Кхитайская Печатка

Конан эту женщину заметил сразу.

Во-первых, она путешествовала одна. В Вендии такое встретишь нечасто. Разумеется, у нее имелись слуги: какие-нибудь конюхи, носильщики паланкинов, личные повара и все такое – все, что полагается знатной госпоже, которая зачем-то отправилась в путь. Все эти люди «не считались». Кто они такие, в конце концов, чтобы обращать на них внимание? Просто «говорящие предметы обстановки». Одного можно заменить другим, и никто не заметит разницы.

Она путешествовала одна в том смысле, что при ней не было спутника-мужчины, равного ей по положению. Ни отца, ни мужа, ни брата, ни опекуна.

Закутанная в плотное темно-зеленое покрывало с золотым волнообразным узором, она вошла в придорожную таверну как раз в тот момент, когда Конан расправился с первым кувшином вина и потребовал второй. При виде этой фигуры, угадывавшейся под тканью, киммериец отставил кувшин и уселся поудобнее, желая понаблюдать за женщиной.

Наверное, это было невежливо. То есть, это наверняка было верхом нахальства – развалиться на скамье, заложив руки за голову, и уставиться на вошедшую откровенным, раздевающим взглядом. Но, в конце концов, рассудил про себя Конан, они не в королевском дворце и не при королевском дворе, поэтому некоторые правила «цивилизованных людей» здесь могут быть отменены. Придорожные таверны принадлежат таким, как он, Конан-варвар, а если разным странствующим без спутников красоткам это не по нраву – что ж, никто не заставлял их отправляться в дорогу.

Завершив это раздумье вполне логичным и удовлетворительным выводом, Конан преспокойно взялся за кувшин и налил себе в кружку. Обглоданные кости лежали рядом с ним на блюде – варвар только что неплохо закусил бараньей ляжкой и теперь отдыхал. Деньги у него водились. Может быть, это были не вполне его собственные деньги, но владелец их остался далеко и вряд ли смог бы заявить претензии на туго набитый кошелек, расшитый бисером и золотыми бусинами.

Что касается Конана, то он давно забыл об этом неудачнике. По правде говоря, они даже знакомы не были. Так, случайная встреча в толпе. Такими делами Конан промышлял время от времени, когда подворачивался случай.

Тем временем закутанная в покрывало женщина уселась за дальний столик у стены. Конан оценил плавный изгиб ее бедер, изящество жеста белой руки, которым она подозвала к себе хозяина. Тот подбежал очень быстро и наклонился над ее плечом – воплощенная услужливость. Она что-то проговорила тихим голосом, и хозяин, кивнув, тотчас поскакал выполнять заказ.

«Интересно, что она потребовала? – лениво гадал Конан, прихлебывая из кружки. – Наверняка какой-нибудь нектар для деликатного горлышка. Сладеньких маленьких пирожных с фруктовым кремом, которые так любят здешние женщины».

Тут ему в голову пришло воспоминание о некоторых из здешних женщин. В Вендии Конан был недавно, но знакомство с прекрасным полом свести успел. Несколько минут Конан предавался грезам. Затем он снова обратил взор в сторону незнакомки.

Хозяин уже принес ей заказ. Вовсе не маленькие сладкие пирожные, как предполагал Конан, и отнюдь не нектар в узеньком кувшинчике. На подносе стояла кружка, полная густого темно-красного вина, и в глиняной плошке – копченый свиной пятачок с печеными фруктами. Это насмешило Копана и вместе с тем заинтересовало его. Либо красавица очень уверена в себе, если заказывает такое (и в таких количествах!), либо она – женщина-воин, либо…

«Либо она вовсе не красавица, и ей нечего опасаться назойливых ухажеров, которые, конечно, не преминут воспользоваться ее несколько расслабленным состоянием, – подытожил про себя Конан. – Потому что проглотив такое количество горячительного напитка, она, несомненно, почувствует себя довольно свободной. Да, свободной. От уз этой их так называемой цивилизации».

Он хмыкнул себе под нос, но тут же подавился смешком. Женщина поблагодарила хозяина кивком головы, придвинула к себе поднос и слегка отвела от лица покрывало.

Взору любопытного варвара предстало ее лицо. Зрелище оказалось настолько неожиданным, что Конан облился вином – кружка сама собою подпрыгнула у него в руке. Пока он, ругаясь, обтирался ладонью, женщина, по-видимому, совершенно невозмутимая, приступила к трапезе.

У нее оказались ослепительные светлые волосы, заплетенные в тугую прическу. Сначала Конан подумал было, что красотка носит на голове золотую сетку – так поступают некоторые вендийские модницы – но нет, светились именно волосы. И глаза тоже оказались светлыми. Вендийки темноглазы – о влажном блеске их очей, подобных ночи, немало написано стихотворных строф. Даже Конан слышал одну-две от подвыпивших поэтов, забредавших в таверны и зарабатывавших себе на выпивку сочинительством и чтением стихов. А эта – зеленоглазая. И кожа у нее белая, как атлас. В Бритунии такая девушка не вызвала бы особого интереса. Впрочем, она была довольно хороша собой. И все-таки, ничего выдающегося в ее красоте не было.

Но встретить эдакое чудо в Вендии! В вендийских одеждах! Без спутника!

Почти невозможно.

Почти. Для случайности всегда остается лазейка. Это Конан уже усвоил за годы, проведенные в странствиях по самым разным землям Хайбории.

Хрящи так и трещали на зубах у красотки. Конан с деланным равнодушием глотал вино, разглядывал потолок и чесался. Он находился в пути уже несколько дней. Пыльные, спутанные черные волосы, о которые варвар имел обыкновение вытирать сальные пальцы, имели совершенно дикий вид. Синие глаза киммерийца смотрели сонно. Со стороны он выглядел человеком, который устал, сытно поел и теперь дремлет над кружкой.

Удивительная блондинка трудилась над мясом с усердием, поденщика, который надеется на премиальные выплаты от хозяина. Ее белые зубки так и точили нежное копченое мясо. Яркие глаза поблескивали в тусклом свете факелов. Она, казалось, немного забавлялась происходящим.

Конан почувствовал на себе ее взгляд и слегка передвинулся. Нет сомнений: она рассматривает его. Ну и ну!..

Киммериец приветливо ухмыльнулся в ответ и махнул рукой, показывая на кувшин с вином – впрочем, опустевший уже более чем наполовину.

Она фыркнула и забрызгала жиром свое роскошное шелковое покрывало. Это насмешило ее еще больше. Она расхохоталась, откинув голову. Конан с легким недоумением смотрел на ее нежное белое горло, похожее на голубиное. Нет, эта женщина – не воин. И не страхолюдина. Нечто другое. И тем не менее она ничего не боится.

Может быть, она просто доступная женщина? Куртизанка высокого полета в поисках пикантных приключений? Эти тоже ничего не боятся, даже демонов преисподней.

Но что-то подсказывало киммерийцу: нет, дело совершенно в другом. Незнакомка не выглядела легко доступной. Для того, чтобы ей понравиться, мужчине следует хорошенько постараться. И даже это еще не дает ему уверенности в том, что она пустит его в свою постель.

– Иди сюда! – позвал ее Конан и снова помахал рукой. – Я угощаю!

– Ладно, – легко согласилась она. Незнакомка подхватила правой рукой блюдо с наполовину обглоданным свиным пятачком, а левой подобрала покрывало и мелкими шажками, путаясь в длинном, причудливом одеянии, приблизилась к варвару. Конан любезно подвинулся.

Девушка уселась, заботливо разместила складки мудреной юбки, так чтобы они красиво очерчивали ее колени, струились вдоль стройных лодыжек и полукругом ложились на полу у стоп.

– Сними ты это покрывало, – посоветовал Конан дружеским тоном. – Только испачкаешь напрасно. То есть, мне, конечно, все равно, но женщины обычно огорчаются. Насажают пятен на платье, а потом рыдают и бьют по щекам служанок -- зачем не могут отстирать!

– Я своих служанок не бью, – сказала женщина преспокойно.

– Вероятно, ты их ешь, – предположил Конан, покосившись на нее.

– Совершенно верно, – подтвердила она, снова принимаясь за мясо.

– Меня зовут Конан, – снова заговорил варвар, решив быть очаровательным.

Она назвала свое имя – Хлависа.

– Я из Киммерии, – продолжал Копан.

– А я из Вендии, – ответила Хлависа. – Продолжим?

Конан понял, что она втягивает его в какую-то игру, и решил поддержать ее. Не уступать же женщине!

– Я путешествую один, – сказал он.

– Я тоже.

– Я стану королем, – поведал киммериец.

– А я нет, – отозвалась девушка.

– Ты замужем?

– Нечестно! Ты должен был что-то сообщить о себе, а я отвечу тем же, – девушка хлопнула ладонью по столу.

– Ладно. Я не женат.

– Я тоже.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет мужа?

– Я хочу сказать, что у меня тоже нет жены.

– Проклятье! Ты слишком ловко играешь! – возмутился Конан. – Кто устанавливает правила игры?

– Я, – объявила Хлависа.

Конан насупился. Ему показалось вдруг, что его обманули.

– Ты мне нравишься, – пошел он напролом. – То есть, я хочу сказать, что ты меня заинтересовала. Ты красивая и таинственная. Откуда в Вендии могла взяться такая красота?

– Ты неправ, – возразила девушка, – в Вендии немало очень красивых женщин. Просто они кутаются в покрывала – вот ты и не смог их разглядеть как следует.

– Некоторых я уже успел разглядеть, причем именно как следует, – заверил Хлавису варвар. – Можешь мне поверить, я разбираюсь в женщинах. Ты не такая, как они. В Бритунии ты была бы довольно заурядным явлением, но здесь…

– Заурядным? – Лицо Хлависы окаменело, взгляд неожиданно стал опасным.

Конан смутился, и это разозлило его.

– Ты поняла, что я имел в виду. Но она не поддержала его.

– Нет, не поняла.

– Хлависа, твой тип распространен на севере, но не здесь, не под этим небом. Я это хотел сказать. Ты очень красива.

Она потянулась, зевнула. Это был в высшей степени соблазнительный зевок. Конан даже задохнулся, когда увидел этот розовый язычок и приоткрытые пухлые губы.

– Да ладно, что нам с тобой делить! Конечно, я поняла, что ты хочешь сказать. Да, я красива, но мой тип распространен на севере. И тем не менее я родилась в Вендии и никогда не бывала дальше Султанапура.

– Поразительно! Может быть, твоя мать была из чужой страны? Или я задаю слишком много вопросов?

– Слишком много вопросов, – сказала Хлависа. – На них существует только один ответ. Точнее, ответов два, и оба честные.

– Я удовольствуюсь любым.

– Ладно. Тогда ответ первый: я не знаю.

По лицу Конана она увидела, что ее собеседник разочарован. Хлависа тихонько рассмеялась.

– Ты же обещал, что удовлетворишься. – Я не думал, что ты ответишь так.

– Но это честный ответ.

– А есть еще один? Еще более честный?

– Возможно. Но ты его не получишь.

Конан нахмурился, однако его плохое настроение быстро развеялось. Красавица взяла его за руку, придвинулась ближе, и он ощутил тепло, исходящее от ее тела. Оно было таким горячим, что Конан вздрогнул от неожиданности.

– Ты не больна?

– Нет. У меня всегда повышенная температура. Нечто вроде постоянной лихорадки.

– Не хочу тебя пугать, Хлависа, но люди с постоянной лихорадкой долго не живут. Когда мы с одним пареньком бежали с галер – это было на севере Стигии… Впрочем, тебя подобные детали не должны занимать. Важно другое. У моего спутника тоже была постоянная лихорадка и, клянусь Кромом, он помер от нее на третий день побега! Правда, помер он свободным человеком, под чистым небом и все такое, но свое дело она сделала. То есть, свела его в могилу. Как есть, свела в могилу.

– Большое спасибо, – ответила Хлависа. Конан моргнул. Ее это позабавило.

– Да нет, – ее пальцы ласково сжали широкую ладонь варвара, – я действительно благодарна тебе за заботу. Однако я вряд ли умру так, как умер твой бедный приятель. Обещаю, этого не случится.

– Хорошо, – проворчал Конан, смущенный. Она засмеялась прямо ему в ухо. Он ощущал

ее дыхание, улавливал чуткими ноздрями горьковатый, волнующий аромат ее кожи и волос.

– Ты обещал угостить меня выпивкой, – напомнила Хлависа.

Хозяин уже стоял наготове с кувшином. Все это время он поглядывал в сторону парочки, прикидывая, когда настанет удачное время и можно будет всучить им еще вина. Эти двое пили от души и платили щедро, а что еще требуется от постояльцев?

Возможно, они даже останутся на ночь. Он отведет их в лучшие покои. И сдерет за понимание, деликатность и предупредительность по тройной цене. Они могут себе позволить заплатить втрое. Да, несомненно…

– О, да ты читаешь мысли на расстоянии! – воскликнула Хлависа и несколько раз хлопнула в ладоши.

Хозяин поклонился.

– Угадывать мысли клиентов – моя работа.

– Надеюсь, тебе за нее больше никто не платит, – фыркнул варвар.

– Что господин имеет в виду? – повернулся к нему хозяин с крайне оскорбленным видом.

– Господин имеет в виду шпионаж. Подозрительные типы, слишком плохо одетые и слишком щедро расплачивающиеся золотом – например.

– В Вендии ворам отрубают правую руку, – важно молвил хозяин, – однако ни один из моих постояльцев не является вором. Я в этом твердо уверен.

– Я тоже, – проворковала Хлависа и отпустила хозяина величавым взмахом руки.

Когда трактирщик удалился, она повалилась головой Конану на плечо и тихонько, гортанно засмеялась. Варвар ощущал, как вибрирует ее тело. Не в силах больше противиться искушению, он сгреб ее в охапку и нежно поцеловал в смеющийся рот.

Они прикончили один кувшин, затем второй. Хлависа пила сама и подливала Конану. То и дело они отставляли кружки и целовались. Голова у Конана шла кругом. Обычно он не напивался – для того, чтобы уложить под стол могучего варвара-северянина, требовалось куда больше, чем три кувшина доброго вина, выпитого в компании с красавицей. Однако то ли Хлависа подмешала что-то в напиток, пока Конан отворачивался, то ли действовали какие-то таинственные чары – но только вскоре Конан обнаружил, что весь окружающий его мир исчез, и остались только огромные зеленые глаза Хлависы, то расширяющиеся, то сужающиеся, и странный, тревожный зрачок в окружении золотистых точек: вертикальный, как у кошки. Затем этот зрачок начал округляться, и наконец тьма поглотила киммерийца с головой, и он исчез, растворившись в ней.