Леди Некромант

Глава 13

Семейный склеп подарил долгожданную возможность избавиться от душившего меня напряжения, успокоиться, обрести равновесие. К сожалению, плата за это была не слишком приятной — у защитного круга стояли стражники. Свет десятка фонарей оранжевыми сполохами отблескивал на металлических накладках, шлемах и пуговицах, оттого люди казались грозными и некрасивыми. Но не мне судить по первому впечатлению — картина, открывшаяся стражам, была гораздо более пугающей и куда менее располагающей к общению.

Сияющие какой-то потусторонней зеленью глаза, волосы, будто змеи, шевелящиеся вокруг головы, светящиеся молочно-белым кристаллы и, скорей всего, опасный купол мерцающего волшебства. Свечи, тяжелый фонарь, кинжал на поясе и вместительная корзина с какими-то наверняка жуткими вещами дополняли образ некромантки, которой священники столицы и пригородов стращали паству.

Красота! Именно в таком виде я люблю знакомиться с нервными вооруженными людьми!

— Леди Кэйтлин Россэр? — тон старшего стражника, рослого и широкоплечего, однозначно давал понять, что мужчина сомневается в каждом произнесенном слове.

— Вы совершенно правильно назвали мое имя, имя единственной женщины-некроманта в стране, сержант, — вполне миролюбиво похвалила я, заметив звездочку у него на груди.

Он хотел что-то сказать, но замешкался, отвлекшись на мои успокаивающиеся волосы. А я тем временем почти искренне восхитилась:

— Как здорово, что вы здесь! Мне как раз нужна помощь блюстителей закона!

Его помощники отпрянули от барьера, но сержант оказался не робкого десятка:

— Зачем? — скосив глаза на мой кинжал, насторожился страж.

— Вам, наверное, объяснили, как я оказалась в этом благословенном доме и что мне поручили сделать в склепе?

Подойдя совсем близко к барьеру, я с некоторой досадой отметила, что собеседник выше меня почти на голову. Разговаривать придется долго, а шею и так саднило от растраты резерва. Еще одна причина, по которой мэтр советовал как можно быстрей расправляться с заложенниками, — удерживающие их заклинания отнимали много сил, а экономить на чарах нельзя, если хочется сохранить в целости себя самое.

— Она прошла туда без моего разрешения! — вмешался лорд. — Это моя земля, и я…

— При всем уважении! — резко перебила я. — Эти поместье и дом — семейная собственность вашей супруги. Ее родственники покоятся в склепе. Ей решать, к кому обращаться, если там безобразничает нежить.

Лорд насупился, а стражник с возмутительно недоверчивой ухмылкой переспросил:

— Нежить?

— Конечно, вам послышалось, сержант, — хмуро буркнула я. — Какая нежить, в самом деле? Вы ведь уверены, что я сама проникала каждое полнолуние в запертый склеп, чтобы стены поцарапать, когти поточить. Как кошка! Вашему священнику лучше знать, какие у некромантов увлечения.

Мужчина нахмурился, воззрился на меня с высоты своего немалого роста:

— Я не…

— Разумеется, вы не подвергали сомнению заключение коллегии магов! — перебила я. — Конечно, вы считаете, что лицензия на работу выдана мне совершенно правомерно. Само собой, вы понимаете, что развитие этой отрасли магической науки так же угодно Триединой, как и развитие науки вообще. Еще вы понимаете, что даже самый мудрый человек может стать жертвой предрассудков.

Сержант, недовольно сложив руки на груди, поджимал губы и явно ждал, пока я выговорюсь. Видимо, сказывалась привычка общения с капризными аристократами богатого пригорода. Даже стало немного стыдно оттого, что я на него так «насыпалась», как говорила Джози. Поэтому я постаралась вернуться к мирному тону.

— Давайте поступим так. Вы спускаетесь со мной в склеп, — вот тут-то стражник чуть отступил, и я поспешила заверить: — Теперь там совершенно безопасно. Вам нужно описать тайное захоронение. Молодой человек в кадетской форме лежит под полом.

Сержант настороженно вскинул брови, его люди, ухитрившиеся постепенно отойти шагов на десять, стали перешептываться.

— Я знаю, что вы должны в таком случае описать могилу, то, что осталось от тела, а также папку с документами, которую я изъяла из захоронения…

— Вы не имели права ничего трогать, — сердито вставил стражник.

— … в соответствии с параграфом восемнадцатым закона об обследовании места преступления. Пункт третий, пятый абзац «о сохранении особо важных улик», — так, будто он не перебивал, продолжила я. — Перед моей клиенткой и перед вами я отчитаюсь о том, что было в склепе. Вы запишете мои показания, и я, наконец-то, поеду домой.

Сержант по-прежнему держал руки сложенными на груди, смотрел на меня без воодушевления и все время косился на обрезанные волосы. Как чувствовала, что новая прическа будет бесценна во время работы!

— Я сейчас сниму защиту. В ней уже нет нужды, — сообщила я, поставив корзину на землю.

— Мне больше нравится мысль оставить защиту до завтра и зайти в склеп при свете дня, — признался сержант.

Я вздохнула.

— Это же склеп! Там ни единого окна, а интересующая нас могила находится на нижнем уровне. С точки зрения освещения совершенно все равно, когда туда идти.

Я поднесла к куполу раскрытые ладони и рассеяла защиту. Поблескивающая пелена пала, молочно-белый кварц перестал светиться. Сержант, единственный оставшийся на месте, а не отошедший на несколько шагов человек, смотрел на меня мрачно и с неодобрением.

— Господин сержант, если вы говорите: «Преступник пойман» — я вам, мастеру, знающему свое дело, верю. А сейчас я говорю, что нежить обезврежена и в склепе безопасно.

Он ухмыльнулся, кивнул:

— И мы пойдем внутрь описывать могилу.

Сержант поднял с земли фонарь, подумал, передал его мне. Взял еще один и легко, будто она ничего не весила, подхватил мою корзину. Беспримерная отвага! Обычно страх перед некроманткой распространялся и на мои вещи.

Исполосованные когтями стены сержанта впечатлили, сдвинутая плита и останки тоже.

— Боюсь, я был не слишком любезен поначалу, миледи, — осторожно заметил стражник. — Прошу прощения.

— Надеюсь, и вы простите мою напористость, — радуясь возможности перевести беседу в дружелюбное русло, ответила я.

Со стражниками я предпочитала ладить. Обычно это получалось. Ведь обнаруживая заложенников, я оказывала им услугу, помогала раскрывать преступления.

— Вы хорошо знаете законы и порядок действий, — отметил сержант, тяготившийся тишиной склепа.

— Я уже давно работаю, — я пожала плечами и села на ступеньку, наблюдая за мужчиной. Он перекинул наперед плоскую жесткую сумку, достал оттуда листок и карандаш.

— Я о вас слышал. Городские стражники хорошо о вас отзывались.

— Это приятно, — честно призналась я.

Как странно, добрая слава пришла, когда я уже перестала надеяться на отклик людей, а насладиться ею, заслуженным вознаграждением за труды, не смогу. Послезавтра отъезд, долгая дорога и жизнь, которую нужно опять начинать с начала.

Сержант расспрашивал меня и постепенно проникся тем, что происходило в склепе. Потому помогал во время разговора с перепуганной и заплаканной клиенткой. Ей, изгнав из комнаты мужа, я объяснила, в чем дело, и настоятельно советовала отпеть и похоронить Томаса в том же склепе, как законного, признанного члена семьи. А для убедительности приврала, что история с нежитью может повториться, ведь дух юноши еще не получил мира в посмертии. Дама кивала, утирая платочком слезы, заверяла, что поступит так, как я велю.

Проснулась до рассвета — нужно было еще упаковать вещи и успеть провести два ритуала. К счастью, Джози действительно смогла прийти и помочь мне со сборами. К полудню в приемной и спальне на стенах не осталось ничего, кроме охранных амулетов.

Опустели шкафы и стол, большая часть одежды, книги, зелья, свечи, наводящие ужас украшения, дурачащие людей бубны и погремушки наполнили сундуки и плетеные прямоугольные корзины с крышками. Лекарства и действительно нужные для ритуалов соли, мази и жгуты трав я планировала упаковывать в последнюю очередь.

Квартира казалась голой и какой-то неживой. К счастью, моей личной необычности, дыма трав и ароматических масел хватило, чтобы дамы остались в совершеннейшем восторге от ритуалов. Одной из них была моя постоянная гостья — леди Девон. Через нее я, сожалея о том, что совершенно не успевала попрощаться лично с так выручившим меня банкиром, передала ему письмо.

— Лорд Девон знает, что вам оставили очень мало времени на сборы и обрадуется вашему письму, — заверила женщина. — Он просил сообщить вам, что по-прежнему будет заниматься вашими счетами. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, вы всегда можете обратиться к нему.

Это радовало. Лорду Девону я доверяла больше, чем королеве, а оказаться внезапно очень много должной банку не хотелось.

Склянки, справочники, тетрадки. Теплая одежда и набор для рукоделия. Суматоха, обед на скорую руку, голова кругом. Едва успела до прихода хозяина квартиры свести руны с пола, а то не видать мне оставленных в залог денег. Хозяин квартиры и так искал повода прицепиться. Когда и это испытание было позади, церковные часы прозвонили девять вечера.

Стараясь не думать о том, что через каких-то двенадцать часов я уже буду ехать на восток и наслаждаться обществом леди Льессир, позвала Артура. Друг, которого пропускали мои охранные черепа, и для разговора с которым не требовался рунический круг, появился быстро, наверное, ждал зова.

— Я проверил. Платье и туфли, которые укладывали в крытую повозку, белые, — вместо приветствия сказал Артур.

— Спасибо, — не скрывая облегчения, выдохнула я.

До этих слов боялась, что королева в последний момент отменит решение леди Льессир, и я, несмотря на все ухищрения, буду вынуждена позорно выходить замуж в цветном платье.

— А еще я нашел в парке пансиона удобное дерево для обмена письмами с Нинон, — хмурый, огорченный моим скорым отъездом Артур предпочел изображать деловой тон.

— Там в корнях место есть для небольшой коробки. Ты такую в библиотеке под стеллажом запрятала для меня. С карандашами и бумагой. Не ходить же мне в девичью спальню, — хмыкнул он и, кажется, смутился.

Говорить, что в мою он пару раз заглядывал без зова, я не стала и внимательно выслушала описание дерева, чтобы с утра рассказать Нинон. Ее ради прощания с сестрой отпускали с первого урока.

Артур, усевшись за стол, наблюдал, как я готовлю нехитрый ужин. Расставаться друг не хотел, развлекал меня разговорами о приданом, некоторые вещи из которого леди Льессир проверяла лично. Как свадебное платье.

— В одну повозку все не вместилось. Ты богатая невеста, — горько усмехнулся призрак.

— Радует, что приданое по закону принадлежит женщине. Большая часть достанется Нинон после моего развода.

— Ты так уверена, что он будет?

— Уж я постараюсь, в этом не сомневайся! — жестко заявила я.

Слуги леди Льессир заехали за мной рано утром. С опаской брали сундуки и корзины, но, видимо, побаиваясь гнева жуткой ведьмы, обращались с ними очень аккуратно, бережно. Джози со слезами на глазах прощалась с родней, но убеждала всех, что нужно не плакать, а радоваться. Бабушка отправляется навстречу приключениям!

Какое счастье, что неунывающая Джози согласилась поехать со мной!

Прощание нам с Нинон далось одинаково тяжело. И дело было даже не в том, что нам предстояло не видеться несколько месяцев, почти год до летних каникул, а в страхе. Сестра очень ярко, осязаемо боялась за меня. Так, что у меня заходилось стуком сердце. Но в то же время в душе было пусто, будто ее выжгли. В глазах ни слезинки, словно королева, отобрав мою жизнь, забрала вместе с нею и способность плакать.

— Я молю Триединую, чтобы он оказался хорошим, добрым человеком, — сквозь всхлипывания шептала Нинон, прижимаясь ко мне крепко, как в далеком детстве, когда я уезжала в пансион, а она оставалась в поместье.

— Все будет хорошо, Нинон. Вот увидишь, — снова и снова повторяла я, как в те полузабытые дни, гладя сестру по голове.

Мои движения были спокойными, спина — прямой, плечи — развернутыми. Голос звучал ровно, слова утешения — сердечно, а уверенная улыбка дополняла образ.

Глава рода Россэр не плачет. Особенно под жадными взглядами слуг и королевской подруги. Некромант не показывает слабости, что бы ни случалось.

Леди Льессир, наблюдавшая мое прощание с Нинон, деланно посочувствовала нам. Била по больному, старалась задеть, говоря о хрупкости и искренности четырнадцатилетней девочки. При этом на губах женщины играла злорадная ухмылка. Леди явно рассчитывала довести меня до слез:

— Вам наверняка трудно расставаться с ней. Вы ведь привыкли опекать ее, леди Кэйтлин.

— Теперь у моей сестры и рода защита большая, чем я могла мечтать, — сцепив руки на коленях, ответила я. — Милость Ее Величества. Мы с сестрой несказанно благодарны Ее Величеству и каждый день молимся о ее здоровье Триединой.

Я очень старалась, чтобы прозвучало доброжелательно и в меру подобострастно. Судя по оценивающему взгляду леди Льессир, получилось не очень правдоподобно, но достаточно убедительно, чтобы она сделала перерыв.

О небо! Эта женщина уже почти истощила запасы моего терпения, а мы только выехали за городские ворота!