Личный маг для Наследника. Эхо погибшей цивилизации.

Пролог

4867 год по Земному григорианскому календарю

Два подростка лежат на тонкой, почти невесомой циновке. Оба истощённые, выглядят намного моложе своих лет. На них — только грубые льняные робы, бесформенные и бесполезные, не дающие ни тепла, ни защиты.

Ничего.

Ни одна ткань не согреет так, как тепло другого человека. Это они давно уже выучили.

— Когда-нибудь мы выберемся отсюда, и я сделаю тебя своей женой, — говорит вихрастый юноша, обнимая девочку, неожиданно высокую для своего возраста, будто состоящую из одних только острых углов — локтей да коленок. — Ты будешь варить пиво у очага, готовить вкусный ужин, а я принесу тебе целого оленя или кабана.

— Сам будешь варить своё пиво, — бормочет она, пряча лицо в его груди, заметно дрожа и натягивая на обоих тонкое шерстяное одеяло.

Этой ночью было особенно холодно. Резкий ветер проникал сквозь узкое окно у самого потолка, унося с собой тепло и оставляя вместо него крупицы снега, которые оседали на полу их крохотной комнатушки. Спать вот так вдвоём, особенно детям разного пола, было запрещено, но работники центра давно махнули на это рукой — слишком многие здесь не выживали. Какая разница, спят они вместе или по отдельности?

Ещё одна ночь в череде бесконечно однообразных бессмысленных ночей, проведённых в этих стенах.

О существовании мира за пределами комплекса подростки знали лишь из рассказов аборигенов, которые время от времени появлялись здесь. А после исчезали так же внезапно, как и появлялись.

Коренные жители рассказывали о своих семьях, общинном устройстве, укладе жизни, до того, как попали в исследовательский центр. А заодно обучали детей грамоте, письму, основам манер.

Так подростки узнали, что ближайшая деревушка называется Талваар. Она состоит всего из пяти улочек, а каждое воскресенье там проводится ярмарка. Ближайший крупный город — Раймхолд — недавно пережил нападение клана Грейхоллоу, но крепость устояла. Теперь Грейхоллоу сами под угрозой: они потратили слишком много ресурсов.

Оказывается, за стенами исследовательского центра все враждовали. Каждый клан стремился расширить свои владения, а если удастся — захватить рабов, угнать скот, украсть что угодно.

Дети не знали концепта рабства. Когда они спрашивали об этом сотрудников центра, те снисходительно объясняли, что аборигены севера живут как дикари, даже «по меркам этой планеты». Означало ли это, что другие аборигены живут лучше? Те, кто не обитает на севере?

Подростки мечтали узнать, что значит жить нормальной жизнью, пусть даже жизнью так называемых варваров. Но вместо этого их дни проходили в стерильных лабораториях, где люди в белых халатах, которые приходили откуда-то извне, которые, возможно, даже жили жизнью нормальных людей, ставили на них эксперименты.

— Это для вашего же блага, — говорили они. — Иначе полукровкам не выжить.

А с этими опытами выжить? Судя по обрывкам разговоров, они были далеко не первыми, кто подвергался подобным экспериментам, но результаты до сих пор оставались удручающими.

— Кто наши родители? — однажды спросил мужчину в белом халате подросток. Сотрудник проявил редкую в этом месте человечность: его лицо дрогнуло, он нахмурился, но затем потрепал мальчишку по голове.

Тот резко, с явным раздражением, отстранился, глядя на работника центра своими тёмными, почти чёрными глазами.

— Они сами отдали вас, Райлен. Они понимали, что иначе вы не выживете.

— Разве это жизнь?! Каждый день вы что-то с нами делаете: колите, усыпляете, разделяете, причиняете боль! И ничего не объясняете! Я хочу нормальную жизнь, семью, дом, скот — как у обычных людей!

— Успокойся! Мы хотим того же для вас, но сначала должны убедиться, что вы сможете выжить!

— Сколько лет вы это говорите?! Мы ни разу не выходили наружу! Эдворн сказал, что у нас нет никаких навыков, чтобы выжить там, что мы просто погибнем, потому что всю жизнь сидим тут! У нас нет поддержки ни одного из кланов, нас сразу захватят в рабство!

— Тебе не нужна будет поддержка кланов! Ты выйдешь и будешь сильнее всех остальных, тебе не понадобятся их навыки выживания!

— Ложь! — взорвался Райлен, толкая мужчину в грудь. Тот отступил на шаг. — У вас ничего не вышло! Сколько лет существует этот центр?! Где остальные дети? Где Дани? Я слышал её крики!

— Эва! — мужчина в белом халате позвал лаборантку.

Женщина действовала хладнокровно и ловко: инъектор, воткнутый в плечо подростка, с тихим шипением выпустил дозу успокоительного. Райлен рухнул на полированный пол с грохотом; синяки от падения наверняка добавятся к уже имеющимся.

— Он становится всё более несдержанным. И растёт. Нам нужно пересмотреть оценку риска и уровень контроля, — пробормотал мужчина, потирая шею.

— Думаю, это гормоны, — отозвалась Эва. — Нужно разделить его с Дэйнеллой. В этом возрасте они...

— Нет. Он несдержан, но мы знали, что курс может привести к подобному. Дэйнелла оказывает на него стабилизирующее воздействие. Это два наших самых успешных эксперимента.

— Доктор Ларссон? — Эва, нажимая на кнопку в стене, вызвала охрану: вдвоём подросшего Райлена им уже не поднять. — Когда завершится этот цикл экспериментов?

— Через две недели. Затем три месяца валидации данных.

Однако они не подозревали, что этих двух недель у них не будет. Той же ночью всех сотрудников и «пациентов» центра разбудил вой сирены, расколовший ночную тишину. Дежурный пост охраны немедленно активировал аварийные протоколы, красный свет мигал по всему комплексу. На мониторах центральной панели выделился сектор «Гамма» — нарушение герметичности, частичный обвал конструкции. Система зафиксировала отклонение параметров карантина: давление и состав атмосферы больше не соответствовали нормам изоляции.

Четверо охранников в полной экипировке двинулись по узким коридорам, держа наготове лёгкие бластеры. Источником проблемы оказалась зияющая дыра в стене под потолком.

Глава 1 Караван для клана Блэкторн

4876 год по Земному григорианскому календарю

Даниэла из клана Фэйрвейн

Сырой осенний ветер продувает до костей, толстые, грубые колёса повозки скрипят под тяжестью груза. Дорога уже подмерзает, и каждый шаг лошадей сопровождается приглушённым хрустом тонких льдинок под копытами. Деревья по обе стороны частично сбросили листву, обнажив темные, изломанные силуэты в тревожном ожидании зимы.

— Дан, Дан! Как считаешь, мы успеем вернуться домой к зиме? — доносится до меня звонкий мальчишеский голос.

Я лишь морщусь, услышав это. По сути, мы могли вернуться в любую минуту, если бы не одно «но» — Скор, племянник нашего Ярла, посчитал что не дело мне в девках ходить, и позвал замуж. А если откажу, грозился запретить Синье торговать. Учитывая, что она официально считалась единственной кормилицей семьи, мы не могли себе этого позволить. Вот я и уехала. Вернусь через год, может, два — к тому времени Скор, надеюсь, присмотрит себе другую девицу и женится.

Скор — отвратительный, рослый детина, лентяй и пропащий пьяница. Если бы я согласилась, вряд ли он дожил бы до второго дня свадьбы: с моим-то характером и силой. Но в случае отказа Синью и Дайнара, моих «родителей», точно выгонят из клана.

Поэтому лучше… вот так.

Орина я забрала с собой по просьбе Дайнара — он опасался, что через братишку на меня могут оказывать давление, а мальчишку начнут дразнить и унижать. У «отца» с Ярлом давний конфликт, и с каждым годом всё становится хуже. К тому же запасы бризоцвета давно иссякли, но ближе к югу эта проблема исчезнет.

— Не знаю, братишка, — хриплым шёпотом отвечаю я. В полный голос я не разговариваю: другие охранники каравана уверены, что в детстве я перенесла тяжёлую болезнь, и уже привыкли к моему голосу. — Может, нас примут в другой клан, ближе к югу, где ветер мягче, денег больше, а разбойников меньше. И бризоцвет цветёт — только руку протяни.

— Дан! Проверь первую телегу, что-то они там застряли, — кричит мне один из торговцев. Я нехотя плетусь туда, чувствуя, как мерзлая земля хрустит под подошвами моих ботинок, подбитых мехом.

Приземистые, выносливые лошади, покрытые густой шерстью, провожают меня равнодушными взглядами, пока я направляюсь к голове процессии.

— Дан! — зовёт меня Дравнор, возглавляющий караван, указывая на покосившуюся телегу, нагруженную товаром. Она заметно замедляет и без того едва ползущую колонну. У первой телеги заметно перекосило колесо. Дравнор осматривает треснувшую ось и устало выдыхает:
— Если не починим сейчас, дальше не поедем. Проверь, а я позову ребят помочь.

Мы сгружаем часть тюков, поднимаем телегу деревянными рычагами, аккуратно заменяя повреждённый участок. Я держу запасное бревно, пока другой охранник, Валдрин, укрепляет его клиньями и гвоздями, то и дело бросая взгляд на тускнеющее небо — день подходит к концу. Колесо наконец устанавливают на место. Валдрин отряхивает руки о штаны, а Дравнор, наблюдающий за процессом, качает головой:

— В темноте далеко не уйдем, рисковать не буду. Разбивайте лагерь, пока совсем не стемнело. Орина можешь отправить помогать с готовкой, - указывает мне главный и я благодарно киваю.

Дравнор вызвал меня на охрану уже в третий раз. Грузный бородатый мужчина, неожиданно проворный и сильный, имеет огромное влияние в клане Бартерхалл, куда я очень хочу вступить. Поэтому я готова браться за любую работу и даже охраняю караван со значительной скидкой.

Все рассредоточиваются вокруг повозок: кто-то рубит хворост для костра, кто-то расстилает шкуры и перетаскивает льняные тюки, создавая подобие стен от ветра. Дравнор громкими указами назначает людей на дежурство.

Я распихиваю охапки хвороста так, чтобы ветер не срывал пламя, и помогаю Орину разжигать огонь. Один из торговцев достаёт котёл, другой — пропахшие солью полоски сушёной рыбы и пучки трав. Всё это уходит в котёл вместе с нарезанными корнеплодами, так что вскоре над лагерем витает аромат наваристой похлёбки. Народ выстраивается в небольшую очередь: кто-то приносит деревянные кружки и миски, а кто-то сидит на поваленном бревне и лениво болтает, дожидаясь горячего ужина.

— А что же, Дан, тебя дома поджидает зазноба? Потому уже второй раз за год к нам приехал? Хотя ты, конечно, совсем сопляк, даже борода не растёт. Кожа нежная, как у бабы, — Отто, один из молодых стражников конвоя, смеётся раскатистым мужским смехом, и его поддерживают другие.

— Ничего, девушкам нравится, — сипло отвечаю я, улыбаясь встревоженному Орину.

Если бы я переживала каждый раз, когда меня сравнивают с женщиной, давно бы поседела. Женщины моего роста редки, да и с мечом я управляюсь получше большинства этих шутников.

— Жду не дождусь, когда мы доберёмся до Айсварии, там самые красивые рабыни. Я с ними ласков, не обижаю. Многие сами меня ждут… — Айриг, новичок в караване, мечтательно смотрит на звёздное небо.

Но меня разговоры о рабстве только угнетают. Разве можно говорить о какой-то добровольности, о том, что кто-то тебя ждёт, если эти женщины не могут сами распоряжаться своим телом и временем, а отданы на потеху своими «хозяевами»?

В чём-то доктор Ларссон прав — рабство и впрямь было дикостью. И, например, в Ксин'тере на юге или даже в Терезии на востоке рабство давно искоренили.

А мы всё живём… по-старому.

Точнее, выживаем, не имея подобных ресурсов.

Ночь выдалась холодной и безветренной. Кто-то ухитрился растянуть шкуры почти в центре лагеря, ближе к огню, а я отыскиваю местечко под раскидистой кроной, чтобы хоть немного укрыться от сквозняка. Вокруг слышны тяжёлые вздохи уставших людей, бормотание и едва различимое шуршание — это ветер перебрасывает опавшую листву. Охранники дежурят по очереди, меня никто не тревожит: моя смена начинается только через три часа. Устроившись на боку, я подтягиваю колени к груди и прикрываю голову краем одеяла, пытаясь согреться и уснуть на своей половине шкуры. Другую занимает Орин.

Глава 2. Наследник

— Камни Равинора? Да ты выжил из ума?! — рявкнул Дирк оглушительно.
С учётом того, что он сидел рядом со мной, я вся скривилась — настолько громко этот звук отозвался в моих ушах.

— Я видел своими глазами, — незнакомец в темноте продолжал всё так же общаться с нами и теперь был настроен куда менее враждебно.
Похоже, он понял, что мы считаем себя слишком ценным ресурсом, чтобы бессмысленно сгинуть в рабстве. Наша уверенность и в нём зародила сомнения, как и бывает почти всегда.

— И ты не присягнул ему на верность?!

— По его приказу положили половину моей деревни! По его приказу увезли мою жену, сделали её рабыней! — мужчину возмутила даже эта идея.

— Ваш ярл должен был присягнуть ему на верность, и ничего бы не случилось? — произнёс тихий охранник каравана со шрамом через половину лица, отчего его левый глаз не открывался. Я не помнила его имени. — Ты уверен, что это были камни Равинора?!

— С какой стати?! Потому что какая-то легенда, придуманная непонятно кем сотни лет назад, говорит, что он теперь мой господин? В то время как семья ярла поколениями защищала мой род?! — человек в темноте даже охрип от гнева, закашлялся, а потом продолжил: — Я не знаю, настоящие ли это камни. Многие видели и после этого присягнули ему. Почти все. А оставшиеся не выдерживают условий темницы. Слабаки…

В его голосе вновь появилось презрение, но в этот раз «мои» не отстали, — просто-таки завалили его вопросами, не веря во всё, что он сказал.

Легенду о Наследнике, что вновь разбудит камни Равинора, знали все кланы Севера. Синье рассказала мне легенду тогда, когда я впервые спросила её о том, почему наш ярл настолько бесполезен и едва может защитить от налётов разбойников маленькую деревню.

— Потому что камни Фэйрвейн отзываются на его кровь. Они дают нам более долгую жизнь, возможность восстановиться, не болеть тяжёлой зимой. Такие как ты, с магией, те, кто выживают вне кланов, — редкость. Разве что на юге…

Магов в Айзенвейле действительно почти не было, и мои «родители» рекомендовали тщательно скрывать информацию о моём даре. Хотя в караванах, конечно, догадывались — слишком уж часто я предугадывала нападения, знала, где, с какой стороны могут прийти разбойники, даже знала их скрытые убежища.

— Но ведь он ничего не делает! Лишь требует с вас непомерные налоги и грозится изгнать! В последний раз, когда разбойники увели у Милли корову, он даже не пошевелился, чтобы это остановить, и забор не укрепил! Почему не найти пристанище в более нормальном клане? — ругалась я. Какая же я была молодая и наивная.

— Да кому мы нужны, Дани?! Дряхлые, не способные прокормить себя старики. Только и живём ради Орина… и вот теперь тебя, потеряшки. Поэтому и верим в эту дурацкую легенду, хоть и понимаем, в глубине души, что не правда.

Легенда обещала, что Наследник Равинора вернётся в самую тёмную ночь. Что вернёт Айзенвейлу величие древних времён, что воины севера вновь будут сильнейшими в мире. Что не будет больше болезней, не будет больше войн.

Что Наследник займёт место, принадлежащее ему по праву.

А сегодня в глазах товарищей я видела азарт и неверие. Они сомневались, конечно, но если Наследник и правда разбудил камни Равинора, это означало, что те, кто присягнут ему, будут сильнее, выносливее, устойчивее к болезням и температурам. Не только на землях клана Блэкторн, но и по всему северу.

Действительно станут сильнейшими в мире.

— Это невозможно. Всего-лишь древняя байка, — хмуро возражает Валдрик, опускаясь на промёрзший пол. — Пока я не увижу и не испытаю на себе, не поверю. А пока что всё остаётся по-прежнему. Ищем путь к бегству или к тому, чтобы нас выкупили, ждём, что предпримет Дравнор. Главное не попасть на рынок рабов и не получить клеймо.

***

Провести день в подобных условиях, да ещё будучи связанными, без еды и воды — то ещё удовольствие. Единственным развлечением оставался незнакомец в темноте, что в итоге назвался Кийном. Он рассказывал нам, из каких кланов привозили остальных, как быстро они соглашались.

Женщин в этой темнице не держали ни разу, по крайней мере, за тот год, что здесь находился Кийн. По его словам, если здесь обнаруживали девчонку, её сразу же поднимали наверх, но даже мысли о том, чтобы признаться, у меня не появилось.

Быть пленницей, потенциально, рабыней — женщиной намного хуже, чем мужчиной. Определят на низкоуровневую работу, которая никогда не дарует мне свободу, оставят в замке, откуда труднее сбежать, да ещё и заставят делить с кем-то постель.

Ну уж нет. Буду держаться остальных и выжидать момент.

На следующий день с утра, ослабленных, озлобленных и больных, нас вытащили из темницы, вновь заковав в кандалы и соединив одной цепью. Целитель действительно навестил нас, но только проверил, что никто не умирал, что раны были чистыми и немногочисленными, и ушёл. Многие из моих товарищей чихали, шмыгали носом, находясь вдали от камней своих кланов и крови ярлов.

Я же, наоборот, чувствовала, что даже глубокая колотая рана в плече почти полностью зажила, не говоря уже об ударе по губам.

Отто посматривал на меня знающими глазами, но молчал: выдавать похитителям, что они считают меня магом, пусть и с непонятным даром, никто не будет.

Знакомый желтоглазый здоровяк встретил нас во внутреннем дворе, осматривая с жалостливой брезгливостью. Пахли мы наверняка не лучшим образом, да и выглядели ослабшими. Я криво усмехаюсь, выпрямляясь, и этим зарабатываю его внимательный, подозрительный взгляд.

— Хотите провести в темнице ещё одну ночь или готовы к диалогу? — громко спросил он.

Да мы ещё вчера были готовы. Находясь на дороге, мы прекрасно понимали, что последствия для нас могут быть неприятными, понимали, что на нас могут напасть разбойники или же нас могут похитить в рабство.

— Готовы общаться? Отлично. Меня зовут Иво, и так получилось, что именно я буду разбираться с вашей группой. Каждый из вас, наверняка, считает себя умнее всех нас здесь и думает, что сможет сбежать, просто изобразив покорность, — желтоглазый знающе усмехнулся. — Мы так не работаем. Вам предстоит либо стать хорошими рабами — сильными и выносливыми, либо добровольными союзниками. В первом случае за вами нужен будет особый надзор, и я не уверен, что вы того стоите. Поэтому следующие две недели вы проведёте на строительстве укреплений с восточной стороны крепости.

Глава 3. Горячий источник

Огромный булыжник, установленный на краю высокой стены, опасно накренился, угрожая раздавить всех, кто находился внизу.

– В сторону! – закричал Отто, который страховал меня при установке. – Отойдите, или убьет!

Что пошло не так? Мы же следовали всем указаниям!

Со страшным грохотом булыжник начал падать прямо на тех, кто находился снизу, хотя крик Отто и распугал многих. Но не всех.

Время для меня будто остановилось. Я смотрела, как валун с грохотом упал на деревянное крепление, полностью разломав его, и устремился вниз под неожиданным углом. Прямо на тощего, сильно загорелого раба, который никогда с нами не общался и, судя по всему, работал здесь уже много лет.

– Проклятье! – Раб стоял совсем рядом, и я, не раздумывая, всем телом врезалась в него, отталкивая в сторону, но подставляя себя под удар.
Ничего, на мне все заживет.

Боль от соприкосновения с огромным валуном была такой, что перед глазами потемнело. Мне невероятно повезло – меня задело только по касательной. Основной удар пришелся на ногу: разодрал кожу, плотные брюки и остановился на лодыжке и стопе. Я лежала на земле, открыв рот, не способная кричать, не в состоянии принять, осознать эту боль. В момент удара в ноге что-то треснуло, и на секунду я не чувствовала вообще ничего ниже колена.

— Дан! — голос Отто звучал, как сквозь толщу воды. Я задыхалась, чувствуя, как слезы невольно потекли по щекам, хотя подобное случалось со мной крайне редко.

Меня трясло от шока и боли, когда ко мне подбежал Валдрин. Лежа на животе, я не могла увидеть, что случилось с моей ногой, но выражение его лица говорило больше, чем любые слова.

— Д-Дан… Боги, как теперь…

— Позовите старшего! — закричал раб, которого я оттолкнула. Он стоял рядом и смотрел на меня с ужасом, будто не верил, что я выживу. Не из-за того, что рана была смертельной, а потому, что я стану калекой. Искалеченные рабы скатываются на самое дно иерархии, даже среди рабов, становясь почти бесполезными.

Но «мои» знали, что у меня есть шанс восстановиться после такого.

– Не нужно! – вмешался Отто, понимая, что если меня уберут с работы, последствия для меня будут катастрофическими. – Дайте носилки, мы отнесем его в комнату отдыха…

– Что здесь происходит? – раздался голос над моей головой. – Первородная!

Это был начальник смены, тот, кто раздавал нам указания. Хотя он и сам был рабом, он находился на ступень выше нас и, возможно, мог заработать свободу. Но другим, куда более долгим путем, чем тот, который выбрали мы.

– Все в порядке, это просто царапина! – пробормотал Отто. Ему вторили другие голоса, но я почти ничего не слышала, чувствуя лишь биение крови в ушах. Нога горела огнем – вся моя энергия, вся моя магия устремилась туда, пытаясь хоть немного заживить рану.

– Я так и знал, что от тебя будут неприятности! – раздался знакомый голос. Перед глазами расплывался силуэт.

«Херсир», – донеслось откуда-то.

Иво.

Конечно же, без желтоглазого никуда.

– Я донесу его до целителя. А с тобой… разберемся позже, – угрожающе бросил он Отто. Только сейчас я поняла, что за эту ошибку нас обоих будут судить и наказывать. И если на мне все заживёт…

– Виноват только я, – сказала я, осознавая, что Отто вообще не должен был находиться там. Но через мгновение я захрипела от боли и закашлялась, когда Иво поднял меня и закинул на плечо.

– Ему нужны носилки! Это искалечит его! – крикнул Отто.

– И это будет только его вина! – рявкнул Иво, перехватывая меня крепче. От боли я застонала, чувствуя, как слезы вновь выступают на глазах.

Нельзя показывать свои слёзы Иво: он и так, кажется, ненавидит меня, раз решил нести вот так, как несут только для того, чтобы покалечить.

— Да ты совсем сопляк! Настоящие мужчины столько не весят, — зло бросает мне Иво, а меня буквально трясёт. Может, он догадывается о моей способности к регенерации? Но это ведь не значит, что я не чувствую боли! — Если бы ты, в конечном итоге, попал в боевые отряды, куда вы все так стремитесь, такой, как ты, подвёл бы всех. Такой, как ты, — это угроза!

Почему он меня так ненавидит?

— Ты прекрасно знаешь, что бой на мечах и изнурительная тупая стройка — это две разные вещи. Я тогда задел тебя… Ммм!..

Я вновь прерываюсь на почти беззвучный стон боли, когда он перехватывает меня чуть по-другому, так что переломанная стопа или лодыжка что-то задевает. Но ему до этого не было никакого дела.

— Тебя скрутили за считаные минуты!

— Вас было… трое… против меня. Я знаю свои слабости, не питаю ложных иллюзий. Бартерхалл не нанимает слабаков. И ты тоже понимаешь, что у нас тогда не было шансов. Ты просто цепляешься ко мне — без всякой причины.

— Ты чуть не убил ценного раба, который, в отличие от тебя, знает своё дело и работал на нас много лет! — яростно рычит Иво.

— Но ведь не убил. Я готов понести наказание за то, что произошло. А ты закинул меня на плечо, хотя с такой раной меня надо было нести на носилках. Словно специально хочешь искалечить потенциально сильного воина. Нет ни одной нормальной причины, чтобы тащить меня вот так.

Молчание. Оно тянется невыносимо долго. Моё обвинение слишком серьёзно, и мы оба понимаем, что оно правдиво.

Вот только Иво никогда этого не признает.

— Осмотрите и этого, Артур. Похоже, лодыжка сломана, — желтоглазый херсир скидывает меня на жёсткую лежанку и смотрит нечитаемым взглядом. Я же наконец могу осмотреться.

Мы оказались в очередном рабском бараке. Судя по всему, он служит целительским крылом. Здесь уже с десяток других рабов — мужчины и женщины — лежат на таких же кушетках, как и моя; многие стонут.

Стоит удушливый запах прелых трав, пота, мочи и давно запёкшейся крови. Узкие оконца, затянутые бычьим пузырём, пропускают совсем немного света. Гнилые деревянные перегородки скрипят от каждого движения, повсюду валяются окровавленные тряпки и разбросанные пучки засохших растений. В углу виднеются бочки с водой.

Глава 4. Подозрения Иво

Присоединиться?

Я нахмурила брови, не сразу понимая, о чем он говорит, но Райлен решил мне объяснить. Честно говоря, лучше бы он этого не делал.

— Я заплачу тебе. Сколько ты хочешь? Десять серебряных? — его рука, лежавшая на моей груди, даже не дрогнула.

Что я могла ответить на это? Сумма была смехотворной. Я — тренированный воин, та, что кормила семью, рискуя жизнью. За защиту караванов нам платили куда больше.

Но даже если забыть о деньгах, его предложение было абсурдным. Мы не виделись десять лет. Мы чужие люди. Он совсем меня не узнавал.

Хотя этому я не удивлялась. Я сильно изменилась с тех пор, как он видел меня последний раз, в исследовательском комплексе. Тогда я была болезненной, как и все дети землян — тощей, лишённой красок, словно мышь. Но главное — мои волосы. Раньше тёмные, прямые и тонкие, теперь они превратились в ярко-рыжие, заклубились объёмными волнами.

— Не нравится моё предложение? А мне нравится то, что я вижу, — произнёс Райлен, убирая кинжал от моего горла. Только сейчас. После того как предложил мне переспать с ним и с Мойрой. Его вторая рука так и осталась на моей груди. — Я ярл этих земель, твой ярл, ты сказала, что знаешь это. Я не обижу тебя, возможно, даже помогу.

«Возможно, даже?»

— Я не хочу, — наконец сказала я, пожав плечами.

— Это из-за Мойры? — он кивнул на рабыню, которая, бедняга, совсем уже ничего не понимала. Просто спряталась в воде, стараясь скрыть наготу.

Я услышала её тихий шёпот: «Ярл Райлен», словно она пыталась возразить, но не знала, как. Её он не спросил, хочет ли она участвовать в этом… тройничке.

— Нет. Я просто не хочу, — ответила я, отступая на шаг. Холод тут же коснулся той груди, которую только что держала его горячая и твёрдая ладонь. — Я хочу вернуться домой, у меня был долгий день.

Отвечала механически, сама не осознавая до конца свои чувства. Десять лет разлуки, и наш первый разговор превратился в это. Бред какой-то!

Но Райлену мои слова были безразличны. Он сделал шаг вперёд, прижимая меня к себе. Его тело было горячим, напряжённым, и…

О да, он был сильно возбуждён, в этом не было сомнений. Холодный кончик кинжала коснулся моей спины, но он держал его не угрожающе, отвёл в сторону. Зажатая между раскалённым, словно печь, телом обнажённого мужчины и лезвием кинжала, я ощутила неожиданную слабость. Дыхание перехватило.

— Нам не обязательно делать это втроём. Ты можешь остаться в крепости, где условия будут намного лучше, чем в деревне. Тебя накормят, как принцессу, а потом...

— Я не хочу, — перебила я его ледяным голосом, чувствуя, как внутри просыпается глухая обида.

Я не видела его десять лет. Я помогла ему сбежать, оставшись одна, совсем одна, без единственного человека, которого считала своей семьёй. Он просто забыл обо мне, пока я подвергалась жестоким экспериментам, пока Доктор Ларссон проводил на мне свои отвратительные тесты, брал столько крови, сколько возможно, пока я не могла подняться сутками. Проверял, как я выживу в огне, в холоде, в ужасных условиях. Всегда одна, окружённая только охраной, готовой вырубить меня в любой момент.

Потому что моей силы боялись.

А теперь Рей просто пытается… трахнуть меня. Конечно, я понимала, что он не узнавал меня, что для него я просто незнакомая, голая девица, да еще и не из пугливых. Но обида и гнев затмевали мою способность к рациональному мышлению.

— Отпустите меня. Я хочу вернуться домой, — твёрдо произношу я.

Глаза мужчины буравят моё лицо, а руки прижимают меня всё сильнее, так, что мои соски касались его безволосой груди.

— Это действительно то, чего ты хочешь? — хрипло спрашивает он. — Я могу дать тебе многое.

— Я хочу уйти, — повторяю я.

Райлен отстранился, так, что наши тела больше не соприкасались, но полностью не отпустил — одна его рука переместилась на мою щеку. Большая ладонь скользнула по коже, вызывая странное ощущение.

И в этот момент я услышала голоса. Кто-то приближался, их было несколько, и все звали Рея.

— Ярл Райлен! — кричали издалека. Один из голосов показался мне знакомым. Иво? Сердце ухнуло в груди.

— Как тебя зовут, дева? — проигнорировал приближающиеся голоса Рей.

Стоит ли назвать ему своё настоящее имя? То самое, от которого я отказалась столько лет назад? Может, это поможет ему вспомнить?

Подозрение вспыхнуло в его серых, словно гроза, глазах. Я нахмурилась и буркнула:

— Элла, — произнесла я а потом разозлилась на себя. Почему, почему я не сказала своё настоящее имя? Из-за какой-то вспыхнувшей дурацкой обиды?

— Хорошо... Элла. Доброй ночи. Уходи, пока они не увидели тебя обнажённой. — Он в последний раз нежно провёл ладонью по моей щеке, а затем развернулся, сверкая обнажёнными ягодицами.

Он уходил, подставляя мне спину, словно знал, что я не нападу. Или был уверен, что успеет отреагировать.

Голоса становились всё громче. Среди них действительно был Иво. Я, не оборачиваясь, скрылась за камнем и побежала в сторону бараков.

Но потом остановилась, злясь на себя, понимая, что не могу вернуться… так. Нужно вновь обмотать себя тряпками, и использовать сок хельтравы на волосах.

***

Два дня я почти бесполезно провела в больничном бараке. За это время я осмелела и решила подойти к другим страдальцам, размышляя о том, что с таким отношением они действительно могут умереть. Конечно, время от времени сюда присылали рабов, чтобы накормить и напоить больных, но это не была та помощь, что им действительно требовалась.

Кто-то умирал от заражения, кто-то от неизвестной мне сыпи, кто-то от вирусов. Неудивительно, что их сослали сюда. Если бы я могла вернуться в исследовательский комплекс и достать аптечки, я уверена, многие из них пошли бы на поправку.

Земляне, прибывшие на эту планету, могли бы дать коренному населению так много… но вместо этого умудрились развязать войну с «аборигенами», войну, которую в итоге, спустя много лет, проиграли.

Глава 5. Бриджид из клана Скайхельм. Нежеланная невеста.

Бриджид из клана Скайхельм

— Я был здесь всего неделю, но уже смог значительно улучшить твоё положение. Помни об этом, когда ты станешь королевой Севера, — говорил Бриджид её отец, Ярвен, ярл клана Скайхельм.

Королева…

Королевы Севера не существовало уже много столетий — с тех пор, как кланы Айзенвейла обрели независимость и начали бороться друг с другом вместо того, чтобы объединиться против внешних врагов. Но сейчас, с появлением Райлена, всё изменилось. Мало кто сомневался, что вскоре он действительно станет претендовать на трон Равинора, последнего короля Севера.

— Я не вижу никаких изменений в поведении Райлена. Он по-прежнему холоден. Но хотя бы забыл про эту… рабыню.

— Его мнение совершенно неважно для твоей легитимности как королевы, — ледяным тоном отрезал Ярвен.

Ярл Ярвен слыл выдающимся стратегом, который умел предвидеть развитие событий. Именно благодаря его прозорливости клан процветал даже тогда, когда другие погружались в нищету и хаос. Он достигал своих целей не грубой силой, как его знаменитый отец, а искусством переговоров, торговыми соглашениями и выгодными браками своих детей.

Однако ни один предыдущий союз его семьи не был столь многообещающим, как брак Бриджид.

— О чём ты, отец? Я живу здесь уже долгое время, и другие женщины смотрят на меня с презрением. Даже эта… Мойра позволяет себе не выполнять мои приказы, при мне целоваться с моим будущим мужем! — вспылила девушка, не сдерживая эмоций.

— Почему ты вообще думаешь о какой-то рабыне?! Даже её имя запомнила? Ты мыслишь слишком мелко! Они не уважают тебя, потому что ты сама позволяешь это. Вся обида написана на твоём лице! Ты должна мыслить как королева, иначе ты не достойна этого места, — резко ответил Ярвен, поднявшись со своего кресла. Но тут же отвернулся и уставился в окно, словно утомлённый собственным гневом. — Мои люди будут с тобой. Скоро сюда прибудет «главная фрейлина» — она начнёт формировать твой новый круг приближённых женщин.

Ярвен устало потёр складку между бровями.

— Я должен вернуться. Я собираюсь лично отправиться в обитель Халвэ.

Бриджид нахмурилась. Это было неожиданно. Халвэ, если верить слухам, мог общаться с духами предков. Бриджид сомневалась в этом, но с возрастом популярность мудреца среди населения стала огромной, особенно после того, как ему исполнилось сто десять лет. Потому что это означало что у него действительно была магия.

— Зачем?

— Если Райлен и правда займет трон Равинора, если люди верят, что в нём течёт древняя кровь, мы можем это использовать. У последнего короля была жена. Единственная, та, что, по его словам, предназначалась ему судьбой. Хотя остальные считали, что он был просто одержим ею. Мудрец Халвэ собирается рассказать об этом публично во Время Костров на новый год, а мы до этого сделаем всё, чтобы ты выглядела как можно более похожей на неё.

— Но наш род недостаточно древний... — пробормотала Бриджид.

— Это не важно, Бриджид! — рявкнул отец. — Правда никого не волнует. Ты думаешь, Райлен на самом деле второе пришествие Равинора? Нет! Людям нужна надежда, они устали от бесконечной борьбы. Они готовы поверить в легенду, обещающую благополучие и стабильность, нормальную жизнь. Ты станешь частью этой легенды. Даже если Райлен погибнет в одной из своих безумных битв, ты останешься королевой.

Бриджид замерла, чувствуя разочарование отца, отражённое в его взгляде.

— Когда ты станешь королевой, я буду рядом. Я стану советником Райлена Объединяющего, его правой рукой. Тебе больше не придётся волноваться. А пока старайся не раздражать его.

Эти слова причинили ей боль, но она знала, что отец, как всегда, прав.

— Спасибо, отец. Дай мне знать, что скажет мудрец. Я сделаю всё, чтобы стать королевой, — твёрдо ответила она, высоко подняв голову, словно уже ощущая тяжесть короны.

Выйдя из комнаты, девушка направилась через площадь в каменное здание кухни, стремясь успокоиться. Несмотря на слова отца, Бриджид не могла оставаться равнодушной к мнению людей в крепости. Она не собиралась мириться с их презрением.

На кухне царила повариха — суровая северянка Хельга, крупная и устрашающая женщина. Она была настоящим авторитетом среди слуг, и у Бриджид не было желания вмешиваться в её дела... пока.

— Я ищу Мойру, — сказала Бриджид сдержанно, избегая приветствий. Она была будущей хозяйкой, а Хельга — всего лишь кухаркой, хоть и не рабыней.

— Она всё ещё в спальном бараке, — ответила Хельга, не отрываясь от дела.

— Почему?! Кто ей это позволяет? — возмутилась Бриджид. — Рабыня спит после полудня?

— А кто может ей запретить? На неё положил глаз...

— Вы, вы должны это пресечь, Хельга! Она работает у вас на кухне! — вскрикнула Бриджид. — Пока я не стала хозяйкой...

— Я кухарка, а не ключница и не управляющая! За девками ярла бегать не стану! — заявила Хельга, гордо вздёрнув подбородок.

Бриджид хотелось выругаться. Никто её не уважал. Даже эта кухарка позволяла себе спорить.

Однако в словах Хельги была доля правды: в крепости действительно не было женщины, которая занимала бы руководящую позицию. Райлену это было совершенно не интересно, а его советники думали лишь о том, как собрать под знаменем ещё больше кланов.

Но это открывало возможности.

— Ладно. Я сама приведу её. Мне нужно поговорить с ней, — ответила Бриджид, с трудом сохраняя хладнокровие.

Хельга лишь пожала плечами, явно показывая, что её это не волнует. А у Бриджид внутри вновь вспыхнул гнев. Она этого не забудет.

Грудастая рабыня действительно обнаружилась в спальных бараках для женщин. Она расположилась на лучшей кровати возле большого окна, занятая шитьём. Бриджид с трудом сдержалась, чтобы не ударить её: она видела, как другие рабыни почти пресмыкались перед Мойрой, после того как Райлен открыто проявил к ней интерес, а затем ласкал её на глазах у всех за ужином.

Глава 6. Награда для отряда

Даниэла из клана Фэйрвейн

2 месяца спустя.

Скрипя на каждом ухабе, полупустая телега медленно поднималась по дороге к мрачной крепости, стоявшей на вершине скалы. Её массивные стены возвышались над поселениями, которые разрастались у основания. Казалось, деревни постепенно превращались в настоящий город: здесь уже начали появляться двух- и трёхэтажные дома.

Я возвращалась в крепость вместе с другими, нервно постукивая ботинком по деревянному полу телеги. Орина я не видела уже три недели — с тех пор, как мы покинули Блекхейвен после успешной поездки на юг, где мне удалось добыть годовой запас бризоцвета для моего приёмного брата.

«Родителей» я известила письмом вскоре после того, как Иво взял нас под свою опеку. Это, похоже, удивило желтоглазого херсира: большинство жителей Айзенвейла не умели ни читать, ни писать. Но Рей и я не только владели письмом, мы даже немного говорили на ксин'терском — благодаря годам, проведённым в заточении с другими пленниками, которых похитили для экспериментов. Впрочем, на Севере ксин'терский был не такой уж редкостью: рабы оттуда попадали сюда часто.

Отношения с Иво оставались ужасными и за прошедшие месяцы лишь ухудшились. Желтоглазый выделял меня из команды в самом худшем смысле, и это не укрылось от глаз остальных.

Если «мои» старались не реагировать, то другие, заметив поощрение со стороны херсира, начали открыто издеваться надо мной. Наши «коллеги», а точнее, надсмотрщики, не забывали поручать мне самые тяжёлые и грязные задания, «случайно» оставляли меня без мехов и лежаков, «просчитавшись» с их количеством. И конечно, каждый из них регулярно напоминал мне, насколько я слабее, хилее и ничтожнее остальных.

И всё же это касалось только обычных задач. Когда дело доходило до моего дара или открытого противостояния, где можно было проявить умение владеть мечом, ситуация менялась.

Четыре раза я предсказала нападения разбойников на караваны, которые мы сопровождали в дружественные кланы, присягнувшие Райлену. Я указывала направление и расстояние до врагов и ни разу не ошиблась. Правда, мои успехи омрачались тем, что я ощущала и других — случайных путников или караваны, которые не представляли угрозы.

— Я всё ещё не убеждён, что твоя сила приносит нам пользу. Но, по крайней мере, ты быстрее восстанавливаешься. Значит, тебя можно посылать на задания, слишком опасные для остальных. Те, где их может покалечить, — с явной жестокостью говорил Иво после каждой поездки.

Я была честна относительно своей силы: предсказать намерения людей я не могла. Более того, в половине случаев я даже не знала, что кто-то приближается.

Потому что моя сила была связана с огнём, и если его не было с нападающими — я тоже не знала об этом. С тех пор как я начала использовать магию постоянно, она стала работать лучше. А возможно, это было связано с камнями Равинора, которые активировал Райлен.

Огонь шептал.

Огонь рассказывал, сколько людей было рядом, насколько они сильны и теплы. Огонь звал меня, предлагая прикоснуться к нему, погрузить руку в пламя, уверяя, что это не причинит мне вреда.

Даже сейчас, когда телега подъезжала к Блекхейвену, я слышала его. Огонь горел на кухнях, в покоях Бриджид Скайхельм, в мастерских. Я не знала, где находилась комната Райлена, и не могла сказать, был ли он в крепости или отправился на очередное задание.

— Без глупостей, коротышка, — обратился ко мне Эрик, заместитель Иво, сопровождавший нас вместо желтоглазого. — Я доложу херсиру, что твоя магия серьёзно помогла в этот раз, потерь у нас не было. Постарайся не раздражать его. Не хочу снова вытаскивать тебя из темницы или от шеста, где тебя пороли.

— Это не моя вина, что Иво упрям, как Строггнир, и так же туп, — тихо отзываюсь я, И тут же я получаю сильнейшую затрещину по затылку, так что чуть не падаю с ног. К нам быстрыми шагами подходит Иво, и, как всегда, вместо нормального приветствия находит повод придраться ко мне.

— А ты, я смотрю, всё так же нарываешься. Явно не хочешь свободы. Не думаешь о своём брате… — лениво тянет херсир. Я скрежещу зубами — это был уже не первый подобный намёк.

— Я в каждой поездке теряю кровь ради вашего ярла. Неужели твоё уязвлённое самолюбие важнее этого? — шиплю в ответ.

Иво не реагирует, рассматривая меня каким-то странным взглядом. Его внимание задерживается на моей шее, которую я до сих пор машинально потираю. Что-то произошло со мной тогда, когда я отбывала наказание на стройке.

Увидев, что он молчит, я решаю продолжить:

— Если вы хотите, чтобы мы по-настоящему воевали за вас, вам придётся нас освободить. Воины Севера не могут быть рабами.

Эти слова были правдой. Иво хмурится, его жёлтые глаза сужаются, словно сама мысль о том, что я могу перестать быть рабыней, вызывает у него ярость. Но долго держать нас в таком положении они действительно не смогут — это шло вразрез с учениями Севера, унижало духи предков.

Очередная затрещина, сильная и болезненная, только вызвала у меня усмешку. Это значило, что он не знал, что ответить.

— Коротышка был полезен, Иво. Мы вернулись без потерь и ранений. Только Дан немного пострадал, зная, откуда нападут разбойники. Я доложу Ярлу, что весь отряд заслуживает награды, а рабам стоит дать несколько дней отдыха, — Эрик выглядел довольным. После того как он стал сопровождать нас в поездках, каждая миссия Эрика завершалась успехом.

— Я сам доложу, — буркнул Иво, подзывая меня.

— Мне нужно увидеть брата, — произнесла я, недовольно кривясь. Мне не хотелось идти с Иво, я хотела встретиться с Орином.

Но Иво качает головой, явно недовольный моим упрямством.

— Потом, — отрезает он и молча начинает подниматься вверх по лестнице.

Райлен обнаружился в комнате, напоминающей офис. Внутри находилось несколько человек, включая мужчину, который, насколько я знала, был отцом его невесты. В последнее время Ярвен из клана Скайхельм всё чаще пребывал в крепости. До меня даже дошли слухи, что он займёт место рядом с будущим королём.

Глава 7. Опасная дорога к вулкану

— Успокойся. Я не выдам тебя. Пока, — Уни потянулась всем телом, демонстрируя свои богатые формы. — У тебя должны быть веские причины изображать мужчину.

Я замерла, прижавшись к двери, шокированная откровениями Уни. Откуда… как она могла понять?

— Хотя я считаю, что это полное сумасшествие. Но, судя по всему, ты веришь, что жизнь мужчиной, когда тебя в любой момент могут убить, безопаснее того, что может случиться с рабыней.

— Как ты…

— То, как ты двигаешься, как говоришь, как смотришь. Всё в тебе, кроме роста, говорит о том, что ты женщина. Но я не думаю, что кто-то ещё пока догадывается, — поспешила она успокоить меня. — Я догадалась только потому, что когда-то сама пыталась сделать то же самое.

Я подняла глаза, но молчала, понимая, что Уни очень хочет высказаться.

— Я родилась в Коллсвике, в клане Колдрифт. Когда на наш клан напали соседи, наш ярл даже не пытался… Мы всегда подвергались нападениям разбойников, теряли людей то тут, то там. Но в тот момент… он обменял свою свободу, свободу своей семьи и всё нажитое им в обмен на то, что клан не будет сопротивляться. Многие из наших мужчин были не согласны, но ярл просто отказал в силе камней… Нас всех взяли рабами, мы стали частью клана Дредфьёл, — её голос дрогнул и наполнился ненавистью.

— Но разве Райлен… ярл Райлен делает не то же самое?

— Нет. Ярл Райлен берёт кланы под свою защиту, обучает воинов, расширяет влияние. Да, он забирает имущество и перераспределяет его. Воины вынуждены присоединяться к его армии.

— А если они не согласятся? Если будут сражаться за независимость своего клана? — я хмыкнула, скрестив руки.

— Становятся рабами, — Уни пожала своими покатыми плечами, словно это было чем-то незначительным. — Быть рабом у ярла Райлена, там, где нас даже не клеймят, совершенно другое… Ты понятия не имеешь, что делают другие ярлы.

В её глазах на секунду отразилась боль, и я поняла, что в прошлом, тогда когда её похитили, произошло что-то страшное.

— В какой-то момент я поняла, что больше не могу. Без права выбора, без возможности сказать "нет". На мне уже было клеймо, и ярл Дредфьёла не давал возможности выкупа. Я сбежала, переоделась мальчиком и начала работать на конюшнях — с клеймом я не могла уйти. Но выдержала всего две недели, — её лицо отразило ненависть и недовольство собой. — Физические наказания оказались хуже возможности сказать «нет», и я не могла делать даже половину того, что делали другие мальчишки.

Я всё так же молчала, поражённая тем, что рабыня решила вот так откровенно рассказать мне свою историю.

— Меня вернули… на предыдущую работу, — тихо прошептала Уни. — А потом, через месяц, ярл Райлен спас меня. И это был один из счастливейших дней в моей жизни.

— Но ты вновь оказалась в такой же ситуации, здесь, с этими мужчинами…

— Нет, это был мой выбор! Который я сама сделала! Потому что я хочу оказаться на свободе как можно раньше, и, конечно, так мне платят намного больше. Быть женщиной, знаешь ли, это не только слабость, но и сила… — добавила она.

Девушка сейчас выглядела совсем иначе, не похожей на ту веселую хохотушку, что встречала нас внизу. Я видела серьёзную, уставшую красавицу. И это означало, что она рассказала мне свою историю не просто так.

— Чего ты хочешь? Почему не выдашь меня? — резко спросила я, перестав скрывать голос.

— Надо же, какой у тебя голос… женственный, — хмыкнула она. — Ты поможешь мне. Судя по тому, что говорят о вашем отряде, скоро тебя освободят, добавят в личную армию ярла. Им хорошо платят…

В комнате повисла тишина, прерываемая пьяными голосами снаружи и мерцанием свечи, которая так уютно освещала комнату с единственной кроватью.

— Ты хочешь денег? Выкупить свою свободу? — Надо же, как всё оказалось банально. Хотя нужно признать, Уни была умной, намного хитрее меня. Перед тем как поставить свои условия, она рассказала мне историю своего плена, и сейчас я даже не могла злиться на неё.

Наоборот, сочувствовала.

— Угу, — бесхитростно ответила девушка.

— Меня в любой момент могут раскрыть и без тебя, тогда ты ничего не получишь, — я закатила глаза к потолку, сделав тоскливый вздох.

Неожиданно я поняла, что весь этот диалог... оказался успокаивающим. Осознание того, что мне не нужно притворяться, не нужно больше быть настороже каждую секунду и что-то изображать, принесло странное облегчение. Я облокотилась на дверь, расслабленно откидывая голову назад.

— Сядь. Мы должны быть здесь не меньше двадцати минут, мне заплатили за них, — Уни сбросила башмачки, забралась с ногами на кровать и теперь похлопала по постели, сама упираясь спиной в стену. — Раскроют, значит раскроют. Тогда тебе будет непросто, с учётом реакции херсира Иво.

— Если ты смогла так легко меня раскусить, то и остальные... — я сделала несколько неуверенных шагов в её сторону.

— Нет, для этого нужно присматриваться. Мужчины не смотрят друг на друга, не присматриваются. Просто Иво… он заметил, что с тобой что-то не так, и теперь это не даёт ему покоя. Он начал вглядываться. Но остальные даже не подумают, — она подложила подушку под спину и умиротворённо закрыла глаза.

— Что ты делаешь? — с подозрением спросила я, разглядывая розовые пятки её небольших ступней.

— Отдыхаю. Ты мой высоко оплачиваемый отдых. Если не хочешь отдыхать, вторая дверь ведёт в небольшую купальню. Главное, не выходи из комнаты.

***

Поездка к вулкану Калту началась через неделю. Всё это время люди ярла укрепляли и готовили караван, который предстояло сопровождать в самый западный клан Айзенвейла — Криптгард. Главный оплот клана, крепость Хьялтара, находилась у подножия вулкана Калту, но опасность поездки крылась совсем не в извержении.

Криптгард желал присоединиться к ярлу, присягнуть ему на верность, однако между ними и Блекхейвеном простирались сотни километров территорий, занятых кланами, упорно отстаивающими свою независимость. Поэтому присоединение оставалось лишь мечтой, но Рей не хотел оставлять их без помощи. Один из его отрядов постоянно находился в Хьялтаре, защищая клан от разбойников и нападений соседей.

Глава 8. Клан разбойников

Тишина перед боем была обманчивой. Лишь шорохи леса и хруст снега под ногами лучников, поднимавшихся на склоны, нарушали её. Моё дыхание стало прерывистым, а пальцы, сжимающие рукоять меча, начали неметь от напряжения.

Воздух наполнился мучительным ожиданием.

Издалека донёсся грохот копыт, быстро усиливающийся, словно нарастающий гром. Вместе с ним доносились агрессивные крики — разбойники подбадривали друг друга перед боем, который, как им казалось, они обязательно выиграют.

Я заметила выражение лиц всадников, облачённых в лёгкую самодельную броню, когда они появились из-за поворота и увидели наши баррикады. Удивление, неверие, на мгновение они попытались оценить обстановку. Но менять что-то было уже поздно — их было слишком много, чтобы остановиться вовремя.

Первая группа нападавших устремилась прямо к баррикадам. Узкое «горлышко» заставило их в беспорядке жаться друг к другу: лошади вставали на дыбы, сталкивались, а некоторые врезались прямо в телеги. Однако несколько всадников всё же проскользнули сквозь преграду и оказались по нашу сторону — там, где их уже ждали.

Лучники, расположенные на возвышенности, выпустили первый залп. Свист стрел и звон тетивы разрезали холодный воздух. Несколько нападавших рухнули с седел, но основной поток не замедлился.

Я заметила тени, мелькающие между деревьями. Треск ломающихся ветвей с боков предупредил — они пошли в обход! Несколько всадников прорвались через чащу, и вот уже копыта коней топтали снег рядом с нами.
Я метнулась в сторону, успев увидеть, как Отто поднял свой топор, чтобы отразить удар копья. Лезвие оружия скользнуло по древку, и копейщик свалился с седла, сражённый стрелой.

— Держись рядом! — прокричал Отто, сокрушая следующего нападавшего, атаковавшего его с фланга.

Я обернулась на звук и едва успела парировать удар меча, направленный в мою шею. Звон металла отозвался в руках, заставив меня отступить на шаг, чтобы не потерять равновесие. Нападавший, высокий мужчина с длинным шрамом на щеке, снова взмахнул мечом — его удары были мощными и резкими. Я уклонилась, нанеся короткий укол в бок. Клинок прошёл сквозь ткань и плоть, и мужчина, охнув, рухнул в снег. Я потратила несколько бесконечно долгих секунд, чтобы вытащить меч. Незатейливый узор в виде шестерёнки на рукоятке блеснул на солнце.

Сбоку раздался крик — один из наших лучников упал, сбитый всадником, прорвавшимся сквозь чащу. Тот размахивал топором, уносясь к центру лагеря. Я бросилась за ним, но другой противник, пеший, встал на моём пути.

— Прикрой меня, — попросила я Отто. Друг отвлёк нападавшего, а я рванула следом за всадником.

Передо мной свистнула стрела, и лошадь разбойника упала, сбитая выстрелом. Однако сам он вскочил на ноги и двинулся на меня, размахивая клинком. Его лицо перекосилось от напряжения, а удары были настолько мощными, что каждый раз отдавались вибрацией в моём запястье.

Я пошла на обман: сделала шаг назад, словно уступая, и тут же нанесла низкий рубящий удар по ноге. Раздался хруст. Разбойник вскрикнул и рухнул, но я не успела даже выдохнуть, как за спиной раздался треск. Через одну из телег перепрыгнул ещё один всадник.

— Дан! — крикнул Отто, успев оттянуть меня за плечо. Его топор взвился в воздухе и с глухим звуком вонзился в грудь нападавшего. Лошадь того всадника встала на дыбы и рухнула, погребя под собой наездника.

Вдоль самодельных баррикад слышались глухие удары, крики и звон металла. Снег превращался в багровую кашу, пропитываясь кровью. Воздух был тяжёлым от запаха пота, мокрой земли и смерти.

Время словно замедлилось. Снова и снова я поднимала меч, отражая удары и нанося свои. Каждое движение давалось с трудом, словно я боролась не только с врагами, но и с собственным телом. Пальцы не слушались, ноги казались неподъемными, а тяжелый кожаный плащ на плечах добавлял веса. Моя сила всегда заключалась в быстроте и реакции, а не в выносливости, и теперь увороты становились все менее точными, а маневры — неуклюжими.

Враги, прорвавшиеся через оборону, разбрелись по лагерю, но их атаки больше не выглядели слаженными. Уже через мгновение я заметила первые попытки отступления.

Иво стоял у баррикад, с размаху обрушивая топор на плечо разбойника. Кровь брызнула на его лицо, а жесткие желтые глаза полыхали огнем. Поймав мой взгляд, он на секунду отвлекся, но тут же его глаза расширились, словно он увидел что-то за моей спиной.

В следующий момент резкая, обжигающая боль пронзила мое плечо. Копье, брошенное кем-то из-за баррикад, вонзилось в плоть, разрывая ее. Мир задрожал и начал меркнуть, а воздух вырвался из груди рваным хрипом. Я пошатнулась, чувствуя, как немеет рука. Легкий меч выпал из ослабевшей ладони и почти беззвучно упал в снег.

— Дан! — раздался крик. Иво? Я не была уверена — обзор закрыл Отто, усаживая меня на утоптанный снег у телеги.

Битва затихала. Разбойники, потеряв большинство своих людей, начали отступать. Копыта их коней оставляли глубокие вмятины в снегу, перемешанном с кровью и обломками оружия.

Последствия боя были ужасающими. Одна из наших телег оказалась полностью разбита, бочки с грузом валялись на земле, но это было наименьшей из проблем. Вокруг лежали тела убитых, а стонущие раненые — и наши, и враги — заполняли пространство. Я старалась не смотреть на погибших лошадей, которых было слишком много.

Попытавшись встать, я тут же застонала от боли. Звук вышел слишком громким и предательски женственным, так что я прикусила язык и посмотрела влево. Копье все еще торчало из моего плеча, насквозь пробив его, но лишь чуть-чуть.

— Не двигайся, Дан, сейчас мы тебе поможем, — крикнул Отто и поспешил ко мне. Но прежде чем он успел дойти, его оттолкнул Иво.

Херсир был покрыт кровью, которая стекала по его лицу, придавая ему хищный облик. Желтые, почти волчьи глаза от этого казались еще ярче.

— Болит? — спросил меня Иво, задав, как мне показалось, совершенно глупый вопрос. Надеялась, что выражение моего лица само за себя ответит. — Сейчас тебе помогут. Кто лучший, после тебя, в лечении?

Глава 9. Женщина

— Это девка... — тихо прошептал один из разбойников, тот самый, что разорвал мой ворот. — Ярл, посмотрите, это девка!

В его голосе звучала такая радость, что сердце у меня упало. Его руки хаотично ощупывали мои ключицы, грубо стягивая тугие повязки, которые скрывали мою грудь.

— Да не может быть, — шёпотом повторил ярл Сверре. — Дайте мне нож! — рявкнул он своим.

Кто-то из его приспешников тут же выполнил приказ, передав ему оружие. Сверре, довольно ухмыляясь, потянулся ко мне. Его взгляд, горящий жестоким азартом, заставил меня впервые по-настоящему испугаться. Я не боялась ран, не боялась битвы. Но то, что могло ожидать женщину-рабыню, внушало мне дрожь.

Когда он потянулся ко мне, я резко боднула его головой в живот. Удар получился сильным, неожиданным для него, и лезвие ножа слегка оцарапало мою шею.

— Держите девку! Ненормальная, ты могла так убиться, — почти нежно прошептал он.

Меня тут же схватили, прижав к стулу. Руки, закованные в кандалы, стиснули так, что я не могла пошевелиться.

— Я отрежу яйца любому из вас, кто ко мне прикоснётся, — произнесла я громко и твёрдо, следя за огнём, который, разгораясь в углу, по сухому мху между кирпичей, уже почти добрался до шерстяного ковра и высокой бочки.

— Надо же, какой голос… женственный, — усмехнулся ярл, опуская руку к повязкам на моей груди. — Сколько в тебе огня. Намного лучше, чем те жалкие трясущиеся девки, что нам попадались.

Я дернулась, но смогла сдвинуться лишь на несколько миллиметров. Однако почувствовала, как стало легче дышать — повязки упали, разрезанные ножом Сверре.

— Поднимите ее, держите крепче! — с нетерпением приказал ярл, отходя на шаг, чтобы рассмотреть меня.
Его люди стянули порванную рубашку с моих плеч, обнажив грудь, но не более — ткань застряла на руках, все еще скованных спереди.

— Твоя девка? — Сверре усмехнулся, медленно проведя рукой по моим плечам. Его прикосновения были почти ласковыми, но в его глазах я видела что миндальничать со мной он не собирался. — Да не бесись ты так.

Он смотрел на Иво, которого я не видела, но я слышала за спиной глухую возню и удары. Там явно шла драка, но кто с кем сражался, я не знала.

Удары, громкие и яростные, почти терялись на фоне происходящего.

Теперь Иво знает, что я женщина. Если он выживет, то расскажет остальным.

Огонь в углу разгорался, как я и планировала — медленно, почти незаметно, но этого было недостаточно.

Сверре снова провёл рукой по моим плечам, затем коснулся моих грязных спутанных волос и следов на подбородке.

— Сильная, мускулистая... Нужно отмыть её! Принесите воды! — приказал он, а его руки уже опустились ниже.

Пора. Тянуть дальше нельзя. Развязывать меня никто не собирался, хотя я на это надеялась.

Подняв голову и взглянув прямо на «ярла», я резко сделала рывок. Те, кто удерживал меня до этого, не ожидали такого — я не сопротивлялась последние пять минут, и это позволило мне вместе со стулом обрушиться прямо на Сверре. Мужчина едва заметно коснулся деревянной бочки в углу, которая уже горела.

И тогда люди заметили пожар.
— Огонь! Несите воду, тушите факел! — раздался крик за моей спиной.

Сверре дернулся, пытаясь выбраться из-под меня, но я не собиралась отпускать его. Мои закованные в кандалы руки крепко вцепились в его рубашку. Огонь, который я создавала сама, не требовал сильной концентрации, хотя за это приходилось платить изнуряющими усилиями.

Секунда — и мое лицо осветилось всполохами пламени, что послушно возникало прямо из моих ладоней, в рубашку мужчины.

— Ааа! — страшный вопль Сверре оглушил меня. Он брыкался, пытался вырваться, но я прижалась к нему всем телом, вцепившись в его рубашку, не позволяя встать.

Я контролировала огонь — его температуру, его силу, его распространение. И уже через мгновение одежда Сверре полыхала, а пламя жадно подбиралось к его коже. Я добавляла мощь, пока мой огонь не слился с тем, что разгорелся от факела.

Крики боли и ужаса не отвлекали меня. Мне не было жаль Сверре. После всего, что я увидела в этом проклятом «клане», он не заслуживал пощады.

— Ярл! — позади меня раздавались встревоженные голоса. Люди пытались действовать: накидывали на Сверре тряпки, чтобы сбить пламя, а затем вылили на нас воду — ту самую, которую приготовили, чтобы помыть меня.

Но всё это было бесполезно. Источник огня — мои ладони — продолжал питать пламя. Огонь распространялся, охватывая одежду, кожу, ковёр под телом Сверре, пробираясь дальше, по шерсти и деревянным доскам пола.

Крики Сверре стали невыносимыми. Я подтянула колени к груди вместе со стулом и, направив огонь на верёвки, почти мгновенно сожгла узлы на своих ногах. Затем, перекатившись несколько раз по полу, сбила пламя с одежды. Оно не могло повредить мне, но уничтожало мою одежду, оставляя меня почти обнаженной.

В комнате царил хаос. Разбойники метались, тщетно пытаясь потушить «ярла», но теперь огонь перекинулся и на них. Аномальное пламя охватило четверть помещения и горело так яростно, что пол в том углу стал прогибаться и трещать.

Я встала, чувствуя лёгкое головокружение. Грубая, чистая сила, которую я использовала, требовала слишком много. Нужно быть более сдержанной, направлять уже существующий огонь, особенно теперь, когда его температура значительно превышала обычную.

Один из разбойников оказался рядом со мной. Занятый тушением собственной одежды, он не замечал, что опасный пленник освободился. У него на поясе висел короткий клинок, и я вытащила его, ненавидя, что мои руки оставались скованными.

— Кхх… — мужчина захлебнулся, тихо захрипел, когда я вонзила клинок ему в бок, между рёбер.

Вытащить после этого клинок оказалось непросто, как всегда — вес мужчины сразу же придавил его. Но хуже было то, что теперь меня заметили.

— Сука… — зло прошептал один из разбойников, с ужасом глядя на корчившегося Сверре, который всё ещё хрипел, но уже был больше мёртв, чем жив. Он полностью развернулся ко мне, выхватывая боевой топор.

Глава 10. Иво из клана Блэкторн. Замкнутый круг

Иво из клана Блэкторн.

Женщина.

Дан был женщиной, и Иво не мог поверить, что это происходило на самом деле.

Но это действительно было так, и это объясняло всё.

Его… её слабость, неспособность отрастить бороду, тот факт, что она выдыхалась намного раньше. Меч, который она использовала, был почти женским. Её не выводило из себя то, что её бесконечно называли сопляком, доходягой, коротышкой.

Как он мог быть таким слепым? Как не заметил, что мужчины так не двигаются, так не смотрят?

Именно это напрягло его в первый раз — то, как он… нет, как она разглядывала его. Единственная из толпы рослых мужчин, которых они захватили по пути в Айсварию. Мужчины не смотрят на других мужчин так, а Дан смотрела, изучала, совершенно бесстыдно.

Это взбесило его до невозможности, как и её наглое поведение.

А сейчас перед ним стоял не сопляк, а самая невероятная женщина, которую он мог бы себе представить.

Она была стихией, самой смертью, пламенем.

Он никогда не сможет забыть её стоящую прямо посреди огня, окружённую противниками, покрытую кровью, с закрытыми глазами, спокойную, невозмутимую, с обнажённой грудью, ожидающую следующего удара. Этот образ навсегда выжжен в его сознании.

Отродье Хеттра?

Нет, она была перерождением Горящей Гильдиры — той, что помогала воинам севера находить новые силы и второе дыхание в пылу битвы.

— Молчишь? — спросила Дан, усмехнувшись.

Он вновь поднял глаза с обнажённой упругой груди на её лицо.

Отблески безумного огня играли на лице девушки, подсвечивая нежную кожу, пухлые губы, длинные, бабские ресницы. Ручейки чужой крови стекали с подбородка на ключицы, частично скрытые волосами. Но даже эти запутанные пышные волосы не могли укрыть вылепленные плечи — небольшие, но сильные, с заметно развитыми мускулами.

Иво не был уверен, понимает ли он, что она говорит. В этот момент, несмотря на свои ранения, больше всего на свете он хотел вырвать нож из её рук, повалить её на пол, там, где рядом бушевал пожар, где лежали тела мёртвых разбойников, и предаться короткой, животной, страшной страсти.

Отмечая, что они живы, что они — мужчина и женщина, идеально подходящие друг другу, разгорячённые боем. Не зная, что ждёт впереди, но находя короткое, болезненное, безумное утешение в телах друг друга. Он хотел кусать, метить, царапать каждый уголок её тела, позволять ей делать то же с ним, и он не был уверен, что это желание нормально.

Может, она и правда была перерождением Горящей Гильдиры, и именно из-за этого он испытывал столь нечеловеческие эмоции.

Он не чувствовал боли от своих ран. Ему хотелось жить, биться, выгрызать свой шанс. Хотелось эту женщину.

— Я спрашиваю тебя в последний раз, — в её тёмных глазах появилась жёсткость и решимость, словно она уже приняла решение. — Назови хоть одну причину, по которой я должна оставить тебя в живых.

Иво услышал ее в этот раз, хоть и не хотел никаких разговоров. Неужели она, покрытая кровью, совершенно не смущающаяся своей обнажённой груди, не чувствует того же, что и он, после этой битвы?

Видимо, нет.

Потому что он ранен? Потому что связан?

— Потому что я не выдам твой секрет остальным, — хрипло сказал он, провожая взглядом струйки крови, что терялись между её грудей, с вызывающе торчащими сосками.

— Потому что я помогу тебе стать свободной, Воин Севера.

Она молчала, словно обдумывая его слова, пока пожар вокруг них распространялся всё дальше. Иво слышал отчаянные крики людей внизу, что пытались потушить огонь. Наверное, именно поэтому их до сих пор никто не нашёл.

— Поклянись, — наконец с вызовом произнесла она. — Поклянись, что сделаешь всё, чтобы я была свободной, и не раскроешь моего секрета, в обмен на то, что я спасу твою жизнь.

От её голоса он вновь почувствовал эту жгучую жажду разделить с ней страсть прямо сейчас, пока они оба горели, пока оба были живы. Ему казалось, если он не утолит эту жажду, он не сможет жить. Но, похоже, её куда больше заботила собственная свобода.

— Клянусь, — впиваясь в неё глазами, произнёс он.

— Обернись, — приказала она, и Иво подчинился. Он сделал бы для неё всё в этот момент.

Херсир не волновался о том, что она может убить его — Дан видела в нём Воина Севера и не нападёт на него со спины.

Через мгновение он почувствовал, что может шевелить руками, и с приятной болью наконец вытянул их вперёд, делая лёгкие круговые движения локтями. Развернувшись, он вновь уставился на Дан — она стояла прямо перед ним, и, в отличие от него, её руки были закованы в кандалы.

Сладкая, почти извращённая мысль мелькнула в его сознании: он мог бы легко схватить её, повалить на пол и поступить так, как поступали захватчики прошлого в безумии битвы.

— Хватит пялиться, — приказала она, вскинув подбородок и отвернувшись. Не потому, что не выдержала его взгляда, а потому, что стала озираться, явно что-то ища.

Иво не собирался переставать. Он жадно разглядывал её ноги в обгоревших брюках, не веря, что мог быть настолько слеп, чтобы не заметить, что это были женские ноги.
Дан, тем временем, похоже, нашла то, что искала, и пинками перевернула одно из множества тел, совершенно не торопясь покинуть горящую комнату.

— Помоги мне, — она указала на тело мужчины, и Иво бесшумно приблизился, хотя и не без труда — одну ногу ему пришлось почти волочить.

— Чего ты хочешь?

— Его рубашку, — она показала на торс мертвеца скованными руками.

— И как ты собираешься надеть её с такими руками? — он склонил голову, изучая сердитую Дан, которая только сейчас, видимо, осознала, что не всё так просто.

Сжав губы, она недовольно выдохнула, снова перевернула тело и стянула с него плащ. Ножом вспорола середину ткани.

Иво не вмешивался, продолжая пялиться, но её это не заботило. Дан просунула голову в разрез, оставив плащ болтаться спереди и сзади, а затем подпоясала его поясом, снятым с другого разбойника. Теперь её грудь была скрыта, и это вернуло его в чувства. Но только немного.