Лось 3

Глава 11

На собственном печальном опыте постиг сразу две вещи: за что Скоблева не пускают в реальную власть и как умирает любовь. И если первое я предпочел бы узнать намного раньше, то вот второго – нахер не надо!!! Но эти два открытия оказались взаимосвязаны.

Празднуя двойную помолвку, проведенную, чуть ли ни подпольно, Аркадий Сергеевич много позировал, обнимался, шутил, ободрял и… пил. Я как бы тоже не ангел – крылышки давно поистрепались, а нимб где-то потерялся, но в наших обстоятельствах предпочитал оставить голову трезвой. Сто граммов из его фляжки накануне на площади и сегодняшний бокал шампанского в честь события не в счет – всё моментально сгорело в адреналиновом огне. Да и не те это были дозы, чтобы хоть как-то повлиять на почти двухсотискровика. Показатели генерала, вероятно, были в том же диапазоне, раз у Светы хватало дара вытянуть девятку, но он хлестал спиртное как не в себя. Причем, когда он ко мне приближался, от него всё ощутимее несло жаждой.

Внешне пока это не сказывалось, но я, внимательно за ним наблюдавший, видел, что первые признаки не за горами. И еще мне не нравилась всё усиливающаяся от него волна самолюбования. Так и до «ты меня уважаешь?» недалеко.

– Он что, развязался? – тихо спросил у Забелиной, которая тоже с тревогой отслеживала поведение любовника.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда человек долго не пил – был в завязке, а теперь сорвался в штопор.

– Нет, Аркадий всегда много выпивал. Меру, правда, тоже всегда знал.

– Можешь его остановить? Нам еще несколько резиденций штурмовать, он нужен в адеквате. Сама знаешь, его приказы тревожники выполняют спокойнее.

Руслана кивнула и незаметно направилась к генералу.

Я не слышал их диалог – свои слова она произнесла почти шепотом, ответил он ей тоже негромко. Что – опять же не знаю. Но испускаемые женщиной в пространство тревога, любовь, гордость, беспокойство… короче, целый коктейль эмоций вдруг как отрезало, оставив взамен оглушающую боль. Стократ матюгнулся от пришедшей в голову идеи целенаправленно уловить их чувства. От генерала, кстати, еще сильнее донеслась волна самодовольства.

– Я ему не указ… – безжизненно произнесла Руслана, упираясь в стол, у которого я стоял.

Скоблев явно сказал больше – артикуляция была длиннее, но понял, что остального не хочу знать.

– Нам все равно надо довести до конца, – аккуратно накрыл ладонью ее белеющий кулак, сжимающий столешницу.

– Зачем?..

– Затем, что начали.

– Хорошо, – моя рука оказалась отодвинута, а на чужие эмоции лег жестокий контроль, – Кем ты видишь в будущем моего сына?

– Твоим преемником. Он пока еще дурак, но только потому, что молодой. Научишь, натаскаешь, с возрастом всё придет.

– Ты так и не дал клятвы, что его не тронешь! – вспомнила она.

– Хорошо. Клянусь! Глядя тебе в глаза, как ты просила, – твердо ответил на ее вопрошающий взор, – Не переживай! Подуется, но у меня есть для него морковка.

– Почему морковка?

– Потому что он женится на Зайках! – нашелся я, в душе досадуя на прокол, – видимо здесь не была распространена притча про осла и морковку.

– Тебе еще с ним объясняться…

– Руслана! Оставь мои проблемы мне!

– Тогда он теперь, – короткий взгляд на флиртующего с подчиненной генерала, а по сердцу резануло посторонней ненавистью, – Тоже твоя проблема!

– Принято.

И никто вокруг так и не понял, что сейчас был заключен союз века.

«Кардинал и галантерейщик! Галантерейщик и кардинал!!!» – так и вертелось на языке.

– Света! – встретил у порога вернувшихся из уборной невест, – Притормози своего папу! Пожалуйста! – умоляюще прибавил я, – Он слишком много пьет.

– До случая под Иркутском уже дошел? – деловито спросила невеста, усилием воли придавая себе уверенный вид.

– А вот как-то под Иркутском!.. – словно в насмешку донеслось из-за спины.

– Пиши пропало! – прошипела Светик, снова меняясь в лице, – Теперь его только уводить!

– Ты его сможешь увести?

– Найди полковника Бодрову, она умеет его успокаивать. Меня он не послушает.

– Бодрову? Азалию Федоровну?

– Да, она его правая рука. Негласно, так-то Фимкин в его отсутствие командует. Но Фимкина здесь нет.

– Может быть вернетесь домой?

– Наш дом теперь с тобой, туда мы не вернемся. Только выдели место, чтобы отдохнуть.

– Пару снимков вытерпишь?

– Если только пару!

– Тогда сейчас снова фотографируемся, а потом в мой номер на этаж ниже. Заодно этот праздник жизни разгоню.

– Прости, – повинилась Света, – Я тебе сейчас не помощница…

– Тебе отдыхать нужно! Наткин, проследишь? – спросил вторую невесту.

Вместо ответа она тиснула меня за плечо. За больное, сука, плечо!!!

– Прослежу!

«Просто нам не будет!!!» – сделал вывод внутренний голос.

После еще одной фотосессии и устройства невест нашел Азалию Федоровну в другой комнате, где она тихо лаялась о чем-то с Забелиной. Они не орали, но обстановка между ними явно была накаленной. В игре полутеней от настольной лампы, которая почему-то была включена вместо основного света, увидел в женщине что-то знакомое.

– Я вас мог где-то видеть? – невольно вырвалось у меня. С некоторых пор к моментам сходства я стал относиться очень настороженно.

– Ваше превосходительство, – осторожно ответила Бодрова, – Мы с вами неоднократно виделись на окнах... – очень неуверенно произнесла новая собеседница, сомневаясь в моей нормальности.

– Вспомнил! Марина Бодрова! – всё так же вслух озвучил свое озарение (надо понимать, что к тому моменту я не спал уже больше суток!), – Штурман «Мишки»! Вы ее родственница?

– Я ее мать…

– Сударыня! Позвольте я встану перед вами на колено?.. – повинуясь порыву, бухнулся перед женщиной и взял в руки ее ладонь, – Это меня… меня она спасла ценой своей жизни!!! Она… она героиня!

– Что же вы за люди-то такие! – всхлипнула Бодрова, – А семье только сообщили, что разбилась!.. И сгорела!!!

– Ей присвоен «Георгий Победоносец», посмертно, – тихо произнесла Забелина, – Это вам должны были сообщить.

– Она сгорела заживо!!!

– Она не сгорела, – тихо уверил мать летчицы, – Она умерла раньше, чем самолет разбился и загорелся. Она не мучилась в огне… Вряд ли это вас утешит, но в огне она не мучилась…

– Оставьте меня на пять минут! – потребовала полковник тревожных войск, – Пять минут, и я буду в порядке!

Вместе с Забелиной вышли обратно в основной штаб, который так и не думал приступать к работе, отвлекаясь на человека-праздника.

– Так сколько тебе лет, Лось? – спросила меня глава ИСБ, – Так точно угадывать слова и момент?.. Я ведь с этой Бодровой чуть ли ни подралась перед твоим приходом.

– Мне двадцать два, мне гребаных двадцать два года!!! И ты не поверишь, как я рад этому обстоятельству!!!

– Эх, где мои двадцать два? – правильно поняла меня Забелина, – Я уже старая, да? – сделала она очень-очень осторожный намек.

– Ты женщина в самом расцвете, – обернулся к ней, – Но пожалей своего сына!!!

– Спасибо!

Мне не жалко, а наш вынужденный союз только что перерос в нечто большее.

Выплакавшаяся Бодрова как-то умудрилась утихомирить Скоблева и увести его подальше, чтобы он не компрометировал своей пьяной красной рожей наше дело. То, что генерал прихватил при этом парочку связисток, прошло мимо банкета. Как мужик – аплодирую, как будущий зять – промолчу, а как реальный участник переворота?.. Да, идут нахуй такие соратнички!!!

Я не альтруист, далеко не альтруист! Моё пресловутое «белое пальто» изрядно запачкалось на пути к сегодняшнему дню. Я, можно сказать, почти как Гендэльф – был белый, а стал серый… с легким уклоном в грязь. Но сейчас понимал: со своей клановой ненавистью я попал в самую точку!!! Так или иначе, но всех присоединяющихся к нам людей раздражала их вседозволенность.

У бабы Маши с прописанным порядковым номером «четыре» после грандиозной серии был шанс всё изменить. Уставший от нищеты народ легко поддержал бы ее на ниве борьбы с кланами, собственно он и поддерживал всеми силами. Но шанс благополучно профукан. Хотя бы на примере Пахорукова, я вижу, как закостеневшее в своей непогрешимости старичье решило все спустить на тормозах. Нет, самых одиозных деятелей и деятельниц, конечно, вычистили, часть привилегий отжали, но, как обычно, до конца не довели и явно не собирались.

Чем дальше, тем больше следователи вязли. Сначала в объемах работы, а потом в собственном дерьме. Улики неведомым образом исчезали, а годовалой давности ультиматум все чаще подавался чем-то несущественным: «Ну, а чё?! Ну, пошутили мы, типа, итицкая сила! И вообще – это не мы!!!»

Но это про кланы-отказники, а Мехтель, как и Шелеховых, вообще не трогали! Как же?! Несли тяготы, не бросили в трудную минуту!!!

Родная телу бабка оказалась поумнее, чем колебатели, и аппетиты поумерила. Шелеховы вообще как-то отошли в тень, постепенно договариваясь с императорской фамилией о роспуске всадниц. А Мехтель свое геройство везде афишировали, старательно вызывая в народе строго обратную реакцию своим бахвальством. Их заправилы не учли одного-единственного факта: у толпы появились новые любимчики – стильно прикинутые ребята с громадными пушками. Мою личную популярность можно было сравнить только с Гагаринской в своё время. И то с поправкой – он слетал один раз, а я «летать» продолжал по сей день.

Поэтому мои резкие приказы находили отклик в сердцах. В моем понимании я творил беспредел. Но, что немаловажно, готов был за него ответить. Головой. И к концу четвертого дня, меня все еще удивляло, что так много людей готовы разделить эту ответственность со мной.

Самое время пояснить, как мои три дня «правления» уже растянулись на четыре: глубоко уверен, что Мария Александровна, вручившая мне заветный перстенек, наверняка не так представляла себе мои действия. Собственно, вряд ли она думала, что я вдруг решусь порулить всей империей, по ее представлениям печатка должна была лишь придать мне веса при ведении расследования. И, узнай она своевременно о том, что творится за пределами Ржева, вполне вероятно полномочия отобрала бы.

Но! Узнать ей было не от кого – пилоты, временно принявшие на себя бремя охраны императрицы, слушались меня дословно и беспрекословно, никого кроме целительниц, не подпуская к вдове. Мой авторитет был вбит им в подкорку. Это первое.

Второе: похороны снимали. Никогда не понимал этого ненужного геройства операторов, но никто из них не ушел с места событий, запечатлев для истории всю хронологию от начала до конца. А киноролик, сляпанный за сутки на скорую руку Бондаревым и озвученный все тем же циррозным очкариком, по кассовым сборам уже побил все блокбастеры. Оригинальных слов слышно не было, зато из смонтированной короткометражки недвусмысленно создавалось впечатление, как Мария благословляет меня на царство. А Марию Четвертую, несмотря ни на что, в народе любили. Я бы даже сказал – вопреки всему любили.

И третье: бабка стоически перенесла подзатянувшиеся похороны мужа, а на следующий день слегла. Да так, что ее пришлось срочно доставлять в больничку. Возраст, горести, потери, нервы… Это в Москве у нее наверняка была под рукой собственная палата со всем нужным и ненужным оборудованием, а ржевский домик Сомова не отличался даже обычными бытовыми удобствами – что уж говорить обо всем остальном! В общем, поскольку единственным приличным медучреждением на весь городок являлся большой военный госпиталь, то и лежала сейчас мадам в обособленном крыле на койке, которую когда-то занимал я. Палату побольше и посветлее днем ранее оккупировал ее зять Васильев, за будущую возможность которого спокойно сидеть сейчас сражались медики – мой пока еще несостоявшийся второй тесть неимоверно страдал от раны в области ниже поясницы. И я прекрасно понимаю, что патрон из спецмагазина не игрушечка и разворотил Ивану Трофимовичу пол-задницы, но, узнав о характере ранения, так и хотелось стукнуть себя по лбу – не того я Жоппером обозвал! И как?!!! Как надо было стоять относительно входа, чтобы пуля на излете ранила тебя в это самое место?!!! Воистину, вспоминаются слова насчет пули, убившей Кеннеди: «волшебная пуля»!

А в целом, после всех событий и пациентов, на табличке у входа в госпиталь явно не хватало слов «личный императорский», поскольку Рюриковичи разрывались между уходом за словившей на фоне нервного истощения целый букет осложнений коронованной бабулей и ее зятем с диагнозом «рваная жопа».

На пятый день утром бабке полегчало.

Мой визит совпал с окончанием капельницы. Нереально раскормленная за последние дни тёмная половина души захотела вернуть должок и ворваться в палату, едва из нее вынесли пустые банки, но сдержал порыв – смысл унижать пожилую женщину? Не последним аргументом стало осознание, что в случае конфуза с ее стороны кланяться обоссанной бабке придется не меньше, а я не настолько выдержан.

– Я слышала, вас можно поздравить? – услышал я спустя полчаса.

– Да, ваше величество. Две ваши внучки ответили на моей предложение согласием.

– Хороший выбор, хорошее решение. И вдвойне хорошо тем, что теперь мне необязательно придумывать вам способ казни!

– Мадам, у вас странные представления о семейном счастье…

– Зато очень трезвые о характере моих внучек. Оставим это! Будем считать, что все положенные словеса мы уже сказали! Где?!!

– Что – где?.. – растерялся я от резкого перехода.

– Где то, что я приказала принести мне?!

Костлявая, почти прозрачная ручка, протянутая в мою сторону, навевала ассоциации о прошении милостыни. Но думать так было ошибкой – в жесте было больше властности, чем в любом моем приказе.

«А ведь она не собирается отдавать корону ни сейчас, ни потом, – разом осознал я, опять кляня про себя Младшего, создавшего ложное представление, – Ни любой из дочек, ни Свете, ни Натали, ни Скоблеву, и уж тем более не мне! А выйдя из этой палаты, она тихо похерит все, чего мы добились сейчас. Это Сомов в их тандеме был более жестким, продавливал непопулярные меры, а она сторонница компромиссов…»

Решение, что так долго зрело, наконец-то оформилось окончательно.

Даже самые умные и проинформированные люди постоянно забывают, из какого я рода. Что там говорить – я сам постоянно это забываю! Одаренный одаренному рознь, но настоящие сверх-способности формируются только в кланах при соответствующем обучении. Без него любой супер-пупер-икс так и останется обычным носителем, умеющим чуть больше остальных, а не полноценным магом. Но я-то прямой потомок самой сильной ветви Шелеховых! Пусть с разбавленной кровью, но кое-что мне по наследству передалось! А императрица, никогда и нигде не проводившая встреч с адмиралом Погибелью наедине, разумно опасаясь мою бабку, со мной оставаться один на один не боится. Сюр какой-то!

– Мы еще работаем над этим, – уклончиво ответил, – Позвольте пригласить вас на скромное семейное торжество?..

– Какое торжество может быть в нашей ситуации?! – возмутилась Мария.

– Очень скромное. Но если вы хотите, чтобы ваш правнук или правнучка родился «семимесячным», а не «двух-трехмесячным», то свадьбу надо провести немедленно!

– Эта дрянь так и не избавилась от плода! – злобно прошипела императрица, – И вы хотите мне сказать, что согласны воспитывать чужого ублюдка?

В отличие от Натали, Света досталась мне не девочкой. Но если за все предыдущие годы у нее хватало ума уберечься от беременности, а единственный ничем не защищенный контакт у нее состоялся со мной?.. И все совпадает по срокам? Не с Бородой же она переспала, со сломанной-то рукой?!!! Оно, конечно, не помеха, но гложут меня смутные сомнения…

– Давайте оставим за скобками мои мотивы.

– Да вы, как я погляжу, отжига еще похлеще Аркадия! – откинулась она на подушки, – Есть маленькое «но», присутствовать на вашей свадьбе я не смогу по техническим причинам: я сижу с трудом, а уж отстоять венчание?..

– Кресло-каталка легко решит эту задачу. Вам же самой уже, наверное, надоело лежать?.. – вкрадчиво спросил у пациентки.

– Ох, лис, ох лис!.. Мягко стелешь…

Глава про бодрячки у Андрея Валентиновича оказалась для меня самой понятной и изученной. И, получив в руки весь архив целиком, я ради интереса поискал различия между общей и авторской версией. Различия нашлись, для себя любимого доктор разработал еще несколько разновидностей помимо довольно широко известных «бодрячка» и «стоячка». И даже мне – мне! – отдавшему приказ на убийство нескольких тысяч человек, периодически страшно представлять, какой ценой собран этот опыт.

Любой «бодрячок» без касания – это деньги на ветер, поэтому припал перед койкой на колено и коснулся старческой ладони. С полным отвращением к себе припал к морщинистой коже губами:

– Для ваших внучек это очень важно.

«Всё. Рубикон перейдён…»

Я забалтывал императрицу еще минут пять, пока «лайт-версия» любимого воздействия не пошла пациентке на пользу. Новая вариация не била по организму, а мягко его разгоняла, оставаясь совсем незаметной при применении. Хорошая на самом деле штука, даже лучше, чем заученная вначале, с одним минусом: подходила только полностью здоровым людям. На больных и ослабленных давала осложнения с первого применения. Я же говорю, что Савинова я теперь не люблю задним числом.

– Мне надо приготовиться! Пришлите ко мне какую-нибудь девушку! – получив заряд бодрости, старушка перешла исключительно на приказной тон.

Почтительно склонил голову и вышел.

«Какой-нибудь девушкой» оказалась Тушка, тянущая вахту по охране наряду с действующими пилотами – сама вызвалась, когда всё завертелось. Наташка очень быстро сообразила, откуда дует ветер и резко сменила курс, попросившись в нашу команду. Хитрожопая, хитро-сделанная, хитро-выебанная… но это моя Зайка!!!

– Наташа! – остановил я ее на входе в палату, – Доведи до Серого, что против него я ничего не имею. Ошибся, дурак, с кем не бывает?..

– С тобой – без вариантов? – все чаще ловлю себя на том, что окружающие перенимают мою манеру разговора.

– Тусик, однажды я уже сказал: вы обе навеки в моем сердце. Я от своих слов не отказываюсь. Но и ты, и я уже выбрали.

– Ты так и не поинтересовался, чья я дочь.

– Я тебе больше скажу – меня это и сейчас ни хуя не волнует! – уверенно произнес, досадуя на Угорина, – в собранном и представленном когда-то на изучение досье Алексея Игоревича на мать Тушки была дана полная раскладка, а вот отец так и остался безвестным. А больше я ее дело не поднимал.

– Я была дурой, да?..

– Нет, – поцеловал девушку, – Успокой Серегу, он мне нужен собранным и адекватным. Желательно уже завтра. Мама его в курсе, но вас он послушает быстрее.

Батюшка, обитающий при госпитале, попытался ставить палки в колеса: не исповедовался, не причащался, не постился, не говел. Натравил на него четвертые сутки не просыхающего Аркадия Сергеевича – должен же он принести хоть какую-то пользу! И я все еще помнил, что о беременности Светы Скоблев мне сказал уже после моего сватовства, а не до. Пусть я твердо был уверен, что ребенок мой, подставы генералу не забыл.

Невесты, выловленные на входе в разрешенное время визитов, сначала попытались сопротивляться стремительному развитию событий, но по разным причинам на них насели отловленные по госпиталю «родственнички», и к назначенному часу обе стояли у алтаря.

Двойное венчание для меня ощущалось диким. Я не был воцерквленным ни в той, ни в этой жизни, но этот заевший в подкорке тезис: «Одна вера, одна жена, одна родина!!!» Итицкая сила, я даже вспомнил, что в уголовном кодексе была статья за двоеженство!!!

– Да! – выдал на вопрос батюшки. Вторым, что характерно! Первым этот вопрос задали Светлане!

– Да! – произнес еще раз, глядя в понимающие и любящие глаза Натки.

– Аминь! – в последний раз пробасил поп, отчитав целый сонм молитв.

Поздравьте, я снова дважды женат и без пяти минут консорт!

Вместо поздравлений выслушал долгую и адресную брань целительницы, встретившей нас на выходе из-за невозмутимых спин пилотов. По-моему, это оказалась та самая, что здесь же когда-то лечила мои уши. Но, бросив на императрицу несколько диагностирующих волн, женщина недовольно замолкла. Ненадолго, завтра она будет костерить и меня, и упрямую пациентку еще сильнее. Я бы мог ей рассказать, как это работает, но зачем? Я себе не враг.

Прежде, чем начать клевать носом, Маша-Четыре успела выпустить с нами голубей (где их добыли мои пилоты – тайна, покрытая мраком!) и даже символически пригубить шампанского вместе со всей кодлой собравшихся в церквушке людей.

– Спокойной ночи, ваше величество! – пожелал, провожая кресло с императрицей за порог палаты.

– А тебе – неспокойной! – сонно веселясь внешне и в душе, отзеркалила женщина.

Как в воду глядела – спокойной ночь не была, Светика опять тошнило, ни о какой хотя бы символической консумации речи не шло. Почти под утро перешел в комнату Натали и тихо спросил:

– Довольна?

– Спасибо, – откликнулась она,

– Почему ты мне просто не объяснила?!

– Понимаешь, Миша, я загадала… Если ты сам все поймешь, то у нас с тобой всё сложится. А нет – так нет!

Подивился размеру тараканов, обитающих в ее головке: как они там умещаются?!

– Давай в следующий раз ты не будешь ничего загадывать, а просто объяснишь все? Желательно ртом и вслух! Я очень примитивно устроен, любые непонятки мне лучше объяснить!

– Иди ко мне! – вместо оправданий произнесла Натали, – Сглупила, не отрицаю. Но можно с тобой я побуду глупенькой? Я устала быть умной!!!

– Спи, мое сердце, – произнес я спустя два часа, вставая и укрывая Натку тонким одеялом, – Я буду умным за нас двоих!

Беренгольц возник за плечом неожиданно, наплевав на все системы охраны, – невзрачный безэмоциональный мужчина как-то пронизывал все кордоны, вплоть до неотлипающей Сони.

– Поздравляю с венчанием, – едва слышно произнес он.

– Спасибо, есть что-то для меня?

– Вот доклад! – протянул он мне стопку листков, – Архитектора в минус?

– Решение оставляю за собой! – оборвал его планы, – Следующее задание – «Курьерские перевозки»! Делайте что хотите, но никаких упоминаний о Лосяцких у них не должно остаться.

– Будет сделано!

– Моя сестра Вика там какое-то время работала.

– Считайте, что не работала.

– Ты все понимаешь?.. – пытливо спросил у Арни.

– «Курьерские перевозки» переживают не лучшие времена, Закроются. Насовсем.

– Евстигней? – спросил по еще одной интересующей меня теме.

– Из нашей службы не уходят – уносят вперед ногами.

– Арни?! – не захотел я терпеть его экивоков.

– Не был. Не рождался. Не существовал. Чего не кажешь о его архиве… Занятные бумаги…

– «Курьерские перевозки»! – повторно напомнил пьянеющему от размаха дел помощнику.

– Три дня!

– Три! Отсчет пошел!

– С молоком? – дрожащие руки Надежды Петровны щедро окропляли блюдце потеками коричневой жидкости, льющейся из чайничка мимо чашки. В мрачноватой гостиной ржевского особняка Сомова она встретила меня одна – остальные Рюриковичи вместе с моими женами сейчас толкались в госпитале, где их августейшая бабка почувствовала ухудшение состояния. Я же ненадолго покинул штаб, свалив всё на Турбину-старшую, откликаясь на приглашение новоявленной родственницы.

– Черный. Спасибо.

– Одна моя знакомая посоветовала мне быть с вами краткой и искренней. Я последую ее совету: вычеркните нашу семью из очереди наследников! Мы вне игры. Если нужно, я дам вам любую расписку, подпишу и обнародую отречение от претензий за себя и своих потомков. Выполню любое ваше требование.

– Мадам, я похож на кровожадного монстра?

– Человек, по приказу которого убили за четыре дня шесть тысяч человек?.. Похожи. – Собрав остатки достоинства, твердо ответила великая княгиня.

– Пять с половиной, – поправил ее.

– О! Это многое меняет! – парировала тетя моих жен.

– Почему эти вопросы вы обсуждаете со мной, а не с вашей племянницей? Наследница она.

– У меня сложилось впечатление, что Света воспринимает вас совсем не так, как я, пребывая в некоем своём мире. Или виновато ее состояние, делающее ее невнимательной. В отличие от вас, понявшего меня с полуслова, она меня просто не поймет. Не сомневаюсь, благодаря вам правление Светланы Первой войдет в историю. А сейчас я просто прошу поверить: мои дочери вашей жене не конкурентки, никогда ими не были и не станут. Как и я. Мы с Виталием Марковичем увлечены искусством.

– Искусство – тоже ценный в умелых руках инструмент…

– Искусство – вне времени и пространства, – возразила средняя из сестер-тройняшек, – Хотя охотно отзывается на злободневные темы. Уверяю вас, авангардных выставок и спектаклей, посвященных «разоблачению узурпатора», в моем видении мира не состоится.

– Мадам, – успокоил ее, – Я рад, что у моих жен такая умная и осторожная тетушка!

Из коридора послышался шум, на который мы оба отвлеклись.

– Вот ты где! – послышалось из дверей, в которые трудом втиснулась инвалидная коляска, – Неожиданно… – отреагировала теща на мое присутствие в комнате.

– Вот, захотела познакомиться поближе…

Присутствовать при разговоре двух копий оказалось занимательно. Надежде Петровне я уже я был представлен на весеннем марафоне раутов – из трех сестер она одна активно тусила вместе с мужем, действительно щедро покровительствуя людям искусства, а вот остальных сестричек – собственных нынешних тещ впервые увидел на похоронах Сомова, еще там поражаясь, насколько они похожи. Но в соборе у меня не было возможности разглядеть их внимательно, а потом, как все помнят, мне стало немножечко не до наблюдений.

Даже Масюнин взгляд художника пасовал, мечась от одной женщины к другой. Понятно, что сейчас я их не спутаю – одного цвета, но разные по покрою платья и главная примета – коляска. Но, чует моё сердце, явись сюда младшая великая княгиня, различать их с Надеждой Петровной начну не сразу.

– Наш герой недели! – постановила Светина мать, тоже окончив моё изучение, – Садитесь, в ногах правды нет.

– Как нет ее и в других местах, – отозвался привычной присказкой, усаживаясь обратно на винтажный стул у чайного столика.

– Остроумный?.. Неплохо.

Так и подмывало добавить: «Я еще на машинке шить умею!», но сдержался. Во-первых, не умею, а во-вторых, шутки все равно не поймут.

– Умеющий помолчать… – иронично продолжила теща перечень моих достоинств, – Золото, а не мужчина!

Чуть склонил голову, показав, что принимаю комплимент.

И, кстати, да, с ее стороны это на самом деле была похвала: пережив с человеком-праздником Скоблевым вплотную несколько дней, я ее очень даже понимал.

– Кажется, теперь я понимаю пролитые ночами слезы Светы… – задумчиво произнесла княгиня и сменила тему монолога, – Я живу в подмосковном имении, уединенно. И очень прошу не посылать ко мне Веру – за эти годы я привыкла к тишине, а выслушивать ее истерики – это не то, о чем я мечтаю. Вас со Светой и Натой жду в гости попозже, когда все закончится. Летом будет в самый раз. Сейчас я понимаю, что у вас нет времени. Кстати, ваши жены вместе с моим супругом направились к вам, советую поспешить.

Хорошее предупреждение! В моё отсутствие Аркадий Сергеевич мог позволить себе разгуляться.

– Вас всех выдворили из госпиталя? – уточнил причину массового исхода паломников от «святых мощей» бабки.

– Да, главная целительница наконец-то проявила свой поганый характер, разогнав толпу, оставив только Веру с Иваном. На моё счастье! – уточнила старшая княгиня, позволив скользнуть по лицу тени усталости, – Кстати, как вам удалось ее нейтрализовать на время венчания? Ни за что не поверю, что она бы позволила матери покинуть палату!

– Ее не было на месте, – легко раскрыл свой секрет, умалчивая о предпринятых для этого мерах, – Но с ее характером мне тоже довелось столкнуться, когда вышел из церкви. Возможно, я так и останусь единственным новобрачным на свете, получившим сразу после венчания поток брани в лицо.

– Я так и представляю, как веселилась при этом моя мать!

– Вы правы, Марию Александровну этот эпизод позабавил, – подтвердил ее догадки, – Ваши высочества, с вашего позволения… – поднялся со своего места.

– Подойдите ко мне! – потребовала теща.

Подчинился.

– Наклонитесь, чтобы мне не тянуться!

Немного недоумевая, выполнил и этот приказ – мало ли: в лобик поцеловать решила или перекрестить-благословить, например. Ошибся – сильная рука схватила за ворот и подтащила моё лицо вплотную к своему:

– Мне плевать на всех, слышишь?! Но если хоть кончик мизинца, хоть один волосок моих детей!.. И не обольщайся моей возможной смертью – я и из могилы достану!!!

Со стороны донеслась волна испуга от мягкой Надежды Петровны.

Руки сильные, но не сильнее мужских. Аккуратно оторвал пальцы от себя.

– Я рад, что у моей жены такая великолепная, умная и красивая мать! Был счастлив быть вам представленным! Смею надеяться, еще не раз увидимся в ближайшее время!

– На чьих похоронах?! – донеслось мне в спину.

Обернулся и еще раз склонил голову перед такими разными, несмотря на внешнее сходство, женщинами. Теперь я был стопроцентно уверен, что никогда их не перепутаю даже без коляски.

– Мир велик, людей в нем много! – показал напоследок зубы.

– Дуня, есть иголка с нитками? – спросил в машине у водительницы, расправляя помятый ворот и замечая торчащие обрывки ниток заодно с отсутствием верхней пуговицы. Мундир не выдержал атаки второй подряд боящейся за своё чадо матери и немного пострадал. «А одинаково они меня схватили… – вынужденно отметил повторяющийся прием, – Похожи даже больше, чем родные сестры, недаром всю жизнь одного мужика делили!»

– Господи! – Авдотья всплеснула руками на порванный шов, – Вы что там?! Подрались, что ли?!

– Нет, конечно! С кем мне там драться? Просто воочию убедился, что в одной семье могут родиться и львица, и овца.

– Приедем, отдайте, я мигом починю! А кто из них львица? – любопытство Дуню так и подъедало, – Ой, Мих-Толь, простите, пожалуйста! – опомнилась она.

– Да, ладно, не чужие люди! – успокоил встревоженную шоферку, – Мария Петровна, теща моя с номером один. Какая женщина! – вполне искренне восхитился, – И умная. Поумнее многих. Как-то даже жаль, что наследницей быть перестала, из нее хорошая государыня получилась бы.

– Да, с той аварией много вопросов…

Вопросов много, а вот ответов… Прикинул про себя и решил, что не хочу их получать. Уж слишком узок круг подозреваемых, имеющих возможность и желание.

– Поехали, Дуня, а то у меня там жены и один баран без присмотра остались.

– С ветерком?! – радостно уточнила прирожденная гонщица.

– Итицкая сила, – простонал и на всякий случай зажмурился, – Давай, с ветерком!

Машина охраны подъехала к гостинице лишь спустя десять минут – я специально засекал!

Наука тут где-то застряла, а где-то шагнула вперед, удивляя просто фантастическими для нынешнего развития технологиями. И имеются у меня подозрения, что где-то в собственности Скоблева имеется маленькая такая, скромная лаборатория по клонированию внутренних органов. Только так можно объяснить его все еще живую печень. В штабе он опять наслаждался всеобщей атмосферой почтительности, обществом двух новых связисток и стаканом коньяка – явно, не первым и не последним. Никаких маленьких рюмок – мы же в тайной оппозиции, бля, мы же за дело страдаем!!!

– Как там наша бабушка всея Руси? – приобнял обеих жен за талии, вызвав тем самым дружный вздох зависти в помещении. Еще один раздался, когда обе мои супруги одновременно клюнули меня в щеку.

– Не смешно, – укорила Светик.

– Состояние со слов целительницы стабильно тяжелое, но кризис миновал, дальше пойдет на поправку, – отчиталась Ната, – Зря ты ее на нашу свадьбу потащил.

– Не зря! – жестко отрезал, – Оно нам надо, чтобы потом наш брак признали незаконным или еще чего? Чтобы какие-то слухи потом распускали? А теперь у нас и фото и видеоотчет, что все происходило в ее присутствии и с ее одобрения, хоть и в неположенное время.

– Господи, как папа на это всё решился?! – выдохнула вдруг Света, – Что он творит?!! Ведь бабушка все равно узнает и потом голову ему оторвет!!!

– А тебя не смущает, что здесь сейчас еще ты, Ната, я? Половина генштаба? И половина двора, причем – правильная половина?

– Что значит – правильная?

– Это значит та, которая имеет реальный вес и капитал. А не бездельницы – подавательницы левого розового носка, которые тихо грызутся между собой за место подавательницы правого черного.

– Ты тоже во всем этом участвуешь? – тихо потребовала ответа старшая жена.

– Я тебе больше скажу – я это возглавляю! – и с намеком повертел перед собой ладонь с печаткой.

– Ты?!! – ахнула Света, – Но… Мехтель?! Они же опора трона!

– Пойдем, – увлек обеих девушек в тихий уголок, – Эта, с позволения сказать, опора трона, уже десять лет его активно расшатывает! Помнишь Малику?

– Какую Малику?! Малику с А-9? Похожую на Красавину?

– Да, не похожа она на нее, опять тебе говорю! Зато вот с этой! – вытянул со стола с документами карточку, – Очень даже похожа!

– Это же Ольга Мехтель? – жены потянули фотографию каждая к себе, но Света оказалась тверже в своем желании.

– Чем-то похожа… – неуверенно выдала вердикт наследница.

– А вот с этой?! – сунул ей под нос другой снимок.

– Кара Волна? – прочитала Света на обороте, – Я помню, лет десять назад блистала, ее еще часто Волнительной Карой в прессе называли. А потом куда-то пропала. Есть определенное сходство…

– Ты смотришь не так, как я. Давай ты мне поверишь, что она и Малика – один человек. Каждый клан имеет особенные черты, возможно завязанные на их способности. А некоторые еще практикуют кровосмешение, которое усиливает не только способности, но и эти самые черты…

– Какие гадости ты говоришь!!! – Светик судорожно сглотнула и стремительным шагом покинула комнату.

– Ее тошнит целыми днями! По-моему, она столько не ест, сколько ее рвет! – пожаловалась Натка, – И еще, Миша… я люблю Свету, и Света любит меня… но я хочу отдельное проживание. Мы обе хотим.

– Дайте мне еще немного времени, ладно? – прижал к себе и отпустил девушку, неохотно поплётшуюся вслед за кузиной, – Это временные издержки.

К освободившемуся мне подошла Забелина:

– В принципе, всё. Повернуть вспять уже невозможно. Те, кто остались – мелочевка, за исключением сам знаешь кого. Сама не ожидала, что можно все это проделать всего за пять дней.

– Тогда надо организовывать перевозку бабули в Москву, хватит здесь околачиваться! Я эту гостиницу уже видеть не могу!

– На девять дней заказан большой молебен.

– Проведем в Успенском соборе! Или ты думаешь, Сомов нас отсюда лучше услышит?

– Это завтра, Михаил!

– Ты помнишь, в чем фишка Мехтель?

– Волна колебаний, – недоуменно ответила Руслана.

– Землетрясение – тоже волна колебаний. Вибрация – тоже волна колебаний. Резонанс – это тоже явление колебаний! – К концу высказывания я невольно повысил голос, – Скажи мне, глава моей безопасности, ты хочешь, чтобы завтра нас дружно похоронили под крышей этого чертова собора?! Ольге Мехтель и ее спутницам терять нечего. А завтра мы гарантированно соберемся все в одном месте, в определенное время. Я был уже однажды со Светой заживо похоронен. Спасибо, больше не надо!!!

– Я об этом не подумала, – бледнея на глазах призналась Забелина, – Зато теперь я понимаю, почему ты…