Лунные дети (СИ)

Глава 1

Обычно дети, родившиеся слишком слабыми, не проживали и нескольких месяцев: стоило родителям или целителям выявить у младенца врожденные недостатки (вроде слепоты или немоты) или увечья (кривая рука, одна нога короче другой), и ребенка убивали. Вернее, тело сжигали, милосердно перед этим вливая в младенца такую дозу снотворного, что он, наверное, умирал еще до сожжения. Подобный обычай был принят сразу после происшествий, связанных с Салемом Кровопийцей. Этот недоделанный маг решил продлить себе жизнь, вернее, решил жить вечно, и для этого, каким-то непостижимым для современных магов образом, вселялся вот в таких увечных новорожденных. В те времена даже слепым помогали выживать, придумывая всякие приспособления для нормальной жизни вроде объемных букв. Но когда увечные внезапно начинали плести заклинания (от которых даже у мудрейших глаза вылезали на лоб) и поднимать скелеты (что тоже доставляло магам немало неудобств), с ними начинали говорить уже на другом языке.

Сначала пытались разобраться в чем дело: лунная магия считалась редкостью. Хотя «считалась» не самое верное слово, сами по себе лунные маги появлялись, дай Небо, раз в десять лет. Или в двадцать, тридцать, пятьдесят — кому как больше нравилось. Но факт оставался фактом: за последние пятьдесят лет лунных магов можно было пересчитать по пальцам одной руки и поименно. За каждым следили, проверяли едва ли не ежечасно, но лунные маги не знали о своей силе и считали, что внезапно вспыхнувший огонь при ссоре или взорвавшаяся птичка — это странно, но не страшно. Те, кто знал, сознательно позволяли присматривать за собой, поскольку в большинстве своем все лунные маги в итоге сходили с ума и перед смертью умудрялись причинить немало бед.

Потом, когда стало понятно, что после смерти очередного увечного в другом слепом, немом, хромом через несколько лет проявляется похожий характер, те же симптомы, та же сила, солнечные маги забили тревогу и зарылись в старые документы. То, что они узнали, им очень не понравилось. Ну еще бы! Салем Кровопийца при жизни пил кровь младенцев, в то время, согласно отчетам, пропало несколько сотен ребятишек, и все дела остались нераскрытыми. Грешили на нищего попрошайку в Редво, небольшом городе, где пропали первые дети, но потом нескольких младенцев похитили в Уллаури, на тот момент — столице Рохстала, и от нищего отстали, бросившись ловить убийцу. Как показало время — не поймали, и Салем после смерти каким-то образом начал возрождаться в увечных детях.

Почему он выбирал именно калек, не мог сказать никто, даже маги, решившие посвятить свою жизнь ползанию в чужих мозгах. Увы, мозг Салема Кровопийцы к тому моменту был мертв уже очень давно, а калеки умирали раньше, чем получалось их допросить. И когда ситуация предстала перед солнечными и королем во всей красе, Сигиль Седьмой издал указ, в котором и говорилось об убийстве новорожденных калек, чтобы избежать повторения ситуации. Народ сначала возроптал: ну какая мать в здравом уме даст убить своего ребенка? Но сыщики короля с помощью глашатаев, обожающих строчить скандальные статьи, донесли до жителей Рохстала, что пока Салем возрождался в калеках и безнаказанно творил, что ему вздумается, погибло куда больше человек, чем от рук других преступников. Потому что Салем даже после возрождения продолжал питаться кровью. Народ примолк и согласился.

Впрочем, все это произошло около двухсот лет назад, да и среди лунных магов, полностью осознавших свою силу, вменяемых оказалось мало. Если точнее — за двести лет только с десяток человек согласились помочь сыщикам или добровольно позволили заключить себя под стражу и круглосуточное наблюдение, боясь причинить вред своим близким. Лунных магов начали бояться, некоторых детей убивали раньше, чем сыщики приезжали на место. Впрочем, об этих потенциальных сумасшедших убийцах мало кто сожалел, и дел не заводили.

В общем, по прошествии времени лунная сила начала считаться чем-то сродни болезни, которую, к сожалению, вылечить было нельзя. Одно дело — солнечная магия, всем знакомая, привычная, не несущая негативного оттенка и в основном завязанная на том, чтобы промывать мозги людям на тему: «мир, труд, солнце». Совсем другое — лунная магия, которую все упорно испокон веков (не совсем понятно, почему) связывали с чем-то темным, запретным, со смертью, кладбищами и оживленными трупами. Хотя нет, понятно, почему — Салем был идеальным примером лунного мага, который под покровом ночи пьет кровь младенцев, а по выходным оживляет трупы. Интересно, как потом солнечные маги успокаивали ходячих мертвецов? И как сами зомби к этому относились? Ну, Салем их поднимал, солнечные маги умерщвляли обратно, загоняя в могилы, а Салем… Ну, а вдруг он поднимал те же трупы? И солнечные опять загоняли зомби в могилы. Что-то мне даже жаль мертвецов — туда-сюда, туда-сюда… Я знаю, что трупы не говорят, но вдруг эти научились, чтобы послать или Салема, или умерщвляющих. Думаю, что первого вернее.

Я не практиковала «мертвые» заклинания, хотя на ум такое приходило, и не раз. Но потом понимала, что если возьмусь за что-то подобное, меня быстро скрутят сыщики, которые со дня своего основания занимались делами магов. Хотя именно поэтому я в столицу не поехала, больно надо. В Гестоле располагался филиал Академии Магии и Высших искусств, куда я переехала после того, как моя сила проснулась. Хотя, наверное, лучше бы не просыпалась. Мой «ключ», который, как считалось, сидит где-то в шее, повернулся довольно поздно — в девять лет. Я уже три года ходила в обычную школу в нашем небольшом Северном Альси, где все друг друга знают в лицо, училась так себе, но родители от меня многого и не ждали. Я как-то тоже не задумывалась о карьере, еще в пять лет решив, что буду лечить больных животных.

А потом «ключ» повернулся. Внезапно. Причем не просто повернулся, а, кажется, обернулся вокруг своей оси раза три, не меньше, и замер в середине цикла. Так что сила буквально затопила меня в тот миг, когда я висела на волоске от смерти. Верно говорят, что в момент опасности в человеке пробуждаются скрытые силы. Во мне они проснулись чересчур буквально, и через пару минут я уже валялась в десяти шагах от обрыва. Вот надо было додуматься нам тогда — отправиться поиграть после дождя рядом с бывшей каменоломней! Саму каменоломню давно закрыли, из нее вывезли все, что можно и нельзя, но подросткам и взрослым доставало ума не приближаться к высокому склону. Детям тоже запрещали там играть, но мы с друзьями по школе нашли большой ровный склон над ямой и часто развлекались, не подходя к обрыву. Место действительно привлекало — мягкая трава, высокие пышные кусты, в которых здорово играть в прятки, деревья, по которым лазить — одно удовольствие. А зимой со склона было весело кататься, со всей дури врезаясь в высокие сугробы. Северный Альси был по-настоящему северным, так что зимы длились долго, и температура часто опускалась почти до предельного минимума.

Мы решили после дождя туда отправиться. Эва, правда, сопротивлялась, но я — дурная голова — скорчила моську и обозвала подругу трусихой. Остальные меня только поддержали, а Лири еще засмеялся, что было вдвойне обидно ей: он ведь нравился Эве. Естественно, после такого она отказываться перестала, только сказала мне перед выходом из школы:

— Так нечестно, Элиш.

Не помню, что я тогда ей ответила, да и не важно было. После того инцидента, когда я пришла в себя и обнаружила, что мои друзья разбежались, семья Эвы куда-то быстро переехала. Слишком внезапно, ведь об этом не было и речи. А потом мама рассказала, что это Эва решила так мне отомстить — подтолкнуть к обрыву. Для детей в такой шутке вроде бы не было ничего страшного, вряд ли Эва или кто-то из моих друзей вообще думал, что это может окончиться смертью. И, честно говоря, тогда меня больше волновал повернувшийся «ключ» и проснувшаяся сила.

Это стало сюрпризом для семьи. У отца в предках маги были слишком давно, у матери периодически появлялись, но последние два поколения рождались исключительно обычные люди. Те, о которых мама помнила, поголовно являлись солнечными магами, достаточно слабыми, чтобы полноценно обучаться в Академии. Только последний известный маг, мой прапрадед, развил в себе силу, но в итоге все равно вернулся в Альси, где работал врачом и лечил местной ребятне вывихи и ушибы.

Меня сначала тоже хотели оставить дома. Отец пожевал губы и пожал плечами. Он признался, что смутно представляет, что делать с дочерью-магом, и предоставил решение маме, которая как бы больше была знакома с этой стороной жизни. Мама в свою очередь тоже пожала плечами и попросила показать силу. Я показала и не совсем поняла, почему вдруг даже отец побледнел, как мертвец, и потом неожиданно упал в обморок. Тоже мне, мужчина! Я только тихо погасила черный шарик с серебристо-белыми прожилками и как-то виновато шмыгнула носом.

С того момента я стала звать мать исключительно по имени — Ивенн. Потому что мне почему-то мерещилось раньше, что мать все-таки примет свое дитя, кем бы оно ни оказалось. Но Ивенн поджала губы, не обращая внимания на потерявшего сознания мужа, и неожиданно предложила мне выбор:

— Либо ты сейчас собираешь свои вещи и уезжаешь куда хочешь, но подальше от дома и больше не приближаешься к своим брату и сестре, либо я сейчас свяжусь со Следящими и расскажу им о тебе и твоей лунной магии.

Ну вот честно, это было слишком по отношению к собственной дочери! Особенно учитывая, что я совсем ничего не понимала, но выбора в каком-то смысле у меня не было. Ивенн дала мне денег на дорогу, когда спустя час, который она отвела мне на раздумья, я выдавила свое решение. Кажется, в тот вечер я выплакала вообще все слезы, потому что когда узнала о смерти отца, ни слезинки не проронила. На похороны, естественно, меня никто не звал.

Впрочем… Эта история произошла очень давно, и сейчас у меня возникла другая проблема: отношения с сокурсниками и дальнейшее обучение. Я вообще привыкла держаться в стороне, но характер не пропьешь, и я обычно принималась кусаться (не в буквальном смысле!) в ответ на любые замечания. Успела поцапаться даже с деканом, за что тот отобрал у меня выходной и наградил общественными работами — мыть котлы после опытов и другого отвратного варева. А извиняться я не умела, к сожалению.

Вот и сидела я сейчас, как последняя идиотка, в библиотеке, читая ту самую историю про Салема.

— Элиш Тарлах?

Я неохотно оторвалась от древнего фолианта, уже приготовившись кусаться. Так и есть, библиотекарша. Причем, я ее знала очень хорошо. Рекка Лохан работала в школе магов, где я училась до Академии. Что характерно, тоже библиотекарем, параллельно преподавая нам литературу. Для общего развития, так сказать. Понятия не имею, за каким бесом мы изучали истории великих первооткрывателей, но против Рекки и ее мерзкого характера не попрешь, тут даже отравляющее заклинание не поможет. Жаль, зомби никогда не перенимают характер тех, кем они были при жизни, а то бы из Лохан вышло самое крутое оружие, причем с немаленьким радиусом поражения. Она кого хочешь до смерти запилит своими нравоучениями.

— Вы снова прогуливаете занятия.

— Я в курсе, — я снова скрылась за книгой, крепче сжимая страницы. Вряд ли Рекка выдернет ее из рук, она за эти фолианты головой отвечает, но щит стоит держать уверенно.

— Вы ведь понимаете, что я должна доложить об этом декану?

Лохан явно во мне скоро взглядом дырку проделает. И в книге, за которой я прячусь. Казалось бы — ну какая ей разница, кто сидит в библиотеке и по какой причине. Но еще в школе все ученики знали, что Рекке известна их подноготная во всей красе. Сироты или дети с ситуацией вроде моей, были для нее сродни маяку. Рекка считала, что если она не будет следить за нами с особой тщательностью, мы все изменим солнечную магию на лунную и вместо целительства, скажем, или изгнания мелких и не очень бесов будем совершать жертвоприношения, закусывая человеческим мясом во время ритуалов. Меня так и подмывало заявить ей, что я в принципе счастливый обладатель лунной магии, но это было чревато слишком серьезными последствиями. Она не Ивенн, сразу сообщит куда надо, и будут за мной следить даже в душе. Брр, как представлю эту картину, хочется возвести вокруг себя непроницаемые щиты. И кого-нибудь хорошенько приложить для профилактики.

Не то чтобы мне удавалось полностью скрывать лунную силу все это время… хм, получалось, что целых десять лет уже. В школе я хотела рассказать директрисе о лунной магии, а потом завуч — противный дядечка с жидкой косичкой и слишком большими очками — прочитал лекцию на тему, как отвратительна и опасна лунная сила. Я решила, что лучше буду молчать, и сама принялась выяснять все, что меня интересовало.

Молчать было легко, скрывать силу — сложнее, лунная магия накладывала на заклинания свой отпечаток. К тому же все сети получались под солнечным светом куда слабее, чем ночью, и для личных тренировок я предпочитала темное время суток. Правда, рискованно было убегать из общежития, красться мимо охранника, накидывая вычитанное в книгах заклинание шапки-невидимки, но зато адреналин бурлил. Я убегала для тренировок ни много ни мало на кладбище. Единственное, между прочим, место, куда точно никто не сунется ночью. И недалеко — впору было задуматься, почему школа для молодых магов располагается так близко к погосту. Среди могил сначала было страшно, но когда сквозь кроны редких деревьев я видела луну, сила начина рваться наружу, и «ключ» поворачивался сам собой, давая полный доступ. Те заклинания, что днем выходили слишком слабыми и таяли на глазах, обретали силу. Чересчур большую даже. В первую ночь, когда я так рискнула, пара надгробий испарились мгновенно. Нет, я их не уничтожила, сеть невидимости, собственно, просто скрыла камни, но если в аудитории я могла едва спрятать яблоко, да и то ненадолго, то здесь заклинание растянулось сразу на два надгробия, стоявших не особо близко друг к другу, и в итоге камни вернулись на место лишь через полтора года. Хорошо, что никто панику не поднял, а я с тех пор стала аккуратнее обращаться с силой. Мне как-то не особо хотелось, чтобы во время дневного урока или ночной тренировки вместо привычного пейзажа оказалась дырка, например. Мне еще жизнь своя дорогая, и после поступления в школу пришлось очень быстро осознать, что помощи ждать неоткуда.

Оу, кажется, я слишком увлеклась воспоминаниями. Рекка сверлила меня взглядом, заглядывая прямо в глаза.

— У вас есть оправдание, Тарлах?

Ого, когда Рекка переходит на фамилии, пора бежать. Ну да не мне ее бояться.

— Оправдание? — я отложила книгу и мило улыбнулась. — Меня выгнали с пары, госпожа Лохан, и я решила, что лучше провести время до перемены с пользой. Это плохо?

— Снова!.. — если бы она достала до потолка библиотеки указательным пальцем, была бы дырка.

Я подавила странное желание переломить этот тонкий длинный пальчик и пожала плечами.

— Кто же виноват, что препод — глупый бес. И заклинание, снимающее похмелье, я знаю давным-давно. Никогда не думала, что учить студентов этому необходимо.

— Вы ведете распутную жизнь, Тарлах, — заявила Рекка, теперь наставив палец на меня, — мало того, что вы пьете с подозрительными личностями, возвращаетесь в общежитие затемно, так еще у вас неизвестно откуда деньги! Стипендия не настолько велика, чтобы вы имели шанс кутить каждый вечер, Тарлах. Каждая монетка просчитана, но вы умудряетесь и здесь нарушать негласный закон. Вам не стыдно?!

Она едва не сорвалась на визг, но вовремя остановилась. Я опять пожала плечами. А что мне сказать? Ну да, я пью с подозрительными личностями, пью зачастую нечто очень крепкое, но я уже давным-давно выяснила, что алкоголь меня почти не берет. Вернее, только от трех напитков я пьянею мгновенно — сливовицы, маршалы и перри. Но первые два в маленьких заведениях не продают, а перри считается напитком богачей. Я пробовала многое — было время, когда пустилась во все тяжкие, впала в депрессию и только что не выла лунными ночами от осознания, что моя сила никому не нужна. Потом, правда, хорошенько приложилась об дерево, кажется, как раз после перри, провалялась пару дней в больнице и выслушала тонну нотаций от всех учителей в школе. Учитывая, что это был выпускной год, за два месяца до экзаменов, переполох вышел изрядный, но его замяли. Четырнадцатилетние девочки так себя не ведут, но обычно четырнадцатилетние девочки (да и мальчики) не владеют лунной магией. Так что я покривлялась, покивала для виду, но экзамены сдала и сбежала в Академию Магии и Высших искусств на другом конце города.

— Вам нечего сказать, да?! — тонким противным голосом воскликнула Рекка, замечая, что я опять ее не слушаю. И она совсем не спрашивала. — Я доложу декану о вашем поведении! А теперь уходите, перемена началась!

Сколько экспрессии. Я пожала плечами, отложила фолиант на край стола и, подхватив сумку, вышла. Спорить с ней себе дороже, да и она права — уже началась перемена. Преподы, правда, частенько задерживали студентов на некоторое время, так что в коридорах появлялись лишь отдельные личности, либо сумевшие ускользнуть, либо проигнорировавшие просьбу остаться. Ну, в чем-то последние были правы — они отсидели свои положенные полтора часа и могли спокойно отправляться отдыхать.

Моя группа сейчас сидела на четвертом этаже, но я не спешила туда спускаться. Все равно следующая пара здесь, на шестом, так что лучше посижу на мягких диванчиках в экседре. Не знаю, для чего изначально строили эту глубокую полукруглую нишу, но сейчас ее обставили мягкой мебелью и тремя партами, где на переменах или во время «окон» студенты списывали либо делали домашку. Ну, или трепались о жизни. Такие экседры располагались на всех этажах кроме первого, но на шестом чаще всего диваны пустовали. Шестой этаж вообще не предназначался для проведения пар, здешние аудитории первоначально использовались для хозяйственных нужд, да и по размеру комнаты были слишком малы для практики. Одна неверная нить в сети заклинания (особенно атакующего) — и в таком закутке разнесет в пух и прах не только мебель, но и студентов. Преподаватель-то, может, и успеет вскинуть щит, у них это, похоже, в крови, а вот от учащихся останется, увы, лишь мокрое место. Поэтому в этих аудиториях проводили безопасные лекции.

Помню я, как на втором курсе, где-то два года назад или чуть меньше, на практике по боевым проклятиям у одного парнишки сорвались сразу три нити. Это опасно — даже если одну нить не подхватить и не вернуть на место сразу, сеть мгновенно становится неустойчивой, и последствия сложно предсказать. А у него сорвалось сразу три. Понятное дело, мы уже не первокурсники, защитные заклинания проходили на первом курсе, но это еще не въелось нам в подкорку, к тому же у многих (у меня в том числе) на тот момент в руках были уже почти законченные сети. В большинстве своем заклинания можно перевести из одного разряда в другой (из атакующего в защитное, например, или из исцеляющего в проклятье), но этому необходимо учиться. Для каждого заклятья свой рисунок сети. Например, чтобы создать мою любимую, хоть и неустойчивую шапку-невидимку, нужно нарисовать сеть-облик и вплести туда нити желания спрятаться. Та еще загвоздка. Когда я начинала задумываться над механизмом, заклинание внезапно переставало работать как надо, а стоило плюнуть на попытки понять, как все приходило в норму. Это к тому, что теория и практика различаются как… солнце и луна, да уж. И на втором курсе у нас было больше теории, чем практики, да и переплетать сети на ходу мы пока только пытались, самые безобидные. Здесь же боевое проклятие — значит, убьет не сразу, а постепенно. Хоть и самое безобидное — всего-то чесотка, от которой могли избавить даже первокурсники-целители, но удар все равно неслабый. Спас всех препод. Проклятье пришлось на криворукого парнишку, а остальных преподаватель боевки Диху мягко укутал одним большим щитом. Изогнутым. И это тоже требовало практики — создать не просто привычный любому щит, но искривить его по собственному желанию, превратить в этакую плоскую змею. Парнишку отправили к целителям, а Диху как ни в чем ни бывало продолжил вести пару. В общем, больше ни у кого нити не срывались, а парень зачесался мгновенно, и пока шел до дверей из аудитории, до крови расцарапал себе локоть.

Появились мои драгоценные однокурсники. Девчонки махнули мне рукой, заметив, парни покивали головами, но никто не захотел присоединиться, сразу прошли в аудиторию. Я тоже туда направилась: действительно, лучше сразу занять свое любимое место в темном уголке, где можно спать. Вряд ли подслеповатый преподаватель-травник Лен Фаррелли меня заметит. А даже если и так… ну, когда-нибудь я заведу себе гомункула, который будет запоминать лекции вместо меня. Но алхимия у нас только в следующем семестре, а до него еще надо дожить. Отговорюсь как-нибудь, не будет же меня этот старикашка выгонять. Надеюсь. В библиотеку я явно не вернусь, хоть она на этом же этаже.

Фаррелли что-то вдохновенно вещал об использовании лютиков и васильков, я вяло записывала отдельные замечания, но в целом было дико скучно. Судя по спинам остальным, им было не веселее. Кто-то нагло спал, игнорируя препода и то, что сидел на втором ряду. Наш староста болтал со своей соседкой, явно намереваясь пригласить ее на ужин, который, возможно, перетечет в очередной завтрак. Ну-ну, он никогда не поменяется, меня больше удивляет девчонка, которая за четыре года так и не поняла, что от старосты серьезных отношений не дождешься.

Естественно, я знала всех однокурсников по именам. Прекрасно помнила, на имена и лица у меня вообще замечательная память. Ну, должно же хоть что-то компенсировать мою лунную магию и склочный характер? Противовесом я считала как раз память и еще полученные знания. Не то чтобы у меня легко получались все заклинания, особо грустно было с исцелением, но что-то подсказывало, что тут как раз большую роль играет моя сила — лунная магия, которая была больше предрасположена к активным заклинаниям, боевым. Я уже думала, какое направление выберу на пятом курсе, где мы все расходились по разным специальностям, но главная проблема заключалась в том, что любой курс, касающийся атакующих заклинаний или проклятий, обязательно требовал пары. До этого мы благополучно учились всему по одиночке, но самые сильные заклинания нуждались либо в фамильяре (а стоили они о-го-го! Мне в жизни столько не заработать), либо в напарнике, который в случае чего вплетет в сеть свои нити или просто поделится силой. Ну, и наоборот тоже. Вот именно по этой причине у меня возникли проблемы с сокурсниками.

Единственное, где не требовался напарник, была специальность целителя, там вообще под руку лучше не попадаться, а то еще исцелят не так, как надо, и вполне вероятно, что туда отправится большая часть нашей группы. Хорошо, если нас останется четное число, так вопросов не возникнет, а если нет? Вряд ли кто добровольно захочет встать со мной в пару, к тому же придется открыть, что я далеко не солнечный маг. То, что меня не раскрыли до сих пор, было элементарно как день — цвет сетей у магов мог быть каким угодно, в том числе и черным. Это я потом разглядела, что у меня просто иссиня-черные нити, но это пока мы учились использовать общие заклинания. Специальные были совершенно в другой категории, а именно ими занимались с пятого курса. И вот там у меня могли возникнуть крупные проблемы. Впрочем, я намеревалась подождать, у меня еще целых два месяца впереди, чтобы разрешить проблему с силой, но пару следовало бы подыскивать уже сейчас. Только как мне не хотелось разговаривать с этими людьми… Я не стала частью коллектива, хотя остальные не чувствовали себя из-за этого дискомфортно: спокойно списывали домашку и одалживали мне тетради в случае чего. Но единым коллективом наша группа никогда не была.

На примете у меня числились всего трое — Алана, вроде бы типичная рыжая, задорная и веселая однокурсница, но я знала, что на деле Алана скромная и тихая девочка, просто до смерти боялась показаться такой и на людях вечно вела себя по-идиотски. Второй была Керри, блондинка, как раз тихая отличница, проводящая много времени в библиотеке. Ее любила Рекка, всегда ласково разговаривала с Керри и даже таскала ей печенье. Я когда в первый раз это увидела, едва успела поймать челюсть и побыстрее пересела так, чтобы Рекка меня не заметила. Иначе не отделаться от приглашения, а потом и нотаций на тему, что я не вливаюсь в коллектив. Третьим претендентом я выбрала Алека, того самого любвеобильного старосту. Не то чтобы я всерьез на него собиралась положиться, просто из всех парней у него ловчее всего получалось плетение, да и он уже привык менять заклинания на ходу. Правда, меня смущали патлы, которые он вечно отращивал, а потом подстригался едва ли не налысо, но в целом он выглядел адекватным. Кажется.

После лекции у нас было «окно», но дражайший замдекана Кочерог (с такой фамилией об имени как-то все забывали) сообщил, что последняя пара отменяется, поскольку препод куда-то там уехал. Раздались вялые крики радости. Не, это здорово, когда пары нет, но не в этом случае: во-первых, последняя, во-вторых, придется идти в общежитие и чем-нибудь себя занимать. Мне, например. На завтра делать домашку я не собиралась, все равно на практике придется импровизировать, а письменные работы Алеханта — наша молоденькая преподавательница по истории классической магии (не знаю, зачем под конец четвертого курса это еще изучать), все равно не проверяет. Так что оставался один вариант — таверна. Но вот загвоздка: в таверну идти в три часа дня глупо, мягко говоря, так что я завалилась спать. Все равно жутко клонило в сон, а на паре спать не дали собственные мысли.

Когда я проснулась, настенное зеркало с заточенным мелким бесом бодро сообщило, что сейчас девять вечера. Хорошо, что в общежитии у нас были одноместные комнаты. Если быть точнее, то в Гестоле набиралось не так уж много поступающих, все-таки в столичной Академии круче, поэтому в большинстве своем после школы маги уезжали туда. Оставшимся предоставляли отдельные комнаты; сиротам или брошенным, таким как я, платили стипендию, которой действительно не особо хватало на гулянку, но тут я уже просто подрабатывала в том самом заведении, где потом выпивала с сомнительными личностями. Если честно, в таверне я знала только одного завсегдатая — Лиса. Ну, как знала. Лис не был полностью человеком, по его словам, но всегда носил гордо звание «пострадавшего в опасных экспериментах» и где-то работал. Настоящего имени я тоже не знала, как возраста (на вид лет тридцать), адреса, привычек, только и видела внешность, но поручиться, что это не маска, не могла. Впрочем, Лис был хорошим малым, присматривал за мной как старший брат, всегда заказывал выпивку и ею же угощал. Мы познакомились, когда я поступила на первый курс и совершенно случайно заглянула в этот подвал с неприметной вывеской. Но тут оказалось уютно, и я, дурея от собственной наглости, напросилась в работники. Хозяин, Джет (и это тоже не настоящее имя), сначала скептически осмотрел меня, назвал пигалицей, на что я огрызнулась и обозвала его не тем словом, которое должны знать пятнадцатилетние девочки. Джет удивленно приподнял бровь и вдруг расхохотался, а потом сказал, что берет на работу, только, чур, клиентов не соблазнять. Я покрутила пальцем у виска, надела форму и пошла разбираться в местных напитках.

Лис пришел в тот же вечер, как и во все последующие. Он очень удивился, увидев меня, поговорил о чем-то с Джетом, а потом вдруг принялся разглагольствовать на тему, как хорошо видеть в таверне новые лица. Я сначала его игнорировала, но после работы он беззастенчиво потянул меня к своему столику (несовершеннолетнюю девчонку!) и налил сока. Я выпила его и налила немного вина. Лис, кажется, обалдел от такого зрелища, попробовал изобразить моего папочку, но я честно сказала все, что об этом думаю. В общем, мы подружились и больше не спорили на этот счет. Ну не могла же я ему сказать, что лунная сила нейтрализует почти любой алкоголь! Ну, а тот, что действует на меня, я и так знала к тому моменту.

Одевшись, я спокойно вышла из комнаты, заперла ее на ключ, присовокупив простейшее охранное заклинание, и накрыла его «невидимкой». Вряд ли, конечно, кто полезет ко мне — одиночке, отшельнице, но осторожность никогда не помешает.

Охранник внизу не возражал — отбой давали в десять вечера. Я, конечно, не вернусь до этого времени, но окно откроется, стоит потянуть за нить заклинания. Мой путь лежал в темные переулки, таверна со странным названием «Джохо» предназначалась не для всех, и Джет принципиально стоял на своем, когда я предложила повесить яркую вывеску, чтобы привлечь больше посетителей.

Я шла привычными улицами — каждый вечер хожу, в конце концов. По освещенным улицам шли прохожие, кто-то с работы, кто-то просто прогуливался, парочки целовались, дети что-то радостно кричали и сбивали с ног всех, кто не успел уйти с их пути. Я завернула в темный переулок и смогла спокойно вздохнуть. Было полнолуние, так что даже на неосвещенных улочках не было темно, и я чуть улыбнулась. Луна к лунной силе, в полнолуние я всегда чувствовала себя особо могущественной, словно могла горы смять и моря выпить. Обманчивое ощущение всесилия до добра не доводило, но я научилась бороться и с этим. Времени было предостаточно.

И все бы шло нормально, как вдруг из одного дома — полузаброшенного, там жили нищие, раздался чавкающий звук. Я замерла. Нет, конечно, это просто местные что-то активно поглощают, но больше похоже, что кого-то ест зверь. Я зачем-то посмотрела на луну и решительно прошла мимо, едва не переходя на бег. Да ну, в Гестоле безопасно, здесь Академия и сыщики, тут не может быть тварей. Мы учили общие защитные заклинания, да, просто против какого-нибудь мелкого беса они сработают, а если это тварь пострашнее — уже хуже. Чавканье вдруг прекратилось, но я не рискнула обернуться. На фиг надо! Побыстрее до таверны, а там можно и Лиса уговорить проводить меня обратно. Он, конечно, просто человек, но с ним все равно спокойнее, чем одной возвращаться по темным улицам. Я не замедлила шаг, когда позади раздался цокот — как когти по металлу стукнули. Ну ладно, мне не мерещится, а отрицать очевидное — себе дороже. Я резко обернулась и пару раз моргнула, желая, чтобы все-таки мне это привиделось. Так нет же, угрюмая псина с вздыбленной черной шерстью на загривке, красными глазами и окровавленной пастью упорно шла на меня. Медленно, чуть не облизывалась. Вот же зараза. Если я побегу, она в два прыжка меня догонит. Я вспомнила практически все защитные заклинания и принялась поспешно чертить щиты. Сразу несколько, но они казались такими жалкими, что сразу стало ясно — не выдержат. Собачка своим массивным лбом пробьет как нечего делать. Но умирать-то не хочется! Я снова посмотрела на луну. Нет, вряд ли заклинание невидимости сработает, собака чует запах. Если выживу, надо посмотреть, как полностью скрыть свое присутствие и от зверей тоже. Если выживу — замечательное замечание! Заме-заме! Оставались только атакующие заклинания. Щиты исправно висели, выстроились передо мной хлипкой стенкой, наслаиваясь друг на друга, а собачка все шла и шла. Даже облизнулась, зараза эдакая. Я медленно отступала. Свернуть в переулке некуда, потому что дома стоят вплотную, пусть наполовину заброшенные, но окна в эту сторону были только у первых зданий. Теперь же — сплошные стены.

Оставалось атаковать. Если выживу, пить не буду. Вообще. И от работы откажусь, наверное, хватит по ночам шарахаться, особенно если тут внезапно такие собачки из ниоткуда вылазят. Ну и как сыщики просмотрели? Песику, кажется, надоела игра в гляделки, и он показал зубы, ускоряя шаг. Я сплела атакующее заклинание — самое сильное из всех, которые мы выучили, Танатос. Ну, как выучили… Нам о нем рассказали, мы зарисовали рисунок, но ни разу его не сплетали. На самом деле существовали заклинания сильнее Танатоса, оно же годилось для уничтожения бесов, которых нельзя было изгнать. А для песика годится? Он вообще кто, что за нечисть? Не бес, из другой категории, и не из Прозрачных, там больше призраки… Да твою ж мать, некогда об этом думать!

Собачка почти перешла на бег, когда «ключ» повернулся на триста шестьдесят градусов, открывая мне полный доступ к силе. Я потянулась к лунной магии, по возможности быстро, сплетая сеть, и одновременно — к луне. Исток она моей силы или как? Треугольник с переплетенными в немыслимом узоре нитями змеей рванулся на пса, стоило мне выдохнуть активирующее слово. Сила рванулась вверх, обжигая горло, мне на мгновение показалось, что изо рта течет что-то белое, но из-за вспышки пришлось закрыть глаза. Щиты отчетливо задребезжали, как старые стекла, начали лопаться — я чувствовала, как расползлись нити, но стоять на месте было некогда. Я резко развернулась, щурясь, бросилась вперед. Если не поворачивать в переулке налево, прямо есть выход на оживленную улицу. Может, пес не решится туда последовать? Слишком много шума поднимется.

Глаза резало, словно я решила измельчить весь лук, какой бы нашелся в городе. За спиной лопались щиты — не знаю, от чего, и отчетливо слышался цокот когтей и хриплое рычание. Кажется, Танатос только разозлил песика. Я вылетела на проспект, столкнулась с какой-то пожилой парой. Они что-то кричали вслед, но я бежала по направлению к общежитию. Нет уж, свяжусь по общему шару связи в холле общежития с Джетом и скажу, что сегодня у меня незапланированный выходной. Снова встретиться с песиком на безлюдной улице мне очень не хочется.

Глава 2

Ярко-желтые ленты с крикливыми красными надписями бились на ветру так, что Кэлу казалось: сейчас оживут и улетят. Наверное, не стоило поддаваться уговорам Риана и пить еще и виски. Он вообще не любил пить, если уж на то, на большое количество алкоголя у Кэла с детства завелось что-то вроде аллергии, но он слишком давно не видел брата, оставшегося в столице. Давно, конечно — целый месяц, что проболтался в Гестоле, маясь от безделья. Еще когда его вызвал начальник, капитан Томас, у Кэла появилось нехорошее предчувствие. Нет, его часто вызывали, в основном хвалили, выносили благодарность за раскрытые дела, к своим двадцати шести годам молодой сыщик носил звание младшего лейтенанта (что вообще было удивительно, прослужил-то всего шесть лет) и на его счету не было ни одного «висяка». Почти. Если не считать ту странную слежку за нищим, который куда-то сгинул. Кэл намеревался уже пуститься по следу не хуже гончей и вцепиться в добычу волком, как умел только он, но дело внезапно забрали куда-то в высшую юрисдикцию, и Риан на жалобы брата только развел руками. Капитан Томас тоже ничего не мог сказать, только многозначительно поводил бровями, мол, наверх забрали, ну и пусть сидят с этой головной болью, не наши проблемы. Ну да, не их, но Кэл не любил, когда ему не давали довести дело до конца, сильно не любил.

А сейчас, кажется, тоже не дадут.

В Гестоль перевели месяц назад, но город оказался мирным. Из достопримечательностей — школа юных магов, Академия Магии и Высших искусств, точнее, филиал столичной Академии, которую четыре года назад закончил сам Кэл, да еще Центр помощи, где опять же собирались солнечные маги разных направлений и помогали людям, обращавшимся к ним. Снять сглаз, вывести мелкого беса, черную плесень, еще какую-нибудь дрянь, которая в городах присутствовала испокон веков. Ничего необычного или из ряда вон выходящего. Местный сыск оказался неожиданно мал. Кэла поставили начальником и оставили полную свободу в том, кого забрать из столицы с собой. Он долго не раздумывал: с ним поехала верная помощница-маг Алва, которая была с ним с самого начала, еще в Академии, и верный друг — Тайг. В Гестоль их прибыло всего трое, в самом сыске оказалось не больше пятнадцати человек на довольно большой город. Сначала Кэл решил, что просто этот сыск отвечает, скажем, за западный Гестоль, но еще не уехавший предшественник, капрал Тола, лишь рассмеялся.

— Видно сразу — столичный. Нет, это единственный сыск. Гестоль только кажется большим городом, но на самом деле он необычайно мал. Особенно если знать нужных людей и переулки, где можно срезать, чтобы добраться до места. Да не кипиши, парень, здесь ничего не происходит. Разве что какой молодой маг нечаянно сорвет заклинание, ну так за останками отправляй парней.

Кэл растерянно переглянулся с Алвой и кивнул. Задавать вопросы совершенно расхотелось. Что ж, город он еще успеет изучить, а человек у него, как ни странно, уже был. В Гестоле лет семь назад поселился лучший друг их отца, Кеннет Барбре. Его фамилию с первого раза выговаривали не все, но Рыжий только довольно скалился и все жмурился, словно его сейчас погладили по шерстке. Кеннет почти сразу заявился к Кэлу, которого звал с первого знакомства племянником, сказал, что поможет, если что, и так же исчез, растворился в переплетениях улочек Гестоля.

Ну и вот, пожалуйста. Спустя месяц внезапно какой-то горожанин с дикими воплями врывается в сыск, кричит что-то про убийство. Алва его еле успокоила, напоила крепким сладким чаем и заодно накинула сеть умиротворяющего заклинания. Кэл в который раз подумал, что подруге стоило пойти в целители, а не на атакующих, но промолчал. Каждый выбирает свой путь сам. Он вызвал десяток парней, сообщил, куда ехать, и сам вскоре добрался до злосчастного переулка. Снаружи сразу не разглядишь, что не так, но стоило немного пройти — красивые мокрые пятна и ошметки во всей красе. Двое магов-следопытов как-то неуверенно топтались на месте и недоверчиво все переглядывались.

— Что тут? — нахмурился Кэл, подходя ближе. Либо парни ничего не нашли, а значит надо их выгонять, либо нашли что-то совершенно странное. Даже непонятно, что лучше.

— Тут, сэр, — промямлил первый, — убили явно гарма.

Кэл даже присвистнул.

— Черный пес в Гестоле? Вот так новости.

— Это не самое странное, — вмешался второй, он как-то странно кривил губы, словно сейчас ненавидел свою беспомощность.

— Что-то еще хуже?

Маги опять переглянулись и дружно ткнули в землю.

— Вот здесь, сэр, — сообщил первый, — вы сами нити заклинания вытяните. Попробуйте.

— Может, нам пить надо было меньше, — пробормотал второй, и друг только ткнул его в бок, но тот, казалось, не обратил никакого внимания.

Кэл усмехнулся: вот так-так, еще один с похмелья. Заклинание, конечно, хорошая вещь, но ото всех последствий даже оно не спасает. Работа, работа и еще раз работа. Он присел, поднимая плащ (отдавать в местную стирку одежду пока не хотелось), осторожно коснулся пальцами земли, вытягивая остаточные нити заклинания. Танатос. Естественно, против гарма только смертельным и пользоваться. Кэл чуть нахмурился: смертельным, безусловно, но что-то было в этом заклинании не так. Неправильно. Он оглянулся, бросая взгляд на стены, где мокрым пятном отпечатался гарм, которого разорвало на две половины. Останки валялись на земле, но их уже подбирали бледные, как смерть, парни и аккуратно упаковывали.

— Чувствуете, сэр? — первый парень топтался на месте. — Или нам показалось?

Кэл чувствовал и впервые не доверял своим ощущениям. Наверное, и правда стоило пить меньше, потому что такого быть просто не могло. Ну да, он был далеко не самым сильным магом, он не прошел полной специализации, так что, можно сказать, знал понемногу обо всем. Но работа в сыске отнимала слишком много времени, он сдавал только необходимые зачеты и контрольные, а потом защищал диплом, опять же связанный с работой, но по факту толком не учился последние два года. Поэтому Кэл скорее считал себя интуитивным магом, тем, кто понимает, какая сила в нем спит, но «ключ» никогда не поворачивает полностью, так, приоткрывает совсем чуть-чуть, создает маленькую щель. Сейчас пришлось повернуть «ключ» сильнее, но ничего не изменилось. Просто ощущение от остаточных нитей усилилось и все.

— Может, мне тоже стоило пить меньше, — пробормотал Кэл, поднимаясь. — Парни, напомните ваши имена?

— Фэлан.

— Даган.

Кэл кивнул и отряхнул руки от земли.

— Я с вами согласен: либо тут что-то совсем странное, что вряд ли возможно в Гестоле, либо нам всем надо меньше пить. Свободны.

Парни отдали честь и как будто испарились. Для них и правда тут больше не было работы, следопыты ее сделали и вернулись в участок. Подошла Алва, сжимая в руках бумаги. В набедренном поясе сверкал записывающий кристалл.

— Что-то важное? — она обеспокоенно смотрела в глаза начальника, и Кэл невольно улыбнулся. Поправил у нее выбившуюся прядь из замысловатой прически и покачал головой.

— Сам не знаю.

Алва чуть склонила голову, совершенно по-птичьи. Она и была похожа на птичку — хрупкую, свободную, выбравшую место рядом с ним. Ну, с одной стороны Кэл прекрасно знал, почему Алва до сих пор не сменила должность, хотя ей не раз предлагали повышение, а с другой — он не видел в ней никого кроме сестры. И Алва об этом прекрасно знала, но поделать ничего не могла, как и сам Кэл.

— Скажешь потом?

— Конечно, — он повернулся к остальным. — Закончили? Тогда возвращаемся в штаб, нужно рассмотреть, что мы тут насобирали.

Пока тряслась повозка, которой, похоже, не меняли рессоры неизвестно сколько лет, Кэл снова и снова вспоминал ощущения от нитей. Жаль, он не мог восстановить их в материальном мире, но был уверен, что цвет нитей — серебристо-белый. Такой, какой не присущ солнечным магам.

Лунный.

Но это смахивало на полный бред. Лунных магов в настоящее время насчитывалось семь человек, пятеро проживали в столице, причем один сотрудничал с сыщиками и Следящими, но этому магу давно перевалило за восемьдесят, остальные четверо жили в больнице для неизлечимых больных, а еще двое даже не знали о своем даре, хотя за ними все равно следили день и ночь. Кто-то перебрался в Гестоль? Но его бы предупредили, и наверняка Кеннет узнал бы. Или какой-то незарегистрированный лунный маг? Кэл судорожно сглотнул и поспешил выкинуть эту мысль из головы. Нет, она его не испугала, такого просто не могло быть: любой всплеск лунной магии засекался специальными камнями, которые расставили во всех жилых поселениях, даже в тех, где проживало полторы калеки. Другое дело, если первый раз «ключ» повернулся, скажем, в лесу, но… разве мог такой человек удержаться от использования магии? Использовать только в лесу? Кэл в такое не верил. К тому же камень все равно бы засек.

То есть… Он стиснул зубы, не обращая внимания на встревоженный взгляд Алвы. Одно дело, когда человек не осознает, что у него лунная магия, и использует ее все больше… или не больше, но использует ее не какими-то привычными способами. Тогда засечь можно. Но если человек понимает, что у него лунная сила, и пользуется исключительно общими заклинаниями, которые не выдадут сущность магии, разве что будет очень мелкое, незаметное отличие… Его никто не заметит. Вообще. Потому что никому в голову не придет, что у человека может оказаться лунная магия, это слишком редкий феномен, который целители называют болезнью, отклонением, и его, увы, вылечить нельзя. Был еще один лунный маг, Кэл помнил, но он сошел с ума, принялся поднимать орды трупов, призывать нечисть, и его убили, а потом долго упокаивали восставших и изгоняли бесов и кое-кого пострашнее. Кэл тогда только начинал работать, не участвовал в этом, но рассказов Томаса хватало с лихвой, а с фантазией у него было все в порядке.

А если и правда спьяну померещилось? Или гарм как-то воздействовал. Пес, похоже, был из первой категории, самой слабой (ну, насколько вообще могут быть слабы черные псы, убивающие с одного укуса), но убить его все равно не так просто. Если спьяну мерещится лунная магия, значит что? Значит, за себя постоял очень сильный солнечный маг. Да, конечно, сильный солнечный. Его Танатос и разорвал гарма. По идее, все просто и понятно. Кэл посмотрел на Алву и улыбнулся.

Нет, конечно. Сегодня было полнолуние, значит, силы солнечных ослаблены. Это должен быть невероятно сильный и опытный маг, способный убить даже в ночь полной луны черного пса.

— Идем разбираться? — Алва прижала папку с бумагами к груди, когда кеб остановился.

— А то, — Кэл вылез первым и помог ей выйти. Алва чуть одернула узкую юбку и все-таки соскользнула со скользкой ступени, и Кэл едва успел ее поймать.

Алва, как всегда, не изменяла цитрусовым духам. У Кэла на этот запах уже выработалась стойкая аллергия, выражающаяся в пятнах на плечах, но он только улыбнулся и аккуратно отстранился, заглядывая подруге в глаза.

— Ты в порядке?

— Конечно, — она улыбнулась, и солнце озолотило ее светлые волосы. Кэл почувствовал себя героем паршивого бульварного романчика, но убирать руки с плеч не торопился. Как бы там ни было, он должен был убедиться, что Алва не подвернула ногу. Будет проблематично обходиться без личной помощницы.

— Точно?

— Абсолютно.

— Ну хорошо, — только теперь Кэл отвернулся. — Тогда идем. Тайг уже наверняка ждет нас внутри.

Тайг ждал. Еще как ждал! Он исходил кабинет вдоль и поперек и замер, только когда вошли Кэл и Алва.

— Как вы быстро, — буркнул он, явно все еще расстроенный, что остался за главного, а не поехал на место происшествия. — Серьезное дело или чушь очередная?

Кэл бросил плащ на спинку стула, закатал рукава мятой рубашки (вот честно, с утра было не до глажки!) и устало сел. Наверное, все-таки стоило взять Тайга с собой. Он и так ходил невеселый с тех пор, как его отправили на последний вызов. Просили о помощи, кричали, что сейчас кого-то сожрут и не подавятся, а в итоге это оказалась обычная бытовая ссора, которыми занимались городские следователи, а никак не сыщики. Тайг откровенно скучал, он любил азарт и идти по следу не меньше самого Кэла, но он оставался гончей, причем беззубой, и не умел становиться волком в нужный момент. Впрочем, для этого был Кэл, и уж он-то сейчас с удовольствием потряс бы мага, убившего гарма. Нет, магу нужно вручить орден, серьезно, он же спас город от черного пса. Судя по показаниям свидетелей, которых опрашивала Алва, пес сожрал нищих из дома почти в самом начале переулка с другой стороны. По крайней мере, там его ребята нашли лужи крови и несколько костей, о чем рассказала Алва. Все. Больше никаких зацепок. Никто не мог оказаться в переулке, не за чем… Впрочем, зачем — это понятно, сократить путь и перебраться на соседнюю улицу. Кому-то сильно повезло… или нет, это еще как посмотреть. Повезло потому, что этот кто-то оказался магом, причем достаточно сильным.

— Ну? — Тайг нетерпеливо смотрел на начальника и едва только хвостом не махал. Гипотетически, конечно, но Кэл вдруг понял, что не удивился бы этому. Навалилась какая-то безрадостная усталость, не было азарта непонятного дела. Наверное, потому, что он с ужасающей отчетливостью понимал, что дело, связанное с лунным магом, у него просто отберут. Передадут все бумаги в столицу, там куда-нибудь еще выше — и все, опять сыск будет сидеть в гестольском болоте. Может, и правда солнечный? Мощный солнечный маг, очень такой мощный, что плевать он хотел на полнолуние. А ощущения от нитей — так это из-за гарма.

— Кэл! — рявкнул Тайг, видимо, понимая, что вменяемого ответа от друга не дождется. — Скажи уже!

— Подожди, — устало попросил его Кэл и потер виски. — Сейчас принесут первые результаты проверки, а там посмотрим. Но вообще — какой-то маг убил гарма.

— Гарма? — разинул рот Тайг, явно не веря своим ушам. — Гарм в Гестоле? Это же бред какой-то.

— Следопыты подтвердили черного пса. Не поверим им?

— Следопытам верить можно, — Тайг шмыгнул носом и уселся, наконец-то, на стул. — Здорово. Не знал, что в Гестоле есть такой сильный маг. Сегодня же полнолуние было.

— Вот именно.

— Тебя это и смущает? — понял он частично сомнения друга. — Ну… тут же Академия. Может, только филиал, но декан, наверное, сильнейший маг в городе. Решил прогуляться, а тут собачка вылезла. Мне кажется, местному декану на полнолуние начхать должно быть.

— Гарма разорвало на две части, — подала голос Алва, уже устроившись на своем месте. — Боюсь представить, сколько силы было вложено в Танатос. Да еще и направление — точно в пса. Иначе бы пострадали здания.

Кэл немедленно захотел уверовать в чудо. То есть в то, что это был солнечный маг, очень сильный, который, наверное, вывернул «ключ» чуть более, чем полностью. Потому что все-таки полнолуние, и сколь бы ни был силен загадочный солнечный, он не мог это не учитывать. Давно известно, что луна солнечных магов как бы придавливает, мешает полностью открыть поток силы, «ключ» не поворачивается до конца. Луна — для лунных магов, и в полнолуние они особенно сильны. Кажется, тот лунный именно в полнолуние поднял целое кладбище, по словам Томаса. А капитан лгать не любил и не умел.

Дверь приоткрылась, и шустрый паренек в голубом халате протянул первые результаты. Маги потрудились на совесть, Кэл понял это сразу, как только открыл данные. Очень многое вытянули из остаточного фона, из слизи и, конечно, из нитей.

Оказывается, маг создавал щиты. Причем несколько самых разных, но что странное — все они считались базовыми, общими. Ни одного специального, по-настоящему сильного щита. Базовыми от гарма не защитишься, видимо, потому и несколько, друг на друга, как слои. И, похоже, почти все сломались. Но маг ведь выжил! Начало казаться, что чудом выжил, но Кэл прекрасно помнил, что в Танатос было вложено очень много силы, иначе гарму это заклинание — как слону укус комара. И что? Да, гарм, действительно первой категории, но еще несколько жертв — и перешел бы во вторую. Щиты — простейшие, в несколько слоев. Танатос — сильнейшее смертоносное заклинание. Кэл замер, сопоставляя факты. Сильнейшее базовое заклинание. И щиты, и заклятье были базовыми, как будто маг… не знал специальных заклинаний. Как будто маг был молод, слишком молод, даже младше Кэла.

Да быть такого не может.

— Кэл? — осторожно окликнул его Тайг. — Что там?

Он молча протянул документы и уставился невидящим взглядом на Алву.

— Свяжись со столицей, — велел хрипло Кэл, — выясни, где сейчас все лунные маги и не нашелся ли кто-то новый.

— Базовые щиты и базовое заклинание убийства, — пробормотал Тайг, до него дошло еще быстрее. — Но убил гарма. Это как, Кэл? Или что, гений? Или… О… — он поднял глаза на Кэла, перевел взгляд на Алву и обратно. — У нас тут что, лунный бегает по городу и убивает кем-то призванных черных псов? Весело.

— Откуда лунный? — изумилась Алва, не успев еще коснуться шара связи. — Кэл… серьезно?

— Видимо.

Кэл тяжело вздохнул. Нет, его не пугало, что убийца гарма и правда оказался лунным, ну, или мог таковым быть, это только веселее, но ведь если доложить начальству, заберут, как пить дать заберут дело себе, понаедут сюда и не дадут им все выяснить. Тайг как будто читал его мысли, но так было почти с самого начала.

— Слушай, а давай не скажем, что лунный, а? — он попытался состроить умильную мордочку, только ошарашенное выражение лица немного мешало. — Ведь приедут сюда, заберут, а мы опять киснуть будет. Кэл, давай?..

— Кэл? — осторожно окликнула его Алва. — Мне подавать запрос?

Запрос был нужен, это Кэл понимал. Потому что если какой-то из известных лунных магов сбежал, то тут и дела почти никакого нет. Тогда пусть приезжают, плевать. Но если это неизвестный, неучтенный лунный маг… Вот такое дело никому не хотелось отдавать. Вообще. Никогда. И не ради славы или наград, этим Кэл никогда не страдал, просто хотелось вот чего-то такого, из ряда вон выходящего, и теперь нашлось что-то подобное.

— Запрос подавай, — наконец решился он. — Скажи, что… что-нибудь скажи.

Алва умная, она придумает, всегда придумывает. Вот и сейчас подруга только понятливо кивнула и коснулась шара связи, тихим голос называя кодовое слово.

— Тайг.

Друг тут же выпрямился.

— Остаешься за главного, — Кэл усмехнулся, увидев, как он поник. — Просмотри еще раз бумаги, попробуй что-нибудь выяснить. Все результаты, которые будут, тоже смотри, не стесняйся.

— Когда это я стеснялся? — фыркнул Тайг, но отдал честь. — Есть командир. Слушай, а можно занять твое место?

— Да ради Неба, — рассмеялся Кэл, начиная чувствовать себя немного лучше. Если повезет, дело все-таки никуда не денется, и он сам со своими людьми будет искать лунного мага. — Я схожу кое с кем поговорить. Если что — у меня кристалл связи.

Тайг только кивнул, уже вольготно устроившись на командирском стуле и углубившись в чтение. Алва мягко улыбнулась, она пока ждала связи.

Кэл направлялся в небольшую таверну, расположенную в закоулках. Он невольно подумал, что эти узкие улицы, расположенные вдали от оживленных проспектов с яркими фонарями, словно спрятавшиеся от повседневной жизни за спинами каменных домов, идеальные места, где можно творить что угодно. Впрочем, неужели Кеннет зря тут жил? Он-то точно знал каждый закуток, каждый поворот и тупик. Дядя Кеннет. Именно так в детстве он называл того мужчину — худого, невероятно рыжего с рядом из пяти родинок на левой щеке. Маленького Кэла позабавил этот ряд, а Кеннет с важным видом заявил, что это метка, оставленная Небом. Тогда Кэл поверил, а сейчас вспоминал о прошлом с долей светлой грусти.

Нет, в его семье никогда не случалось трагедий, не было ссор и скандалов — разве что по мелочи, но какие семьи живут без этого. Отец считался солнечным магом, но был чересчур слаб и привык больше полагаться на свою физическую силу, нежели на способности. Орудовать пистолем можно и при солнце, и при свете луны. Зато его мать родилась полноценным солнечным магом, хотя ее большая часть силы передалась Риану, младшему сыну. Но Кэлу не на что было жаловаться, разве что на некую умиротворенность, частенько царившую в их доме в столице Рохстала, которую перенесли из Уллаури в Бертиоль около ста лет назад. Эту умиротворенность разгонял все тот же Кеннет, рыжий хитрый лис, все время утверждавший, что иссиня-черные волосы Кэла — признак лунных магов. Но Кэл-то знал, что он солнечный, все это знали, и Кеннет смеялся, а потом объяснял, что на самом деле черный — совсем не цвет лунных, скорее им присущ серебристо-белый. Луна-то не черная, а цвет магии для общих заклинаний у всех магов может быть любым и никогда не повториться. Кэл и это знал, его магия оказалась цвета лазури, цвета Неба, и мама сочла это хорошим знаком.

Только вырвавшись из родного дома после школы в Академию, Кэл понял, насколько интересной может быть жизнь. Дядя Кеннет к тому времени довольно долго не появлялся, и Кэл начинал задыхаться в домашнем уюте. А тут Академия, новые знакомые, новые заклинания — все новое. Потом спустя четыре года Кеннет все-таки объявился, измененный, погрызенный жизнью, как он сам сказал, и, сказав «привет», тут же уехал куда-то на север. Впрочем, у Кэла теперь жизнь буквально бурлила, он познакомился с Алвой, попал в сыск (совершенно случайно!), пересекся с Тайгом и в итоге начал работать за два года до окончания Академии. Казалось, что жизнь интереснее быть не может, но вот, она не разочаровала своего любимца.

Таверна «Джохо» явно не была предназначена для кого попало. Неяркую вывеску можно было легко упустить, да и многие ли тут ходят, по узким темным улицам? Внутри оказалось довольно уютно, сидели посетители — не самого презентабельного вида, но и явно не нищие. Человек за стойкой в чистой опрятной одежде тут же встрепенулся, насторожился, даже не пытаясь улыбнуться.

— Господин сыщик? Чем-то могу помочь?

Кэл махнул рукой.

— Для начала налейте. Полагаю, сок у вас есть?

Парень кивнул.

— Какой?

— Вишневый.

После вчерашней попойки с Рианом совершенно не хотелось даже нюхать алкоголь. А сок оказался свежим, словно его только вчера выдавили в какой-нибудь задней комнате этого заведения.

— Я ищу человека, — Кэл поболтал остатками сока, и парень понимающе наполнил бокал снова.

— Какого, сэр?

— Рыжего.

Тот понятливо кивнул и все-таки улыбнулся, вполне искренно, только чуточку огорченно.

— Лис приходит значительно позже. И не знаю, объявится ли сегодня. Он… — парень замолк, глядя куда-то Кэлу за спину, и вдруг улыбнулся, теперь уже спокойно. — Кажется, я ошибся. Тебе как обычно?

Севший рядом за стойку Кеннет как-то тяжело кивнул.

— Привет, племянник.

— Привет.

Они помолчали, пока парень наливал херес. Кэл задумчиво смотрел, как льется алкоголь, и пытался не заткнуть себе ноздри, слишком плохая идея. Но запах не нравился, хоть он и понимал: здесь ничего плохого и поддельного не нальют.

— Идем в уголок пошептаться, — велел вдруг Кеннет и сполз со стула, стараясь, чтобы пола плаща не распахнулась.

Кэл послушно последовал за ним, прихватив недопитый сок. В плаще — как обычно. Как после возвращения. Немногие знали, что случилось с Кеннетом и где он пропадал, но Кэл был одним из доверенных лиц. Правда, дядя взял с него строжайшее обещание, что тот никому не расскажет услышанное, да Кэл бы и не смог. Как кому-то объяснить, что был страшный эксперимент, попытка скрестить живого человека с нечистью, привить подопытному что-нибудь от выбранного образца? Кэла передергивало каждый раз от одной только мысли об этом. Нечисть надо изгонять или убивать, она никому не несет добра, а значит, к человеку ее подпускать нельзя. Так кому пришла в голову сумасшедшая идея скрестить обычного человека и нечисть? А ведь Кеннет не был магом, он признался, что сам захотел поучаствовать в этом, ну, еще потому, что сулили немалые деньги. В итоге Кеннет чуть не погиб, началось отмирание клеток, но неожиданно остановилось, и ни один ученый или маг не мог объяснить, почему. Только теперь вместо полноценной левой руки у Кеннета было нечто покрытое одновременно шерстью гарма высшей категории, перьями хищного кухула (хотя какая нечисть не хищник?), и человеческого в этом оставалось мало. Только три пальца, вместо двух — безымянного и мизинца — скрюченный коготь. Именно поэтому теперь Кеннет ходил все время в плаще или накидке, скрывавшей уродливую руку. Он шутил, конечно, про звание пострадавшего в жестоком эксперименте, но результаты не показывал, а в слова никто не верил. Еще Кэл знал, что те деньги, которые обещали Кеннету, выплатили, а через полгода забрали, сказав, мол, человек, ты же сам на это согласился, платить мы не обязаны. Можно было упираться и умереть, а можно было отдать то, что осталось. Те, кто инициировал эксперимент, согласились на остатки и отпустили Кеннета на все четыре стороны. Так что он считал, что ему повезло.

— Бесценный опыт, племянник, — изломав тонкие губы в какой-то жуткой ухмылке, сообщил дядя и затушил сигарету.

Больше Кэл ни разу не видел его курящим.

— Что случилось? — поинтересовался Кеннет, когда они уселись в темном углу за столиком на двоих.

— Слышал, что произошло?

Он молча кивнул и сделал небольшой глоток. Кэл нахмурился. Кажется, не это волновало Кеннета, а что-то совсем другое. Странно. У него тут гарм под носом бегал, а дядя спокоен? Ну, не спокоен, но беспокоится явно о другом.

— Кеннет, у тебя что-то не так?

Он хмыкнул и вдруг улыбнулся.

— Теперь уже все в порядке. Одна хорошенькая девочка вчера не вышла на работу, а сегодня утром этот гарм. Я ходил, проверял, все ли с ней в порядке.

— Она работает здесь? — уточнил Кэл, пытаясь представить девочку, о которой Кеннет так беспокоится. Дядя никогда не был женат, ни до эксперимента, ни после, с такой рукой все женщины, наверное, бежали от него, как от Серой Химеры. Девочка.

— Здесь, — Кеннет кивнул в сторону стойки. — Приходит в ночную смену. Утром у нее пары. Давно работает, с первого курса.

— А сейчас?..

— Заканчивает четвертый. — Кажется, Кеннет совсем успокоился. Он откинулся на мягкую спинку кресла и теперь лениво потягивал херес.

— Хорошая девочка-то? — помимо воли ухмыльнулся Кэл. Он пришел говорить не о женщинах, но это было так… необычно, что ли. — Сильно младше тебя?

— Почти на двадцать лет. — Кеннет ухмыльнулся в ответ. — Только не смей говорить мне о свадьбе.

— Я похож на сваху? — возмутился сыщик и одним глотком допил сок. — Просто ты после эксперимента не сильно женщинами интересовался, а тут… волнуешься так, что ходил проверять даже.

Кеннет расхохотался, но никто не обратил на него внимания.

— Знаешь что, — посмеиваясь, сказал он, — тебе, парень, жениться надо уже самому. Вы с Алвой свадьбу сыграете или как?

— Или как.

— Да девочка на тебя почти молится, — Кеннет фыркнул и отставил в сторону наполовину опустевший стакан. — Ты же видишь. Парень, тебе двадцать шесть, женись уже. Учитывая, что вы с Алвой работаете вместе, идеальная семейная пара.

Да, только перед дядей Кеннетом Кэл продолжал чувствовать себя мальчишкой. Не то чтобы его сейчас отчитали, но какие-то подозрительно знакомые нотки в голосе Кеннета прозвучали, и Кэл отмел желание виновато склонить голову и сказать: «Да, мамочка».

— Ладно, — Кеннет посерьезнел и чуть понизил голос, — насчет гарма. Для меня это тоже стало сюрпризом. До этого ни намека на что-то подобное. Сплошные мелочи вроде лишая, мелких бесов — все как обычно. И тут гарм. Главное, я даже предположить не могу, кто его вызвал.

— Он сожрал нищих.

Кеннет поскреб подбородок.

— Думаешь, они вызвали и не справились? Гарм обычно призывается, чтобы съесть кого-то определенного, так что вряд ли. Да и кому нужны эти нищие? Знал я мужиков, не совсем вменяемые, но мухи не обидят. И не крали, я следил за этим. Два раза в неделю приносил им еду и выпивку. Хорошие мужики. Были. Кто гарма убил хоть?

Кэл шумно втянул воздух и невесело улыбнулся.

— А это самое интересное, дядя. Мы понятия не имеем.

— А эти ваши… — Кеннет чуть нахмурился, — остаточные нити или что-то вроде того…

— Нашли, — кивнул Кэл и сцепил пальцы в замок, — но, знаешь, дядя, они очень странные. Согласно экспертизе, гарма убили Танатосом — это самое сильное базовое заклинание, чтобы кого-нибудь уничтожить. Базовое, заметь. И маг выставлял щиты, наслаивал их, но — тоже все базовые. Как будто не знал ни одного специального заклинания.

— Как будто еще студент, — пробормотал Кеннет. — Думаешь, какой местный гений?

— Это не все, — теперь Кэл почти шептал. — Насчет остаточных нитей… все указывает на то, что это лунный маг.

Кеннет от удивления крякнул.

— Что? Да быть такого не может.

— Вот и я о том же думаю, — Кэл тяжело вздохнул. — Но… сильнейший солнечный маг не станет использовать базовые заклинания, он знает много более крутых. К тому же сегодня ночью было полнолуние, а значит, ему пришлось в любом случае «ключ» проворачивать до конца. Танатос — хорошее заклинание, его используют чаще всего, но оно все-таки базовое. И если это солнечный маг, да еще студент, да еще и в полнолуние сумевший уничтожить черного пса… Это гений какой-то просто.

Кеннет медленно кивнул, явно обдумывая сказанное.

— Либо гений, либо лунный, но тоже, похоже, студент.

— Или самоучка, — озвучил еще одно предположение Кэл, пришедшее ему в голову, пока он добирался до таверны. — Все-таки специальные заклинания довольно сложно где-то узнать, а базовые можно подсмотреть в старых фолиантах, например. Не все, но…

— Что, Танатос там тоже есть? — удивился Кеннет. — В твоих фолиантах.

— Если в совсем древних, — признал Кэл. — Но до таких книг тоже еще добраться надо…

— Значит, либо гений солнечный, либо лунный маг-студент, либо лунный маг-самоучка. А солнечный маг-самоучка не рассматривается?

— Так все равно гений, — пожал он плечами. — Студент или нет, но гений. Полнолуние, дядя.

— Я помню, — поморщился Кеннет и в несколько глотков выхлебал херес.

— Тебе-то что больше хочется?

— Лунного, — признался Кэл. — И лучше, наверное, самоучку…

— Да уж, — дядя усмехнулся. — Иначе придется признать, что среди студентов в Академии скрывается довольно сильный лунный маг, который прекрасно осведомлен о судьбе своих собратьев и поэтому силу сдерживает максимально. Только в случае с гармом открылся, но тут уже стоял вопрос жизни и смерти.

— Ну… — протянул Кэл и пожал плечами. — Судьба лунных магов известна совершенно всем, просто большинство из них даже не подозревает, что они лунные. Алва сделает запрос, не сбежал ли кто из столицы, а там посмотрим.

— А если и правда скрывается, — Кеннет вдруг весело фыркнул, — прошляпили вы лунного мага, господа сыщики.

На это Кэлу возразить было нечего.

Глава 3

Больше всего утром следующего дня меня удивило то, что я до сих пор дышу, моргаю и даже хочу есть. Смутно помню, как добралась до общежития. Кажется, пролетела в почти закрывшиеся ворота, и охранник высказал моей спине все, что надумал за время моей учебы. Вообще его звали Эхри, и даже я побаивалась этого ходячего голема. Общеизвестно, что големы достигали в высоту по желанию хозяина и до десяти метров, а еще могли кого угодно превратить в лепешку. Это сейчас големы почти вышли из моды, они все-таки довольно дороги при производстве (хотя не дороже фамильяров, конечно), да к тому же последние модели, насколько я знала, получались чересчур хрупкими.

Эхри мог бы стать идеальным големом, не работай у нас охранником. Может, он и был големом, кстати? Декан создал и посадил сторожить студентов, правда, вряд ли у голема настолько обширный матерный лексикон, только если он на досуге не читал «Словарь нецензурной тарабарщины», изданный три года назад. О, какой шум поднялся в Академии, когда какому-то шестикурснику удалось протащить один экземпляр! Книга оказалась очень познавательной, у меня даже где-то до сих пор сохранились копии отдельных страниц. Правда, если кристалл обнаружит комендантша, она же Мирна, она же Капральша, очередного скандала не оберешься. Ну да, книгу потом изъяли, студента то ли выгнали, то ли заставили в течение оставшихся лет до диплома драить горшки в алхимической, но многие страницы расползлись между студентов, так что декану досталась весьма потрепанная и сильно похудевшая книжица.

Так или иначе, но Эхри меня не поймал, только поорал от души, а я влетела в общежитие, ни на миг не задумавшись, что будет, если налечу на Капральшу. Она примерно в то время делала обход. Да конечно! Меня только что чуть не сожрали, а я буду беспокоиться о комендантше? Не смешите моего недоделанного гомункула, иначе он помрет окончательно, а ошметки собирать — не самое приятное занятие.

Как оказалась в комнате и как потом заснула — не помню. По-моему, организм обалдел от происшествия и счел наилучшим вариантом просто отключиться, как разряженный шар связи. Щелк — и потух. Собеседник может орать сколько угодно, потому что реакция замедленная, и ему будет казаться, что шар все еще активен.

Короче, я уснула. И проспала все на свете, бес наверняка кричал, пытаясь меня добудиться, визжал, истерил, а мне было начхать. Кажется, он в конце концов обиделся, потому что когда я соизволила выползти из-под подушки и одним глазом взглянуть на зеркало, стекло было мутным и абсолютно мертвым. Я тоже чувствовала себя трупом, ходячим, судя по тому, что ноги не атрофировались. Но ощущение такое, словно я вчера смешала перри, маршалу и сливовицу и выпила это залпом, еще и не закусывая. Горло болело, тело повиновалось, но двигаться отказывалось наотрез, и мне хватило сил только на то, чтобы перевернуться на спину.

Круто погуляли. Я вчера успела с Джетом связаться, или мне пора искать новую работу? Блин, а собачка все еще на свободе бегает? Судя по тому, что лужи крови вокруг кровати не наблюдается, я вполне себе мыслю, пусть и не особо разумно, собачка не сунулась на оживленную улицу. Или ее ослепили мои сверкающие пятки, пока я улепетывала, что было сил? Вот по-хорошему — прогуляться бы к переулку и хотя бы так, с краю осмотреться. Но если песик там? Это вообще что за нечисть была? Явно не из простых бесов, те Танатосом выносятся только так, и щиты — несколько щитов, между прочим, не лопаются просто от приближения. Кажется, надо просмотреть конспекты с прошлого курса, где мы проходили классификацию бесов и нечисти, разделенной на категории. Бесы на категории не делились, они были либо низшими, либо высшими. Все, что оказывалось сильнее, уж создавало свою иерархию, и маги-зануды, посвятившие свою жизнь теории, написали много скучнейших трактатов на эту тему. Только и было хорошего в этих фолиантах, что иллюстрации. Кажется, издателю попался маньяк-художник — он обожал рисовать чудовищ, и чем страшнее, тем лучше. Когда я, еще в школе, случайно в библиотеке увидела такой фолиант, с неделю плохо спала. Так и чудилось, что вылезет из книги какой-нибудь гала, принявший вид девочки. На деле гала омерзительны на вид — у них полупрозрачная шкура, сквозь которую отчетливо видны их ярко-красные мышцы, а сама кожа сверху покрыта мерзко пахнущей слизью. О когтях и клыках я даже заикаться не буду. И хвост! У гала еще есть хвост, и он опаснее всего — стоит кому-нибудь коснуться этого треклятого хвоста, и можно заказывать гроб и сразу ложиться. Потому что спустя час человек сам покрывается этой слизью, и с него начинает заживо слазить кожа. При этом жертва не чувствует боли до тех пор, пока не начнут отваливаться куски мяса. И ведь гала, по мнению магов-зануд, относился всего лишь к первой категории, довольно слабой. Вот честно — мне на кладбище не было так страшно, как от иллюстраций!

На всякий случай я нарисовала, еле шевеля пальцем, сеть заклинания, снимающего похмелье, но эффекта не ощутила.

— Пьянчужка, — проскрипел соизволивший вернуться бес.

Я хотела показать ему кулак, но пришлось ограничиться языком. Бес фыркнул и повернулся спиной, демонстрируя не только длинный хвост с колючей кисточкой на конце, но и совершенно синий зад. Ярко-синий такой. Кожа бесов была скорее бледно-серого цвета, поэтому филейная часть тела выделялась отчетливо.

— Ждешь, чтобы я кинула в тебя чем-нибудь?

Ого, я скриплю похлеще беса. Кто сожрал мой голос? О… Я прислушалась к себе, пропуская реплику зеркала: «ключ» прочно закрывал замок, так что у меня фактически не было доступа к силе. Блин, я и сеть-то сплела благодаря остаткам, отложившимся в теле, а теперь вообще беспомощна, слабее котенка. Заходи и бери, кто хочешь. Не нравится мне это все, очень не нравится. С другой стороны, я прекрасно помню, как вчера «ключ» повернулся полностью, словно при приобретении магии, так что, похоже, я просто словила откат. Об этом нам тоже рассказывали — после использования слишком большого количества силы через какое-то время начинается откат. Маг не может пошевелиться, доступ к магии перекрыт, пока «ключ» сам не соизволит вновь повернуться. Если сила останется на нуле, «ключ» не отзовется до полного восстановления. Да блин! А если моя магия вернется только через неделю? Через месяц? Мне что, тут все время лежать?! Да вы обалдели, бесенята, я вам скажу. О, точно, а еще я могла просто помереть вчера из-за перерасхода магии. Я даже не знаю, какие перспективы меня больше радуют! Хотя ладно, не померла ведь, значит, жить буду. Кого покусать, чтобы вернуть магию? Нет, вот смогу встать, буду прилежно заниматься травничеством, обязательно. Кажется, Фаррелли вчера что-то бубнил о восстанавливающих отварах, весь вопрос: записала я это или нет.

И еще, интересно, меня придут навестить? Хотя учитывая, что я и раньше прогуливала, когда не было настроения, то вряд ли. Вот если дня три не покажусь, тогда спохватятся. Или, если Эхри на пару с Капральшей сообщили Декану о вчерашнем, меня могут вызвать разбираться. А я не приду, потому что не могу пошевелиться. Красота! Пусть сами приходят и несут на третий этаж, на ручках, как принцессу в сказке. Хотя что-то мне подсказывает, Декан просто может пожать плечами и сказать, чтобы приползла, раз ходить не могу.

Удивительно, если честно, что меня до сих пор не исключили из Академии. Меня выгоняли с пар, заставляли чистить котлы (видимо, сейчас буду заниматься тем же), а я все равно ругалась с преподавателями, огрызалась на любое замечание, да еще и комендантский час нарушала беззастенчиво с первого курса. Собственно, я с Деканом познакомилась, когда меня поймали в час ночи. И это еще пораньше с работы ушла! Между прочим, Кеннет только год назад прекратил меня провожать обратно до Академии, а до этого твердо стоял на своем — несовершеннолетние девочки не должны одни разгуливать по ночным улицам (мне и сейчас до совершеннолетия еще полтора года, но разница между четырнадцатью и восемнадцатью годами существенна). Спасибо, что он в первую встречу понял: изображать отца бесполезно, я привыкла сама принимать решения и сама же отвечать за их последствия. Но провожать — хочет, пусть провожает, к тому же и мне веселее было идти обратно.

Поймала меня Рекка. Конечно, кто еще-то! Первый и последний раз, правда, но это просто судьба какая-то — чтобы Рекка начинала череду моих злоключений. Не всегда, но в школе, если она появлялась на моем пути, значит, скоро я во что-нибудь вляпаюсь. Наверняка, из-за собственной глупости или упрямства, но Рекка была, встреча состоялась, и как будто кто-то зажигал для бесов маяк — смотрите, смотрите, Элиш Тарлах, на нее нужно свалить неприятности, да побольше! Рекка схватила меня за руку, когда я за кустами пробиралась к заветному окну. У Академии вообще небольшой двор, шагов в семьдесят всего, наверное, по периметру, но растущие у высокой ограды кусты диких роз и деревья успешно скрывали некоторых особо хулиганистых студентов. Например, меня. А тут — Рекка, ну конечно. Она прочитала мне нотацию на тему «так себя вести нельзя», я поинтересовалась в ответ, почему это такая примерная библиотекарша сама гуляет во дворе во втором часу ночи. Ух, кажется, это был не тот вопрос, потому что на меня наложили заклинание немоты. Нас ему, между прочим, до сих пор не научили! А потом Рекка потащила меня к Декану. В час ночи, когда все нормальные люди точно спят. Декан (его вообще зовут Роланн Каллаган, но среди студентов не прижилось, а должность стала скорее именем собственным, своеобразным, хоть и странным прозвищем) спал. Я еще по дороге пыталась достучаться до здравого смысла Рекки, но, похоже, он давно собрал вещички и уехал в более благоприятные условия. Что испытывает человек, которого разбудили в час ночи (хотя нет, тогда уже перевалило за половину второго), поставили на пороге пигалицу с листьями в волосах и еще разоряются о наказании? Правильно, такой человек хочет послать всех далеко и надолго. Но Декан на то и был деканом, чтобы оставаться в своей должности даже в подобной ситуации, хотя я еще увидела, как он едва не прогнал нас. Сдержался, дед. Роланну Каллагану, по слухам, было хорошо за семьдесят, но он, видимо, решил пойти по стопам Салема Кровопийцы, потому что я бы не дала ему и пятидесяти. Хотя Декан явно начинал усыхать, он оставался длинным, как жердь, и смотрел каждый раз свысока, поглаживая короткую козлиную бородку. Я сама росточком не вышла, дай Небо, до груди ему достану, но когда Декан вот так смотрел сверху вниз, мне еще больше хотелось огрызаться на любые реплики. Вот и на пороге я набычилась, глядя на заспанного Каллагана исподлобья. Хотя пижама у него была забавная, с этим не поспоришь — в аленький цветочек. Редкий ингредиент, между прочим.

— Почему виновница молчит? — осведомился он, когда Рекка наконец высказала все, что думала о моем поступке, и закончила с советами по наказанию.

Она только поджала губы и сняла заклинание.

— Меня лишили права голоса, — сразу выдала я. — Это запрещено Пактом о человеческих правах, который подписали пятьсот лет назад Рохстал, Читта, Ирра и пять заморских стран, включая даже такое маленькое королевство, как Хильдегард. Кроме того, мне не дали вернуться в комнату, а насильно притащили сюда. Разве можно так поступать с пятнадцатилетними девочками?

Можно, еще и не так, если честно, но сейчас об этом лучше не вспоминать.

Декан задумчиво потер подбородок, потеребил бороду, не сводя с меня глаз — сверху вниз, как будто лишай разглядывал. Ну ладно, не лишай, он никогда не смотрел презрительно на своих студентов, но мне все равно не нравился этот взгляд. Так что я только гордо вскинула голову, не собираясь уступать и отводить глаза первой. Декан хмыкнул.

— Будет мыть горшки после пар, — вынес он вердикт. — Доброй ночи, дамы.

И выпроводил нас, с тихим стуком закрыв дверь. Рекка, кажется, такого не ожидала. Я подавила нарастающую злость. Мыть горшки? Да вы шутите! Я вам уборщица, что ли? И предпочла сбежать в общежитие, пока библиотекарша не пришла в себя. Ей полезно так удивляться время от времени.

Потом я с Деканом встречалась часто, так что дорогу в его кабинет выучила наизусть. Не то чтобы мне не нравилось, что выходки сходят с рук — мне вообще-то платили стипендию, считая сиротой (точнее, брошенной родителями), но ведь в целом я не совершала ничего предосудительного. Кроме споров с преподами и нарушения комендантского часа, мда.

Блин, вот так пока лежишь, в голову приходит все, даже мысль, что пора менять жизнь. Не-не, такие глобальные планы надо строить на ясную голову, а не сейчас. Хотя я чувствовала, как возвращаются силы, но только и смогла приподняться, чтобы почти сразу бухнуться обратно на подушку. Бес в зеркале мерзко похихикал и сообщил, что время уже двенадцать часов. Прошло как минимум три пары, получается, впереди еще три. Я бы вообще порадовалась случайному выходному, но лучше бы он выпал по другой причине… Встану — первым делом после еды и приведения себя в порядок надо выяснить, что это была за собачка. Чую, мне крупно повезло, что я ушла оттуда живой. И что вчера было полнолуние.

Еще через полчаса я все-таки села и устало оперлась на стену. Надо бы прибраться… Первоначально комната была предназначена для двух студентов, но из-за малого количества учащихся половину комнаты просто замуровали. Откусили у каждого помещения по небольшому куску, а остальное скудно обставили — шкаф для одежды, книжный стеллаж, кровать и стол со стулом. Все остальное за восемь лет учебы притаскивали сами студенты. Полагаю, у большинства была куча вещей из дома, сувениры, посылки, какая-нибудь посторонняя мебель (наверное, когда дипломники съезжают отсюда, вещи приходится вывозить в огромных телегах), а у меня… ну, из дома мне не писали ни разу за эти десять лет. Я о смерти отца-то узнала совершенно случайно, когда встретилась в Гестоле с уроженцем Альси. Он не сразу меня вспомнил, а потом выразил соболезнование. Ладно, я не спросила, кто умер, просто грустно улыбнулась, и знакомый тут же пожалел, что мой отец оставил жену и детей одних. Я не плакала, смысла не видела. Если бы отец хотел меня найти, пойти против матери — мог бы попытаться, Гестоль не так уж и далеко от Альси. Но… на нет и беса нет, так что я вскоре выкинула эти мысли из головы.

Посылок нет, а моя комната все равно напоминает местную свалку. Хорошо, что не отходов, на свалку выливали неудавшиеся смеси для гомункулов, сломанных големов, какие-то железяки и огромные кипы израсходованных и прочитанных газет. Местное «Время Гестоля» быстро превратилось из новостной газеты в бульварную, откуда вытягивать правду приходилось долго и нудно. Все равно что в отходах тварей копаться. А у меня пол оказался застелен ровным слоем учебников и тетрадей. Хм. Я нахмурилась. Почему, кстати? Точно помню, что вон те книги были на месте. Какой бес их уронил?

— Эй, — окликнула я зеркало. — Кто-то был в моей комнате?

Бес сначала показал синий зад, но потом соизволил повернуться и распушил короткий хохолок между острых ушей.

— Нет.

— А книги?

— Пьянчужка, — повторил он и показал мелкие острые зубки, — сама снесла все. Пока до кровати добиралась.

Оу. Я тяжело вздохнула и снова прислушалась к себе. «Ключ» начинал тихонько поворачиваться, значит, вечером смогу встать. Есть хотелось неимоверно, но я сейчас не доползу до столовой на третьем. Только что кубарем да по лестнице с шестого этажа… Ага, и набью шишек.

Время ползло, а я максимум на что была способна, так это стечь с кровати. Бес хихикал, уже откровенно глумясь надо мной, и я просто каким-то чудом не запустила в зеркало железной кружкой. Только кулаком погрозила.

— Замолчи.

— Ты похожа на гусеницу, — заявил он, скалясь, — которая выглядит курицей.

— Да ты поэт, — изумилась я, удобно устраиваясь на полу рядом с кроватью и кутаясь в одеяло. — Эх, жаль, что писать не умеешь и живешь в зеркале. Бедненький.

Бес заткнулся, надулся и снова показал синий зад. Ну и… какой-нибудь другой бес с ним. Нечего смеяться над хозяйкой.

Наш курс попал на то время, когда повесили в каждой комнате зеркала с бесами. До этого пользовались солнечными часами или водяными, в зависимости от погоды, но зеркала работали лучше. Правда, приходилось мириться с противным характером бесов, которых разводили для этого специально (ага, бесов всю жизнь изгоняем, а тут разводим, обалдеть), но вытравить мерзкое поведение из мелких тварей не удалось. Зато их можно было обидеть, а максимум, как бы бес отплатил — не разбудил вовремя. Рядом с рамой висел короткий список заклинаний, которые можно было применять к зеркалу, не боясь нарушить вплетенные в стекло заклинания. Список действительно совсем короткий — три заклинания всего, но с их помощью возможно было заставить беса замолчать, сказать время, хочет он того или нет, и наказать, если совсем расшалился. Правда, я сейчас не могла ничего из этого использовать, но зато бес и так замолчал, он ненавидел, когда его жалели, да еще и с издевкой. Будет знать.

Выползти из комнаты я сумела только к вечеру. Игнорируя недоуменные взгляды малышей, добралась до столовой и съела двойную порцию риса. Только когда желудок в панике забурчал, сообщая, что еще немного, и он лопнет, я отвалилась от стола и довольно погладила живот. Просидеть почти целый день без еды — паршиво, а пары… А что пары? Переживем. Теперь надо бы добраться до шара связи на первом этаже и поговорить с Джетом. Жаль, у нас в комнатах нет личных шаров или хотя бы кристаллов, но они вообще дорогое удовольствие. Как правило — один шар на дом, а если с ним что-то случится, новый хозяева покупают уже за свой счет. Первые государство предоставляет в подарок.

— Ага, проспавшаяся Элиш Тарлах выползла на небесный свет.

Я непонимающе покосилась на подошедшего Алека.

— Что-что?

Староста расплылся в странной улыбке и подсел ко мне, не спрашивая разрешения. Я упрямо не пододвинулась, оставляя ему выбор: встать обратно или сидеть на самом краю. Алек и бровью не повел, оставшись на месте.

— Я староста, — сообщил он с таким видом, словно сам удивлялся, как его вообще занесло на эту должность.

— Поздравляю, — я хмыкнула, — только что узнал об этом?

— Не, — Алек махнул рукой. — Просто два месяца до конца семестра, скоро каникулы будут, три снежных месяца, все дела. Преподы трясут головами и требуют посещения своих лекций и практик.

— А, поняла. И раз ты староста, тебя снарядили выведать, куда же я пропала, — я понимающе закивала. — А почему с тобой дары не послали?

Алек шутливо испугался и быстро зашарил по карманам, потом развел руками.

— Слушай, они решили принести меня в жертву.

— Какая ужасная судьба! — я оскалилась и потянулась к его шее. — Тогда иди сюда, жертвоприношение ходячее.

Алек машинально отпрянул и все-таки упал на пол, слетел с шумом, умудрившись удариться коленом о стол и на брюки опрокинуть стакан с моим недопитым морсом.

— Все, — я скривилась, наклоняясь над ним. — Должен мне стакан морса.

Он только прыснул и расхохотался.

— Да ну тебя, Тарлах! Полстакана, вообще-то.

— Стакан, — возразила я, игнорируя косые взгляды ужинавших студентов.

Ну да, четвертый курс опять валяет дурака. Уж кого-кого, а старосту знали почти все. Он пытался кадрить девчонок со всех курсов, включая первый, правда, получал от ворот поворот каждый раз. Наверное, каждый. Я начала присматриваться к Алеку только последний месяц. Ну и… меня тоже знали, уже из-за нарушений.

— Полстакана, — заявил староста, заклинанием счищая мокрое пятно с колена.

— А проценты?

— Какие проценты, — фыркнул он и наконец вытащил из сумки, брошенной на соседнюю скамейку, тетрадь. — Распишись.

— Бесам душу не продаю.

— А мне придется, — Алек ухмыльнулся. — Давай-давай. Декан сказал сегодня со всех подписи собрать, мол, наш курс прекрасно понимает, что на пятом придется выбрать, и все такое.

— А, — я нарисовала непонятную даже мне загогулину напротив своей фамилии и отдала тетрадь обратно. — Было сегодня что хорошее?

— Да как обычно, — Алек пожал плечами и сел на соседнюю скамью. — На практике изучали щиты, повторяли, домашку не проверяли, Кухарка опять ныла про надвигающуюся зиму. Кстати, — он вдруг оживился, — читала последние новости?

— Неа.

— Говорят, в Гестоле гарма убили.

Как хорошо, что я закончила с ужином!

— Гарма?!

— Ага, — Алек даже присвистнул. — Таллот в газетенке накатал огромную статью на эту тему. Там больше гона на сыск, конечно, но то, что гарм — точно. Убитый. Таллот написал, что его напополам разорвало.

Я нервно усмехнулась.

— Да ну, выдумывает наверняка все, как всегда. Он же Жулик, по большей части из головы вытаскивает новости. Это как ширпотребный романчик читать.

Гарм, вашу ж мать! Собачка оказалась черным псом. Я его убила. Обалдеть. Как?! Как я могла убить гарма? Хотя тогда понятно, с чего такой откат, и почему щиты, как тонкие стеклышки, лопались. Небо, как я вообще сбежала? Не-не, шутите, бесенята, я не могла его убить. Танатос — мощное заклинание, не спорю, да только все равно базовое. А базовые предназначены для бесов, как высших, так и низших. Гарм — это категории, это другая иерархия. Скорее всего, этот гарм из первой категории, слабый. Блин, да эта собачка убивает с одного укуса, ее только на расстоянии уничтожать.

Я честно пыталась задавить подступающую истерику в зародыше, но, судя по непонимающему взгляду Алека, получалось так себе.

— Да не бойся ты, — он по-своему истолковал выражение моего лица, — правда, у нас теперь комендантский час ужесточили, так что тебе не сбежать.

— Они не имеют права удерживать меня до отбоя, это четко прописано в Уставе Академии, — машинально возразила я, обдумывая новость.

Джет, надо быстрее связаться с Джетом, как и планировала. Из-за Жулика теперь весь Гестоль знает о гарме. Понятное дело, мало кто примет его писанину всерьез, но гарм-то ведь и правда был! Джет все равно будет беспокоиться. И Лис, наверное.

— Слушай, шар связи свободен?

Алек пожал плечами и поднялся, подхватив сумку.

— Не знаю, я пока в общежитие не заглядывал. Наверное.

Я кивнула и выскочила из-за стола, напрочь забыв отнести посудомойке грязные тарелки. Сами уберут, не страшно.

Общежитие стояло справа от здания Академии. В девять этажей, его когда-то в прямом смысле склеили с помощью старой магии из двух домов и превратили в жилое. О том, что общежитие держится на заклинании, нас предупреждали в первый же день, и напоминали, что лучше в комнатах силой часто не пользоваться, а серьезные заклятья практиковать в специально отведенных залах в самой Академии. Звучало это немного нелепо, но что бы мы стали делать, если общежитие действительно развалилось бы в один прекрасный момент из-за сорвавшейся с поводка силы?

У шара связи в холле никого не было, к счастью. Я укрылась в уголке, где обычно сидели парочки, и произнесла кодовое слово. Капральша, наверное, проверит, кто куда звонил, она любит это дело, ну да плевать. Меня уже не вычислят, звонящий не отражается в шаре.

— Привет, Эл.

— Привет, — выдохнула я, глядя на бритое смуглое лицо хозяина «Джохо». — Я вчера с тобой не связывалась?

— Нет. Столкнулась с песиком?

Я криво улыбнулась.

— Скорее слышала его и решила взять незапланированный выходной.

Джет в шаре кивнул и принялся протирать стаканы. Похоже, за стойкой сейчас стоял он. Бриан взял мою ночную смену?

— Лис уже сообщил, что с тобой все нормально. Хотя мы поволновались, когда ты не пришла, но с Академией решили не связываться.

— И правильно, — я шумно выдохнула. Лис сообщил? Это как? Откуда он узнал? Или приходил и просто спрашивал? Ну да, еще бы ему не волноваться — старший братец должен заботиться о маленькой сестричке. Хотя было приятно, что Лис приходил, с этим не поспоришь.

— Я завтра выйду на работу.

— Уверена? — изображение нахмурилось.

— Абсолютно, — заверила я начальника. — Тем более, гарм убит, бояться больше нечего.

— Если это не вранье.

— Думаю, нет.

Точно не вранье, я сама, похоже, его пришибла. Или какой-то маг после меня, но гарм был мертв, мертвее, чем какой-нибудь зомби.

Снаружи раздались звуки поцелуев, и я скривилась.

— Мне пора бежать. До завтра, Джет!

Ответ услышать я не успела: в уголок ввалилась целующаяся парочка. Когда только Алек успевает? И главное — чем он их манит, что они липнут на него, как лишай на желе? Судя по по всему, это какая-то второкурсница — лазурную форму носят только они. Я бочком выползла из-за шторки, скрывающей уголок от посторонних глаз, вернула шар связи на место и побрела обратно в комнату.

Ну ладно, это был гарм, и я его каким-то бесом убила. Танатосом. Прекрасно. Другой вопрос, не осталось ли на месте убийства улик, которые могли указать не столько на меня, сколько на лунного мага? Я помню, что сила вчера (о Небо, это было только вчера!) рванулась вверх и обожгла горло — оно поэтому с утра болело. Прежде я никогда не поворачивала «ключ» до конца, просто не было нужды на базовые заклинания сильно тратиться. Но в Танатос пришлось вложить почти всю магию… Ну, зато я теперь знаю, что такое откат. И все-таки вряд ли кто-то подумает на лунного мага. Такого быть просто не может! Все лунные маги под присмотром, за ними следят. А я… я безобидный солнечный маг, черпающий силу от луны, но знать об этом сыщикам и вообще людям совершенно необязательно!

Глава 4

Гестоль никогда не считался крупным городом. По сравнению со столицей, Берстолем, Гестоль только мог претендовать на звание разросшегося поселения, но горожане так не считали. Они называли город «северным рубежом» и в чем-то были правы: Гестоль отрезал северные земли Рохстала, вытянувшись широким, слабо изогнутым серпом на карте страны. Своим «острым краем» Гестоль как бы предупреждал приезжих: «Это север, а не теплый столичный юг». Дальше только растекался некрасивой кляксой Западный Альси, а ближе к холмистым равнинам, плавно перетекающим в горную цепь Снехта, круглогодично покрытую снегом и льдом, ютились Северный Альси и несколько крупных поселений, не получивших статуса города. Большая часть располагалась ближе к Западному Альси и Заповедным лесам, куда меньше прилипло к Северному Альси. Все-таки мало кто хотел жить в преддверии гор, где зима начиналась в последние полтора месяца осени и заканчивалась только ко второму месяцу весны. Вот и получалось, что на землях Северного Альси снег лежал практически большую часть года — пять с половиной месяцев из десяти.

Гестолю везло больше, все-таки он находился ниже, и зима властвовала свои три месяца, а потом неохотно, но все-таки отступала. Хотя она отыгрывалась на городе, засыпая его за девяносто дней снегом настолько, что когда пригревало солнце, Гестоль превращался в подобие болота, какими были известны Восточные низины, граничащие с Иррой. Весной же вылезала наружу вся теплолюбивая нечисть, отсыпавшаяся зимой в теплых углах, и с удвоенной силой принималась грызть человеческие дома, а потом и самих людей. В это время у Центра помощи страждущим было особенно много работы: изгнать мелкую нечисть, убрать лишай, уничтожить нечисть пострашнее, а кроме того, в Центр обращались все, у кого все-таки подвал превратился в озеро, и вода угрожала выплеснуться сквозь неплотно подогнанные половые доски. В таких случаях всегда помогали стихийники.

На самом деле, обычные люди, когда девочка с миловидной улыбкой в аккуратной желтой форме задавала вопрос «какой вам нужен маг?», кривились как от зубной боли. Потому что иерархия солнечных магов была понятна только им самим и в виде списка занимала добрых десять страниц. Например, те же стихийники делились еще на четыре категории — огненные, водяные, земные и воздушные. При этом, например, среди воздушных были еще маги, которые работали с осадками (облачные), и те, кто разбирался с грозами, туманами, холодными или ядовитыми росами (погодные). Названия не всегда полностью соответствовали действительности, но Кэл, вынужденный изучать иерархию по работе, считал, что у составителей просто заканчивалась фантазия. Слишком мелко иногда делились солнечные. Ну вот зачем отдельно выделять из общей категории целителей, подкатегории «травники» еще… подподкатегорию?.. «мастера ядовитых трав»? Так или иначе, но травники знали почти все растения, другой вопрос, конечно, что специализировались некоторые как раз на ядовитых.

У Кэла быстро заболела голова, он взялся переписывать категории, чтобы выучить дома, но почерк никогда не был сильной стороной семьи Эмоннов. Кэл писал хуже, чем какой-нибудь доби, самый безобидный и откровенно глупый из низших бесов. Доби обычно достаточно было увидеть мага, чтобы, издав тонкий испуганный писк, сбежать из дома. Кэл как-то столкнулся с семьей, которые позволяли доби оставаться в доме и отказывались отдавать его магам. Мать семейства заявила, что доби — безобиднейшее существо, неуклюжее, но оно не причиняет вреда. А в ответ на утверждения, что доби как раз и питаются милостью людей, постоянно набирая силу, женщина выгнала сыщиков взашей. Это случилось как раз через несколько недель после того, как Томас принял Кэла под свое крыло в Центральный сыск Берстоля и отправил его на первое задание. Кэл потом едва успел спасти семью, а зажравшегося доби, мутировавшего в смертельно опасного гвиллиона, пришлось уничтожать заклинанием Леансес, превратившим гвиллиона в труху.

Как же давно это было… Со списком проблема разрешилась просто: Алва принесла ему свою переписанную копию, да так и не забрала. Спасенная семья переехала из столицы куда-то на запад.

Кэл уставился на плащ и шмыгнул носом. Вот только заболеть сейчас еще не хватало, конечно. Почему Томас перевел его именно сюда? В тихий городок почти на отшибе страны; даже если это граница севера Рохстала, не было повода менять начальство. Тола как-то не грустил, что его забирали то ли в столицу, то ли куда-то на юг, вероятней всего, в Фано. Почти курортный город, на берегу моря. Интересно, происходит ли что-то там? Пока Кэл работал в столичном сыске, он лишь со слов Томаса знал, что из других городов ежемесячно приходят отчеты о состоянии дел в отдаленных областях страны. Например, Северный или Западный Альси не отправляли отчеты прямо в центр, альсийские сыски передавали информацию в Гестоль и продолжали сидеть ровно и спокойно. Когда Кэл, на котором теперь тоже висела эта обязанность, увидел в конце месяца данные, что прислали из обоих Альси, он едва не рванул туда. Ну честное слово, какие-то цифры и пара предложений в духе «у нас спокойно, никто никого не сожрал» на огрызке бумаги выглядели насмешкой и обычной отпиской. Кэл успел навести справки, выяснил все, что смог, об альсийских сыщиках и подумывал уже поехать к ним, чтобы хоть как-то развлечься и не стухнуть в гестольском болоте.

Но судьба подбросила гарма и лунного мага, хотя последнее так и не было доказано.

Да и как доказать? Вряд ли лунный маг гулял по городу открыто. Кэл отправил Тайга ненавязчиво поинтересоваться, как в Гестоле относятся к такой силе, и тот в докладе красочно расписал сложившуюся ситуацию, не погнушался привести все нецезурные слова, которые произносили люди («преимущественно мужчины в возрасте от тридцати лет»), услышав о лунной магии. Они благодарили Небо, что сыск и Следящие делают свою работу, и «эти сумасшедшие кровопийцы сидят в столице». Интересно, что бы сказали гестольцы, когда узнали бы, что один из лунных магов, самый старший, помогает Томасу? Вернее, не самому Томасу, кому-то повыше, но иногда лунного отправляли и в берстольский Центральный сыск. Кэл прекрасно понимал: даже если этот сухонький старичок с аккуратной седой бородкой, бакенбардами и волосами цвета луны, больше похож на богатого берстольца, чем на потенциального сумасшедшего, он все равно остается лунным магом — очень опасным и сильным.

С одной стороны, базовые заклинания разрабатывались для всех магов, вне зависимости от рода силы, с другой — специальные заклятья, конечно, тоже могли использовать все, но так как лунных практически ничему не обучали, то и специальные в большей мере принадлежали солнечным магам. Тем не менее, этот старый лунный, Морган Каллен, знал такие заклинания, которые тому же Кэлу и не снились. О них даже Томас не знал, а любая информация о Моргане оказалась засекреченной. Тогда на помощь молодому сыщику пришли старые фолианты, древние рукописи, дошедшие до них еще со времен, когда лунных рождалось больше. И вот именно в этих книгах, написанных на телячьей коже, рассказывалось о специфических заклинаниях, которые как раз и делились на две группы. Одни заклятья могли использовать лишь солнечные, вторые — только лунные. Но сколько бы Кэл ни рылся (он даже к декану Академии Саурану Коглину сходил), ни одного списка специфических заклинаний для солнечных так и не нашел. А Морган молчал, улыбался, когда Кэл попробовал у него выяснить, откуда лунный взял эти странные заклинания. Только сказал, что для специфических необходимо понимание третьего языка, достаточно древнего и практически исчезнувшего.

Для базовых и специальных тоже требовалось знание языков — двух разных, но с ними было как-то проще. Привычней, пожалуй. К тому же издавались целые словари — «Словарь эллиники, собранный Солнцем» и «Мудрая книга слов и переводов с гэльского». Морган как-то то ли случайно, то ли нарочно обмолвился, что язык специфических заклинаний — криолу. Кэл о таком действительно никогда не слышал, а в библиотеках было чересчур мало сведений. Единственное, что ему удалось точно выяснить: криолу использовали первые поселенцы, приплывшими откуда-то издалека. Но путешественники не выжили, их практически полностью уничтожили коренные жители материка Мортир, где впоследствии и образовалось три государства — Ирра, Рохстал и Читта. Первое время страны воевали, откусывали друг у друга куски, отгрызали даже малейшие территории, но в конце нагрянула Серая Химера, которая уничтожила больше ста тысяч человек. Половина выживших остались калеками и не могли иметь потомства. Так что правителям пришлось заключать мирные договоры и восстанавливать свои государства, в которых до сих пор горели целые пожары, сжигающие трупы, покрытые серой паутиной. Все жертвы Серой Химеры за несколько часов до смерти изменяли облик — у них сморщивался нос, почти вдавливаясь в череп, закатывались зрачки, выдвигался вперед подбородок, а руки и ноги выворачивались под невероятным углом. И сверху каждый миллиметр кожи покрывала серая паутина — верный признак Серой Химеры. К счастью, пандемия больше не возвращалась, и Кэл надеялся, что трагедия не повторится: лекарство так и не нашли.

— Сидишь все?

Кэл устало потер глаза, откидываясь на спинку стула.

— А что прикажешь делать? Встать и плясать?

— Я просто спросил, — Тайг пожал плечами и уселся напротив, пододвинув стоящий у стены стул. — Алва где?

— Отпустил ее домой, кашлять начала, — Кэл зевнул и снова потер глаза. — Не знаю… Я всю ночь просидел над фолиантами, но там ни слова не сказано, что в Гестоле хоть что-то было связано с лунными магами. Северные земли в принципе осваивались самыми последними, Северный Альси, по-моему, вообще каким-то чудом заселили.

Тайг фыркнул.

— Не хотел бы я жить посреди вечных снегов. Да еще горы рядом. Как представлю, что круглые сутки вокруг белым-бело, а температура где-то в самом низу термометра валяется, страшно становится. Когда там можно отпуск будет взять и сгонять в Фано?

— Через три месяца.

— Эх, — Тайг тяжело вздохнул и вытянул шею, разглядывая обложку фолианта.

— Зачем тебе карта? Если Гестоль нужен, так у следопытов висит, очень четкая, они недавно нанесли пару новых зданий.

— Скорее вспоминал историю.

Он почти не кривил душой. На самом деле — искал хоть какие-нибудь заклинания поиска, для которых не понадобилась бы человеческая плоть. Нельзя искать то, чего не знаешь, а в переулке даже что и было если, то гарм перекрывал абсолютно все. Может быть, сразу после смерти черного пса могли остаться намеки на безумного храбреца, но сейчас было поздно. Уже вчера утром было поздно.

Из Берстоля пришел ответ — все лунные сидели на своих местах и не отрывали «задницу от стула». Томас был в своем репертуаре, шеф любил вставить крепкое словцо. Крепко сбитый низкий человечек, может, и вызвал бы у кого постороннего смех, но сыщики под его командованием прекрасно знали: один раз посмеешься — не сможешь сидеть с месяц, а то и больше. Томас считал своих подчиненных детьми, а значит, их можно было выпороть. Самым натуральным образом — солдатский ремень шефа висел в его кабинете на видном месте, так что даже новичок понимал: с начальством шутки не пройдут.

Кроме ответа от Томаса же пришел обратный вопрос: «Неужели в Гестоле появился неучтенный лунный маг?» Алва — умница, просто незаменимое сокровище! — ответила, что нет, с ситуацией уже разобрались, виновных наказали, а лунных магов нет. Во всем виноват солнечный мальчишка, вообразивший себя могущественнее остальных. Томас хмыкнул и посоветовал парнишку выпороть. У бывшего шефа на все был один ответ, как обычно. Кэл понимал — они солгали и утаили информацию. Но за два дня все равно ничего нельзя выяснить, так что остается только один вариант: поговорить с деканом местного филиала Академии и переброситься хотя бы парой слов со студентами. Ну, если не считать людей Кеннета и осведомителя Таллота.

— Может, это все-таки не лунный?

Кэл пожал плечами.

— Ты сам-то в это веришь?

— Могу поверить, — неожиданно заявил Тайг и хмыкнул, увидев, как у шефа округлились глаза от удивления. — Но не хочу. Слушай, Кэл, а ведь если тут правда лунный, то поймать его будет сложно, сам понимаешь.

— Понимаю, — спорить тут было не с чем, — но неужели ты думаешь, что мы не отыщем след?

Друг только гадко ухмыльнулся и легонько постучал пальцем по столу. Три быстрых стука и четыре размеренных — «Я с тобой, веди». Кэл удовлетворенно улыбнулся. Он поведет. Дело за малым — найти хоть один след, а идти к цели он умеет.

Жаль, что вчерашняя встреча с Кеннетом почти ничего не дала. Дядя пообещал, что выяснит у своих, но гарантий никаких. Слишком внезапно все произошло, чересчур неожиданно, а главные свидетели — нищие — мертвы. Единственная надежда, что кто-то из прохожих все-таки видел мага, наверняка бежавшего. Маг, скорее всего, до смерти перепугался, бросил заклинание в гарма и сбежал из переулка от греха подальше. Люди не могли не обратить внимания на бегущего человека, не просто бегущего, но словно от кого-то улепетывающего. Кэл на мгновение представил, что было бы, не убей маг пса. Гарм, вырвавшийся на людную улицу, паника, смерти… Нет, не важно, лунный маг или солнечный, но его в первую очередь стоит отблагодарить, потому что в противном случае проблем было бы куда больше, а беда приняла бы огромный размах. Гарм почти в центре города — это не ужастик для малышей на ночь глядя.

К тому же еще и потенциальный подозреваемый герой — студент. Кэл вкратце обрисовал остальным сыщикам ситуацию, умолчав, что подозревают лунного, и общими усилиями за рабочую версию стали считать, что убил пса студент. Причем не просто ученик Академии, но, скорее всего, либо с первых-четвертых курсов, либо пяти-, шестикурсник. Потому что на седьмом году обучения — Кэл помнил это по себе — специальные заклинания въедаются так, что начинаешь их использовать не задумываясь. На пятом еще нет — после четырех лет запоминания базовых заклятий сложно сразу вспомнить новые. Хотя странно было представить, что какой-нибудь первокурсник убивает гарма. Четырнадцатилетний мальчишка! Почему-то ни у кого не возникало сомнений, что маг принадлежал к мужскому полу, один из следопытов в шутку предположил, что какая-нибудь пигалица кинула Танатос, и в кабинете поднялся смех. Кэл никого не затыкал, он сам смеялся от души, а Алва только покачала головой.

Значит, следовало искать мага, парня, в возрасте от четырнадцати до двадцати лет. Перспективы не особо воодушевляли, но с Кеннетом он встретится все равно только завтра вечером, сегодня стоит пойти домой и хорошенько отдохнуть. Настоящее расследование начинается с завтрашнего дня.

— Иди домой, — посоветовал Кэл примолкнувшему другу, и Тайг встрепенулся.

— Что, серьезно? Еще пяти нет, шеф!

— Ну хорошо, — он пожал плечами, — тогда сначала передай это остальным парням, а потом, так и быть, можешь сидеть в моем кабинете до завтрашнего рабочего дня.

Тайг прыснул и легонько толкнул поднимающегося Кэла в плечо.

— Иди к бесам! — он тоже встал. — Но парням я передам, так и быть. Хотя, думаю, следопыты уже усвистали домой.

— Завтра я иду с утра в Академию, так что не теряйте… Стоять! — Кэл, снимая с вешалки плащ, кивнул на стул, — мебель верни на родину, иначе Алва прочитает тебе нотацию. Ты хочешь ее послушать? Я — нет.

Тайг шутливо вздернул руки верх и послушно перетащил стул на место к стене.

— Теперь я чист, шеф!

— Свободен, — благосклонно кивнул Кэл, застегивая верхнюю пуговицу. — Парней не забудь предупредить!

Ответ донесся уже из-за двери.

Штаб гестольского сыска находился недалеко от центра города, буквально в десяти шагах от Солнечной площади, которая оканчивалась Губернаторской Залой. Главу Гестоля, жившего в выстроенной полукругом трехэтажной Зале, Кэл лично не знал, только видел один раз издалека и как-то не горел желанием с ним знакомиться. Губернатор Роберд Бёрк не производил впечатления ответственного человека, Кэл откровенно считал его жирной свиньей, которая все ищет место потеплее да посытнее. Наверное, оно так и было на самом деле, по крайней мере, денег в Гестоль уходило довольно много на общественные нужды, как писали в документах, но в городе ничего не менялось, только Бёрк покупал новые повозки, нанимал слуг и жил на полную катушку. По крайней мере, Жулик еженедельно сообщал о приобретениях губернатора во «Времени Гестоля», и в этом осведомителю можно было верить. Двести лет назад осведомителей называли глашатаями, теперь дали новое название, но суть оставалась одна: они разносили новости. Парни из сыска смеялись над статьями Жулика, которого на самом деле звали Таллот Макграт, и внешне он настолько же соответствовал своему прозвищу, сколько и жирный боров Роберд Бёрк.

Кэл встретился с Таллотом в первую же неделю после перевода, вернее, Жулик сам его нашел. Каким образом он преодолел все заслоны и вошел в личный кабинет начальника сыска, Кэл не знал, но Жулик стоял перед ним и довольно ухмылялся, протянув пятерню для рукопожатия. Кэл его проигнорировал и только спокойно кивнул. Мол, рад встрече, но я вас не звал. Таллот довольно ухмыльнулся.

— Мы с вами сработаемся. Я — Таллот Макграт, Жулик.

Это было его единственной фразой, а потом он ткнул в пару своих статей о губернаторе, о фестивале Зимы, прошедшем на прошлой неделе (Кэл еще задумался: а не рано ли гестольцы проводят праздник? Ведь осень в самом разгаре), потом быстренько свернул газетки и ушел. Молча. Через минут пять зашли Тайг и Алва, заставшие шефа в задумчивой прострации. Следующая встреча с Таллотом произошла по инициативе Кэла. Мелкий, в темных очках, широкополой шляпе, слишком привлекающей внимание, и в серых одеждах, Таллот казался хищной птицей из-за крючковатого носа и цепкого взгляда. Последнее, ясное дело, было видно, лишь когда Жулик снимал очки, а делал он это очень редко. Молчаливый осведомитель казался не от мира сего, к тому же не маг, просто человек, но порой он слишком много знал. В общем, это была полезная связь, но сейчас Кэл ей не воспользовался. Пока.

Таллот сделал свое дело — он красочно подал историю убитого гарма, сделав акцент на том, что черный пес мертв. Паника не поднялась, хотя один инцидент погоды не делает. Находились же периодически малолетние маги, на спор или по собственной дурости вызывавшие какую-нибудь нечисть из категорий. Может, здесь то же самое? Вероятность подобного была довольно высока, процентов девяносто из ста, но тут дело уже было не в гарме. Маг, загадочный герой и, возможно, лунный. От этого становилось только интереснее, но вопреки ожиданиям Кэла азарт не появлялся. Слишком зыбкий вариант, надеяться на крупное дело не приходилось. Ведь стоит только раз сказать себе: «Я хочу, чтобы… я надеюсь…» — и потом, когда выяснится, что это просто гениальный солнечный маг, разочарование будет сродни откату. Кэл ненавидел это состояние. Первый и последний раз он испытал на третьем году работы, когда посчитал, что группа парней, проводивших призыв кербера, следует какому-то глобальному плану. Хорошо, что он изложил свои подозрения только Томасу, ну, и Алва с Тайгом знали, куда без этого, но в итоге все оказалось до смешного просто. Кэл виду не показал, как больно по его самолюбию ударила собственная же неуемная фантазия, но с тех пор он очень редко позволял в таких делах на что-то надеяться. А в Гестоле, кажется, и вовсе ни о чем подобном и речи быть не может.

С другой стороны никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Завтра с утра следовало наведаться в Академию. Даже не с утра, а ближе к обеду, когда точно все студенты будут на парах. Кстати, хорошо бы взять на заметку забавное местоположение школы и Академии. Кэл об этом еще в первый раз подумал, когда увидел план Гестоля. Если школа неким образом обозначала восточный край города (и находилась рядом с кладбищем, между прочим. Какой нормальный человек построит школу юных магов рядом с погостом? Или раньше многие ученики умирали? Почему он об этом не подумал?), то Академия Магии и Высших искусств располагалась в западном районе города, абсолютно в противоположной стороне. Или это чтобы студенты не вспоминали о школе? Чтобы она осталась для них действительно в прошлом как страшный сон? Что характерно — основные точки Гестоля как раз распределились в трех важнейших местах — запад, восток и юг. Как раз неподалеку от южной границы города находился Центр помощи. Кэл вяло подумал, нет ли какой-нибудь роли у получавшегося треугольника, но мысли начинали путаться, и он понял, что еще немного, и уснет. Кэб иногда подпрыгивал на брусчатке, Кэла откровенно укачивало.

Хорошо, что выделенная Берстолем квартира находилась всего в получасе езды от штаба. Аккуратный четырехэтажный домик приютил не только его, но еще пару-тройку специалистов, правда, из другой области. В столице почему-то посчитали, что начальник не должен жить в одном доме со своими подчиненными, хотя Кэл порывался переселить хотя бы Алву поближе. Тайг, тот пусть живет в другой стороне, водит к себе девушек и занимается, чем угодно, но Алве в том же доме было не место. Не разрешили. Сказали, что если он хочет, чтобы госпожа Вудс жила вместе с ним, пусть женится. В этих словах ему почудилось мамино влияние, и он неохотно, но согласился на то, что есть.

Мама спала и видела, что ее обожаемый старший сын женится на Алве, «пригожей девочке, которая обязательно бросит работу и будет сидеть дома да растить ребятишек». Нет, Кэл любил свою мать, искренне, сильно, но насчет его семейной жизни представления у них расходились очень сильно. Кэл считал, что роман на работе не стоит тех проблем, которые он мог за собой повлечь. Если бы Алва выбрала другую профессию, то, возможно, он бы и начал с ней встречаться, но пока девушка каждое утро, как копье, оказывалась рядом, заглядывала в глаза и выполняла свою работу, Кэл просто не мог представить ее в роли своей жены. Мама на все эти объяснения только поджимала губы и уходила полоскать мозги Риану. Младшему брату приходилось хуже, поскольку он еще учился в Академии, но тут Кэл ничем не мог ему помочь.

Кажется, зря он вспомнил о семье. Уже после ужина и душа, когда Кэл сел читать прихваченную с работы книгу по общей и зарубежной истории, нестерпимо захотелось обратно в Берстоль, в уютный белый домик с винтовыми лестницами и высокими красивыми колоннами, поддерживающими широкий балкон. В столице было хорошо. Возможно, многолюдно, порой слишком шумно, а по окраинам лучше не ходить без заклинания-сетки, чтобы в случае чего отбиться от нищих, но все равно Кэл любил город, в котором родился и вырос. В Берстоле были огромные площади и парковые аллеи, каких не встретишь ни в одном другом городе Рохстала, там изобретатели посреди бела дня испытывали свои странные кэбы, которые ездили без лошадей за счет схваченных мелких бесов. А еще очень тепло большую часть года. И… там ведь жила его семья, и дедушка с бабушкой с обеих сторон. Вся родня Эмоннов испокон веков жила в Берстоле, только отдельные личности, непонятно почему, уезжали в другие города, а то и перебирались заграницу, при этом разрывая любые связи с семьей. Кэл этого не понимал, он помыслить не мог, чтобы вот так когда-нибудь навсегда потерять отца с матерью и Риана. Возможно, сейчас он был в Гестоле, но Томас не оставил ему выбора.

Нет, хватит вспоминать. Потому что сейчас у него просто нет возможности съездить в столицу. Лунный маг куда важнее, особенно если он вполне реален.

На следующее утро Кэл позволил себе впервые за месяц проваляться до одиннадцати часов. К двенадцати как раз доберется до Академии. Наливая себе кофе, который привозили из Четты, он связался с Алвой.

— Доброе утро, — поздоровалась она, кося куда-то глазом.

Кэл нахмурился.

— Посетитель? Как ты себя чувствуешь?

— Бумаги, — коротко ответила Алва и зашуршала. — Тайг принес отчет, я его просматриваю и заношу в папку с делом. В тайную папку, — как бы между прочим добавила она. — Следопыты, кстати, ничего нового не сказали. Все то же — ощущения, как от лунного мага, но это может быть искажение от гарма. Все-таки не беса убили.

— Понятно, — Кэл посмотрел в опустевшую чашку. — Как думаешь, в Академии сейчас пары в самом разгаре, верно? И ты так и не ответила на второй вопрос.

— Наверняка, — откликнулась Алва, — вряд ли здесь расписание сильно от нашего отличается. — Ее отражение в шаре чуть нахмурилось. — Мне лучше. Я зашла к нашему местному целителю, и знаешь… Не болей. Он зверь. Я серьезно.

Кэл удивленно хмыкнул.

— Чересчур усердно тебя пользовал?

Алва потерла лоб.

— Не то слово. Он спрашивал обо всем, включая… кое-что очень личное, только я так и не поняла, зачем. Хотя он вроде заполнял мою карту. И едва не подписал приказ, чтобы меня отпустили домой лечить.

— Алва…

— Мне не нужно, — перебила она Кэла, предупреждающе показывая маленький кулачок. — Все в порядке. Температуру я сбила, а горло лечу. Все, отключаюсь.

Кэл только покачал головой. Алва ему была необходима как воздух. Такую помощницу еще поискать, и если бы Алва заболела настолько серьезно, что пришлось бы ее принудительно отправлять домой и приставлять целителя, у Кэла, пожалуй, возникло бы много проблем. Нет, он прекрасно знал, что где лежит, но уж слишком Алва была незаменима в некоторые моменты.

От дома до Академии было минут сорок пешим ходом, и Кэл предпочел снова взять кэб. Поудобней усевшись и назвав вознице место назначения, он принялся размышлять, что скажет декану. Роланн Каллаган. Семьдесят восемь лет, солнечный маг в пятом поколении. Раньше преподавал в берстольской Академии, потом его повысили и отправили в Гестоль. Из столицы на север, но деканом? Это произошло двадцать пять лет назад, и Кэл представил худенького старичка, похожего на Моргана. Семьдесят восемь лет — это немало даже для мага, хоть обычные люди почему-то считают их долгожителями. Отнюдь. Тайг защищал одну из обязательных работ как раз по этой теме, хотя в итоге диплом писал о защитных заклинаниях. Кэл даже не знал, что существует настолько много разновидностей щитов, а Тайг довольно ухмылялся и ни в какую не желал делиться источниками. Так и не поделился ведь, бесенок. Но Кэлу в принципе хватало собственных щитов — пара-тройка специальных, множество базовых — такие слои было сложно пробить, хотя, наверное, в серьезном бою не нашлось бы времени на раздумья, как лучше выстроить защиту.

Академия встретила его привычным шумом: первокурсники высыпали на улицу, видимо, на перемену, ловить теплые осенние дни. Кэл усмехнулся: да, на первых двух курсах хотелось еще вырваться наружу, веселиться, флиртовать, чувствовать себя ребенком, который из последних сил цепляется за свободу и делает все, чтобы впоследствии не забыть это чувство. На входе сидел охранник, и Кэл в первую секунду принял его за голема. По комплекции — идеально подходит. По лицу, опять же, видно, что особым умом охранник не блещет.

Кэл показал знак на запястье — зелено-золотая ящерица с синими глазами, и тот беспрекословно расплел заклинание на двери, впуская сыщика.

— Как я могу пройти к Роланну Каллагану? — вежливо поинтересовался Кэл.

— Прямо на третий этаж по лестнице, потом направо и до упора, последняя дверь в конце коридора, — неласково буркнул охранник, указывая на вход. — Там у студентов спросите.

— Спасибо.

Улыбаться ему не имело смысла, и Кэл вышел на тропу. От входа до Академии шагов семьдесят-семьдесят пять, прикинул он. Если отбой, как и в столице, в десять, то опаздывающие студенты наверняка прячутся за кустами. Кэл невольно улыбнулся: в Академии, конечно, не поощрялось нарушение комендантского часа, но кто-то как будто специально садил высокие пышные кусты и деревья вдоль забора, чтобы можно было легче вернуться и не попасться на глаза охраннику. Впрочем, декан и преподаватели сами были когда-то студентами, это вырастая, они превращались в зануд и ворчащих стариков да старух, требовавших от студентов беспрекословного посещения пар и подчинения. Не все, но большинство.

Был у Кэла, да и сейчас наверняка работает, сорокалетний преподаватель заклинаний-ловушек, Уиллег Коулман. Свой среди студентов, вечно улыбающийся, на парах он всегда устраивал своим подопечным ловушки — вроде бы безобидные, а попробуй, выберись! Когда все попадались, Коулман усаживался на свое место и предоставлял студентам полную свободу действий.

— Только осторожней, — напоминал он, — есть ловушки-отражатели. И если вы в такой используете какой-нибудь Танатос или что у вас там убивает с первого плевка, то меня заставят отмывать или выбрасывать то, что от вас осталось. Но можете рискнуть, мне не жалко, а веником и тряпкой я пользоваться умею.

После таких слов не рисковали, ясное дело, но пока выпутывались из ловушек, параллельно разбирали принцип их действия и создания. На парах Коулмана никогда ничего не записывали, но всегда веселились. Даже если какой-нибудь раздражительный идиот принимался бухтеть, мол, это издевательство над студентами, Коулман пожимал плечами и отвечал, что это его любимое занятие вообще-то — загнать своих учеников в ловушки, спеленать их, сложить магическим образом в несколько раз, а потом отнести домой, чтобы съесть парочку на ужин вместо какой-нибудь рыбы. Бухтящий затыкался, остальные веселились и продолжали пытаться выбраться.

Во дворе до сих пор бегали первокурсники в коричневой форме. Девушки в лазурной одежде устроили пикник под деревом, и к ним уверенно направлялся четверокурсник — зеленую форму носили только они. На мгновение Кэл пожалел, что не доучился нормально до самого конца. В двадцать лет устроившись на работу в сыск, он отдал этому делу два года беззаботной учебы, только и носился с обязательными зачетами и заданиями, но почти все время пропадал в штабе вместе с Томасом. Алва и Тайг присоединились к нему уже после окончания Академии, они-то нормально занимались седьмой и восьмой курсы и спокойно устроились на работу.

Беззаботное шебутное время закончилось еще шесть лет назад.

В холле Академии было прохладно и светло. Горели лампы, большие белые свечи источали едва уловимый запах, но этот аромат позволял студентам сосредоточиться на учебе. По крайней мере, так считали создатели, но студенты — народ упрямый, пока они сами не захотят учиться, никакие свечи не помогут. По широкой центральной лестнице, располагавшейся прямо напротив входа, спускались пятеро, еще трое вывернули откуда-то из бокового коридора, и только теперь Кэл понял, что задача почти неподъемная. Ему нужно было проверить целых шесть курсов, а сколько это человек? Даже если взять за основу среднестатистическую группу, уже получается тридцать человек. На шесть курсов. Сто восемьдесят человек плюс-минус еще сколько-то, и, скорее всего, именно плюс. Грубо говоря, нужно проверить двести человек. Кэл малодушно подумал, что, может, стоит просто вызывать их в штаб, но потом откинул эту идею. Если это действительно солнечный маг, да еще первокурсник, он просто испугается, что его накажут. С одной стороны — прекрасно, его вычислят, с другой — а если у него влиятельные родители? Если что-то еще пойдет не так, и маленький маг попадет в неприятности?

Ладно, приходилось признать, что он еще ищет отговорки. Кэлу до зубовного скрежета хотелось, чтобы это был лунный. Ведь дело тогда куда более серьезное, чем просто гениальный солнечный маг! Неучтенный лунный весомее, неучтенный лунный без признаков сумасшествия, убивший гарма и тем самым спасший город, — вот такое звучало совсем хорошо. Кстати, насчет сумасшествия, у Моргана ведь тоже не было ни одного признака, но Томас объяснил это тем, что в лунного внедрили какие-то оковы. Большего шеф рассказать не смог, а Кэл в своем стремлении удовлетворить в очередной раз вспыхнувшее любопытство не сумел ничего найти. С оковами оказалось все еще более безнадежно, чем со специфическими заклинаниями и языком криолу.

Студенты в коридоре третьего этажа перешептывались и кивали в его сторону, признавая чужака. Кэл расстегнул плащ, стянул шарф, пока поднимался, в Академии все равно было тепло. Неудивительно — иначе бы учащиеся просто замерзли. Особенно девушки в своих не сильно длинных юбках, едва достигающих колена. В коричневом — первокурсники, в синем — второй курс, сбился в одну кучу. Кэл помахал им рукой, и девушки, словно стайка птиц, вскочили с диванов. Неужели он такой страшный? В белом — третьекурсники, как-то недоверчиво посмотрели в его сторону и тоже поспешили уйти с пути. Восьмые курсы в темно-синей форме не сбежали, но напряглись. Не свой. Так было всегда — может, во время учебы студенты не очень общались между курсами, Академия вообще не особо стремилась собрать всех в один большой коллектив, предоставляя учащимся свободу выбора на этот счет, но если появлялся кто-то чужой, кто-то из внешнего мира, не принадлежащий Академии, тогда студенты все смотрели на пришлого волком. Если бы ему вздумалось напасть, они бы не раздумывая сплотились, отстаивая свой временный дом.

Внезапно резко открылась дверь, и Кэл едва успел остановиться, чтобы не удариться.

— Если вы, Тарлах, не соберетесь и не станете нормально работать, я вам не поставлю зачет! — донеслось из аудитории, а перед ним оказался… оказалась девушка, совершенно спокойная, словно не слышавшая прозвучавшей визгливой угрозы. Она как-то гордо вскинула голову, бросила на Кэла недоуменный взгляд и пожала плечами.

— Если я сдам вам все работы, — отчеканила она, явно обращаясь к преподавателю, — вы не имеете права не ставить мне зачет. Мои прогулы я компенсирую. К тому же, госпожа Шален, вы сами выгнали меня на прошлой неделе с лекции. Так что этот прогул на вашей совести.

Шален? Иррийская фамилия. Приезжая. В Академию берут заграничных преподавателей?

Госпожа Шален, кажется, начала говорить что-то еще, но студентка закрыла дверь и отправилась восвояси. Кэл только изумленно моргнул. Местный дебошир? Бесенок в женском обличье?

— Вы потерялись, господин сыщик?

— Нет, — машинально ответил он, когда понял, что девушка остановилась. — Я к декану.

— А, — студентка тут же потеряла интерес и снова развернулась. Слишком резко для видимого спокойствия.

Вот и поговорили. Интересно, как она поняла, что перед ней сыщик?

По коридору пронесся мелодичный звон: начиналась следующая пара, а Кэл так и не сдвинулся с места. Почему они все-таки решили, что это обязательно парень убил гарма? Если там была девушка, похожая на эту студентку, то она вполне могла сориентироваться в подобной ситуации и использовать Танатос. А потом сбежала. Нужно подкинуть парням и такую версию.

Роланн Каллаган оказался на месте и выглядел совершенно не на свой возраст. Кэл протянул руку, чтобы с ним поздороваться, и уважительно склонил голову, когда декан крепко сжал его запястье. Каллаган был до сих пор достаточно силен, чтобы самому справиться с гармом. Другое дело, что он бы воспользовался не базовыми заклинаниями.

— Добрый день, господин сыщик, — декан указал на кресло около дубового стола и сел на свое место. — Чем могу помочь? Я правильно понимаю, что ваше появление связано с недавним происшествием, о котором растрезвонил Таллот?

— Верно, — Кэл мгновенно подстроился под его деловой тон. — Мы ищем мага, который убил гарма, но пока у нас слишком мало зацепок. Единственное, на что мы опираемся в данный момент: маг использовал лишь базовые заклинания: Танатос и простейшие щиты, наслаивая их друг на друга.

— Поэтому вы считаете, что это студент? — уточнил Каллаган. Он потер свою бородку и кивнул. — Да, разумно. Вряд ли маг знал, что встретится с гармом, и не был готов к схватке. Любой взрослый солнечный воспользовался бы специальными заклинаниями, они все-таки сильнее, но вот студент… Похоже, что это не могут быть… скажем, шестые, седьмые и тем более восьмые курсы?

— Да.

— Потому что они уже знают специальные заклятья, — продолжил свою мысль декан, снова принимаясь теребить бороду. — Это в них, грубо говоря, вбивается. А вот какой-нибудь третьекурсник или кто-то с четвертого еще используют базовые заклинания, потому что знают только их. Первый курс можно отметать сразу, Танатос изучается лишь на третьем, это слишком серьезное заклинание.

— А какой-нибудь гений, узнавший про заклинание случайно? — предположил Кэл, выкладывая кристалл записи. — Я должен сохранить разговор.

— Конечно, — кивнул Каллаган. — Нет, Танатос не то заклинание, которое можно найти в фолиантах, выложенных на общее обозрение. Только если у него есть доступ к особой части библиотек, что сомнительно. Первые два курса я бы не рассматривал, но если вы хотите их проверить, то пожалуйста. Только постарайтесь сделать это как-нибудь ненавязчиво. У нас… учатся дети приближенных губернатора, а нам не нужны проблемы. В Гестоле и так не очень много студентов, а с каждым годом все больше человек предпочитают перебраться в Берстоль. Столица все-таки.

Кэл понимающе кивнул.

— Значит, вы думаете, что это мог быть кто-то с третьего, четвертого либо пятого курсов? — еще раз спросил он.

— Верно, — кивнул Каллаган. — Хотя если честно, я бы рассматривал вообще только четвертый и пятый курсы. Третий… Нет, возможно, на третьем может оказаться гений. Но этот юноша должен быть очень сильным. К тому же, — декан чуть нахмурился, — я верно помню, что в ту ночь было полнолуние?..

Если честно, Кэл не хотел бы это обсуждать, но скрывать довольно важные обстоятельства, которые могли бы помочь вычислить мага, было глупо и бесполезно.

— Верно, — подтвердил он. — Полнолуние. Этот маг не только гений, но еще и обладает недюжинной силой… Чтобы убить гарма, а потом пережить откат. У вас ведь никто не умер?

— Никто, — задумчиво откликнулся Каллаган и, встав, направился к высокому шкафу, забитому папками. — Пока я вам предоставлю личные дела всех студентов четвертого и пятого курсов. На самом деле это закрытая информация, поэтому я отдаю их вам под личную ответственность.

— Я понимаю, — Кэл встал, забирая папки, потом убрал в сумку, которую декан вытащил из стола. — Большое спасибо, господин Каллаган. Вы не будете против, если я дождусь перемены и познакомлюсь со студентами этих курсов?

— Да, конечно, — он вдруг усмехнулся. — Мне бы очень хотелось знать, что это за гений учится в моей Академии.

Кэл решил переждать пару в столовой, он снял плащ, перекинув его на спинку скамьи, поставил рядом сумку и на всякий случай повесил охранное заклинание. Хотелось есть, но он решил не злоупотреблять гостеприимством Роланна Каллагана, хотя помнил: в Академии всегда кормили вкусно. За высокой стойкой, отделяющей обеденный зал от кухни, сновали повара, раздавался стук ложек и звон тарелок. Готовятся к перемене… Еще бы: накормить столько голодных ртов не каждому под силу. Кэл снова улыбнулся. Все-таки было здорово снова оказаться здесь, хоть и по работе.

Потихоньку начали появляться студенты. Сначала старшие курсы, потом подтянулись младшие. Тот самый парень в зеленой форме флиртовал с девушкой-шестикурсницей, она смущалась, но ей явно нравилось, что парень говорил. Может, с него и начать? Кэл поднялся, подошел ближе, осторожно касаясь локтя четверокурсника, и тот резко обернулся.

— Что?

Кэл молча показал знак сыщика, и парень изумленно вскинул брови.

— Вау. Чем могу помочь?

— Отойдем.

— Да запросто, — он ухмыльнулся и повернулся к девушке. — Я сейчас, только помогу нашим доблестным сыщикам. Спасение мира, сама понимаешь. Долг зовет.

Шестикурсница испуганно ойкнула, остальные тоже сразу же обратили на них внимание, и Кэл сдержал позыв поморщиться. Парень любит быть в центре внимания? Нет, он бы вряд ли стал скрывать, что убил гарма. С другой стороны — а если не знает, что убил? О позорном бегстве рассказывать никому не хочется.

— Как тебя зовут? — спросил Кэл, когда он подошли к столу.

— Алек Маршейн, — бодро отозвался четверокурсник. — Староста группы. Вы из-за гарма, да?

— Вроде того, — уклончиво ответил Кэл. — Староста, значит?

— Ага.

Он скрестил руки на груди, разглядывая… Маршейна, да. Алек Маршейн. Жилистый парень со странно крупной головой, или это кажется из-за прически? Длинные пушистые волосы до плеч скорее бы пошли красивой девушке, а не этому парню, которого язык не поворачивается назвать миловидным.

— Мы еще не нашли мага, который убил гарма, — наконец сообщил Кэл.

— Я понял, — Алек ослепительно улыбнулся, — иначе бы вы не пришли. Что, думаете, студент?

— Возможно.

Парень присвистнул.

— Ух ты! Это же насколько крутой маг должен быть. Я только знаю, что Линч довольно сильна, но она на восьмом курсе, братья Ноулз еще. На третьем курсе есть сильный парнишка Бреслин. И…

— И?.. — Кэл чуть наклонил голову.

— И, конечно, я, — самодовольно закончил Маршейн и снова улыбнулся.

— Что ты делал позавчера вечером?

Парень задумчиво почесал голову, накрутил на палец волосы и вдруг подмигнул.

— У меня было дело. Спасение части самого себя, так сказать.

— Части себя? — не понял Кэл.

— Ну… — Маршейн расплылся в довольной улыбке. — Я мужчина, вы мужчина. И периодически нам просто необходимо… как бы повежливей выразиться…

— Я понял, — Кэл коротко кивнул и бросил взгляд на очередь. — С кем?

— Хотите попробовать? — он многозначительно поводил бровями. — Ско Фенлон, семикурсница. В общежитии живет на пятом этаже, комната пятьсот семь. Скажу по секрету, у нее…

— Она сейчас на учебе? — перебил его Кэл. Выслушивать комментарии Маршейна по поводу одной из его пассий не хотелось. Попадались иногда среди магов настолько неприятные личности, и с ними бы Кэл не хотел иметь никаких дел. Но по работе приходилось встречаться с куда худшими людьми, а у этого парня мозг просто съехал сейчас весь вниз. Кто только решил, что он годится на роль старосты группы?

— На учебе, — откликнулся, продолжая улыбаться, Маршейн. — У них пара после перемены на втором этаже.

— Спасибо.

Парень шутливо показал большой палец — одобряю! — и ушел обратно к загомонившей очереди. Возможно… нет, определенно стоило выбрать для первого разговора другой объект, но что сделано, то сделано. Естественно, Маршейн растреплет всей Академии, зачем приходил сыщик, но, может, оно и к лучшему? Хотя эффект все равно получится тот же самый, что и в случае, если бы они решили вызывать студентов в штаб.

Кэл поморщился.

Он покинул столовую, обдумывая дальнейший план действий. По пути успел опросить еще нескольких студентов, но если можно было считать странным то, что они все шарахались от него как от Серой Химеры, то набиралось чересчур много подозреваемых. Да, сыщики никогда не пользовались хорошей репутацией, они были связаны с другим, криминальным миром, где царили убийства, лилась рекой кровь и кому-нибудь отрубали головы. Забавное описание дал в одной из своих книжонок уличный осведомитель, которого за это, кстати, потом тихо убрали, что только усугубило положение, и репутация сыщиков стала окончательно черной. С другой стороны, эта самая репутация неожиданно привлекала немало молодых магов и просто людей. Не то чтобы случился переизбыток кадров, но желающих хватало, к тому же разнообразной работы накапливалось в некоторых сысках достаточно, и ее можно было спихнуть на молодежь. Немало кто уходил после года работы, понимая, что на самом деле не все так весело и интересно, но Кэл знал: терпение награждается и за добро воздается добром, хоть и далеко не сразу.

Последней, кому он собирался задать вопрос, стала Ско Фенлон. Она, смущаясь, подтвердила, что Маршейн был с ней в тот вечер. Спасибо, что не стала расписывать, как ужин превратился в завтрак, хотя, кажется, собиралась. Кэл едва ли не сбежал из ее аудитории, гадая, насколько распущенны студенты в этой Академии.

На первом этаже у выхода он снова наткнулся на ту четверокурсницу. Студентка копалась в сумке, явно что-то пытаясь найти. Кэл подошел, когда девушка вытащила наконец явно самодельный браслет и облегченно вздохнула.

— Прогуливаете пару?

Она обернулась.

— О, господин сыщик? Как там Декан?

— Жив, — машинально ответил Кэл. — Как вы догадались, что я сыщик?

— Ну, господин сыщик, — девушка выделила несравненной интонацией последнее сочетание, — вы просто изумительно похожи на сыщика. А сейчас только подтвердили мою теорию. К тому же Академия слухами полнится.

Кэл помимо воли улыбнулся. Эта студентка оказалась вторым человеком, который от него не норовил сбежать при первом же звуке. Да и выглядела она куда вменяемее, чем их староста.

— У вас такой своеобразный староста, — сам смутно понимая зачем, сообщил Кэл, вспоминая Маршейна.

Девушка дернула плечом и вздохнула.

— Своеобразный — не то слово. В него временами как будто бес вселяется, честное слово. Но так нормальный парень. Лучше всех из группы с атакующими заклинаниями управляется. О, — она вдруг расплылась в улыбке, почти похожей на маршейновскую, и Кэлу стало немного не по себе, — господин сыщик, а вы нашли, кто убил гарма? А то в газете не написали.

— Пока нет, — ответил Кэл и чуть нахмурился. — А где вы были позавчера ночью?

— Я была дома… вернее, в общежитии. Можете спросить у охранника, я успела вернуться в последний момент, и он наговорил мне очень много хорошего, — она чуть пожала плечами.

Кэл коротко кивнул, запоминая ответ. Что-то было не так… Он не мог понять, что именно, но в груди ворочалось нечто и пыталось глухо ворчать. Охранника он спросит, обязательно, и уточнит время возвращения.

— А сегодня вы?..

— Господин сыщик, — улыбка девушки вдруг неуловимо изменилась, напомнив ему оскал хищника, — я незнакомым мужчинам кодовое слово шара связи не даю и вообще как-то не особо знакомлюсь с теми, кто работает в сыске. И в принципе ни с кем не знакомлюсь. Всего хорошего, господин сыщик.

И ушла. Кэл только изумленно смотрел ей вслед, пытаясь осознать, что только что произошло. Она решила, что он собирается пригласить на свидание?.. Сыщик студентку? Нелепость какая! Если Тайг узнает об этом, он просто засмеет его, как пить дать засмеет. Бесовка! Ушла, оставив последнее слово за собой. Можно было, конечно, догнать, но студентка, судя по звуку, уже достигла второго этажа, да и бегать ему за девушкой как-то не пристало. Что ж, у него есть личные дела студентов, так что…

Следующим пунктом плана был разговор с Кеннетом, но до него оставалось еще около шести часов. Кэл немного постоял у дверей Академии, размышляя, чем ему заняться, и решил вернуться в штаб. Тайг наверняка уже принес все отчеты.

Историю Гестоля он решил отложить на завтра, тот талмуд, который принесла Алва, лучше читать на свежую голову. Вместо этого он просмотрел документы, выбросил альсийские отчеты, написал им гневное письмо и только после этого, отправив друзей по домам, оставшихся с ним вопреки уговорам, поехал в «Джохо». Часы показывали девять вечера.

Вечером в таверне играла тихая ненавязчивая музыка. Пианист в освещенном углу словно ненароком прикасался к клавишам, и мелодию можно было вычленить, только если специально прислушиваться. Кэл хмыкнул: все-таки можно было понять, почему Кеннет любил это заведение. Кроме того, конечно, что он близко знал владельца таверны по прозвищу Джет. Хозяин, по словам дяди, приехал из Ирры около двадцати лет назад, на заре своей молодости, не сумел обосноваться в Берстоле, много путешествовал по Рохсталу и в итоге добрался сюда, до «границы севера», и создал небольшое заведение, в какой-то степени предназначенное для избранных.

Кеннет сидел за стойкой и болтал пустым стаканом. Кэл направился прямиком к нему, усаживаясь рядом. В таверне было немноголюдно, большинство посетителей расселись по темным углам, за стойкой кроме них обнаружился еще один мужчина на другом конце.

— Привет, — Кеннет отсалютовал ему пустым бокалом. — Выпьешь?

Кэл покачал головой, чуть прищурился из-за блестящих в свете огней пузатых бутылок. Настенные полки были заставлены всевозможным алкоголем, только на самой нижней ютились банки с соками, стыдливо пряча свою неприглядную внешность.

— Если только сок.

— Лис, — донеслось неожиданно откуда-то из-за занавески, отрезающей зал от внутренних помещений, — я могу принести перри?

Кеннет помимо воли улыбнулся, и Кэл заинтересованно на него уставился.

— Давай, — крикнул дядя и пояснил уже тише:

— Девочка вновь работает. Хотя, — он постучал по бокалу, — не знаю, стоит ли вам встречаться.

— Почему?..

— Ого, — раздался все тот же голос, — господин сыщик, вы все-таки намерены взять у меня кодовое слово для связи?

Кэл изумленно повернулся к кельнеру. Какая встреча… Он бы мог подумать, что ошибся, но браслет на руке, тот самый, что затерялся в бездонной сумке студентки, говорил об обратном. Та же девушка — невысокая, с пронзительными карими глазами и прической каре, черные волосы на кончиках были выкрашены в рыжий. Милая студентка, подрабатывающая в таверне. По ночам.

— Нет, — наконец произнес Кэл и покосился на дядю, щекой чувствуя его удивленный взгляд.

— Это радует, — кельнер улыбнулась. — Что будете пить, господин сыщик?

— Сока ему, — вмешался Кеннет. — Только сока. Вы встречались?

Девушка бросила на него недоуменный взгляд.

— Мы-то встречались. Ты его знаешь, Лис?

— Мой племянник, — Кеннет хмыкнул.

Кэл кашлянул.

— Несовершеннолетняя, значит, но подрабатываете в таверне?

Девушка пожала плечами: не ваше дело.

— Какой будете сок, господин сыщик?

— Может, и не сок, — заявил Кэл, откидываясь на спинку стула.

— Не сок? — уточнила девушка, верно уловив в его голосе вызов. Она прикусила губу, словно сдерживая улыбку. Огоньки настенных бра отразились на какое-то мгновение в ее глазах, заплясали, словно бесенята.

— Не сок, — Кэл удовлетворенно улыбнулся и сложил руки на стойке. — Что у вас из алкоголя?

Кельнер пожала плечами и бросила странный взгляд на Кеннета.

— Может, расскажешь своему племяннику, Лис? Ты же все тут знаешь.

— Я спрашиваю у вас, госпожа…

— Хорошо, господин сыщик, — девушка быстро облизала губы и указала на полки. — Как видите, большой выбор. Вашему дяде я принесла перри, — она ткнула пальцем в высокую прозрачную бутылку с золотистым напитком. — Это грушевый сидр, но сахара в нем больше, в отличие от яблочного. Конкретно эта бутылка содержит восемь процентов спирта. Или вы предпочитаете вина, господин сыщик?

В вопросе слышался обратный вызов, и Кэл весело ухмыльнулся. Ему нравилась эта случайная игра, и какой-то словно отчаянный взгляд девушки. Он подался вперед, игнорируя непонятный взгляд дяди.

— А на вкус грушевый сидр сладкий, как леденец, или кислее?

— Сладкий, — кельнер облокотилась на стойку, почти вплотную приблизив лицо. — Так что, господин сыщик, будете его пить?

Кэл вгляделся в ставшие при таком расстоянии черными зрачки и только кивнул, снова отклонился на спинку стула, расслабляясь.

— Пожалуй. Вы все же не представитесь?

— Господин сыщик, — она аккуратно разлила перри по двум бокалам, — я же вам сказала еще в Академии, что не даю кодовые слова…

— Я помню, — Кэл хмыкнул. — Мне просто интересно. И… дядя о вас говорил.

Девушка покосилась на Кеннета.

— Правда? Рассказывал, какая я умница?

Кэл расплылся в улыбке и чуть прищурился.

— Конечно, правда, дядя?

Кеннет как-то странно кашлянул, но он почти не обратил внимания, продолжая:

— И умница, и красавица, его девочка.

Кельнер поперхнулась.

— Что-что? Лис? — в голосе зазвучали угрожающие нотки, и дядя наконец хрипло засмеялся.

— Не вмешивай меня в вашу игру, девочка!

— Это не игра, — она притворно насупилась и бросила на Кэла лукавый взгляд. — Вы все мое имя спрашиваете, господин сыщик, а сами не представились.

— Кэл Эмонн, — отозвался он сразу же. — Ты?..

— Мы не переходили на столь близкое общение, — девушка не удержалась и насмешливо фыркнула. — Лис, твой племянник флиртует со мной напропалую, а ты смотришь на это, как будто на цирковое представление. Тебе не стыдно?

— Нисколько, — странным голосом ответил Кеннет, потягивая вино.

Кэл откровенно веселился, глядя на студентку. Кто же она? Забавно, что оказалась девочкой дяди, наверное, он считает ее своей дочерью или младшей сестрой и так опекает. Ненавязчиво, но присматривает. Интересно, и до скольки она работает в таверне? Ведь наверняка поздно возвращается. Впрочем, скорее всего, дядя, как настоящий господин, провожает ее до Академии.

Человек на другом конце стойки вдруг постучал по бокалу, привлекая внимание кельнер, и девушка мгновенно спрятала улыбку.

— Еще, Гален?

— Полстакана, Эл, — хрипло откликнулся тот. — Только теперь шампанского. Есть холодное?

— Конечно, — ответила девушка и скрылась где-то в рабочих помещениях.

Кэл проводил ее взглядом и только потом повернулся к дяде.

— Я помню, что она четверокурсница. Забавно, что я встретил ее сегодня в Академии.

— Забавно, — все так же странным голосом отозвался Кеннет, как-то подозрительно разглядывая его.

Кэл нахмурился.

— Что-то не так?

— Нет, — дядя словно спохватился и хмыкнул. — Просто Эл кое в чем права — ты флиртуешь с ней. Сам хоть понимаешь?

— Так нужно, — уклончиво ответил он.

Кэл понимал, он ведь вполне отдавал отчет в своих действиях. И эта девушка… Эл?.. она хоть и приняла игру, тоже бросила вызов, практически сразу отвечая на его реплики, но она нервничала. Едва заметно, но о чем-то волновалась, и явно не о том, что разговаривает с сыщиком. Вряд ли это было связано с гармом (хотя кто знает), но что-то Эл скрывала. И гончая в Кэле проснулась, шла сейчас по следу, хотя скорее это был даже волк, готовившийся схватит добычу за загривок и трясти, пока не получит все ответы.

— Как ее зовут-то?

— Не смей ему говорить, Лис, — вмешалась вернувшаяся Эл, ловко наполняя бокал посетителя.

Убрав бутылку под стойку, она снова подошла к ним и погрозила Кэлу пальцем.

— Нехорошо, господин сыщик, пользоваться связями. Особенно у меня под носом.

— Ну простите, — он развел руками, признавая свою вину. — Эл, значит?

— Можно Эл, — согласилась девушка и слишком нервно, на взгляд Кэла, поправила прическу.

Азарт спал, игра сошла на нет из-за вынужденного перерыва, и Кэл спрятал невольную улыбку в бокале. Это была хорошая игра, не поспоришь, но все когда-нибудь заканчивается. Эл принялась протирать бокалы, иногда бросая взгляды в их сторону.

— Ты так и будешь на нее смотреть или мы поговорим? — в какой-то момент поинтересовался Кеннет, и Кэл вздрогнул.

— Поговорим, — решительно кивнул он и слез со стула. — На диванчике?

— Да, — Кеннет повернулся к стойке. — Эл, давай сюда бутылку. Ты сегодня во сколько заканчиваешь?

Кэл прислушался и чуть не присвистнул, когда услышал ответ.

— В два.

Он подавил желание напомнить, что завтра с утра лекции, даже если это последний учебный день перед выходными, а то слишком уж рвущиеся наружу слова смахивали на нотации. Кэл прекрасно помнил, как ненавидел их в исполнении матери, а ссориться с Эл сейчас не хотелось. Волк немного притих, понимая, что сейчас не сумеет прижать жертву. Но след хищник больше не потеряет. К тому же, Кэл удовлетворенно улыбнулся, бросая последний взгляд на девушку — у него на руках ее личное дело.

Глава 5

Я развернула карту и озабоченно уставилась на три красивых пятна, отделенных друг от друга изогнутыми границами. Четта, Рохстал и Ирра — три государства, уместившиеся на не особо большом материке. Куда бы мне бежать? В Ирре равнины, в центре едва ли не пустыня, хотя к морю, конечно, климат становится куда лучше. Да и вообще, насколько я помнила, города Ирры располагались преимущественно на побережье. К сожалению, по протяженности с севера на юг именно Рохстал захапал себе самую большую территорию, хотя по ширине ощутимо уступал Четте. Ирре в некотором смысле повезло — материк с севера резко уходил вниз, создавая огромную природную заводь, испещренную скалами, если верить карте, так что по сути настоящего севера у наших соседей и не было. Ирра вообще считалась в большей степени морским государствам, именно иррийцы первые покорили море. И ведь при этом они тратили огромные деньги на закупку нашего леса! Хотя, кажется, теперь большая часть поставок шла из Четты, вот уж где этого добра хватало до сих пор. Но четтцы помешались на природе. На месте каждого срубленного дерева тут же садили два новых. С другой стороны, наверное, так и поддерживался миф о вечнозеленом Четте, где почти круглый год зеленели хвойные, а в теплое время добавлялись и лиственные деревья и кустарники.

Иррийцы считались простым и понятным народом, правда, у них не было короля, а странной управлял некий Совет, собранный из лучших капитанов, где все являлись полноправными участниками вне зависимости от пола и вероисповедания. Впрочем, кажется, в Ирре верили в некоего Бога моря, что вполне справедливо. Согласно нашим учебникам, в Совет входило двенадцать капитанов, иногда кто-то менялся, но протащить просто так сыночка или другого близкого родственника не представлялось возможным. В Совет принимали исключительно после экзамена. Вот интересно, может, если бы у нас тоже все губернаторы сдавали сначала экзамен, жизнь бы стала лучше? Или слишком умных к рулю подпускать не стоит? Его Величество Флари Мудрый (понятия не имею, за что его наградили таким прозвищем и почему мамочка выбрала для будущего короля подобное имя) такими вопросами пока не заморачивался. Видимо, рохстальская бюрократия либо не доносила до его сиятельных ушей нужной информации, либо Флари Мудрого это вообще не особо волновало. Кстати, не о том мне надо думать.

Дважды за день встретиться лицом к лицу с сыщиком! И не с кем-нибудь, а с главой гестольского сыска! Я ведь еще в универе как услыхала, что он к Алеку пристал, поспешила уйти. Ну зачем остановилась около выхода и принялась искать оберег? Да, браслет поможет от мелких проказ бесов, но от сыщика не скроет ничего. Блин, и ведь после встречи пришлось делать вид, что просто из-за браслета задержалась, а потом все равно пошла на пару. Да, не собиралась я, хотела в общежитие смотаться побыстрее, но сыщик ломал все планы. Кэл Эмонн… И Лис, каков, а? Племянник. Нехилые у Лиса семейные связи, между прочим. В племянниках ходит глава гестольского сыска, боюсь спросить, на ком он женат, и где работают остальные родственники. Хотя Лис не походит на семейного человека, но внешность обманчива.

Я тяжело вздохнула. Может, все-таки в Четту?.. Они, конечно, на природе там помешаны, мяса почти не едят, опять же, и вместо короля или совета, подобного иррийскому, у них сидит во главе страны некий Сын Природы. Периодически его меняют по каким-то личным соображениям, но чаще всего, как рассказывают учебники, Сын Природы не слазит с нагретого места до глубокой старости. А потом его хоронят в лесу, причем хоронят сразу после смены, и если старик еще не мертв, то закапывают живьем. Изверги. У нас с увечными и то лучше обходятся.

А ведь этот Кэл Эмонн больше интересуется именно магом, убившим гарма, а не самой нечистью. В принципе, да, я слышала об инцидентах, когда малолетние идиоты на спор или себя потешить призывали нечисть из категорий. За что обычно и платились своей же кровью, головой или другими жизненно необходимым частями тела. Так что, господин сыщик и правда мог не искать зачинщика. Похоже, что-то да осталось в переулке от моей силы, раз он так вцепился в дело. И ведь наверняка почувствовал, что я вчера нервничала, готов был вцепиться не хуже пресловутого гарма, только что не убил бы одним укусом, а вывернул бы наизнанку, вызнал все. Вот же гад. Наверное, уйду я в случае чего в глухую несознанку. Ну ведь правда — меня не запомнили прохожие (я надеюсь), гарм мертв, доказательств нет, а по остаточному фону магии и эху от нитей установить личность мага просто нельзя.

Впрочем, размышлять я могла сколько угодно, но приходилось мириться с жестокой реальностью — денег на билет в другую страну мне элементарно не хватало. Стипендия и зарплата — это хорошо, на личные нужды в самый раз, но чтобы довольно быстро (скажем, к окончанию четвертого курса) накопить необходимую сумму денег, мне следовало пойти работать в правительство, хотя бы гестольское. Или прямиком к сыщикам. Хотя кому там нужна девятнадцатилетняя девчонка, не знающая ни одного специального заклинания? Два месяца, да… всего два месяца до перехода на пятый курс, до долгих зимних каникул, а у меня ни одна проблема не решена. Не зря преподы начинают бить тревогу и требовать, чтобы мы подписывали всякие бумажки, совсем скоро группа сменит привычный состав, и от нас по факту останутся рожки да хвостики. Пятый курс всегда соединяли с шестым, седьмой на какое-то время с восьмым. На какое-то потому, что восьмикурсники были добрыми и ласковыми ровно до начала дипломных работ. Как только кураторы начинали с них требовать хотя бы первые наброски, восьмикурсники превращались в кербера, а то и в кого похуже. Вполне возможно, кстати, что я вылечу с пятого курса, причем перееду прямо в столицу, в комфортабельную палату для неизлечимо больных. Интересно, всем людям настолько въелась в голову мысль, что лунным нельзя позволять жить нормально, что вообще никто не задумывался об обратном? В смысле, что мы тоже люди, вполне обычные, просто источник силы у нас луна, а не солнце, вот и все. Да, луна в каком-то смысле слабее, к тому же у нее разные фазы, периоды, от которых зависит поток силы, солнце в этом плане куда стабильнее. И все же… Я вот лично самый нормальный человек, если отбросить лунную магию. С ума сходить не собираюсь, знаю, что такое откат, убила гарма… Да мне вообще орден положен за убийство черного пса! Может, сыщики ищут мага, чтобы наградить, а?..

На следующее утро в Академии царил легкий переполох: восьмые курсы должны были принести отчеты по практике. Они ходили какие-то все хмурые, скрюченные и явно пытались научиться проклинать любого, кто к ним приблизится, просто взглядом. В этот момент невольно порадуешься, что даже для проклятия необходима соответствующая сеть.

— Какая жуть, — поежилась Керри, опасливо глядя вслед паре восьмикурсниц, бросивших на нас только что уничижительный взгляд. Мы поспешили убраться с дороги.

Я хмыкнула.

— Сожрут и не заметят. Наверняка после сдачи отчета опустошат столовую похлеще толстолобиков. Кстати!

— Да? — Керри поправила очки и внимательно посмотрела на меня, так, словно я собиралась открыть какую-нибудь тайну мироздания. Со своими жидкими косичками и чересчур большими для ее лица очками, Керри походила на неудачно сделанную куклу.

— Ты какое направление выбираешь? — надо бить беса, пока он слаб.

— Травы, — ответила она и поудобнее перехватила учебники. — А что?

— Ничего, — уныло отозвалась я и легонько хлопнула сокурсницу по плечу. — Пара в двести третьем?

— Да… Ищешь напарника? — проявила Керри неожиданную догадливость. — У нас вроде очень многие на целительство идут. Несколько человек еще на щиты и ловушки. Ты в атакующие собираешься?

— Угу, — я покрутила браслет и тяжело вздохнула. — Ну да ладно. Идем?

Алана из списка тоже вычеркивалась, она вообще уходила в мозгоправы, то есть собиралась залазить людям в мозги. Теоретик бесов. Оставался только Алек, но чем больше я за ним наблюдала, тем меньше хотелось подходить.

Остальных рассматривать не было смысла, все-таки солнце — это защита и исцеление, поэтому неудивительно, что практически у всех атакующие заклинания выходили, мягко говоря, слабо. Даже мой щит, получавшийся под прямыми лучами солнце тонким и норовившим быстро сломаться, еле выдерживал заклинания. А щиты для луны тоже не играли особой роли. То есть, они, конечно, черпали силу вне зависимости от ее природы, просто больше силы вкладывалось именно в атакующие заклинания, те получались сильнее, били больнее, и радиус действия у лунных увеличивался. Ну, по крайней мере, так твердили древние фолианты. Совсем древние, какие водились только в библиотеке Академии.

Наверное, в столичной Академии книг было еще больше. Жаль, что Лис не маг, он же наверняка родом из Берстоля, помог бы мне раздобыть пару-тройку полезных томиков. А я что, я ничего, развиваю кругозор, все такое. Любопытно, в конце концов.

Да уж. Честно говоря, я сейчас слабо представляла, что опаснее — сыщик, сующий нос не в свое дело (в смысле, флиртующий со мной), или то, что предстоит разговор с самим Деканом. Потому что, чую, придется мне собирать манатки и уезжать в Ирру или Четту вскоре после разговора и демонстрации настоящей силы. Вообще цвет сети — настоящий цвет магии — проявляется только в трех случаях: при пробуждении силы и при использовании специального или специфического заклинаний, хотя последние утеряны довольно давно, а язык, на котором они произносятся, мертвый. Нам вскользь сообщила об этом Рекка, потом я покопалась в книгах, но ничего, к сожалению, так и не нашла. Впрочем, мне бы со специальными сначала разобраться, специфические могут и подождать.

И все-таки пришлось идти к Алеку.

Вернее, вылавливать его в столовой во время перемены, по крайней мере, там я могла увидеть его точно. Алек любил перемещаться по этажам Академии с невероятной скоростью. Ну да, иначе как бы ему успевать на все свидания, назначенные с интервалом в десять минут?

— Мне не послышалось? — переспросил он, когда я задала вопрос, предварительно утащив его в уголок столовой. — Нет-нет, ты действительно интересуешься, какое направление я выберу?

— Уши плохо мыл с утра?

— Тарлах! — он изобразил пантомиму «Я сейчас упаду в обморок», но так и не упал. К сожалению. Вместо этого Алек схватил меня за руки, подался вперед, глядя каким-то щенячьим взглядом. — Ты прости меня…

Я промолчала. Ради его же пользы.

— Но у меня уже есть девушка, и я не могу ответить на твои чувства!.. — он печально вздохнул. — С другой стороны, если ты согласишься стать второй женой…

— Нет, милый, — я улыбнулась в ответ, тоже подаваясь вперед, и клацнула зубами перед его носом, — только первой и никак иначе. В противном случае ты лишишься сейчас своего носа. Сечешь?

— Я не могу! — Алек вскинул руки в притворном горе. — Видит Небо! Оно свидетель, как я желал бы сделать тебя первой женой, отдать дом, детей и свое сердце, но! Но!

— Ты сейчас лишишься зубов, — тихо пообещала я, стараясь игнорировать смешки. Ну да, студентам только дай повод повеселиться.

Лис тоже вчера как будто следил за цирковым представлением. Не могла же я игнорировать сыщика, притворяться, что его нет. К тому же он бросил вызов. Вот же бесенок. Наверное, все-таки было выгоднее притвориться дурочкой.

— Не скалься, — уже нормальным голосом заговорил Алек и игриво подмигнул мне. — Я пока не знаю, либо защита, либо атакующие.

— Пару уже нашел?

— Для постели — да, — со всей серьезностью заявил он и поднял руки. — Шучу! Вернее, не шучу, но — нет.

Ой, пожалею я, что сейчас предложу, еще как пожалею.

— Пойдешь ко мне в напарники?

Лицо у Алека не вытянулось от удивления, а жаль. Когда еще такой момент выдастся? Он вдруг задумался, подергал себя за отросшие патлы и как-то цепко в меня смотрелся.

— Лунишь, — цыкнул наконец Алек, пряча руки в карманы форменных брюк, — лунишь ты чего-то, Тарлах…

— Ну конечно, — фыркнула я, чувствуя, как растворяется когда-то успевший образоваться комок напряжения. — Я серьезно, Алек. Если пойдешь в атакующие, дай мне знать. Туда все равно без пары не допустят, а из наших мало кто собирается.

— Хорошо, я подумаю, — он расплылся в улыбке. — За это с тебя сок!

— Ты мне еще тот морс не вернул, — возмутилась я, показывая ему фигу. — Не наглей.

— Понял, понял, — он ухмыльнулся и погрозил мне вдруг пальцем. — Но в паре я ведущий.

— Посмотрим, — бросила я ему ответ уже в спину.

Алек не ждал его, просто ушел в свойственной ему манере, не оборачиваясь.

Спрашивается: не заключила ли я сделку с самым вредным из бесов? Мы проучились бок о бок четыре года, и по сути единственное, что я точно знаю об Алеке Маршейне — он жуткий бабник. Причем, что самое примечательное, ни одна девушка после разрыва его не ненавидит, не пытается поджарить, поймать в ловушку или сотворить какое другое злодейство. Признаться, это удивляет — у магов много возможностей наказать обидчика, так ведь нет. Ходят, дружат и с Алеком, и между собой, словно он не вчера с одной из этих подружек под ручку гулял, а сегодня планирует провести ночь уже со второй. Впрочем, глядя на то, как он дурака валяет, вряд ли его воспринимают всерьез. Воистину: женская душа — потемки. Я тоже отношусь к этому полу, но если честно, смутно представляю рядом с собой парня. «Милый, а ты знаешь, я лунный маг. Да-да, тот самый, который считается потенциальным сумасшедшим и убийцей». Думаю, после такого любой «милый» просто сбежит куда подальше. Возможно, даже не в Четту или Ирру, а куда-нибудь в заморские страны. Жаль, кстати, что на корабль билет стоит впятеро дороже, чем в соседние государства.

Преподаватель интуитивной магии, Ошин Ахерн, отсутствовал целый месяц, и вернулся только сегодня утром. Так что нам перед его парой пришлось в срочном порядке вспоминать всю ту муть, что он вещал до отъезда. Интуитивная магия не нуждалась в сетях, но зато обязательны были либо руны, либо карты. В зависимости от предпочтений мага. Причем считалось, что если эти предметы созданы самим магом, то и веры им больше, поскольку через пальцы создатель передает некий заряд своей силы. Или что-то вроде того. У меня с интуитивной магией выходил полный швах, ни одно из мелких предсказаний не сбывалось никогда, а карты как будто надо мной издевались. То все выпадали перевернутыми, то складывалась полная бессмыслица, на что Ахерн негромко делал замечание насчет моих рук и плохой памяти. Так что я была рада, когда он уехал.

Моложавый мужчина под пятьдесят, не пытающийся выглядеть хорошо — жуткое зрелище, но Ошин Ахерн, стремительно вот сейчас вошедший в аудиторию, вызвал у девчонок нестройный вздох. Нет, отнюдь не восхищения. Ахерн обрился налысо. Или в Ирре его насекомые заели настолько, что он решил: ну их, эти волосы? Он и раньше-то не особо за ними ухаживал, русые пряди казались серо-бурыми, да и в принципе Ахерн не походил на поборника чистоты. А тут вдруг в новой одежде, опрятной — рубашечка, брюки — и лысый. Может, в Ирре будущую жену встретил?

— День добрый! — радостно поздоровался он с нами, и я еще больше утвердилась во мнении, что что-то с Ахерном не так.

Группа ответила нестройным гулом, я разумно промолчала, спрятавшись за спинами одногруппников.

— Сегодня мы будем гадать, — опять как-то счастливо объявил Ахерн и принялся раздавать аккуратно сложенные до начала пары колоды. — Погадаем, что с вами случится через полгода. Будем гадать друг другу. Но сначала небольшая лекция.

Отдав мне последнюю колоду, Ахерн подмигнул и как ни в чем ни бывало вернулся к преподавательскому столу. Это что сейчас было? Он… мне подмигнул? Кто и чем опоил Ахерна?

— Эй, — я ткнула сидящую впереди Алону, — что с ним?

— Хороший вопрос, — пробормотала она, не поворачиваясь. — Заколдовали его, что ли?

— Опоили, — буркнул сидящий с сокурсницей Алек. — Ну не мог он так резко измениться за какой-то месяц.

— Не мог.

— Вы хотите что-то рассказать? — прервал нас Ахерн, обративший все-таки внимание на невнятный шепот.

— Я напоминал девочкам о собрании, — бросился грудью на гипотетический Танатос Алек и постучал по тетради. — Просто не успел сказать только им. Извините.

Вот, когда надо, он умеет быть вполне серьезным и довольно милым. Хотя такое состояние у него быстро проходит, даже чересчур. Обидно. С другой стороны, Алек достаточно сосредоточен на парах по заклинаниям, хотя там все внимательны, о мальчике с чесоткой забыть просто невозможно. И ведь это не единичный случай, по Академии множество слухов ходит, порой довольно жутких.

Ахерн напоминал нам зачем-то, что такое заклинание.

— …это вид ритуально-магической речи; прямое обращение к объекту магического воздействия в императивной форме — требования, приказа, побуждения, просьбы, мольбы, предупреждения, запрещения, угрозы, — слишком громко объяснял он ставшую для нас давно прописной истину. — Для нас в физическом смысле… или, скорее, в метафизическом, заклинание, оно же заклятье, — это сеть с определенным рисунком определенной формы. Любое изменение нитей влечет за собой либо новое заклинание, либо уничтожение исходного, и если изменение или заклинание было ошибочным изначально, возможен взрыв, который нанесет немалый урон магу.

— Кроме того, — продолжал Ахерн, — единственное слово, которое используется для активации сети, — это название заклинания, в котором сокрыт его смысл. Если вы нарисовали одну сеть, а произнесли чужое название, опять же последует взрыв, который вам навредит. Поэтому маг всегда должен четко помнить, как выглядит сеть и к какому заклинанию она относится. Также нельзя забыть, что базовые заклинания произносятся на одном языке, а специальные — совсем на другом, потому что происхождение у них разное. — Он замолк где-то на минуту, потер горло, словно устал говорить.

Странно. Раньше Ахерн мог болтать хоть всю пару и с откровенным сожалением прерывался, когда мы переходили к практике. Вопрос по-прежнему актуален: кто и что сотворил с нашим преподом? Нет, не то чтобы я волнуюсь, но как-то не по себе. Ахерн, конечно, ведет у нас всего один семестр, интуитивная магия не в почете у серьезных магов, но все же… Я заметила взгляд Алека и коротко кивнула. Можно попробовать погадать.

— Интуитивная магия, — снова заговорил Ахерн, — заключена в маге с рождения. Это сама сила, тот самый «ключ», и его воля — ответ на ваш вопрос, который выражается в картах или рунах. Вы уже знаете значение каждой карты и каждой руны, поэтому вам не составляет труда интерпретировать расклады. Что ж, — он как будто оборвал себя на полуслове и только что с облегчением не вздохнул, — приступим к гаданиям. Разбейтесь на пары, кому не достанется, я подойду.

К моему удивлению, Алек уселся рядом. Причем на пару с Алоной. Они мысленно друг друга прокляли, судя по выражению лиц, но промолчали и уходить, похоже, не собирались.

— Я сегодня такая популярная? — Не поняла, почему ко мне? Я же признанная одиночка.

— Нас нечетное число, — пояснила Алана. — Ты одиночка, но вряд ли хочешь быть с Ахерном.

— Я староста, — заявил Алек, — а ты…

— Я поняла, — перебила я его и покосилась на подошедшего препода. — Можно мы втроем?

— Думаете? — со странным сомнением качнул головой Ахерн. — Лучше бы на пары, чтобы сосредоточиться на своем партнере. Госпожа Тарлах, возможно, вам стоит все-таки составить пару мне?

— Мы справимся, — заверила я его, добавив к словам кроткую улыбку. — Алона — одна из лучших, вы ведь помните? Пусть меня поучит. Мы однокурсницы, так что мне будет легче расслабиться и гадать на того, с кем я учусь уже четыре года.

Ахерн пожевал губу и как-то уже не сильно радостно улыбнулся.

— Хорошо.

Три колоды карт легли на парту.

— Гадаем по кругу? — деловито поинтересовалась Алона, когда препод отошел к другим. — Ты — мне, я — Алеку, Алек — тебе?

— Получается, что так.

— Отлично, — она перетасовала карты и уставилась на старосту. — Загадывай и вытягивай.

Лицо Алека приняло какое-то мечтательное выражение, он даже глаза закрыл, и я скривилась. Вот ведь показушник. Алона тоже оказалась не в восторге от его поведения.

— Я тебя отсюда выпну сейчас, — предупредила она и протянула колоду. — Давай уже.

— Нам еще надо кое-что провернуть, — тихо напомнила я и покосилась на Ахерна. — Или вам не любопытно?

— А давайте лучше просто проследим за ним? — Алек не глядя потянул карты.

— Когда ты успел съесть молодильных фруктов?

— Злая ты, Тарлах.

Я мило улыбнулась.

— Да, в курсе.

Алона наконец отложила оставшуюся колоду и принялась за расклад. Простейший метод выяснить будущее — воспользоваться «Звездным крестом». Полагаю, у любого найдется дома какая-нибудь затасканная колода карт, тридцать шесть картонок с картинками. Для «Звездного креста» достаточно просто вопроса, типа «Что меня ждет?», и, по идее, карты должны примерно подсказать ответ. Например, важная встреча, любовное приключение, долгое путешествие и прочая чушь, которой жаждет или не жаждет обычный человек.

Маги при всей их силе остаются людьми, не зря ведь наш король не обладает даже зачатками силы, а в Совете только один маг. Другое дело, конечно, что даже один такой маг может в пух и прах разнести дворец, угробив и Совет и короля. Согласно истории Рохстала, когда-то такое пытались провернуть, но маги, верные своему народу и королю, скрутили противников (ну да, на предателей спустили тех, кто мог считаться далекими предками инквизиторов, магов, имевших право убивать без суда и следствия). Первая и, надеюсь, последняя война магов закончилась быстро — за пять дней. Но без последствий не обошлось, естественно: лунные, пытавшиеся свергнуть короля, подняли немало мертвых, и солнечным потом пришлось долго и упорно закапывать трупы обратно. Жаль, имен не сохранилось, как и особых подробностей. С другой стороны, все те же источники утверждают, что подобное произошло едва ли не на заре зарождения привычного нам Рохстала, вскоре после исчезновения Серой Химеры. Получалось, что прошла почти тысяча лет, так что неудивительно, что почти ничего неизвестно.

Алона скучающе рассматривала получившийся расклад. Десять карт. Первые две лежали друг на друге, еще четыре сверху, снизу, справа и слева, оставшиеся выстроились в одну линию справа.

— Что там? — Алек поерзал на месте, подался вперед, едва не залез на парту, лишь бы увидеть. — Не тяни!

— Ну… — Алона вытянула губы трубочкой и причмокнула. — Ты узнаешь что-то новое в эти полгода. Причем, если верить вот этой карте, — она постучала аккуратным маникюром по даме меча, — нечто очень важное. Это будет связано с девушкой…

— И почему я не сомневалась? — я насмешливо фыркнула, и Алек на меня шикнул.

— Не порти атмосферу, Тарлах!

— У меня есть имя.

— У тебя есть офигенная задница и слишком опасный характер, — парировал он. — Что еще, Алона?

— Покупай себе гроб, — только посоветовала она и смешала карты.

— Дельный совет, — прошипела я и стукнула его по коленке. — Давай ты пойдешь гадать Ахерну, а? Свали отсюда, Маршейн.

— Я тебе сделал комплимент, — надул губы, почти как девчонка, Алек.

— Иди ты к бесам!

— Какие-то проблемы?

Мы дружно обернулись, препод нам улыбался. Наверное, так улыбаются палачи, сообщающиеся сообщить жертве о скорой казни.

— Все в порядке, — заверила я Ахерна и постаралась как можно беззащитнее улыбнуться. — Мы тут просто чуть поспорили насчет значения перевернутой карты.

— Карта меняет значение в перевернутом виде только при определенных запросах, — напомнил он. — Впрочем, некоторые теоретики считают, что у карт всегда только одно значение, и не важно, перевернута она или нет.

Когда Ахерн отошел, я размяла пальцы.

— Помнится, — протянула Алона, — раньше он настолько спокойно об этом не говорил и при любом удобном случае напоминал, что необходимо помнить о смене значений. Или мне кажется?

— Тогда у нас у всех плохая память, — бросил Алек и принялся тасовать свою колоду. — Тяни, Тарлах.

Я быстро загадала стандартный вопрос и бездумно вытянула десять карт. Пока Алек делал расклад, я переглядывалась с Алоной и бросала подозрительные взгляды в сторону Ахерна. Он ездил в Ирру, замечательно. Чем он надышался на берегу моря, что теперь ведет себя почти как болванчик? Вернее, как четтец в их худших проявлениях. Есть там совсем помешанные, они уходят жить в лес, питаются подножным кормом, игнорируют одежду, утверждая, что изначально человек вышел из моря и должен жить в согласии с природой, избегая благ цивилизации. Не понимаю я их.

Но — Ахерн ездил в Ирру, а там народ адекватный. По крайней мере, мне так кажется. Те немногочисленные иррийцы, что приезжали к нам в Академию три года назад (не знаю, что занесло южан на север Рохстала, могли бы и столицей ограничиться), выглядели крепкими мужиками, рассказавшими нам о кораблях, о море, о трудных днях, когда плохой улов. Еще они обмолвились о магии Ирры, которая у них носила название «сихир» и не подразделялась на лунную и солнечную. По мнению иррийских магов, сила дана им Матерью Солнцем, она едина для всех, как для сихов (магов-мужчин), так и для сиххе (магов-женщин). Наверное, если я все-таки соберусь куда-нибудь бежать, то в Ирру. Пляж, солнце, общая магия — разве это не здорово? И никого не волнует, лунный ты маг или солнечный. Дело за малым — накопить деньги на билет, чтобы законно пересечь границу, а заодно сделать отметку, что я с того момента принадлежу Ирре и называюсь сиххе.

Кхм. Ладно, я опять замечталась. Нехорошее качество.

— Что там с гаданием? — как ни в чем ни бывало обратилась я к Алеку. Надеюсь, мое актерское мастерство хоть немного улучшилось за десять лет. Хоть чуть-чуть.

Он как-то на меня странно посмотрел и хмыкнул.

— Ну… Если мне нагло не врет моя собственная магия, то… Тебя ждет… — он издал непонятный звук, цыкнул пару раз и опять хмыкнул. — Интересно. Согласно картам, тебя ждет знакомство. С мужчиной. Вернее, нет. Вы уже знакомы, но проведете вместе время. Видишь, как король кубков ухмыляется? Пошло так.

— Не вижу.

— Зануда, — тут же отозвался Алек и указал на девятую карту. — Смотри. Вот этим событиям — важным событиям — положило начало именно это знакомство. Оно считается отправной точкой. Блин.

— М? — Алона легла грудью на карту. — О, смотри-ка, у вас карты связаны, Элиш. То есть что-то касается вас двоих.

— Надеюсь, карты тебе лгут, — я поморщилась и смешала расклад. — В общем, поняла. Ничего хорошего в ближайшие полгода мне не светит, прекрасно.

Недавнее знакомство. Мать вашу, а то сложно догадаться, о чем речь. Сыщик, вот точно он. И что, получается, мы продолжим наше неприятное знакомство дальше? Так ведь ничего не происходит! Ничего не повторяется, все нормально, гарма больше никто не вызывает, я как обычно учусь, все прекрасно. Не вижу смысла нам знакомиться ближе.

Ну… он же в меня не влюбился? Кажется, я брежу.

Я закончила тасовать карты и протянула колоде Алоне.

— Выбирай.

Она нервно улыбнулась, но вытащила.

— Ты не сильна в предсказаниях.

— Угу… — расклад получился жутким и кривым. — Эм… Слушай, кажется, моя магия плевать на гадания хотела.

— Как обычно, — Алек похлопал меня по плечу и подмигнул Алоне. — Хочешь, я тебе погадаю? На любовь?

— Иди к бесам, — фыркнула она, мешая карты. — Мне хватило первого курса, чтобы не повторять ошибки. Я с тобой больше не связываюсь, и вообще у меня есть жених.

— Правда? — я удивленно уставилась на нее. — А мы не в курсе.

Алона ухмыльнулась.

— Кажется, наша группа вообще сборище одиночек, которые собрались вместе и просто учатся. Ну, — она покосилась на Алека, — пытаются учиться.

— Ну вот, — я тяжело вздохнула, — а я-то надеялась, что единственная такая.

— Но ты правда единственная!

— Алек, заткнись.

Пожалуй, мы с Алоной произнесли это слишком громко, потому что практически все посмотрели в нашу сторону. Некоторые девчонки захихикали, явно согласные с нашим пожеланием, Ахерн чуть нахмурился, превращаясь почти в прежнего себя.

— Вы закончили с гаданием?

— Да, господин Ахерн, — бордо отозвался Алек, ничуть не смутившись. — Можно мы пойдем пораньше в столовую?

— У госпожи Тарлах тоже все получилось?

Я невинно улыбнулась.

— Конечно. Алона подтвердит.

— Алона подтвердит, — кивнула та. — Так вы нас отпустите?

— Пожалуй, — Ахерн опять расплылся в улыбке. — Только пусть госпожа Тарлах немного задержится.

— Удачи, — весело пожелал мне Алек, быстро собирая вещички. А мы ведь собирались погадать на Ахерна, между прочим.

Алона как-то виновато пожала плечами, но последовала за ним. Они что, решили, что я обижусь? Ну, что меня не подождали? Так мы никогда и не дружили толком. С Алеком постольку общались, поскольку он наш староста. Своеобразный, как сказал господин сыщик. А Алона… Ну, я со всеми сокурсниками пересекалась, так или иначе. В чем-то Алона была права — почти никто из группы не дружил близко, разве что за парой исключений — теми, кто и в школе держались вместе. Но многие уехали в Берстоль, большая часть переехали из Западного и Северного Альси. Да, даже в моем родном округе была школа для магов, но там бы я могла попасться матери на глаза. Когда ребенку прямо говорят: «Убирайся из дома и не показывайся мне на глаза!» — наверное, не стоит испытывать судьбу. По крайней мере, я решила последовать ее совету и уехала в Гестоль, пришла в школу, да там и осталась.

Ахерн сел напротив меня, знаком показав остаться на месте.

— Что вам нагадали, госпожа Тарлах? — добродушно поинтересовался он.

Я насторожилась.

— Долгое путешествие и новое знакомство. Чушь всякую.

— Вы собираетесь куда-то ехать?

— Не знаю пока… — я чуть прищурилась. — Почему вас это так беспокоит?

— Мне просто интересно, — Ахерн пожал плечами, и буквально на мгновение улыбка исчезла.

Это, на мой взгляд, было еще подозрительнее.

— Госпожа Тарлах… я хотел вам другое сказать, — он перешел вдруг на шепот. — Эта встреча предрешит многое, возможно, судьбу страны. Не от вас она зависит, но вы можете стать подспорьем. Поэтому верьте картам.

— Вы отравились, — бросила я, отпрянув. — Придите в себя, господин Ахерн. А мне пора на перемену.

Он больно схватил меня за руку, когда я попыталась встать. Да что?.. Не думаю, что у препода должен быть настолько безумный взгляд. В него как будто бес вселился, честное слово.

— Мне больно, — предупредила я и попыталась освободиться. — Отпустите!

— Запомни это, — сбивчиво продолжал бормотать Ахерн, вставая вслед за мной. — Запомни, и судьба Рохстала поменяется. Только встреться! Не противься!..

— Господин Ахерн, что вы себе позволяете?

В аудитории внезапно появился Декан, хотя когда из-за его спины показался Алек, все стало на свои места.

— Я? — Ахерн удивленно посмотрел на свою руку и как-то испуганно отпрянул. — Ой, я ничего… А я где? И где мама?..

Я изумленно уставилась на препода. Да что с ним? Такая резкая смена поведения, даже интонация и взгляд поменялись, он как будто действительно превратился в потерявшегося ребенка. Декан хмуро смотрел на своего подчиненного и пока ни слова не говорил.

— Студентов прошу освободить помещение, — наконец резко велел он и указал на дверь. — Чем быстрее, тем лучше.

Я подхватила сумку и выскользнула в коридор, Алек последовал за мной. Дверь с грохотом закрылась.

— И что это было? — недоуменно поинтересовалась Керри.

Рядом с кабинетом собралась немаленькая толпа. Еще бы — Декан не так уж и часто появлялся лично, обычно непослушных студентов отводили к нему. Ну, или отправлял «птичку» — оживленное письмо. Обычно прилетали сразу две бумажки — одна преподу, другая студенту, если вызывали по время пары.

— Подождем, пока закончит? — Алек спрятал руки в карманы и покосился почему-то на меня. — Или топаем в столовую? Жрать охота.

Толпа ответила невнятным бурчанием, на что наш драгоценный староста только закатил глаза.

— Я же не сказал, что за всех заплачу!

— А мы просим? — подошедшая Алана только фыркнула. — Идемте, скоро перемена закончится.

Студенты, на удивление, расходились неохотно, им же обычно только дай волю, и вместо пар этот народ просиживал штаны и юбки в столовой. Хотя случай действительно получался из ряда вон выходящим. К тому же лично меня напрягало это странное сумасшествие — то Ахерн выглядит до неприличия счастливым, как если бы понюхал или выпил что-то нехорошее, то несет какой-то бред, а в итоге зовет мамочку. Чем его накачали в Ирре? Или так море подействовало? Съел какие-нибудь водоросли… Вот не понимаю: как можно есть эти склизкие плоские веревки? На рынке Гестоля иногда появлялись заграничные продукты, но люди относились к ним с подозрением. Да и стоили они дорого.

Но пообедать мы успели, что не могло не радовать. На сытый желудок вообще мир видится в радужных красках.

— Что ты делаешь вечером?

Мы уже выходили из Академии. Я намеревалась пойти немного поспать перед работой, привести себя в порядок и морально подготовиться к возможной встрече с господином сыщиком. Я сильно сомневалась, что этот Кэл Эмонн так просто теперь от меня отстанет, особенно учитывая, что показали карты. Впрочем… больше было похоже на то, что он пришел в «Джохо» ради встречи с Лисом. С дядей. Оно понятно, что Лис не обычный человек, он знает Джета, и за четыре года я поняла, что даже чересчур хорошо знает. Не раз замечала, как они иногда скрываются в кабинете и о чем-то говорят, иногда по часу и больше. Сначала было любопытно, но Джет где-то раздобыл амулет от магии, причем мощнейший. Подобные амулеты были большой редкостью (в мире, полном магов, есть вероятность словить Танатос за такие штуки) и стоили бешеных денег. Амулет подобной силы могли создать только на заказ и только очень сильный маг. Причем, надо заметить, как солнечный, так и лунный. Не то чтобы второе могло прийти на ум среднестатистическому человеку, но я-то сама лунная, так что такой вариант при всей его абсурдности отрицать не стоило.

— Элиш?

— Ты запомнил мое имя? — я резко обернулась. — Работаю, Алек, я работаю.

— А, — он даже не подумал отпрянуть, напрочь игнорируя мое личное пространство. — Просто подумал, что мы могли бы познакомиться поближе, ну, до того, как начнем плести одну сеть на двоих. Хочешь, детка?

— Назовешь еще раз деткой, схлопочешь, — предупредила я. — Не лапать!

— Злая ты, — пожаловался Алек, потирая руку.

— Ты уже говорил.

— Злая, злая, злая, — забубнил он, не отставая ни на шаг. — Тарлах, ну почему ты такая вредная, а?

— Ты опять забыл мое имя? — поинтересовалась я, открывая дверь в общежитие.

— Элиш, — Алек тут же исправился. — Я понял, ладно. Но слышала?

— Что? Ты собираешься ко мне в комнату зайти?

— Нет уж, — он хмыкнул, останавливаясь в коридоре. — Я согласен стать твоим напарником.

— О, — после сегодняшнего бреда Ахерна эта проблема отошла на второй план, — правда?..

— А ты не рада? — Алек скрестил руки и покачал головой. — Я тебе делаю огромное одолжение, разрешаю встать со мной в пару…

Ну что за показушник!

— Я передумаю сейчас.

— Неа.

— Да? — я подбоченилась и улыбнулась. — Почему же?

— Потому что лучше меня никто в пару не годится.

Я расхохоталась. Вот же у него раздутое самомнение! Хотя… ну ладно, на нашем курсе он действительно лучший.

— Тут ты прав, — все еще смеясь, согласилась я. — Спасибо, Маршейн.

Он фыркнул и облизнулся.

— Придется запоминать мое имя, детка. Я сверху.

— Ага, — я хмыкнула. — Удачного вечера, Алек.

Информативный разговор вышел, конечно. Настолько информативный, что из него можно выделить ровно два слова — «я согласен». Что ж, одно дело сделано, напарник есть. Осталось только как-то убедить Декана не вызывать сыщиков и Следящих. Всего-то.

Бес необычайно внимательно следил, как я собираюсь.

— Что?

— Работа рано, — проскрипел он.

— Я не могу пройтись по городу? — я бросила куртку на диван и пожала плечами. — Погода хорошая. До зимы осталось меньше двух месяцев, между прочим. Надо ловить момент.

— Зимой спать, — авторитетно заявил бес и мерзко захихикал, словно град по окну застучал.

— Люди не спят в холода, — хотя порой безумно хочется зарыться в одеяло и не вылазить. Учитывая, что у нас каникулы, такое вполне возможно, но деньги из воздуха не появляются, а натурфилософы так до сих пор и не научились превращать металлы в золото.

— Люди глупые.

Я промолчала. Спорить с бесом бесполезно. Вот бы ученые вывели, скажем, гарма. Домашнего. Идеальная картина быта: уютный двухэтажный домик, земля, цветочки, заборчик белый… хотя нет, синий, и бегает гарм, исполняя роль охранного пса. А еще круче кербер — сразу три головы. Впрочем, может, это и к лучшему, что горе-ученые сумели вывести только мелких бесов. Характер противный, но это не самое худшее, на что способна их порода.

На прощание бес гордо показал свой синий зад, но лицезреть его филейную часть у меня не было никакого желания. Хоть и подмывало кинуть чем-нибудь тяжелым.

По сравнению с Северным Альси Гестоль мог сойти за рай. Северный Альси был… белым. Даже летом из-за близости гор он казался ярко-белым, снежным, и зеленая листва северных лесов не смягчала этого впечатления. Аккуратные деревянные одноэтажные дома ютились на склонах и в оврагах, в преддверии леса. Альси моего детства теперь казался изломанной картинкой, укрытой холодным камнем и белизной, которая была настолько чистой, что слепила глаза. Весной и осенью, естественно, хватало грязи, куда же без нее, но когда уже в Гестоле я вспоминала каждый год, проведенный дома, Северный Альси обретал белый — снежный — цвет.

Альси был уютным. Со своей каменоломней, тем злосчастным оврагом, зелеными склонами и маленькими домами, как будто натыканными как попало. Отдельные точки с коричневыми крышами. Райский уголок, если бы не низкая температура и огромные сугробы большую часть года. И все-таки я любила Северный Альси, он был моим домом, где жили родители, брат, маленькая сестренка, которая в момент моего ухода только начала хорошо говорить. Если бы я сказала, что не скучаю по ним, то соврала бы, но я ни разу не плакала. Никогда. Сухие рыдания — да, особенно в первое время, пока я добиралась до Гестоля, понимая, что дальше вряд ли сумею уйти. Ивенн дала мне с собой не так уж много денег, к счастью, находились сердобольные старики, подвозившие меня просто так, и вскоре после начала учебы я оказалась рядом с гестольской школой. Наверное, это можно назвать везением?

Гестоль по сравнению с Альси был желтым, как солнце. Каменные дома, широкие проспекты и аллеи, ярко освещенные золотистыми огнями ночью, и темные закоулки, переулки, узкие улочки, проложенные кем-то давным-давно за спинами высоких и не очень зданий. В Гестоле легко было заблудиться, особенно если свернуть с людной улицы куда-нибудь на задворки, но когда узнаешь каждый уголок, город предстает другим. Еще в школе я изучала свое новое место жительства, куда без этого. Кроме кладбища, забиралась в дальние уголки восточного Гестоля и открывала для себя небольшие дворики, где еще оставались деревья и кусты, нашла как-то даже куст дикой розы, а ведь этот цветок очень теплолюбив. Оказавшись в Академии, я получила доступ к новой части города, в том числе и к центру. Хотя по Солнечной площади я гулять не рисковала, там неподалеку располагался сыск, попадаться лишний раз на глаза им не хотелось. Мне хватало и узких улиц, на которые разумный человек, наверное, никогда не свернет. Но если бы не любопытство, я бы не нашла «Джохо». Никогда.

Гестоль казался все-таки городом контрастов в каком-то смысле. Яркие аллеи и темные закоулки, высокие дома и маленькие домишки, принадлежавшие порой нескольким людям. Здесь хватало обеспеченных и одновременно нищих. Здесь не работали на земле и не очень любили это дело, скорее пользовались продуктами из лавок или обедали в тавернах и трактирах. Здесь предпочитали производство чего-то готового, а не собирали необходимое сырье. Это был город, не сильно большой, но настолько запутанный, что в какой-то момент превращался в лабиринт. Сияющий желтым ярким светом, но не слепящим. И иногда мне казалось, что этот желтый граничит с самим понятием безумия. Особенно когда-то какой-нибудь идиот вызывал гарма, гуля, высшего беса или еще какую-нибудь далеко не безобидную тварь. Потому что в Северном Альси на такое ни у кого не хватило бы дурости. Легче было попытаться столкнуть с обрыва в каменоломню.

Я остановилась перед «Джохо», понимая, что еще довольно рано. До моей смены оставалось почти полтора часа, но возвращаться в общежитие не хотелось. Что мне там делать? Слушать насмешки беса? Я всегда могла заставить его молчать, но почти никогда не пользовалась заклинаниями. Если и он замолчит, я сойду с ума от тишины.

— Вы сегодня на удивление рано.

Принесла же нелегкая…

— А вы любите подкрадываться к беззащитным девушкам со спины, господин сыщик? — я рванула на себя дверь таверны, не горя желанием встречаться с Эмонном лицом к лицу. Впрочем, естественно, он последовал за мной. Жаль, что дверь ничего ему не прищемила, тяжелая ведь.

— Не очень, — признался он.

Бран за стойкой приветственно махнул рукой. Я кивнула в ответ и направилась к любимому столику в уголке. Любимому мной и Лисом. Но он сегодня предупреждал, что будет позже обычного, так что я пока буду сидеть в одиночестве.

Естественно, бесцеремонно усевшийся напротив меня сыщик сломал все возможные планы.

— Только не надо делать такое лицо, — попросил Эмонн. — Что вы будете пить, госпожа Тарлах?

Я облизнула пересохшие губы и бросила взгляд на подошедшего Брана.

— Ледяное вино привезли, как говорил Джет?

— Да, я его охладил, — с готовностью отозвался мой сменщик, неприязненно поглядывая на Эмонна. По идее, так нельзя было вести себя с посетителями, но сейчас я была солидарна с Браном полностью, так что промолчала.

— Тогда мне его.

— А мне сок. Апельсиновый, — уточнил сыщик и снял плащ, оставшись в серой водолазке. — Тут тепло.

— Естественно, — ответила я, когда Бран ушел.

— Вы не голодны?

— Когда случайная встреча успела превратиться в свидание? — фальшиво удивилась я.

Эмонн и ухом не повел. Только усмехнулся как-то невесело.

— Если бы я кому сказал, что иду на свидание… — он тряхнул головой. — Нет, даже думать не хочется о последствиях.

— Слишком многие бы обиделись? — я вежливо улыбнулась.

Вот надо мне слушать историю о его любовницах? Парень хорошо сложен, за собой явно следит, не женат. Но я его не знаю, он меня не знает, так что пусть идет к бесу. Мне Алека хватает. Отучу я его до начала пятого курса от мысли, что меня можно называть «детка»? Надо будет заняться этим завтра же.

Бран принес мне бокал и поставил аккуратно бутылку ледяного вина. Рядом с Эмонном со звоном опустилась пузатая кружка и литровый кувшин сока. Так же молча Бран вернулся за стойку, а я едва не захихикала, когда сыщик принялся крутить кружку в руках. Такую посуду обычно использовали под квас или пиво, но Бран решил немного подгадить. Я его не осуждала, нисколько.

— Значит, — я аккуратно налила вино и пригубила его. Хороший вкус. — Значит, вы обо мне все выяснили?

— Не совсем все, только то, что указано в личном деле, — отозвался Эмонн. В кружку вошла почти половина кувшина. — Наверное, ему стоило принести сразу эту посудину, чтобы лишний раз не марать кувшин.

Я улыбнулась.

— Вы, конечно, не нравитесь Брану, но не до такой степени.

— Правда? — Эмонн изобразил удивление и хлебнул сока. — Но вкусный. Что за ледяное вино?

— Не слышали?

— Слышал, — как-то уклончиво ответил он, — но не пробовал.

— Даже не надейтесь, что я позволю вам вылить бутылку в ваш тазик, — предупредила я и налила бокал до краев. — Попробуйте.

Эмонн аккуратно поднял бокал за тонкую ножку, стараясь не потерять ни капли. Я завороженно следила за его действиями: он аккуратно поднес ближе, не медленно, но так, чтобы не пролить драгоценное вино на сизую скатерть. Очень аккуратно… Чуть наклонился и пригубил напиток, касаясь губами тонкого стекла.

Оу, кажется, меня заносит. Но — не поспоришь, Эмонн умел обращаться с дорогим алкоголем и делал это столь же изысканно, как и, наверное, любил женщин. Да, меня определенно заносит.

— Вкусное, — по достоинству оценил он вино и вернул мне бокал, чуть улыбнулся. — Только крепкое.

— Двенадцать процентов алкоголя.

— Но ты несовершеннолетняя.

Началась старая песня.

— И что? — я облокотилась о стол, наклонившись вперед. — Я не пьянею. Такая дурная особенность организма. И мы все-таки не так близко знакомы, господин сыщик, чтобы переходить на «ты», уж извините.

— Понял, — легко пошел на попятный Эмонн. — У вас и правда непростой характер, как написано в личном деле.

Я допила вино.

— Да, случается.

— Случается, — согласился он.

— Вы ищете мага, чтобы наказать его или наградить?

Сыщик вдруг зевнул и потер лоб.

— Честно говоря, — он сделал большой глоток сока, словно чтобы промочить пересохшее горло, — мне просто интересно посмотреть на этого гения. Убить в темное время суток гарма, пусть и первой категории, но используя только базовое заклинание — это надо быть очень сильным. К тому же еще и полнолуние было.

— Да уж, — пробормотала я и криво улыбнулась. — Может, вы голодны, господин сыщик?

— Не откажусь, — как-то сонно откликнулся Эмонн и снова потер лоб.

От вина, что ли, спать захотел? Слабый какой.

— Тогда сейчас принесу, — я поднялась из-за стола. — От картошки с мясным рагу не откажетесь?

— Нет, благодарю.

Мне решительно перестало нравиться состояние сыщика. Что за процессы происходили в его организме? Выглядит сонно, побледнел даже вроде, хотя, может, сказывается недостаток освещения. Ну и что с этим бедовым приключилось? Не могло его от пары глотков ледяного вина так развести, никак не могло. По себе судить не получается, но все-таки это как-то… странно.

— Вы, конечно, простите меня, — я подошла к Эмонну, — но просто хочу убедиться…

— В чем? — вяло поинтересовался он, но с какой-то собачьей готовностью подставился под протянутую руку.

Ого, на нем мясо жарить можно.

— Вы больны, господин сыщик, — я скривилась и поспешила отойти. Не хватало самой заболеть. — Идите-ка домой, полечитесь.

— Я не болен, — слабо возразил Эмонн и попытался подняться, да так и сел, откинувшись на спинку стула. — Чушь какая-то.

— Не то слово, — согласилась я.

Хотя выглядело и правда подозрительно. Сначала все было нормально, но после вина его как-то слишком повело.

— Не уходите, — велела я и поспешила к Брану.

— Джет здесь?

— У себя.

Я ворвалась в кабинет без стука, но хозяин ворчать не стал, хотя мог сказать пару ласковых. Может, я показалась чуть-чуть встревоженной? Самую малость. Выслушав меня, Джет коротко кивнул и связался с Лисом. Мы перенесли с Браном уже теряющего сознание сыщика в кабинет, и я набросила легкое лечащее заклинание. Из целительства я знала только три заклятья, больше как-то не требовало — главное, что заклинания могли в случае чего спасти жизнь… или отсрочить ненадолго смерть, но это кому как повезет.

Примчавшийся Лис бросил только один взгляд на племянника, тут же взвалил его на плечо и выразительно посмотрел на Джета. Не знаю, что за безмолвный разговор у них случился, но вскоре они ушли, унося Эмонна. Ледяное вино велели немедленно убрать с полок и никому не позволять пить. Тогда стало совсем очевидно: кто-то отравил вино, но зачем и ради кого — это еще предстояло выяснить.

Глава 6

Рутинная работа почти всегда успокаивала Кэла. Шуршание бумаг, проверка отчетов, которые нет-нет, да поднимали ему настроение: многие сыщики даже не задумывались о том, что пишут, и Кэл не раз порывался начать выписывать отдельные фразы на память. Еще он любил, как пахнут чернила, особенно те, которые не успели высохнуть и окончательно впитаться в желтоватую плотную бумагу.

Кэл любил такую рутину, правда. Если, конечно, она случалась между преступлениями, а не становилась основным времяпрепровождением, как первый месяц в Гестоле. К тому же иногда Кэлу требовалось побыть одному, и он отпускал свой отдел домой пораньше. Парни радовались, Тайг уматывал на свидание, и его яркая улыбка наверняка могла поспорить со светом солнца. Алва тоже уходила, оставляя всегда что-нибудь на перекус. Такая ненавязчивая забота подруги была куда приятнее, чем постоянная опека матери.

Тара Эмонн для незнакомых людей казалась спокойным человеком, очень… домашней женщиной, которая во всем слушается мужа, никогда ему не перечит и любит своих детей. Идеальная жена, гостеприимная домохозяйка. Только домашние и знали, что Тара слишком любит, чтобы было все так, как сказала она или близко к этому. Иннис Эмонн лишь посмеивался, когда новые друзья семьи сталкивались с настоящей Тарой, невероятно упрямой, порой слишком эгоистичной и иногда чересчур властной. Солнечным магом, к тому же, и достаточно сильной, чтобы не бояться ходить ночами по Берстолю. Впрочем, в столице даже в темное время суток было безопасно, городская охрана знала свое дело. Да и сам Его Величество Флари Мудрый следил за безопасностью города, некогда построенного в честь любимой бабушки.

Правда, теперь эти дни остались позади, и Кэл всей душой за месяц возненавидел бумаги, отчеты, доклады и всю остальную рутинную работу.

— Ты злишься, — заметил Кеннет и сложил аккуратной стопкой документы. Зачем он взялся наводить порядок на столе племянника, для Кэла оставалось загадкой. Хотя учитывая, что первому разговор начинать не хотелось, дядя просто нашел для себя занятие.

— Неужели?

— На что, Кэл?

Он шумно выдохнул, уперся локтями о стол и внимательно посмотрел на Кеннета.

— На что? Если ты забыл, я провалялся в кровати две с половиной недели из-за того бесового яда. А когда смог наконец воспринимать информацию, что узнал первым делом? М?

Кеннет пожал плечами, совершенно спокойно глядя на Кэла.

— Первым делом, — он зло улыбнулся, — я узнал, что ты с Джетом сам разобрался с отравителем. Сам. Дядя, это было покушение на убийство, а ты отказываешься сообщить мне имя несостоявшегося убийцы. Скажи мне, вот кто вообще-то должен заниматься такими делами?

— Явно не сыщики, — усмехнулся Кеннет и поправил загнувшийся плащ.

Кэл машинально проследил его движение, успев увидеть бурую шерсть на левой руке, и снова посмотрел на дядю в упор.

— Не сыщики, — согласился он. — Но дело касалось меня, понимаешь? А я сейчас стараниями Томаса или кого-то повыше — глава гестольского сыска, этого маленького отряда людей, непозволительно маленького, между прочим.

— Ну так увеличь штаб.

— Не могу, — Кэл сжал кулаки. — Не могу без согласования с вышестоящими чинами! Ты представляешь, насколько это затянется?!

Он вскочил из-за стола, принялся расхаживать по кабинету, честно пытаясь успокоиться. Злиться на дядю было бесполезно, но ведь Кеннет не мог не понимать, что поступил неправильно? Сами они разобрались, на пару с Джетом. И ведь спокойно об этом рассказал. «Все в порядке. Мы с Джетом все уладили». Что — все? С кем разобрались? Кеннет сказал, что пытались отравить в первую очередь самого хозяина «Джохо», у него были какие-то свои враги, конкуренты в деле. «Джохо» пользовался популярностью, пусть и располагался не в самом удобном месте, да посещали его вполне определенные люди. Случайные посетители заглядывали, но они сводились к минимуму. И, тем не менее, конкурентов никто не отменял. Почему этот безумный план мог сработать? Потому что Джет всегда первый пробовал новый товар, проверял, все ли в порядке. Но вмешалась Элиш Тарлах, и зацепило Кэла.

Он знал, что с девушкой все нормально, она пережила отравление куда легче. Сообщила, что ее вскоре стошнило, так что весь яд вышел. Правда, тоже заболела, но провалялась в постели всего три дня. Три дня! А он — две с половиной недели. Как так?

— Знаешь, что меня больше всего сейчас злит?

— Что? — Кеннет положил очередную стопку и коротко кивнул, удовлетворенный получившимся рядом. — Что мы не дали тебе открыть дело?

— Что искать лунного сейчас бесполезно, — ответил Кэл и скривился, привалившись к стене. — Через месяц вся нечисть уснет окончательно, Гестоль засыплет снегом, и мы — сыск, в смысле, — тоже впадем в спячку. Из которой не вылезали. О, Небо! — он спрятал лицо в ладонях и глухо застонал от осознания собственного бессилия.

— Да ладно, племянник, — Кеннет поднялся и, немного приволакивая ногу (он объяснил это тем, что «чуть-чуть пострадал в драке»), обошел стол, занимая место Кэла. — Гестоль — хорошее место, тихое, спокойное.

— Чересчур, я бы сказал.

Дядя промолчал, и Кэл отлепился от стены, усаживаясь на освободившийся стул.

— Ненавижу порядок, — буркнул он и тяжело вздохнул, понимая, что злость просто разбилась о каменное спокойствие Кеннета.

— Лжешь. Тара привила тебе любовь к чистоте. К тому же, ты его наводишь, в городских масштабах, — возразил тот и чуть улыбнулся. — Эл спрашивала о тебе не так давно.

— Правда?

Впрочем, это и неудивительно. Кэл бы тоже после такой ситуации интересовался самочувствием пострадавшего, особенно если невольно помог отравителю. Вернее, Элиш Тарлах не помогала, она сама частично пострадала, да и выпила куда больше. Да, яды магам были не страшны, сила нейтрализовала любое из существующих веществ. Естественно, у всех была разная реакция, но три дня против двух с половиной недель его совершенно не радовали.

Было еще кое-что, до конца не оформившееся подозрение, которое Кэл мусолил последние дни. Он еще при встрече, случайно задев девушку, заметил, что на Элиш Тарлах кто-то повесил сеть заклинания. Маленькую, совсем незаметную и очень странную. Она сливалась с рыжим цветом ее кофты, но вероятность, что цвет сети мага, наложившего заклятье, окажется именно таким, не превышала… ну, одной десятой процента. Кэл даже не сразу сумел определить местоположение сети, просто интуитивно почувствовал чужеродное заклятье и в итоге увидел.

Заклинание-хамелеон? Кэл о таком слышал, но ни активирующего слова, ни схемы не знал. К тому же это заклинание считалось почти что утерянным. Двести пятьдесят лет назад, незадолго до появления Салема Кровопийцы, старые маги решили записать все имеющиеся заклинания в несколько книг, чтобы потомки точно знали, какое наследство им достается. Получилось огромное количество томов, настоящее число книг неизвестно до сих пор. В то же время появилась небольшая группа людей, среди которых были и маги, утверждающая, что этот труд необходимо уничтожить, поскольку в книгах кроме повседневных заклинаний были записаны и очень опасные, включая специфические, дошедшие с древних времен. В чем-то Кэл соглашался с оппозицией, ведь не каждому следовало давать доступ ко всем заклинаниям. Труд старейших магов все-таки был закончен и хранился в главной библиотеке Уллаури. Хранился недолго — однажды ночью неизвестные (очень неизвестные) проникли внутрь и подожгли деревянные полки. Поджигатели сгорели вместе со всеми книгами, они заперлись внутри, как магическим способом, так и на обычные замки, построили баррикады и навесили на окна несколько слоев щитов. Библиотека выгорела изнутри полностью, удалось собрать только некоторые частично уцелевшие листы, но среди них не нашлось ничего ценного. Многие заклинания тогда оказались утрачены, а авторов книг вскоре всех перебили обычным, совершенно не магическим способом, и никакие щиты их не спасли.

Обидно, что среди этих стариков было слишком много упрямцев, посчитавших, что их знания сохранятся в книгах. Кэл любил книги, правда, но уж слишком легко они сгорали, не оставляя после себя ничего кроме пепла или мелких кусочков обгоревшей бумаги. Поэтому Кэл больше доверял записывающим кристаллам и собственной памяти.

И вот, пожалуйста, как будто бы заклинание-хамелеон, одно из утраченных, о котором даже Томас лишь слышал. Вопрос: откуда оно на Элиш Тарлах и какую функцию выполняет? Заклинание до сих пор висело неактивированным, сеть при использовании тут же растворялась, оставались лишь остаточные нити, по которым и вычислялось сработавшее заклятье. Кто, как и зачем повесил эту сеть на обычную студентку-четверокурсницу? Хотя… такую ли обычную? В личном деле ничего интересного Кэл не увидел. Тарлах не повезло с родителями, она ушла из дома, сначала училась в гестольской школе, потом в Академии — до настоящего времени. Родители сами не были магами, видимо, именно на этой почве и произошел конфликт. Честно говоря, Кэла всегда удивляли подобные семьи, где маленькие маги не находили должного отклика. Иногда встречались ему люди, считавшие, что магия — это сущая мелочь, и не желавшие учить свое дитя постигать силу. Именно так появлялись сироты при живых родителях, и ладно, если им хватало ума, сил, денег, в конце концов, чтобы добраться до школы и обуздать магию. Не то чтобы сила была опасна сама по себе, но необученный маг, разозлившись, мог натворить немало бед.

Элиш Тарлах, по-видимому, прихватила с собой деньги, раз смогла добраться из центра Северного Альси до Гестоля. После зимних каникул она перейдет на пятый курс, выберет напарника либо станет травницей. Обычный путь любого мага. Маленькая поправка: на Элиш Тарлах висит не активированное заклинание-хамелеон. Так что такого в этой девушке? Скорей всего, она сама об этом даже не подозревает, иначе вряд ли бы вела себя так спокойно рядом с сыщиком. Или хорошая актриса? В любом случае, с Тарлах необходимо было поговорить.

— Прости, что я прерываю напряженный мыслительный процесс, — послышался насмешливый голос Кеннета, — но ты собираешься ночевать здесь?

Кэл вперился в него взглядом, но, в конце концов, только фыркнул.

— Идем домой, дядя, — он поднялся и покачал головой. — Кстати, расскажи мне еще что-нибудь об Элиш Тарлах.

— Что я могу рассказать? — протянул Кеннет, когда они остановились около дороги, высматривая кэб. — Вроде ведь все сказал. Я не так много знаю об этой девочке, Кэл. У нее отвратительные отношения с родителями, насколько мне известно, за десять лет она ни разу не ездила в Альси и вообще не покидала Гестоль. Учится довольно хорошо, хотя одиночка. Можно сказать, ее друзья — я да Джет.

— Точно?

— Что именно? — Кеннет поднял воротник.

Из-за приближающейся зимы ветра становились все холоднее. Гестольцы давно переоделись в теплые плащи и готовились при первом снеге сменить их на легкие шубы. Пока же большинство довольствовались шарфами и капюшонами, упрямо игнорируя шапки и перчатки.

Кэб едва ощутимо подпрыгивал на выбоинах, когда Кэл смог сформулировать, что именно подразумевал под «точно».

— Точно у нее нет друзей?

— Ты хотел спросить, нет ли у нее парня? — вкрадчиво уточнил Кеннет и хлопнул племянника по плечу. — Расслабься.

— Мне всегда казалось, что это девчонкам советует поскорее выходить замуж и рожать, — огрызнулся Кэл. — Не бери пример с моей мамы, ладно? Она и так мечтает, когда мы с Алвой сплетем свадебную сеть. Слышать это от тебя я не хочу.

— Понял, шеф, — хохотнул Кеннет и заговорил серьезно. — У Эл действительно нет друзей в Академии. Со школы — тем более. Она говорила, что многие уехали в Берстоль, а с сокурсниками… — он хмыкнул, — сокурсники не страдают излишним любопытством, не стремятся влезть в чужую жизнь, но и в свою не сильно пускают. По крайней мере, примерно половина группы, может, больше. С частью сокурсников она вообще никак не общается, с остальными на уровне «дай списать» или просто перекинуться парой слов, пообщаться на тему учебы или обсудить последние новости. С Эл что-то не так?

Кэл покачал головой, дядя не стал выяснять. Он только тихо добавил, когда кэб остановился около дома племянника:

— Не знаю, что происходит, но запомни одно, Кэл: не втягивай девочку в свои дела. Если надо, лучше расскажи мне все сразу, чтобы я помог ей решить проблемы, но не смей подставлять. Я сделаю все ради нее, Кэл. И Джет с остальными кельнерами тоже.

Кэл в ответ только усмехнулся и махнул рукой. Что он мог на это ответить?

Узкий круг общения, одиночка, предпочитающая людей постарше. Кого-то сиротская жизнь заставляет еще больше тянуться людям, чтобы сбежать от одиночества, а кого-то — забиваться в угол, выстраивая стену и ощетиниваясь очень острыми иголками. С другой стороны, нельзя утверждать, что Элиш Тарлах не идет на контакт. Она ведь отвечала на его флирт. Пусть это была просто игра, вызов без претензий на что-то большее, но Тарлах не закрывалась, даже пыталась шутить.

И все-таки — обычная девушка девятнадцати лет, студентка Академии Магии и Высших искусств. Так чем она привлекла непонятно кого? Слишком много загадок… Возможно, Тарлах просто должна перенести заклинание? Кэл заварил чай и оперся о стол, осторожно отпивая горячий напиток. Последняя мысль казалась совсем безумной. Подобные заклятья вообще были из разряда сказочных. Заклятие, которое само перетекает к цели, используя переносчиков? Как вирус. Нет, вирусом такое тоже нельзя было называть, вряд ли заклинание несло угрозу. Или оно призвано убить? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Такая ситуация бесила Кэла больше всего: вот с чего начинать? Нет, понятное дело, необходимо поговорить с Элиш Тарлах. Но и пугать девушку не хотелось; если она действительно ничего не знает, то вовлекать ее в неприятности нельзя. В противном случае, возможно, понадобится программа защиты привлеченных. Только окажется безумно обидно, если Тарлах и правда просто переносит заклинание, сама того не ведая, а оно перейдет на кого-то другого раньше, чем хоть что-то прояснится.

Кэл машинально вымыл посуду, обновил заклинание холода на морозилке и вернулся в комнату. С одной стороны хорошо, что выделялись однокомнатные квартиры, с другой — иногда очень хотелось отдельный кабинет, куда бы можно было складировать накопившиеся стопки документов, записок, набросков, которые Кэл делал, пока ломал голову над очередной загадкой. Он перевез с собой эти бумаги из Берстоля: нередко при перечитывании старых записей находились ответы на новые вопросы. Но сейчас бумаг накопилось столь много, что они заняли не только стол, но и окружили его, нашлись на прикроватной тумбочке. Кэл остановился на пороге, как будто впервые увидев царящий в спальне-кабинете беспорядок, и поморщился. Что-что, а идею «все должно лежать на своих местах» Тара Эмонн вбила в головы своих сыновей прочно и не терпела в доме грязи, здесь Кеннет был прав. С другой стороны, вот не до уборки сейчас, честное слово!

Кэл упал на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и что-то нечленораздельно замычал, не вкладывая никакого смысла в издаваемый звук. Может, все-таки спать? Утро вечера мудренее. Но еще девяти не было, и мысль о сне уже через пару минут показалась просто кощунственной. Напрасно терять время? Ну уж нет! Возможно, стоит все-таки еще раз зарыться в старые записки?

Он засиделся с бумагами почти до утра, но в итоге остановился на одной невероятно безумной теории, которую следовало проверить, если ничего не изменится. И внутренние гончая с волком были невообразимо довольны предстоящей игрой.

Следующий день тянулся невообразимо долго. Кэл перечитал все доклады, подписал необходимые документы и внезапно в предвкушении вечера отправил практически половину состава в отпуск. Парни обалдели от такого счастья и практически сразу разошлись. Остальные косились на шефа, но не пытались в открытую ворчать.

— Это всего две недели, — весело заметил Кэл, в итоге за полчаса до окончания рабочего дня собрав оставшихся в зале совещаний.

— Целых две недели, — буркнул Бернард, один из младших сыщиков. Он закончил Академию только в прошлом году, но уже пытался выставить себя крутым и взрослым. Кэла откровенно веселила такая позиция, и он сугубо из личных соображений насмешливо фыркнул в ответ на замечание.

— Они уйдут, и пойдете вы. В чем проблема?

— В зиме, — запальчиво выкрикнул Бернард и надул губы, как малолетний ребенок. — Зима совсем скоро, и мне вот не хочется отдыхать среди сугробов.

— Да ладно, — подал голос Тайг, выбравший себе место в дальнем углу и удобно сложивший ноги на стол для переговоров. — Круто же — зима, снег, повод сходить в теплое уютное местечко и устроить свидание. Или ты любитель гулять по паркам?

Паренек вспыхнул похлеще свекольного сока, но так и не нашелся с ответом. Кэл поднял руку, призывая всех к молчанию.

— Ладно, ребята, — наконец решился он, — тащите свои запросы, подпишу.

На самом деле этот поступок отдавал легким сумасшествием: распустить весь сыск на две недели! Естественно, сам Кэл будет работать, Тайг и Алва тоже останутся, хотя последнюю он бы с удовольствием отпустил. Так ведь Алва упрется и еще обидится на такое пренебрежение. Вернее, она может обидеться на то, что Кэл ей не доверяет. Подруга совсем не глупая, поймет, что он что-то задумал.

— О, а мне можно? — Тайг вскочил так резко, что стул упал, и Кэл сморщился от резкого звука.

— Тебе нельзя, — отрезал он и встал со своего места. — Буду в кабинете.

Парни кинулись к себе, Тайг затопал за другом.

— Ну почему? — заныл он, входя в кабинет. — Можно меня тоже в отпуск?

— Ты проработал всего два месяца, — возразил Кэл и проверил чернила в ручке. — Сходишь со мной в таверну?

Тайг пододвинул стул, ставя его спинкой вперед, и с грохотом уселся.

— Выкладывай.

— Что? — Кэл сделал вид, что не понимает, о чем речь.

Потянулись парни с бумагами. Невероятно довольные, они и не пытались скрыть радостных улыбок. Интересно, когда их последний раз отпускали? Такое ощущение, что давненько. На две ближайшие недели в штабе наступит блаженная тишина, и останутся только новички — он, Тайг и Алва. Предстоящее дело хотелось провернуть в одиночку при поддержке верных друзей. Вернее, на пару с Тайгом, но друг прекрасно знал, что точку будет ставить Кэл. Он шеф, в конце концов, да и просто всегда был ведущим, всегда бежал вперед и любил свое дело куда больше остальных. Если подумать, Тайг и Алва просто пошли за ним, как решили вскоре после знакомства.

Когда поток иссяк, Тайг снова потребовал объяснений.

— Я от тебя не отстану, — предупредил он. — Ты ведь понимаешь, что лишаешь меня свидания?

— Я зову тебя в таверну, — парировал Кэл.

— Понимаешь, — хмыкнул Тайг, — ты и таверна вещи порой не совсем совместимые. Так что колись давай, выкладывай, что задумал.

— Есть одна девушка…

— Начало мне уже нравится!

Кэл усмехнулся.

— На ней висит заклинание, неактивированное. Оно меняет цвет.

— Заклятье-хамелеон? — удивленно поднял брови Тайг. — Их не бывает. Да еще и повесить просто сеть на человека не каждый маг сумеет. Эта девушка в чем-то замешана или случайно попала?

— Не знаю, — признался Кэл. — Она студентка, четвертый курс. Знает Кеннета.

— Твоего любимого дядюшку? — уточнил Тайг и кивнул каким-то своим мыслям. — Это все упрощает.

— Она как бы его девочка, — добавил Кэл и усмехнулся, заметив изумленный взгляд друга. — Да, младшая сестренка или дочь — это наиболее вероятные варианты. Не важно, если честно. Я к тому, что безнаказанно мы ничего с ней сделать не сможем. К тому же, если девушка действительно просто случайный переносчик и вообще не подозревает о заклинании, есть риск поставить ее под удар. Например, если маг заподозрит, что с переносчиком что-то не так, что кто-то увидел заклинание и проявил слишком большой интерес…

— Подожди, — перебил его Тайг и нахмурился. — А ты откуда о нем узнал? Она студентка, каждый день среди магов, но ты единственный увидел заклинание. Тебе это странным не кажется? Или кто-то еще знает?

Кэл вздохнул.

— А вот это даже мне интересно, если честно. Именно поэтому я хочу проверить, увидишь ли ты заклинание. Особенно учитывая, что ты о нем знаешь. Потому что я… интуитивно скорее почувствовал это искажение.

— Лунишь ты, лунишь, интуитивный маг, чтоб тебя, — поцыкал друг, но встал и кивнул. — Так что, идем в таверну?

— Идем.

В таверне ничего не поменялось. Все тот же полусумрак, разве что музыки пока нет, да за стойкой тот паренек, Бран. Значит, Элиш Тарлах еще не пришла. Кеннет говорил, что последнее время она приходит пораньше, около восьми и уходит в пол-одиннадцатого. Это было неудивительно: в конце концов, остался последний месяц четвертого курса, начались контрольные и задачи, а по практике придется сдавать нудную теорию заклинаний. Причем практически всех базовых, потому что с пятого начинаются специальные.

— Сейчас почти семь, — Тайг бросил взгляд на часы, стоящие в освещенном углу. — Во сколько будет девочка Кеннета, говоришь?

— Примерно через час, — Кэл указал на самый не освещенный столик, тот, где они сидели с Элиш в последний раз, а до этого с Кеннетом. — Туда.

Дядя сегодня где-то опять задерживался. В последнее время он говорил, что по вечерам сильно занят с Джетом, но чем конкретно, говорить отказывался. «Обычные дела», — как Кеннет это называл. Интересно, а хозяин «Джохо» знал, что его друг участвовал в экспериментах? Знал про руку и не слишком хорошую судьбу Кеннета? Наверное, вряд ли бы они сотрудничали так близко, если бы дядя продолжал хранить свои секреты. Он-то знал о Джете почти все, но ничего не говорил, как бы Кэл ни пытался выяснить.

Около восьми в таверну вошла Элиш Тарлах. Кэл прищурился, разглядывая ее. Он далеко не сразу сумел отыскать на черной водолазке сеть. Действительно хамелеон — нити сливались с одеждой настолько, что Кэл сначала решил: заклятье пропало.

— Ничего не вижу, — пробормотал Тайг, едва ли не вывернувший шею на сто восемьдесят градусов. — Оно там точно есть? А то ты же в тот вечер отравился, вдруг тебе примерещилось?

— Давай посмотрим на близком расстоянии.

— Давай, — Тайг явно предвкушал знакомство с хорошей девушкой.

Кэлу стало интересно: поведется Тарлах на обаяние друга или нет? Она, конечно, не любит незнакомцев, но против Тайга еще ни одна девушка не устояла. Кроме Алвы, но подруга скорее бы свернула ему шею, чем согласилась пойти выпить. И да… Кэл украдкой вздохнул: Алва любила его.

— Сначала я, чуть позже ты, — бросил Кэл, поднимаясь со своего места.

Тайг только коротко кивнул.

Кельнер Элиш Тарлах, сменив Брана на посту, привычно протирала бокалы. В светло-серой форме поверх черной водолазки и джинсов она выглядела… не то чтобы привлекательно, но взгляд притягивала. Удачно, что за стойкой больше никого не было: посетители предпочитали пока столики.

— Добрый вечер, госпожа кельнер, — Кэл постучал по стойке. — Рад, что с вами все в порядке.

— Здравствуйте, господин сыщик, — девушка приветливо улыбнулась и вдруг едва заметно нахмурилась. — Вы в порядке? Лис говорил, что все нормально, но…

— Неужели вас терзают угрызения совести? — он чуть подался вперед, тепло улыбаясь в ответ.

— Совесть? — Тарлах хмыкнула и покачала головой. — Увы, я не знаю, что это такое.

Кэл рассмеялся.

— Туше! Нальете мне сока?

— Какой? — она вытащила из-под стойки стакан — обычный, а не то пузатое чудовище. — На этот раз за счет заведения как компенсация. Джет просил передать, что извиняется перед вами. Хотя, — Элиш то ли снова улыбнулась, то ли весело оскалилась, — Лис вам об этом сказал, да?

— Сказал, — Кэл тяжело вздохнул, вспоминая тот самый первый разговор, когда Кеннет пришел его проведать и сообщить об отравителе. Как же хотелось тогда ударить дядю! На чье-то счастье Кэл в тот момент был слабее новорожденного котенка и не мог даже рукой пошевелить.

— Вы не рады, господин сыщик? — Элиш указала пальцем на нижнюю полку. — Так какой сок?

— Ананасовый.

— Слово посетителя — закон, — она обворожительно улыбнулась и ловко вытащила нужную банку.

Кэл краем глаза следил, как льется сок, и разглядывал девушку. Элиш Тарлах. Самодельный браслет сполз почти на ладонь, на левой руке большого пальца виднелась маленькая заусеница. Форма слева немного сбилась, приоткрывая полоску кожи там, где задралась водолазка. Кэл отвел взгляд: не на то надо смотреть и не о том думать. Хотя спорить с тем, что Элиш Тарлах привлекала его, было бесполезно. И… Он снова посмотрел на ее левый бок, с удовлетворением отметив, что заклинание-хамелеон до сих пор оставалось на месте. Едва заметное, почти неощутимое — какова вероятность, что ему действительно просто мерещится заклятье?

— В соке же нет алкоголя?

Элиш бросила на него странный взгляд, наверняка сдержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. Кэл внезапно, как наяву услышал ее голос: «Да вы с ума сошли, господин сыщик».

— Это просто сок, — с отчетливо слышным сарказмом ответила девушка. — Сок. Алкоголя нет. В банке просто сок. Обычный сок из ананасов. Ананасы — это…

— Я понял, — сдался Кэл и чуть улыбнулся. — Спасибо.

— Привет, сестренка!

В игру включился Тайг. Правда, ему следовало подойти пораньше, но тогда бы короткий разговор закончился еще раньше. Кэл уткнулся в свой стакан, краем глаза следя за реакцией Тарлах.

А она мгновенно выстроила стену, когда повернулась к Тайгу.

— У нас общий отец или мать? — поинтересовалась она совершенно равнодушно, дежурно улыбаясь.

— Что будете пить? Или поужинаете?

— Сок, — отозвался Тайг. — Вишневый.

— Прекрасно.

Элиш налила полный стакан и аккуратно поставила его перед Тайгом, положив рядом салфетку.

— Пожалуйста. Приятно провести время.

И снова дежурная улыбка.

— Вам стоит быть чуть честнее, — заметил Тайг, улыбаясь в ответ. — Все нормально, сестренка?

— Вы так и не ответили, какой у нас общий родитель, — Элиш пожала плечами, принимаясь протирать стаканы дальше.

— Ммм, — Тайг чуть подался вперед, перегибаясь через стойку, и понизил голос, добавляя в него приятную хрипотцу, — хорошо. Скажите ваше имя?

— Эл.

— Какое чудесное имя, — он соблазняюще улыбнулся и протянул руку, чуть касаясь ее пальцев.

Кэл прищурился: Элиш медленно, не сбрасывая руки, отставила стакан в сторону и пожала пальцы Тайга, то ли зло улыбнувшись, то ли хищно оскалившись. Пожалуй, она могла дать фору даже волку.

— У тебя нежная кожа, — почти пропел Тайг, протягивая и вторую руку. Он совершенно проигнорировал выражение ее лица. — До скольки ты работаешь?

— До десяти, — тихо ответила Элиш.

Кэл чуть нахмурился. Нет, не время прерывать игру друга, хотя кто знает, насколько он сейчас серьезен. Слабо верилось в то, что Тарлах поведется на подобное, хотя с другими девушками прокатывало. Комплименты — святое дело, да уж. Пара касаний, приятные слова — и многие практически таяли в руках Тайга. Тарлах такая же?

— Я могу дождаться, — перешел почти на интимный шепот Тайг, поглаживая ее запястье. — Не хочешь выпить? А потом можно ко мне. Как думаешь?

— Звучит заманчиво, — Элиш наклонилась совсем низко, едва не касаясь кончиком носа лица, — но я откажусь.

— Почему? — Тайг облизнул губы, чуть крепче сжимая руки. — Я не требую серьезных отношений…

Кэл вздрогнул, когда девушка громко рассмеялась и отступила, резко освобождаясь разрывая рукопожатие.

— Серьезные отношения? — смеясь, переспросила она. — Ты такой смешной, парень!

— Эл? — из комнаты показался Бран, кое-кто из посетителей подошел к стойке, косясь на Тайга.

— Все… в порядке, — Элиш едва сумела успокоиться и махнула рукой. — Извини, я отвыкла, что меня еще кто-то хочет соблазнить из гостей.

— Пусть только тронет, — грубовато рыкнул мужчина в поношенной куртке. — Ты сразу говори, Эл.

— Да все нормально, — фыркнула Тарлах, и Кэл перехватил ее взгляд. — Тут же сидит и наслаждается спектаклем господин сыщик.

Два — ноль в пользу Элиш. Кэл вскинул руки в защитном жесте.

— Я же не на работе! Да и вдруг вы бы захотели с ним познакомиться, госпожа кельнер.

— Да, я всегда знакомлюсь исключительно на работе, — съязвила Элиш и долила Тайгу сока. — Пейте, господин посетитель, раз уж господин сыщик не на работе.

— Говорите так, будто меня здесь нет, — пробубнил Тайг, утыкаясь в бокал. — Но сок у вас великолепен.

— Спасибо, — девушка легко улыбнулась и скрылась в задней комнате.

Больше задерживаться в таверне не имело смысла, хотя Кэл поймал себя на мысли, что с удовольствием бы дождался Кеннета и, возможно, еще поговорил с Элиш, но сейчас работа была важнее.

— Я не заметил никакого заклинания, — сообщил Тайг, когда они вышли. — Возможно, если специально искать, сеть обнаружится, но, скорее всего, только очень опытный маг сумеет увидеть заклятье без подготовки. Так что даже не удивительно, что она ходит по Академии, и студенты не замечают. Могу предположить, что хороший интуитивный маг вроде тебя может заметить. Поэтому тебе повезло. Другой вопрос, знают ли об этом преподаватели.

— Как вариант — даже не смотрят.

— Да, — согласился друг и взмахнул рукой, останавливая кэб. — Едешь?

Кэл молча залез вслед за ним и уселся удобнее, поправляя полы плаща.

— Завтра схожу в Академию. Вот же бес… Как сложно возвращаться к делу спустя две с половиной недели! И это нам еще повезло.

— Повезло, — Тайг огорченно вздохнул. — Но эта девочка, до чего же она хороша! Такую кошечку, знаешь, грех не закадрить.

— Она крепкий орешек, — хмыкнул Кэл.

— Тем слаще запретный плод, — друг плотоядно улыбнулся и потер руки. — Спасибо, что показал эту таверну. Надо еще туда сходить.

Оказавшись дома, Кэл первым делом умылся холодной водой, остудив ее почти до нуля. Ненужные вспышки гнева, казалось, остались в подростковом возрасте, так ведь вот, пожалуйста. И главное сам виноват: показал таверну, познакомил с Элиш Тарлах. Если Тайг станет к ней клеиться, Кеннет скажет племяннику пару ласковых. Он за свою девочку, как и за Джета, любого порвет и не поморщится. Может, у дяди и не было семьи, но сейчас Элиш и хозяин «Джохо» стали теми людьми, ради которых Кеннет, если понадобится, откроет всему миру свое уродство. Кэл не был уверен, поступит ли он так же ради кого-нибудь из Эмоннов. Все-таки дядей Кеннет был номинально и родственником не являлся.

Злился Кэл еще потому, что сам не хотел, чтобы Тайг пытался соблазнить Элиш. Но работу с личным мешать ни в коем случае не следовало, он ведь сам придумал это правило и следовал ему во всем. Так ради чего поступаться привычным порядком сейчас?

Да, необходимо завтра поговорить с деканом Каллаганом. И, похоже, его безумный план немного меняется. Зато студенты целее будут. Кэл до сих пор не отказался от мысли, что где-то в городе лунный маг, но было ли это как-то связано с неактивированным «хамелеоном» — непонятно. Сначала Кэл решился подвергнуть некоторых студентов проверке, и начинать можно было как раз с Элиш Тарлах, в конце концов, с ней он был знаком дольше всего. Некрасиво, но проверить и успокоиться. Натравить слабого гарма, конечно, отдавало безумием, да и Алва его сначала стукнет, но в одиночку подобное провернуть было невозможно. Тайга он использовал для определения сети, Алву намеревался попросить помочь организовать призыв черного пса и последующие проверки. Для первокурсников, естественно, можно вызвать какого-нибудь беса из низшей категории. И каждого в подобной ситуации, когда есть угроза жизни, оставить одного и следить, как отреагируют на это.

Был, конечно, куда более простой вариант — дать каждому студенту сплести специальное заклинание, но Кэл никак не мог заставить себя принять подобный способ. Ну ведь некрасиво и чересчур просто и быстро. После месячного застоя откровенно не хотелось так стремительно расставаться с возможным делом. С другой стороны, если и правда есть лунный маг, то скучать не придется в любом случае.

Как оказалось, Роланн Каллаган ждал его. Декан поднялся из-за стола, стоило Кэлу войти в кабинет, и коротко кивнул, словно продолжал просто прерванный разговор.

— Рад видеть вас здоровым.

— Спасибо, — уязвленно откликнулся Кэл, пожимая протянутую руку. Интересно, и сколько еще человек в курсе, что глава гестольского сыска провалялся из-за отравления две с половиной недели? Нет, все-таки яд на магов не должен так действовать… в восьмидесяти пяти процентах случаев. Повезло же ему угодить в те немногие пятнадцать процентов, которые даже из-за слабейшего яда могли оказаться в больнице под присмотром целителей. Не помирали, конечно, но реагировали как обычные люди.

— Жаль, что прошло столько времени, — заметил Каллаган и внезапно сменил тему. — Я слышал, вы близко контактировали с Элиш Тарлах?

— Верно, — Кэл нахмурился. — С ней что-то не так?

— Все в порядке, — декан постучал по столу, словно раздумывая, и внимательно посмотрел на сыщика. — На ней и еще нескольких студентах висит сеть неактивированного заклинания. Никто из наших преподавателей не квалифицирован настолько, чтобы без специального ритуала увидеть заклятье-хамелеон. Политика Академии здесь играет против нас, в столице считают, что молодым надо давать как можно больше мест, чтобы они не засиживались в Берстоле.

— Но вы увидели?

Значит, Тарлах такая не одна, а ему не привиделось. И что из этого следует? Кэл пытался просчитать возможные варианты развития, но в голову ничего не шло. Студенты просто переносчики? Или среди студентов есть некое общество? Ну да, и среди них нашлись те, кто откуда-то знает заклинание-хамелеон. Нет, с другой стороны, если в этом замешан кто-нибудь из преподавателей… У них есть больший доступ к библиотечным подвалам, просто-напросто они опытнее и в чем-то, возможно, мудрее. С другой стороны, декан сам сказал, что никто не может увидеть заклятье без ритуала. Или кто-нибудь скрывает свои реальные возможности?

— Я работаю здесь двадцать лет, — усмехнулся Каллаган. — И старше вас в несколько раз. Мне хватает опыта, чтобы увидеть подобное, и… можно сказать, у меня нюх на такие вещи. Интуиция.

— Правда? — Кэл поудобнее сел и с интересом посмотрел на декана. Наверное, стоило узнать о нем побольше, прежде чем начинать серьезные разговоры.

— Мой отец был сыщиком, — спокойно пояснил Роланн и едва заметно улыбнулся. — Сыщиком-инквизитором, если вам это хоть о чем-нибудь говорит.

Говорило, еще как говорило! Кэл считал, что инквизиторы давно все вымерли, но потом, где-то с год назад Томас обмолвился, что они до сих пор существует, только больше не афишируют свое звание. Инквизитором мог оказаться кто угодно — хоть просто сыщик, хоть преподаватель, да даже рядовой маг, работающий где-нибудь в прачечной.

А ведь раньше инквизиторы наводили страх. Они появились ровно в тот момент, когда Салем Кровопийца переродился и явил себя миру. Инквизиторам надлежало убивать всех тех, кто восставал против короля, кто помогал возродившемуся Салему и кто использовал его в своих целях. И они убивали — сплошь интуитивные маги в светло-серых плащах наводили страх на всех, и даже сильнейшие того времени предпочитали держаться от своих собратьев-убийц подальше. Впоследствии инквизиторов сократили, кого-то пришлось казнить (некоторые чересчур полюбили убивать безнаказанно), кто-то мирно стал сыщиком. Но при каждом особом случае какое-то время инквизиторов собирали и отправляли на задание, хотя подобные ситуации постепенно сошли на нет.

Но если у Ролланна Каллагана отец был сыщиком-инквизитором, то неудивительно, что он фактически учуял заклятье-хамелеон. Интуиция у него была посильнее, чем у некоторых продвинутых сыщиков. Интересно, а Каллаган часом не знает активирующее слово и последовательность рисунка?

— Хорошо, — Кэл кашлянул. — Вы говорите, что сеть на нескольких студентах? С одного курса?

— На разных, — покачал головой декан и тяжело вздохнул. — Я обнаружил это примерно две недели назад. Чаще всего студентов приводят в кабинет, поэтому каждый мой выход… что-то вроде события. Я знаю о своих студентах все, даже те заклинания, которые мальчишки и девчонки навесили на себя сами. Защита от сглаза, чуть больший процент везения, прочие мелочи, какие обычно помещают в браслеты или ожерелья. Видели, наверное, продают на улицах.

Кэл кивнул. Видел, конечно. В Гестоле таких магазинчиков было еще немного, а вот в Берстоле и в приграничных городах в подобных побрякушках можно было утонуть. Хотя обычные люди давно привыкли пользоваться такими украшениями, но на самом деле реальную пользу они приносили редко.

— Заклятье-хамелеон появилось из ниоткуда, — продолжил декан. — Не знаю, кто его автор, но заклинание определенно прошло уже через многих людей. Так как вы… хм, заболели, а другим сыщикам я несколько не доверяю, пришлось действовать по своему усмотрению.

— И вы что-то узнали?

— Не совсем.

Возможно, Кэл бы расстроился, но гончая внутри подобралась, готовая идти по следу. Интуиция тихо подсказывала, что кое-что Ролланн Каллаган все-таки нашел. Возможно, несущественное, но дело сдвинется с мертвой точки. Почему-то вспомнился гарм. Несколько не вовремя, но что, если в это деле замешан лунный маг? Есть ли вероятность, что какой-нибудь старик из лунных зачем-то навесил на студентов сети заклинания-хамелеона? Почему лунный старик? Потому что иногда самое невероятное предположение оказывалось верным ответом.

— Студенты понятия не имеют, что на них висит, — отчеканил Каллаган. — Я разговаривал с одним, спросил напрямую, и мальчик сильно удивился. Седьмой курс, переходит на восьмой. Уже не ребенок. Заклятье я аккуратно снял, и оно тут же распалось. Знаете, господин Эмонн, такое ощущение, что на эту сеть было наслоено много чего, в частности, самоуничтожение. Очень сложное заклятье. Мы, к сожалению, не знаем, как именно плетется заклятье-хамелеон, поэтому, думаю, там просто не одна сеть, и наплетено столько…

— Разумно, — медленно кивнул Кэл, обдумывая слова. — Значит, не только Элиш Тарлах переносчик. И много таких?

— Несколько десятков с разных курсов, — ответил декан. — С некоторых за эти две недели заклятья пропали, не знаю, куда именно. Двоих я сумел отследить, но господин сыщик, — Ролланн покачал головой, — ничего страшного или странного не случилось. Одно заклятье оказалось просто букетом искусственных цветов. Второе — набором открыток. Такое чувство, словно это обычное упаковывающее заклинание, на которое надели «хамелеона» и еще несколько других. Я просто не понимаю, что происходит.

— Я тоже, — признался Кэл.

Новая информация заставила гончую прижать уши и только что не заскулить. След таял на глазах. Насколько высока вероятность, что это просто обманки, отвлекающие внимание, а настоящее заклинание висит на ком-то другом? И что оно делает? Что это за заклятье? Нет, что-то не то… Как будто он что-то упускает, но не может выяснить, что именно. Такое положение Кэла начинало бесить. Ведь только-только появилось дело, что-то началось, но данные выходили слишком разрозненными. Кто-то нарисовал несколько сетей, неактивированных. Действительно сверху сплел «хамелеона» и еще что-то, с такими плетениями разбираться и разбираться. И навесил сети на разных людей, а в итоге заклинания оказались на студентах в Академии. Все ли? И не гуляют ли по городу обычные люди, на которых тоже есть такие заклятья?

— Кое-что еще, — Каллаган уперся локтями в стол, сцепив руки в замок. — Один из наших преподавателей не так давно вернулся из Ирры. На нем тоже висело такое заклятье. Кроме того, кто-то серьезно поработал с его сознанием, внушив несколько новых личностей. Я не знаю, зачем, мне пришлось отправить человека к целителям, но… Вы можете представить себе мага, который способен на подобное? Создание другой личности само по себе тяжелое дело, а сразу нескольких — для подобного действия необходим далеко не один маг. И я так и не выяснил причину, по которой с ним сотворили такое. Не знаю, связано это как-то с «хамелеонами» или нет, но, думаю, об этом вам тоже стоит знать.

— Элиш Тарлах сейчас на парах? — Кэл думал о другом, но и информацию о преподавателе сложил в мысленную копилку. Необходимо будет по возвращении в штаб записать все, чтобы свести концы с концами. А пока… Пока нужно проверить заклятье на Элиш и просто с ней поговорить. Рассказать о сети, пожалуй.

— Да, — Роланн неожиданно улыбнулся. — Она хорошая девочка, жаль, характер не самый лучший, особенно для солнечного мага.

Кэл кашлянул и кивнул, соглашаясь.

— Тогда я постараюсь… поговорить с ней насчет заклятья. Вы проследите за остальными?

— Конечно.

На том и порешили.

Кэл, пока ждал окончания пар, общался с мимо проходящими студентами и обдумывал новую информацию. Вроде бы все ясно, но создавалось впечатление, что это промежуточный кусок головоломки. У них не было ни начала (кто создал сети), ни конца (зачем сети нужны). Только промежуток, простая констатация факта — наличие сетей. Да, еще преподаватель с несколькими фальшивыми личностями. Приехавший из Ирры… Кому в Ирре могло понадобиться зачаровать преподавателя гестольской Академии? Ладно, если столичной, но северный город? Зачем?

— О, господин сыщик!

Нет, старосту Кэлу видеть не хотелось, но Элиш Тарлах шла рядом с ним, и счастливой от встречи она не выглядела. Только чуть поморщилась и почему-то казалась обеспокоенной. Зная, что искать, Кэл безошибочно определил такое же заклятье на Алеке. И еще на двоих первокурсниках, прошедших на выход.

— И вам здравствуйте, господин Маршейн.

— Не надо так официально, — панибратски хлопнул его по плечу Алек.

Кэл кашлянул и бросил суровый взгляд на парня, но тот его проигнорировал и руки не убрал. Ему было совершенно плевать на мнение сыщика, главное — показать себя перед девушкой. Хотя неужели Тарлах на такое велась? Судя по ее взгляду — нет.

— Придурок, — фыркнула девушка и бесцеремонно схватила старосту за ухо. — Хочешь за решетку? Могу устроить.

— Ай-ай-ай, — запричитал Маршейн, когда его потянули в сторону. — Ты такая злая, Элиш!

— Ты все-таки выучил мое имя!

— А ты мое никак не хочешь запомнить, — обиженно надул губы Алек и хмыкнул. — Ну ладно, господин сыщик, оставляю вас наедине. Только аккуратнее, она ядовита и может покусать.

— Иди уже, — подтолкнула его Тарлах и повернулась к Кэлу.

Он чуть улыбнулся.

— Могу я с вами поговорить?

Надо отдать должное: Элиш не нервничала, но интуитивно Кэл чувствовал, что ее что-то беспокоит. И, скорее всего, это было связано именно с ним. Заклятье висело на боку, на этот раз оно сливалось с зеленой формой студентки, и не знающий действительно не заметит сеть.

— Вам мало общения в таверне? — равнодушно поинтересовалась девушка, направляясь к общежитию. Она поставила условие, что сначала переоденется, а потом можно говорить о чем угодно в пределах разумного.

— Не совсем, — уклончиво ответил Кэл.

Студенты предпочитали убраться с дороги сыщика и косились на них с недоверием загнанного волчонка. Кэл игнорировал такое отношение. Ничего не поменялось с первого посещения, да и не могло.

— Собираетесь провожать до комнаты?

Кэл открыл дверь общежития и едва заметно улыбнулся.

— Если вы не против.

— Против, — отрезала Элиш, но прошла. Благодарить, похоже, она не собиралась, а Кэлу этого и не требовалось.

Он молча следовал за девушкой наверх, обдумывая возможный ход разговора. О чем ее стоит спросить? Он узнал, что в день убийства гарма, Элиш вернулась до закрытия врат и, по словам охранника, бежала так, словно за ней неслись все известные бесы. На следующий день студентка не вышла на учебу — это Кэл выяснил из разговора со студентами, показалась только вечером в столовой. Ничего странного, конечно. Единственное, что она была перепугана при возвращении. Гарм? Могла ли Элиш Тарлах столкнуться с гармом? Свидетели почти ничего не вспомнили, пожилая пара только возмущалась подростком, который их едва не сбил, выбежав внезапно из того самого переулка. Казалось бы — при чем здесь заклятье-хамелеон?

Возможно, стоило все-таки воспользоваться тем самым простым и логичным способом и устроить проверку прямо сейчас. Чтобы больше… что? Наверное, чтобы со спокойной совестью продолжать искать лунного мага, точно зная, что Элиш Тарлах в этом не замешана.

Обычная студенческая комната, хотя в Берстоле жили по двое. Впрочем, Кэл понимал, почему здешним ученикам повезло — их было не так много, чтобы селить соседей.

— Вы будете смотреть, как я переодеваюсь, или все-таки отвернетесь? — скептически спросила Элиш, бросая сумку на кровать. — Вы, конечно, сыщик, но вдруг в вас таится скрытый маньяк?

Кэл хмыкнул, но отвернулся. Почти. Подглядывать было нехорошо, действительно, но он впервые видел, как «хамелеон» меняет цвет. Мгновенно подстраиваясь под смену цвета, он сливался с кожей.

— Извращенец! — вдруг проскрипел кто-то, и Кэл все-таки резко обернулся, готовый тут же плести щит.

— Заткнись, — только бросила Элиш и с укором посмотрела на него, не смущаясь собственной наготы. — Это бес в зеркале, продвинутая версия будильника. Не обращайте внимания, господин сыщик. И… а, ладно, не отворачивайтесь.

Кэл прикрыл глаза и резко отвернулся, быстрым шагом подошел к книжным полкам. Элиш шуршала одеждой, взвизгнула молния. Кэл рассматривал корешки фолиантов и в какой-то момент понял, что тут достаточно много книг о лунных магах. Мысль о проверке показалась еще более притягательной, и Кэл вцепился в нее как в спасательный круг. Да, просто проверить, безо всяких выкрутасов и спецэффектов, за которые студенты вполне могли подать на него в суд. Он действительно собирался подвергать их жизнь опасности, страхуя на пару с Алвой, но сейчас не было ни возможности, ни средств, чтобы провернуть дело. Пока Элиш Тарлах сидела в нескольких шагах, все же стоило воспользоваться шансом. И все… Если это действительно то, что он думает… Как назвать такое совпадение? Везением? Случайностью? Или есть еще какие-нибудь безумно пафосные слова, которые смогут верно назвать то странное ощущение, которое Кэл сейчас чувствовал. Смешанные чувства и предвкушение добычи силились друг друга подавить.

— У вас много книг о лунных магах, — наконец заговорил Кэл.

— Мне интересны те, кто якобы отличается от остальных, — отозвалась Элиш. — Это запрещено? — В ее голосе не звучало ни намека на эмоцию, но это и казалось… неправильным. Кэл повернулся и пожал плечами.

— Нет. У всех разные вкусы и интересы. Кстати, я выяснил у охранника, во сколько вы вернулись в день, когда убили гарма.

— Зачем вы раскапываете могилы этих давних событий? — фыркнула Элиш и села на край постели, скрестив ноги. — Еще до отбоя.

— Да, — Кэл оперся о шкаф, не сводя с собеседницы взгляда. — И еще охранник сказал, что вы были сильно чем-то напуганы. Чем?

— Гармом, — она ни на минуту не задумалась. — Я шла на работу, но в том переулке услышала странный звук. Слишком странный. Тем более в том доме жили нищие, я там каждый вечер ходила до происшествия. Больше не рискую.

— И звук вас так напугал? — изобразил удивление Кэл. — А если просто кому-то было плохо?

— Плохо и жалко кого-то поедать? — уточнила Элиш и покачала головой. — Нет, господин сыщик, этот звук пробирал до самого сердца. Я сочла за лучшее убраться оттуда. В какой-то момент мне показалось, что гарм меня преследует, потому и побежала. Нервы сдали.

— Какое направление выбрали для пятого курса? — резко сменил тему Кэл.

— Атакующие заклинания, — ни на мгновение не стушевалась Элиш. — Но вам-то это зачем? Или намереваетесь за мной следить?

— У вас есть ручка и бумага?

— Конечно, — она выудила откуда-то из-под кровати помятую тетрадь и карандаш. — Сойдет? Ручку искать долго.

— Спасибо.

Кэл аккуратно нарисовал сеть, стрелками указав направления, и написал активирующее слово.

— Сплетите это заклинание, — он протянул тетрадь обратно.

Элиш недоверчиво посмотрела на рисунок и подняла глаза на Кэла.

— Зачем?.. Это… явно не базовое заклинание. Язык не тот. Специальное?

— Безобидное, — Кэл пожал плечами. — Я просто хочу посмотреть, как вы справитесь. Базовые просты, но это куда сложнее.

— Угу, — задумчиво отозвалась девушка, разглядывая плетение, и Кэл напрягся.

Вот. Она начала нервничать, хотя изо всех сил старалась не подавать виду. Да, это было сейчас превышением полномочий, он не мог требовать нарисовать заклинание. Но кто тут глава гестольского сыска? Если необходимо будет подписать приказ о вызове в штаб, он напишет, никаких проблем. Но Кэлу хотелось проверить свою догадку здесь и сейчас. А что делать дальше, он уже давно придумал.

— Я отказываюсь.

Да, так и думал. Кэл чуть наклонил голову и прищурился.

— Почему же? Это ведь не сложно, почти самое простое специальное заклинание. Нарисуйте его. Или, — он отлепился от шкафа и почти в два прыжка оказался около девушки, нависая над ней, — вы что-то скрываете, госпожа Тарлах?

— Вы не имеете права, — хрипло заявила она и облизнула явственно пересохшие губы.

— Я глава гестольского сыска, — спокойно сообщил Кэл и чуть сам не отразил ее жест, но облизываться в предвкушении перед жертвой нехорошо. — Если нужно, выпишу сам себе необходимый приказ или вызову вас в штаб. Может, вы просто по-хорошему нарисуете заклятье?

— Не буду, — уперлась Элиш и попыталась подняться, но физически Кэл был сильнее. Он надавил на плечи, заставляя остаться на месте.

— У вас нет выбора, госпожа Тарлах, — равнодушно сообщил Кэл, с удовлетворением наблюдая отражение паники в глазах девушки и злость. Правильно, пусть злится, так будет легче — может сказать что-то не то в запале, сделать что-нибудь лишнее. Не то чтобы Кэлу хотелось оказаться правым, но сейчас предвкушение поймать огромную добычу было сильнее, чем нежелание вовлекать в дела сыщиков обычную студентку. Обычную? Вот сейчас и выяснится, насколько она обычная.

Кэл убрал руки и сделал шаг назад, указывая на тетрадь.

— Вы нарисуете либо я вызываю вас в штаб. Какой вариант нравится больше?

— Вы повторяетесь, — огрызнулась Тарлах, буравя его взглядом, но с места не сдвинулась. — Что вы хотите услышать?

— Признание, наверное, — Кэл пожал плечами и скрестил руки на груди, однако готовый в любой момент нарисовать защитное заклинание. Атаки лунных действительно были куда сильнее солнечных.

Элиш гордо вскинула голову и вдруг совершенно спокойно улыбнулась.

— Да пожалуйста, — процедила она. — Вы хотите услышать, что я лунная? Да, я лунная. А теперь объясните мне, какой нормальный человек захочет провести всю оставшуюся жизнь в клинике для неизлечимо больных, где ему будут все постоянно напоминать о вероятном сумасшествии?

— И это вы убили гарма?

И гончая, и волк были сыты и довольны. В руках Кэла оказалось сокровище — кусачее и упрямое, невероятно гордое и вместе с тем достаточно хрупкое. Элиш Тарлах так просто не сдастся, это видно, признавать поражение, даже рассказав правду, она не станет. И в клинику, если до такого дойдет, отправится с поднятой головой, не опуская взгляда. Отдавать такое чудо целителям-мозгоправам? Кэл видел тех лунных — овощи овощами, неспособные больше ни на что. Одного даже с ложки кормили, потому что он впадал в истерики и все твердил о сумасшествии. Как долго продержится эта девушка в подобных условиях?

— Вы? — переспросил он, не дождавшись ответа.

— Полнолуние, — нехотя ответила Элиш, прямо глядя на Кэла. — Потому и получилось. Хотя я не знала, что убила.

— Дальнейший разговор предлагаю продолжить в штабе, — Кэл указал на дверь и вырвал из тетради листок с заклинанием. — Сами пойдете?

— Сама, — буркнула девушка, поднимаясь. — Надеюсь, меня отправят в столицу с комфортом, господин сыщик.

Он промолчал, выходя в коридор вслед за ней. Кэл давно знал, как поступит, и столица в его планы совершенно не входила.

Глава 7

Вот же гармов сын! А какой вроде бы хороший, господин сыщик, мать его. Вот как, ну как я все-таки позволила этому случиться, а? Не понимаю. Прошло больше полумесяца после инцидента с гармом, мне казалось, Кэл Эмонн занялся другим делом, так нет же — вылезло в самый неподходящий момент. Ублюдок, бесов последователь! Как он понял, кто я? Потому что книги о лунных? Но они доступны каждому, что в этом такого? Ну, вернулась я тогда испуганная, так это из-за звука. Не вышла на учебу — не в первый раз прогуливала. Как?

Этот гармов сын сейчас почти бесшумно следовал за мной и иногда тихо и отвратительно вежливо подсказывал, куда следует повернуть. А то я не знаю родное общежитие, конечно, за четыре года так и не выучила. Мы вышли со двора Академии, и вот тут сыщик взял меня под локоть.

В какой-то момент я серьезно раздумывала о побеге, но ведь не получится. Ну кину я на Эмонна ловушку, ладно. Каким-то чудом повезет, и он не перехватит руку раньше, чем я закончу плетение. А потом? Он старше, сильнее и опытнее. Он сыщик, вашу ж мать! Полагаю, уж от базовой ловушки Эмонн избавится быстро, а меня потом свяжет специальной — и это на глазах у толпы. Наверняка тут есть кто-нибудь из студентов, решивших прогуляться, вот как пить дать есть. Закон подлости действует именно тогда, когда меньше всего его ждешь. Так что оставалось просто идти вперед.

Если подумать, что он может? Сообщить о неучтенном лунном. Из Берстоля приедут Следящие, повяжут и перевезут в больничку, где будут денно и нощно уверять меня в приближающемся сумасшествии. Вот интересно, а какова вероятность, что лунные сходят с ума именно из-за этого лечения и слежки? Паранойя, вокруг народ, твердящий о неизлечимой болезни, таблеточки, возможно. Ну как тут не поверить? И все-таки, несмотря на браваду, мне становилось страшно. Ну вот почему моя жизнь катится неизвестно куда? Впору жаловаться Небу и просить его забрать лунную магию. От нее одни проблемы.

Эмонн поймал кэб, галантно открыл дверцу, позволяя забраться первой. Я бросила взгляд на противоположную дверь и с сожалением отбросила мысль выскользнуть из экипажа. Поймает, опять же.

— Не волнуйтесь так, — шепнул Эмонн, улыбаясь.

Немедленно захотелось стереть эту гнусную улыбочку, но я только сжала кулаки и нервно скривилась в ответ.

— Идите к гарму, господин сыщик.

— К несчастью, уже встречался с ними, — он пожал плечами. — Но вы действительно не волнуйтесь, ничего страшного вам не светит.

— Ага, — я фыркнула и отодвинулась подальше, вжимаясь в угол кэба. — Давайте мы не будем близко контактировать, ладно? Хотя бы эту просьбу уважьте.

Эмонн промолчал, но убрал руку с моего локтя. И на том спасибо.

Кэб ехал в сторону моей будущей временной тюрьмы, а я только и могла смотреть в окно, мысленно прощаясь с полюбившимся городом. Навсегда. Надо попробовать все-таки сбежать уже от Следящих по дороге в столицу, но возвращаться сюда будет глупо. Значит, сказать последнее «прощай» Гестолю стоит сейчас. Ну, плюс во всем этом тоже был — не придется с Алеком в паре работать. Хотя лучше бы я с ним связалась, чем с сыщиком…

Бесовы карты! Пожалуйста, все началось сбываться, и знакомство с Кэлом Эмонном запустило очень невезучую цепочку событий.

— Выходи, — он протянул руку, когда кэб остановился.

На этот раз отказываться я не стала. С чего бы? Если хочет оставаться джентльменом до конца, да ради Неба. Я тоже буду пользоваться оставшимися удобствами до встречи со Следящими.

На удивление в штабе было невероятно тихо.

— Рабочий день, а у вас каникулы заранее начались? — поинтересовалась я, разглядывая длинны коридор с деревянными перегородками.

— Все в отпуске.

Я присвистнула.

— Бравый гестольский сыск ушел в отпуск! Вау. Кому расскажу — не поверят. Ой, — я мило улыбнулась. — Я же только Следящим и моим собратьям по несчастью могу рассказать, вот подстава.

Эмонн даже не улыбнулся. Ну-ну, может, он сам не понимал, но спокойствие давалось ему с трудом. Со стороны и не заметишь, что сыщик взволнован, но я стояла слишком близко, и от него прямо-таки физически несло радостью. Ага, поймал неучтенного лунного, молодец! Возьмите печеньку, господин сыщик, вы отличились. Садитесь, пять.

Он плотно затворил дверь, пододвинул стул и жестом велел сесть. Я молча последовала приказу и сложила ногу на ногу. Ну, давайте поговорим, господин сыщик. И заодно проверим, как вы относитесь к женским слезам.

Эмонн сел напротив и вытащил чистый лист, принялся что-то писать, от усердия даже чуть высунув язык и прикусив его. Какая милая привычка, но ему не идет. Гармов сын, чтоб его кербер задрал в темном переулке. Он писал, наверное, минуты три, потом отложил ручку, сложил локти на столе и наконец прямо посмотрел на меня.

— Госпожа Тарлах, вы понимаете, что вам грозит?

— Ну еще бы, — я едва сдержала ухмылку и добавила в голос печали, чуть опустив взгляд. — Меня поместят в клинику для неизлечимо больных, потому что от лунной магии лекарства нет… И я неизбежно сойду с ума.

Я шмыгнула носом и часто заморгала. Так легче вызвать слезы, а какого-нибудь лука (или что там еще может заставить человека плакать?) у меня с собой нет. К сожалению. Так что будем справляться подручными средствами.

— А если я предложу тебе заключить сделку?

Я еще раз шмыгнула и вытерла пока несуществующие слезы. Так, скорее намек. Кстати, когда это мы перешли на «ты»?

— Сделку?..

— Сделку, — Эмонн внезапно выглядел… как будто чувствовал себя немного неловко. Что-то ему явно подпортило мысленное празднование поимки опасного мага. Ха-ха. — Ты работаешь на меня, а я не сообщаю никому о твоей силе.

Звучит заманчиво, но я и сыск? Смешно. Так что я всхлипнула погромче, заморгала сильнее и помотала головой.

— Это… несправедливо! Меня сразу вычислят, а ведь я не могу помогать вам, только если буду использовать базовые заклинания! Господин сыщик… лучше сразу вызывайте Следящих!

— Госпожа Тарлах… Элиш, — он коснулся моих рук, но я словно в ужасе отпрянула.

— Что? — плачем, милая, плачем и изображаем из себя преданную девицу. — Вы… Вы считаете, что я очень сильная, раз могу отвечать вам и признаться в силе? Я… я же просто девушка! Без семьи, без друзей, одна в этом огромном запутанном городе!

Слезы все-таки потекли, хотя глаза начали болеть — слишком часто моргала. Но если спектакль прокатит, будет здорово.

— Помогать сыску? — продолжала я, удовлетворенно отмечая, как тает его уверенность в собственной правоте. По крайней мере, возбуждение от поимки добычи медленно, но проходило. Менялось выражение лица, Эмонн чуть нахмурился, и над переносицей собрались едва видимые морщины. — Вы ставите меня под удар… и себя! Нет, нет, господин сыщик, пожалуйста, не усугубляйте мое положение… Работать, зная, что вы в любой момент можете списать меня, отправить в клинику, не спрашивая… Или отправить в опасное место — ведь ничего страшного, если умрет лунный, так? Нет, пожалуйста! Не надо!

В порыве я все-таки сжала его руку, умоляюще глядя на Эмонна, и чуть не хмыкнула. Нет, он не станет меня покрывать — взгляд оставался твердым. Ему, возможно, чуть-чуть жаль, но все равно расскажет, потому что работа важнее. Прекрасно, я попалась не просто главе гестольского сыска, но еще и психу, помешанному на своей работе. Наверняка маму родную продаст, если это поможет распутать дело. Вот бес. Жаль, что у меня нет возможности выяснить о Кэле Эмонне побольше, да я как-то и не стремилась к этому. А Лис сказал, что племянник вполне вменяемый. В каком месте? Ну, наверное с любимым дядюшкой и правда нормальный, пока Лис во что-нибудь не вляпается. Точно, он же говорил, что наш доблестный сыщик недоволен тем, как Лис и Джет разобрались с отравителем.

— Элиш…

Я до крови закусила губу и отстранилась, пряча лицо в ладонях.

— Я… я просто хотела выучиться… найти работу!.. Пусть всегда одна… я все понимаю, но я хотела… хотя бы пока не сойду с ума…

— Элиш…

Я для убедительности громко всхлипнула еще несколько раз и поняла, что сейчас разревусь по-настоящему. Без слез, они сразу высохнут, но из-за комка в горле не смогу произнести ни слова. Пора заканчивать спектакль, актер слишком вжился в роль. И будь что будет, наверное.

— Я никому не скажу, — твердо сказал Эмонн. Он перегнулся через стол и осторожно сжал мое плечо. — Под мою ответственность, Элиш Тарлах. Ты поможешь мне. Никто в сыске не узнает об источнике твоей силы. Именно поэтому мы заключим контракт. Ты помогаешь мне расследовать дела, я сохраняю твою тайну.

Я недоверчиво улыбнулась, не рискуя так резко выходить из образа истеричной девицы.

— Правда? Но… господин сыщик… неужели вам не хватает своих сил? Зачем я, лунный маг, потенциальная сумасшедшая, которая может попытаться оживить трупы?

Эмонн отпустил мое бедное плечо (физической силы ему не занимать, между прочим) и сел прямо. Он как-то странно улыбнулся.

— В Берстоле у Центрального сыска есть лунный маг. Он помогает в случае чего. Его атакующие заклинания сильнее, чем у солнечных. К тому же этот маг знает несколько специфических заклинаний.

— Мне девятнадцать, — негромко напомнила я, запоминая весьма неожиданную информацию. Всегда считала, что лунным магам вообще никакую работу не доверяют, ну, тем, которые осознали свою силу. А тут… Маг, знающий специфические заклинания? Нужно будет узнать побольше, но поговорим об этом чуть позднее. — И у меня нет никакого желания участвовать в этом цирке.

— На тебе заклятье.

О. На мне? Какой-то день открытий просто. Я удивленно коснулась «ключа», проверяя наличие посторонних заклинаний, но ничего не обнаружилось. Только браслет с привычной вязью, который я сама собрала на втором курсе вроде. Откуда заклинание?

— На левом боку, — подсказал Эмонн.

Я выгнулась, стремясь рассмотреть нечто невидимое, и только потом дошло: если заклинание активированное, оно должно работать. Но, судя по всему, сеть? Какому бесу понадобилось нацепить на меня неактивированное заклинание? Почему-то на ум пришел только Ахерн. Его странное поведение настораживало, к тому же он мог повесить сеть, когда пытался впарить ту чушь про встречу, страну и еще какой-то бред.

— Вижу, на примете кто-то есть, — от Эмонна, естественно, не укрылось ничего. — Вот поэтому я и хочу, чтобы ты поработала на нас. На самом деле ты не единственная с этим «хамелеоном», но так вышло, что я знаком с тобой больше всего. Ближе, если тебя не смущает это слово.

— Так я вам почти что позарез нужна?

Хм. А вот это уже интересно. Нужно обязательно что-нибудь выгадать и для себя из такой ситуации.

— Не совсем, — прямо ответил сыщик, — но было бы прекрасно, если ты согласишься. Ты лунная, на тебе странное неактивированное заклятие, на которое наслоена куча других. Так что если ты подпишешь контракт, будет здорово.

— Хорошо, — я откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и уже спокойно улыбнулась. Идем ва-банк. — Тогда у меня условие.

— Условие? — не понял он. — Какое?

— Вы добиваетесь того, что я заканчиваю Академию.

Я не собиралась так просто все бросать. А Эмонн вполне может сказать Декану, что это по его приказу я внедрилась в Академию. Ну, или теперь буду работать под прикрытием, или еще что-нибудь придумать, уже не мои проблемы, в общем-то. Я прекрасно понимала, что ставить условия не имею права, но если не попробую, буду всю жизнь жалеть. Не согласится — прекрасно, пусть отправляет меня в столицу, и бес с ними со всеми. Я еще кому-нибудь там шепну насчет нежелания Эмонна меня выдавать, так что проблем он потом не оберется. Ну разве не прекрасно? А если так хочет, чтобы я работала на сыск (честно говоря, мне такое даже в самых страшных кошмарах не снилось), пусть договаривается о моей учебе. Просто так я не собираюсь продаваться тем, кто может сломать мне всю жизнь. И уже сломали. Бесов лизоблюд.

— Ты понимаешь, что немного не в тех условиях? — уточнил Эмонн.

— Прекрасно, — хмыкнула я и довольно улыбнулась. — Мы на «ты»? Хорошо. Скажи, господин сыщик, ты же хочешь, чтобы я на вас — ой, то есть на тебя — работала, да? Ну и устрой так, чтобы я получила диплом. Ладно? Если тебе такое не нравится — пожалуйста, связывайся со Следящими, пусть едут и забирают меня. Я уж как-нибудь проживу в больнице, ничего. Ты все равно испоганил мою жизнь хуже некуда, так что и будешь отвечать за это. Думаешь, я никому не скажу о несостоявшемся контракте?

— Я могу сказать, что ты все выдумала, — парировал он, скорее машинально, чем нарочно.

— А я сообщу тому же Декану, что лунная, что ты обо всем знаешь, но прикрывал меня.

— Думаешь, сработает? — Эмонн качнул головой. — Почему ты так хочешь закончить Академию?

— Потому что хочу быть нормальным человеком, — огрызнулась я, почти зло глядя на него. И мне еще было его жаль, когда сыщик отравился? Надо запомнить: сыщиков не жалеть, не те это люди, которые в этом нуждаются.

— Ты лунная.

Ну да. Для всех везде и всегда это звучало как приговор. Лунный — значит, гнить тебе в клинике. Офигеть какие добрые люди меня окружают. Нет, я давно поняла, что лучше не высовываться и общаться с теми, кто в магии не сведущ (вроде Лиса и Джета), но прятаться всю жизнь я не собиралась. Я действительно хотела просто прожить отведенный мне срок, пусть только окруженная друзьями, пусть без семьи — я не идиотка плодить лунных, но заканчивать свои дни в клинике совершенно не входило в мои планы. Так что в обыденную реальность сейчас я готова вцепиться всем, чем только можно. Что бы там ни думал господин сыщик.

Видимо, он верно истолковал выражение моего лица, потому что вдруг усмехнулся и что-то дописал в лист.

— Контракт составлен. Читать будешь?

— Естественно!

Чтоб я продавала душу сыску и не посмотрела на условия? Да не дождетесь! Интересно, а мелким кеглем он что-нибудь написал? Судя по отсутствию сносок, нет. На самом деле на листе были написаны четкие пять пунктов. Во-первых, я, Элиш Тарлах, признавала, что являюсь лунным магом. Ну ладно. Это верно. Во-вторых, он, Кэл Эмонн, обязался хранить мою тайну до конца жизни и раскрыть ее только в экстренной ситуации. Интересно, это какие же экстренные ситуации могут возникнуть? А, конечно, я же могу сойти с ума. Правильно, подстраховался. Возьми еще одну печеньку, дяденька сыщик.

В-третьих, за то, что он хранил мою тайну, я обязалась помогать сыску. При этом Эмонн дописал интересный подпункт, немного заставивший меня усомниться в его сволочной натуре. Я имела полное право посещать пары и приходить в штаб после них. Кроме того, эта моя вторая работа не могла повлиять на основную (подразумевалась смена в таверне Джета). Четвертый и пятый пункты очень забавно вытекали из третьего. За то, что я помогаю им, Кэл Эмонн был обязан убедить декана гестольской Академии Магии и Высших искусств Роланна Каллагана, что Элиш Тарлах, несмотря на природу своей магии, имеет полное право проучиться оставшиеся четыре года, а также получить диплом выпускника, в котором обязательно будут указаны необходимые данные, в том числе и присвоенный мне ранг. Пятый пункт — ха-ха — гласил, что я за эту услугу (какая, к бесу, услуга?) после окончания Академии буду работать под начальством Кэла Эмонна (и в скобках он еще приписал: «Если меня не уволят и не отдадут под суд за такое». Черный юмор сыщика во всей красе. Жуть). Ну, последний пункт — это еще бабушка надвое сказала, конечно, но ничего лишнего он не написал. Может… не все так плохо?

— Мне нужна копия, — сообщила я, возвращая ему бумагу. — На условия согласна, хотя последний пункт под вопросом. Впрочем, — я не дала ему меня перебить, — за четыре года все может поменяться.

— Отлично, — Эмонн тоже выглядел сытым котом. Приятно, что мы достигли компромисса.

Он скоро переписал контракт и поставил на оба экземпляра свою подпись. То же самое сделала я и аккуратно спрятала свою копию под одежду.

— Я свободна? А… и что с заклятьем, которое на меня навесили?

Сыщик вдруг помассировал виски и как-то устало улыбнулся.

— Полагаю, до завтра ничего не случится, — он покачал головой. — Ты невероятна.

— Сочту за комплимент, господин сыщик, — я поднялась и уже на пороге обернулась, кое-что вспомнив.

— Ах да, мы ведь на «ты». Значит… увидимся завтра, Кэл.

И аккуратно затворила за собой дверь. Из кабинета почти сразу донесся смех, сильно смахивавший на истерический.

Такое ощущение, что я только что опять убила гарма. Только на этот раз короткая схватка произошла при солнечном свете, а гарм относился к третьему уровню. Но… я выгрызла себе жизнь и свободу. Не полностью, но в противном случае я могла потерять ее вообще. Меня начало тихонько колотить от пережитого стресса. Я могу храбриться сколько угодно и буду спорить, наверное, даже со смертью, но было все равно страшно, потому что перспектива оказаться в клинике для неизлечимо больных пугала до того самого сумасшествия. Жить в четырех стенах, снабженных противомагическими амулетами, пить таблетки, кушать кашку и слушать бредни о надвигающемся безумии — какому нормальному человеку подобное придется по нраву? Возможно, я преувеличивала, наверное, сильно, но то, что меня запрут, было очевидно. Я ушла из дома по желанию матери, я выбрала свой путь, прекрасно осознавая, что с такой силой придется куда труднее, чем любому другому магу. Ну и что? Жаловаться на судьбу? Нет, спасибо. Я с детства была чересчур самоуверенной, потом меня щелкнули по носу, Небо щелкнуло, одарив такой силой, но сдаваться? Увольте!

Я расплатилась с извозчиком и на подгибающихся ногах кое-как добралась до своей комнаты. Встретившиеся по дороге студенты косились на меня, но, к счастью, не пытались поговорить. Впрочем, подобное вообще редко случалось, с другими курсами мы не общались почти, а своих я и не видела.

И только оказавшись у себя, я буквально сползла по стенке и судорожно вытащила бумагу из-под кофты. Драгоценнейший контракт, который и защитит мою свободу, и ее же может уничтожить. О Небо, я действительно сумела выцарапать себе шанс не попасть в клинику. Нет, Эмонн изначально об этом говорил, но… я бы не смогла дальше жить нормальной жизнью. И сейчас не смогу, но за учебу, за работу в «Джохо» я буду цепляться всем, чем можно и нельзя. Потому что нормальные люди, наверное, так и поступают. Впрочем, нормальным людям за свою свободу воевать не надо.

Весь оставшийся день прошел как в тумане. Я связалась с Джетом и попросила выходной.

— Все в порядке?

Лис тоже был там. Ну еще бы. Пара неразлучников, гарм их дери. Лис ведь наверняка даже не подозревает, какое коленце только что выкинул его племянничек. Я никогда не говорила Лису об источнике своей силы, смысл втягивать его в проблемы магов? Ни Лис, ни Джет не были магами, но… Я как подумаю, что Джет, узнав, что у него работала лунная, тут же меня уволит или того хлеще — вызовет Следящих, тошно становится. И Лис тоже отступит в сторону… Или я зря в них сомневаюсь? Бес побери! Из-за случившегося я слишком взволнована, и в голову лезут не те мысли. Нужно успокоиться.

— Эл?

Ох, точно.

— Все в порядке, — я быстро огляделась и выдавила улыбку, — не беспокойтесь.

— Что-то не похоже, — голос Лиса звучал глухо, он находился где-то сбоку и не отражался в шаре связи.

Джет тоже чуть хмурился, подавшись вперед, он всматривался в меня. Похоже, улыбка получилась совсем так себе. Спокойно, только бы не сорваться. Я отыграла сегодня один спектакль, что, не смогу устроить второй? Театр одного актера, блин. Но есть вероятность, что Лис сюда придет. Старший брат примчится сломя голову, чтобы проверить, что стряслось с его сестренкой.

Забавно. А ради Эмонна он тоже так поступит? Тогда Лис утащил отравившегося сыщика на своем горбу, а потом вернулся, и они с Джетом молча куда-то ушли. Я, естественно, позже поинтересовалась, что там с отравителем, на что Джет флегматично заметил: «Мы с ним разобрались». Больше ничего выяснять я не стала — по взгляду хозяина «Джохо» и так было видно, что не расскажет, да и вообще не стоит лезть в это дело. Только после разборок у Джета на скуле появилась длинная царапина, заживающая очень медленно, а Лис прихрамывал даже спустя две с половиной недели.

— Просто устала, — я поморщилась. — Знаете ведь, что сейчас экзамены, контрольные… Мурыжили на теории, на завтра половину списка базовых заклинаний учить. Голова еще разболелась.

Джет хмыкнул, где-то рядом с ним раздался невеселый смешок Лиса. Иногда мне казалось, что они даже синхронно мыслят. Интересно, как давно эти двое знакомы? Впрочем, на самом деле, их история не так уж и волновала меня. В конце концов, если захотят, сами расскажут, а пока я верю Лису и Джету все-таки как самой себе. Пф, еще минуту назад думала о другом.

— Хорошо, — наконец обронил Джет и покачал головой. — Но завтра приди к шести. Брану нужно сдавать экзамен вечером.

— Договорились.

И вот только после этого я с чистой совестью отправилась спать. Завтра трудный день.

…Который начался со встречи с деканом. Обалденное утро после офигенного дня, то, что надо. Роланн Каллаган собрал нас в одной из аудиторий и сначала с минуту молчал, только бросая странные взгляды. Он как будто кого-то выискивал в толпе, и я немного напряглась. А что, если господин сыщик уже приходил и поговорил с Деканом обо мне? А тот не согласился. Хотя нет, вряд ли. Тогда бы меня разбудили и выпроводили из Академии еще до начала пар. Вряд ли бы Декан сначала отказал Эмонну, а потом согласился позволить мне прийти на занятия. Или что, решил при всех раскрыть? Из-за всех этих событий я такими темпами настоящим параноиком стану. Нехорошо. Маг должен уметь контролировать свою силу, а не рисовать истерично и в спешке сети, надеясь, что какая-то да сработает. Такое чревато последствиями. Именно поэтому даже испугавшись при встрече с гармом, я просто обязана была владеть собой, а вот потом — хоть трава не расти.

— Доброе утро, — наконец заговорил Декан, и наш курс притих. Если до этого мы гадали, зачем нас собрали здесь вместо первой пары, то теперь пришлось замолчать. Каллагана перебивать могут только самоубийцы.

— Через месяц закончится очередной курс, — спокойно продолжил Декан, чуть опираясь на кафедру. — Как вы знаете, с пятого курса традиционно начинается изучение специальных заклинаний, и вам предстоит выбрать специализацию, то направление, в котором вы к диплому должны либо разработать что-то новое, либо усовершенствовать уже имеющееся.

Мог бы и не напоминать, между прочим. Мы еще с первого курса знали, в чем заключается суть дипломной работы. Сколько бы текста мы ни написали в теоретической части, главное — практика. Решает все только она, и эта глава зависит исключительно от нашей фантазии. Вот как можно придумать что-нибудь новое там, где утрачено многое, безусловно, но по сути нет каких-то правил создания? В учебниках по истории заклинаний чаще всего прямо писали — «такое-то заклятье было выведено экспериментальным путем, и совершенно случайно получился необходимый рисунок, к которому прилепили удачно выбранное активирующее слово». Офигеть как понятно, конечно, но какую-никакую, а зависимость количества нитей от слова все-таки вывели. Что-то вроде: чем больше букв, тем больше нитей. Естественно, исключений никто не отменял, и этот бесов список на пять страниц мы обязаны были скрупулезно выучить. Сдавать, кстати, придется на следующей неделе. Интересно, что там с Ахерном… В пятницу контрольная по предсказаниям, но мы так и не видели его с той пары, а Кочерог сообщил, что Ахерн болеет. Две с половиной недели? Надеюсь, что не Серой Химерой.

Декан продолжал разглагольствовать на тему, что нас ждет впереди. Что будущие четыре года — самые важные, ведь мы переходим на новый этап, нас ждут более сложные плетения, больше заклинаний, которые тоже необходимо будет выучить. К тому же поменяется расписание, и будет очень много пар, посвященных выбранному направлению (это же логично, разве нет?), и, конечно, Каллаган не обошел вниманием тему выбора напарника.

— Все, что не относится к целительству, травничеству, изготовлению ядов и более узким специальностям, обладает своей спецификой, — сообщил он очередную прописную истину. — Поэтому те, кто выбирает иные направления, обязаны найти себе напарника в течение трех ближайших недель. Вот здесь, — Декан поднял как будто из ниоткуда возникший лист, — каждый запишет свое имя и имя своей верной пары.

Он замолчал, словно давая время нам подумать. По залу пронесся негромкий гул. Какая интересная формулировка! Верная пара, ага. Ну, по идее, оно так и должно быть. Плетение одной сети двумя магами куда сложнее и в какой-то степени опаснее, нежели стандартное рисование. В прежние времена считалось, что напарники равноправны, и не важно, кто начинает плести, а кто заканчивает. Главное — вовремя подхватить сеть, чтобы нити не повисли и не взорвались. В последние лет сто мнение резко поменялось. Исследователи начали считать, что в паре есть всегда ведущий, так называемый тосейх, первый, и ведомый, второй — тиомейнте. Студенты обычно сокращали эти понятия до то и тио.

В учебниках даже приводилась легенда о появлении этих терминов. Согласно ей, когда-то очень давно жили два мага — братья, младший и старший. Первенца звали Тосейх, младшего, соответственно, Тиомейнте. И вот якобы однажды они отправились на опасное дело: сразиться не с кем-нибудь, а против слуа. В отличие от поднимаемых лунными магами мертвецов, слуа мертвы изначально. Во время войны и когда бушевала Серая Химера, они часто носились по небу и пугали простых людей своими криками. Верное средство не попасться им на глаза — спрятаться под крышей или хотя бы зонтиком. В противном случае, как было написано в древних фолиантах, люди подчинялись их крику и самоубивались любым доступным способом. Именно поэтому во время первой Войны трех государств и при Серой Химере оказалось столько жертв. Хотя Химера и без слуа справлялась с уменьшением населения Четты, Рохстала и Ирры.

А братья решили вдвоем сразиться против этой страшной твари, единой во множестве лиц. Во всех книгах приводится разное количество трупов, которые составляют тело слуа, их число варьируется от десяти до нескольких сотен. Уж лучше с гармом еще одним сразиться, чем с этим чудовищем. Но братьев, похоже, орущие трупы вконец достали, и они потребовали у них спуститься на землю. Слуа спустился, братцы вступили в бой. И вот когда от трупов осталось всего ничего, силы Тосейха и Тиомейнте почти закончились. Старший брат не мог сплести полноценное заклинание, которое бы положило конец чудовищу, убивающему животных и подталкивающему людей к смерти. Он только начал рисовать заклятье (какое именно, ни в одной книге не уточнялось, между прочим), но не сумел закончить, его сил хватило только на половину или чуть больше. Тогда Тиомейнте подхватил сеть брата и закончил ее, таким образом вплетая свои нити. Слуа были побеждены, а братья потом запатентовали, так сказать, парный способ плетения. Такие названия присвоили напарникам не так давно, кстати, когда и пошла тенденция разбивать пары на первого и второго.

Впрочем, нельзя не признать, что напарник может быть полезен — диплом мы делаем вместе, включая практику, так что не придется одной ломать голову над изобретением нового заклятья.

— Ну что, тио, — Алек внезапно высунулся из-под парты (он сидел в начале ряда изначально), и я чуть машинально не пнула его, — пойдем, запишемся?

— Иди к бесу, — огрызнулась я, испытывая непреодолимое желание настучать старосте по обстриженной макушке. Похоже, патлы ему все-таки надоели, и он решил, что пора избавиться от них. Теперь вот, щеголял «ежиком». — Зря подстригся.

— Почему? — Алек скользнул на пустое место рядом со мной и расплылся в улыбке, настойчиво повторил вопрос:

— Записываемся, тио?

— Потому что мозг выдует последний, — объяснила я и пожала плечами. — Запишемся, но тио — это ты. И вообще… лучше наравне, Алек.

— Не выдует, у меня шапка теплая, — возразил он и хитро прищурился. — Мозг весь внизу, знаешь ли. И я привык быть сверху.

Я только закатила глаза.

— Да пожалуйста. Только потом не жалуйся, когда…

Я прикусила язык, не решившись договорить. Нет уж, пусть сначала господин сыщик поговорит с Деканом, а потом при необходимости я скажу все Алеку. Может статься, что ничего рассказывать и не придется, мне сам Декан назначит пару, например. Хотя все-таки скорее возможен вариант, что ничего у Эмонна не выйдет, будь он хоть трижды начальником гестольского сыска. Потому что если Каллаган узнает о моей силе, он непременно поинтересуется, в курсе ли начальство господина сыщика. Что-то мне подсказывает, что он не скажет столичному сыску ни слова. Вряд ли меня тогда оставят в покое. Лунный на службе? Лунный в сыске? Шутка года! Нет, я помню, в Центральном сыске тоже есть лунный маг, но где Гестоль и где столица. К тому же, даже если Эмонн солжет, Декан наверняка сам отправит запрос в Берстоль. Господин сыщик, конечно, может попросить — или приказать — Каллагану никому не говорить обо мне, но… Декан все-таки влиятельнее и старше. Ему ничего не будет, отблагодарят даже, а вот Эмонну придется несладко. И мне тоже.

Впрочем, ладно, тратить нервы раньше времени — плохая идея.

Алек явно намеревался уточнить, что я не договорила, но снова подал голос Декан.

— Листок останется здесь, — сообщил он. — У вас есть время до окончания пар. В следующий раз запись начнется через неделю, в понедельник. Последний срок — четвертая пятница этого месяца. Если кто-то не найдет себе напарника к тому времени… — Декан многозначительно замолчал.

Нет, ничего страшного в этом не было, просто в таком случае в напарники ставили либо такого же бедолагу-одиночку, либо кого-то со старших курсов, кто потерял пару по какой-нибудь причине. Второе случалось редко, первое куда чаще, но иногда выходило так, что элементарно не хватало людей. Нечетное число студентов, что поделать. И вот в таком случае невезучему приходилось стиснуть зубы и заниматься не с кем-нибудь, а с преподавателем своего направления. На парах преподаватель в первую очередь показывал все заклинания на бедном студенте, а у таких бедолаг редко что-то получалось с первого раза. Все-таки препод в напарниках — это вам не сокурсник или шестикурсник, с которыми нас объединят.

Ну, лучше Алек, чем ничего. Так что когда Декан покинул кабинет, оставив нас в легком недоумении от своего монолога, мы первыми и записались. Алек все-таки сделал пометку, что именно он тосейха, но пусть пока тешит свое самолюбие и представляет, как будет начинать сеть и подсказывать мне. Перебьется. В конце концов, у меня еще целых четыре месяца впереди, чтобы морально подготовиться к происходящему.

После пар я хотела обговорить с Алеком некоторые детали, но он только махнул мне рукой, сообщил о конце света, который непременно наступит, если сейчас же его не предотвратить, и убежал куда-то на шестой этаж. Пф, очередное свидание. Интересно, а что будет, если какая-нибудь из девушек внезапно забеременеет? Ну мало ли, в этой жизни слишком много всего невероятного происходит, что уже даже перестаешь удивляться, честное слово. Алона, остановившаяся около выхода из Академии, только скривилась.

— Я видела, вы с ним в паре?

— Угу.

Она хмыкнула.

— Не боишься, что он тебя все-таки соблазнит?

— И кто-то выведет домашнего гарма? — фыркнула я, поправляя растянувшийся браслет. Не мешало бы уже освежить сети и вообще переплести его заново на более прочную нить. Все-таки два года таскаю. Интересно, в лавке около Солнечной площади продаются сапфировые бусины?

— Бесов же вывели, — возразила Алона, но судя по тону, она и сама не особо верила в этот аргумент.

— Ты идешь на целителя?

— Не, — Алона поморщилась. — Это слишком скучно. Пойду на предсказания. Руны я себе почти закончила вырезать.

— Из камня? — полюбопытствовала я, открывая дверь.

— Из кости.

— Ого. Из чьей?

Алона задумалась, словно пыталась припомнить, что за зверя разобрали на части.

— Ирбис.

Я присвистнула. Ирбис! Снежный зверь, который никогда не спускался с гор в обоих Альси. Его было очень сложно поймать — белоснежная шкура этого зверя надежно скрывала хищника среди снегов, и даже бледные черные пятна не помогали его заблаговременно обнаружить. Многие охотники, желающие добыть ирбиса, просто не возвращались. Снежные горы — это не лес, где в любой момент можно найти еду, да и выбраться довольно сложно, если заблудился. Так что горе-следопыты или замерзали среди снегов, или сами превращались в добычу для хищников. Кроме ирбисов на альсийской гряде водились и другие опасные звери, которые могли убить человека одним ударом мощной лапы. Поэтому в одиночку отправлялись в горы только самоубийцы.

— Кости вообще чудом попали ко мне, — призналась Алона. — В Тале охотники приехали, а мы с отцом в тот момент как раз на рынке были. Шкуру продавали за баснословную цену, а кости никому не были нужны. Ну… — она замялась, — почти никому. Какой-то мужик хотел выкупить их и собрать скелет, но отец перебил его цену почти в два раза.

— Потому что ты попросила? — улыбнулась я.

Алона родилась в Тале, прожила бы там всю жизнь, не окажись магом. Тале располагался вблизи Гестоля, примерно в полудне пути и считался поселением средней численности. Столичные, наверное, обозвали бы Тале вовсе деревней из-за зданий, но до гор Альси было далеко, так что дома в поселении возводились деревянные. Хотя раньше Тале действительно был маленькой деревенькой, потерявшейся среди северных лесов. Он появился даже раньше Гестоля, помнится, Тале основали те, кто не сумел или не захотел уползать еще дальше к горам. В итоге поселение немного разрослось, но статус города не получило. В чем, впрочем, и не нуждалось особо. Те, кто хотел уехать из города подальше, выбирали Тале или, желая перебраться в места потеплее, Альбифо, расположенный в противоположной стороне, но тоже неподалеку от Гестоля.

О семье своей сокурсницы я знала немногое. То, что она единственный ребенок, воспитывалась отцом, что случилось с матерью, знал, наверное, только Декан. Впрочем, судя по обрывкам некоторых фраз, Алона росла с бабушкой, а отец в дочери души не чаял. Так что ничего удивительного, что он потратил немало денег, но купил кости ирбиса, потому что так пожелала его дочь.

— Много рун уже вырезала?

Алона медленно кивнула и запахнула плотнее кофту. Зима все-таки приближалась, как-то чересчур быстро в этом году.

— Осталось пять рун, включая пустую.

Я шмыгнула носом. Вот только заболеть сейчас не хватало.

Мы расстались в холле общежития. Алона договорилась с кем-то о встрече, я же поспешила в комнату, чтобы переодеться. Откладывать поход к господину сыщику смысла никакого нет, так что надо определить не прописанные условия нашего контракта и со спокойной совестью доучиваться. А то вдруг вообще последний месяц в Академии учусь, а не только на четвертом курсе.

В штабе гестольского сыска было по-прежнему очень тихо. Все наслаждались отпуском, по доброте душевной (а скорее из хитрости черной) выданным Кэлом Эмонном. Только на входе, уткнувшись в газетку, сидел старичок в штатском.

— Могу я увидеться с начальником штаба? — обратилась я к нему.

Старичок поднял голову и хмуро посмотрел на меня. Потом мотнул головой и снова зарылся в газетенку. Заходи кто хочешь, конечно. Может, я пришла убить этого самого начальника? Ну мало ли, сидит он у меня в печенках уже, испоганил жизнь молодую, и я пришла за все это страшно мстить. А тут пускают всех, даже не спрашивая имени.

Ну, нашим легче, если подумать.

Эмонн обнаружился в своем кабинете. А ведь кроме него и правда никого в штабе не было. Пустые коридоры отзывались молчанием, только витало тут что-то… радостное.

— С каких пор гестольский сыск состоит из начальника и охранника на входе? — поинтересовалась я вместо приветствия и, не спрашивая разрешения, подтащила поближе стул.

— И тебе здравствуй, — как-то сонно откликнулся Эмонн, откладывая бумагу в сторону. — Все же в отпуске, забыла?

— Помню, просто казалось, что хоть кто-то еще остался здесь кроме тебя. Убираешь лишних свидетелей?

— Вроде того, — согласился он и нарочито показушно деактивировал записывающий кристалл.

Я только качнула головой и вытащила из сумки свою версию контракта.

— А теперь давай спокойно поговорим.

— А вчера неспокойно говорили? — хохотнул сыщик, но оригинал тоже положил на стол. — Ладно, — он потер глаза, словно и правда не выспался, и заговорил уже серьезнее. — Спрашивай, о чем хочешь.

— И все-таки зачем я вам нужна?

Серьезно, я не понимала причины. Мне всего девятнадцать, я знаю ровно столько, сколько нам вложили в головы в школе и Академии (ну, может, чуть больше за счет прочитанного, но это сущие мелочи), у меня нет каких-то особых сил, и вообще я ничем не выделяюсь среди магов кроме источника «ключа». Ну, еще на мне сеть, да.

— Ты лунная, — повторил уже знакомый ответ Эмонн так, словно это все объясняло. — Мы же вроде… вчера, да? Вчера все прояснили.

— И что? — я скрестила руки на груди, откидываясь на спинку стула. — Я же бесполезна. Любой из твоих подчиненных куда сильнее и опытнее меня.

— Но ты лунная, — как заведенный, заявил он и чуть улыбнулся. — Можешь считать, что ты очень экзотическая зверюшка, которую я хочу держать при себе. Еще сеть. Ты думаешь, я скажу что-нибудь новое?

Опа. Так это еще проще. Господин сыщик, значит, желает потешить собственное эго мыслью, что умудрился поймать невиданную редкость? Честно, конечно, но такое отношение все равно раздражает. Я поморщилась.

— И на этом спасибо. Кстати, если хочешь, можешь сам присобачить какое-нибудь заклинание из ваших запасов, да и все. Зачем мне помогать тебе с расследованиями? Вы и сами круто справляетесь. Ты же меня нашел. А за сетью будешь так следить, или я стану наведываться к вам регулярно на досмотры. Почему я должна работать?

— Повезло, — как-то невесело и несколько невпопад буркнул Эмонн в ответ и тяжело вздохнул. — Я все понимаю, Элиш, правда. Я знаю, что ты можешь не больше нашего, но — твои атакующие заклинания сильнее, и дело тут не в опыте. У любого лунного сила направлена в первую очередь именно на атаку, в битве ты заведомо сильнее противника, даже если схватка случится во время лунного затмения и когда солнце в зените.

— В таком положении даже если я вычерпаю силу до дна, не пробью щиты противника, особенно если их несколько, — возразила я. — Господин сыщик, вы — в смысле, ты — понимаешь ведь, что я буду становиться сильнее, но исключительно с возрастом? Думаю, ты и без меня знаешь, чем старше маг, тем больше у него запас магии, и тем легче контролируется «ключ».

— Это всегда казалось мне забавным, — пробормотал Эмонн и задумчиво усмехнулся. — В девяносто лет у мага больше силы, чем в молодости, но именно это в итоге и убивает нас. Может, лучше бы мы вообще не были магами…

— Не отвлекайся от темы, — я стянула шарф: в кабинете оказалось жарко, даже отчасти душно. И ведь только одно узкое окошко под потолком. Как они тут живут?

— Да, конечно.

И замолчал. А, точно, он же предложил мне задавать вопросы. Хитрый гармов сын. Вроде бы и ответил на первый, но ведь что-то скрывает, наверняка. Вопрос: что именно? Ведь не просто так он подставлял себя под удар, если в столице узнают, что сыщик скрывал меня, мало никому не покажется. Значит, зачем-то еще я ему понадобилась. Ладно, узнаем это немного позже.

— Расскажи мне о заклинании, — я сняла и плащ, перекинув его через спинку стула.

Эмонн… Кэл (надо звать его по имени, точно, иначе я так и буду оговариваться) как-то странно на меня посмотрел и вдруг ухмыльнулся.

— Я надеюсь, дальше ты раздеваться не станешь?

— У вас жарко, — невозмутимо ответила я. — К тому же, верх ты уже видел, да и вряд ли я отличаюсь от любой другой твоей девушки только потому, что лунная.

Кэл рассмеялся и, кажется, даже повеселел.

— Аргумент, — кивнул он и указал на мой левый бок. — Вон там, помнишь? Ты сама не искала?

— Ты меня вчера вымотал.

Самое удивительное, но на левом боку я ничего не обнаружила, как и вчера. Кофта и кофта, полосатая, никаких сетей не видно.

— Может, ты ошибся?

— Встань, — велел Кэл и подошел ко мне. — Заклинание не видно даже носителю… Забавно.

Он осторожно коснулся моего бока, пальцами пробежавшись по нижним ребрам и бедренной кости.

— Здесь, — он уверено положил ладонь на последнее ребро. — Видишь?

— Сквозь твою руку?

Кэл молча раздвинул пальцы, и я снова коснулась бока. Сначала ничего не ощутила, кроме привычной колкости кофты из грубой пряжи, а потом кожу чуть кольнула эхо нитей. Неактивированное заклинание. Крошечная сеть, причем настолько хитро сплетенная…

— Пока ее не снимешь, можно потрогать, — сообщил Кэл, убирая руку и возвращаясь на свое место. — Каллаган говорит, что другие студенты тоже носят подобное.

— Декан? — удивилась я, садясь. Возможно, именно поэтому он с утра что-то выглядывал среди студентов?

— Декан. Только мы понятия не имеем, откуда эта сеть, и что она в себе несет, — Кэл тяжело вздохнул и покачал головой. — Кроме того, здесь использовано заклинание-хамелеон, именно поэтому ты не видишь и в принципе не чувствуешь, только если не станешь специально искать.

Я криво улыбнулась и покосилась на собственный бок. Прекрасно. Когда, кто и зачем ее нацепил на меня? Я снова вспомнила Ахерна, который нес какой-то бред, но он вроде не касался меня… точнее, сжимал руку, да, но рука — не ребра. Да и зачем ему? Или зачем кому-то в Ирре приказывать Ахерну подобное? К тому же, больше никого препод не касался точно, просто бы не успел. Особенно если это касается не только нашего курса. Хорошо, его могли перехватить по дороге в Гестоль и что-то нашептать, зачаровать, сотворить еще какое-то непотребство, но — зачем?

— Как же ты ее увидел?

— Я интуитивный маг.

Дважды не повезло. Интуитивные маги в каком-то смысле были отдельной категорией. В том смысле, что ими могли быть как солнечные, так и лунные, просто интуит обращал внимание в большей степени на мелочи, да и знания у него в основном были поверхностными. По крайней мере, так считалось в обществе магов. Так что, наверное, действительно неудивительно, что Кэл увидел заклятье. Интуит, чтоб его кербер сожрал. У кого-кого, а уж у них интуиция, так необходимая в предсказаниях, развита невероятно.

— Сними с меня сеть, — потребовала я. — Не хочу таскать на себе всякую гадость, о назначении которой не знаю.

Кэл только покачал головой. Вот сволочь! Впрочем и так понятно… я не только драгоценная зверюшка, но и подопытный материал, лабораторная крыса, на которых сначала целители или те, кто с ядами работает, проверяют свои снадобья. А если эта сеть при активации меня убьет? Что тогда он будет делать? Я поинтересовалась у Кэла об этом, но он только заверил, что проследит, чтобы ничего страшного не случилось. Обнадежил, ага. Обнадежил так, что придушить его захотелось еще сильнее.

Наступила тишина. Я раздумывала, что еще бы спросить: мысли как будто кто-то стер промокашкой, и в голове после последнего ответа воцарилась блаженная пустота. Кэл тоже молчал, видимо, ожидая очередного вопроса. В какой-то момент я поняла, что с сыщиком… не то чтобы комфортно молчать, но тишина нисколько не давит. Интересное наблюдение.

— Ты не забыл, что должен поговорить с Деканом? — наконец задала я тривиальный вопрос, так и не придумав, что еще стоит уточнить.

— Нет, — Кэл качнул головой и едва заметно улыбнулся. — Слушай, ты сильно торопишься?

Я бросила взгляд на часы.

— До работы еще есть часа три. На свидание я с тобой не пойду.

— И не надо, — отмахнулся он и опустил голову на стол, глухо пояснив:

— Посторожи, чтобы никто левый не пришел, а? Спать хочу, просто помираю.

Я обалдела от такой наглости. Кэл, значит, оставляет меня тут в качестве цепного пса? Ух ты, ценная редкость как домашний гарм? А не офигел ли, господин сыщик? И смотри-ка, уже заснул. Я ведь вполне могу сейчас… что-нибудь сделать, да. Я не убийца, что бы там ни говорили о лунных. Хотя было бы забавно… интересно, а возможно ли заставить труп мага использовать заклинания? Обидно, что ни в одной книге нет конкретного описания, что именно могут делать зомби. То есть, везде пишут о страхе, который они наводят, но некоторых даже не оживший труп сильно пугает, а уж ходячий и подавно. Но что именно творили зомби? Грабили, насиловали и убивали, как говорится в приключенческих романах? Сомневаюсь, первые две цели им не сдались, третье — возможно. Хотя можно догадаться, конечно, что трупы выполняют исключительно приказы мага, который их поднял. И все же…

Кэл тихо дышал, положив голову на скрещенные руки, он сгорбился так, что наверняка спина заболит, когда проснется. И что мне делать? Я осмотрела кабинет раза три: ничего примечательного. Два стола, за одним из которых спал господин сыщик, оба завалены бумагами. Еще пара стульев у стены, кроме моего, почему-то сломанные, вешалка в одном углу, большие песочные часы в другом. Я почему-то думала, что кабинет начальника сыска должен быть более… устрашающим, наверное. Чтобы все бесенята, которые умудрились попасть в его цепкие когти, сразу пугались и выкладывали нужные сведения. А тут все так смахивает на бюрократию, что аж скучно.

Кэл спал, я продолжала скучать. От нечего делать, осторожно вышла в коридор, но и там царила все та же веселая тишина. Похоже, сыщики, когда уходили в отпуск, особенно радовались этому событию, если отголоски их эмоций до сих пор слышались в штабе. Я оглядела разветвленный коридор и вернулась в кабинет. Заблужусь еще. Но заниматься действительно было нечем. Песок как будто сыпался медленнее, давая господину сыщику возможность выспаться. Интересно, он что, всю ночь обдумывал, как бы получше меня использовать? Или просто праздновал поимку лунного мага? Хотя в баре никогда не пил… почти. Кроме перри в нашу первую встречу и того злосчастного ледяного вина. Я снова взглянула на его умиротворенное лицо: человек как человек, хотя даже во сне не выглядит безобидным. Наверняка он знает, чего хочет, и всегда добивается своего. Хотя вряд ли слишком жестокий… скорее жесткий. Впрочем, как гласили карты, мне предстоит с ним провести немало времени. Что ж, поиграем, господин сыщик. Как только вы сумеете убедить Декана, так и начнется взаимовыгодная игра. По крайней мере, я надеюсь, что все-таки смогу извлечь выгоду и для себя из сложившейся ситуации. Нет, просто обязана. А то обидно, если продамся исключительно за возможность доучиться до конца и получить диплом. С другой стороны, это тоже немало. Разве я не об этом мечтала?

Прошел первый час, оставалось еще два. На самом деле, я немного покривила душой, до работы было несколько больше, чем три часа. К тому же все равно придется ловить кэб, пешком из центра идти довольно далеко до «Джохо». Бумаги на столе Кэла трогать я не решилась, так что уселась за соседний стол, нашла пару чистых листов, ручку и принялась вспоминать рецепты по травничеству.

На послезавтрашнем зачете нам предстояло при любом раскладе кроме рецептов и перечисления трав и их полезных свойств сначала рассказать общие положения. Например, что по форме травяные лекарства делятся на порошки, мази, отвары и настойки. Естественно, для каждого требовалось свое определение и необходимые уточнения. Многие известные травники (авторитетом вообще считался Алсандер Ханрахан, один из самых известных травников, живший еще сто лет назад и написавший знаменитый трактат «О пользе трав лекарственных и нужных») указывали, что части трав для настоев должны быть определенного диаметра или объема: частицы стеблей, коры, корневищ и корней не крупнее 3 мм; семян — не крупнее 0,5 мм; цветков, травы, листьев — 5 мм. А для настоек на 1/3 стакана теплой кипяченой воды примерно 10–30 капель. Приходилось удерживать в голове очень много информации, хотя нельзя не признать, что однажды эти знания могли спасти чью-нибудь жизнь. Возможно, даже мою собственную. Да и по сравнению с рисунком сетей и заклинаниями, рецепты казались сущей мелочью.

После общих положений мы рассказывали тему билета. Было бы здорово, попадись мне вопрос о васильках и ноготках, например. Там и рассказывать мало, и запомнить легко. Эти цветы росли почти повсюду, за исключением совсем северных территорий. Мама раньше растила васильки — нежные цветы ярко-синего цвета, которые очень украшали наш небольшой дом и невероятно контрастировали зимой с белым сиянием снега. Несмотря на то, что видов василька насчитывалось около четырехсот, я помнила все.

С ноготками дело обстояло немного сложнее, но с этими цветами была связана моя любимая сказка. Очень грустная, если честно, потому что главный герой умирал в конце из-за проделок злобного лунного мага, которая завидовала знаниям Заморыша. Сам Заморыш родился очень хилым и слабым, все целители пророчили, что он скоро умрет, не дожив и до пяти лет. Но мальчик вырос, хоть он и не был физически силен, после своего пятнадцатилетия ежедневно ходил в лес, где собирал целебные травы. Целители не знали, почему Заморыш настолько слаб, поэтому юноша сам смешивал высушенные растения и на себе же испытывал их. Он стал помогать жителям деревни, лечить разные болезни, хотя от своей так лекарства и не нашел. Но люди полюбили Заморыша, потянулись к нему. Прежде в центре внимания был лунный маг, женщина по имени Абра Кадабра. Она разозлилась на Заморыша, что он привлек людей к себе, ведь жители деревни перестали обращаться к ней за помощью, а следовательно и приток денег почти иссяк. С помощью своей силы она уморила Заморыша, отравила вино и усилила действие яда. Заморыш понял, что скоро умрет, и попросил людей после его смерти закопать в землю ноготок с левой руки рядом с домом Абры Кадабры. Люди, помнившие добро Заморыша, так и сделали. И там, где закопали ноготок, вырос яркий цветок, тянущийся к солнцу. Ну, а раз вырос он из ноготка, то и получил такое же название. Кроме того, лепестки были чем-то похожи на красивый человеческий ноготь. Честно говоря, я сходства не особо улавливала, но у остальных, видимо, просто более богатая фантазия.

Некоторые исследователи видели в этой сказке еще и намек, что солнечные сильнее лунных. Ведь цветок всегда тянется к солнцу, и сам Заморыш, насколько бы слабым и болезненным не был, притягивал людей своим теплом и добротой. А Абра Кадабра брала деньги за помощь, когда Заморыш лечил всех безвозмездно. Я тоже люблю деньги, конечно, но… Я ведь не похожа на злодейку, правда?

Правда, из-за ноготков возникла короткая цепочка ассоциаций, которая эту самую сказку изрядно портила. Если при цветах я вспоминала историю о Заморыше, то при его описании перед глазами вставал брат. Рэманн, Рэм Тарлах. Он был младше меня всего на четыре года, и в детстве я частенько возилась с ним. Рэм родился недоношенным, а оттого слабым и болезненным. Зимой он редко выходил на улицу, потому что при любом сквозняке тут же серьезно простывал. Очень много денег уходило на лечение. Магия магией, но человеческий организм очень плохо поддавался лечащим заклятьям. С помощью заклинаний можно было на какое-то время замедлить развитие болезни, но потом вирус умудрялся вырабатывать защиту. Редко когда удавалось вылечить Рэма прежде, чем заклятье переставало действовать. Брат болел долго, в школу ходить не мог. Родители планировали нанять домашнего учителя… Интересно, как они живут сейчас? За десять лет я ни разу не ездила в Альси, наверное, просто боялась встретиться с Ивенн. Не раз мне приходила мысль о встрече с братом или подросшей сестренкой, Уэни, но они наверняка бы рассказали об этом матери. Я до сих пор обижалась на Ивенн за то решение, хотя поняла: возможно, она пыталась таким способом и меня защитить, и семью не поставить под удар. Если бы она действительно хотела от меня избавиться, могла просто связаться со Следящими и жить дальше. Но это означало предать своего первенца. Не думаю, что Ивенн могла так поступить. Но если бы решилась укрывать меня, то ставила под удар и папу, и Рэма с Уэни. А так — я ушла, от семьи отделилась, даже не связываюсь. Скорей всего, Ивенн всем сказала, что я сама сбежала, когда узнала о магии. Северный Альси — городок не сильно большой, новости разлетаются там быстро, но и так же скоро затухают. Тот знакомый, от которого я узнала о смерти отца, наверняка рассказал Ивенн, что видел меня. Живую, здоровую, вполне довольную жизнью. Наверное, в каком-то смысле мы выбрали для себя наилучшие пути. Хотя я все равно, даже спустя десять лет, не была готова встретиться с семьей, хоть порой и хотелось.

Оставшиеся два часа пролетели за воспоминаниями и повторами трав почти незаметно. Вот вроде бы прошло только десять минут, а в следующий миг я обнаружила, что в никуда канули сорок. Кэл спал, совершенно по-детски пустив слюну. Он давно отъехал от стола, чтобы выпрямить спину, удивительно, как не проснулся от скрипа ножек стула по полу. Но время подходило к концу, я выждала еще пятнадцать минут. Кэл не просыпался. Что ж… будем будить. Я на цыпочках, стараясь сильно не цокать каблуками, подошла к нему и, склонившись, шепнула прямо на ухо:

— Я тебя покусаю, Кэл, если ты не проснешься.

О, как вскочил. Кэл резко вскинулся, отпрянул, да так со стулом и полетел на пол, кажется, каким-то чудом не ударившись о стену. Я рассмеялась, глядя на его ошарашенное выражение лица.

— Элиш!

— Что? — все еще смеясь, я протянула ему руку, помогая подняться. Только потом дошло, что не стоило, ну да ладно. Может, не все так плохо у нас сложится? И мы в итоге разбежимся добрыми знакомыми. Мечтать не вредно, да.

— Пугать так не обязательно, — Кэл выпрямился, но руку отпускать не спешил. Он покачал головой, словно сетуя, что не среагировал иначе, и неожиданно мягко улыбнулся. — Думаю, мы с тобой сработаемся.

Я покосилась на рукопожатие. Казалось бы — одинаковые же ладони, но сразу видно, где женская, где мужская. Хотя у Кэла были странно длинные пальцы. Для его-то работы. Нет, у магов вообще в каком-то смысле изящные пальцы, но у Кэла они были еще… более изящными, в общем. Хотя при этом на женские не походили вообще. Словно спохватившись, он все-таки убрал руку.

— Извини.

Мне показалось, или это действительно прозвучало немного виновато.

— Не парься, — я усмехнулась и поспешила скрестить руки на груди. — Так и быть, пока не стану писать заявление о домогательстве.

— О, — Кэл захлопал в ладоши, словно ребенок, уверовавший в чудо, — ты просто сама добродетель!

Нет, все-таки показалось.

Он весело усмехнулся и кивнул на часы.

— На работу не опоздаешь?

Вот теперь и правда стоило выходить. Еще кэб надо поймать. Джет вряд ли одобрит опоздание, стоит поторопиться. Вечно так: вроде много времени, а через секунду слишком мало.

— Да, пойду я пожалуй…

Вот же бес! А мы почти ничего и не обсудили. Правда, у меня все равно в голову пока ничего не лезло, и от этого становилось до жути обидно. Кажется, Кэл тоже понял, что диалог почти и не получился. Он чуть нахмурился, уперся руками в стол, не сводя с меня взгляда.

— Сейчас я не стану тебя отвлекать, — отчеканил он. — Не спорю, хотелось бы, пока нет парней. Но у тебя экзамены и вообще конец курса. Я помню это бесово время… — Кэл усмехнулся. — Если ты сама захочешь — приходи, я в штабе целыми днями. Познакомлю тебя с Алвой и Тайгом.

— Я подумаю, — я застегнула плащ и быстро улыбнулась. — Ты внезапно благородный. Удивительно, после вчерашнего-то.

— Иногда приходится, — развел он руками. — Тогда… до встречи?

— А у меня есть выбор? — я пожала плечами, подхватила сумку, спрятав предварительно так и не измененный контракт. — Иди домой и выспись нормально. Иначе помрешь, а я, как злой лунный маг, специально подниму твой труп.

Кэл только хохотнул и вдруг хлопнул меня по плечу.

— Слушаюсь, мамочка номер три! Я так и сделаю, только уберу бумаги.

— Ага, — я уже открыла дверь. — Пока.

— Увидимся, Эл. До встречи.

Глава 8

Элиш не заставила себя ждать. Она пришла спустя два дня, в пятницу, пододвинула стул, разделась, словно так и надо, и первым делом спросила:

— Ты в курсе, что койне — функциональный тип языка, используемый в качестве основного средства повседневного общения с широким диапазоном коммуникативных сфер в условиях регулярных социальных контактов между носителями разных диалектов или языков?

— Койне? — невозмутимо уточнил Кэл, перекладывая бумаги с места на место и имитируя тем самым хоть какую-нибудь деятельность.

Признаться, он не рассчитывал на столь скорую встречу. Почему-то думал, что Элиш появится только после сдачи всех экзаменов, а она вот, пришла, и чувствует себя как дома. С другой стороны, что тут удивительного? Пора привыкать к кабинету, ей придется проводить тут немало времени. Наверное, надо еще принести откуда-нибудь стол… Забрать у следопытов? Все равно им почти без надобности, а так, может, хоть разберутся в своих завалах. И стул… сломанные пора выбросить, да руки никак не доходят.

— Койне, — повторила Элиш и сложила ногу на ногу, упираясь локтями в стол. — Это одна из разновидностей эллиники, если ты не в курсе.

Должно быть, сарказм в последних словах ему почудился. Определенно.

— Я в курсе, — медленно ответил Кэл, заглядывая Элиш в глаза. — Но не помню. Мой четвертый курс был очень давно, да и не силен я в этих лингвистических изысках. Знаю назубок некоторые заклинания, мне этого хватает.

Элиш притворно удивилась.

— А мне почему-то казалось, что у тебя диплом с отличием.

— С отличием, — подтвердил Кэл. — Белый с золотой красивой надписью. Между прочим, мне даже присвоили третий ранг сразу после выпуска.

— Наверное, хотели побыстрее от тебя избавиться, — съязвила Элиш и уже откровенно устало вздохнула. — Я даже не знаю, что хуже: когда препод молодой или, наоборот, брюзгливый старик.

— Молодой, наверное, лучше?

Она помотала головой и легла грудью на стол, игнорируя пошатнувшиеся стопки бумаг.

— Практика показывает, что Лен Фаррелли, старичок, преподающий нам травы, гоняет и в хвост, и в гриву, несмотря на преклонный возраст. Так ведь и Финола Хоган, например, она ведет у нас как раз лингвистические особенности эллиники, спрашивает нехило. А разница в возрасте лет сорок, наверное. — Элиш шумно вздохнула. — И вот таких молодых преподов много, кто-то начал только с нашего поступления преподавать, но до сих пор, похоже, считают себя умными и опытными по сравнению с теми, кого учат. Бесит.

Кэл едва удержался, чтобы не потрепать Эл по волосам, уж больно удобно она подставилась.

— Почему кончики рыжие? — полюбопытствовал он.

— Что? — глухо переспросила Элиш, уткнувшись носом в стол. Из-за упавших волос Кэл не видел выражение ее лица, хотя интуиция подсказывала, что она наверняка морщится или строит недоуменную рожицу. С нее станется. Если Кэл в какой-то момент задался вопросом, почему Кеннет взял под крыло эту вредную и упрямую девушку, не самую плохую актрису, между прочим (тот спектакль, который она устроила после разоблачения, дорогого стоит), то теперь стало очевидно: она напоминала дяде его самого в прошлом. Наверное. Кэл утверждать этого не решался, он знал молодого Кеннета только по рассказам отца и отчасти помнил сам, но детская память могла подвести в любой момент, выдав желаемое за действительное. Но если отец был прав, то и Кеннет когда был вот таким буйным, почти невыносимым и невероятным упрямцем. Хотя учитывая, что он принял участие в эксперименте, который вообще мог закончиться летальным исходом… То причин не верить отцу как-то не находилось.

— У тебя кончики волос рыжие, — терпеливо пояснил свой вопрос Кэл. — Почему?

Элиш уперлась подбородком в стол, исподлобья взглянула на него.

— Ну… потому что так красиво?

Ее подбородок смешно дергался при каждом слове, Кэл невольно улыбнулся и мотнул головой.

— И не жалко?

— А что жалеть? — удивилась Элиш и нехотя выпрямилась, отклонилась на спинку стула. — У меня вообще были раньше длинные волосы, почти до пояса, но за ними ухаживать в Гестоле трудно, да и самой заплетать неудобно. Вот и обкорнала, а потом на первом курсе покрасилась.

Она потянулась, с наслаждением зевнула и вдруг хитро покосилась на Кэла.

— Я бы тоже с удовольствием позволила тебе сторожить мой сон, — протянула Эл с непонятным сомнением, — но вдруг ты начнешь приставать к моему бедному телу?

Кэл поперхнулся.

— Что? Это сыск, вообще-то, а не Дом путников.

— И что? Ты же спал, — невозмутимо возразила Элиш и махнула рукой. — Ясно, что позволено магу, то не позволено простому человеку.

— Это мой кабинет, — пожал плечами Кэл и усмехнулся.

Наверное, не о том стоило вести разговор, а следовало бы обсудить, например, участие девушки в делах. Все-таки Элиш Тарлах была лунным магом, ее атакующие заклинания при меньшем запасе силы, нежели у любого сыщика, сильнее раза в два, и с возрастом эта сила будет только увеличиваться. Интересно, станет ли она сильнее Моргана? Если доживет до таких преклонных лет, конечно.

Кэл вздохнул. Да-да, он прекрасно помнил, что ему еще предстояло поговорить с Деканом, хотя он совершенно не представлял, как начнет разговор. «Добрый день, Элиш Тарлах — лунный маг, позвольте ей закончить Академию и получить диплом»? Интересно, и кто тогда будет выглядеть сумасшедшим? Морган — единственный лунный, которого каким-то непостижимым образом сумели уговорить работать на Центральный сыск. Кэл знал, конечно, что дело не в уговорах, а в угрозах. Он не мог предположить, что за заклятье заставило бы лунного подчиниться (ну ведь не по доброте душевной Морган выполнял приказы и не пытался взбрыкнуть), но, возможно, дело было в антимагических амулетах? С другой стороны, если так, то почему Морган использовал магию? Антимагические амулеты в зависимости от силы подавляли всю магию владельца, вопреки или по его личному желанию. Натурфилософы стремились перевести эти амулеты в жидкое или порошкообразное состояние, но все испытания шли крахом, да и не многие маги соглашались участвовать в этих экспериментах. Шутка ли — а вдруг эта жидкость непонятного цвета (Кэл допускал, что цвет мог быть определенным, но он только слышал о таких экспериментах. Кеннет, наверное, знал куда больше, он-то провел с натурфилософами много времени) не временно будет действовать, а вообще сломает «ключ»? Полностью перекроет доступ к силе, и это уже нельзя будет исправить. А маг без своей магии — все равно что обычный человек без рук и ног, только что голова не отваливается.

Кэлу хватило мгновения, чтобы ужаснуться подобным перспективам. Потому что магия была неотъемлемой частью жизни вполне определенного количества людей. Заклинания, сети, активирующие слова, все, что связано с магией — как без такого вообще можно жить? Дядя был единственным не-магом в семье Кэла, но он только пожимал плечами и говорил: «Обычно». Обычному человеку обычное существование? Кэл усмехнулся: что-что, а обычной жизнь Кеннета никак нельзя было назвать.

А лунные? Кэл бросил задумчивый взгляд на снова улегшуюся на столе Элиш. Солнечные маги — это было нормально, но лунные маги опасны, им нельзя ничего доверять, и на свободе позволено оставаться только в том случае, если человек не осознает своей силы. Это было известно всем, и при этом встреча с тем же Морганом развеяла детские представления о лунных, страшных магах, которые только что не пили кровь.

Ну вот, перед ним лунный маг. Настоящий. Кстати, следовало бы действительно проверить цвет ее нитей, нужно будет подобрать безобидное заклинание, чтобы кабинет уцелел после испытаний. В Гестоле, к сожалению Кэла, полигона вне города не было, а валить лес случайными взрывами ему не хотелось. В Берстоле полигон существовал. В трех часах езды от города раскинулось огромное поле, которое еще очень давно укрепили амулетами и возвели защитный купол. Пока ни одно из заклинаний не вырвалось на свободу, так что можно было не бояться, что какой-нибудь лунный маг случайно разнесет полигон в клочья. У солнечных даже шанса не было, если на то пошло.

Лунный маг, да… Кэл все-таки потянулся к сопящей девушке, как дверь резко распахнулась.

— Кэл, мы придумали!.. О… — Тайг замер, изумленно глядя на резко выпрямившуюся гостью. Элиш настороженно следила за ним, переводя взгляд то на Кэла, то на Алву.

— Моя небесная дева! — Тайг вдруг рванулся вперед, падая перед девушкой на колени и только что не обнимая ее ноги. — Ты почтила этот захолустный кабинетик своим присутствием, а я узнаю об этом последним! Смиренно ожидаю наказания, моя прекрасная дева, за то, что не встретил тебя подобающе!..

Алва только незаметно поморщилась и прошла на свое место. Кэл покосился на подругу, но она совершенно спокойно разглядывала Элиш со спины, не рискуя вмешиваться в восторженные вопли Тайги.

Эл тем временем уже пришла в себя, и Кэл с непонятным удовлетворением наблюдал, как она надевает маску действительно эгоистичной и высокомерной девы, оказавшей человечку честь этой встречей. По крайней мере, выражение лица получилось надменным.

— Наказание, говоришь, — протянула Элиш и скрестила руки на груди. — Что ж, вот твое наказание, безымянный: ты не посмеешь со мной заговорить, пока я не разрешу.

— Не гневайся, небесная дева! — возопил Тайг, протягивая к ней руки. — Как так… я не могу не говорить с тобой, моя чудесница, мой возлюбленный маг!..

— Возлюбленный — это чересчур, — меланхолично заметил Кэл, нарушая всю пафосность момента. Элиш невольно прыснула и тут же кашлянула, закусила губу, пытаясь скрыть улыбку. Вся надменность мгновенно слетела, оставляя только упрямую взбалмошную девчонку.

Тайг все-таки поднялся и отряхнул брюки.

— Вредный ты, — буркнул он, косясь на Кэла. — А если серьезно, что ты здесь делаешь, Эл?

— Она угрожала мне, — не преминул вставить Кэл, чувствуя странное веселье. Впрочем, когда появлялся Тайг, он всегда приносил легкую толику безумия.

— Угрожала? — изумился друг и посмотрел на Элиш. — Нет, моя небесная дева не способна на такое!

— Она угрожала меня покусать, — пояснил Кэл.

— Это была два дня назад, — фыркнула Элиш. — Ты не оставил мне выбора, между прочим.

— Да ну? — деланно удивился Кэл. — Меня можно было просто похлопать по плечу, например.

— Ты слишком сладко спал.

Кэл только собрался ответить, но осекся, заметив странный взгляд Тайга. Алва тоже как-то непонятно смотрела на него, чуть наклонив голову.

— Кэл, — вкрадчиво заговорил Тайг, — ты прости, конечно, что задаю такой неприличный вопрос, да еще в обществе двух девушек…

— Элиш пришла, я уснул, — отрезал Кэл и тяжело вздохнул, понимая, что ничего не объяснил. — В смысле… Элиш пришла сюда, на встречу, а я безобразно поступил — просто уснул, попросив ее проследить, чтобы никто посторонний не пришел.

— Ага, — во взгляде Тайга читалось откровенное недоверие.

— Ну, — лукаво улыбнулась Эл, привлекая внимание к себе, — согласись, Кэл, если бы я просто похлопала тебя по плечу, ты бы не совершил столь эффектный полет со стулом, не правда ли?

Кэл только развел руками и повернулся к Алве.

— Извини, видишь, в нашей местной клинике для неизлечимо больных теперь три пациента. Тяжело тебе придется… С другой стороны, думаю, вы же девушки, должны найти общий язык.

— А, так это тоже клиника, — помрачнела Элиш, и Кэл бросил на нее быстрый взгляд. Она же не раскроется сама, так? Нет, Тайг и Алва непременно узнают обо всем, просто они не дураки и понимают, что напрямик спрашивать не следует. Эл чуть хмурилась, и Кэл на мгновение даже почувствовал себя чуть-чуть виноватым. Наверное, не следовало наступать на больную мозоль лунной.

— Тоже? — вежливо улыбнулась Алва, конечно же уловив интонацию.

— Ну, — Элиш неопределенно помахала рукой, — в Академии иногда открывается филиал, особенно в период экзаменов. Как сейчас.

— Помню-помню, — сморщился Тайг и бесцеремонно сдвинул стопку с края стола, присаживаясь на освободившееся место. — Слушай, — вдруг осенило его, — а мы ж даже не представились. Кэл!

— Что? — буркнул он. — Когда я должен вас представить, если ты тут устроил спектакль?

Тайг закатил глаза и уже вполне серьезно, хоть и дружелюбно протянул руку.

— Тайг Келли, двадцать шесть лет, не женат.

Элиш осторожно приняла ее и спокойно улыбнулась.

— Элиш Тарлах, девятнадцать лет, не замужем.

Кэл качнул головой, чувствуя непонятную досаду. Ему-то пришлось выпытывать ее имя, да и то полное узнал только из личного дела, а тут Эл представляется так легко. Но ведь точно помнит Тайга. Не может не помнить.

— Не думаешь, что мы созданы друг для друга?

— Не думаю, — Элиш хмыкнула и отстранилась. — Сделай одолжение, пытайся соблазнить меня исключительно в таверне, ладно?

Помнит. Что и требовалось доказать. Тайг только уныло свел плечи, кивнул, но тут же сбросил ненужную маску и грозно посмотрел на Кэла.

— Ну, представляй дальше уже, шеф.

Элиш смотрела на Алву… с любопытством, наверное. Кэл коротко кивнул подруге.

— Это Алва Вудс, моя главная помощница, секретарь.

— Приятно познакомиться, — почему-то удивленно откликнулась Элиш. — У вас разные фамилии?.. Или вы пока не сыграли свадьбу?

— Мы не женаты и не помолвлены, — вежливо улыбнулась Алва.

Кэл шумно сглотнул, стараясь не поперхнуться от странного вопроса. Хорошо, что Алва ответила, но… Почему Элиш решила, что они женаты?

— О, — Эл внезапно смутилась, но тут же, встряхнув волосами, спокойно улыбнулась. — Извините.

— Ну что вы.

Тайг бочком подобрался к Кэлу и низко наклонился.

— Кажется, девушки подружатся нескоро, — нарочито громким шепотом заметил он. — Не то чтобы они друг друга невзлюбили…

— В присутствии третьего двое не шепчутся, — громко произнесла Элиш и встала, подхватила плащ и сумку. — Была рада познакомиться, но пора бежать. Кэл, не забудь о своем обещании и… проверь старичка на выходе. Он странный.

Она на прощание кивнула только Алве и вышла, не дожидаясь ответа ни от Тайга, ни от самого Кэла. Тайг только чуть присвистнул, когда закрылась дверь, и тут же упал на место Эл.

— Я правильно понял, что ты нашел убийцу гарма? — серьезно спросил он, переглянувшись с Алвой.

Кэл коротко кивнул и едва не стукнул себя по лбу. Сеть! «Хамелеон»! Почему он не проверил, на месте ли заклятье? Вот же… бес его задери! Первым порывом было вскочить и броситься вслед за Элиш, но Кэл заставил себя остаться на месте. Незачем поднимать переполох, он проверит сеть завтра.

— Алва.

— Да?

— У Элиш сеть, помнишь?

Подруга кивнула и протянула ему принесенную папку.

— Ты запросил у господина Каллагана список, я его только что забрала. Будешь смотреть?

— Буду…

Такой вариант тоже подходил. Внизу списка стояла подпись декана и дата, значит, сведения были свежими, он проверял всех студентов сегодня. Кэл покачал головой, представив, какую огромную работу проделал Каллаган, учитывая, что пришлось осмотреть все курсы. Наверняка он проверил практически всех заново и только за утро. Впрочем, как раз сегодня у всех проходили экзамены, а значит, студенты гарантированно появились в Академии. Сто тридцать два человека носили на себе неактивированные заклятья, практически со всех курсов. Больше всего носителей оказалось с третьих, четвертых и пятых годов обучения. Что это могло бы значить, спрашивается?

Кэл качнул головой, раздумывая.

— Алва, ты запросила у Томаса информацию по людям с множественными личностями?

— Да, — девушка как-то недовольно покосилась на шар связи. — Мирел сказала, что запрос удовлетворен, но нужно поднимать архивы, поскольку в последние два месяца ничего подобного точно не было. И Томас интересуется, что здесь творится.

— Наверное, он сильно удивлен, — хмыкнул Тайг, качаясь на стуле. — Гестоль же всегда бы тихим городом… Да и вообще север. Интересно, как тут переносит зиму нечисть? Забивается, наверное, в немыслимые дыры, бедная.

— Ты еще приюти себе какого-нибудь гарма, — усмехнулась Алва и постучала бумагами о стол, выравнивания стопку. — Какие еще будут распоряжения, шеф?

С того момента минуло две недели. Элиш больше ни разу не заходила, увязнув в экзаменах. Кэл знал от дяди, что ей пришлось пересдавать теоретические основы натурфилософии, и мог только посочувствовать: он тоже всей душой ненавидел этот предмет. И ладно, если бы нужно было знать какие-то конкретные основоположения, но теория искомого предмета была чересчур широкой, к тому же в учебниках всегда приводили основы не только рохстальской натурфилософии, но захватывали и развитие этой науки в соседних и даже заокеанских странах. В целом получалось немало, да к тому же некоторые определения в разных странах были вроде бы похожими, но имели абсолютно разную подоплеку возникновения. Кэл помнил, что каким-то чудом сдал этот предмет с первого раза, а вот Риан ходил раз пять, кажется. Или шесть?

Он бы с удовольствием вообще убрал этот предмет из учебного плана, да только с пятого курса начиналось подробное изучение одной из дисциплин натурфилософии — алхимии. Гомункулы, алхимические смеси, формулы, связи с Небом — вот это он любил, тут не поспоришь, да и то было куда интереснее изучать создание миниатюрного голема, чем рассуждать о фундаментальных закономерностях природных явлений. Магия не поддавалась этой системе, впрочем, натурфилософия вообще магию выделяла в отдельный раздел и за столько лет так и не смогла постичь природу чудесной силы, ниспосланной Небом.

В Гестоль постепенно приходила зима. Медленно, но верно температура опускалась с каждым днем, и за неделю до наступления нового года вовсе пошел снег. Он не прекращался вплоть до последних выходных осени, зато в субботу город украсили огромные сугробы, а снег на дорогах из-за низкой температуры покрылся настом. Коренные гестольцы и выходцы из обоих Альси относились к зиме и таким снегопадам философски, они-то давно привыкли к подобному, но те, кто приехал из столицы и южных регионов, никак не могли научиться стойко переносить холода. Кэбы застревали в сугробах, по дороге можно было проехать только верхом, да и то если пустить коня неспешной рысью, а не гнать во весь опор. Впрочем, только последний дурак мог заставить лошадь бежать галопом по твердому насту. Несмотря на то, что эту породу — клейсдалей — выводили специально для северных широт, и белые чулки и толстая шкура защищали коня от холодов и снега, все равно часто приходилось после прогулок перевязывать кровоточащие порезы из-за острых краев льда или наста. Кэл в первое время после приезда в Гестоль подумывал купить себе личного клейсдаля, даже присмотрел в местном загоне молодого коня каракового окраса, но потом передумал. Чтобы содержать лошадь, нужно переселиться поближе к одному из городских загонов, которые оказывали услуги по содержанию верховых животных. Если гестольцы могли себе позволить (относительно зажиточные, естественно, поскольку месяц подобных услуг стоил примерно как половина зарплаты сыщика, то есть пятнадцать золотых. А на такие деньги вполне можно было спокойно прожить месяца полтора точно, если тратить зарплату только на еду) ради этого купить новую квартиру, то Кэл сейчас довольствовался той, что выделил ему Центральный сыск. А добираться до городского загона было не так уж близко, так что получилось бы, пожалуй, дороже.

— Ненавижу зиму, — проворчал Тайг. Последнюю неделю эта фраза стала у него любимой, так что Кэл на нее не реагировал.

Он оторвался от бумаг только затем, чтобы снова повеселиться над видом друга. В пушистой тяжелой дубленке, укутавшийся шарфом по нос и натянувший шапку до глаз, Тайг больше смахивал на лохматую нечисть вроде вервольфа или, скорее, вербеа. Эти существа считались оборотнями и встречались чрезвычайно редко. Согласно «Бестиарию Бриона Брейди» (знаменитый труд БББ), самыми распространенными из семьи «вееров» были как раз вервольфы — нечисть, принимающая облик, схожий с волком. Верфоксы и вербеа встречались гораздо реже, но были опаснее. Брейди приводил историю, случившуюся вскоре после прекращения Серой Химеры. Тогда голодная нечисть, расплодившаяся во время войны и болезни, открыто выходила на охоту, а магов просто не хватало, чтобы справиться с ней. И один из лунных того времени (Брейди уточнял, что в то время лунных называли инородными) столкнулся с верснейком — огромной змеевидной нечистью, которая могла проглотить корову в один присест. Брейди специально сделал сноску, что у страха глаза могут быть велики, но существования верснейков не отрицал и приводил еще несколько примеров. А та историческая встреча закончилась для верснейка плачевно: «И сплел инородный заклинание могучее, и оплела верснейка сеть огненная. Нечистая не-змея закричала пронзительным женским голосом и сгорела в считанные минуты. Остался от верснейка только серый пепел, который впоследствии инородный применил в лечебных целях и исцелил своих родных от Паучьей лихорадки».

Кэла тогда позабавила даже не встреча с такой редкой нечистью, а скорее название лунных. Инородные. Не такими уж инородные лунные, они могут появиться в любой семье, что у солнечных магов, что у обычных людей. Другое дело, что Брейди, возможно, под инородностью подразумевал лунного как представителя редкой ветви магов вообще, и в этом случае с ним нельзя было не согласиться.

А «Бестиарий» пора переписать. Какой маг в здравом уме будет пытаться поймать вервольфа только потому, что, согласно все тому же Брейди, его хвост (вервольфа, а не мага или Бриона, конечно) считается обязательным компонентом сильного приворотного снадобья? Подобные зелья сейчас вообще не готовили, и Кэл даже представить не мог, насколько нужно быть отсталым, чтобы верить в подобную чушь.

— И тебе здравствуй, — негромко заметила Алва.

Она тоже была на месте и сейчас методично рвала уже ненужные бумаги, желая избавиться от мусора перед новым годом. Дурацкая примета, конечно, что следует в новый год входить чистым телом, душой, делами и всем остальным, чего пожелает сердце, но Алва следовала этой маленькой традиции неукоснительно.

Кэл чуть улыбнулся, на мгновение зависнув на изящных движениях тонких запястий своей помощницы, но тряхнул головой, прогоняя наваждение. Тайг широко улыбнулся, вешая дубленку на заскрипевшую вешалку.

— Привет трудоголикам, да. Алва, тебе точно не нужны эти бумаги?

— Нисколько, — и она нарочито резко разорвала еще тонкую стопку. — Ты бы убрал дубленку на стулья. Вешалка сломается скоро.

Тайг пожал плечами и привычно уселся на свой стул.

— Сломается — переложим. Что у нас на повестке дня?

— Где встречать новый год, — брякнул Кэл и улыбнулся, заметив несколько недоуменный взгляд друзей. — Что? Мы за выходные все равно ничего не сделаем, зацепок почти нет.

— А информация от Томаса так и не пришла, — недовольно согласилась Алва.

Кэл только весело переглянулся с Тайгом. Умница Алва просто ненавидела, когда порученное ей дело затягивалось, даже если не она была причиной задержки. Хотя Алва, конечно, прекрасно знала, что ее запрос выполнят теперь, хорошо, если через неделю после праздника. В Центральном сыске частенько начинали готовиться к смене года за четыре-пять дней, так что в принципе с начала этой недели ждать ответа было бесполезно. Но Алва все равно нервничала, хоть и не подавала виду.

Эта черта в Алве не менялась ни разу с того момента, как они познакомились. Мама называла это перфекционизмом, Кэл же про себя обозначил такое поведение упрямством с побочными осложнениями. Алва не стремилась быть идеальной, нет, она всегда была достаточно умной, чтобы понимать — идеала не существует. Но ведь всегда можно сделать близко к тому, не так ли? Хотя, признаться, Кэла сначала это раздражало.

Алва была на год младше их с Тайгом и только перешла на пятый курс, когда они встретились. Кэл четко помнил первую встречу. Он тогда лишился напарника: сокурсник был вынужден уехать из столицы по личным причинам, а Алва осталась без пары при переходе потому, что под конец четвертого курса серьезно заболела и элементарно не успела найти напарника. А ведь могла бы уйти на целительство, у нее именно эта категория заклинаний получалась прекрасно, но Алва настояла на атакующих, и только благодаря этому они познакомились. Куратор шестикурсников представил Кэлу обманчиво хрупкую и на первый взгляд даже застенчивую девушку с большими глазами и невероятно открытым взглядом. По-моему, он тогда чуть не влюбился, но, поразмыслив, принял над Алвой шефство и вскоре стал считать пятикурсницу младшей сестрой. Да уж, сколько они с того момента вместе прошли… Начиная с повторения основ, которые Кэл знал, но за давностью несколько позабыл, и заканчивая общим дипломом, в котором в теоретической части его вклада была разве что одна десятая, зато в практической Кэл описал весь опыт, который он получил за время работы в сыске. Правда, заклинание они усовершенствовали вместе, добавили мощности к одному из самых слабых заклятий, на свой страх и риск переплетя аж четыре сети. Новое заклинание не создали, просто сменили рисунок, но экзаменационная комиссия, включая декана Кроули, осталась довольна. Кэлу тогда присвоили сразу третий ранг из-за работы, Алва получила первый, как все обычные студенты. Впрочем, она не жаловалась, это Тайг на студенческой попойке в честь выпускного долго бухтел и жаловался на несправедливость.

Сейчас друг примолк, явно обдумывая предстоящий праздник. Алва продолжала избавляться от ненужных бумаг, среди которых наверняка были и отчеты из Альси. Нет, не наверняка, Кэл лично их подсунул в стопку на уничтожение, но Алва вполне могла зацепиться за документ и отложить в сторону, чтобы потом сделать выговор шефу.

Кэл тяжело вздохнул.

Праздник, да… Было безумно жаль, что из родных никого не будет, впервые в жизни он встретит новый год вне дома. Риан вряд ли приедет, даже если пущенный по стране поезд до сих пор ходит, зимой будет тащиться долго и упорно. К тому же в Гестоле и в окрестностях наверняка завалило все железнодорожные пути, так что о поездке речи быть не может. Скорее всего, все рейсы на север отменили, или поезд останавливается много раньше. Строго говоря, это чудо алхимии (завязанное на огненной магии, именно поэтому на поезде часто проходили практику студенты-стихийники) до Гестоля не доходило вовсе, вокзал расположили в Альбифо, а дальше приходилось ехать либо верхом, либо нанимать кэб. Кэл еще удивился, почему так мало извозчиков, когда они приехали в Альбифо, на что один из возниц пояснил: любопытных много бывает летом, а в остальное время года желающих приехать в Гестоль маловато. До Альбифо — да, хватает круглый год, но и то на юге с этим наверняка дело обстоит лучше. Кэл был склонен согласиться. Ну какие идиоты по собственному желанию поедут туда, где почти полгода — зима? Хорошо, не полгода, но одни температуры чего стоят!

— Можно ко мне, — неожиданно сказала Алва.

Кэл удивленно посмотрел на нее, Тайг только хмыкнул.

— Тогда уж лучше ко мне. Хотя нет, у меня свинарник почти.

— Ты хоть приберись перед новым годом, — укоризненно взглянула на него Алва и аккуратно принялась смахивать порванную бумагу в мусорный мешок.

— Да, мамочка, — проворчал Тайг. — Почему к тебе-то?

— Еда, — Алва чуть улыбнулась. — Я привыкла покупать на всю семью, только потом вспомнила, что на этот раз никого не будет. А одна я столько не съем.

— Если бы кто другой так сказал, я бы услышал завуалированное предложение откормить и потом расчленить, — расплылся в улыбке Кэл и кивнул. — Если ты не против, то можно встретить у тебя. Все-таки ваши квартиры как-то… свободнее, что ли.

— Что за извращенная фантазия, — фыркнул Тайг, поворачиваясь к нему, — это у тебя кухня да комната на все про все. Тоже мне, элитное жилье для начальника сыска.

— Какой сыск, такое и жилье, — негромко заметила Алва и туго затянула мешок. — Тогда жду вас послезавтра к семи вечера.

— Есть, мамочка! — Тайг отдал честь и нехотя поднялся. — Пойду посмотрю, чем там парни занимаются. Как же хорошо, что скоро по домам…

Кэл только кивнул, соглашаясь. Тайг вышел, захлопнув дверь. Словно от резкого стука вешалка снова протяжно заскрипела и все-таки сломалась, не выдержав веса зимней одежды.

В этот раз новый год начинался с понедельника, но впереди было три выходных, так что Кэл намеревался провести их с пользой и обдумать предстоящий разговор с Каллаганом. Он рассудил, что пока идут экзамены, дергать декана смысла нет, пусть Элиш Тарлах все сдаст и законно сможет перейти на пятый курс. Так оно и вышло, Элиш была умной девочкой, пусть и пару предметов сдала только со второго раза. Но на натурфилософии и особенностях мелкого травничества традиционно заваливалась большая часть студентов, да и кому вообще могла нравиться эта нудная теория, которая в дальнейшем почти не использовалась и никак не влияла на заклинания и сети?

— Заходи, — Алва приветливо улыбнулась, пропуская его в квартиру. Тайг, естественно, был уже здесь, ему-то стоило только подняться этажом выше.

— Смотри, что у меня есть! — Тайг высунулся с кухни и потряс темной бутылкой. — Вино!

Кэл расхохотался, увидев, что надето на друге: Алва явно припахала Тайга к готовке и, чтобы тот не замарался, вручила веселенький фартук в желтый цветочек.

— Шикарный наряд, — оценил он и протянул Алве небольшой пакет. — Тут перри и шампанского две бутылки… Я не знал, какое лучше, так что взял и сладкое, и брют.

Алва только покачала головой и передала пакет уже протянувшему свои жадные руки Тайгу. Друг просиял, когда заглянул внутрь, и снова скрылся на кухне, где тихо застучал бутылками, похоже, убирая их охладиться.

— Где ты так затарился?

— В «Джохо» заходил, — Кэл разулся и прошел в комнату, где уже стоял пока пустой стол. — Дядю поздравил, они там на пару с Элиш тоже праздничный стол накрывают, пока Бран и сам Джет обслуживают оставшихся посетителей.

— Неужели кто-то собирается встречать новый год в таверне? — удивилась Алва и огляделась. — Я пойду салат дорезать, ты вытащи посуду из того шкафа.

— Хорошо.

Кэл бы и правда не отказался жить в такой же квартире. Номинально здание называли сыскным общежитием, но большинство парней жили с семьей или имели свои квартиры, так что тут поселились только Алва да Тайг. Все остальные квартиры занимали совершенно разные люди, не всегда даже маги. Несмотря на одинаковую планировку — как у Кэла, здесь была только кухня и комната, не считая санузла, — жилье все равно казалось просторнее. Возможно потому, что вместо большой полутораспальной кровати, предоставленной начальнику гестольского сыска, его подчиненные довольствовали удобным диваном, который мог при необходимости разбираться. Тайг наверняка так и делал, а вот Алва вряд ли. Кроме того, она умудрилась уместить в одном углу небольшой стол для работы, а во втором — невысокий шкаф, совмещающий в себе функции как гардероба, так и шкафа для посуды. Впрочем, Кэл усмехнулся, Алва всегда умела как можно с большей пользой использовать свободное пространство.

Небольшие настенные часы предупреждали, что до наступления нового года осталось всего полтора часа. Они сели за стол еще около сорока минут назад и пока вели разговоры на отвлеченные темы, вспоминая прошлое.

— Я думала, что ты позовешь господина Барбре, — призналась неожиданно Алва и недовольно спихнула ноги Тайга с подлокотника. — Он ведь твоя семья, даже если не кровная.

Кэл покачал головой.

— Я спрашивал у него о планах, но Кеннет сразу сказал, что каждый год они проводят праздники в «Джохо» вчетвером. Ну, — Кэл припомнил слова дяди, — с того момента, как появились Бран и Элиш, вчетвером. А до того обычно вдвоем с Джетом были. Кельнеры уходили домой всегда, но эти двое остаются.

— Второму Кельнеру… Брану, да? — ему некуда идти? — лениво поинтересовался Тайг, потягивая перри. — Хорошая штука.

— Понятия не имею, — Кэл фыркнул и вылил остатки вина себе. — Меня его семья волнует меньше всего.

На самом деле в «Джохо» праздничная атмосфера совсем не чувствовалась. Посетителей было мало против обычного, это правда, но ни Кеннет, ни Элиш не выглядели особо веселыми. Для предстоящей смены года они были слишком… обычными. Конечно, этот праздник не считался слишком важным, да и не все отдыхали в эту ночь даже в сыске. Ну, Кэлу и остальным повезло — старик Дахи, бессменный охранник на входе, пропускающий всех и вся, сообщил, что подежурит. У Кэла было подозрение, что у старика просто-напросто кроме работы в жизни ничего и нет. Как шеф, он предложил Дахи все-таки нормально отпраздновать смену года, но старик наотрез отказался, сказав, что нет лучше места, чем небольшая приемная штаба. Больше Кэл не пытался его уговаривать, малодушно доверив Дахи все здание. В противном случае пришлось бы назначать кого-то из парней. Тайга и Алву он все равно бы не поставил на дежурство (как можно так нагло эксплуатировать кого-то из семьи?), да и самому хотелось встретить новый год в приятной компании.

А в «Джохо»… Да, не было в «Джохо» праздника, и Кэл подозревал, что Джет с Кеннетом, Элиш и Браном просто сядут за тот столик в углу и тихо выпьют, закусят, но вот такого домашнего празднества у них не будет. На мгновение Кэл пожалел, что дядя не согласился бы прийти сюда, к Алве, и предпочел остаться с другом и своей девочкой, но потом он понял, что для Кеннета Эл и Джет были семьей, которой он не имел никогда по-настоящему. И даже чета Эмоннов со своими детьми не смогла этого исправить.

Шампанское вручил сам Джет, перри притащила уже Элиш и протянула Кэлу, бросив вопросительный взгляд на хозяина. Джет коротко кивнул, хотя было видно, что заранее они этот дополнительный подарок не согласовывали.

— Хорошо отдохнуть и встретить новый год, — просто сказала Элиш и даже вполне спокойно улыбнулась.

Кэл поблагодарил и тоже пожелал хорошего праздника. Почему-то ему стало неловко, словно он должен был что-то еще сказать, но совершенно забыл, что именно. Впрочем, Эл, похоже, так не считала. Она весело прищурилась и хмыкнула.

— Надеюсь, новый год у нас выдастся более… спокойным, чем последние месяцы.

Во фразе прозвучал неприкрытый намек на контракт, и Кэл помимо воли тоже улыбнулся, наверное, чересчур радостно.

— А я-то как надеюсь… на что-нибудь интересное.

Элиш только закатила глаза.

Кеннет и Джет к тому времени ушли, они стояли вдвоем почти на пороге в зал и никак не могли распрощаться. Кэл бросил взгляд на часы: он еще не опаздывал, но чувство неловкости никак не проходило, хотя, кажется, мучило его одного.

— Экзамены все успешно сдала?

— Еще один, — непонятно буркнула Элиш. — Да, папочка, успешно, почти все на высший балл.

— О, — Кэл ухмыльнулся, — я не первый спрашиваю, да?

— Мои… папочки очень беспокоятся о своей несовершеннолетней глупой дочке, — ядовито обронила Элиш, покосившись в сторону кабинета Джета. — Оба, блин, друг друга стоят. А как экзамены, «а не следует ли тебе взять отпуск, ути-пути, деточка?»

Она скривилась и тяжело вздохнула.

— У меня родители никогда так не интересовались моей успеваемостью, как Лис с Джетом.

Кэл помнил из личного дела, что отец Элиш умер примерно семь лет назад (выписка из клиники гласила, что скончался Юстас Тарлах от приступа Паучьей лихорадки, достигшей четвертой степени. Спрашивается, неужели до этого момента не было ясно, что болезнь смертельно опасна? Обычно Паучья лихорадка выявляется уже на второй степени), а мать, Ивенн Тарлах, была жива и здорова, жила по тому же адресу со своими младшими детьми (это уже Кэл проверял сам). Элиш ушла из дома в девять лет, и Кэлу было немного странно не слышать сейчас в голосе хотя бы намека на грусть. Неужели она не скучала по семье, которую пришлось оставить из-за лунной силы?

— Ладно, — кажется, Элиш тоже почувствовала родившуюся неловкость и как-то неуверенно улыбнулась. — Пойду помогу Лису накрыть стол. Надеюсь… мы увидимся еще нескоро, — в последних словах открыто прозвучала добродушная ирония, и Кэл только хмыкнул.

— Не могу сказать того же, так что до скорой встречи.

Элиш неожиданно показала ему язык и скрылась в ближайшей комнате. Вот любит же эта девчонка, чтобы последнее слово оставалось за ней!

— Хватит лыбиться, — выдернул его из воспоминаний Тайг, толкнув в плечо. — Слушай, шеф, что у тебя за привычка последнее время? То начинаешь как идиот улыбаться, то рожи корчишь, что смотреть страшно, но ничего не говоришь! Ты не начинаешь заболевать?

Алва тихо засмеялась, доливая себе шампанского.

— Все как обычно, — как бы между прочим заметила она. — Это ты в напарниках с несостоявшейся невестой своей был, а мне приходилось терпеть вот такие странности Кэла.

— Терпеть? — притворно возмутился Кэл и фыркнул. — Какие новости! Мне почему-то казалось, что ты меня вообще сначала боялась.

Алва удивленно вскинула брови и покачала головой.

— Тебя бояться? Нет уж, не дождешься! — и показала язык.

Кэл на мгновение замер, сразу вспоминая тот же жест у Элиш, и затряс головой. Хватит. Он сидит с друзьями, до нового года осталось всего каких-то десять минут, а он тут сравнивает то, как девушки показывают языки!

— Ты наверняка думаешь о чем-то пошлом, — ехидно протянул Тайг, повисая у него на плече. — Колись!

— Иди к бесу, — засмеявшись, оттолкнул друга Кэл и припомнил гарма, когда от резкого движения не только ударился коленом об стол, но еще и пролил остатки вина.

— Стирать скатерть будешь сам, — невозмутимо сообщила Алва.

— Вы точно подружитесь с Элиш, — прошипел Кэл, потирая ушибленную ногу. — Не жалеете совсем своего шефа.

Алва только пожала плечами, даже не пытаясь возразить.

Когда последние крупинки времени уходящего года, наконец, упали, они чокнулись бокалами, и на пять минут воцарилось молчание. Эту традицию хранили и уважали с давнего времени, последние лет сто, а то и больше. После наступления нового года нельзя было говорить пять минут, когда, по поверьям, встречались те, кто олицетворял эти триста дней. Весь прошлый год прошел под именем короля Дагды. И за пять минут великий правитель прошлого, объединивший Рохстал после войны и Серой Химеры, передавал бразды правления своему наследнику, жившему спустя много лет — королю Ллевелису, тому, кто дал кров беженцам из Ирры во время знаменитой гражданской войны, получившей название Споры за воду. Многие простые иррийцы, не желая участвовать в сварах капитанов и их подчиненных, были вынуждены просить убежища у соседей, и король Ллевелис открыл границу, подарив беженцам кров. Единственное, он не разрешил уходить вглубь страны, но гости и сами не горели желание покидать приграничные земли. Многих разместили в новом городе, специально возведенном для беглецов. Сейчас же Иваль разросся, стал крупным торговым городом и главным связным пунктом с Иррой.

— Вы мне поможете прибраться, — первой нарушила тишину Алва, когда перевернутые часы отмерили пять минут.

Кэл и Тайг только послушно кивнули. После алкоголя и мяса их разморило, Кэл бы с удовольствием сейчас лег спать, но, скорее всего, придется возвращаться домой. Хотя…

— Идем ко мне, — понял его без слов Тайг, только заметив взгляд.

Они составили последние тарелки в раковину, Алва бросила очищающее заклятье и устало улыбнулась.

— Уходите уже?

— Предлагаешь нам у тебя ночевать? — вяло хмыкнул Тайг, почти повисая на Кэле.

Подруга только покачала головой и потянулась вперед, крепко обнимая их обоих.

— С новым годом, — прошептала она. — И пусть этот год станет самым удачным для нас.

— И мы найдем любовь и хорошее дело, — поддакнул Тайг, обнимая ее в ответ и хлопнув по руке Кэла, тоже прижавшего Алву к себе.

Алва только тихо засмеялась и, крепко поцеловав их в щеку, отстранилась.

— Найдем, — подтвердила она.

Кэл нашел в себе силы беззаботно улыбнуться. Взгляд подруги стал печальным, она была верна себе и любила Кэла беззаветно и преданно. Кто другой, наверное, сравнил бы такую верность с собачьей и подивился девичьей глупости, но Кэл знал: Алва не отступится и ни за что не станет навязываться. Она гордо несла свою любовь к нему, считая ее личным сокровищем, и не настаивала ни на чем взамен. Алва понимала, а Кэл… а Кэл не мог никак взглянуть на нее иначе, нежели как на младшую сестру, и от этого в подобные моменты становилось стыдно. Все-таки плохо, когда причиняешь кому-то из семьи боль, даже если они уверяют, что все в порядке. Взгляды и грустные полуулыбки говорили сами за себя.

В первый же рабочий день Алва передала полученную информацию Кэлу. Он рассеянно поблагодарил подругу и слепо уставился в текст. Все три выходных Кэл только и делал, что разговаривал с родными. Мама связалась с ним рано утром в понедельник и, прекрасно зная своего старшего сына, первым делом посоветовала выпить что-нибудь от больной головы, а потом соизволила поздравить сына с наступившим новым годом.

Город в четверг просыпался очень неохотно. За выходные снова подвалило снега, но дворники, как и все остальные, отдыхали. Гестоль побелел настолько, что снег своей чистотой резал глаза. Нетронутые сугробы превращали город в огромное заброшенное поселение, а многоэтажные каменные дома вполне могли сойти за горы. Кэл как вышел в четверг из подъезда, так и замер, не в силах заставить себя нарушить ровный слой снега. Большинство горожан, похоже, решили, что лучше начать работать с ближайшего понедельника, и отдыхали. По крайней мере, на улицах практически никого не было, многие магазины стояли закрытыми, только редкие продовольственные лавки все-таки открылись: хозяева не могли не понимать, что людям надо что-то есть. Но все равно… Кэл не привык к такой почти оглушающей тишине в достаточно большом городе. Берстоль никогда не замолкал, даже ночью, а Гестоль как будто уснул на эти три дня и очень не хотел просыпаться позже. И в этом снежном плену становилось несколько неуютно.

На удивление, в четверг все сыщики вышли на работу. Кэл после увиденного ждал, что половина решит остаться дома или будет отходить от праздников, но нет, все заявились, да еще и вовремя. Внешний вид кое-кого, конечно, мог с легкостью напугать беса, и никакой магии не потребовалось бы, но Кэл подозревал, что со стороны сам выглядит не сильно лучше. Старик Дахи только буркнул приветствие и привычно уткнулся в газетенку. Интересно, уходил он домой или все три дня сидел здесь?

— Кэл? — Алва аккуратно потрясла его за плечо. — Ты в порядке?

— А? — Он потер глаза и встряхнулся. — Глаза закрываются жутко… Вчера с Рианом до часу ночи проговорили.

— Ему разве сегодня не в Академию?

— На пересдачу, но он вроде уверен в своих силах, — кивнул Кэл и снова взялся за бумаги, пытаясь сосредоточиться на деле. А когда получилось, о сне было забыто.

Согласно присланной информации, за последние два месяца подобных случаев не наблюдалось, но в течение семи месяцев сыск столкнулся с подобными людьми семь раз. У жертв на настоящую личность было наслоено еще пять других, и некоторые разительно отличались от истинной. Среди пострадавших был старик, не маг, он скончался в процессе снятия фальшивой личности. Еще — ребенок, восемь лет, жил в пригороде Берстоля. Из семи жертв успешное освобождение было проведено у четверых, включая этого мальчика. Но трое из них потеряли память о последних двух годах жизни, еще двое до сих пор считали себя другими людьми, поскольку последняя фальшивая личность была похожа на настоящую, но в то же время разительно отличалась. По факту, только этот восьмилетний мальчик успешно пережил освобождение.

Кэл задумался. Процедура снятия фальшивых личностей считалась очень сложной, ведь необходимо было освободить человека, при этом не повредив его настоящий характер, не стерев память и просто не превратив его в сумасшедшего. Понятно, почему с ребенком прошло все почти легко — у детей личность формируется довольно долго, и все, что на нее влияет, может быть принято в настоящую. Эта маленькая жертва, Лиам Конли, могла что-то помнить. Да, с ним следовало бы поговорить… если бы не одно очень странное и печальное «но».

Лиам Конли считался пропавшим без вести. Согласно отчету, спустя две недели после его возвращения домой, родители подали заявление о похищении ребенка. Естественно, этим занимался не сыск, поскольку дело не касалось магии. Свидетели как один утверждали, что в тот день Лиам играл на площадке с другими детьми («как обычно, Лиам — мальчик общительный»), за ним пришла мать и увела с собой. Ничего странного в ситуации не было, площадка располагалась неподалеку от дома Лиама, и его родители часто по дороге домой забирали сына. В разное время, да, потому что работали по сменам, и часы могли смениться. Такое уже случалось. Естественно, никто не поднял панику и не поинтересовался, куда и зачем забирают Лиама, это же его мать. А вечером пришла настоящая Каренн Конли и не нашла сына на площадке. А когда ей сказали, что она уже забирала Лиама, Каренн сразу пошла и написала заявление о похищении. Правильно сделала, но, естественно, никто и не подумал сообщить об этом в сыск, а городская охрана не удосужилась связать похищение с недавним магическим случаем, в котором был замешан Лиам. Мальчик пропал, и, судя по всему, был безвозвратно мертв уже долгое время. Потому что это случилось еще в первом месяце лета, а никаких следов Лиама не нашли до сих пор.

Кэл откинулся на спинку стула. Ахерна перевезли в Берстоль, в Гестоле просто не было нужных специалистов, способных расплести клубок фальшивых личностей. Но правильно ли поступили? Кто-то и зачем-то накладывает на несвязанных между собой людей фальшивые личности и отпускает их на волю. Всех. Если их вычисляют, этот — точнее, эти, ведь ритуал наложения в одиночку провести невозможно — некто заботятся об уничтожении улик. Точно ли мозгоправы ошиблись, и те люди потеряли память из-за неаккуратного освобождения? Или что-то еще было заложено, чтобы жертвы ничего не могли рассказать? А тот старик — своей ли смертью умер? Вернее, неужели опять из-за ошибки?

И еще возникал интересный вопрос: почему Кэл об этом не знал? Он был помощником Томаса, но сталкивался с этими делами впервые. Какому отделу поручали исследования? И почему скрывали? Впрочем, возможно, просто высшее начальство не хотело, чтобы молодые сыщики об этом знали? Или подобное случалось прежде, и это ниточка чего-то более глобального, о чем он и не подозревает? Кэл поморщился: он ненавидел чего-то не знать, особенно если это касалось работы.

— Вот же бес! — ругнулся он и потер виски. — Алва, сделай запрос по поводу Ахерна. Идиотов в Центральном сыске нет, так что думаю, Томас уже понял, что я влез в это дело. Хотя, — Кэл усмехнулся, — я сам не представляю, что это за дело.

В последующие дни Кэл только и пытался сложить головоломку, но кусочков по-прежнему не хватало. Наслоение личностей и неактивированные сети были как-то связаны, определенно, но… какой в этом смысл? Можно было принять во внимание, что Элиш Тарлах оказалась лунным магом, но все остальные носители были солнечными. Чтобы скрыть истинную цель? Но такие сложности… Ритуал наслоения нескольких личностей был достаточно тяжелым, Кэл не видел его в действии, но по одному только описанию можно было представить, какой откат получали маги. И ведь все равно шли на подобные ухищрения. Зачем? Какова цель таких манипуляций? Что-то они упускали, что-то важное… И об этом мог знать Томас, но пока Кэл упрямо не хотел обращаться к бывшему начальству. Была вероятность, что Томас не захочет принять его в дело и просто прикажет забыть об этом или вовсе переведет в другое место и на другую должность. А упускать еще не наметившуюся добычу из рук Кэлу не хотелось. Так что уезжать из Гестоля нельзя было ни в коем случае. К тому же, у него теперь есть личный лунный маг, а это стоит той рутины, которая преследовала его после приезда в город.

В Академию Кэл заявился на следующий день. Сонные студенты на него почти никак не отреагировали, видимо, не отошедшие от выходных. Их, правда, было совсем немного. У студентов начались зимние каникулы, большинство, скорее всего, разъехались по домам, но Каллаган должен был позаботиться, чтобы все носители сетей остались в Гестоле. Интересно, получилось или нет? Кэл помнил, что в большинстве своем эти кем-то выбранные студенты либо имели проблемы с семьей, либо жили в Гестоле. Только пятеро человек приехали из Альси и пригорода Гестоля, мало, но могло статься, что кто-то из них и был целью неизвестных. Или их сообщником. Вариантов по-прежнему хватало через край.

Роланн Каллаган оказался у себя в кабинете. Он удивленно взглянул на посетителя.

— Не ждал вас так рано, — признался декан, пожимая сыщику руку. — Что привело? Хотите с кем-то встретиться? Студентов совсем мало, только те, кто не сдал экзамены, а вскоре никого вовсе не будет. Впрочем, все носители остались в общежитии либо городе.

— Я бы хотел поговорить немного о другом, — кашлянул Кэл и сел напротив Каллагана. — Мы нашли убийцу гарма.

— О, это ведь хорошо?

— Конечно, — Кэл усмехнулся.

«Хорошо» — не то слово, но теперь начиналось самое сложное. Он мусолил этот разговор на праздниках в перерывах между разговорами с родными, но так и не подобрал оптимального варианта. Так или иначе, но Каллаган должен знать о лунном. Какие привести аргументы, чтобы добиться желаемого… нет, необходимого результата? При этом договориться так, чтобы Каллаган не связался с Берстолем и не сообщил им об Элиш. Угрожать или шантажировать декана? Да уж, такие мысли в его бедовую голову могут прийти только от полной безысходности.

— Я так понимаю, это мой студент, — продолжил Каллаган, не сводя с Кэла внимательного взгляда. Ему стало не по себе, но отвести глаза было равносильно проигрышу.

— Верно, — Кэл сцепил руки в замок и чуть наклонился вперед, понизил голос. — Только есть небольшая… особенность в этом деле.

— Особенность?

— Это лунный маг.

Тянуть смысла больше не было, но Каллаган на удивление остался совершенно спокоен. Или за время работы он научился скрывать ненужные эмоции? Или… знал об этом?

— Лунный маг? — в голосе декана все-таки прорезалась дрожь, впрочем, она тут же пропала.

«А ведь он тоже может быть инквизитором, как и его отец», — вдруг понял Кэл, машинально отстраняясь. Ведь сейчас неизвестно, под какими масками они скрываются. И если Роланн Каллаган — инквизитор, то он только что обрек Элиш Тарлах на смерть. Нет, он не сказал имени, но декану не составит труда вычислить лунного среди студентов, которых он очень хорош знает. И что тогда? Выдать Элиш? Помочь ей сбежать? Нет, от инквизитора можно спрятаться только в другой стране, но даже ему придется подкопить денег, чтобы купить билет в ту же Ирру. А до этого? Прятать ее где-то? Звучит слишком… ирреально.

— Лунный маг, — повторил Кэл.

Декан прищурился, отчего его лицо приобрело странно хищное выражение. Инквизитор… точно. Кэл опустил взгляд, чтобы увидеть проявившуюся на тыльной стороне ладони черную птицу. Стриж всегда считался знаком этих убийц. Куда отец, туда и сын.

— И кто это?

— Господин Каллаган…

Декан поднял руку, почти приказывая замолчать.

— Вы не сообщили об этом в столицу, — констатировал он, сделав верные выводы. — Почему?

— Этот студент не опасен, — твердо ответил Кэл. — Я сохранил его свободу и жизнь, взяв под свою ответственность.

— Этот маг разгуливает по городу и учится наравне с остальными?

— Да.

— И никому не причинил вреда?

— Он убил гарма, — Кэл старался сохранять спокойствие, но ему это удавалось куда хуже, чем Каллагану. Он выглядел расслабленным, совершенно спокойным, но резкие вопросы говорили об обратном. Любое неверное слово могло сразу ставить крест на жизни Элиш. — Случайно, но убил, хотя сам перепугался.

— И этот маг собирался учиться дальше? — декан неожиданно улыбнулся одними уголками губ. — Он не может не знать, что специальные заклинания подразумевает настоящий цвет магии.

— Он знает, — кивнул Кэл. — Я так понимаю, он хотел поговорить с вами перед началом учебы и решить этот вопрос. Студент уже нашел себе напарника, и он выбрал атакующие заклинания.

— Что естественно для лунного, — усмехнулся Каллаган, отклоняясь на спинку кресла. — Но он уверен, похоже, что я дам положительный ответ?

— Этого я не знаю, — покачал головой Кэл.

А действительно, неужели Элиш рассчитывала, что декан ее поймет? Что так просто допустит лунного мага к дальнейшей учебе, разрешит выучить куда более опасные заклинания, особенно учитывая выбранное направление? Вряд ли. Девочка не настолько наивна и прекрасно осознает, что ей будет сложно в жизни. Тогда почему она упрямо шла вперед, даже понимая всю опасность своего желания? Ведь Каллаган — инквизитор, он мог убить Элиш в тот же момент, как она рассказала правду. Хотя нет, понял Кэл, не убил бы. Вызвал бы сыщиков или связался с кем-нибудь из своих, но сам ни за что не стал бы выносить приговор. Потому что Элиш Тарлах — его студент.

Роланн Каллаган неожиданно тяжело вздохнул и показался Кэлу совсем старым и уставшим. Оно и не мудрено, наверное, и все же… Есть шанс или нет?

— Вы хотите сохранить наличие лунного мага в Гестоле в секрете, да? — спросил Каллаган таким тоном, словно они обсуждали сорта яблок. — И позволить ему учиться дальше…

— Получить диплом, — вставил Кэл. Декан кивнул.

— Почему вы этого хотите?

— Он хороший человек, — осторожно ответил Кэл, обдумывая каждое слово. — Обычный студент, каким был когда-то я. Никаких признаков сумасшествия, хотя этот лунный понимает, чем чревата такая сила, и все-таки он хочет жить обычной жизнью. И… мы заключили контракт. Лунный маг помогает сыску при необходимости, все-таки это мощная боевая единица, несмотря на возраст, а я взамен обеспечиваю его свободу, безопасность…

— И выбиваете шанс доучиться до конца, — закончил за него Каллаган и усмехнулся. — Интересный контракт. Что ж… Я могу согласиться на него при одном условии: я повешу на этого студента свое следящее заклинание. Лунный о нем не узнает, но вам я говорю, раз этот маг под вашей ответственностью. Предупреждаю: в этом заклятии есть то, что может убить лунного по одному моему приказу.

Кэл стиснул зубы и коротко кивнул. Чистой воды идиотизм — отдавать Элиш в руки инквизитору, но на другое условие Каллаган бы не согласился: его взгляд говорил об этом лучше любых слов, а контраргумента у Кэла просто не было. Впрочем, он был уверен и в кое-чем еще — Элиш не станет делать ничего предосудительного, она наверняка постарается жить максимально обычной жизнью, как и до этого. На мгновение Кэл даже почувствовал себя виноватым за то, что втянул девушку в эти разборки, но уж больно лакомым кусочком она оказалась.

— Имя этого студента? — осведомился Каллаган, уже не скрывая своего знака инквизитора.

— Элиш Тарлах.

Вот теперь во взгляде декана промелькнуло что-то вроде удивления, но Кэл отдавал себе отчет, что могло просто показаться.

— Тарлах? — переспросил Каллаган и хмыкнул. — А это уже интереснее… Значит, эта девочка — лунный маг. И как же ее не засекли ваши камни или что вы используете, чтобы выявлять лунных при первом повороте «ключа»?

— Это мне еще предстоит выяснить, — выдохнул Кэл и неуверенно протянул руку. — Спасибо, господин Каллаган.

— Пока не за что, — заметил декан, но руку пожал. — Я тоже присмотрю за Тарлах, она все-таки одна из лучших студентов на своем курсе.

Он усмехнулся.

— И тогда становится понятно, почему в напарниках у нее Алек Маршейн.

Кэл бы с удовольствием поморщился при упоминании этого имени: у него выработалась странно стойкая неприязнь к старосте четвертого… уже пятого курса. И… ведь это значит, что ему придется открыть тайну Элиш, либо ее поставят в напарники доверенному лицу Каллагана?

— Эту проблему я решу сам, — обронил декан, явно поняв причину задумчивости сыщика. — Представляю, чего вам стоил этот разговор.

— Многого, — признался Кэл.

Он все еще не мог поверить, что напряжение спало, словно и не было ничего. Он кожей чувствовал силу, когда Роланн Каллаган напрягся, явно готовый поймать лунного, поэтому восстановившееся спокойствие казалось теплой волной.

— Я… тогда пойду, — произнес он, поднимаясь. — Еще раз спасибо, что выслушали, господин Каллаган. И поняли.

— Пока не за что, — повторил декан… Роланн. — В столицу я сообщать не буду, но если что-то пойдет не так, свяжусь со своим отцом. Поэтому лучше присматривайте за своей новой сотрудницей, господин Эмонн. В Академии я за ней прослежу сам.