Легенда Элидианы

Анна Стриковская

Легенда Элидианы.

“Давным-давно этот мир населяли долгоживущие расы: драконы, демоны и эльфы. Затем в него пришли люди и стали расселяться везде, где только могли. Долгоживущие считали их ничтожными и долго не обращали внимание, а когда обратили, было уже поздно: мир стал принадлежать людям. Долгоживущим пришлось покинуть этот мир и идти искать другой.

Первыми ушли демоны, за ними эльфы. Дольше всех держались за своё место драконы, но и они покинули свои обиталища и один за другим отправились на поиски новых мест.

Но, уйдя из этого мира, они оставили в нём свою кровь и свою магию.

Давным-давно, когда в нашем мире уже не было демонов и эльфов, но в горах на севере ещё жили драконы, королевства Элидиана не существовало на карте. На её месте располагались множество мелких княжеств и герцогств, каждое из которых считало себя отдельным государством. Некоторые их них были крупнее прочих и гордо называли себя королевствами, а своих властителей королями. Сейчас их имена стёрлись в людской памяти.

В том месте, где на берегах Каруны раскинулся прекрасный город Элидиана, столица крупнейшего из Девяти королевств, тогда была скромная деревня рыбаков и плотогонов. А в двадцати лигах с северо-востоку от неё, на берегу озера Расвин стоял древний город, столица небольшого королевства, название которого не сохранилось.”

Из учебника истории для четвертого класса элидианской средней школы.

- Эли, Эли, да проснись же ты! Эли, ты мне срочно нужна!

Сквозь сон Элидия слышала вопли мужчины, но реагировать на них не спешила. Она только три часа назад легла наконец спать. До этого целый день принимала тяжелые роды у невестки старосты, а затем плелась ночью по горной тропке до своего домика, потому что староста, хоть и щедро заплатил за услугу, но не захотел оставить ведьму ночевать в своём доме. Путь от деревни до дома, который обычно занимал у неё чуть больше получаса, в темноте растянулся часа на два, за которые Элидия успела несколько раз больно приложиться об камни. Так что девушка устала так, как уставала нечасто.

Поэтому она считала, что весь мир, включая и её лучшего друга здешнего дракона, подождёт, пока она выспится.

То, что её зовёт дракон, ведьма определила сразу. Только Грар называл её Эли. Все местные в лучшем случае обращались к ней “Лидка”, а когда уж очень надо подлизаться, то “Лидочка”. И всем всегда что-то было от неё надо, никто не приходил просто так, поболтать. Даже Грар, хотя его единственного Элидия считала своим другом.

Но дракон может и подождать. Над ним не каплет

В то, что у Грара действительно серьезные трудности, она не верила. С чем таким может не справиться молодой, полный силы и магии дракон? Просто соскучился и решил повидать подружку, забыв о том, что Эли может в этот час сладко спать, а будить ведьму — себе дороже. Да ладно, поорёт и отстанет.

Она повернулась на другой бок, натянула одеяло на голову и сладко обняла подушку, намереваясь поспать как минимум до полудня. Но Грар и не думал отставать. Он еще некоторое время орал:

- Эли, Эли! Просыпайся! Эли, вставай!

Затем, видя, что ведьма не реагирует, сорвал дверь с петель и ворвался в святая святых её домика: в спальню.

Девушке пришлось высунуть нос из-под одеяла.

- Грар, отстань, дай хоть немного поспать. Я только легла...

Дракон не желал слушать никаких резонов.

- Эли, но...

- Никаких но! - рявкнула ведьма, - До полудня как минимум я сплю. Если тебе нужно, жди!

Грар не хотел сдаваться и даже попытался вытащить девушку из её теплого укрытия за ногу.

- Но мне срочно...

- Срочно — значит без меня! - отрезала Элидия.

Она дрыгнула ногой, пнув при этом дракона, и снова нырнула под одеяло.

Ведьма отлично знала характер своего друга: взрывной, беспокойный и, что греха таить, заполошный. Любые трудности, встреченные на пути, он для начала именовал катастрофой и вопил, что гибель близка. Но если никто не бросался на выручку, остывал, включал голову и отлично справлялся сам.

Она надеялась, что и в этот раз будет то же самое. Сейчас всего четыре утра, к полудню Грар должен успокоиться и взяться за ум. К тому времени, глядишь, и проблема сама собой рассосётся.

Хлопки кожистых крыльев во дворе подтвердили её правоту. Грар не стал ждать когда подруга проснётся, улетел по своим делам. Вообще-то драконы летают бесшумно, но вот взлёт их сопровождается весьма характерным шумом. Правда, его мало кто слышал. Чтобы стать свидетелем того, как дракон взлетает, надо быть очень близким его другом. В противном случае это будет последний звук, который человек услышит в своей жизни.

Эли успокоенно смежила веки и наконец позволила себе заснуть, в душе лелея надежду, что к её пробуждению случившееся с Граром разрешится само собой.

Но когда она проснулась незадолго до полудня, выяснилось, что дракон ждёт её, сидя на крыльце домика. Куда бы ни летал, но он вернулся, а значит, и его проблема всё ещё ждёт своего решения.

Элидия потянулась, сидя в кровати, затем встала и пошла умываться. Из её спальни был ход в пристройку за домом, в которую была отведена струйка воды из ручья. Она наполняла небольшой бассейн, выдолбленный в камне, и сбегала оттуда, возвращаясь в ручей. Нагреть воду для ведьмы не составляло труда, так что комфорт в её хижине во много раз превосходил то, что она видела в домах людей из деревни, даже самых богатых.

Эли не знала, кто построил эту замечательную ванну, дом достался ей уже таким, но каждый раз возносила благодарность высшим силам, которые когда-то привели её сюда. Она любила понежиться в ванне и поразмышлять о своей судьбе и судьбах мира, но сейчас на это не было времени.

Наскоро ополоснувшись, она натянула свою привычную одежду, штаны и рубашку, всунула ноги в мягкие тапочки, сшитые из козьей шкуры, и поспешила к Грару.

- Ну, вот я проснулась. Заждался? - спросила она, присев рядом с приятелем на нагретую солнцем ступеньку.

Девушка ждала, что дракон вывалит на неё всю информацию в привычной манере: энергично, шумно, с миллионом подробностей. Но Грар молчал и задумчиво жевал травинку. Эли откинулась спиной на столбик крыльца, подставила нос солнышку и прикрыла глаза, ожидая, когда дракон наконец скажет, зачем будил её ни свет, ни заря.

В своей человеческой ипостаси Грар выглядел как симпатичный парень лет двадцати пяти с достаточно типичной для горца внешностью: тёмные волосы, тёмные глаза, смуглая кожа, худое, костистое лицо, сильное, но лёгкое и гибкое тело. Но от намётанного взгляда нельзя было укрыть его нечеловеческое происхождение, так что только люди, никогда не видевшие драконов, могли ошибиться. Возможно, такие проживали на равнинах, но в горах даже малые дети умели их отличать и никогда не путали.

Во-первых, глаза. Стоило дракону на мгновение потерять контроль, а при их эмоциональности это происходило сплошь и рядом, как круглый зрачок вытягивался в вертикальную щель. Во-вторых, гразиозность. Плавности, изяществу и скорости движений драконов могли позавидовать эльфы. А в третьих...

Грару повезло, что он родился тёмно-серым, почти чёрным драконом. Так ему легче было выдавать себя за человека, потому что цвет волос и глаз в человеческой ипостаси чётко повторял цвет чешуи в драконьей.

Если не вглядываться, Грара вполне можно было принять за местного уроженца, для которых характерны смолянисто-чёрные волосы и тёмно-карие глаза. Но если присмотреться, то становилось заметно: у этого парня роскошная грива отливает антрацитовым блеском, а радужка почти сливается со зрачком.

Элидии он очень нравился. С тех пор как она поселилась в этих краях, Грар стал её защитником, другом и возлюбленным. Для ведьмы это было огромной удачей. Люди всегда недолюбливали ведьм и готовы были, чуть что, жестоко с ними расправиться, не вдаваясь в подробности, виновата данная конкретная ведьма в том, что ей приписывают, или нет.

Так погибла Нати, мать Эли. Женщины из деревни ревновали красавицу-ведьму к своим мужьям, хотя даром ей были не нужны. Она пыталась это объяснить особо рьяным, но ничего не помогло. Когда у одной из них по собственному недосмотру утонул в речке ребёнок, они обвинили в этом бедную ведьму и заставили своих мужчин спалить её вместе с домиком.

Они и Эли хотели уничтожить. Ей тогда было пятнадцать, она уже успела расцвести и деревенские парни хвостом за ней ходили. Правда, никто ей не нравился и она не отвечала на ухаживания, но мамашам было жутко даже подумать, что любимое чадо приведёт домой жену-ведьму. Ведь уже тогда было ясно, что Элидия унаследовала дар.

Ей повезло. В тот день, когда толпа разъярённых селян пришла жечь ведьму в её доме, Эли собирала травы в лесу. Дело было не здесь, в горах, а на равнинах, поэтому она не увидела столб дыма, поднимавшийся в небо от пожарища, а спокойно бродила среди деревьев до позднего вечера. Когда же она вернулась домой, то деревенские уже разошлись, гордясь своей победой наз злокозненной ведьмой. Эли встретили лишь раскалённые догорающие уголья на месте избушки, где они с матерью прожили почти десять лет.

После того, как схлынули первый ужас и приступ горя, Эли вспомнила, чему учила её мать. Нати знала, чем может обернуться судьба ведьмы, и готовила заначку для бегства, но не успела ею воспользоваться. Эли отыскала и вырыла из земли горшок, в который её предусмотрительная мать складывала монеты. В другом месте она откопала сундук с одеждой и оружием. Там же лежало самое ценное — копия родового гримуара, небольшая, но толстенькая книжица в переплёте из змеиной кожи, переписанная аккуратным почерком Нати.

Куда бежать Эли также знала: в горы. Сложив всё в припрятанную тут же удобную котомку, она, не задержавшись лишней минуты, двинулась через лес на север. Оттуда когда-то пришли в долины её бабушка Кати с её матерью, которая была в те годы меньше, чем Эли сейчас.

Саму бабушку Кати Элидия не могла помнить, ведь она её икогда не видела. Зато рассказы Нати о матери заучила наизусть.

Та происходила из клана ремольских ведьм и должна была занять уже подготовленное для неё место хранительницы в некой деревне, в которой готовилась у мереть от старости предыдущая её хранительница но влюбилась в забредшего в те края барда с равнин и ушла за ним, забрав с собой только родовой гримуар. Вернуться она уже не могла. Её поступок среди ведьм считался предательством.

С бардом Кати через несколько лет рассталась: они надоели друг другу. Красивую ведьму увидел молодой, привлекательный и богатый купец, влюбился и предложил ей стать его женой. Замуж Кати не пошла: кодекс ремольских ведьм ей это запрещал, но прожила с купцом несколько лет и родила от него дочку Нати. Когда девочке было уже десять, дела у купца пошли плохо и он решил поправить свои дела выгодной женитьбой. Нашел в соседнем городе богатую невесту, которая, кроме приданого, других положительных качеств не имела, но зато деньги и связи её отца с лихвой перекрывали все недостатки девицы. Было одно но: отец невесты знал о связи жениха с ведьмой и потребовал, чтобы он разорвал эти позорные отношения.

И тут купец совершил ошибку. Вместо того, чтобы попытаться договориться с Кати, он устроил скандал на ровном месте и выгнал женщину из дома. Та, обиженная, ушла, забрав ребёнка, а напоследок в сердцах прокляла бывшего возлюбленного.

Обижать ведьм — себе дороже. Не прошло и трёх лет, как он потерял всё, кроме некрасивой, глупой, вздорной и сварливой супруги, которая к тому же оказалась бесплодной.

Но Кати узнала о результате своего проклятия только через много лет. А тогда она ушла в никуда, взяв с собой только носильные вещи да немного денег. Это не помешало ей вскорости удачно устроиться в деревне, до которой гонения на ведьм ещё не докатились. К тому моменту она как раз достигла наивысшего расцвета своего дара и красоты, а маленькая Нати впервые проявила признаки того, что тоже уродилась ведьмой.

Последующие годы вылились в череду бегств и поспешных переездов. Гонения на ведьм на равнинах стали повсеместными, поэтому, даже называясь травницей, Кати нигде не чувствовала себя в безопасности, пока однажды не встретила мельника-вдовца, которого в селе считали колдуном за то, что ни одна женщина или девица не смогла ему отказать, и не поселилась у него на мельнице, разогнав всех поклонниц.

Как раз к этому времени выросла её дочь.

Есть у ведьм одна особенность. Они — прекрасные матери, ласковые и заботливые, но ровно до того момента, как их дочери вырастают и принимают свою силу. Стоит матери понять, что дочь уже взрослая, как она выпихивает её за дверь. Пусть строит жизнь самостоятельно и не перебегает дорогу той, что её родила, вырастила и обучила.

Средства к этому есть самые разные. Кати предпочла поступить просто. В один прекрасный день просто сказала бедной Нати, что их дороги расходятся и той придётся выживать самостоятельно. Дала юной ведьмочке мешочек с золотом, пару наставлений, посоветовал двигаться в сторону гор, поцеловала...

Ошалевшая Нати пришла в себя уже в замке какого-то благородного господина. Он встретил её на дороге, влюбился и привёз к себе в замок. Там она прожила несколько лет в холе и неге, вошла в силу как ведьма и родила дочь, которой знатный папочка дал имя Элидия в честь своей прабабушки.

Но всё хорошее имеет свойство в конце концов заканчиваться. Благородный господин оказался немногим лучше купца. Он тоже решил жениться, вернее, от него это потребовали. С детства помолвленный с дочерью друга своего отца, он как мог оттягивал неизбежное, но наконец сдался обстоятельствам.

До последнего он скрывал это от возлюбленной, но Нати всё равно узнала. Тихо собрала вещи, взяла за руку четырёхлетнюю дочь и ушла в никуда. Она не таила зла на бывшего любовника и не стала его проклинать.

Сначала устроилась в одной деревне, затем в другой... Отовсюду ей приходилось уходить из-за того, что местные женщины не могли спокойно смотреть, как их мужья облизываются на красотку-ведьму.

Возможно, ещё через несколько лет Нати, как её мать, нашла бы свою судьбу и осела бы где-нибудь, но ей не повезло. Сельчане застали её врасплох и бедная ведьма не сумела ни защититься, ни убежать. В последнюю минуту она успела только благословить дочь и пожелать ей удачи. На то, чтобы проклясть деревенских мужиков и баб, её уже не хватило.

Это сделала Эли, когда нашла пепелище. Прижав к сердцу выпачканные в золе руки, она с ненавистью прошипела:

- Да будет проклята эта деревня! Пусть всем, кто хоть палец приложил к гибели моей мамы, не знать счастья и покоя до самой смерти! Пусть все их начинания обращаются прахом! И пусть живо будет моё проклятье пока в этой деревне цел хоть один дом!

Мать хорошо учила свою дочь: проклятие вышло первосортное, со всеми необходимыми для действенности атрибутами. Если бы её слова кто-нибудь услышал, то завыла бы вся деревня. Теперь, чтобы избыть злую долю, им надо было снести свои дома. Но никого рядом не случилось, так что как сам факт проклятия так и условие снятия остались никому не известными.

К счастью для Элидии, дело было летом, когда ночи светлые и короткие, иначе те, кто вчера жёг ведьму, проспавшись от вчерашнего угара, вспомнили бы про Элидию. Уж точно притащились бы на пепелище, нашли бы дочь ведьмы и тогда девочке было бы не спастись. Свидетели и мстители никому не нужны.

Но у несчастной, потерявшей всё девчонки хватило ума и самообладания сделать всё как нужно. Прорыдав всю ночь, она собралась и ушла задолго до третьих петухов.

Направление ей было известно: на север. Там горы, там Ремола, откуда родом её бабушка. Там ведьм уважают, называют хранительницами. Никому в голову не придёт, что их надо убивать и жечь.

Она всё знала правильно. Ремола была остатком некогда грозного государства демонов, его человеческой частью. Первые ведьмы были потомками демонов, их детьми женского пола от человеческих женщин (мальчики в таких союзах рождались почти полноценными демонами), поэтому в государстве им был отдельный почёт. Родственная связь с владетелями этих земель и способность управлять потоками магической силы поднимало их над другими людьми.

Сыновья ведьм становились ведьмаками или, как их ещё называли, колдунами. Но таких было немного. Из десяти родившихся детей ведьм хорошо если один был мальчиком. А рожали они немного и не часто. У каждой по одному, много по два ребёнка. Еле-еле хватало на то, чтобы каждой ремольской деревне дать по одной хранительнице, а городку — по две-три.

Демоны, кстати, своими дочерьми не интересовались абсолютно. Даже избегали, боясь инцеста, который в их среде считался непростительным. Ведь для демонов все человеческие женщины были по сути на одно лицо, а самые первые ведьмы ни своих отцов, ни матерей не знали. Некому было научить: рождение ребёнка от демона уносило жизнь роженицы. Хорошо ещё, что такие дети были на редкость сильными и живучими.

Кроме людей и демонов, в Ремоле и окрестных горах жили также драконы. Вот для тех ведьмы явились славным подарком. Оказалось, что, в отличие от обычных женщин, ведьмы гораздо чаще рожали от драконов детей со второй ипостасью. При дефиците дракониц, которых катастрофически не хватало, это оказалось важным преимуществом. То, что ведьма может выносить драконьего детёныша и передать ему силу, стало надеждой драконьего народа. В результате у каждой деревни были своя ведьма и свой дракон.

Только эльфов в этих краях никогда не бывало. Их кровь не смешивалась с кровью здешних жителей и не оказывала никакого влияния на магию живших в Ремоле ведьм, колдунов и магов.

Когда демоны ушли, власть ведьм, как ни странно, укрепилась. Основой этому послужила их дружба с драконами. Мало кому захочется связываться с особой, у которой за спиной хвостатый чешуйчатый мститель.

Но постепенно число драконов в горах уменьшалось, а количество деревень увеличивалось. Теперь не каждая ведьма могла похвастать дружбой с драконом. Но привычка — вторая натура. Ремоляне знали, что испокон века их предки кланялись ведьмам и звали их хранительницами. Они лечили, принимали роды, заговаривали поля на урожай, а скотину на плодовитость, узнавали правду, решали споры и судили провинившихся. Так велось с давних пор, всех устраивало и никому в голову не приходило, что этот порядок надо менять.

Одно беспокоило жителей Ремолы: ведьм не хватало. То одна, то другая повторяла поступок Кати и давала очередному ветреному красавцу увлечь себя прочь с родных земель. А деревня оставалась без хранительницы. Именно поэтому такой побег считался предательством.

Эли знала об этом от матери. Но по правилам ремольских ведьм вина матери не переходила на дочь. Так что сама Элидия могла рассчитывать на достаточно тёплый приём. Подучат, деревеньку подберут и будет ей счастье. А любовь? На что она? Разве сделала любовь счастливой её бабушку или мать?

Размышляя таким образом, юная девушка быстро и настойчиво переставляла ноги. Весь первый день она шла без остановки, строго соблюдая направление, которое знала с детства, и верила, что на третий день увидит горы. Так ей говорила мать.

Элидии удалось уже до полудня уйти так далеко, что она могла не беспокоиться о погоне. Сельчане, если и бросились её искать, вряд ли подумали, что она уйдёт по бездорожью. Скорее они караулили бы девушку по трактам. Но на север от деревни ни дорог, ни жилья не встречалось на два дня пути.

Плохо было то, что у Эли было достаточно денег, но не было ни еды, ни воды. Положим, напиться она могла в любом ручье: в начале лета они достаточно многоводны и в здешних лесах встречаются на каждом шагу. Но вот с едой было туго. Грибы ещё не выросли, ягоды не поспели. Оставались съедобные корешки папоротника и других растений, в которых девушка, обучаясь ремеслу травницы, неплохо разбиралась. Но только на них долго не протянешь, живот будет болеть. Охотиться же она не умела, не любила и не было у неё под рукой никаких подходящих приспособлений.

Всё же Эли не сдавалась, двигалась всё дальше и дальше, хотя у неё уже ноги заплетались от голода и усталости. На третий день горы на горизонте так и не появились. Не появились они и на четвёртый день. Девушка упала духом.

Она не знала, что, пробираясь через бурелом и завалы, отклонилась от курса и забрала на запад и удлинила тем самым свою дорогу. Ещё один день пути и горы встали бы перед ней. Не те, что ожидали девушку в Ремоле, а самая высокая и широкая часть Драконьего хребта, та, где в самом сердце скрывалась Потаённая долина, изначальная колыбель драконьего рода.

Но Элидия ничего об этом не знала. Она устроилась ночевать среди корней большой сосны на опушке леса и долго плакала, вспоминая мать и свои разбитые надежды. Силы у девушки были на исходе, еды не было вовсе, а желанное убежище так и не показалось. А главное, она поняла, что потерялась. Теперь ей не выбраться из леса. Даже если её пощадят волки и не тронут медведи, она умрёт от голода и холода. Падальщики съедят её тело, косточки скроет трава и никто не узнает, куда пропала ведьма Элидия.

Но видно мать, умирая в дыму, не зря молила высшие силы даровать бедной девочке удачу. Проснулась Эли оттого, что кто-то трогал её за плечо, приговаривая:

- Проснись, проснись, девочка. Такая миленькая, такая хорошенькая... Ну проснись же! Я хочу знать кто ты такая.

Так много лет назад она познакомилась со своим драконом. Граг охотился в этих местах и совершенно случайно заметил под сосной что-то интересное. Увидев спящую девушку, обрадовался. Он был молодым драконом и не имел пока возлюбленной, а малышка показалась ему очень миленькой.

Желание Эли оказаться в горах исполнилось так, как она сама не ожидала. Грар отнёс её в свою пещеру.

Поначалу она жила там с ним. Получив инициацию не от какого-нибудь деревенского мужлана, а от настоящего дракона, Элидия быстро вошла в силу. Грар не мог её обучать, так как драконья магия существенно отличалась от того, что было под силу ведьме, зато заставлял учиться. Велел вызубрить родовой гримуар и на практике испробовать все зелья и заклинания оттуда. Следил, обеспечивал безопасность, помогал советом и делом. На какое-то время это его развлекло.

Когда примерно через год Эли надоело жить в пещере, а Грару захотелось большей свободы, девушка спустилась в расположенную неподалёку деревню и договорилась, что будет местной ведьмой-хранительницей.

Староста, а следом за ним и все деревенские обрадовались, потому что уже лет десять принуждены были обходиться без ведьмы. Их прежняя умерла, не оставив преемницы. Оказалось, что после неё остался отличный дом для Эли. Правда, стоял он не в деревне, а в горах над нею, идти до него от дома старосты пришлось четыре лиги по горной тропке, но зато само здание привело девушку в восторг, особенно после того, как сельчане поменяли подгнившие сваи, переложили крышу, подновили штукатурку на стенах и нанесли своей новой хранительнице разной домашней утвари.

Пусть деревня не относилась к Ремоле, но в Драконьих горах ведьмы тоже пользовались уважением.

Времени с тех пор прошло немало. Это для обычных людей тридцать лет большой срок, а для ведьм и драконов — быстрый миг. Правда, Грар так и остался молодым драконом, а Эли могла уже считаться зрелой ведьмой. Нет, выглядела она лет на двадцать, да и чувствовала себя так же. Но зрелость ведьмы не в том, сколько лет отмерил ей календарь, а в знаниях, умениях и подходе к жизни.

Так что Грар пока так и оставался бесшабашным, эмоциональным, вздорным, но очаровательным мальчишкой несмотря на свои почти пятьсот, а Элидия, не дожив и до пятидесяти, возраста для ведьмы прямо-таки юношеского, смотрела на его дурачества с высоты жизненного опыта много испытавшей женщины.

Вот и сейчас она не торопилась выспрашивать, что там у него стряслось. Захочет — сам расскажет.

Пока что он явно не знал, с чего начать и был смущён. Значит, сотворил какую-то глупость, в первую минут не подумал и побежал к ней, чтобы она помогла, а потом пораскинул мозгами и теперь ему стыдно перед старой подругой.

Грар всё мешкал, молчал, грыз травинки одну за другой и Элидия начала всерьёз волноваться. Да что же он такого отмочил, раз даже намекнуть не решается?

Наконец, когда она была уже готова сорваться, наорать и потребовать ответа, он собрался с духом и выпалил:

- Эли, я украл принцессу!

Девушка от неожиданности чуть не свалилась с крылечка. Только этого не хватало! Из всех легенд, которые ходили про драконов эта была самая глупая. Ну, что они похищают принцесс. Непонятно, правда, было, что они потом с ними делают. Зачем вообще дракону принцесса?

Людей они не едят, это противоречит их этическим установкам. Для совместной жизни и деторождения? Вот уж глупость!

Во-первых, нет особ менее приспособленных для этого чем выросшие во дворце принцессы. Ведь обиталище дракона — отнюдь не дворец и даже не замок. Это пещера без удобств и слуг. Принцессе там просто не выжить. Дракон — чудесный любовник, нежный и страстный, но вот в быту от него никакой пользы. Готовить, шить, стирать, убирать его подруге приходится самой, а в пещере это ой как непросто. Даже неприхотливая Эли была рада-радёшенька, когда перебралась из жилища Грара в свой чудесный домик. А настоящая принцесса в таких условиях будет выть, ныть, плакать, страдать и в конце концов сведёт себя в могилу. Кому это надо?

Во-вторых, в отношении деторождения ведьма куда лучше подходит дракону, чем самая-рассамая принцесса.

Драконы — отвратительные родители. Детьми своими они не интересуются до тех пор, пока не убедятся, что из них будет прок.

Они заинтересованы только в тех мальчиках, которые имеют чешуйчатую ипостась, а они рождаются только у матери-носительницы дара. Дочки драконов интересуют любые, потому что они получат способности от отца и от матери и в будущем с большой долей вероятности могут стать матерями новых драконов.

Хорошо хоть родивших от них женщин красавчики поддерживают материально, да и то, если женщина все ещё нравится и ребенок устраивает. Главное для них — рост популяции драконов, а вовсе не семейные ценности.

Если бы принцесса узнала, что после всех мытарств дитя от хвостатого любовника ей придётся растить и воспитывать в гордом одиночестве, не полагаясь на помощь отца, то, наверное, выбросилась бы с обрыва.

То есть похищение принцессы для дракона — глупость несказанная. Кстати, примерно месяц назад они обсуждали это с Граром. Эли притащила из деревни книгу сказок, которую ей продал забредший туда по ошибке книгоноша. Среди занятных историй нашлась и про дракона и принцессу. Как они над ней хохотали!

А теперь этот умник оказался глупее сказочного чудовища!

Все эти мысли молнией сверкнули в голове Элидии и она с трудом вымолвила:

- Как тебя угораздило? Ты же над такими историями всегда смеялся?

Грар отвернулся от подруги и смущённо забормотал:

- Ну, так вышло... Я случайно... В общем-то и не хотел, но так получилось...

- Что? - Эли аж подпрыгнула от возмущения.

Как можно? Случайно похитить принцессу — это догадаться надо было такое сказать.

Кроме возмущения девушка испытывала немалое удивление. Смущённый дракон — это бред сумасшедшего. Так не бывает! Эти самоуверенные твари просто не знают, что такое стыд или неловкость. А тут... Смуглые щеки Грара аж покраснели и сразу стали видны чешуйки около ушей. Парню явно было очень неудобно перед подружкой и явно не за то, что он притащил ей соперницу. Тут что-то другое.

- Понимаешь, - продолжил рассказывать дракон, - Я поспорил с одним типом. Летал тут в долины и познакомился. Мы отлично проводили время: играли в карты, в кости, выпивали как водится... И зашла речь о драконах и принцессах. Ну, слово за слово... Ну не собирался я никого похищать! А тут проспорил на ровном месте и пришлось...

Понятно, результат очередного глупого поступка. Эх, Грар, когда же ты повзрослеешь и поумнеешь? Вся ситуация казалась Элидии дикой и она совершенно не могла взять в толк чем может помочь другу.

- И что же ты от меня хочешь?

Тот резко обернулся и схватил девушку за руки. Умильно заглядывая в глаза, зашептал:

- Забери её, а? Забери, пожалуйста. Делай что хочешь, проси любое. Только избавь меня от этой обузы.

- А сам? - удивлённо спросила ведьма, - Как говорится, положи, где взял.

Грар поднял на неё умоляющие глаза, кажется, даже очарования драконского подпустил.

- Ну Эли, я не могу. Нет, точно не могу. Лучше будет, если она меня больше никогда не увидит. А ты отведешь её домой, награду получишь... А?

И он с надеждой уставился на подругу.

Хм, а вот это уже интересно. Если Эли не ошиблась, похищение произошло буквально несколько часов назад. Чем же принцесса успела так досадить дракону, что он спешит от неё избавиться даже не познакомившись толком? Или она ранена и Грар хочет, чтобы ведьма вылечила девушку, но боится ей об этом сказать? Что вообще происходит?

Тут у неё в голове родилась ещё одна, очень неприятна догадка. Не собирается ли дракон переложить связанные с похищением неприятности с больной головы на здоровую? С него станется. Ведь принцессу придут выручать... Хорошо, если одинокий рыцарь, а если целое войско? Прежде чем разберутся, они тут всё затопчут и всех перебьют. Прежде чем соглашаться на уговоры следовало прояснить вопрос со спасателями.

- Грар, - мягко произнесла Эли, - А что за принцесса хоть? Откуда она?

Надо отдать дракону должное: он сразу всё понял.

- Да не бойся ты, - ответил он с бесшабашной улыбкой, - Принцесса издалека. Очень издалека. Вряд ли меня могли проследить почти от самого устья Великой Каруны. Так что спасатели если и придут, то нескоро. За это время ты сумеешь доставить её домой.

Хорошо, что Эли сидела, а то так бы и грохнулась. Доставить знатную девицу, выросшую во дворце, отсюда почти до самого устья Каруны? Через половину материка? Это куда же он за ней мотался и зачем?

Для дракона это не расстояние, они умеют пронзать пространство и способны преодолеть такое расстояние за короткий промежуток времени.

Грар нередко летал далеко на равнины, чтобы там поохотиться, развеяться и, обернувшись человеком, посидеть в трактирах.. Иногда долетал до моря, чтобы искупаться в солёных водах и поймать крупную рыбу. Пару раз даже Элидию брал с собой, так что ведьма знала точно: меньше всего времени в этих вылазках тратилось на само перемещение.

Но она-то не дракон! Ей до устья Каруны топать чуть не год и это в лучшем случае. Сейчас осень, скоро начнётся зима. Когда они доберутся до места? Пока тепло, особенно на солнышке, но декады не пройдёт как польют дожди, завоют ветры и придёт холод, а за ним горы засыплет снег.

Да и вообще, путешествовать осенью и зимой по горам пешком — это надо быть самоубийцей. Под дождём ещё хуже чем под снегом. Поскользнёшься — и поминай как звали. Принцесса будет тормозить продвижение как сможет, в этом девушка ни на мгновение не сомневалась. Значит, понадобятся лошади, а здесь их не достать.

Деревенские своих кляч не продадут ни за какие коврижки, для них конь дороже мешка золота. Чтобы купить или нанять лошадей придётся добираться до соседнего графства, там на ярмарке может и повезти. Но если отправиться туда прямо сейчас, то толку не будет: ближайшая ярмарка в этих краях знаменует собой начало зимы, до неё почти два месяца и сорок семь лиг по горам. Конечно, чтобы поехать туда, можно будет напроситься в обоз с сельчанами, только кто же поздней осенью лошадьми торгует? Приличных коней приведут продавать по весне, на ярмарку весеннего равноденствия.

Выходит, до этого времени придётся Грару потерпеть свою похищенную. Самой ей отсюда не выбраться даже с Элиной помощью.

Ведьма — не самоубийца, на верную гибель и сама не попрётся, и незнакомую девушку не потащит. Так что придётся принцессе зимовать в горах, если только дракон не будет так любезен и не отнесёт её вместе с принцессой поближе к цели. Но кони всё равно понадобятся, как и одежда, и походное снаряжение. Эли хмыкнула: придется принцессе терпеть до весны, раньше тронуться в путь не удастся. Надо будет объяснить это дракону. Если Грар так боится оставаться наедине с похищенной, можно будет забрать её сюда, пусть поживёт до тёплого времени. Свою спальню Элидия уступать принцессе не собиралась, но можно привести в порядок комнатку, где сейчас валяется всякий хлам. Пусть живёт, вдвоем зимовать веселее. А как вскроются перевалы, можно будет отвести царственную куколку к папочке и пусть король наградит избавительницу. Эли не гордая, от золота отказываться не станет.

Только надо подумать, как до этого времени дожить и что стрясти с Грара за такую услугу. Как минимум он должен их всю зиму кормить и щедро снабдить золотом на поездку. Иначе пусть выкручивается сам.

Пока она так размышляла, Грар думал о чём-то своём и внезапно перебил рассуждения Эли:

- Знаешь, она вообще-то странная.

- Кто? - не поняла ведьма.

- Принцесса. Странная, необычная...

- И чем же это?

- Ну, не хочу заранее говорить. Пусть у тебя не будет предубеждения. Сама увидишь.

Элидия пожала плечами. Странная, необычная... Она никогда раньше не видела принцесс и ей не с чем было сравнивать, но и у Грара опыт общения с принцессами равен нулю. До Эли он в основном баловался с деревенскими девчонками, трактирными служанками и шлюхами. Благородных девиц в его послужном списке не наблюдалось. Так что за необычность могло сойти что угодно: от избытка воспитания до настоящего безумия. Надо идти и смотреть, что там за фифа такая.

Однажды коварный дракон, прилетевший с севера, похитил любимую дочь короля прекрасную принцессу Диану. Много рыцарей, отправившихся на её поиски, погибло, ещё больше вернулось ни с чем. Никому из них не удалось даже издали увидеть логово дракона. Казалось, девушка пропала бесследно.

Один брат прекрасной Дианы принц Дион не отчаялся и не опустил рук. Он отправился на поиски сестры. Отец не хотел отпускать единственного наследника, но Дион его не послушался. Собрался и ушёл ночью, запутав погоню. Посланные королём искали его, но не нашли.

А Дион тем временем тайными тропами добрался до Драконьего хребта.

Из учебника истории для четвертого класса элидианской средней школы.

Драконы разумно селились там, где драконоборцы не могли их достать. Память поколений ещё хранила имена тех легкомысленных, которые селились в доступных местах, а иногда и строили замки, как люди. Их всех перебили. На драконов устраивались охоты, которые заканчивались по-разному, иногда и гибелью охотников, но всё чаще люди одерживали победу над много более сильным противником.

Человеческие охотники брали не силой, а числом и изобретательностью и их становилось всё больше: приз в случае удачной охоты был слишком велик. Про принцесс — это враки, но вот то, что все части тела дракона представляли собой огромную ценность как магические материалы, было правдой. Охотились на драконов именно ради этого, а ещё ради сокровищ.

Поэтому драконы покинули равнины и ушли на Драконий хребет, куда и рыцарям, и простым охотникам на драконов было не добраться.

Беспечные перевелись, а благоразумные нашли или выдолбили себе пещеры в местах повыше. Туда можно было прилететь, но не приехать верхом или в телеге. Добраться до пещеры дракона пешком мог только опытный скалолаз.

Рыцарь в доспехах и на коне принуждён был остаться на равнинах, в неприступных горах ему делать было нечего. Охотники так просто не отступились, но и им становилось всё труднее. При желании залезть на неприступную скалу можно, только вот убить там дракона шансов почти никаких. А если даже повезёт, то как спустить добычу вниз, туда, где её ждут покупатели? С каждым годом количество охотников на драконов уменьшалось. К тому же драконы сами стали охотиться. Спускались на равнины, принимали облик человека и, если встречали охотника, то не убивали, но ломали руки-ноги так, что никакой лекарь ничего не мог сделать.

Пещера Грара располагалась на неприступной скале. Он был драконом разумным, хоть и молодым, поэтому не пренебрёг никакими мерами обеспечения собственной безопасности. Попасть к нему можно было только с воздуха. Обычно Грар забирал Эли у её домика и переносил к себе.

В этот раз он сделал то же самое.

Вот только не стал ее, как обычно, приглашать внутрь. Остановился на пороге в человеческом облике и сказал:

- Эли, я предлагаю тебе для начала посмотреть на мою добычу. Потом мы разработаем план, подготовимся...

Ведьма вытаращила на него глаза: такого Грара она видела впервые. Где любимый стиль “давай-давай, потом посмотрим”? Но в его предложении изъяна не нашла и кивнула. Пусть показывает свою принцессу.

Дракон шмыгнул в пещеру и тут же вышел. В руках он держал широкую серебряную миску. Наполнив её водой из стекавшего по камням водопадика, он провёл над поверхностью рукой и что-то пробормотал.

На мгновение показалось, что вода вскипела и её затянуло паром, затем на поверхности появилась картинка. Знакомое Элидии помещение: внутренняя часть пещеры Грара. Дракон вполне удобно организовал пространство, выделив части для разных надобностей, отчего вся пещера напоминала цветок с полукруглыми лепестками.

Сейчас на зеркале воды отображалась та из них, которая служила спальней. Но на огромной кровати никого не было видно. Только приглядевшись, Эли смогла заметить, что в расположенной на три локтя от пола нише кто-то сидит.

Грар приблизил изображение и ведьме удалось рассмотреть сжавшуюся в комок принцессу. Длинные локоны, бледное личико, темно-красное теплое платье, из-под которого выбивались кружева нижнего белья, а дальше торчали голые стопы, даже без тапочек. Кажется, Грар захватил бедняжку, когда она собиралась отойти ко сну. Она сидела, обхватив колени руками и спрятав за ними большую часть лица. Вид у девушки при этом был совершенно несчастный.

Эли толкнула дракона локтем в бок:

- Эй, ты откуда её похитил?

Тот виновато развёл руками:

- Откуда смог. Она вышла на балкон, ну, я и...

- Перед сном, небось, вышла?

- А? Да, думаю, ты права. То, что на ней, больше всего похоже на халат.

Элидия смотрела на ноги принцессы и что-то в её голове поворачивалось... Действительно, странная. Неужели Грар так её напугал, что она с тех пор тут так и сидит?

- Эй, - снова окликнула она дракона, - А принцесса сразу туда забралась или сначала была в другом месте?

- В том-то и дело, что сразу. Как я её выпустил, бросилась бежать, металась-металась по пещере, а потом залезла сюда и сидит. - А ты не пытался ей помешать или вытащить отсюда?

Дракон развёл руками.

- С этого начал. Попробовал сунуться, так она как завизжит! Эли, я боялся ещё больше её напугать. Сразу подорвался и к тебе.

Ведьма посмотрела на своего друга как на убогого.

- Ты, небось, к ней лез в драконьем обличии? Так я бы на её месте тоже визжала как резаная.

Грар снова потупился. В этой истории он делал ошибку за ошибкой с самого начала. Зачем-то потащился на берег моря, хотел искупаться в солёной воде. Но не долетел. По дороге завернул в знакомую таверну на берегу Каруны. Там собирались рыбаки, плотогоны и матросы с речных судов, но нередко там можно было видеть и знатных господ, а ближе к ночи туда приходили разбойники. На равнинах люди плохо знали, как выглядят драконы в человечьей ипостаси, так что Грара принимали за обычного горца.

В тот раз народу было немного, но количество и лихвой восполнялось качеством. Вместо бедных местных жителей в зале сидели знатные господа. Почти все столы были заняты мужчинами в дорогих охотничьих костюмах, увешанных ценным оружием и драгоценностями. Похоже было, что сюда забрела чья-то охота. Подогретые вином господа шумели, перебрасываясь репликами, смеялись, приставали к подавальщицам и дразнили трактирщика, который выслушивал их шуточки со стоическим терпением.

Кроме богачей никого не было. Рыбаки и матросы поспешили покинуть это место раньше, чем начнётся скандал или того хуже, смертоубийство, чем нередко заканчивались визиты знати в общедоступные заведения.

На Грара сначала смотрели косо: он не выглядел ни богатым, ни родовитым. Но прогонять не стали. Он сел в уголке и заказал свои обычные пиво и копчёную рыбку, сожалея что вообще сюда припёрся. Никого из его приятелей не было, все разбежались. Ни в карты перекинуться, ни байки потравить...

Но прошло не более десяти минут, как к нему подсел богато, но неброско одетый охотник. Грар ещё обратил внимание, что у того поверх тёмно серого замшевого колета болтается бляха с гербом, а на ней вепрь и секира.

Как ни странно, этот тип сразу определил в Граре дракона. Заговорил вежливо, осторожно, опасаясь оскорбить, но сразу признался, что понял, кто перед ним. Так как его мечтой с детства была встреча с драконом, он и решился подсесть к одному из этого великого племени.

Такое лестное начало беседы повело к тому, что очень скоро они уже пили за здоровье друг друга, да не жидкое пиво, а отличное вино. Попутно обсуждали драконов. Новый знакомец рассказывал, какие ходят про них слухи, а Грар или опровергал, или подтверждал информацию. Зашла речь и о принцессах.

Тут дракон стал смеяться, уверяя, что о них даже не помышляет, а его новый приятель стал подкалывать: мол, вы, современные драконы, принцесс и не пробовали, селянками пробавляетесь. Вина к тому времени было выпито много. Хоть драконы обычно и не пьянеют, но на этот раз в голове у Грара хмель бродил не на шутку. Поэтому охотник взял его на слабо: они побились об заклад, что дракон похитит принцессу.

Он, правда, не представлял себе, где они водятся, но новый знакомец подсказал. У озера Расвин стоит королевский дворец. Живёт там прекрасная принцесса Диана и каждый вечер перед сном выходит на балкон, чтобы полюбоваться на звезды.

Грар к тому времени так раздухарился, что не стал дальше даже разговаривать. Собрался, расплатился и полетел. Забыл даже спросить, как зовут того, с кем бился об заклад. Помнил только, что за украденную принцессу тот будет должен ему золоте ожерелье тонкой работы, украшенное сапфирами. Сам же Грар ставил рубиновые наручи.

Вот теперь есть у него принцесса, а с кого ожерелье требовать, он понятия не имеет.

Он не хотел рассказывать Эли о своей глупости, но сам не зная как, слово за слово выложил всю историю. Ведьма уже с середины стала морщить лоб, а под конец высказалась:

- Зачем-то этому типу было нужно, чтобы ты похитил бедную девушку. Чем уж он тебя подпоил, не знаю, мало какие зелья действуют на драконов, но они существуют. Так что ты не зря чувствовал себя пьяным, ты им и был.

Грар страшно разгневался.

- Ты хочешь сказать, что меня, дракона, опоили, как какого-нибудь деревенского простофилю?!

Ведьма виновато улыбнулась.

- Что поделаешь. Но выглядит всё именно так: ты потерял способность критически смотреть на вещи, полностью доверился незнакомцу, даже имени которого не знаешь, и под его влияние совершил поступок, который в нормальном состоянии вызвал бы у тебя только смех. Если бы не какое-то зелье, вряд ли ты наворотил бы столько глупостей.

Пока они так болтали, принцесса вдруг перестала обнимать собственные колени, распрямила спину, поправила халат... Затем вдруг ловко соскочила на пол. Ни Грар, ни Элидия не ожидали от неё такой прыти. Они встрепенулись и с ещё большим вниманием уставились на изображение в миске.

А девица прошлёпала босыми ногами через всю спальню, остановилась у кровати, задрала свисавшее до полу покрывало из шкур зверей и заглянула под него. Затем, не найдя там нужного, осмотрелась и решительно направилась к камину. Дракону отопление было ни к чему, камин в спальне он построил для красоты, поэтому на нём стояли разные декоративные штучки: подсвечники, статуэтки, вазы. Принцесса выбрала низкую вазу с широким горлышком. И Грар, и Эли сразу догадались, для чего ей понадобился этот сосуд. Дракон засмущался и отвернулся, а вот ведьма решила досмотреть до конца. Её трудно было чем-то смутить, а сомнения с каждой минутой нарастали...

Красавица задрала халат и Элидия упала на землю, истерически хохоча.

- Ой, Грар, не могу! Принцесса, говоришь? Ну и принцесса! Прости, но ты у нас что, девочку от мальчика отличить не можешь?!

Дракон в полном обалдении посмотрел на веселящуюся ведьму, охнул, глянул в подсматривающее устройство, где отлично было видно, как его похищенный заканчивает отдавать долг природе, и закатился смехом, да так, что чуть не обрушилась площадка перед пещерой.

Отсмеявшись, он посерьёзнел. Спросил деловито:

- Эли, ты видишь, в какую муку я попал? Теперь я тем более прошу забрать отсюда этого... принца. Ему действительно лучше больше никогда меня не видеть.

Пришлось ведьме объяснять, что, забрав принца из пещеры, она очень рискует. Ей придётся держать его у себя дома до весны, когда потеплеет и они смогут тронуться в путь. А держать его тут опасно, сельчане, приходящие к ведьме за помощью, увидят и расскажут о нём на ярмарке, а это как всему свету на ушко прошептать. В горы потянутся те, кто захочет заработать на спасении принца, а для живущих здесь это может очень плохо закончиться. Одно радовало: поисковые партии рыцарей и охотников зимой в горы не полезут, тоже весны подождут.

Но были и другие сложности. Грар украл принца босого и практически без одежды, если не считать халат и ночную рубашку. Надо будет его одеть и экипировать, иначе зиму он не протянет. Да и кормить красавчика особо нечем. Элидия запасла, конечно, еду, но на себя, а не на двоих.

Говорить пришлось серьёзно, иногда даже прибегая к трагическому тону, но на самом деле Эли еле сдерживала рвавший из груди хохот. Это надо было принца вместо принцессы похитить. Кому рассказать, так помрут от смеха.

Но, несмотря на это, доводы, которые она приводила, были вескими и убедительными. Дракон задумался:

- Хорошо, твои трудности мне понятны. С едой помогу, притащу из долины пару мешков муки, крупу, сушёных овощей, буду снабжать мясом. Одежду для парнишки добуду, сапоги куплю, но это не сразу. Пока придется обойтись тем, что у тебя есть. Помогать тебе я стану втайне от этого мальца. Пусть не догадывается, что я заинтересован в его освобождении больше него самого.

Тут уже задумалась Эли.

- А как мы организуем его побег из пещеры? Если без твоего участия? Отсюда и мне-то слезть затруднительно, а он вряд ли к такому готовился. Навернёмся как пить дать.

Дракон пожал плечами:

- А веревки и крюки на что? Если это мальчик, он должен уметь лазать по деревьям.

- Так то деревья, - возразила ведьма.

- Какая разница? Главное, прими за исходную точку: он умеет лазать. А по деревьям или по верёвкам — это уже детали. Спуститесь. Даже если он немного ушибётся, не беда. Ты же целительница, сможешь подлечить.

Настрой Грара разозлил Элидию. Вот так он всегда: найдёт, на кого всё свалить, а потом уверяет, что сделать это легко и просто, буквально одним пальцем. Но сам почему-то устраняется. Конечно, любое дело нетрудное, когда не ты его делаешь.

Она злобно заворчала:

- Мне твой план не нравится. Если он навернётся со скалы, то там будет не “слегка подлечить”, а серьёзная травма. Прикажешь мне его вниз на себе волочь? Ты же боишься ему на глаза показываться?!

Дракон понял свою ошибку и засуетился:

- Нет, если дело будет серьёзное, перелом, там, или сильный ушиб, тогда я, конечно... Тогда перенесу обоих, ты его только усыпи, чтобы он меня не засёк. А за риск я золота добавлю... Не думай, Эли, я не жадный и не трус, но тут случай уж больно дурацкий. Узнает кто — позора не оберёшься. А кроме тебя мне и рассчитывать не на кого.

Ведьма махнула рукой. За столько лет она изучила Грара и знала, что если он от неё что-то хочет, то заставит сделать не мытьём так катаньем. Легче согласиться, только условия надо выставлять сразу же и потом неотступно требовать их исполнения. Драконы вечно норовят на шармачка прокатиться, сэкономить и не заплатить за услугу. Откуда иначе у них такие сокровища?

Принцу Диону хотелось плакать. Всё было так хорошо, а стало просто ужасно. И главное, ничто не предвещало.

Он как всегда вышел перед сном на балкон, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на звёзды. Естественно,уже готовый отойти ко сну: в ночной рубахе, отделанных кружевами подштанниках, тёплом халате и меховых тапочках. Обычно он выбегал в одной рубашке, а тут воспитатель настоял, чтобы принц утеплился, мол, ночи становятся холодными. Как в воду глядел.

Сияла луна и звёзды виднелись еле-еле, зато светло было как днём. Не успел Дион и пары минут постоять на балконе, пытаясь найти на небе Колесницу Богов, как внезапно потемнело. Он даже не понял, что случилось, а это дракон своими крыльями закрыл луну.

В следующее мгновение Дион уже летел, сжатый огромными когтями чудовища. Тапки остались на балконе.

Сначала он пытался отбиваться, но потом сообразил, что упасть с такой высоты — это верная смерть. К тому же дракон сжал когти сильнее, Диону стало трудно дышать и он провалился в небытие.

Очнулся уже здесь, в пещере. Никого рядом не было, но не понять, где он находится, принц не мог. Пользуясь тем, что дракона нет, он несколько раз быстро обошел всё, что смог. Пещера, весьма уютная и благоустроенная, но пещера. Комнат, как во дворце, нет, только выделенные небольшими перегородками части разного назначения. То, где очнулся принц, явно было спальней.

Кроме спальни были еще кухня, гостиная, кабинет и еще три условных помещения, назначения которых Дион не разобрал. Все они открывались в огромный и абсолютно пустой круглый зал.

Вот только выхода наружу найти не удалось.

В душе принца поднималась паника. Он никогда не слышал, чтобы драконы крали принцев. Принцесс — сколько угодно. Так почему похитили его, а не сестру Диану? Или это ошибка? Дракон принёс его сюда и положил на кровать. Вероятно, думал, что похитил принцессу и собирался с ней...

Ой!

Тут Диону стало так плохо и страшно, что, сам не зная как, он залез в нишу, расположенную довольно высоко от пола, и забился в угол. Глупо было думать, что дракон его не достанет, но так юноше было хоть немного спокойнее.

Шло время, ноги у принца заледенели, всё тело болело от неподвижности, но вылезти из ниши он боялся.

Когда же в первый раз он решил, что можно вылезти, опасная тварь, видимо, куда-то улетела, произошло ужасное.

Стоило Диону спустить ноги на пол, как раздался шум, сверкнуло пламя и в центре большого зала материализовался огромный черный дракон. Он выпустил из пасти клуб дыма, вытянул страшную рогатую морду и своим длинным, похожим на змеиный языком чуть не достал до Диона.

В то же мгновение принц уже сидел в облюбованном безопасном месте и тоненько визжал от страха. Но когда первый ужас схлынул, до юноши дошло: место для укрытия выбрано правильно. Дракон в нишу к нему не полез. То ли размеры помешали, то что еще, но огромная рептилия поворчала, потопталась в круглом зале, еще раз фыркнула дымом и исчезла.

Принц снова сжался в комочек, притулился к каменной стене и замер. Он ждал сам не зная чего.

Часы текли один за другим, Дион уже потерял счёт времени. В какой-то момент он провалился в сон и даже подремал пару часиков, но затем холод и боль в замерзших ногах его разбудила.

Заодно он почувствовал и другие потребности организма. Хотелось пить, есть и в туалет по маленькому, но выбраться их ниши было страшно. Очень страшно. Поэтому Дион стал сговариваться сам с собой.

Если он досчитает до двухсот, а дракон за это время не появится, он вылезет из своего убежища и для начала помочится. Дион очень надеялся, что под кроватью есть горшок. Ходить под себя принц не стал бы ни за что.

Следующим пунктом он выбрал питьё. Если он успешно сольёт воду, то надо будет произвести обратное действие: попить. На кухне, там, где очаг и висят всякие котелки и кастрюльки, обязательно должна быть вода. А если и после этого дракон не прилетит, он пойдёт и поищет еду.

План был хорош, но вот осуществление сразу начало хромать. Не хватало духу. Он раз сорок досчитал до двухсот, начиная опять сначала, прежде чем решился попытаться вылезти из ниши.

Затёкшее от долгого сидения в неподвижности тело отомстило жуткой болью и колотьем во всех своих частях. Но Дион всё же преодолел сам себя и уже через минуту мог наступать на ногу, не боясь рухнуть на пол оттого, что она отказывается служить. Как только он смог двигаться, сразу же рванул к постели в надежде найти горшок и сделать свои дела как положено.

Горшка у дракона не нашлось.

В отчаянии Дион осмотрелся и увидел, что на камине стоят рядком несколько ваз. Ну что ж, решил он, если в ночной вазе ему отказано, придется воспользоваться той, что доступна. Пусть потом дракон её выливает.

Стесняться было некого и принц наконец-то смог спокойно сделать свои дела. Ему сразу стало намного легче и жизнь показалась не такой ужасной.

Дракон не появлялся и юноша приступил-таки к следующему пункту своего плана. Он оказался прав: на кухне нашлась вода. Она стекала тонкой струйкой откуда-то из-под потолка и уходила в отверстие, расположенное в дне вырубленной в камне мойки. Рядом на полке стояли кружки и Дион наполнил одну.

Вода оказалась ледяной и очень вкусной. Принц пил и никак не мог напиться. Но место утолённой жажды занял самый настоящий голод.

Пришла пора третьего пункта плана. А вот тут юношу ждал облом. Еды он не нашёл. По крайней мере человеческой. Не было ни хлеба, ни молока, ни овощей, ни жареного мяса. Даже крупы где-нибудь в загашнике не нашлось.

Дион поразмыслил и загрустил. Откуда у дракона человеческая еда? Зачем она ему? Он поймает козу или корову, разорвёт и сыт. Тогда для чего ему кухня? Для таких как он, похищенных? А они зачем? В качестве запаса мяса, который сам за собой ухаживает? Но если дракон питается принцессами, то он и принцем не побрезгует с голодухи. Надо бежать! А как?

Дион осмотрел сам себя, снова обошёл пещеру по периметру и пришёл к нерадостному выводу: бежать не удастся. Во-первых, он не найдёт выход. А даже если бы нашёл... Босиком и в халате он далеко не убежит. Драконы живут в горах, а там холодно, опасно и очень неуютно для полуголых принцев. Может, кто-то другой и сбежал бы, а ему, принцу Диону, на роду суждено умереть, будучи съеденным драконом.

Но не зря принца воспитывали лучшие воспитатели. Кроме этикета, фехтования и прочих бесполезных знаний ему всегда внушали один простой закон. Нельзя опускать руки. Пока он жив, надо бороться.

Помощи просить не у кого, придётся всё делать самому..

Дион сделал что смог. Вылил мочу из вазы, ополоснул посудину под струёй воды и припрятал рядом с тем местом, где обосновался. Пусть будет под рукой и не воняет. Налил несколько кружек и пристроил рядом со ставшей почти родной нишей. Если нет еды, но есть вода, он выживет. И самое главное. Юноша стянул с кровати тёплое одеяло и затащил на свой насест. Теперь он не умрёт от холода.

В одеяле Дион пригрелся и задремал. Ему снилась родная, любимая нянюшка. Она пришла в его спальню и принесла корзинку с пирожками и стала звать:

- Проснись, проснись, пора...

На этот зов он не мог не откликнуться. Матери своей принц не помнил, а вот няня была с ним всегда, её он любил, ей доверял безгранично и на её зов готов был бежать. Дион открыл глаза и закричал радостно:

- Иду, нянюшка!

И тут вспомнил, что добрая женщина уже два года как покоится на кладбище. Кто же его звал?

Дион вскочил, оглянулся вокруг и тут увидел её. Нет, не няню, девушку. Она стояла в центре пещеры, там, где появлялся дракон, а в руках у неё была сумка, от которой совершенно непереносимо пахло свежей выпечкой. Так вот откуда сон!

Девушка напоминала няню мягким голосом и невысоким ростом. Всё остальное резко отличалось. Нянюшка была типичной жительницей равнин: полная, светловолосая, круглощёкая и голубоглазая. А эта... Дион не знал, как должна выглядеть типичная горянка, но подозревал, что похоже. Правда, волосы девушки были скрыты платком, но смуглое скуластое лицо, на котором ярко сияли зелёные глаза, ничем не походило на те физиономии, которые он привык видеть на родине.

К тому же нарядилась незнакомка странно, если не сказать больше. На ней были кожаные штаны, заправленные в невысокие сапожки, жилет из мягкой замши, расшитый разноцветными ленточками, стянутый широким наборным поясом, к которому, кроме оружия, крепилась всякая всячина, начиная от фляги и заканчивая гроздью амулетов. Под жилетом виднелась полотняная рубашка, украшенная по вороту вышивкой. Дион мог поклясться, что она надета на голое тело. Зато голову свою девица обмотала цветастым платком так, что прикрыла им не только волосы, но и нижнюю часть лица. В его краях женщина, которая бы так оделась, не могла рассчитывать на уважительное отношение.

И вот эта странная особа сказала ему:

- Эй, парень... Если не рвёшься попасть на завтрак дракону, давай за мной.

Первое движение Дион сделал неосознанно: он попятился. С ним, наследным принцем, никто и никогда не говорил столь нагло. Девица, явная простолюдинка, могла бы вести себя более уважительно. Ну и что, что он в халате и босиком! У него по лицу видно, что он не на помойке родился. Принц — не принц, но никто не может сомневаться, что перед ним человек знатный. Крестьяне, ремесленники и даже богатые купцы никогда не отращивают длинных волос, у них более грубые лица и нет гордой осанки. Обращаться к человеку, который явно стоит выше тебя на социальной лестнице, по меньшей мере неразумно.

Но девушку, казалось, статус принца интересовал в последнюю очередь. Она смерила его взглядом, пожала плечами и выдала:

- Ну что ты пятишься? Испугался? Я не дракон, не бойся. Есть тебя не собираюсь. Наоборот, могу помочь и вывести отсюда. Или ты решил дракона дождаться и на деле проверить, каков ты на вкус?

А это был уже откровенно обидно. Она обвинила его в дурости и трусости! Юный принц не стал бы этого терпеть и от батюшки-короля, не то что от какой-то деревенской девчонки.

- Я не боюсь! - начал он, - И будь добра, повежливей. Ты разговариваешь с наследным принцем Нанарии!

Девица, вместо того, чтобы проникнуться, расхохоталась.

- Нанарии, говоришь?! Ой, не могу! Нанария! Это твоя страна так называется?! Как же вы живете там? С таким названием...

- А в чём дело? - возмутился Дион, - Название как название.

Она не устыдилась, а засмеялась еще пуще.

- Ты не понимаешь? Да где тебе, ты же с равнин. На здешнем языке нанари — это тот, кто ещё соску сосёт, сосунок, одним словом. Так что я бы на твоём месте не хвалилась что ты принц сосунков. Кстати, ты есть-то хочешь?

И она извлекла из сумки пирожок, который источал умопомрачительное благоухание свежей сдобы. Принц сглотнул слюну. Показывать, что голоден и готов душу продать за кусок хлеба — недостойно, но гордо отказаться от спасительного пирожка только потому, что та, от кого зависит его получение, не слишком ему нравится... В конце концов, она просто предлагает еду и не требует за неё ничего унизительного.

Про то, как она обозвала его родину, он поспешил выбросить из головы. Ответил с достоинством и по этикету:

- Благодарю тебя, добрая дева. Я действительно очень голоден.

Горянка фыркнула на сова “добрая дева”, подошла к нему поближе и сунула в руку пирожок.

- Ешь быстрей, и сматываемся. Когда будем в безопасности, дам тебе ещё, у меня много. А сейчас нельзя время терять.

Дион схватил пирог и впился в него зубами. Божественно! Мягкое, пушистое тесто и сочная мясная начинка! И размер подходящий — в ладонь взрослого мужчины.

Девушка тем временем обошла кровать, добралась до стены за ней и постучала по камню открытой ладонью. Дион чуть не подавился: под рукой девицы сплошная каменная стена превратилась в полки одёжного шкафа. Она достала оттуда и бросила на кровать рубаху, вязаный колет, кожаные штаны и куртку. Затем пошарила внизу и к ногам Диона полетели сапоги, очень похожие на те, что красовались на самой девушке. К ним она добавила носки из козьей шерсти. У Диона дома были такие, но надевал он их только на охоту, потому что в этих носках можно было не опасаться, что ноги сопреют или он их натрёт. Они были тонкие, как паутина, теплые и непромокаемые, как мех выдры. Шерсть горных коз в Нанарии ценилась чуть не на вес золота и носить такие носки было по карману лишь очень богатым людям или принцам.

Дион опасливо спросил:

- Чьи это вещи?

- Как чьи? - удивилась девушка, - Драконьи, разумеется. Да ты надевай, не бойся. У Грара этого добра полно и ему не жалко. Это же не сокровища.

Дион сгрёб с постели выданное добро и стоял, не зная, как поступить дальше. Слова девушки казались ему странными и непонятными, вся ситуация скорее пугала, но вот переодеться он просто мечтал. Особенно грела душу возможность обуться, а то ноги замерзли так, что, казалось, превратились в две деревяшки.

Девица приняла его колебания за стеснение. Сказала вдруг:

- Ты не смущайся, переодевайся. Я отвернусь. Тут всё простое, надеюсь, ты справишься без камердинера.

И она не просто отвернулась, а вышла из отсека спальни, прошла на кухню, присела и стала возиться там. Дион поторопился сбросить халат и натянуть всё, что она для него нашла. Рубашку он оставил свою, надел только колет и куртку, которые были лишь чуть-чуть ему велики. Штаны вышли широковаты и длинноваты, но заправленные в сапоги, смотрелись вполне прилично и двигаться в них было удобно. Зато с обувью не повезло: тот, кому эти сапоги принадлежали раньше, явно не отличался изящным сложением. Как минимум три размера разницы! Хорошо хоть носки сели точно по ноге и сразу же её согрели.

Но он всё ещё пребывал в смятении: чьи штаны и сапоги на него надели? Если, как сказала девица, они принадлежат дракону, то зачем ему? Или он хранит одежду своих пленников после того, как съест их?

Девушка явилась с кусками вяленого мяса, но принца не угостила, запихнула в свою торбу. Зато выдала ему очередной пирожок.

- Ешь быстрее и пойдём. До возвращения дракона нам надо спуститься до уровня лесов, а это не так уж просто.

Он робко возразил:

- Но здесь нет выхода наружу...

- Да? - усмехнулась она, - Ты уверен? А по-моему выход там же где вход. Как, думаешь, я сюда попала?

Она схватила его за руку и поволокла из спальни. Дион тут же споткнулся и чуть не потерял сапоги.

- Велики? - понятливо спросила девица, - ну ничего, дома я тебе что-нибудь подберу, а пока...

Она схватила рубашку, от которой Дион отказался, рывком оторвала рукава и сунула ему:

- Давай, намотай на ноги, чтобы сапоги плотнее сидели. Босиком по горам немного находишь.

Совершенно потерявший ориентацию в мире принц сделал так, как она сказала. Сейчас лучше было не спорить. Пока девушка не вывела его из пещеры дракона, рано выяснять, кто она и что ей надо. А потом он своё возьмет. Заставит себя уважать.

Надо сказать, если не считать оскорбительного обращения, пока от девицы была только польза. Два пирога отлично подкрепили Диона, в одежде он чувствовал себя гораздо увереннее, а надежда выбраться наружу грела душу. На обмотанных рукавами ногах сапоги сидели плотно и не мешали ходьбе, а стоило ему закончить, как девица подошла к стене, располагавшейся в закутке, казавшемся заброшенным, точно так же, как в спальне, приложила руку к стене и что-то пробормотала.

Яркий свет ударил по глазам. Горянка сдержала обещание: впереди был выход, была свобода!

Дион бросился было в открывшийся проем, но девушка его остановила.

- Осторожно, сначала надо проверить, все ли спокойно. Иди за мной, - скомандовала она.

Пришлось принцу протискиваться за ней по узкому проходу, щуря глаза от солнца. Он не задумывался откуда девице известен этот ход и как она его открыла. Сейчас для него было важно другое: путь наружу найден! А через такую узкую щель дракону не пролезть.

Через минуту они вывалились из выхода, располагавшегося примерно в локте над ровной поверхностью каменной площадки, и рухнули на неё. Щель в скале с грохотом закрылась за ними.

Дион, шедший вторым, упал прямо на девушку и, чувствуя себя неловко, тут же поднялся и сделал пару шагов вперед раньше. Чем его глаза привыкли к свету.

Ему повезло: девица поймала его за подол у самого края пропасти. Площадка, на которую они попали, была всего лишь нешироким карнизом, обрывавшимся вниз отвесной стеной.

- Эй, парень, не дури! Будь осторожнее! - сердито забурчала девушка, - Это горы! Тут с жизнью расстаться — как плюнуть. Иди-ка сядь пока у стены, а я осмотрюсь и поищу свое снаряжение.

Как ни грустно было Диону продолжать слушаться вредную простолюдинку, но он понимал, что обязан ей жизнью. К тому же она явно знала, что делала, а он горы видел только на картинке. Разверзшаяся буквально под ногами пропасть напугала принца и сейчас он готов был смотреть своей спасительнице в рот. Правда, ровно до того момента, когда они окажутся в безопасном месте, где он снова сможет показать ей, что он принц, а она деревенская девка.

Так что он отошел к стене и сел на корточки.

Девушка, недовольно бурча себе под нос, обошла всю площадку и буквально зарылась под огромный камень. Вылезла оттуда потрясая в воздухе смотанной в кольцо веревкой и целой связкой металлических кованых крючьев. На похожих в мясных лавках висят туши, Дион сам видел во время своих вылазок в город. Зачем они девушке оставалось только гадать.

Кроме веревки и железяк у нее появилась вторая торба, на этот раз заплечная. Подойдя к Диону, девушка сунула ему ту, в которой продолжали благоухать пироги, и скомандовала:

Ешь! Такую тяжесть лучше тащить в пузе, чем на спине.

Приказ девушки насчет еды он выполнил с удовольствием и засунул нос в духовитую торбу: пирогов в сумке было еще штук шесть или семь, кроме них там лежали куски вяленого мяса, завернутый в тряпицу сыр и фляжка с водой.

Девица присоединилась к его трапезе: ухватила сразу два пирога и стала откусывать от них поочередно. На вопрос, не опасно ли тут сидеть, не прилетит ли дракон, ответила, что вряд ли. Поесть во всяком случае они успеют.

Наевшись, встала на карачки и начала потрошить свой заплечный мешок. В нем нашлась целая куча ремней непонятного назначения. Дион предположил бы, что это части сбруи какого-то животного, только зачем они здесь, где из ездовых тварей один дракон?

Разложив ремни на две кучки, она вдруг спросила:

- Зовут тебя как?

- Что? - не понял принц.

- Ну, имя твое как? Надо же мне к тебе как-то обращаться. Меня можешь звать Эли или Лида, как больше нравится.

- Дион, - решительно назвал свое имя принц, - Меня зовут Дион.

Эли его имя пришлось по вкусу.

- Разумные у тебя родители: дали такое хорошее имя. Коротко и звучно: Дион. Запомнить легко и произносить приятно. А меня обозвали Элидия и каждый коверкает как хочет. Ладно, вставай, надо надеть страховочную сбрую.

И тут принц понял, что ремни не для животных. Эли обмотала его всего: для начала застегнула толстый на нем толстый пояс с многочисленными кольцами и странными приспособлениями, затем два ремня перекинула через плечи, закрепила спереди и сзади и соединила между собой поперечинами. Еще четыре ремня охватили бедра и тоже соединились на поясе. Двигаться они не мешали, но выглядели странно и как-то не очень прилично. Особенно смущало толстое металлическое кольцо, повисшее прямо над причинным местом.

Но Эли выглядела довольной: ей эта конструкция странной не казалась. Закончив обматывать ремнями Диона, она то же самое произвела над собой. Теперь они оба напоминали обязанные веревкой колбасы.

Спуск по отвесной стене запомнился Диону как самое жуткое впечатление за всю жизнь. Даже полет в когтях дракона его напугал значительно меньше. Когда он, обвязанный ремнями и веревкой, сделал последний шаг и потерял почву под ногами, сердце упало куда-то гораздо ниже желудка. Похоже, что в мочевой пузырь, так как выпитая в пещере вода тут же стала проситься наружу.

Но принц не мог себе позволить опозориться перед наглой девчонкой. Сжав зубы, онстарательно выполнял всё, что она говорила. Перебирал руками по за закрепленной наверху веревке, ногами осторожно имитируя шаги по стене, и давал своему телу соскальзывать вдоль каната, продетого через пресловутое кольцо на животе и второе. на груди.

Было немыслимо страшно. Казалось, еще минута — и конструкция не выдержит, они полетят в бездонную пропасть. В другие моменты Дион трясся от мысли, что на стене дракону нетрудно их заметить. Погонится и сцапает обоих.

Девица же действовала спокойно и сноровисто, успевая кроме спуска вершить еще кучу мелких, но нужных дел. Быстро, не успеть и глазом моргнуть, вбивала дополнительные крюки и цепляла к ним веревку, чтобы не сильно раскачивалась, причем успевала сделать это и для себя, и для Диона. Она скользила рядом, на расстоянии меньше вытянутой руки, и зорко следила, чтобы принц не сделал какой глупости, которая закончилась бы на острых камнях. Подбадривала, руководила, даже рукой поправляла.

А потом случилось это. Дион не удержался. При порыве ветра веревка резанула по ничем не защищенным нежным рукам и он на мгновение выпустил её, в глубине души понадеявшись на свою сбрую и ловкость своей нежданной инструкторши.

Тело тут же развило такую скорость, что схватить веревку снова и не остаться без рук стало невозможно. Дион попытался... На ладонях остались широкие кровавые борозды и больше ничего. Он падал несмотря на то, что был закреплён и привязан. Оставалось молиться богам. Но об этом принц даже не успел подумать. Какая-то сила подхватила его под зад и удержала в воздухе, а затем медленно, гораздо медленнее, чем он смог бы это сделать сам, стала опускать вниз.

У него хватило ума не противиться этой дивной силе, пусть даже она хватала его за задницу как какого-нибудь конюха. Спуск был настолько мягким и гладким, что у Диона хватило времени и сил, чтобы задрать голову и поискать потерянную было напарницу. Она неподвижно висела там, где была, когда он сорвался, и не сводила с него глаз.

Принц медленно скользил вдоль вдруг ставшей неподвижной веревки и в голове его так же медленно поворачивались мысли. Сначала он подумал, что девчонка права: это во дворце хороши платья, а здесь кожаные штаны — самая удобная и безопасная одежда и плевать на приличия. Затем вспомнил, как она появилась в пещере: ниоткуда. То никого не было, а вдруг раз — и уже стоит. А как она открыла выход?! Дион был убежден, что никакой расщелины там раньше не было. Иначе почему камень за ними закрылся с таким звуком, как будто гора вздохнула с облегчением? Теперь этот спуск. Кому он обязан спасением, если не ей? А если сложить все вместе...

Ведьма! Говорят же, что в горах полно ведьм! Во всех сказках об этом говорится. Наставник тоже его предупреждал, что не опасней существа, чем ведьма. Они сначала делают вид, что добрые и хорошие, завлекают в свои сети, а потом... Он вдруг вспомнил все, что с ним было с момента встречи с Элидией, и понял: она дракона не боится. Ни капельки. Еще одно подтверждение! В сказках ведьмы — первые приспешницы драконов.

Дион задрожал как овечий хвост. Попал он из огня да в полымя. От дракона выбрался — к ведьме угодил. Бедный принц плохо себе представлял, что может с ним сделать злая колдунья, но тем сильнее боялся.

Совсем уж свихнуться от страха ему не пришлось: он наконец достиг земли. Не встал на ноги, а сел на зад, но зато под ним теперь были не пятьсот локтей свободного пространства, а твердая, каменистая почва.

Тут наконец ведьма перестала зависать на месте и с гадостным гиканьем устремилась вниз. Дион ойкнуть не успел, как она оказалась рядом и с места в карьер стала вытаскивать и его, и себя из скалолазной сбруи.

- Ну все, самое опасное место миновали, дальше ногами пойдем, - сообщила она бодрым голосом.

Аккуратно разобрала и свернула ремни, засунула из в свой заплечный мешок, достала флягу, отхлебнула воды и протянула её Диону

- Хочешь?

Парень попятился. Мало ли каких зелий ведьма в воду намешала? Но тут же ему стало стыдно: она его жизнь спасла, а он... Пусть она ведьма, но некрасиво получается. Тут он вспомнил о зове природы и нашел хорошее объяснения своему глупому поведению:

- Ой, мне в кустики надо... Только их тут нет.

Стыдно такое женщине говорить, но как иначе? Не мочиться же прямо при ней?

Она ухмыльнулась и показала рукой:

- За этот камень зайди. И не смущайся ты так, дело-то житейское.

Когда он снова вышел из-за камня, чувствуя себя неизмеримо лучше, Элидия сидела на своем мешке и вытаскивала из другой торбы съестное. Заметив принца, пояснила:

- После такого расхода энергии надо поесть, а то ноги от слабости подгибаться начнут. В горах это гибель.

Тут же отправила себе в рот очередной пирог, а другой такой же без лишних слов протянула Диону. Отказываться было глупо: он уже не первый съедает и до сих пор ничего вредного для здоровья или разума не почувствовал. Да она и сама ела то же самое!

Он жевал пирожок и думал, думал. Мысли, как привязанный осёл, бродили по кругу и ровным счётом ничего не давали, но отвлечься не получалось. Наконец, чтобы разорвать этот порочный круг, он задал девушке вопрос:

- Эли, а куда дальше? Куда ты меня ведешь?

Она сморщила носик.

- Я бы отвела тебя домой. Ты совсем не годишься для жизни в горах. Не знаю, как твои родные упустили такое нежное дитя из виду настолько, что его украл дракон. Пусть это будет на их совести. Но есть одно обстоятельство... Пешком до твоей Нанарии, - она сдержанно хихикнула, - примерно полгода хода. Она же далеко?

На такой косвенный вопрос Дион постарался дать прямой и честный ответ:

- Столица моего отца находится на берегу озера Расвин. Не знаю, сколько от нас добираться до гор, но до моря езды на коне всего три дня. Это я знаю точно: мы всей семьей ездим туда каждый год в середине лета.

Она тяжело вздохнула и выдала информацию:

- Там, где я жила раньше, это примерно в декаде пути отсюда, проходила караванная дорога. Горцы отправляли свои товары к морю. Я как-то слышала, что они шли до реки Каруны, а затем грузились на суда, чтобы добраться побыстрее. Иначе путь от гор до моря длился столько, что купец рисковал за год не обернуться. Это обоз, он движется медленно, всадник едет примерно втрое быстрее. Вот и считай...

Дион напряг свои мыслительные способности... Он плохо считал в уме, но все равно сообразил: времени потребуется великая куча и еще немного. Столько он не пройдет. Даже верхом такую дорогу не каждый осилит, а уж пешком... Он посмотрел на свои сорванные до мяса всего за один спуск ладони. Без нормальной обуви, лошади и денег он до дому не доберется. Разве что река вынесет его труп.

Воображение разыгралось. Диону уже мерещилось, как знакомые рыбаки с Каруны, привозившие к королевскому столу свежую речную рыбу, вылавливают в заводи бездыханное тело и гадают, принц это или не принц.

Ведьма же такими материями не заморачивалась, а подходила к делу практически.

- Учти, тебе еще повезло: здесь сейчас тепло и сухо. Через три дня похолодает и пойдут дожди, а за ними ляжет снег. Ты уже познакомился с горами. Так вот, представь все то же самое, но под порывами ветра и ледяным дождем.

Картинка в сознании Диона тут же сменилась на ту, о которой говорила Элидия. Ой! Лучше уж быть трупом, ему, по крайней мере не холодно и не больно.

Он поднял глаза на спокойно рассуждающую о таких ужасах девушку.

- Что же делать?

- А ничего. Пережидать. Предлагаю тебе до весеннего тепла пожить в моем доме, а там можно тебя и в твою Нанарию отправить.

Жить вместе с ведьмой чуть не полгода?! Диону не было так страшно даже когда его украл дракон. Тогда он практически был без сознания и не понимал всей опасности, а сейчас прекрасно отдавал себе отчет, что ему предлагают что-то абсолютно неприемлемое. Но выбора у него при этом нет, разве что броситься в пропасть головою вниз. Только это проблематично: надо было раньше, сейчас у него под рукой и пропасти-то нет.

Элидия же не видела в своем предложении ничего плохого. Наоборот, явно гордилась своей добротой. Принц подумал и вежливо сказал:

- Благодарю тебя, достойная Элидия. Я принимаю твое предложение.

В конце концов не съест же она его.

Казалось, ведьма не сомневалась в положительном ответе. Дожевала очередной пирожок, еще отхлебнула из фляги и поднялась.

- Давай, доедай, допивай и айда за мной. До моего дома еще идти и идти. Хорошо, если по свету доберемся. А нет — придется в горах ночевать, а тут ночью холодно.

Дион подумал, что по осени ночами холодно и на равнинах, но ничего не сказал. Проглотил последний кусок, допил воду из фляги и поднялся, готовый следовать за ведьмой.

При этом он сам себе ужасался.

Был бы тут любимый наставник, стал бы морочить голову, уговаривая. Что ведьму нужно убить, а не принимать от неё пищу, воду и разные сомнительные предложения. Но, во-первых, у Диона не было с собой никакого оружия, а во-вторых он был не круглым идиотом, понимал: убей он ведьму и все с ним будет кончено. После такого поступка он не проживет и пары дней. Либо дракон прибьет, либо он погибнет от собственной глупости и неприспособленности.

Но есть и другая сторона вопроса.

Тот же наставник учил, что неблагодарность — худший из пороков, а Диону было за что сказать ведьме спасибо. Сейчас, кроме нижней рубахи, на нем даже нитки собственной не было. Ведьма его накормила, напоила, одела, обула, вывела из драконьей пещеры, живым и невредимым спустила оттуда, откуда человеку не выбраться. Теперь еще предложила свой дом в качестве убежища. Даже если она лелеет в его отношении коварные замыслы, пока он видел от нее только добро.

Думая так, Дион шел за Элидией так, как она велела: след в след. Поначалу казалось, что это глупые выдумки, не обязательно копировать походку девицы, пройти можно и так. Но чем дальше они шли, тем становилось понятнее: она хорошо знала, о чем говорила. Камни, мох и кусты были здесь перемешаны в таком беспорядке, что поставив ногу немного не туда, можно было с ней попрощаться. Узкие трещины, прикрытые подушками мха и камнеломки, попадались очень часто и без всякого порядка, а угоди туда ступня — и прости-прощай. Выбраться можно будет только оставив в проклятой дыре все до колена, а то и до бедра.

Поначалу камней с лишайниками было больше, чем мха и кустов, но чем ниже они спускались, тем чаще скалы покрывала полноценная растительность и тем гуще она была. Впереди темнел лес, который вызывал у Диона инстинктивные опасения. Там могли жить опасные дикие звери, которым наплевать, кто перед ними: принц или метельщик. Но показывать свой страх перед спокойно идущей вперед девушкой не хотелось. Видно было, что она о нем и так не слишком высокого мнения. Время от времени бросала на него взгляды, но далеко не восторженные, и каждый раз хихикала, думая, что принц не слышит. То ли вспоминала, что он сосунок и страны сосунков, то ли ее забавляло то, что она своей магией хватала его за задницу, а он даже слова ей не мог сказать.

Наконец они вступили под своды леса. Издалека он казался густым и тёмным, а на самом деле был редким и насквозь пронизанным солнцем. Здесь росли относительно невысокие корявые сосны, украшенные пучками роскошных длинных игл. Опавшие иглы устилали землю там, где не было ни густых кустов, ни голых серых камней. Зато кусты поражали буйством осенних красок от лимонно-желтого до багрового и лилового.

- Мы пойдем с краешка, - сообщила Диону Элидия, - в лес глубоко заходить не будем. Во-первых, нам туда не нужно, а во-вторых это опасно. У нас тут водятся медведи, горные львы и волки. Конечно, осенью все они сытые и смирные, но все равно такая встреча неприятна.

Кто бы стал спорить! Принц вежливо покивал головой, подтверждая, что согласен с ведьмой.

По лесу они шли довольно долго, пока дорогу не пересекла весело журчащая по камням речушка. На ее берегу Элидия остановилась и велела принцу собирать валежник: до дома еще далеко, надо передохнуть, попить чай и съесть горячего. Откуда ни возьмись у неё в руках появился котелок, которым ведьма зачерпнула воды из речки.

- Давай, парень, - подбодрила она Диона, - валежника тут полно, а нам для костра много не нужно.

Принц хотел было заявить, что ему не пристало таким заниматься, но вспомнил, что даже штаны на нем чужие, а нанарец — это сосунок, и пошел собирать сухие ветки. Оказалось, это не так просто: принести зараз больше трех-пяти крупных веток не удавалось, хотя он старался и хватал все, что хоть как-то можно было назвать валежником. Обязательно по дороге терялось больше половины собранного и Дион не мог понять как и почему.

Но ведьма на него не сердилась, наоборот, каждую новую партию сушняка встречала довольным возгласом и сразу пускала в дело. А когда Дион притомился настолько, что уже шевелиться не мог, она велела ему прекращать таскать ветки и вручила миску, полную чего-то непонятного, он вкусно пахнущего с воткнутой в нее деревянной ложкой.

Пока принц подкреплялся не то кашей, не то похлебкой, девушка тоже ела, а ещё попутно рассуждала вслух. По её мнению выходило, что у них есть два варианта: сейчас доесть и быстро топать к дому, возможно, по свету успеют дойти. Есть и другой: остаться здесь, отдохнуть и переночевать, а с утра со свежими силами...

Дион прислушался к своему телу. У него не было сомнений: сегодня он никуда не пойдет. Хождение по горам оказалось делом сложным, выматывающим, у него болели все мышцы, причем даже те их них, о существовании которых он и не подозревал.

Понять это было сложно. Несмотря на дворцовое воспитание Дион не был совсем уже маменькиным сынком. Охота., верховая езда, фехтование — всем этим он занимался и вполне успешно. Но если сравнить... Дома он не получал и трети той нагрузки, которую отхватил за один сегодняшний день.

Кроме того, они далеко ушли от драконьего логова и сейчас в безопасности. Можно себе позволить немного отдохнуть, а не надрываться неизвестно для чего.

Он не отдавал себе отчет, что сейчас у него просто наступила реакция. Безумное возбуждение, порожденное страхом и надеждой, спало, а вместе с ним ушли и силы. Напрягаться, чтобы к ночи дойти до домика ведьмы, он не мог и не хотел, а мозг упорно откидывал соображение, что ночью может быть очень холодно и в эту пору спать на улице небезопасно.

Сама ведьма готова была продолжить марш-бросок. После миски еды и горячего чая из трав она выглядела и чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Но, присмотревшись к принцу, поняла, что дорогу до дома в нужном темпе он не сдюжит. В таком случае не имело смысл покидать эту стоянку: более удобного места для ночлега не найти на всем их маршруте.

Это она высказала принцу и увидела в глазах юноши радость и глубокую признательность значительно более искреннюю, чем раньше. То, что она сейчас никуда его не тащила, оказалось для Диона важнее, чем то, что она готова была пустить его в свой дом.

Паренёк оказался на редкость забавным. Пыхтел, сопел, таращил на Эли свои синие глазищи, но кротко выполнял все её команды, даже не пытаясь спорить или указывать, что он принц и ему не положено слушать ведьм. Между тем нельзя было не заметить, что он её боится. Правда, бояться начал не сразу, только после того, как они спустились от пещеры и Эли поддержала мальчишку магией. Похоже, тогда-то он и догадался, что вытащившая его из драконьего плена девушка — ведьма.

Сама Эли привыкла, что в горах ведьм уважали. Побаивались, но в целом относились хорошо, особенно к тем, что, как Элидия, вели шашни с драконами. Наличие крылатого и хвостатого любовника гарантировало, что ведьма не покусится на здешних мужчин и их жены могут спать спокойно.

Но от Грара Эли не раз слышала, что на равнинах ведьм ненавидят и это не та ненависть деревенских женщин, которая сгубила её мать, а организованная на государственном уровне травля. Подробности были ей неизвестны, но то, что ведьме на равнины не стоило соваться, она знала прекрасно.

Подумав об этом, она бросила на принца очередной взгляд. Мало ей того, что красавчик её боится до дрожи, так его еще придётся тащить туда, где ей лучше не появляться. Ну Грар, ну поганец! Надо же подсудобить такое счастье!

Одна радость: если ведьма не колдует, её никак не отличишь от обычной женщины. Так что Эли придется делать вид, что она простая селянка, не имеющая магии ни на гран. Выдать её сможет только принц, значит... Значит к началу путешествия он должен быть ей предан как собака, принадлежать душой и телом, иначе до Нанарии ( ну и название!) им не добраться.

А уж когда Эли окажется во дворце, она там порядок наведет! Заставит уважать ведьм как положено, или она не Элидия!

С этими мыслями она бодро топала сначала по камням, потом по лесу. В какой-то момент даже забыла, что сзади плетётся принц, и прибавила шагу, желая как можно скорее очутиться дома. Пешком от Граровой пещеры ей приходилось добираться раза три и никакого удовольствия в таком походе она не находила.

Но вскоре ей пришлось идти потише: охи и вздохи паренька за спиной стали такими громкими, что игнорировать их не получалось.

Когда же они добрались до речки, стало ясно: идти дальше в надвигающейся темноте с этакой обузой за спиной невозможно. Принц или ногу себе сломает и тогда тащи его на себе, или еще чего похуже случится. Эли очень хорошо чувствовала дыхание неприятностей и не собиралась цеплять их себе на хвост.

Для порядка сказала парню, что они могут дойти до дома сегодня, но он посмотрел на неё такими несчастными, умоляющими глазами, что она убедилась в правильности принятого решения: привал с ночёвкой!

Кроме плаща и одеяла ничего для этого у неё с собой не было, но ведьму это не смутило. Холодные осенние ночи в горах она могла пережить с легкостью, особенно здесь. Вдоль речки шел изрядный поток силы и отцепить от него ниточку для обогрева для неё труда не составляло.

Вопрос был в том, как обогреть принца. Положить его себе под бок и накрыть обоих тепловым коконом было самым простым и эффективным решением. Общий кокон Эли отлично могла удержать и во сне.

Только вот сопляк мог не так понять... Но два кокона ей спящей не потянуть. Если свой упустит — не беда, проснётся от холода и снова соорудит. А вот если принц замерзнет... Как его потом тащить до дома и лечить?

Размышляя таким образом, она отправила мальчишку за хворостом и принялась готовить ужин. Надо хорошенько поесть горячего, тогда холод не страшен.

У ведьм не было собственного магического резерва, они пользовались силой, разлитой в природе. Но если маги тратили на свои действия накопленную магию, то ведьмы, хоть и могли задействовать гораздо большее количество энергии сразу, но использовали для этого свою физическую силу. Всю ночь держать тепловой кокон на двоих на голодный желудок даже крепкой Элидии было не под силу. Зато, когда она наелась, то ей море было по колено.

Она выбрала место поровнее, расстелила на земле плащ и одеяло, вытащила из своей котомки красный бархатный халат принца и свернула из него что-то вроде валика, который должен был заменить им подушку.

Посмотрев на испуганно сжавшегося в комочек принца, скомандовала:

- Ложимся спать.

Синие глаза в ужасе распахнулись: кажется, принц решил-таки, что кованая ведьма собирается его соблазнить. Объяснять ему ошибку и убеждать, что он не то подумал, Эли не собиралась. Проще просто рявкнуть.

Она ткнула пальцем в то место, куда по её мнению должен был улечься принц:

- Ложись на бок и лежи тихо! Не смей вертеться! Станешь ко мне приставать — это будет последняя ночь в твоей жизни!

Тут она вспомнила про естественные потребности и сказала более мягким голосом:

- Если надо в кустики — сходи сейчас. Как только мы ляжем, я накрою нас тепловым коконом. Оттуда вылезать уже нельзя: второй раз я на двоих его ставить не буду.

Юноша ничего не ответил, зато сделал всё так, как велела ведьма. Сжавшись под её суровым взглядом, нырнул в ближайшие кусты, затем вышел оттуда, тут же лег на импровизированное ложе и даже глаза закрыл.

Эли удовлетворенно вздохнула, развязала головной платок, свернула его вместо подушки и тоже устроилась на одеяле, прижавшись к принцу спиной. Щелчком пальцев установила над обоими полог от диких зверей, а внутри расположила тепловой кокон. Можно было не заморачиваться и добавить пологу функцию обогрева, но не сейчас, когда зима была уже близко. Простудить почки себе или принцу в намерение Эли не входило. В отличие то полога кокон грел со всех сторон, даже снизу.

Засыпая в тепле, она с удовлетворением подумала: хорошо, что она не маг, а ведьма. Магу такой кокон был недоступен: он бы выпил из него всю силу часа через два. Если только сделать такой артефакт... Но додумать эту в высшей степени практическую мысль она не успела: на смену дрёме пришёл глубокий сон.

Дион же не мог заснуть. Во-первых, он никогда не спал в одной постели с кем-нибудь. Любовницы у него были с пятнадцати лет, первую прислал папа, считая, что мальчику уже пора, остальные появлялись самопроизвольно, но никогда он не оставлял женщину в своей постели до утра и не оставался у неё сам.

Во-первых, не был уверен, что утром захочется на неё глядеть, а во-вторых, по утрам его посещали родные: то маменька зайдёт, то папенька, то сестрица Диана, а уж нянюшка заглянет обязательно. И если члены королевской семьи Нанарии были бы просто недовольны недостойным поведением принца, то няня устроила бы знатный скандал и повырывала бы нахалке, соблазнившей её мальчика, все волосёнки.

Так что Дион привык спать один. Даже на охоте ему ставили отдельный шатёр. На этом настаивали папенька с маменькой: наследному принцу невместно делить свою опочивальню с кем ни попадя. Нанария не могла похвастаться ни размерами, ни богатством, ни сильной армией и поэтому король считал, что должен хотя бы в быту соблюдать королевское величие и учил блюсти его своих детей: наследника Диона и его старшую сестру Диану. Да что там старшую: всего-то годик разницы.

Так что отец требовал, чтобы Дион выделял себя из толпы придворных во всем: никому не разрешалось одеваться наряднее, чем принц, никто не смел занять его стул или выпить из его чашки, что уж говорить о спальне. Даже наставнику, которого принц безмерно уважал, приходилось в его присутствии сидеть не на кресле, а на неудобной табуретке. Всё это делалось, чтобы подчеркнуть статус королевской семьи. Может быть из-за этого отношения среди родных были такими формальными? Принц знал, что и папенька, и маменька любят его, но именно знал: их чувства ни в чём не проявлялись. Родительские объятья и поцелуи отец считал мещанскими и недостойными высокого звания короля и наследного принца.

Вспомнив о родных, Дион чуть не расплакался, но вовремя подумал, что это может разбудить ведьму. Она тоже не была с ним ласкова: велела лежать и не крутиться. Но кто он ей? Никто. Так, спасённый от дракона нанарец. Сосунок. А как же тогда переводится название их столицы? Нанара — значит “соска”?

Обидное слово больно ранило и Дион не спешил простить его ведьме. Зато положил себе: когда станет королём, обязательно сменить позорное наименование на что-нибудь покрасивее, пусть для этого придётся завоевать парочку-другую соседних королевств. Просто так менять имя своего государства на новое глупо: всё равно народ будет помнить старое название. А вот вновь образованное большое королевство можно будет именовать по-новому, это каждому понятно.

Оставалось придумать название, но время на это ещё есть. Дион обвёл глазами окрестности, как будто надеялся увидеть подходящее слово написанным на дереве или скале. Было темно и только в небе сияли звёзды, крупные и яркие, каких он никогда не видел в своей Нанарии. Принц подумал, что такими он их увидел потому, что находится в горах. Попытался найти знакомые созвездия... Нашел, но они оказались сильно сдвинуты относительно того, где он привык их видеть. Дракон действительно унёс его далеко на север. Ведьма права: до Нанарии за декаду не доберешься, а он так на это надеялся.

Дион хорошо учил географию и очень любил астрономию, так что представлял себе, куда его занесло: в Драконьи горы. Про них в учебнике было написано, что по осени разница между дневной и ночной температурой может быть огромной. Днём тепло, а ночью мороз. Судя по тому, как прозрачен воздух, это правда. Сейчас тут должно быть очень холодно.

Но ощутить на себе холод осенней ночи в горах ему было не суждено. От спины ведьмы шло тепло, и не только от неё. Вообще-то весь кокон, хоть Дион его и не видел, отлично грел. Даже земля была теплой.

Он ещё вспомнил, что тут могут бродить дикие звери, но тут же отогнал от себя эту глупую мысль. Вряд ли ведьма могла спокойно спать, если бы ей что-то угрожало. Диону не дано было видеть магию, но он сообразил, что Элидия поставила защиту как это делал на охоте их придворный маг.

Справившись со своими мыслями и чувствами, принц наконец заснул. Сны ему снились дурацкие. То посреди тронного зала сестрица Диана кормила дракона солёными огурцами, а он возмущался подобной диетой. То папенька с маменькой летали верхом на драконе вокруг главной башни их замка, причём маменька правила, да не поводьями, а метлой. То он сам сидел на дне глубокого колодца вместе с ведьмой, но это было не страшно, а забавно. Они там играли в карты и ведьма всё время мухлевала. Он возмущался, пытался обвинять в передёргивании, но поймать ее не удавалось. Она же смеялась, да так заливисто...

Проснулся Дион оттого, что стало вдруг очень холодно. Это Элидия свернула свой тепловой кокон, поднялась и теперь, стоя к принцу спиной, расчёсывала и переплетала волосы. Он пожалел, что вчера эта красота пряталась под платком. Густые тёмно-рыжие пряди под лучами утреннего солнышка вспыхивали то рубиново-красным, то изумрудным, то сапфирово-синим, как настоящие драгоценности. Невозможно было отвести глаз. Дион и не отводил, пока Эли не заплела их в две толстущие косы и, скрепив их корзиночкой, как делали служанки во дворце, не спрятала снова под платок.

Когда красота скрывалась под цветастой тканью, Дион даже пискнул от огорчения что-то неопределённое. Девушка обернулась.

- Что случилось?

- Зачем? - только и сумел спросить принц, - Зачем?

И он пальцем показал на её голову. Эли нахмурилась. Она не понимала, что он хочет ей сказать. Затем её лоб разгладился и она хихикнула.

- Косы понравились? Жалеешь, что я их под платок прячу? В дороге только так. Еще зацепятся за что-нибудь. Дома полюбуешься. А сейчас вставай, умывайся, будем завтракать и пойдём. Чем скорее выйдем, тем скорее до дома доберёмся.

Они топали по камням почти до полудня. Дорога сегодня шла по большей части вверх. Получалось, что с одной горы они спустились, а сейчас на другую поднимаются. Дион решился и спросил об этом у Эли. Та со смешком ответила:

- Внимательный. Действительно, ты прав. Только мы попутно ещё две горы успели обойти, чтобы на них карабкаться не пришлось. Поэтому так далеко.

Незадолго до полудня нехоженый лес и мох под ногами незаметно превратились в удобную тропинку, вьющуюся между камней. Это должно было означать, что они почти пришли. Действительно, обогнув торчащую прямо на дороге скалу, Дион поднял глаза и внезапно увидел прилепившийся к каменной стене дом.

Картина была на редкость живописной, но бедному принцу хотелось сесть на землю и заплакать от разочарования. Нищая хижина! Правда, довольно большая, но всё равно не дворец, не особняк и даже не дом зажиточного купца.

Высокие сваи подпирали помост, потому что всё строение не могло уместиться на узком скальном карнизе. Стены из серых досок, кое-где обмазанные извёсткой, узкие подслеповатые окошки выдавали, что дом был старым и требовал ремонта. Только просторное крыльцо, к которому вела длинная, из трёх пролётов лестница, радовало глаз. Летом на нём было бы приятно посидеть. Но грядёт зима!

Хижина! Как он сможет выжить в таких условиях, да ещё и с ведьмой? Там, небось, всего одна комната, а в стенах полно щелей. Когда задуют зимние ветры, там будет лютый холод, никакая печка не спасёт. Даже в его родном замке зимой было мягко говоря не жарко, хотя в комнатах круглые сутки горели камины. А тут и вовсе можно будет околеть. Таланты спутницы к согревающей магии он оценил, но сомневался, что их хватит надолго. Пусть Эли ведьма, но не будет же она всю зиму держать его в тепловом коконе.

Пока он так размышлял, они добрались до подножия лестницы. Элидия сделала пасс левой рукой и велела Диону подниматься.

- Залезешь наверх — не стой, сразу заходи. Там открыто. А я пока силки проверю. Надо же что-то приготовить на обед.

Открытая все ветрам лестница с перилами только с одной стороны Диону не понравилась. Он старался держать спину прямо и идти как хаживал по замковой парадной лестнице, но страх толкал в спину, подсказывая, что подниматься на четвереньках было бы куда безопаснее.

Принц всё же преодолел себя и поднялся на крыльцо как положено. Толкнул дверь и оказался в просторном, но довольно тёмном и холодном помещении. Света из подслеповатых окон хватало только на то, чтобы не споткнуться о мебель. Но он всё равно споткнулся, зацепив ногами тряпичный коврик и с трудом удержался на ногах.

Изнутри хижина выглядела значительно лучше, чем снаружи. Она перестала производить впечатление развалюхи, обычный деревенский дом. Дион заходил в подобные, когда объезжал с наставником владения отца. Надо было отдать ведьме должное: у неё было чисто, гораздо чище, чем в тех домах, где принц бывал. Даже на королевской кухне подчас было грязнее.

Центральную часть комнаты занимала здоровенная печь, отъедая большой кусок пространства. Рядом с ней были сложены дрова. Перед печью стоял большой стол, окружённый тяжелыми табуретками. Сундуки под окнами были покрыты мягкими тюфячками из цветных лоскутков. Из таких же лоскутков были сплетены и коврики на полу.

В углу, где у жителей Нанарии принято было помещать божницу, стояло роскошное, дворцу впору, кресло. Рядом с ним примостился столик на одной кованой ноге с круглой каменной столешницей. На нём лежали книги и стояла корзинка для рукоделия. Похоже, это любимый уголок хозяйки.

Туда Дион соваться не стал, хоть и очень хотелось. Сел на один из сундуков, снял великоватые драконьи сапоги и стал растирать стопы вывалившимися оттуда сбитыми ходьбой тряпками. Пока шёл, от волнения не чувствовал, как стёр ноги в кровь, а сейчас боль вцепилась в них с утроенной силой, будто мстя за то, что он так долго её не замечал.

Долго ждать не пришлось. Не прошло и получаса, как ведьма распахнула дверь в своё жилище и недовольно потянула носом:

- Что у тебя тут? Ноги сбил?

Ведьма между делом махнула рукой и в то же мгновение комната преобразилась. По потолком зажёгся хоровод светлячков и залил всё вокруг тёплым желтоватым светом. В печке вспыхнул огонь и оттуда сразу запахло чем-то вкусным. Но Элидия не обратила внимания на собственные действия. Она ринулась в ту дверь, что располагалась справа от печки и почти сразу же вернулась с огромным коробом. Водрузив его на стол, достала бинты, корпию и несколько склянок с жидкостями и мазью.

Подтащила к сидящему Диону табуретку.

- Клади сюда ноги по одной, обрабатывать буду.

Юноша абсолютно не был уверен, что её стоит слушаться . Наставник не раз объяснял ему, почему опасно верить верить ведьмам и лечиться у них. Вот так примешь помощь раз, два, а на третий забудешь отца, мать, богов и станешь её верным рабом. Наставник, когда говорил об этом, был очень убедительным, Дион ему верил.

Но сейчас он никак не мог отрешиться от мысли, что Эли до сих пор не сделала ему ничего плохого, а они вместе уже второй день. Он не забыл мать, отца, родную Нанарию и даже наставника, при этом ему совсем не хочется шарахаться от ведьмы, которая уже успела сбросить куртку и засучить рукава, чтобы полечить его сбитые ноги. Лопнувшие мозоли в очередной раз взвыли и Дион отбросил все сомнения. Он не хочет остаться без ног только ради того, чтобы наставник похвалил его за твёрдость духа. Решительно протянул одну ногу и уложил её на табуретку, чтобы Элидии было удобнее.

Она только этого и ждала: налила в миску воду, сунула туда палец, пошептала и добавила сине-зелёной жидкости из флакона. Затем Осторожно протёрла этой смесью кожу. В комнате приятно запахло травами из тех, что нянюшка клала в настойку и пила от мучившего её кашля. Дион удивился, что практически тем же самым лечат конечности.

Тем временем Элидия подсушила остатки снадобья чистой тряпочкой, ловко вскрыла все пузыри и наложила на них тёмную, тягучую мазь, пахнувшую дёгтем и мелиссой. Затем велела поменять ноги и проделала то же самое со второй. Бинтовать не стала.

- Ноги на пол не опускай. Так посиди, пусть впитается. Сейчас перекусим кашей и я организую нам помыться. А вот когда будешь чистый, тогда намажу другой мазью и забинтую. Завтра будешь здоров и сможешь бегать как молодой лось. Мне тут увечные не ко двору.

Из печки она достала горшок и навалила Диону в миску замечательную кашу: молочную, сладкую, пахнувшую мёдом, сдобренную изюмом и сушёными яблоками. Он очень любил сладкое, но с тех пор как дракон его похитил, ничего похожего в поле зрения не попадалось. Принц решил, что сладкого в горах не едят и даже мечтать о таком глупо . И на тебе! Целая миска восхитительного варева, лучше чем у нянюшки.

Элидия пояснила:

- Вкусно, да? Молоко мне приносят из деревни за то, что я их лечу, поля и огороды заговариваю на урожай а скотину — на плодовитость. Кашу я, когда уходила, прикрыла заклятьем сохранения, иначе бы она в таком виде столько не простояла. Конечно, свежесваренная вкуснее, но чем богаты, тем и рады.

- А откуда изюм? - поинтересовался Дион.

Он твёрдо знал, что в Драконьих горах виноград не растёт.

- Купец один возит из Шимассы. Я как-то его матушку вылечила, а теперь делаю ей сборы горных трав от ревматизма.

- Помогает?

- Помогает, раз каждый год мешок изюма за это получаю. И не только его.

Ведьма легко вскочила и выбежала в дверь, теперь для разнообразия в ту, что слева от печки. Вернулась минут через десять, бросила к ногам Диона тряпичные тапочки и заявила:

- Как поешь, вставай. Сейчас тебе чистое белье соберу, пойдешь вымоешься как следует.

Наставник строго-настрого ему заповедал, чтобы не смел слушаться ведьм. Так они подчиняют себе волю: три раза согласишься с такой и по гроб жизни не сможешь сказать ей «нет». Но спорить с ведьмой Диону совершенно не хотелось: все её действия были разумными и уместными, а от предыдущего лечения ноги почти совсем перестали болеть.

Так что, закончив с кашей, он поднялся, сунул ноги в тапочки и поплёлся за Элидией в ту самую левую дверь. По дороге думал, что ему попалась какая-то неправильная ведьма, совсем не такая, как рассказывал наставник. Ну, колдует, это да. Рыжая, а глаза зелёные — тоже подходит под описание. А в остальном... Где злоба и коварство? Может, ещё слишком мало времени прошло и она не успела их проявить? И где распутство?

По мнению наставника главным свойством ведьм было именно оно. Коварные рыжеволосые красавицы из его рассказов то и дело завлекали ничего не подозревающих мужчин в свои объятья, а в постели выпивали из них жизненную силу и делали своими верными и безгласными рабами. Тех же, кто пытался сопротивляться, иссушали, забирая себе молодость и здоровье.

Поверить, что Элидия собирается с ним так поступить, у Диона при всём желании не получалось. Для начала сегодняшнюю ночь они проспали спиной к спине и никакого разврата не случилось. Наоборот, она еще и пристрожила его, чтобы не приставал. Сейчас, ведя его купаться, показала закуток за занавеской и сурово сказала, что спать он будет здесь. Пусть даже не пытается сунуться к ней в спальню, получит по носу. Это что, такое странное распутство?

За комнатой, где располагалось его будущее ложе, был небольшой коридор. Из него двери вели налево, направо и прямо. Эли пояснила, что слева кладовая, справа её мастерская и Диону очень повезло, потому что там тоже печка, которая регулярно топится. Затем она толкнула среднюю дверь и принц обомлел.

Тонкая струйка воды стекала в роскошный каменный бассейн, какого Дион не видел даже в замке своего отца. Излишек воды стекал по желобку куда-то на улицу. Но Эли не стала сразу пригашать его помыться, а для начала повела в дальний угол, где за перегородкой стояло прикрытое крышкой седалище. Рядом с ним красовался огромный ковш.

- Свои дела делай сюда, понял? - заявила ведьма, - Как сделал, набери в ковш воды и слей. Всё должно быть чистым, я грязь и вонь терпеть не могу.

- А куда оно всё девается? - робко поинтересовался юноша, сомневаясь, что задал приличный вопрос.

Но ведьму он не смутил. Она с видимым удовольствием и гордостью объяснила:

- В компостную кучу. Перепреет и на будущий год я этим огород буду удобрять. А теперь пошли, нагрею тебе воду.

Она подошла к бассейну и опустила в него руку. Через пару минут от воды пошёл пар. Эли достала откуда-то мыло и баночку со средством для волос. Дион пользовался таким во дворце, только пахло от баночки немного по-другому, не можжевельником, а резедой. Оно было очень дорогим, мыть им волосы разрешалось только королю и его семье. Странно было видеть такую роскошь в ведьминой развалюхе.

Она же сердито сказала, ткнув пальцем в сторону сиротливо стоявшей у края бассейна табуретки:

- Вот бельё и полотенце. Вымоешься и переоденешься — кричи. Приду ноги твои обрабатывать.

И это ведьма? Это ангел, светлый посланник богов, не иначе.

”Принц Дион отыскал пещеру дракона и вызвал того на бой. Бились они долго. Дракон изрыгал пламя, но ловкий и смелый принц все же сумел его убить, но и сам был тяжело ранен.

Во время их боя принцесса Диана выбралась из пещеры и, испугавшись рёва дракона и изрыгаемого им пламени бросилась бежать куда глаза глядят. Бежала она два дня и две ночи без остановки, но затем силы её иссякли и она упала без чувств. Её нашел проезжавший мимо рыцарь, посадил пере собой на коня и отвёз к отцу, убедив и девушку, и короля, что это он победил дракона.

А принц Дион остался лежать на поле боя. Он бы там и умер, ибо раны его были опасны, если бы его не нашла местная ведьма, собиравшая редкие травы недалеко от драконьей пещеры.

Ведьма забрала принца к себе домой и долго его лечила, но через год не только поставила на ноги, но свела даже воспоминания о шрамах с его тела.”

Из учебника истории для четвертого класса элидианской средней школы.

Грар был в бешенстве. Умом он понимал, что сердиться можно только на собственную глупость, заставившую его похитить этого дурацкого мальчишку, но не мог спокойно смотреть на происходящее. Эли, которую он уже много лет считал своей собственностью, и весьма ценной, его милая ведьма возится с этим сопляком так, как будто он ей родной! Спасть с ним легла! Ну и что, что между ними ничего не было! Она укрыла их общим пологом! Грела своим теплом!

Ночью он подобрался к их стоянке и хотел обсудить с Эли дальнейшее, а она дрыхла себе, прижавшись спиной к мальчишке, и даже не обратила внимание на присутствие Грара. Можно подумать, он ей никто!

А ведь они давно вместе! Тридцать лет как с куста. Столько было пережито и всё это диким козам под хвост неизвестно из-за чего. Он же уже готов был предложить Эли завести детёныша, но всё тянул, не решался... Боялся ответственности и вот, полюбуйтесь, дотянулся-таки!

Семь лет назад прилетала проведать его матушка. Редкость в драконьей среде: обычно взрослые дети покидают родительскую пещеру для того, чтобы больше никогда туда не возвращаться. Но драконов в мире становилось всё меньше и меньше, а его мать была одной из мудрейших. Да и семья Грара считалась уважаемой: далеко не каждый дракон находил себе подругу своей расы.

Несмотря на то, что матушка была чистокровной, она одобрила выбор сына. Проговорила с Эли целый день напролёт и в заключении сообщила , что Грару повезло: урождённую драконицу ей для сына найти не удалось, а эта девушка вполне способна её заменить.

Элидия понравилась матушке не столько красотой, сколько умом. Действительно, рассудительностью Эли во много раз превосходила своего чешуйчатого друга, хотя тогда ему казалось, что это не имеет значения.

Между прочим старая драконица намекнула, что мудрые драконы — это сказка для людей. Нет, рано или поздно мудрость к ним приходит, но Грар для этого слишком молод. Пока что весь его ум — в голове у Элидии. Так что от добра добра не ищут и если ему нужна пара — то вот она.

Тогда он фыркал, не желая соглашаться с этим нелестным для себя мнением, но и не возражал особо. А сейчас видел, насколько матушка была права.

Это только так кажется, что он дракон и он главный. Грар часто тешил себя этой мыслью, но когда дошло до дела, оказалось, что это далеко не так.

Главная у них Эли! Как она его чехвостила, как выговаривала за идиотскую выходку с похищением! И это она ещё не знала, какую поистине чудовищную ошибку он допустил, спутав мальчика с девочкой!

Когда узнала... Да, хохотала от души, но ему повезло, что не прибила. Она почему-то совершенно не боялась Грара и вполне могла запустить в него каким-нибудь заклятьем, а то и просто треснуть палкой по башке, дождавшись, чтобы он обратился в человека. Называла это “учить дурака”. Знала, паршивка, что он её ни за что не тронет.

Обращаясь к Эли за помощью, Грар не так себе всё представлял. Ему казалось, что она как-то быстро, одним махом переправит принцессу куда-нибудь на равнины и они снова станут жить как жили.

Эх, жаль что сейчас не весна. Весной она бы, наверное, так и сделала: сдала бы похищенную или в данном случае похищенного куда-нибудь в обоз, следующий с товарами вдоль Каруны, заплатила бы Граровым золотом и с чистой совестью вернулась к своей обычной жизни.

Осенью так поступить не получалось: до весны подходящего обоза не предвиделось. Придётся этому принцу недоделанному прожить у Эли целых пять месяцев, прежде чем она сможет отправить его к родным.