Кошмар поселка Синицино

Андрей Туркин

Кошмар поселка Синицино

Ну, по традиции, нужна какая-нибудь отсебятина. Ну, мол, все имена и названия принадлежат вымышленным людям, организациям. Поселок Синицино, типично выдуманный, для таких рассказов, не связан никаким образом с одноименными поселениями, и тому подобное. Все действия, слова и поступки главных и не главных героев являются плодом воображения. Не повторять в реальной жизни...

Выражается благодарность моей работе, которая не сильно меня утомляла, оставляя мне силы на написание этого романа. Жене, которая не выгнала меня из дома за бесцельно проведенные вечера возле компьютера.

Посвящается мне...

У меня все!..

Intro.

Выхожу из тьмы.

1

Он не спеша брел по грунтовой дороге, направляясь к своему дому. Уже часа два, как стемнело, и здесь, в этой местности, не было ни одного фонаря, который мог бы освещать его путь. До дома оставалось еще минут двадцать ходьбы неторопливым шагом. Днем можно было бы преодолеть это расстояние и быстрее, но сейчас, в полной темноте, за неимением даже карманного источника света, приходилось осторожно ступать по дороге, которая проходила по опушке леса, находясь между деревьями, с одной стороны, и полем, с другой. В темноте было совершенно не видно место, на которое ступаешь в данный момент, и это было даже опасно. В этих лесах обычным делом были ядовитые змеи, и не все из них вели только дневной образ жизни. В любую секунду можно было наступить на одну из этих тварей, которая, не мешкая, вцепилась бы своими ядовитыми клыками ему в ногу. Луна скрывалась за верхушками деревьев, лишь небольшое количество света пробивалось на дорогу. Только обогнув опушку, можно было встретиться с небесным светилом лицом к лицу. А для этого еще необходимо было пройти каких-то 500 метров.

Стояла теплая летняя ночь. Легкий ветерок овивал лицо запоздалого путника, придавая ему сил в его нелегком шествии. Если бы не ветер, было бы слишком жарко, или, даже не жарко - а душно. Когда ветер прекращался на какие-то мгновения, это прекрасно ощущалось. Пот сразу же начинал выделяться из тела и заливать лоб, глаза, грудь. Но спустя какие-то секунды, снова поднимался этот приятный ветерок, и идти становилось намного легче. Он чувствовал запах летнего леса. Лиственные деревья шептали какие-то, одним лишь им известные, заклинания на таком древнем языке, на котором давно уже не разговаривали в современном мире. Этот язык природы был самым первым языком Земли, самым могущественным, неоспоримым. На нем говорили лишь избранные. Он был настолько высоким, что его могли понимать разве только звери. Природа разговаривала с ними, они понимали ее смысл. Они убегали, когда была необходимость, прятались в свои норы. С огромной высоты ветер видел все те опасности, которые подстерегали в этих лесах, и предупреждал о них через листву, создавая голос природы. Черный лес шептал путнику, о чем-то предупреждая, но он не понимал эти звуки. Они казались ему привычными, ничего не значащими. Те, которые доносились первыми, с каждым новым дуновением ветра, исходили сверху, от самых макушек деревьев, затем эту мелодию подхватывали более низкие ветви, затем кустарники, и в самом конце, этот природный оркестр завершала трава.

С поля доносилось стрекотание ночных насекомых, устроивших между собой соревнование в хоровом пении. Эти их песни доносились с разных сторон, с разных расстояний. При желании можно было легко представить, как темнота тщательно скрывает ту кишащую жизнь, которая разворачивалась в этом ночном поле, в лесу. Которая кипела в полном своем расцвете, чуждая каждому, кто смотрел, высоко задрав голову, не обращая никакого внимания на то, что творилось внизу. Эта жизнь била ключом, там процветал свой миниатюрный мегаполис, который был скрыт от неведомых глаз. Обитатели этого мегаполиса жили своей полной жизнью, строили свои жилища, заботились о своем потомстве. И даже не подозревали, что они живут в мире других существ, у которых есть разум, и которые в одночасье могут уничтожить всю их цивилизацию.

С каждым шагом расстояние до дома сокращалось, но и с каждым шагом приходила усталость. Путник проделал уже большой путь. Он не помнил, откуда он возвращался в столь поздний час. Не помнил, как прошел путь до этой опушки, сколь он уже брел через лес, и как долго тянется уже эта дорога. Просто очнулся тут, находясь в пути. И это было очень странно. Он начал размышлять о том, что могло произойти. Первой мыслью было то, что его кто-то опоил, но он быстро отмел эту идею. В одном уверен был точно - что был абсолютно трезв. Тело не болело, голова была ясная, конечности двигались как обычно, не создавая неудобства в движении, что явно означало, что и они были целы. Следовательно, жертвой нападения он также не был, и ни обо что не ударялся, что могло бы привести к кратковременной потери памяти. Поэтому, решил, что все это из-за усталости. Наутро все пройдет. Сейчас бы только быстрее добраться до дома и завалиться спать.

Эти мысли согревали путнику душу. Впрочем, как и душная летняя ночь. Эта дорога была ему знакома, он часто ходил по ней. На работу. Парень трудился на масштабной стройке, которая длилась уже третий год. Строили какой-то перерабатывающий завод. Огромные территории и огромные цеха вот уже два года обеспечивали его работой. И дело еще не подходило к концу. Это золотая жила, как говорил их бригадир. Работа продвигается, деньги платятся, никуда не торопимся. В поселке, в котором он проживал, работы было немного, и эта стройка была возможностью подзаработать на ремонт своего собственного жилья. Ведь в частном доме всегда что-то нужно ремонтировать, что-то обновлять, подкрашивать и т.д. Только деньги вкладывать успевай.

Но ему это нравилось, он всегда говорил, что жить в своем доме - это удовольствие. Всегда чистый воздух, свои продукты с огорода, банька. А жить в скворечнике на пятом этаже - никакой радости. Только под соседей подстраиваться, то им музыка громко, то им топаешь слишком сильно - все не то. Поэтому свой дом он не променял бы и на пятикомнатную квартиру.

И сейчас мысли о доме заставляли его шагать быстрее. Путник шел и пытался вспомнить, что, может, он на работе так задержался дотемна? Или что тогда? Но память никак не находила ответ на вопрос. Что-то было в этом подозрительно, все-таки. Здоровый парень, 27-ми лет от роду не помнит, что с ним происходит. Как он оказался вдалеке от дома.

Наконец он свернул по дороге влево, и тут же его взору открылся лик луны, прятавшейся до этого за высокими деревьями. Было полнолуние, теперь он это увидел воочию. Этот пейзаж был прекрасен. Полная луна теперь освещала путь, и дорогу стало видно на десяток шагов вперед. Она манила к себе своими прекрасными формами, казалась такой загадочной и недоступной. Теперь он смотрел только на нее, лишь изредка опуская взгляд, чтобы не сбиться с дороги. Говорят, что если долго смотреть на луну, то можно сойти с ума. Но не смотреть было невозможно. Она так и притягивала к себе взгляд, как бы упрашивая, что, мол, смотри, какая я красивая, что на свете может быть еще красивее?! Ты не сможешь познать истинной красоты, если не будешь знать, с чем сравнивать. А сравнивать можно только со мной, со спутницей одиноких путников, которые заблудились, или просто гуляют под моим величественным взором.

Он чувствовал все эти запахи природы, травы, леса, запах ночи с ее теплым ветром. Днем все это казалось другим, обычным. Разница была велика и неоспорима. Как же все-таки приятно было пройтись за полночь на свежем воздухе, ощущая всю прекрасную, и такую могущественную красоту природы, что, на какое-то время мысли просто отключились. Он просто двигался вперед и уже не думал о своем странном появлении в этих местах.

Со стороны парень, наверняка, выглядел, как зомби, направляющийся в сторону жилых строений. Еще бы руки поднять на уровень груди и вытянуть их вперед - точно бы никто не отличил. А, просто-напросто, он так сильно задумался, глядя вверх, на луну, что не заметил, как дорога ушла правее и он, споткнувшись о насыпь на краю дороги, рухнул ниц в овраг.

Хорошенько выругав себя мысленно, что протаранил носом полметра земли, вымазался весь и, скорее всего, разодрал новую рубашку. Он, было, хотел подняться. Но что-то привлекло его внимание в лесу, и путник решил не спешить с принятием вертикального положения. Присмотрелся, едва не ломая себе глаза от напряжения, но никаких подтверждений своих видений не обнаружил. Как вдруг что-то перебежало от сваленного дерева за кустарник... Парень снова опустился, как можно ниже, к траве. Он хотел посмотреть, что за животное там ходит по лесу, понаблюдать за ним, чтобы не спугнуть. Да, так лучше всего остаться незамеченным - просто лежать в траве.

Он жил в этих местах и прекрасно понимал, что если это кабан, то ему может не поздоровиться. Дикие кабаны очень быстро бегают, и по прямому отрезку вряд ли получится от них убежать. Тем более, если это самка, и где-то неподалеку находятся ее поросята. Так что, лучше не тревожить этого зверя, да, к тому же, не каждый день появляется возможность понаблюдать за кабаном в такой близи. Представлялся неплохой шанс побыть натуралистом, посмотреть на мир глазами Н. Дроздова, ведущего одной знаменитой передачи.

Он лежал бесшумно и, как ему казалось, даже различал звуки, которые издавал кабан. Да, это точно, парень отчетливо слышал хрюканье, другого быть не могло. Этой ночью он повстречался с кабаном.

В лесу возобновилось движение, и кабан направился прямо в его сторону, двигаясь из леса к дороге. У парня даже дыхание перехватило, он вдруг захотел побежать, но опять разум воцарил над эмоциями, сообщив, что бежать-то бесполезно. Надо лежать и не дышать, тогда, возможно, кабан и пройдет мимо. Он еще не видел животное полностью, а только приближающийся темный силуэт, но что-то ему в нем не понравилось. Что-то было в виде этого кабана противоестественное, но он никак не мог понять, что именно. Внутри все просто кричало: смотри! Смотри! Ты что такой дурак! Ты что, не видишь?

Но что он не видел? Он весь напрягся, пытаясь понять.

Что я не вижу???

Почему организм запаниковал как-то не по-хорошему?

Что я не вижу? Думай!

И тут его осенило. Он вдруг осознал, чему был недоволен его внутренний мир, от чего у него сразу волосы дыбом встали. Его тело покрылось миллиардами мурашек, его затрясло так сильно, что не получалось даже совладать с собой. Он вмиг понял, что не давало ему покоя. То, как это существо двигалось. То, что оно было крупным, было видно с самого начала - самый рост для кабана. Но то, как оно передвигалось, было теперь неоспоримым фактом. Парнокопытные так не ходят. Эти движения напоминали приматов, передвигающихся на четырех лапах. Переваливаясь и немного вприпрыжку. Да-да-да, именно так, в этот момент к нему направлялась либо крупная обезьяна, либо человек.

Первый вариант он отмел сразу: ну откуда в Челябинской области обезьяна? Да еще таких крупных размеров? Оставался только один вариант - это человек. Но вот эта манера передвижения у человека, который ночью пробирается сквозь лес, не могла оставить его равнодушным. Ни о какой нормальности тут не могло быть и речи, тем более, что это существо хрюкало и периодически нюхало землю. Парень, как можно ниже, вжался в дно оврага, прячась за невысокой травой, которая едва его скрывала, и старался дышать через раз.

Существо преодолело последние деревья и вышло из лесу. Теперь их разделяло метров 10. Луна устремила свой взор на это существо и представила его путнику во всей красе. Эта краса ему явно не понравилась. Человек был абсолютно безумного вида. Мало того, что передвигался на четырех конечностях, так еще был одет в какие-то грязные и рваные лохмотья. Его лицо с этого расстояния выглядело неживым, было какое-то серое или вообще бесцветное, трудно было разглядеть. Мало того, что оно было неживое, так еще в нем отчетливо читались нотки совершенного безумия. Такого, которому бы позавидовал любой ненормальный. Оно периодически наклоняло голову и внюхивалось в землю, пытаясь что-то учуять.

И вдруг оно резко подняло голову и взгляды путника и этого чудовища встретились. Парень просто позеленел от страха, он явно понял, что его местонахождение раскрыто. Но что теперь было поделать. Оставалось только бежать, если это существо отвернется. Но взглянув на него еще раз, он уже засомневался, что существо теперь можно чем-то отвлечь. Оно уже охотилось на него, как кошка, наклонившись чуть к земле и выжидая момент, когда жертва потеряет бдительность, чтобы кинуться в решающем броске.

Все-таки путник решил бежать. Хотел было уже вскочить, как прямо за его спиной послышался шорох травы. Сердце забилось в бешеном ритме и он, не совершая резких движений, начал медленно оборачиваться назад. Едва успел боковым зрением увидеть, как что-то крупное кинулось на него, рыча как-то не по-человечески, но и не по животному. И последнее, что парень увидел - это огромные желтые зубы, которые и попали в объектив его взгляда за секунду до...

2

С громкими криками он вырвался из сна и сел на кровати. Сердце бешено колотилось, в ушах звенело так, что, продолжая кричать, он даже не слышал своего крика. И от этого вопил еще громче.

В это мгновение кто-то схватил его за плечи и начал трясти. Но парень был еще наполовину во сне, и стал отмахиваться, что было сил. Ему до сих пор казалось, что его разрывает на части это ужасное существо, напавшее на него в лесу.

- Стас, успокойся, ты в безопасности,- прямо ему в лицо прокричал человек, державший его. И Стас услышал.

Все еще нервно озираясь по сторонам, вспоминая, где находится, он стал успокаиваться. В это же мгновение подбежал еще один человек и поставил ему укол в бедро. Лекарство подействовало почти сразу. Стас успокоился и стал заваливаться обратно на кровать, что-то еле слышно бормоча, но никто уже не мог разобрать ни одного его слова.

В таком положении тела прошло еще полчаса, и действие лекарства стало проходить. В голове сильно гудело, слова отдавались таким жутким эхом, что это больно ударяло в мозг. Да и зрительные эффекты были весьма двоякими, в прямом смысле этого слова. Он смотрел вокруг как будто через глаза, полные слез. Все тело было таким каменным, что с трудом получалось приподниматься с кровати. Но каждую минуту становилось все лучше. Его как будто парализовало, что невозможно было вообще шевелиться в первое время, теперь же все тело ныло, словно вывернули все мышцы наизнанку. Парень с трудом приподнялся на локте и стал всматриваться в мир вокруг себя. Постепенно глаза начинали различать предметы, а не только силуэты светлых и темных цветов, гул в голове тоже прекращался. Сквозь него уже пробивались чьи-то голоса, шаги и еще множество других звуков. Мир вокруг оказался таким насыщенным, что парень начал думать, будто находится где-то на рынке, среди множества людей и толкучки. Сон теперь ушел на второй план, нынче он занялся размышлениями по другому поводу. Что он тут делает, среди всего этого народа? Наверно, упал в обморок и лежит посреди этих ротозеев на сырой земле, болезни простудные зарабатывает. Нет, нет, совсем же не холодно, тепло и мягко,- Стас рукой прощупал то, на чем лежит. Пока что одна лишь рука снова обрела чувствительность, и теперь он ей мог пользоваться в полном объеме. Но и этого было достаточно, чтобы все вспомнить.

Да, как бы ужасно не было это осознавать, но он находился в психиатрической больнице, в быту именуемой "дуркой". Человек, поставивший ему укол - был его лечащий врач, а другой, державший, работал здесь санитаром. Теперь он все понимал, чувства вернулись. Какой это мог быть рынок, это местные дурачки шныряли, как заведенные, туда-сюда. Он примерно помнил, что находился здесь уже несколько недель, что его пичкали какими-то таблетками, иногда ставили уколы и пытались разобраться, в чем причина его нервного срыва. По всем предположениям врачей, у него была белая горячка, но, по прошествии нескольких дней усомнились в этом диагнозе. Обычно после "белочки" хватает нескольких капельниц с чудотворным эликсиром, и даже самые буйные приходят в себя. А у Стаса было что-то другое. У него был нервный срыв, в этом сомнений не было никаких, но вот на почве чего? Да и истории, которые он рассказывал врачам, ставили под сомнение его адекватное восприятие окружающего мира.

Он встал с кровати и направился в сторону туалета. После этих уколов обычно сильно тянет по нужде, к этому он уже привык.

Вокруг кипела жизнь. В этом отделении не было клинически буйных пациентов, и, даже самые неадекватные были вполне безобидны. С этим он уже сообразил. Публика была разношерстная, но потихоньку он привыкал к здешней обстановке, хотя, поначалу было дико и некомфортно. Но дни шли за днями, и Стас понемногу стал свыкаться с местными обычаями, местными дурачками и местными специфическими запахами.

Он уже хорошо знал распорядок дня, что каждое утро, в 7 часов был обход, дежурный врач, медсестра и санитар обходили своих пациентов, интересовались их самочувствием, внутренним и физическим, подходили к каждому, не оставляя никого без внимания. Стас всегда считал, что в таких местах работают звери, особенно санитары, которые и устраиваются на такую работу с целью безнаказанно издеваться над больными людьми, которые не могут ответить. Даже, если и пожалуются кому, то кто их будет воспринимать всерьез?! Но, как оказалось, здесь все было по-другому. Никто ни над кем не издевался, персонал состоял из адекватных людей, главврач - приятная женщина лет 35-ти, санитары и остальные врачи также были хорошими людьми. А медсестры, так и вовсе, все молоденькие девушки, как на подбор. Его лишь остерегли в спорах с заведующим отделением, который мог просто-напросто взять и назначить такие препараты, от которых ощущаешь себя куском дерьма. Стасу этого не хотелось, и он запомнил то, что шутить с заведующим не стоит. Да и шутить-то он не мог в последнее время. Череда тех событий, которые приключились с ним, а затем и все эти успокаивающие и стимулирующие работу мозга препараты подавляли в нем всякие желания шутить.

Отделение состояло из 4 палат, на 6-8 мест, столовой и туалета. Также, вдоль всего отделения располагались кровати в два ряда, оставляя лишь проход, метра полтора шириной, так что разойтись двум пациентам здесь было вполне легко. Палата N3 предназначалась для вновь поступивших, многие из которых были в бреду белой горячки, так что приходилось их привязывать к кровати за руки и за ноги. На местном сленге это называлось "вязки". Но потом, когда капельницы и уколы приводили человека в чувства, его переводили в коридор, где лежать считалось намного круче, чем в палате. Палаты называли покоями для шизиков и стариков в маразме. Хотя, и в коридоре чудаков хватало вполне. Стас общался иногда с некоторыми людьми, которые казались ему вполне нормальными и адекватными. Один из них состоял в религиозном движении, и на фоне этого и помешался. Был одним из организаторов. Занимались они по своей сути национализмом, только прикрывались оболочкой на фоне религии. Молились Богу, называли друг друга братьями. Его поймали на том, что он залез на здание администрации и сорвал российский флаг. Его там и взяли, прямо на крыше, размахивающего флагом и кричащего "слава России". А, покуда, у него уже был за плечами срок, и на условное заключение надежды не было никакой, то и пришлось ему ложиться на принудительное лечение в эту больничку. Другой парень, по пьяни, зарезал своего собутыльника. Не насмерть, все обошлось, но также предпочел лечение заключению.

Они рассказывали свои истории, Стас всегда внимательно слушал их, но сам никогда не говорил, за что сюда угодил. Все, конечно, знали, за что, но по какой причине, и что способствовало его умопомрачению, он рассказывал только своему лечащему врачу. Тот кивал, задавал какие-то вопросы, пытаясь найти истинную причину психического расстройства Стаса, но пока что оставался ни с чем. Первую неделю было совершенно непонятно, что за бред он нес, находясь под сильными препаратами. В постоянном возбуждении, он нес бессвязную ахинею, но постепенно это проходило, и врач в скором будущем был готов выслушать правдивую историю Станислава Земского.

Пройдя по коридору, он зашел в туалет, в котором днем и ночью кипела жизнь. Здесь постоянно кто-то курил. Не было такого момента, когда можно было бы зайти сюда и никого не встретить. Как и сейчас, только отворив дверь, Стас почувствовал на себе несколько пар глаз. Один молодой парень, который резал себе вены, за что и оказался здесь. Тихий, спокойный, с чувством юмора, не назойливый. Его звали Андрей. Непонятно, из-за чего он начал резать себе руки, возможно, что в жизни были на то причины. Другой тоже молодой парень по имени Коля. Он страдал причудливыми симптомами. Когда он начинал кого-то слушать или просто о чем-то задумывался, он начинал раскачиваться вперед-назад, выставив вперед одну ногу. Со стороны он походил на маятник. Стас еще тогда подумал, что вот бы его травкой обкурить, как тогда он будет себя вести?! Наверно, уставится в стену и будет сутки раскачиваться туда-сюда. И третий человек был Маслов, за таблетку цикладола готовый на все что угодно. Мать родную продал бы. Его лицо казалось пластилиновым, принимая разнообразные гримасы и выражения. Говорил он также невнятно, и приходилось спрашивать по несколько раз.

Вот такая вот обстановка окружала Стаса уже 2 или 3 недели, он не помнил точно, сколько уже здесь находился. Решетки на окнах угнетали его, но в то же время, он чувствовал себя здесь защищенным, под постоянным присмотром врачей и обществом больных людей. У каждого была своя история, каждый попал в это отделение по своим личным причинам. Вылечить всех было невозможно. Некоторые, прокапавшись после "белочки", возвращались домой, другие излечивались от нервных срывов, но для кого-то это отделение было уже родным домом. Государство их кормило, давало кров, одежду и им было достаточно. Многих невозможно было вылечить просто потому, что их мозг напрочь отвергал действительность. Они жили в своем, одним им понятном мире, оставаясь для других дурачками. Но они даже этого не понимали, поэтому и не обижались. Маленький мир в рамках одного отделения. Стасу сразу вспомнилось ночное поле, кишащее насекомыми, которые жили по своим законам. Здесь было нечто схожее, мир отделенный бетонными стенами и решетками на окнах.

Спустя полчаса за Стасом пришла медсестра Маша и проводила его к доктору. Его историей болезни, с некоторых пор, стала заниматься сама главврач. Им казалось, что его случай несколько уникален, так как уже долгое время парня не могли вернуть в действительность.

-Проходи, Станислав, присаживайся,- главврач указала ему на стул, стоящий возле ее стола.

Стас присел и, сложив руки в замок на коленях, стал осматривать кабинет. Ничего особенного он не увидел, обычный небольшой кабинет, как в районной поликлинике. Два стола, один из которых в данный момент пустовал. Стас решил, что другое рабочее место принадлежит заведующему отделением. Там и кресло было попроще, и монитор компьютера старой модели. В кабинете находился шкаф, видавший еще советские времена, пара цветков на подоконнике, на котором также находились решетки. Две полки на стене, под завязку забитые книгами разных цветов, и настенные часы. Был уже полдень, скоро должны были позвать на обед. Голос Елены Александровны оторвал Стаса от изучения кабинета:

-Как самочувствие?

-Все хорошо,- ответил парень.

-Кошмары продолжаются?

-Да.

-Ты помнишь, как оказался у нас?

-Нет. Я уже очнулся здесь. А как оказался тут, совершенно не помню.

-Ну, это пройдет, не переживай. У тебя, конечно, тяжелый случай, но ты уже идешь на поправку. Твои кошмары - это ключ к твоему выздоровлению. Но мы должны разобраться, что с тобой приключилось, чтобы ты смог вылечиться в полной мере.

-Я понимаю.

-Если ты можешь рассказать о своих снах, то этим ты облегчишь нам задачу.

-Я не могу объяснить этого состояния. Наверно, если бы мог, я бы справился сам. И меня не нужно было бы держать здесь.

-Если бы люди сами могли справляться со своим психическим расстройством, здесь бы никого не было.

-Я многого не помню из своих снов,- Стас потер лоб ладонью и глубоко вздохнул,- я, как будто, выхожу из тьмы. И оказываюсь в лесу, недалеко от своего дома. Но эти сны не такие, как снились мне раньше. Они, словно живые. Я чувствую запах леса, шум листвы, вижу тени, которые отбрасывает лес от света луны. А потом появляются они и бросаются на меня, как дикие звери на добычу...

-Кто они?- Елена Александровна была очень серьезна, Стасу даже в голову не могло прийти, что она считает его дебилом, и смеется втайне от его рассказов.

-Они голодные,- Стас на несколько секунд задумался, закатив глаза к потолку,- они злые. Они ненавидят живых.

-Ненавидят живых? Ты так говоришь, как будто, они сами не живые.

-Ну, это, как посмотреть.

-Хорошо, Станислав, что ты можешь еще рассказать про свои сны?

-А что про них рассказывать, это всего лишь сны.

-У тебя есть еще что рассказать, помимо снов? Ты помнишь, из-за чего оказался здесь?

-Вы, все равно, мне не поверите.

-Станислав, ты можешь доверять мне. Моя задача, чтобы ты скорее оправился от своего расстройства и покинул эти стены. Так что, расскажи все, что случилось. Ты помнишь, с чего все началось?

-Да. Тот вечер я запомнил хорошо. Как обычно, пятничный вечер мы проводили в кафе "Радуга". Там было много народу всегда, так как больше пойти в нашем поселке просто некуда. Мы сидели, пили пиво, смотрели футбольный матч по телевизору, висящему на стене.- Стас сделал паузу, сглотнул ком, подкативший к горлу. На глаза накатились слезы при воспоминаниях о том вечере,- первый с ними столкнулся Майор. Серега Майоров...