Колонизация

Первая операция в чине группен–командера едва не стала концом моей карьеры. А что можно ожидать, посылая две дюжины легковооруженных десантников для охраны трех тысяч «диких» колонистов?

Мы прибыли на место разными кораблями: мою группу на Гениус IV доставил рейдер Федерации, они прибыли грузовым кораблем Компании. Если я правильно помню, такое корыто вообще не способно вместить три тысячи человек. Выгрузка уже шла во всю, и я мысленно поставил крестик в графе «Предварительный осмотр местности и выбор площадки для десантирования».

Энтузиасты, чтоб их!

Без лишней суеты, ребята начали грузиться на челнок, а я припоминал отчет исследователей о планете. Прямо скажем, очень краткий.

Состав атмосферы, гравитация, наличие аборигенных форм жизни на уровне Девонского периода, вот только с земноводными что‑то не сложилось. Залежи урана, редкоземельные элементы, платина. Какого дьявола скупердяи из Компании дарят такой мир «дикарям»? Ах, да, планета выбирается путем лотереи. Видели мы эти лотереи

Капрал доложил о конце погрузки. В отличие от меня, он летал с командами прикрытия раз шесть. Его взгляд задержался на обзорном экране. Гениус IV демонстрировал нам все краски своего заката.

— Что думаете, капрал?

— Он озабоченно поджал губы.

— Нас ждут сюрпризы, сэр!

— Согласен. И ждут они не только нас.

Челнок отделился от рейдера и устремился вниз, туда, где половина из новоиспеченных дикарей готовилась встретить первую ночь на новой родине.

План высадки работал как часы, иначе они просто зарылись бы в прибывающих грузах. Челноки шлепались в долину с интервалом в полчаса и почти сразу же взлетали. Минутная заминка — и груженые под завязку «утюги» пришлось бы отправлять на дополнительный виток.

Мы высадились в стороне, челнок уже вернулся на корабль, а я топтался у границы поля, не зная кого и где в этом столпотворении искать. К такому я был не готов, мы были тут лишними. Но прежде, чем мой авторитет в глазах десантников пошатнулся, из месива людей, контейнеров и транспортных платформ вынырнул высокий, тощий тип в рабочем комбинезоне. Разглядев нашивки офицера, он атаковал меня, ухватил за руку и принялся трясти.

— Отлично! Мы вас ждали! Хватайте вещи и за мной! Лагерь немного в стороне.

— Я оторвал его от рукава и удержал на месте.

— Я — группен–командер лейтенант Ричард Андерсен, а вы - …?

— Дик Фармер, помошник мистера Биггера.

— ?

— Нашего президента! Меня послали встретить вас и отвести к палаткам.

Эти умники начинали меня раздражать.

— Кто обследовал планету? Кто выбрал место? Почему нас не дождались?

Дик он всплеснул руками столь энергично, что у меня возникло желание выставить блок.

— Где ждать? Кислород кончился, регенераторы сели! Эти козлы в Компании решили, что нам дышать не обязательно. Жизнеобеспечение спланировали тик–в–тик. Сволочи! — Колонист привычно ругнулся и тут же снова ухватил меня за рукав. — Да ты не дрефь, мужик! Прорвемся!

Капрал за моей спиной что‑то прошипел сквозь зубы. Понятно дело — какой‑то младший менеджер решил сэкономить, а то и просто руки погреть. Вот только платить за такую экономию придется дорого.

— Мне нужно поговорить с вашим руководством.

— Не получится — мистер Биггер на разгрузке. Пойдемте в лагерь, Мелина вас устроит!

Он ухитрился вырваться и устремился куда‑то вперед. Нам волей–неволей пришлось подбирать шмотки и тащиться следом. Капрал мрачнел на глазах, и я его отлично понимал. Все это хорошо не кончится.

Три первых дня прошли удивительно спокойно. Все светлое время суток заполнялось ревом садящихся челноков, может быть, поэтому нас никто не беспокоил. Ночью, при свете прожекторов, накопившиеся за день грузы перетаскивали ближе к лагерю. Это напоминало жизнь муравейника.

В первый же вечер я познакомился с первым Президентом Гениуса и духовным вождем местных колонистов, мистером Биггером.

Лысый, как бильярдный шар, крепыш неопределенного возраста ждал меня в своей палатке (только «дикарям» могло прийти в голову поселиться в матерчатых шатрах на неосвоенной планете).

Мистер Биггер был лаконичен:

— С радостью дал бы вам недельки две на рекогносцировку, лейтенант, но это было совершенно невозможно.

— Я в курсе.

— Он кивнул и с наслаждением расслабился в кресле:

— В любом случае, обратного пути для нас нет. Как вас устроили?

— Спасибо, хорошо.

Если бы я знал, в каких условиях придется жить, подал бы заявку на дополнительное оборудование, но здесь так жили все. Какой уж тут авангард цивилизации!

— Ваше мнение как специалиста по выживанию — что нам угрожает?

Должно быть, он тоже задавался вопросом о причинах альтруизма Компании.

— Трудно сказать — очень мало данных, но я рекомендовал бы создать отряд быстрого реагирования человек в двести, на случай чрезвычайных ситуаций. Мои люди могли бы заняться их подготовкой.

— Буду весьма признателен. Завтра Мелина покажет вам нашего шефа Безопасности, мистера Черчилля, по–моему, человек сорок он уже подобрал.

Мелина, незаменимая Мелина, за три дня успела перезнакомить меня со всеми сколько‑нибудь значимыми среди колонистов личностями. Девушка очень серьезно относилась к моему статусу офицера и обладала даром заражать этой серьезностью окружающих. Кажется, до колонизации она работала секретаршей Биггера.

Шеф Безопасности колонии, седой негр лет под пятьдесят, отнесся к моим обязанностям с пониманием:

— Зовите меня просто — Рой. Мои ребята по большей части заняты на разгрузке, но мы организуем скользящий график и сформируем две–три учебные группы. Устраивает?

— Вполне. На ваш взгляд, где нам следует расставить акценты?

— Начните с азов, — видя мое замешательство, он пояснил. — Мои парни — скорее полицейские, чем коммандос. Большинство — городские. Для них, что джунгли Раффуса, что сибирская тайга, что Центральный Парк — все едино. Они привыкли полагаться на технику, и слишком самоуверенны, постарайтесь вбить в них уважение к опасности!

Я начинал осознавать глубину возникшей проблемы:

— У вас что, нет специалистов по освоению?

Он усмехнулся, видя мою реакцию:

— Почему, есть — двое. Джо Майорс, геолог–внеземельщик и доктор Венсон, ксенобиолог, но все остальные видели освоение только по видео.

Компания самоубийц и я в числе их! По–видимому, все мои чувства отразились на лице, поскольку мистер Черчиль понимающе кивнул:

— Должно быть, вам не успели рассказать предысторию этой авантюры, — это был даже не вопрос. — Вы в курсе, что наша экспедиция — некоммерческий проект?

По отношению к колонизации это выражение звучало бессмысленно. Что еще, кроме прибыли, могло заставить людей так рисковать?

— По началу, никто не собирался никуда лететь. Общественное движение «Лицом к Творению» — слышали о таком?

— Я слабо интересуюсь жизнью Терры.

— Да нет, начиналось‑то оно как раз в колониях. Как возражение против методов, применяемых Компанией — полное терроморфирование, замкнутые циклы и прочее.

— Ах, да! Ксеноэкологи! Как же, слышал, — по правде говоря, в армейских анекдотах редко появляются новые персонажи. — Их бы на Стрейм, с их любовью к природе. Поглядел бы я, что от них останется!

Выражение, промелькнувшее на лице Роя Черчилля, нельзя было принять за согласие.

— Никто не призывал к крайностям. Предлагалось ввести законы, регламентирующие деятельность Компании, — похоже, на эту тему он мог говорить часами. — Они перекраивают экологию целых планет как нечего делать. Или создают «города под куполами» полностью зависящие от внешнего снабжения. Это абсурд! Результаты подобной политики дадут о себе знать лет через сто, когда предпринимать что‑либо будет уже поздно.

Я воздержался от комментариев — с некоторыми людьми спорить бесполезно:

— То есть, здесь собрались те самые «зелененькие», собирающиеся осваивать планету голыми руками?

— Нет!

Резко отрубил он, и я прикусил язык — не хватало еще поцапаться с главой «силовой» ветви здешней власти. Пока я думал, как бы помягче отработать назад, Черчилль взял себя в руки. Было непонятно, оправдывается он или ищет понимания.

— Мы пытались создать общественное движение, сдуру, и Компания навалилась на нас всей массой. Никто такого не ожидал! Тех, кто имел неосторожность громко выступать, объявили чуть ли не слабоумными. Меня поперли из полиции после двадцати лет безупречной службы, — я бы тоже не смог это простить, — только лишь за знакомство с Биггером. И я здесь не один такой. Некоммерческая Колонизация! — он фыркнул. — Мы ждали очереди два года, любая попытка обсудить варианты поставила бы крест на всей затее. Мы готовились, как могли, но, в нашем случае, надеяться на внешнее финансирование было бы глупо.

Мне даже стало немного жаль это Общество Идеалистов, впрочем, любой школьник предсказал бы им результат. А ведь Компания запросто могла запланировать наглядный урок для своих оппонентов! Н–да, ситуация.

— Вашим людям придется много работать, мистер Черчилль, — я как‑то интуитивно понял, что «Просто — Рой» уже в прошлом. — Потери будут неизбежны, серьезные потери.

— Это мы понимаем, — он принял предложенный мной тон (холодный и деловой, работать можно, но без симпатии). — Вы читали отчет первой экспедиции?

— Да, он очень краток.

— Он не просто краток, он незакончен — стандартная программа не выполнена и до половины. Дорого бы я дал, чтобы узнать, что у них произошло.

И скольких они потеряли.

— Я попробую добыть информацию по своим каналам.

— Буду очень признателен, мистер Андерсен.

Мы вежливо раскланялись. В душе я сожалел о допущенном просчете — не следовало шутить в незнакомой компании. Глупо вышло. В принципе, Черчилль мне нравился.

Контракт на ускоренное освоение предусматривает период адаптации в шесть земных месяцев. Столько дается «дикарям» на то, чтобы изучить свой новый дом, заказать дополнительное оборудование, возможно, передумать и вернуться домой. Потом наступает Изоляция. За пятнадцать последующих лет колонисты обязаны создать независимую экономику, полностью самообеспечивающееся хозяйство и произвести на свет поколение коренных жителей планеты. В этом, и только в этом случае планета становится их собственностью навсегда.

Нам предстояло провести на Гениусе ровно сто восемьдесят три дня. То есть, мы так считали.

И вот наступило утро, полное тишины. Выгрузка была закончена. Доставленные вчера контейнеры все еще лежали на летном поле — все, кто эти три дня обслуживал ревущий конвейер, медленно приходили в себя. Я вышел из палатки и вдохнул воздух, свободный от кисловатой космодромной гари:

— Никаких сообщений, капрал?

— Никаких, сэр.

С обещанной Черчиллю информацией намечался облом. Не судьба.

— Команда, смирно!

— Господа, все вы ознакомились с нарядами на сегодня. Полагаю, присутствующих нет нужды призывать к осторожности.

Десантники выслушали дежурные фразы и бодро рассыпались по лагерю.

«Во время операции прикрытия задачей группен–командера является организация слаженной работы подразделения и осуществление контактов с руководством колонии».

«Слаженную работу» взял на себя опытный в таких делах капрал, а на мою долю осталось «осуществление контактов». Чем я и занимался.

Три тысячи человек — небольшой коллектив, новости в нем разносятся быстро. Меня начинали узнавать в лицо, кивали, приветственно махали руками, выражения лиц за масками индивидуальной биозащиты видно не было. Маски — это была идея доктора Венсон:

— Ситуативный анализ показывает, что источником неизвестной угрозы может стать исключительно биосфера планеты, — Венсон вещала прописные (для нее) истины с мрачным спокойствием, запустив руки в карманы помятого комбинезона. Интересно, как специалист ее класса мог вляпаться в такую дрянь?

Такой вывод звучал логично — ни жутких перепадов температур, ни крупных землетрясений, ни мало–мальски серьезных ураганов на Гениусе, по данным палеогеологических изысканий, не случалось.

— Стандартные тесты не выявили наличия патогенных организмов.

— Спасибо, я в курсе, — она сухо улыбнулась. — И тем не менее, предосторожность не помешает.

И все ходили в масках. Вообще, власть доктора Венсон приближалась и соперничала с властью мистера Черчилля.

— Многое прояснит возвращение поисковой группы.

— ?

— Это первое, что мы сделали после посадки — отправили поисковую партию в сторону ближайшей реки, — Венсон ткнула рукой в неопределенном направлении. — Они должны описать все, что увидят и принести образцы.

Я оглядел каменистые холмы, окружающие лагерь.

— Значит, выбор места не случаен?

Она пожала плечами:

— Естественно! В этой местности активность аборигенных форм жизни минимальна.

Я начинал потихоньку уважать местное руководство — все, что зависело от них, они сделали. И что это за формы жизни такие, перед которыми спасовали техники Компании? Программа стерилизация посадочной площадки предусматривает уничтожение всего живого, включая вирусы, на глубину два метра.

Нас прервал Черчилль, Шефу Безопасности явно нужен был я. Увы, все, что не касалось ее работы, доктора Венсон не интересовало.

— Лейтенант, — Черчилль с трудом сдерживал раздражение, — Я хотел бы, чтобы капрал Пауэл был отстранен от занятий с моим персоналом.

Что это на него нашло?

— Пауэл — мой лучший специалист, его познания…

Черчилля прорвало:

— Вот и пусть делится ими! У моих ребят нет времени на философские диспуты. Хочет стать священником — пусть одевает рясу!

Упс! Это надо было учесть. Капрал‑то у нас — землянин:

— Я разъясню Пауэлу ваши претензии.

— Излишне, я настаиваю!

Я кивнул и улыбнулся, стараясь замять возникший конфликт. Прощай, спокойная жизнь офицера!

Все оказалось даже хуже, чем я решил в начале, капрал полностью устранился от дел. Приструнить Пауэла я не мог — среди солдат он пользовался авторитетом, тогда как мне свой еще предстояло завоевать. И карцера в поселке не было.

— Таких надо сажать! — гневно шипел капрал.

— Это их право, их выбор.

— А кто позволил им брать с собой детей!?

На это трудно было возразить. В принципе, прямого запрета на подобное не было, но обычно колонисты больше беспокоились о своих семьях.

— Проклятые безбожники! Не иначе — сунули кому‑то в лапу!

Памятуя о финансовых проблемах экспедиции, я в сильно этом сомневался, но спорить с капралом было бесполезно, его праведный гнев отрицал логику. Я заменил Пауэла на занятиях, следил за работой кухни и прачечной, участвовал в боевых пятиминутках мистера Биггера, разбирал конфликты коммандос с колонистами, короче — был группен–командером.

Постепенно основной задачей нашего отряда стало сопровождение сотрудников Биоконтроля в вылазках за пределы лагеря. О причинах подобной активности доктор Венсон сказала кратко:

— Поисковая группа дважды пропустила сеансы связи, — я впервые заметил на ее лице что‑то, кроме сардонической усмешки. — Мы должны найти другие источники информации.

— Вы не собираетесь отправлять за ними спасателей?

Она усмехнулась устало и горько:

— Это бессмысленно — мы не знаем их точного маршрута и не можем рисковать людьми.

Все правильно: бойцов у них всего четыре десятка, а в лагере — три тысячи человек и их безопасность важнее жизни нескольких добровольцев. Решительности руководства можно было позавидовать: одно дело — читать о тактике выживания, другое — участвовать в ее реализации.

Особенно далеко мы не ходили, идеальным полигоном для исследований стало пересохшее русло ручья. Подгоняемые призраками грядущих бедствий, помощники Венсон рылись в пыли и просеивали песок под снисходительными взглядами вооруженных до зубов коммандос.

В своей лаборатории Венсон препарировала странного вида находки. Обломки панцирей, выеденные оболочки плодов, гирлянды кожистых икринок, какие‑то высохшие шкурки.

Увлеченная работой, доктор Венсон забывала играть в «своего парня» и становилась тем, кем и была — симпатичной загорелой блондинкой лет тридцати:

— В целом, я с биологами Компании согласна, но они страдают общей болезнью — все рассматривают призму земной истории, — Венсон постучала ногтем по экрану, — местная фауна абсолютно уникальна и не соответствует обычной классификации. Боже! Да я с ходу набрала данных на сотню диссертаций! Страшно подумать, что будет, если сюда доберутся эти психопаты.

— Ровные английские лужайки? — почему‑то, упоминание лужаек особенно ее раздражало.

Венсон фыркнула:

— Ага, как же! Еще неизвестно кто кого. Здешние обитатели чем‑то напоминают насекомых, очень хорошо приспособлены и весьма агрессивны. Могу поспорить, кошки тут точно не приживутся.

Домашние кошки — бич экологии иных миров, даже на Стрейме они что‑то там уничтожили.

— А мы?

Доктор на секунду отвлеклась от работы и задумчиво пожала плечами:

— Я верю в интеллект. Гениус не имеет собственной разумной жизни, возможно, мы создадим себе экологическую нишу, а если нас сжуют, за дело примется Компания.

И стерилизует планету под ноль.

Комм–браслет замигал, призывая меня к выполнению долга. Венсон окликнула меня в дверях:

— Кстати, Рой выяснил, на чем Компания свернула свою программу. Вам интересно?

— Да, да!

— Они проводили эхо–сканирование, а через три дня после возвращения зондов эвакуировались.

Эхо–зонды — ракеты многоразового использования, запускаемые со стационарной площадки, прямо рядом с лагерем. У колонистов таких не было, зато имелись челноки, от рева которых можно было свихнуться, последний из них улетел неделю назад.

И наступила тишина.

Человек традиционно ждет опасности от темноты, Гениус и в этом уникален — проблемы начались с наступлением теплой погоды, днем, когда почва особенно хорошо прогрелась.

Вой тревожной сирены оторвал меня от изучения доклада Венсон, рекомендующего перенести лагерь западнее, подальше от обнаруженных поисковой группой болот. Как будто, это так просто!

Через минуту я уже бежал навстречу потоку людей, покидающих восточный сектор лагеря (надо отдать им должное — без паники).

Впереди заухали штурмовые винтовки. Я на ходу вытянул из кобуры пистолет.

То, что я увидел, едва не вышибло из меня дух. Никакая выучка от этого не спасает! Передо мной предстал истинный обитатель Гениуса — панцирное чудовище полутора метров высотой, отдаленно напоминающее майского жука с очень маленькой головкой. Он раздраженно размахивал перистыми усиками и скреб землю четырьмя парами лап. В опасной близости от передних, похожих на ковши землечерпалки, лежало тело капрала Пауэла.

Ранен? Убит?

Ребята палили по жуку в упор (видимо, на этом и погорел сержант), но эффекта я не замечал. Часть пуль рикошетила в стороны (как бы не зацепило!), другая — исчезала в туше без следа.

А есть ли у него уязвимые точки? Или хотя бы, мозги? И что я делаю здесь со своим пистолетом?

Жук двинулся вперед, прямо на капрала. Кто‑то начал лупить его прикладом, но это было все равно, что пинать броневик. Сколько в ней весу‑то, в этой твари?

Сейчас кто‑нибудь сунется под ковши и трупов станет два.

Но прежде, чем я совершил эту глупость, из ближайшей палатки выскользнула Мелина, умница Мелина с огнетушителем в руках. Сосредоточенно закусив губу, она вдарила струей пены по голове чудовища. Жук издал звук, от которого заломило зубы, и попятился. Мелина шла следом.

— Назад! — заорал я солдатам. — Назад, вашу мать!

Похоже, теперь я успею оттащить капрала. Я ринулся вперед сквозь хлопья пены. Этот козел был все еще жив и пытался плеваться, я ухватил его под мышки и поволок.

Заряд огнетушителя кончился и Мелина нырнула обратно в палатку, наверно, за следующим. Хочется верить.

Жук крутился на месте и визжал, но прежде, чем он выбрал для себя цель, нас спасли: Рой Черчилль с ракетницей на плече, как дух возник за спинами десантников, скомандовал: — В стороны! — и тут же пальнул.

Ракета с воем ввинтилась под панцирь, зарядом жука разорвало практически пополам. Он еще сучил лапками, пробовал ползти, но все было кончено. Я, тайком, перевел дух.

— Рой! Тете Лише плохо! — закричала из палатки Мелина.

Черчилль скинул ракетницу и побежал туда. Грозное оружие оказалось древним образчиком «Абадана». И где они берут такое? Один из солдат перевязывал Пауэла, похоже, капрал отделается неделей в лазарете. Ну и аюшки, меньше будет меня раздражать.

— Откуда он взялся? — схватил я за плечо ближайшего солдата.

— Снизу, — рядового, кажется, звали Фролко. — Прокопал ход и вылез.

Одна из палаток была полностью разворочена. Надо было бы осмотреть все вокруг, но как их обнаружить? Рыть землю штыками? Что ж, тут слово за Венсон.

Я начинал понимать ребят из Компании. Веселенькое место, эта планетка!

Лагерь спешно перенесли, но помогло это не на долго: на Гениусе началась весна, с каждым днем становилось теплее и количество живности вокруг росло.

Двое моих людей лежали в лазарете с укусами каких‑то насекомых, еще одному подобие давешнего жука откусило ногу. Мы были вооружены хорошо, но не достаточно хорошо, чтобы воевать с ЭТИМ. Меры, предпринимаемые Черчиллем, носили, в основном, превентивный характер — они старались обнаружить противника на расстоянии. В лаборатории Венсон работа кипела день и ночь, не иначе, синтезировали карбофос тоннами. Появились и первые жертвы — укушенные, растерзанные, просто исчезнувшие.

Спокойствие, с которым Биггер воспринимал ситуацию, было противоестественным.

— Мы не готовы к подобному напору…

— Напротив, последнюю неделю мы только к нему и готовимся, — Президент Гениуса не смотрел мне в глаза.

- ???

— В долинах весна началась раньше, теперь волна активности поднимается в горы.

— Послали еще одну группу?

— Нет, вернулась первая. Потеряли троих, но дошли и неплохо поработали.

— Почему я не в курсе?

Он внимательно посмотрел на меня:

— Вы не биолог.

Я напрягся:

— Биология здесь не причем!

Он глубоко вздохнул и выпрямился в кресле:

— Я не вижу, чем эта информация помогла бы вашим людям.

Черт, да этот сноб обвиняет десантников в паникерстве!

— Как информация может помешать?

— А вы уверены, что все ваши люди заинтересованы в успехе нашего дела?

Такого заявления я не ожидал. Первым порывом было обвинить его в идиотизме, паранойе или в чем похуже. Я набрал воздуха в грудь и — промолчал: эффективность отряда последнее время была исчезающе мала — волонтеры Черчилля справлялись с делом гораздо лучше. Это было ненормально, но согласиться с Биггером я не мог.

— У нас недостаточно оружия и…

— А вот оружие, мистер Андерсон, здесь совершенно ни при чем.

Насколько он близок к истине, я понял вечером. Пауэла отпустили из лазарета и первым делом он явился ко мне:

— Разрешите обратиться, сэр!

Я кивнул.

— Не считаете ли вы нужным начать эвакуацию?

Все, приехали.

— Капрал, эвакуация отряда прикрытия возможна только после выполнения боевой задачи или закрытия проекта.

— Мы могли бы ходатайствовать за свертывание работ…

— Никто не вправе «ходатайствовать» за лишение колонистов их законных прав.

Он отдал честь и ушел, а я остался размышлять, насколько далеко заходит его решимость. Если так дальше пойдет, придется пристрелить собственного капрала. Причем — в спину.

Разногласия с руководством колонии не редкость в практике миссий прикрытия, да и с внутренними проблемами команды опытный офицер справился бы без труда, у меня же все силы уходили на то, чтобы не дать им передраться. Сырой, не сработавшийся коллектив распадался на группки, пораженческие настроения, распространяемые капралом, так же не способствовали выработке боевого духа.

Словно нарочно.

То, что ребята продолжали выполнять свою работу, говорило лишь высоком профессионализме десанта вообще.

После разговора с Биггером я потребовал от Венсон всю имеющуюся информацию. Она привычно пожала плечами и усадила меня за свой компьютер. То, что я узнал, мне не особенно помогло: ни описания повадок, ни уязвимых мест, ни даже точных данных о физиологии на тутошнюю живность у колонистов не было.

— Ты тоже считаешь, что мы работаем против колонии?

Она многозначительно усмехнулась:

— Как знать, но относительно тебя я абсолютно спокойна.

— ???

— Компания не подставила бы так крепко своего человека.

— Что ж это меня не утешает!

Она снова пожала плечами и не ответила.

— А ты? Ты не думаешь, что все это перерастает в катастрофу?

Венсон задумчиво пожевала губу, разглядывая маленькую копию бага, ползающую по просторному террариуму.

— Все будет зависеть от людей. На мой взгляд, объективных причин для катастрофы нет. Наблюдается конфликт с непривычной средой, но мы — разумные, мы — приспособимся.

— Как? Если даже Компания спасовала.

— Компания сама себя высекла. Они не могли не понимать, как трудно выдержать этот первый натиск. Особенно, если он неожиданный, — Венсон выудила из ящика с пробирками стеклянную палочку. — Поняв, что тут нахрапом не возьмешь, они решили взять тайм–аут, полагаю, чтобы подготовиться, а впереди пустили нас. Идеальный маркетинговый ход и конец долгой дискуссии, как говорится: «Почувствуйте разницу!» Но, при здравом рассмотрении, выход есть.

— Просвети меня, глупого!

Она хмыкнула и сдвинула с террариума крышку.

— Местные формы жизни отлично приспособлены к своей среде, но они примитивны. Мозг у них — в зачаточном состоянии, поведение — чистые рефлексы, как у автоматов. Было бы грешно это не использовать!

Она пощекотала палочкой усик бегающего по террариуму жука, баг послушно свернул в сторону. Потом еще раз. И еще. Венсон заставляла его выписывать на песке хитрые восьмерки, потом остановиться и пятиться назад.

— До того, как эти существа станут по–настоящему опасны, пройдут миллионы лет. Впрочем, к тому времени панцири им не потребуются.

Я зачаровано наблюдал за ее действиями:

— И как использовать это на практике?

— Мы над этим работаем. Понимаешь, на самом деле наш единственный враг — время. Только зря в Компании решили, что их ловушек нельзя избежать.

Настала моя очередь пожимать плечами.

Возможно, мне удалось бы преломить ситуацию, приструнить сержанта и встряхнуть ребят, из этой передряги мы вышли классной боевой единицей, способной покорять миры пачками, но следующий инцидент переполнил чашу терпения колонистов.

Рабочие грузили на краулер последнее оборудование — лагерь переместился глубже в горы. Взрослым, вопреки всем распоряжениям, помогал парнишка лет двенадцати, кажется, сын водителя. Почва просела — внизу копошился баг, мальчишка скатился в образовавшуюся воронку, перепугался до смерти и сам выбраться не мог.

Прикрывавший погрузку десантник, рядовой Клаус, оценил обстановку (жук лез наружу, остановить его винтовкой Клаус не мог) и скомандовал всем отходить. Но, по крайней мере, один человек поступил иначе.

Бывший телефонный мастер Сим Цахус бросился к яме и попытался вытащить ребенка. Он не успел, и жук раздавил бы обоих, но тут колонист, отчаянно лягаясь, попал багу по крошечной усатой головке. Эффект был поразительный: жук заверещал, попятился и зарылся в землю гораздо быстрее, чем выполз. Перепачканных в земле спасенных общими усилиями вытянули из ямы.

Пережитый страх не добавил Цахусу благодушия. Едва встав на ноги, он бросился на Клауса с кулаками.

Этот хмырь — на десантника.

Результат был предсказуем — рядовой отправил Сима в нокаут. Сдуру, конечно, мог бы просто придержать, квалификация позволяла, видать, тоже перенервничал. Но то, что произошло потом, я хотел бы видеть. Колонисты сработали, как настоящая команда — в десантника полетели камни. Поставленный перед необходимостью стрелять в людей или схлопотать по шее, рядовой Клаус счел разумным ретироваться. Хвала Всевышнему!

Инцидент вызвал в среде колонистов бурю возмущения. С одной стороны — Сим, несомненно, был героем, с другой — поведение десантника можно было понять, понять, но не принять. В ребят плевались, в прямом смысле этого слова. Я пристально наблюдал за Пауэлом, поведение капрала мне не нравилось.

Вечером ко мне подошел Биггер. В глаза мне он старался не смотреть.

— Лейтенант, мы сочли возможным отказаться от команды прикрытия. Я связался с рейдером, завтра утром за вами пришлют челнок.

В общем, я не удивился:

— Вы абсолютно уверены в своем решении?

Он только вздохнул:

— У нас много проблем, лейтенант, нам только гражданской войны не хватает. Совет Гениуса счел нецелесообразным рисковать.

Это было их право.

Десантники восприняли известие об эвакуации спокойно, даже с облегчением. Все, что следовало взять с собой, к утру было сложено и упаковано, медикаменты и продовольствие я распорядился оставить. К чему тащить лишний груз?

Я не отходил от команды ни на шаг и все было тихо. Внешнее спокойствие усыпило мою бдительность, мыслями я был уже на борту рейдера. Какой‑то колонист принес записку от доктора Венсон — она хотела повидать меня перед отлетом. Я приказал грузиться без меня, назначил старшим рядового Коленса (благо капрала поблизости не было) и ушел.

Наш отлет никак не отразился на работе лаборатории, маленький баг все так же бегал по террариуму. Пахло бульоном (интересно, из кого). Венсон выложила передо мной запечатанный в пластик диск.

— Моя работа по исследованию фауны Гениуса, — пояснила она. — Адрес на пакете, если будет не трудно, отошлешь?

Я кивнул:

— Почему бы тебе не передать его самой?

Она усмехнулась:

— Если я улечу, вернуться мне уже не удастся. Папочка уже пытался объявить меня сумасшедшей, он случая не упустит, а у меня здесь дочь.

Очаровательная такая малышка шести лет. По правде говоря, я надеялся, что она возьмет дочку с собой. Почему она такая принципиальная? Повторять предложения я не стал, сунул диск в планшетку, кивнул и вышел.

Грузовой краулер уже стоял перед казармой, но погрузка не шла. Я услышал голос Пауэла и насторожился — капрал говорил громко и возбужденно, почти кричал. Какой‑то милосердный инстинкт подтолкнул меня обойти палатку сзади. Сержант стоял спиной ко мне и энергично жестикулировал:

- … тогда Федерация должна взять это на себя! Дети имеют право на нормальную жизнь в цивилизованном обществе, а не среди фанатиков и мракобесов…

Бунт! С одной фразы я понял все. И представил последствия: десантники, отлавливающие по лагерю малышей, обученные спецы Черчилля (надежда колонии) падут первыми, отходя (если им удастся уйти) солдаты оставят за собой кровь и пепелище. Сможет ли колония перенести подобный удар?

Рука сама потянулась к кобуре, но стрелять в своего, пусть и психопата, я не мог. Тяжелая рукоять врезалась сержанту в затылок, он заткнулся и упал лицом вперед. С моей стороны неосторожно было кидаться пистолетом — половина из стоявших передо мной солдат была вооружена, но мне на это было наплевать, мной овладела ярость, не та, от которой дрожат руки и стучит в висках кровь, а другая, ярость десантника, когда перед глазами — белый огонь и все, кто движутся — мишени. Давно пора было это сделать, давно пора!

— Ну, что уставились, козлы? Встать!!! — Те, кто еще остались сидеть, вскочили. — С багами слабо было, начнем своих бить? Здесь десант или как?!

Кто‑то смущенно прятал глаза, кто‑то пытался возмущаться. Я был готов убить, все равно кого.

— Всем — грузиться!!

Я крепко обложил их по матери, помянув всех святых и родичей до третьего колена, не по уставу, но убедительно. Они потянулись к краулеру и горе ящиков, а я подобрал с земли пистолет. Клянусь, первому, кто остановился бы, я отстрелил бы голову. Багаж покидали в кузов за десять минут. Над головой проревел опускающийся челнок. Прежде, чем в машину закинули связанного сержанта, я сорвал с него нашивки. Такое не прощают!

Всю дорогу до рейдера я твердил себе, что это — не бегство, и что один лишний боец, пусть и десантник, ничем бы Биггеру не помог, но тем полетом моя душа была рассечена пополам и что‑то, возможно большее и лучшее, осталось позади.

На борту я узнал, что информация о последних днях первой экспедиции передавалась трижды. Я не стал поднимать шума — Пауэл и так уже был конченным человеком. Его отправили в отставку тихо и без выходного пособия, а я остался лейтенантом, поскольку выполнил сложную боевую задачу в сжатые сроки и почти без потерь. Возможно, Компания просто не хотела раздувать скандал.

Бесценный опыт, приобретенный мною на Гениусе, не пропал даром — впоследствии я летал с командами прикрытия двадцать раз. За пятнадцать лет от лейтенанта я дослужился до командора, дважды был женат и оба раза развелся — служба не оставила места для личного. Десант стал для меня всем — и семьей, и смыслом жизни, надо полагать, станет и могилой.

Когда я получил назначение в группу прикрытия третьей экспедиции на Гениус IV, я почти не удивился.

Корабли Компании (целый флот!) ждали нас на орбите. Пузатые транспортники–контейнеровозы, сверкающий хромом пассажирский лайнер, неуклюже–шипастый орбитальный комплекс связи. Наш рейдер перед этими громадами как‑то уменьшился и усох.

Я связался с руководством экспедиции, обменялся любезностями и выслушал их приветствия с достоинством кадрового офицера. Видно было, что они психуют, иначе обошлись бы своими спецами, не стали бы вызывать нас.

Первая высадка должна была произойти в районе прежней колонии, в Компании хотели быть уверенны, что не нарушают чьи‑то права, наверняка и журналистов с собой прихватили.

Я полетел на планету с первой группой, авторитет командора позволял мне ничего не объяснять. Голубой шар Гениуса безмятежно висел в пустоте перед нами, планета еще не знала, кто идет. Техники компании везли с собой мощные машины и какие‑то вирусы — через два года местные виды сохраняться в лучшем случае на островах и в старых отчетах доктора Венсон. Я почти хотел увидеть эту планету раздавленной и уничтоженной — здесь я впервые узнал, что такое бессилие и страх, такое не прощают.

Челнок опустился знакомую долину. Я защелкнул забрало шлема, оглядел свой маленький отряд и вышел первым. Примятая челноком голубая трава доходила мне до пояса, серебристые соплодия гнули к земле толстые фиолетовые стебли. Ровный и густой ковер растительности простирался, докуда хватало глаз, от летного поля не осталось и следа. Мы выгнали из челнока краулер и двинулись по знакомому маршруту, сквозь холмы, в сторону гор.

Машина лавировала в зарослях лилового кустарника, увешанного гирляндами темно–коричневых цветов, среди ветвей что‑то пощелкивало и потрескивало. На месте первого лагеря я велел остановиться. Надо было осмотреть местность тщательно, кругами, компания желала иметь доказательства того, что хозяев у планеты нет. С камер наших шлемов шла непрерывная трансляция, что начальство будет делать с этой записью, я знать не хотел.

Десантники вытащили из краулера биолокатор и мы двинулись вперед плотным клином, настороженные и взвинченные до предела. Толку от долбанной техники было чуть — бага, притаившегося между кустов, я заметил первым. Мы замерли. Такой крупной твари мне встречать не приходилось — панцирь диаметром метра четыре и почти в два высотой. Жук вел себя на удивление смирно — лежал, вяло развесив по сторонам перистые усики, и не шевелился. Солдат справа от меня медленно вытягивал из‑за спины ракетницу.

— Терри, Терри! — позвал из‑за холма детский голосок.

Баг вскочил, зазвенев колокольчиками, продетыми в края панциря, и бодро затрусил на зов. На спине у него я разглядел что‑то вроде большой, обернутой поролоном ручки.

Картина реальности свернулась и развернулась, как в калейдоскопе, изменив мир вокруг до неузнаваемости.

По ясному небу чужой планеты плыли перистые облака, голубая пшеница шуршала спелыми серебристыми колосьями, в изящно подстриженных лиловых кустах стрекотали иноземные сверчки, бирюзовые светляки роились вокруг коричневых соцветий.

— А звонкий девчоночий голос задорно пел:

— Алекс, Алекс, дурачок,

— Взял на бабочек сачок,

— А у этого сачка,

— Нет ни ручки, ни крючка!

Глупая дразнилка.

14.06.2000. Москва