Князь Михаил Вяземский

Глава 1

Переезд царя Иоанна Пятого со друзи в архангельские земли выглядел, как вторжение. Зажравшиеся дьяки и старшины не могли объяснить европейским купцам почему те теряли вроде вековечные льготы и местные привилеи. Как это можно, коли деньги плачены? Почему московиты подминают под себя городки и деревушки края, по какому праву? Зачем новая система мыт нужна? Ведь так хорошо всё было и каждый сверчок знал свой шесток. Негоже ломать устоявшуюся систему.

Купцы потащились к царю лично (Архангельск), сотрясая воздух воплями возмущения, мольбами о справедливости и бренчаньем серебра в мешочках. Вот, мол, денюжки живые, коих в Московии не хватает, можем и пару золотых подкинуть, только верни всё в зад.

– Куды прёте, неразумные, – объясняли «солнышки» недотыкомокам, – езжайте к генерал-губернатору (Холмогоры) и там попрошайничайте. А здеся нечего шуметь, здеся государь правит и требует порядку, иначе прогонит вас куда подале. Хоть к боярыне Едрене Феневне. Или на кол посадит.

Конечно, торговцы быстро дотумкали, что правды не добьёшься даже в Холмогорах. Очередь к Владимиру Долгорукову, назначенному на самый высокий региональный пост, двигалась медленно и необъективно. Желающие торговать вынуждены были подписывать чуть ли не кабальные договора (и откуда у русских появилось столько бюрократической бумаги и повадок?). Не воруй, не браконьерствуй, не грабь местных… И плати, плати, плати! Причём цены насильно поднялись на всё то добро, чем торговали архангелогородцы. Смысл в такой торговле, конечно же, оставался, но прибыли приезжих заметно уменьшились.

– Ох, Михайла, а вдруг совсем покупать перестанут, а у нас и флота торгового нет, – стенал Государь Всея Руси.

Всё-таки преклонение перед Европой приходилось выдавливать по каплям.

– Не переживай, царь-батюшка, всё предусмотрено. Сейчас купцы эмбарго объявят нам, чтобы без своих товаров якобы оставить. Только вскоре португальский флот придёт и привезёт полным-полно добра на продажу.

Естественно, что лучше всего вести дела с теми, кто дальше всех по европейскому глобусу расположен. Им-то к высоким ценам не привыкать, им русское сырьё и материалы нужны для дела, а не для перепродажи. Регент Педру оставался самым богатым монархом, благодаря Гераэзскому золоту, и мог себе позволить закупать нужняки и полезняки хоть в Антарктиде у пингвинов (если бы знал об их существовании). Да и любопытный сюрприз для царя Жоао Пятого имел. О котором ведал лишь Вяземский, но держал в секрете по просьбе регента.

– А кораблей понастроим, Иван-царевич, вон уже всю гавань начали обустраивать. Ту, что возле Николо-Карельского монастыря. В самый раз там создать строительный городок, эдакий Северодвинск. Там же раньше заглавный русский порт был, да потом захирел. Ежели что и базу для военных кораблей создадим.

Мальцев знал лишь название будущей базы, остальное как-то мимо ушей пролетело. Зато вспомнилось, что в Кольском фиорде есть незамерзающая часть, где пара бухточек имеется. Но это дело на перспективу, а пока нужно то, что под рукой имеется в божий вид привести.

Возврат под руку Москвы северных земель приободрил местное население. Дружинники всякоразных князей разъезжались по городам и весям, чтобы оборонить их, когда наглые торговцы припрутся с открытием навигации. Лишь большой полк «иоаннитов» охранял Архангельск, заодно строя форты и вооружая их добротными пушками. Жаль, что не было пока флотилии, чтобы иноземных браконьеров бить и русских китов защищать. Своим-то остаётся лишь одна китиха из двадцати, говорили поморы. Может и лжа, но лучше всё упорядочить. Другое дело, чтобы португальским братьям предоставить льготу.

– Пусть пришлют несколько китобойных судов. Одного кита себе поимеют, без пошлин, а второго нам отдадут. Тем более, что его же у нас и выкупят.

– Миша, а вдруг не отдадут, – сомневался вьюнош царского роду-племени, – или не выкупят? И что нам с теми китами делать.

– Найдётся применение. Спермацетовые свечи начнём производить, да втридорога продавать. Горят без копоти и ярко, небось богатые церковники Европы сразу будут готовы платить дорого, лишь бы поиметь. Ворвань нужна на смазку, а мясо можно вялить и солить. Даже непромокаемую кожу есть куда пристроить. Такие плащи небось нужны не только флотским, но и армейским.

Купцы, ясен пень, прибывали с самого открытия навигации и натыкались на новый уклад. Жёстко тыкались, самой мордой и сусалами, причём больно. Вроде испанцы, голланцы, англичане и прочие заранее планировали посетить подневольные деревни, чтобы собрать хабар, ан нет. Новая крыша появилась у аборигенов, чистый рекет. Вооружены и не дают по дешёвке вывозить. Обидно, всё-таки столько лет обдирали местных без каких-либо проблем. Ясно, что раз власть сменилась, то придётся заново подмазывать ея представителей. Однако в Архангельске подкупать оказалось некого, а в Холмогорах не брали. Не хотели новые на колы садиться за мздоимоство (как принято в варварских странах). И откуда столько оружных по всему побережью?

Торгаши (те, кто зимовал здесь) подверглись поголовной проверке, причём не государевыми дружинниками, а какими-то «тигрятами». Всё, что было укрыто от пошлин, эти собаки понаходили и забрали. И жаловаться-то некому. Вон, аглицкая торговая компания отправила челобитцев в Москву и ждала ответа. Эх, не знали умники, что самая власть ныне возле Белого моря, а на Москве лишь второстепенные правители обитают. Значит и ответ будет соответственный: не балуйте и вас никто не отбалует по самое «немогу»!

Впрочем, с прибытием свежачков, удалось договориться о том, чтобы взвинтить цены на привезённые из-за морей товары и стоять на своём плечом к плечу. Небось, некуда деться русским полутартарам, повыделываются и послабления дадут, чтобы слишком много денег не платить. Противостояние длилось до июля, позволив сыграть свадьбу Михаила и Глафиры. Конечно, роптали свои, что негоже пример другим подавать мезальянсом, но кто на нынешней Руси рискнёт вякнуть против молодого Вяземского? Деньги, высококлассная и прекрасно вооружённая дружина, да ещё и царь в друзьях. Независимость Михайлы от даров с чьего-нибудь плеча делала его мнение и желания превалирующими. Небось, вдовая царица Наталья Кирилловна желчью изойдёт, когда узнает, что её дочку проигнорировали. Иноземные-то потенциальные тестюшки прозевали момент. Поди, выяви, что никому не нужный княжич всего лишь за два года станет столь могучим. Впрочем, всем недовольным пришлось стерпеть неравный брак. Назад не повернуть, да и страшновато гундеть поперёк. Вон, одному языкастому боярскому сыну отделили болтливость ото рта. Теперь он лишь на пальцах критикует фаворита.

Португезы сняли все вопросы, прислав сразу две флотилии галеонов. Большая привезла достаточное количество того, что в будущем будет именоваться «товарами народного потребления». Меньшая была до зубов вооружена, да ещё и нагружена военными припасами: оружием и боеприпасами. Хороший, хотя и дороговатый порох (а какой смысл в такую даль поставлять некачественную дешёвку?), орудия для береговой обороны, ядра-гранаты-картечь, три тысячи мушкетов и всякое вспомогательное холодное оружие. Особая составляющая предназначалась для князя Вяземского, то бишь, дорогущее оружие и порох специального изготовления. Тот же самый чёрный, но без примесей, из качественной селитры, угля и серы. В этом мире всё возможно, но только для тех у кого мошна невероятных размеров.

– Дон Мигель, у самих такого нет, но для вас уж постарались. Вон, даже нарезные мушкеты сделали, хотя очень сложная работа. А те, которые казнозарядные, слишком долго перезаряжать. Поэтому лишь две сотни изготовлены на пробу.

– Всё беру, достопочтенный. Тем более, что и мыла с шампу приготовил, и интадуры со срачей наготовил. И весь дёготь местный выкупил для вас.

Удобно, когда взаиморасчёты идут по клиринговой системе. Вы нам лимоны с вялеными бананьями, а мы вам всякую фигню по высоким ценам. Шутки шутками, но русский хлеб тоже почти весь выкупили у русских же купцов, чтобы организовать Великий Размен. Про меха и говорить нечего – охотники знатно заработали на своих, которые платили дороже, чем англичане или голландцы. Впору предоставить регенту Педру монополию на меха с Севера, нехай перепродаёт соседям и маврам.

Эмбарго моментально развалилось и непортугальские торгаши, сломя голову, ринулись скупать ништяки, чтобы совсем на бобах не остаться. Иначе придётся вернуться пустыми и долго возмущённо объясняться перед постоянными клиентами. Иоанн успокоился, поверив что друг Миша на ровном месте чудеса творит. Эх, кабы ещё флот построить побыстрее…

Вопрос начал решаться в будущем Североморске, куда сначала согнали всех, кто хоть какие-то посудины строил на берегах Белого моря. Теперь прибыли мастера из Португалии и некоторых других стран, согласившиеся разбогатеть работой по специальности в стране дедов морозов. Право на одну верфь выпросили испанцы, а точнее Монтойя, уже ухвативший тему личного обогащения, как какой-нибудь купец из подлого сословия. Особенно, когда узнал, что турецкие султаны тоже ремесленничают, изготавливая луки. Абель ещё до переезда поручил найти морозостойких испанских кораблестроителей и посулил им баснословные заработки по контрактам. Царь и князь требовали качества, и готовы оплачивать северным дефицитом. А здесь, на Белом море, выпросил личное право пользования одним китобойным судном в личных целях.

Кроме того, с западного края географии доставили суда по 500 тонн грузоподъёмностью. Мальцев хотел попробовать на зубок островки в Северном океане с птичьими базарами. Небось дерьмо с них можно на удобрения продавать, если кто захочет купить. Да и своим алхимикам на исследование, вдруг ещё какое применение найдут. Своим знаниям Игорь больше не доверял, поняв что разгульное высшее образование бессмысленно в любом веке. Или студент учится и познаёт науку, или отдыхает всласть, пока не выгонят. Хорошо, хоть в детдоме довелось изготавливать мыло и шампуни, а то от хроноаборигенов ничем бы и не отличался.

Связь с Москвой поддерживалась методом «как в дальнем космосе»: каждые три месяца отправлялась группка посланцев с набором писем и указюк. Голубиная почта тратилась лишь на особо важные месседжи, которые были редки, а рукодрыжеский телеграф Михайла пока не изобрёл. То ли забыл о таком, то ли не нуждался. Так что дела в остальной Руси двигались себе помаленьку, хотя и с толком, вбитым бунтом.

Уфу не только отделили от Казани, но и обозвали по-новому – генерал-губернаторством, подчеркнув важность и значимость региона. Репнин сразу возрос в собственных глазах, а уж как его зауважали понаехавшие тут киргизские кайсаки. Посланцы Тауке-хана зачастили с просьбами прислать могучее воинство и навтыкать вредоносным джунгарам. Мол, мы за ценой не постоим. Иван Борисович разумно скумекал и предложил начинать дружбу по частям, начиная с западных ворогов. Сначала следовало ввести русский контроль над прикаспийской частью до реки Яик для чего из Москвы прибыли ещё два полка провинившихся стрельцов. То есть, установить контроль над добычей соли и угомонить калмыков и яицких казаков. На большее пока не хватало оружия и боеприпасов.

Слава богу, что московское царство-государство временно оказалось вне войн. Со шведами – мир (экономическое сотрудничество), с турками – мир (и тоже общие торгово-закупочные интересы), с поляками – мир (тем пока не до общипывания Руси, своё бы не потерять), даже с Андоррой мир (знать бы, где сия земелька). Да и чего лезть в европейскую свару, коли Ватикан пока не прислал ни пушек, ни мушкетов, ни лошадей, ни повозок, ни бочонков со златом-серебром? А австрийско-саксонские посулы московиты вилами на воде вертели, пусть другие верят в вековечную дружбу христиан всех стран забесплатно. Тем более, что Кара Мустафа уже осадил Вену своим воинством в пару сотен тысяч урюков, включая даже венгерских. Поразительно, но Ян Собесский пролетел в этой Истории мимо ватиканской матпомощи. Из Кремля решили посмотреть на членов будущего НАТО издаля, не напрягаясь. Нет смысла Крым с Азовом колбасить, когда целый Исмет-паша вовсю организует корпорацию по пользованию Дикой Степи (с отмораживанием крымчаков).

Кстати, такую же стороннюю позицию имела и Франция – светоч истинной европейскости и лидер евроочеловечивания. Первую общественную баню они учредили в прошлом году, частные бани перестали критиковаться, но русского мыла и шампу им никто так и не дал. Перечень потребителей уж слишком узок: королевский двор Португалии, королевский двор Испании и отдельно взятые мавры, имеющие гаремы, плюс самые сверхбогатые османы (для персональных многочисленных жён). Никакие просьбы различных иноземных и внутренних купцов не могли прошибить экономический подход князя-бродяжича: ни массовости под флагом глобализации, ни распродаж технологий, Михайла не признавал. Пусть обычные люди и даже пресловутый средний класс моются хоть щёлоком, хоть «гишпанским мылом» (низкого примитивного качества). Монопольное производство обеспечивало монопольные беспредельные цены и, ясен перец, сверхвысокие понты богатеев.

Московское боярство потихоньку приходило в себя и строило новые заговоры, аккуратненько и осторожненько. Старший царь-батюшка убыл в северные земли и навряд ли вернётся в ближайшее время. А реально править кто будет? Петру всего лишь одиннадцать лет, мал ещё. Царица-мать напугана прошлогодними событиями и обижена Вяземским. Да и Иоаким отстранился на время, опасаясь потерять свой верховный пост. Зато регентша чего-то мутит и слишком часто беседует с Шакловитым, своим человеком. Как бы не проскочить мимо её мечтаний и не оказаться врагом могущественной царевны. Действительно, Софью Алексеевны трясло от нетерпения.

– Василий, ну что же делать? – в очередной раз стенала правительница Московии.

– Ну что на этот раз, люба моя, чего тебе неймётся?

– Вася, так скоро Ивану семнадцать лет исполнится, нужно что-то срочно делать.

И куда деться от реалий жизни? Старший царь, получается, успел свалить подальше и попробуй его достань на краю географии. Мало того, на следующий год он станет совершеннолетним и смысла в регенстве больше не будет.

– Ох, коли не успеем придумать что-нибудь, то власти лишимся.

Да, жизнь-злодейка, казна получила десять миллионов ливров, да и доходы шли с повышенных цен на дёготь и меха. Плюс, Вяземский отдавал пятую часть своих великих барышей. Долги стрельцам оплачены, порядок повсюду, иноземных купцов не обижают, церковь в правление не лезет. Опять же, зимой придут налоги с Архангельска и вроде гораздо боле, чем всегда было. Казнокрадов и мздоимцев на Севере поприжали, а то и истребили. Самое время, чтобы всласть править и свою волю вершить.

– Опасно это, государыня моя, – отвечал Голицын, – обложили нас со всех сторон. Вона, наших стрельцов осталось лишь пять полков, а супротив целых десять государевых. И Ромодановский всё время настороже, а он пёс верный Ивану. Даже в казну не сунешься, пока ей Борька Голицын управляет.

Вроде и сродственник Василию Васильевичу (дальний), но свой интерес имел Борис Алексеевич. Цельный набор интересов от Курска до Белого Моря, да и на востоке его люди имелись (близкие к Репнину). Лояльность к Иоанну, когда тот ещё царевичем был, обеспечила огромные привилеи и послабления. А инновации в сельском хозяйстве приносили доходы, повыше чем в прежние времена. Впору уже своих барашков разводить и ткацкое дело налаживать. Небось готовую ткань и в европах купят. Всё-таки травой-сеном торговать дёшево, уж лучше её через баранов и овечек пропустить, всё выгоднее будет.

Пять мильонов ливров прибыли в Архангельск на трёх кораблях: одном галеоне и двух линейных. Простым торговцам не доверили столь серьёзную сумму. Поди сопрут, а потом будут отнекиваться, что пираты отобрали. Французы уже отправили экспедицию, изучавшую земли под будущий тракт. Они бы и караваны пустили, даже беспошлинно, но порядок очерёдности действий был определён договором. Сами французские тугрики передавали в торжественной обстановке, устаканивая дружеские отношения между высокими сторонами. Бесчисленые золотые монетки и руками пересчитывали, и кучками взвешивали, чтобы всё сошлось в балансе.

– Видишь, Иван-царевич, у тебя и личный золотой запас появился, как положено государю.

Михайла радовался за друга, слегка ошалевшего от счастья. Конечно, царь-юноша имел достаточный доход и с других владений, но впервые получил солидную сумму, использовав административный ресурс.

– Миша, а где я хранить всё это буду? Небось уже повсюду народ растрындел, – Иоанн иногда применял бродяжьи словечки своего наставника-наперсника, – Вдруг тати позарятся?

– Не волнуйся, государь, всех бестолковых в этих местах мы уже извели. И охрана у тебя хорошо подготовленная и верная.

Татей действительно значительно поубавилось, а те, кто сбежал, водились где-то далеко, грабя самоедов и не связываясь с «пришельцами». Всё-таки прибыли не просто оружные люди, а воины-татеборцы, прекрасно изучившие повадки и приёмы разбойников. То ли полиция будущего, то ли вообще спецназ, судя по вооружению и умениям.

– Хорошо, Михайла, а что мне делать с португальским предложением?

– Думать будем, серьёзно думать! – ответил без шуток Вяземский.

Дело в том, что с португальцами прибыл полномочный представитель регента Педру в роли… свата. Чего монарху пришло в голову желание породниться с русичами? Неужели дёготь и меха стали причиной нарушения европейских приличий? Всё-таки царь далёкой Московской Тартарии явный варвар по европейским меркам. И отдавать старшую дочь куда-то на сторону странно, особенно сейчас, когда его брат-король Афонсу Шестой плохо себя чувствует и принц-правитель вот-вот станет королём. Хотя, чего гадать, когда нужно определиться. Четырнадцатилетняя принцесса Изабелла в самом предсвадебном соку, хотя достойные претенденты на её руку почему-то нос воротят. Португалия не так давно вернула независимость от Испании и чем-то не устраивала европейских принцев.

Полпреда держали на голодном информационном пайке из-за того, что все ближники растерялись. Даже Игорь Мальцев не понимал, что посоветовать. Никакого послезнания в голове не наблюдалось, сколько репу ни чеши. И рассчитать логичное решение нет возможности – других проблем хватает. Вон, картошка вроде нормально растёт, а кукуруза лишь слегка из земли повылазила. Хорошо хоть зёрна ростки дали. Впрочем, под «царицу полей» немного места выделили, так как Хозе Гонсалвеш одобрямса не дал. В лесотундре наверняка нужны злаки будущего, селекционные и старательные. Проще всё зерновое и зернобобовое закупать, чем мучаться, как местное население.

Эх, не всё котам масленица! Чёрного угля нет, железа нет, есть вроде алмазы, но где их искать? Бардак в попаданской голове, да ещё и отбитый через задницу, никак не хотел помогать засланцу из будущего. Даже оружие неправильное, непопаданское – усовершенствованные пищали вместо калашей и командирской башенки. Та же экспериментальная паровая машина лишь пыхтела и рычагом лениво двигала. Ну не знал Игорь её устройства, все знания сводились к фразе класса «пар должен…».

Вот и сводилась передовая деятельность к бартерным схемам «ты мне – я тебе». Хорошо хоть уже дерево под корабли сохло, в первую очередь лиственница. Тут уж внутри Михайлы железно вбита мудрость – не гниёт в воде. А значит днища кораблей из неё нужно делать, а не из палисандра какого-нибудь (не к ночи будет сказано). Может и мачты, но неизвестно хорошо ли это. Корабелов понаехало тут знатно и у всех свои версии по использованию деревьев. И каждый убедителен аки сфинкс, приходится искать крупицы общего.

Зато печей по производству кирпича понаделали повсюду, хоть всех пленных Аммонитян можно сжечь, как царь Давид делал в своё время.

Тревожная новость примчалась поутру, когда Михайла уже обсуждал с Иоанном и малым советом европейские события.

– Княже, княгине Глафире неможется, дохтур считает, что отравление.

Уже через несколько минут все, кто сидел за столом, мчались к особняку Вяземских. Лёгкое столпотворение и суматоха на всех этажах, встревоженные взгляды, тревожный гомон… Уже на подходе к спальне столкнулись с Лукерьей и Дарьей, не забывшими поклониться в пояс князю. Странно, что лица обеих оказались не грустны, а даже чем-то обрадованы.

– Радуйся, Михаил Алексеевич, понесла Глафирья. Не тревожься, такое бывает поперву.

Мать вашу, как же Мальцев мог забыть о токсикозе. Впрочем в прежней жизни он об этом и не знал, да и по барабану были такие знания, ибо жил впустую. Ни себе, ни людям… Когда с утра уезжал, Глашка ещё спала и вот оно как случилось. Зайдя в комнату, Мишка пошёл к кровати, но доктора обойти не успел.

– Ваше сиятельство, всё хорошо. Я проверил отрыгнутое. Лишь пища, без ядовитых примесей.

– Спасибо, уважаемый, позволь пройти к супруге.

Сидящая на кровати благоверная легонько плакала: то ли от пережитого страха, то ли от нечаянной радости.

– Мишенька, ты не бойся. Доктор сначала подумал на отраву, а Луша с Дашей чуть позже подошли и всё объяснили. Они же бабы и им виднее в таких делах.

Зашедший вослед Иван лишь дружески приобнял друга-наставника и даже позавидовал:

– Рад за тебя, Миша, надеюсь Глафира Ивановна тебе богатыря народит. Эх, когда же и я детками обзаведусь? – с лёгкой грустью поделился юный государь Земли Русской.

– Любый мой, я тебе мальчика рожу, вот увидишь, – пообещала пациентка.

– Родная, да рожай кого хочешь, не заморачивайся. Я и дочек тоже хочу, чтобы было кого баловать, – удивил окружающих будущий папаша, – главное теперь тяжести не таскать и поменьше волноваться.

Семнадцатилетний князь, неожиданно для себя выявил, что отныне мир засверкал какими-то иными гранями и наполнился дополнительным смыслом. Какие такие турки, корабли, киты и дублоны? Оказывается есть более увлекательные события!

– Ну всё, княже, теперь и тебе в походы больше нельзя, – предупредил Кузьма.

– Не дождётесь, тем более и походов-то никаких нет, – отбоярился Вяземский.

Действительно, разбойники почти не попадались на глаза, а враги пока не под силу. Суммарное воинство царя и князей пока не исчислялось десятками тысяч. Базово имелись лишь большие полки Иоанна и Михаила, да малые у Мышецкого, Нарышкина. Остальное воинство состояло из дружин Ромодановского (князь отправил лишь часть своих, предпочитая иметь свой полк на Москве, под рукой), Бориса Голицына (также часть, дабы обучение проходить в тяжёлых условиях) и совсем первогодков, вообще начинашек. Разве что Дмитрий с Алексеем уже создали и вооружили тысячу, но и ту совместно. И у Егорки его развед-диверсанты разрослись до нескольких сотен.

Многое упиралось в современное оружие и брони. Самое лучшее доставалось Вяземскому, потому что он его и заказывал и оплачивал, отдавая часть Ивану Пятому. Толедские и дамасские пластинчуги и шеломы, испанско-португальские копья с наконечниками из лучших сталей и с самшитовыми древками, двуствольные пистоли для ближнего боя… Усовершенствованные пищали для стрельбы до пятидесяти шагов. Прикольно, но на малой дистанции сиё воинство могло изничтожить значительные вражеские отряды, а чуть дальше злодействовать оружья не хватало. Неправильный попаданец по-прежнему не хотел идти в ногу с веком и упорно втюхивал огромные средства в арбалеты с калашниковским передёргивателем и в луки от османских производителей. Пушки пока только разрабатывались, как полевые, так и морские.

Производство пороха доверили португальцам, зная, что те будут делать как надо, а не подешевше, как московиты. Да, дорого, но зато надёжнее и качественнее. Своё нарезное держалось под секретом и пока заказывали у португезов и саксонцев, чтобы новые пули испытывать и доводить до ума. Вяземский не гнался за сверхдальностью, по идее, хватало и лишней сотни-другой шагов. Больше интересовала кучность попаданий и улучшенная прицельность. Приходилось разрабатывать мушки и целики (насколько это возможно). Основной стратегией считали бои «от обороны» – сначала максимально расстрелять ворогов на расстоянии и лишь потом переходить в ближний бой. Всё равно человечество ещё долго будет воевать строем, а стрелков до середины 19 века будут использовать, как пикинёров. А что, ружьё со штыком пикой и является. Да и тот, кто сказал, что пуля – дура и лишь штык – молодец, ещё даже не родился. Но его мнение превалировало повсюду, как единственно правильное. Так что умная пуля отливалась в разных ипостасях, но соблюдая принцип «два с небольшим калибра длиной», «носик конусом», попка с ямкой», «ширина чуть меньше калибру». Главное, что пробные отстрелы показали и повысившуюся дальность убоя и быстроту перезаряда.

Два провисших политических вопроса (Андрусевское перемирие и Бахчисарайский договор) рано или поздно следовало устаканить. Жаль, что мнения между Москвой и Архангельском разделились. Дело в том, что Михайла с Иоанном узнали о них лишь после стрелецкого бунта. К сожалению, другие дела, которые ближе к телу, не дали толком проанализировать ситуацию, да и разногласия соответствовали количеству участников обсуждения. Хорошо, хоть интернет не изобретён, а то и холивар по поводу выеденного яйца мог бы разразиться.

Вот и сейчас, год спустя не имелось единого мнения. Москва стояла на своём, лишь предлагая выкупить Киев на веки вечные. Иоанн не хотел ссор и согласен даже уступить Софье, Голицыным и Ромодановскому. Только Вяземский противился, но с Севера, а значит не очень-то и полномочно. Ладно, пусть будет Изюмская «черта», то бишь оборонительная линия – это к добру. И независимость, хоть и относительная, той же Запорожской Сечи устраивает и турок, и поляков, и русских. К востоку от запорожских земель можно сахароводство с турками затеять: от полей до заводов, заодно перекрыв крымчаков с их набегами.

А вот не воспользоваться польскими проблемами грешно. Когда ещё случай представится. Мировая Европейская война вступает в важную стадию, Вена уже осаждена, а юг Польши под угрозой вторжения, да и внутри Речи Посполитой не всё слава богу. Мальцев думал, что Ян Собесский уже круль, а оказалось лишь заглавный гетман. И страна рассогласована из-за этого, в результате бардак и все хотят денег.

– Друзья, – пытался князь убедить других на заседании, – давайте выкупим у поляков Витебск, Полоцк и Лифляндию. Золотых мальцев не пожалею на это дело. Будет прямой доступ к Курляндии.

– А вдруг поляки с литовцами откажут? – подсуетился Афанасий, как положено, от нижних советчиков к высшим.

– Опасаюсь другого, – молвил князь Долгоруков, – могут и продать, а потом отвоевать, ежели што.

Конечно, довод серьёзный, не готовы «вяземцы» к войне. Разве что понадеяться на османов и выиграть два-три года, чтобы откупленное оборонить, как следует. Жаль, что опыт «беспутинской резни» ни разу не показателен и нельзя на него ориентироваться.

– Миша, а может погодим и посмотрим, как в Европе сложится?

Вердикт царя-батюшки пришлось принять за основу, хотя Вяземский выпросил разрешение отправить подсылов, чтобы выяснить отношение к вопросу на месте. Ну, а разрешение на выкуп Киева отправили в Москву, только пусть из казны платят, ибо «княже своих денег не даёт».

Бедолаги аглицкого разлива обломились в своих лучших чаяниях. Их, конечно же, приняли, хоть и не сразу, и даже выслушали, поглядывая на болезных с сожалением. Увы, не вовремя они явились пред светлы очи новых московских правителей. Представителей торговой «Московской компании» нормально поняли, посочувствовали и пояснили, что новый царь на Руси, а значит и «новая метла». Бывшие привилеи боле не в счёт, ныне другой порядок. Торгуйте, гости дорогие, хоть заторгуйтесь. Но по новым ценам! Какие-такие копеечные меха – давно всё подорожало. И дёготь подорожал, и свет, и газ, и коммуналка. Причём тут «мир, труд, жвачка» – нонече сами жвачки выпускаем, да по всему миру торгуем. Вона, как народ увлёкся и заполонил весь свет чесалками для спин, «пятнашками» и теми же бобриками. И дёготь усовершенствовали, и свечи уже умеем делать. Да, ткани брать будем. До тех пор пока своих баранов вдосталь не разведём и станков не накупим: прядильных и ткацких. Нет, скуриваться по-прежнему не хотим, государь-батюшка не рекомендует вместе с «мындравом», монопольте где-нибудь в других краях. Ну что же, не боимся без европейских товаров остаться, хотя и вам верим, что «никто с нами торговать не будет». В конце концов, жила Русь и без италийских панталон и голанских флюгеров, небось и дальше будет жить.

Парочка полпредов отправилась обратно в Архангельск (то есть длинным путём, зато более информированным), остальные умчались в сторону Риги, чтобы побыстрее доложиться от всей души. Вдруг парламент даст добро на «оказание помощи северным народам, угнетаемым московитами». Тем более, целый лорд Перегрин Осборн, хоть и молод, но рвётся завоевать для Англии побережье Белого моря. Будущий друг и товарищ младшего царя Петра Первого (если История повторится). Тот самый, который скурит русский народ, чтобы вытащить его из дремучести и варварства.

Вопрос архангельской торговли действительно важен. Более семисот тысяч рублей дохода только в казну (из миллиона двухсот), а сколько колобашек зарабатывали русские купцы? Правда, к августу доход с севера уже составил полтора миллиона, но это пока знали лишь в Холмогорах. И сколько ещё будет и казне, и купцам, и самоедам, и охотникам? Причём Иоанн и Вяземский не лезли в частную мелочёвую торговлю многими дарами северных земель, взяв под контроль лишь базовые позиции. Если правда, что на Груманте есть уголь, они могли инициатора снабдить кораблём и даже поддержать деньгами – пусть найдёт полезный минерал, организует добычу и начнёт продажу в те же Северодвинск и Архангельск. Пусть поморы, самоеды и староверы торгуют, лишь бы некоторые ограничения не нарушали и вовремя доносили о случаях притеснений со стороны иноземных купцов. «Солнышки» и «тигрята» церемониться не будут.

Последыши Ганзы разносили жалобы по всем странам, чем вызвали ажиотаж. К августу более шестидесяти кораблей посетили «новых русских» и все что-нибудь да продали, ну и пустыми не уходили. Их прибыли явно упадут с тысяч процентов на вложенный капитал до нескольких сотен всего лишь, но не отобьют охоту торговать в Беломорье. Другое дело, что основным партнёром русских становятся португальцы и пока не понятно, что с этим делать. Ушлые визиготы скоро монополизируют торговлю тем же дёгтем, например. То есть, тридцать процентов европейской потребности придётся покрывать, закупая его же у португезов. Небось по всей Европе дегтярных лавок понаоткрывают.

Вопросом вопросов оставалась тайна Полишинеля – что московиты готовы покупать с превеликим удовольствием? Что стоит привозить в Архангельск, чтобы русские визжали от восторга и вопили: «Ещё, ещё, ещё!» Чем таким можно умаслить не только юного царя, но и его фаворита Майкла Вяземски? И каков должен быть уровень мзды, которую согласятся принимать холмогорские клерки за оказание помощи в получении «привеледжес».

– Иван Алексеевич, помолвку можно спроворить в мае, а свадьбу сыграть в сентябре, как принято, – поучали царя члены малого совета.

– Хотя может отложить на несколько лет? – предположил Долгоруков, – вдруг партия найдётся более выгодная?

Наглые юнцы, сиречь, реальные правители Руси сего дня, даже не собирались согласовывать матримониальные планы с регентшей, боярской думой и прочими знатными московитами. Главное, что парсуна потенциальной невесты понравилась государю, а финансово-экономическое состояние её папаши – князю Вяземскому. Союз между расцветающими окраинами Европы мог перерасти в сильную политическую силу, особенно, если в него затащить и Швецию. Карл Одиннадцатой, заканчивающий реформы в своей стране, также искал поддержки и был премного доволен сотрудничеством с русскими. Ну и, естественно, хотел определённую долю в североморской торговле, причём культурно прислав полпредство в Холмогоры. Даже корабли готов был строить, коли закажут.

Марьяж царя и принцессы имел определённые нюансы. Так, например, регент Педру понимал, что сделать из Иоанна Пятого португальского принца-консорта не удастся, да и смысла не имеет. Других нахлебников хватало. Придётся евродевушке жить в заповеднике белых медведей, а куда деться? Главное, чтобы сладкая парочка детишек нарожала, вдруг удастся в будущем унаследовать европейский Тартаристан. Или (коли с другой стороны посмотреть) Лузитанию. Жизнь такова, что никому нафиг не нужная прусская принцесска вдруг стала мощной (по делам) императрицей.

– Может стоит поискать кого-нибудь среди немецких принцесс? – заикнулся было князь Нарышкин, – всё-таки кровь подревнее.

Против такого стоял насмерть Михаил Вяземский.

– Пойми, Лев Кириллович, пришли времена, когда нужно мериться экономиками, а не кровью.

По-своему он был прав. Нелепо, когда престолонаследник Александр, сын императора Николая Первого, обженился с дочерью 47-ой экономики Европы. Мезальянс, да и только! Это ненужных детей следует куда-нибудь пристроить на чужую шею, а себе следует брать то, что повыгоднее, раз уж брак по расчёту. Хотя сам Михайла женился всё-таки по любви, но он мог себе это позволить – победителей не судят. Они выше уровня критики.

Проект брачного соглашения расписали и передали представителю португальского регента. Даже разрешили, ежели нужно, принять участие в строительстве порта в Хельсингфорсе и использования его в дальнейшем в корыстных целях. Ну и на Тобаге дозволили всерьёз заняться благоустройством, раз уж высокая сторона деньги за аренду платит. Прикольно, но описание «цепей Гименея» больше напоминали сделку века. Довольный полпред отбыл из своего временного заточения на краю географии, чтобы доставить письменное и устное на другой конец географии.

А Москву поставили перед фактом, отправив гонцов с примерным описанием открытых частей договорённости. Пусть сестра и окружение порадуются за младшего брата. А уж как высокородные московиты возрадуются, что ныне не будет проведен выбор из их дщерей, как у былых правителей. Всё-таки одной заботой меньше.

Август самый суматошный месяц в сфере сельского хозяйства и Хосе Гонсалвеш загонял всех и вся, находящихся в подчинении. Даже вёл подсчёт солнечных дней почему-то. В принципе, его устраивало созревание свекловицы и картошки, а на кукурузий он даже молился, когда ростки достигли колена. Чем больше наберётся зелёной массы – тем весомее победа над холодным климатом! Даже помидоринки уже зачались, а если хотя бы один подсолнух семечками обзаведётся… Ладно, князь Вяземский уже договорился с дальними далями, чтобы в тёплых краях за его деньги целые плантации организовали. И масло там же давили, и часть себе оставляли за работу. Душ Сантуш расстарался, создав при себе подразделение по реализации Мишкиных хотелок и предполагалок. Вот и бегали галопом, чтобы попробовать внедрить очередную просьбу.

Радостью закончилась авантюра в Вест-Индии, проведённая на паях с Абрантушем. Золотые и серебряные монеты поменяли на удвоенные количества, по весу, в слитках, а заодно и колониальной всячины прикупили. Обменяли на часть слитков, ясен перец. Распределение того, что вывезли, шло в определённой последовательности. Маврам сбыли дары американской природы, португальскому монетному двору – золото и серебро для изготовления «мальцев», а кое-что доставили в Архангельск. Герцогский бастард, слитый куда подальше от родины, ничуть не переживал по поводу временного отлучения. Наоборот, рвался в дебри Амазонии, но чтобы с Мигуэлем на пару, а пока решил передохнуть (ударение на последний слог, а не на предпоследний). Странно, но никакие пираты не приставали по пути, хотя караван сопровождали «туда-обратно» всего лишь два вооружённых до зубов галеона.

Обещанное судно-бочка, чтобы без проблем замерзать во льдах, пока достраивалось в Сетубале. Придётся прибрежным самоедам, проживающим аж до самой Печоры, подождать следующего года. Пока они сами свою фигню доставляли: от песцов до моржовых клыков, а Михайла уже заказал оборудование для производства дешёвого мыла. Да, молодой чудило собирался составить сам себе конкуренцию. Нет, не для завоевания еврорынков путём сбрасывания цен и заваливания товаром. Его больше интересовала гигиена подотчётных прирученных человеков. Чтобы у своих всегда имелось чем мыть руки перед едой, а то отваров на поносы и прочие боли в животе не напасёшься. Ни у самоедкины лишнюю копеечку заработают, тоже люди как-никак. А жиру у них столько, что даже выбрасывают излишки, которые гниют где ни попадя. И пепла полно, хотя порой непонятно откуда его берут. Топливо берут, а не сам пепел.

Государевы дело, безусловно важны, но Михайла не забывал и о личных подопечных. Ещё в первый месяц по прибытию он посетил обе свои деревушки и сразу навёл порядок. Обоих обитающих там представителей голландского купца нагнал в Архангельск, объяснив кто в доме хозяин. А продажных старост… В общем, не надо о грустном и показательных мероприятиях. Другое дело, что сразу начали строиться лесопилки и кирпичный заводик, крестьяне получили всё, что их душеньке угодно и не угодно. И скотину, и струмент, и сани-телеги всякие, и даже усовершенствованные сохи (на всякий случай). Охотников и китобоев снабдили новым оружием, мало того выделили средства на ремонт карбаса, пока новенький не будет построен по всем современным правилам, да с бронзовыми железяками. Даже отваров и хорошего мыла для пользы дела не пожалели, попутно обустроив местную мыловарню. Эх, скоро обе могут стать маленькими Беспутиными. Часть вчерашних беспутинцев подселили, чтобы забитым крестьянам помогали дух укрепить и поверить в светлое будущее. Так что «своя рубашка» не осталась без внимания и призрения, когда денег полно легко быть благодетелем.

Неподалёку от рыбацкой составляющей началось строительство металлургического комплекса, чтобы семейству Маду имелось где развернуть «новую временную родину». Там же Дмитрий затеял свой оружейный филиал, всё «деревянное» затеяли строить возле лесной деревеньки. В смысле, луки, стрелы, арбалеты и всяческие чесалки с зубными щётками. А уж специализированные меха сам бог велел перефигачивать из того, что имелось в лесах. Хотя следовало учитывать новый закон об истреблении пушистиков. Молодь трогать нельзя (а то на кол), всех подряд зверьков забивать нельзя (на тот же кол) и вообще беречь природу, мать её! Пусть Русь уменьшит добычу мягкой рухляди, цены тогда сами поднимутся. Население Европы растёт, а с ним и потребность в мягком и тёплом, как и количество тех, кто сможет платить за сиё чудо повышенные цены. Чуть-чуть повышенные, а не в сто раз.

В общем, хозяйство Семибаба, то бишь, Вяземского, обрастает современными и ультрасовременными предприятиями, а значит уже нужно людьми запасаться. Ох, ограбят «континентальную Русь» все эти северные реформы, небось всяких лучших будут переманивать и покупать при случае. Прикольно, если из Смоленска начнут приезжать, хотя года через три-четыре туда Иоанн может переехать. Но это пока не афишируется, не анонсируется и хранится в секретнейшем секрете. Будущая Смоленская Русь ещё только в проекте…