Любовь, смерть и техномагия

Любовь, смерть и техномагия

17 и 27

Девочка с галёрки исподлобья смотрит на лектора, пишет что-то на листе бумаги, складывает "самолётик"...

Её смышлёное личико скрасило Эрни полтора часа безотвественного трёпа. Молодой учёный давно проклял тот день, когда согласился перемежать свою основную (и архиважную!) работу этим балаганом. Собирать умных детишек и рассказывать им, как всё плохо. Пугать, но не до паники, а чтобы захотели встать в ряды спасителей человечества. По хорошему, задача для психологов. Но психолог сидит в углу аудитории, наблюдает, а говорит физик. Чтобы уловить смысл речи, нужно внимательно слушать, уметь думать, да ещё знать термины. Девочка с галёрки понимает, как ни странно. Кажется, поняла даже больше, чем учёный планировал: глаза-вишни расширились от страха, но тут же она упрямо сощурила их, закаменела лицом. Слушает, затаив дыхание. Последние полчаса Эрни словно бы для неё одной вещал. Не мог оторвать взгляда -- хотя неприлично так пялиться, в самом-то деле! Но пигалица здорово его вдохновила. Лекция вышла, как никогда, экспрессивной и убедительной. Внимали даже те, кто давно потерял нить. Молчали как завороженные.

После лекции, традиционно, вопросы из зала. Юные дарования, лауреаты междисциплинарной научной олимпиады для старшеклассников, отмерли. Зашушукались и зашуршали, передавая по рядам записки... К чему такие сложности? Взмах руки -- "самолётик" взвился под потолок и без промаха спикировал на стол перед лектором. Эрни завистливо поморщился: в школьные годы он лишь мечтал о подобной меткости. А тут какая-то девчонка... Аккуратно развернул хитро сложенную записку. Прочитал крупное, размашистое: "Всё равно я буду жить вечно!", потом увидел продолжение: "А вам -- удачно сдохнуть". Чёткий красивый почерк, твёрдая рука, и бьёт без промаха, даже на расстоянии.

Ярость накатила жаркой волной. В таком состоянии Эрни способен был убивать и калечить, случались прецеденты. Причём жертвы до последнего не догадывались, чем рискуют, так как внешне он оставался невозмутимым. Эрни холодно улыбнулся, поднимая взгляд на нахальную мелочь, которая посмела бросить ему вызов. Мерзавка смотрела в глаза и ухмылялась, довольная. Был бы её ровесником, поколотил бы, не взирая на пол. Скорее всего, огрёб бы в ответ. Не важно! Глупости какие! Разница в возрасте -- десяток лет или около -- сделала простейшее выяснение отношений невозможным. Но из поединка взглядов учёный всё-таки вышел победителем: несколько долгих секунд, и пигалица уступила, потупилась. Аудитория, между тем, гудела как улей. Эрни отложил в сторону злосчастный "самолётик" и стал просматривать другие записки. Некоторые зачитывал вслух, скупо отвечал на вопросы. Он был зол, потому говорил откровеннее, чем обычно. О том, какие трудные времена ожидают человечество: мало кто переживёт их. Но грядущий апокалипсис -- не первый, и на этот раз мы будем готовы к нему, как никогда прежде...

Рик настойчиво подавал знаки, что пора закругляться. Добрый приятель Рик: психолог, напарник по таким вот разъездным лекциям. Иногда он замечал и комментировал больше, чем надо, но Эрни до поры ему всё прощал. Простил и на этот раз, когда по дороге на базу Рик подсунул физику свой планшет и предложил ознакомиться с личным делом одной многообещающей юной особы. Сказал, что готов рекомендовать талантливую девушку для поступления в Университет, со стипендией от Корпорации. С планшета смотрела, чуть улыбаясь, та самая пигалица. Эрни прочитал имя под фотографией: Дебора Крейг. Заглянул в табель оценок -- высших баллов больше половины. Пролистал отзывы педагогов, убедился, что смысл отзывов можно свести к двум словам: "гениальна" и "несносна". Спросил Рика: "Ты, правда, думаешь, что Проекту нужна эта чума? Или просто меня дразнишь?" Рик ответил вопросом на вопрос: "Что она тебе написала?" Эрни фыркнул, чувствуя, что злость прошла, а эпизод на лекции кажется забавным: "Ничего особенного -- пожелала удачно сдохнуть". Психолог рассмеялся: "Спорим, при следующей встрече она признается тебе в любви?" Физик флегматично пожал плечами: "А оно мне надо?" "Но ты зачем-то сохранил её записку?" "Рик, я тебе говорил, куда тебе следует засунуть твою наблюдательность? Лучше, если ты сделаешь это сам. А то помогу!" Угроза -- почти всерьёз. Любому другому собеседнику Эрни уже врезал бы в морду, но Рик умел ходить по грани допустимого, будто кот по краю крыши. В очередной раз вывернулся. Виновато улыбнулся, замолчал. А планшет так и оставил Эрни.

Усталость от лекции чувствовалась -- умные мысли в голову не шли. От нечего делать физик изучил досье от корки до корки. Длинновато для такой маленькой жизни. Мелкое (и не очень) хулиганство, немотивированная жестокость, помноженная на извращённый исследовательский интерес, затейливые и совершенно безжалостные розыгрыши, эпизоды то ли удачных предсказаний, то ли действенных проклятий... Почему его это не удивило? Удивили несколько случаев, когда юная Дебора вступалась за несправедливо, на её взгляд, обиженных. Действовала в своей обычной манере -- обидчиков следовало, вероятно, пожалеть... А нефиг!

Эрни читал и испытывал дежавю. Его собственное досье, которое Рик как-то показывал, было толще, так у Эрни и фора -- десять лет... Физик довольно ухмыльнулся: "Да, Рик, ты прав, подпишусь под твоей рекомендацией. Если от девчонки будет какой-нибудь толк, то только в Проекте. Но я рад, что её зарождающиеся научные интересы не слишком пересекается с моими". Психолог кивнул: "Понимаю! Как я тебя понимаю!"

А записка-самолётик, аккуратно разглаженная и сложенная вчетверо, лежала во внутреннем кармане пиджака, и странным образом грела.

19 и 29

Просторная аудитория-амфитеатр. На этот раз девушка удобно расположилась в третьем ряду. Со всех сторон пустые места, будто небрежно очерченный круг отчуждения: Эрни это не удивляет. Дебора подросла и похорошела. Да что там, она выросла настоящей красавицей! Высокий чистый лоб в обрамлении тёмных кудряшек, чёрные глаза стали ещё бездоннее, пикантно вздёрнутый носик... А резко очерченные губы тонковаты, и сейчас их кривит-уродует такая улыбочка, что вся прелесть пропадает. Кажется, студенты стараются лишний раз не смотреть в сторону сокурсницы. А лектор смотрит, ему не страшно...

Нет, упаси, Создатель, постоянно тут преподавать! Это у Эрни с Риком очередная выездная лекция.

Обрадовался ли физик, увидев знакомое лицо? Да. Помнил, как летал на крыльях вдохновения после прошлой встречи: вал свежих идей тогда буквально обрушился на него. Теперь Эрни заметил девушку, узнал её с первого взгляда, и волей-неволей ждал повторения. Она тоже узнала. Одарила кривой улыбочкой, а дальше всю лекцию не поднимала глаз -- старательно чертила что-то на листе бумаги. Быстро, сноровисто орудовала линейкой, циркулем, лекалами. Надо бы узнать, какая у неё в итоге специализация -- послушать заезжего лектора собрались студенты с разных факультетов.

Трудно сказать, слушала ли Дебора рассуждения физика, или слишком увлеклась и отвлеклась. Чертёж свой закончила минут за десять до окончания лекции. Старательно сложила... Ещё один "самолётик"? Это становится традицией?

Эрни закруглился с лекцией и, как обычно, предложил задавать вопросы. Кто-то передавал записки, кто-то тянул руку... "Самолётик" мелькнул в воздухе -- на этот раз мерзавка метила точно в лицо. На реакцию физик не жаловался, изловил подарочек в воздухе. Развернул. На первый взгляд, рисунок можно было принять за схему взаимодействия полей... Нет, эти потоки так идти не могут, бессмысленная абстракция. Но если приглядеться, в паутине линий угадывается вензель из двух сердечек. Фу, как пОшло, не ожидал! Эрни скривился, но продолжал скользить взглядом по листу. В награду за внимательность тут же высмотрел оскаленный череп. А следом, до кучи, философский символ вечности. Любовь, смерть и вечность в оболочке того, что учёные уже почти официально называют техномагией? Забавное художество, любопытный ребус, но физика вдруг пробрала дрожь.

Он отложил бумажку и поднял тяжёлый взгляд на автора рисунка. Дебора смотрела Эрни в глаза и улыбалась. Не нахально, как прошлый раз, а вроде бы смущённо, и румянец красил щёки. Физик всегда был туповат в понимании человеческих эмоций, но сейчас словно в зеркало заглянул. Вызов и призыв, жажда сближения, опаска перед слишком сильным и слишком похожим другим... Кажется, это было у них общее не двоих. Девушка сделала шаг навстречу и ждала следующего шага от мужчины. А Эрни оказался не готов. Первым отвёл взгляд, отступил, ни капли даже не стыдясь.

Вечером физик напился вместе с Риком и парой коллег. Обсуждали свежие новости, слухи и сплетни. Последние десять лет ситуация ухудшалась, опережая самые скверные прогнозы. "Та Сторона" наступала. Счёт жертв среди населения шёл уже на миллионы. Ущерб экономике и экологии исчислению не поддавался. Государственные структуры и силы безопасности отчаянными, жестокими мерами сдерживали наступление социального хаоса.

Чудо, что в таких условиях Проект не заглох от недостатка ресурсов. Чудо -- или харизма и великий организаторский дар Босса? Этот человек начинал как руководитель небольшой научной группы. Ныне ОН стоял во главе почти всемогущей транснациональной корпорации с собственной финансовой системой, высокотехнологичными производствами, армией... Всё у них было, кроме по-настоящему радикального способа борьбы с порождениями "Той Стороны", но над этим они отчаянно работали. Во всяком случае, Эрни всегда понимал свою задачу именно так.

Однако сегодня Рика неожиданно понесло: "Помните, ребята? Чем больше тьмы и беспорядка вокруг, тем ярче светят наши звёзды, тем шире мы распахнём наши крылья. Мы -- надежда человечества! Мы -- будущее человечества! Так говорил Босс на пятнадцатилетии Проекта. И что это означает, как вы думаете, а?" "Как, что значит?" -- опешил Влад и тут же ответил за всех. -- "Если не будем бороться, от планеты останется голый огрызок. Хорошо, если часть наземной флоры и фауны уцелеет, и горстка сапиенсов начнёт заново с каменных топоров". Психолог помотал головой: "Нет, не туда думаете. То есть, это тоже. Но шеф-то сказал другое. Чем хуже, тем лучше, вот что он сказал! Помяните моё слово, ОН использует волну хаоса, чтобы прийти к власти". Эрни сжал кулаки: "Скажи ещё, ОН сам призвал "Ту Сторону"! Душу продал за власть, и т.п. Какая муха тебя укусила, Рик?" Психолог истерично расхохотался: "Призвать волну нельзя, она приходит сама. Если ваши выводы верны, ага... А вы уверены, что они верны? Точно?" "Да что на тебя нашло, придурок!?" "Что нашло, спрашиваешь? Эплстоун! У меня там родители и вся родня... Были!"

Эрни знал: "Та Сторона" накрыла полумиллионный город этой ночью. Рекомендованные меры защиты не помогли. Выживших, как обычно, жалкая горстка. Родичам Рика не повезло. Эрни почти не умел сочувствовать, но щедро плеснул приятелю в бокал огненного пойла из бутыли. Хлопнул по плечу: "Мои соболезнования, Рик. Но я бы, на твоём месте, душу вытряс из уцелевших. Почему они выжили, а твои -- нет?" Из глаз психолога текли пьяные слёзы, губы дрожали: "Почему? О, это очень, очень интересный вопрос! Мы обсудим его непременно... Завтра..."

Назавтра Рик уехал в штаб-квартиру, и Эрни его очень долго не встречал.

21 и 31

Практиканты -- милейшие существа. Конечно, если вы сумеете правильно оценить их потенциал, озадачить и загрузить по уши, чтобы не страдали ерундой и не мешали работать занятым людям. Помогали -- если сильно-сильно повезёт. Так было всегда, и даже чрезвычайное положение вряд ли что-то изменит...

Эрни смотрел на троих практикантов, стипендиатов Фонда, но видел, по настоящему, одну-единственную студентку. Красотка Дебора определилась с научной специализацией, да! Месяц практики это стихийное бедствие будет под его началом, и ничего не поделаешь. Заведующий лабораторией титаническим усилием настроился на рабочий лад. Переговорил по очереди с каждым студентом. Строго проэкзаменовал, особенно, на знание техники безопасности. Двоих парней с чистой совестью отрядил в помощь техническому персоналу, таскать тяжести. Девушку решил откомандировать в архив. Работа чистая, не тяжёлая, и так она будет меньше мозолить ему глаза. "А можно задавать вам вопросы по теме диплома?" Прежняя хулиганка была -- сама вежливость, даже не верилось. Эрни тяжело вздохнул: "Расскажите подробнее, что за тема?"

Тема оказалась интересной, актуальной, и копала девушка довольно глубоко. Специальных знаний ей не хватало: их нет в открытых публикациях. В итоге Эрни не просто направил её в архив, а набросал список, что именно посмотреть, и контрольные вопросы.

Как ни странно, Дебора оказалась образцовой практиканткой. То есть, кому-то она нагрубила, кого-то довела до слёз, одному придурку сломала руку за то, что полез лапать... Последнему Эрни пообещал ещё добавить от себя... Однако все рабочие поручения девушка выполняла быстро, чётко и по уму. И каждый раз, отчитываясь завлабу, всем своим видом демонстрировала, что она -- вот такая, как есть, умная, сильная, своенравная -- искренне признаёт его главенство. Неожиданно это оказалось таким бальзамом на душу! Хотя, вроде бы, все сотрудники Эрни уважали, ценили и слушались его беспрекословно, иначе в лаборатории попросту не задерживались.

Диплом Дебора защищала не в альма матер, а по месту практики. Не только потому, что работа вышла под грифом "секретно" -- город охватили беспорядки, возвращаться туда не стоило.

Через три месяца после защиты диплома истёк испытательный срок, и молодая сотрудница окончательно влилась в рабочий коллектив. На следующий день Эрни пригласил её в гости, к себе домой. Опасался вспышки и скандала, но чувство своевременности не подвело: девушка приняла приглашение, потом очень легко и естественно задержалась на ночь, и ещё на много ночей. Третьей, не лишней, повсюду была с ними их наука. Дурная смерть ходила рядом, порой приближаясь к бесстрашным исследователям на расстояние вытянутой руки, но они были счастливы, чувствовали себя всемогущими и верили, что так будет всегда.

23 и 33

"Представляешь, мне предложили сформировать и возглавить собственную лабораторию!" Эрни смотрит на свою заместительницу и жену, и чувства у него -- смешанные. Дебора растёт слишком быстро, уже наступает ему на пятки, не взирая на разницу в возрасте. Он воспитал себе очень сильную соперницу, и характер не позволит ей остаться на вторых ролях. Как только девчонка осознает, насколько крута, их соперничество может принять самые замысловатые и не мирные формы, дорого обойдется всем. Отдельная лаборатория -- выход. Так двое амбициозных молодых учёных смогут соревноваться на пользу общему делу. Наблюдатели и администрация не зря едят свой хлеб...

Эрни спросил тоном строгого экзаменатора: "Тебе уже поставили задачу?" Девушка фыркнула: "А вот это -- самое интересное!" Как он сразу не обратил внимания: Дебора совсем не рада. Она зла и напряжена так, что сверхчуткие детекторы для обнаружения гостей с "Той Стороны" -- новейшая разработка -- подмигивают жёлтыми предупреждающими огнями... Как все ржали, когда выяснили, что в коллективе, оказывается, есть две потусторонние твари: завлаб и его зам. То есть, потом ржали, когда разобрались, что это "баг", издержка повышенной чуткости приборов и чрезмерной экспансивности двух ценных сотрудников... Сейчас Дебора готова рвать и метать: "Меня познакомили с задачей, и я тут же дала подписку о неразглашении. Представляешь, я даже с тобой не могу ничего обсудить! Эрни, я понять не могу! От кого мы ТАК секретимся?!"

Вопрос не праздный. Когда разбирались с "багом" детекторов, Эрни запросил кое-какие данные у медиков и биофизиков. Его сначала вообще отшили, потом пришлось дотошно обосновывать, зачем ему эта информация. Эрни получил просимое, но со скрипом и не всё. Чего ему стоило унять любопытство и возмущение, не устроить грандиозный скандал -- знает только он сам и робот-охранник, дисциплинированно изобразивший боксёрскую грушу в дальнем углу складов. Завлаб тоже был очень дисциплинированным человеком. Он когда-то выбрал себе лидеров, которых уважал, и шёл за ними, отбрасывая в сторону сомнения...

"Эрни, послушай! Наши ноу-хау нафиг никому не сдались вне Корпорации. У нас не осталось конкурентов. Мы -- лучшие! Всем, кроме нас, давно не до науки, выжить бы в хаосе... Даже если кто-то пытается по-своему противостоять "Той Стороне" -- разве нам не на руку?" Эрни упрямо мотнул головой: "Большинство наших разработок действуют на людей эффективнее, чем на тварей. Экстремисты и фанатики..." "Экстремистам и фанатикам нужна не информация -- оружие. Готовое! У них не осталось производств. Ты сам-то сможешь повторить на коленке что-нибудь из наших изделий? С твоим пониманием теории, гениальным чутьём, опытом экспериментатора и золотыми руками!"

Эрни пробрало морозом по хребту. Его женщина смотрела на него широко раскрытыми глазами и превозносила до звёзд. Но она же задала вопрос, на который учёный не мог дать ответа. Вернее, ответ, который приходил в голову, был ему сильно не по душе. Эрни нахмурился: "Короче, к чему ты клонишь, Дебора?" Она глубоко вздохнула, будто перед прыжком в воду, поджала губы, отвела взгляд: "Эрни, я практически уверена, что секретность -- не от внешних. Секретность от нас, от сотрудников Проекта. Каждый выполняет свой кусок работы, не видя и не представляя целого. В какую картинку всё сложится, знают только наверху. Это нормально для военных разработок. Этим легко объяснить всё. Одно "но": сейчас логично ослаблять узы секретности, а их, наоборот, затягивают... Потому я уверена: в общей картине что-то сильно не так. Либо цель не соответствует декларируемой. Либо средства таковы, что отвратили бы слишком многих".

Эрни вспомнил пьяный бред Рика... Где сейчас тот Рик? Пропал психолог, как провалился... Что он нёс тогда? Босс использует волну потустороннего, чтобы захватить власть над миром? В некотором смысле, уже захватил. Корпорация на данный момент -- единственная организованная сила в океане хаоса. Контролируемые ею территории -- последние островки цивилизации. Большинство политических лидеров человечества признали главенство Совета Директоров, вручили ему невиданные полномочия. Но без контроля над проявлениями потустороннего цена этому -- прошлогодний снег. Контроля, что бы это ни значило...

Дебора молчит, не мешает Эрни думать. Смотрит на подмигивающий жёлтым индикатор, подносит ладонь -- мигание становится чаще -- нервно кривит рот. Открывает рабочий дневник и начинает что-то быстро строчить туда. Она привычно успокоилась работой, и огонёк гаснет, тоже знакомо.

Завлаб больше не хочет ломать голову над глобальными вопросами, задаёт один, узкий и конкретный. Щёлкает ногтём по детектору: "Давай, угадаю, Дебора, чем займётся твоя новая лаборатория?" Женщина заинтересованно приподнимает бровь, но молчит. "Тебе поручили досконально разобраться вот с этим?" Она едва заметно кивает: она не нарушила подписку, ни-ни! Эрни подпускает в голос металла: "Ты согласишься и будешь разбираться. И разберёшься, со свойственной тебе гениальностью! Интуиция подсказывает мне, что это архиважно". Дебора хмурит брови: "Я уже согласилась. Нарушила давний принцип моей семьи -- не участвовать в делах, конечной цели которых не понимаю. Любопытство сильнее принципов, правда, Эрни?" Завлаб пожимает плечами: "У меня нет такого принципа. А если бы был... Если мы, то есть Корпорация, не возьмём под контроль "Ту Сторону", больше некому". Дебора смотрит пристально: "Под контроль, говоришь? Раньше я слышала про победу над тварями, про защиту от них..." "Думаю, в нашем случае это одно и тоже. Вообще, чем выше мы с тобой поднимемся по служебной лестнице, тем большую часть картины увидим и поймём. Однако заметь: большая часть того, что мы делали до сих пор, было именно защитой от тварей". "Недостаточно эффективной. И Корпорация не спешит внедрять наши разработки. Даже простые рекомендации -- что стоило бы распечатать элементарные методички и раздавать населению?" "А ты уверена, что этого не делают? Когда ты последний раз выходила за периметр?" Она вздыхает: "Письмо от отца было месяц назад. Он много ругался на наших именно за это. Спасатель-профи, он в курсе". "Про соль и ультрафиолет знают все. Детекторы -- вот они. Чем быстрее доведём до ума, тем быстрее пойдут в массовое производство. Защитные периметры нестабильны, сделать универсальные мы пока не смогли..."

24 и 34

Эрни просыпается от холода и пустоты рядом, смотрит на несмятую половину постели -- жена сегодня не ложилась. Она сидит у стола под лампой и что-то пишет в тетрадь. Губы сжаты, между бровей залегла складка, которая теперь почти никогда не разглаживается. Потеряв мысль, Дебора устало трёт глаза, грызёт ручку. Чувствует взгляд мужчины -- поднимает голову. Смотрит угрюмо, будто зверь из западни. Судорожно вздыхает, когда он подходит и кладёт ей руки на плечи. Шепчет, уткнувшись в него лицом: "Знаешь, Эрни, стыдно признаться, мне ОЧЕНЬ не по себе".

Что должно произойти, чтобы у гордой и бесстрашной Деборы ТАК задрожал голос?! Бывало, дрожал от ярости. Но сейчас дрожит от нестерпимого внутреннего напряга -- если не от отчаяния.

"Милая, что случилось?" -- спрашивает Эрни как можно мягче. "Я не хочу больше в этом участвовать. Это преступно, что делают наши боссы. Я не имею права разглашать подробности, но..." "Скажи без подробностей. Что такого они делают? Отгоняют голодных бродяг от наших периметров? Грабят руины, не разбираясь, где чья собственность, и живы ли владельцы?" "Хуже! Что-то мутят с "Той Стороной" и занимаются евгеникой. Я собрала и свела данные, посчитала... Это не по моей теме, а по твоей. Значит, я могу рассказать... Наша великая стройка -- не то, что задекларировано. Не щит от потустороннего, а постоянно открытый канал. Заходите, гости дорогие!". "То есть, как?!" -- Эрни, мягко говоря, опешил. -- "Я сам проектирую ключевой элемент, генератор поля. Мы перекрываем..." "А если направить вектор в обратную сторону?" "С чего ты взяла? Какому дебилу это может прийти в голову?" "Попался на глаза кусок документации... Не один кусок". "Ты уверена, что ничего не перепутала?" Кивок и подозрительная, невозможная сырость в её глазах: "Эрни, я боюсь... Представляешь, медики отказались обновлять мне контрацептивный имплант. Сказали, что Проекту нужны такие как мы, за нами будущее. А будущего нет -- тьма и ужас. Я вижу впереди только тьму и ужас!"

Эрни отстранился от женщины, будто от кого-то чужого и незнакомого. Его Дебора просто не могла выть навзрыд, закусив пальцы, маятником раскачиваясь на стуле. Физик тупо ворочал в голове ставшие неподъёмными мысли... Истерика? Лучшее средство от истерики -- оплеуха. Применил. Помогло. "А теперь вмажь мне в ответ, чтобы я убедился, что с тобой всё в порядке". Она ухмыльнулась сквозь слёзы и заехала ему кулаком под дых. "Вру, не в порядке. Удержаться не смогла", -- ушла и вернулась с двумя стаканами воды.

Сидели друг против друга, медленно приходя в себя. Дебора заговорила первой: "Плевать на подписку. Покажу тебе все данные, все выкладки. Расскажу всё, что слышала. Надеюсь, ты придумаешь, как быть с этим дальше". Он кивнул, собираясь с мыслями по делу, отбрасывая лишние. Дебора зашуршал листами тетради, раскрыла планшет...

Надо признать, его женщина проделала колоссальную работу по сбору и систематизации информации. Пока он обсчитывал генератор поля, не думая ни о чём другом, она занималась... Ладно, не шпионажем -- аналитической работой. Сложила большой кусок паззла, и теперь двое учёных до хрипоты спорили, что не так в этой картинке.

К утру они сошлись во мнении, как именно будет работать генератор в текущей конфигурации питающих контуров и регулирующих систем. Мало того, Эрни с Деборой разобрались, почему он должен работать именно так и никак иначе. Заодно выявили несколько слабых мест и неразрешимых на данном этапе технических проблем... Да, по всему выходило: Корпорация строит не щит -- шлюз. Простейший аналог: плотина на реке, регулирующая катастрофические паводки. Перекрыть или отвести поток потустороннего, судя по всему, невозможно, только сделать более-менее равномерным.

Новое знание навалилось на Эрни неожиданно тяжёлым грузом. Он силился представить себе будущее, где твари с "Той Стороны" -- часть обыденного пейзажа. Хищная квазижизнь, искажающая и убивающая всё, к чему прикоснётся. Он достаточно наблюдал их. Он чуял их присутствие острее большинства коллег и знакомых. Отвратительное ощущение: будто пилой по нервам, никаких детекторов не надо. Но как ни странно, при такой обострённой чувствительности, Эрни переносил близкое присутствие потустороннего относительно легко и безвредно для себя. Не терял сознания и не шёл в разнос, как многие другие люди. Холодный разум учёного даже находил гостей с "Той Стороны" захватывающе интересным объектом для изучения. Но сосуществовать с ними в одной реальности?! Как это возможно -- хотя бы технически? Допустим, если прорывается не слишком много за раз, и растут не слишком быстро... Маленькие они уязвимы...

Дебора снова что-то строчила в тетради, и складка между её бровей стала глубже. Двое учёных сегодня превзошли сами себя в искусстве "мозгового штурма", потому, вопреки усталости и общим мрачным перспективам, Эрни был доволен. Дебора -- нет. Ещё он заметил: женщина старательно избегает прикосновений, не смотрит прямо -- закрылась. Будто не жена, будто не поломали они пару кроватей к полному взаимному удовлетворению! Эрни заревновал и разозлился бы, кабы не вспомнил одну короткую фразу-оговорку.

"Дебора, а что ты сказала про свой контрацептивный имплант?" Женщина сердито захлопнула тетрадь, бросила ручку на стол: "У меня его больше нет. Мне настоятельно рекомендовали сразу, на отмене, зачать от тебя ребёнка. Наше руководство теряет края! Я не желаю быть подопытным кроликом. Тем более, крольчихой-производительницей в виварии. Пусть сами жертвуют ради будущего! Чем хотят, тем пусть и жертвуют. Не за мой счёт!" Эрни ловил её взгляд, а Дебора упрямо смотрела куда-то в стену. Он спросил, начиная уже закипать: "Ты не хочешь детей? Или конкретно от меня?" Она мотнула головой: "Очень хочу. От тебя. Мы же договорились: когда обстановка чуточку улучшится. Но не принудительно! Не для этих!"

В отличие от жены, Эрни не умел виртуозно собирать отовсюду крупицы информации. И даже слухами последнее время мало интересовался. А что Корпорация не гнушается опытами на людях, попросту знал. Участвовал лично. Нет, тех уголовников, скормленных потусторонним тварям, ему не жаль. Но готов ли он пожертвовать женой и будущим ребёнком? Ради чего? Ладно, по максимуму, за что он готов отдать собственную жизнь? Эрни впервые задался таким вопросом, и нашёл его не слишком сложным для себя. Он не считал свидетельства мистиков достаточно достоверными, потому не надеялся на сохранение личности после смерти и не опасался воздаяния за грехи. Знал три надёжных способа оставить после себя след -- почти вечный.

Дети. Память. Творения.

Эрни был в курсе, что в его геноме -- несколько довольно редких генов, но ни одной уникальной мутации. Значит, независимо от наличия прямых потомков, похожая комбинация когда-нибудь сложится вновь. Было бы время тасовать...

Кто будет помнить его? Особенно, поминать добром? Таких людей мало. Род занятий и внутренний распорядок Корпорации превратил учёного в затворника и мизантропа, и нет, лично его это не тяготит -- отвечает склонностям. На полевых испытаниях он не раз и не два лез в опасные места вперёд всех, но не ради благодарности и памяти -- был уверен в себе больше, чем в других. А Дебору от ходячего трупа заслонил на голых рефлексах, не прикидывая степени риска.

Творения... Имена людей, приручивших огонь или придумавших колесо, затерялись в бездне тысячелетий, но творцы в каком-то смысле продолжают жить, пока плоды их ума служат человечеству. Укротители потустороннего (если получится!) останутся в вечности на таких же правах. Интуиция подсказывала Эрни: они с Деборой, как никогда, близки к прорыву на новый уровень решения проблемы. Будущее с тварями под боком -- жуткое и неприглядное, но лучше такое, чем вовсе никакого будущего!

Короче, всё очень просто: Эрни готов был пожертвовать своей жизнью за то же самое, на что он сейчас её вдохновенно и с удовольствием тратит. За свою науку. За гигантский Проект, последнюю и единственную надежду человечества... Но неужели для Деборы это как-то иначе?!

"Ты говоришь, "не для этих"... Кто-то был недостаточно корректен с тобой? Только скажи, я не дам тебя в обиду!" Женщина устало вздохнула: "Эрни, я давно опасаюсь за нашу личную неприкосновенность: твою и мою. Реакция на потустороннее, тип "2-Б" -- большая редкость и лакомый кусок для некоторых очень секретных... вивисекторов. Я иначе не могу их назвать. Имею дела по работе своей лабы... Пока твой и мой интеллект для Корпорации ценнее, чем другие свойства организмов, всё хорошо. Но у нашего сына или дочери такой защиты не будет, только прОклятая кровь". "Какая ещё кровь?" -- Эрни посмотрел на жену с недоумением. Начала заговариваться от усталости? Он сколько-то спал ночью, а она... "Ну как бы тебе покороче... Это древнее предание моей семьи. Когда я проявила определённые свойства и подросла, отец рассказал мне. Будто давным-давно "Та Сторона" коснулась некоторых людей, но не убила, не превратила в очевидных монстров, а незаметно изменила. Вручила дар -- особое чутьё и способность взаимодействовать со своими порождениями, призывать и изгонять их. Помнишь сказки про колдунов и ведьм?" "Сказки меня не интересуют -- давай лучше про тип "2-Б", подробнее!" "Это за пределами моих компетенций, но что поняла, я расскажу. Гори уже эта подписка!"

К тому моменту, как Дебора закончила рассказ, Эрни очень многое осознал, в том числе, про себя лично. И картину будущего сложил почти до конца, прикидывая, как превратить проблемы в задачи, и намечая пути решения...

"Ну, чего ты боишься, глупенькая? Это будет мир для таких, как мы. По крайней мере, от людей типа "2-Б" будет зависеть выживание всех остальных. Нас и наших детей ждёт великое будущее". Эрни рассчитывал, что ему прилетит от жены за "глупенькую", нарочно провоцировал. Но не получил ожидаемой реакции, Дебора лишь устало потёрла переносицу: "В самом деле, Эрни, очень глупо. Умом я понимаю, что ты прав. Но не знаю, куда деваться от дурных предчувствий".

"Давай подумаем об этом на свежую голову. Спать!!!" Подхватывая жену на руки и утаскивая к постели, Эрни ждал возмущения и сопротивления, но вместо привычной, возбуждающей чувства игры, Дебора крепко прижалась к нему и замерла, притихла. Снова плачет? Да что ж за наваждение такое! Эрни устал и мог бы сегодня просто уснуть рядом. Но молчаливая покорность женщины заводила сильнее их обычной возни. Даже в первую ночь невинная девица Дебора такой не была. Вкус её слёз на губах, дрожь возбуждения, а может, страха... Нет, устоять невозможно!

Теперь Эрни ожидал просьбы остановиться. Чем дальше, тем труднее затормозить, но он послушался бы. Еще не хватает: брать силой мать своего будущего ребёнка! Но Дебора не открывала глаз, не отвечала на ласки и не произнесла ни слова -- лежала расслаблено, ко всему безучастная. Эрни превзошёл себя, и всё-таки заставил это бесчувственное тело сладострастно извиваться, стонать сквозь стиснутые зубы, вцепиться острыми коготками ему в бока. Шептал: "Люблю! Моя навсегда! Никому тебя не отдам!"

Сделав своё дело, откатился от женщины в счастливом изнеможении, и вдруг поймал её взгляд. Нет, сначала царапнуло по нервам мерзкое ощущение потустороннего, заставило мгновенно собраться: "Что?" Дебора молчала и смотрела на мужа так, что ему вдруг захотелось оказаться с ней по разные стороны крепкого щита. Миг -- женщина опустила ресницы. Чувство близкой опасности прошло, осталась тревога и недоумение. Эрни очень хотел спать, но всё-таки спросил ещё раз: "Дебора, да объясни же, наконец, что С ТОБОЙ происходит!?" Она тяжело вздохнула: "Всё дело в прОклятой крови, Эрни. Как ни называй это красиво по-научному, суть не изменится. Мы жестокие, кровожадные твари без капли сострадания, твари с "Той стороны". Нас и запугать почти невозможно -- мы бесстрашные. Можно выдрессировать человеческую часть до относительной социальной адекватности. Компенсировать отсутствие естественных сдерживающих начал этическими принципами. Отец сумел. Понимаешь, у меня нет ничего, кроме моих принципов и злобной твари внутри. Я -- это мои принципы. Работая на Корпорацию, я преступаю их, один за другим. Я теряю края, теряю себя, понимаешь, Эрни? Тварь скоро вырвется на свободу. Всё, что мы прикидывали про будущее -- это вообще. Но сама я пропаду раньше и разнесу всё, до чего смогу дотянуться. Просто чувствую, так будет".

Эрни не нашёлся, что ответить по существу. Хищную тварь в себе он знал и держал в повиновении без особого труда. При том привык ориентироваться не на умозрительные абстракции, а на иерархию, силу и авторитет вышестоящих. Наверное, если принципы так важны, можно корректировать и дополнять их, подобно научной теории. Но давать советы, не имея подобного в личном опыте? "Сходила бы ты к медикам, Дебора, попросила успокоительного. Или от паранойи чего-нибудь. Или к психологам!" Она вздохнула обречённо: "Пробовала -- не помогает. Ладно, давай спать, Эрни. Знал бы ты, как я устала!"

Дебора отключилась мгновенно, а Эрни ещё некоторое время лежал и размышлял. Жена заразила его своей тревогой, но открывающиеся перспективы слишком влекли и завораживали. Эрни переставил будильник, который должен был вот-вот прозвонить, отправил сообщение, чтобы на работе до обеда не ждали ни его, ни Дебору, и уснул.

Проснулся первым и долго смотрел на спящую жену. Бледное лицо в обрамлении тёмных кудрей было прекрасно, век бы на него любовался. А морщинка между бровей не разгладилась даже во сне, и тёмные круги вокруг глаз, и сухие потрескавшиеся губы... "Спи, милая!" -- Эрни тихонько выскользнул из-под одеяла, женщина заворочалась, но не проснулась.

Вечером того же дня Эрни прибыл в штаб-квартиру на аудиенцию к высокому начальству. Тему, над которой трудилась его лаборатория, учёный считал закрытой и спешил доложить об этом. Интуиция нещадно подгоняла его. Вместо того, чтобы написать отчёт и отправить по инстанциям, Эрни впервые в жизни затребовал личного разговора со всемогущим Боссом. Завлаб имел на это право, ожидаемо не встретил отказа, но удивился скорости, с которой его приняли. С разгону ворвался в кабинет -- налетел на взгляд человека за большим столом, будто на щит. Резко затормозил, проглотил заранее заготовленное приветствие... Поймал себя на противоестественном желании преклонить колено перед некоронованным владыкой мира... Нет, это уже ни в какие ворота! Эрни почтительно склонил голову и встал чуть боком, чтобы казаться меньше.

"Добрый вечер, коллега. Присаживайтесь. Я вас внимательно слушаю", -- голос Босса звучал обыденно, немного устало. Приятный баритон, ничего особенного. Да и внешность, если приглядеться, более чем рядовая. Таких неопределённого возраста умников -- десять на дюжину среди околонаучных клерков. Аккуратная стрижка, костюм, очочки... Всё бы ничего, только взгляд из-за стёкол останавливает на лету и раздевает до костей, и знакомое ощущение дерёт нервы... "Я вас слушаю, господин Мак-Гейм", -- человек за столом тонко улыбнулся. Кажется, его позабавило замешательство учёного. Эрни отмер, буркнул: "Добрый вечер!" -- и решительно плюхнулся в кресло для посетителей. Быстро собрал разбегающиеся мысли и начал докладывать результаты многомесячной работы, а также их последнего с Деборой "мозгового штурма". Босс не прерывал, не задавал наводящих вопросов -- внимательно слушал, в нужных местах проявляя заинтересованность кивками и междометиями. Заведующий лабораторией говорил об очень сложных вещах, сложным профессиональным языком, иначе просто не получалось. Но был уверен -- его понимают, и это само по себе дорогого стоило!

Эрни закончил с выводами и предложениями по решению актуальных задач, перевёл дыхание. Рискнул прямо посмотреть на Босса -- Босс лучился довольством: "Отлично, господин Мак-Гейм. Из всех рабочих групп, занимающихся данной проблемой, вы смогли продвинуться дальше всех. После консультации с экспертами я рассмотрю вопрос о вашем повышении в должности и переводе на основной объект. В ближайшее время вы зафиксируете всё, что рассказали мне сейчас, в письменном виде и отдадите моему секретарю. Апартаменты с охраной и всеми условиями для работы вам уже предоставлены. А подписку о неразглашении мы с вас брать не станем. Сами знаете, этот метод плоховато работает", -- сердце Эрни неприятно ёкнуло. -- "Просто имейте в виду. Будущее, о котором мы сейчас говорили, которого вы желаете, для многих людей категорически неприемлемо. Внутри Корпорации -- в том числе. Я мирюсь с этим, так как деятельность ваших потенциальных оппонентов входит в мои планы. Но вы, если не хотите ставить под удар себя и своё дело, храните тайну, господин Мак-Гейм. Мы строим щит от потустороннего, и точка. Понимаете? Тот, кому хватает ума и квалификации разобраться в деталях, как разобрались вы, заслуживает отдельного разговора".

Эрни догадывался, что за словами Босса кроется куча жизненно важных нюансов и подтекстов, но расшифровывать их никогда не умел, хоть тресни: "Разрешите спросить?" "Спрашивайте". "При переводе на новое место работы, найдётся ли там должность для моей жены? Дебора очень талантлива, наша совместная работа всегда была плодотворнее, чем поодиночке". Босс кивнул: "Должность для вашей супруги, госпожи Крейг, мы найдём, будьте спокойны".

Отчёт, а также дополнения и уточнения по отчёту, вылились в неделю затворничества. Чтобы не сказать -- одиночного заключения. Эрни непременно напрягся бы, если бы в этой тишине ему так хорошо не работалось. Он не видел никого живого, кроме пресловутого секретаря Босса, зато получил в распоряжение увесистую стопку чужих отчётов. Коллеги, большинство которых Эрни знал, но не общался уже несколько лет, "заходили на цель" под разными углами, с разной степенью успешности, сильно дублируя друг друга. Учёный искренне восхитился мастерством тех, кто всё это координировал и направлял. Приводя в систему результаты своего и Деборы совместного озарения, плюс много-много дополнительной информации, он походу решил ещё несколько непростых задач. Генератор фокусирующего поля обретал реальность, отдельные блоки можно было уже передавать инженерам.

Эрни чувствовал бы себя замечательно, кабы не смутная тревога, которая росла с каждым днём. Нет, никакой личной угрозы! Но он исчез из своей лаборатории -- и из дому -- внезапно и бесследно. Помнится, несколько лет назад так же уехал в штаб-квартиру и пропал психолог Рик. Эрни с Риком были всего лишь приятелями, но Эрни не слишком порадовало его исчезновение. Дебора... Дебора на нервах... Отдавая секретарю очередную порцию схем и расчетов, Эрни спросил, можно ли связаться с женой? "Вопрос о вашем новом назначении уже решён. Завтра вернётесь в свою лабораторию за вещами, пообщаетесь со всеми, с кем захотите". Секретарь был спокоен, как слон, благодушен, улыбчив и неспешен. Редчайшие качества в текущей обстановке: смотреть и учиться. Эрни засмотрелся -- и не стал настаивать на немедленном сеансе связи.

Назавтра он узнал, что всё равно было уже поздно. Ему рассказали, что на второй день отсутствия мужа Дебора подхватилась и уехала вслед за ним в штаб-квартиру. Через сутки вернулась, передала дела заму, собрала вещи и снова куда-то уехала. Вид при этом имела такой, что никто не рискнул приставать с расспросами.

От Эрни тоже вовсю мигали детекторы, он пожалел коллег и пошёл домой. Если эта ... женщина соизволила как-то пояснить свои действия, послание ждало Эрни в их семейном гнёздышке... Бывшем?! Мысль сдуру возникла, но в голове не укладывалось, да он и не хотел.

Учёные привыкли жить аскетично, не обрастая барахлом. Но когда из апартаментов на двоих человек один вдруг забирает все свои вещи, в помещении становится непривычно пусто. Зато бросаются в глаза нарочно оставленные на виду мелочи. Эрни вздрогнул, заметив над рабочим столом жены качающийся на нитке бумажный самолётик. Несколько секунд заворожено следил, как мечутся тени на стене, потом оборвал нитку, развернул лист.

"Я люблю тебя, Эрни!" -- писала Дебора аккуратным, убористым почерком. -- "Меня учили, что прОклятая кровь не умеет любить, тем более долго и взаимно. Когда-то я легкомысленно сочла наши чувства и отношения чудом, щедрым подарком судьбы. Теперь я вижу: это кредит. Процентная ставка пугает, а перспективы основного платёжа приводят меня в ужас. Что с меня запросят? Жизнь? Рассудок? Человеческую природу? Я почти решила уже сесть ровно и ждать неизбежного, но вдруг наметилось неотложное дело. Пока я его не сделаю, мне нельзя ни умирать, ни уходить на "Ту Сторону". Остаться с тобой и работать над Проектом я тоже, к сожалению, не могу.

Вчера меня принял Босс и подписал заявление по собственному желанию. Первое за пять или шесть лет, как он сказал. Все просятся в Корпорацию, никто не увольняется. Босс -- без сомнения великий человек. Мне искренне жаль, что наши цели и ценности на данном этапе разошлись. Но я поклялась не болтать лишнего и не стоять на пути Корпорации.

Придурков-энтузиастов хватит без меня. Почему я так думаю? Вчера состоялся ещё один разговор. Этот человек -- из близкого окружения Босса. Имени его я не знаю, но он носит на лацкане эмблему Небесных Рыцарей.

Ты сам знаешь, я тяжело сближаюсь с людьми. Поразительно, как быстро сей господин, даже не представившись толком, втёрся в доверие, показался лучшим исповедником из возможных. Раскрутил на разговор о том, что меня гнетёт и лишает покоя. Он читал мои чувства, как раскрытую книгу, а я, вместо того, чтобы дать отпор, будто в сладкий сон погружалась. Ровно до того момента, пока он не завёл разговор про "Ту Сторону". Таких махровых благоглупостей я не слышала даже в детстве! Общая идея: чтобы закрыть тварям путь в наш мир, нужно всем-всем-всем стать светлыми и чистыми аки ангелы небесные. А если не получается само, людишки-то слабы и удобопреклонны ко греху, нужно им, бедненьким, помочь техническими средствами. Знаешь, тут я протрезвела в один миг, к огромному неудовольствию этого типа. Попыталась объяснить, что позитивная реморализация -- эффектная, но крайне вредная для психики штука, и к настоящей праведности отношения не имеет. А главное, потусторонним тварям без разницы, кого жрать: грешников или праведников. Статистического материала на эту тему уже предостаточно.

Представляешь, Эрни, с таким я ещё не сталкивалась. Только что был умный, тонкий, понимающий собеседник -- хлоп -- все мои слова и аргументы, как об стенку! Я вспомнила, что обещала Боссу не болтать, и свернула разговор. Мой тебе совет, Эрни, опасайся этих Рыцарей. Мутная организация, и люди мутные, сколько я их ни встречала..."

Аккуратно исписанный листок подрагивал в руке, сердце пропускало такты и неприятно щемило. Эрни постарался отгородиться от слишком драматичного начала письма размышлениями о Небесных Рыцарях.

Скрытная, могущественная и очень древняя организация стояла у истоков Проекта. Вложила, по слухам, громадные деньги в Корпорацию. Раньше Босс любил красиво поминать в своих выступлениях крылья и звёзды, официальные символы Рыцарей. Однако в личной беседе Эрни не слышал от него ни слова подобной риторики. И значка с эмблемой Босс не носил. Зато предупредил Эрни о разногласиях в Корпорации, о возможных оппонентах... Была ли крылатая эмблема на секретаре? Нет, тоже не было. Любопытно...

Однако эти гады ничего не сказали Эрни про Дебору! И не проводили её к нему, когда она приезжала в штаб-квартиру. Или она сама не захотела? Решила уйти от мужа тихо, без неизбежных тяжёлых сцен?

Взгляд учёного скользил взад-вперёд по строчкам, цепляясь за "люблю" и "остаться с тобой не могу". Эрни ощущал себя так, будто от него заживо отодрали что-то жизненно важное. Настоящая боль ещё не накрыла, но в глазах уже темно, и земля уходит из-под ног. Скрипнув зубами, Эрни опустился на стул: "Дебора, сучка, что же ты наделала!" Злость парадоксальным образом помогла взять себя в руки. Несколько глубоких вдохов и медленных выдохов -- буквы уже не двоились в глазах, он мог читать дальше.

"По себе знаю, Эрни, тебе будет очень больно. Ты ничем не заслужил такого внезапного разрыва, ты был прекрасным, гениальным мужем. Наверное, тебе станет легче, если ты возненавидишь меня так же сильно, как любил. Хотя если шлюха судьба намерена когда-нибудь свести нас снова... Не знаю, как будет лучше. Главное, сбереги ясный рассудок и способность действовать, остальное не важно.

Верю в твою силу и твой гений.

Сердцем всё равно навеки твоя, Дебора."

Эрни уронил голову на сжатые кулаки. Горло перехватило, глаза жгло, по щекам ползла гнусная сырость. "Не подарок судьбы -- кредит с процентами!" -- кажется, он целиком прочувствовал, что жена имела в виду. Вероятно, это были худшие минуты его жизни, но они всё-таки прошли.

Внутри медленно, неукротимо разгорался тёмный огонь, переплавляя боль в ярость. А ещё шевельнулась интуиция и подсказала, что в данный момент Дебора действует наилучшим образом из возможных. И враг у них по-прежнему общий: "Та Сторона". А также любой из живых, кто по недомыслию или злому умыслу помогает её глобальному прорыву.

27 и 37

Лёгкая фигурка по-обезьяньи стремительно взлетает под потолок цеха. Какая-то возня наверху, грохот, лязг, и на преследователя выплёскивается центнер пылающего топлива. Достаточно, чтобы уничтожить десяток-другой ходячих трупов. А для рукотворной твари, создания Корпорации -- отряхнуться и протереть рецепторы. Женщина, больше похожая на мальчишку-подростка, матерится сквозь зубы, быстро перебегая по балкам на головокружительной высоте. Соскальзывает вниз в другом углу цеха, ныряет в технологический люк. Она здорово рискует наскочить на что-нибудь потустороннее, но доверяет чутью. Ползёт по трубам в коллекторе и тихо надеется, что "охотника" пустили не по её следу. "Ну, пожалуйста, пусть это будет зачистка после посещения "Той Стороны"! Мы не просили помощи у Корпорации. Но где падаль, там и стервятники, это закон..."

"Та Сторона" накрыла Сихельм неделю назад. Прорыв был не слишком сильный. Благодаря слаженным действиям горожан и отряда самообороны, жилые кварталы не превратились в кладбище, можно этим гордиться. Но во что превратилась промзона... Четверо бойцов самообороны имели чёткую цель -- добраться до энергоподстанции и привести её в порядок. От успеха миссии зависело дальнейшее выживание городка. Но всё пошло не так. Женщина, последняя из группы, третий день плутала по руинам, превратившимся в смертельный лабиринт. Она успела изучить окрестности этого цеха, даже создать оборонительные рубежи и ловушки для тварей. Но вернуться в город или продвинуться дальше, увы, не могла. А теперь ещё эти ... мародёры!

Она ползла по-пластунски, подсвечивая фонариком, ход становился всё уже и неудобнее. Впереди забрезжило пятнышко солнечного света, открытый люк. Ещё чуть-чуть, и она выберется! Но что-то вроде гибкого корня обвило ногу, сдавило до хруста костей. Женщина вскрикнула от боли, но не позволила себе впасть в панику. Заклинилась враспор, нож в руке.

Нечто тяжёлое и холодное оплело обе ноги и поползло выше. А потустороннего рядом нет, точно! Луч фонарика натолкнулся на тускло-серый, с металлическим отблеском тяж, и женщина разразилась чудовищной руганью.

"Охотник" захватил добычу. Осталось узнать у его хозяев, нафига им понадобилась Дара Сандерс, боец местной самообороны? Мало кругом нежити?

Тварь спеленала женщину на манер кокона и протащила-протолкнула до солнечного пятна, потом выдернула из открытого люка. Метод транспортировки никто не назвал бы комфортным, помятая и обездвиженная добыча отчаянно бранилась всю дорогу. В конце концов "охотник" транслировал недовольный голос оператора: "Умерьте своё сквернословие, барышня! Мы вас спасаем!"

Услышав живого человека, Дара мигом прекратила ругаться. Быстро, чётко сообщила, кто она такая и зачем здесь оказалась. Запросила помощи. Оператор ответил, что проблемы жителей Сихельма уже решены, а её сейчас переправят в убежище. Возражений никто слушать не стал.

"Пробные пуски показали: генератор фокусирующего поля работает. Для формирования шлюза осталось решить две задачи: выход на основной режим и контроль за устойчивостью канала. Все попытки решить эти задачи аппаратными методами к успеху не привели, о чём свидетельствуют отчёты за номерами..," -- Эрни сверился с рабочим дневником и назвал номера нескольких предыдущих отчётов. -- "Считаю необходимым действовать по варианту "жертва". Характеристики необходимого объекта были изложены в отчёте номер..."

Босс недовольно поморщился и прервал доклад учёного: "Времени на словоблудие и бюрократию у нас не осталось, коллега. Разрешаю. Переходите. Но прежде напомните мне содержание тех отчётов. Кратко, без лишних подробностей. И пожалуйста, называйте вещи своими именами".

Эрни вздохнул. С тех пор, как его перевели на центральный объект, он видел Босса по нескольку раз в месяц и отчитывался ему лично. Глава Корпорации умел мастерски задавать наводящие вопросы. Сейчас Эрни мысленно поблагодарил начальство за возможность ещё раз проговорить вслух самую "горячую" тему Проекта.

Их творение вышло за рамки сложности, которую способен был контролировать искусственный квазиразум. Преодолеть ограничение не смогли. Сколько ни билась над проблемой рабочая группа, которая создала для Корпорации непобедимых охранников и "охотников", а не сумели.

Дополнить машину живыми операторами? Поначалу идея казалась здравой. Люди со сродством потустороннему (тот самый тип "2-Б") могли безболезненно переносить вредный фон от работы шлюза. Но как мотивировать живых людей, чтобы они веками и тысячелетиями, из поколения в поколение сидели за пультом? После бунта в Совете Директоров и раскола Корпорации Босс не надеялся на чью-то сознательность и добросовестность. Он решал проблему потустороннего раз и навсегда, потому требовал автономной работы всех устройств. Походя бросил: "Я согласен на бессменного оператора, подключённого напрямую к машине. И чтобы качество работы не зависело от мотивации. Пусть контролирует рабочий процесс, как живёт и дышит".

Разработчики, услышав такое ТЗ, только и нашли -- с горя напиться. Швырялись идеями в порядке бреда. Вспомнили концепцию "крысиных волков" и предложили захомутать на роль оператора потустороннюю тварь. Прикинули способы реализации, взвесили "за" и "против". Плюнули.

Потом Феликс Кроу, лучший спец по квазиразуму, сочинил, как превратить живого оператора в заказанное Боссом. Живое в квазиживое, то есть не-мёртвое. Они делали так с подопытными зверушками, когда моделировали "охотников". Но для воплощения новой идеи нужен был человек, и не какой попало, а "2-Б". Он же мог дать пусковой импульс для выхода шлюза в основной режим. Две задачи разом!

Эрни, уловив идею, стал хорохориться: "Я сам -- "2-Б". Лягу на алтарь, стану частью собственного творения. Это же бессмертие, настоящее!". "Эрни, друг мой", -- возразил Феликс, -- "Ты не представляешь, о чём говоришь. Я врагу такого не пожелаю -- застрять навеки между жизнью и смертью, между миром и "Той Стороной"! Уверен, для сознающего себя индивида это мучительное и противоестественное состояние. Человеческое сознание лучше погасить, оставить инстинкт самосохранения и рефлексы". "Но как же тогда со сложностью?"

Босс деликатно кашлянул, отвлекая Эрни от воспоминаний. Говорить не хотелось, и ещё меньше хотелось действовать, но они слишком далеко зашли, чтобы повернуть назад.

В Корпорации -- гражданская война со стрельбой, погромами и расправами. До сих пор никто не взял на себя ответственность за уничтожение целого посёлка строителей. Звёздные Рыцари пышут гневом и жаждут крови. Люди сцепились, будто крабы на мелководье, забыв, что над ними нависает гребень чудовищной волны. Ещё немного, и "Та Сторона" слизнёт с планеты всех.

Эрни прокашлялся в тон начальству и заговорил, как просили: коротко и чётко, называя вещи своими именами. Сообщил, что вечного стажа для шлюза можно попытаться создать хоть завтра. Жертвы отобраны, исполнители тренируются, установка смонтирована.

"Но предупреждаю: у нас нет уверенности в успехе. Мы не смогли просчитать характеристики квазиразума, который получим. Прогнозируем практически вечную квазижизнь и контроль за рабочим процессом на уровне физиологической функции. А будет ли у стража сознание, унаследует ли он личность жертвы, как отнесётся к создателям -- это мы выясним только опытным путём. Подчёркиваю: я не удивлюсь, если тварь нас просто сожрёт. С учётом способа жертвоприношения... Я бы сам за такое сожрал, точно!".

На последнюю фразу Босс странно фыркнул. Эрни поднял взгляд -- смеётся. "Спасибо, коллега, что предупредили. А то лезли добровольцем!" Учёный залился краской стыда: "Если я пойду добровольцем, буду сдерживать нездоровые порывы. Как смогу. Я имел в виду наших подопытных. Спрашивать у них согласия никто не станет, слишком сложно объяснить этим...", -- Эрни скривился, вспомнив своё впечатление от разношерстной толпы "2-Б", которых наловили по всему миру "охотники". "Придуркам? Плебеям? Висельникам?" -- услужливо подсказал Босс, и тут же возразил. -- "По-моему, вы думаете о наших подопечных хуже, чем они того заслуживают. А могли бы предложить этим людям роскошное приключение. Натянуть нос "Той Стороне", и целую вечность в придачу". "Ну у вас и формулировочки!" -- только и смог выдохнуть Эрни. -- "Хорошо, я подумаю, что и как сказать жертвам".

Два досье на столе -- выборка из шестисот с лишним кандидатов. Эрни включил себя в список, но его отсеяли по здоровью. Подошли двое, молодой парень и женщина. У женщины показатели чуть лучше, но Эрни откладывает её досье в сторону. Казённое фото в профиль и в фас слишком напоминает ту, кого он лишний раз старается не вспоминать. Это вроде болезни: беглая жена мерещится ему в каждом третьем женском лице. Эрни несколько раз терял терпение, наводил справки в службе безопасности Корпорации. Но после увольнения Дебора Крейг будто на "Ту Сторону" провалилась. А может, в самом деле провалилась, кто сейчас разберёт... Эрни всё-таки читает на папке имя: Дара Сандерс из Сихельма, и снова откладывает.

Пододвигает другую папку: "Ну-с, молодой человек, что у нас тут?" Читает, просматривает и без долгих раздумий ставит свою резолюцию: "Годен!". Возможно, Эрни побеседует с жертвой, как советовал Босс, но выбора не даст. Таких шакалят он уже пускал на опыты, без разговоров.

Чуть позже Эрни наблюдает на мониторе слежения, как парня уводят из жилого блока в лазарет. Будущая жертва отвратительно скандалит, качает права и пытается драться, подтверждая впечатление из досье. Впрочем, парнишка "2-Б", значит интуиция должна отчаянно сигналить ему: дело не чисто. Эрни сам растопырился бы на его месте.

После того, как медики вкололи скандалисту изрядную дозу успокоительного, он сидит на кушетке, глядит волком. Эрни заходит в палату, тоже смотрит и понимает, что разговора не будет. Оставляет жертву медикам и отправляется к основному месту действия. Там всё готово, оборудование настроено, бригада медиков и техников ждёт.

Парня привозят на каталке: его до бровей накачали миорелаксантами, но оставили в сознании, так надо. Он с трудом ворочает глазами по сторонам, а зрачки уже во всю радужку. Наверняка "2-Б" ощутил близость генератора на холостом ходу, эдакий ветерок с "Той Стороны". Эрни недовольно кривится, когда по нервам пробирает более сильная волна потусторонней дрожи. Смотрит на мигающие индикаторы: "Рано!"

Жертву перекладывают на стол, закрепляют электроды и датчики, проверяют аппарат искусственного дыхания. Ещё ничего не произошло, но у парня то ли слабые нервы, то ли богатое воображение. Драться или бежать он не может -- просто идёт в разнос, и "Та сторона" впервые прорывается в мир сквозь живого человека.

Шквал ветра из ниоткуда разметал всех, кто находился рядом. Индикаторы уже не мигают -- светятся багровым. Генератор глотает пусковой импульс и почти выходит на основной режим. Но рано, слишком рано! Тело жертвы мгновенно сгорает, исходит смрадным дымом, рассыпается пеплом.

Мерзко, монотонно вопит сирена. Эрни кашляет и ругается, поднимаясь с пола. Это ещё он достаточно далеко стоял! Слышит, как кто-то стонет, кого-то рвёт. Два тела в белых халатах вообще не шевелятся, и в кровище... Топот по лестнице -- Феликс с квадратными глазами, с горестной констатацией: "Стража не получилось". Эрни размазывает юшку под носом: "А то я не понял, тля! Где запасная бригада медиков? Быстро сюда!"

Прозрачная жидкость льётся в стаканы, вокруг стола пятеро очень мрачных мужчин. "Помянем мелкого гадёныша, "Та Сторона" ему мамка!" -- пьяно мычит Феликс. "Да уж! Чуть не забрал с собой, паскуда!" -- передёргивается всем телом Дик. Эрни смотрит на коллег чуть свысока: "Заругали спирт, что горит. Я уверен, эту энергию можно использовать во благо. Мы пока не умеем, но...". Фрэнк, хирург, подозрительно косится на Эрни: "Всё время забываю, что ты тоже из этих. Ой! Получается, ты тоже мог присоединиться к фейрверку?" Эрни качает головой: "Я был далеко от точки фокуса. И у меня всё хорошо с самоконтролем". Фрэнк грозит пальцем: "В следующий раз будешь наблюдать с балкона". Эрни сжимает кулаки: "Следующего раза не будет, пока мы не обработаем данные и не поправим настройки!".

А ещё, кажется, нельзя пренебрегать советами Босса. Со следующей жертвой Эрни побеседует, во что бы то ни стало. Как её там, Дара Сандерс?

Безделье -- худшее испытание для деятельной натуры. В убежище было слишком тесно для комфортного обитания такой прорвы народу, и решительно нечем заняться, кроме склок и драк. Дара не могла похвастаться дурной силой, но постоять за себя умела и беззастенчиво этим пользовалась. А ещё она ловко переключала внимание агрессоров на более подходящие -- или случайно мимо проходящие -- объекты. Скоро самые буйные убедились, что задирать её себе дороже. Кое-кто попытался подбить клинья к симпатичной молодой женщине, но натолкнулся на такой лёд, что сразу отвял. Вообще, Дара старательно избегала лишнего общения. Чаще всего её можно было видеть либо на спортивных тренажёрах, либо с книжкой в руках.

В очередной раз вызвали в лазарет. Первый месяц в убежище это была реальная необходимость, на третий -- надоедливая рутина. Дара отложила дурацкий детектив "от мозгов", встала с койки и пошла. Конвой из двух санитаров раздражал, как всегда, но ребята делали свою работу вежливо, попрекнуть их нечем. Вопрос у женщины был, но не к санитарам: нафига всю эту толпу здесь собрали и держат? Ещё и старательно изолируют от персонала?

"Присядьте и подождите", -- её оставили одну в небольшой палате, безо всяких процедур. Что-то новенькое!

Женщина села на кушетку. Выпрямила спину, прикрыла глаза, сложила руки на коленях, и стала глубоко, размеренно дышать. Так она привыкла справляться с безысходной тревогой, давным-давно точившей её сердце и разум.

Шелест распахнутой двери, чей-то резкий, как всхлип, вздох. Женщина медленно, очень медленно открыла глаза.

Эрни так и прилип к дверному косяку. Фото могло быть похоже на кого угодно, и глаза его, бывало, обманывали, но не все мгновенно обострившиеся чувства! Здесь? Откуда? Как? "Де... Дебора?!"

Женщина не шелохнулась, лишь затаила дыхание и мучительно медленно подняла веки. Тень знакомой улыбки скользнула по сжатым до белизны губам.

Нет, не сдержала эмоций: вскочила с кушетки, прянула навстречу, остановилась в шаге: "Вот и встретились, Эрни!"

Взгляд в упор, да с таким нахальным прищуром -- вызов. Спина как струна, плечи в разворот, гордо вскинутый подбородок. И улыбка, улыбка, кривая отчаянная ухмылочка. Эрни, позабыв обо всём, положил руки на эти родные плечи, притянул жену к себе. Прижал ухом к своей груди, чтобы слышала, как грохочет сердце. Судорожно гладил по коротко стриженным волосам, удивляясь серебру среди тёмных кудряшек. По плечам, по спине, и с радостью ощущал, как расслабляются под его ладонью напряжённые мышцы.

А потом, сквозь оглушительное счастье, вдруг вспомнил, зачем он здесь, и закаменел сам... Нет, о том, чтобы принести в жертву его Дебору даже речи быть не может! В списке ещё десяток годных кандидатур...

Женщина вывернулась из его объятий, заглянула Эрни в глаза, бесцеремонно щёлкнула пальцами перед носом: "Эй, отомри! Эрни, давай поспорим? Ты пришёл сообщить какую-то запредельную гадость. Только не знал, что я -- это я. А теперь я хочу услышать всё, что услышала бы Дара Сандерс. Потом решим, как быть с этим дальше".

Эрни опустился на кушетку, замотал головой: "Нет, Дебора, я не могу. Именно потому что ты -- это ты". Она расхохоталась, почти оскорбительно: "А ты смоги! Ты сильный и умный, я в тебя верю". Эрни держал паузу, пытаясь сообразить, что и как говорить. Женщина теребила его: "Эй, ты погибели моей хочешь? От любопытства?" "Не хочу. Ладно. Я шёл к этой Даре Сандерс, чтобы предложить захватывающее приключение со смертельным исходом. Помнишь шлюз, о котором мы с тобой говорили? Выяснилось, что шлюзу нужен страж. Сделать его можно только из живого человека. Жертва... Дара Сандерс подошла бы идеально. Но ты не Дара." "Да, я не Дара. Поэтому рассказывай подробно, дорогой соавтор. Хочу знать, как ты распорядился моими гениальными идеями".

Несусветная наглость! Да что она себе позволяет, в самом деле? В табло за такое, но глаза смеются, и лёгкие руки ласково накрывает его стиснутые кулаки... Неземное блаженство! "Ты сама слиняла, наплевав на авторский контроль, дорогуша!"

Слово за слово, чёрный юмор в ассортименте, Эрни рассказывает всё, вплоть до первой попытки создания стража. На сердце легко, впервые за годы он чувствует себя идеально настроенной струной, стрелой, летящей точно в цель. Только потому не срывается на скандал с дракой, когда его потерянная и вновь обретённая жена спрашивает: "Зачем тебе какая-то Дара Сандерс? Я, может, три года спорила с судьбой. Уговаривала себя, собиралась с духом. И вот, наконец, роскошный шанс спасти мир. Неужели ты мне в этом откажешь?"

Всё-таки Эрни подспудно ожидал другого. Думал, они вместе придумают, как обойтись без жертв. Но Дебора слишком многое забыла, растеряла навыки учёного. Эрни рос и двигался вперёд, а она, в лучшем случае, застряла на месте. Интересно, чем эта женщина занималась три года разлуки?

Эрни вспоминает строчку из медкарты, которая не вяжется ни с их прошлым, ни с нынешним обликом Деборы. "Сперва ответь мне на вопрос, дорогая. В досье Дары Сандерс упомянуты роды. Это как?" Она тяжело вздыхает: "У нас есть ребёнок, Эрни". "Где он? Или она?" Женщина морщится от боли, мужчина слишком сильно сжал её руки в своих: "Я не знаю, Эрни. Я отдала его сразу после родов. Надеюсь, вырастет в надёжном месте, у хороших людей". Эрни почти теряет самоконтроль: "Кукушка сумасшедшая, да как ты могла! А если они попали под прорыв потустороннего?" Дебора качает головой: "Надеюсь, нет. Давай, сделаем побольше надежды? Ты мне позволишь?" Эрни мерит женщину нарочито оценивающим взглядом: "А ты справишься?"

Что там Босс говорил про мотивацию? Самка отчаянно рвётся защищать детёныша. А учёный готов скормить жену, единственную и любимую, второму их общему детищу -- генератору фокусирующего поля, шлюзу для "Той Стороны". Так они положат начало новому, непредставимому пока миру... Кто говорил: "Жертвуем ради будущего?" Эрни больше не смеётся над дурацким лозунгом.

Другим ни к чему знать, кто ему эта женщина. Для медиков и техников вторая жертва принципиально не отличается от первой, они даже имён не знают. Но все стали пугаными и осторожными, это хорошо.

Эрни обсуждает с подчинёнными тошнотворные подробности предстоящей операции. Терпеливо, очень терпеливо втолковывает хирургам и анестезиологу: "Нам не нужен ещё один прорыв раньше времени, поэтому вы хорошенько обезболите жертву. Усыплять нельзя. Но до самого пускового импульса больно ей не будет. Поняли?" Фрэнк уточняет: "Будет, мы не волшебники. Но терпимо. Сам не хочу, чтобы нас размазало по стенам". Эрни подавляет желание размазать медика по стенке лично, прямо сейчас. А если кто-то пошутит про хорошо зафиксированного пациента...

"Дик, проверь щиты и поставь "охотников" в резерв. Феликс, как только захватишь матрицу, сразу подашь сигнал. Я хочу сделать всё как можно быстрее".

Эрни ещё раз заходит в палату к Деборе. Она выглядит сильно заторможенной: накачали препаратами, все дела. Сидит на кушетке, глаза огромные, тёмные, взгляд в стену. Будто с трудом, нехотя оборачивается к мужу: "Пора?" Он кивает: "Скоро".

Зачем-то спрашивает её: "Страшно?" Получает неожиданно честный ответ: "Я столько лет живу с этим дурацким предчувствием, что привыкла... Страшно, Эрни. Если возможно, поторопитесь. И уйди, не сбивай прицел". Он позволяет себе коснуться ледяной, неподвижно лежащей на колене руки. Дебора щурится, сжимает в кулак вторую, сейчас засветит в глаз. Эрни шепчет: "Прости" Она выдыхает: "И ты меня! За всё что было, и чего не было. Прости, Эрни".

Следующий раз он видит её на каталке, обездвиженную, с кислородной трубкой в горле. Сам стоит за стеклом, на балкончике для наблюдателей. Кто-то из техников подстраивает камеры и мониторы наблюдения. Эрни просит вывести ему единственный крупный план: глаза жертвы. Одни глаза живут сейчас на лишённом мимики лице: зрачки то сужаются от яркого света, то расширяются, мерцают бликами.

Хирурги приступили к своему грязному делу. Эрни не вглядывается в подробности. Монитор бесстрастно фиксирует расширенные зрачки жертвы, выступающую на коже испарину. Ей всё-таки очень больно, и Эрни стискивает кулаки так, что ногти врезаются в ладони.

Медики спешат. Безжалостно убирают из тела всё, что жертве больше не понадобится, размещают внутри хитрую аппаратуру. Много крови, неожиданно много, будто алый цветок расцветает посреди операционной.

Глаза на мониторе заливают слёзы, и зрачки во всю радужку. Эрни с ужасом ждёт прорыва, а сигнала готовности от Феликса всё нет... Есть!

Люди в заляпанных алым халатах исчезают из операционной почти бегом. Генератор ждёт пускового импульса. Эрни кладёт руку на рубильник. Пора! Но сделать элементарное движение -- выше сил. Время и пространство странно растягивается, собственные глаза застилает тёмное пламя, бушует и рвётся вовне. Интуиция шепчет: не пускай, сгоришь. Он кое-как держит себя в руках, странный приступ, кажется, миновал, но состояние полуобморочное.

Чьи-то пальцы решительно легли поверх пальцев Эрни, дёрнули злосчастный рубильник. Внизу -- синие молнии, треск разрядов. Ток недостаточно сильный, чтобы убить человека, цель -- спровоцировать прорыв. Ну же? Нет, израненная, обезумевшая от боли жертва зачем-то сопротивляется. "Дебора, хватит терпеть! Давай!" -- молит Эрни, будто его могут услышать.

Тот, кто рядом, снова дёргает рубильник. Молнии бьют в тело жертвы, и оно вдруг взрывается облаком тьмы. Выброс энергии такой, что мониторы слепнут. Генератор вышел в рабочий режим в единый миг. А в операционной творится невесть что: чёрно-серые хлопья мелькают в воздухе, закручиваются водоворотом, свет меркнет. От близости потустороннего -- волосы дыбом, и нервы узлом.

Кто-то за шкирку тянет Эрни прочь, надо бы за такую бесцеремонность дать этому кому-то в лоб... Самому Боссу, да! А сил нет... Фляжка стукается о зубы, горло обжигает спирт... Пролёт лестницы кажется бесконечным...

Лифт, долгий путь наверх с отметки "минус сто". "Надо было всё зачистить, закрыть и законсервировать", -- слышит Эрни собственный голос, будто со стороны. "Роботы сделают", -- это Феликс, он любит называть этим словом "охотников" и все свои творения. "Феликс, у нас получилось?" "Что-то у нас, безусловно, получилось, Эрни. Ты не заметил, страж уже выкурил нас со своей территории". "Но не сожрал, прошу заметить!" -- добавляет Босс.

Эрни смотрит на начальника, и замечает на его лице ту же опустошённость, какую чувствует сам. Говорит с упрёком: "Прошлый раз вы не пришли". Босс пожимает плечами: "Прошлый раз вы не позвали, коллега". "Я и сегодня не звал". "Но на второй раз у вас должно было получиться!" Эрни вспоминает твёрдую руку, вовремя дёрнувшую рубильник, и не знает, бить морду высокому начальству или благодарить. Надо же, как его самого развезло! Босс участливо заглядывает в глаза: "Я рад, что вы удержали контроль, Эрни. Позже вы поймёте, насколько это важно". Какой ещё контроль? "Эй, дядя, ты о чём?" Вместо отповеди за хамство Босс держит паузу, а потом вдруг сообщает: "Меня зовут Карл". Остаётся проглотить удивление и соврать: "Очень приятно". Лифт вовремя тормозит на нужном этаже.

Неделя минула за лихорадочным сбором и анализом данных. Шлюз держал проектные характеристики, гибко подстраиваясь к колебаниям потока. Больше страж не проявлял себя ничем.

Дебору Эрни не вспоминал. Впору гордиться своей эмоциональной тупостью и стальными нервами, кабы не навязчивые сны. В этих снах всё было не так! Люди -- яркими проблесками в сером тумане, странное эхо чужих шагов и голосов, мыслей и чувств. Мучительная невозможность сфокусировать собственное сознание, сосредоточиться хоть на чём-то. Пустота, скука и голод, который непонятно, как утолить.

Эрни не жаловался, только стал больше работать и меньше спать. Внезапно пожаловался Феликс: с ним творилась та же ерунда. Медики, страдавшие аналогичным, поделились таблетками. Полегчало.

Застолье всем дружным коллективом: то ли праздник, то ли поминки, то ли рабочее совещание.

Босс... Карл во главе стола, Эрни -- по правую руку, Феликс -- по левую. "Ну, что же, господа висельники! Окончательные выводы делать рано, но все данные за то, что нам удалось задуманное", -- Карл улыбается светло и отрешённо, -- "Главное дело мы сделали. Осталось позаботиться, чтобы никто сдуру не испортил результаты нашего с вами самоотверженного труда. Каждый в своей зоне ответственности решит, что из проектной документации уничтожить, что исказить. Выборку "2-Б" отпустим на волю, на объекте оставим минимум наблюдателей". "А сами-то мы теперь куда?" -- вопрос не праздный, в свете недвусмысленных угроз и вооруженных нападений. "Точка номер четырнадцать станет идеальной базой. Эвакуируемся на остров".

Море здесь серое и неприветливое. Волны накатывают на берег, грохочут об отвесные скалы. Раньше на обрывах гнездились тучи птиц, но выносной дефлектор слишком фонит потусторонним. Всё живое в страхе отступает в море и за море, одним людям некуда податься. Люди уже поняли, что остров -- ловушка, тюрьма. Трибунал Небесных Рыцарей заочно приговорил всех учёных, "пособников потусторонней скверны", к высшей мере наказания. Но по факту -- идейные противники Карла не захотели штурмовать отлично защищённое убежище, только обложили со всех сторон. Даже позволяют всем желающим прибывать сюда. Обратно -- уже нет. Снабжают затворников минимум необходимого: приговорили-то сжечь, а не уморить голодом.

Однако люди умирают, и убивает их какая-то потусторонняя тварь. Ютится в каждом тёмном углу, маячит серой рябью на грани зрения, забивает слух шорохом и шелестом. Играет будто кошка с мышью и в конце концов пожирает. Останки выглядят неприглядно.

Полчаса до заката. Эрни бредёт босиком по кромке прибоя. Вода холодна, галька больно врезается в ступни, но твари очень не любят соль. Эрни слизывает брызги с губ, будто чьи-то слёзы, жадно вдыхает сырой воздух. Ему здесь очень хорошо думается. Последнее время -- только здесь: по щиколотку, а лучше по колено в воде. Совсем не страшно, просто Эрни осознал, что тихо и незаметно дошёл до ручки. Сны и явь путаются, ноги сами сворачивают туда, куда ходить вовсе не нужно. Вероятно, его скелет в бурой пене найдут следующим. Эрни это чуточку печалит, и только.

Чувства замерли, ему даже не хочется призывать тёмное пламя, притаившееся в груди. Источник опасной и загадочной силы, странный дар, с которым не ясно пока, что делать, но хорошо бы всесторонне изучить. А ему уже не хочется, увы! Но привычка -- вторая натура, Эрни много чего может на одном упрямстве.

Он больше месяца рисково играет этой силой, как хулиганистый подросток ножом в руке. Сравнение будто кто-то подсказал, нарисовал смутный образ, а ловкая узкая кисть -- почему-то не его. Зато следующей картинкой Эрни на удивление ясно видит себя со стороны: взрослого, молодого, за какой-то кафедрой. И летит этому пижону в лицо бумажный самолётик, старательно изрисованный символами любви, смерти и вечности. И смотрит он сам себе в глаза в глаза с надеждой и вызовом... "Дебора? Страж?"

Вихрь чёрно-серой ряби над операционным столом, превращённым в алтарь... Такой же вихрь - совсем близко, в тени скал. Шелест мёртвых листьев почти складывается в слова. Кажется, ещё немного, и Эрни сумеет их разобрать. Он делает шаг от воды, ещё и ещё: "Я узнал тебя! Я помню и люблю. Я нарекаю тебе новое имя в не-жизни. Ты -- Шорох!".