Магнолия императора

Глава 5 Избегайте врага всеми способами

Когда я вошла в Инсиньтан, уже начало смеркаться. Цзиньси и другие слуги были встревожены, как муравьи на раскаленной сковороде. Но, увидев, что я благополучно вернулась, вздохнули с облегчением. А еще Цзиньси сообщила мне, что императрица разрешила новым наложницам с завтрашней ночи делить ложе с императором и велела мне подготовиться. Услышав это, я разволновалась еще больше. Ужинать мне совсем не хотелось. Я выпила лишь несколько глотков бульона и решила прогуляться во внутреннем дворе, чтобы немного отвлечься.

Османтус из Юйчжоу цвел пышным цветом. В лунном свете его желтые цветки были похожи на ароматно пахнущие кусочки золота. Но у меня не было никакого желания любоваться цветами. Я с беспокойством смотрела на возвышающиеся за забором крыши дворцов.

Отношение наложницы Хуа ко мне и Мэйчжуан казалось неоднозначным. С одной стороны, она хотела приблизить нас, чтобы мы стали ее помощницами, но с другой – она хотела сохранить свое положение. Именно поэтому она словесно давила на нас в зале Чжаоян, а потом жестоко наказала наложницу Лян, выместив на ней свое раздражение. При этом наложница Хуа поступила очень хитро. Все видели, что цайжэнь Лян хотела проучить Линжун за ее грубость, но в итоге ее наказали за то, что она попыталась ударить меня. Единственное, в чем я была уверена, это то, что я успела нажить немало врагов. Лян была лишь одной из немногих, которые завидовали нам и были недовольны тем, что нас выделили из толпы. Вот только Лян слишком зазналась и осмелилась хамить нам и распускать руки средь бела дня. С такими проблемами можно справиться, просто надо действовать по ситуации. Но вот если император завтра выберет меня для того, чтобы я разделила с ним ложе, то, боюсь, остальные мои враги начнут строить козни, от которых я уже не смогу защититься. И тогда мой конец будет еще трагичнее, чем у Лян!

Стоило об этом подумать, и меня охватил дикий страх. Пока что я не была уверена в том, что со мной планирует делать наложница Хуа. Она выжидала и следила за мной. Но если я вдруг хоть как-то покушусь на ее положение, она не успокоится, пока не уничтожит меня так же безжалостно, как сорняки в цветочной клумбе. Я чувствовала себя между молотом и наковальней. Ситуация складывалась опасная. Родители хотели, чтобы я берегла себя, но если меня признают виновной в каком-нибудь проступке, то пострадаю не только я, но и вся наша семья!

Я еще долго размышляла об этом, глядя на лежавшие на земле цветы османтуса.

Подул ночной ветер, и я почувствовала, что замерзаю. И тут на мои плечи опустился атласный плащ, и мне сразу стало теплее. Я обернулась и увидела стоящую рядом Хуаньби.

– В такое время суток очень ветрено, – заботливо сказала она. – Вы можете простудиться.

Несмотря на усталость, я благодарно улыбнулась своей служанке.

– Что-то мне немного нездоровится, – сказала я. – Вели Сяо Юню [34] сбегать за придворным лекарем. Хочу, чтобы меня осмотрели. Но скажи ему, что надо привести господина Вэнь Шичу, и никого иного.

Хуаньби кликнула Лючжу, чтобы та помогла отвести меня внутрь, а затем вызвала Сяо Юня и выдала нужные указания.

Вэнь Шичу пришел довольно скоро. Я приказала всем слугам удалиться, оставив при себе только Лючжу и Хуаньби. Проверив мой пульс, Шичу посмотрел на меня с сомнением.

– Не подскажет ли младшая хозяйка, когда именно она заболела?

– Сегодня днем я очень сильно испугалась, а вечером замерзла под холодным ветром.

Я посмотрела прямо на него, и он тут же опустил глаза, не решаясь посмотреть в ответ.

– Даже не знаю, помнит ли господин лекарь, что когда-то обещал заботиться обо мне до конца жизни. Я хотела бы спросить: в силе ли его обещание?

Я заметила, как дернулись мышцы на лице Вэнь Шичу. Он не ожидал от меня такого вопроса.

– Я не знаю, почему младшая хозяйка заговорила об этом, – сказал он, опустившись на колени, – но она должна знать, что я всегда выполняю свои обещания. К тому же… – Тут он понизил голос почти до шепота, но с твердой решимостью сказал: – Где бы ни оказалась госпожа, мои чувства к ней не изменятся.

На душе сразу стало легче. Я не ошиблась в Шичу. Он и правда оказался человеком, который остается верен своей любви. Я подозвала его поближе и сказала:

– Во дворце нет места чувствам, но мне достаточно вашей верности. Я хотела попросить вас об одном одолжении, но не знаю, согласится ли господин лекарь помочь.

– Я жду ваших указаний, младшая хозяйка.

Я посмотрела на огонек свечи и с совершенно каменным лицом прошептала:

– Я не хочу делить ложе с императором.

Вэнь Шичу испуганно вздрогнул, но быстро пришел в себя.

– Госпожа, вам надо хорошо отдохнуть. Я выпишу рецепт и велю, чтобы вам доставили все нужные лекарства.

Я велела Лючжу проводить Вэнь Шичу, а Хуаньби сказала, чтобы та принесла золотой слиток. Шичу сначала отказывался его брать, но я его переубедила.

– Это в знак моей признательности. К тому же если лекарь выйдет с пустыми руками, это вызовет подозрения.

После моих слов он все-таки взял золото и ушел.

Хуаньби помогла мне улечься в постель. Вскоре принесли лекарство, которое велел принимать Вэнь Шичу. Евнух Сяо Инь заварил мне одну порцию. Я ее выпила и тут же уснула. А на следующее утро я проснулась совершенно больной. Лекарю Вэню пришлось доложить своему начальству, что гуйжэнь Вань сильно переволновалась, а потом простудилась из-за ночного ветра и что ей теперь надо лечиться и отдыхать. Вскоре ко мне явилась госпожа Лю, которую послала императрица. Она осведомилась о моем здоровье и передала сожаления Ее Величества о том, что я заболела так не вовремя. Я изо всех сил пыталась подняться, чтобы поблагодарить за добрые слова, но так и не смогла. Госпожа Лю быстро распрощалась со мной и ушла докладывать об увиденном императрице.

Императрица приказала Вэнь Шичу заняться моим лечением и в то же время велела наложницам Чунь и Ши покинуть дворец Танли, чтобы обеспечить мне полный покой. Я отправила Цзиньси во дворец Фэньи, чтобы выразить государыне свою благодарность, после чего облегченно выдохнула, ведь теперь во дворце были только я и мои слуги.

Как только слухи о моей болезни распространились по гарему, наложницы стали надо мной посмеиваться. Они говорили, что я красива, как цветок, но характер у меня такой же трусливый, как у зайца. И что я хороша как украшение, но от меня никакой пользы. Наложницы стали относиться иначе не только ко мне, но и к фэй Хуа: теперь они боялись ее еще больше.

В первые дни моей болезни во дворце Танли было очень оживленно. То наложницы приходили, чтобы проведать меня, то фэй Хуа присылала своих служанок, чтобы справиться, как я себя чувствую. Прошел месяц, но никаких улучшений в моем состоянии не наблюдалось. Я все еще была прикована к постели. В гареме все считали Вэнь Шичу хорошим врачевателем, поэтому именно он продолжал заниматься моим лечением. Мне становилось то лучше, то хуже, но насовсем болезнь не отступала. Своему начальству Шичу доложил, что я настолько ослабла, что мне нельзя использовать сильные лекарства и надо восстанавливаться постепенно, и он не знал, сколько времени займет это восстановление. Когда эти известия разлетелись по Запретному городу, поток посетителей сразу же иссяк. Иногда ко мне заглядывала наложница Чунь, но чаще всего меня навещали, конечно же, Мэйчжуан, Линжун и Вэнь Шичу. Во дворце наконец-то стало тихо. Как говорится, в воротах можно было ставить сети для воробьев, ведь все равно ими почти уже никто не пользовался. Все понимали, что даже если я прелестна, как горная фея, из-за своей болезни я не то что не могу заполучить благосклонность императора, я даже просто увидеться с ним не могу. Я изначально предвидела такой итог. И хотя я была расстроена тем, что люди в гареме поголовно заискивали перед сильными и бросали слабых, я наслаждалась своей свободой. Я целыми днями читала, вышивала и «поправляла» здоровье.

Пускай я жила отдаленно от главного дворца, но новости из него до меня все равно доходили. Мне про них рассказывали Мэйчжуан и Линжун. Правда, они боялись, что плохие новости могут замедлить мое выздоровление, и поэтому рассказывали далеко не все, но даже из пары фраз я могла сделать собственные выводы. Во-первых, после наказания цайжэнь Лян и моей болезни наложница Хуа стала вести себя еще высокомернее. Во-вторых, из новых наложниц Мэйчжуан приглянулась императору больше всех. Она делила с ним ложе уже полмесяца, и ее повысили до ранга пинь [35] и даровали прозвище «Хуэй», что означало «благодеяние». Также внимание императора привлекли лянъюань [36] Лю Линсиань и гуйжэнь Тянь, она же Ду Пэйцзюнь. Но они были еще не настолько любимы повелителем, чтобы получить хоть какую-то власть. Из старых наложниц император выделял наложниц Синь, Ли и Цинь. Мэйчжуан вошла во дворец месяц назад и, естественно, еще не могла бороться с наложницей Хуа, поэтому она терпела любые нападки и старалась жить в мире с другими обитательницами гарема. Но остальные наложницы и не думали жить мирно. Они постоянно строили козни, чтобы насолить друг другу. Но благодаря этому все постепенно стали забывать о больной гуйжэнь.

Больше месяца я жила абсолютно беззаботно, но потом я начала замечать некоторые странности. Кан Лухай и его подопечный Сяо Инь все больше были недовольны тем, что служат больной хозяйке. Я чувствовала, что они перестают меня уважать. Когда я что-то приказывала, они ничего не делали, все было только на словах. Теперь моими поручениями и физической работой занимались младший евнух Сяо Юнь и еще один евнух-помощник. Глядя на Кан Лухая и Сяо Иня, служанки тоже стали высказывать свое недовольство. Пользуясь тем, что из-за болезни я не могу поставить их на место, они все чаще стали пререкаться с Лючжу и Хуаньби.

Одним утром я сидела в западной боковой комнате и пила отвар из арахиса, который для меня сварила Цзиньси. Вдруг в комнату вошли Кан Лухай и Сяо Инь. Они упали на пол, громко стукнувшись коленями о твердое покрытие.

– Ваши жалкие рабы больше не могут вам служить! – запричитали они хором.

Я испугалась и приказала им сейчас же встать. Кан Лухай и Сяо Инь поднялись и чуть ли не плача начали объяснять, что наложница Ли позвала их к себе. Мой взгляд стал строже. Евнух Кан тут же опустил глаза и начал вытирать их рукавом халата. Но у меня было отличное зрение, и я прекрасно видела, что на ткани не осталось следов влаги, а значит, он притворялся, но я не стала его разоблачать.

– Я поняла, – спокойно сказала я. – Это хорошее место для службы, и я могу лишь пожелать вам удачи. Собирайте вещи и в полдень можете уходить. Постарайтесь хорошо служить госпоже Ли.

Я почувствовала отвращение к этим двоим, поэтому, договорив, я больше на них не смотрела. Я пила свой ореховый отвар и думала. В конце концов я созвала всех слуг в большом зале. Они встали передо мной на колени и приготовились слушать.

– Я болею уже больше двух месяцев, – начала я, стараясь говорить как можно мягче. – За это время мое состояние не улучшилось, и я боюсь, что болезнь не отступит в ближайшем будущем. В моем дворце много слуг. Больше, чем надо для того, чтобы ухаживать за мной. Честно говоря, мне лишь мешает то, что по дворцу бродит столько людей. Я позвала вас всех для того, чтобы сказать, что собираюсь отправить некоторых из вас в услужение другим наложницам, чтобы ваши таланты не пропадали зря. Если вы сами хотите уйти, то выйдите вперед, возьмите серебро и можете ступать.

В глазах нескольких служанок появился огонек. Они начали ерзать и переглядываться, но никто из них не решился выйти вперед.

– Сегодня наложница Ли выразила желание, чтобы евнух Кан и евнух Инь перешли в ее дворец. Я уже разрешила им собрать вещи и уйти, а вы их даже не поздравили, – добавила я.

Служанки нескладным хором произнесли «поздравляем», но у Лючжу в этот момент закончилось терпение.

– Госпожа, вы всегда хорошо относились к евнуху Кану. Если вам что-то жаловали, вы обязательно делились с ним. Но сейчас он почему-то решил уцепиться за предложение старшей наложницы и уйти от вас.

Лючжу так разгорячилась, что евнух Инь испугался ее и неосознанно попятился. Но вот Кан Лухай сохранял абсолютное спокойствие:

– Барышня Лю, зря ты нас попрекаешь. Мы же рабы, мы себе не хозяева. Мы бы и сами с радостью остались при гуйжэнь Вань. Кто же знал, что хозяйка Ли позовет именно нас? У нас нет выбора, кроме как подчиниться.

– Сами себе не хозяева? – Лючжу усмехнулась. – Еще скажи, что вы те самые коровы, которых заставляют пить воду [37], и что вы делаете это против своей воли. Если ты хочешь служить госпоже Вань, то иди к наложнице Ли и скажи, что ты верный слуга, и откажись от ее предложения. Скажи, что не можешь служить двум хозяйкам. Госпожа Ли не станет тебя винить, а, наоборот, восхитится твоей верностью!

Слушая гневную тираду Лючжу, Кан Лухай и евнух Инь то бледнели, то краснели. Им было очень неловко из-за ее нотаций.

– Лючжу, я сама знаю, насколько «верен» евнух Кан! – Я сделала вид, что разозлилась. – Лучше отдай ему его серебро.

Хуаньби вышла вперед и вложила в руки Кан Лухая серебряный слиток.

– Евнух Кан, возьми это серебро в знак благодарности госпожи Вань, – с улыбкой сказала она. – Запомни, как выглядит этот слиток, и хорошенько его припрячь, чтобы не перепутать с наградами, которыми тебя одарит наложница Ли. Так ты покажешь свою верность и докажешь, что тебе приходится поступать вопреки велению сердца. – Затем Хуаньби обратилась к Сяо Иню: – Евнух Инь, тебе тоже полагается подарок. Возьми его и в будущем научись у своего наставника настоящей верности. Тогда тебя будет ждать блестящее будущее.

Евнуху Кану стало стыдно. Я видела, что он разозлился, но не посмел что-либо высказать мне в лицо. Он через силу поклонился и вышел из зала вместе с евнухом Инем.

Посмотрев на оставшихся слуг, я больше не стала изображать из себя добрую хозяйку и сказала напрямик:

– Если вы хотите уйти, то уходите сегодня. У меня хватит серебра на всех. В будущем, если вы не справитесь и решите уйти от меня, мне придется отправить вас в Управление наказаний [38] отрабатывать свой проступок. Так что советую вам хорошенько подумать.

Солнце постепенно смещалось на запад, и его лучи, проникая сквозь окна, оставляли на полу белоснежные пятна, из-за чего плитка в зале была похожа на поверхность пруда.

Наконец тишину нарушил слабый женский голос:

– Ваша рабыня настолько бездарна, что боится, что не сможет достойно за вами ухаживать.

Я даже не посмотрела на эту служанку. Я кивнула Хуаньби, и та бросила серебряный слиток на пол. Он ударился с гулким звоном и покатился в сторону. Служанка практически распласталась по полу и осторожно подобрала брошенное ей серебро. Вслед за ней еще двое выразили желание уйти.

Потом наступило долгое молчание. Я повернулась к оставшимся слугам и увидела сидящих на коленях Цзиньси, Пинь и Пэй, Цзинцин и евнухов Юня и Ляня. Я посмотрела каждому из них в глаза. Они тут же приникли к полу, не решаясь что-либо сказать.

– Вы точно не желаете уйти? – спросила я негромко.

Цзиньси выпрямилась и уверенно ответила:

– Клянусь жизнью, что всегда буду верна гуйжэнь Вань!

Пинь, Пэй и Цзинцин почти что хором сказали:

– Мы клянемся жизнью, что будем верны младшей хозяйке и ни за что не предадим ее.

Сяо Юнь подполз ко мне на коленях и осторожно ухватился за подол юбки.

– Младшая хозяйка проявила ко мне такую милость, что я не осмелюсь ее оставить, – сказал он со слезами на глазах.

– Ты про это знаешь? – удивилась я.

Сяо Юнь ударился лбом об пол и затараторил:

– В прошлом месяце мой старший брат, работающий на императорской кухне, заболел, и никто не мог понять, что с ним такое. Госпожа узнала про это и попросила лекаря Вэня осмотреть моего брата. Госпожа, ваша милость безгранична, и мне за всю жизнь вас не отблагодарить. Я могу лишь служить вам всем сердцем. В будущем, когда я умру, я буду ждать вас на той стороне, чтобы понести на спине, когда вы уйдете в лучший мир.

– Какой у тебя бойкий язык! – я улыбнулась, восхитившись пламенной речью Сяо Юня.

– Госпожа, я говорю от чистого сердца! – воскликнул евнух и ударился несколько раз головой об пол. – Я вас не обманываю!

Я остановила его взмахом руки и велела подняться.

– Если будешь так биться об пол, то расшибешь себе голову и мне снова придется звать господина Вэня, – пошутила я, и над моей шуткой рассмеялись и служанки, и евнухи.

– А ты? – Я посмотрела на Сяо Ляня.

– Госпожа, вы всегда хорошо к нам относились. У меня не такая короткая память, чтобы про это забыть. И я не собираюсь становиться неблагодарным слугой, как некоторые, – не задумавшись даже на секунду, ответил евнух.

На душе сразу стало теплее. «Оказывается, не все люди во дворце бессердечные!» – подумала я, а вслух сказала:

– Сяо Юнь, Сяо Лянь, сегодня ночью будет холодно. Не стоит вам дежурить на веранде. Возьмите теплые одеяла и оставайтесь в боковой комнате.

Молодые люди поклонились и хором сказали «спасибо».

Я подошла к ним и помогла подняться с колен.

– Оставшись со мной, вы лишаете себя многих радостей благополучной жизни, ведь я хворая гуйжэнь без какой-либо власти. Я не смогу хорошо о вас позаботиться. Но я могу обещать, что пока я здесь, я никому во дворце не позволю вас обижать.

Служанки и евнухи поблагодарили меня с таким серьезным видом, словно бы мы были на очередной церемонии.

Я повернулась к Лючжу и Хуаньби и сказала:

– Поставьте на столы самые лучшие яства и вина. Сегодня во дворце Танли не будет ни хозяев, ни слуг. Мы соберемся за одним столом и досыта наедимся!

После моих слов на глазах у слуг выступили слезы. Увидев это, я и сама растрогалась.

Дворец Танли совсем обезлюдел, ночи становились холоднее, а чанцзай Чунь, Мэйчжуан и Линжун приходили все реже и только по вечерам. А ближе к ночи, когда ворота запирались, дворец Танли становился местом, до которого никому не было дела.

После долгого ужина мы все захмелели. Я думаю, что это был первый раз за всю историю нынешнего гарема, когда хозяйка и слуги так сильно напились. Цзиньси советовала мне не пить, потому что я все еще болела, но я решилась выпить пару бокалов, после чего быстро уснула.

На следующий день я проснулась очень поздно. В голове стоял туман. Цзиньси вырезала два круглых кусочка красной ткани, пропитанной лекарственными травами, и положила их мне на виски. Затем она натерла мои зубы озерной солью и помогла прополоскать рот чаем. Я слышала, как за окном задувает ветер. Вставать с кровати совсем не хотелось.

Вдруг издалека донесся чей-то смех, а потом и слова:

– Да тут холодно, как в погребе! Гуйжэнь Вань наверняка хорошо высыпается!

Цзиньси недоуменно покосилась на меня. Я тоже не понимала, что происходит. Но тут двери открылись и на пороге появилась Цзинцин и еще двое женщин в красных плащах. Когда они сняли капюшоны, стало ясно, что это Мэйчжуан и Линжун пришли ко мне в гости.

Моя лучшая подруга подошла к кровати и прикоснулась к моей щеке.

– Тебе уже лучше? – спросила она.

– Все так же, – слабым голосом ответила я.

Линжун развязала плащ и улыбнулась:

– Сестрица, с этими красными кругляшками на висках ты выглядишь такой кокеткой. Даже лицо стало более румяным.

– Какая еще кокетка? – Мэйчжуан опять рассмеялась. – Она больше похожа на сумасшедшую жену, до которой никому нет дела! Не хвали ее, а то она будет гордиться собой еще больше.

Я внимательно оглядела Мэйчжуан с ног до головы и заметила кое-какие изменения.

– Это тебе сшили из отрезов, которые подарил император? Украшения тоже от него? – напрямую спросила я.

Мэйчжуан покраснела, но ничего не сказала, а я загляделась на шпильку в виде ворона из дорогого нефрита.

– Какая у тебя шикарная шпилька! Идеальный молочно-зеленый цвет!

– У великих людей мысли сходятся! – воскликнула Линжун и захихикала. – Я совсем недавно то же самое сказала сестрице Мэйчжуан. Она теперь очень близка с государем.

Мэйчжуан покраснела еще сильнее, но тут же сменила тему:

– Я привезла с собой несколько корзин с углем. Твой дворец находится так далеко, еще и окружен деревьями. Боюсь, что его с трудом можно будет согреть, когда наступят настоящие холода, и тогда ты точно не сможешь поправиться.

– Думаешь, я такая неженка? – я усмехнулась. – Мне уже принесли уголь.

– Но это плохой уголь! – возмутилась Линжун. – Он слабо горит и не годится для внутренних комнат. Сестрица Мэйчжуан должна пожаловаться императрице, что к гуйжэнь Вань относятся с пренебрежением!

– Слуги везде такие, – прервала я ее. – Если ты пользуешься благосклонностью, то тобой не посмеют пренебрегать, и наоборот. Забудь об этом. Вы ведь принесли мне уголь. Помощь в трудную минуту ценнее всего. Именно она делает меня счастливее, а не дорогой уголь.

Мэйчжуан осмотрелась по сторонам и сказала:

– Мне почему-то кажется, что в твоем дворце стало гораздо меньше людей. И уголь у нас принимал евнух Сяо Юнь. А где Кан Лухай и Сяо Инь?

– И где подавальщица чая и две служанки-уборщицы? – добавила Линжун.

– Евнух Кан и евнух Инь ушли служить наложнице Ли. Я не стала их удерживать. А остальных я сама спровадила.

– Но ведь Кан Лухаю и Сяо Иню было приказано служить во дворце Танли. Как могла наложница Ли потребовать их к себе? – Мэйчжуан очень сильно удивилась моим словам. – И главное, как эти подлецы могли согласиться?! И зачем ты прогнала служанок?

– Им здесь не нравилось, и они не могли полностью раскрыть свои таланты. Я была для них в тягость. Если держать рядом таких людей, то рано или поздно это приведет к беде.

– Ты имеешь в виду…

– Мне не надо много слуг. И лучше всего поскорее избавиться от тех, кому не нравится мне служить. В идеале должны остаться только верные люди. К тому же чем больше людей, тем больше лазеек для злодеев. Они в любой момент могут подкупить нелояльных слуг, от которых я не смогу защититься.

– Как ты все продумала! – воскликнула Мэйчжуан. – Мне бы такое и в голову не пришло. Думаю, мне надо внимательнее приглядеться к своим слугам, и Линжун тоже.

– Да-да, – закивала Линжун, а потом посмотрела на меня. Ее глаза были полны беспокойства. – Ты болеешь, но у тебя столько забот. Неудивительно, что болезнь все никак не отступит. Может быть, именно из-за того, что тебе приходится беспокоиться о таких вещах.

Мэйчжуан нахмурилась:

– Говорят, лекарь Вэнь – прекрасный врачеватель. Почему же он никак не справится с твоим недугом?

– Болезнь всегда обрушивается внезапно, как шквал, а выздоровление тянется так же долго, как шелковая нить. Сейчас, после того как похолодало, вылечиться стало еще сложнее, но мне уже намного лучше, чем несколько дней назад, – я постаралась успокоить своих подруг. – Кстати, как себя с вами ведет наложница Хуа?

– Все так же, – ответила Мэйчжуан и покосилась на Линжун. – На людях она ведет себя в рамках приличий.

– Я знаю, что ты терпеливая и осторожная, да и Линжун всегда настороже. Но если она начнет своевольничать, то не стоит это просто так терпеть.

Мэйчжуан кивнула, но, видимо, не хотела продолжать этот разговор, так как спросила:

– Тебе понравился женьшень, который я тебе прислала в прошлый раз?

– Понравился. Спасибо за заботу, – с улыбкой ответила я.

Мы еще какое-то время посидели, а потом посмотрели на небо и увидели, что уже совсем поздно. Мэйчжуан поднялась и сказала:

– Мы столько проболтали. Ты наверняка устала. Тебе надо отдохнуть, поэтому мы пойдем.

Я попросила Лючжу проводить гостий до ворот. Когда они ушли, пришла Хуаньби с лечебным отваром. Она остановилась передо мной и нерешительно спросила:

– Госпожа, вы будете пить лекарство?

– Буду. Почему нет? – удивилась я такому вопросу.

– Вы же здоровый человек, – сказала она, предварительно оглянувшись по сторонам. – Оно не навредит вашему телу?

– Нет, все будет в порядке. Оно просто делает так, чтобы я выглядела больной и слабой, но на самом деле не вредит, – ответила я, а потом строго посмотрела на служанку: – Надеюсь, кроме тебя и Лючжу, больше никто об этом не знает?

Хуаньби покачала головой:

– Господин Вэнь приготовил хорошее лекарство. Никто ничего не заподозрил. Но я не понимаю, почему об этом нельзя рассказывать вашим подругам?

– Потому что для меня они как сестры. Именно поэтому они ничего не должны знать, – прошептала я. – Если мой секрет когда-нибудь раскроется, они не должны быть в этом замешаны. К тому же чем больше людей знает о секрете, тем сложнее его сохранить.

Я приняла из рук служанки чашку с темной жидкостью, от которой исходил кисловатый запах, и залпом ее осушила.