Консумация

19

19

Время… Как долго тянется время, когда ждёшь развязки. Прошло всего два дня, как почтовые дроны разлетелись по соправителям. Моё лицо изменилось. Оно покрылось красными пятнами, стало облазить. Теперь я его закрываю. Хожу на рынок, пряча руки в перчатки. Играю роль несчастной вдовы, потерявшей любимого мужа.

В зеркала смотреть не хочу и даже радуюсь, что живу отшельницей, занимаясь цветами. Как хорошо, что Аллард не знает, где я, и никогда меня не увидит. Не смогу выдержать, если увижу на его лице отвращение или жалость.

Ещё хочу, чтобы Шелем был счастлив. Может, когда-нибудь он обязательно встретит девушку, полюбит её, сделает своей диами. Она полюбит его, родит детей. Может быть, Аллард вспомнит о Ваолене, о том, как незаслуженно выгнал её из дворца…

Тихо скрипит дверь с чёрного хода, выводящая в садик. Необходимо разрыхлить землю и полить цветы, чтобы они лучше росли. Мне нужны деньги на детективов, и я продолжу поиски мамы.

Внешний дворик со всех сторон закрыт кустами и деревьями от любопытных соседей, поэтому могу не скрываться. Скидываю с головы капюшон, подставляя лицо тёплым солнечным лучам, и замираю. В небе появляется крупный флай в сопровождении трёх флаев поменьше.

Бездна! Мне становится страшно. Ашиль всё понял, разозлился сильнее, а мой план провалился! Куда бежать? Где спрятаться? Не знаю.

Скрываюсь в доме, закрываю все окна и двери. Сижу тихонько как мышка. Может, это и не Ашиль вовсе? Например, прилетел какой-нибудь важный леварец, чтобы узнать как идут дела у местных властей. И вздрагиваю, услышав твёрдый настойчивый стук.

— Лиама! Открой замки, — раздаётся голос и внутри всё обмирает от ужаса. — Иначе придётся выломать дверь.

Ломай, если хочешь… Сердце колотится громче, когда вместо стука раздаётся противный скрежет, и замок с лёгкостью открывается. Отворачиваюсь от двери, закрываюсь. Пол чуть поскрипывает от твёрдых и тяжёлых шагов. Аллард обходит меня, присаживается на корточки передо мной.

— Лима, — он говорит мягко. — Я за тобой. Собирайся.

— Нет.

Смотрю и не могу налюбоваться мужественным лицом с сеточкой мелких морщинок вокруг глаз, ровными, решительно сжатыми губами. Аллард берёт меня за руку, я пытаюсь выдернуть ладонь, но не очень выходит. Шелем рассматривает мою кисть, покрытую следами от волдырей, стянутую кожу, и хмурится.

— Тебе больно?

— Нет. Боли нет.

— Убери капюшон.

— Не могу. Не хочу, чтобы ты видел меня такой.

— Ну, хорошо, — соглашается он. — Ты здесь не в безопасности и должна ухать со мной.

— Хорас?

— Разведка сообщила. Он ищет тебя. Хочет мести.

Пожимаю плечами. Что тут скажешь? Значит, у меня получилось испортить ему жизнь. Не пришлось для этого убивать, месть свершилась. Останусь здесь, всё быстро закончится, как только Хорас заявится.

— Ашиль в бешенстве, — продолжает Аллард, находясь возле меня. — Все его планы рухнули. Признаться, я сам не ожидал подобного завершения дел. Дроны всем соправителям — тоже твоя работа?

— Да. Моя, — глухо отвечаю и вдруг осеняет: — Почему тоже?

— Марра не действует на меня, Лима.

— Что? — внутри всё переворачивается.

— Вино отличалось по вкусу. Ты испортила сорт порошком.

Получается… Аллард всё помнит? Мои слова об уродстве, признания в любви, как я просила прощение. Он сам в любви признавался.

Он, действительно, хотел пожертвовать лидием, чтобы даровать мне свободу? Благородство Алларда заставило бы его отдать настоящие месторождения. Именно поэтому я отказалась от помощи.

Драгоценный газ не должен достаться зенам и Ашилю ни при каких условиях. Точка.

Аллард дал мне право выбрать судьбу, поэтому и отпустил? А ещё он видел, как я меняла области на карте по памяти прямо на его глазах в кабинете и, конечно, понял, что Хорас получит пустышки.

— Прости, что подсыпала марру… И не рассказала о плане.

— Тогда я бы не разрешил рисковать. А так… — Шелем невесело усмехнулся. — Был вынужден тебе подчиняться.

— Но ты всё помнишь!

— Сантанэль уже давно разработал вакцину. Она сохраняет память, и марра действует короткое время. О вакцине известно двоим. Теперь знаешь ты.

— Ты мне доверяешь?

— Конечно.

— Когда ты всё понял?

— Когда увидел карты у Ваолены.

Не могу скрыть улыбки, но её Аллард не видит. Моё лицо по-прежнему скрывает капюшон. На флэшку Ваолены я записала карты с изменёнными областями. Те самые, что получил Ашиль в браслете. Это всё, что мне удалось сделать без доступа к компьютерной системе, обладая навыками взлома кодов. В ту ночь все газовые месторождения на карте стали пустышками, а бесполезные земли обрели «новую ценность и жизнь». Всё изменила простая инверсия.

— Мне стало очень интересно, кому предназначены подложные карты. Решил за всем понаблюдать, особенно в свете последних волнений на Тере. Благодаря этим картам Ваолена получила прекрасный дом и содержание за мой счёт на одном из лучших островов Океании. Поверь, ей там хорошо живётся. Она уже отвлеклась и готовится к новым концертам.

— И до сих пор любит тебя. Она красива, успешна, верна.

— Лиама, — чуть веселее спрашивает Аллард, — ты зачем это сейчас говоришь?

Молчу. Нечего сказать. Не понимаю, чего он добивается. Шелем смеётся. Ласковый смех греет душу.

— Мне нужна ты, Лима. Только ты.

— Но я уродка! — вскрикиваю, не в силах выносить внутренние терзания, и сбрасываю капюшон. — Зачем вам такая?

На лице Алларда не отразилось ни единой эмоции. Даже если он и шокирован, то не подаёт вида. Такой же любящий взгляд. Чувство благодарности к нему становится горячее и ярче.

— Полетели, домой. Сантанэль тебя ждёт. Мама тоже скучает.

— Мама?

— Я решил, что не следует давать Ашилю возможность манипулировать тобой и предпринял меры. Тебе сообщить не успели. Несмотря на слежку, ты затерялась. Мне потребовалось время для поисков.

— А Хорас?

— У него мало шансов. Влияние он потерял, деньги тоже. Кое-что, конечно, осталось, но на него зены объявили охоту.

— А как же земли Анитары?

— Пустышки никому не нужны. Но мои юристы работают по отзыву этих земель. Основание — подлог, шпионаж, сговор с зенами. Шансы хорошие.

Аллард поднимается и поднимает с дивана меня.

— Обещай мне.

— Что?

— Больше никакой самодеятельности. Ты заставила меня волноваться.

Соглашаюсь с ним, но мы оба знаем, что я должна была дойти до конца. Конечно, было бы легче спрятаться за сильную мужскую спину, получить свободу в обмен на месторождения лидия, искать противоядие с Сантанэлем. Но я не смогла…

Аллард выводит меня из домика, тогда я прячусь под капюшоном. Моя жизнь вновь меняется, и расцветает надежда, распускаясь нежным весенним цветком. Она касается души лепестками грядущего счастья, настоящей любви и спокойствия.

Я вернулась на Арику… Ничего не изменилось. Тот же океан, те же чайки летают, те же каменные стены дворца. На глазах даже выступили слёзы, когда спустилась с флая на взлётно-посадочную площадку, заботливо поддерживаемая Аллардом.

— Сантанэль ждёт.

— А мама?

— Она живёт не во дворце. Ей купили домик в пригороде, приставили охрану во избежание проблем.

— Она знает обо мне?

— Только то, что у тебя всё в порядке.

Аллард меня успокоил. До мамы ещё надо добраться, и с таким лицом её только пугать. Позволяю себя отвести к врачу, ложусь в капсулу для диагностики. В кожу впиваются мелкие иглы, в вены — крупнее. Покорно жду приговора.

— Удивительно, — слышу голос врача. — Первый раз вижу, чтобы белки крови боролись с ядом как с вирусом.

— Что?

— Полагаю, отравляющий компонент сделан на вирусе, а твоя иммунная система распознала частицы. И успешно с ними справляется.

— Что это значит, Сант? — с интересом включается Аллард.

— Только то, что как только вирус окажется побеждён, кожа Лимы очистится. Всё вернётся в первозданный вид. Нужно лишь подождать.

— Сколько?! — спросили вдвоём.

— Не знаю. Может, день, может, три. Но не больше недели.

Слова Сантанэля… Немыслимо! Закрываю лицо руками и плачу. От счастья. Я не верю, что всё происходит со мной. Неужели так бывает? Из самого дна у меня получилось взлететь к небесам? Что в жизни большего нужно?

Мама жива, любимый мужчина рядом, он любит и защищает. Вокруг спокойствие, впереди размеренная жизнь, океан. Прошлые мысли о славе, цветах и машинах кажутся глупыми мечтами ребёнка. Даже влиятельные покровители и те могут оказаться мерзавцами. Настоящие защита и счастье — в любви. Нет большей радости, чем наслаждаться здоровьем и общением с близкими. Быть рядом с ними, любить.

***

Счастье есть. Оно находится в сердце. Главное, увидеть его, осознать. Кому-то для счастья нужно достигать новых высот, кому-то достаточно жить рядом с семьёй. Для меня счастье — это размеренное спокойствие, в котором есть прогулки вдоль океана, путешествия по интересным местам вместе с любимым мужчиной, общение с мамой. Она расцвела, порхает возле клумб с цветами и благодарит за всё Алларда. Я её понимаю. Я сама ему благодарна, как и тысячи жителей Теры.

После всех событий с лидием, зенами и Ашилем многое пересмотрели. Начались обсуждения законов, порядка, взаимоотношений леварцев с людьми и до сих пор продолжаются. На Земле начался новый настоящий рассвет. Зенам пришлось сильно подвинуться. Их позиции пошатнулись и сильно, и это ещё не предел.

— Лима!

Слышу голос за спиной, но не поворачиваюсь. Продолжаю смотреть на океан. Делаю так специально, будто шум воды перебил голос любимого, но прекрасно знаю, что будет дальше. Руки Алларда обвивают меня, сам он прижимается сзади.

— Ли-и-ма-а, — мурлыкает он. — У меня для тебя есть сюрприз.

— Какой?

— Ты со мной?

С радостью соглашаюсь. С Аллардом — хоть на край земли! Мы идём к флаю, чтобы через несколько мгновений взмыть в небо Теры. Не знаю, куда мы летим, но в назначенное место прибываем глубокой ночью.

Ничего не видно вокруг, кроме огней флая, подсвечивающих нам дорожку к небольшому домику на скалистом уступе. В воздухе стоит запах какой-то незнакомой травы. Здесь гораздо жарче, чем на Арике или Еврикии. Издалека слышатся звуки цикад, ночных птиц.

Я в предвкушении и даже хлопаю в ладоши, когда вижу уютную обстановку гостиной, накрытый стол, свечи. Романтичное свидание? Что может быть лучше?

— Где мы?

— Скоро узнаешь, — отвечает и загадочно улыбается Аллард.

Мы ужинаем нежнейшим мясом, пьём лёгкое вино и вспоминаем приятные минуты наших встреч и общения. Время течёт неспешно, его не хочется торопить. В моей жизни слишком много случилось, но достаточно, чтобы оценить и понять всю прелесть спокойных мгновений. Разговаривать мы можем часами, но хочется большего. Тогда я медленно поднимаюсь с кресла и приближаюсь к любимому.

— Мне следует тебе признаться, — мрачнею и забираю бокал. — Обещай не ругаться.

Ставлю его аккуратно на стол, выдерживаю театральную паузу. И когда Аллард почти на пределе, радостно ему сообщаю:

— У меня самый лучший мужчина на свете. Единственный и неповторимый!

От лёгкого касания ткань платья слетает с плеч, обнажая ключицы. Я смотрю на любимого, жду. Мне нравится, как разгораются искры вожделения в чёрных, похожих на бездну, глазах. Нравится, как губы изгибаются в предвкушающей полуулыбке. Желанная и соблазнительная для него, хочу оставаться такой ещё долгие годы.

— Ах ты… шутница, — хмурится Аллард, а затем быстро встаёт.

Обхватывает меня за бёдра и высоко поднимает.

— Знаешь, что бывает с такими, как ты?

— Нет!

С усердием качаю головой, а потом улыбаюсь всё шире:

— Но очень хочу узнать.

Эта близость такая же особенная для меня, как и всегда. Я отдаюсь Алларду, таю от горячих и нежных ласк. Схожу с ума от жадных поцелуев и шёпота. Вскрикиваю от удовольствия и заставляю его страстно стонать. Наша близость сегодня длится меньше обычного, и когда Аллард поднимается с кровати, чуть-чуть напрягаюсь.

— Что-то не так, милый?

Шелем хмурится, подходит ко мне.

— Лима, Лима, — говорит он серьёзно. — Мы так увлеклись, что сейчас пропустим сюрприз.

— А зачем мы сюда прилетели?

— Ночь подходит к концу.

Аллард подхватывает меня на руки и выходит на террасу. Крепко обнимаю его за шею, губами покусываю мужскую щеку. Лёгкая небритость чуть колется, но нет более упоительного занятия, чем чувствовать близость любимого.

— Лима. Посмотри туда, — просит Аллард, и я от него отрываюсь.

— Ммм… Куда?

Поворачиваю голову, и дыхание вдруг перехватывает. Тёмно-синий, почти чёрный горизонт медленно озаряется золотом, по земле и небу постепенно расходится красно-розовый свет.

— Это же…

Делаю глубокие выдох и вдох.

— Это рассвет… Такой, каким люди его видели раньше!

— Тебе нравится, Лима?

С непреходящей нежностью смотрю на Алларда, и глаза непроизвольно сыреют. Так трогательно, но как он узнал? Ведь я ему до сих пор ничего не рассказывала… Но вместо расспросов счастливо улыбаюсь, не пытаясь скрыть радостных слёз.

— Нравится, Аллард. Очень нравится. Ты только что исполнил мечту.

Конец