Михаил Леккор Попаданец XIX века 2 Колхозный помещик образца XIX века

Глава 1

В зимнюю дорогу Андрей Георгиевич поехал на новой, добротной работы и хорошего состояния, но все же бричке. А она осенне-летнего сезона, на колесах, хотя и утепленная. Вот же ж! А ничего себе собирать по мнению императора в дорогу всякую мелочь! Купил бы себе сани и не мучился!

Никодим качестве оправдания сказал, что до пасхи недолго, а там даже и в этих краях тепло, снег растает. Вообще говоря убедительно. Но ведь тепло будет, а есть надо сейчас и по снегу! И как еше добраться?

Однако же надо ехать. Попрощался с Никодимом и поехал, взирая на такие знакомые и незнакомые виды Санкт-Петербурга. На облучке трудился, подгоняя пару лошадей, кучер Федор. С одной лошаденкой он бы поехал проще и с работниками меньше.

Но не дали. Noblesoblige говорят. То есть говорил Никодим по-другому, но смысл был таким же. Две лошади и кучер, тот же крепостной, отданный Макурину в полную собственность — вот минимум путешествующего помещика по мнениюНикодима. Макурин саркастически фыркнул, но смирился.

Императорская семья и тем более Николай не вышли. Все-таки кто он и кто они. Андрей Георгиевич на них был не обижен. Тем более и Николай I и, немного, Александра Федоровна, даже цесаревич Александр милостиво поговорили и пожелали доброй дороги. От если бы еще Анастасия Татищева пришла, его невеста разнесчастная, но увы! Как он не выглядывал заветное окошко, как не выворачивал голову, она не была видна. Вот ведь женщины, сначала обдурят мужскую башку, а потом милостиво бросают! Что б он еще раз с нею целовался!

Макурин думал бы по-другому, быть он повнимательней. Его ненаглядная невеста в самом деле старательно за ним выглядывала, чуть дырки в нем не прожгла, но в другом окне. А этот так сказать опытный и циничный попаданец в этот момент думал окончательно разорвать с ней амурные отношения.

Ха, именно где-то в это время Настя выглядела, а когда надо, они все очень дотошно выглядывают, что ее избранник весьма смотрит на окошко ее комнаты и очень хочет ее увидеть. С этого момента их любовные отношения окончательно сошлись.

Это ведь наивные мужчины думают, что они все решают, а их девушкам только остается, покраснев, сказать в церкви «ДА». Нет, природой (в XIXвеке Бог) было вознамерено, что именно они рождают детей, а потому и должны выбирать их отца.

А мужчины пусть пыжатся, надуваясь, как индюки. Что им еще остается, бедн Андрей Георгиевич ым и сильным?

Андрей Георгиевич, между тем, как бы окончательно разошелся с Настей. Но ему было легко. Так, как это бывает с человеком, бросившим тяжелый мешок с мукой. Будет легко и холодно, ну и пусть!

Стараясь забыть про черные думы и про прелестнуювертихвостку, он философски размышлял о новом пути в старинной жизни, о не только многочисленных проблемах в поместье, но и о многих достоинствах. А еще он подумал, что, кажется, в его поместье нет церкви, что весьма и весьма плохо. Ведь что не говори, а в XIX веке церковь является идеологией, а без идеологии человеческие институты не выживут. И он, как помещик, то есть в данном случае пастырь несколько тысяч душ человеческих, должен не только подумать, но и решать об этом.

Сказано — сделано. Андрей Георгиевич заехал в заведение к местному архиерею со звонким титулом архиепископом Санкт-петербургским. И с ходу… обломился. Архиерей — старичок возрастом за семидесяти лет — встретил его по-доброму, но очень уж равнодушно. К его полному изумлению, епархия не нуждалась новых приходах, и вообще свободных священников не было, денег не существовало, а его императорское величество относится к этим изменениям очень нехорошо.

Макурин зло подумал, что пастырь, скорее всего, просто уже стар и больше находится не на этом свете, а на небесах, а потому ко всему земному безразличен. Но ведь не будешь настолько жестоким и злым к пожилому человеку?

Видимо, проблем будет больше, чем он думал. С другой стороны, он столбовой дворянин и за ним помощь самого императора! Что ты еще хочешь? А жизнь всегда будет трудным, это он еще понял при рождении в далеком будущем.

Заставил себя подумать о своем трудовом будущем, как помещике. Конечно, сам он видит себя, прежде всего, как чиновника. Но ведь зачем-то Андрея Георгиевича потащило сельское хозяйство и попаданец имеет большие надежды на него?

Итак, что он хочет? Разница между аграрной сферой XIX и XXI веков есть главным образом, социальная форма. Для XIX века это помещичье поместье. Вот от этого Макурин и будет отталкиваться. Он не либерал какой и не революционер, что бы самому что-то изобретать. Благо государство в лице императора уже само определило его роль — он помещик.

Но поскольку эти обязанности попаданец знал очень плохо, а, точнее, совсем не знал, то ему придется опираться на структуру и порядки не поместий, а колхозов. Этих последних он тоже никогда не видывал, но, по крайней мере, слышал от стариков, читал в книгах и смотрел в телевизорах. Так что будет Макурин колхозный помещик, а? хе-хе, смешно, а ведь председатель колхоза был такой же организатор, как и помещик. В общем, посмотрим, дружище!

В этот же день приехал в поместье. Вначале бричка лихо катила по столичной мостовой из брусчатки, потом по ехала по гравийному можно сказать шоссе. В конце уже плелась по плохой деревенской дороге. Вот уж действительно российская глушь! Зимой еще проедешь, но и то с трудом. А в весенне-летний период совсем сядешь. Ямы, ухабы, между ними сильная трясина. Бедные лошадки — кобыла Ромашка и мерин Догоняйло — даже зимой буквально с трудом дотащили их повозку до окончательной цели так сказать экскурсии.

Что сказать, поместье Андрею Георгиевичу, в целом, понравилось. Прекрасная прибалтийская природа, не поврежденная еще «хорошей» человеческой цивилизацией XX–XXI веков. Рощицы у селения, быстро переходящие в леса на несколько верст поодаль. Поля с зерновыми, в основном рожь и овес, луга с крестьянской животинкой, опять же коровы, реже козы, речка с обязательной запрудой и зеркалом пруда и гоготаньем гусей. Здорово, наверное, здесь летним вечером, пить чай и любоваться всей этой обстановкой.

Зимой, конечно, все это есть только теоретически, но, тем не менее, хотя бы так. ведь перспектива будущего тоже радует.

С другой стороны, справа, на взгорке от деревни, стоял господский дом, настоящий большой дворец. С классическим портиком, немалой площадью и высотой хотя и в два этажа.

«Что же, хоть сам себя мой преемник сумел обеспечить!» — саркастически подумал попаданец и приказал кучеру править к помещичьему дому.

Правда, в здание ощутимо очень неприятно отдавалось затхлостью и сыростью — все те запахи, которые начинают господствовать в нежилом доме.

«Помилуй Бог, — даже забеспокоился Андрей Георгиевич, — уж не зажила ли здесь какая нечисть? Возможность, разумеется, очень маловероятная, но все-таки».

Он кивнул кучеру, — мол, давай, трудись, мужик, а не то тоже останешься голодным и холодным. Ведь зима, и в не протопленном доме будет оченьнеприятно.

Кучер думал также и гаркнул, как голодная ворона:

— А ну, сволочи, отзовись — покажись, вельможный хозяин приехал, его высокоблагородие!

Называть его можно и нужно было, конечно, иначе! Но Андрей Георгиевич не обозлился. С простонародье-то какой толк?

Между тем массивная уличная дверь со скрипом медленно открылась. Небольшая бойкая старушка в козлиной душегрейке с очень испуганным лицом перекрестилась и только после этого заговорила:

— Господи, помилуй, матушка богородица отвели от греха! Ключница я Авдотья, барина своего ждем.

— Барин прибыл, — с нажимом повторил кучер, — старая карга, разе не видишь? Смотри веселей, радость у вас пришла!

Смотреть старушка еще не разучилась. Она пригляделась к Макурину, кучер с дешевой поддевке на дворянина никак не тянул. Воскликнула благоговейно-восторженно, как будто вдруг увидела на крыльце ангела в божеских лучах:

— Господи, счастье-то какое к нам пришло, как будто солнце второй раз за день поднялось на небе! Андрей Георгиевич, отец наш родной, с прибытием в свои долгожданные владения!

Она низко — до земли — поклонилась, благоговейно попросила:

— Позволь, отец родной, руку твою поцеловать.

Макурину, честно говоря, сразу и до тошноты приелись эти крепостнические штучки. Он сначала хотел резко ее оборвать, но вовремя остановился. Он-то откажет и ему будет все равно, а что о старушке скажут, — дескать, барин даже руку не дал поцеловать!

— Черт с тобой, целуй, — подал он поднос старушке, — да веди уже в дом, а то все держишь на холоде у двери!

Явный попрек старуха пропустила мимо ушей. Блаженно взяла двумя руками дворянскую конечность Макурина, медленно сначала поцеловала губами, потом прижалась левой щекой, правой щекой. Похвасталась:

— Как будто у алтаря побывала во время большого первопрестольного праздника. Благодать-то какая!

— Ну хорошо, = согласился Макурин такой трактовке поцелуя и уже потребовал:

— Веди уже к тепло, к столу, заморить хочешь здесь? И кучера моего отведи в людскую, обедать давно пора.

Старушка кивнула, плавно обоими руками показала путь в господскую столовую. Уже кратко и сухо добавила, обращаясь к кучеру:

— А ты, мил человек, пройди в людскую, это здесь же вправо, там уже едят мужики да бабы. Скажешь что ключница Авдотья — это я — тебя направила к столу.

— Ага, — согласился кучер, но посмотрел на помещика. Просит одобрения, понял Макурин.

— Поди, — разрешил он кучеру. А сам с ключницей Авдотьей медленно пошел по лестнице на второй этаж. Медленно, потому что кушать он хотел не очень, а вот любопытство его, как и любого обычного человека, просто заедало. Макурин крутил головой, смотрел вначале на большую яркую картин на потолку. Вроде бы что-то из библейского сюжета и Андрей Георгиевич даже видел пару репродукций в XXI веке. Но что это конкретно он уже не знал, а спрашивать у ключницы не счел целесообразным.

Потом акцентировал свое внимание на лестницу. Прекрасно выполненная из мрамора, она поражала своим великолепием. Даже не поверишь, что она стоит в скромном поместье. Кстати, вот про это можно и спросить:

— Скажи, Авдотья, а как появилась такая роскошь? — поинтересовался Андрей Георгиевич небрежно.

Ответ буквально убил своей простотой:

— Дак тогдашний хозяин покойный Аркадий Митрофанович за полгода до смерти в карты выиграл. В этом доме и играли. Аркадий Митрофанович поставил пятерых девок, а гость, не помню уж кто, заморский камень. Хозяин выиграл.

— Мда-с! — выдохнул Андрей Георгиевич на эту специфику данной эпохи.

Вошли в столовую. Помещичий дом все больше поражал своим варварским великолепием. А ведь простоит не долго — до 1917 года, когда восставший народ (по иному — взбунтовавшаяся чернь) все это разгромит. Зачем? Почему?

Вот и столовая очень сильно поразила попаданца своей красотой и роскошью. Обшитая красным деревом, украшенная полудрагоценным камнем, она буквально цвела и переливалась даже под неярким позднезимним солнцем.

Правда, на этом великолепие пока и закончилось. Во всем доме было довольно холодно и столовая не была исключением. И хотя Авдотья поспешила заявить, что все три печки уже затопили, но пока положительного влияния это не приносило. Приходилось ждать. Печи действительно были затоплены, судя по дыму. Однако на этом все и заканчивалось.

И Андрей Георгиевич подозревал, что на этом плохое положение не закончится. Давно уже не было в поместье настоящего хозяина. Очень давно, больше десяти лет. И это было видно во всем, даже в пище.

Ключница Авдотья, тихо, как мышка, шедшая за ним позади, будто прочитала его мысли, стыдливо произнесла:

— Кормилец, только господской еды пока нетути. Мишка повар сейчас придет, приготовит к ужину.

Макурин скосил на ее глаза. И по интонации слов, и по выражении морд… физиономии чувствовалось — ей стыдно. Хотя ее особой вины этом не было. Попаданцу уже сообщили — петербуржские чиновники с какого-то лешего вдруг сказали местным крестьянам, что новый хозяин приедет к ним только через три дня приблизительно.

Вот они и не торопились, не спеша убирались в помешечьем доме, натаскали туда добротных сухих дров к печкам да запасы продовольствия в погреб. Но тепла в дом еще не нагнали и закусок не нажарили. А барин вдруг появился, хотя благодетели вон они, сами ступоре.

Андрей Георгиевич на это заранее решил, что наказывать своих крепостных он будет только за реальные проступки. А вот за подобные будет лишь злословить. Пусть видят — барин уже злой и повторять непотребства не стоит — попадет кнутом на конюшне.

Так и теперь — губы сжал, глаза сердитые, но даже слова никому не сказал. Не за что потому что! И Авдотья от того пропеллером летает, а иные слуги и не покажутся. Даже кучер от греха подальше укрылся.

Пища, кстати, была нормальная. Пусть простая и без мяса, так он в XXI веке всегда такую ел. Среди закусок была рубленая соленая капуста с луком и постным маслом. Потом щи на рыбном бульоне и, наконец, рассыпчатая гречневая каша, удобренная для барина животным маслом прямо при нем.

В общем, сытно поел. Хорошо бы еще что-то мясное, но не так что же. Попил чай с ситным хлебом и вкусным малиновым вареньем. И хватит на пока.

В качестве аванса прибегал повар Мишка — смуглый небольшой татарчонок. Почтительно поинтересовался, что его высокоблагородие будет на ужин. На ответный вопрос барина — «а что он умеет», предложил такую диету:

— на закуску — салат из рачьих шеек, первым блюдом пойдет луковый суп, на второе — печеное в майонезе, с моркови и луке курица. Больше пока не успеет, господская кухня не готова.

Макурин частично одобрил, частично не одобрил. К рачьим шейкам дополнил понравившийся салат из капусты, а также соленые огурцы. К курице были положен нарезанный картофель. Очень же вкусно.

На картофеле они остановились. Как и многие россияне в XXI веке он любил этот продукт и, конечно, поинтересовался, как с этим в поместье. Оказалось, что нормально. Почти все хозяйства садят, пусть и немного и даже потребляют, хотя и не так значительно, как в будущем.

— Я в бытность в Пруссии привык к картофелю, поэтому мне в пищу клади его побольше, — потребовал барин, — и жареное, и вареное. Не жалей давай!

После обеда в качестве отдыха совершил дополнительную экскурсию по дому. А то неудобно как-то — хозяин, а дом не знает.

Вначале второй этаж, который, как понял попаданец, он был у хозяина, у него то есть, в качестве личных покоев. Кроме уже обозначенной столовой, здесь была небольшая спальня с приличной кроватью. Этим Андрея Георгиевича было удивить трудно, а вот роскошная перина, большая подушка и даже одеяло все в пуху, заставили его задержаться. После XXI века с его ватным ширпотребом это было что-то роскошью. И это постель рядового дворянина!

Ключница Авдотья с высоты XIX века его не поняла, принялась многословно извинятся. Как понял Макурин, ключница, дуреха такая, пыталась еще покойного Аркадия Митрофановича подвигнуть на лебяжий пух, но не смогла. И теперь готова была повторить попытку. А что, хорошая гигиена, сравнительно распространенный недорогой товар. Опять же как раз для его высокоблагородия по чину.

Однако, Андрей Георгиевич считал, что это прерогатива будущей его супруги и поэтому не сказал ни да, ни нет, выйдя из спальни и только одобрительно поцокал на постельное белье.

Еще на этажа была небольшая гостиничная комната с двумя карточными столиками и курительными принадлежностями, и библиотека. С последним помещением попаданец познакомился особенно тщательно. После XXI века единственно, в чем он действительно нуждался — это в книгах.

Библиотека покойного Аркадия Митрофановича и порадовала и огорчила. Порадовала большим количеством — для этого времени далеко не в каждой личной библиотеке было по две сотни экземпляров, огорчила же тем, что не менее половины из них оказалось на французском языке. По моде тех лет, хозяин даже не разрезал страницы, то есть не читал. Зачем деньги тратил? Лишние были?

Небольшая же стопка книг, положенных отдельно и, судя по всему, неоднократно читаемых, была посвящена двум темам — собакам и сельскому хозяйству. И, надо сказать, даже несмотря на низкий уровень науки XIX века, такой «знаток», как Макурин, смог найти для себя много полезного.

Да и книги на французском языке, после долгого размышления, должны стать нужными. Большая часть XIX века для высшего света французский язык — это родной язык. И для аристократии говорить не на французском языке означало просто молчать. Андрей Георгиевич уже в Зимнем дворце понемногу учил этот модный некогда язык и очень хотел продолжать учить его. Библиотека с французскими романами в этом отношении могла очень помочь.

Еще одна, сравнительно небольшая комната, поначалу Авдотьей было практически демонстративно проигнорирована. Макурин ее, естественно, строго остановил. Какие могут быть тайны для хозяева в своем же доме?

Остановленная перед фактом, ключница вздохнула и нехотя призналась, что это комната многочисленных метресок хозяина. Аркадий Митрофанович, будучи не женат, плотскими утехами, тем не менее, не пренебрегал. Благо кадров для этого у него было достаточно.

Нельзя сказать, что житель XXI века не знал об амурных шалостях помещиков. Его больше заинтересовала нестандартная реакция Авдотьи. Если ревнует, то не слишком ли она стара для этого?

Вопрос был довольно интимный, чтобы практически незнакомый мужчина задавал женщине. Однако Макурин уже адаптировался в этой довольно грубоватой и циничной эпохе и спросил.

Недовольная ключница все рассказала и одной тайной для попаданца стало меньше. Оказалось, что о ни какой нравственности речь не шла, также как и о ревности. Просто премудренький барин переделывал строго обязательную функцию наложницы в добровольно-обязательную. Если выбранная пассия придет добровольно или, хотя бы, не станет кричать, то ее отец в этом году (больше вряд ли останется) не станет сдавать налоги, а временная любовница получит свадебный «подарок» в размере двух красненьких (20 руб. ассигнациями). Все это было нормально и Авдотья туда не лезла. Но ее очень сильно сердило ставшая традиция быть любовницы всемогущей в доме. Ключница же в этом случае становилась простой служанкой да еше к каждой новой метрессой надо было приноравливаться.

Положение Авдотье становилось таким тяжелым, что и после стольких лет отказа от такой практики и смерти Аркадия Митрофановича, она все равно злилось.

«Эк оно, — удивился попаданец, — и в XIXвеке есть свои скелеты! Впрочем, ладно, пусть это умершие думают о прошлом».

Он решительно закрыл дверь любовниц. Хочется надеяться, что при нем-то это помещение не будет заполнятся.

Ну и все, по второму этажу больше смотреть было нечего. С Авдотьей прошли на первый. По дороге Андрей Георгиевич между делом приказал привести до ужина управляющего. Да что б он был готов отвечать на хозяйственные вопросы.

Все это было сказано так солидно, не спеша и Авдотья, хоть и была, скажем так, глупой пожилой бабой, и та посмотрела с опаской на помещика.

С опаской, но с уважением. Поняла, что поместье пришел настоящий хозяин и все лентяи и бездельники должны трепещать. Зато старательные и работящие радоваться.

А так посмотрел с ключницей первый этаж. Макурин уже предполагал, что найдет, но раз уж все смотрел… да и Авдотья не поймет.

Хотя пару неожиданностей и он увидел. Андрей Георгиевич желал видеть на первом этаже в основном подсобные помещения — кухню, склады, столовую для слуг и так далее.

Они как бы и были, но чуть стороне в специальном пристрое. А в самом помешичьем доме первую очередь был гостевой комплекс — тоже самое, что на втором этаже, но более скромном масштабе — спальня, библиотека, гостевая. И еще большая столовая.

В общем сравнительно скромно и со вкусом холостяцкая берлога. Андрей Георгиевич, конечно, в таком состоянии оставаться не желал и потому перестроится придется, но потом, после женится. А так хороший помещичий дом. Пусть пребывает. Строить и перестраивать Макурин собирался, но другое.

С эти настроем новый хозяин окончил небольшую экскурсию в своем так сказать скромном жилье.

Загрузка...