Кое-что о кошмарах

… Крюгер проснулся от удивительного чувства полета, охватившего его во сне. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит под одеялом на своем диване, а в окно заглядывает луна. На объемистом животе Крюгера застыл в напряженной позе любимец жены — кот Мура. Попялившись спросонок на невиданной наглости зрелище (такого этому коту он никогда не позволял), Крюгер нечетким голосом произнес:

— Кыш-ш, гадина!

Мура дернулся было в сторону, но не сделав и шага, снова замер в позе затаившегося диверсанта. Он в упор сверлил Крюгера своими огромными глазами, словно гипнотизировал его. От кота исходила какая-то неведомая угроза.

Крюгер почувствовал вдруг беспокойство, медленно перераставшее в страх. Ему стало нехорошо. Он потянулся к коту, но тот во мгновение ока скатился на пол. В ярком лунном свете было видно как днем. Мура как-то странно облизнулся, не сводя с хозяина пронзительного взгляда.

Крюгеру это страшно не понравилось. Первый испуг прошел, но чувство неуверенности осталось. Что понадобилось Муре на его животе? Таких вольных штучек, зная отношение к нему хозяина, кот никогда себе не позволял.

— Брысь, скотина! — уже явственно произнес Крюгер и вдруг заметил, что в темном углу на уровне пола светятся чьи-то глаза.

Крюгер встревоженно поднял голову. Сомнений быть не могло — в углу сидела какая-то тварь. А в светлом прямоугольнике двери двигалась еще одна…

— Ах ты мразь! — догадался Крюгер и приподнялся на локте. — Значит, проституток в дом запустил?!

Однако Мура не шелохнулся. Казалось, он чего-то выжидал. Выжидали и незваные его гости, затаившись по черным углам.

Крюгер потянулся к светильнику, стоящему на столике в изголовье. Но как только он коснулся пальцами выключателя, к нему метнулась черная тень, и в ладонь впились острые зубы.

Крюгер отдернул руку и попытался вскочить с дивана, но для человека его веса и размеров сделать это было не так-то просто.

Со всех сторон раздалось недовольное урчание десятков кошачьих глоток. Над ухом противно зашипело. Прижимая укушенную руку к толстым губам, Крюгер отшатнулся. Со столика на него выразительно смотрели сверкающие глаза разъяренного черного кота.

Крюгер закричал, но тут же осекся.

— Закрой пасть! — прорычал вдруг Мура с пола совершенно человеческим голосом.

— А?! — от неожиданности хрипло выдохнул Крюгер, прижимаясь к стене. Кошачий хор стих.

— Ты, жирная репа! — взвизгнул Мура. — Не вздумай поднимать шум!

Обалдевший Крюгер задрожал.

— А?! — снова выдохнул он. — А-а?! Мура! Это ты ГОВОРИШЬ?

— Я! — смачно, с издевкой в голосе произнес кот. — А кто же еще? Не все ж тебе орать на меня!..

— Но… как ты это делаешь?!

Рядом коротко взмяукнуло, и гость, воцарившийся на столике, больно ударил Крюгера лапой по носу. Другой кот подскочил к дивану и, подергивая кончиком грязного облезлого хвоста, застыл в напряженной позе. Он разъяренно глядел на Крюгера, ясно давая понять, что в любой момент может вцепиться в лицо.

— Заткнешься ты наконец, или нет? — прошипел Мура.

Мочевой пузырь Крюгера вышел из-под контроля, но Крюгер этого не заметил. Он почувствовал, что сейчас сойдет с ума.

Если уже не сошел.

— Мура! — у него вдруг брызнули из глаз слезы. — Мура… чего же тебе надо?

Может быть, это все-таки сон?

— Ты — репа, — проговорил кот. — Понятно?

— Я не репа! — заплакал Крюгер, уже не соображая, что говорит. Нет, это не сон. Во сне никогда не думаешь о том, что спишь.

— Нет, репа. — упрямо ворчал Мура. — Свинья самая настоящая! Жирная и мерзкая притом!..

Коты постепенно окружили диван, словно намереваясь его штурмовать. Их было много, Крюгер никогда не видел столько агрессивно настроенных котов сразу. А сколько их скрывалось еще в других комнатах?

Об этом было страшно подумать.

— Ну, сейчас мы тебя наконец-то и сожрем, — зловещим тоном сказал Мура и облизнулся. — И дело с концом.

— Сожрете? — прошептал Крюгер, холодея еще больше. Он понял, что сопротивляться этой дикой массе не сможет. — Боже мой, Мура — ЗА ЧТО?

— ЗА ТО! — злобно прошипел Мура. — Сам знаешь.

Крюгер стал лихорадочно соображать, за что же его так невзлюбил собственный кот. Но на ум ничего серьезного не приходило. Да, он не любил Муру, но ведь и не обижал же! За хвост его не таскал, ногами не пинал…

Но что-то все-таки было. Иначе не было бы этого кошмара.

— За что, Мура? — пробормотал Крюгер.

Ему вдруг показалось, что на морде кота появилась издевательская ухмылка.

— Ты — жирный, Крюгер. Ты — хорошая жирная репа. Свинья самая настоящая.

Опять репа. Опять свинья. Крюгер снова задрожал.

— А нам нужно мясо, — продолжал Мура. — Много мяса.

Крюгер затрясся сильнее. Вместе с ним затрясся и диван.

— Зачем вам столько мяса?

Глаза окружавших его тварей горели голодным огнем. Этот огонь прожигал несчастного Крюгера насквозь.

— Зима идет. — зловеще ответил Мура. — Очень холодная зима. Ледяная. Такой зимы тут не бывало сто лет. Объедков становится все меньше. Люди теперь предпочитают съедать их сами. А потому немногие коты переживут эту страшную зиму. И мы, домашние коты, должны им помочь продержаться во что бы то ни стало. ОБЯЗАНЫ помочь, и все тут. Теперь понятно?

Крюгер обмяк.

— Дрянь ты такая… — чуть не плача, простонал он. — Променял своего хозяина на шайку облезлых сволочей!

Комната опять наполнилась предостерегающим шипением.

— А ты на себя лучше погляди! — завопил Мура. — Красавец мне выискался! Ты даже не репа. И не свинья. Мешок ты с дерьмом, вот ты кто!

— Заткнись! — завизжал вдруг Крюгер, чувствуя, как закипает в нем обида. Ох, если бы он был хотя бы вдвое поворотливей! Передушил бы эту голодранную шайку — ни одна тварь мяукнуть не успела! Ох, если бы…

Если бы.

Но Крюгер был прикован сейчас к дивану, как танк к пьедесталу. Ему оставалось только проклинать свою комплекцию.

— Ты — людоед! — переполненным ненавистью и отчаянием голосом сказал он, бесцельно шаря рукой по постели.

— И прекрасно! — ехидно ответил кот. — Это все же лучше, чем выискивать на помойке несуществующие деликатесы!

У Крюгера вдруг засосало под ложечкой. Он совершенно отчетливо представил себе, что найдет в квартире жена, когда вернется с курорта. Преисполнившись праведным гневом, он заорал во всю глотку:

— Не выйдет! НЕ ВЫЙДЕТ! — Он протянул бревнообразную руку к подскочившему от неожиданности Муре. — Я так просто вам не дамся!

Он принялся сползать с дивана, но коты во мгновение ока набросились на него. Руки и ноги моментально свело от боли. Глаза вдруг залило кровью с молниеносно рассеченного острыми когтями лба, глотку забило шерстью. Вне себя от ужаса, Крюгер все же скинул свое тело на пол и, не обращая уже никакого внимания на рвущую в куски боль, потянулся к окну. Только там было его спасение. Ему удалось подняться на ноги, он нащупал оконную раму и потянул на себя. Кошачья свора наседала, упорно пригибала к полу и отрывала скрюченные пальцы от подоконника. Но вот со звоном вылетели оконные стекла, и Крюгер наконец… проснулся.

… Со стоном Крюгер открыл израненные глаза и попытался оглядеться. Он лежал на полу возле дивана, и никаких котов рядом не было. Не было также и луны, чей яркий призрачный свет секунду назад навевал такую невероятную жуть. В руке Крюгер сжимал настольную лампу, осколки ее стеклянного абажура валялись вокруг.

«Сон! — радостно-возбужденно завопил он про себя, откидывая лампу в сторону. — Слава Богу — это все-таки был сон!»

Крюгер сделал попытку встать, но его внезапно охватила ужасная слабость. Он снова обвел комнату прояснившимся уже взором и позвал: «Мур-ра!!» — но тут же вспомнил, что никакого Муры в доме нет.

И испугался. Ведь не далее, как вчера вечером он запихнул своего кота в мешок и отдал инженеру Бергу. Берг делал из котов прекрасные шапки, и не раз вполголоса намекал Крюгеру, что из его кота получилось бы поистине уникальное изделие.

А Крюгер был не прочь доставить удовольствие своему начальнику. Мешала только жена. Но теперь жены не было, она уехала на лыжный курорт в горы сбрасывать вес.

… Крюгер отдышался, раздумывая над страшной и пугающей связью между подарком Бергу и кошмарным сном.

«Это расплата мне… — угрюмо подумал он, с трудом взбираясь обратно на диван. — За все хорошее. За то, что жру не в меру!»

И еще он пожалел о том, что не уехал вместе с женой. Он не верил в то, что за один сезон похудеет, но расшатавшиеся от неуклонного ожирения нервы подлечить не помешало бы.

— Да, снова пробормотал Крюгер. — Не помешало бы нервишки подлечить.

Ему все чаще и чаще по ночам стали сниться всякие кошмары. Правда, ТАКОГО, что пережил он сейчас, еще не было.

Уже успокоившись и сладко позевывая, Крюгер занял в своей постели привычную позу, и не прошло и минуты, как он снова спал.

Но лучше бы он не засыпал. Потому что котами заполнилась вся квартира. Они так и кишели в ней, а Мура сидел уже прямо в ногах у Крюгера.

— Ты ведь обречен, старый болван, — вкрадчиво втолковывал он своему хозяину, раздраженно подергивая хвостом. — Сдавайся — у тебя нет никаких шансов!

Крюгер почувствовал, как волосы на голове встают дыбом. Он не ожидал такого ужасного поворота. Ясная луна снова висела в окне, и словно все подслушивала, и словно подсматривала за этими невероятными событиями.

— А-а! — вне себя от ужаса заорал Крюгер. — А-аа-ааа-ааааа!

Но долго издавать такие громкие звуки его глотка была не в состоянии. Коты терпеливо ждали сигнала к нападению. Мура, перебирая когтистыми лапами по краю дивана, неотвратимо приближался к Крюгеру. Приближался и приговаривал:

— Заткнись, свинья… Тебя все равно никто не услышит!

Крюгер в порыве отчаяния закрыл лицо руками.

— Уйди, Мура! — зарыдал он. Ну что тебе нужно? Ну зачем ты меня мучишь? Неужели тебе меня ни капельки не жаль? Ну хоть чуть-чуть?

— Жаль, Крюгер, очень жаль… — отвечал Мура, забираясь на брюхо хозяина. — Искренне очень жаль. Сколько я себя помню, мне всегда было тебя жаль. Но ты — жирный, грязный, вонючий…

Однако Крюгер его уже не слушал. Он вспомнил острое прикосновение кошачьих зубов и когтей к своей шее, запах затхлой кошачьей шерсти и собственной крови — ЗАПАХ СМЕРТИ, И эти воспоминания пробудили в нем острый вкус к жизни — о чем бы там ни толковал кот, а умирать Крюгер не собирался.

… Он отнял дрожащие руки от лица и метнул испепеляющий взгляд на своего мучителя. Мура прекрасно понял значение этого взгляда, он его, казалось, только и ждал. Прежде чем руки Крюгера сомкнулись на его шее, он вцепился когтями прямо в глаза хозяину.

Весь предыдущий кошмар, казалось, прокрутился заново. Только на этот раз к окну добрался уже не Крюгер, а обгадившееся от боли и ужаса полубезумное существо…

— Не-е-ет, я и вправду умру прямо во сне! — страдальчески скривился Крюгер, снова проснувшись и хватаясь рукой за сердце. Луны опять не было.

Он с трудом поднялся и тяжело потопал на кухню. Поглядел на часы. Четыре утра. Скоро рассвет. Нужно продержаться до рассвета, а там… а там будь что будет! При солнечном свете и умирать не так страшно.

Крюгер раскрыл дверцы настенного шкафа в поисках банки с растворимым кофе и долго копался среди пакетов с конфетами и баночек с вареньями. Это были излюбленные продукты питания жены, это была ее диета.

Он насыпал в чашку кофе, и только тут вспомнил, что не поставил чайник на огонь.

«Проклятый склероз», — подумал он и с ужасом почувствовал, как сонливая усталость снова обволакивает его. Он испугался, что уснет прямо за столом, не дождавшись кофе, — и закурил.

Но сигарета выпала из ослабевших пальцев Крюгера прямо в чашку. А он уже снова спал, уткнувшись носом в сахарницу.

… Луна в окне и Мура с друзьями терпеливо поджидали его. Они прекрасно знали, что толстяк Крюгер никуда уже от них не денется. Котам позарез нужно было мясо. А луной владело любопытство; ей давным-давно уже полагалось быть в совершенно ином месте, но пропустить такую красочную сцену было не в ее силах.

На этот раз Мура долго не разговаривал. Он уже вообще не разговаривал, словно и не умел никогда говорить. И Крюгер, не успев очухаться, был сожран быстро и со всеми потрохами.

Маргарита Ивановна Крюгер была очень расстроена. Она никак не ожидала того, что муж не явится в аэропорт встречать ее — несмотря на то, что дважды был предупрежден телеграммами. «Тюфяк неповоротливый! — со злостью подумала Крюгерша, набирая номер домашнего телефона. — Уж ты погоди! Уж я тебе задам!»

Но дома мужа не было. Она позвонила к нему на работу. На работе о нем сегодня также не слыхали. Это было странно.

Маргарита проторчала битый час в аэропорту в надежде, что Крюгер вот-вот заявится. Но эта надежда исчезла, и в душу закрались нехорошие предчувствия. Она с трудом втиснулась на заднее сидение такси и поехала домой.

… В мусорных баках у подъезда вовсю копались грязные коты. Вокруг были разбросаны заиндевелые корки хлеба и яблочные огрызки. «Что себе думают дворники?!» — раздраженно подумала Маргарита Крюгер. Коты бросили свое занятие и настороженно уставились на нее. Крюгерша поспешно протиснулась в дверной проем и заторопилась к лифту, но вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд.

На лестнице сидел большой рыжий кот и сверлил ее страшным немигающим взглядом. Она испуганно шикнула на это чудовище, и то поспешно исчезло, махнув перед самым ее носом облезлым хвостом с налипшими кусками какого-то дерьма. Маргарита подумала о своем Муре. Слава богу, что он не водится с этими грязными вшивыми тварями, а сидит дома, как и положено примерному коту.

Когда она вышла из лифта, в дальнем конце площадки мелькнули еще две или три подозрительные тени. Не слишком ли много котов развелось вокруг дома? Но она об этом уже не думала. Отпирая ключом верхний замок, она думала о том, где ей искать своего мужа. «А вдруг он умер?» — промелькнула в голове ужасная мысль. Она подумала об этом неспроста. У Крюгера уже было два инфаркта, и все от ожирения.

Маргариту Крюгер охватил испуг. Она тщетно пыталась отомкнуть нижний замок. Замок не поддавался. Она чуть было не впала в панику, когда сообразила, что он не заперт. Смятение усилилось. Уходя из дому, и она, и муж всегда запирали дверь на оба замка.

Значит, Крюгер все-таки ДОМА.

Она открыла дверь и замерла на пороге.

— Крюгер!

Тишина. С остановившимся от страха сердцем она вглядывалась в странные темные пятна на полу. Откуда они тут взялись? Из глубин квартиры до нее не доносилось ни звука. И оттуда же веяло каким-то неприятным холодом. И запах. Странный, еле-еле уловимый запах…

Она щелкнула выключателем. Темные пятна превратились в раздробленное множество кошачьих следов на синем линолеуме. Следы были странного бурого цвета.

Тут только женщина сообразила, что ее любимый ласковый кот Мура не выскочил ей навстречу при первых же звуках открываемой двери. Муры почему-то нигде не было видно. Были только его следы. Ужасно много следов бурого цвета на голубом линолеуме…

— Мура… — дрогнувшим голосом позвала Маргарита Крюгер и сделала неуверенный шаг вперед, затем другой. В квартире витал дух какой-то неведомой угрозы. Но женщина все же набралась смелости и вошла на кухню.

В этот момент в отворенную настежь форточку ворвался упругий порыв ветра. Распахнутая входная дверь заскрипела и с ужасным грохотом захлопнулась. Звонко щелкнул замок. Из-под кухонного стола на Маргариту Крюгер вдруг бесстрастно глянули два желтых кошачьих глаза.

Маргарита вздрогнула.

— Му-ура… — снова испуганно пробормотала она, сообразив вдруг, что у ее Муры глаза совершенно не желтые.

И тут же сообразила кое-что еще.

Весь пол кухни был покрыт той же бурой коркой, что и кошачьи следы в коридоре. Этой коркой был заляпан кухонный стол, плита, настенный шкаф и оконные стекла. По всей кухне были раскиданы какие-то странные предметы.

Крюгерша во все глаза глядела на эти предметы. Ее стал прошибать холодный пот. Это были почерневшие от засохшего мяса кости. У стены скрючилась обглоданная кисть человеческой руки. Маргарита не замечала, как сзади к ней подкрадываются два облезлых здоровенных кота. Она видела только страшный череп без челюсти, равнодушно таращившийся на нее пустыми глазницами из забрызганного черной кровью мусорного ведра.

Перепуганная до смерти, она стала кричать, и кричала очень долго.

— Что случилось? — спросил старший пилот стюардессу, отрывая взгляд от приборов. — Что там за шум в салоне?

Стюардесса брезгливо поморщилась.

— Какая-то толстая старая дура… Обожралась с вечера конфет, и сейчас во сне визжать стала. Перебудила мне всех пассажиров.

За бортом самолета простиралась беззвездная ночная темень. Впереди маячили огни большого города.

— Не давай ей больше спать, — пробурчал пилот, включая бортовую радиостанцию, — и буди всех, кто еще не проснулся. Через двадцать минут идем на посадку.