Летняя тьма

Юсукэ Киши

Из нового мира

Перевод: Kuromiya Ren

Часть 2: Летняя тьма

1

После часа ходьбы наши изначально легкие рюкзаки стали казаться все тяжелее, и создавалось ощущение, что мы запихали в них камни. Мы так замедлились, что едва продвигались вперед.

С тех пор, как мы попали в академию, мы во многом полагались на проклятую силу, так что не тренировали тела. Более того, с отнятыми силами мы ощущали себя еще слабее и беспомощнее.

Порой Риджин слезал со своего сидения в форме лотоса и смотрел на наш черепаший прогресс с презрением и раздражением на лице, но молчал. Наверное, думал, что с нами бесполезно говорить.

Сидение в форме лотоса парило в двух метрах над землей. Риджин сидел на нем, скрестив ноги, будто медитировал. Мы плелись в тридцати метрах за ним, смотрели на него вверху, будто находились на дне пруда.

— Это настоящая левитация, — прошептал Шун, словно пытался подавить эмоции.

Даже взрослые, окончившие академию, не всегда умели это делать. И, по сравнению с нашим управлением каноэ на воде, это было другим уровнем.

— Я понимаю, как заставить что-то парить, пока ты на нем сидишь. Но какой образ помогает ему двигаться сквозь воздух?

На первых уроках магии мы учились двигать предметы. Чтобы двигать себя в воздухе, нужно было сосредоточиться на фиксированной точке вокруг себя, что было намного сложнее. Такие люди, как Рюдзин, прошедшие расширенное обучение, наверное, представляли фиксированной точкой себя, а мир протекал вокруг них.

— Уже не важно, что он представляет, да? — с горечью сказал Сатору. — Мы все равно не сможем больше использовать проклятую силу.

Мы притихли. Мамору, который все это время был на грани слез, расплакался. Мария всхлипнула.

— Это не так. Не говори так! — я хмуро посмотрела на Сатору. — Мы сможем снова ее использовать.

— Откуда ты знаешь? — Сатору посмотрел на нее с необычной яростью.

— Мы не потеряли силы, они просто временно запечатаны.

— Думаешь, они уберут печать? — Сатору склонился ко мне с угрозой в голосе. — Помнишь, что сказал поддельный миноширо? Мы — «гнилые яблоки», которые знают слишком много. Нас вскоре уберут.

— Это… — я ничего не могла сказать.

— Разве это не странно, Саки? — прошептал Шун тише, чем Сатору, повернувшись.

— Что странно?

— Этот Риджин. Он уже какое-то время странно себя ведет.

Я пригляделась к нему.

— Не вижу ничего странного. Разве он не всегда был таким? — буркнул Сатору, едва взглянув на Риджина.

— Погодите… он выглядит странно.

До этого я думала только о наших проблемах и не замечала этого, но Риджин вел себя странно. Движение его тела, пока он сидел, было ненормальным. Он сидел в позе медитации, так что должен был дышать животом, но его плечи заметно вздымались. Но его затылке блестел слой пота.

— Может, он болен? — сказал Шун.

— Нам-то что? С чего нам переживать за него? — возмутился Сатору.

— Нет… я просто так и думал, — Шун, казалось, подтвердил свои подозрения.

— Ты о чем?

— Проклятие ложного миноширо.

Сатору фыркнул.

— Я же говорил, что это ложь? Это просто слух.

— Похоже, это не совсем ложь. Помнишь, как ложный миноширо сгорел? — спросил у меня Шун.

— Да, конечно.

— На миг было видно парящего сверху человека, да? Мать с ребенком на руках.

— И что?

— Думаю, этим обликом он защищался от людей.

— И я так подумала.

— Когда я увидел это, мне стало плохо. И вам тоже, да, ребята? А Риджин напал на ложного миноширо, так что ему досталось сильнее. Огонь погас, скорее всего, потому что он потерял концентрацию.

— То есть… то ощущение — эффект? — я все еще не до конца его понимала.

— Это отдача, о которой говорил ложный миноширо.

Я охнула. Почему я не поняла его раньше?

— Когда ложный миноширо показывает картинку, ему хватает мига замешательства врага, чтобы сбежать. Но людям даже мига хватает, чтобы запустилась отдача. Но, раз они нападают не на настоящего человека, это не убивает их мгновенно…

Меня потрясала глубина анализа Шуна. На этом можно было строить исследования, как проклятие ложного миноширо — картинки, которые он показывал — влияло на отдачу из-за смерти. При виде того изображения, даже если это иллюзия, мысль, что ты совершаешь ужасный проступок, вредишь другому человеку, застревает в подсознании. Месяц или два спустя, когда контроль над разумом слабеет, воспоминание может всплыть и добить реакцией на смерть.

— Так он умрет через месяц? — с насмешкой спросил Сатору. — За то, что навредил собственности библиотеки?

— …может, даже раньше, — задумчиво сказал Шун, глядя на Риджина.

— Разве это не к лучшему? Если он умрет, не сможет выдать то, что мы сделали, — ответил Сатору.

— Не говори ерунды! — прошипела я. — Никто из нас не может использовать проклятую силу, да? Если он умрет и бросит нас тут, как мы вернемся домой?

Хоть это были мои слова, при виде страха в их глазах я тоже поежилась. Я снова поняла, как беспомощны мы были.

Но в Храме чистоты нас вряд ли примут тепло, как и говорил Сатору. Как ни крути, а от нас, скорее всего, избавятся. Хотя, если попытаться сбежать в такой ситуации, можно было оказаться в ситуации еще хуже. Выход из ситуации был только один.

Прошло два часа. Мы шагали все медленнее, пока не показалось, что улитка может обогнать нас. Я сомневалась, что мы вообще доберемся до Храма чистоты.

Слева в кустах раздался шум.

Риджин обернулся. Листья и ветки взлетели в воздух.

Его укрытие пропало, и существо стало видно.

— Бакэ-недзуми, — прошептал Шун.

Я вспомнила тот день, когда мы видели двух бакэ-недзуми, чуть не утонувших в канале. Этот был почти в два раза больше. Может, ростом с меня. Он, казалось, еще не понял, что произошло, нюхал воздух сморщенным носом.

— Но этот выглядит по-другому.

Я была согласна с Марией. На его спине висели лук и стрелы, а на нем самом была будто кожаная броня. Но не только это было странным. Что-то еще было не таким.

— Что с ним? Он так нагло себя ведет.

Сатору верно подметил. Те бакэ-недзуми, которых мы спасли, были вежливыми, почти пресмыкались, даже к детям. Но этот не выказывал страха, пока стоял перед сидением-лотосом Риджина.

Вдруг бакэ-недзуми повернулся и стал кричать;

— Га-га-гха! Гр-р-р-р. Чи-чи-чи-чи!

Дальше произошло невероятное. Он вытащил стрелу и направил ее на Риджина, зло глядя на него красными глазками.

Тут же лук и стрелу охватил белый огонь. Бакэ-недзуми бросил их с криком и попытался бежать, но Риджин поймал его проклятой силой и потащил к себе, пока он кричал и отбивался.

— Жалкая тварь, ты посмел поднять на меня руку? — холодно сказал Риджин, пока бакэ-недзуми издавал непонятные звуки.

Шляпу бакэ-недзуми в форме конуса сдуло.

— Метки нет? Откуда ты?

Бакэ-недзуми оскалил желтые зубы и грозно зарычал. Он не понимал слов.

— В Японии нет диких колоний. Видимо, ты из других земель, — пробормотал Риджин.

Как мы делали с тигровыми крабами, он повернул бакэ-недзуми, разглядывая его. И он повернул существо еще раз, удерживая его голову на месте. Бакэ-недзуми издал вопль и обмяк, когда его шея сломалась.

Риджин повернулся к нам. Труп бакэ-недзуми упал на землю.

— Похоже, виды с других земель как-то пробрались на нашу территорию. Раз я должен привести вас в храм целыми, это усложнит задачу, — Риджин скривился. — Так что вы должны помогать. Конечно, насколько можете.

Тихий звук, Сатору вздрогнул и обернулся. Паника на его лице выводила меня.

— Если будешь оборачиваться каждые десять секунд, почему не идти спиной вперед?

— О чем ты? Как ты можешь идти без тревоги? Как я и говорил, ты ничего не понимаешь, — выпалил Сатору.

— Посмотри на Шуна и Марию. Они идут впереди и не боятся как ты.

— Дура! Ты не понимаешь. Последний в строю в опасности! — Сатору побагровел от гнева. — Не заметила, что тот бакэ-недзуми звал кого-то? Его союзники могут быть близко.

— Я это знаю.

— Разве они не решат отомстить? Если так, то они не станут нападать спереди, потому что их увидят.

Я не хотела этого признавать, но в его словах был смысл.

Я не хотела признавать не потому, что не хотела проигрывать в споре Сатору. Риджин должен был понимать, что опаснее всего идти последнему. Иначе говоря, он думал, что Шуна и Марию стоило защищать, а меня и Сатору можно было принести в жертву.

Но, если судить по этой теории, больше всего он ценил того, с кем обошелся наиболее жестоко — Мамору.

Мамору сидел на лотосе. Делая вид, что он оглядывает окрестности, Риджин поднял его выше, чем раньше, почти в трех метрах над землей. Но всем было очевидно, что он использовал Мамору как приманку.

Риджин шагал за ним, его внимательный соколиный взгляд смотрел по сторонам. Он обильно потел после поступка ложного миноширо, но после убийства бакэ-недзуми было еще хуже.

— Там что-то есть! — закричал Мамору с лотоса.

— Стоять! — приказал Риджин.

Мы остановились, с тревогой озираясь.

— Что ты видишь?

— Не пойму точно, но что-то… движется. В сотне миль впереди, — ответил Мамору, его губа дрожала.

Риджин задумался.

— Почему он медлит? — спросила я у Сатору.

Сатору облизнул губы.

— Если бакэ-недзуми в засаде, и мы пойдем дальше, то они смогут попасть по нам стрелами, — спокойно объяснил он. — Сколько бы силы ни было у священника, он все еще человек. Он все еще уязвим для неожиданных атак врага, потому к такой ситуации лучше подходить с осторожностью.

Даже с огромной мощью проклятой силы можно было погибнуть от выстрела. Эта мысль отрезвляла.

Но, если все так продолжится, лучше бы наши силы были доступны нам. Уверена, Риджин тоже жалел, что они были запечатаны. Я надеялась, что он решит убрать печать с наших сил, но нам так не повезло.

— Мамору Ито, — Риджин посмотрел на парящий лотос. — Слушай. Там есть бакэ-недзуми? Присмотрись. Не бойся. Я защищу тебя проклятой силой. Ни одна стрела тебя не тронет.

Мамору побелел, когда понял, что вот-вот произойдет.

— Н-нет… стойте!

Остальные затаили дыхание, лотос полетел вперед, где могли прятаться бакэ-недзуми, и остановился. Лотос два раза повернулся по кругу. Мы встревожено ждали, но ничего не происходило. Наконец, Риджин вернул лотос и смерил Мамору тяжелым взглядом.

— Ну? Там были бакэ-недзуми?

— Не знаю, — лицо Мамору было бескровным, он дрожал как маленький испуганный зверек. — Я… ничего не увидел.

— Разве ты не говорил, что что-то двигалось?

— Я ничего не увидел сейчас. Может, до этого я ошибся.

Риджин кивнул, но не спешил идти вперед. Он не только умело использовал проклятую силу, но и был осторожным. Он подумал немного и посмотрел наверх.

— Ты сказал, что видел движение где-то там, — Риджин указал.

Мамору безмолвно кивнул.

— Тогда чистка.

Раздался гул, и земля чуть впереди нас стала двигаться. Деревья падали одно за другим. Земля вздымалась, словно там двигалась большая извивающаяся змея из камней и земли.

Не прошло и пяти минут, и красивая зеленая роща оказалась под горой земли.

Мы так и не узнали, прятались ли там бакэ-недзуми, но это и не имело значения.

Теперь мы шли еще медленнее.

Ясное дело, мы побаивались места, которое «очистил» Риджин. Выглядело так, словно разрушитель Шива решил через него обрушить наказание на мирную природу, оставив после себя смерть и страх. Какими бы ни были бакэ-недзуми из других земель, им должно хватить ума не нападать на нас.

Но этот результат не был выгодным ни для одной из сторон. Бакэ-недзуми не могли напасть прямо, ведь путь был перекрыт, но и мы лишились короткого прохода, по которому можно было добраться до Храма чистоты до заката.

Мы вообще двигались только из-за того, что тут появились бакэ-недзуми с других земель. Все запуталось и двигалось по кругу, как уроборос.

Когда мы прошли половину созданного холма, мы увидели первые ряды отряда бакэ-недзуми.

— А! Что это? — сказал Шун впереди нашей группы.

Мы забрались на вершину холма и увидели сотни силуэтов. Они били оружием, гонгами и прочими металлическими предметами, создавая оглушительный шум.

— Похоже, они готовы броситься сюда, — голос Марии почти стал визгом.

— Вам нет места в трех мирах. Вы существуете как звери только по милости Будды. Но вы глупо бросаете мне вызов, — мрачно сказал Риджин. — Хорошо, я изгоню вас.

«Нет, — подумала я. — Они не хотят биться с нами».

Если бы бакэ-недзуми хотели напасть, они бы набросились сзади. Но они этого не сделали, а пытались заставить их свернуть с пути, чтобы избежать конфликта. Я слушала, а их боевой клич звучал как болезненное подражание.

Порыв ветра пронесся мимо моих щек.

Я подняла голову и увидела, что Риджин создавал огромное торнадо.

В ответ бакэ-недзуми закричали громче.

В следующий миг все обломки из торнадо обрушились на холм. Бревна и камни быстро сдвинули ряды бакэ-недзуми.

На миг повисла тишина, а потом с криком ярости и страха они выпустили в нас стрелы.

Но стрелы не могли сравниться с ветром, который отбивал их в воздухе.

— Грязные вари… вы будете уничтожены, — сказал зловеще Риджин, его голос охрип.

— Хватит! — завизжала я, но никто меня не слышал.

Мой голос заглушал воющий ветер, который терзал, как нож по шелку. Или как высокий женский визг. Казалось, сотни крылатых демониц с косами поднимались из земли и бросались на бакэ-недзуми.

Было то видение правдой или нет, но бакэ-недзуми быстро падали.

Я узнала в этом косу из ветра. Сильный вихрь с вакуумом в центре вел себя как множество лезвий, терзающих жертву на клочки. Чтобы создать проклятой силой косу из ветра, нужно было четко представить движение воздуха, который был невидимым и бесформенным по природе, так что овладеть этой техникой было очень сложно.

Бакэ-недзуми были побеждены за мгновения.

Моя голова кружилась. Я видела брызги крови и ощущала ее отвратительный запах, хоть в реальности была слишком далеко для этого.

— Хорошо. Он это сделал… смотрите… там! Уходит! — Сатору взволнованно кричал рядом со мной, словно бойня была игрой.

— Ты дурак? Чего ты так радуешься? — резко сказала я.

Сатору тупо посмотрел на меня.

— Но… они наши враги… да?

— Они — не наши настоящие враги.

— Тогда кто враги?

Я не успела ответить, все закончилось. Геноцид во имя Будды, который исполнял священник, поклявшийся служить ему. Никто больше не стоял на холме.

— Ладно… идемте дальше, — приказал Риджин. Но его голос был сдавленным.

Мы с Сатору переглянулись.

Мы взбирались по холму, ужасную сцену стало видно лучше. Разорванные трупы, отрубленные головы и истерзанные конечности валялись кучами вокруг нас. Ржавого цвета кровь пропитала поверхности, выкрасила землю в черный, и запах жалил глаза и нос. Мухи вдруг появились, уже собирались над останками.

Впереди Шун и Мария замерли перед большой тучей мух.

Риджин понимал, что мы надеялись, что он избавится от мух. Но священник просто стоял, не двигаясь.

— Что происходит? — тихо спросил Сатору.

Силуэты. Издалека силуэты бакэ-недзуми ведь напоминали людей? Риджин уже был под проклятием ложного миноширо, и когда он убил бакэ-недзуми косой из ветра, его подсознание посчитало, что он напал на еще больше людей. Если так, в этот раз он мог погибнуть.

— Риджин, вы в порядке? — спросил Шун.

— …да. Не переживай, — ответил Риджин после паузы. Его взгляд был пустым, а слова звучали отстраненно.

Мы смотрели на Риджина, так что не заметили, как что-то ползло среди трупов, скрытое тучей мух.

— Ч-что это? — охнула Мария, обернувшись.

Незнакомый зверь.

Он был размером с собаку, покрытый длинной черной шерстью. Его тело было большим, но голова — ужасно маленькой, и она была так низко, что почти касалась земли, пока он двигался к нам.

— Взрывопес! — закричал сдавленно Мамору.

— О чем ты? Их не бывает, — заявил Сатору, не вспоминая о том, что недавно пытался убедить нас, что взрывопсы существуют.

— Но это точно он, — Мамору в этот раз решил отстоять свое мнение.

— Ты говоришь, что он раздуется как шар? Это так глупо…

Словно в ответ на слова Сатору, зверь вдруг стал вдвое больше.

— Ого. Он по-настоящему раздулся.

Я думала, что он раздувался от воздуха, но взрывопес смотрел на нас и становился шире.

— Все назад!

От слов Шуна мы побежали, стараясь убраться подальше от взрывопса.

— Что произойдет? — спросила я.

— Не знаю, — Шун был в восторге. — Но пока он ведет себя так, как говорил Сатору. Может, он будет раздуваться, пока не лопнет.

Взрывопес при этом стал еще больше.

— Зачем?

— Это угроза, — прошептал он.

— Угроза?

— Он пытается прогнать нас отсюда.

Взрывопес медленно подходил к Риджину, только он не стал убегать. Риджин не реагировал, а зверь раздулся еще шире. Теперь он был размером с толстую овцу.

Но почему Риджин не двигался? Я с любопытством посмотрела на него, но он стоял на месте, закрыв глаза. Может, он был ошеломлен.

Взрывопес замер на миг, тихо ждал, а потом вдруг стал в три раза больше. Его тело теперь было почти идеальным шаром, и белые лучи света сияли среди жесткой шерсти.

— Предупреждение…? О, нет, бежим! — заорал Шун.

Мы сорвались с места, бросились по холму изо всех сил. Другие бежали без оглядки, но любопытство все-таки заставило меня остановиться. Я обернулась и увидела, что взрывопес стал пугающего размера.

Риджин открыл глаза. Я не успела ничего сказать, взрывопес вспыхнул огнем.

Оглушительный рев, и сильный порыв ветра сбил нас.

Мы были в тридцати метрах от взрывопса. Будь мы на ровной земле, взрыв убил бы нас.

Я не хочу писать о том, что было дальше. Нам нужно было время, чтобы прийти в себя. А потом мы отправились к кратеру, оставленному взрывом.

Риджин был так близко к взрыву, что его тело теперь было неузнаваемой кучей. Мы не могли похоронить его проклятой силой, так что просто присыпали его землей. От этого простого задания меня тошнило.

— Саки, посмотри, — Шун вытащил что-то, глубоко погруженное в землю, и поднял.

— Что это? — я замешкалась, не взяла у него предмет.

Он протянул его ближе, чтобы я рассмотрела. Напоминало диск, окруженный шестью острыми шипами, похожими на перья, торчащими в стороны.

— Похоже на пропеллер водного колеса.

— Наверное, это часть позвоночника взрывопса.

— Позвоночник?

Сатору забрал предмет у Шуна и покрутил его в руках.

— Твердый, как камень. И тяжелый. Если таким ударит, сразу умрешь.

— Они такой формы, что, когда взрывопес умирает, они вылетают.

— Зачем?

— Чтобы убить противника.

Я огляделась, увидела много таких предметов, торчащих в земле. Мурашки пробежали по моим рукам. Я не знала, что взрывопес мог так навредить.

Сатору поднес кость к носу и понюхал.

— Что ты делаешь? — я представила запах крови и скривилась.

— Пахнет как фейерверки.

— О? Понял, — сказал Шун под нос. — Взрывопсы, наверное, хранят в телах серу и нитрат калия, чтобы сделать порох. От одного раздувания такой сильный взрыв не получится… И некоторые их кости служат огнивом, чтобы создать искру, что подожжет все.

— П-погоди. Звери могли стать взрывающимися самоубийцами?

Звери умели становиться больше, чтобы запугать врагов, но не взрывались, когда враг игнорировал предупреждения. Разве в этом был смысл?

— Да. Шун, ты так говорил раньше. Если взрывопсы будут и дальше взрываться, они вымрут.

— Так я думал. Но я вспомнил, что в древней книге по биологии был зверь, во многом похожий на взрывопса, — сказал он.

— Их много? — сказали мы с Сатору в унисон.

— Да, и я примерно представляю на том примере, какие взрывопсы.

— Что?

— О, серьезно? Так это надувной шар или пес? — пошутил Сатору.

Так мы справлялись с шоком.

— Хватит глупостей! — не выдержала Мария. — Вы хоть понимаете, в какой мы ситуации? Нас бросили посреди глуши, и мы не можем использовать силы…

Мы перестали улыбаться.

— Ты права, — сказал Шун после тяжелой тишины. — В любом случае, давайте пойдем туда, откуда пришли. Придется поспать под открытым небом.

— Эй! — нервно сказал Сатору, схватив Шуна за руку. Он кивнул на кратер.

Мы проследили за его взглядом и застыли.

Группа силуэтов стояла в сорока или пятидесяти метрах впереди. Они тихо смотрели на нас. Бакэ-недзуми.

— Что делать? — голос Марии дрожал.

— Разве не ясно? Иди в атаку, — ответил Сатору.

— В атаку? И как это сделать без проклятой силы? — парировала я.

— Они не знают, что у нас ее нет. Если побежим, откроем свою слабость, и они нападут.

— Но если нападем, нас поймают, — сказал Мамору тонким голосом.

— Да! Нужно бежать, — сказала Мария.

Я смотрела на бакэ-недзуми, ощущая уверенность.

— Они не хотят сражаться. Они хотят, чтобы мы ушли.

— Откуда ты знаешь? Если бы так было, они бы ушли первыми, — упрямо сказал Сатору.

— Там их норы.

Потому эта группа защищала норы, рискуя жизнями. Взрывопес мог тоже быть…

— Ладно, будем отступать медленно, — сказал Шун. Он возглавлял нас, когда возникала особая необходимость. — Не шумите, не провоцируйте их. Нам конец, если они подумают, что мы боимся.

Больше слов не требовалось. Мы уходили медленно и тихо. Вскоре стемнело, и каждый раз, когда я слышала хруст камней, на которые наступали, меня наполнял страх.

Бакэ-недзуми следили, пока мы пятились, но не спешили преследовать нас.

— Думаю, Саки была права. Они не хотят драться, — обрадовалась Мария.

— Рано пока делать выводы, — мрачно сказал Сатору. — Они могут выжидать, пока мы расслабимся, а потом напасть.

— Зачем ты так говоришь? — рявкнула я. — Тебе нравится, что они боятся нас?

— А мне говорить что-то глупое и веселое? — парировал Сатору.

— Сатору, наверное, прав, — вдруг сказал Шун.

— Почему?

— Саки угадала, что они не хотят сражаться там. Может, потому что там их норы. Но как только мы отойдем подальше, они могут сделать что угодно.

— Но… зачем нападать?

— Ты не видел, что сделал Риджин? Сколько бакэ-недзуми он убил? Они не успокоятся, убив только одного из нас.

Логика Сатору звучала мрачно.

— Но они могут думать, что у нас еще есть проклятая сила, да? Они не хотят, чтобы смертей было больше, — сказала Мария.

Шун покачал головой.

— Как и сказал Риджин, это звери из чужих земель. Они могли быть когда-то цивилизованными, но давно не общались с людьми. Помните первого, который тут появился? Он не знал о проклятой силе.

— Да, но разве они уже не должны были испугаться? — тихо сказала я, стараясь думать с их точки зрения.

— Да. Потому еще не напали на нас. Но они могут лишь отчасти верить в наши силы.

— Почему?

— Они, наверное, думают, что, если бы у них были такие силы, они бы давно нас убили.

Молчание было таким тяжелым, что было сложно дышать.

— Что они сделают? — спросил Сатору у Шуна.

— Как только мы отойдем от их нор, они попытаются ударить.

— А если мы не сможем дать отпор?

Молчание Шуна было достаточным ответом.

— Как нам понять, когда мы окажемся далеко от нор? — с тревогой спросила Мария.

— Не знаю точно, — Шун посмотрел на холм. — Самое опасное место, наверное, у подножия холма.

2

Мы шагали еще медленнее, чем раньше, и наступила ночь, пока мы добрались до подножия холма.

Меня покрывал гадкий холодный пот. Мои ладони были ледяными, наверное, от тревоги.

Бакэ-недзуми тихо шли за нами, но держались в стороне.

Судя по словам Шуна, принятие важных решений, типа начала войны, требовало поиска подходящего места. И в этом месте должны помогать и природа, и свои силы.

Например, представьте охотника с луком и стрелой, идущего за оленем. Олень бежит по лесу и оказывается на берегу реки, где шансы, что охотник попадет по нему, куда выше. С переменой пейзажа меняется атмосфера, свет, отражающийся от реки, помогает видеть, и охотник понимает, что может легко поймать оленя. Все эти факторы поддерживают его действия.

Пока что бакэ-недзуми вели себя как люди. Потому Шун предсказал, что они попробуют использовать окружение для своей выгоды. Если их норы были на вершине холма, то место, где соединялись холм и ровная земля, было бы логичной границей.

— Что нам делать? — спросила я у Шуна. Казалось, мы могли полагаться только на него.

— Выбора нет, только разделиться, когда мы дойдем до леса.

Если мы будем вместе, нас будет проще поймать. Если мы разделимся, нам будет непросто, но, как сказал Шун, других вариантов не было.

— Если они нападут из укрытия, просто бегите изо всех сил. Все кончится, если вас схватят, так что приберегите силы. Бегите как можно дальше, а потом спрячьтесь. Как только убедитесь, что опасность миновала, вернитесь на тропу, по которой мы сегодня шли. Встретимся там, где спрятаны каноэ.

Шансы, что мы там встретимся, казались низкими. Разве то, что мы разделялись, не означало, что кем-то придется пожертвовать, чтобы другие сбежали?

— А до того, как мы доберемся до леса? — Сатору поравнялся с Шуном.

Я понимала, о чем он.

Край леса был в пятидесяти метрах от подножия холма. Мы не могли спрятаться за деревьями или камнями, так что были легкими мишенями.

Мария всхлипнула. Я невольно осознала серьезность ситуации. Я обняла ее дрожащие плечи и прижалась лбом к ее лбу, пытаясь успокоить.

Вскоре обсуждение продолжилось приглушенными голосами.

Они говорили о намерениях врага. Они нападут тут? Или просто решат проверять, уйдем ли мы?

Если они нападут, нам придется бежать в лес как можно быстрее. Мы сразу раскроем, что у нас нет проклятой силы. Побег точно заставит их нападать. Тогда шанс, что все мы выживем, был ужасно маленьким.

Но если мы поверим, что они не нападут, и ошибемся, нас никто не сможет спасти.

— Придется идти туда и следить за их реакцией, — слова Шуна звучали с долей вызова.

— И кто это определит? — сказал Сатору.

— Все жизни на кону, — вздохнул Шун.

— Давайте проголосуем.

Земля у подножия холма была неровной. Сгущающаяся тьма размывала силуэты, прикрывая все тенями. Мы пересекли границу и пошли по открытому полю, не зная, полетят ли в нас стрелы.

Я дышала быстро. Пульс гремел в висках.

Хоть я должна была готовиться к бегу, ноги казались резиновыми, в них не было сил.

Я тихо развернулась и посмотрела на холм в слабом свете луны.

Бакэ-недзуми не двигались. Они смотрели на нас с высоты середины холма.

«Хорошо, там и оставайтесь. Мы скоро уйдем. Никто вам не угрожает. Вы знаете, что будет, если вы в нас выстрелите, да? Если просто дадите нам уйти, ничего не произойдет. Но если навредите нам, мы всех вас убьем. Так что, пожалуйста, потерпите еще немного».

Я молилась мысленно, повернулась вперед и остановилась.

Там было четыре черных силуэта. У одного была поднята рука.

— Кто это? — тихо спросил голос.

— Я, — охнул Мамору. — Думаю, нужно бежать.

— О чем ты? Все будет хорошо. Ладно? Еще немного.

Мамору опустил руку, и мы чуть обрадовались. Если поднимутся три руки, будет большинство. Хотя и без голосования, стоит одному запаниковать и побежать, весь план будет испорчен. Когда бакэ-недзуми нападут, нам придется спасаться бегством.

— Саки, ты идешь слишком быстро.

Голос Шуна вернул меня в чувство. Я уже почти бежала, не понимая этого.

— О, простите, — я замедлилась, мысленно ругая себя за панику.

— Еще чуть-чуть, — сказал Сатору. — Шун, когда останется двадцать метров, давай побежим. Они смогут выстрелить лишь через пару секунд. Мы уже доберемся до леса.

— Я не хочу бежать, — Шун звучал неуверенно. — Если мы побежим, они погонятся. То, что мы будем в лесу, не означает, что мы будем в безопасности.

— Но там можно спрятаться. Если не побежим, они… — пролепетал Мамору, поднимая руку.

— Эй… сзади! — выдавила Мария.

Я обернулась, и сердце с болью сжалось. Бакэ-недзуми спускались с холма.

— Они идут! — завизжала Мария, поднимая руку. Два голоса.

— Погодите. Рано. Они еще не нападают, — Шун пытался успокоить их, но они не опускали руки.

Сатору неуверенно начал поднимать руку.

— Стой! — сказала я ему. — Мы почти там. Просто…

Раздался свист. Стрела пролетела над нашими головами и вонзилась в землю возле леса.

Я знала, что это был сигнал начала боя. Не дожидаясь большинства голосов, мы побежали.

Я впервые бежала, спасая этим жизнь. Но, как бы сильно я не перебирала ногами, я толком не двигалась вперед. Я словно была в кошмарном сне.

Но лес постепенно приближался.

Еще немного.

Я ворвалась в лес и помчалась меж деревьев, и там поняла, как быстро бежала.

— Не бегите толпой. Врассыпную! — раздался голос Шуна среди деревьев.

Я резко повернула и побежала сквозь пролесок, перестала слышать шаги и голоса других. Я осталась одна.

Было слышно только мое дыхание. Я бежала так дико, что не понимала, где была. Но мне нужно было продолжать, пока я не доберусь до места встречи.

Еще недавно я была с друзьями. Теперь осталась одна. Страх, что бакэ-недзуми придут за мной, а еще тревога из-за одиночества сдавили грудь болью. Со мной была лишь луна, что пряталась за деревьями.

Было сложно дышать. Я хрипела, пыталась вобрать больше воздуха в легкие. Ноги казались тяжелыми, и я не ощущала их ниже колен.

Я достигла предела. Я хотела остановиться и отдохнуть.

Но если я остановлюсь, наверное, умру.

«Еще немного. Продержись еще немного».

Стоило подумать об этом, и я споткнулась.

Я пыталась удержаться, но тело застыло. Я повисла в воздухе на миг, а потом рухнула на землю.

Я знала, что нужно сразу встать, но тело так болело, что я не могла двигаться. Я как-то смогла повернуться на спину, увидела желтый свет луны, что стал ярче, чем до этого.

Холодная земля лишила мое тело всего тепла. Я лежала и не могла ничего делать, только дышала, грудь сильно вздымалась и опадала.

Я умру тут? Эта мысль появилась внезапно. Я была еще юной, смерть казалась нереальной.

— Саки! — позвал издалека голос.

Сатору. Он был все ближе.

— Саки, ты в порядке?

— Сатору… беги, — выдавила я.

— Ты можешь двигаться?

Его голос звучал рядом. Лицо появилось надо мной, он смотрел на меня. Хоть я не видела выражение его лица, это точно был Сатору.

— Вряд ли.

— Не сдавайся. Поспешим, — Сатору поднял меня.

С его помощью я как-то смогла встать на ноги.

— Ты можешь бежать?

Я покачала головой.

— Тогда идем.

— Нет… слишком поздно.

— О чем ты?

Я посмотрела за плечо Сатору. Он оглянулся. Во тьме сияли глаза. Я слабо слышала дыхание.

— Мы окружены бакэ-недзуми.

Я была уверена, что там мы и умрем. Но, к счастью, я ошиблась. Нас повели вперед бакэ-недзуми с копьями. Они опасались нас, держались в трех метрах от нас. Потому нас не связали и не толкали. Но они все время указывали на нас копьями, и маленькая группа в стороне стояла с луками наготове.

— Остальные сбежали? — тихо спросила я.

— Не уверен. Я потерял их из виду, когда мы вошли в лес.

Я думала, что нам запретят говорить, но бакэ-недзуми было все равно. И я поняла, что стоило спросить:

— Как ты меня нашел?

— Увидел тебя впереди, пока бежал.

То, что он меня преследовал, ломало всю идею разделения, но я не смогла его отругать.

— Другие, наверное, убежали.

— Да. Наверное.

Я знала, что он соглашался, чтобы поддержать меня, но это сработало.

Бакэ-недзуми во главе дал сигнал остановиться.

Впереди была полянка. Они убьют нас тут? Я закрыла глаза. Палка ткнула меня в грудь, и я открыла глаза.

— Ги-ги-ги-ги… Гр-р-р!

Бакэ-недзуми ростом с меня стоял передо мной, он был в броне с длинным копьем. Казалось, он был лидером группы. Я потерла грудь, куда он ткнул меня. Он не пробил мою одежду, крови не было. Он ткнул меня древком копья, а не лезвием.

— Саки! — Сатору бросился ко мне, но другой бакэ-недзуми поставил ему подножку копьем.

— Я в порядке. Не двигайся, — крикнула я.

Я не верила, что нас оставят невредимыми, если мы будем слушаться. Я почти смирилась с фактом, что нас убьют.

Бакэ-недзуми передо мной стал кричать пронзительным голосом. Я впервые рассмотрела его лицо.

Под черным шлемом сияли жестокие красные глаза, его пятак, как у свиньи, был таким же, как у бакэ-недзуми, которых мы встретили в канале, и как у того, которого убил Риджин. Но было одно явное отличие. Его лицо ото лба до подбородка было в чешуе, напоминая шишку.

Хоть чешуйчатые млекопитающие существовали, как панголины, грызунов таких не было. И было странно видеть, что в одном классе были особи с чешуей и без нее.

Мысль пропала их головы, когда что-то холодное и металлическое коснулось моей щеки. Копье было направлено на меня, луна блестела на лезвии.

Это конец? Я подумала об этом, и копье отодвинулось. Меня пронзят.

Лидер с лицом-шишкой издал боевой крик, напоминающий умирающую свинью. Я закрыла глаза.

А через пару мгновений открыла их.

Ничего не произошло. Капитан Шишка шел к Сатору, которого удерживала пара бакэ-недзуми.

Я не успела отреагировать, капитан Шишка протянул копье к лицу Сатору. Но оно остановилось на волосок от Сатору. Он направил копье к нему во второй и третий раз.

Сатору старался не бояться, но его колени не выдержали, и он обмяк в хватке бакэ-недзуми. Через миг копье задело его лоб.

— Сатору! — я побежала к нему, не думая, и меня остановило копье бакэ-недзуми.

— Не переживай. Я в порядке, — сказал Сатору.

По его лбу текла кровь. Рана выглядела неглубокой, но точно причиняла боль. Я вздохнула, радуясь, что рана не была серьезной.

Другие бакэ-недзуми тоже обрадовались. Но не от раны Сатору. Похоже, они не были уверены, используем ли мы проклятую силу. Так что они поступали так, чтобы проверить, а потом забрать нас в свою колонию.

Нас снова повели по лесу.

— Болит? — спросила я.

Сатору тихо покачал головой. Кровь все текла, и лицо Сатору было в темных ручейках.

— Что с нами будет?

— Наверное, нас не убьют сразу, — тихо сказал он.

— Откуда ты знаешь?

— Иначе они бы давно это сделали.

— Это точно не твои выдумки?

— Серьезно. Перед тем, как пойти в лес, они выпустили свистящую стрелу, помнишь? Это было предупреждение, чтобы мы остановились. Если они хотели убить нас, так бы не сделали.

— Тогда почему они поймали нас?

— Кто знает. Но если они впервые увидели проклятую силу сегодня, то, может, они не только боятся, но и хотят узнать об этом больше? Они могут узнать только от нас, так что не станут просто убивать нас.

Сатору мог быть прав. Пока что они не были в опасности.

Мы покинули лес, снова пошли вверх по холму. Мы уже давно устали, но копья, упирающиеся в наши спины, заставляли идти.

Мы невольно смотрели на бакэ-недзуми. Удивляло, что в группе из двадцати около половины выглядели как обычные бакэ-недзуми. Другие были с уродствами, но они выглядели так не из-за рождения, а будто были испорчены намеренно.

Капитан и вице-капитан были в чешуе, и вблизи я увидела чешую на их телах между брешами в броне. Чешуя была и на их ладонях.

В группе лучников было два бакэ-недзуми, чьи луки были вдвое больше, чем у остальных, и у каждого была ужасно большая рука, как у манящего краба. Большая рука держала лук, напоминала длинную дубинку, плохо гнулась, а рука, что вкладывала стрелы, была короче, и на ней было больше мышц. Предплечье короткой руки сужалось к ладони, и на пальцах были когти.

Были и те, на головах которых был рог, или у которых были очень длинные конечности, но я не представляла, для чего им это.

— Что с ними? Это как парад чудовищ, — сказал Сатору.

— Они ведь «странные крысы».

— Я не знал, что их название такое означает.

Это было не смешно, но почему-то немного приободрило нас.

Мы поднимались по холму, свет луны озарил тропу, окруженную силуэтами деревьев. Но бакэ-недзуми отвернулись от тропы и скользнули в узкую брешь между кустами роз. Выбора не было, мы шли с ними мимо колючих веток.

Может, кусты посадили специально, чтобы отпугивать от нор хищников. Пока я думала об этом, извилистая тропа вдруг стала шире.

Место выглядело как пустой луг, но бакэ-недзуми виднелись у больших дубов, указывая, что там были их норы. Высокие сорняки скрывали вход, казалось, что существа появились из воздуха.

Один из бакэ-недзуми был куда крупнее остальных, он неуклюже прошел вперед, растолкав существ поменьше. Поверх его кожаной брони был плащ, и он явно был выше всех по рангу в колонии. Но сильнее всего выделялась его голова в форме молота.

Капитан Шишка опустился на четвереньки и пополз к Молотоголовому. Они что-то обсудили. Молотоголовый посмотрел на нас злобно мелкими глазками и отдал приказы капитану Шишке.

Я боялась, что нас уведут в темные туннели, но нас повели от норы в лес. Там была большая птичья клетка в два метра шириной и полтора высотой. Она была из веток кустов розы, сплетенных с ветвями деревьев.

Входа в клетку не было видно, но в одном месте веток не было, только стебли роз торчали от верха до дна. Бакэ-недзуми раздвинули стебли копьями и загнали нас внутрь. Когда они убрали копья, стебли вернулись на место. Мы не смогли бы выбраться, шипы разрезали бы нас на кусочки. И снаружи оставили недовольного часового.

Клетка была не такой высокой, чтобы мы могли стоять, и нам пришлось сесть на холодной земле, потому мы подложили сумки. Свет луны едва позволял видеть лица друг друга.

— Непростой денек, — сказал Сатору мягче, чем я когда-либо его слышала.

Слезы выступили на моих глазах, грозили пролиться.

— Серьезно, это худший день… Сатору, как твоя рана?

— Отлично. Кровь уже высохла, он просто задел кожу, — он пошевелил ушами.

Только он в нашем классе так умел. Я расслабилась и слабо улыбнулась. Кровь на его лбу придавала порезу серьезный вид, но на деле рана была пустяком.

— Что теперь делать?

— Мы можем только ждать спасения. Если Шун и остальные выбрались, они сообщат городу.

Сколько ждать спасения? От одних мыслей об этом возникала депрессия.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, в узкой клетке.

— Он все еще следит за нами.

Мы уже час пробыли в клетке, но часовой все еще с подозрением смотрел на нас. Он поймал мой взгляд и отвернулся, но вскоре снова посмотрел на нас.

— Игнорируй его. Это глупая крыса, — Сатору сжал мое запястье.

— Но как-то… эй, что ты делаешь? — спросила я у Сатору.

— Ты нервничаешь, да? Я помогу тебе расслабиться, — он неловко склонился ко мне. Свет за ним скрывал его лицо в тенях, но я видела, как ярко блестели его глаза.

— Ладно. Я это сделаю. Только ложись, — я прижала ладонь к его груди.

Сатору замер. Его сердце гремело под его футболкой. Я улыбнулась и медленно подвинула его.

Бледный свет луны озарил его лицо, я нежно провела ладонью по его щеке. Сатору закрыл глаза, радостно замер, будто кот, которого гладили.

Я обхватила его лицо ладонями и поцеловала его лоб. Сатору уткнулся лицом в мою грудь.

Я нежно ласкала его от шеи до запястья, перешла к его торсу.

До этого мы еще не касались так друг друга. Но наши обычные перебранки были выражением любви.

Сатору уже был твердым. До этого я была близка только с девочками, так что не знала, что делать с мальчиком. Я коснулась его джинсов, ощутила жар и пульсацию за плотной тканью. Что мне делать?

Я пыталась потянуть время, водя руками по бедрам Сатору, сжимая его попу, но он сжал мою ладонь и опустил на свои гениталии.

Я расстегнула пуговицу и молнию. Он был таким твердым, что его трусы почти рвались.

Я снова погладила его самую чувствительную часть. В этот раз я видела его размер и форму сквозь тонкую ткань боксеров. Было даже интересно, что эта его часть будто реагировала на мои ласки, как зверек.

В моей голове вдруг зазвучали слова ложного миноширо.

— Когда стресс в группе возрастает, бонобо снимают его сексуальным контактом. Взрослые особи вступают в половой акт, а дети или особи одного пола трут гениталии друг друга, имитируя акт. Это предотвращает конфликты и сохраняет порядок в группе…

Нет. Мы не были обезьянами.

Я покачала головой, пытаясь прогнать ненужные мысли.

Но в Кодексе этики были строгие правила насчет сексуальных отношений парней и девушек, это было почти под запретом. Но кое-что близкое, связь между двумя людьми одного пола, позволялось, даже поощрялось. Почему же?

— Первым шагом был частый физический контакт. Держаться за руки, обниматься, целоваться в щеку. Потом — контакт между особями одного и разного полов от детства до пубертатного периода. Идеей было сделать привычкой сексуальную игру, и чтобы оргазмы прогоняли напряжение между людьми. Третьим шагом было поощрение свободного секса между взрослыми людьми, — если ложный миноширо сказал правду, то все это создали, чтобы защитить наше общество…

— Что такое? — спросил Сатору, потому что я вдруг перестала двигаться.

— Ничего, прости.

— Теперь позволь мне это сделать, — он схватил меня.

— П-постой!

Сатору подумал, что был нежным, но он щекотал меня. Я извивалась, откинула голову. И ощутила на себе взгляд. Часовой. Он смотрел на нас, не мигая.

Взрослые и дети не хотели бы, чтобы на них смотрели, когда они были так близки с партнером. И когда чужак видел это, правильно было отвести взгляд и скорее уйти.

Но на них смотрел не человек, он вряд ли так поступил бы. Как-то мы с Марией проводили время вместе на песках Хамасаки, и там оказался бульдог Шуна, Субару, хоть я не помню, как это произошло.

Бакэ-недзуми смотрел не так, как Субару, это ощущалось неприятно. Он явно не понимал наши действия, его примитивный мозг мог представить непристойности. Он смотрел на нас, слюна капала изо рта.

Я снова замерла, и Сатору открыл глаза.

— Что такое? Хватит дразнить.

— Я и не дразню… Смотри, — я взглянула на часового.

Сатору щелкнул языком.

— Игнорируй его.

— Я не могу.

Сатору недовольно посмотрел на бакэ-недзуми, лишившись веселья.

— Проклятье. Вот гад. Я с ним разберусь.

— Без проклятой силы?

Сатору уловил насмешку в моих словах и помрачнел.

— Даже без проклятой силы у людей есть знания.

Я решила придержать едкий ответ, что он ничего не мог поделать, ведь он не мог выбраться из клетки, как и не мог говорить на языке бакэ-недзуми.

Сатору задумался, а потом его глаза загорелись. Мне это уже не нравилось, но пока что я молчала. Сатору стал рыться в своей сумке.

— Что ты ищешь?

— Это, — гордо сказал он, доставая белое птичье яйцо, нет, поддельное яйцо тростянки.

— Что ты собрался с этим делать?

Когда фальшивое лицо хотели разбить, оно взрывалось, и вырывалось то, что звали «рукой дьявола», источая гадкий запах, покрывая фекалиями два-три метра вокруг. Этот взрыв не мог убить. Это просто разозлило бы врага.

— Смотри.

Сатору придвинулся к входу в клетку на коленях, протягивая яйцо часовому. Мы впервые пытались общаться с ним, и он насторожился, с излишней силой взмахнул копьем.

— Эй, не злись. Ты давно стоишь тут. Наверное, ты проголодался, да? Это яйцо выпи очень вкусное, — уговаривал его Сатору, подвигая яйцо к входу.

Часовой повернул голову, следя за яйцом. Он замешкался на миг, а потом вытянул лапу и поймал его.

— Ты дурак? Даже бакэ-недзуми знают о поддельных яйцах.

— Да? Не думаю, — Сатору звучал нервно, но удивительно уверенно. — Они прибыли с континента, да? Тростянки живут в Канто, так что он может не узнать яйцо.

— Но все будет в фекалиях, и он разозлится. Если он не проглотит яйцо целиком, как змея…

Сатору удивленно вскрикнул. Я обернулась. Бакэ-недзуми открыл пасть и бросил туда яйцо. А дальше было жестоко и сложно смотреть на происходящее.

Я хотела отругать Сатору за такой гадкий поступок, но он был потрясен даже сильнее меня, и я решила смолчать.

Часовой не двигался. Может, умер. Он даже завопить не смог, так что пока что наше преступление не будет раскрыто.

— Что теперь? — тихо спросила я.

Из-за моей нерешительности казалось, что я все время просила у других людей ответа. В этот раз я просто хотела, чтобы Сатору что-нибудь сказал.

— …нужно бежать, — прошептал Сатору. — Как только они поймут, что мы его убили, они не оставят нас в живых.

— Но как выбраться? — я схватила стебель розы, но отдернула руку. Шип пронзил мой палец.

Мы будем в крови, если выберемся таким образом.

— Вот! — Сатору указал на копье возле мертвого часового.

Его рука едва пролезла в брешь между стеблями. Сатору опустошил сумку и ремнем попытался подцепить копье. У него плохо получалось, но ремешок все же обвил древко, и Сатору притянул копье ближе.

— Давай поменяемся, — я видела порезы на его руке. Сатору покачал головой, не желая сдаваться.

— Есть!

Он смог забрать копье, но его рука теперь была в крови.

Подражая бакэ-недзуми, он использовал копье, как рычаг, чтобы подвинуть стебли, но одного копья не хватало. Нужно было хотя бы два, чтобы сделать проем широким.

— Придется резать.

Он напал на стебли, и я поняла, что наконечник копья был из камня, а копье капитана Шишки было из металла.

— Скорее, или нас обнаружат! — тревожно сказала я.

— Еще немного, — сказал Сатору. Он пилил так быстро, как только мог, не жалуясь.

Обычно он был язвительным, возмущался из-за малейшей критики, так что меня поразило то, каким он был теперь.

К счастью, обсидиан — или из чего был тот наконечник? — оказался удивительно острым. Но Сатору все еще две или три минуты резал стебли. Мы не могли терять еще больше времени. Сатору подвинул стебли древком копья.

— Скорее! Вылезай отсюда.

Места между стеблями хватало, и я опустилась на четвереньки и проползла там.

Сатору передал мне свою сумку и приготовился. Было сложно удерживать стебли и выбираться при этом, но он смог. Он был крупнее меня, так что шипы задели его в нескольких местах. Он был в ранах. Это помешает ему долго бежать.

Мы пригнулись у земли, выглянули из-за деревьев и увидели, как большая группа бакэ-недзуми ищет Шуна и остальных. Мы выпрямились и поняли, что ищут всего двое или трое, а остальные заходили и выходили из норы.

— Ладно, идем.

Мы быстро и тихо зашагали прочь от их гнезда, прочь от места, где наши каноэ были спрятаны на берегу озера Касумигаура, но мы не могли сбежать другим путем. После пары метров мы побежали.

— Куда мы?

— Беги прямо.

Как давно нас поймали? Луна уже опускалась к горам вдали.

Мы отчаянно бежали по темным горным тропам. Если нас снова схватят, нас точно убьют.

— Ты не хочешь избавиться от этого? — спросила я, тяжело дыша.

Сатору еще сжимал копье, словно оно было самой ценной вещью в мире.

— Оно может пригодиться, — ответил он.

Я невольно представила плохие ситуации, в которых пригодится копье. Особенно, двум детям, которые потеряли проклятую силу и могли защищаться только этим копьем.

Еще сорок или пятьдесят минут прошли без событий. Хоть мы устали, мы как то умудрялись продолжать. К счастью, никто нас не преследовал, но от этого мы только сильнее нервничали.

Скорбная мелодия всплыла в голове, как и слова, которые мы учили в школе Гармонии:

Дом все дальше и дальше.

Развернись, отвернись от пути.

— Долго еще идти? — у меня почти не оставалось сил.

— Нужно убраться от их норы подальше.

Сатору думал только о том, что бакэ-недзуми погонятся за нами.

— Мы бежим на запад, да? Если продолжим, будем все дальше от озера Касумигаура.

— Но мы не можем вернуться. Пока не сможем найти тропу к озеру, придется бежать так.

— Но эти тропы прямые. Почему нам не сойти с тропы и не пойти обратно?

— Если пойдешь в лес посреди ночи, просто заблудишься. Ты не поймешь, куда идешь, и можешь оказаться там, откуда начинала, — Сатору поежился.

— Но если идти по этим тропам, они нас с легкостью найдут.

— Потому я стараюсь оторваться от них как можно сильнее.

Наши идеи совсем не совпадали. Сатору не собирался замедляться, и мне приходилось следовать за ним.

Но он вдруг остановился.

— В чем дело?

Сатору прижал ладонь к губам и махнул мне молчать. Он присел и напряженно посмотрел вперед.

Я проследила за его взглядом. Я не видела ничего необычного.

Я хотела что-то сказать, когда услышала шорох в зарослях впереди.

Мы застыли.

В тридцати метрах впереди по обеим сторонам от тропы были тени, похожие на невысоких людей. Некоторые из них сжимали копья или мечи.

— Бакэ-недзуми…

Нас охватило отчаяние. Сатору крепко сжал свое копье и сделал шаг вперед.

3

Там было шесть бакэ-недзуми. Они медленно двигались вперед.

— Сатору, убери копье, — прошептала я, стараясь звучать нормально. — Они убьют нас, если мы будем сопротивляться.

Сатору покачал головой.

— Они все равно нас убьют. Беги в лес, пока я буду биться с ними.

— Это глупо. Отсюда не сбежать, но если мы будем тихими, может, они не убьют нас сразу. Мы дождемся помощи.

— Нет. Они не смогут, — упрямо ответил Сатору. — И я не хочу снова оказаться в клетке.

— Сатору! Не спеши.

Шесть бакэ-недзуми остановились в пяти метрах от нас. Они все еще опасались нас? Это было странно.

— Погоди… — я сжала руку Сатору с копьем.

— Не мешайся.

— Нет… смотри, это не те, что были раньше.

— А? — удивленно отозвался Сатору.

Я думала, что бакэ-недзуми опустят копья, но они рухнули на колени перед нами.

— Что? — завопил Сатору.

Я смотрела, раскрыв рот.

— Ки-ки-ки. Гр-р-р… Б-боги, — бакэ-недзуми в центре поднял голову, его странные звуки напоминали речь. — Ш-ш-ш… Колония Ктыря… Паук… бр-р-р… опасно! — я не знала, о чем он говорил. Но я видела татуировки на их лбах.

— Мы спасены! Это колония, которая слушается людей! — сказала я, колени ослабели от облегчения.

Сатору все еще сомневался, но решительно подошел к бакэ-недзуми, остановился в трех метрах от них, немного нервничая, и посмотрел на их метки.

— Соль 604, хм. Это значит колония Ктыря*?

[* первый кандзи в названии колонии означает «соль»]

— Ки-ки-ки… Ктыря! Ктыря! — ответил бакэ-недзуми, который хоть немного умел говорить, сильно кивая. — Паук… опасно… Опасно!

Мы узнали позже, что в то время Департамент здоровья уже обнаружил чужеземную колонию и назвал ее «Пауком-гнафозидом». Но, по сравнению с другой чужеземной колонией, что прибыла с полуострова и была названа «Многоножкой», Пауки считались спокойной группой, почти не доставляющей хлопот. Это оказалось неверной оценкой.

Кстати, во время эпохи Ямато в древней Японии (не в эпоху Нового Ямато в империи Священного цветка вишни) «паук» был унизительным термином, которым называли коренных жителей, людей Дзёмон. И то, что теперь так звали колонию бакэ-недзуми, еще и чужеземную, говорило об иронии истории.

Шесть бакэ-недзуми из колонии Ктыря повели нас в лес.

— Все опять плохо, — вздохнул мрачный Сатору.

— Разве? Нас спасли. Они точно не возьмут нас в плен.

— Да, но я не об этом.

— А о чем?

Сатору с жалостью посмотрел на меня.

— Как думаешь, почему бакэ-недзуми считают людей богами? Разве не из-за нашей силы? Они подчиняются сейчас, потому что верят, что у нас есть проклятая сила. Что они сделают, узнав, что мы ее потеряли?

Сатору говорил тихо, отстав от бакэ-недзуми. Может, боялся, что бакэ-недзуми впереди как-то поймут его.

— Ты перегибаешь, — мне было немного не по себе, но я должна была возразить. — Колония Ктыря ведь под нашим контролем? Если они что-то сделают с нами, и другие люди узнают, колонию уничтожат. Они это знают. Так что не должны нападать на нас.

— Их мотивы не угадать. Может, порой они думают как мы, но они все равно грызуны, — сказал Сатору, вдруг зазвучав старше своих лет. — Но мы не можем расслабляться. Я не дам им узнать, что мы не можем использовать проклятую силу. И ты будь осторожна, Саки.

Я хотела уточнить, как мне быть осторожной, но не было времени спорить.

Но, пока мы шли по лесу без троп, моя тревога росла.

Мы сможем обмануть колонию Ктыря? Новая тревога сменила мой страх Пауков, и она росла с каждой минутой.

Сколько еще идти? Вдруг один бакэ-недзуми повернулся и что-то прокричал, но я так устала, что разум не хотел ничего улавливать.

— Что он сказал?

— Я толком не слышал, но, наверное, сообщил, что мы прибыли.

Слова Сатору вызвали во мне дрожь.

Из бреши между кустами впереди вышел новый бакэ-недзуми. Он значительно отличался внешне от шестерых, что привели нас. Он был намного больше, носил шлем и металлическую кольчугу. Наверное, по рангу он был близок к капитану Шишке, а то и был выше.

Пару мгновений Шлем стоял и слушал отчет одного из бакэ-недзуми, а потом осторожно подошел к нам.

— Приветствую, боги, — сказал он на поразительно хорошем японском, снимая шлем. — Я — посланник из колонии Ктыря. Меня зовут… — он издал высокие звуки вместо имени. — Но Сквилер проще, так что зовите меня так.

— Сквилер, — спокойно сказал Сатору. — Мы сбились с пути в лагерь. Мы были бы благодарны, если бы нас отвели к берегу озера Касумигаура. Дальше мы сами.

— Понимаю, — быстро ответил Сквилер, и мы обрадовались. — Но будет сложно выполнить это сразу.

— Почему? — спросила я, не подумав. — Потому что темно? Или…

— У меня хороший нюх, так что я могу без проблем передвигаться по лесу ночью. Если вы не устали и хотите уйти сейчас, я с радостью покажу путь, — ответил с уважением Сквилер. — Но это место очень опасно. Чужеземная колония Паука вторглась в наши земли, и мы настороже. Пару дней спустя они объявили войну с нами, коренной колонией. Может, вы видели их по пути сюда?

Я хотела ответить, но увидела выражение лица Сатору.

— Нет, я их не видел, — сказал он без эмоций на лице.

Мне показалось, что Сквилер взглянул на рану на лбу Сатору, но я не была уверена.

— Вам повезло. Пауки не слушаются правил, они могли попытаться схватить богов, не зная об их положении. Конечно, для богов с их силами не составляет труда расправиться с ними, но они могут поступить трусливо, например, напасть из засады с отравленными стрелами.

Он сморщил уже морщинистый нос и гневно сплюнул.

— Прошу прощения за вспышку. Мы много сил вкладываем в защиту, но мы изначально не так сильны, так что оказались в этом положении.

— Вы проигрываете? — спросила я.

Сквилер будто ждал этого вопроса. Он продолжил:

— Все не так просто. Не знаю, как у больших колоний, типа Шершней, но в Ктырях всего семьсот членов. А примерное количество Пауков — четыре тысячи.

Я поежилась. Перед смертью Риджин истребил около тысячи. Было глупо надеяться, что группа была уничтожена. Там могло оставаться еще три тысячи бакэ-недзуми.

— Вчера мы отправили гонцов к трем соседним колониям с просьбой о помощи, но на их прибытие уйдет время.

— И, если нападут сейчас, вы будете беззащитны? — выпалила я, не подумав. Сквилер с подозрением посмотрел на меня, и я поняла свою ошибку. Человеке с проклятой силой не переживал бы, сколько бы бакэ-недзуми не попытались напасть на него.

— Да, что бы вы делали, если бы мы не пришли? — добавил Сатору без промедления. Он научился этому, постоянно спасаясь из передряг, куда сам и влипал.

— Ваше беспокойство тронуло меня, — Сквилер низко поклонился. — Но войны между колониями уникальны, и хоть разница в нашей силе значительна, рано делать выводы.

— О чем ты?

— Говорят, верят в то, что видят. Я покажу вам, так что, пожалуйста, следуйте за мной, — Сквилер попятился, опустив голову. Так вели себя бакэ-недзуми, когда говорили с другим бакэ-недзуми выше их статусом.

Мы выбрались из зарослей, вокруг стало просторнее. Луна уже села, но свет звезд позволял видеть поляну. Там были башни, похожие на муравейники.

— Это гнездо колонии Ктыря? — спросила я.

Сквилер покачал головой.

— Наше гнездо там, где живет королева, и оно дальше. Это одна из наших линий обороны против Пауков.

— Линия обороны?

— Бункеры, траншеи, стены под наклоном, туннели и все остальное… Боги, может, вас интересуют стратегические игры на досках, как сёги и го?

Я не ожидала такого вопроса.

— Мы учились им в школе.

Честно говоря, сначала я считала их веселыми, но быстро потеряла интерес, так что осталась на уровне основ. Я сдалась и потому, что не могла одолеть нескольких человек. Одним из них был Шун, что было понятно, а еще Сатору, но от его радости из-за победы я не могла злиться.

— Тогда лучше объяснить так. Мы, — он снова запищал, — то есть, бакэ-недзуми, воюем в стиле, что ближе к го, чем сёги.

Я смутно удивилась тому, что он использовал слово «бакэ-недзуми».

Сквилер стал объяснять борьбу за власть у бакэ-недзуми в стиле, похожем на ложного миноширо.

Бакэ-недзуми произошли от доисторической голой крысы-землекопа из Восточной Африки, живущей преимущественно в узких норах в земле. Даже после того, как люди помогли им изменить облик и повысить разум, чтобы они смогли построить свою культуру, основы остались прежними. Дома были ямами с множеством туннелей, что позволяли убежать на поверхность в случае затопления. Между ямами проходили горизонтальные туннели, чтобы перебираться между ними, не выходя на поверхность.

— Для нас борьба над землей — относительно новое явление. Ясно, что над землей выше маневренность, чем в норах, сколько бы брони на тебе ни было. Не знаю, что думают другие бойцы над землей, но я считаю, что, чтобы отогнать противника, наступать над землей бессмысленно.

— Почему? — спросил Сатору.

Он запищал.

— То есть, наши товарищи под землей могут по звуку и вибрациям замечать положение армий сверху. Но бойцы сверху не могут заметить врага снизу. И если мы обрушим землю под ними, они рухнут на наши копья и не смогут отступить.

Может, они уже много раз использовали эту тактику. Люди и бакэ-недзуми не делали выводы, пока не проливалось много крови.

— Иначе говоря, выгоднее обороняться, — сказал Сатору, выглядя самодовольно.

— Именно. Нападающим приходится двигаться под землей, но даже тогда защита может их засечь заранее и построить блокады, вырыть туннели сверху и сбросить на их головы камни, установить другие ловушки. Иначе говоря, биться под землей сложнее для нападающих.

— Тогда что вы делаете? — спросила я.

— Обычно после долгой схватки нападающие многих теряют и отступают. Но потом появился гениальный стратег… скри-и-и… Йоки. Он получил от богов книгу и вдохновился, он сам создал систему, что ловит целые колонии.

— Что то была за книга? — спросил Сатору, хмурясь.

Почему такая опасная книга не была запрещена, еще и оказалась у бакэ-недзуми?

— К сожалению, священная книга уже не существует. До этих дней дошло лишь ее название «Знакомство с го для трехлетних».

Мы переглянулись. Мы видели эту книгу в комнате отдыха в школе Гармонии.

— Стратегии Йоки основаны на го. Отряды над землей распределены по местам, где они вырыли яму и удерживают позиции. Между базами налаживают связь и пункты наблюдения. Туннели под землей роют так, чтобы соединить базы и передовую. Так базы соединены с передовыми, норы — с поверхностью, и это увеличивает территорию под нашим контролем. Главная цель — поймать врага на небольшом участке, и чтобы у защиты был безопасный путь для отступления. Как только враг заперт, мы лишаем его еды и воды. Для этого нужно строить базы между базами противника, перехватывать их сообщения и подменять своими. Все это, судя по го, нужно, чтобы эффективно поймать противника. А потом можно начинать близкий бой.

Я посмотрела на поляну. В этот раз муравейники-башни показались размещенными с задумкой.

— Йоки продумал тактику, которая разлетелась между колониями в мгновение ока. Колонии, которые считались непобедимыми, пали одна за другой, их влияние заметно уменьшилось. Колонии, что научились думать по-новому, быстро усилили власть, а те, кто держался старого образа мыслей, были уничтожены.

— Что потом случилось с Йоки?

Меня удивляло то, какой интересной оказалась история героя бакэ-недзуми. Мог ли Йоки, так повлиявший на бакэ-недзуми, быть причиной процветания колонии Шершня? Или Сквилер так пылко рассказывал, потому что Йоки был предком, отстроившим колонию Ктыря.

— Йоки потерял жизнь в бою, — печально сказал Сквилер. — Он родился в колонии Подёнки, слабой колонии, где было около сотни членов. Из-за этого ему часто приходилось бывать на передовой. Во время сражений с соседней колонией, передовая добралась до вражеского укрепления, и развязался яростный бой. Чьи связи оставались, а у кого обрывались, зависело от исхода боя. Йоки понимал это, и он знал, что, жертвуя одной из баз, он сможет уничтожить отряды врага. Но была одна проблема. Пожертвовать нужно было базой, на которой он находился.

Сатору вздохнул.

— Йоки пожертвовал своим отрядом. Их окружил враг, но Йоки и шесть его товарищей бились храбро, пока, как он и предсказывал, их не убили. Опьяненный победой враг попытался напасть дальше, но обнаружил, что отряд был разделен пополам, и связь между ним была прервана. Они оказались в ловушке в своем же укреплении, и пути побега были утрачены. Половина отряда умерла в осаде без еды. Колония Подёнки достигла впечатляющей победы.

Мы были захвачены историей Сквилера. Казалось, мы слушали ложного миноширо, хоть они звучали совсем по-разному.

— Но они не успели насладиться вкусом победы. Колонию Подёнки уничтожили, — печально сказал Сквилер, горюя по колонии, которая пропала из истории, оставив небольшой след. — Колония была маленькой, и, как только она потеряла козырь в виде Йоки, ее быстро раздавили соседние колонии. Даже с обороной в старом стиле войны колония Подёнки могла бы выстоять. Иронично, но стратегия Йоки довела колонию до истощения, из-за чего им пришлось безоговорочно капитулировать.

— Что случается с бакэ-недзуми проигравшей колонии? — спросила я.

Их же не могли всех уничтожать?

— Королеву казнят, остальные члены становятся рабами. К ним относятся не лучше, чем к грязи, и когда они умирают, их оставляют гнить и питать поля.

Мы молчали. Наверное, это было часть плана Сквилера. Сатору что-то тихо произнес, похожее на «Муравьи…».

Конечно, муравьи. С одной стороны бакэ-недзуми напоминали людей, но с другой — у них была жестокость этих насекомых. Цель войн между их колониями была такой же, как у вторжения муравьев-амазонок в другие муравейники — чтобы заполучить рабов.

— …честно говоря, я не просто так рассказываю вам об этом, — Сквилер опустился на землю, выглядя очень достойно. — За последние несколько дней боя с Пауками мы потеряли все базы, что позволяли связываться с внешним миром. Мы послали особых гонцов, чтобы попросить помощи у соседних колоний, но их могли поймать и казнить. Это вопрос жизни и смерти нашей колонии. Прибытие юных богов может быть знаком свыше, что нас спасут от уничтожения. Как Будда, вернувшийся к жизни из ада.

Сатору взглянул на меня. Разговор принимал весьма нежелательный оборот.

— Я прекрасно знаю, что просить богов вмешаться в наши низкие дела — ужасная наглость. Но я должен попросить вас спасти нашу колонию. Прошу, опустите молот возмездия на этих еретиков, Пауков, которые не боятся даже богов.

Сатору кашлянул.

— Мы бы очень хотели вам помочь, но мы не можем решать такое сами.

— Почему? Вы одной мыслью можете их всех уничтожить.

Сатору осторожно подбирал слова:

— Бакэ-недзуми находятся под защитой, так что мы не можем бездумно убивать их. Нам нужно заявить о вреде дикой природе в ратуше и Департаменте здоровья.

— Понимаю, — Сквилер попытался в последний раз. — Но если так продолжится, нас точно истребят. Прошу, смилуйтесь. Вам не нужно убивать их всех. Хватит скромной атаки, чтобы убрать осаду. А потом мы найдем способ. Прошу…

Сквилер хотел снова заговорить, но появился гонец и зашептал ему на ухо. Его поведение резко изменилось, он слушал посланника. Он повернулся к нам с немного растерянным взглядом.

— Понимаю. Уже поздно, я повторю свою просьбу завтра утром. Вы точно устали, но, может, встретитесь с нашей королевой перед тем, как отдохнете?

— С королевой?

Я задумалась. С одной стороны, мне хотелось увидеть королеву бакэ-недзуми, но с другой — был почти рассвет, и за минувшие сутки произошло столько всего, что я была без сил.

— Королева в бункере неподалеку. Она будет рада встретить богов.

— Хорошо, мы встретимся с ней ненадолго. Но все остальное подождет до завтра, — сказал Сатору, подавляя зевок.

Мы пошли за Сквилером по полю. Мы остановились перед огромной башней в форме муравейника, но я нигде не видела вход.

— Позвольте. Выглядит грязно, но это вход, — Сквилер раздвинул сухую траву и раскрыл дыру с метр высотой.

— Что? Нужно лезть туда? — мне стало не по себе.

— Лучше бы королева вышла к нам, — сказал Сатору, тоже звуча встревожено.

— Мне очень жаль. Но в туннель пролезут только солдаты. Королева не сможет сюда выйти. Она ждет в комнате внизу.

Выбора не было. Было бы грубо отказывать в аудиенции с королевой сейчас. А, раз у нас не было проклятой силы, я не хотела провоцировать бой.

Сатору прошел за мной. Там было куда холоднее, чем снаружи. Проход был гладким и смазанным глиной, а сам туннель был из земли и сухой травы, наверное, чтобы не обвалился. Я боялась, что упаду при спуске, но, к счастью, ниже нас были два бакэ-недзуми, и спуск был простым. Бакэ-недзуми повисали на стенах и замедляли наш спуск, как мягкие подушки. Мы поняли, что было бесполезно искать, где уцепиться за стену, так что мы спускались почти на плечах бакэ-недзуми.

Спустя двадцать или тридцать метров туннель резко стал шире. Мы выпрямились и огляделись, но было темно, не удавалось понять размер пещеры. Запах плесени и зверей ударил меня по носу, заставляя волосы встать дыбом.

— Прошу, погодите, — сказал Сквилер за нами.

Мы обернулись и увидели только его глаза, блестящие во тьме. Я знала, что глаза диких зверей светились, но мне все равно было не по себе.

Сквилер чиркнул кремнем и зажег маленький факел. Свет ослепил меня на миг. Я поняла, как приятно было иметь свет.

— Сюда.

Я думала, что мы были в большой комнате, но она оказалась размером в шесть татами. Три горизонтальных туннеля расходились в стороны. Сквилер вел нас с факелом. Бакэ-недзуми отбрасывали странные дрожащие тени на стены.

— Берегите головы.

Потолок постепенно снижался, пока туннель расширялся. Бакэ-недзуми, наверное, бегали тут на четвереньках.

Мы шли во тьме, только факел вел нас, и меня охватило странное чувство. Я не могла поверить, что была тут.

С другой стороны мы ощущали реальность происходящего. Запах бил по нашим носам. Туннель был наполнен запахом бакэ-недзуми, и вонь усиливалась, пока мы заходили глубже. Это был запах Сквилера и других солдат, но к нему добавлялся и запах гнили. Я почти задыхалась от этого.

Низкие звуки привлекли наше внимание. Они напоминали шорох и далекий гром. Непостоянные вибрации разносились по стенам туннеля. Будто ползло что-то очень тяжелое…

Я ощущала дрожь под ногами. Тело сковал страх, но я не сказала Сатору, что хотела вернуться. Если я проявлю слабость при Сквилере, кто знает, что случится дальше.

— Далеко еще? — Сатору старался действовать спокойно, но его голос подрагивал.

— Еще немного.

Он не врал. Еще двадцать метров, и туннель повернул направо. Сквилер рухнул на пол и стал высоко пищать.

Ответом был сотрясающий землю рык. От низких частот наши тела дрожали, как на сильном ветру.

— Королева рада встрече с нами, — сказал Сквилер.

Сатору, казалось, хотел что-то сказать, но не мог выдавить ни слова.

— Это честь для нас. Мы рады быть в вашем присутствии. Передай ей, — ответила я.

Сквилер кивнул и пропищал королеве.

Королева вдруг заговорила за языке людей, испугав нас:

— Гр-р-р… Бог-ги… Прошу… сюда…

Ее голос был низким гулом, смешанным со странным скрипом, будто зубов, но я понимала, что она приглашала нас.

Мы переглянулись и медленно прошли к повороту. Отвратительный запах был тут почти невыносимым.

Сквилер остановился у поворота и сжимал факел. Свет сиял сзади, мешал рассмотреть королеву. Но силуэт и жар указывали на то, что существо было огромным.

— Га-га-гр….

Порыв горячего воздуха хлынул на нас. Я тут же отвернулась, но звуки, которые раздались дальше, удивили меня:

— Б-б-боги… Добро пожаловать. Честь.

Королева говорила фальцетом, чтобы ее голос было слышно людям. Удивляло то, что голос точно был женским.

Мы пять минут шли за королевой. К сожалению, я не запомнила наш разговор. Может, из-за усталости, может, потому что произошедшее дальше было куда драматичнее.

Все было спокойным. Королева извинилась за то, что нам пришлось долго стоять, и позвала двух бакэ-недзуми послужить стульями, хоть мы и отказались. Сквилер еще держал факел, пришел вместе с двумя бакэ-недзуми.

Яркий огонь факела озарил пещеру и королеву.

Голос королевы был удивительно нежным во время разговора, и наш страх чуть утих. Потому мы были вдвойне потрясены, когда увидели ее облик.

Она показалась мне огромным червем с четырьмя короткими лапками и хвостом.

Бледная болезненная кожа из-за нехватки солнца и морщины на теле усиливали сходство. Но ее лицо было важным отличием. Половина огромной головы была покрыта коричневыми пятнами, хоть они могли быть красными на солнце. Ее глаза были мелкими бусинами под слоями кожи, а ее острые зубы были скрыты за сильными челюстями. Вокруг ее шеи было ожерелье из алого альмандина, сияющего флюорита, берилла и кордиерита.

Ее внешность раскрыли, и королева заревела и бросилась. Мы вздрогнули, но она целилась во что-то сбоку.

Она поймала Сквилера пастью и легко подняла в воздух, яростно тряся его. Сквилер завизжал и выронил факел. Пещера погрузилась во тьму. Я слышала злое рычание королевы и вопли Сквилера, и два бакэ-недзуми дрожали в углу и царапали землю когтями.

— Королева, стойте, — заговорила я, призвав смелость. — Не убивайте Сквилера! Он сделал это не специально.

Сатору сжал мою руку. Было опасно лезть к разъяренной королеве. Но если человек-бог не вмешается в такую ситуацию, возникнут подозрения.

Королева не реагировала мгновение, а потом опустила Сквилера. Она ловко повернулась (было еще темно, так что я ощущала ее движения, а не видела) и пропала в глубинах пещеры.

Сквилер дрожал на полу, а потом собрался с силами и повернулся к нам.

— Спасибо, что спасли мне жизнь.

— Это нас удивило, — хрипло сказал Сатору после паузы.

— Королева же не хотела тебя убить? — спросила я.

Сквилер молчал.

— Боги, вы, наверное, устали. Я подготовлю комнату, так что хорошо отдохните, — Сквилер поднял факел и снова поджег его.

Я посмотрела на его кольчугу и невольно поежилась. Металлические звенья были пробиты, и кожаная броня под кольчугой была в больших дырах, откуда сочилась кровь. Сквилер явно был ранен, но старался не показывать нам боли.

— Это странно. Что-то не так с королевой, — шепнул мне на ухо Сатору по пути в комнату для сна. — Будь осторожна. Не известно, что будет, если ты ее разозлишь.

Они смогли убежать от жестокой колонии, но попали в дом к безумной королеве.

Почему она разозлилась? Даже с таким видом она звучала как женщина, говорить с ней было приятно. Или она хотела, чтобы мы ее вообще не видели?

Я так хотела спать, что мне было все равно.

Мы оказались в простой пещере. Там было прохладно, но на земле лежала сухая солома, и она была неожиданно удобной. Мы легли там и уснули мгновенно.

Мои глаза открылись.

Я не знала, который был час, ведь все было темным, но я не могла проспать дольше часа.

Мое тело еще было тяжелым от усталости. Но мне казалось, что я должна встать. Странное предупреждение звенело в голове.

— Сатору… Сатору!

Я трясла его, но он не просыпался. Это было понятно. Когда я коснулась лица Сатору, я ощутила засохшую кровь на коже. Не было времени умыться перед сном.

— Сатору! Проснись!

Хоть мне было его жаль, я не могла будить его нежно. Я закрыла его нос и рот руками.

Сатору стал ворочаться и отбиваться, схватил меня за руки, чтобы я не могла его душить.

— Чего ты хочешь? Дай поспать.

— Нет. Вставай. Понимаешь? Опасность.

Сатору с неохотой открыл глаза, но все еще не проснулся. Он не вставал.

— Какая опасность?

— Предчувствие. Что-то плохое.

— Что плохое?

Я молчала. Сатору растерялся. Через миг тишины он повернулся, буркнув «спокойной ночи» и уснул.

— Сатору, я знаю, что ты устал. Но если ты сейчас не встанешь, можешь никогда не встать.

Сатору потер лоб.

— О чем ты? Тебе приснился кошмар?

— Это не кошмар. Во сне разум анализирует то, что случилось днем. И теперь мой разум говорит, что грядет что-то опасное.

— Хорошо, давай послушаем, что за опасность. И четко.

Я скрестила руки и думала. Я была на грани понимания. Что-то было не так. Мы что-то не замечали.

— Мы слишком легко поверили Сквилеру.

— Он врет о чем-то? — Сатору все-таки начал просыпаться.

— Не обязательно. Конечно, он мог быть не до конца честным, но, думаю, почти все его слова — правда. Сквилер сам еще не понимает. Мне так кажется. Но это самое опасное.

Пока я говорила, предупреждение в голове начало обретать облик.

— Нападение. Точно. Ночью. Перед рассветом, когда силы слабее всего, Пауки нападут.

— Невозможно. Помнишь, что сказал Сквилер? Бакэ-недзуми следуют правилам го.

— Это он так думает. Сам посуди. Пауки — дикие, с чужой земли. Почему они должны следовать стратегиям Йоки?

— Но если они захватят туннели, чтобы поймать нас, они будут действовать по тем же стратегиям.

— Да, этот маневр может быть общим у бакэ-недзуми. Но стратегия Пауков может быть и другой.

— Может быть… — вздохнул Сатору, словно хотел сказать, что я перегибала из-за тревоги, что моя теория лишена оснований.

— Вот! — закричала я. — Я поняла странное чувство, что не давало мне покоя.

— Перед тем, как говорить, вспомни, как Риджин убил Пауков. Они не бились под землей, да? Они встретили нас над землей, — быстро сказал Сатору, уже проснувшись.

— Потому что он закопал их заживо до этого. Они поняли, что прятаться под землей без толку.

— Но они впервые столкнулись с проклятой силой, да? Откуда у них так быстро возникла новая стратегия?

— Они знали, что у них нет преимущества, так что пытались прогнать нас количеством.

— И я так думаю. Но когда бой начался, разве они не должны были спрятаться под землю? Вместо этого они стреляли в нас. Потому что так они бьются.

— Но поймать колонию под землей, нападая сверху…

— Должен быть другой способ. Тот, что быстрее осады базы противника, — Сатору притих. — Если ты права, теперь они знают о нашей силе, так что могли понять, что им оставалось только нападать неожиданно.

Даже во тьме я ощущала, как он качает головой.

— Это не все. Даже если у колонии Ктыря сильные люди на их стороне, Пауки могли узнать по сражению с Риджином, что людей можно убить неожиданной атакой…

Зловещий холод пробежал по моей спине, усиливаясь с каждой секундой. Времени почти не оставалось.

4

— Убежим, — сказал Сатору.

— Куда?

— Подальше от этого гнезда, — Сатору встал и оглядел комнату. — Помнишь, Саки? Путь сюда был довольно сложным.

— Пожалуй, да. Я плохо помню…

Я пыталась вспомнить повороты от комнаты королевы до этой комнаты.

— Не могу вспомнить. Вначале мы точно пошли налево, а потом все смешалось.

Я изначально плохо ориентировалась. Было не так плохо, когда я ходила по одному маршруту много раз, но даже так, если бы пришлось разворачивать путь в голове, я бы запуталась.

Сатору скрестил руки, стараясь вспомнить наш путь.

— Дорога не так часто разделяется. Больше всего были развилки с тремя туннелями. В первой мы повернули налево, потом направо, а после этого?

— Я вспомнила кое-что. Туннель опускался ниже всю дорогу сюда.

Мне казалось тогда, что меня спускают еще глубже под землю.

— Да? Мы ни разу не шли наверх? — Сатору сжал мою руку. — Тогда теперь нужно подниматься. Если тропа начнет спускаться, мы будем возвращаться к развилке и выбирать другой туннель.

— Но не все туннели, ведущие выше, верные, да? — указала я на изъян в его плане.

— Да, но даже если это не та тропа, по которой нас вели, если она идет наверх, то доберется до поверхности, да?

Разве можно быть таким беспечным? Я сомневалась в суждения Сатору. Разве можно было вернуться по тропе в темноте? Может, если бы у нас была веревка… Даже у Тесея была Нить Ариадны, чтобы пройти по лабиринту Минотавра.

— Эй, мы не можем позвать бакэ-недзуми и сказать, что хотим выйти? Потому что если мы заблудимся…

Сатору склонился ко мне.

— Мы не можем объяснить им, почему хотим уйти, да? И кто знает, как они отреагируют, узнав, что у нас нет проклятой силы.

Я слушала, но не ощущала бакэ-недзуми неподалеку. Похоже, перед рассветом они были не активны. Но туннели снаружи были темнее нашей комнаты, словно их залило чернилами. У меня не хватало смелости выйти наружу.

— Эй, разве это не странно? — сказала я.

Сатору издал нетерпеливый звук.

— Ничего странного. В чем дело?

— Почему в комнате светлее, чем снаружи?

Он вдруг замер с удивленным видом. Точно. Это было едва уловимо, но в комнате я видела движения. Но туннель был черным.

— Ты права… Где-то источник света!

Мы огляделись, но ничего не нашли.

Сатору еще сжимал копье, которое забрал у Пауков, словно оно было самой важной вещью в мире. Он проверил, где я стояла, и стал тыкать копьем по комнате. Пока он делал это, искра света мелькнула на наконечнике копья.

— Что это было?

Я медленно прошла вглубь комнаты. Слабый свет, казалось, падал сверху. Я подняла голову и охнула.

Большая брешь в потолке позволяла увидеть звезды на небе.

— Неужели небо? Это путь наружу?

— Нет… Это не звезды, — прошептал потрясенно Сатору. — Они похожи, но не мерцают. Что это такое?

Сатору сунул копье к изумрудным искрам света. Я думала, что он едва дотянется до них, но копье, что удивительно, легко коснулось потолка, и свет затрепетал.

Он медленно отодвинул копье. Я думала, кусочек света отцепится с ним, но вместо этого с наконечника свисали нити густой жидкости.

Сатору коснулся ее пальцем.

— Липкое. Хочешь потрогать?

Я покачала головой.

На потолке сияли светлячки, которых выращивали бакэ-недзуми.

Светлячки в древние времена жили в пещерах в Австралии и Новой Зеландии. Хоть они так назывались, они были близки к мухам и комарам. Гнездо личинок крепилось к потолку, и липкие комки ловили других насекомых, становящихся едой. Их свет привлекал добычу, но при этом создавал впечатление галактики зеленых звезд, отражаясь от комков слизи.

Таких светляков не было на японском архипелаге, но их привезли как наживку для рыбы незадолго до падения древней цивилизации. Часть выжила, и бакэ-недзуми сделали из них люстры в комнатах.

Сатору собрал больше слизи на потолке копьем, проверяя, где были насекомые. Мы немного поговорили, и я забралась на его плечи, чтобы собрать еще. Я была легче, так что пришлось лезть на него и касаться гадких зеленых сияющих жуков.

Он приклеил жуков к копью на их слизь. Может, дело было в том, как бакэ-недзуми их выращивали, но светляки не гасли после такого грубого обращения.

— Хорошо, идем, — решительно сказал Сатору и зашагал к выходу.

Мы закинули сумки на спины, взялись за руки и пошли в свете жуков на копье во тьму.

Странное было путешествие, если подумать.

Свет был только от слабо сияющего наконечника копья. Мы даже не видели свои ладони. Я пыталась посмотреть в сторону и помахать рукой перед лицом, но различала лишь тени. Чтобы увидеть, куда мы шли, нужно было шагать бок о бок. Ширины туннеля хватало для этого, и я была даже рада, что он был узким, потому что мы постоянно задевали стены.

— Мы поднимаемся? — порой спрашивал Сатору.

На этот его вопрос я отвечала «да» или «не знаю», а то и «кто знает?». Как бы я ни отвечала, ситуация не менялась.

Порой свет открывал две или три развилки. Их было хорошо видно из-за сияющего мха, растущего рядом с ними.

Хоть мох сиял, он использовал не тот механизм, что светляки. Чтобы достичь фотосинтеза в темных туннелях, он использовал клетки-линзы, впитывал и источал свет.

Бакэ-недзуми раньше бегали по этим туннелям, полагаясь на нюх и прикосновения. Но, пока они развивались, им понадобился способ удобнее, чтобы двигаться под землей, и они стали использовать естественные качества предметов вокруг них.

Мы тихо шли дальше. Мы не встретили ни одного бакэ-недзуми, и я полагала, что они в это время отдыхали. Сначала я подумала, что нам повезло, но время тянулось, и туннели стали зловещими.

— Эй, разве мы не давно шагаем? — спросила я у Сатору.

— Да.

— Может, это не тот путь?

Мы замерли. Если мы ошиблись, то куда пришли? Я вспоминала путь.

— В этом нет смысла. Я запоминал путь, все повороты. Вряд ли мы ошиблись…

— Но мы явно где-то пошли не туда. Путь не должен быть таким долгим.

— Наверное. Давай вернемся и попробуем снова.

Мы развернулись и пошли обратно. Было неприятно уходить глубже в туннели, но выбора не было. Через пару мгновений появилась удивительная сцена.

— Развилка! — выдохнула я.

— Поверить не могу. Ее там раньше не было, да?

Я тоже запоминала путь, так что была уверена в своем ответе:

— Не было.

Сатору стал разглядывать грязь на тропе.

— Хм… понимаю! Проклятье, — вдруг зарычал он, и я вздрогнула.

— Что такое?

— Ясно. Такое возможно. Но за такой короткий период времени… — он вздохнул.

— О чем ты? Что происходит?

— Земля тут свежая…

Кровь отлила от моего лица, когда я поняла его.

Бакэ-недзуми всегда строили новые туннели и меняли облик своих нор. Не было гарантии, что путь, по которому мы шли, не изменился с того времени, как мы добирались до комнаты.

— Мы думали, что все хорошо, раз нет активности. Но туннели все равно роют. Наверное, они готовят нору к войне. Думаю, когда мы прошли по этому туннелю, они успели выкопать этот и создали развилку.

Сатору зло пнул ком земли у стены.

— Так мы…

— Да, мы заблудились.

Если бы я могла видеть сейчас лицо Сатору, там точно были бы возмущение и непролитые слезы.

Мы бесцельно брели по темным проходам. Хоть в реальности могло пройти около получаса, стресс от ходьбы почти в полной тьме и тесное пространство растягивали время до вечности. Хоть мы были легко одеты, а воздух был прохладным и вызывал мурашки, я была покрыта потом.

Мы проклинали неудачу словами, которые редко использовали, жаловались богам, рыдали, но не отпускали друг друга и продолжали идти.

И постепенно стали терять связь с реальностью. У меня начались галлюцинации.

Я услышала, как голос зовет меня.

— Ты что-то сказал? — спросила я у Сатору, и недовольный голос ответил над моей головой:

— Нет.

— Саки. Саки.

Я четко услышала в этот раз.

— Саки. Где ты? Скорее вернись.

Голос отца.

— Папа! — закричала я. — Помоги, я заблудилась.

— Слушай, Саки. Никогда не уходи за границы Священного барьера. В барьере огромная сила, так что в нем безопасно, но снаружи проклятая сила не защитит тебя.

— Знаю. Но я не могу вернуться. Я не могу отыскать путь.

— Саки. Остерегайся бакэ-недзуми. Они поклоняются людям с проклятой силой, как богам, и верно их слушаются. Но мы не знаем, как они поведут себя с детьми без силы. Потому мы держим их подальше от детей.

— Папа…

— Что ты говоришь? Соберись.

По сравнению с галлюцинацией, голос Сатору звучал отдаленно и нереально.

— Говорили, когда к власти пришел пятый император, Император радости, все люди хлопали. Кто переставал хлопать, тех сжигали, как жертв, и их сгоревшими телами украшали дворец. Из-за этого жители прозвали его Императором вечных криков.

— Папа, помоги.

— Тринадцатая императрица Аирин, была названа Королевой печали… каждое утро те, кто ее расстраивал… нравились самые жестокие… почти не ели, чтобы их не тошнило… тридцать третий, Император великодушия, был назван Королем-волком… поглощал трупы… его сын, тридцать четвертый, Император чистоты, король-еретик… задушил отца в двенадцать лет… боялся убийства и убил младшего брата, кузенов и детей… их тела скормили червям… шестьдесят четвертая, Императрица благодеяния, была названа Королевой-совой… похищала беременную женщину каждое полнолуние, съедала плод целиком, грызла кости людей…

Искаженный голос отца вдруг стал монотонным.

— Слушай. Этолог из древней цивилизации, Конрад Лоренц, обнаружил, что звери с сильными убивающими инстинктами, как волки и вороны, обладали внутренним механизмом, что мешал им воевать со своими видами. Физически слабые существа, как крысы и люди, не обладают таким механизмом, так что бьются, устраивая кровавые бойни.

— Папа, хватит.

— Йоки понимал, что, жертвуя одной из баз, он сможет уничтожить отряды врага. Но была одна проблема. Пожертвовать нужно было базой, на которой он находился. Как он и предсказывал, враг окружил его отряд. Йоки и шесть его товарищей храбро бились, пока их не убили. Тела искалечили так, что их не удавалось опознать.

— Дура. Приди в себя! — Сатору ударил меня по плечу.

— Я в порядке, — сказала я, но голос не унимался.

И я стала что-то видеть.

— У вас есть разрешение школы заходить так далеко? — с насмешкой сказал монах. — Вы нарушили основы Кодекса этики, последнюю из Десяти заповедей: «Не оскверняйте Триратну. Вы поддались словам демона и усомнились в учениях Будды. И я запечатаю вас в этих людских телах навеки. Вы проведете остаток жизней запертыми в них…

— Саки! Саки!

Меня трясли изо всех сил. Я медленно пришла в чувство.

— Сатору…

— Что ты бормотала под нос? Я подумал, что ты сошла с ума.

— Думаю, так и есть, — прошептала я.

В этом была опасность. Друг без друга мы точно сошли бы с ума.

Мы долго брели по туннелям. Мы не встретили ни одного бакэ-недзуми, но они могли замечать нас задолго до нашего появления и пропускать.

Я первой заметила кое-что необычное.

— Слышал?

Ответа не было. Я сжала ладонь Сатору. Все еще никакой реакции.

— Сатору?

Я шлепнула его по щеке раз, другой, третий. Он тихо застонал.

— Проснись! Я слышала что-то странное.

— Звук был все время, — слабо сказал Сатору. — Звал снизу. Голоса мертвых.

Я поежилась. Сатору теперь вел себя дико. Но важнее был тревожащий звук. После ходьбы по черному туннелю мне казалось, что моя интуиция усилилась. Шестое чувство предупреждало, что опасность близко. Не было времени переживать из-за состояния Сатору.

Я прислушалась и уловила это снова. Из-за эха в туннелях я не могла понять, откуда доносился звук. Но он становился громче, и я четко его слышала. Пронзительные крики, боевые кличи бакэ-недзуми. Звон чего-то, похожего на гонг. И нечто близкое по звуку с ревом океана.

Все эти звуки соединялись в какофонию. Это был звук войны. Интуиция не подвела.

— Скорее, бежим! Пауки напали, — я потянула Сатору за руку, но он не реагировал.

Появилась еще одна развилка. Куда идти? Налево, направо или обратно?

Я потянулась к правой руке Сатору и указала копьем вперед, но не видела зеленое сияние на конце. Я проверила копье и обнаружила, что все светляки были мертвы.

Но мы были не в темноте. Мох в туннеле тускло сиял. И откуда-то доносился свет. Мы были в туннеле так долго, что я бы не удивилась, если бы снаружи рассвело. Если я была права, выход был впереди.

Я пригляделась во тьме и заметила мерцание света. Я сжала руку Сатору и осторожно пошла туда. Мы шагали, и в туннеле становилась светлее. Но и звуки боя были громче.

Если мы попадем в гущу боя, мы не сможем защититься.

Вскоре в туннеле стало светло, как лунной ночью. Свет доносился из тропы, что вела вверх и поворачивала направо.

Я замешкалась на миг и сделала шаг вперед. Мы не могли оставаться тут вечно. Я хотела проверить, был ли там выход.

Может, это промедление спасло нам жизни.

Раздался визг, и бакэ-недзуми выкатился из-за поворота.

Он содрогался и извивался. Он пытался идти, но я увидела, что он был смертельно ранен.

И я уловила странный запах. Как гнилые яйца. Я посмотрела мимо умирающего бакэ-недзуми, увидела вспышку света, и дым повалил в туннель.

«Не вдыхай дым», — подсказал инстинкт.

— Сюда!

Я повернулась и потащила Сатору обратной дорогой как можно быстрее.

Но, пока мы бежали, запах не пропадал. Он становился сильнее.

Я запаниковала, и Сатору пришел в себя.

— Бежать бессмысленно. Мы как мыши в лабиринте, — он рассмеялся.

— Мы — не мыши, — рявкнула я.

— Мыши, — буркнул он. — Когда пускают дым, мыши бегут в норы.

— Дым?

Я поняла, откуда было то странное ощущение.

— Это странно. Обычный дым поднимается к небу, а не стелется по земле.

— Разве не очевидно?

Увидев, что я не понимала, Сатору сказал с самоуверенным видом:

— Они нападают на врагов в туннелях ядовитым газом, который тяжелее воздуха.

Я охнула:

— Если ты знал, то почему не…?

Подавив раздражение, я пошла по туннелю, вспоминая наш путь. Я надеялась, что длинная часть, ведущая вверх, доходила до поверхности земли. Но у поверхности она стала опускаться, словно пыталась намеренно расстроить нас. Если мы доберемся туда, может, избежим ядовитого газа.

Без светляков мы бежали по туннелям почти в панике. Будет чудом, если мы найдем нужный путь.

— Этот ведет наверх!

Я ощутила длинный подъем. Ноги горели, пока мы бежали наверх, но мы стиснули зубы и двигались. Боль доказывала, что мы еще были живы.

Земля стала ровной, а потом начался плавный спуск.

— Выждем тут немного.

Когда гнездо наполнится газом, мы могли лишь надеяться, что он не достанет нас. Если туннели были прямыми, то лучше было бежать, но туннели тянулись в стороны, как паутина. Газ мог добраться до нас по другим туннелям, так что лучше было найти возвышение.

Мы сели во тьме.

— Ты в порядке?

Я услышала от Сатору лишь тихое «ага».

— Интересно, насколько газ рассеялся.

Хоть я его не видела, я ощутила, как Сатору покачал головой.

— Не рассеялся.

— Но это невозможно. Он не может оставаться в туннелях вечно, да?

— Да, но он не рассеется еще несколько дней, — Сатору тяжко вздохнул. — Или у нас кончится воздух, или газ доберется сюда.

Горечь подступила к горлу. Мы умрем тут?

— Что нам делать?

— Не знаю, — кратко ответил Сатору.

— Если колония Ктыря сможет победить, они выкопают нас. Но все равно придется ждать, пока газ не рассеется.

Отчаяние лишило нас сил. Мы так хотели найти убежище, что сами привели себя в могилы.

Беспомощное ожидание конца было жестокой пыткой. По сравнению с этим, бежать от ядовитого газа было даже весело.

— Эй, хоть мы тут застряли… — слова вырвались сами.

— Хм?

— Я рада, что не одна.

— Рада, что затащила меня сюда?

Я слабо улыбнулась.

— Если бы я была одна, я бы не выдержала. И я не прошла бы так далеко.

Мы старались, хоть и оказались в конце в тупике.

— И я так думаю.

Я была рада, что Сатору стал собой. Безумцы не смогли бы страдать.

— Интересно, выбрались ли Мария и остальные.

— Наверное, да.

— Это хорошо.

На этом разговор закончился.

В темноте двигалось только время.

Прошла минута, пять минут или полчаса? Я пришла в себя от дремы.

— Сатору! Сатору!

— Что? — тревожно ответил он.

— Запах. Не понимаешь? Газ добрался до нас!

Я ощущала запах гнилых яиц, как и у выхода.

— Мы не можем тут оставаться. Пойдем вперед?

— Нет. Это самая высокая точка тут. Если спустимся, убьем себя, — Сатору задумался. — Твой нюх лучше моего, откуда доносится газ? Со стороны выхода или с обеих сторон?

— Я не могу такое определить.

Я могла порой понять, откуда доносились звуки, но с запахами так не получалось.

— Хотя… погоди.

Я шагнула к выходу, понюхала воздух, а потом сделала так с другой стороны. Я была рада, что Сатору не видел меня. Я точно напоминала бакэ-недзуми, пока морщила нос.

— Думаю, запах есть лишь с одной стороны. Там, где выход.

— Тогда мы еще можем спастись. Постараемся закрыть туннель.

— Как?

— Закопав его.

Сатору ткнул копьем в потолок и стал его вытаскивать. Я его не видела, но, судя по движению воздуха и кускам земли, бьющим меня по лицу, он вытаскивал его с трудом.

— Саки! Осторожно!

Сатору вдруг врезался в меня. Я отлетела на землю, и он растянулся на мне.

Я пыталась понять, в чем дело, а почва стала рушиться с потолка. Я прикрыла лицо руками и ждала, пока обвал закончится. Я даже не могла открыть рот и закричать. Когда все кончилось, меня покрывала грязь, и мои ноги до колен были засыпаны.

— Ты в порядке? — с тревогой спросил Сатору.

— Да.

— Это было опасно. Нас чуть не погребло заживо.

Было глупо обрушивать потолок там, где находился сам, но наше желание выжить мешало думать. Но нам хотя бы повезло.

Мы выбрались из кучи земли и убедились, что путь был перекрыт. Мы постучали по горе земли, проверяя, что она плотная и не пропускает газ.

— Эй, а если ты обвались больше земли, мы не доберемся до поверхности? — спросила я, глядя на потолок (но я его, конечно, не видела в темноте).

— Снаружи ничего не слышно. Думаю, там больше трех метров земли. Мы не сможем прокопать выход. Тогда нас точно засыплет.

Мы снова уселись на землю.

Пока мы блокировали туннель, я ошибочно поверила, что мы делали прогресс. Но теперь, если подумать, наша ситуация не изменилась. Стало еще теснее, и если газ появится с открытой стороны туннеля, нам придет конец. Если мы обрушим и ту сторону, у нас кончится воздух, и мы задохнемся.

В этот раз мы были обречены.

Я не хотела умирать тут. Но мы ничего не могли поделать. Я ждала, пока моя жизнь кончится, и удивлялась тому, как мало у меня эмоций. Но я слишком устала, чтобы что-нибудь чувствовать.

Я отодвинулась от Сатору и обняла колени. Галлюцинации снова появились. Мир снаружи был бесконечным, многое было незамеченным. Это осознание вдруг всплыло в голове. Мы брели в темноте так долго, что разумы ослабли, и демоны, скрытые в наших головах, теперь мучили нас.

Сначала я увидела миноширо. Его полупрозрачное тело медленно покачивалось передо мной. Выглядело правдоподобно. Концы усиков на его голове и перья на спине переливались белым, красным, оранжевым, синим и другими яркими цветами.

А потом зеленые нити слизи стали капать с потолка. Появилась галактика светляков.

Миноширо будто застрял в капающей слизи. Он высвободился и пошел, но все равно попал в ловушку слизи. Нити покачивались, связывая миноширо все сильнее.

А потом миноширо стал отбрасывать щупальца и перья по одному.

Лысая спина миноширо ярко засияла всеми цветами радуги. Цвета смешивались, появлялись спирали в воздухе. От этой красоты мой разум опустел.

А потом миноширо стал ложным, его краски еще сияли над спиной, и картинка таяла перед моими глазами.

Сияние медленно угасало во тьме.

Все так угаснет? Стоило подумать об этом, как пейзаж изменился.

Передо мной вспыхнул оранжевый свет. Огонь горел над алтарем.

Из-под земли донесся гул голоса, прерываемый треском костра.

Сцена того дня.

Молящийся монах бросил пару таблеток и налил ароматное масло в огонь, от этого он вдруг вспыхнул.

Гул стал хором сверчков, гудящим в ушах.

День моей инициации, когда я получила проклятую силу.

Почему в конце моей жизни я думала не о семье или счастливом детстве, а об этой сцене?

Вдруг в голове всплыло другое воспоминание.

— Это против правил. Нельзя никому называть свою мантру, — возмутился Сатору.

Хоть он обычно был хулиганом, тут Сатору решил проявить себя послушным.

— Все хорошо. Мы же друзья? Я никому не скажу, — не унималась я.

— Зачем тебе знать?

— Я хочу узнать, какая мантра у тебя. Отличается ли от моей, и все такое.

— Тогда скажи мне свою, — сухо сказал Сатору.

Он провоцировал меня. Ладно. В это можно было играть вдвоем.

— Ладно, как насчет этого? Мы запишем свои мантры и покажем друг другу на счет три.

— Эм, нет. Если мы покажем кому-то еще, мантра потеряет силу.

Я хотела сказать, что это работало не так.

— И? Я все равно не успею ее запомнить. Просто увижу на миг.

— Зачем тогда это? — с подозрением спросил Сатору.

— Это покажет, что мы друзья. И мы поймем, насколько наши мантры отличаются.

Я смогла уговорить его, и мы записали свои мантры на бумаге.

— Готов? Раз, два, три, — мы перевернули бумагу и посмотрели на мантры друг друга.

— Увидела? — с тревогой спросил Сатору.

— Не все. Но она не такая и длинная.

— И твоя, Саки. Они примерно одинаковые, — Сатору обрадовался.

Он скомкал листок и поджег его. Он за мгновения стал пеплом.

— Но ты увидела хоть одно слово? — он все еще переживал.

— Ни буквы. Твой почерк так ужасен, что я не смогла ничего прочесть.

Он поверил и ушел из комнаты. Я прошла к стопке листов, на которой он писал. Сатору сильно давил, пока записывал, и остался след. Я чуть закрасила бумагу, и слова проявились.

Я поискала в библиотеке и узнала, что это была мантра Акасагарба.

Должно пройти гладко. Я задержала дыхание и сосредоточилась на Сатору.

Он тихо дышал, как во сне, но порой что-то невнятно бормотал.

Сатору был почти в состоянии транса под гипнозом. Если в этом состоянии проявлялись подавленные мысли, как произошло со мной до этого, может, получится и управлять кем-то через галлюцинации.

Сложнее всего в гипнозе было опустить сознание субъекта. Если это удавалось сделать, остальное было простым. Я уже знала, какая мантра была скрыта в голове Сатору.

И все же поражение было бы непростительным. Если я не справлюсь, мы оба умрем тут. Я отрепетировала строки в голове. Я глубоко вдохнула и заговорила строгим тоном.

— Сатору Асахина.

Я не могла его увидеть, так что не знала, был ли ответ.

— Сатору Асахина. Ты нарушил правила и пошел туда, куда не должен был. Ты позволил демону отравить твой разум. Но настоящая проблема лежит куда глубже.

Он пошевелился.

— Ты нарушил основы Кода этики, последнюю из Десяти заповедей: «Не оскверни Триратну». Ты поддался словам демона и усомнился в учениях Будды. Потому я должна запечатать твою проклятую силу.

Сатору охнул и заплакал.

Мне было его жаль, но я взяла себя в руки и продолжила:

— Смотри на огонь.

Я не слышала ответ.

— Смотри на огонь.

Все еще ничего.

— Твоя проклятая сила запечатана в этом символе. Видишь?

Глубокий вздох, а потом:

— Да.

— Эмблема в огне. Все сгорело. Все твои низменные желания сгорели. Пепел вернулся к дикой земле.

Я повысила голос:

— Смотри. Эмблема уничтожена. Твоя проклятая сила теперь запечатана!

Сатору взвыл с болью.

— Отринь низменные желания. Чтобы достичь нирваны, погрузи все в очищающее пламя.

Я была все ближе к критическому моменту. Я подошла к Сатору.

— Сатору Асахина. В своей верности Будде ты оставил проклятую силу, — сказала я как можно мягче, стараясь проникнуть в его подсознание, обойти разум уловкой.

Я хотела спасти Сатору. Хоть этот способ был самым быстрым, мне было жаль, что ему приходилось страдать. И я была благодарна ему за старания помочь мне. Эмоции грозили захлестнуть меня. Мой голос дрожал.

— Теперь состраданием Будды ты получишь чистую мантру, новый дух, и твоя проклятая сила вернется к тебе.

Я ударила его по плечам, склонилась и прошептала ему на ухо:

— Namo ākāśagarbhaya oṃ ārya kamari mauli svāhā.

Мгновение ничего не происходило.

Но нас медленно окружил свет.

— Сатору! — закричала я, рыдая.

Копье сияло. Наконечник из обсидиана источал красный свет.

— Сатору, это делаешь ты, да? Видишь? Твоя сила вернулась!

— Да… похоже на то, — Сатору словно просыпался от глубокого сна.

— Скорее! Пробей дыру в потолке! Избавься от всего этого.

— Хорошо.

— О, погоди. Снаружи тоже может быть яд…

— Не переживай. Я его сдую, — уверенно улыбнулся Сатору. — На миг может возникнуть вакуум. Прикрой нос и уши.

Я смогла зажать пальцами нос и уши. Земля задрожала надо мной, как от землетрясения.

Через миг с ревом урагана потолок пропал.

5

Чтобы быстро подавить врага, Пауки пустили в нору ядовитый газ.

Были случаи, когда колонии затапливали норы врагов. Но целью было поймать и поработить колонию, так что тактики со смертями не подходили. С другой стороны, война сосредотачивалась на добыче и защите ограниченных ресурсов, так что убийство врага подходило в этом случае.

Газ, который они использовали, не опознали и по сей день. Обломки снаряжения, что рассеивало газ, показывало, что Пауки построили печь из камней и грязи, и ветер приносил газ к колонии Ктыря.

Я подозревала, что запах гнилых яиц был от кусков серы, которые они добыли в вулкане. Когда сера горела, создавался сероводород и оксид серы, которые были очень ядовитыми и тяжелее воздуха, так что могли пробраться в норы бакэ-недзуми. Но было сложно представить, что такое могло истребить целую колонию.

Сатору думал, что Пауки копали в заброшенных городах и нашли пластик, содержащий хлор. Например, винилхлорид при горении создавал хлороводород, который был очень ядовитым и тяжелее воздуха. Многие газы были убийственными, и многое можно было добавить и сжечь, чтобы создать их. Или это могло быть что-то новое, что мы еще не раскрыли, и это пугало.

На рассеивание газа в колонии Ктыря ушло время.

Даже с проклятой силой двигать большие объемы воздуха было непросто. Где бы ты ни двигал воздух, сила сопротивлялась. Сатору создал сильный вихрь и прибил грязный воздух ближе к земле, а потом унес его, чтобы чистый воздух прибыл вместо него. Он явно представлял в голове что-то сложное для этого.

Ветер утих, и я увидела над нами синее небо. В ярком свете утра мы были как два крота, случайно выбравшиеся на поверхность, щурились и дышали свежим воздухом. Мурашки побежали по моей коже от холодного воздуха, который я давно не ощущала.

Как только он привык к свету, Сатору посмотрел наверх. Дыра в потолке замерцала и стала больше. Он создал плавный склон перед нами, и, словно используя глину, образовал лестницу. Ступени казались прочными, будто были из терракотовых кирпичей.

— Я пойду первым.

— Стой, — я удержала его. — Я пойду первой.

— Нет, Пауки могут выстрелить в тебя издалека.

— Потому я и пойду первой. Если что-то случится, и ты не сможешь использовать проклятую силу, нам конец.

Я больше ничего не сказала и пошла по лестнице. Перед выходом я прислушалась, но все было тихо. Только пели птицы.

Пригибаясь, я выглянула.

Вихрь примял траву, но я все равно ничего не видела. Я тихо кралась на четвереньках, медленно встала, проверив, что вокруг чисто.

Все покачивалось от ветерка. Трупов и обломков не было видно.

Сатору выбрался следом.

— Что там?

— Ничего вокруг.

Я посмотрела дальше, чем на сто метров, и увидела, как мне казалось, трупы бакэ-недзуми. Может, от вихря. Издалека было сложно отличить их от людей. Дрожь пробежала по моей спине.

— Они где-то здесь. Ветер не мог убить всех.

Мы замерли, осторожно озираясь. Кто-нибудь, вроде Шисея Кабураги, мог создать линзу из вакуума посреди воздуха (в отличие от обычной линзы, она увеличивала из-за вогнутой поверхности), но Сатору так не умел.

— Смотри туда! — я указала на холм на севере, где что-то пошевелилось.

Мы пригляделись, но ничего подозрительного не было.

— Прости, мне, наверное, показалось.

— Вряд ли, — Сатору скрестил руки, все еще приглядываясь. — То место кажется лучшим, чтобы пустить ядовитый газ. Раз они на холме, а газ тяжелее воздуха, он не полетел бы не в ту сторону. И препятствий не так много.

Он сорвал пару травинок и пустил их по ветру.

— Ветра почти нет, но он дует с севера. Думаю, мы правы. Они должны быть где-то там.

— Тогда нужно бежать на юг!

Сатору схватил меня за руку, когда я повернулась.

— О чем ты? Они придут за нами, если мы побежим, и мы не знаем, когда на нас нападут сзади.

— Но… — я не понимала, что он пытался сказать. — Что тогда делать?

— Разве не ясно? Мы нападем первыми. Если не истребим их, не будем в безопасности.

— Но это… — слов не было. — Это невозможно. Только ты можешь сражаться.

— Все равно нужно сделать это, — решительно сказал Сатору. — Ты видела, что они сделали с монахом. Проклятая сила не поможет в защите. Только атака поможет выжить… но если ты боишься, Саки, можешь бежать. Как ты и сказала, только я могу биться.

Теперь я не могла убежать, даже если бы хотела. Я пыталась уговорить его, но мы пошли на север. Сколько бы сил у нас ни было, если атака будет из неожиданной стороны, нам конец. Я была дополнительными глазами для Сатору, чтобы предупредить об опасности.

— Теперь они могут попасть по нам. Осторожно. Попробуем напасть отсюда.

Мы стояли в тени большого камня на холме и посмотрели выше.

— Пули, — пропел Сатору со странной эйфорией.

Трещины появились на вершине камня, и он разбился на кусочки.

— Летите.

И камни понеслись к врагам.

Паника возникла на вершине холма. Крики страха и гнева бакэ-недзуми. Они пытались занять боевую формацию. Металл зазвенел о металл, они выпускали стрелы в нас.

— Дураки, — фыркнул Сатору.

Стрелы летели по небольшой параболе, повернулись посреди воздуха и понеслись к лучникам как верные гончие.

Больше криков боли.

— Жаль, я не могу сделать косу из ветра, но есть другие идеи, — Сатору будто собирался играть.

Он оглянулся. Деревья в сорока метрах от нас оторвало от корней, они повисли в воздухе.

— Вперед.

Шесть больших деревьев полетели к вершине холма. Я думала, они врежутся во врагов, но они с угрозой зависли там. А крики зазвенели какофонией в воздухе.

— Хм. Они боятся.

Сатору вел себя так, как когда играл во время соревнований с толкателем.

— Но это уже скучно… горите!

Деревья вспыхнули, став большими факелами. Горящие листья падали на врагов.

Бакэ-недзуми суетились. Огонь охватывал все, чего касался, и столбы черного дыма тянулись к нему.

— Это наш шанс. Заберемся выше.

Мы покинули укрытие камня и быстро взбежали по холму. Бакэ-недзуми заметили нас у вершины, закричали в предупреждении, но упали, вспыхнув белым огнем.

— Этим они делали газ? — я указала на странное глиняное строение в форме фумигатора от комаров.

Их было пять или шесть, и выступы, похожие на хоботы, были направлены от холма.

Ближайший взорвался на кусочки. За ним — соседний. По бакэ-недзуми попадали осколки, и они тут же падали.

— Ты играешь с ними?

Бакэ-недзуми замешкались, когда их товарищи пали. Когда трупы поднялись, как марионетки на нитях, и пошли к ним, отряды стали разбегаться.

Оказалось, что сломить дух бакэ-недзуми можно было, использовав их страх сверхъестественного.

— Ясно… вместо жестокой силы проще управлять ими страхом.

Сатору тут же применил новые знания. Он стал поднимать павшие тела слева, справа и по центру. Бакэ-недзуми, которым не приписывали людские эмоции, сходили с ума от страха и начинали нападать друг на друга.

Те, кто терял волю к борьбе и пытался сбежать, оказывались задушенными невидимой рукой. На уничтожение группы ушло около пяти минут.

— Идти прямо слишком опасно. Мы будем открыты лесу, где могут прятаться еще лучники Пауков, — сообщил Сквилер Сатору.

Он был вежливым, как всегда, но его слова были пронизаны восхищением. Теперь он точно понимал ужас проклятой силы.

— Но Пауки же в лесу? — Сатору нахмурился. — Отсюда мы не сможем увидеть врагов, и они просто уйдут. Поле боя довольно просто очистить.

— Вам виднее. Но представьте, если один из них, упаси небеса, выстрелит в бога отравленной стрелой, — Сквилер со страхом посмотрел на Сатору.

На его носу был порез, к нему прилипла грязь, местами были пятна крови.

— Наши стрелы вызывают только онемение, но Пауки — убийцы, и яд, который они добывают из жаб, смертелен. Если вас хотя бы заденет, лекарства не будет. Наши шпионы нашли безопасный путь, так что, прошу, идемте с нами.

Сквилер снова появился перед нами ужасно вовремя. Убрав отряд с вершины холма, мы затеяли обсуждение. Я говорила, что, пока нас не преследовали, стоило поскорее уйти, но Сатору упрямо настаивал, что нужно убить всех бакэ-недзуми.

Почему Сатору был таким? Я поразилась, посмотрев на его лицо. Мальчик, которого я хорошо знала, который скрывал добрую душу за стеной сарказма и наглости, пропал. Я смотрела на кого-то совсем другого.

Хоть он озвучивал причины, типа далеко спрятанных лодок или шанса ударить в ответ, я знала по странному блеску в его глазах, что он просто хотел убивать больше. Что бы я ни говорила, Сатору не слушался. Мы плохо помнили, где была колония Паука, не знали, где находилось ее ядро (место, где жила королева). Из-за этого мы не могли уничтожить их. И, если Сатору ранят, все будет кончено.

Моя настойчивость срабатывала, и Сатору начал сдаваться. Зов донесся до нас от подножия холма. Опасаясь ловушки Пауков, мы осторожно посмотрели вниз и увидели Сквилера и остатки колонии Ктыря, распростершихся на земле, поклоняющихся нам издалека. Их осталось около шестидесяти после ядовитого газа.

Сквилер объяснил, что колония убежала под землю от запаха газа, потому все те бакэ-недзуми погибли. (Пауки могли добавить запах серы, чтобы использовать инстинкт бакэ-недзуми прятаться против них). С другой стороны, Сквилер и его стражи перемещали королеву и, выбрав место выше, смогли сохранить жизни.