Елена Павловна Карпова «Нет памяти о прежнем…»

«Вы что думаете, в ЦК дураки сидят? Ночью полетите!»

(народное)

Утро выдалось особо мглистое.

Год поворачивал на зиму, ночи становились длиннее, и острова за ночь успевали погрузиться глубже, чем им удавалось взлететь за день, поэтому утренний туман становился все плотней и плотней с каждым днем. Уже скоро исчезнет из виду Итера — большой, похожий на сыр, архипелаг в трех перелетах внизу, а когда погаснут редкие огоньки Гирры — это будет означать, что зима в самом разгаре. Зимой только и видно, что Ватару, где Тём живет… ну, и пару-тройку островов, что повыше нас…

Я вздохнула, сидя на краю острова и болтая ногами. Зиму я не любила: в постоянной серой мгле, в которую превращались дни, время текло долго и муторно. Кроме того, когда острова опускались глубже, потоки иары вокруг них становились сильнее и шире, в светлой иаре появлялись темные прожилки, отзывающиеся на то темное и неосознанное, что есть у каждого человека в сердце…


— Йо! — занятая своими мыслями, я даже не услышала, как появился Тём.

— Привет, — меланхолично ответила я, — свет скоро… вниз улететь не боишься?

— А, мне теперь все равно, — Тём печально махнул рукой, — ты Марьку третью не видела нашу?

— Нет. А что случилось?

— Да… пристегнул я ее плохо вчера, похоже. Она ночью отвязалась и вшш, — Тём поднял глаза вверх и описал рукой полукруг, — батя мне голову оторвет.

— У нас ее не было. Может, на Селене?

Я поглядела вверх. Высоко в небе, окруженный темными точками, парил остров Селена, уже ясно различимый на фоне светлеющего океана. Видны были даже черные линии канатов, соединяющих камни-спутники с большим островом.

— Летать сами по себе у нас на острове только козы умеют, — вздохнул Тём и сел рядом со мной, — скоро подниматься начнем, на Селену теперь не попасть.

И верно. Тело потихоньку наливалось тяжестью: остров замедлял свое падение… еще пара десятков вздохов — и он, остановившись на мгновение, начнет двигаться вверх. А тогда другого пути, кроме как вниз, не будет. Для нас, по крайней мере — лодки Верхних-то и днем летают.

— И что делать станешь?

— Ах, что ж мне делать, — Тём закатил глаза и прижал ладонь к сердцу, — не лучше ли прямо сейчас прыгнуть в неизвестность? Как считаешь? Я умру, и никто никогда не упрекнет меня в том, что я упустил эту летучую тварь… разве что батя мой, и то по зиме, когда вспомнит о том, что ее пора зарезать.

— Вот клоун, а…

— Клоун не клоун, а Старикан наш говорит, что Ватара перегружен, взлетает плохо. Догадайся, на кого первого при этом косо смотрят.

— Да у вас людей меньше, чем у нас!

— Зато какие люди! Хотя бы вот дядьку Орса взять… так он двоих с вашего острова точно стоит. А если хорошо поест — так и троих.

— То Орс. Ты на себя посмотри.

— А что я? — Тём выпятил грудь и постучал по ней кулаком, — красавец мужчина, ни одному острову не обуза. Выходи за меня замуж, улетим вместе в туман. А?

— Неа.

— Так я и думал.

— Чтобы все говорили, что это я из жалости к убогому? Оно тебе надо?

Тём не ответил.

— И вообще. Так просто ничего не бывает. Надо… что-то героическое совершить. Спасти, скажем, принцессу из лап дракона.

— Или дракона из лап принцессы.

— Ну хотя бы.

— Только видишь, какое дело… Прежде, чем я отправлюсь искать дракона, мне совершенно необходимо найти Марьку третью. Иначе…

— Батя тебе голову оторвет.

— Точно. А зачем тебе рыцарь без головы?


Тём улегся на спину, подложив руки под голову, и закрыл глаза. В океане, тем временем, возникла светлая точка, плывшая вниз, прямо к нашему острову.

— Тёмка, глянь, кто-то уже вниз летит.

— Это возвращается моя коза, осознавшая всю низость своего поступка, — пробормотал Тём, не открывая глаз, — не забудь проверить бирку, а то вдруг она все-таки не моя… может нехорошо получиться.

— Тём, да погляди ты, — я пихнула его кулаком в бок, — это лодка. Похоже на лодку.


Мы такой посудины, как та, что спускалась на наш остров, в жизни не видели. Белая, с круглым блестящим носом, весело горящими позади огоньками и какими-то дурацкими крылышками — слишком маленькими для того, чтобы поддерживать в океане такое маленькое суденышко. И ни руля, ни паруса…

— Верхние, — авторитетно сказал Тём. — Учитывая то, что внизу такого ужаса точно не делают…

— Чудная лодка.

— Да уж, — Тём хмыкнул, — это тебе не тростниковые тазики — картошку на базар возить.

— У нас, между прочим, баржи останавливаются… иногда, — надулась я.

— Ага. И королевская яхта.

Я было хотела сказать ему что-нибудь обидное в ответ, но тут Верхний вышел из лодки. Точнее, выпал. Я это мельком увидела, потому что не слишком быстро на колени и локти, как подобает, плюхнулась.

Мы с Тёмкой полежали немного, не поднимая голов, и слушая тишину, потом Тём мне шепнул:

— Видишь что-нибудь?

Я чуть-чуть голову повернула, один глаз приоткрыла, и в ответ шепнула:

— Лежит.

— Где?

— Возле лодки. Может, с ним плохо?

— Пошли проверим.

— А не вломят? Этим… дискатором.

— Дисфокатором, деревня. Раз лежит — наверное не вломит, да?

В общем, потихоньку, полегоньку, мы к Верхнему подползли.

Верхний лежал лицом вверх и никому вламывать не собирался. Глаза у него были закрыты, красивая белая блестящая одежда перепачкана в нашей черной плодородной грязи. Но он все равно был очень, очень красивым. И не намного старше нас с Тёмом, похоже.

— Симпатичный, — неожиданно для себя сказала я.

— Ничего особенного, — Тём скривился, — мужик как мужик, даром что Верхний.

— Ну не скажи. Смотри, лицо какое темное, загорелое… Светло там, должнобть, наверху-то.

— Ясно, светло, — Тём почему-то стал еще мрачнее, а потом протянул руку и довольно бесцеремонно ткнул Верхнего пальцем в плечо:

— Эй, дядя, просыпайся, приехали!


Верхний открыл глаза. Ой, мамочки… не бывает таких глаз у людей, я точно знаю! У всех наших — черные или коричневые, а у Верхнего глаза были… как прозрачный камушек, что у моей мамки в шкатулке за топчаном хранился. Как поток иары, из которой светлячков лепят. Как ледяные сосульки, вырастающие зимой на деревьях…

— Где я? — спросил Верхний и сел, подтянув ноги и прислонившись спиной к стенке своей лодки.

Мы с Тёмом снова бухнулись на колени и лица спрятали.

— Психи какие-то, — сказал Верхний, — как отсюда выбираться?

— На лодке, господин, — тихо ответил Тём, не поднимая головы. Я хотела было незаметно пнуть его, но не дотянулась.

— Они встанут вообще? — спросил Верхний непонятно, у кого, — а грязные-то какие…

— Звиняйте, господин, не помылись, — Тём неожиданно сел и нагло почти посмотрел на Верхнего, — а вы нас дисфокатором плющить не будете?

Я решила, что хуже уже не будет, и тоже поднялась с земли.

— Это он сказал? — снова спросил у кого-то Верхний.

— Это он сказал, — подтвердил Тём, — он — это я. Иногда Тёмал зовут. Есть еще она, она — Йормар.

— Девица?

— Да, господин, — я смутилась.

Верхний пробормотал что-то неразборчиво, а потом ткнул в себя пальцем и громко проговорил, смешно растягивая рот:

— О-лек.

— Здрав будь, господин О-лек, — синхронно отозвались мы с Тёмом положенной вежливой фразой.

— Как они это делают? — спросил О-лек.

Мы молчали, не зная, что ему ответить и надо ли отвечать вообще.

— Не поняли, — удивился Верхний, — Как. Вы. Это. Делаете.

— Простите, господин, что делаем? — тихо переспросила я.

— Говорите. В моей голове. Внутри. Мысли.

— Мы… всегда так говорим, — ответил Тём, — так удобнее и слышно дальше. Но если господин изволит, мы можем и громко.

— Вслух?

— Если угодно господину.

— Господину… а как теперь думать-то?

Верхние все-таки странные.

— Чтобы думать, надо иары не касаться, — пояснила я, — особенно оранжевой — она лучше всего отвечает.

— Чего не касаться? — непонимающе вылупился на нас Верхний. Похоже, он меня не понял.

— Вы, господин, на ней сидите, — очень вежливо и так спокойно, что мне снова захотелось его треснуть, сказал Тём, — на жиле оранжевой.

Верхний осмотрелся, но, судя по его выражению лица, ничего не увидел.

— Ерунда, — сказал он и добавил, — все-таки психи.


Океан посветлел уже настолько, что исчезли все тени. Лица сделались плоскими и будто нарисованными, и стало еще сильнее видно, какие мы с Тёмкой бледные, а Верхний — загорелый.

— Мне нужно вниз, — сказал О-лек.

Тём пожал плечами:

— Самое время. За день можно далеко спуститься, особенно на лодке.

— Моя лодка… не летает, — Верхний развел руками, — отлеталась. Для того мне и надо вниз. Там есть… корабль. Большой. Слишком глубоко вниз упал. Но отвечает.

Он постучал пальцем по какой-то странной коробочке. Коробочка мерцала зеленым, а с одной стороны по кругу бегал крохотный огонек, точно пойманный в стекляшку светлячок.

— Ты когда-нибудь был внизу?

Тём сощурил глаза.

— На Итере был… а дальше ничего интересного нет.

— А ты? — Верхний повернулся ко мне и своими глазами-сосульками в меня впился. А я ведь была. Совсем внизу — там, где шахты, и еще ниже, где в серых развалинах древних городов ветер метет пыль, где туманы столь плотны, что иногда даже днем приходится зажигать огонь… Давно только это было… когда был жив отец, да и жили мы совсем не здесь.

— Была, глубоко — ответила я и отвела взгляд.

— Дорогу покажешь? — мягко спросил О-лек.

— Нет никакой дороги. Падаешь и падаешь. Когда устанешь падать — будут придонные острова.

— А дно?

— А дна не бывает.

— А если я скажу, что возьму вас наверх? Обоих. И тех, кого вы с собой пригласите.

Наверх…

Там свет океана меркнет лишь на короткое время. Там плавают сотни маленьких островков, на которых растут яблони и вишни… Там живут счастливые красивые люди, не знающие о долгих зимних ночах.

Тём кашлянул. Картинка цветущих яблонь, окруженных светом, рассыпалась, а вместо этого на меня смотрели две пары глаз. Темные, знакомые — с ожиданием, светлые, чужие — с интересом и почему-то с вызовом.

— Я пойду, — ответила я.

Author: Олег Дабышевский

Entry number: 124

Category: бортжурнал

Subject: «Колония-2»

Entry tags: официально, рапорт

Status: отправлено

В связи с поломкой капсулы поиски приостановлены. Причина поломки не выяснена: диагностика не показывает никаких неисправностей, при этом двигатель не развивает мощности, необходимой на удержание машины в воздухе. Надеюсь на то, что с шаттлом все-таки все в порядке.

Совершив вынужденную посадку на одном из камней-спутников, случайно познакомился с двумя колонистами. Девушка Йормар и юноша Тёмал. Возраст обоих, на вид, от восемнадцати до двадцати пяти условных лет. Поколение, скорее всего, второе. Не уверен, возможно ли называть их колонистами: совершенно очевидно, что они не осознают того, что являются частью колонии. Вероятно, правильнее было бы называть их аборигенами. Уровень жизни низок (исходя из сведений, изложенных в записи 119, обитатели этих уровней являются низкоквалифицированной рабочей силой и стоят на одной из низших ступеней социально-кастовой лестницы), знания о принадлежности к колонии, исходя из косвенных сведений, утеряны полностью, как и представление об устройстве окружающего мире. Однако, обнаружилось подтверждение части 13–30 рапорта Анджея Р. Карда о «нетривиальных способах общения части обитателей колонии». И юноша и девушка достаточно легко считывают поверхностные эмоции. Сознание у данных индивидуумов затемнено местными суевериями, поэтому внятно объяснить свой дар они не способны. Планирую взять их с собой для исследования, для этого уговорил обоих спуститься со мной к шаттлу.

За штормовым разрядом треск ломающегося дерева был почти не слышен. Просто легкий толчок, хлопок ткани — и конец левого крыла затрепетал на ветру, как живой огонь.

— Земля забери, — выругался Тём, тщетно пытаясь выровнять лодку, — как чувствовал, что этому болвану двухголовому верить нельзя, — Йо, ослабь второе крыло, мне до узла не дотянуться.

Я отвязала корд и отпустила его на несколько локтей, позволив правому крылу провиснуть красивым полукругом. Снова разряд, порыв ветра… лодку тряхнуло, нос угрожающе накренился. Сидевший впереди О-лек вцепился в перила так, что костяшки пальцев побелели.

— Мои предки, — Тём перекинул канат через плечо и уперся ногами в борт, пытаясь натянуть вздувшийся пузырем руль высоты, — водили красивые удобные корабли сквозь это… забыл. А у меня — только эта скорлупа, которой сто лет в обед, и тяги прогнили. Ну разве это справедливо, а? Такое падение. Прадеды летали к этим… как их…

— Звездам, — подсказала я.

— Вот именно, — он намотал канат на штангу и взялся за руль, — А я их даже не видел ни разу. Да… про падение. Слишком светло, скорость растет, мне не удержать лодку… будем садиться. Прямо сейчас.

О-лек повернулся и странно посмотрел на меня.

— Что ты сказала? — поинтересовался он.

«Плакса», которая уже давно тихонько подвывала, чувствуя близость тверди, разразилась громким воплем. Внизу, и правда совсем близко, проступили очертания острова — большого, темного, незнакомого. Канаты стали дрожать на ветру, им вторило гудение натянутой до предела ткани крыльев. Я закрыла глаза, поймала зеленую волну и зашептала «эй-кайо-тавари-до», тормозя лодку.

— Всем держаааться! — голос Тёма перекрыл гудение снастей и даже рев «плаксы». — Крылья, ай, крылья…

Хруст, треск, панг-банг рвущихся кордов, скрежет дна по камням — и неожиданная тишина.

— Приехали, — Тём нервно фыркнул, почесал в затылке и сел на одну из уцелевших скамеек, — Йо, брось ты эту веревку, все равно от нее толку нет.

Я посмотрела на корд правого крыла, который так и держала в руках, и шмыгнула носом.


Примерно за день до этого, мы ступили на Итеру. Остров славился самой большой в наших краях торговой площадью и самыми бессовестными торговцами. На Итере мы расчитывали купить лодку. Бороздить глубокий океан без защиты было слишком опасно. К тому же наш Верхний оказался некудышным летуном, зато с деньгами.

— Что это за шары? — спросил он, едва коснувшись земли.

— Капли, — ответил Тём, не оборачиваясь. Он был зол на О-лека, потому что последнюю треть пути до острова нам пришлось почти тащить его на себе.

— Вода, — объяснила я, — запасы воды.

— А веревки зачем?

— Чтобы ночью не улетели. У вас не так разве?

— У нас вода… в бочках. Или в прудах.

— Глупо, — фыркнул Тём, — она так остров ночью вниз тянет. А когда в капле — наоборот, вверх.

Лодку нам сторговал суровый дядька, у которого одна голова смотрела влево, а вторая — прямо. У «левой» головы не хватало глаза, да и вообще она казалась какой-то дефективной. Зато «прямая» тараторила так, что даже Тём начал запинаться. Лодка, по словам торговца, просто блеск, все новенькое и надежное. И за скромную цену, как подержанное.

Вот и подержались. Ясное дело, обвели вокруг пальца, как последних лопухов.


— Есть что-нибудь от Карда?

— Нет, Вячеслав Павлович… все по-прежнему.

— Так… а Дабышевский что говорит?

— Ничего.

— То есть?

— Последнее донесение было вчера в семнадцать тринадцать, с тех пор Дабышевский на связь не выходил.

— Маяк?

— Маяк шаттла Карда работает, личный маяк Олега мы пока тоже слышим, но, по прогнозам, должны его потерять в ближайшие сутки. Вячеслав Павлович…не волнуйтесь, это из-за затухания сигнала в атмосфере. Личные коммуникаторы просто слишком слабы, а Олег уже спустился достаточно низко. Вполне возможно, что мы не сможем с ним больше связаться до того момента как он доберется до шаттла.

— Карина, вы понимаете, зачем мы тут?

— Так точно, понимаю. Чтобы выяснить обстоятельства, при которых прервалась связь с колонией.

— Вот именно. С колонией. А не затем, чтобы терять личный состав. Черт-те что тут творится.


Капитан первого ранга Вязников взглянул на экран, на котором расплывчатым пятном висела планета, которая во всех официальных документах именовалась Тефида, а вслух обычно называлась Эреб. Самое странное и самое неподходящее место для жизни, опровергающее все законы астрономии, физики и биологии… и вот поди ж ты! Немногочисленная исследовательская колония не только прижилась на Эребе, но и потихоньку превратилась в какую-то странную автономную единицу. Долгое время считалось, что колония погибла: она как-то резко перестала выходить на связь, плюс к этому потихоньку заглохли все навигационные маяки. Пятнадцать лет о Тефиде не вспоминали. А потом вдруг нашлись средства с возможностями, и с большой помпой под подходящий выверт большой политики снарядили корабль для расследования причин гибели колонии и гипотетического заселения Тефиды по-новой. И тут-то оказалось, что никакой гибели не было. Люди точно так же жили на кусках камня, плавающих в плотной газовой атмосфере. Только, судя по всему, о существовании Земли, равно как и непосредственного и вышестоящего начальства, колонисты забыли напрочь. Будто не нуждались больше ни в межзвездных перелетах, ни в посудомоечных машинах, скоростных лифтах, электрокарах… да и вообще ни в одном благе цивилизации.

Шаттл под командованием Анджея Карда спустился в верхние слои атмосферы Эреба условный месяц назад. Команда Карда неутомимо лазала по крохотным кусочкам камня, отлавливала бывших колонистов и осторожно расспрашивала их, вытягивая информацию о колонии. То, что они рассказывали, было удивительным. На Эребе царило махровое и окончательное средневековье с образцово-показательной феодальной раздробленностью. Верхние клочки тверди заселяла знать, внизу жили плебеи. Знать восседала в крошечных дворцах с миниатюрными садиками — плебеи пахали обширные поля, запрягая коров и коз. Меж островов летали деревянные и тростниковые корабли с парусами и крыльями. Никакой техники сложнее лебедки, никакого электричества, ноль информационных технологий. Как до такой жизни можно было докатиться меньше, чем за одно поколение — для Вязникова было загадкой. Кроме того, хотя среди обитателей Тефиды было немало людей возраста от среднего до пожилого, ни одного обитателя первоначальной колонии найти не удалось: все утверждали, что родились и выросли на этих островах. То, что все происходящее — не кошмарный сон, и аборигены действительно имеют отношение к пропавшей колонии, подтверждали лишь… деньги. На островах в ходу были разные монетки, но среди многообразия золотых чеканок часто попадались иридиевые бляшки с логотипом компании «Парадизо», которая была знаменита тем, что пятнадцать лет назад крепко сидела на правительственных заказах, строила станции на колониальных планетах, а потом, после купола на Сегине-13, разрушение которого повлекло за собой несколько тысяч жертв, с шумом и треском обанкротилась.


Постепенно всем стало ясно, что искать ответы на все эти загадки нужно внизу: где-то там, на больших и казавшихся первым колонистам наиболее стабильными островах находились старые поселения — сейчас, должно быть, заброшенные.

Шаттл спустился и сел на одном из крупных островов. После этого от команды Карда пришло несколько сообщений, и все. Личные маяки заглохли, пищалка шаттла исправно бибикала в пространство, но на вызовы в эфире никто не отзывался. Невозможно было даже сказать, в какой момент исчезла группа: сигнал в атмосфере планеты затухал столь сильно, что в непрерывном режиме батареи личных коммуникаторов садились за сутки, поэтому общение шло исключительно в пакетном режиме со штатными выходами на связь каждые четыре часа, плюс восьмичасовой ночной перерыв. И однажды Кард просто не связался с кораблем.

Вязников еще тогда, безрезультатно прождав несколько дней, хотел заслать рапорт и развернуть корабль. Но Дабышевский убедил командира, что за восемь с половиной месяцев в одну сторону, проплаченные из кармана налогоплательщика, а теперь выброшенные псу под хвост, их никто по голове не погладит. И он же предложил использовать капсулы. Была только одна проблема… точнее, две: капсулы могли нести лишь одного человека, и еще, после исчезновения троих членов экипажа, на «Сильфе» оставалось пятеро, в то время как «пилотный минимум» катера составлял четыре человека. Поэтому Олег полетел один.

И вот теперь у Вячеслава Павловича возникло примерно такое же нехорошее ощущение, как тогда, когда штатный выход на связь пропустил Кард.

Author: Олег Дабышевский

Entry number: 130

Category: бортжурнал

Subject: «Колония-2»

Entry tags: официально, рапорт

Status: готово к отправке, ожидание

Прибыли на безымянный остров. При посадке аборигены разбили лодку, теперь до починки с места не тронемся: юноша сообщил, что в глубоком океане перемещаться с острова на остров слишком опасно. Судя по уровню сигнала, до шаттла осталось совсем немного.

Аборигены говорили о звездах. Они их не могут помнить: оба слишком молоды. Попытаюсь выяснить, откуда им известно то, чего не знают жители верхних уровней.

О-лек досадливо посмотрел на свою коробочку и постучал ею о ладонь.

— Вот хреновина высокотехнологическая! Накрылась что ли?

Он опять вляпался в оранжевую иару, поэтому его мысли мы слышали отлично. И я даже уже поверила в то, что он ее вообще не видит.

Тём поднял голову.

— Слуш, Йо… а тебе не кажется, что наш Верхний не очень-то на Верхнего похож?

— В смысле?

— В смысле, ты где видела такого Верхнего, чтоб про иару не знал?

— Да я вообще Верхних мало видела… А кто он, по-твоему?

Тём придвинулся ко мне и шепнул в ухо:

— По-моему, он вообще не отсюда. Он Предок.

— Да ну, — я посмотрела на него, как на сумасшедшего, — с чего бы?

— А с того, что ни один Верхний в здравом уме и трезвой памяти с нами с тобой не связался бы. А если бы и связался, то не сидел бы, как пень, а призвал толпу ифритов, которые нам бы быстро тут все починили.

— Так он тоже калека.

— А давай у него спросим.

— А давай.

— Только, если я прав, ты мне должна…

— Еще чего!

— Между прочим, уже полгода должна, жестокая женщина.

— Дурак невозможный!

— Пошли выяснять.


Олег сидел на камне и снова и снова пытался отправить пакет. И уровень сигнала поднял, и модуляцию поменял, и диагностику прогнал… не отправлялось, хоть тресни. Весь в расстроенных чувствах, он не заметил, как подошли его спутники.

— Господин О-лек, — вежливо спросил Тёмал, — у нас с Йо спор вышел, с какого вы острова. Не разрешите?

Мысли Олега заметались… как назло, все названия из читанных-перечитанных рапортов команды Карда мгновенно выветрились у него из головы. Поэтому он не нашел ничего лучше, чем брякнуть:

— С «Сильфа».

Что они, впрямь знали все острова и островочки, что ли?

Парочка повела себя странно. Они переглянулись и встали друг напротив друга… Олег уловил отголоски мыслей… словно девушка и юноша общались вполголоса:


— Я выиграл.

— Тогда мы влипли.

— Я тебя отсюда вытащу. Долг?


Девушка кивнула, и тут эти психи вдруг принялись целоваться. Олег чуть со своего импровизированного табурета не свалился от неожиданности. Всю дорогу до этого гребанного острова они то ругались, то вели себя как брат и сестра, а теперь вдруг парень шагнул к девушке, обнял ее и неумело, но старательно стал целовать в губы. Олег не знал, куда деваться от смущения.

Он кашлянул — и парочка, к счастью, оторвалась друг от друга. Йормар, кажется, смутилась, а вот Тёмал — как раз наоборот, смотрел смело, и даже с каким-то вызовом. Олега смех разобрал: да ведь он, похоже, свою чумазую Джульетту ревнует. Какие ж эти Верхние, должно быть, неразборчивые…

— У вас тут что… так принято? — спросил он.

— У Верхних мало женщин, — серьезно сказал Тёмал, — девочки рождаются только внизу.

— Я опять сижу на этой вашей иаре? — обреченно спросил Олег.

Йормар кивнула.


На ночлег мы устроились в лодке. Тём, нахал, заявил, что вдвоем под одним одеялом теплее. Странно, О-леку он одеяло разделить не предложил, и Предок мерз в одиночестве на носу нашей посудины.

В океане бушевала очередная гроза, над нами хлопала на ветру парусиновая «крыша», по которой то и дело ударяли капли. Даже светляк, казалось, качался на ветру, и от его движения по нашим лицам пробегали тени.

— Тёмка, — он и вправду был теплый, — мне страшно.

— Оттого, что О-лек оказался вовсе не Верхним? — Тёмка погладил меня по плечу. — Это я болван. Следовало догадаться еще когда мы его еле-еле до Итеры дотянули… Не бойся. У нас есть лодка.

— Вся попереломанная. Стоит в глубоком океане на вечном приколе на куске камня, где даже занюханная ромашка не растет.

— Йо соскучилась по ромашкам, — заявил Тём насмешливо, — гляньте на нее.

— Будешь издеваться — уйду.

— Ну нет, — Тём прижал меня к себе, — моё! Сокровище — моё! Никому не отдам. Ни Верхним, ни предкам с прозрачными глазами.

— Тёмка, пусти, дурак! Отстань вообще! Зануда. Поцеловал один раз — думаешь, теперь все можно, да?

— Мне казалось, тебе тоже понравилось. И вообще, думаешь мне легко быть образцом целомудрия, когда ты так близко?

— Ой, Тём, — к горлу вдруг подкатил ком, и я разрыдалась, неожиданно сама для себя.

— Ну ты чего? — Тём опешил. — Да буду я, буду образцом! Живым женским идеалом буду — большой, теплый и не пристает. Только не плачь, а?

— Дурак, — сказала я сквозь слезы, — я не потому плачу. А потому что по-дурацки все у нас с тобой как-то… надо было и вправду за тебя замуж выйти.

— Так еще не поздно. Стоп. А как же «зануда», «дурак» и прочие нелестные отзывы?

— Ну, знаешь… любовь зла…

— Точно, — Тём вздохнул. — А моя — самая злая. Спи, зло мое.

Он погладил меня по волосам, поцеловал в лоб и затушил светляка.

Author: Олег Дабышевский

Entry number: 131

Category: личное

Subject: аборигены

Entry tags: дневник

Status: сохранено

Местная молодежь продолжает радовать. То звезды и межгалактические полеты вспомнят, то целоваться на моих глазах начнут, будто я не живой человек, а мебель. А Тёмал сегодня ввернул в разговоре словечко «парадоксальный» и совершенно не понял, когда я на него вылупился, как на восьмое чудо света. Он же козопас, елки-палки. А допер до того, что я — не из их островного рая, как дважды два.

Я из них душу вытряхну, но домой не отпущу. Нехрен. Дайте только до шаттла добраться. Да этих феноменышей оборванных на Земле с распростертыми объятьями все психологические светила встретят. И мне повышение, между прочим, тоже совершенно не помешает…

Утром мы снова взялись за молотки, гвозди и веревки. А О-лек принялся бродить кругами, на коробочку глядя. Дошел до края острова, встал и вниз смотрит. Смотрел-смотрел, а потом как заорет:

— Идите сюда! Вон он, я его вижу!

Мы молотки побросали — и к нему.

Океан сегодня был ясным-ясным, почти прозрачным. Ни следа от вчерашних облаков и ночной грозы. Поэтому было очень хорошо видно, как под нашим куском скалы медленно плывет большой остров. Я такие огромные наверное когда-то видела, но то давно было… Больше и Итеры, и Ватары, и моего родного Агота вместе взятых. И не так уж далеко до него. Если бы не изменчивость погоды в этих широтах, можно было бы просто так спрыгнуть, на воздушке. А в сером нагромождении скал виднелось какое-то неправильное пятно. Синее вроде… и с металлическим отблеском.

— Это мой корабль! — радостно сказал Предок. — Туда ведь просто попасть можно? Без лодки? Как мы на эту… Итеру летели?

— Опасно, — Тём покачал головой, — нижний океан. Если за время полета ветер изменится и сдует нас мимо острова — можно упасть так глубоко, что уже не получится вернуться.

— А лодку вы почините?

— Не раньше завтрашнего дня. Из Йо заклинатель гравитации уж больно некудышний.

О-лек ничего не ответил, только посмотрел на Тёмку так, будто у того третий глаз на лбу неожиданно выскочил.


Мы дошли до лодки, но работа не пошла. У меня, по крайней мере.

— Тём, — наконец сказала я, — ясно.

— Угу, — угрюмо ответил он, прилаживая на место очередную деревяшку, — и безветренно к тому же.

— Мы ведь можем помочь!

— А можем и не помочь… Считаешь, мне тут слишком легко и надо спуститься пониже?

— Тёмка… но ведь совсем чуть-чуть!

— Чуть-чуть, ага… чуть-чуть ближе к тому, чтобы сойти с ума.

— Ты как хочешь, а я пошла делать воздушку.

Тём встал.

— Я против. Но тебя одну не отпущу.


— Ничего не понимаю, — Олег пролистывал журнал, — почему у них такие странные даты? Сбой часов?

— На этом вы летаете к звездам? — Тёмал сидел на полу, полуприкрыв глаза, и был как-то необычно вял. Морская болезнь одолела, что ли?

Девицу Олег загнал в душ, предупредив, что антисанитарию на своем корабле разводить не даст.

— Летаем, — машинально протянул Олег, наткнувшись на запись о том, что шаттл поднимался на орбиту. По датам выходило, что делал он это примерно четыре года назад. А в папке с сообщениями нашелся ворох неотправленных рапортов, свидетельствующих о том, что команда Карда безуспешно пыталась связаться с катером на протяжении двух недель, а после оставила попытки и шаттл.

— Твою мать, — в сердцах высказался Олег. Картина рисовалась какая-то фантасмагорическая, — куда, куда они могли деться?

— Скорей всего, их кто-то снял с острова, — ответил юноша, — здесь должны останавливаться рудовозы.

— Но нахрена?

— Отчаялись.

Олег хотел спросить у него, откуда козопасу так хорошо известно, кто отчаялся и почему, но Йормар наконец закончила плескаться, вышла из душа, и юноша поднялся и ушел из рубки.

Комбинезон девице был явно не по размеру и висел на ней мешком.

— Дай, ремни подтяну, — сказал Олег и шагнул к девице, отметив про себя, что если ее отмыть, то очень даже ничего выглядит. Бледная только очень… дитя подземелья.

— Я сама, — девушка отступила и схватилась за ремешки.

— Как хочешь, — Олег пожал плечами.

Цаца какая, скажите пожалуйста. Ничего, впереди восемь с половиной месяцев. Успеет еще понять, кто есть кто. Это, конечно, посложней будет, чем с покладистой и одинокой Кариной, но тем еще и интереснее.

Он вернулся к записям и журналам. По всему выходило, что топлива в шаттле оставалось в обрез на то, чтобы подняться на орбиту и добраться до корабля. Куда ж ты летал-то, Анджей, и почему мы тебя не видели? И почему не получили твои сообщения?

Пальцы коснулись сенсоров, вызывая программу подготовки к старту. По рубке побежали цветные цепочки огней, отражая прогресс диагностики систем. Шаттл вздрогнул, а пол едва заметно завибрировал: заработали в предстартовом режиме двигатели.

— Посмотришь на звезды, — Олег улыбнулся Йормар, которая забралась с ногами в кресло и настороженно наблюдала оттуда за ним.

Теперь отправить весточку командиру. Олег слил свои сообщения с коммуникатора и подтвердил отправку.

Корабль снова вздрогнул, но на этот раз это оказалось неожиданным. Пол качнулся под ногами, точно на острове началось землетрясение, и шаттл завибрировал. Дрожало все: кресла, экраны, переборки… да что корабль — Олег ощутил себя так, словно его сейчас размажет. Зубы выбивали дробь, а мясо, по ощущениям, планировало немедленно отделиться от костей. Все это длилось буквально несколько секунд, и прекратилось так же мгновенно, как и началось.

Дверь душа открылась, оттуда выпал полуодетый Тёмал с мокрыми волосами, а девица кинулась к нему. Олег сначала подумал, что за поддержкой, но оказалось ровно наоборот: парень оперся на плечо девушки, и та довела его до кресла. Нет, что-то с парнем явно не так. Олег тряхнул головой, прогоняя остатки дрожи и высказался:

— Все, достал меня ваш Эреб. По местам. Сели в кресла, пристегнулись, оба. Кто не сможет разобраться с пряжкой — зовите меня, я помогу.

Разобрались.


— Тёмка, прости меня пожалуйста. Надо было тебя слушаться.

— Вот, женщина, и до тебя наконец дошла народная мудрость. Ну, лучше поздно, чем… и хватит на меня смотреть с болью во взгляде — я давно оклемался.

— Сильный откат был?

— Небольшой. Даже внизу небольшой. Дома почти не почувствуем.

— Что вы там шепчетесь? — спросил с неудовольствием Олег. — Можете отстегиваться, почти приехали. Орбита планеты Тефида, мать ее. Сейчас рассчитаем наше положение…

— Положение, — с готовностью отозвалась электронная женщина из недр шаттла, — построение диаграммы. Прошу обратить внимание на графическое изображение.

Олег обратил. И по мере обращения лицо у него приобретало все более странное выражение.

— Пересчет, — сказал он мрачно, — метод Розье.

Картинка погасла и вернулась на место.

— Блядь! — Олег врезал по экрану так, что вдребезги разнес кулаком трехмерную картинку над ним.

Потому что, если верить диаграмме, планета, ее убогое солнце и не менее убогие окружающие звезды находились в том положении, в котором им следовало находиться за два месяца до того, как на орбите Тефиды оказался экспедиционный катер «Сильф».


— Звезды, — сказала Йормар, улыбаясь. Она прилипла к иллюминатору и жадно смотрела на россыпи искр в черной пустоте. Эреб нависал сверху, точно темная грозовая туча, из которой вот-вот ударит ливень или шибанет молния.

— Кто-нибудь может мне это все объяснить? — спросил Олег, поворачиваясь в кресле.

— Сколько? — отозвался Тёмал.

— Что сколько?

— Какой сдвиг времени?

— Ты, мать твою, откуда про сдвиг времени знаешь? Местный гений-математик?

— А ты мою мать не трогай, — спокойно ответил Тём, — Сколько?

— Тридцать восемь ваших дней.

— И вправду cовсем немного! — радостно воскликнула Йормар, не отворачиваясь от окна. Олег не понял, чему тут так радоваться.

— Немного! — обозлился он. — Катер где? Я вам скажу, где! Летит по гипертуннелю и прибудет сюда через шестьдесят семь условных суток. Вместе со мной, между прочим. Как такое может быть, а? Короче так, дети мои. Либо вы мне сейчас же все объясняете, либо я с кое с кем из вас расстанусь, чтобы на массу шаттла не влиял. Топлива мало, только-только на то, чтобы корабля дождаться. Домой вам в любом случае вернуться уже не получится. Копишь, Тёмал?

Тот покачал головой.

— Не хватит.

— Чего-о?

— Топлива не хватит, даже если ты выкинешь нас обоих.

— Ты, конечно, лучше знаешь.

— Я знаю то, что знали предыдущие. Тебе не обязательно угрожать. Ты мог просто спросить.

Йормар больше не интересовали звезды. Она подошла к Тёмалу, встала рядом с ним, и тот обнял ее за плечи, точно защищая.

— Я спрашиваю, — они его бесили, и голос, кажется, все-таки выдал раздражение.

— Это как с островами. Знаешь, они днем поднимаются, а ночью падают? Так вот не только с островами у нас так. Иногда и время выкидывает подобные штуки. Только падение не плавное, а хоп — и ты в прошлом. Наши предки когда-то назвали этот феномен откатом.

— А еще мне сильно любопытно, откуда ты знаешь слова «феномен», «гравитация» и так далее. В церковно-приходской школе научили?

— Знаешь, в чем моя проблема, Олег? — Олег уже не удивился, что юноша правильно произнес его имя, — я почти не чувствую иару — любую, кроме черной. Зато черную чувствую гораздо лучше, чем мне бы хотелось.

— Надоели уже со своей хиромантией, — проворчал Олег.

Тёмал не обратил на его реплику внимания.

— Тёмная иара не только монстриков рожает. Она еще помнит все откаты. То, о чем люди думали и что чувствовали. Всю информацию. И предков, которые летали на космических кораблях, и все поколения, жившие до меня. Я бы с огромным удовольствием остался здесь, среди звезд. Потому что здесь нет иары, совсем, и никто не говорит у меня в голове.

— Откаты. Все. И часто это у вас?

— Системы нет. Может быть один раз в несколько лет. Может — два за неделю.

— Так вот почему замолчала команда Карда, — до Олега наконец дошло, что никакого сбоя дат в журналах шаттла не было. — Как же вы так живете?

— Так и живем, — Тёмал пожал плечами, — жить-то надо. Большинство вообще не задумывается о времени… его же только калеки, вроде меня, ощущают. Да Йо обо всем знает, потому что если я не буду с кем-то говорить — свихнусь. Кто на верхних островах — тех вообще мало затрагивает. Чем глубже в океане остров — тем дальше откат.

— Поэтому никто не живет внизу, в старых городах? — потрясенно спросил Олег.

Девушка и юноша синхронно кивнули.

— Там нет городов, — сказала Йормар, — давно уже нет. Еще когда я была маленькой, там оставались только руины.

— Из нас тоже скоро руины будут, — пробормотал Олег. — Ты прав, парень… не хватит топлива на то, чтобы дождаться корабль — мои предшественники постарались. И на посадку не хватит. И что делать?

— На посадку должно хватить, — сказал Тём, — если ночью садиться.

— Вы его посадите, как свою лодку, да?

— Лодку мы днем сажали, — возмущенно сказала Йормар, — и почти посадили!

— Смотрите, — сказал Олег бесцветным голосом, — свалимся в подземелья Эреба и на триста лет в прошлое.


Остатки топлива Тём и О-лек использовали на то, чтобы отвести железную птицу от острова. Шаттл завис над краем, а потом урчание внутри него затихло, и, царапнув каменную границу крылом, огромная лодка накренилась и рухнула вниз. О-лек проводил ее задумчивым взглядом.

— Вот и накрылась моя мечта о повышении.

Он снял с пояса свою коробочку, покачал ее в руке, уставился на экран…

— Идиот, — сказал он шепотом, — надо было хоть батареи с шаттла снять. Эта хрень два месяца не протянет.

— Ничего, — Тём хлопнул его по плечу, — может, тебе у нас понравится. Спокойная сельская жизнь, свежий воздух. Козы.

— Тёма, ну хватит уже над человеком издеваться, — не выдержала я, — ты сам хоть знаешь, куда мы попали?

— Понятия не имею, — весело ответил он, — но отсюда домой добраться гораздо проще, чем из космоса. Кстати, о космосе. Если ты, господин О-лек, будешь неподобающим образом размышлять о моей жене, я с тобой… расстанусь, чтобы ты на массу острова не влиял.

Он еще раз хлопнул растерянного О-лека по плечу и добавил:

— Копишь?

Author: Вязников В.Н.

Entry number: 3426

Category: отчет

Subject: Тефида, Колония-2

Entry tags: официально

Status: отправлено, архив

Поиски пропавших без вести членов экипажа экспедиционного катера «Сильф» (бортовой идентификатор EA-196227) на планете Тефида (HIP 52861319-2) признаны нецелесообразными. Список материалов экспедиции прилагается (см. приложение II). Прошу Совет принять к рассмотрению вопрос о признании планеты Тефида зоной повышенной опасности. Прошу также рассмотреть ходатайство о представлении к наградам членов команды «Сильфа» (посмертно).

Список погибших:

Кард, А.Р., капитан 3 ранга

Дабышевский О.В., старшина 1 статьи

Викторов Д.Н., старшина 2 статьи

Кон, А.А. старшина 2 статьи

© Copyright Карпова Елена Павловна (olchenna@yahoo.com), 07/06/2007.

Загрузка...