Ливень

Комедия

Трое молодых людей пережидают ливень в заброшенной лачуге.

Действующие лица:

Лоран — молодой человек, служитель церкви, мало что кроме неё видавший, крайне лоялен, законопослушен и обходителен.

Анна — девушка из семьи фермеров, вор с одним глазом, но зато с двумя серпами, справедлива и груба.

Феликс — дворянин с ушами эльфа, который, в общем-то чхать на всё хотел.

В комнате старой, заброшенной лачуги стоит камин, стены поросли тускло светящимся мхом. Она смотрит на лежащего без сознания Лорана. Он начинает просыпаться.

Анна. О, проснулся.

Лоран. Где я?

Анна. В глуши, господин.

Лоран. А как… как я тут оказался?

Анна. Вы валялись на земле здесь неподалёку. Я это заметила и перенесла сюда, мало ли что ночью с телом может случиться в наше-то время… Гномы местные разбойничать любят.

Лоран пристально на неё смотрит.

Анна. Не переживайте. Если б мне хотелось, вы бы не проснулись.

Лоран. В таком случае, спасибо за… заботу. Нынче небезразличие — редкость.

Анна. Неправда. Она всегда редкость.

Лоран. Не представитесь?

Лоран поднимается на ноги, Анна тоже.

Лоран. Я — Лоран. Из города А. А вы..? Леди…

Анна. Девушка. Я ни мадам, ни леди, ни мадмуазель. Видите же — в штанах! Давайте по-простому — девушка. А лучше — Анна. Тоже из города А.

Они пожимают друг другу руки, Анна, причём, настолько резко, что Лорана встряхивает.

Лоран. Очень, очень приятно познакомиться, добрый человек.

Анна. Странно, в городе А никогда вас не видела, а я там знаю многих.

Лоран. Я живу при церкви, в город выхожу редко. Анна, ещё раз благодарю вас за, считайте, спасение. Меня могли ограбить, а то и хуже.

Анна. Повесить или зарезать, верно.

Лоран. Как вы довольно киваете…

Анна. Мне много известно о жестокости разбойников. А про грабёж вы были… (усмехается) удивительно правы.

Анна бросает Лорану мешочек с деньгами.

Лоран. (непонимающе) Это мой.

Анна. (нарочито вежливо) Не смотрите так, я должна была знать, нет ли у вас оружия.

Лоран. Разве похож на разбойника?

Анна. Кем может быть человек в чёрном ночью?

Лоран. Странником! Человеком, который направлялся в город N, к примеру.

Анна. Через лес?

Лоран. На дороге, ведущей в столицу — небезопасно.

Анна. (с наигранным удивлением) Да что вы?

Лоран. Вы наверняка слышали, что происходит.

Анна. (с усмешкой) А что происходит?

Лоран. Как вы? Не знаете? Кто не знает, что происходит в N?

Анна. Например, я. Как говорят… Извольте объясниться! Вы выглядите красноречивым.

Лоран. Как вы поняли?

Анна. Красиво говорите, и над моими выражениями не смеётесь.

Лоран. Что такого в ваших выражениях?

Анна. Культурные они, да неважно! Так, про город N..! Что же там?

Лоран. Не заставляйте говорить вслух.

Анна. Мы ведь одни, что там такого? Господин, да вы слова «бунт» боитесь?

Лоран. Грамотно избегаю.

Анна. Зачем вам тогда в столицу?

Лоран. В местную церковь приезжает один уважаемый проповедник, он из эльфийского народа, я хотел с ним пообщаться.

Анна. Как интересно… Во время беспорядков, и проповедник! Как ему не страшно?

Лоран. Ради благого дела, ради напутствий и светского общения о страхе можно и забыть. А вы, если не секрет, что тут делаете? Это ваша лачуга?

Анна. Нет, эта, вроде, заброшена. Я тоже иду в город N, только для чего — не скажу, вы упадёте в обморок, если узнаете.

Лоран. Не знаю почему, а ваше лицо мне знакомо. Вы бываете в церкви?

Анна. По мне не видно?

Лоран. Не люблю судить по внешности. Злобное лицо может казаться самым милым, и наоборот. Про ваше лицо я могу сказать… многое, но вы меня спасли.

Анна смеётся.

Анна. Ничего себе! Это комплимент или грубость?

Лоран. По крайней мере, обижать я вас не хотел. Глупый мой язык… На вопрос вы так и не ответили: в церкви бываете?

Анна. Нечасто, а если и бываю, то не для молитв.

Лоран. Для чего же?

Анна. Узнаете — в обморок упадёте.

Лоран. А вы загадочная.

Анна. (смеётся) А это точно не грубость!

Дождь усиливается.

Лоран. Дождь до самого утра идти будет, видимо.

Анна. Да какой дождь! Ливень, господин!

Лоран. Просто Лоран, раз уж нам долго придётся делить стоянку.

Анна. Ну, как хочешь.

Лоран. Вы… ты говоришь, не ходишь в церковь. Для нашего городка — редкость. Почему, мне интересно?

Анна. Я целыми днями в поле работаю — времени нет, а с вечера у меня тоже свои дела.

Лоран. В поле, значит. Ну, оно и видно. По моим наблюдениям, люди, которые работают в полях, лучше понимают природу. И потом, ваши руки и серпы…

Анна. Они тут причём?

Лоран. Ладони в пыли и мозолях — уставшие, почти измученные. И серпы тебе достались непосильным трудом, я вижу. Гномья сталь, если не ошибаюсь — хорошая и дорогая. На такие зарабатывать пришлось бы долгие годы.

Анна. Серпы я сплавила из всякого, труд здесь не причём. Не в том смысле, в котором вы думаете, по крайней мере.

Лоран задумывается.

Лоран. Всё же твоё лицо очень необычное, я тебя не мог ни с кем перепутать. Мы точно не встречались?

Анна. А догадайся.

Лоран вглядывается в лицо Анны, она обходит его по кругу.

Анна. Ты забавный, Лоран из города А.

Лоран молчит, Анна ждёт, ухмыляясь. Лоран широко раскрывает глаза.

Анна. Узнал?

Лоран. Так это ты…

Анна. Я-а-а.

Лоран. Вор… Вор!!

Лоран отпрыгивает от Анны.

Анна. (хитро улыбаясь) Вор-вор. Только не ори, всё равно никто не услышит.

Лоран. Теперь я вспоминаю! Я тебя видел! Ты была ночью в нашей церкви, два месяца назад, ты украла несколько книг и иконы с золотым обрамлением!

Анна. Позолоченным всего лишь.

Лоран. И что теперь? Ты убьёшь меня?

Анна. Да на черта надо? Я не убийца, если тебе так интересно, или зачем мне было тебя спасать?

Лоран. (со злостью) Какая добродетельница!

Анна. А пару минут назад ты меня благодарил.

Лоран успокаивается.

Лоран. Кажется, я понимаю, для чего тебе город N. Людей в толпе обкрадывать!

Анна. (ржёт) Как вы могли о таком подумать!?

Лоран. Что ещё делать вору среди сборища людей?

Анна. О воровстве я не думала, пока ты не сказал!

Лоран. Я не верю.

Анна. Нет, действительно. За идейку спасибо, но моё маленькое увлечение тут не при чём.

Лоран. Тогда дело ещё хуже… В городе N будете кричать опасные лозунги! Или драться, ещё хуже! Надеюсь, ты не одна из тех людей, которые скандируют громко, но стоят с руками в карманах…

Анна. Я руки в карманах не держу — они у меня всегда напоказ.

Лоран. Для вора — странно.

Анна. Мне этого не нужно. Я хоть с поднятыми руками получу что хочется.

Лоран. Слабо верится.

Анна снова бросает ему его мешок с деньгами, украденный ранее.

Анна. Ты видал, что я могу. Но ты не знаешь достаточно, чтобы судить.

Лоран. Боже… Что-то меня в холод бросает, разожгу огонь.

Анна. Тебе просто страшно.

Лоран. (оскорблённо) Вот ещё.

Лоран находит рядом с камином несколько поленьев, но не видит нигде спичек. Анна закатывает глаза, подходит к камину, бьёт концами рукоятей серпов друг от друга, разжигает огонь.

Анна. (показывая серпы) Универсальные предметы, знаешь ли. Гномы — практичный народ. (тихо) Не то, что люди…

Лоран. Находчиво.

Анна. И снова комплимент!

Лоран. (хмуро) Не тебе. Серпам.

Анна садится у камина. Лоран отходит, держится от неё подальше.

Анна. Ты собирался греться?

Лоран. Я тебе не доверяю.

Анна. (невинно улыбаясь) Лоран, да я тебя и пальцем не трону.

Лоран. Меня такой улыбкой не купишь.

Лоран стоит неподалёку, явно мёрзнет. Анна искоса поглядывает на него, закатывает глаза. Она поднимается.

Анна. Пойду осмотрюсь.

Анна уходит. Лоран, убедившись, что она ушла, идёт к камину и греется.

Анна. (из другой комнаты) Ого! А тут много всякого! Слышишь?

Анна возвращается с одеялом в руках, останавливается. Лоран, увидев её, сразу встаёт, отходит от камина.

Лоран. (отводя взгляд) Что это?

Анна. Одеяло.

Лоран. Нет, я про… Меж перст у тебя.

Лоран указывает на цепочку с маленьким кругом в руках у Анны.

Анна. А, эта штука тебе, может, понравится. Увидела и сразу это поняла.

Анна отдаёт цепочку Лорану.

Лоран. Цепочка Веры? Какая же это штука? А я всё думаю, почему это место вызывает у меня светлые ощущения! Я чувствую в этом месте некую… святость! Может, жившие здесь господа были очень хорошими людьми! Или эльфами. Или гномами… (задумчиво) Может, оборотнями.

Анна. Не знаю, я чую только запах плесени и гнили. Интересно, что заставило этих господ оставить своё жилище? Вероятно, налёты летучих мышей…

Лоран прикладывает цепочку к сердцу, смотрит в потолок и улыбается. Анна садится у камина.

Лоран. Чужой я забрать вряд ли могу.

Анна. А мне кажется — могёшь.

Лоран. Не сомневался, вор.

Анна. Анна! Просто Анна. Ладно тебе, если у цепочки и были хозяева, не думаю, что они её сильно ищут. Оставь, что уж там.

Лоран. Это твоё жизненное кредо?

Анна. (ухмыляясь) По ситуации. Когда люди выкидывают котёнка на улицу, а другие его забирают себе — это не воровство, хотя, казалось бы, берёт чужое! Мир относителен!

Лоран. Неудачный пример…

Анна. Но подходящий. И не возражай! Не родился человек, который меня переспорит.

Лоран. (закатывая глаза) И почему я охотно верю? Мои душевные терзания это не успокаивает.

Анна. Какие мы нежные! Я думаю, откуда у стольких людей проблемы с сердцем? Волнуются слишком много просто так. Как ты сейчас. Угомонись, Лоран!

Лоран. Можно задать вопрос?

Анна. Смотря какой.

Лоран. Как ты лишилась глаза? И давно ли? В городе твоё лицо если и видят, то только на плакатах с подписью «В розыске», и на всех ты в повязке.

Анна. Почему спрашиваешь?

Лоран. Ну, ты такая не просто так.

Анна поворачивается к Лорану, крепко сжав в руке серп.

Анна. (грубо) Поясни.

Лоран. Не злись, я просто интересуюсь! Такая… какая есть… ох, я в объяснениях… не очень.

Анна. Я заметила.

Анна отворачивается.

Лоран. Извини, если обидел. Просто мне кажется, что всякий человек рождается почти святым, по образу и подобию Его, и если что-то и склоняет человека ко злу, то это что-то изменившее его окончательно и бесповоротно. Твой глаз, разве ты без него родилась? Или что-то случилось?

Анна. Жалеть будешь?

Лоран. Нет. Но даже если так…?

Анна. Жалость — паскудное чувство, ненавижу.

Лоран. Ненависть — чувство не лучше. А ненависть — это всегда страх.

Анна. Не читай нотации, святоша, прошу тебя. Лучше оставайся забавным, а не мудрым.

Лоран. Что насчёт твоего глаза?

Анна. С чего мне говорить?

Лоран. Знаешь, в нашу церковь много людей приходят исповедоваться, и после им становится легче. Мне доставляет большую радость, когда это случается. Что может быть лучше, чем счастливый, покаявшийся человек?

Анна. Я ещё каяться должна? Ты мне кто, Лоран?

Лоран. Хороший человек, надеюсь!

Анна. Ага, я вижу. Почти святой.

Лоран. (искренне радуясь) Ты всё же умеешь говорить приятные вещи!

Анна и Лоран вдруг замирают, прислушиваются. Откуда-то слышатся хрипы и тихая, возмущённая речь.

Анна. Мне кажется или…

Лоран. Нет. Я тоже слышу.

Выходит Феликс.

Феликс. Вы извините, если потревожил, добрый народ, однако мне не помешало бы убежище…

Феликс замечает Лорана. Они переглядываются.

Феликс. А…

Лоран. (строго) Феликс.

Феликс. (безрадостно) Лоран. Уж кого, а тебя не ожидал.

Лоран. Да уж. Проездом?

Феликс. Ехал в город N…

Анна. (тихо) Интересное совпадение.

Феликс. Ты с другом?

Лоран. С девушкой, протри глаза! Раз в штанах, не значит, мужчина!

Феликс. (вздыхает) Как меняется мир… (Анна) Ваше лицо мне знакомо.

Анна. Очень приятно, вор.

Анна протягивает ему руку. Феликс брезгливо поджимает губы и отходит от неё на полшага.

Феликс. Мгм. Много объясняет.

Лоран. Какими судьбами, Феликс?

Феликс. Ехал в город N, но моя карета сломалась, кучера что-то напугало, может, разбойник, и он сбежал. Я тоже задерживаться там не решил.

Лоран. Это правильно, мало ли что с тобой бы стало.

Феликс. И тебя бы это, конечно, очень расстроило.

Лоран. Склонность к сочувствию — моя характерная черта.

Феликс. (язвительно) Кому, как не мне знать.

Анна. Что-т я не поняла. Вы знакомы… Но вы не друзья.

Феликс. С ним? Ещё чего!

Лоран. Приятных воспоминаний правда нет.

Анна. Почему? Лоран, я жду интересной истории!

Лоран. Ничего особенного, Анна, забудь.

Феликс. (с издёвкой) А что, боишься в глазах дамы… (смеряет Анну взглядом) или чего-то похожего пасть?

Анна. Интересно, что он сделал? Сказал: «Да чёрт вас дери!»?

Феликс. Стрелялись мы с ним. На дуэли.

Анна. А… Чёрт вас не достоин? (усмехается) Нет, простите, вы наверняка шутите! Он не мог взять в руки оружие!

Феликс. Как знать.

Феликс пожимает плечами. Анна сначала удивляется, потом на её лице появляется ехидная улыбка, она пристально смотрит на Лорана.

Лоран. Даже не начинай…

Анна. Господин почти святой? Король-то дуэли запретил, господин почти святой!

Лоран. Бога ради, замолкни…

Анна. Конечно-конечно, только один вопрос — почему вы оба живы? Нет, может, правила дуэли поменялись и смерть одного необязательна…

Феликс. Я был на грани. Иначе — зачем мне трость?

Анна. О-о-о..!

Лоран. Ты это всё начал, моей вины тут нет!

Анна. А что произошло? (Феликсу) Господин, как там вас?

Феликс. Зови «Великолепным», не ошибёшься.

Анна. Обязательно.

Лоран. Феликс он.

Анна. Верно. Ну вы поведайте.

Анна привстаёт, наклоняется в сторону к Феликсу, он перехватывает трость.

Феликс. На расстоянии держись.

Анна хмурится, но ничего не говорит, садится обратно.

Феликс. Я остановился как-то на постоялом дворе при их церкви и к обеду попросил подать помимо прочего обычный, тёмный изюм.

Анна. Так?

Феликс. А мне подали светлый… и в… куличе.

Лоран. (истерично) То была неделя нашей Веры, изюм без кулича — преступление против неё самой!

Феликс. Мне безразлично, моё желание — закон!

Лоран. Если бы я ещё сделал что-то плохое, самодовольный ты, наглый кусок… (выдыхает) эльфа.

Феликс потирает длинные уши.

Феликс. Ксенофоб…

Анна. И это всё?

Феликс. Ну да.

Лоран. Тебе чего-то не хватило?!

Ливень начинает усиливаться, скрипят половицы, открываются окна. Анна отходит в другую комнату и сразу возвращается.

Анна. В другие комнаты заливается дождь, там окон, считайте, нет, нам лучше оставаться здесь. Чую, господа, это будет интересная ночь!

Анна устраивается на полу.

Лоран. Дров в камине так мало, они скоро сгорят…

Анна. О! Нашли проблему, хоть что-то интересное!

Лоран. Решать будем сейчас?

Анна. Нет, так неинтересно. Господин Феликс, раз мы здесь, скажите, зачем вам город N?

Феликс. С чего мне говорить с простолюдином?

Лоран. (тихо) А это ты зря…

Анна. (улыбаясь) Вы что-то попутали. (резко, низким тоном) Будешь борзеть… я ж простолюдин. Я ж озверею. Смотри, не покажись мне опасным.

Анна ведёт руку к рукояти серпа. Феликс отходит от неё на шаг, стараясь сохранить лицо.

Феликс. Впрочем, это не секрет. Я еду в город N развеяться.

Лоран. Это как? В столице, где бунтуют, развеяться?

Феликс. Какое это имеет ко мне отношение?

Лоран. Ведь там будут страдать люди, на тебе это наверняка скажется!

Феликс. На мне скажется, если пострадаю я самолично, а до прочих страстей мне нет дела. Ни с одним из революционеров или контрреволюционеров мне не родниться.

Лоран. (поражённо) Так тебе всё равно!

Феликс. Без обвинительного тона, пожалуйста, в этих бунтах от меня пользы не больше, чем от тебя!

Лоран. Я молюсь за каждую безвинную жизнь!

Феликс. Какая безразмерная помощь!

Анна. Тут, кстати, правда.

Лоран удивлённо к ней поворачивается.

Анна. Посуди сам, Лоран! Ты можешь сколько угодно стоять перед образом на коленах, но когда в твой дом постучат не очень хорошие люди — они не помогут.

Лоран. А какая же польза от тебя, позволь узнать? Я в этой всей… ситуации, несу хоть какую-то благодать, а что делаешь ты?

Анна. Помогаю… нуждающимся достичь цели.

Лоран. Как это?

Феликс. Да она — революционер, конечно! Иначе зачем ей в столицу!?

Анна. Ну, не чтоб развеяться.

Феликс. Вы не станете ничего отрицать?

Анна. Нет.

Феликс. Как!?

Анна. Что? (ухмыляясь) Или вы думаете, я вас боюсь?

Феликс. Мы же выдадим тебя!

Анна. Кому? Подосиновику? Пауку в углу на потолке? Да и вы ничего не докажете. И я не революционер, не совсем, по крайней мере. Но бунты мне интересны, при том я не организатор, не ведущий, я — простой человек. Который нормальную жизнь зубами вырывает.

Лоран. При чём тут…?

Анна. Бунты? Лоран, выходи почаще из церкви, чтоб такие вопросы не задавать! Ты знаешь, как нынче живёт человек? Простой народ с простым ремеслом, без привилегий?

Лоран. И как же?

Анна. Еле-еле! Обычному человеку уготована судьба убогого — на службы ходи, поработай то тут, то там, ты же не эльф или гном, которым работу всегда найдут, ведь они — необычные, у них есть способности к знаниям и труду, военному делу, а человек… никакой. Ничтожество. Простой рабочий. Зачем на них внимание обращать, зачем тратиться на тех, кого много, кто хорош только в том, чтоб обслужить и поле вспахать. В нищете, в обычных семьях гении же не рождаются… Не знаю, как в нашем мире люди стали серой массой, но это неправильно. На простого человека нельзя вешать клеймо сброда!

Феликс. Неужели на вас, в частности, это клеймо вешали?

Анна. Представьте себе! К таким как я все относятся как к чему-то грязному, как к рабам — не людям. Вас взять, к примеру!

Лоран. Да он ко всем так относится!

Анна. Потому что это позволено.

Феликс. Или потому, что вы — простолюдин, что очень заметно.

Анна рычит.

Лоран. (Анне) Разве такие как он — большая проблема?

Анна. Ведь элита определяет жизнь. Непонятно почему. Как я могу судить, на каждом дворянине висит труп его раба!

Анна косится на Феликса.

Анна. А тем временем, не все люди моего звания обучены хотя бы читать…

Феликс. Вы-то не обучены? Послушайте свою речь! Говорите языком профессоров эльфийских академий, а это — уровень, я знаю!

Анна. (мрачно) Я — не все. Я… больше пробивалась. Мне просто повезло.

Феликс. В таком случае, всё справедливо. Тот, кто хотел — получил всё, а кто был недостаточно силён — знаний недостоин. Естественный отбор.

Анна приходит в ярость.

Анна. А ты кто такой, чтобы определять кто достоин, а кто нет?

Феликс. С каких пор мы на «Ты»?

Анна. Возражаешь, ублюдок с золотой ложкой в..!?

Лоран. Анна!

Анна. По моему разумению, никто не имеет права определять кому бы то ни было место, он должен иметь свободу искать себе своё, а не быть загнанным в рамки. Просто, потому что родился кем-то…

Анна отмахивается. Феликс закатывает глаза.

Феликс. О-о, сколько мудрёных оборотов. И песня знакомая: «За свободу, равенство и счастье», а единственный вопрос, который я задам: кто тебе платит?

Анна. Что?

Феликс. Ты идёшь на бунт, якобы за свои интересы, чтоб работа была, чтоб учили, причём не тебя — других! Но никто не рискует жизнью ради других, никто на рожон не лезет. Не верю.

Анна. По себе знаете?

Феликс. Кем бы ты меня не мнила, я жизнь видал!

Анна. Что-ж, тогда вы ошибаетесь. На рожон лезут, такие есть! Я — лезу.

Феликс. Ну и дура. Ты нашла своё место, твои серпы выглядят дорого, значит ты уже не совсем нищая, ты образована, можешь позволить себе мотаться в соседние города в любой момент, так зачем тогда, простите, рыпаться?

Анна. Мне небезразличны люди.

Феликс. Ты просто сотрясаешь воздух. Пусть обделённые люди не требуют, а добиваются!

Анна. Чего своими силами добился ты?

Феликс не находит, что ответить.

Феликс. Всё равно я считаю: всё в руках человека.

Лоран. Неправда. Все мы заложники ситуации в той или иной степени. Кто-то больше, кто-то меньше.

Феликс. Ты её поддерживаешь?

Лоран. Я не поддерживаю ни одного из вас. Но сострадание несчастным — моя работа. В бунтах, конечно, нет ничего славного, только разрушение…

Анна. Иногда оно —…