме торта, крошки во рту не было.

— У тебя хоть торт был! — возмущенно завопил Саша. — А у меня…

— И у меня, — буркнула, перебив мальчишек, сестренка. — Только я все равно с вами пойду. Насчет еды не беспокойтесь, котлеты еще со вчерашнего остались, гречки мама тоже на два дня наварила, так что вернемся — в микроволновку забросим, всего и делов-то. В смысле, мама забросит…

Повисло нехорошее молчание. Такое, что, кажется, хоть что-то скажи — все равно будет плохо. Поэтому никто ничего и не стал говорить. Лиля поставила наконец мамину туфельку на полку и взяла свои кроссовки. Мальчишки тоже обулись.

И тут Лиля хлопнула себя по лбу:

— Телефон!

Она прямо в обуви — от мамы, конечно, влетит, если узнает, — сгоняла в комнату, взяла свой любимый телефончик, вернулась в прихожую и стала звонить маме. После гудка в гаджете раздался хоть и женский, но вовсе не мамин голос: «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

— Вне зоны действия, — мрачно поведала близнецам Лиля.

Они погасили свет, и братья с сестренкой вышли из квартиры.

На лестничной площадке Ванька первым делом спросил:

— И где у тебя что мерцало?

— Не у меня, — проворчала Лиля. — А мерцало вот здесь, — показала она на стену напротив. — И туфелька там лежала.

— Мерцало, не мерцало, — одернул их Санька, — какая разница? Мама важнее ведь, правда?

Спорить с братом насчет этого никто не стал. И вновь замолчав, все трое зашли в раскрывшиеся двери лифта.

На улице было еще не совсем темно — июнь все-таки, — но уже сильно сумрачно, неприветливо, хмуро. И на лавочке возле подъезда никто не сидел. Зато откуда ни возьмись нарисовалась пожилая и очень вредная соседка из квартиры напротив — баба Тома. В ее имени близнецы давно уже перенесли последнюю букву вперед; получилось «баба Атом», что замечательно подходило и к ее взрывному характеру, и к громоподобному голосу, который было прекрасно слышно сквозь панельные стены, когда женщина орала на мужа. А не делала она этого разве что глубокой ночью. Да и то пару раз было.

Глава 3-2

Мамы дома не оказалось. Надев ее фартук, Лиля принялась разогревать ужин, включила чайник, достала вилки и чашки. А Ванька и Санька, притащив на кухню свои телефоны, тоже решили попробовать дозвониться. Но…

— Аппарат выключен, — буркнул вскоре Иван.

— Или находится вне зоны действия сети, — угрюмо дополнил Александр, но встрепенулся вдруг: — Погоди-ка! Она говорит, выключен?..

— Кто говорит? — насторожилась Лиля.

— Ну, тетка эта в телефоне… Оператор, или как там ее?.. — поморщился Саша.

— Это робот, — сказал Ваня. — Запись, в смысле. Не человек.

— Да какая разница, запись или не запись! — замахал Санька руками. — Дело не в этом, а в том, что именно там говорят!

— Там говорят, что телефон выключен, или…

— Не «или»! Он выключен! Он просто выключен! Понимаете?

— Ты хочешь сказать, — нахмурилась Лиля, — что мама его специально выключила? Но зачем?

— Чтобы нас по-настоящему напугать, — торжественно объявил Саня.

— Ага, — догнал мысль брата Иван. — Если бы с ней на самом деле что-то случилось…

— Не надо! — закрыла девочка лицо руками. — Не продолжай! Я поняла!.. — Немного помолчав, но так и не убрав с глаз ладони, она тихо сказала: — Тогда были бы просто гудки. — Наконец Лиля открыла лицо и посмотрела на братьев: — Мама заряжала утром телефон, я видела. Он не мог разрядиться. Значит, она его и правда специально выключила. А это значит…

— Это значит: все в порядке! — возликовал Санька.

— И мы можем с чистой совестью набивать свои пуза! — похлопал по животу Ванька.

— А вот и не в порядке! — притопнула сестренка. — А вот и не с чистой!

— Почему-уу?! — в унисон пропели братья.

— Потому что это мы ее довели до такого. Какая же у нас после этого может быть чистая совесть?

Ели молча. От поднявшегося было настроения не осталось и следа. После того как попили чай, Лиля прогнала братьев из кухни и стала мыть посуду. Могла бы, конечно, и не прогонять, но ей вдруг очень, просто невтерпеж, захотелось поплакать. Вот она мыла посуду и плакала, плакала и мыла. Очень удобно — из-за шума воды ее всхлипываний не слышно, не хотелось ей расклеиваться перед Санькой и Ванькой. А так и мокрые щеки объяснить будет можно — вода попала.

Поплакала — и стало легче. Во-первых, Лиля была убеждена, что с мамой ничего страшного не случилось, а это было главным. Но почему-то исчезла уверенность, что она вернется скоро. Это было хуже, это было странно, и насчет этого Лиля решила подумать позже, может быть, даже вместе с братьями. Но это несло за собой сразу и, во-вторых, и, в-третьих, и, наверное, в-четвертых и в-пятых, а там, кто его знает, в-скольких еще. Однако все это — тоже потом и потом. Дойдет и до этого, пусть. Сейчас было важным именно «во-вторых» и «в-третьих». Во-вторых, это то, что им с Ванькой и Санькой нужно было вести себя так, чтобы всякие там бабы Томы не поняли, что мамы нет. Лиля не могла бы это подробно объяснить, но вот она знала точно, что это будет правильным — и все тут! И братьям нужно было об этом обязательно сообщить. Потому что вообще-то, в-третьих, Лиля считала, что вся ответственность за семью ложится сейчас на нее. А куда деваться? Она теперь единственная женщина в доме, знаете ли.

Девочка поставила в сушилку последнюю чашку, закрыла воду и вздохнула. Нужно было посмотреть, много ли у них продуктов. Потому что от этого сейчас зависело все. Денег у них с братьями на троих едва ли и сто рублей мелочью наберется, а куда с этими ста рублями? Только людей смешить. Лиля снова вздохнула и открыла холодильник. Так… Немного сыра, шесть яиц, масло, кетчуп, майонез, три банки рыбных консервов, сосиски… Сосисок много, раза на три точно должно хватить, если варить на каждого по две штуки, а если себе брать только одну, то можно растянуть и на четыре. Морозильная камера порадовала куском мяса и двумя пакетами пельменей. В отделении для овощей лежало полкочана капусты, две луковицы, пять огурцов, четыре помидорины. Лиля проинспектировала также ящики кухонного стола и настенный шкафчик. Проведенный осмотр ее порадовал: в наличие имелись макароны, крупа трех видов, мука, соль, сахар, полбанки растворимого кофе, чай вообще нескольких сортов — почаевничать они все любили, и вовсе не заваркой из туалетного бачка. Да! Еще был слегка объеденный Ванькой торт. Девочка почувствовала себя более уверенно. Продукты у них худо-бедно имелись. Даже только на этом можно было прожить недели две точно. А что в «картошечном» ящике? Ого! Больше половины. Вообще отлично! Так можно и все три протянуть. Хотя настоящая хозяйка, конечно же, вернется куда раньше.

Тут Лиля вспомнила, что мама пришла домой с большим пакетом. Ну да! Она ведь сегодня отработала последний день перед отпуском, должна была получить отпускные и заехать в магазин. Девочка осмотрелась. На кухне пакета не было. Правильно! Она ведь и не успела зайти на кухню…

Лиля в очередной раз вздохнула и рассердилась на себя за это. Пока не вернулась мама, она в доме хозяйка, и про всякие охи-вздохи нужно срочно забыть! Да, ей всего десять лет. Но если она станет постоянно вздыхать, тринадцать ей в один миг не исполнится. Хотя зачем ей тринадцать? Вон, этим рыжим оболтусам по тринадцать обоим — и что? Ужин приготовили? Посуду помыли? Дождешься от них, как же.

Пакет она нашла в прихожей. К сожалению, полезного в нем оказалось не так уж и много. Ну, яблоки — это еще куда ни шло… Банка маринованных огурчиков?.. Ну, допустим. А вот это зачем? Конфеты! Килограмм, не меньше. Дорогущие, небось. И что, конфетами этих двух сорванцов кормить прикажете? Баловство одно. Лучше бы колбасы купила. Ага, есть и колбаса, возьмем свои слова обратно. А это еще что? Шампанское?! Ну, знаете ли!.. Ах, да, мама же знала, что Игорь Сергеевич должен прийти… Лиля не удержалась и все-таки еще раз вздохнула. Потом перенесла содержимое пакета на кухню и отправилась к братьям. Докладывать, что голодная смерть им в ближайшие дни не грозит.

Глава 3-3

— Ой! — плюхнулась на табурет девочка. — Какая я ду…

— Душевная? — хихикнул Ванька.

— Душистая? — добавил Санька.

— Думательная, — пробурчала Лиля. — Но не очень быстро.

— Что-то забыла?

— Прощай, супчик?

— Можно, конечно, просто картошку отварить, — вздохнула девочка. — Или поджарить…

— А что не так с супом?

— С супом все так, — встала с табурета сестренка. — Только его пока нет. А чтобы он был, я уже говорила, нужно сначала сварить мясо. А я его не разморозила.

— Давай сейчас разморозим, — сказал Иван.

— Вот же микроволновка, — кивнул Саша. — Мама разве не в ней размораживала?

— В ней, но я не помню, как, — призналась Лиля.

— Ты же умеешь греть еду!

— Греть и размораживать — это разные вещи, знаете ли. Вы же не хотите, чтобы я жареное мясо в суп положила?

— Ладно, — сказал Ваня. — А инструкция?

— А интернет? — добавил Саня.

— Я не знаю, где инструкция. А интернет… — Девочка перевела взгляд с одного брата на другого. — Я не могу доверить наши жизни слепому случаю.

— Почему это он слепой?

— Потому что мама говорит, что интернет — это большая помойка. А где вы видели у помойки глаза?

— Хорошо, — сказал Иван, понимая, что сестру не переспорить. — А зачем вообще это мясо размораживать?

— Затем, что для одного раза весь кусок слишком большой, — пояснила Лиля. — А разрезать его ножом я не могу, очень твердый. И вы тоже не сможете, даже пробовать нечего. Только пальцы себе отрежете, а из них я суп варить отказываюсь.

Саша открыл морозильник, достал из него замерзшую мясную глыбу и сказал:

— Да уж.

Ваня взял у брата мяса и тоже сказал:

— Да уж.

Сестренка протянула руки, чтобы забрать у бесполезных «дакалок» продукт, как Санька задумчиво вдруг произнес:

— Эх, была бы пила!..

И тут Ванька выдал:

— Ножовка сгодится?

— Где ты ее возьмешь? — заморгала Лиля.

Второй брат был удивлен не меньше. В кои-то веки он не понял, что имеет в виду близнец. И спросил у него с нервным смешком:

 — У соседки попросишь? Лучше ее саму привести. Баба Атом так завопит, что мясо само на кусочки развалится.

— У него от испуга ноги вырастут, и оно убежит, — сказал Ваня. — Не будем мы никого звать. У нас у самих есть ножовка. Я когда прятался на лоджии от маминого ухажера, видел ее там. Валяется в углу. Ржавая, правда.

— Наверное, осталась от прежних хозяев, — обрадовался Саня. — А что ржавая — не страшно, мы ее вымоем с мылом.

Сказано — сделано. Близнецы сбегали на лоджию и принесли на кухню ножовку. Она и правда оказалась очень ржавой. Один из братьев сунулся было с ней к раковине, но Лиля не позволила разводить антисанитарию в месте приготовления пищи и отправила Ваньку и Саньку в ванную.

Там зашумела вода. И шумела подозрительно долго. Девочка подумала уже, не собрались ли братья купать ножовку, но те все же вскоре вернулись, с ног до головы мокрые. А вот выкупанная пила, если и стала чище, то Лиля этого определить не смогла. Впрочем, она решила, что ржавчина — это не такая уж и грязь. К тому же, мясо все равно будет вариться, так что все микробы, что переползут на него с ножовки, в любом случае погибнут.

— Дайте! — протянула девочка руку к пиле.

— Это не женское дело, — получила она суровый ответ.

— Я сомневаюсь, — хмыкнула Лиля, — что здешние мужчины очень много за свою жизнь напилили.

— Вот заодно и научимся.

И близнецы принялись пилить мясо. Это была долгая и грустная история. Сначала они процарапали ножовкой по столу, и сестренка едва не распилила их за это сама. Тогда они переложили мясо на табурет. Но раз за разом, стоило провести по ледяному куску ржавыми зубьями, мясо выскальзывало из рук и падало. Вскоре пол на кухне представлял собой жуткое зрелище. Еще более жуткими выглядели оба юных мясника — им после всего ванна точно была обеспечена. А стирки-то теперь, стирки!.. Лиля уже понимала, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, но, решив, что хуже все равно не будет, смиренно ждала, когда братья устанут. А они все никак не уставали.

Наконец, вспотевший, разгоряченный Ваня воскликнул:

— Давай я на него встану, а ты будешь пилить!

— Давай! — закричал вошедший в пилительный раж Саша.

И Ванька вспрыгнул на табурет, где лежал злосчастный, растрепанный, будто побывал в зубах у стаи собак, кусок мерзлого мяса.

Что произошло дальше, никто из детей не мог вспоминать без слез. Вот только это были разные слезы — у кого-то боли, а у двух других — безудержного смеха. Короче говоря, Ваня поскользнулся на мясе и загремел с табурета, оглашая кухню сперва испуганным криком, а затем страдальческим воплем. Мясо же, выскользнувшее из-под его ног, взвилось кверху в бесшабашном кураже от внезапно обретенной свободы. Оно ударилось в стену, оставив на обоях восторженную жирную кляксу, и срикошетило в прихожую, где, устало громыхнув, затихло в ожидании дальнейших мучений.

Но следующие полчаса прошли для него в полной неопределенности. Сначала Лиля с Александром доставали из-под стола воющего от испуга и боли Ивана, потом сестренка прикладывала к его ушибленным местам лед, потом успокаивала расхохотавшегося до икоты Саньку, потом хохотала сама… Затем вместе с Сашей они утешали обидевшегося на них Ваню, и лишь после этого все принялись искать недопиленного беглеца.

Глава 4-1

Глава четвертая

У меня было много времени подумать над всем, что со мной случилось. Подумать хорошенько, основательно. Подумать, но не смириться.

Три дня я провела в сильнейшей горячке, серьезно напугавшей обитателей дома баронессы. Мне чудились мои близкие, я буквально видела их в тенях и бликах света, что наползали на меня со всех сторон. Картины прошлого преследовали мой воспаленный ум, заставляя испытывать горе раз за разом.

Я то вновь была в объятиях любимого, то снова переживала его смерть. Боролась со свекровью и свекром, доказывая, что никогда и ни при каких условиях не отдам им детей. Переезжала с севера, обустраивала новую квартиру, хваталась за голову от чудачеств Саньки и Ваньки, пыталась сделать из дочки-сорванца принцессу Лилю.

Всем своим существом я хотела оказаться возле них. Я согласилась бы и душу продать, лишь бы вновь очутиться в нашей квартире и услышать, как дочь отчитывает меня за курение.

Еще два дня я отходила от последствий своего состояния. Заново воспринимая реальность и налаживая контакт с целителем и обиженной на мой поступок баронессой. Во мне, видите ли, разочаровались. Я не осталась в долгу и прямым текстом послала леди Малену со своим разочарованием в пешие дали. Красочно расписав, куда она может засунуть свои чаяния по моему поводу, пока сама не окажется в хрен пойми где, оставив своего жениха в родном мире. Кажется, мадам впечатлилась и прониклась моими словами, потому как вместо недовольства ее лицо выражало крайнюю степень задумчивости. Надо полагать, женщина никогда не ставила себя на место атте.

А через три дня меня выпустили на свет божий, разрешив гулять по саду, составляя компанию баронессе. Та сделала вид, что между нами ничего не произошло, а потому наше общение смело можно было назвать нейтральным. Она делилась впечатлениями от званых вечеров, куда выезжала, рассказывала о красоте столицы, которую мне еще предстояло посетить, иногда вскользь упоминала жениха. Но я однозначно понимала, что близкими подругами с леди Маленой нам не стать. Я и на Земле-то была сиротой, а здесь уж подавно из меня не вылепить леди.

Целитель же взял на себя роль то ли моего психолога, то ли сиделки с навыками профессионального слушателя. Каждый вечер перед сном он заставлял меня выговариваться, жаловаться и иногда выплакиваться, аргументируя это тем, что я не должна копить в себе негативные эмоции.

Вот и сейчас я сидела напротив него и пила чай, мысленно желая поскорее закончить этот «сеанс психотерапии».

— Вам были необходимые ясные мысли, Золя, — подытожил он свою речь, которую я почти полностью пропустила, — вы должны были избавиться от непосильного груза, и вы справились. Я готов приступить ко второму этапу адаптации атте в Триадоне, но для начала… Скажите, что вам снилось во время болезни?

Этот вопрос меня обескуражил, а разъяснения целителя заставили нахмуриться.

Даже мечась в горячке, по словам Герхата, я улыбалась. В такие моменты мой организм начинал интенсивную борьбу, что в итоге и привело к выздоровлению. А потому сейчас он требовал от меня пояснений: о чем таком я думала, потому что это могло помочь в дальнейшей адаптации.

— Дети: двое сыночков и лапочка дочка, — искренне ответила ему. — Я вспоминала их и то, как они проказничали.

Непроизвольно вспомнила тот день, когда Лиля вломилась в ванную комнату, и все обнюхав на предмет табачного дыма, уставилась в потолок, мрачным голосом поведала, что к нам сегодня придет проверка. Помню, как испугалась не на шутку. Да и ничего удивительного, за год я столько этих проверок прошла, что мне сочувствовали даже сами проверяющие. И тут очередная проверка, как снег на голову.

«— Из школы? — спросила ее тогда, обреченно вздохнув и в уме прикидывая, успею ли убрать квартиру после «игрищ» близнецов. 

Но Лиля промолчала, продолжая нагнетать обстановку.

— Так какая проверка?

— По избытку табачного дыма на потолочной плитке. Посмотри, мама, — укоряюще произнесла дочка, — там же килограммовый слой никотина и табака! Они просто обязаны тебя оштрафовать.

— Оштрафовать? — опешила от ее слов, не сразу понимая, что она шутит.

— Конечно! Штрафом, который запрещает тебе когда-либо вновь притрагиваться к сигаретам!»

— Золя! Золя! — нетерпеливый голос мужчины, выдернул меня из воспоминаний.

— Что? — сморгнула и виновато улыбнулась. — Простите, я задумалась.

— Я так и понял, — кивнул он. — Что ж, вы должны выспаться, завтра вас ждет непростой день, и я бы предпочел дать вам еще отдохнуть…

— Я готова, — качнула головой. — Честное слово. Я больше не доставлю проблем, Герхат, я готова пройти испытания на определение магического потенциала.

— Хорошо, — нехотя согласился он, — но вы безропотно выпьете снотворное! Я не хочу везти умертвие на потеху коллегам.

Молча кивнула, сжав руку в кулак.

Я потерплю и его недоверие, и снисходительное отношение, словно я не взрослая женщина, а дитя. Я уже все для себя решила, осталось только дойти к цели. Если во мне есть магия, я выясню какая и найду того, кто поможет мне вернуться к детям. И я не остановлюсь ни перед чем, если потребуется, не то что снотворное, я хоть воды из лужи выпью, если это приблизит меня на шаг к возвращению домой!

— Тогда спокойной ночи, Золя. Питье принесет служанка и я надеюсь, что вы…

— Я не вылью его, — торопливо перебила его. — А выпью перед Солей, чтобы она передала вам, как выполнили поручение.

— Замечательно. — Герхат наконец встал и покинул мои покои.

Я же начала приготовления ко сну.

Глава 4-2

— Садитесь, — прервал мои мысли «его всезнание».

Я уселась на «трон». Вымаги тоже заняли свои места за столом.

— Итак, начнем, — очень буднично сказал главный. Понятно, что буднично, для них это будни и есть, обычная работа. А для меня от нее зависело многое. — Первым делом я должен спросить: знаете ли вы сами, какой магической способностью владеете?

— Никак нет, — отчеканила я и мысленно чертыхнулась. Да что же это такое? С чего вдруг во мне проснулись эти армейские замашки? И я сказала уже нормальным тоном: — Я не знаю, простите.

— Доводилось ли вам ловить себя на том, — заговорил еще один вымаг, — что стоит вам о чем-то пожелать, и это сбывается? Не обязательно сразу, но именно это.

— Нет, ваше всезнание, — вздохнула я. — К сожалению, нет… — Но тут я вспомнила о детях и подумала: как же мне не стыдно! Ведь они — это самая главная моя мечта, которая сбылась троекратно. И я замотала головой: — Простите, сбывается! Но редко. И вряд ли это зависит от меня.

— А контактировать с мертвыми вам когда-нибудь приходилось? — спросил третий мужчина.

— Нет-нет, что вы!.. — вздрогнула я. Надеюсь, этому меня здесь учить не станут? Хотя, если нужно… Сама ведь решила, что готова на все.

— Таким образом, делаем вывод, — перевел толстяк взгляд с одного коллеги на другого, — что данная атте не имеет явных проявлений магии, и они, как и в большинстве случаев у пришедших, находятся у нее в латентной форме. Которую нам сейчас и предстоит разбудить.

Вымаги деловито закивали, а толстяк опять посмотрел на меня.

— Магия, да будет вам известно, — доверительно начал он, — подчинена четырем основным силам: стихиям Огня, Воздуха, Воды и Земли. У каждого мага преобладает, как правило, одна из этих сил. Реже две. Совсем редко в мир приходят маги, осененные сразу тремя стихиями. Стихия, которая объединяет и связывает в себе все четыре, называется Духом. Укротивший ее маг стал бы всемогущим. Но с такими нам встречаться не доводилось. — Вымаг натянуто улыбнулся. — Для начала определим вашу предрасположенность к одной из стихий.

Если бы я знала, если бы я только знала, что последует дальше! Уж во всяком случае, надела бы что-то более удобное, нежели платье. Впрочем, нет, не надела бы — брюки для дам здесь, увы, не предусмотрены. Да и как я могла догадаться, в чем состоит определение этих стихий?  Герхат, наверное, знал, но если промолчал, значит, так положено.

А испытание… Как в древней Спарте делали? Бросали ребенка со скалы в воду, выплыл — молодец, годишься к жизни. Ну а не выплыл — прости и прощай. Здесь поступали так же. Только начали не с воды, а с воздуха.

Снизу вдруг дунуло ветром. Нет, не так… Шибануло ураганом, бураном, вихрем! Который сперва задрал мне платье на голову, а затем подбросил кверху и меня саму. Я даже закричать от неожиданности не сообразила. Да, честно говоря, вряд ли бы и смогла; вы пробовали кричать, высунув голову в окно скоростной электрички? В общем, меня кувыркало, вращало, крутило-вертело сразу, мне кажется, во все стороны, и потом я даже осознала, что платье на голове по крайней мере спасло от мельтешения в глазах — хоть я и не была подвержена морской болезни, но тут бы определенно могло замутить. А потом все как-то разом стихло, и я вновь ощутила себя сидящей в кресле. Но толком обрадоваться не успела, мне опять стало не до этого. Потому что я вспыхнула. Ну да, загорелась, как стосемидесятисантиметровая спичка. Сначала волосы, а потом сразу — мое длинное пышное платье. Ну зачем здесь такие носят?! Хотя какая разница, будь я даже в одном купальнике, все равно полыхала бы за милую душу, уверена. И вот теперь-то я завопила! Потому что огня вообще боюсь, в принципе. С детства еще, когда мы с Анькой и Люськой в детдоме… Ладно, какой детдом, у меня в тот момент в голове настоящий дурдом творился! Я горела! Караул!!! Понятное дело, я заметалась. И мысленно стала прощаться с моими кровинушками, с моими детками сладенькими… И заплакала — горько, навзрыд. И сначала даже подумалось, что это я себя слезами заливаю. Но нет, я и так-то не плакса, а уж чтобы столько выплакать… Мысль о слезах исчезла тотчас же, когда на меня обрушились тонны воды. Может, не тонны, конечно, я ее не взвешивала, но мне почудилось, что я стою под водопадом. Недолго, правда, поскольку сразу же этот поток и сбил меня с ног. И я тупо стала тонуть. Нет, я умею плавать. Но когда тебя полощет, как в стиральной машине, и ты понятия не имеешь, где верх, где низ, где кривь, где кось… Короче, я опять стала орать, а делать это под водой… От всей души не советую. Но у меня под рукой советчиков не было. И я стала захлебываться. А уже в следующий момент, осознав, что вокруг меня — о, счастье! — сухо, я решила отдышаться. Ага, как же!.. Нечем мне оказалось дышать. Вокруг было хоть и сухо, но абсолютно темно. И я с диким — по настоящему диким, самым что ни на есть животным ужасом осознала вдруг, что меня закопали! Похоронили! Заживо… Я стала дергаться. То есть, я хотела подергаться, но делать этот под землей ничуть не проще, чем дышать под водой. Наверное, еще немного, и я бы впрямь умерла. От банального разрыва сердца. Но уже в следующий миг я снова восседала на «троне» — чистенькая, сухая, не обгорелая… И очень-очень расстроенная. Потому что понимала уже: ничего не вышло. Но я все-таки спросила:

— Что-нибудь получилось?

— Ничего, — печально сказал главный вымаг. Он и правда был таким грустным, что мне его даже стало жалко.

— Явно вы не принадлежите ни к одной из стихий, — осторожно сказал один из двух других мужчин. — Мы проверили.

Глава 5-1

Глава пятая

В дом я влетела в сквернейшем расположении духа. Мало того, что ничего не получилось с выяснением направления магии, так и Герхат еще добавил ложку дегтя. Нет. Он ничего не сказал. Он вообще всю дорогу молчал, но так красноречиво смотрел и вздыхал, что честное слово, лучше бы высказался. Накричал там или еще чего.
Увы, он предпочел молчаливую порку. За что ему хотелось вломить промеж глаз, чтобы в следующий раз не нервировал и так слишком нервную женщину.
— Это вы дымитесь, или у нас что-то горит? — мрачно поинтересовался следующий за мной по пятам лекарь.
— Неудачная шутка, — скривилась я.
— Действительно, остаться голодным — худшая из новостей.
Ничего ему отвечать не стала. Тоже мне целитель, который печется о душевном равновесии своей атте. Умные такие, стирают, значит, новоприбывшим память, а потом лепят по своему усмотрению, агитируя, как прекрасен их мир.
Небось полагал, что со мной так же будет, приведет эмоциональный фон в порядок, расскажет о Триадоне, и плыви Зоя, вперед да с песней. А тут такая птица Обломинго. И я память сохранила, и магию не нашли, и навязали Герхату ее поиск.
Тьфу!
Я оглушительно чихнула.
Нет, остаться без ужина — это и вправду не лучшая идея. Где там у них кухня?
Собственно, кухня нашлась. Просторная, с множеством суетящихся людей.
Минут пять я тихо стояла в стороночке, жадно наблюдая за тем, как бегают повара и слуги. На краткий миг я перенеслась на свою любимую кухню в «Нефертити». Мой на удивление дружный коллектив, понимающий с полуслова своего шеф-повара, дарил ни с чем не сравнимые минуты счастья. Я приходила на работу не как на каторгу. Я точно знала, что каждый, кто придет в ресторан, не уйдет голодным или недовольным. Мы все старались сделать блюда вкусными, красивыми, а подачу — незабываемой.
И пусть все не сразу сложилось так, как мне того хотелось, были и слезы, и каверзы, и увольнения… Но мы справились и теперь по праву считались лучшим рестораном.
— Вы глупые неумехи! — высокий мужской голос ворвался в мои воспоминания. — Вы испортили мой шедевр, и баронесса из-за вас останется голодной!
Я распахнула глаза и уставилась на мужчину в высоком белом колпаке, который расхаживал вдоль выстроившихся помощников, понуривших голову. Удивительно, но я не сразу его заметила.
Мне показалось, или он действительно наслаждается тем, что кричит на них?
И что значит они неумехи? Да это ты криворукий шеф, раз не смог направить работу коллектива в правильное русло.
— Что ты сказала? Кто ты такая и что делаешь на моей кухне? Отвечай, живо!
И я бы смутилась, ведь получилось случайно сказать вслух то, о чем подумала, но уж слишком мне этот павлин не понравился. Знавала я таких шеф-поваров. И страсть как их не любила!
— Леди Золя, вот вы где! — в кухню ворвалась Солей. — Что же вы, нужно было сказать, и я бы принесла вам перекусить.
Солей что-то тараторила, а я наблюдала за всей гаммой чувств, что отражалась на лице главного повара леди Малены.
— Простите, леди, — низко склонился он, — прошу прощения, но ваша служанка права, вам не стоит здесь находиться. На кухне жарко и грязно, мне бы не хотелось…
— Какой позор, — гневно глядя на этого лицемера, произнесла я. — Да как вы допустили, чтобы на вашей кухне было грязно?
— Это кухня, леди, — едва сдерживаемый гнев вылился в нескладный писк.
— Я вижу, — мрачно ответила ему, — именно потому, что это кухня, здесь должно быть всегда чисто!
— Леди разбирается в кулинарной науке? — трепетно вопросила Солей, чем явно нажила себе врага — повар метнул в нее такой взгляд, что будь это камень, то Солей точно бы не выжила.
— Я шеф-повар в своем мире, — четко произнесла я, глядя на главного повара. — И раз вы не желаете брать ответственность за испорченный ужин и отказываетесь готовить сами, не мешайте. А лучше уйдите.
Перечить мне он не посмел, все-таки ко мне обратились как к леди, он же был ниже по статусу. Но то, что этот хрен несомненно побежит жаловаться Малене, я не сомневалась. Однако во мне зрела уверенность, что сегодня меня отсюда не выгонят. Я дождалась, пока напыщенный индюк, который даже не удосужился представиться, свалит из кухни, и обернулась к слугам.
— Здравствуйте! — приветствовала притихший народ. — Меня зовут Золя, и в то время, пока я нахожусь на кухне, обращайтесь ко мне именно так. Кто скажет, сколько осталось до ужина?
— Три часа, — несмело ответила одна из женщин.
— Отлично, — обрадовалась я. — Этого должно хватить, а для начала принесите мне фартук и колпак. Приступим к инвентаризации. Солей, иди ко мне, твоя помощь тоже потребуется!

***
Я сидела в столовой и ерзала на стуле. Я переживала. Сильно. Просто неимоверно. А вдруг эта ледышка не оценит мои старания? А вдруг местные овощи имеют несколько иной вкус?
Тьфу ты, Зоя! Нашла о чем переживать. Не понравится, пусть сидит тогда голодной!
Будь на месте Малены мои детки, они бы смели все подчистую. Вот чего у них никогда не было, так это капризов на тему, что они будут кушать, а чего не хотят. Разве иногда Лиля могла носик вздернуть, не желая кушать суп, а сразу нацелившись на отбивную с картошкой. Однако все равно покорно брала ложку в руку, и сама не замечала, как суп, который на первый взгляд есть не хотелось, вдруг исчез из тарелки.
Я прикрыла глаза, пряча свое волнение. После того, как я проверила наличие необходимых мне ингредиентов, справилась о системе охлаждения и хранения продуктов, заставив половину выкинуть, несколько женщин прониклись ко мне уважением.
Конечно, для меня было диким то, что местный холодильник оказался даже не подвалом. Небольшой голубоватый камушек, который можно положить в любое помещение или на большую полку, нужно погладить, чтобы он начал морозить. И, честно говоря, его результат потрясал. Во-первых, чем сильнее нажмешь, тем сильнее заморозит, чем слабее, соответственно, тем хуже будет замораживать.
Сложная система. Одно радовало — это повсеместный бытовой артефакт, которым пользовались абсолютно все, совершенно не прибегая к своей магии. Я была уверена, что сумею к нему приноровиться.
Вторым моментом стала плита, которая внушала мне опасения. Я не понимала ни как ею пользоваться, ни тем более, как на нее ставить кастрюли, сковороды и прочий инвентарь… Ответ, конечно же, нашелся. Все дело в магии. Плита запускалась с помощью нее, а пресловутый инвентарь зависал в воздухе, коптясь под разноцветными огнями — магической энергией.
В первый раз включить плиту мне помогла Солей. Ее усилий хватило на одну конфорку.
Однако потом опомнились две женщины и услужливо объяснили мне некоторые тонкости.

Глава 5-2

К примеру, желтоватый огонек под кастрюлей считался самым слабым, а следовательно, ультра-медленным способом приготовления. Зеленый был чуть сильнее, синий, я бы сказала стандартный для разогрева того же супа, а вот оранжевый и красный имели высокую температуру.

Еще удивляла легкость, с которой по кухне буквально летали предметы и еда. То есть, я крикнула помощницам: режьте овощи. Кухарки бормотали их названия, и овощи шустро устремлялись к воде, где тщательно мылись, а затем ложились на доски под нож.

Честно, я откровенно завидовала такому способу. Потому что сколько бы раз я не кричала «помидор», «говядина» или «капуста», ровным счетом ничего не происходило.

Но Солей робко предположила, что я только приноравливаюсь, и возможно, я обладаю именно кулинарной магией.

Отчасти мне эта идея понравилась, но отчасти… да чем может поварихе помочь приготовленная еда, когда ей нужен сильный портал, чтобы попасть домой?

В общем, нервничала я не только от того, как оценит леди Малена мои творения, но и переживала насчет своей дурацкой магии, которая не хотела проявляться.

Еще до сегодняшнего дня я обратила внимание, что леди Малена явно соблюдает диету, а потому я рискнула разнообразить меню ужина. Все-таки нечестно, что остальным обитателям, принимавшим пищу вместе с леди, приходилось есть легкие салатики да морковные котлетки.

В итоге был приготовлен грибной крем-суп для баронессы и зеленый борщ для остальных. Кролик под запеченными овощами и говяжьи отбивные с картофельным пюре. Пародия на греческий салат и салат из креветок с кисло-сладким соусом. А на десерт пирожные с заварным кремом. Увы, на большее просто не хватило времени и моего терпения. Потому что все приходилось объяснять буквально на пальцах!  Ох и намучилась я с приправами! Пришлось перепробовать и перенюхать все, что у них было, прежде чем я сумела отделить необходимое для маринада кролика и выбрать приправы для остальных блюд.

Помимо прочего я взялась за творожные пропаренные оладушки на случай, если леди не пожелает ни десерта, ни второго блюда. Украсила их свежими ягодами и велела подавать к столу по моему знаку.

Так что я была настороже, наблюдая за мимикой леди Малены.

Меня ждал сюрприз. Огромный такой, что я едва сдерживала смех. Как не сползла под стол — не знаю.

Леди Малена попробовала все! Абсолютно все, что было приготовлено, причем не по одной ложечке или вилочке, а полноценными порциями.

Даже Герхат едва сдерживал смех, глядя на то, как баронесса, осилив зеленый борщ и крем-суп, потянулась к отбивным и азартно поглядывала на кролика, вообще-то изначально предназначавшегося для нее.

Я молча изумлялась тому, как в нее столько влазит. На вид хрупкая женщина, а ест, как старый вояка. 

Мы уже давно закончили с ужином и вовсю наслаждались десертом, а леди Малена все еще ела… кролика и с интересом поглядывала на наши пирожные. При этом не забывая угощаться салатами. М-да…

Я не знала, что мне делать, подавать ли приготовленные для нее оладушки или не стоит?

В итоге махнула рукой, позволяя внести десерт для баронессы. Чем черт не шутит, может леди оголодала по нормальной пище, пусть уж отведет душу.

Оладушки были встречены улыбкой и кашляющим смехом от Герхата.

— Вам плохо? — забеспокоилась баронесса, отведя взгляд от творожных оладий.

— Я просто подавился, — тут же ответил целитель и подмигнул мне.

Везет же ему, он хоть немного отсмеяться смог, а я сижу, красная как помидор, и боюсь не то что вздохнуть, — моргнуть, чтобы не дай бог не засмеяться!

— Это такое кощунство с вашей стороны, — непритворно возмутилась леди Малена. — Будьте аккуратнее. Золя, я умолкаю, чтобы полнее насладиться вашим талантом.

Все. Плотину прорвало. Я зашлась в диком кашле, а потом и вовсе уронила в ладони лицо. Я больше не могу. Это же цирк какой-то!

— Простите меня, — выдохнула я и медленно поднялась из-за стола. — Мне следует умыться, это из-за приправ, которые мне пришлось в большом количестве перепробовать, вот и…

— Да-да, леди Малена, — подхватил Герхат. — Большое количество ароматных приправ может выдать непредсказуемую реакцию у атте. Я помогу леди, дам специальный отвар.

— Какой ужас, конечно, идите, и возвращайтесь к чаю.

Неподдельное сочувствие в голосе женщины добило меня, и я буквально выползла из столовой.

Герхат полз за мной. Мы не сговариваюсь переглянулись и бодро прошли вперед метров на пять, а потом как грохнули смехом!

Целитель даже сполз по стеночке вниз, утирая скупые мужские слезы.

— Я... леди Золя. Вы…

— Герхат?

— Что? — моргнул он.

— Ну если вы леди Золя, то я, видимо, Герхат?

И мы опять прыснули.

— Это невероятно. Я впервые вижу. Чтобы леди Малена так ела… Да какое там баронесса! Я впервые вижу, чтобы женщина…

Новый всхлип, и мы уже обнимаемся. Обнимаемся, потому что я потянулась помочь ему подняться, а в итоге навалилась на него с приступом смеха.

Я такого тоже никогда не видела. И, надеюсь, больше не увижу, потому что у меня точно не получится сдержаться!

Минут пять мы хохотали, однако всему хорошему приходит конец.

— Нам стоит умыться, — деликатно сообщил целитель, — и мы должны обязательно вернуться в столовую.  Помогите нам боги.

— Через пять минут встречаемся здесь же? — хмыкнула я.

— Да, будет лучше, если мы одновременно вернемся к леди Малене. Ох…

— Полагаю, она успеет к этому времени оценить мой кулинарный талант, — улыбнулась я.

Глава 5-3

Разговор с баронессой получился ошеломительным. К нашему возвращению она действительно успела оценить мои кулинарные способности. Съев подчистую практически все. Я даже мимоходом отметила, что леди, небось, и тарелки бы облизала, если бы ей позволила гордость. Но честно, я была счастлива от того, что ей настолько понравились мои скромные старания.

Меня минут десять витиевато хвалили, осыпали комплиментами необычному послевкусию каждого блюда, подивились гармонии, на ее взгляд, несочетаемых ингредиентов, а затем окунули в лужу, заявив, что она зря сомневалась в моих способностях и теперь уж точно не станет верить словам Эллера Сисо, который утверждал, что на кухне не может быть леди, они не справятся с такой тонкой наукой, как кулинария.

Сисо, значит, писклявая сосиска, которая не умеет держать язык за зубами. Я почти высказалась по этому поводу, но меня вовремя остановил Герхат.

— Леди Малена, я полагаю, вы не просто так заговорили о вашем поваре, — мягко подтолкнул баронессу в нужном направлении целитель.

— О да, конечно. Леди Золя, я впервые ем такую потрясающую еду. У Эллера не получалось и вполовину так вкусно, как это вышло у вас! И я бы очень хотела, чтобы вы согласились на мое предложение.

Собственно предложение заключалось в следующем. Через пять дней состоится памятный вечер, а именно объявление помолвки между маршалом Виттором и баронессой. В поместье съедется весь цвет высшей аристократии, и леди Малена желает, чтобы на ее столах были самые лучшие кушанья. Естественно будет званый ужин, плавно перетекающий в танцы.

В общем, ничего сложного, очередной банкет. Если бы не одно «но». Весомое такое «но». Я еще не обвыклась на кухне, а запасы леди Малены оставляют желать лучшего.

Этими соображениями и поделилась с присутствующими. На что меня мгновенно заверили, что окажут необходимую помощь во всем. От пополнения запасов до рабочих рук.

— Леди Золя, у вас необыкновенный талант, и возможно, вымаги искали не там, — заискивающе сообщил Герхат. — Я думаю, вам стоит согласиться.

— Я была бы счастлива, если бы вы приняли мое предложение, — подключилась леди Малена. — И если не навсегда, то хотя бы на время праздника… И будьте уверены, я оплачу вашу работу!

«Да кто бы сомневался», — чуть не фыркнула я, но вовремя остановилась. Конечно, я не стану работать бесплатно. Мне, несомненно, понадобятся деньги в этом мире, а я их еще ни разу не видела.

— Хорошо, но вы пообещайте, что все равно не прекратите попыток отыскать во мне магию, — уставилась я на целителя. — Возможно, вы правы, что мой талант — это магическая кулинария, но вы можете и ошибаться.

— Я согласен, леди Золя, — счастливо улыбнулся Герхат. — Должен признаться, что и я впечатлен вашим даром.

— Мне приятно это слышать, — вздохнула и улыбнулась. — Тогда решено, я помогу вам устроить самый лучший праздник!

— О, благодарю!

***

Первые два дня я провела как в тумане. Даже не виделась ни с баронессой, ни с Герхатом. Мне нужно было провести тщательную инвентаризацию всего, что имело хоть малейшее отношение к кухне.

Я затребовала список гостей, выяснила есть ли у кого из приглашенных аллергия и если есть, то на какие продукты, ткань или цветы. Обследовала все поместье, в особенности помещения, где пройдет ужин, и бальный зал, и куда должны поставить столики с легкими закусками и алкоголем.

Я посетила рынок, запомнила всех лавочников и внимательно слушала комментарии Агели, старшей по кухне после главного повара, она давала понять кто из них нечист на руку и при большой поставке овощей, мяса или молочных продуктов, может засунуть много испорченного товара. А для атте это очень полезная информация, должна же я знать, у кого в будущем отовариваться?

В общем-то, Аля, как сокращала свое имя Агели, давала отличные советы, мы прекрасно провели время на рыночной площади.

Но, к сожалению, я так уматывалась, что у меня не хватало сил на что-либо еще. А потому сегодня, как только я закончила с основными хлопотами, отправилась на поиски целителя. Увы, магия на кухне себя никак не проявляла.

Герхат сидел на лавочке в саду и о чем-то размышлял, когда я подошла к нему и воскликнула:

— Я готова! Давайте! Ну же!

Маг от неожиданности подпрыгнул.

— Золя! Я пожилой человек, у меня чуть сердце не остановилось… Нельзя же так!

— Вы ведь целитель, — пожала я плечами. — К тому же магический.

— И что? — проворчал Герхат. — Когда сердце остановится, как я смогу что-то сделать?

— Да, наверное, это будет сложно, — согласилась я. — Простите меня. Но все-таки давайте уже начинать.

— Что именно? — заморгал маг.

— Как это что? Искать у меня магию. Вам же дали задание. И даже ладно, не в задании дело. Просто я вас очень об этом прошу!

— Ну… хорошо, — пробормотал Герхат. — Но, говоря откровенно, я еще не продумал методику…

— Да какую методику? — прервала я его в нетерпении. — Вылейте на меня ведро воды, подожгите… Нет, лучше наоборот: подожгите меня, вылейте воду… Что там еще? Подуйте на меня, закопайте. Неглубоко только, ладно?

— Это не годится, — нахмурился маг.

— Почему? Вымаги как раз это и делали.

— И у них ничего не вышло. Они же сказали, что явно вы не подвластны ни одной из стихий.

Мне стало не по себе. Неужели Герхат откажется? Нет-нет, он не может отказаться! Он хороший, он же понимает, как для меня это важно. Он обязательно что-нибудь придумает! Ведь иначе… Иначе я просто не знаю, что мне делать! И целитель будто услышал мои мысли.

Глава 6-1

Глава шестая

Солей простила меня, но в некотором роде стала опасаться.
А все Герхат виноват! Прыгал как ненормальный, размахивая руками и утверждая, что злосчастная палка никак не могла угодить в служанку без магии.
Видите ли, траектория не та, сила, с которой палка была запущена, да много чего он говорил, только его слова были прерваны и, как назло, под мое напутствие: «чтоб ты провалился». Я это выпалила, потому что он не давал мне подойти к девушке и вообще целитель в этот момент был похож на букашку, от которой я и отмахнулась.
Треснула одна из мраморных ступеней крыльца, и Герхат буквально провалился. К счастью, пострадал несильно. Не свернул шею, не сломал ни одну из конечностей, просто застрял.
Я знала, что это всего лишь случайность. А вот слуги, сбежавшиеся на шум, глядели на меня со священным ужасом. И тут опять же спасибо стоит сказать пострадавшему. Как забористо Герхат ругался. Я прям заслушалась. Но из всего списка эпитетов, окружающие вычленили лишь одно: ведьма. Мне довелось пережить самые неприятные минуты, когда меня опасались все домочадцы, включая баронессу.
Иногда я думала, что меня запрут в подвале до выяснения всех обстоятельств. Однако ошиблась, потому что меня вежливо, но непреклонно попросили посидеть в комнате до тех пор, пока не приедут лекарь и маги.
Чуть позже я узнала, что никакого магического всплеска не создавала. А вот ступени действительно подвергались мощному магическому удару… пятнадцатилетней давности. При жизни покойного барона. Так я и узнала, что баронесса вдова. Уже как десять лет.
Именно поэтому не сработал артефакт, призывающий службы порядка приезжать на место преступления. Собственно, это и сыграло главную роль в том, что меня не заперли и не начали обвинять во всех смертных грехах.
Я знала, что пока сидела в своих покоях, приезжал жених леди Малены и остался на ночь.
Потому завтрак, который я готовила на две персоны подавали слишком рано для баронессы. Она в такое время обыкновенно спит.
Ну а потом и слуги шушукались, и сама я в окно видела всадника на коне. Жаль, так и не разглядела мужчину. Все скрыл длинный плащ с большим капюшоном.
Весь четвертой день до назначенного праздника я заново училась работать с персоналом. Они боялись меня. Боялись настолько, что я заставила Герхата при всех извиниться. Он толкнул проникновенную речь о том, что так сильно испугался, что наговорил гадостей первому, на кого упал его взгляд. Однако это мало помогло, а потому кухня в некотором роде стала минным полем.
Но я не унывала. Я была в своей стихии. Боятся они меня или нет. Значения не имело, когда Золя, тьфу ты, Зоя, выполняла важный заказ. И на этот раз это не изменится. Гости не уйдут разочарованными. Каждый получит наслаждение от земной пищи!
Так я решила перед тем, как лечь спать и встречать самый безумный день моей жизни в этом мире.
 

***

Меня до одури утомила вся эта кутерьма, духота, шум-гам… А танцы, что сейчас начались, — вот уж увольте! Я на кухне у плиты наплясалась. Да и что это за танцы? Мазурки-менуэты, альманды-гальярды с фарандолями. Средневековье, одним словом.
А то, что баронессе страсть как хотелось представить меня своим гостям, так это ее проблема. Я не цирковая собачка, которой отдают команды. Понимаешь ли, я выгляжу неподобающе, а следовательно, обязана переодеться, умыться и причесаться, чтобы потратить пятнадцать минут на бессмысленный разговор с приглашенными, стоя в центре зала. Я что, на дуру похожа? Мне после возвращаться на кухню.
Или на маленькую девочку, которая оказалась на утреннике в детском саду. И так живо я представила себе эту картину: на мне колготочки, косички с бантиками, белоснежное платьице с разноцветными снежинками и воспитательницу, терпеливо стоящую у елки в парком тулупе, в синтетической бороде, от которой жутко чешется лицо, ее страдальческое выражение лица, когда я говорю, что Деда Мороза не существует, либо он женщина до противного похожая на нашу Марь Иванну.
Я захихикала своим мыслям и с грустью подумала о том, что баронесса как-то быстро смирилась с тем, что из меня не выйдет леди. Наоборот, ее явно прельщала перспектива того, что я всю жизнь буду трудиться на благо ее живота.
Меня аж передернуло от перспектив. Я точно знала, что мой путь не закончен. И не потому, что должна вернуться к детям, сердце чуяло, что надолго я не задержусь в этом доме. А даст бог, так и в этом мире. Не мое это.
И я вышла из дома на свежий ночной воздух. Вышла — да простят меня доченька и сыночки милые! — с дичайшим желанием покурить. Только — тьфу! — как тут покуришь? Точнее, что? Я здесь еще ни одного курящего не видела, кстати… Ой, а вон там, возле перил, кто-то стоит. И не заметила сразу. Не курит ли? Не разглядеть толком, луну облаком скрыло. Луна здесь, кстати, огромная, раза в три больше нашей, яркая, оранжевая. И не Луна, понятно, они ее Светочем называют. То есть, даже «его», получается. Но в данный момент, как я уже сказала, Светоч скрылся за облаком, и мне было не видно, что именно делает человек, облокотившийся о перила. А вдруг все-таки?.. Я потом у ребяток моих сладеньких прощения выпрошу!
Я подошла к незнакомцу и неожиданно хрипло, словно натуральная гопница, выдала:
— Закурить не найдется?
Мужчина резко обернулся, и я чуть не села. Это был не кто иной, как жених леди Малены Виттор собственной персоной!
— Закурить? — переспросил он. — А что это? — Виттор потер вдруг лоб и усмехнулся: — Странно! Будто знакомое слово, но совершенно не помню, что оно значит.
— Это значит: берешь в рот ядовитую гадость, поджигаешь и дышишь вонючей отравой.
— Но зачем?!

— Потому что это одно из немногих удовольствий в моей гадской жизни.

Глава 6-2

Я внимательно посмотрела на шикарную — белоснежную, отороченную золотым позументом, — форму Виттора, на золотые же эполеты, изумрудного цвета орденскую ленту, сами орденские знаки, усеянные рубинами и бриллиантами… Перевела взгляд на шпагу, эфес которой тоже словно вываляли в бриллиантовой крошке, опять подняла взор к серьезным, внимательным черным глазам и едва не брякнула по-остаповски: «Вы в каком полку служили?» Вместо этого, опомнившись, жеманно произнесла, что и собиралась до этого:

— Не разбираюсь в здешних званиях и знаках различия. Вы кто: генерал или?..

— Маршал, — скромно сказал Виттор.

— Ого! Прям как Жуков! — вырвалось у меня.

— Ну что вы, я не такой старый, — улыбнулся маршал. — Лучше уж тогда, как Сергеев.

И тут мы оба замолчали. Виттор насупился, снова принялся тереть лоб. А я в конце концов сумела выдавить:

— Ага…

— Это точно, — пробормотал мой собеседник. — Опять та же история: фамилии помню, даже вспомнил вот, что это маршалы, а какие-то подробности — хоть убей!

— Убивать я вас не стану, но могу обрадовать: вы тоже с Земли. И, судя по всему, из России, как и я.

— Да, — покивал Виттор, — это название я тоже уже вспоминал. Но память о прошлом — как дырявое сито! Как вы сказали, Расая?

— Россия, — поправила его и добавила. — Ну и плюньте тогда на это прошлое. Вам-то чего кручиниться? Суперская должность, красавица-невеста. Жизнь удалась.

— А у вас? — неожиданно спросил он.

— А у нас — ни хрена-с, — буркнула я.

— Почему?

«По кочану», — едва не вырвалось у меня, но грубить красавцу-маршалу совершенно не хотелось. Впрочем, и раскрывать перед ним душу, плакаться в позолоченную жилетку я тоже не собиралась. И сказала лишь:

— Я испытание завалила.

— Испытание?.. — поднял одну бровь Виттор. Блин, ну в точности как Витенька делал, когда чему-то удивлялся!

— Ну да. На выявление магических способностей. У меня их, видите ли, не обнаружено. Позвольте представиться, — ернически прищелкнула, как смогла, каблуками: — Атте Золя, недомаг без права переписки. В смысле, с ограничением каких-то там прав.

— Но так не бывает!

— Вот же я, перед вами стою.

— Нет-нет, не бывает, чтобы совсем без магических способностей, иначе бы вы в Триадон не попали!

— Да, мне все так говорят, — кивнула я. — А толку? Вымаги поручили целителю леди Малены заняться мной, дали месяц, чтобы хоть что-то во мне найти, но… — Я обреченно махнула рукой. А потом все-таки не удержалась, выплеснула: — А мне так это нужно! Вы бы знали!..

Виттор задумался. Это была такая… хорошая задумчивость. От нее повеяло надеждой. Я затаила дыхание.

— Кто именно вас проверял? — спросил наконец маршал.

— Вымаги… — пожала я плечами. — Они не называли имен.

— Главным кто у них был? Невысокий, полный?

— Более чем, — кивнула я, не отрывая глаз от мужчины. Ну же, ну! Что ты придумал?..

— Понятно, — сказал Виттор. — Не самый сильный состав.

— А почему? — как-то даже обиделась я, если честно. — Потому что я женщина?

— В общем, да. Потому что Чареону сейчас больше нужны сильные маги-мужчины. Особенно в военном плане. Из-за чего на их выявление и направляют более сильную команду вымагов. Не стоит на это обижаться, Золя. Вы же знаете ситуацию.

— Ситуация везде одна: дискриминация по половому признаку, — проворчала я.

— Ну, будет вам, — улыбнулся маршал. — Возможно, я смогу вам помочь.

— Как?! — едва не прыгнула я на него. Виттор даже слегка отшатнулся. И пояснил:

— У меня есть знакомый вымаг. Очень хороший. Пожалуй, лучший в столице. Но, как вы понимаете, я не могу что-то обещать за него.

— Но вы же с ним поговорите?!

— Да, обязательно. Как раз завтра мы будем вместе на одном совещании и…

— Спасибо, спасибо, спасибо! — залепетала я, чуть было снова не бросившись обниматься.

— Не стоит благодарить раньше времени. — Тут Виттор оглянулся на освещенные окна дома, из-за которых доносилась музыка, и кивнул: — Нас уже, наверное, потеряли. Не пора ли вернуться?

— Вы возвращайтесь, а я еще покурю… подышу, в смысле, — помотала я головой, в которой радостно звенели колокольчики надежды. — Только вы не забудьте, ладно?

— Обещаю, — вновь улыбнулся маршал. Красивая у него улыбка. И зубы, как в Голливуде. Ну так магия — это вам не городская стоматология номер пять. — Если в ближайшие дни не смогу прибыть сам, сообщу результат через Малену.

И он ушел. А я не стала «дышать». Я дождалась, пока Виттор скроется в доме, воровато огляделась и ринулась в сад по знакомым уже дорожкам. Место моего прибытия в этот мир я нашла быстро, после моей предыдущей попытки трава там была изрядно примята. Сначала я встала туда, закрыла глаза и стала мысленно, а потом и тихонечко вслух взывать ко всем известным богам. Это не помогло. Потом я представила нашу квартиру — детально, как только могла, даже рисунок на обоях в точности вспомнила. Ничего… Тогда я стала прыгать, кружиться, скакать по траве, будто надеялась, вбив себя в землю, вынырнуть с другой стороны. Ни-че-го! В исступлении, за неимением бороды, я выдернула из головы целый клок волос и стала их рвать, восклицая: «Трах-тибидох-тибидох!»

Глава 7-1

Глава седьмая

Мне не понравилось, как на меня в течение следующего утра поглядывала леди Малена. Неужели кто-то видел нас на крыльце с Виттором и доложил хозяйке? Но ведь в этом не было ничего крамольного: постояли, поговорили. Даже если нас подслушали — о чем мы там болтали? О звании, о земных маршалах… Ну и о том, что Виттор обещал поговорить обо мне со знакомым вымагом. Ага! Вот оно, наверное, в чем дело! Он же сказал, что передаст результат через баронессу. А это значит, что ему пришлось ее предупредить — то есть, как раз и рассказать о нашей беседе на крыльце. Все теперь понятно.

«А чего это тебе понятно? — рассердилась вдруг я на себя. — Что леди Малена приревновала ко мне жениха?..» Это было откровенной глупостью. Если, конечно, маршал не стал расписывать перед невестой, как он очарован моей неотразимой красотой. Или умом, обаянием… Ой, да что это я? Всем вместе, конечно же. Если он полный идиот. Но идиотов, я надеюсь, все же вряд ли производят в маршалы.

Ближе к обеду баронесса соизволила поговорить со мной. Да, речь шла именно о вымаге, который мало того, что согласился поработать со мной, так еще и сам обещал подъехать к обеду, о чем передал леди Малене через посыльного.

— Что мне приготовить? — спросила я. — Что именно предпочитает на обед господин… — Я вопросительно глянула на баронессу, не зная имени вымага.

— Лорсет, — закончила та мою фразу. — Граф Энимор Лорсет. Но готовить будете не вы. Вы, Золя, будете готовиться. Постарайтесь сделать все, чтобы понравиться графу.

— Зачем? — вырвалось у меня.

— Как это зачем? — вздернула брови Малена. — Разве вы не хотите, чтобы наконец были выявлены ваши магические способности?

— Хочу, но для этого не обязательно кому-то нравиться лично.

— Еще как обязательно! — начала сердиться баронесса. — Начать с того, что граф Лорсет — мой давний друг, и я не хочу, чтобы моя атте произвела на него плохое впечатление, это бросит тень и на меня. К тому же, Энимор прибудет сегодня лишь для того, чтобы познакомиться с вами, решить, стоит ли вообще браться за это дело. Ну и наконец, дорогая моя, вы же не собираетесь всю жизнь провести на моей кухне? Вам нужно смотреть вперед, строить личные планы на будущее. Граф Лорсет холост, — приподняла она бровь, будто бы подмигнула. — Глупо упускать такой шанс.

Это показалось мне такой ересью, что я едва удержалась, чтобы не вспылить. Какой шанс?! Какие планы на будущее?! У меня один-единственный план: как можно скорее вернуться домой, к детям!

И какая интересная перемена настроений! То ее вполне устраивало, что я хозяйничаю на ее кухне и, возможно, навсегда останусь под боком, а теперь, видите ли, она этого не хочет. И что у нее с этим Энимором может быть? Странно как-то. Он граф, а она баронесса, к тому же, как выяснилось, несколько липовая. Потому что бароном был покойный муж, и что удивительно, без наследников и родни. А еще, по сравнению с леди Маленой, покойный был старше ее почти в три раза! Знавали мы таких баронесс.

Но я этого леди Малене, конечно же, не сказала. Тем более в остальном она была совершенно права: мне нужно было произвести хорошее впечатление на графа, чтобы он помог мне с выявлением магических способностей. И если потребуется для этого немножечко с ним пококетничать — разумеется, в пределах приличий, — от меня не убудет. Лишь бы он не оказался каким-нибудь ужасным страшилой — лицо может меня выдать, играю я им плохо.

Однако меня крепко обидело то обстоятельство, что с этого дня мне было запрещено работать на кухне. Леди Малена наняла очередного мужчину-повара. И когда только успела?

Граф Энимор Лорсет не был страшилой. Даже рядом не валялся. Больше скажу: он оказался брутальным красавцем ростом под метр девяносто, широкоплечим, черноволосым и зеленоглазым, и с такой манящей улыбкой, что хотелось сказать «да» еще до того, как он что-либо спросит. Но я сразу же категорически сказала себе: «Нет». Ибо нефиг! Моя цель не брутальный самец, а родные мои кровинушки, оставшиеся без мамы. К тому же я все еще любила Витеньку. И пусть кто угодно назовет меня дурой — на убогих я обижаться не приучена.

Обед, в общем-то, прошел нормально. Только я никак не могла заставить себя смотреть в глаза Лорсету — меня будто током шибало. Я даже капнула соусом на скатерть, а потом еще уронила на пол вилку. Но прислуга тут же подала мне другую, а граф и глазом не моргнул, продолжая доброжелательно улыбаться. Баронесса, правда, прожгла меня взглядом, но тут уже сделала вид, что ничего не заметила.

Говорили мы мало, то есть, леди Малена обменивалась с Лорсетом обыденными фразами, но лично ко мне граф обратился лишь раз. Даже не помню, о чем он спрашивал. Вроде бы, как мне нравится Чареон. Или рыба… Не помню, правда. Помню лишь, что я, ничуть не тушуясь, ответила: «О!» и покраснела. Во всяком случае почувствовала, как запылали щеки. Почти что испытание Огнем. Но магии при этом граф Лорсет у меня не выявил. По крайней мере, в этом не признался.

После трапезы леди Малена попросила оставить ее наедине с графом и я, сделав неуклюжий книксен, которому меня обучала Солей в моей комнате перед приемом, удалилась. Сначала я пошла к себе, но никак не могла найти места: садилась на тахту, вскакивала, пересаживалась в кресло, опять вскакивала… Будто мне шило в одно место засунули!.. Ну а что! Как тут усидишь, когда, можно сказать, решается твоя судьба? Вдруг этому красавцу-вымагу моего многозначительного «О!» показалось недостаточным? И вообще, о чем можно так долго болтать?!

Тут я услышала цокот лошадиных копыт и удаляющийся грохот каретных колес. Э-ээ! Это еще что значит? Я ему настолько не понравилась, что он со мной даже попрощаться побрезговал?..

Глава 7-2

***

На другой день, как и было обещано, за мной прибыла карета с посыльным от моего супер-вымага. Я ожидала, что леди Малена даст мне кого-то в сопровождающие — в первую очередь я подумала о Герхате, — но нет, она со мной никого не отправила. Видимо, посещение незамужней барышней мужчины у высшего света не вызывало осуждений. А может, меня пока не воспринимают как леди. Какая всем разница, что делает прислуга? Но странно, право слово, леди Малена так ратовала за то, чтобы я не вела себя на уровне служанки, а о дуэнье даже не подумала. Или сказывается нехватка в воспитании? Жаль, леди Малена после смерти барона сменила всю прислугу, иначе бы я точно выяснила информацию. Потому что работать на кухне мне было запрещено, а вот просто прийти и покушать под сплетни от кухарок — никто не запрещал.

Еще не давал покоя вопрос, что за услугу граф попросил у баронессы взамен? Впрочем, нет, не особо интересно. У меня теперь были совсем другие интересы.

Энимор Лорсет принял меня вполне радушно. Я могла бы поспорить, что у него даже глазки заблестели — маслянисто так, с предвкушением. Может, конечно, просто так свет упал, но все-таки я уже давненько живу и знаю, что, куда и как падает. Впрочем, наша встреча прошла абсолютно чинно. Поклон, недокниксен, позвольте вашу ручку, ох, ах, добро пожаловать, дорогой друг Карлсон…

Ну а потом, когда мы устроились в шикарной, увитой цветами беседке за круглым ажурным столиком, где я выдула подряд три чашки вкуснейшего чая (где он такой берет? попросить, что ли, с полкило, угостила бы деток моих сладеньких), господин Лорсет меня огорошил:

— Леди Золя, я не стану проводить вам испытание.

Я так и подавилась чаем. Хорошо, графа не обрызгала. Откашлявшись, прохрипела:

— Как так? Я же за этим приехала!

Ослепив меня голливудской улыбкой, вымаг протянул расшитый вензелями платок:

— Вы не так меня поняли. Я не стану проводить испытание здесь и сейчас.

— А гдесь и когдас? — брякнула я, но тут же, стушевавшись, вытерла платочком рот и поправилась: — Мы для этого куда-то поедем? В вымагу?

— Нет, не в вымагу. Ведь там вы уже были и, увы, безрезультатно. Кстати, я встретился с проводившей ваше испытание командой и выяснил, что все было сделано правильно, с соблюдением всех нужных ритуалов.

— Значит, все напрасно… — Я почувствовала, как к горлу подкатил тугой ком, а на глазах выступили слезы.

— Вовсе нет. Напрасен был бы повторный сеанс выявления. Такой, что вам уже проводили. Поэтому я сейчас и сказал, что мы не поедем в вымагу.

— А куда? — вновь ощутив вкус надежды, проглотила я горький комок.

— Несколько дальше… — Граф произнес это с запинкой, и я почуяла неладное.

— Так скажите, куда именно? Или это государственная тайна?

Я собиралась пошутить, а получилось, что почти угадала. Лорсет вдруг стал очень серьезным и негромко, но четко сказал:

— Вроде того. Во всяком случае, простым обывателям это место недоступно. Да туда просто так и не пустят. Ведь это приграничье.

— Граница с Реалоном? — решила блеснуть я познаниями.

— Не только. Это точка, где сходятся границы всех трех государств.

— Ух ты! — искренне удивилась я. — И с третьим тоже? Я так и не поняла, как оно называется. Про него будто вообще боятся говорить.

— Про Сторону и впрямь лучше не говорить понапрасну. Мы тоже не будем. Нам важно достичь именно точки пересечения. Она называется Точкой Мира. И это не просто условная точка, где сходятся линии трех границ. Это святыня. Там сконцентрирована истинная Сила. С ее помощью я смогу выявить ваше предназначение.

Я так обрадовалась, что едва не бросилась на шею магу-красавчику. А он, похоже, только это и ждал, поскольку сразу насупился, стоило мне опустить вскинутые уже было руки. Нет-нет, дядя! Ты сначала делом докажи, что тут накукарекал. Красивые сказки рассказывать я тоже умею — у меня, как-никак, трое деток. Вот докажешь — тогда, может, и обниму. По-дружески. Может, даже в щечку поцелую. Как говорится, если захочешь. Впрочем, чего ты хочешь, я и так по твоим зеленым глазюкам вижу. Но тут уж птица Обломинго тебе в руку. Ее и… того. Целуй, в смысле.

— А нас-то туда пустят?! — испугалась вдруг я. — Если там аж две границы…

— Разрешение уже получено.

— Когда едем? — вскочила я, поправляя платье. — Лошадки ведь уже отдохнули?

У графа смешно полезли на лоб брови. На какое-то время он стал похож не на сурового жгучего мачо, а на клоуна-переростка. Впрочем, быстро взял себя в руки и сказал:

— К Точке Мира ехать минимум трое суток. И уж, конечно, не на частной карете, а королевским обозом. Он курсирует из столицы до приграничья один раз в неделю. Три пассажирские повозки, три грузовые, две с охраной.

— Повозки двухместные? — спросила я, чувствуя, как щеки заливает румянцем.

— Это было бы весьма расточительно, — произнес Лорсет так, что я будто услышала: «Это было бы весьма соблазнительно». — Они четырехместные. Но не всегда все места заняты. Так что если нам повезет…

— Да четырем даже веселее, — замахала я на него. — Это же как в купе получается! Потрещать о том, о сем, в карты можно — двое на двое…

Дура, где ты карты-то возьмешь? Еще и свои, земные?

— Потрещать?.. Не думаю. Повозки королевского обоза исключительно прочные.

— Я имею в виду языками… — Тут я заметила, что граф совсем изменился в лице и поспешила его успокоить: — Ой, да не берите вы в голову! Лучше скажите, когда этот поезд?