Летнее приключение в Лукоморье

Каникулы в Лукоморье

Лето в деревне

Вряд ли нашелся бы кто-то, кто так же не хотел ехать в деревню, как Петя Коротков. Он с ненавистью пытался запихнуть в уже и без того плотно набитый рюкзак джинсы и толстовку одновременно.

– Как вор на ярмарку собираешься, ждем только тебя, – услышал он из коридора веселый голос мамы.

– Радуются они, а мне там с тоски хоть помирай, – бурчал мальчик.

Наконец, его попытки увенчались успехом, и мальчик вышел из комнаты.

– Мам, ну обязательно мне ехать? Можно же меня отправить в какой-нибудь лагерь…

Эту песню Петя заводил уже не в первый раз, ни на что особо не рассчитывая.

– Ты же знаешь, путевки все уже разобрали, – услышал он традиционный ответ. – И потом, ты уже большой и сможешь помочь папе разбирать заброшенный чердак, там наверняка много интересного!

Валентина Валерьевна, мама Пети, была почему-то твердо уверена, что захламленные чердаки старых домов должны ужас как привлекать мальчиков одиннадцати лет.

Петя уныло молчал, казалось, от расстройства даже конопушки на его носу потускнели. Кому охота сидеть все лето в маленькой деревне, где даже никого не знаешь? Он не надеялся обрести там новых друзей, он и у себя-то в школе общался только с парой-тройкой ребят. Остальные любили подшучивать над худощавым невысоким Петей, который не мог дать сдачи. Хорошо бы было взять с собой лучшего друга Мишку, подумал Петя, но тот сейчас собирается в приморский лагерь, а вот ему светит только речка. Но вещи собраны – пора в путь.

И вот семья Коротковых уже мчится по проселочной дороге навстречу Вихровке, деревне, в которой когда-то жил дедушка Пети. Добротный, большой, дом встретил их тишиной и сумрачностью. Дед Пети Валера очень любил свое, как он выражался, «родовое гнездо», заботился о нем, постоянно что-то подновлял и улучшал, собирал в нем гостей. Без него дом каким-то стал пустым, хотя вся мебель была на месте, так же стояли чашки в буфете, на комоде – радиоприемник, который он так часто слушал. Родители хотели за лето навести здесь порядок и решить, что делать с жилищем. Идея о «родовом гнезде» их почему-то не вдохновляла – очень уж много хлопот могло доставить его содержание.

Через пару дней Петя с удивлением понял, что его мрачные опасения не оправдались, ему совсем некогда было здесь скучать. Дни пролетали на удивление быстро, занятые множеством дел: не без удовольствия мальчик помогал отцу разбирать и чердак, и гараж, где стояли «Жигули» деда, бегал в ларек за горячим хлебом, а к соседке – за молоком и яйцами. Что что, а еда в деревне всегда была вкуснее, чем в городе, даже Петя, любитель чипсов и фаст-фуда, это признавал.

Мальчик любил деда, тот всегда рассказывал ему интересные истории, где были русалки, лешие и вся прочая нечисть. Конечно, он понимал, что все это неправда, но дед так рассказывал, будто сам все это видел, и сказочные герои буквально вставали у мальчика перед глазами. Правда, не обходилось без эксцессов, как выразилась однажды мама. Однажды Петя, наслушавшись сказок, стал плохо спать, в лесу ему мерещились лешие, в озере он отказывался плавать, боясь русалок и кикимор. Однажды ему причудилось, что он видел деда, беседующего со старичком-боровичком, так он окрестил этого маленького человечка, – вот до чего дошло! Но постепенно страхи отпустили его, сказки дед стал рассказывать реже, а потом и вовсе позабыл о них. Мальчик догадывался, что это мама провела с ним беседу о том, как влияют его истории на ребенка.

А вот разглядывать картину, которая висела в библиотеке, никто не запрещал. Картина была, по его детским меркам, огромной – в полстены. На одном полотне художник изобразил всех сказочных персонажей, существ из славянской мифологии. Картина называлась «Лукоморье». Но это было совсем не пушкинское Лукоморье. Ни тебе дуба, ни золотой цепи на нем, ни тем более ученого кота. Зато здесь были водопады и озера, непроходимые чащи, нарядные терема. Русалка здесь играла с кикиморой в шахматы, а леший с Бабой Ягой – в городки.

– Мешанина, а не картина, – вынесла свой вердикт мама, как только впервые увидела ее.

И сейчас, уже когда деда не стало, Петю тянуло к «Лукоморью», втайне он мечтал научиться придумывать такие же фантастические рассказы, как это делал дед.

Сегодня мальчик тоже был в библиотеке, но он не бездельничал, нет, его задачей было отмыть плинтуса. Дело непростое и, откровенно говоря, скучное.

– Как будто их сто лет не мыли, – ворчал Петя, возя тряпкой по никак не поддающемуся пятну грязи.

В какой-то момент мальчик не удержал равновесия, оперся на картину и сдвинул ее. Именно в этот момент, с тряпкой в руке, обессилевший и злой, он увидел то, что изменило его жизнь.

Карта

Из-под картины показался край листка. Сначала мальчик подумал, что это чек или гарантия какая-нибудь, отклеилась со временем. Он потянул за краешек и тут на пол упала папка. Тонкая, она спокойно помещалась за рамой. Дрожащими от нетерпения руками Петя потянул за завязки, открыл и…оглушительно чихнул. Да, пыли здесь скопилось немало. В папке оказались фотографии, почему-то наполовину засвеченные, и сложенный лист бумаги – карта. Карта как карта, стрелочки, черточки, что-то отмечено крестиком. Но где это место, пока было не понять.

А вот фотографии – Пете показалось, что в очертаниях засвеченных на снимках фигурах ему видятся те самые сказочные существа с картины деда. Он сразу вспомнил слова мамы о том, что глазам нужен отдых, иначе они видят то, чего нет, а что есть – не замечают. Петя закрыл папку и решил изучить ее содержимое у себя в комнате позже.

– Мам, а почему дед повесил у себя эту картину с русалками?

Вся семья собралась за столом, и мальчик решил, что это самое подходящее время для расспросов. Раньше его это не сильно волновало, но карта все изменила. Петя любил детективы и понимал, что важно знать предысторию событий, чтобы лучше в них разбираться. Все-таки он был очень смышленым ребенком.

– Да она висит уже сколько времени, почему ты спросил, сынок? – мама решила воспользоваться моментом и под шумок подложила Пете в тарелку овощей.

– Да просто так, странная она, необычная. Так почему?

– Не знаю точно, но впервые я ее увидела лет десять назад, мы как раз приехали на майские праздники в гости, и картина уже была. Я спросила тогда, но папа отшутился, что впадает в детство и хочет чего-то сказочного.

– А кто ее рисовал?

– Картины пишут, Петя, не рисуют. Я не знаю. Твой дедушка не рассказывал особо, сказал, что купил, потому что не смог оторвать взгляд, так она его заворожила. Он и потом часто перед ней сидел, рассматривал, будто что-то увидеть пытался или мечтал, – мама печально вздохнула, вспомнив об отце, которого уже нет, и у которого ничего не спросишь.

Петя добрался до фотографий и карты только вечером. Как назло, то папа, то мама отправляли его по поручениям, и у мальчика не было возможности сесть и изучить содержимое папки. Вертел их и так, и сяк, но пока ничего не понял, где это снято и кто изображен. Ему по-прежнему виделись за засвеченными пятнами какие-то удивительные вещи. А уж про карту и говорить нечего, в них он никогда ничего не понимал. Уже засыпая, Петя размышлял о том, что он, в сущности, мало что знал о своем дедушке. Тот любил рассказывать истории о сказочных существах, любил фильмы и книги о приключениях, всегда жил в деревне и знал ее, как свои пять пальцев. Вот, в сущности, и все.

– Мам, а почему дедушка тут жил и не захотел уехать в город?

Завтрак был ранний – все хотели успеть на речку до того, как солнце начнет нещадно палить.

– Дедушка говорил, что ему и здесь хорошо. Он любил свой дом, деревню, природу. В городе ему было тесно.

– Как же ему здесь было нескучно?

Мама рассмеялась.

– А когда ему скучать? Он то в огороде, то по дому что-то мастерил, всей округе помогал. В любой дом зайди – увидишь вещички, которые он сделал. А в свободное время читал свои приключения, что-то изучал.

– Что изучал?

– Ой, да глупости всякие, была у него идея, что сказки и мифы основаны на настоящих событиях, только события эти постепенно из памяти стирались, в итоге остались только сказки. Книжки читал какие-то, с профессором даже чудаковатым переписывался по электронной почте. Вот картину нашел где-то.

– А это правда, что такое может быть?

– Нет, конечно. Но мы перестали с ним спорить, увлечение безобидное, ему нравилось, да и в его возрасте полезно было иметь хобби, чтобы не скучать.

Набравшись наглости, мальчик спросил.

– Мам, а можно посмотреть дедов компьютер?

– Зачем тебе?

– Мне интересно стало про сказки.

– Вот язык мой – враг мой. Еще не хватало, чтобы ты стал чудить, – вздохнула мама. – Ладно, так и быть, можешь посмотреть.

На речке Петя на время отвлекся от дедовых загадок, все-таки резвиться в воде в жару – прекрасно. Но очень скоро его мысли снова вернулись к карте. «Попробую разгадать», – твердо решил мальчик.

В почте деда он нашел переписку с профессором. Очень много умных слов, но суть мальчик уловил: действительно, есть довольно большая группа людей, которые верят в то, что сказки основаны на реальных событиях. Особенно деда интересовали сказки Пушкина, которые ему рассказывала няня. Он все искал, откуда она брала эти сюжеты. К своему удивлению, в компьютере Петя также нашел и сведения о картине. Оказывается, это полотно принадлежит кисти малоизвестного художника из Новосибирска. Он написал картину специально для деда.

А вот о карте информации не было вовсе. Придется выяснять все самому. Обложившись книгами и картами местности, Петя приступил в расшифровке. И через некоторое время с удивлением обнаружил, что крестик на карте – совсем недалеко. Рядом с речкой Ворчушкой начинался лес, именно там, судя по всему, и надо было что-то искать. Знать бы еще, что.

И вот утром следующего дня он уже стоял посередине рощицы и пытался понять, что же здесь спрятано. Деревья, цветы, трава – что тут может быть интересного, такого, ради чего надо создавать карту? Да, здесь удивительно тихо, не слышно даже играющих у реки детей, вообще говоря, здесь посторонние звуки были не слышны. Может, надо где-то что-то раскопать? Он и лопату с собой прихватил, знает по книжкам, что это первый инструмент в поисках клада. А что здесь может быть, как не клад? Но земля везде ровная, никаких возвышений или углублений нет.

– Эй, ты чего тут рыщешь?

Это Дима Сидоров из соседней деревни – забияка и драчун. Ох, как не хотелось с ним связываться. Пока Пете удавалось обходить его стороной, но вот надо же. Да еще и в безлюдном месте. Дима был крупнее и старше, а значит шансы минимальные. Хотя…

– Да вот говорят, повадился кто-то кустарники ломать, попросили помочь, найти этого хулигана, – говоря это, Петя приближался к сопернику, как бы невзначай поигрывая лопатой. – Понимаешь, очень уж редкий кустарник, говорят, при задержании злодея можно использовать любые средства. А ты что тут делаешь, кстати? И руки у тебя в каких-то ссадинах. А ну-ка?

Мальчик отчаянно врал, но другого пути не видел.

– А что я, я гуляю, смотрю, кто-то тут шелестит. Ну ты ищи-ищи, не буду тебе мешать.

И Димы след простыл.

– Так-то лучше, – мальчик не сдержал победной улыбки.

Петя присел под одно из деревьев передохнуть и не заметил, как задремал. В полусне он вспомнил, как дед говорил ему, маленькому: «В народных сказках – много мудрости. Вот, например, герои часто говорят: «Повернись к лесу задом, ко мне передом». А знаешь, что это значит? Это значит, выхода ты не видишь, решения какого-то, поэтому надо посмотреть с другой, противоположной стороны. И таких примеров очень много».

А, собственно, почему бы и нет? Что он теряет? Мальчик вскочил на ноги.

– Повернись к лесу задом, ко мне передом! – ни к кому особо не обращаясь, наудачу проговорил он.

И тут стоящий перед Петей дуб начал поворачиваться. Мальчик протер глаза – нет, не мерещится. Как такое может быть? А тем временем дуб уже повернулся и представил на обозрение большое вытянутое дупло.

Конечно же, надо туда заглянуть. Он подошел, наклонился и полетел головой вниз.

Лукоморье

– Эй, мальчик, – голос слышался через какую-то вату, – ты живой?

В бок ткнули какой-то палкой. Это уже игнорировать было сложнее, чем какой-то еле слышимый голос. Петя охнул и открыл глаза.

– Живой, ну и ладненько. А то уж я распереживался весь.

– Вы кто? – пытаясь сфокусироваться на собеседнике, спросил мальчик.

А удивляться было чему. Перед ним стоял ни много ни мало старичок-боровичок – маленький человечек с носом-картошкой и окладистой, торчащей во все стороны бородой. Пете даже показалось, что он его где-то видел.

– Самуис я, – старичок между тем времени зря не терял, продолжая свое прерванное знакомством занятие – он собирал в кузовок какие-то ягодки.

– Ктооо?

– Звать меня так – САМыйУмныйИСообразительный. Теперь понял? Матушка так назвала, значит, затейница. Ох, молодежь. А ты сам-то кто будешь?

– Петя Коротков. Сергеевич.

– Все понятно, – боровичок остановился, нахмурился и, задумавшись, начал теребить бороду. – Ты из Руси, значит.

– Я из России, Русь давно была.

– Все одно, – махнул старичок рукой. – Как ты сюда-то попал?

– А где я?

– Ох, молодежь. Вопросом на вопрос некрасиво отвечать, не учили тебя, мОлодец? В Лукоморье ты. Там, где русалка на ветвях сидит. И придумают же такое: русалка на ветвях. Тьфу.

– Лукоморье… Так это правда? Оно существует? – но тут Петя вспомнил про замечание и продолжил. – Ой, простите, пожалуйста. Я сюда попал через дупло. Я искал сокровища, у меня карта была, пробормотал присказку, которую от деда слышал и бац, дуб повернулся, а там дупло. Ну и я туда заглянул.

– Любопытный, значит. Это хорошо. А карта у тебя откуда?

– Я у дедушки нашел, в папке. А папка была за картиной спрятана, которая как раз и называется «Лукоморье».

– А дедушку как звали? Имя у него случайно не на варенье похоже?

– Валерий, да. Игнатьевич, – да что же у него за привычка такая появилась, отчества невпопад добавлять, от волнения, наверное.

– Тогда все понятно, – старичок еще раз окинул взором полянку и пошел.

Петя нагнал его в несколько шагов.

– Подождите, пожалуйста. Что понятно?

– Знавал я твоего деда. Беседовали не раз.

– Так это правда, я вас видел тогда! Вы бывали у нас?

– Заглядывал в гости, деда твоего к порядку призывал. А то утащил тут вещицу одну. А нельзя так делать. Вот возвращал.

– Он тут бывал??

– Конечно, вот тоже, как и ты, попал.

Пока мальчик приходил в себя, старичок уже удалился на большое расстояние.

– Подождите, как вас там! Что же мне делать?

– Охохонюшки, сколько тебе лет?

– Одиннадцать.

– А мне даже не скажу на сколько больше, а память у меня лучше. Вот тебя зовут Петром. Петром Сергеевичем. А ты даже мое имя не смог запомнить.

– Простите, пожалуйста, я растерялся, – мальчику стало неловко.

– Меня зовут Самуис. А что тебе делать, – боровичок снова стал теребить бороду, – ладно, пойдем со мной, не бросать же тебя на съедение волкам.

– А тут есть волки?? – Петя с недоумением огляделся – сплошное поле.

– Конкретно на этом месте нет, но ты же пойдешь, куда глаза глядят, и выйдешь к лесу. А там и волки.

Такая перспектива Петю, конечно, не радовала.

– Самуис, а что это за ягоды вы собирали? Может, вам помочь их донести?

– Ты смышленый и добрый мальчик. Эти ягодки называются вечерние – их можно разглядеть только вечером, а днем они маскируются, ни за что не найдешь. Они полезные очень, витаминов много. Но я уже все собрал. А вот донести можешь помочь, спасибо.

Петя взял корзинку.

– Я так и не понял, Лукоморье – это что же, реальный мир?

– Конечно!

– А почему же никто о нем не знает? Только у Пушкина.

– Пушкин… Все переврал, конечно. Ему няня его рассказывала Ариша, знавал я и ее. Попала к нам девчонкой, да и, видимо, напутала потом или приукрасила специально, чтобы интереснее мальчонке было. А оно вона как вышло. Мы тут очень смеялись, когда читали, – Самуис и сейчас не удержался от смешка. – Так и быть, расскажу тебе о нашем Лукоморье, правда-то она всегда лучше.

Оказалось, Лукоморье раньше было небольшой частью мира обычного («человечьего», как выразился Самуис), но потом из-за катаклизма так случилось, что они разъединились и стали существовать параллельно. Сначала здешние обитатели пришли в ужас, потому что жить без людей они не знали, как, но потом привыкли и даже радовались тому, что так произошло. Очень уж люди были любопытны и не всегда терпимо относились к тем, кто от них отличался.

За разговором Петя не заметил, как они дошли до небольшой деревеньки. Мальчик даже не удивился ее сходству с иллюстрациями из русских народных сказок: резные наличники, кружевные занавески, яблони и цветы в садах. Рядом с одной из избушек сидела женщина. Обычная женщина, вязала что-то. Он недоуменно посмотрел на Самуиса.

– Да, я недорассказал же. Миры наши поделились не совсем верно, кривовато, честно говоря, и небольшая часть людей осталась на этой стороне.

– А на нашей сказочные существа остались?

– А то как же. Только им там тяжко приходится. Их же стало совсем-совсем мало, их начали изгонять, изводить – пришлось прятаться. Лешие, понятно дело, в лес подались, кикиморы да русалки – в болота, домовые – по углам и кладовкам попрятались. А куда деваться, – развел руками Самуис, – но они не лыком шиты, то и дело проделки устраивают: то разобьют что-то, то путника в лесу напугают, то огоньки в речке засветят, – хихикнул боровичок.

– Эй, Самуис, ты кого это ведешь? Уж не попаданец ли? Давно не было, – весело крикнула та самая женщина.

– Не проведешь тебя, Светлана, – ответил боровичок. – Умна, ничего не скажешь, догадливая – жуть, – добавил он тише, так, чтобы слышал его только Петя.

Мальчик же только и успевал головой крутить да впитывать новые впечатления. Он оказался в сказочном мире, настоящем. С ума сойти. Жаль, что Мишка не смог с ним поехать в деревню, это лучше любого лагеря.

На окраине деревни начинался лес. Густой, в нем постоянно что-то трещало и шумело. Тени от деревьев скрывали солнечный свет. Здесь тоже стояло несколько домов. Они были не такие приветливые, как прежние, но выглядели вполне обычно.

– Лукоморье, а сколько идем, ни одной избушки на курьих ножках, – пошутил Петя.

Самуис хитро улыбнулся и толкнул дверь первой же избы.

– Ядвига, принимай гостей!

У Бабы Яги

Из глубины дома к ним вышла… Баба Яга. Петя протер глаза: не померещилось. Баба Яга, ни дать ни взять, только какая-то не такая. Мальчик присмотрелся повнимательнее: ну да, не старая и нельзя сказать, что страшная. К ним приближалась женщина приблизительно возраста Петиной мамы, одетая в длинную юбку, подоткнутую по бокам за пояс, и цветастую рубашку, голову ее покрывала косынка, повязанная на манер разбойников. Только нос у нее был крючковатый, как на картинках.

– Здравствуй, Самуис. А это что за мальчик? – приветливо, что немало удивило Петю, спросила эта молодая Баба Яга.

– Это Петя из того мира. Вот попал к нам. Видимо, придется повозиться, чтобы отправить его обратно. Твоя матушка как, по старой памяти подсобит?

Еще и матушка есть. Это что же, мама Бабы Яги, получается? Голова Пети шла кругом. Если есть мама, то значит, есть и папа. Отец Бабы Яги, с ума сойти.

– Простите, а вы Баба Яга? – не смог удержаться он, чтобы не уточнить.

– Самая что ни на есть. Представлял Бабок-Ёжек по-другому? – рассмеялась Ядвига.

– У нас вас рисуют старыми и страшными, а вы такая веселая, молодая и совсем не страшная, – смутился мальчик.

– А не стоит людям много знать, – подмигнула она. – Мама, как всегда, в строю, – обернулась она к Самуису, – иди смело. Только давайте я вас сперва покормлю, напою.

– И то дело, а то я с утра хожу-брожу, ягоды собираю, маковой росинки во рту не было.

Сели за стол, на котором с удивительной скоростью появились самовар, расписные чашки и блюдца, блюдо с плюшками и баранками. Скатерть-самобранка, не иначе. Чай пах изумительно, мама делала в деревне такой, на травах, душистый. А баранки были вкуснее всех пирожных, которые мальчик когда-либо ел.

– Спасибо, – поблагодарил он и, окончательно осмелев, спросил, – А у вас есть ступа?

Самуис рухнул со стула.

– Ну ты даешь, парень, – вытирая от смеха слезы, промолвил он. – Ступа! Ядвига, покажи ему свою «ступу».

Ядвига подвела Петю к окну, и он увидел нечто, похожее на моторную лодку на колесах.

– Однажды к нам попал ваш, ка…