Ковар

Небольшое странного вида животное пробиралось сквозь обрамленную лесом цветущую поляну. В тех местах, где июльские травы были выше, снизу тянуло прохладой. Его клюв двигался от усилия распознать зверобой среди множества других трав. Слезящиеся от яркого света глаза выискивали в многоцветье каждое желтое пятнышко, каждую крапинку желтизны. Чуть поодаль он заметил в густых зарослях светло-желтое облачко и устремился туда, так легко ступая подушечками покрытых пушком четырех лап, что почти не пригибал траву к земле. Увы, желтое облачко оказалось цветущим подмаренником. Зверь прокладывал себе дорогу сквозь переплетения хрупких стеблей, и скоро его шкурка цвета воронова крыла стала совсем желтой от цветочной пыльцы. Он различал вокруг малиновые лепестки полевых гвоздик, лиловые колокольчики, белые душистые метелки лабазника. Мощная сила исходила от луга, даже от множества цветочных запахов голова слегка кружилась. Неподалеку он заметил крупные желтые соцветия. Торопливо двинулся к ним. Стебли мятлицы задевали его крылья, плотно прижатые к бокам, небольшой веерообразный хвост приминал верхушки растений, крупные цветы поповника хлестали его по голове, — зверь не замечал этого. Он думал только об одном: приникнуть к цветущим верхушкам зверобоя, накопившим силу земли и солнца, ощутить на языке целительный терпкий сок… Но золотые цветы оказались зонтиками ястребинки. Надо было возвращаться, однако надежда найти траву все еще толкала на поиск.

Профессор, недавно зафиксировавший выход ковара из яйца и вместе со студентами препроводивший новорожденного к месту жительства — ольхе, теперь дежурил перед экраном. Он вытер вспотевший лоб и повернулся к сидящему рядом студенту:

— За функционирование центральной нервной и опорно-двигательной систем ковара я спокоен, а вот с инстинктом самосохранения может произойти осечка.

— Будем надеяться, что ковар справится с задачей, — ответил студент, который в свое время почти бессменно дежурил возле согреваемого бета-солнцем крупного, необычной формы яйца гибрида.

До сих пор он, ковар, не отходил от ольхи далеко. А теперь, пожалуй, заблудился. Постоял, осмотрелся. На головку чертополоха села пестрая бабочка. Ярко-зеленый кузнечик выпрыгнул из-под листьев отцветшей пастушьей сумки. Зверю захотелось увидеть шире и дальше. Он взмахнул крыльями, подогнул лапки и взлетел над полем, осматривая окрестность. С небольшой высоты он увидел только бескрайнее поле, дальнюю кромку леса и росший неподалеку кустарник. Озера, на берегу которого высилась ольха, не было видно. Ковар снова опустился среди трав. И опять его потащила вперед сила древнего инстинкта; ковар раздвигал стебли, осыпая себя душистой пыльцой. И опять его ждало разочарование. Желтые цветы кульбабы вблизи нисколько не были похожи на цветы зверобоя. Если бы не сильное недомогание, он не ушел бы так далеко от гнезда, в котором жил уже восьмые сутки, время от времени спускаясь на землю — размять затекшие лапы, добыть корни рогоза и дягиля в дополнение к жукам и личинкам, которыми он питался. Вчера вечером он отважился на прогулку по окрестным чащам, и глаза его с наступлением темноты ярко светились, словно две зеленые звездочки.

— Профессор, может быть, пора? — спросил студент, напряженно всматриваясь в экран, на котором был виден усталый ковар.

— Нет, эксперимент еще не закончен, — сдвинув брови и крепко сцепив пальцы, ответил ученый, — может быть, все же он найдет себе лекарство.

Ковар вдохнул поглубже, ему надо было выделить из неразберихи запахов самый важный и слепо довериться ему. Но это было нелегко. Ему вдруг захотелось свалиться прямо здесь, в траве, но он преодолел слабость и теперь шел уже без всякой цели. И тогда ковар увидел перед собой стрекозу. Синее веретенообразное тельце, быстро трепещущие слюдяные крылья странным образом притягивали его. Стрекоза легко скользила перед ним, а он бездумно следовал за ней. Наконец, стрекоза опустилась на ярко-желтый цветок и вдруг исчезла, словно в воду канула. Ковар стоял перед крупным соцветием зверобоя. Он медленно отщипнул верхушку, ощутив в клюве терпкий целебный сок, прикрыл веками воспаленные глаза, и его усталое существо наполнилось покоем.

Ученый и его юный помощник, выключив на время экран, откинулись на спинки вращающихся кресел. Зверобой был найден, а лучшего лекарства для ковара не сыскать. И все же…

— Надо создать ему подругу, — убежденно сказал студент.

— Угу, — рассеянно отозвался ученый, осторожно вытаскивая из лазерной проекционной установки сделавшую свое дело голограмму стрекозы и кладя ее обратно в коробку. Мысленно он вновь оценивал ковара, созданного для десанта вместе с человеком на охлажденную с таким трудом Венеру: хорошая реакция, способность видеть в темноте, быстрота адаптации, полученные в наследство от дикой кошки, плюс вороновы — умение летать, долгожительство и умеренность в пище. Эти качества помогут гибриду выдержать перебои неустоявшегося климата осваиваемой планеты. Однако надо усилить обоняние и улучшить зрение животного, чтобы у человека не было хлопот с новым другом. Таков был вывод ученого.

Ковар тем временем уже достиг берега водоема, где над зарослями донника и череды, аира и рогоза возвышалась ольха. Легко поднялся в воздух ковар — существо двух стихий — и опустился прямо в сплетенное из корней мандрагоры гнездо, которое стало ему, пожалуй, чуть маловато.