Любовь и Гниль: Парень встретил девушку

Любовь и Гниль: Парень встретил девушку

Серия: Любовь и гниль — 1,5

Автор: Рейчел Хиггинсон

Переводчик: _Kirochka_

Редактор: NaPanka, Gosha_77, svetik99

Вычитка:NaPanka, Marina_lovat,

Переложение для группы https://vk.com/booksource.translations

При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!

Пожалуйста, уважайте чужой труд.

647 дней после начала заражения

Раз, два, три, четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять.

— Ты снова одержим, — сухо заметил Вон, мой старший брат и резидент Конфуция.

Я хмыкнул. В основном потому, что не хотел признавать, что он был прав. Я был одержим, пересчитывал своих братьев и сестру снова и снова, как будто их число менялось от одной секунды к другой.

Только дело в том, что… это могло измениться. В мгновение ока ещё один кусочек моей семьи может быть оторван от меня, и что тогда?

Я не мог, не хотел, позволить этому случиться снова.

И их было так много. Как я мог уберечь их всех от опасности? Как я мог даже начать понимать, как сохранить им всем жизнь? Было слишком много людей, которые нуждались в моей защите, слишком много важных жизней, которые не могли попасть в жадные руки, которые могли бы их забрать.

Нельсон, беззаботный, но ответственно сдержанный член семьи, оставил пару бутылок воды для Вона и меня, прежде чем подхватил Пейдж и отвёл её на кухню, где они начали что-то готовить нам на ужин.

Я наблюдал за ними с дикой одержимостью, которая, честно говоря, пугала даже меня самого. Я никогда раньше не знал такой ответственности. Я никогда не верил, что на мои плечи ляжет такой тяжёлый груз или что мне подарят такие драгоценные и дорогие подарки, которые требуется защитить и сохранить в безопасности. Мне не нужно было заниматься этим в одиночку, мы все разделили этот долг вместе. Но это никоим образом не уменьшило обязательства и не сняло никакого давления с моих плеч. Я чувствовал, что меня тянет во всех направлениях, крепко связан с заданием, к которому я был плохо подготовлен и патетически недостаточно квалифицирован.

Мы прожили уже почти два года, существуя благодаря навязчивой идее выживания, которую привил нам отец, и чистой удаче и решимости. Пока мы были в безопасности, но как долго это продлится? Мы уже пережили больше потерь, чем когда-либо должны были пережить.

И я бы никогда не прошёл через это снова, я бы никогда не отдал тех, кого я любил, этому миру и злым существам, которые снова преследовали его.

В другом углу комнаты находились младшие братья, Харрисон и Кинг, соревновались в свободном броске, используя металлическую мусорную корзину и скомканные листки бумаги. Они смеялись, вели себя как незрелые идиоты, какими и были, и игнорировали тот факт, что мы оказались в ловушке на верхнем уровне какого-то деревенского универмага с городом Пожирателей под нами.

Я понаблюдал за ними с минуту, развлекаясь их беззаботным настроением и завидуя тому, как легко они сблизились с этим кругом ада, который нам был назначен. Они приспособились к этому чистилищу лучше, чем я или даже Вон и Нельсон. Они были устойчивы к потрясениям, резким изменениям в нашем образе жизни и качестве жизни. Они даже оправились от смерти наших родителей лучше, чем все мы. Отчасти это было связано с их личностями, я это понимал. Но другая часть проистекала из их возраста. Мы позволили им быть теми подростками, которыми они были, изо всех сил стараясь не взваливать на них бремя ответственности. Конечно, мы требовали от них больше, чем следовало бы, но только потому, что мы должны были, у нас не было иного выбора. И мы требовали только самого минимального из того, с чем могли выжить.

А ещё была Пейдж. Наша восьмилетняя сестра, такая невинная и по-детски наивная, была похожа на одинокий алмаз в шахте, полной угля. Она была нашей спасительной благодатью, нашим паломничеством в Мекку, она была причиной, по которой мы сражались, убивали, выживали. И она приносила нам свет. В этом мире, казалось, была только тьма. Когда я понял, что утону во мраке, буду затянут в глубины бесконечной бездны, она сияла достаточно ярко, чтобы я запомнил свой путь, она освещала мою жизнь, пока я вновь не мог увидеть путь.

Я открыл бутылку воды и сделал большой глоток. Важно было оставаться сытым и пить воду. Теперь у нас были ресурсы, и мы были обязаны их использовать. И когда нам было нужно, мы находили больше. Мы были умственно и умело подготовлены, чтобы пережить основные элементы после падения цивилизации, другие факторы — бродячая нежить и деморализация человечества, заставляли меня опасаться за наше долголетие.

— Хендрикс, — произнёс Вон низким голосом, который заставил меня подумать, что он пытался привлечь моё внимание в течение некоторого времени.

Я полуобернулся к нему, не сводя ястребиных глаз со своей младшей сестры. Она сидела на прилавке и смеялась над Нельсоном, пока он подбрасывал крекеры в воздух и ловил их ртом.

— Да?

— Я пытался поговорить с тобой последние пять минут. Ты где витаешь?

Я полностью повернулся к нему, встретившись с его мудрыми глазами. Я уверенно встретил его взгляд, передавая ход своих мыслей, не произнося их вслух.

В моей жизни было время, когда мы не были столь откровенны друг с другом, когда у нас были мысли и планы, которые мы скрывали друг от друга. В конце концов, мы были братьями и всегда разделяли соперничество, которое иногда могло быть опасным. Но это была роскошь, оставленная в другой жизни.

Как старшие в нашей семье, ответственность за то, чтобы все были вместе и оставались в живых, легла на нас. Мы должны были поддерживать открытое и честное общение, иначе эта семейная ячейка распалась бы. Мы были вместе постоянно, без какого-либо отрыва друг от друга или личной жизни. Мы должны были заставить это работать, мы должны были упорно трудиться, чтобы это сработало, иначе последствия были бы немыслимы.

Но мы также не могли открыто говорить при младших детях. Так что мы научились, по большей части, разговаривать молча, почти телепатически.

Это срабатывало, хотя иногда и заставляло меня чувствовать себя уродом от природы.

Вон кивнул, как только увидел серьёзность на моём лице, и раздражённо вздохнул. В тот момент он был похож на нашего отца, его веки сильно сморщились в уголках, а светлые волосы, казалось, поседели, с тех пор как я смотрел, и его рот плотно сжался. Он чувствовал это бремя сильнее меня. Но это была его собственная вина. Я не давал себе возможности потерпеть неудачу, поэтому моё давление было направлено только на победу. Вон всё продумывал, каково было бы прожить ещё один день, каково было бы умереть сегодня, и каково было бы, если бы каждого из братьев и сестру, включая меня, забрали. Он носил лидерство, ответственность и горе, как значки, вытатуированные на его коже.

И это было тяжело для него. Я, естественно, был придурком, и я знал это. Я родился от природы взбешённым. Вон никогда ни к чему не относился серьёзно, даже в колледже. Большую часть своей жизни ему было легко, просто от природы он был хорош во всём, к чему прикасался. Ему не нужно было много работать, чтобы добиться успеха, и из-за этого он почти забыл, как нужно усердно работать.

Теперь всё было по-другому.

Теперь он держал нас вместе своим упорством и сообразительностью. Я знал, что я так же важен для нашего выживания, как и Вон, но остальные мои братья и сестра смотрели на него как на своего лидера, а во мне видели больше силу.

И меня это вполне устраивало.

Это означало, что они доверяли мне свои жизни, и это было единственное, что мне было нужно от них, чтобы обеспечить их безопасность.

Вон снова прервал мои мысли.

— Я спрашивал, как долго, по-твоему, мы должны оставаться здесь? Я знаю, что мы хорошо устроились, я просто беспокоюсь о том, чтобы не почувствовать себя слишком комфортно. Мы должны оставаться бдительными.

— Бдительными, — согласился я. — Но разве им также не нужна какая-то стабильность?

— Да, дорогой.

Я свернул шею и снова повернулся к нему лицом.

— Ты думаешь, им это не надо? Пейдж даже читать не умеет, Вон. Я не говорю, чтобы мы решили поселиться тут. Я просто хочу сказать, что некоторая постоянность не повредит.

Он погрузился в задумчивое молчание, верный признак того, что я выиграл этот спор. Хотя не было никакого чувства победы, когда мы с Воном спорили об этом. Мы делали то, что должны были, чтобы остаться в живых. Чувство соперничества и болезненной победы, превращающей другого в неудачника, умерло, вероятно, примерно в то же время, когда люди начали умирать от заражённых, похожих на трупы воссозданий других людей.

Мы просто существовали. Мы просто убедились, что продолжаем существовать. Но это было всё. Жизнь превратилась в монотонный серый цвет и тщательную рутину.

Я превратился в сплошное беспокойство и стальную решимость. Если у меня и была раньше хоть тень чувства юмора, то я оставил её в своей прежней жизни. Если бы я заботился о чём-то, кроме своей семьи, я бы не смог вспомнить, что это были за вещи и почему они вообще были важны с самого начала. Моя семья теперь была всей моей вселенной. Всё, в чём я нуждался, чего хотел и отказывался сдавать. И это никогда не изменится. Даже если мы уничтожим Пожирателей, я никогда больше не научусь заботиться ни о чём, кроме своей семьи.

Я просто знал это о себе.

— Я подумаю об этом, — пробормотал Вон, наконец, согласившись. — Нам, как минимум, нужно что-то сделать с чтением Пейдж.

Он резко закончил фразу, когда с первого этажа здания, в котором мы находились, донеслись голоса. Все замерли, и мы прислушались к звукам людей, грабящих то, что осталось от магазина.

— Что это, чёрт возьми, такое? — Харрисон остановился на полпути и дико огляделся. — Это Пожиратели?

— Они чертовски громкие! — согласился Кинг.

— Эй! — Нельсон позвал их. — Мы придумали банку ругательств не просто так, придурки. Следите за своими ртами.

У них обоих хватило порядочности выглядеть пристыженными. Мы жили в мире без цивилизованного общества и даже без остатка каких-либо приличий, но это не означало, что мы тоже должны были стать варварами.

Я посмотрел на Вона, и он кивнул в знак согласия. Я обменялся таким же невербальным взглядом с Нельсоном, и он подвёл Пейдж к Вону, который усадил её к себе на колени и заставил её смеяться над чем-то, просто чтобы отвлечь её от мыслей об уходе других братьев. Её смех был лёгким, беззаботным и таким невинным, что у меня защемило в груди. Она не принадлежала этому миру, со всеми этими уродливыми вещами. Она была единственным хорошим, что осталось в мире, быстро разлагающемся в грязную выгребную яму смерти.

Я мысленно проверил своё оружие, одно на спине, другое на лодыжке, нож в кармане, другой побольше — на бедре, а мой любимый пистолет теперь крепко зажат в моей ладони. Мне было комфортно с тем, что я брал с собой, хотя, очевидно, я не ожидал драки, так как почти ничего не прихватил с собой.

Нельсон встретил меня у двери, ведущую на заднюю лестницу, которая была заблокирована внизу. Бросив последний взгляд назад, мы оставили нашу семью, решив проверить потенциальную угрозу нашему миру и жизненно важным запасам припасов и оружия.

Нельсон бесшумно закрыл за нами дверь, пока я быстро, но тихо спускался по тёмной цементной лестнице. Мой пистолет всё время был поднят, а адреналин и инстинкты работали на полную мощность. Голоса всё ещё доносились до нас, очевидно, человеческие и женские. Здорово.

Последнее, что мне было нужно, это чтобы женщины бродили здесь. В этом городе повсеместно бродили Пожиратели, но он ничем не отличался от любого другого.

Проблема с девочками, однако, заключалась в том, что они, как правило, умирали. Они не были достаточно быстрыми, достаточно ловкими или достаточно жестокими, чтобы сделать всё возможное, чтобы остаться в живых.

Ладно, это было сексистски.

Но я не мог позволить себе роскошь быть политкорректным. За последние два года я видел, как оборвалось слишком много жизней, чтобы верить в равные права. Правда заключалась в том, что я был сильнее, быстрее действовал и не заботился о последствиях своих действий. Вот почему я выжил, вот как я сохранил свою семью в безопасности, и эта разница была именно той причиной, по которой женщины становились предметом вымысла и басни.

История показала, что, поскольку я был мужчиной, я быстро стрелял, быстрее убивал и был полон решимости защищать. Женщины, с другой стороны, колебались, позволяя своим чувствам мешать и затуманивать их суждения. Это не я был придурком. Это я говорил по собственному опыту. Я непрестанно видел, как это происходило, я наблюдал, как слабый пол колебался и трусил слишком много раз, чтобы сосчитать, их виноватая совесть нашёптывала злобную ложь о морали и более высоком уровне жизни.

И это была ложь. Потому что мораль и убеждения умерли в ту же секунду, как первая жертва заразилась этой грязной болезнью, и более высокий уровень жизни был оставлен для мёртвых.

Вероятно, в этом правиле были исключения, но я ещё не был свидетелем ни одного. И я не тешил себя надеждой, что увижу нечто подобное в ближайшее время.

Женские голоса продолжали доноситься из-за двери. Я не мог точно расслышать, о чём они говорили, но, по крайней мере, они пытались говорить потише. Проблема заключалась в том, что тишина была единственной постоянной в этом новом образе жизни. Не было никаких звуков, которые могли бы заглушить нарушение нашего покоя. Мы могли слышать голоса только потому, что там были голоса, которые можно было услышать. Это была не совсем их вина, что они привлекали к себе так много внимания, но я также знал, что мы были не единственными, кто их заметил.

Был лишь вопрос времени, когда Пожиратели тоже найдут их.

Я должен предупредить их, чтобы они держались подальше от моей входной двери. Но я не хотел вступать с ними в контакт. Полагаясь на людей, они, вероятно, захотят чего-то от нас, либо силой, либо попрошайничеством. Оба были варианта одинаково ужасны и закончились бы одинаково. Они ничего не получат, что бы мне ни пришлось сделать для этого.

Вон остался наверху с детьми, и я не просто так позаботился о подобных проблемах. У него было сердце, а у меня — нет. Его душа всё ещё имела возможность какой-то блаженной загробной жизни, в то время как моя давным-давно прыгнула в скорый поезд в ад. Я не позволю незнакомцам подвергать опасности мою семью. Не беспомощным женщинам, не агрессивным мужчинам, не Пожирателям. Ничто не встанет между моей семьёй и безопасностью.

— Я собираюсь взглянуть, — предупредил я Нельсона.

Он кивнул, но оставался молчаливым и настороженным. Я украдкой отпер тяжёлую металлическую дверь связкой ключей, которые мы нашли в административном кабинете, как только пришли сюда, и приоткрыл дверь.

Я остановился, совершенно ошеломлённый тем, что увидел. Я хотел, чтобы это был всего лишь беглый взгляд, клинический и беспристрастный, как и все остальное в моей жизни. Я намеревался оценить ситуацию, а затем отступить, прежде чем они меня увидят.

Вместо этого я поймал себя на том, что наблюдаю, как две девушки, не женщины, моложе меня и такие же беспомощные, как Пейдж, перебирают остатки товаров на этаже. Моё сердцебиение ускорилось, и всё моё тело вспыхнуло чем-то, чего я не чувствовал со времени моего последнего семестра в Северо-Западном университете, интересом.

Я чувствовал себя вуайеристом, пока наблюдал за невысокой блондинкой, пробирающейся сквозь спортивные штаны, изучая каждую пару острым взглядом, прежде чем решить, оставит она их себе или нет. Она была хорошенькой, даже будучи грязной и неопрятной. У неё было нежное лицо и гибкое тело, которое красиво изгибалось, несмотря на то, какой тощей и маленькой она была.

Но именно её подруга так яростно удерживала моё внимание, держала его так, словно оно принадлежало ей. Она была, вероятно, на пятнадцать сантиметров выше своей подруги, с чёрными волосами, которые сливались с окружающей её темнотой. Её брови были сосредоточенно нахмурены на её поразительном лице, а полные губы растянулись в лёгкой улыбке, когда она перебирала нижнее бельё.

Я проглотил укол вожделения, который прошёл прямо из моей головы в то место, которое не волновалось так уже много лет. Я чуть не поперхнулся, я был так ошеломлён своей реакцией на неё. И в течение долгих, бесконечных мгновений я стоял там, совершенно сбитый с толку её воздействием на меня. Это не имело смысла.

Но опять же, она не имела смысла. Она и её подруга, сами по себе в сумерках, и в месте, которое было им незнакомо. Они небрежно ходили по магазинам, почти не имея оружия в поле зрения. Что они здесь делали?

Хотя я не слышал никаких других голосов, возможно, с ними были люди, которых я не мог видеть.

Я попытался загнать эту мысль поглубже в своё сознание, но всё моё тело отказывалось смириться с тем, что она может принадлежать кому-то другому. В ней было что-то такое неотразимое, что-то такое привлекательное, что она притягивала мой взгляд и играла с чем-то горячим, нуждающимся и незнакомым внутри меня. И она требовала не только моего внимания, всё моё существо тянулось к ней, как греческая Сирена, примостившаяся у подножия скалистого утёса. Бурные волны разбивались вокруг неё, смертоносные и опасные, в то время как она соблазнительно ждала посреди бури, маня пальцем и обещанием тысячи порочных вещей на губах.

И это было моё первое впечатление о ней.

Срань господня! Очевидно, два года воздержания повлияли на моё здравомыслие.

Мне нужно было собраться с мыслями и быстро.

Я покачал головой, наблюдая, как она крикнула другой девушке, что им нужно идти. Другая девушка ответила немедленно — так же плавно и быстро, как это сделал бы любой из моих братьев. Они смутили меня ещё больше.

Я закрыл дверь так же тихо, как и открыл, и снова запер её. Они ушли, и я мог жить дальше своей жизнью. Не совсем опасный момент, но, возможно, могло быть и так. Они были вооружены. И хотя они не выглядели опасными, предупреждение развернуло во мне что-то отчаянное и тревожное.

Но теперь я не мог сказать, было ли это беспокойство, потому что они могли найти нас, или разочарование, потому что они этого не сделали.

— Есть о чём беспокоиться, — спросил Нельсон.

Он звучал так нормально, так… незаинтересованно.

Это на секунду встревожило меня. Мне потребовалось ещё мгновение, чтобы понять, что всему причина моё беспокойство. За них.

За неё.

Я прочистил горло и сказал:

— Нет, не о чем беспокоиться.

Но это было неправдой. Потому что девочки вернулись, быстрые и неистовые. Вешалки с одеждой начали опрокидываться, проклятия слетали с их милых уст, и я слышал, как их ступни стучат по грязной плитке. Последовали выстрелы из пистолета, и дверная ручка под моей рукой начала крутиться.

Моя грудь сжалась от того, что это могло означать — Пожиратели.

А потом я полностью потерял рассудок, потому что на долю секунды последнее, о чём я думал, была моя семья.

И моей первой мыслью, моим первым всепоглощающим инстинктом были эти девушки и то, как я мог им помочь.

Сукин сын. Я наклонился, готовый отпереть дверь, и в то же время услышал звяканье сверху, заставившее меня на полсекунды заколебаться, а затем резко начать действовать.

— Двигайся, двигайся, двигайся! — крикнул я шёпотом, но Нельсон уже уловил звук.

Мы вскочили по лестнице как раз в тот момент, когда сработала ловушка, которую мы с Нельсоном установили, когда только переехали сюда. Тщательно сконструированная сеть из кастрюль, сковородок и стольких хрупких предметов, сколько мы могли вместить в самодельную сеть, упала на пол, что было бы очень громким сигналом тревоги, если бы кто-то пытался проникнуть незамеченным. Жаль, что нас уже предупредили. Обломки были подняты к потолку лестничной клетки, закреплены верёвкой, которая змеилась под дверью и была привязана к тяжёлой вешалке с одеждой и скрытыми грузами. Вес был равномерно распределён так, чтобы стойка не двигалась и сетка не упала, если кто-нибудь не перережет верёвку.

Я подумал, что это было довольно умно.

Стекло разлетелось вокруг нас крошечными режущими осколками, а лязг кастрюль и сковородок звенел в моих ушах, как ревущий товарный поезд. Выстрелы из пистолета прервали грохот обломков и привели меня в движение. Дверная ручка дребезжала от неоднократных попыток открыть её. Я держал пистолет наготове в руке, каким-то образом обретая подобие рационального мышления, несмотря на то, что девушка с другой стороны делала всё возможное, чтобы затуманить мой разум. Я сделал успокаивающий вдох и бросился к двери.

Этих девушек преследовали. Что-то преследовало их, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что это было. Я должен был им помочь.

Это может вернуться, чтобы укусить меня за задницу, и я поклялся, что это не имеет ничего общего с этим глупым влечением, которое я испытал. Я был обязан спасти их. Я мог бы быть осторожен с этим.

Но они нуждались в моей помощи, мои действия не подлежали обсуждению.

Я услышал разочарованный крик:

— Открывайся, чёрт побери!

И поэтому я ответил соответственно. Я рывком распахнул дверь, чтобы пригласить их внутрь, как раз в тот момент, когда девушка, которая так всецело завладела моим вниманием, буквально влетела внутрь. Её тело представляло собой изящное месиво из размахивающих длинных конечностей и развевающихся чёрных волос. Её появление произошло так быстро, что у меня даже не было времени протянуть руку и поймать её, хотя, поскольку я всё ещё оценивал, представляет ли она угрозу или нет, я не был уверен, что помог бы ей, если бы подумал.

Её подруга была прямо за ней и закричала:

— Какого чёрта, Риган?

Риган.

Так звали девушку.

Дверь захлопнулась с последним зловещим стуком.

Чувство настолько сильное и уверенное охватило меня, что я мог только смотреть на девушку, всё ещё стоявшую на четвереньках подо мной. Она загипнотизировала меня даже оттуда, снизу. Вероятно, ей было больно, и, скорее всего, у неё всё ещё было оружие. Но эта девушка собиралась изменить мою жизнь. Я чувствовал это в своей бурлящей крови, в вздымающейся груди, во всех метафизических частях меня, которые пробуждались и оживали после очень долгого сна.

Наконец, рациональная часть моего мозга включилась, и я снял предохранитель и отодвинул патронник своей «Беретты» 40-го калибра.

— Не двигайся, — приказал я своим самым страшным голосом.

Я ждал, что они начнут плакать или кричать. Они могли запаниковать в любую секунду. Я знал по опыту, что так оно и было. Подруга, стоявшая у двери, начнёт безудержно рыдать, а девушка у моих ног неизбежно станет молить о пощаде. Мы заверим их, что, конечно, не хотели причинить им вреда, но это не имело бы значения. Они станут жалкими в своей попытке выжить.

А может, и нет. Может быть, они предложат нам что-нибудь, продадут свои тела в обмен на место для сна. Не то чтобы мы, конечно, согласились бы, у нас были стандарты, и мы не были полными животными. Но у таких девушек, как они, было одно преимущество, более сильное, чем всё остальное, и в этом уродливом мире они продавали свои души и научились использовать свои тела в качестве платы за всё, что им было нужно.

Или, может быть, они удивили бы меня, вступив в драку.

Хотя, наверное, я был больше всего удивлён, когда ничего этого не произошло.

— Из огня… — пробормотала она.

Я ухмыльнулся, потому что она была права, и потому что они не могли меня видеть.

— Да в полымя, — произнесла Риган голосом, который был подобен бальзаму на открытую рану.

Этот голос. Не голос одного из моих братьев, он не был от кого-то, кто был связан со мной или мужчины. Он был свежим, женственным и достаточно хриплым, чтобы моя кровь снова забурлила от этой незнакомой жизни и желания.

Скоро ей нужно будет снова заговорить. Мне это нужно. Мне нужно услышать, какие ещё слова можно было бы произнести так саркастично, но в то же время так бесспорно мило и почти интимно звучаще. Но сейчас мне нужно было держать себя в руках.

Я посмотрел на её подругу и потребовал:

— Ты, бросай пистолет и подними руки вверх.

Нельсон наконец-то собрался с мыслями, что он делал всё это время? Любитель. Он, наверное, был ошарашен девушками. Прошло целых полтора года с тех пор, как мы были так близки к кому-либо из них. И, по крайней мере, три месяца с тех пор, как хотя бы мельком видели одну из них.

У него, наверное, был стояк.

Наконец, я услышал, как щёлкнул пистолет Нельсона. Риган всё ещё горбилась у моих ног, и моё глупое сердце начало изнывать, когда я понял, что ей, вероятно, было очень больно. Я не мог испытывать сострадания к этой девушке, пока не убедился бы наверняка, что она не представляет никакой угрозы.

Пистолет её подруги с грохотом упал поверх обломков, и она раздражённо бросила:

— Прекрасно. В любом случае, он был пуст.

Я почувствовал желание снова улыбнуться. Боже, когда я в последний раз по-настоящему улыбался? Нельсон, должно быть, чувствовал то же самое, потому что он подавился лёгким смешком, прежде чем сдержался.

Я снова обратил своё внимание на Риган и сделал медленный вдох, чтобы успокоиться.

— А теперь ты, — сказал я. — Медленно встань.

Я хотел, чтобы она была медленной больше ради неё, чем ради меня. Её колени, должно быть, были разбиты.

— А мне обязательно это делать? — спросила она с болью в голосе.

— У тебя идёт кровь, — напомнил я ей.

Теперь, когда я контролировал ситуацию, ей нужно было встать, пока она не подхватила столбняк или что-то в этом роде.

Она нетерпеливо вздохнула и невозмутимо ответила:

— Я мини-ловушка.

Мои губы снова дёрнулись, и мне пришлось сдержаться, чтобы не поблагодарить её. Мы никогда не испытывали эту конкретную ловушку. Было приятно узнать, что наша система шкивов работает.

Ее подруга посмеялась над ней и сказала нам:

— Она мини-ловушка.

Они обе разразились истерическим смехом, и я подумал, не сошли ли они немного с ума. Или очень. Это не выходило за рамки возможностей. Две девушки, сами по себе, день за днём сражаются с зомби. Наверное, я был бы больше удивлён, если бы они не были сумасшедшими.

Я решил проверить эту теорию.

— У нас есть пушки. Это не шутки.

— Но вы же не собираетесь стрелять в нас, — убеждённо заявила её подруга.

— Не собираемся?

— Мы горячие штучки, — объяснила она, хотя на самом деле этот момент не нужно было упоминать снова. — По крайней мере, сначала вы нас изнасилуете.

А потом она снова расхохоталась.

— Сначала, — согласилась Риган. — Только смотрите герпесом нас не заразите.

Они действительно были не в своём уме.

— Мы не собираемся вас насиловать! — Нельсон практически кричал.

Он казался совершенно встревоженным этой идеей, как и я. Кто вообще такое говорил?

— Вы, что, обе под кайфом? — потребовал я ответа.

Это было единственное другое объяснение, которое я мог придумать, если бы они не были клинически сумасшедшими.

Они просто засмеялись ещё громче.

Когда я потерял контроль?

Тяжёлый кулак опустился по другую сторону двери. А потом ещё один. А потом ещё один.

Пожиратели.

Мы все подпрыгнули при первом ударе, а затем перешли к действиям при последующих. Оставаться здесь больше было небезопасно.

Наконец Риган встала, осторожно, и смахнула осколки стекла и мусор со своих коленных чашечек. Она сгорбилась, согнув колени, и в целом выглядела очень неловко. Моя грудь снова начала болеть, и я потёр её занятой рукой.

Мне не нравилось, что я начинал испытывать странные чувства к этой девушке. Я даже не знал её. Я пообещал себе, что это просто потому, что она была самой близкой к норме, которую я видел за очень долгое время, и, как сказала её подруга, она была горячей. Всё это было очень мелочно с моей стороны. Но я бы не стал действовать в соответствии с этим. Как только её перевяжем, и мы избежим этой атаки Пожирателей, мы разойдёмся, и мне не стоит иметь дело со всеми этими глупыми чувствами и… побуждениями.

— Выглядит плохо, Риги, — поморщилась её подруга.

В её голосе звучала серьёзная озабоченность. И если бы они были где угодно, но не с нами, она, вероятно, должна была быть рядом. Но мы были готовы к подобным вещам. Мы были готовы ко всему.

— Со мной всё будет в порядке, — пообещала Риган.

Вместе со всем остальным проскользнуло новое чувство — восхищение. Эта девушка была сильной, бойцом. Нет, несколько порезов на коленях и руках были не самым худшим, что могло с ней случиться, но она даже не собиралась позволять им отвлекать её.

— Пошли, — грубо потребовал я, возможно, грубее, чем намеревался.

Но мне нужно было показать её Вону, прежде чем я тоже сойду с ума.

Нельсон шёл впереди, а девочки следовали между нами. Я запер дверь, а затем двинулся за ними, и оставил медленно стучащих кулаками Пожиратели гнить дальше.

Риган, казалось, с трудом поднималась по лестнице. Её тело оставалось согнутым, а шаги были медленными и тяжёлыми.

Вопреки здравому смыслу я спросил:

— Тебе нужна помощь?

— Справлюсь, — быстро ответила она.

У меня внутри всё сжалось, и я покачал головой, но всё же предложил ей немного утешения.

— Прямо на самый верх.

Мы закончили восхождение, и я почувствовал себя немного ошеломлённым. Надеюсь, Вон просто подыграет, потому что у меня не было умственных способностей, чтобы взять на себя инициативу в этом деле.

Я прошёл мимо двух девушек и Нельсона, чтобы постучать в дверь. Нельсон, наверное, подумал, что я сошёл с ума, вот так отрезав его, но мне нужна была передышка.

Харрисон открыл дверь с поднятым пистолетом, но девушки едва заметили это, моргая от света и прикрывая лица руками. Мы провели их внутрь и поставили перед Воном. Пейдж оставалась скрытой, как и положено по протоколу. Мы должны были обеспечить её безопасность превыше всего остального.

Пока девочки приспосабливались к свету, я приспосабливался к ним или, скорее, к ней.

Риган была потрясающе хорошенькой. И я был так непривычен к очарованию и красоте, что мне казалось, что она легко может быть последней из прекрасных созданий на этой планете. Её глаза были тёмными, тёмно-карими, такого насыщенного цвета, что походили на шоколадные бриллианты. И, вероятно, такие же редкие. Её ресницы были густыми, скулы высокими, губы полными и мягкими на вид. Её тело было идеально подтянутым, даже если она была немного худой, и мой взгляд сразу упал на её стройную шею и… ниже. Ей не место здесь, не с нами, простыми смертными, не в мире, полном Зомби, и не в каком-либо другом месте, которое поглотило бы её и переварило в недрах прогнившего, гнилого, разлагающегося человечества.

Я покачал головой и, подойдя, встал рядом со своими братьями. Мы были единым фронтом, практика и инстинкт превратили нас в подвижную боевую машину.

Вон сидел на диване, выглядя расслабленным и ответственным. Я спрятал улыбку, потому что знал, что он выглядел намного более угрожающе, чем был на самом деле. Мы бы защитили нашу семью, если бы пришлось, но мы не были плохими парнями. И мы не набрасывались без крайней необходимости.

Вона всё это очень заинтересовало. Я мог сказать это. Его глаза впитывали Риган и её подругу, как будто он был лишён воды всю свою жизнь. Я знал это чувство.

— И что же ты нашёл, Хендрикс? — спросил он меня.

— Девчонок, — почти прорычал я. — Они ходили по магазинам.

Риган восприняла это не очень хорошо. Она фыркнула, а затем выпалила:

— Мы запасались припасами.

— Косметикой? — усмехнулся я, ожидая какого-нибудь яростного отрицания или саркастического оскорбления.

Но даже я был удивлён, когда Риган призналась:

— Всего лишь немного подводки для глаз.

Это удивило меня больше всего на свете. Это была не совсем подходящая эпоха истории для борьбы с тщеславием. Это должно было раздражать — это должно было быть огромным разочарованием. Но, чёрт возьми, это было интригующе. Я не мог вспомнить, когда в последний раз встречал кого-то, кто всё ещё заботился о своей внешности. Даже мы с братьями прибегли к бородам и лохматым волосам, а предполагалось, что мы были этим великим, последним остатком всего гуманного и цивилизованного.

Мы позволяли себе эволюционировать обратно в обезьян и пещерных людей, в то время как эти девушки действительно прилагали усилия к тому, что осталось от их жизни. Это было не совсем достойное восхищения занятие, но называть их тщеславными казалось немного жестоким.

И всё же я ничего не мог с собой поделать. Я имею в виду, это было чрезвычайно легкомысленно, особенно после того, как они чуть не умерли, пополняя запасы своей помады. Теперь пистолеты девушек были пусты, и кто знал, что у Риган было при себе, коль они лишились оружия. Они попали прямо в нашу ловушку, и если бы это были не мы, а кто-то другой. Тогда они либо были бы уже мертвы, либо… хуже.

Им повезло, что мы их нашли.

Очевидно, они были плохо подготовлены ко всему этому Апокалипсису.

Как они могли быть такими безответственными? На самом деле, это меня немного разозлило. И злость, естественно, превратила меня в осла.

— Серьёзно? — я бросил ей вызов. — Эта подводка для глаз поможет тебе остановить кровотечение?

— Нет, но ты мог бы, — быстро ответила она.

Я начал что-то говорить, хотя и не был точно уверен, что именно, когда Вон прервал меня.

— Она права. Помоги ей привести себя в порядок до того, как Пожиратели почувствуют запах её свежей крови.

Я подумал, что это, возможно, уже произошло, и собирался сказать Вону, когда её самодовольный взгляд полностью отвлёк меня. Я не мог отвести глаза, хотя и не очень старался. И с чего бы мне это делать? Она была всем в моей жизни, чего мне не хватало, и я даже не осознавал этого до этого самого момента.

Огромная, зияющая дыра сочилась пустотой и одиночеством в моей груди, съедая пространство в моей жизни с каждым бесполезным моментом, который проходил. А потом появилась она — Риган. Она была одновременно увеличительным стеклом, которое усиливало все бесцветные, жалкие чувства утраты и бесцельности, и лекарством, спасительным противоядием, которое могло исправить моё обыденное, изолированное существование.

Я шёл к ней, как жук на своём беспомощном пути к мине, метеор, притянутый её неизбежным гравитационным притяжением, огонь, вырвавшийся из-под контроля, устремлённый на этот путь либо разрушения, либо спасения. Она была светом. Она была жизнью. Она пленила меня, и каким-то образом я оказался втянутым в её магнетическое поле изысканности.

И она, казалось, даже не осознавала своего воздействия на меня.

Потому что по какой-то причине она была менее чем счастлива иметь дело со мной. На самом деле, её восхитительно дерзкое выражение лица превратилось в разочарованный хмурый взгляд, который меня раздражал.

Внезапно я почувствовал себя крайне неловко. Это был безумный разговор. До зомби я был одним из капитанов северо-западной команды по плаванию. У меня никогда, ни разу, не возникало проблем с привлечением внимания девушки. И я никогда не заставлял их сердиться на меня. Девочки, любили меня. Им нравилась задумчивость, спокойный, сдержанный темперамент. Они любили во мне всё.

Или так было раньше.

Я жестом пригласил Риган сесть на барный стул в углу нашего большого помещения. Я планировал сказать что-нибудь, чтобы ослабить напряжение между нами, но её внимание было приковано к подруге. Я тоже оглянулся и увидел, как она радостно помахала в нашу сторону. Риган, казалось, расслабилась после этого.

Я быстро вздохнул и пошёл на это. Схватив её за руку без предупреждения, я начал вытаскивать большие куски стекла так осторожно, как только мог. Она будет жить, но мои действия, казалось, были болезненными.

Она резко втянула воздух и сморгнула слёзы. У меня всё сжалось в груди, и я замедлил свои усилия, стараясь быть с ней как можно нежнее.

— Ну и странная защитная система у вас там внизу, — поморщилась она в перерывах между извлечением стекла.

Я удалил худшие куски, поэтому я взял спирт и втёр его в её слегка кровоточащие раны. Она издала пронзительный писк и закрыла глаза. Я слегка надавил на её ладонь, надеясь ослабить жжение. Когда она расслабилась под моим вниманием, я тоже расслабился.

И почувствовал себя немного Суперменом.

— Большинство людей, проходящих через эту дверь, получают приглашение.

Я снова вёл себя как придурок, но, похоже, я не мог вспомнить, как быть очаровательным. У меня не было практики разговаривать с другими девушками, кроме Пейдж.

— Их тоже преследуют Пожиратели? — спросила она таким высокомерным тоном, что мне захотелось съёжиться.

— Подержи это.

Я прижал её кончики пальцев к полотенцу, которым пользовался, и проигнорировал её сарказм. Я схватил другой барный стул, чтобы сесть на её уровне и легко дотянуться до всех её ран. Я оглядел её, задаваясь вопросом, с какого места было бы наиболее разумно начать.

Я решил продолжить с другой её ладонью, потому что для того, чтобы заняться коленями, ей придётся снять штаны. Этот факт поразил меня, как удар в лицо. Я прочистил горло и потребовал, чтобы мой разум сосредоточился.

Но, чёрт возьми.

Ноги.

Я уже очень давно не видел красивой пары ног.

И потом я не просто собирался добраться до них, я должен был увидеть эти ноги.

Какой-то глубокий, внутренний, мужской инстинкт обещал, что эти ноги будут стоить всех этих хлопот, что именно такие ноги меняют жизни и судьбы.

Я вдруг снова почувствовал себя тринадцатилетним и немного обеспокоился тем, что к этому моменту у Кинга была выносливость лучше, чем у меня.

Дерьмо.

— Выглядит плохо, — сказал я, чтобы отвлечь свои своенравные мысли.

— Знаю, — простонала она.

Я хотел ободряюще улыбнуться ей, но вместо этого сказал:

— Брюс Ли.

— Что?

Она понятия не имела, о чём я говорю.

— Ты выглядела как Брюс Ли, когда твоя нога пролетела через порог.

Она засмеялась, как будто была удивлена, что смеётся. А потом обвинила меня:

— Мог бы предупредить меня, что собираешься открыть дверь.

— Я не знал, друг ты мне или враг, — сказал я ей.

Я знал, что это правда, но это также не казалось правдой. Возможно, я действовал осторожно, но я на подкорке знал, что она не была моим врагом. Я оторвал взгляд от её ладони и встретился с её тёмным пристальным взглядом. Она выдержала мой взгляд с холодной уверенностью, которой я восхищался.

Она покраснела, пока мы смотрели друг на друга, её кремовая кожа горела сладким румянцем.

— Вполне справедливо, — выдохнула она.

Я не знал, что ещё сказать после этого, поэтому вернулся к работе над её ранами. Впервые на моей памяти она выбила меня из колеи. И я не знал, было ли это потому, что у меня не было практики, или дело было в ней.

Поскольку я никогда раньше не беспокоился об этом, я должен был предположить, что дело в ней. Что-то в том, как она держалась, излучало мужество и стойкость, то, как она наблюдала за мной с интуицией, которая нервировала, то, как она продолжала поглядывать на свою подругу, просто чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Она была не из того мира, в котором я жил. Она была неземной… бестелесной… она была смыслом в жизни, которой не было.

Было ли это слишком глубоко, слишком рано?

Чёрт возьми, да. Со мной было что-то не так.

Она первой нарушила молчание.

— Ну, и обстановка у вас тут.

Всё ещё чувствуя себя расстроенным, я блестяще ответил:

— Да.

— Вы были здесь с самого начала?

— Неа.

Ну, так было лучше…

— И как долго тогда? У вас тут серьёзная утопия. Удивляюсь, что никого больше нет.

— Мы не доверяем чужакам, — коротко объяснил я.

Хотя, я задавался вопросом, было ли это всё ещё правдой. Она же была здесь.

— О, таким как я? — она закатила глаза. — Прекрасно, потому что я тоже тебе не доверяю.

— Ты и не должна этого делать, — предупредил я её.

— Надо же, а ты точно знаешь, как сделать так, чтобы девушка почувствовала себя желанной гостьей.

Ей становилось всё более неуютно рядом со мной, но я был почти рад этому. Я не мог впустить эту девушку, и я действительно не мог продолжать питать эти безумные мысли. Ей нужно было напомнить об этом так же сильно, как и мне. Мы не были друзьями. Я не мог взять на себя заботу о другом человеке, а она всё равно не захотела бы быть частью нашей группы.

Хотя все эти аргументы казались такими слабыми по сравнению с торнадо убеждений, которые она возбуждала во мне с момента своего появления.

Я был в полной заднице.

Мне нужно было вернуть контроль над головой и телом.

— Всё это неважно, через несколько часов вас уже тут не будет.

Я уставился на её раны, уделяя особое внимание всему, что делал. Это предупреждение было правдой, но оно исходило больше в моих интересах, чем в её, если быть честным с самим собой.

— Вы собираетесь убить нас?

— Что? — я зарычал на неё.

Как она пришла к такому выводу?

— Мы не собираемся убивать вас. Мы собираемся отправить вас восвояси. Мы не хотим, чтобы вы были здесь. Я уже говорил вам, что мы не доверяем чужакам.

Теперь она выглядела оскорблённой. Сбивающая с толку женщина.

— Но я же женщина, — сказала она.

Как будто мне нужно было напоминать об этом.

— Ну, да.

— И ты не собираешься меня насиловать?

И она по-настоящему казалась разочарованной.

— Что? — я чуть не подавился её вопросом. — Ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал?

— Очевидно, нет, просто… — она замолчала, и я произнёс безмолвную молитву благодарности.

Какого хрена? А потом она спросила:

— Так как же вы познакомились, парни?

Я уже был раздражён тем, что она ожидала, что я изнасилую её, и удивлён, что она не поняла того факта, что мы братья. Я хочу сказать, мы ведь все выглядели одинаково. Чтобы быть придурком, я ответил:

— Интернет-знакомства.

К моему ужасу, она кивнула головой, как будто все поняла.

— Ах, как раньше? — спросила она. — Тогда в этом есть смысл. На самом деле, это так мило, что вы всё ещё есть друг у друга, несмотря на это безумие.

— Я пошутил.

Чёрт возьми, Кингу и Харрисону было тринадцать и пятнадцать, когда всё это началось. Что было не так с её мировоззрением? Не то чтобы мужчины не могли быть геями в средней школе, но, надеюсь, они не начали искать интернет-знакомства до того, как достигли половой зрелости.

— Я не осуждаю тебя, — искренне ответила она. — По-моему, это здорово. Серьёзно!

Как будто она должна была убедить меня в этом.

— Мы не геи, — огрызнулся я, защищаясь. — Мы братья.

Она удивлённо фыркнула и рассмеялась, а затем продолжила, пока ей не пришлось опустить голову, и слёзы навернулись ей на глаза, сделав их блестящими и яркими.

— Не вздумай податься в комики, — выдохнула она между приступами смеха. — Да и вообще никогда больше не пытайся шутить.

Я просто посмотрел на неё. Я не знал, что сказать или как вернуть этот разговор на территорию, где она не предполагала, что я гей, и я заставил её нервничать. Я жил в зомби-апокалипсисе в течение двух лет, и это был, безусловно, самый ужасный момент до сих пор.

Ну, может быть, и нет. Но он определённо вошёл в десятку.

Я закончил перевязку её левой руки, а затем мы взялись за её рубашку.

— Под ней у меня майка, я могу просто снять её, — она указала на свою рубашку с длинными рукавами, и я забыл, как глотать. — А у тебя есть нож? Ты мог бы просто отрезать её.

Некоторая мозговая активность вернулась в мою голову, но единственное, что вышло из моего рта, это раздражённый вопрос.

— Ты доверяешь незнакомцу с ножом?

Потому что меня раздражало, что она действительно доверяла мне. Что, если бы я хотел изнасиловать её? Или причинить ей боль? Я ненавидел то, что она добровольно подвергла себя такой опасности. Ей нужен был кто-то, кто защитил бы её, ей нужен был кто-то, кто сражался бы в этих невидимых битвах за неё.

— У тебя было достаточно возможностей сделать со мной всё, что хотел, — со знанием дела рассудила она. — Я доверяю незнакомцу, который знает, как лечить открытые раны.

Она была права, поэтому я взялся за работу. Я вытащил из кармана нож и принялся разрезать её рубашку. Я был осторожен, чтобы не приближаться слишком близко к её коже или к обтягивающей майке под ней.

Моя кровь, казалось, становилась всё горячее и горячее с каждым разрезом ножа и сантиметром обнажённой кожи. Весь этот опыт начинал казаться странно эротичным, и я совершенно точно не знал, как с этим справиться.

Должно быть, двадцати трёх лет и девушки в майке было более чем достаточно, чтобы заставить меня смутиться. Я поёрзал на барном стуле и постарался сосредоточиться на клиническом, медицинском аспекте своей задачи.

Но, боже мой, её кожа идеальная, молочная и немного бледная. Её руки были чётко очерчены, ключицы так элегантно выгнуты на груди. Её шея вытянулась в длинную, тонкую линию. Её майка плотно облегала её совершенное тело, а глубокий вырез подчёркивал выпуклость идеальной груди.

И прошло очень, очень много времени с тех пор, как я видел такую красивую девушку раздетой.

Всё моё тело горело огнём от её близости. И дело было не только в том, что мои мужские инстинкты пробудились к жизни. Это была она — всё в ней взывало к какой-то похороненной, скрытой части меня.

Ещё час назад я не осознавал, в какое неживое состояние я впал. Конечно, я ежедневно сражался и убивал настоящих зомби, но где-то по пути я сам стал одним из них.

Риган пробудила эту разлагающуюся часть меня и вернула меня к жизни. Я был трупом, гниющим в склепе, и она вдохнула в меня жизнь, воскресила меня из мёртвых, напомнила мне, что я был не просто человеком, пытающимся защитить свою семью, но я был человеком, пытающимся жить в мире, который жаждал моей смерти.

Каким-то образом сумев всё это обдумать и справиться с задачей по очистке её многочисленных ран, я потянулся за чистым полотенцем и вылил на него немного воды из бутылки. Я прижал влажную ткань к её предплечью, намереваясь стереть засохшую кровь, как вдруг она вздрогнула. Я поднял глаза и поймал её пристальный взгляд, такой же глубокий и напряжённый, как всё, частью чего я когда-либо был, и ждал. Она кивнула в знак согласия, и я позволил своим зудящим пальцам приступить к работе.

Я относился к ней с величайшим уважением, заставляя своё всё более голодное тело подчиняться. Она была драгоценной, хрупкой… женственной. И я хотел относиться к ней так же. Моя миссия в жизни состояла в том, чтобы защищать, и я бы пообещал ей это. Даже если бы мне пришлось защищать её от самого себя.

Как только я закончил, я оглядел её и позволил своему взгляду упасть на её джинсы. Самоконтроль. Я был мастером самоконтроля.

— Хм, может быть, их тоже стоит срезать?

Я предложил это, потому что не видел другого способа добраться до её всё ещё кровоточащих коленей.

— Да, хорошо, — согласилась она. — Они всё равно просились в мусорную корзину.

— У тебя есть другая одежда? — спросил я из искреннего беспокойства.

Я не хотел разрезать её единственную одежду. Хотя был уверен, что мы могли бы найти ей что-нибудь здесь, если бы она была в отчаянном положении.

— Ну, конечно же, — она дьявольски ухмыльнулась мне. — После нашего похода по магазинам.

Я слишком нервничал из-за того, что мне придётся отрезать джинсы, чтобы ответить на её ехидный комментарий, хотя я искренне счёл её забавной. Мне понравилось её чувство юмора.

— Хорошо, я сделаю надрез вокруг твоего бедра, а потом займусь твоими коленями. С ними так же плохо, как с ладонями?

Она покачала головой.

— В принципе, нет. Думаю, джинсы в какой-то степени защитили их.

Я поиграл с ножом в руке в течение минуты, прежде чем набрался смелости, чтобы напасть на её джинсы. Я работал методично и эффективно, но не мог игнорировать ощущение её тёплого бедра под кончиками пальцев. Наконец, после мучительных мгновений большая часть её джинсов исчезла, и её раненые колени были готовы к моей помощи.

Я поднял глаза и взглянул ей в лицо, чтобы решить, может ли она сказать, что она со мной делает, но вместо страха и ярости она покраснела, уставившись на свои ноги в нескрываемом ужасе. Я тоже посмотрел вниз и сдержал улыбку, увидев восхитительную длину волос, растущих от лодыжки до того места, где её бёдра исчезали в той части джинсов, которую она не сняла.

Она понятия не имела, насколько очаровательна была в тот момент. Она смущённо уставилась на свои ноги, и то же самое своеобразное тщеславие вспыхнуло с новой силой. Но всё, о чём я мог думать, это о том, что лёгкая небритость только делала её более привлекательной.

Потому что теперь она была настоящей.

Всего несколько мгновений назад она была потусторонним существом, спустившимся на Землю, чтобы мучить меня, и с этого дня преследовать в моих снах и занимать мои одинокие мысли. Ни одна настоящая девушка не была так красива. Ни одна настоящая девушка не может быть такой непринуждённой… такой остроумной… такой сексуальной.

Но она была настоящей. Может быть, последняя в своём роде.

И она сидела прямо передо мной.

Она опустила голову на руки, чтобы ей не пришлось смотреть мне в лицо, и я воспротивился одному из самых сильных побуждений, которые когда-либо испытывал в своей жизни: медленно оторвать её руки от этого прекрасного лица и поцеловать до бесчувствия.

— Всё не так плохо, — пообещал я ей голосом, который практически надломился от нахлынувшего желания и замешательства.

— Всё очень плохо, — простонала она.

Она выглянула из-за стены пальцев, и я не мог не улыбнуться, пока оценивал оставшиеся осколки стекла у неё на коленях.

— Могло быть и хуже, — я небрежно пожал плечами, надеясь, что она почувствует себя непринуждённо. — Это могли быть и усы.

— Это что была шутка?

Она посмотрела на меня, внезапно отвлёкшись.

— И что?

Она засмеялась беззаботным, счастливым смехом, от которого у меня раздулась грудь и разбухло эго. Я сделал это. Я заставил её так смеяться.

— Это было почти смешно, — сказала она, всё ещё смеясь.

Я вскинул голову и снова встретился с ней взглядом. Она дразнила меня, но всё, о чём я мог думать, это о том, как сильно она заставляла меня влюбляться в неё. А я знал её всего час. Я чувствовал себя не в своём уме из-за всей этой ситуации.

Я был ошеломлён.

Я чувствовал себя ребёнком, впервые увидевшим бесконечность звёзд.

Но я не был ребёнком. Я был мужчиной. И я видел звёзды много раз. Я должен быть в состоянии держать себя в руках.

А потом она подмигнула мне, и я понял, что нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы сделать то, о чём я пожалею. Например, поцеловать её, в конце концов. Поэтому я просто вернулся к работе над её коленями, сосредоточившись на том, что причиняло ей боль, и усердно убирая большие куски, чтобы сделать процесс как можно более безболезненным и комфортным.

Как только была наложена последняя повязка, она вскочила и отодвинулась от меня. Я сделал то же самое. Я должен был. Мне нужно было снова мыслить здраво. Мне нужно было привести голову в порядок.

Однако это не помешало мне посмотреть, как она уходит. Она всё ещё немного прихрамывала, но выглядела намного лучше, чем когда пыталась подняться по лестнице.

Как только она подошла к своей подруге, я подошёл к Вону. Нам нужно было поговорить. И он стоял вместе со всеми моими братьями, которые, вероятно, тоже имели право голоса во всём этом.

— Эй, нам нужно поговорить, — повторил я свои мысли, как только он оказался в пределах слышимости.

Он посмотрел на меня с любопытством и кивнул.

— Да. Я-то думал, у нас строгая политика «посторонним вход воспрещён», Хендрикс. Какого чёрта?

— Слушай, — проворчал я. — Я не мог оставить их там внизу.

Вон обдумал уже давно всё, но он знал, что я был прав.

— Хорошо, но что теперь? Что, если они чего-то захотят?

— Ну? — я указал на девушек, сидевших на стойке, смеющихся и свободно разговаривающих. — Они могут чего-то хотеть. Они должны. Посмотри на них, им много чего нужно.

— Ты хочешь предоставить им доступ к нашим припасам?

— И я думаю, что мы позволим им остаться здесь на ночь.

— Ты сошёл с ума, — сухо прокомментировал Нельсон.

— Нет, я думаю, он нашёл своё сердце, — пошутил Вон, но затем стал серьёзным. — Ты серьёзно?

Я пожал плечами.

— Я не могу отправить их обратно. Я бы никогда себе этого не простил.

По нескольким причинам.

— Хорошо, тогда они могут остаться, да? — заявил Вон, но поставил своё утверждение в виде вопроса, таков уж был его стиль.

Конечно, он был нашим верховным лидером, но он всегда давал нам возможность высказаться.

— Только на одну ночь.

— Думаю, это хорошая идея, — согласился я. — Судя по их виду, они давно не спали. Как минимум, всю ночь напролёт.

— Конечно, меня это устраивает, — кивнул Нельсон. — Кто-нибудь имеет что-нибудь против?

Никто ничего не сказал.

— Хорошо, иди и скажи им, — приказал мне Вон, удивлённо приподняв брови.

— Это, вероятно, не очень хорошая идея, — я старался оставаться непринуждённым. — Она немного боится меня.

— Она? — Нельсон сразу же уловил мою оговорку. — Не они?

— Они, — прорычал я в ответ. — Они немного боятся меня.

— Почему? — подозрительно спросил Харрисон.

— У них есть страх быть изнасилованными, — сухо признался я.

— Тобой? — Кинг разразился лающим смехом, и Харрисон присоединился к нему.

— Что в этом такого смешного? — я потребовал ответа.

Не то чтобы я хотел, чтобы меня считали насильником или что-то в этом роде, но я сомневался, что эта концепция была забавной.

— Потому что ты… ты как… асексуал. Ты бы не стал их насиловать! Ты бы не знал, как это делается! — объяснил Кинг.

Какого чёрта? Ублюдки. Все они.

— Вы даже не знаете, что означает это слово, — прорычал я, заставив их взвыть от ещё большего смеха.

Я не был асексуалом. По крайней мере, больше нет.

— Я могу сказать им, — вмешался Вон. Он развернулся, но не раньше, чем бросил: — Так как они, очевидно, заставляют Хендрикса нервничать.

Я разочарованно вздохнул, но последовал за своими братьями-идиотами, чтобы поговорить с ними.

Вон начал с вопроса:

— Когда вы в последний раз хорошо спали ночью?

Риган прикусила губу и посмотрела на свою подругу.

— Смотря что понимать под хорошим сном, — бросила она вызов.

— Когда вы в последний раз спали всю ночь напролёт? — уточнил он.

Никто из них не ответил. Они посмотрели друг на друга, а затем снова на нас с пустыми, потерянными выражениями на лицах. И вот тогда я понял, что они плохо спали по ночам с тех пор, как всё это началось

Вон пришёл к тому же выводу.

— Я так и думал. Вы не можете остаться с нами насовсем, — эта часть была высказана для меня, подумал я. — Но вы можете остаться на ночь. Мы предоставим вам полноценный ночной отдых, а потом утром вы двинетесь дальше.

Они просто продолжали пялиться на нас, и я задался вопросом, был ли их страх перед незнакомцами глубже, чем казался.

— Обясни-ка, Вон, им вопрос с изнасилованием, — сказал я ему.

Понимающая улыбка растянулась на лице Вона, и я ощетинился от раздражения. Он собирался припоминать мне это до скончания веков. Я знал это. И всё потому, что я очень настаивал на том, чтобы девочки остались. С тех пор как мы отправились в это путешествие на выживание, я позволял Вону брать на себя инициативу, по большей части, держал своё мнение при себе и плыл по течению, насколько мог. Отстаивать что-то, особенно что-то, связанное с посторонними и девушками, если на то пошло, было совершенно не в моём характере.

Даже мне пришлось задуматься, что происходит в моей голове.

— О, и мой младший брат хотел бы заверить вас, что вы не будете изнасилованы.

И я мог бы врезать ему по лицу прямо сейчас. Младший брат? Серьёзно? Мудак. Вон продолжил:

— Это зона, свободна от изнасилований.

Подруга Риган что-то прошептала ей на ухо, и они обе опустили глаза, пытаясь скрыть улыбки. Они что, смеялись над нами? Или просто рады, что у них есть безопасное место на ночь?

Нервный смешок вырвался у Риган прежде, чем она смогла взять себя в руки. Они определённо смеялись над нами, и теперь я не мог не чувствовать эту неприятную потребность знать, что было сказано.

— Мы согласны, — легко сказала Риган. — Мы уйдём с первыми же лучами солнца утром, но примем ваше предложение.

— Однозначно, — согласилась подруга. А затем она должным образом представила их. — О, и я Хейли, а это Риган,

Мы кивнули в ответ, стараясь сохранять невозмутимость. Я наблюдал, как Нельсон встрепенулся, всё его тело напряглось и насторожилось. Я проследил за его взглядом на Хейли. Может быть, я был не единственным, кто впервые за долгое время почувствовал присутствие женщин.

— Нельсон, — тоже заметил Вон и, похоже, он был недоволен. — Позови Пейдж. Эти двое ей ничем не угрожают, — затем он снова повернулся к девушкам. — Я Вон, и вы уже познакомились с Хендриксом и Нельсоном. Два других моих брата — Харрисон и Кинг. Нельсон пошёл за нашей сестрой, Пейдж. Вам лучше держаться от неё подальше. Если что-нибудь случится с моей младшей сестрой, все ответственные лица пострадают, а потом умрут мучительной смертью, ясно?

Предупреждение Вона было немного излишним, но необходимым. И я был рад, что он сказал это, потому что я как-то забыл. Пейдж была единственным хорошим созданием, оставшейся в нашей жизни, и мы будем защищать её до самой смерти. Вся наша жизнь вращалась вокруг защиты этой маленькой девочки, и в этом мире было много людей, даже помимо Пожирателей, которые попытались бы причинить ей боль. И не важно, какой красивой была улыбка Риган или какими тёмными и таинственными могли быть её глаза, она не могла причинить боль моей сестре. Никогда.

— Конечно, босс, — Хейли прошла мимо, похлопав Вона по плечу.

Она перешла к Кингу и Харрисону и спросила об их ночлеге. Оба мальчика были совершенно ошеломлены тем, что с ними разговаривала симпатичная девушка, и мне нужно было запомнить это, чтобы потом использовать это для пыток.

Я оглянулся на Риган. Она разговаривала с Воном, и понял, что у меня нет права судить. Эта девушка что-то сделала со мной. С того момента, как я увидел, как она перебирает нижнее бельё, я не мог избавиться от впечатления, которое она на меня произвела.

И вряд ли я хотел этого.

Так что лучше всего было бы избегать её, пока она не уйдёт.

Мне не нравились все эти… чувства. Я не привык к ним, и они не принадлежали ни моему миру, ни моему телу. В моей жизни не было места для других людей, особенно для слишком худых девушек со слишком большими глазами.

Поэтому я хотел избегать её так долго, как только мог.

Ну, это было довольно просто. Они вдвоём занялись своими рюкзаками и не спеша отправились в туалет. Когда они вышли через некоторое время, у них были чистые волосы, которые ниспадали длинными влажными прядями на плечи и заставляли весь зал пахнуть девчачьим мылом и водой. Или, может быть, я представлял свежий цветочный запах, заполняющий всё наше пространство.

Нет, я не представлял.

Все мои братья обернулись на девочек. Отчасти потому, что они были девочками, которые вместе были в туалете, приводили себя в порядок. Я имею в виду, да ладно, даже я был не прочь разыграть эту фантазию.

Вдобавок ко всему, они были хорошенькими девушками. Они бы вызвали у нас интерес независимо от обстоятельств.

Но они также были другими. Мы слишком долго смотрели друг на друга. Они принесли с собой новый аспект жизни, выворачивая нас наизнанку и напоминая нам обо всём, от чего мы отказались, когда зомби захватили мир.

Они были свежим воздухом, светом в нашем тёмном мире, они были переменой, которая спасла бы нас от медленной смерти монотонности.

Но они уйдут всего через несколько коротких часов.

Что-то внутри меня отвергло эту идею, отвергло её с сильным приливом гневных эмоций. Я только начал снова чувствовать себя бодрым, снова живым, и всё, что они сделали, это просто пришли.

Как я мог отказаться от этого?

Как я мог отдать её стихиям этого мира, которые будут бороться изо всех сил, чтобы уничтожить её тем или иным способом?

Ответ: я не мог.

Но как активировать мой план…

Я поднял глаза и понял, что расхаживаю, оставляя след на холодной плитке под ногами. Я чувствовал себя тигром в клетке, разгорячённым энергией и незнакомыми эмоциями. Мою шею покалывало от желания действовать, руки и ноги дрожали от неуверенности. И моё внимание… моё внимание постоянно было приковано к ней.

Наши взгляды встретились, когда мои глаза послушно последовали за желанием, которое я отчаянно пытался игнорировать. Она разговаривала со своей подругой, ела арахисовое масло, которое мы все ненавидели и держали только на крайний случай. Она казалась на сто лет моложе, вся чистая и свежая. Её волосы были такими волосами, которые обвились бы вокруг меня, запутались бы в моих руках, закрыли бы нас, если бы она…

Она оторвала взгляд и потупила взор, яркий румянец окрасил её щёки, я мог увидеть его даже отсюда.

Я должен был поговорить с ней ещё раз.

Я должен был просто побыть рядом с ней.

Мне представилась возможность, когда Пейдж подошла к ним. Наверное, мне следовало перехватить свою сестру, мы не хотели, чтобы она привязывалась к людям, которые скоро уйдут. Но, честно говоря, я хотел услышать мнение моей сестры. Пейдж была мудра не по годам и видела в людях то, что мы не всегда улавливали.

Я хотел посмотреть, одобрит ли их Пейдж.

Потому что, если бы она этого не сделала, я мог бы покончить с этим странным увлечением. Я мог бы уйти.

Но, похоже, в этом не было необходимости. Лицо Пейдж озарилось в ту минуту, когда она заговорила с ними, и все девушки начали смеяться и поддразнивать друг друга.

Что-то щёлкнуло у меня в груди, и у меня возникло отчётливое ощущение, что именно это и должно было произойти прямо сейчас. Я думал протестировать их с Пейдж, но в какой-то глубине души я всегда знал, что Пейдж они понравятся. И что им понравится Пейдж.

Теперь у меня был шанс отправиться к ним. Я двигался быстро, крадучись через пространство между нами, как тот самый пленённый тигр.

— Привет, Пейдж, — медленно сказал я, используя своё лидерство и отношения с моей младшей сестрой, чтобы войти в их тайный женский круг.

Было ли это неправильно с моей стороны? Возможно. Мне было всё равно.

— Заводишь себе друзей?

— Хендрикс, — Пейдж посмотрела на меня своими взрослыми голубыми глазами, которые казались такими неуместными на её ангельском личике. — У них хорошие манеры.

Я чуть не подавился своим смехом, а потом чем-то ещё, когда Риган подмигнула мне. Чёрт возьми, она была такой сексуальной. Я неловко поёрзал, когда в моей голове промелькнули тысячи греховных мыслей.

Я был тигром. Я был хищником.

И она понятия не имела.

— Думаю, Пейдж отказалась от мужского рода в целом, — объяснила Риган. — Как оказалось, мальчики во всём мире не в состоянии запомнить манеры.

Я почувствовал себя немного неловко из-за этого. Это было правдой, мы с братьями впали в какой-то варварский ритм без присмотра родителей или других женщин. Но мы не могли быть настолько плохими.

— Мы просто дразним её, — пробормотал я.

— И весь мужской род погибнет в итоге, — вставила её подруга, беспомощно. — Наверное, лучше не обнадёживать её.

Было что-то, что я должен был сказать на это, хотя я не мог придумать, что именно, чтобы не выглядеть жутким преследователем.

Вон вмешался раньше, чем я смог спасти ситуацию:

— Так вот почему вы путешествуете вдвоём?

Остальные мои братья присоединились к нам, как только Вон присоединился к компании. Очевидно, они были так же нетерпеливы, как и я. Я не винил их… Но, чёрт возьми, они были несносны.

— А с кем же нам путешествовать? — прорычала Хейли. — Все, кого мы знаем, мертвы.

— Кроме нас, — добавила Риган с некоторой убеждённостью, как будто ей нужно было напомнить себе.

— Кроме нас, — прошептала Хейли.

Боль в груди вернулась, и я знал, что не позволю этим девушкам уйти утром. Я решил это прямо сейчас. Мне нужно было уберечь их от опасности. Возможно, у меня был комплекс героя. Или, возможно, появилась Риган и раскопала какую-то великую частицу человечности, которой не хватало во мне с тех пор, как человечество исчезло. Они выживали так долго, но это не означало, что они будут продолжать выживать. Они несли на своих плечах тяжесть всего мира, и я точно знал, насколько тяжким было это бремя. Я бы сделал всё, чтобы удержать его для них, дать им немного больше пространства для дыхания.

— Как же вы, девочки, выжили? Как вы выживали так долго? — спросил Нельсон.

Мне было интересно, шли ли его мысли в том же направлении, что и мои.

— Нам вроде как везло. Вся наша жизнь развалилась за три дня. И когда парень Риган попытался съесть её, мы решили, что пришло время покинуть город и отправиться на юг.

Парень Риган пытался её съесть?

Слишком много гнева горело в моей крови, горячего, как лава, и более опасного, чем было приемлемо.

— А откуда вы родом? — спросил Вон.

— Айова, — ответила Хейли.

Но это был не тот вопрос или ответ, который я хотел услышать.

— Что значит, твой парень пытался тебя съесть? — настойчиво поинтересовался я.

Риган посмотрела на меня потерянными, беспомощными глазами, а затем объяснила:

— За два дня мы обе потеряли родителей. До этого момента мы не воспринимали угрозу зомби всерьёз. Я к тому, что, кто мог знать, что зомби окажутся настоящими. Они должны были быть просто тварями в фильмах. Наши родители легко отделались. Они были на городском собрании, вместе с большинством других взрослых, где они пытались понять, что делать с военными и новостными репортажами, как неожиданно на собрание напали. Некоторые из них были обращены в Пожирателей, но многие были просто убиты. Наши родители оказались счастливчиками, — она сделала паузу, и мы все поняли значение этого признания.

Она имела в виду, что они умерли на месте. Быстрая смерть была, безусловно, лучшим способом уйти в этом мире. Я определённо надеялся, что мои родители пошли именно таким путём.

— Мы подумывали о том, чтобы остаться, сделать рай из того места, где мы прожили всю нашу жизнь, но когда Крис приехал, чтобы остаться со мной…

Она замолчала, а тем временем имя «Крис», как кислота, пронеслось по моим венам. Что было с этой устаревшей ревностью? Очевидно, она отлично справлялась.

До сих пор.

Хейли продолжила за Риган с момента, на котором та остановилась:

— Он попытался её схомячить. Поэтому она ударила в его лицо разделочным ножом, а затем попрактиковала параллельную парковку на его теле, пока его голова больше не была прикреплена к шее.

Срань господня!

Неудивительно, что эти девушки прожили так долго. Они могли сделать всё возможное, чтобы выжить. Это было самое трудное — отбросить свою человечность и найти способ совершить невыразимые акты насилия.

— Впечатляет, — присвистнул мой старший брат.

Риган слегка ощетинилась, чувствуя себя неловко от комплимента.

— Это было необходимо, — сказала она вместо этого.

— Безусловно, — заверил я её.

— А потом вы просто сорвались с места? — спросил Нельсон.

— Сначала мы убедились, что ни одна из нас не добавила мозги в ежедневную пищевую пирамиду, а потом загрузили всё ещё окровавленный «Эскалейд» и гнали его, пока не кончился бензин, — ответила Риган.

Хейли добавила:

— Но уехали мы не особо далеко. Для начала в машине только было пол бака и к тому времени, когда нам нужно было заправиться, заправочные станции превратились в зоны военных действий. Мы бросили машину и пошли пешком.

— Очень умно с вашей стороны не рисковать заправиться, — голос Вона звучал впечатлёно.

И я должен был признать, что тоже был впечатлён. Заправочные станции были одними из самых опасных мест, когда вспышка только началась. Человек убивает человека, безумные площадки для зомби, на которых у людей не было ни единого шанса, а затем и дикие твари после резни.

— И каков же ваш окончательный план? — спросил я, мысленно бросая вызов Риган, чтобы она снова посмотрела на меня.

Она так и сделала.

— Мы идём на юг, — сказала её подруга, но я не сводил глаз с Риган.

— Куда на юг?

Это не имело смысла. После всего, что я узнал о Риган за это короткое время, это была первая по-настоящему безответственная вещь, которую она сказала.

Она прочистила горло и бросила на Хейли отчаянный взгляд. Однако когда её взгляд снова встретился с моим, её глаза были стальными, уверенными и полными убеждённости.

— В Южную Америку, Компадре. Ну, или куда-то поблизости.

Нет, нет. Ни за что на свете эта девушка не отправилась бы туда.

По крайней мере, не в одиночку.

Нет, погодите, теперь я был совершенно безумен.

— Вы же не серьёзно, — сказал Вон.

Мы ещё немного пообщались невербально, и я понял, что эти девушки тоже начали ему нравиться. Я не был уверен, что я чувствовал по этому поводу.

— Железно, — невинно улыбнулась ему Хейли. — То есть серьёзно.

— Какого чёрта вам там надо? — изумлённо спросил Нельсон.

— Следи за языком, — напомнила ему Пейдж.

— Извини, Пейджи, — быстро извинился Нельсон, а затем снова переключил своё внимание на Хейли. — С какой стати вам ехать на юг? Вы наверняка слышали о наркокартеле? О рабстве? Армии зомби?

В точности мои мысли.

Я ожидал какого-нибудь замечательного объяснения, но Риган просто пожала плечами и сказала:

— Конечно, мы и об этом слышали.

Я не смог сдержаться.

— И вы всё ещё собираетесь туда?

Гнев разгорелся во мне, как вулкан. Я отказывался позволить этим девушкам совершить такую огромную, дорогостоящую ошибку. Они умрут там. Они едва выбрались из южного Миссури. С этого момента всё только накалилось. Они понятия не имели, во что ввязываются. Или, может быть, они знали и были достаточно глупы, чтобы поверить, что они лучше легионов зомби и людей, которые решили, что человеческая жизнь значит немногим больше, чем охотящиеся на них Пожиратели.

— Что же там такое, что вы готовы встретиться с толпами зомби или с бывшим картелем, который поработит вас и заставит развлекать целые лагеря мужчин?

Мои руки начали дрожать от разочарованного чувства беспомощности, и я ненавидел это. Я напрягал и сжимал их, пытаясь взять свои эмоции под контроль. Но Ящик Пандоры был открыт, и я полностью пробудился с появлением Риган в моей жизни — оживший труп, ожившая душа, переосмысленное будущее.

— Это всё горы, — прошептала Риган, как будто это много для неё значило.

Я отогнал все эти сильные, всепоглощающие эмоции, восстановил некоторую психическую стабильность и очень старался взглянуть на это с её точки зрения. Она была в бегах с тех пор, как умерли её родители, вероятно, даже не нашла времени оплакать их или своего умершего парня. Её жизнь превратилась из совершенно нормальной и, возможно, немного испорченной в потрясение и постоянную опасность. У неё больше не было дома, постоянного места для проживания или чего-то ещё, кроме рюкзака за спиной и подруги рядом с ней. И обе эти вещи могли быть отняты у неё в любой момент. Она не была склонна к самоубийству… она была бесцельной, потерянной, одинокой. Ей нужен был кто-то, кто дал бы ей что-то, ради чего она могла бы жить. Она чувствовала себя неуправляемой и нуждалась в способе вернуть себе часть стабильности, которую потеряла в тот момент, когда в мир вошли Пожиратели.

— Здесь тоже есть горы, — напомнил я ей, проверяя её.

Я надеялся, что это убедит её отказаться от худшего места, куда она могла бы пойти.

— Там живёт двоюродная сестра моего отца, хм, ну или жила. Насколько мне известно, она всё ещё жива. Во всяком случае, она была миссионеркой. У неё был сиротский приют в Андах. Когда дела пошли совсем плохо, она умоляла моего отца перевезти нас туда. Она сказала, что там безопаснее, чем в Айове. Она была под защитой гор, там было очень мало людей, и она знала о древнем городе Майя с хорошими стенами. Она сказала, что мы сможем защитить себя, восстановить общество, — объяснила Риган тем же уверенным голосом.

— Да, и когда ты в последний раз с ней разговаривала? — настаивал я, чувствуя, как снова поднимается гнев.

Почему она не могла понять, что этот план был просто полным дерьмом?

Она даже не запнулась.

— Прямо перед смертью моих родителей. Телефоны всё ещё работали, и мои родители подумывали об этом. Они считали, что посмотрят, как пройдёт собрание, какие новости будут в округе, а потом мы либо останемся, либо купим билет на самолёт.

Прошедшее время, казалось, совсем не беспокоило её. Эта девушка была загадкой — удивительная дихотомия осторожного, мудрого цинизма, наивной надежды и сладкой веры. И в этом было что-то, что-то притягательное и непреодолимое.

Пока я пытался придумать, что бы сказать полезного, моя младшая сестра уловила в этой истории другой смысл, чем все мы.

— Твои родители рано умерли, — прошептала она.

Она посмотрела на Риган с нарастающим состраданием, которое поразило меня в грудь. Даже Пейдж могла видеть, насколько ранены и сломлены были Риган и Хейли. Вероятно, я мог бы дать им и их сумасшедшему плану передышку.

Возможно.

При условии, что они согласятся отказаться от этого до завтрашнего утра.

— Вы в жизни не проберётесь через Мексику, — предупредил я её.

И я был прав насчёт её неукротимой воли, потому что следующее, что она сказала, было:

— Но мы же так далеко зашли.

Я больше не мог потакать этой фантазии.

— По чистой случайности и нашей щедрости.

Она фыркнула и бросила на меня снисходительный взгляд.

— Вряд ли. Мы бы прекрасно справились. На случай, если ты не заметил, Хейли уже неслась ко мне.

— Да, прекрасно, — уступил я. — Но теперь её пистолет пуст. А сколько патронов у тебя осталось, Риган? Ты даже не вытащила своё оружие, когда влетела в дверь. Готов поспорить, что у тебя осталось меньше горсти пуль. Держу пари, что у вас всё на исходе.

— Это не совсем так. У меня полно косметики.

Боже, она была такой всезнайкой. И это меня как бы заводило.

— Именно это я и хотел сказать.

Я был прав. Ей нужно было признать, что я был прав.

— Хорошо, великий создатель планов, какова твоя долгосрочная цель? Вы не можете оставаться здесь вечно. В конце концов, у вас закончатся припасы, вода и еда. А потом что?

Она дрожала от гнева и напряжения. Её щёки покраснели от разочарования, а идеальные губы очаровательно надулись.

Я хотел, чтобы она злилась, чтобы она оставалась такой. А потом целовать её до тех пор, пока она не направила бы всю свою страсть и энергию на меня.

Мне действительно нужно было наладить свою жизнь. Что со мной происходит? Должно быть, сказались два года целибата. Должно быть так.

И этот острый язычок.

— Мы направляемся на север, — ответил Вон, когда я не смог. — В Новую Шотландию или куда-нибудь ещё, в изолированную канадскую провинцию.

Нельсон объяснил дальше, только это звучало так, как будто он пытался убедить их в этом.

— На севере нет работорговцев, и не так много людей превратилось в зомби, чтобы столкнуться с ними. Мы пойдём через Дакоту, не торопясь, чтобы оставаться сильными и сытыми.

— Мчаться куда-то, когда ты голоден и безоружен — это глупо.

Ладно, возможно, это было низко даже для меня, но я ничего не мог с собой поделать.

— Идти со скоростью улитки, чтобы вся эта славная земля, за которой вы охотитесь, была занята и заселена, так же глупо, — возразила она.

— Это не Калифорнийская золотая лихорадка, Риган. Ты играешь со своей жизнью. Вы явно голодны и недоедаете. Что бы с вами случилось, если бы мы не обнаружили вас копающимися в женской одежде? Где бы вы сегодня ночевали? — поинтересовался я.

И мне было искренне любопытно. Они прожили так долго, и я мог восхищаться ими за это. Но они играли с огнём. Они рисковали своей жизнью каждое мгновение, которое выбирали для этого бродячего существования. Раньше для них это было нормально. Но теперь у них был я. У них были мы.

— Какое тебе дело, Хендрикс? — прошипела она мне, явно расстроенная моими вопросами и интересом к их благополучию.

Меня это тоже немного нервировало, ладно, больше, чем немного.

— Мы не ваша забота. И вообще-то через шесть часов мы будем уже далеко в пути, направляясь к другой стороне экватора. Оставь всё как есть.

Мы сверлили друг друга взглядом, ожидая, что сломаем друг друга. Я знал, что она не сломается. Я знал, что она твёрдо придерживалась своего плана и выходила далеко за рамки разумного. Но она должна знать, что я тоже не отступлю. Ни единого шанса.

Вон прочистил горло, пытаясь разрядить напряжение, которое нарастало между нами.

— Хорошо, теперь, когда мы всё уладили, пора спать, Пейдж.

Это привело нас всех в движение. Вон пошёл готовить Пейдж ко сну, а Хейли и Риган исчезли, решив заняться другими девчачьими делами, прежде чем исчезнуть в своём углу нашего пространства.

Я стоял на месте и долго думал, может быть, слишком долго. В конечном счёте, все притихли и разошлись по нашему импровизированному дому.

Я подошёл к Вону и Нельсону, которые разговаривали приглушёнными голосами. Нельсон сидел на моей кровати, в то время как Вон наклонился вперёд, уперев локти в колени и обхватив голову руками. Я тяжело опустился рядом с Нельсоном, и Вон поднял голову и встретился со мной взглядом усталых глаз.

— Мы не должны были впускать их, Хендрикс, — сказал Нельсон тихим, полным сожаления голосом.

— И почему? — спросил я.

— Потому что теперь они здесь. И мы не можем игнорировать их.

Нельсон уставился на свои ноги, смущённый признанием того, что я уже знал, что он чувствовал.

— Мы, как минимум, не должны были спрашивать об их планах, — вздохнул Вон.

— Нет, — не согласился я. — Это началось ещё до этого. Для меня это началось ещё до того, как мы открыли для них дверь.

— Так что же мы будем делать? — потребовал ответа Вон. — Пойдём с ними? А как же малыши? Или что насчёт них? Они определённо не звали нас с собой.

— Мы можем позаботиться о них, — вставил я. — Защитить их.

— Так вот в чём дело? Ты не можешь защитить всех, Хендрикс. Даже если мы пойдём с ними, нет никакой гарантии, что…

— Это не то о чём говорит Хендрикс, — вмешался Нельсон. — Речь идёт не о защите всех, кто нуждается в защите. Если бы это было так, мы бы никогда не уехали из дома.

— Тогда в чём дело? — спросил Вон.

— Речь идёт о том, чтобы защитить их, — подтвердил Нельсон. — Ну же, Вон. Эти девушки… Они не справятся сами по себе. Даже если им удастся отбиться от Пожирателей, стихий и, чёрт возьми, диких животных, поселения ни за что не позволят им пройти. Посмотри на них. Они — эротическая мечта каждого больного ублюдка. Они всё равно, что шлюхи, если мы ничего не предпримем.

— Боже, — с отвращением выплюнул Вон.

Я даже не подумал об этом столь глубоко. Но Нельсон был прав.

— Мы нужны им, Вон, — подтвердил я серьёзным голосом.

— А как же Пейдж?

У меня уже был свой ответ на этот вопрос, потому что это было правдой.

— Они явно способные девушки. Думай об этом как о взаимовыгодном сотрудничестве. Мы защищаем их. Они помогают защитить Пейдж. К тому же, ты должен признать, что некоторое женское влияние пойдёт ей на пользу. Они помогут ей со всеми важными девчачьими штучками. Они помогут ей с образованием. Девушки в таких вещах настоящие профессионалы. Мы даже не пытались научить её читать с тех пор, как уехали. Мы сохраняем ей жизнь, но подводим её во всех других отношениях.

— Чёрт возьми, — Вон снова обхватил голову руками и потянул себя за волосы. — Но Южная Америка? Проклятье, неужели нельзя было выбрать место получше?

— Это далеко, — напомнил нам Нельсон. — Давай просто посмотрим, к чему это приведёт. Может быть, они передумают. Может быть, мы найдём план получше. Конечная цель не в том, где мы окажемся, а в том, чтобы мы оказались там вместе.

— Мудро, брат, — ухмыльнулся я ему.

— Хорошо, — Вон посмотрел на нас и кивнул. — Хорошо, мы пойдём на это.

— И мы не оставляем им выбора, — добавил я. — Я к тому, что мы можем заставить их чувствовать, что у них есть выбор, но мы все знаем, что у них его нет, да?

— Да, — согласился Вон. — Это единственный способ. Это единственный способ для них выжить.

Чего я не сказал, чего я не мог сказать, так это того, что я начинал думать, что для меня это тоже единственный способ выжить.

Мы разработали план, как подойти к ним утром, а затем забрались в свои кровати. В комнате было совершенно тихо, спокойно и меланхолично. Я закрыл глаза, но заснуть не смог. У меня в голове было слишком много мыслей, плюс очень реальная возможность, что Риган попытается улизнуть отсюда утром, не предупредив нас.

Я не был уверен, как долго я лежал там, думая о том, что скажу ей, как смогу убедить её, что объединение сил — единственный путь, но когда первая рука кулака Пожирателя опустилась на стальной лист, который мы разместили над лестничной клеткой, я даже не удивился.

Я сел в постели и понял, что это именно та возможность, которая мне нужна.

Риган не могла оставить меня, если я был ей нужен.

Но я позволю ей сделать выбор. Я всегда, всегда буду позволять ей выбирать. Ну, вроде того. Я не собирался бить её по голове и тащить обратно в свою пещеру. Но теперь наше будущее было связано, и ей просто-напросто придётся смириться с этим.

Я встал, надел ботинки и вооружился до зубов. Мы все были готовы к этому. У нас был протокол и план побега, который был разработан и отрабатывался с тех пор, как мы прибыли сюда. Я подошёл к девочкам, намереваясь помочь им собраться. Я заметил, что девушки выглядели немного ошеломлёнными и дезориентированными в постели, которую они делили.

Набравшись смелости, я сказал:

— Девочки, выдвигаемся через три минуты. Обувайтесь. У вас нет времени на сборы.

Риган снова фыркнула.

— Как будто мы ещё не готовы.

А потом они вскочили, накинули несколько рубашек поверх маек и взвалили на плечи рюкзаки.

— Готовы, — сказала Хейли с улыбкой.

Я зачарованно наблюдал, как Риган подняла волосы и стянула их резинкой. Невероятная.

— У вас есть ещё что-нибудь, чем вы можете поделиться? — спросила она меня, жадно разглядывая мой полуавтомат.

— Вон там у Вона.

Я указал на наш здоровый запас оружия, который мы накапливали с тех пор, как начали всё это путешествие. Чёрт возьми, половина оружия была ещё до этого. Наш дом отнюдь был не против второй поправки.

— Выбирайте сами.

А потом я стоял ошеломлённый, наполовину парализованный, наблюдая, как они подпрыгивают, пуская слюни на пистолеты, ножи и патроны.

Чёрт возьми, я уже был влюблён в эту девушку.

Я присматривал за ней, пока они с подругой вооружались, и пока я помогал своим братьям собраться и подготовить Пейдж. Мы работали слаженно, как хорошо смазанная машина. Наше умение планировать на худшее и понимание того, каких препятствий следует ожидать, всегда спасёт нас. Наш отец хорошо нас обучил. Мы могли ориентироваться в этих неопределённых водах просто потому, что у нас уже были внутренние компасы.

Наконец, мы стояли группой, ожидая, когда откроются закрытые лифты. Я нашёл Риган в толпе и решил встать рядом с ней. Теперь у меня было место в её жизни, и это был мой шаг вперёд, чтобы занять его.

Могу ли я, наконец, обвинить в этом судьбу? Судьба? Великое создание, которое свело нас вместе — в нужное время и в нужном месте… так ли это?

Трудно было сказать. Но только потому, что невозможная жизнь, которой мы жили, сделала веру во что-то большее и мудрое, чем я, почти невозможной.

Если бы кто-нибудь задал мне тот же вопрос до того, как мир полетел в тартарары, тогда я, возможно, поверил бы в космические силы, сдвигающие земные плиты и выстраивающие звёзды, пока мы с Риган не оказались на пути друг друга.

Теперь я был меньше озабочен тем, что уготовила нам судьба, и гораздо более полон решимости извлечь максимум пользы из этой прекрасной перспективы.

Может быть, я больше не был духовным, но я определённо превратился в оппортуниста.

Риган была моей возможностью.

— Отсюда есть выход наружу? — спросила она меня сильным голосом.

Она даже не испугалась. Всё помещение дрожало и отзывалось эхом от ударов кулаков голодных Пожирателей, пытающихся проникнуть внутрь, чтобы съесть нас, и Риган была полна решимости только выбраться.

— В перспективе, — ответил я.

Я даже не мог притвориться таким же крутым, как она. Энергия и адреналин гудели в моей крови, полностью пробуждая меня и заставляя все мои инстинкты и чувства быть на пределе. Я чувствовал, что разрываюсь пополам, пытаясь следить за Пейдж и Риган.

Пейдж всегда будет моим главным приоритетом, но я не мог отрицать острого желания защитить Риган.

Я огляделся по сторонам, представил себе наш план побега и мысленно вообразил каждое будущее убийство. Ключом к выживанию и сохранению жизни тех, кого ты любишь, было всегда быть готовым.

Я был чёртовым бойскаутом, когда дело доходило до драки. Каждый в этой комнате доберётся до безопасного места.

В моей жизни не было иного выбора.

— Хорошо, тогда спасибо, — прошептала мне Риган, звуча довольно искренне.

Моя кровь похолодела, застыла в моих венах. Я наблюдал, как Нельсон и Вон наконец-то открыли дверь, но это было отстранёно, растеряно. Они начали работать с нашей системой шкивов, а я начал работать над анализом слов Риган.

— За что?

Я повернулся к ней, понимая, что она не пришла к тому же выводу, что и я о наших жизнях. Даже если бы нас никогда не связывало нечто большее, чем дружба, у нас определённо было совместное будущее. С этого дня и впредь.

— За всё.

Она пожала плечами и отвернулась.

Может быть, она была не такой храброй, как я думал. Может быть, она смирилась с тем, что это была безвыигрышная ситуация. Хотя она понятия не имела, с кем сейчас путешествует. Паркеры не верили в безвыигрышные ситуации. Мы забирали всё, при каждом удобном случае.

Хотя мне нужно было, чтобы она тоже в это поверила.

— Говоришь так, словно собираешься умереть, Риган, — рявкнул я немного резче, чем намеревался.

Но меня раздражало, что она мне не доверяла. Да, я знал, что веду себя неразумно. Но я ничего не мог с собой поделать. Тестостерон слился с адреналином, и превратил меня в суперсолдата, которым я должен был быть.

— У нас есть план побега. С вами всё будет в полном порядке.

Замешательство боролось с разочарованием, когда она пыталась не смеяться надо мной. Я хмуро посмотрел на неё, ожидая, что она объяснит.

— Я знаю, — а затем, поскольку я всё ещё не понимал, она вздохнула и дала понять, почему она благодарит меня, в основном прощаясь со мной. — Но мы направляемся на юг, а вы на север. Я просто хотела сказать вам спасибо перед тем, как мы расстанемся, и у меня больше не будет такой возможности. Я серьёзно, спасибо вам.

Я уставился на неё. Она всё ещё ничего не понимала. А потом я начал немного паниковать. Был ли я единственным, кто почувствовал эту связь между нами? Я чувствовал себя слитым с ней, пойманным на крючок леской из титановой стали, которая никогда не отпустит меня. Как она могла просто не предположить, что с этого момента наши жизни переплелись друг с другом?

Мои братья начали спускать людей через лифт, следуя нашему плану побега, и на мгновение отвлекли внимание Риган от меня. Я воспользовался возможностью, чтобы сделать шаг вперёд и, наклонившись, сказал ей прямо на ухо:

— Хорошо, Риган, — тихо сказал я.

Она вздрогнула, услышав мой голос у своего уха, и я понял, что в тот момент я был не единственным, кто это почувствовал. Между нами было что-то реальное, что-то осязаемое и заслуживающее изучения.

— Я понимаю, что такое независимость, но ты не пойдёшь на юг, пока мы не уберёмся отсюда к чёртовой матери и не окажемся в безопасности. Держись прямо за мной, поняла?

Она резко повернула голову и уставилась на меня с душой, полной ярости.

— Милое предложение, но я сама могу о себе позаботиться

— Я и не говорил, что не можешь, — признался я.

И я знал, что она может. Но дело было не в этом.

— Держись позади меня, поняла?

— Если это поможет тебе почувствовать себя мужчиной, — вздохнула она, звуча совершенно раздражённой мной.

Я подавил улыбку.

— А о походе на юг мы поговорим позже.

Она открыла рот, чтобы поспорить со мной, что-то бормоча и, казалась, совершенно выбитой из колеи. На этот раз я улыбнулся по-настоящему, не в силах что-то с собой сделать. Я подтолкнул её вперёд, и она проползла через пространство лифта без колебаний или дальнейших подсказок.

Я позволил ей привыкнуть, и когда она не смогла принять удобное положение, чтобы пристегнуться, я лёг на живот и схватил её за задницу, чтобы помочь ей успокоиться. В любой другой ситуации я бы воспользовался этим моментом и выяснил, как далеко она позволит мне зайти. Но сейчас была ситуация «жизнь или смерть», выживание или пища для Пожирателей. Всё делалось клинически, методично, необходимо для нашего побега.

Хотя удивлённый писк, который она издала, когда я прикоснулся к ней, привёл в замешательство мою решимость.

— Какого чёрта? — зарычала она на меня.

— Вот, — я напрягся под её весом и защёлкнул карабины на месте, — так.

Теперь её поддерживала верёвка, хотя это был не самый удобный способ передвижения. Но он был рабочим. Это единственное, что имело значение.

Я скользнул под лифт, который завис над достаточно большим пространством, чтобы протиснуться под ним, и тоже пристегнулся. Мы бы спустились вниз вместе. С этого момента мы всегда будем делать что-то вместе, чтобы выжить. И на этот раз я не был навязчивым преследователем. Так мы поступали в моей семье. Мы оставались вместе, чтобы вместе остаться в живых.

— Где ты должна оставаться? — я снова спросил её.

Мне нужно было убедиться, что она поняла меня.

Она пристально смотрела на меня сквозь темноту, её черты странно подсвечивались фонариком внизу.

— Хендрикс, ты что, издеваешься надо мной?

Она поймёт. Я просто должен был помочь ей.

— Со мной, Риган. Всегда только со мной,

Её дыхание участилось и стало более нерегулярным, эхом отражаясь от стен шахты. Я надеялся, что это было хорошим для меня знаком. Она снова уставилась на стену перед собой, и мы, молча, спустились по стене, пока наши ноги снова не оказались на твёрдой земле.

— Мы установили его так, чтобы он ни с чем не был связан, но есть барьер, который удерживает его от падения в шахту. Барьер продержится некоторое время. Мы просто пытаемся сбить Пожирателей с толку, пока выбираемся отсюда. Но если они пойдут по нашему следу, лифт вряд ли надолго задержит их, — я объяснил логику плана.

— Ты думаешь, моя окровавленная одежда привлекла их? — спросила она, и я надеялся, что она имела это в виду, потому что оставила её наверху и не пыталась взять с собой.

Нет, она была умнее этого.

— Возможно, — подтвердил я.

— Ой, мне очень жаль…

— Не сейчас, Риган.

У нас не было на это времени, и ей не за что было извиняться. Я поднял свой полуавтомат, и она последовала моему примеру. Мы должны были быть готовы ко всему. Пожиратели кормили Пожирателей. Так и обстояли дела. В основном они были одинокими существами, пока не появлялась возможность поесть, а затем, чем больше шума они производили, тем больше себе подобных они привлекали. Один Пожиратель может превратиться в сотню Пожирателей всего за несколько минут. Они, казалось, выползали из трещин в земле и из тени зданий. Они были повсюду, перенаселяя эту планету смертью и болезнями.

Я не знал, существовала ли долгосрочная стратегия уничтожения их угрозы, но должно было быть какое-то решение для возвращения человечества. Мы должны были быть сильнее их. Человечество не было потеряно — не полностью. И мы были умнее, проницательнее и, самое главное, у нас всё ещё были души.

Мы должны были вернуть эту планету, хотя бы для того, чтобы уберечь кого-то ещё от заражения. Зомбизм был настоящим хищником, не пощадившим ни одной жизни на своём разрушительном пути.

Вон, Пейдж и Хейли ждали нас на первом этаже. Пейдж была зажата между ними, как будто она принадлежала им или, скорее, как Хейли принадлежала им. Пейдж нацепила своё храброе лицо и встретилась со мной взглядом, когда я посмотрел на неё.

Она была такой мужественной, и я восхищался каждой её частичкой.

На этот раз у неё не было при себе оружия, и, надеюсь, оно ей не понадобится. Мы все научили её пользоваться всеми видами оружия, которые у нас были, и она была достаточно сильна, чтобы держать его, и она также немного тренировалась с ножом, но это не означало, что мы просто позволяли ей волей-неволей бегать с оружием. Ей было восемь.

И мы пытались сохранить ей жизнь.

Эта часть магазина оставалась изолированной от остальных отделов, так что мы могли прятаться незамеченными, пока остальные мои братья не доберутся до дна шахты.

Однако Пожиратели кишели повсюду, громкие, голодные и целеустремлённые, нуждающиеся в наших мозгах. Они были медлительны, неуклюжи и едва ли сознавали что-либо, кроме плоти, и всё же они были самым опасным врагом, с которым когда-либо сражалось человечество.

Один укус. Только один. И конец. Яд болезни немедленно заражал вас, и ваша рациональная, функционирующая мысль умирала в результате отчаянного пристрастия к плоти, крови и мозгам.

Не было ни лекарства, ни иммунитета, ничего, кроме желания убивать или быть убитым.

Вскоре Нельсон, Харрисон и Кинг присоединились к нам, держа оружие наготове и напрягшись. Мы заняли позицию, и Вон поднял три пальца, ведя обратный отсчёт. Затем мы тронулись в путь. Я шёл впереди, а Риган держалась прямо за мной, как я и просил.

Я всегда шёл впереди — это было моё место. Но с Риган, такой близкой и уязвимой, я внезапно переосмыслил эту позицию. Остальные члены моей семьи прикрывали тыл, и я ни разу не переоценил их или не усомнился в их способности действовать и защищать. Я не должен начинать это сегодня вечером.

Мы двигались так тихо, как только могли, переступая через мёртвые тела, обходя запёкшуюся кровь и кровавую бойню, усеявшую пол. Я вывел свою группу наружу через стену, которую мы взорвали именно для этой цели, и немедленно вступил в бой с врагом.

Я хотел подождать перед тем, как начать стрелять, пока мы не приблизимся к «Хаммеру», так как знал, что звук привлечёт внимание в нашу сторону, но выстрелов было не избежать. Пожиратели всех размеров, форм и степеней болезни рассредоточились передо мной, и если я не убью их, то они придут за мной в мгновение ока.

Я потратил ещё одно мгновение, чтобы посмотреть на Риган и напомнить ей, что она должна оставаться рядом со мной.

— Со мной, — одними губами произнёс я, и она послушно кивнула.

Гордость и удовлетворение наполнили мою грудь, и я почувствовал прилив дополнительной энергии. Я также почувствовал твёрдую уверенность в том, что мы поступаем правильно, идя с ними.

Когда я оглядывался на зомби, окружавших нас, впереди, вглубь по улице или теперь стекающих вниз по лестнице, в попытке добраться до нас, я с абсолютной уверенностью знал, что не могу позволить Риган и Хейли продолжать своё путешествие в одиночку.

Они нуждались в нас так же сильно, как мы нуждались в них. И я только начал понимать, как сильно мы в них нуждались. И не по какой-либо из моих собственных эгоистичных, немного бредовых причин. Мальчикам нужны были девочки, чтобы смягчить их, а Пейдж нуждалась в девочках, которым можно было довериться, чтобы научить её, как быть девушкой. Я проанализирую свои собственные причины, по которым они мне нужны, или, по крайней мере, Риган… но позже.

Я доверил своим братьям позаботиться о себе и Пейдж. И они доверили мне расчистку пути. Это была моя работа — устранять угрозы. Я был лучшим стрелком, чётко видел цель и имел самый высокий рекорд убийств, если бы мы считали… но мы это не делали. Ну, зачем нам это.

Я непрестанно нажимал на спусковой крючок. Пистолет отзывался в моём теле, заставляя меня чувствовать себя наэлектризованным, заставляя чувствовать себя непобедимым. Пожиратель за Пожирателем падали передо мной, но этого не было достаточно. Они были повсюду, во всех направлениях. Им не было конца, только бесконечные потоки существ, пытающихся убить нас.

Я напирал на своё тело всё сильнее и сильнее, пока в ушах не зазвучал звук моего дыхания и пульсирующей крови. Моё сердце бешено колотилось и боролось с тяжёлым дыханием в лёгких. Ноги горели от быстрого темпа, но это была боль, которой я наслаждался. Мои руки оставались неподвижно поднятыми, а пистолет был умело нацелен.

Я был искусным убийцей, рождённым и взращённым для этого.

— Риган, слева от тебя! — крикнул Вон из-за моей спины.

Мой пистолет оказался рядом с её. Её инстинкты взяли верх, и она начала стрелять, прежде чем успела обдумать рациональные мысли. Я стрелял вместе с ней, избегая её убийства, но, чёрт возьми, только чтобы убедиться, что других зомби не будет, чтобы заполнить пространство мёртвого.

Она не колебалась. Она не позволила ни единому неуместному чувству вины затуманить её рассудок. Она делала то, что было необходимо.

Эта. Девушка.

Я был потерян из-за неё.

Когда я снова посмотрел вперёд, количество Пожирателей каким-то образом утроилось. Я почувствовал, как наши ряды сомкнулись плотнее, заполняя пробелы, охватывая все углы. Пейдж начала кричать или, может быть, она продолжала кричать, а я не слышал её из-за своих собственных лихорадочных мыслей. Орудия начали стрелять быстрее. Пожиратели набросились на нас с диким, ненасытным голодом.

Я игнорировал запах, их гнилые, шелушащиеся тела и красные, отчаянные глаза и сосредоточился на выживании. Честно говоря, не имело значения, как они выглядели, или кем они были раньше. Единственное, что имело значение, это то, что они были риском, и я никогда не позволю им прикоснуться к тем, кто мне дорог.

Осознание того, что я перешёл от исключительно одержимого стремления защитить «свою семью» к «тем, кто мне дорог», не ускользнуло от меня. Но, вероятно, было лучше проигнорировать эту оговорку по Фрейду, пока у меня не будет немного больше времени, чтобы всё обдумать.

Мы добрались до старого гаража, где спрятали «Хаммер», и я бросился к поднимающейся двери.

— Риган, Хейли, помогите им прикрыть меня, — крикнул я.

Хотя я сомневался, что они нуждались в моих инструкциях. По большей части я не хотел, чтобы они думали, что им нужно помочь мне поднять эти ворота.

Но, чёрт возьми, эти ворота были тяжёлыми.

Мы постоянно проигрывали этот сценарий, но у нас никогда не было полноценной практики, в которой мне приходилось поднимать ворота самостоятельно.

— Хендрикс, мы должны немедленно убираться отсюда! — приказал Вон.

Я позволил этим яростным словам подпитывать мои усилия. С последним ворчанием я толкнул ворота вверх, поднимая их с достаточной инерцией, чтобы они самостоятельно продолжили движение.

Застоявшийся, затхлый воздух из запечатанного гаража вырвался с порывом отвратительного ветра, но это всё равно было лучше, чем вонь, поджидающая меня позади. Я глубоко вдохнул с облегчением и снова поднял оружие, чтобы прикрыть свою семью, чтобы они могли подняться на борт нашего спасательного средства.

— Серьёзно?

Риган казалась почти взволнованной от облегчения после быстрого взгляда через плечо.

Я шагнул к ней и прицелился поверх её плеча.

Я почувствовал тот же прилив гордости, когда ответил:

— Всегда имей запасной план, Риган.

Я не смог удержаться, и свободной рукой обхватил её за талию и прижал к своей груди. Мы зашли так далеко. Я был полон решимости доставить её в безопасное место. Она была одновременно мягкой и твёрдой у моей груди. Её тело представляло собой соблазнительную смесь тугих мышц и девичьих изгибов. Ей нужно было набрать вес, не для того, чтобы выглядеть лучше, а для того, чтобы быть здоровой. Тем не менее, она была так чертовски красива, что у меня закружилась голова от её близости, её сладкий, слегка потный аромат опьянял мои чувства после борьбы с зомби-гнилью и заплесневелым гаражом. И тепло её тела просто проникло в мою кожу, как будто она была ножом, а я тающим маслом. Каждая часть меня реагировала на неё, настраивалась на неё, умоляла быть частью того же пространства, что и она.

Я повёл её за собой, к «Хаммеру» и в безопасное место.

Вон отдал приказ, и все двинулись одним плавным движением. Я держал Риган так долго, как только мог, пока она не оказалась в безопасности в машине.

Когда все уселись, мы с Воном заняли свои места на переднем сиденье. Пока Вон заводил двигатель и подбадривал нас, остальные мои братья и я немедленно подняли оружие и направили их в окна. Мы начали стрелять в орду сразу же, как Вон сорвался с места, тяжело нажимая на педаль газа.

Следующие несколько минут были сплошным пятном мёртвых тел, громкими выстрелами из пистолета, и попытками моего брата проехать на «Хаммере» сквозь растущее число кишащих зомби. Их было просто слишком много, а нам не хватало пуль.

Я чувствовал присутствие стольких людей, зависящих от меня, согревающих мою спину, молчаливо требующих, чтобы я спас их от этого, чтобы я вытащил нас из этого беспорядка. Вон проклинал землю и неспособность «Хаммера» передвигаться по такому количеству тел. Пейдж продолжала кричать сквозь кровопролитие.

Пожиратели становились всё более агрессивными, врезались в «Хаммер», раскачивали его в жажде добраться до нас.

С меня было достаточно.

Я издал боевой клич агрессии и просунул тело в окно. Я взял свой полуавтоматический пулемёт и начал стрелять во всё, что попадалось нам на пути.

Ни у кого не было шансов.

Ничто не могло устоять перед моим желанием сбежать.

Убирайтесь к чёрту с моего пути, вы, куски дерьма, пожирающие мусор на дне!

Брызги крови, плоти, костей, куски уже разлагающихся тел покрывали «Хаммер», как наихудшая жучья слизь. Мерзкое зловоние продолжало душить нас, и всё больше мёртвых тел громоздилось на дорогах. Но, наконец, путь начал расчищаться.

Вон нажал на газ, и я чуть не выпал из окна. Я проклинал инерцию и его самого за то, что он не предупредил меня каким-нибудь образом.

Полуавтомат глухо щёлкнул, поэтому я сменил его на более простой Глок и начал убирать оставшихся одного за другим. Вон продолжал ускоряться, и мы наконец-то, казалось, набирали обороты, чтобы убраться отсюда к чёртовой матери.

И вот после бесконечных убийств и слишком многих вызовов, дорога перед нами расчистилась, и Вон смог направить «Хаммер» на чистое шоссе без Пожирателей. Свобода.

Безопасность.

Мы справились.

Что ж, по крайней мере, мы пережили эту ночь.

Я забрался обратно в машину, и Вон немедленно поднял окна, чтобы заглушить вонь и не дать прилипшим кускам плоти и костей попасть на нас.

Случайная встреча с Риган и Хейли, побег из нашего временного убежища и борьба за наши жизни, казалось, встали на свои места одним гигантским сдвигом тектонических плит в тишине наглухо закрытого автомобиля. Это казалось правильным.

Это то, что должно было произойти.

Пока Риган не заговорила, нарушив мой покой и ощущение явной судьбы:

— Вон, ты можешь высадить нас где угодно. Солнце скоро взойдёт, и мы не хотим слишком сильно отклоняться от курса.

Я развернулся, но Вон меня опередил.

— О, в этом, вероятно, нет необходимости.

— Ты поведёшь нас на юг, Риган.

Я встретился с ней взглядом и выдержал его. Почему она выглядела более испуганной, глядя мне в глаза, чем всё то время, когда мы сражались с ордой зомби?

— Помнишь, о чём мы договорились раньше?

Я наблюдал, как её грудь набирает скорость, а глаза становятся невероятно большими. Она нервно облизнула губы и немного истерично покачала головой.

— Ты разве не помнишь? — я прищурился, глядя на неё. — Тогда мы поговорим об этом позже. Я помогу тебе вспомнить.

И я так и сделаю. Это определённо был разговор, который мы проведём позже.

Я позволил электрическому току, который соединял наши души, гудеть в воздухе между нами в течение нескольких секунд. Я позволил ей почувствовать меня, почувствовать, как я уже вторгся в её пространство, в её мысли, в её лёгкие. Я дал ей понять, что ей больше не придётся быть одной, ей больше не придётся бороться в одиночку. А потом я повернулся и позволил решимости нашего решения проникнуть в неё точно так же, как она проникла в меня.

Однако она была упрямой, и после нескольких минут её осязаемого обдумывания нашего предложения она сказала:

— Вообще-то, вам не нужно менять все ваши жизненные планы ради нас. Мы с Хейли справимся и сами. А у вас есть Пейдж и вам стоит подумать о ней.

Я скользнул на край своего сиденья, готовый остановить машину и вразумить её, но Нельсон заговорил с той удивительной мудростью, которой он иногда обладал, и сделал большую часть моей работы за меня:

— Риган, мы решили остаться с вами ещё до нападения зомби. Мы в большей безопасности, когда нас много, и уж тем более, когда мы знаем, что вы, дамы, в самом деле, можете использовать пистолеты, которые носите с собой. На этой планете осталось не так уж много достойных живых существ, и, наверное, находя друг друга, нам лучше держаться вместе.

— И вы не собираетесь уговаривать нас отправиться на север? — скептически уточнила она.

— Пока нет, — честно ответил я. — Мы не знали никого, кто мог бы рассказать всё из первых уст, мы просто тянулись за соломинкой. Твой телефонный разговор это гораздо больше, чем что-либо было у нас.

— Хорошо, — вздохнула она.

— Хорошо, — эхом отозвался Вон.

— Хорошо, — рассмеялась Хейли.

Хотя я не понимал, что она нашла такого чертовски смешного. Её подруга только что пыталась уйти от нас, снова. Хейли всерьёз нужно было начать управлять ею.

— По крайней мере, это будет захватывающе, — сухо прокомментировал Харрисон.

Все нервно, натянуто рассмеялись, и общее настроение в машине, казалось, немного ослабло.

Утреннее солнце начало подниматься на востоке, и дорога перед нами была свободна. Моя семья пережила ещё одну ночь, и сейчас мы были в безопасности. У нас появилось несколько дополнительных пассажиров, но они, несомненно, были преимуществом в нашем тактическом ходе, чтобы жить и выживать.

Это было всё, о чём я мог просить, но мне уже казалось, что это бесконечно больше, чем я заслуживал.

Риган.

Она всё изменила.

И даже если я ещё не был уверен, как она изменила мою жизнь, мне очень хотелось это выяснить. В этот самый момент жизнь, которой я жил, перестала казаться гнетущей обязанностью и стала больше походить на обнадёживающее приключение. Мой взгляд на выживание перешёл от удручающего цинизма, который когда-то затуманивал каждую мою мысль, и преподнёс новые мысли о том, каково это иметь будущее и с нетерпением ждать предстоящих дней, ночей, которые я мог бы пережить и бороться, чтобы мы выжили.

Ранее выживание казалось невозможным, казалось неуправляемой рутиной. Но теперь это был подарок, катастрофический, чудесный дизайн, который похоронит разлагающийся, наполненный смертью мир у моих ног под новым видом жизни, оптимистичным, наполненным ожиданием. Что-то, что перерастёт в нечто гораздо большее, в события и переживания, для которых у меня ещё даже не было слов.

будущее ещё не было определено, но в этом не было необходимости. Всё, что имело значение, это то, что это произошло — мы с Риган пошли по этому пути вместе.

Мы сможем разобраться с логистикой позже.

Потому что это самое позже и есть самое главное.

Переложение для группы https://vk.com/booksource.translations