Кровь королевы

Глава 1. Да здравствует королева

Стоя на вершине Стоглавого утёса, наречённая Алаур Бренна Фаэр, последняя из дома д’Хану, наблюдала, как врезаются молнии в тела живых и неумерших далеко внизу.

— Будьте вы прокляты, — прошептала она. – Будьте прокляты все, кто мнил себя настолько безупречным и настолько сильным, что не желал слушать об угрозе. Будьте прокляты те, кто предпочитал ненавидеть друг друга и тратить время на склоки, вместо того чтобы объединить силы и выступить против общего врага.

Красные, белые и жёлтые, молнии разрезали небо на десятки фрагментов, косами смерти сплетались между собой и расплетались уже у самой земли — только для того, чтобы поразить новую цель. Один за другим снаряды чистой разрушительной силы падучими звёздами врезались в землю по обе стороны от королевы.

Алаур оставалась неподвижна – вопреки собственным словам она и мысли не допускала о том, что заклятие врага может ударить в неё.

Там, под ногами, протянулось плоскогорье Ареноа – бесконечная равнина, которую обитатели Бладрейха считали своим юго-восточным плацдармом – а дроу, обитатели Обсидиановых гор – границей своих владений на северо-западе.

Много веков прошло с тех пор, как наземные войны заставили народ дроу перенести большую часть своих поселений под горы. Много веков минуло с тех пор, как пала диктатура великих жриц. Менялись законы и обычаи, но сами дроу оставались теми же, что и прежде. И ненависть между кланами оставалась сильнее любой ненависти к обитателям наземного мира.

— Мы никогда не вернёмся на землю, — тихо произнесла Алаур, наблюдая, как очередная молния расщепляет надвое скалу. – До тех пор, пока ненависть в наших сердцах сильнее любви. До тех пор, пока жажда власти сильнее любви к свободе.

— Госпожа! — голос гонца, бегущего вверх по склону, с трудом разорвал поток безрадостных мыслей.

Алаур прищурилась, вглядываясь в полуночный сумрак. Несмотря на бесконечные всполохи цветных огней разглядеть лица бегущего она не могла. От грохота снарядов закладывало уши, и Алаур с трудом слышала собственный голос, когда задавала вопрос:

— Кто меня зовёт?

Не услышали её и те, кто стоял по обе руки от королевы.

Алаур продолжала щуриться. Двое стражей беззвучно выступили вперёд, заслоняя её от возможной атаки. Королева не шевельнулась, даже не высвободила скрещенных на груди рук. Так и стояла, пока не сумела рассмотреть белоснежные волосы бегущего, собранные в высокий хвост. Острые уши, одно из которых, надорванное с краю, украшали три серебряных серьги. Ещё одна такая же отсвечивала в брови. Чёрный доспех мерцал обсидиановыми пластинами в отсветах пламени. За спиной виднелся колчан, из которого торчали стрелы с разноцветным оперением: красные – смоченные в масле, зелёные – пропитанные ядом, синие — зачарованные магией льда. Лук мужчина сжимал в тонких пальцах, руки его были протянуты к королеве.

— Кхару! – выкрикнула Алаур, с трудом перекрывая грохот взрывов. Она наконец-то узнала гонца.

— Моя королева! – молодой, по меркам дроу, воин упал на одно колено, не обращая внимания на два направленных на него изогнутых клинка.

Алаур изобразила рукой изящный, но торопливый жест, давая стражам понять, что опасности нет.

— Мой верный друг… — тихо произнесла она и, опустившись на корточки, протянула руку разведчику. – Встань. И говори, что тебя привело.

— Я боюсь, мои новости вам не понравятся, госпожа, — произнёс Кхару, не поднимая глаз. Зрачки его сверкнули в сторону, очерчивая фигуры двух других молчаливых спутников королевы, и Алаур поняла – он не хочет говорить при них.

— У нас нет ни времени, ни возможности сожалеть о чём-то и таиться, — сказала Алаур, не скрывая горечи. – Говори. Что бы не случилось, мне лучше узнать об этом сейчас.

Несмотря на приказ, Кхару медлил – он знал госпожу достаточно хорошо. Алаур не была ни злой, ни эгоистичной. Она искренне любила их потерявшийся в собственных дрязгах народ. И кто бы что не говорил о королеве, Кхару не хотел причинять ей боль.

— Не бойся за меня, — так же негромко продолжила Алаур, — всё самое страшное, что могло произойти с дочерью дома д’Хану давно уже со мной произошло.

— Боюсь, моя королева, вы недооцениваете того, что случилось только что. Того, что нас ждёт. И того, что продолжает происходить сейчас внизу. К началу боя нам казалось, что силы равны. Но носферату владеют магией куда более тонкой и опасной чем та, что подвластна нам. Чем та, какой мы могли ожидать.

Алаур нахмурилась и перевела взгляд. Теперь через плечо Кхару она смотрела на залитую кровью долину. В воздухе пахло озоном. Ветвистые молнии разрезали небо. Пламя бушевало на чёрных камнях, пожирая тела погибших.

— Говори, Кхару, — мрачно приказала она. – Что бы там ни было, мы не отступим. Нам попросту некуда отступать. Я не позволю своему народу вечно прятаться в горах.

«Не отступим…» — с тоской подумала она про себя, — «Если только Миления, королева-мать, не отдаст другой приказ…»

— Воины носферату как и мы способны управлять стихиями холода, ветра, воды и огня. Как мы и предполагали, им недоступна земля. Но все эти силы, как и другие известные нам школы магии – лишь малая часть их мастерства, — Кхару сделал паузу, не решаясь продолжить, но поймав напряжённый взгляд королевы, всё-таки договорил: — Они способны управлять разумом, госпожа. Покоряясь их силе, наши воины поднимают мечи против братьев.

Глава 2. Долги

Данаг, наместник Юго-Западной провинции Великой Империи Крови, сидел, откинувшись на спинку походного кресла, и улыбался.

Наконец-то бесконечно долгая осада пограничной крепости подходила к концу. Данаг терпеть не мог эти места. Скалистые, без единого живого стебелька, горы дроу напоминали ему эридиумные рудники, на которых вампиру пришлось провести несколько десятков лет, когда он был на сотню лет моложе. А вместе с ними – и ту, кто впервые за долгие годы растревожила его сердце, заставив снова научиться чувствовать.

Данаг качнул головой, отгоняя несвоевременные воспоминания, и сосредоточил взгляд на каменистой долине.

С той точки, где разбило лагерь командование армии Бладрейха, был отлично виден фейерверк, который запускали воины Империи в честь победы. Алые и пурпурные цветы фигурных молний взлетали в небо, окрашивая отблесками чёрные стены крепости Керр-Ис. Его крепости – начиная с этого дня.

Чёрные волосы вампира, заплетенные в свободную косу, слабо трепыхались на ветру, неподвластные зову стихии. Тёмно-синие глаза тускло мерцали в неверном свете молний.

Ивон, светловолосая вампирша, много веков сопровождавшая его на поле боя и во время ночных биваков, стояла, облокотившись о спинку кресла Данага, и потягивала из платинового кубка, украшенного рубинами, горячую красную жидкость. Её алое платье открывало высокое бедро, ставшее вожделенным для многих солдат. Впрочем, Данаг сейчас и не думал на неё смотреть. Он слишком привык к кичливой роскоши Империи, чтобы её замечать.

Данаг стоял и думал о том, как случилось, что ему снова пришлось вернуться сюда. Вот уже почти восемь десятков лет минуло с тех пор, как он заключил с Миленией договор. Королева дроу обещала, что наведёт порядок в королевстве. Она просила у него силу… но, как и случалось всегда, вампирская сила никому не принесла добра. Миления забыла об обещаниях, едва Данаг переступил порог, а королевство подземных эльфов продолжило междоусобную грызню. Грызню, которая, в конце концов, привела их к желанию объявить давнему союзнику, Империи Бладрейх, войну. Война, в свою очередь, привела Данага сюда.

«Возможно, Ламия права, — думал Данаг, покручивая кубок в тонких длинных пальцах, — Мне нельзя заводить семью. Те, кого я возвожу на пьедестал, слишком часто меня предают». Данаг стиснул зубы и мысленно отругал себя за то, что за девять сотен лет так и не нашёл выхода из тупика.

— Ну так что, Ивон, — бросил он, не оборачиваясь, — победа за мной?

— Не припомню, чтобы оспаривала твои способности как полководца, — Ивон хмыкнула и поводила кубком с ароматной жидкостью возле губ. – Я сказала, что ты не сможешь договориться о мире – и ты не смог.

— С чего это вдруг? Армии дроу больше нет. Стоит мне ступить в город, как Миления снова начнёт умолять меня о милости. Победа – это тоже мир.

— Ладно, — сказала вампирша с деланной грустью и вздохнула, — это пари ты выиграл. Когда я должна отдать долг?

Данаг милостиво махнул рукой.

— Не сегодня. Сегодня мне хватит того, что я получу на поле боя. Крови будет предостаточно, осталось присмотреть рабыню на эту ночь. Я плохо вижу в темноте… Там есть кто-нибудь достойный?

Ивон прищурилась, разглядывая долину, расстилавшуюся внизу. Среди трупов никто Данага определённо заинтересовать не мог. Выживших понемногу собирали и сводили в загон, расположившийся у подножия горы. «Стоит проследить за тем, что бы никто не оказался съеден по дороге,» — отметила Ивон, но прерывать разговор ради такой мелочи не стала. Она пыталась рассмотреть, есть ли девушки среди пленных, но намётанный взгляд отмечал по большей части красивых мужчин. «Просто среди воинов дроу женщин нет», — утешила себя она и вздохнула, озадачено раздумывая, как бы тогда отдать долг.

— Тебе хочется блондинку или брюнетку? – спросила она.

— С долей лунной крови, — заявил Данаг, хотя прекрасно знал, что дроу и лунные никогда не роднятся между собой.

— Значит, светлые волосы… как серебро, — заключила Ивон. Хмыкнула. – Говорят, невестка Милении довольно мила. Волосы как серебро, глаза как аметисты, нрав – как у Королевы Пауков. Как думаешь, Миления тебе её отдаст?

— Вот уж чем я сыт по уши – так это королевами дроу, — фыркнул Данаг. – Мне Милении хватило на столетие вперёд. Найди мне, ну, не знаю… Какую-нибудь колдунью. В их крови очаровательный аромат.

— Здесь есть несколько жриц. Может быть, подойдут?

— У меня от них гастрит. Ещё во время хм… обмена силой… молитвы читать начнёт.

Ивон хмыкнула, но ответить не успела. Мальчишка-гонец, ловко скользя мимо вооруженных охранников, стремительно, будто ночной хищник, пробрался вдоль склона и упал на колено перед троном Данага, размахивая в воздухе белоснежным носовым платком.

— Посланец? — Данаг поднял бровь. Это было любопытно.

— Посол её величества королевы Алаур Бренна Фаэр, последней из дома д’Хану! — выкрикнул мальчишка.

Данаг потянулся в кресле, устраиваясь поудобнее.

— Королевы Алаур? — Данаг чуть наклонился, вглядываясь в лицо посланца. — В Керр-Ис переворот? — он усмехнулся, представив, как в панике бегущие с поля боя дроу штурмуют дворец собственных королев. — И что, ваша Алаур говорит от имени всех эльфов или только от лица десятка соратников, желающих переметнуться на мою сторону?

Глава 3. Ожидание

Под окнами королевского дворца сверкали огни праздничных шествий.

Керр-Ис устал от войны, и мир, на каких бы условиях он не был принят, стал радостью для простых горожан. Судьба единственной женщины, которой предназначалось заплатить свободой за эту радость, не интересовала никого.

Алаур мерила шагами комнату от стены до стены. Поминутно останавливаясь у окна, она тут же с отвращением отворачивалась от веселившейся толпы.

Проходила по комнате. Закрывала глаза, сражаясь с отчаяньем – и сделав ещё несколько шагов, возвращалась к окну.

Окна её спальни выходили на площадь, с другой стороны которой стоял храм. В центре – величественная статуя Богини, выточенная из оникса. А у ног своей устрашающей повелительницы дроу раскинули шатры. Выкатили бочки с вином и достали последние запасы еды. Платья танцовщиц мелькали в свете факелов над наспех сколоченным деревянным помостом. Звенели бубны и литавры, и тишину летней ночи в клочья разрывали звуки торжествующих песен.

Алаур невольно вспомнила, как возвращалась из лагеря победителей. Каким молчанием встречали её солдаты, как отводили глаза. До этих часов ей казалось, что причиной тому – чувство стыда от того, что их королева станет рабыней чужака. Теперь Алаур думала, что они попросту боялись – боялись, что она не сдаст город и заставит их продолжить войну.

Запрокинув голову, Алаур прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Сердце бешено стучало в груди, при воспоминании о собственном позоре.

Сколько она помнила себя, королевство дроу всегда раздирали внутренние распри. Жрецы стремились вернуть власть, которой лишись много веков назад. Воины – получить привилегии, которых не имели никогда. А кроме них были те, кто хотел просто жить, восстанавливать города и знать, что не умрёт от случайной отравленной стрелы, летевшей не в него. Торговцы, ремесленники, купцы. Те, кто не мог за себя постоять.

До сих пор у Алаур не было возможности что-либо поменять. Она была лишь пленницей в доме собственного супруга, и ей не оставалось ничего иного как молча наблюдать за безумствами, которые творились кругом. На несколько недолгих мгновений в голове её забрезжила надежда, что она станет настоящей королевой – когда Кхару доложил, что Милления и её супруг мертвы. Надежда разбилась о скалы реальности в считанные секунды, не прожила и часа. «Снова всего лишь кукла!» — Алаур в ярости ударила кулаком по стене.

— Перестань проклинать себя, девочка моя.

Алаур вздрогнула, в мгновение ока на пальцах её замерцали магические вихри, когда она обернулась на звук.

— Вейл? – неуверенно спросила она, вглядываясь в темноту.

— Конечно, кто ещё мог бы войти в твой покой?

Алаур испустила облегчённый вздох. Мгновение стояла неподвижно, а потом всем телом качнулась вперёд и повисла на шее у старого генерала. Из горла вырвался невольный всхлип.

— Ну, ну, — Вейл осторожно погладил её по волосам.

— Почему ты не сказал мне про этот проклятый обет? – спросила Алаур, отстраняясь от него и вглядываясь в глаза.

— Потому что иначе ты бы не пошла.

— Ты меня обманул.

— Я сделал то единственное, что должен был, Алаур.

Алаур подавила тяжёлый вздох.

— Что теперь? – спросила она. – Он займёт место… моего супруга? Будет править вместо Милении? Я снова стану лишь одной из теней в сумраке дворца?

— Не говори глупостей, — Вейл хмыкнул и, взяв королеву за руку, подвёл её к окну. – Взгляни, эти люди нуждаются в тебе.

— Им на меня наплевать, — несмотря на горькие слова, сорвавшиеся с губ, Алаур послушно подошла к окну. – Они хотят только есть и спать. Они скорее встанут на колени перед носферату, чем забудут старые обиды и объединятся в борьбе за свободу своего народа.

— А вот это зависит от тебя, — Вейл внимательно посмотрел на королеву. – Данаг из Восточной провинции может носить корону, но ты пожертвовала собой, и ты станешь королевой их душ. Воспользуйся этим. Не упусти шанс.

Глава 4. Два народа приветствуют нас...

Алаур огладила полы бархатной мантии цвета спелой вишни, лежавшей на плечах. В последний раз оправила складки шёлковой юбки цвета ночного неба. И ступила под своды пещеры Тени. Ей казалось, что тысяча глаз смотрит на неё сквозь прицелы арбалетов — такой ненавистью дышали оба ряда зрителей: справа — дроу, слева — вампиры. Дроу было меньше. И те, что выжили, винили в поражении её. Королева повела плечом, будто отгораживая себя от толпы невидимым щитом. Их мнение не имело значения. Самое главное сейчас — отсрочить войну, в которой у эльфов нет шанса выжить. Потом она разберётся с предателями. Потом вычистит двор от верных другим претендентам и поставит всюду своих подручных. Сейчас имеют значение только вампиры, от которых следует избавиться как можно скорей.

Алаур окинула взглядом другую сторону залы. В отличие от эльфов, многие из которых выглядели избитыми и помятыми, вампиры в основном улыбались. Впрочем, в этих взглядах тоже не было ни капли любви — лишь ледяное презрение к жертве, добровольно идущей на алтарь.

Алаур вскинула голову и холодно улыбнулась.

— Приветствую вас, Дети Ночи, — провозгласила она, привычно перекрывая гул толпы. — Приветствую вас, Дети Королевы Пауков.

Она по очереди поклонилась одним и другим. Медленно и торжественно ступая по каменным плитам, властительница дроу двинулась вперёд, к своему личному эшафоту. То и дело она поворачивала лицо от одной части зала к другой, и под холодным взглядом затихали голоса и опускались в пол ненавидящие глаза. Улыбка на губах Алаур леденила кровь, давным-давно приросла к лицу. Не в первый раз королева шла вот так сквозь гул ненавидящей толпы и наверняка — не последний. Массивный венец пригибал голову к земле, а полы тяжёлого церемониального одеяния едва позволяли шевельнуться. Пожалуй, в стальном доспехе и то было немного легче.

А там, на другом конце зала, куда старалась не смотреть Алаур, ожидала высокая фигура с распущенными, стелющимися вдоль спины волосами цвета агата. С глазами синими, как глубины подгорного озера, и такими же ледяными.

Когда путь длиною в двадцать шагов, для Алаур превратившийся в вечность, почти подошёл к концу, тонкая рука, унизанная массивными перстнями, легла на её запястье. Алаур вздрогнула, обнаружив, что кисть не была холодной. Там, где пальцы вампира соприкоснулись с кожей, дроу ощутила едва уловимое биение пульса. Но самым удивительным оказалось другое. Это мягкое касание, вопреки ожиданиям, не вызвало отвращения. Оно длилось всего секунду. Затем рука Данага до боли сжала её тело, но лишь для того, чтобы притянуть к себе. Древний рывком развернул королеву, прижимая спиной к своей груди, и шепнул в самое ухо:

— Смотри. Два народа приветствуют нас.

Алаур оказалась лицом к лицу с толпой, но увидела лишь те же ненавидящие взгляды и услышала недовольное перешёптывание. Зато грудь вампира за спиной внезапно показалось непоколебимой стеной, сквозь которую не пролетит ни один отравленный болт. Руки Данага перебрались ей на плечи, едва заметно сжимая. Горячее дыхание прошлось по загривку, заставляя лёгкую дрожь пробежать по позвоночнику.

— Что это значит? — спросила королева, оборачиваясь к вампиру, но тот уже не смотрел на невесту.

Данаг отстранился и шагнул к алтарю. По общему согласию церемонию проводила верховная жрица Эления. Данага попросту не интересовала такая ерунда. Для него всё складывалось как нельзя более удачно. Он пришёл взять плату — и он собирался её получить, пусть и не так сразу, как хотел. Он думал найти красивую игрушку на ночь — что ж, разве могла быть игрушка забавнее, чем разъяренная и униженная, прекрасная, как бутон фиалки, молодая королева дроу? То, что вместе с игрушкой он приобретал и супругу, заботило Данага не сильно. Брак сулил пошатнувшийся было баланс, а терпеть бытовые невзгоды Данаг не собирался — всегда можно отправить жену куда-нибудь подальше, или уехать самому.

Эления медленно и торжественно оглашала ритуальные молитвы. Два слова «Да» скрепили брак, не нужный никому из молодожёнов. Данаг тут же скользнул к Алаур, подхватывая под руку, и наклонился, чтобы поцеловать, но прочёл в глазах супруги такую холодную ненависть, что даже Древнему вампиру стало не по себе. Он решил, что ещё успеет насладиться этим редким цветком и, притянув кисть дроу, коснулся губами её пальцев. Кажется, этот поступок поразил Алаур куда сильнее, чем мог бы поцелуй в губы. Но она не сказала ни слова.

Прошло три часа торжеств и празднеств, проведённых по ритуалам обоих народов. Кроме прочего, коронацию новоявленной королевы решили совместить со свадьбой, так что ночь грозила оказаться бесконечной: главы домов дроу и представители кланов вампиров тянулись длинной чередой, преподнося одну жертву за другой.

Данаг скучал в своём кресле, но лицо его казалось безупречной маской, высеченной из мрамора.

Алаур скучать не могла. В каждом лице, склоненном к её ногам, она искала признаки предательства, планировала, кого следует оставить, а кого убрать, пыталась свести воедино потери и распланировать следующие шаги. Когда церемония подошла к концу, она едва могла думать или стоять. Алаур не заметила, как ноги вынесли её из опустевшего зала в промозглый тёмный коридор, и на плечах из ниоткуда возникли тёплые руки.

— Вы устали, моя королева?

Богиня, как хотелось поддаться этим рукам и свалиться прямо тут.

— Нисколько, — ответила она ледяным тоном.

— Тогда вы покажете мне мои покои?

Глава 5. Супруг

Закончив омовение, Алаур тщательно расчесала волосы, а затем закрепила на затылке несколькими гребнями с инкрустациями из самоцветов. Оставалась самая главная — ритуальная часть. Открыв серебряную шкатулку, стоявшую на тумбе у стены, она вынула один из хрустальных флаконов, стоявших внутри, и задумчиво повертела в руках.

Поразмыслив, Алаур выбрала для встречи несколько масел с запахами томных ночных растений и северных болот. Смешала в серебряной чаше, стоявшей тут же рядом с ларцом, и, зачерпнув кончиками пальцев, принялась старательно умащивать кожу благовониями.

Невесомые, как крылья птицы, её тонкие руки скользили по серебристой коже, то оглаживая бока, то скользя по бёдрам и пропадая между них.

От одной мысли о том, что она собирается сделать, щёки наливались краской. Никогда высокомерная наследница дома д’Хану не впускала кого-либо внутрь себя. Элауг Эт Зау отослал её прочь сразу же после свадьбы, не потратив времени даже на одну ночь — он вовсе не горел желанием выполнять распоряжения матери, навязавшей ему этот брак. Алаур, конечно, не была настолько невинной, насколько можно было полагать.

Алаур не раз брала себе мальчиков для утех или заводила любовников из младших домов, но никого из них не впускала в святая святых своего тела, отлично понимая, что женщину из монаршей семьи может коснуться только супруг. Алаур не хотела рисковать тем шатким положением, которое занимала в королевской семье. Но никто не мешал им ласкать её, целовать и гладить в самых сокровенных местах. Супруг же, навязанный прежней королевой, никогда не пытался ей овладеть. Не для того был нужен их брак, и никто не пытался изображать любовь. «Впрочем, — Алаур невесело улыбнулась собственным мыслям, — никто не говорит о любви и теперь». Думать о том нелепом положении, в котором она оказалась после смерти Миллении, не хотелось. Алаур старательно выдавила мысли о титуле из головы. Так было проще. Расслабиться хоть на одну ночь. И если в этом и правда есть какое-то удовольствие — что ж, получить хотя бы немного.

Она решительно окунула пальцы в масло и поднесла к животу. Прислонившись бёдрами к тумбе принялась медленно втирать драгоценный раствор.

Мягкие и неторопливые движения собственной руки постепенно начинали доставлять удовольствие, и, закрыв глаза, Алаур провела вверх, оглаживая грудь.

В то же время отвращение к тому, чем она вынуждена заниматься ради незнакомца, перехлёстывало через край. В невесомой неге, запуская руку между ног, она боялась даже представить, что испытает, когда «там» её коснутся руки непрошенного супруга.

Склонив голову и позволяя волосам укрыть лицо от стен и потолка, которые казались молчаливыми свидетелями её позора, Алаур попыталась расслабиться и стала медленно оглаживать себя, как это мог бы делать для неё паж. Тело таяло под напором ласки, а отвращение отступало всё дальше вглубь. Алаур уже почти мечтала встретиться с мужчиной, ожидавшим её за стеной.

Наконец, поняв, что масла в чаше почти не осталось, она с облегчением выдохнула и посмотрела в зеркало на своё покрывшееся испариной лицо. Взяла полотенце, пропитанное отварами ароматных мхов, и осторожно отёрла щёки и лоб.

Затем так же легко промокнула бока и грудь и отшвырнула кусок ткани в сторону. Покинув ванную, подошла к походному сундуку и извлекла оттуда чёрную длинную сорочку из шёлка, едва скрывавшую грудь, но снизу касавшуюся пола кружевной оторочкой. Взяв лежавшее рядом покрывало, набросила сверху, как требовал ритуал.

Последний раз окинула взглядом свою изящную фигуру, отразившуюся в зеркале, и торжествующе улыбнулась.

Данаг получал хороший трофей. Что ж, наместнику следовало понять его ценность как можно раньше.

Серебряные волосы, чуть забранные назад, стлались по плечам и спине благородной волной, лицо дышало свежестью и жизненной силой.

Алаур отвернулась и замерла у двери, соединявшей её покои с покоями жениха.

Переступить эту, последнюю, черту оказалось не менее трудно, чем преодолеть путь к алтарю. Стиснув зубы и опустив веки, она рывком открыла дверь в апартаменты супруга. Две пары глаз, до сих пор смотревших куда-то на стол, уставились на неё.

Алаур вздрогнула, внезапно остро ощутив свою уязвимость. Она никак не предполагала, что в спальне супруга в первую брачную ночь может оказаться кто-то, кроме него самого, иначе не оделась бы так легкомысленно и взяла бы с собой оружие.

Ивон, сидевшая в одном из двух кресел напротив просторного стола, присвистнула, увидев вошедшую. В глазах её отчётливо читалась похоть.

Алаур сжала зубы, невольно потянувшись к несуществующему клинку, и лишь уставилась на светловолосую вампиршу ненавидящим взглядом.

— Моя королева, — произнёс Данаг спокойно, но Алаур показалось, что слова его, как обычно, сочатся издёвкой, — я не ожидал вас так скоро… и такой… распалённой.

Пальцы Алаур сжались в кулак у пояса.

— Можете не переживать, — добавил Данаг всё так же спокойно, — Ивон — моя правая рука. Я допускаю её ко всему.

— Полагаю, даже в постель? — ядовито заметила Алаур и тут же пожалела о сказанном.

— Да, — Данаг мягко улыбнулся, будто не заметил издёвки, — Ивон участвует и в этой части моей жизни, — он помолчал, искренне наслаждаясь смущением и яростью дроу.

Ивон поднялась и подошла к Алаур вплотную. Скользя кожей в миллиметре от кожи соперницы, она произнесла: