Кондотьер Сухоруков

Пролог. Сын Обезьяны

– Попался! – великий князь всей Толимеки выскочил из-за угла дворцового коридора и вцепился в левую руку Сына Обезьяны.

Господин советник, который давно уже почувствовал тяжелое взволнованное дыхание мальчишки, устроившего засаду на своего наставника, сделал вид, что испугался, и поднял руку повыше. Чокопиц повис на ней, радостно задрав коленки и совершенно испортив вид парадного одеяния.

«Он тяжелеет с каждым днем, – довольно подумал четланский советник. – Еще год – и я не смогу поднять его одной рукой. Станет князь настоящим воином».

Коридор был, конечно, не самым подходящим местом для игр, но Сын Обезьяны слишком ценил моменты искренней радости у своего подопечного. Весь первый месяц, как он остался в Уекахуа с юным князем, ему так и не удалось выжать улыбку из мальчика. Понять ребенка было нетрудно: страну завоевали четлане, дед-правитель умер, а любимую сестрицу увез к себе однорукий владыка горной страны. Как узнал Сын Обезьяны от старой служанки, вырастившей обоих внуков старого Такоциана, и до прихода четлан жизнь мальчика была не особо веселой. Начальник стражи – красномордый Коллиль – вовсю измывался над детьми, постепенно утверждая во дворце свою власть.

Заняв пост советника, Сын Обезьяны первым делом оградил Чокопица от приставаний местного «генерала». Военную подготовку князя он доверил одному из золотых двадцатников, которые остались в Уекахуа для обучения местной стражи. Сам же проводил с ним почти всё свободное время. Он очень старался и в итоге смог добиться того, что мальчик снова научился беззаботно смеяться.

– Слезай с меня, князь! – мягко велел советник своему правителю. – Я не дерево, а ты не обезьянка.

– Я – сын обезьяны! – радостно выкрикнул Чокопиц, отказываясь опускаться на землю. – Ты ведь сам говорил, когда водил меня в лес: мы учимся у обезьян, значит, мы их сыновья!

– Верно. И мы делаем это в лесу, где нас никто не видит, – назидательно пояснил Сын Обезьяны. – А здесь так вести себя не должно. Помнишь, почему?

– Потому что я должен поддерживать репутацию князя, – враз погрустнев, заученно ответил мальчик.

– Всё верно, мой князь, – улыбнулся четланин. – Правителю следует помнить о своем долге. Тогда он будет гордостью и надеждой своего народа.

Чокопиц хотел быть гордостью и надеждой своего народа. Он выпрямился, поправил передник и сбившийся плащ, развернул тяжелое оплечье.

– Гораздо лучше! – улыбнулся Сын Обезьяны. – Вот такой князь достойно встретит владыку Хуакумитлу на троне своих предков.

– Не хочу я его встречать, – буркнул маленький князь. – Сухая Рука увез мою Туа-Онче! Увез сестрицу в свои холодные горы.

– Сухая Рука много всего сделал, – кивнул четланский советник, возвышенный этим самым Сухой Рукой. – Он, например, остановил войско аколуа, которое шло сюда с востока. Помнишь, что нам рассказывали про аколуа беженцы?

Чокопиц помнил. Дядя Сын Обезьяны заставил его принимать беглецов чумбиа и пантеков. Мальчик думал, что это будет скучный прием, но там оказалось интересно и даже немного страшно. Беглецы рассказывали о том, как бесчисленная орда аколуа грабила и убивала людей, жгла села. Потом они просили помощи, и советник сказал, что людям нужно помочь, хоть, они и чужого рода.

«Сделанное добро имеет склонность возвращаться, – пояснил он тогда туманно. – Так же, как и зло».

– Пойдем встречать владыку? – глядя в глаза мальчишке, спросил Сын Обезьяны.

– Да, – буркнул тот. – Если мне дадут топор! Это топор князя! Сухая Рука сам мне его вручил!

Советник с улыбкой кивнул. Это хорошо, что будущему правителю толимеков нравится топор, который тому подарил владыка четлан.

Делегацию горцев ждали долго, хотя, в Старом об их приходе знали уже с утра. Сам владыка с юной женой, его командиры и немалая часть воинов – все идут в столицу Толимеки, дабы проверить, как обустраивается княжество под властью Золотого Змея. Ну, и собрать свою долю какашут, что собрали к исходу зимы. Голова колонны появилась чуть ли не в сумерках: четлане втягивались на улицы Уекахуа в торжественном порядке. Владыка с женой ехали в изукрашенных паланкинах, хотя, Сын Обезьяны готов был поставить голову меди на то, что Хуакумитла сел в него только перед самой столицей.

Юный князь достойно встретил верховного владыку, лишь его детские пальцы излишне крепко сжимали роскошный топор из тумбаги. Но, увидев сестру, мальчишка забыл обо всех приличиях, небрежно отбросил княжеское оружие стражникам и кинулся обниматься.

– Туа! – завопил он, и слезы радости коварно блеснули на его щеках. – Ты так долго не приезжала!

Затем наступила череда обязательных церемоний, которыми тяготились все присутствующие: И Сын Обезьяны, и юный Чокопиц, и сам Хуакумитла. Но всё равно, сходили к священной скале, принесли обильные жертвы Змею и местным богам. Затем, Хуакумитла лично занялся вопросом размещения воинов (а с ним пришли две сотни золотых и несколько двадцаток белых). Уже совсем стемнело, однако, владыка отдал приказ:

– Женщинам и детям – отдыхать! Ну, а нам нужно посовещаться.

Совет провели в тронном зале, куда принесли несколько жаровен и новое чудо из Четландии – свечи. Хуакумитла оглядел собравшихся: Толимеку на совете представляли Третья Рука Мокрое Лицо, красномордый Коллиль и сам Сын Обезьяны.

– А где Моччитуа? – хмуро спросил владыка, не увидев князя Чапопотилы.

– Его еще нет в Уекахуа, – угодливо ответил начальник стражи Коллиль. – Только гонец сегодня прибыл, Мацихатла. Уверяет, что его князь уже в пути, но не успевает.

– Гонец, говоришь? – вздел брови Сухая Рука. – Ну, вот пусть тогда его гонец на совете и сидит! А, если Моччитуа пунктуальности не научится, то мы гонца и на трон посадить сможем!

Все удивленно переглянулись: правитель четлан вёл себя несколько странно. Но пожали плечами и послали за гонцом.

– Как урожай какашут? – начал владыка совещание.

– Насчет моих территорий ты уже знаешь, – первым взял слово Желтое Лицо. – Удалось собрать больше обычного, Циак тоже прислал положенное. Пару лодок какашут прислали из Закатулы в качестве подарка. Они в последнее время вообще всячески нас обхаживают.

– Они просто узнали, куда нацеливалась армия аколуа, – усмехнулся Сухая Рука. – Сын Обезьяны, что у вас?

– Мы выполнили норму, – кивнул Сын Обезьяны, отметив про себя, что уже говорит «мы». – В приморских владениях говорили, что урожай плохой, однако, почтенный Коллиль отправился туда со стражами и смог взыскать нужное количество какашут. А вот Чапопотила не прислала подати.

– Князь всё положенное несет с собой, – улыбнулся странный гонец. – Завтра он точно уже будет здесь.

– Ладно, посмотрим, – задумчиво подытожил Хуакумитла.

– Владыка, – влез в разговор Сын Обезьяны. – Прости, что прерываю, но дозволь спросить: а что с теночками? Мы здесь только знаем о посольстве, что прибыло в Излучное, но даже не представляем, что нас ждет в будущем. Какой ответ дали в Теночтитлане?

– А никакого! – усмехнулся правитель. – Уже третий месяц, как Пятая Трава уехал домой с нашим предложением – и никакого ответа. Мы готовимся к любому варианту исхода. Все три воинства уже восстановили свой прежний состав, запасы оружия велики… Эх, не хочется говорить заранее, но, возможно, у нас скоро вообще появится новое оружие! – глаза Сухой Руки оживились. – И с ним мы станем еще сильнее! Скоро возле Моки начнем формировать третью сотню черных. Верно, Желтое Лицо?

– Земля за Мезкалой для воинов подготовлена, – кивнул золотой. – Осталось только дождаться командира.

– А еще наша разведка принесла обнадеживающие новости… Впрочем, Аскуатла, расскажи их сам.

Командир белых вздрогнул от неожиданности и улыбнулся.

– Я с торговцами посылал своих людей в Жаркие Земли, – вступил он. – Некоторые поднимались вверх по Мезкале до самых пределов державы теночков. И узнали они, что еще в прошлом году большое войско их ушло на восток. Очень большое: в нем есть и теночки-астеки, и аколуа и третье племя их союза – тепанеки. Войском тем командует чуть ли не родной сын Верховного Говорящего. И ушли они куда-то очень далеко: называли земли Теуантепек, Шоконочко…

– Шоконочко? – вскинулся Коллиль. – Я слышал об этом городе. Изредка к нашим берегам приплывают их лодки для торговли. Это… Это очень далеко. Туда плыть десятки и десятки дней. А пешком идти… очень далеко!

Хуакумитла кивнул, усмехнувшись краем рта.

– В общем, мы думаем, что их Говорящий ждет возвращения своего войска, – пояснил он. – Не хочет ввязываться в новый конфликт, пока не узнает, что с его силами. Конечно, астеки наверняка могут собрать еще войско. Но там, на востоке, их самые лучшие воины, самые мудрые командиры. А Ауисотль, видимо, собирается торговаться с нами с позиции силы… Это грустно. Как грустно и то, что пурепеча нам не помогут. Мне сообщили из Цинцунцанна, что у них, как это часто бывает голодной зимой, все силы брошены на северные границы, где постоянно вторгаются дикие чичимеки… Но ничего, мы тоже становимся сильнее! Верно ведь, Коллиль? Как твоя стража?

– Восемь двадцаток обучаются постоянно! – гордо отрапортовал красномордый начальник стражи. – Твои воины – прекрасные учителя!

– Вот видите! – улыбнулся Сухая Рука. – Так что их Ауисотль двадцать раз подумает, прежде чем связываться с нами! Надеюсь, сможем договориться.

Далее разговор сменил направление. Сын Обезьяны отчетливо видел, что владыка чем-то загорелся. И, собственно, для этого всех и собрал. Советник маленького князя не ошибся.

– Мы организуем четланский центр, – начал Хуакумитла с теми страстью и задором, которые в нем просыпались в ходе рождения новых идей. – Здесь, в Уекахуа, неподалеку от столицы. На западе таким центром станет Мока, второй будет тут. Найдем подходящее поселение, расселим часть толимеков, а сюда переедут несколько родов четлан. Подготовим мастеров, которые построят в этом центре образцовые мастерские: гончарные, столярные, медные и так далее. Начнем производство товаров и инструментов для местных. Но главное, мы будем делиться с толимеками нашими знаниями. Как сделать поля более плодородными, как разводить пекари и тапиров, как работать на гончарном круге, как использовать тачки – вообще всё, чему уже научились Излучное, Крыло и Черное Урочище. Желающие толимеки могут приходить, учиться, а потом создавать свое дело.

Со свойственной ему дотошностью, Сухая Рука принялся перечислять все задачи, которые необходимо решить для воплощения его новой мечты. Тут же назначал ответственных, расписывал: сколько и каких ресурсов будет нужно. Сын Обезьяны никогда не мог понять, как это всё помещается в голове владыки.

Расписывая перспективы своего замысла, правитель вскочил на ноги, размахивал здоровой рукой. Глаза его горели, лицо было вдохновенным – такой владыка всегда нравился бывшему безроду из трущоб Излучного.

Поиск нового места Сухая Рука планировал начать уже с утра, да только не вышло. Второй день стал днем торжеств. Был устроен большой праздник для жителей Уекахуа: с угощениями и раздачей мелких подарков. Приглашенные сказители пели песни (немало новых необычных песен стали петь сказители!), толимеки плясали и веселились. Позже был устроен смотр войск: местных и тех, что пришли из Четландии. Воины маршировали строем, показывали свое мастерство. А завершился день уже во дворце – пиром для знати.

Только на третий день владыка смог вернуться к своей задумке, протащил свиту по всем окрестностям столицы, пока не нашел подходящее селение в паре часов ходьбы к югу от Уекахуа. Здесь жило примерно двадцать двадцаток жителей, имелись обширные поля. Деревня выглядела процветающе.

– Коллиль, – владыка подозвал к себе начальника стражи. – Наверняка во время вашего похода на юг некоторые селения там заметно обезлюдели.

Красномордый толимек неуверенно кивнул.

– Нужно составить список таких мест и переселить туда местные общины. Дать им больше земли, чем они имеют здесь, чтобы люди не обиделись. Они укрепят вашу власть в бывших владениях Атотолы, а здесь поселятся четлане. Кстати, безродов не выселяйте, пусть остаются. Рабочие руки никогда не помешают…

Владыка на ходу дополнял, менял свой планы, подгоняя под новые реалии, сыпал новыми задачами, нагружая своих подданных. Кажется, к началу весенних посевных работ здесь уже будут жить четлане.

…Владыка отдыхал на крыше дворца. Это место он облюбовал еще в прошлый свой приезд, ему очень нравился открытый вид на тысячи шагов во все стороны (кроме северной). Поэтому перед новым визитом крышу специально укрепили, построили легкие навесы от лишнего солнца и дождя. С ним были жена, юный князь, а, значит, и его неотлучный советник. Все, подражая привычкам Хуакумитлы, сидели на его любимых неудобных стульях, и только Сын Обезьяны, наплевав на приличия, развалился на полу.

–…Не полюбят их, Большой Человек. – продолжал рассуждать советник. – Ох, не полюбят. Пришли чужаки, землю себе забрали, обычаи свои всем в нос суют.

– Я понимаю, – рассеянно кивнул Хуакумитла, глядя на засохшие по случаю зимы склоны каменистых холмов. – Чужаков всегда не любят. Но мы в любом случае уже здесь. Мы подчинили Толимеку. А дальнего врага ненавидеть легче, чем конкретных людей. А, если вдруг эти люди еще и хорошими окажутся? Не будут проявлять агрессию, начнут помогать, учить…

– Какой ты наивный, Большой Человек, – вздохнул Сын Обезьяны. – Я всегда думал так про себя. Но ты решил в этом меня перещеголять.

– Думаешь? – улыбнулся правитель. – Может быть… Может быть. Но я не верю в объединение силой. Одной силой. Объединять нужно добром. Не исключено, что ты окажешься прав. Но пока у меня есть надежда…

– Владыка! – крышка потолочного люка откинулась, и в нее разом начали ломиться два здоровяка: толимек Коллиль и Прекрасная Слеза. И кричали они столь тревожно, что смех застрял в горле Сына Обезьяны.

– Владыка, враги близко! – встал, наконец, перед правителем командир золотых.

– Близко? – Сухая Рука не мог поверить в происходящее. – Здесь?

– Да, – кивнул командующий. – Разведчики сообщили, что с востока идет войско.

– Войско? – всё еще не приходил в себя Хуакумитла. – Но откуда они здесь… Кто… И как далеко?

– Совсем близко, – быстро ответил Прекрасная Слеза на главный по его мнению вопрос. – Разведчик обогнал их ненамного. Не понимаю, как они подобрались так близко… Наверное, шли тайными тропами. Но гонец уверенно заявил, что их там даже не сотни – тысячи!

– И сколько у нас времени?

– У нас его не осталось, – вдруг влез в разговор Сын Обезьяны, который, не отрываясь, смотрел на склоны восточных холмов. Он даже привстал, чтобы разглядеть получше.

На открытые безлесые террасы выходили воины. Жидкие ручейки превращались в мощные потоки. Десятки, сотни выбирались из зарослей и смотрели на раскинувшееся перед ними селение. А за первыми шли новые и новые отряды.

– Да кто же это такие? – недоумевал владыка.

– Разведчик описал врага, – коротко ответил Прекрасная Слеза. – Они одеты по-разному и даже говорят на разных языках. Но одно описание показалось мне очень знакомым: рослые воины в матерчатых доспехах от шеи и до пят. Желтых с черными пятнами. А на головах – большие шлемы в виде голов ягуара. Круглые оперенные щиты и длинные маки в руках…

– Астеки! – выдохнул владыка.

– Похоже, что они, – опустил голову командующий.

Сухая Рука пристально всмотрелся во вражеское войско.

– Обманули… Твари! – он с силой треснул здоровым кулаком по бедру. – Усыпили! Заставили поверить!

– Беги, государь, – коротко бросил Прекрасная Слеза. – Золотые прикроют.

– Что? Нет! Они еще далеко, мы все успеем уйти!

– Не так уж и далеко… Бегун добежит быстрее, чем я съем ножку индейки. Войско, конечно, дольше будет идти, но вдруг у них там много бегунов? Задержат, а тут и остальные подойдут. Нет, беги сейчас и сразу! А мы их задержим. Вон там отличный утес, если первыми его займем, нас долго выпихивать придется.

Командующий свесился с края крыши:

– Золотые! Сбор перед лестницей! Всем! И живо! – обернулся к Коллилю. – Твои толимеки с нами?

– Я… Мы должны… – красномордый толимек заметно побледнел.

– А! Чужой с тобой! – махнул рукой Прекрасная Слеза и направился к люку.

– Стой, генерал! – выкрикнул Хуакумитла. В его голосе Сыну Обезьяны послышался страх. – Не надо! Это… неправильно…

– Как раз всё правильно, государь, – неожиданно улыбнулся командир золотых. – Ты вот не знаешь, а я ведь чуть второй раз тебя не предал… Ннака ведь говорил со мной. Намекал. А я промолчал тогда… Снова промолчал. Так что в третий раз я уж исполню свой долг до конца! А то что я скажу Золотому Змею?

Он снова пошел к люку. Но замер.

– Я хочу поблагодарить тебя, владыка. Никогда в моей жизни не было столько счастья, сколько под твоей властью. Это были отличные пять лет!

– Это тебе спасибо… – неуверенно ответил Сухая Рука. Он был заметно растерян.

– Войско начинает спуск с холма, – тихо сказал Сын Обезьяны, который не переставал наблюдать за врагом.

Владыка быстро повернулся к жене и ее брату.

– Быстро вниз! Собираться некогда, идем налегке. Белые нас прикроют.

– Я никуда не пойду! Я князь! – возмутился вдруг мальчишка, сжав кулаки, и у Сына Обезьяны тревожно кольнуло сердце.

– Туа…

– Я тоже остаюсь!

– Что? Прекрати!

– Нет! – девчонка ощерилась, излучая невозможную для ее крохотных размеров ярость. – Это мой народ, и ему грозит опасность! Я. Здесь. Нужна.

И Хуакумитла спасовал.

– Ну, что ж… Наверное, так и надо. Я умоляю вас обоих: берегите себя! Не вступайте в борьбу, проявите покорность. Говорите им, что я был жестоким захватчиком, подчинившим вас силой. Врите в глаза и не бойтесь.

Он хотел сказать что-то еще. Но так и не решился.

– Сын Обезьяны, собери всех четлан во дворце. Уж им-то точно надо будет уходить…

– Надо, владыка. Но соберет их кто-нибудь другой.

– И ты…

– Ты доверил мне этого мальчика, и хочешь, чтобы я его сейчас бросил? – спокойно парировал советник.

Впервые за последнее время Сухая Рука улыбнулся.

– Я знал, что не ошибся в тебе. У князя не могло быть лучшего наставника. Жаль, что это может стоить тебе жизни. Такие, как ты… – он не договорил.

– Я защитю дядю Сына Обезьяны! – грозно свел брови Чокопиц.

– Ты уж постарайся, князь, – без доли улыбки ответил четланский правитель. – И сестру сбереги. Постарайтесь выжить все. Враг силен и опасен, врите ему, не стесняясь. А, даст Змей, и я вскоре вернусь.

Сын Обезьяны понял, что Хуакумитла уже начал врать.

…На крыше остался только он. Туа-Онче увела брата вниз: прислугу собрали вместе, чтобы спрятать хоть часть сокровищ княжеской казны. На востоке, на утесе, который успел занять первым Прекрасная Слеза, вовсю шел бой. Крики и грохот доносились даже до дворца. А на западе, меж дворов и огородов тихо бежали меньше сотни четлан: несколько двадцаток Белого воинства и пара десятков горцев, которые уже жили в Уекахуа. Среди них бежал и владыка.

Сын Обезьяны их толком и не видел, но продолжал молить всех духов, чтобы они помогли Аскуатле довести Сухую Руку до дома.