Король Лжи

Глава 1. Благотворительное мероприятие

— Берни, ещё раз возьмёшь такое дело, я тебе шею сверну! Да лучше ночевать на помойке среди смрадных отбросов, чем заниматься настолько убогим шлаком! — прошипел сквозь зубы, осматривая собравшееся общество.

Несколько десятков размалёванных пустышек. Просто удивительно, как толстенный слой штукатурки до сих пор не отвалился от их лживых лиц! Кричащие платья с перетягивающими талию кожаными портупеями и низкими корсетами, выставляющими прелести на всеобщее обозрение. Ничего не имею против оголяющихся женщин, скорее наоборот, даже «за», но не тогда, когда они пытаются выдавать себя за тех, кем на самом деле не являются. Куклы-официанты, явно взятые в аренду в самой дешёвой магтехнической лавке, к тому же с наверняка просроченной лицензией. Как иначе объяснить то, что я уже несколько раз попросил принести нормальный виски, но вместо этого мне упорно подсовывают прогорклое вино?

— Кай, если бы ты меньше кутил, нам не пришлось бы браться за это. И вообще, не понимаю, почему ты возмущаешься? Хороший дом, множество красивых женщин, алкоголь рекой, всё как ты любишь.

Поморщился. Берни, конечно, неплохой секретарь, но поразительно, что за столько лет совместной работы он так и не увидел разницу между моими вечеринками и вот этим. И уж тем более я никогда не прикрывался благотворительностью, стараясь заарканить на свой вечер наиболее богатых и влиятельных людей Лорнака.

Стоявшая в нескольких метрах от нас девушка в воздушном, как сахарная вата, платье потянулась к блюду с крошечными канапе. Прижимаемый тонким локотком ридикюль со шлепком упал на пол, а дамочка тем временем нацелилась на добавку. Берни подошёл к худощавой незнакомке, наклонился и галантно протянул крохотную сумочку владелице. Незнакомка удивилась, но тут же улыбнулась и, горячо поблагодарив, в ответ вручила моему помощнику карточку со своим именем. Парень вернулся довольный, сияя, как начищенный свиным салом ботинок.

— Зря лыбишься, — фыркнул, не в силах смотреть на самодовольную рожу напарника. — Она всё нарочно подстроила. Ждала того момента, когда ты посмотришь в её сторону, чтобы выронить свой чемодан.

— Кай, ты просто параноик и люто завидуешь тому, что девушки оказывают мне внимание без всяких твоих штучек, — раздражённо отозвался Берни. — Лучше скажи, ты дело сделал? Девисон уже весь изнервничался.

Бросил взгляд на организатора мероприятия. На холёную и розовую, как у поросёнка, физиономию каждую секунду набегали микровыражения паники и страха. Мелкие, как пуговки, глубоко посаженные глазки постоянно осматривали фигуры гостей, а руки жили своей собственной жизнью. Пухлые и изнеженные, как у юной девицы, кисти то мяли салфетки, то поправляли потёртые запонки в виде золотых часов, то нервно одёргивали рукава старомодного двубортного фрака. Жалкое зрелище. А ведь когда-то Джерри был уважаемым человеком, унаследовавшим от отца целый концерн самоходных повозок.

 — Зови. — Кивнул, опрокидывая в себя бокал отвратительного алкоголя с характерным привкусом уксуса. — А насчёт той пираньи в розовом платье… Её удивление, когда ты подошёл, было фальшивым. Рот округлился, но надбровные дуги не шелохнулись. Очевидно, она ищет себе кого побогаче и приняла тебя за один из этих денежных мешков.

Указал бокалом на джентльменов, которые, развалившись за карточным столом, лениво перебрасывались в бридж. От резкого движения остатки вина выплеснулись, и на бежевом ковре растеклось кроваво-красное пятно.

— Гнилое отродье! — выругался тихо. — Это единственное пойло, что можно употреблять в данном притоне, не опасаясь отдать концы.

Напарник осуждающе сжал губы в тонкую линию, молча покачал головой и, развернувшись, направился к Джерри Девисону. Громко фыркнул. Лучше бы «спасибо» сказал. Конечно, я немного перегнул палку, сообщив помощнику, что та пигалица хотела лишь вытрясти из него деньги. Судя по тому, как явственно проступила жилка на хрупкой шее, Берни понравился девице не меньше, чем предполагаемый размер средств на его банковском счёте. Впрочем, это неудивительно. Обладатель крупного квадратного подбородка, чуть вьющихся светлых волос и искренней улыбки всегда производил неизгладимое впечатление на девушек. А если учесть то, что присутствующие здесь мужчины в подавляющем большинстве имели небольшие брюшки и залысины, Берни выглядел и вовсе лакомым кусочком.

— Добрый вечер, господин Ксавье.

Джерри Девисон снял с головы цилиндр и протянул пухлую, мокрую от пота ладонь для рукопожатия. Я выразительно приподнял левую бровь.

— Рад, что вы не пренебрегли приглашением и смогли выкроить время для визита ко мне, — затараторил Джерри, пряча руку обратно. — Ваш секретарь сообщил, что вы всё-таки взялись за задание. Стоит ли мне познакомить вас с присутствующими джентльменами? — И, понизив голос, добавил: — Вы точно сможете определить финансовое состояние моих гостей по тому, как они двигаются и разговаривают? Знаю, ваша репутация бежит далеко впереди вас, но всё-таки ситуация очень уж щекотливая, тут важно не ошибиться.

Джерри Девисон дёргался как заведённый. Конечно, от того, как много из друзей его отца найдут себе за вечер жён или хотя бы постоянных любовниц, зависит его финансовое благополучие. И в какой момент единственный наследник самого прибыльного бизнеса в Лорнаке скатился до того, чтобы превратиться в сваху?

— Берни, наш заказчик уже выплатил необходимую сумму? — проигнорировал вопрос Девисона.

— Да как вы смеете сомневаться в моей платёжеспособности! — Полноватое лицо Джерри исказила гримаса праведного гнева, вот только руки дрогнули от испуга.

Усмехнулся. Гнев и страх — вещи несовместимые. Даже напарник заметил игру клиента, но лишь бросил вопросительный взгляд на меня. Я качнул головой — нет, помощь не потребуется, сам справлюсь.

— Смею, господин Девисон. Как минимум потому, что вижу – вы на мели. У вас нет денег даже на то, чтобы устроить сносный благотворительный вечер. И вы боитесь, что ваши так называемые друзья узнают об этом. Насколько в цене упали акции концерна самоходных повозок? На десять процентов? Двадцать? Пятьдесят?

Глава 2. Леди Джейн Оллроу

Риша громко стонала, я же вбивался в неё, не обращая внимания на то, что фея тянет ко мне руки. Лишь тогда, когда она распахнула полы моей сорочки, обнажив застарелые шрамы на груди, я сердито дёрнул щекой, перехватил тонкие запястья и грубо перевернул девушку на мягкий живот. Кудри цвета ржавого железа разметались по массивной столешнице, ножки добротного письменного стола загромыхали в такт движениям.

— Да, Кай, да-а-а! — не то захныкала, не то закричала фея, привычно оттопыривая и подставляя мне свой рабочий зад.

Я сделал ещё несколько глубоких, размеренных движений и кончил. Затем вышел из девушки и застегнул ширинку брюк.

— Почему вчера вечером не ушла? — бросил хмуро.

— Ты хотел сказать — ночью? — Рыжеволосая сладко потянулась, оправляя складки юбки. — Сам знаешь, уснула…

Ну-ну, уснула она. Как же. Скорее, притворилась спящей. Надо быть полным идиотом, чтобы не понимать, что мадам Жозефина строгая женщина и устраивает девочкам нагоняй, если те возвращаются от клиентов слишком рано. Хитрая лиса Риша давно смекнула, что может задаром оставаться на ночь в особняке Ксавье, благо спален с десяток и все пустуют. Вот только вместо того, чтобы с зарёй незаметно выскальзывать из дома, она завела отвратительную привычку будить меня по утрам, сообщая, что хочет повторения. Что любопытно, как раз насчёт последнего она никогда не врала. Действительно почти всегда хотела меня и крайне редко изображала фальшивые оргазмы. Наверное, именно из-за этого я просил Мэтью чаще всего приводить именно Ришу или Фиону. Они обе были искренни со мной во всём, что касалось горизонтальной плоскости. Ну и мои шрамы не вызывали на их лицах гримасу отвращения, что тоже засчитывалось девушкам в плюс, хотя я редко утруждал себя снятием одежды.

— Чтобы больше не засыпала. Ещё раз так сделаешь — будешь убирать весь дом в качестве наказания.

Девушка засмеялась.

— Люблю, когда ты такой бука, — произнесла она, хлопая ресницами и тщетно подтягивая низкий лиф развратного платья. — Почему ты так редко снимаешь свою сорочку? Из-за шрамов? Но ведь шрамы, как говорится, украшают настоящего мужчину.

— Не твое дело, — перебил резко.

Вот теперь настроение действительно испортилось. К ранней побудке добавилось ещё и напоминание о не самом радужном прошлом, побоях вечно пьяного отца и обращении «ничтожество», которое по детской наивности первые шесть лет жизни я считал своим именем. Надо быстрее выставлять Ришу из особняка, пока она не разбередила во мне ещё какие-нибудь ненужные воспоминания.

Развернул девушку, полезшую ко мне целоваться, хлопнул по заду и произнёс:

— Всё, крошка, твоё время закончилось. У меня сегодня ещё целый ворох работы.

— Кай, Кай… — Риша покачала головой и крепко обняла меня за талию. — А ещё называешь себя Королём Лжи. Стыдоба! Ты за что фэрны-то с клиентов берёшь?

— Не поверишь, но примерно за то же, за что и ты, — ответил совершенно беззлобно. — За удовлетворение их ожиданий.

Так, не то перешучиваясь, не то завуалированно говоря о серьёзном, мы спустились в главный зал, который из-за моей лености одновременно выполнял функции гостиной и столовой. И только сейчас заметил, что за огромным столом, оказывается, сидят красные, как варёные раки, Берни и какая-то девушка, а в дверях с пламенеющими оттопыренными ушами топчется Мэтью.

— Мэт, проводи Ришу, — кивнул парню и обернулся к гостям.

Если присутствие Берни ещё мог понять — сам же попросил мальчишку привести моего помощника пораньше, — то наличие гневно сверкающей глазами леди стало неприятным сюрпризом. Идеальная, уложенная волосок к волоску причёска, надменное выражение хорошенького личика, строгое графитово-серое платье с воротничком-стойкой и, клянусь, миллиардом крошечных пуговок-жемчужин. Интересно, она их сама каждое утро застёгивает?

— Кай, доброе утро. Мы тебя вообще-то заждались уже, — с упрёком произнес Берни, стараясь не коситься в сторону изрядно помятой и непричёсанной, но крайне счастливой Риши. — Неужели ты не прочёл мою записку о том, что нас сегодня утром ожидает новое дело?

Перевёл взгляд с утончённой леди на фею и отчего-то внутренне развеселился. Девушки являлись ровесницами, но при этом смотрелись полной противоположностью друг друга, начиная от социального статуса, который явственно читался во внешнем виде, и заканчивая эмоциями, отражающимися на лицах и в движениях тела. Неприкрытое возмущение в облике незнакомой блондиночки отчего-то сделало её похожей на воробушка. Маленькую, негодующую, нахохлившуюся птичку, которую окатили градом брызг, а она так и продолжает смотреть на мир, сидя на тонком прутике. Неожиданно поймал себя на жгучем желании подразнить её.

— Риша, малышка, погоди, — окликнул фею. — У тебя юбка задралась, надо одёрнуть, а то весь Лорнак узнает, что ты ходишь без нижнего белья.

— А, где? — совершенно искренне заинтересовалась рыжеволосая и попыталась обернуться. При этом движении и без того низкий лиф съехал ещё ниже, непристойно оголив грудь с крупным соском такого же рыжеватого оттенка, как и её всклокоченная шевелюра.

Блондиночка, словно филин, забавно округлила огромные глазища. Мысленно поставил ставку на то, что она задохнётся от собственного негодования, но нет. Клиентка лишь сжала руки в кулачки и шумно выдохнула через нос. Берни, привлечённый моей репликой, спешно отвернулся и закашлялся, а Мэтью наоборот завис, не спуская с ночной феи глаз.

— Всё, уже всё, одёрнула. И лиф подтяни. Ага, вот так, — отдал Рише последние указания и влепил Мэтту щелбан по носу, чтобы не глазел.

— Ай, больно! — возмутился парнишка.

— Проваливай давай, — указал кивком головы на дверь.

В абсолютной тишине посыльный мальчишка и рыжая фея покинули особняк. Раздался громкий хлопок входной двери, после чего незнакомка, с трудом сдерживая гнев, обратилась к секретарю:

— Господин Лэнгфорд, это просто возмутительно! Да как вы вообще посмели пригласить меня в этот притон?! Это и есть ваш знаменитый Кай Ксавье, высококлассный специалист по мимике и языку тела? По-моему, перед нами неудовлетворённый похотливый мужлан, что до полудня предаётся разврату с женщинами сомнительного поведения!

Глава 3. Инспектор Шейн Теренс

— О, инспектор Шейн Теренс собственной персоной! Не могу сказать, что рад вашему приходу, но бывают гости и похуже.

Довольно потянулся и потёр руки. Так-так-так, жандармерия прислала не просто магограмму или письмо, а своего человека. Значит, услуги Короля Лжи им требуются, и весьма срочно.

— Ваша чрезмерная искренность, как всегда, подкупает, Кай, — хмуро отозвался инспектор. — Может, пригласите уже в дом? На улице идёт дождь, если вы не заметили.

Посторонился, пропуская визитера, и с удовольствием отметил, как мимолётно перекосило лицо моего секретаря при виде огромных серых луж, что оставляли на лакированном паркете резиновые сапоги Теренса. С инспектором Шейном у нас были настолько давние счёты, что тот не упускал даже малейшего шанса продемонстрировать мне своё неуважение. Скажу честно, меня это мало заботило. Но я находил действительно забавным, что Берни всячески отстаивал мои интересы и пытался поставить инспектора на место, хотя не раз высказывал свое нелицеприятное мнение по поводу моего неподобающего поведения, когда мы оставались наедине.

— Вообще-то здесь не свинарник, могли бы вытереть ноги при входе, — холодно отпустил замечание помощник.

— Да? Что-то не заметил ковра в прихожей. Подумал было, что господин Ксавье продал его за пару синнитов, чтобы наскрести на бутыль очередного дешёвого пойла, — не остался в долгу жандарм.

Фу! Нет, ну, что за люди? Даже хамить толком не умеют, что Берни, что Шейн. Разве так оскорбляют? Право, на такие вещи может обидеться разве что благовоспитанная девица вроде леди Джейн.

— Итак, инспектор, давайте ближе к делу. Я сегодня ещё не завтракал, а потому не в духе. Какая нелёгкая принесла вас ко мне?

Видимо, что-то такое промелькнуло в моём голосе, так как Шейн, хоть и скрипнул зубами, однако произнёс уже без ёрничества:

— Меня послал к вам комиссар Маркус…

— Знаю-знаю, — перебил невежливо, — он настоятельно просил вас прислушаться к моему экспертному мнению, иначе бы ноги вашей в этом доме не было. Дальше, инспектор.

Жандарм поджал губы, но продолжил:

— Комиссар Маркус настаивает на вашем присутствии при разборе одного важного дела. На мой взгляд, всё кристально ясно. Погибший господин Фредерик Ньюэлл жил крайне уединённо в своём поместье, гости у него бывали редко, слуг — раз-два и обчёлся. Своё состояние завещал любимому слуге — дворецкому. Сегодня утром тело старика было найдено на первом этаже около центральной лестницы. Всё обставлено так, будто господин Ньюэлл оступился и переломил себе хребет на ступенях, но на теле найден лёгкий магический след от вмешательства дворецкого. Собственно, Эрл Брегг отрицал свою причастность к убийству хозяина и настаивал на несчастном случае лишь до того момента, как мы нашли этот след. Преступник уже во всём сознался сегодня утром. Думаю, комиссар ещё не успел прочесть рапорт, а потому не отменил задание связаться с вами.

Инспектор Шейн надул щёки и задрал подбородок. Я едва не расхохотался. Неужели этот слабоумный идиот действительно думает, что может провести меня настолько детской уловкой? Дело распутано? Впрочем, судя по мимике, Теренс искренне верил в то, что преступник уже найден. Глупый болван, который считает себя умнее комиссара. С другой стороны, по-настоящему проницательные люди в жандармерии не задерживаются.

— Что ж, а дело обещает быть интересным! — Хлопнул себя по коленям и решительно поднялся. — Берни, ты не помнишь, куда Мэт дел моё пальто и котелок?

— Вы всё-таки собираетесь ехать в участок? — Брови Шейна взлетели вверх.

— Кай, ты сума сошёл! — одновременно с ним воскликнул напарник. — Нам предлагают заняться делом за триста фэрнов, а сколько тебе заплатит жандармерия? Двадцать или тридцать? И за что? За то, что ты поедешь дьявол знает куда, в какое-то поместье под Лорнаком в жуткую непогоду… Да аренда автомёбиуса и топливные кристаллы нам могут выйти дороже!

Демонстративно закатил глаза. Ух, как же он мне надоел со своими деньгами! Отказываюсь от дела — бесится, соглашаюсь — снова бесится. Может, стоит сменить секретаря на более тихого и зашуганного, чтобы не смел мне перечить? Как же здорово было работать с Берни в первый год нашего знакомства. Вечно испуганное выражение лица, восторженно открытый рот, заискивающая, с придыханием речь, а смотрел на меня и вовсе как на какое-то божество.

— Вообще-то речь идет о семнадцати фэрнах. — Уголки губ инспектора опустились, а глаза чуть сузились.

«Но ты бы не заплатил мне и одного за это дело….»

— Беда, Теренс, что в вашем характере сочетаются откровенная глупость и надменность. Вот если хотя бы одно из этих качеств убрать, то ещё можно было бы надеяться на повышение, а так… Сколько вы уже ходите в инспекторах? Два года? Три? Хотя постойте-ка, по-моему, все четыре.

Кровь бросилась мужчине в лицо, он набрал полные лёгкие воздуха, чтобы достойно ответить, но я жестом приказал ему помолчать.

— Берни, я собираюсь заработать семнадцать фэрнов, так как не далее как полчаса назад ты взывал к моей совести. Уверен, что смогу распутать это дело, всего лишь поговорив с дворецким. Мне не потребуется ехать в поместье.

Тут я нашёл наконец-то пальто, которое разгильдяй Мэтью бросил на спинку стула. Просунул руки в рукава и оглянулся в поисках головного убора. Не то чтобы я любил одеваться согласно этикету, скорее наоборот, вот только мокнуть под дождём совершенно не хотелось.

— Ксавье, вы отвратительны! Вы только что оскорбили служителя правопорядка при исполнении, — взорвался, стремительно багровея, инспектор.

— Не оскорбил, а сказал правду. Но, видимо, ваше скудоумие находится в ещё более плачевном состоянии, чем я думал. Не спешите, одевайтесь, подожду вас на улице. Берни! — Секретарь в отличие от инспектора был куда проворнее и уже успел накинуть на себя верхнюю одежду и цилиндр. — Захвати мою трость-зонт. Кажется, оставил её в кабинете.

Стремительным шагом пересёк гостиную и холл, вдохнул влажный воздух Лорнака и махнул водителю самоходной повозки, на дверце которой красовался герб городской жандармерии.

Глава 4. Вежливые похитители

Выйдя на улицу, остановился на крыльце и глубоко вдохнул. В воздухе застыла мельчайшая взвесь воды – то ли туман, то ли поднимающийся пар от земли, так с ходу и не разберёшь. Постояв немного, высоко поднял ворот пальто и пошёл мимо молчаливых барельефов и мраморных колонн главного здания жандармерии, по привычке задержав взгляд на скульптуре обнажённого мужчины, из последних сих сражающегося со змеёй.

Аспид обвил каменный торс и мускулистое бедро человека, целясь впиться ядовитыми клыками прямо в горло своей жертве. Большинство жителей восхищались этим барельефом, наивно считая, что он олицетворяет жандармов Лорнака — смелых, сильных, до последнего вздоха сражающихся с оголтелой преступностью портового города, чтобы защитить спокойный сон горожан. Лишь единицы обладали способностью увидеть и понять подлинные эмоции, застывшие на суровом лице воина. Страх и отчаяние. Решимость идти до конца. Борьба притворства и безумия. Нет, данная скульптура определённо появилась здесь раньше, чем открылся городской участок, и олицетворяла она совершенно иное.

Змея ещё в древних временах воплощала самый главный из человеческих пороков — ложь. Именно ложь все время извивается, как скользкое тело пресмыкающегося, обвивая нас с головы до ног. Она не бывает прямой. Люди постоянно сражаются и бесконечно обманывают самих себя. Ведут тщетные бои, глупо радуясь фальшивым победам, ведь любая победа — это всего лишь особо удачный обман. И некоторые, как этот праведный мученик на барельефе, в конце концов, захлёбываются в собственной лжи.

Ещё одна насмешка этого мира, которую открыл для себя всего лишь десяток лет назад: общество хочет быть обманутым. Они выдумали множество градаций и совершенно нелепых объяснений лжи, прикрываясь расхожими до тошнотворности фразами: «Она просто фантазёрка», «Он всего лишь слукавил», «Да разве это враньё? Так, умолчал», «Он не хотел её расстраивать»… Если бы я вёл дневник всех объяснений лжи, которые мне довелось услышать, то этот дневник весил бы как мрамор упомянутого барельефа.

Эрл солгал комиссару, чтобы выгородить свою невесту. Я обманул дворецкого, чтобы вывести его на чистую воду. Победил я или проиграл самому себе? Время покажет.

Влага, словно испарина, осела маленькими капельками на мёртвой скульптуре, придавая ей будоражащую реалистичность.

Пожалуй, искусство — это ещё один, особенный вид лжи. Идеальный. Совершенный. Каждый видит в нём именно то, что хочет, каждый обманывается ровно настолько, насколько хочет быть обманутым. И дело даже не в том, как именно трактует зритель ту или иную композицию. Дело в том, что общество может смотреть на обыкновенную мазню на желтоватой холстине, небрежно натянутой на кривые рейки, и кричать: «Великолепно! Браво! У живописца талант!» Но при этом пройти мимо и не обратить внимания на настоящий шедевр. На высокие шпили мрачных домов, которые расплывающимися призраками отражаются на блестящем граните всеми оттенками серого. На художественно проросший сфагнум поверх разбухших от влаги деревянных скамеек, горбатого виадука и брусчатой мостовой. На капли дождя, что звонко бьют в раструбы медных стоков, создавая неповторимую рапсодию.

Я шёл по улице, проклиная фурманов, что проезжали мимо, обдавая меня холодной жидкой грязью, но при этом даже не делали попыток притормозить. Сейчас был согласен даже на телегу, запряжённую старой инфантильной кобылой, но, к сожалению, в такую непогоду никто не рвался подвезти до дома промокшего прохожего. Наверное, именно поэтому, когда небольшая, ржавая, но крытая самоходная повозка с визгом остановилась в ярде от моих сапог, я облегчённо выдохнул и забрался в тёплое нутро.

— В особняк Ксавье на Большую Аметистовую! — крикнул фурману и откинулся на жёсткое сидение, неумело обитое прошлогодним войлоком.

Липкая, противная влага пробралась внутрь ботинок, ноги давно уже закоченели, а голова гудела от нарастающего чувства голода. Позавтракать не успел из-за леди Джейн, а обед пропустил в стенах жандармерии, но только сейчас, впервые за день, расслабившись, ощутил болезненные спазмы желудка. Конечно, можно было бы просушить себя магией, но она забирает слишком много сил и истощает организм, когда маг голоден и не выспался. Именно по этой причине дворовые мальчишки и шлюхи вроде Риши обладают минимальными зачатками магии. Вынужденные часто мёрзнуть и жить впроголодь, они быстро выгорают. Их жизненной энергии просто не хватает на сносное плетение чар, даже если они родились с неплохим потенциалом. «Лучше бы заехать в ресторацию, дома всё равно ничего съестного нет. А, ладно, пошлю Мэтью за ужином…»

Настолько задумался о том, что буду делать, когда вернусь в особняк, что не сразу понял: в нос уже давно бьют миазмы рыбацкого квартала. Удушающий смрад от рыбьей требухи, вонь от немытых тел пьяных матросов, прогнивших досок кораблей, зашедших в доки на дешёвенький ремонт.

— Эй, куда ты меня привёз? — гневно окликнул мужика, что старательно дёргал рычаги двигателя. — Я тебе сказал на Большую Аместистовую!

Фурман вжал лысеющую голову в дряблые плечи и, бросив на меня затравленный взгляд, ответил:

— Не серчайте, господин Ксавье, умоляю! Привёз, куда приказано было начальством, — в главный порт Лорнака.

— И кто твое начальство? — спросил не без раздражения, рассматривая уродливое лицо фурмана.

— Не велено говорить… — робко ответил мужчина.

— Проклятый кинжал, — не столько вопросительно, сколько утвердительно произнёс я, наблюдая, как стремительно белеет лицо моего спутника.

Ржавая повозка повернула за сорокафутовый морской контейнер и со скрипом остановилась. Лишь в последний момент успел выставить руки перед лицом, чтобы не сломать себе нос о спинку переднего сидения.

— Да что б тебя черти в огненной геенне растерзали, криворукий водила…

Мужик побледнел сильнее, хотя казалось, что сие уже невозможно. Хотел припечатать урода ещё парой крепких выражений, но именно в этот момент дверца с жалобным стоном распахнулась и низкий басовитый голос пробубнил:

Глава 5. Тайны леди Джейн

С посещения рыбацкого квартала прошла целая неделя. Придя домой, почти сразу же открыл бутылку виски, чтобы забыть всё, что произошло в проклятом контейнере и после него. Мэтью, увидев хозяина особняка наутро, резко побледнел и бросился за Берни. И дело было не в том, что я набрался, как последняя свинья, хотя и это тоже сыграло определённую роль, а в том, что взял у Грейс меньше магии, чем мог бы. Вылечил внутренние повреждения, дал рёбрам срастись, и на этом всё. Основная «красота» — заплывший глаз, ссадины на скуле и лбу, порванная губа, отёки — показались мне недостаточным поводом, чтобы выжимать девчонку до последней капли. Выгорание ещё никому не пошло на пользу.

Берни пронёсся в дом, даже не сбросив уличной одежды. Одним цепким взглядом оценил моё состояние и потребовал ответа, как такое могло произойти. Лишь пожал плечами, усмехнулся и произнёс что-то вроде «неудачно встал ночью с кровати и ударился о тумбочку». Помощник рвал и метал, требовал от меня нормального ответа. Но выяснить, что тот подразумевал под словом «нормальный», так и не смог. Можно подумать, я дал ему какое-то сверхъестественное объяснение случившегося.

На следующий день повторилось то же самое. И в последующий…

Потёр заспанное лицо, посмотрел на себя в зеркало. Синяки и ссадины уже практически рассосались, лишь порванная губа напоминала о дурацком похищении, устроенном Грейс. Попытался наложить целебную нить, чтобы подлатать губу, но в итоге сделал только хуже. Раздраженно сорвал магический сгусток и раздавил его в кулаке. Плюхнулся на диван. Последние две ночи тот служил мне и кроватью, и кабинетом. Пока набирался алкоголя, подниматься в спальню опасался, потому что мог в лёгкую свернуть себе шею на старинной лестнице особняка Ксавье.

— Мэт, тащи бутылку виски! — крикнул мальчишке, прекрасно зная, что он ошивается где-то поблизости.

Так и оказалось. Худой, нескладный подросток с взъерошенными волосами выскочил со стороны кухни. На веснушчатом лице застыл испуг.

— Да ведь закончилась, господин, а больше в доме нет…

Как нет? Что за ерунда, вчера же в баре видел как минимум две пузатых бутыли с тёмно-янтарной жидкостью.

— Ну, сбегай к Биллу, возьми у него, ты что, маленький?! Неужели всему учить надо?

Мэт вспыхнул до кончиков ушей. Вот это «маленький» он считал высшим оскорблением на свой счёт, и мы оба знали — потому что так оно и было на самом деле. Если кто-то узнает, что четырнадцатилетний мальчик живёт сам по себе, то его в тот же день заберут специальные службы.

— Господин ресторатор сообщил, что пока вы не оплатите текущий долг, он не будет отпускать алкоголь впрок, — начал оправдываться посыльный, но я перебил его:

— Ну, тогда не к Биллу, а к кому-нибудь ещё. И не говори, что в Лорнаке имеется всего одна ресторация. Не поверю.

— Да, но…

Внезапно в гостиную вошёл Берни, всё с той же кухни. Нет, он поселиться в моём доме, что ли, решил? Возмутительная наглость!

— Кай, прекрати третировать Мэтью. Это я дал распоряжение не погашать счета за алкоголь. Ты пьёшь уже целую неделю, а поэтому не можешь принимать клиентов.

— Ты?! — В один миг вся моя злость сконцентрировалась на помощнике. — Я вообще-то плачу тебе за то, что ты выполняешь обязанности секретаря. И погашение счетов входит в твой рабочий контракт!

— А нажираться как последний матрос, надо полагать, входит в твои обязанности? — с вызовом ответил Берни.

— Мне это не мешает принимать клиентов!

— Конечно, не мешает, ты же ведь их даже не слушаешь.

— Что-о? Это как же понимать?

— Ты заснул два дня назад ровно на этом диване, когда я привёз господина Тривэлли, подозревающего кого-то из прислуги в краже его переносных позолоченных светильников.

— Господин Тривэлли?

Напрягся и ухватился за виски, пытаясь припомнить. Берни решил, что мой запой связан с отсутствием интересных дел, а потому последние три дня приводил клиентов с самыми идиотскими историями.

— Это тот сухенький маразматичный старикашка с белой бородой и кривыми бакенбардами? — уточнил неуверенно.

Кажется, именно на рассказе этого нуднейшего типа я действительно уснул. Даже не притворился. Каюсь, и такое со мной периодически случается, когда не остаётся сил спорить с напарником.

— Да, — ответил Берни таким тоном, чтоб не осталось никаких сомнений, что именно он думает по поводу моей характеристики клиента, — он предложил целых двадцать фэрнов за то, что ты найдёшь светильники из гарнитура.

— А, ну так забирай деньги, — потянулся лениво, — и вели купить на них ящик виски. Весь антикварный хлам господина Тривэлли находится в туалетной комнате, примыкающей к спальне, которую старик использует исключительно по ночам. У него не только проблемы с памятью, но и с мочевым пузырём. Каждую ночь он просыпается по естественным надобностям, хватает ближайший светильник, тащит в туалетную, а потом там и оставляет. Прислуга тут ни при чём.

Берни поджал губы и сел на край дивана. Подушки прогнулись под немалым весом моего помощника.

— Кай, ты точно ничего не хочешь рассказать? Что всё-таки случилось в тот день, когда ты обманом избавился от меня и один отправился в участок жандармерии? Я не стал вызывать врачевателя только потому, что тот был бы вынужден отослать синемундирным заключение о разбойничьем нападении на моего босса.

— А я тебя со свету сжил бы за такое самоуправство. Рассказывал же, — произнёс нарочито бодро, — приехал к комиссару, мы славно поболтали, я распутал дело и выбил ещё парочку фэрнов в качестве премии, после чего вернулся домой.

— И всё? — Дотошный блондин многозначительно поднял левую бровь.

— И всё, — ответил с нажимом.

А что ещё мог ответить? Не выкладывать же историю об одной маленькой и хрупкой девочке, которую нещадно избивала жизнь в лице всяких мерзких тварей? Девочке, которая стала королевой преступного мира не потому, что хотела этого, а потому, что в противном случае, скорее всего, умерла бы. Тот жуткий полумесяц на её шее — след изощрённой пытки садиста. Мне ли не знать об этом? Когда видишь шрамы на мужском торсе... Как ни крути, а в словах ночной феи что-то всё-таки есть — увечья на мужском теле смотрятся… нормально. Пусть и не выглядят привлекательно, но от них не проходит мороз по коже. Мужчины задумывались природой как более сильный пол, как воины или защитники, те, кто будут охотиться, сражаться с противниками, оберегать семью. А вот шрам на тонкой женской шее, да ещё такой застарелый… Тот человек, кто мучил Грейс, получал неподдельное удовольствие. Разумеется, я прекрасно понял, что хотела поведать мне девушка: «Ты знаешь, тот, кто это сделал, уже мёртв». Прочёл это по её сузившимся глазам, по жёстким складкам, на мгновение сформировавшимся вокруг рта. Ненавижу порой эту свою способность понимать так много! Сколько было маленькой девочке, которая отобрала у садиста клинок и всадила орудие пытки в шею своему мучителю? Судя по огрубевшему рубцу, лет двенадцать или тринадцать, не больше. Готов биться об заклад, что прозвище Проклятый Кинжал родилось не просто так. А сколько людей ей пришлось убить, чтобы не ложиться под них?..