Клетка для принцессы

Глава 1. Розыгрыш

Алеся.

Я шла под проливным дождем, обнимая себя за дрожащие плечи. По щекам текли неумолимые горячие слезы, которые смешивались с холодными ливневыми струями. Словно небо плакало вместе со мной и сожалело обо всей моей никчемной жизни. Я зашла в первый попавшийся бар с каким-то восточным названием на букву «Р», промокшая насквозь, с размазанным макияжем и босиком. Мое появление привлекло все внимания посетителей… даже выступающий на сцене парень с гитарой замолк, глядя на мою «красоту».

Мокрая насквозь босая девушка в летнем белом сарафане в пол. Я, наверное, была похожа на приведение. Но я собрала всю воля в кулак и как ни в чем не бывало прошла к барной стойке.

– Виски, двойной.

Бармен мимолетно взглянул на меня, а затем обратился в толпу, наливая при этом мою горькую дозу.

– Ну чего уставились, на улице ливень хлещет. Игорек, а ты чего остановился, я тебе плачу за твое выступление, а не за красивые глаза.

Все словно очнулись и вернулись к своим делам, вскоре вовсе забыв о моем существовании. Через полчаса я допивала третий стакан, но не ощущала чувства опьянения или насыщения. Только обжигающее ощущение губ, языка, горла и ниже по внутренностям.

– Повтори!

Через минуту передо мной оказался обновленный сосуд золотистого цвета и древесного запаха, в котором завораживающе плавали прозрачные ледяные кристаллы. Я подняла бокал и посмотрела сквозь него… словно за завесой на меня смотрели ласковые глаза, заботливые и обеспокоенные. Я убрала горькой пойло и, наконец, разглядела своего бармена.

Черные, словно КРЫЛО ворона, жесткие волосы были уложены назад, такого же цвета густые брови идеальной формы… вот бы мне такие. И почему у мужчин такие красивые брови?

– Может тебе уже хватит, русалочка?

Особенную мужественность моему слуге придавали усы и борода, не похожая на легкую небритость. Она была вполне конкретной и намеренной.

– Почему русалочка?

Его лицо начало расплываться, когда я сосредоточилась на его глазах. Они были разных цветов – голубой и золотисто-карий. Но я пыталась придать себе максимально серьезный вид.

– Похожа…

Его глаз коснулась улыбка, и я поплыла еще дальше, пытаясь сфокусироваться на его голосе, когда он спросил.

– Как тебя зовут?

Я попыталась ответить, но смогла только скатиться по своей же руке вниз, укладываясь на свое же плечо, выпрямляя руку в сторону собеседника.

– Эй, ты в порядке?

Но ответить я уже не смогла. Мне было все равно, кто со мной, что сделает, и где я проснусь завтра.

**************************************************

Я чувствую, как все тело дрожит, а зубы непроизвольно стучат. Мне холодно, безумно холодно. Все тело затекло… надо открыть глаза. Так тяжело, голова трещит, словно ее сейчас разорвет на тысячи мелких осколков. На мои веки будто наложили сверху мешки с песком. Сделав огромное усилие над собой, я их разлепила… Где я?

Тусклое освещение, стены грязно желтого цвета и РЕШЕТКА?! Неподалеку от меня на скамье вдоль всей стены, сидел юноша, уткнувшись в свои колени головой и покачиваясь.

– Эй…

От негромкого «Эй!» острая боль пронзила висок… Он поднял лицо и повернулся ко мне. Совсем молоденький мальчик лет восемнадцати с укором взглянул на меня. Кудрявые каштановые густющие волосы, темные глубокие глаза, прямые брови, пухлые губы и легкая небритость, как бы придающая возраст… но детская кожа и черты лица выдавали его год рождения.

– Ты знаешь, где мы?

Как можно тише произнесла я, чтобы не пробуждать дикую боль в своей голове.

– Я не знаю. Может вытрезвитель?

Он снова ушел в себя и свои колени. Я обняла себя за плечи. Этот мальчик явно что-то знает, я чувствую… Да еще и место, в котором я находилась было таким гнетущим. Оно пугало меня и подавляло.

– Как тебя зовут?

– Эдгар, но все зовут меня Эд.

– Я – Алеся через «А», но все зовут меня Леся.

Он снова взглянул на меня уже с интересом, смеривая мой внешний вид.

– А ты ничего.

Ну, вообще, меня все считали когда-то красавицей и нередко называли аристократкой за тонкие черты лица, и русалочкой за нежный образ и длинные волосы. Блондинка с легкими летящими кудрями и сине-зелеными глазами цвета безмятежного моря. Папиными… я была красива до того, как встретила урода, который разрушил мою жизнь, сломал мой характер и уничтожил мою самооценку. Втоптал в грязь мои чувства и предал… новый прострел в голову оборвал мои мысли и заставил прекратить думать.

– Спасибо… ты тоже.

Внезапно Эд подскочил к решетке и начал шатать ее. Та ходила ходуном, громко лязгая и разбивая меня на тысячу осколков своим громыханием.

– Хватит!!!

Но он не успокаивался. И бил ей, как озверевший.

– Эдгар, перестань!!!

Юнец запрыгнул на горизонтальные прутья и стал прыгать и неистово орать.

– ВЫПУСТИ МЕНЯЯЯ!!!!!!!!

На грани потери сознания я закрыла уши ладонями и пронзителен заверещала. Мой сокамерник тут же стих и упал на колени перед решеткой спиной ко мне.

– Прости.

– Давно ты здесь? – попыталась разобраться я в сложившейся ситуации.

Его голос дрожал. Он говорил тихо, немного безумно.

– Я очнулся в темноте, я не знаю, сколько я здесь, ясно?! День, два… но когда включился свет, на скамье я увидел тебя без сознания. Как ты здесь появилась, я не знаю. Может и сразу… я не знаю… не знаю… ничего не знаю… Господи, что с нами будет.

Он начал всхлипывать.

– Послушай, Эд.

Я встала на холодный пол и вспомнила, что я еще и босиком. Я подошла к мальчику, села напротив него на корточки и взглянула ему прямо в глаза.

– Мы обязательно выберемся отсюда. Так просто не бывает. Наверняка мы в полиции, может в обезьяннике или вытрезвителе. Я вот была в баре. Наверное, натворила там делов. А где был ты?

Он сел на пол и запустил руки в волосы, не отрывая от меня свой пронзительный взгляд.

– Я был в метро. Я ехал домой после халтуры. Я учусь и подрабатываю, чиню компьютеры. Был поздний заказ, я еще удивился и даже не хотел браться, но платили хорошо… я помню бежал к метро со всех ног. Заказ был на другом конце города… а метро вот-вот бы закрылось. И я успел в последний вагон в закрывающиеся двери.

Он замолчал, он говорил медленно, словно восстанавливая цепочку событий или может сочинял на ходу. Мне было так тревожно рядом с ним.

– А потом свет погас, а зажегся здесь, в этой камере… и я увидел тебя.

Он заправил локон за мое ухо. Затем он встал и поднял меня за плечи.

– Ты вся дрожишь.

Эдгар скинул куртку и отдал ее мне.

– Одень скорее, заболеешь.

Он словно пришел в себя. А я благодарно надела приятно пахнущую теплую вещь. Я села на скамью, и мальчишка сел рядом со мной, но не слишком близко. Он совсем пришел в себя, будто вернулся в сознание, продолжая знакомство со мной.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре. А тебе?

– Девятнадцать.

Мы улыбнулись друг другу.

После неловкого молчания юнец с неподдельным интересом приступил к дальнейшим расспросам.

– Ты была одна в баре? Что ты помнишь последнее?

– Да, одна. Я выпила много. Я помню виски и помню бармена. Он назвал меня русалкой. А потом провал. И я тут… с тобой.

– Абсолютно ничего полезного… – фыркнул малыш.

Я поджала ноги, убрала с холодной плитки и укутала их моим платьем. В помещении пахло затхлостью… только крыс в нем не хватало. Вдруг я поймала себя на мысли, что у меня прошла головная боль. Так резко. Может и у Эда болела, и он поэтому так себя вел. Мы не могли в беспамятстве не заметить нашего «похищения», а значит нас опоили. На этой мысли я снова спустила ноги на ледяной пол.

– Леся, ты куда?

Не ответив, я встала и, подойдя к решётке, начала всматриваться в темноту и пытаться заглянуть за прутья. От тусклого света нашей «клетки» не было толку и я, максимально сощурившись, старалась разглядеть пространство напротив. Вдруг там зажегся свет, от неожиданности я отскочила назад. Передо мной оказалась такая же точно клетка, только без скамей. Нас разделял широкий коридор с грязным бетонным полом. Посередине стоял огромный пустой деревянный стул.

Эд положил руку на мое плечо, и я вздрогнула. Он нагнулся к моему уху и, почему-то шепотом, произнес.

– Леся, мне кажется, это не полиция.

– Это чей-то розыгрыш, так не бывает… только в кино… так не бывает… не бывает…

Я бормотала и бормотала себе под нос. Я не могла поверить, что это происходит со мной.