Личный аптекарь императора. Том 7

Глава 1

При виде голубого дымка генерал Винокуров отпрянул и, вытащив из кармана темно-зелёного кителя носовой платок, приложил его к носу.

Я же подошёл к задержанному и поднёс пробирку к его носу, чтобы зелье не поздействовало на остальных.

— Чем вы тут окуривать меня вздумали⁈ — возмущенно выпалил мужчина и дёрнулся, но бойцы держали его крепко.

— Альберт, вы же сами сказали, что мы можем делать всё что угодно, но вы своих не сдадите, — спокойным голосом сказал Демидов и, облокотившись о стол, подался вперед. — Можете присесть на этот стул, если ещё не насиделись в камере.

Он указал на табурет с облупившейся краской, стоящий в углу, и продолжил.

— Хотя трудно назвать камерой помещение, которое больше напоминает гостиничный номер. Вы готовы со мной поговорить?

— Нет. Не готов. Мой ответ прежний — я ничего не скажу. А сами вы ничего не узнаете, — глухо проговорил Онуфриев и зло поджал губы.

Роман Дмитриевич вопросительно уставился на меня. Я еле заметно кивнул и закрыл пробирку. Зелье уже начало работать.

— Скажите, Альберт, каково это — продаться за бесценок? — Демидов откинулся на спинку кресла и принялся крутить в руках ручку.

— Не за бесценок. Мне хорошо заплатили.

— Да? Хм, а раньше вы говорили, что никто ничего вам не платил. Так, и сколько же вы получили за то, что поддерживаете преступную организацию заговорщиков?

— Двести тысяч, — ответил он и ошарашенно вытаращился, явно сам не понимая, почему говорит правду.

— Кто вам заплатил эти деньги?

— Гусаев, — ответил он, но тут же спохватился. — Ой! Чего это я? Я сам не знаю, что говорю!

— Вы говорите правду, — улыбнулся я.

В это время Демидов сделал запись в своём блокноте и уточнил.

— Про какого Гусаева идёт речь? Уж не тот ли Гусаев, который глава имперской палаты мастеров?

— Н… н… н… Да!

Я усмехнулся, наблюдая за безуспешной попыткой обмануть. Он несколько раз порывался сказать «нет», но из этого ничего не вышло.

— Неожиданно, — признался Демидов, задумчиво нахмурив брови. — Кто ещё замешан в заговоре?

Вместо ответа Онуфриев снова попытался вырваться и даже поджал ноги, чтобы бойцы не смогли его удержать, но крепкая затрещина привела его в чувство.

— Что происходит? Что со мной происходит? — жалобно протянул мужчина, но тут его взгляд остановился на пробирке, которую я держал в руках. — Это ещё что такое? Вы чем меня окурили? Вы нарушаете мои права! Вы травите меня, сволочи!

Боец, что держал его левую руку, размахнулся и влепил такую крепкую затрещину, что Онуфриев вскрикнул и снова опустил ноги. Затем его подвели к табуретке и грубо усадили на неё.

— Вы у меня все попляшете. Вы у меня за всё ответите. Я найду на вас управу, — зло прошипел он, опасливо поглядывая на суровых магов.

— Альберт, не отвлекайтесь. Мы только начали, — подал голос Демидов. — Я задал вам вопрос: кто ещё замешан в заговоре?

— Щеглов из почтамта и Леонов — его заместитель, — нехотя проговорил он и весь сжался. В его глазах читался ужас. — Меня убьют. Меня точно убьют.

— Какова была ваша роль? — продолжал Роман Дмитриевич.

В отличие от Онуфриева, он становился всё веселее и активнее.

— Я всего лишь должен был заказать листовки и оплатить их, — упавшим голосом ответил задержанный.

Он больше не сопротивлялся правде, которая так и лилась из него.

— Почему именно вы?

— Потому что их опасно заказывать здесь. Я, как посол, обладаю неприкосновенностью, поэтому могу перевозить через границу всё, что угодно. Листовки были изготовлены в Османской империи и привезены сюда в трех больших чемоданах… Я сам это сделал.

— Что на тех листовках?

Онуфриев рухнул на колени, принялся биться головой о пол и выкрикивать:

— Не скажу! Больше ничего не скажу! Не скажу!

Винокуров поднялся с места и двинулся к нему.

— Как же мне надоел этот клоун! — грозно взревел он, схватил его за шкирку и вновь усадил на табурет. — Отвечай, скотина! Иначе собственными руками придушу!

Мы с Демидовым переглянулись. Это была не просто угроза. Генерал точно не врал.

Винокуров схватил Онуфриева за горло и, побагровев, выпалил ему в лицо.

— Как вы мне все осточертели, твари! Сколько дней я здесь с вами мучаюсь вместо того, чтобы наслаждаться обществом Марго! Отвечай, что было на тех чёртовых листовках⁈

— Вы меня задушите, — еле слышно прохрипел Онуфриев и попытался отцепить пальцы генерала, но где там.

Со стороны он напоминал тигра, вцепившегося в порося.

— Богдан Филиппович, он нам нужен живым, — предостерегающе проговорил Демидов и поднялся с места, чтобы вмешаться, но генерал сам понял, что переборщил, поэтому отпустил Онуфриева, продолжительно выдохнул и вернулся на своё место.

На его лбу выступили капли пота, щеки пылали пунцовым. Со сдержанностью явные проблемы. Хотя его можно понять. Уж слишком был самоуверен Онуфриев, когда его только привели сюда. Чувствовал свою силу и был уверен, что подельники его вытащат. Но наверняка после того, как открыл рот и начал их сдавать, понял, что подписал себе смертный приговор. А генералу просто надоело нянчиться с этим холуем.

— Альберт, отвечайте на вопрос, — спокойным голосом велел Демидов, когда мужчина отдышался.

— Там было написано, — с придыханием ответил он, потирая шею. — «Император забыл, что его народ — источник истинной силы. Земля и богатства принадлежат всем, а не избранным. Сбросим оковы рабства и страха, и сметём старую власть».

Говорил он тихо, но я расслышал каждое слово.

— Кому предназначались эти листовки? — напрягся Демидов.

— Жителям пяти крупных городов. Это только первая партия. Я должен был привезти ещё несколько чемоданов листовок.

Демидов больше не выглядел довольным. Скорее, наоборот. Он заметно забеспокоился.

— Для чего вы готовили восстание?

— Я не готовил ничего. Моя задача — заказать и перевезти через границу листовки. Я за это получил деньги. Всё, — он с опаской посмотрел на генерала.

Явно боялся его сильнее остальных.

— Саша, твоей сыворотки надолго хватит? — озадаченно спросил Демидов и взглянул на пробирку, в которой зелья оставалось лишь на дне.

— На десять минут, — ответил я, мысленно прикинув оставшееся время действия.

Демидов махнул рукой своим бойцам.

— Уведите его в камеру и поезжайте за Щегловым и его заместителем Леоновым… Нам предстоит длинная ночь, — он потёр уставшие глаза.

— Пока твои люди привозят следующих, может отпустим Сашу? — спросил Винокуров. — Поздно уже. Родные ждут.

— Да-да, конечно. Проводи Сашу до выхода.

Я поднялся и протянул пробирку с остатками сыворотки «Правды» Демидову.

— Саша, я поражён твоим…как ты её называешь? — он двумя пальцами аккуратно взял пробирку.

— Сыворотка «Правды».

— Точно! Сыворотка «Правды», — он заглянул внутрь. — А ты можешь сделать целую партию этой сыворотки? Я хорошо заплачу. Очень хорошо заплачу, — понизив голос проговорил он. — Только об этом никто не должен знать.

— Могу. Когда нужно? — уточнил я и взглянул на часы. Почти полночь.

— Чем быстрее, тем лучше. Но мне бы не хотелось злоупотреблять твоими способностями и торопить. Если сделаешь в течение недели, я буду очень благодарен. Назови цену.

Я задумался. Если это был не Демидов, я бы тут же озвучил довольно крупную сумму — космическую сумму, ведь аналогов сыворотки в этом мире не существует. Но Романа Дмитриевича я уже считал если не другом, то хорошим знакомым. Знакомым, на которого можно положиться, и кому я доверял.

— Я сделаю десять пробирок и каждая будет стоить две тысячи рублей. Устроит? — спросил я, после того как прикинул в уме на какую сумму мне нужно закупить ингредиентов.

— Конечно, устроит! — обрадовался Демидов. — Как только будет готово — позвони мне. Отправлю кого-нибудь из своих бойцов.

Мы попрощались, и Винокуров пошёл меня провожать.

— Саша, с тобой приятно иметь дело, — генерал протянул мне руку. — Когда окончишь академию, я с радостью возьму тебя к себе. Такие аптекари на вес золота.

— Спасибо, Богдан Филиппович, но я всё-таки аптекарь, а не боевой маг, поэтому буду двигаться в этом направлении. Но я благодарен вам за предложение.

— Ну бывай. Езжай осторожно… а то твой дед мне голову отвернёт, — добавил он и хохотнул.

Дома меня ждали дед. Мы прошли на кухню, где я нашёл сырную нарезку и рыбник. Пока я ел, старик Филатов молчал, но как только я с довольным видом откинулся на спинку стула, забросал вопросами.

Я не стал ничего скрывать и рассказал обо всём, что там происходило. Правда, о признании Онуфриева рассказал лишь вскользь. Всё-таки тайна следствия.

— Вот так-так, — задумчиво постучал он пальцем по столу. — Видел я этого Онуфриева пару раз на торжественных приёмах. Мне он всегда казался скользким типом. Но тогда он был только одним из помощников министра иностранных дел, а не послом. Дослужился до посла, и вместо того, чтобы верой и правдой защищать наших на той стороне границы, начал мутным делом заниматься. У-у-у, паскуда, — он сжал кулак и потряс им.

— Всё ради денег, — пожал я плечами.

— Верно-верно, продать родину за три целковых, — он сокрушенно покачал головой. — Какой позор.

— Двести тысяч, — напомнил я.

— Какая разница, — махнул рукой дед. — Родина бесценна. Сколько бы не заплатили, всё равно это копейки. Надеюсь, его посадят надолго.

Мы поднялись наверх и разошлись по своим комнатам.

На следующий день я проснулся в приподнятом настроении. Яркое, но уже холодное солнце светило в окно. Птицы щебетали на облетевшем кусте.

За завтраком меня снова атаковали вопросами, и на этот раз Дима с Лидой. Они были очень обеспокоены тем, что Демидову срочно понадобилось видеть меня. Пришлось всё им рассказать. М-да уж, в этой семье ничего не останется незамеченным. Всё им расскажи.

— Ты прям большая шишка, — прыснула Настя. — Сам генерал за тобой приехал. Может, скоро ты к императору на ужин будешь ездить?

— Буду, конечно. Правда, говорят, что там скучно, но я могу и потерпеть ради запеченных перепелов и вкусного вина, — ответил я.

— П-ф-ф-ф, вообще-то я пошутила, — показала мне язык.

— А я нет. Так и будет. Вот увидишь, — я многозначительно посмотрел на неё, но сестра лишь закатила глаза. Затем поцеловала Лиду в щеку и, прихватив учебную сумку, поспешила к выходу, где её уже ждал личный телохранитель.

— Интересно, что же такого они выясняют? О каком заговоре речь? Неужели против нашего государя что-то задумали? — спросил дед, задумчиво размешивая сахар в кофе.

— Мне пора, — я встал из-за стола и направился к двери.

Такие подробности родным точно не надо знать. Это тот самый случай, когда здесь говорят: меньше знаешь — лучше спишь.

В академии сегодня, к радости Сени, были занятия только по подготовке к турниру. Если честно, мне они казались скучными. Все это я воспринимал не более чем детскую забаву: найти нужный ингредиент, определить траву, сделать пустяшное лекарство. Короче, скука смертная. Уж лучше послушать лекцию по истории государства или помочь Щавелю в оранжерее.

После четвёртой пары, когда я вновь выполнил раньше всех задания декана, он объявил.

— Мы уже начали отбор в группу, которая будет участвовать в турнире, — Клавдий Тихомирович обвёл нас взглядом и продолжил с довольным видом. — Могу вас поздравить: в вашей группе есть тот, кто заслуживает участия в турнире. Во-первых, это очень почётно. Во-вторых, на время прохождения турнира этот маг будет освобождён от всех занятий. В-третьих, после прохождения каждого тура участник будет получать персональное вознаграждение от академии. Это небольшие деньги, но студенту каждый рубль дорог. Ведь так? — он добродушно улыбнулся.

— А сколько будут платить? — осторожно спросил Семен.

— Если честно, то я не знаю. Но ректор уже дал распоряжение выделить деньги из бюджета.

— Кто будет участвовать в турнире? — Аурика, как отличница, подняла руку, прежде чем спросить, и с такой надеждой посмотрела на Клавдия Тихомировича, что ему стало неловко.

Он явно выбрал не её, но как об этом сказать, если на тебя смотрят как на божество?

— Я намерено взвалил на себя занятия по подготовке к турниру, чтобы воочию увидеть ваши возможности. И в итоге выбрал того, кто на голову выше всех остальных. Это Александр Филатов.

Вся группа молча повернулась ко мне.

— Всем привет, — поднял я руку, чтобы разбавить тягостную тишину и разрядить обстановку.

— Справедливо, — наконец сказал Сеня. — Саша сильный и талантливый аптекарь. Лучше, чем он, никто не выступит на турнире.

— А я против! — вперёд вышел Харитонов.

Ага, кулаки сжаты, буравит меня взглядом и играет желваками. Бесится. Смешной такой, будто в песочнице лопатку отобрали.

— Илья, это не голосование. Я уже принял решение, — строго проговорил декан и двинулся к выходу.

Харитонов подошёл ко мне вплотную и процедил сквозь зубы.

— Ты слишком много о себе возомнил, Филатов. Похоже, пришла пора проучить тебя.

— Остынь, Илья, — Сеня попытался влезть между нами, но тут Харитонов размахнулся и хотел ударить моего друга кулаком в лицо, но я вовремя среагировал. Перехватив его руку, я заломил её назад и нажал посильнее. Харитонов засопел от боли.

— Отпусти, придурок, — процедил он, с ненавистью взглянув на меня.

— Если ты ещё раз поднимешь руку на Семёна, то будешь лечиться очень долго. Это я тебе обещаю, — пригрозил я и оттолкнул его.

— Ты за всё ответишь, филатовское отродье, — бросил он через плечо и выбежал из лаборатории.

Хм, где-то я такое уже слышал… А-а-а, наверное от врагов, которые уже получили по заслугам. Ну, Харитонова ждёт точно такая же судьба.

— Пойдём выпьем чего-нибудь, — предложил Сеня. — В горле пересохло. Я всегда так волнуюсь в лаборатории.

— Почему?

— Сам не знаю. Ощущение, будто захожу в святилище.

Я сразу вспомнил себя. В юности испытывал то же самое, когда заходил в отцовскую лабораторию. Там всегда что-то кипело, шипело, парило и взрывалось. А от эфиров, летающих вокруг, щипало глаза и закладывало нос.

В столовой почти никого не было. Обеденное время уже прошло. Мы взяли по стакану клюквенного морса и по эклеру с белковым кремом. Все же пирожные здесь отменные!

Как только мы сели за стол, Сеня кивнул в сторону двери и еле слышно сказал:

— Ты только посмотри, кто пришёл.

Я не стал оборачиваться, так как сразу понял, про кого он говорит, учуяв эфир. Харитонов со своим верным дружком Максимом Филатовым, который обычно вёл себя тише воды.

— Ого, сладкая парочка тоже здесь! — воскликнул Харитонов. — Пришли Сёмочке слёзки утирать?

— Заткнись, Харитонов. Или тебе мало было? — огрызнулся Сеня.

Я же продолжал как ни в чём не бывало есть свой эклер. Вот ведь вкуснятина! Прям не оторваться.

Харитонов и Максим подошли к нашему столу.

— Слышь, Филатов, ты что за услуги оказываешь декану, раз он тебя так любит? — презрительно скривив губы, спросил Илья и навис надо мной.

Мне хватило бы одного не сильного удара, чтобы на ближайшие полчаса он вообще забыл о нашем существовании, но я не хотел ещё больше усугублять ситуацию. Понимаю, уязвлённое самолюбие и тому подобное. Сам такой был по молодости. Но сейчас совсем другое дело. Меня трудно вывести из себя, и на провокации я не ведусь.

— Очень вкусно. Там еще осталось, рекомендую, — проговорил я и отодвинул пустую тарелку.

— Ты типа самый умный? Посмотрим, что ты скажешь, если тронуть твою подружку, — с этими словами Максим Филатов резко дёрнул стул, на котором сидел Сеня, и тот с грохотом свалился на пол, увлекая за собой скатерть. Стаканы с морсом чуть не опрокинулись. Я едва успел перехватить их.

Ну что ж, пришлось подняться и шугануть этих балбесов. Харитонов получил по шее, а за Филатовым пришлось побегать. Он оказался довольно труслив.

С охами и вскриками они рванули прочь из столовой. Мы с Сеней решили допить морс и разойтись по домам, но едва я поднёс стакан ко рту, как почувствовал едкий эфир сильнодействующего яда. Такое средство может вызвать судороги и онемение, а в больших концентрациях и при длительном приёме смерть.

Кроме этого, на стакане остался эфир Харитонова. Наверняка он подлил мне что-то, когда я гонялся за Максимом. Ну всё, у меня закончилось терпение. Берегись, Харитонов! Ты перешёл все границы!

Я проверил морс Сени — чисто. Тогда вылил свой в раковину и, взяв след, пошёл на поиски моего неудавшегося отравителя.