Капля зла

Тяжелая ледяная капля неожиданно и до обидного точно вонзилась прямехонько за воротник куртки. Валентин содрогнулся и, выругавшись от души, юркнул в машину. По крыше тут же гулко забарабанило.

Все! Достал Сашка со своими художествами.

Чаша терпения переполнилась. Пару часов назад школьный друг Валентина позвонил в офис и попросил забрать его из пригорода. Сашка с группой энтузиастов восстанавливал разрушенный монастырь на окраине. Одержимо и безнадежно. Без денег, без материалов и без какой-либо мало-мальской перспективы на окончание этого вздорного прожекта. И самое главное, по мнению Валентина, все это не имело совершенно никакого смысла или выгоды. Собственно, как и все остальное, за что брался Сашка Шапиро — фанатик идиотского бескорыстия и высокой духовности. Блаженный, да и только!

Хватит! Итак минут сорок простоял без толку.

Валентин нервно завел машину и резко газанул с места в направлении к объездной дороге. Доберется Сашок и на электричке, не барин. Дружба дружбой, но и наглеть не надо. Если свое время не ценит, я тут причем? У людей может быть, и свои дела есть. Семья опять же…

На панели тревожно замигал аварийный огонек в форме канистры. Тут же противно завякал писклявый зуммер. Ну вот! Сделал доброе дело для любимого дружка. Не хватало еще обсохнуть в этих трущобах. Черт!

Где-то тут заправка была. Кажется, на трассе, за поворотом. Левая, разумеется, заправочка, бодяжная. Придется из-за Сашки теперь движок немецкий насиловать гадостью всякой…

Валентин скрипнул зубами и прибавил газу. Машина раздраженно дернулась, неуклюже вписалась в поворот и окатила брызгами одиноко стоявшую на тротуаре влюбленную парочку, и без того уже мокрую до нитки.

Да пошли они…

Сергей начинал закипать. Снова эти женские капризы! Бессмысленные и беспощадные. Да сколько можно?

— Вон, за поворотом! Пришли уже почти. Два шага осталось!

— Сережа, поехали домой. Мне холодно.

— Вообще-то, это была твоя идея.

— Я передумала…

Сергей закатил глаза, глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Получалось плохо. Проехать полгорода на общественном транспорте, пешкодралом километра полтора, в конце концов — угодить под ливень. И все для пары фоток возле монастыря! Для «инсты», видите ли, понадобилось. А когда добрались через все тернии до цели — «Я передумала…»! Еще раз вздохнем поглубже.

С проселочной дороги на трассу выскочил серебристый Фольскваген, подняв мутную стену брызг из грязной лужи. Сергей инстинктивно прикрыл собой Лерку. Одна из самых увесистых капель вязко чмокнула в ухо. Впрочем, мокрее им все равно уже не стать. Грязнее, разве что. И злее. Ну все, сейчас начнется…

— Все! Хватит, — у Лерки в голосе появились истерические нотки. — Хочешь, иди один. Я на остановку.

Она резко развернулась и пошлепала по липкой обочине, демонстративно не обходя луж. Ливень усиливался, грохоча тяжелыми каплями по мокрому асфальту и по ни в чем не повинным путникам. Или в чем-то все же провинились?

А какая чудесная погода была утром! Солнце, небо синющее, манящее, глубокое как бездна. Воздух аж звенел от свежести. Птички, паутинки — голова кругом. Болдинская осень, да и только! О зонтах, даже и мысль в голову прийти не могла. Ничто и не предвещало, что приятное приключение с прогулкой за город обернется в тупую и бессмысленную ссору.

— Да, подожди, ты, — Серега запрыгал вслед, пытаясь выбирать места посуше. — Лер! Постой! Тачку давай поймаем. Заболеешь, ведь…

По трассе шумя покрышками пролетали машины. Люди торопились в город, в уютные квартиры, где тепло и сухо. И где, скорей всего, они не будут ругаться по пустякам…

— Черт!!!

Правая нога угодила в глубокую колдобину. Смачно. С причмокиванием. Носок в кроссовке моментально стал мокрым и противным.

— Лерка! Стой! — закричал Серега, и вдруг осатанел: — Да и катись ты! Дура! Истеричка! Курица!!!

Мимо, скрипя тормозными колодками и разбрызгивая грязь, прошлепала огромная вонючая фура, пыхтя, остановилась возле отчаянно размахивающей руками Лерки. Дверь открылась и девушка, неловко оскальзываясь на поручнях, забралась внутрь кабины. Фура тут же рванула вперед, оставив за собой черное зловонное облако.

Серега от возмущения дар речи потерял — Лерка даже не предложила водителю подождать его! Как так? За что? За «курицу», что ли? Вот и вся любовь.

— Ну и катись, ты…

Сзади залаяла собака.

Серега от неожиданности крутнулся на месте и чуть не упал. Грязная облезлая дворняга заискивающе крутила хвостом в надежде на нечаянную подачку. В порыве бешенства Серега прыгнул к псу, норовя заехать тому ногой, но предательский кроссовок неожиданно легко соскользнул с ноги и улетел в безопасную от дворняги сторону. Только брызги, словно веер Серегиной ярости долетели до вожделенной цели, не причинив псине должного ущерба.

А вот Серега поскользнулся уже по-взрослому. И рухнул в мутную безнадежную жижу. Что и говорить, прогулка удалась!

Отпрыгнув в сторону от агрессивного человеческого существа, Пес без всякого интереса секунд десять наблюдал, как мужик барахтается в грязи и пытается встать. Злорадства он не испытывал, потому что не умел. Что за радость, когда кому-то плохо? Вот кости в мусорном баке — это другое дело.

Пес сглотнул, вежливо вильнул хвостом напоследок и потрусил в обратную сторону. Жрать хотелось нестерпимо, но мусоросборник монастырской столовой он уже сегодня обследовал. Голяк. Да и мимо мужика в луже проходить не хотелось. Неадекват какой-то. В брюхе бурлит который час уже. Если чего и можно найти, так это на обочине, изобилующей целой коллекцией невообразимых запахов.

Ага! Конкуренты!

Три вороны неподалеку что-то ковыряли в черном пакете, который добрые люди метнули на обочину из проезжавшей мимо машины. Грозно залаяв, Пес в три прыжка резко сократил расстояние к добыче. Вообще-то, вороны с их крепкими клювами — опасный противник, но на испуг их взять можно. Если неожиданно. Шума-то они боятся. Потом, правда, быстро соображают и возвращаются, но Пес уже был рядом с целью. Что тут у нас? Огрызки хлеба, одуряющие ошметки колбасы, вонючие банановые корки и…

О, Слава Собачьему богу! Кусок пиццы!

Пес с удовольствием отряхнулся в предвкушении заслуженного перекуса. Грязные брызги, соревнуясь с дождем, разлетелись в разные стороны, обдав при этом приближающегося сзади украдкой одного из вороньих бандитов. Пес, развернувшись, яростно клацнул зубами и неожиданно для себя оказался с набитой перьями пастью. А ворона, отчаянно горланя, рванула вверх, оставшись без доброй половины хвоста.

С трудом отплевавшись от вонючей вороньей растительности Пес повернулся к пакету. Пиццы там уже не было…

Ополоумев от ужаса, птица взмыла вверх. Жалкие остатки хвоста слушались плохо, и мокрое тело кидало из стороны в сторону. Дождь и ветер комфорта в полете тоже не прибавляли.

Чертова псина! Кто мог ожидать от нее такой прыти? В борьбе за человеческие объедки чуть сама не стала ужином. А ведь не молодая уже. Всякое повидала.

Ворона пометалась в воздухе. Непривычно летать. Дергает в разные стороны. Приходится держать равновесие одними крыльями. Надо бы вернуться, но суровый инстинкт диктовал привычное «табу» — не соваться туда, где чудом удалось избежать гибели. Даже если там подельникам твоим улыбнулась удача…

Неуклюже заложив вираж, ворона попыталась спланировать вниз через лесок. Там, за поворотом дороги — знакомая человеческая тусовка с шикарными объедками. Правда, здорово воняет бензином. Вороний молодняк от этого места обычно воротит нос, но сегодня было не до жиру. Да и не слишком она опасалась этих железных неповоротливых чудовищ, которые двигаются только по прямой. Псина — и то оказалась опасней.

Как же все-таки неудобно лететь!

Очередной железный монстр, пыхтя и взревывая, приближался к бензоколонке. За ней виднелись блестящие павильоны и желанный мусоросборник с пищевыми отходами. Опыт подсказывал, что опасности не предвидится. Тем более — от неповоротливой машины, двигающейся наперерез. Срежем, как обычно. Ворона замолотила крыльями, ускоряясь и заваливаясь боком для крутого разворота.

Искалеченный хвост все-таки подвел. Над самой дорогой ворону вдруг неожиданно крутнуло воздушным потоком, засосало в какую-то турбулентную воронку, потянуло вниз и хрупкое птичье тельце с хрустом врезалось в лобовое стекло…

Не успела Лера забраться в кабину, как водитель фуры дал по газам.

Девушка хотела было воспротивиться, но вспомнила, что еще сердится на Серегу, и злорадно промолчала. «Курица»? Будет знать!

Причину своего раздражения Лера даже не пыталась осмыслить. Ведь если рассуждать по справедливости, того и гляди окажется, что виновата сама. А женщина не может быть виноватой! Поэтому она предпочла просто лелеять свою обиду, а растущее сочувствие к оставшемуся под дождем парню просто игнорировала.

Тем более, что сидящий за рулем мужичок в клетчатой рубахе лез из кожи вон, чтобы понравиться своей попутчице. Он сыпал незамысловатыми прибаутками, блистал анекдотами с длиннющей бородой и тщательно втягивал живот под огромным рулем.

Лера лишь благосклонно улыбалась, да иногда хихикала застенчиво в нужных местах. Приколы, если честно были пошловаты и ужасно тупы. К тому же, изобиловали нецензурщиной. Серега в присутствии Леры никогда себе такого не позволял. Самое большее — чертыхнется сгоряча. А этот…

— Не унывай, Валерия! Хорошие мужики на дороге не валяются. Хорошие мужики валяются на диване. Таких друзей — за член и в музей.

И снова очередной раз жизнерадостно заржал над своей же «шуткой», показушно прибавляя скорость железной громадине.

— Осторожнее! — не выдержала Лера, — Поворот крутой!

— Какой русский не любит мокрой… езды? Не дрейфь!

Но притормаживать начал.

Поворот действительно был крутоват. И еще он был очень длинным, казалось, что трасса разворачивает машину на все сто восемьдесят градусов. Впереди замаячила бензоколонка с придорожной кафешкой. Серебристая иномарка притормозила на выезде, заметив несущуюся из-за поворота помеху.

Фура чувствительно накренилась и даже слегка подрагивала.

— Не боись, Валерия! Как ни крутись, а жопа сзади! Есть ещё похрен в похревницах и ягоды в ягодицах. Епт!!!

Что-то с треском ударило в лобовое стекло. Водила в панике крутнул руль и Лера с ужасом почувствовала, что ее вжимает в боковую дверцу, которая вдруг стала казаться полом. Что-то оглушительно затрещало, рвануло в сторону, на девушку посыпалось битое стекло и какой-то хлам. Она закричала, закрываясь руками от кошмара, и… провалилась в безопасную темноту обморока…

Не было ни страшно, ни больно.

Еще несколько секунд назад Валентин с легким раздражением автолюбителя наблюдал, как вылетевшая из-за поворота фура с трудом вписывается в изгиб дороги. Потом, как в замедленном кино — надвигающаяся на его машину тень прицепа, грохот и схлопывающееся со всех сторон пространство…

И… сразу другая действительность. Новая реальность.

Без звуков, без света. Без обид и раздражения. Мир вокруг стал жестким и тесным. Равнодушным и холодным.

Где-то далеко остались и Сашка Шапиро, который, наверняка, до сих пор ждет его у монастырского забора. И мокрая влюбленная парочка на повороте к грунтовке, и вообще все-все-все. Счастливые и несчастные. Влюбленные и обиженные. Грустные и веселые. Живые.

Только его там не было. Их разделяла всего лишь одна капля, в которой растворилась его недавняя пустая злость. Тончайшая пленка, словно стенка мыльного пузыря, вдруг ставшая непреодолимым барьером между мирами. Он это остро и отчетливо понимал.

А еще он чувствовал, как по щеке — от виска к подбородку — что-то медленно сползает.

Тяжелое и ледяное…

Капля зла.