Код

ГЛАВА 1

Город № 13 стал для человечества одним из немногих последних оплотов жизни и прогресса после очередной мировой войны, уничтожившей мир два века назад. Каждый город, подобный 13-ому, неофициально находится под властью корпорации, имеющей решающий голос в каждом кабинете каждого возрожденного учреждения, которые теперь напоминают отголоски памяти, умершего в мучениях миропорядка. После Третьей мировой войны людям – а точнее тем, кто остался в живых – ничего не оставалось, кроме как смириться с новыми правилами игры. Корпорации, избежавшие полного уничтожения, стали лучом в светлое будущее, ведущим и заманивающим за собой людей своими возможностями и стремлениями, словно мотыльков на пламя свечи.

Большинство старых мегаполисов, городов и поселков были уничтожены войной, словно их выжег медицинский лазер как раковую опухоль. На Пустошах – так стали называться некогда пышные леса, зеленые луга и поля – поселились мутанты и сумасшедшие бандиты, а радиационный фон в некоторых местах превышает допустимые пределы. Города-полисы оградили себя нерушимыми стенами из бетона и стали. Техническая мысль и неумолимая жажда человечества идти вперед дали толчок для перехода к Новому Золотому Веку. Связь, транспорт, производство, услуги и товары – во всем технологии автоматизации стали единственным верным помощником возрождающемуся миру людей. Однако, за кажущимся благом, новый мир внутри городских стен принес новые проблемы: корпорации, столкнувшись друг с другом, начали борьбу за власть на Пустошах, не жалея сил и средств, вбивая в головы мысль, что борьба необходима, чтобы защитить свои права и интересы. Но плата за грядущую победу – преданность корпорации-победителю, сравнимая с рабством.

В 13-ом постоянно что-то происходит. От убийств, воровства и изнасилований до продажи людей и конфиденциальной информации, экспериментов корпорации, войны криминальных группировок. Все это пропитало воздух приторным до рвоты запахом, словно мы все заперты в мелкой комнатушке и дышим смесью веселящего газа и ядовитого токсина. И к этому быстро привыкаешь. Большинство жителей города находятся в заложниках у бетонных джунглей. За редкую возможность выбраться отсюда в надежде, что в другом городе все иначе, люди готовы на многое. Но большие боссы ревностно относятся к текучке кадров и, тем более, к побегу подопытных. Если ты не с ними, то еще не пришло время. А возможно, ты уже их враг, а это ведет только к одному принципу: «Нет человека – нет проблемы».

Такова моя работа. Меня можно назвать наемным убийцей, но в этом только доля правды. Я не ограничиваюсь исключительно корпоративной сферой. Найти мужа-изменщика респектабельной дамы; пропавшего ребенка; беглого преступника или скрыть какой-то факт, способный навредить; убрать назойливого журналиста или клерка, укравшего важные сведения – все это тоже моя работа. Я не во власти корпораций, но во власти договоров. Нас называют «охотниками». Люди вроде меня подобны прокаженным и святым одновременно – хотя мне кажется, что это одно и то же. Мы – живые инструменты чужой воли. Неофициально нам позволено все, но для закона мы чаще преступники, с которыми можно договориться. Поэтому в каждом деле приходится быть осторожным и не задевать чужие интересы сверхвозможного.

Мысли о мире, в котором пришлось жить, всегда приходят ко мне в офисах корпораций. Я свободен в перемещениях, но иногда людей моей профессии раздирают на части наниматели, обещая за работу условия выгоднее, в отличие от конкурентов. Со мной подобного не случалось. Пожалуй, и к счастью: не могу представить, о чем в такой ситуации думают «счастливчики», за которых борются наниматели. Пару часов назад мне пришло предложение поработать на корпорацию «Гексагон», которую здесь чаще называют «Гекса». Мой первый контракт с ними. За пару лет, проведенных здесь, мне до сих пор не доводилось работать на местного хозяина. Раньше, в Городе № 11 частым нанимателем была корпорация «Альфа-Плекс». Там я и оперился в качестве профессионального охотника.

Во время ожидания в приемных президентов делать нечего, поэтому невольно подмечаешь окружающие тебя детали. Многие после войны потянулись к довоенному стилю, вне зависимости от того, где тот или иной стиль преобладал. Видимо, так человеку уютнее, привычнее и от этого спокойнее. А возможно, довоенный интерьер всего лишь мода на безвозвратно ушедшее. Корпорации не стали исключением: приемная президента «Гексы» была обустроена в стиле американских 70-ых годов ХХ века с панелями цвета темного красного дерева, мягкими диванами с подушками, напротив которых располагались маленькие журнальные столики с искусственными хризантемами. Секретарь – молодая девушка в сиреневом платье и заплетенными в аккуратную косу каштановыми волосами – сидела в противоположном от входа углу за выгнутым в центр комнаты деревянным столом с массивными отделениями для ящиков. Единственное, что выбивалось из общего ряда – голографический планшет и лазерная клавиатура, по которой ее изящные пальчики с черным лаком на ногтях скакали в энергичном танце. За жалюзи на широком подоконнике ярко-зеленый папоротник впитывал жалкие остатки света Солнца, уходящего за небоскребы в багровый закат. Ожидание прервалось щелчком дверного замка, за которым последовала фигура грузного мужчины средних лет с сединой на висках, в строгом черном костюме, белой рубашке с блестящим бежевым орнаментом. Президент корпорации и мой наниматель – Грегори Блоссом.

− Кетти, больше никого не принимай, всех на завтра, − сказал он секретарю, затем обратился ко мне, − Проходите, мистер Ромвель.

Я прошел за ним в просторный кабинет, с преобладающим песчаным цветом, не уютностью пустых пространств и массивностью потолочных балок, стилизованных под камень, которые образовывали, своего рода, ребра грудной клетки некоего гиганта. Стена справа от меня оказалась заставлена шкафами с книгами и статуэтками. Слева от меня – панорамное окно, открывающее вид на отрывистый, угловатый ландшафт города. Блоссом размеренным шагом направился вглубь кабинета, сел за массивный лакированный стол и предложил мне выпить. Я отказался. Такие сделки лучше обсуждать без спиртного.

− Я, пожалуй, выпью, − наливая виски в стакан со льдом, басовито произнес Блоссом, − Надеюсь, вы не очень долго ждали?

− Нет, недолго. Но за это время мне могли предложить тонну работы другие люди, − ответил я, усаживаясь в кресло напротив.

− Но не предложили?

− На ваше счастье – нет.

− Хорошо. Я предлагаю обсудить предстоящую работу, мистер Ромвель. Позволите называть вас по имени?

− Кристофер.

− Кристофер, предупрежу сразу: работа весьма деликатна и трудна. А учитывая, что у вас внушительный послужной список работы с роботизированными организмами, я предполагаю, что вам это под силу.

− Мистер Блоссом, вы обратились к охотнику, и заведомо я делаю вывод, что компания находится в затруднительном положении, а значит, без деликатности не обойтись – это я понимаю. А что до трудности, это я сам пойму, как только вы все расскажите.

− Проблема в следующем, − начал Блоссом, отпивая из стакана, − прототип нашей новой модели андроида позавчера вышел из-под контроля и сбежал в неизвестном направлении. Мы предполагаем, что его системы управления подверглись взлому.

− Кто-то пострадал?

− Несколько сотрудников. В основном ушибы. Ничего существенного.

− Как это произошло?

− Сейчас мы это выясняем. Ваша задача будет заключаться в поимке андроида и доставлении его сюда. При необходимости можете уничтожить его корпус, но только не блок памяти и процессор. За хорошо выполненную работу я заплачу пять миллионов.

− Деньги это хорошо, но мне нужно больше информации или ищите более сговорчивого охотника.

− Я могу дать вам больше сведений, только если согласитесь на работу.

− Если андроид не просто сиделка или уборщик, то стоимость возрастет. Я думаю, вы это понимаете.

− Андроид всего лишь прототип. Вам он не угроза. В отличие от тех, кто его взломал.

− Почему вы думаете, что его взломали?

− Это основная версия. В нашей внутренней сети было замечено возрастание трафика в тот день. Как раз за пару часов до побега.

− И все же…

− Мистер Ромвель, − Блоссом прервал меня. В его голосе преобладало раздражение, − я не хочу на вас давить, но с нищенским счетом обычно не торгуются.

− И все же! Какие бы вы не предложили деньги за работу, я не смогу ее выполнить, если не буду понимать с самого начала, что мне предстоит. ЭТО я хотел сказать, − Блоссом давил не из привычки или стиля ведения переговоров. Нет. Ситуация явно была чрез-чур неудобной для корпорации. Но и мое денежное состояние, как верно он заметил, оставляло желать лучшего. Перебиваясь мелкой работенкой, приличных денег не заработаешь.

− Так что? Беретесь?

− Что ж, я согласен.

Блоссом потянул ручку ящика стола и передал мне бумажную папку в две сотни страниц вместе с маленьким диском. «Прототип Х-48: засекречено». Бегло пробежав по содержимому папки, я удостоверился в скользкости дела. Усиленные сервоприводы, укрепленный корпус, высоко четкие окуляры, новый сверхмощный процессор, источник питания, позволяющий функционировать без подзарядки в течении 9 суток, возможность вносить изменения в конструкцию.

− Для каких целей вы его создавали?

− Андроиды нашего производства разрабатываются исключительно в мирных целях.

− Это вы можете заявлять покупателям и журналистам, но точно не мне. Это полувоенная разработка, так? Корпус, конструкция, приводы и процессор – такие вещи не используют для домашних моделей.

− Он разрабатывался для различных задач в качестве помощника. Сейчас мало высококвалифицированной рабочей силы. Люди стали ненадежным и слабым звеном. Многие промышленники и бизнесмены уже перешли на полностью роботизированное оперирование. Мы отстаем от них на шаг.

− Считайте, что я поверил.

− Вам этого достаточно?

− Для начала – да. Сумма в восемь миллионов, пожалуй, будет уместной.

− Восемь миллионов? Хорошо. Будь по-вашему, но найдите андроида. Чем раньше, тем лучше.

Сделка вызвала спорные чувства: хорошая плата за работу, которую будет сложно выполнить. Понимание предстоящей работы важно для моей профессии, но далеко не все охотники разделяют эту позицию. Причина всегда проста – деньги. Когда тебе хорошо платят за работу, то и особо вникать в ее суть нет желания. Многие современные охотники приходят из частных охранных компаний. Наемники редко задаются вопросами, только если не встает вопрос об их выживании. Складывалось впечатление, что этот андроид непросто «новая игрушка». Модификации и открытость конструкции лишь усугубляли мои опасения. Конечно, я надеялся, что на деле все не столь противоречиво, но в такое верилось с трудом. Я связался со своей старой подругой – Селин. Мы знакомы достаточно давно, чтобы доверять друг другу, а доверие – редкость для моего ремесла. Охотнику стоит полагаться только на себя. «Охотник охотнику – волк» – главный принцип, забыв о котором твой «друг» загонит тебя в могилу и не исключено, что за звонкую монету.

Мы договорились встретиться в баре «Старый конь» на окраине Города. Она редко отказывала мне в помощи, ведь для информатора с ее связями добыть нужные сведения достаточно легко. Я сел в свой аэромобиль. Гравитационные двигатели подняли меня в воздух, и я направился прямиком туда. Воздушные трассы были заполнены. Гудки клаксонов, гул магнитных резонаторов и двигателей отвлекали от погружения в размышления. На кассетном проигрывателе, который достался мне от знакомого скупщика старины, я включил песню, название которой не знал. Время стерло ее название с кассеты. От имени группы осталось только «Zeppelin». Песня помогла заглушить раздражающий мир вокруг, и я принялся прикидывать свои шансы.

Сквозь забитые аэротрассы я добрался до места встречи за несколько часов. Нулевой уровень. Чаще его называют «Старый город». Этот район Города № 13 – символ прежнего довоенного времени, реконструированный энтузиастами Первой волны. При всем предполагаемом поселенцами прошлого уюте не прошло и полвека, как «Старый город», не без участия молодой в те времена корпорации «Гексагон», стал прибежищем для тех, кто по воле судьбы скрывался от закона, бежал из заключения и тех, кто только недавно прибыл в 13-ый. Он стал карантинной зоной и концентрационным лагерем в одном лице, а лицо это было болезненным, грязным, но экзотически ярким. Каждый такой район – это буйство неоновых вывесок, подсвечивающих грязные тротуары и подворотни. По узким улицам в постоянном потоке бродят люди, одетые в старые, застиранные и потерявшие форму одежды. Они вечно ищут заработка и возможности вырваться. Для неподготовленного человека пятнадцати минутная прогулка по центральным улицам способна вызвать мигрень от ярких цветов, вечно бегущих строкой, меняющих форму и вбивающихся в мозг, словно радужный гвоздь. Местные часто говорят: «Старый город» забыть невозможно, но он легко забудет про тебя». Подобных районов на весь 13-ый всего пять и везде можно в одночасье нажить проблем. Достаточно быть клерком в приглядном костюме или неаккуратно достать пачку денег. Здесь платят только наличными. Цифровая валюта не пользуется спросом, ведь через нее можно отследить кого угодно. А для офисного планктона опасность представляет еще и служба безопасности фирмы, в которой трудится клерк. Безопасникам станет очень интересно, почему менеджер среднего звена отправился именно в «Старый город». Все стараются не допустить утечки конфиденциальной информации. Но куда опаснее то, что через карту цифровой валюты можно подключиться к системам наблюдения и найти беглеца. А местный бизнес убежищ – весьма прибылен.

Формально «Старый город» принадлежит Правительству 13-ого, сохраняющего положение единственного законного хозяина здешних улиц. Однако с каждым годом Правительство становится все более и более номинальным по мере того, как власть в районах оседает в руках криминала. Оно стало безучастным свидетелем передела сфер влияния. Несмотря на свое положение, Правительство до сих пор изо всех сил старается сохранить остатки своего авторитета, хоть как-то заботясь о местных жителях, поддерживая финансами, работой и иногда жильем. Но уровень бюрократии, тормозящий процессы, нехватка рук, глаз и ушей сводит старания на «нет», из-за чего местные жители охотнее встают на сторону криминального мира. А порой даже «Гекса» не чурается привлекать наиболее изворотливых местных к грязной работе и нанимает их в свои группы зачистки.

Бар «Старый конь» соседствует с потрепанной временем церковью и зарешеченным магазином оружия. Удивительное и занятное соседство! Замолил грехи за символическое подаяние, после купил ствол и согрешил, а затем снова в церковь. И так до бесконечности, пока не поймают. На этих улицах правят жестокие законы. Патруль полиции не ринется спасать первого встречного. Они хорошенько подумают, прежде чем действовать или пока не появится веская причина. А что может стать этой «веской причиной» полиция решает сама. Но если полиция берется за дело, то свинцовое правосудие настигает преступников очень быстро.

Открыв дверь в бар, в нос ударил тяжелый запах пива и дешевых сигарет. Голоса и смех сливались в давящий и ощутимый шум. Я пробирался через толпу, маневрируя среди локтей и жестикуляции рук, и в дальнем углу за круглым черным столом увидел Селин. Красивая молодая девушка, с блестящими черными волосами, утонченными чертами лица и ярко-зелеными глазами, способными просверлить твою душу насквозь. Волосы прибраны в пучок сзади, а по обе стороны лица спадали черные пряди. Как можно пройти мимо такой! Видя ее, раз за разом появлялось желание все бросить и уехать с ней куда-нибудь далеко, жить вместе и умереть в один день. Такие несерьезные и глупые мысли вызывала только она. Каждый раз я говорил себе «нет». Из моей профессии нет пути назад. Ни отпусков, ни пенсии, ни отставки. Старые охотники обычно заканчивают жизненный путь именно на работе от шальной пули или собственной ошибки, вызванной вселенской усталостью.

Селин своим образом невинности и беззащитности пользовалась как щитом. Хотя бы один мужчина в баре, по зову Селин мог бы вступиться за нее, вызваться в рыцари и спасти бедняжку, попавшую в беду. Но у этого рыцаря в сияющих панталонах не будет шансов выбраться из передряги. Она часто прибегала к нежному образу, когда встречалась со мной. Ничего невинного в ней на самом деле не было. Вероятно, никогда. Мы познакомились в Городе № 11. Тогда я заключил контракт на поимку некоего хакера. Этим хакером оказалась она. Выполнить работу я не смог: обстоятельства изменили планы, и мне пришлось спасти ее от гибели, напророченной нашим общим нанимателем. Со временем мы образовали дуэт, который жив по сей день. Я сел за ее столик. Мы поздоровались взглядами. Этого всегда было достаточно.

− Выглядишь уставшим, − с заботой произнесла она, слегка улыбнувшись.

− Последний месяц выдался тяжелым, − холодно ответил я.

− Расскажешь?

− Вкратце: было два дела. Одно банальщина – найти и убрать журналиста. Много времени это не заняло. А второе заставило меня побегать, в прямом смысле слова.

− Беглый преступник?

− Беглый стажер. Он узнал одну неприятную вещь о компании, в которой работал, стащил информацию и попытался скрыться.

− У него не удалось, как я понимаю?

− Да нет, удалось. Мне пришлось пару недели провести в поисках. Но в итоге он появился. Правда, не там, где его ждали.

− Дай догадаюсь – в полиции?

− Да. Он посчитал, что там будет в безопасности. Хорошая, по его мнению, идея привела к плачевным последствиям для его здоровья.

− Тебе не жаль его? Может он хотел сделать как лучше.

− Ты ведь знаешь, как работает наш мир… Но после, примерно, часа погони за ним – а он решил убежать из полиции, когда увидел меня – я начал задумываться, что такого ценного этот парень украл.

− Ты узнал?

− Что-то вроде игры с генной инженерией. Он хрипел и захлебывался собственной кровью, поэтому я мало что смог разобрать. Да и много времени у меня не было. Не я один за ним погнался.

− Копы тоже погнались?

− Не они. Какой-то неизвестный мне охотник. К слову, он пытался меня пристрелить. Я погнался и за ним, но этот оказался проворнее стажера.

К нам подошел официант, мы заказали выпивку. Ее принесли быстро, не смотря на огромное количество посетителей. Подобные заведения пользуются спросом в неблагополучных районах городов. Здесь дешевая выпивка, стражи правопорядка сюда не заходят, здесь можно скрыться или даже договориться о временном убежище. Реже, но такое случается, в подобных барах сидят вербовщики. Наемники, искатели приключений на свои причинные места, преступники, отчаявшиеся – им всем нужна работа. А вербовщикам не интересно, что делал в прошлом кандидат. Главное, чтобы он не задавал слишком много вопросов и выполнил работу.

Подобную сцену я увидел и сейчас: в противоположном от нас углу сидел мужчина в ни чем не примечательной коричневой кожаной куртке с поднятым высоким воротом. Ворот куртки и манжеты рукавов обшит белым овечьим мехом. На его серых штанах, на бедрах и коленях, отблескивали в свете ламп участки плотной защитной ткани. На бедре вербовщика расположилась кобура с пистолетом, снабженным складным коллиматором и небольшим лезвием под стволом. Привлекал внимание его имплантат на половину лица: металлическая матовая пластина с разъемами для подключения к электронике на виске и красной линзой оптики вместо глаза. За его столиком сидел долговязый, щуплый, молодой парень, внимательно слушая вербовщика. Через пару минут тот отвернулся и, смотря куда-то вдаль, продолжил что-то говорить, но явно не парню – вышел на связь с нанимателем, не иначе. В итоге, вербовщик утвердительно кивнул пареньку, они пожали друг другу руки и разошлись, оставив столик пустовать. Правда, ненадолго.

− Так в чем тебе нужна моя помощь? – спросила Селин, вернув мое внимание к ее персоне.

− У тебя еще есть выход на владельцев убежищ?

− Да. Кого искать?

− Беглого андроида. Возможно, вооружен. Он прототип новой модели с продвинутой симуляцией мимики. Сбежал прямиком из лаборатории. Его владелец очень скучает по нему.

− Будет нелегко. Андроиды почти не появляются в таких местах, да и денег у него нет.

− Да, я знаю. Но он мог обращаться к владельцам убежищ. К тому же некоторые могут и не брать плату деньгами.

− Спорить не буду, но сейчас не все так определенно. Это бизнес и некоторые всеми силами стараются захватить чужие владения.

− И все же, попробуй узнать. Может что-то выясниться. Я тоже начну с парочки убежищ.

− Хорошо. А теперь поговорим об оплате, − она рассмеялась. Так происходило каждый раз. Это сродни игре в серьезных людей, которые знают друг друга достаточно хорошо, но предпочитают исключительно деловые отношения, в несколько своем понимании.

− Как обычно, − я тоже не сдержал улыбку. Но улыбка была с примесью горечи.