Каннибальский сахар

Каннибальский сахар

Порываясь душой к переменам,

Бритвой проводим по венам,

Любуемся собственной кровью,

Но мы не чувствуем боли

Отрывок из песни

(Cannibal Sugar)

I

Виктор припарковался рядом с автомобилем скорой помощи и вышел из машины. Едва поднявшееся над горизонтом солнцем освещало город тусклыми, но греющими лучами. Однако на улице всё ещё было прохладно. Виктор опустил руку в карман своего тёмно-бежевого плаща и достал оттуда пачку сигарет. Закурив, он поднял голову и сверху донизу осмотрел многоэтажный дом, в котором полчаса назад был обнаружен труп. Жители дома тихо и мирно спали, не подозревая, что один из их соседей расстался с жизнью этой ночью. В остальном же утро было тихим и прекрасным. Докурив, Виктор бросил окурок на землю и отправился к дверям дома.

На лестничной клетке, между третьим и четвёртым этажами, ему встретились двое патрульных.

– Доброе утро, сэрю – Сказал один из них, тот, что был повыше ростом. – Все наши уже на месте, только вас ждем.

– Коронер тоже здесь? – Спросил Виктор, поднимая глаза на распахнутую дверь одной из квартир.

– Да. Он приехал пятнадцать минут назад.

Ничего не ответив, Виктор поднялся по лестнице и тут же наткнулся на полицейского, выходящего из квартиры:

– А, детектив Стабс. Проходите. Труп в спальне.

Молча, Виктор зашёл внутрь. В помещении было много других полицейских. Быстро лавируя между людьми в форме, детектив прошёл в спальню. Там находилось только два человека, если не считать бывшего хозяина квартиры, который этой ночью отдал богу душу. Окна в комнате были занавешены шторами, через которые едва просвечивали лучи восходящего солнца. У стены стояла двуспальная кровать, рядом с которой лежало тело. Над ним нависал коронер, прищурив глаза и пытаясь разглядеть, что-нибудь необычное. Офицер Кловис стоял спиной к двери. Он обернулся, когда Виктор зашёл в спальню:

– Здравствуйте, детектив.

Стабс кивнул ему в ответ.

– Привет, Вик. – Поднял голову коронер и улыбнулся.

– Доброе утро, Джон. Уже обнаружил что-нибудь?

– Дай мне пять минут.

Виктор обратился к офицеру:

– Кто жертва?

– Билл Свонсон. Живёт здесь примерно полтора года. Работает… – офицер кашлянул в кулак, – работал курьером в фирме «Гринрок».

– Неплохая квартирка для курьера. – Заметил Виктор, осматриваясь по сторонам.

Офицер не обратил внимания на эту ремарку:

– Судимостей и проблем с законом не имел. В общем, ни чем не примечательная личность.

Детектив бросил короткий взгляд на коронера и вновь повернулся к офицеру:

– Кто обнаружил труп?

– Салли Лэндол, якобы его девушка. Она явилась сюда примерно в пять тридцать и нашла его в данном положении. – Офицер указал рукой на труп, вокруг которого продолжал вертеться коронер.

– Ага, и зачем она явилась к нему в такую рань?

– Полагаю, лучше вам спросить у неё лично. Она в гостиной. Пойдёмте.

Кловис покинул спальню. Виктор хотел последовать за ним, но его окликнул коронер:

– Вик, подожди. – Джон поднялся с пола и быстрым шагом приблизился к детективу, протягивая руку, в ладони которой лежало отколотое горлышко какой-то стеклянной баночки.

Виктор, прищурившись, глянул на находку:

– Хм, судя по размерам, баночка была не велика, – сказал он, – а тёмно-коричневый цвет стекла говорит нам, что, скорее всего, это была ёмкость для каких-то таблеток.

– Да, думаю, ты прав. Однако я не обнаружил на полу других осколков. И на теле нет следов насилия. Скорее всего, парень покончил с собой. Но как именно он это сделал, я смогу сказать только после вскрытия.

– Тогда вели санитарам забрать тело. Не стоит терять тут время.

– Хорошо. Я свяжусь с тобой, как только что-то узнаю.

Виктор кивнул и покинул спальню. Гостиная была небольших размеров, там умещались лишь два кресла, журнальный столик между ними, небольшой плазменный телевизор, висящий на противоположной стене, и стереосистема, стоящая на подставке под ним. В одном из кресел сидела рыдающая девушка, Салли Лэндол. Вокруг неё вертелись двое, один полицейский и человек в чёрном пиджаке, которого детектив Стабс видел впервые. Офицер Кловис молча стоял, скрестив руки на груди. Увидев вошедшего в комнату детектива, полицейский покинул компанию девушки и второго человека, который что-то ей тихо бормотал.

– Детектив, офицер. – Обратился полицейский.

– Докладывайте, сержант. – Ответил ему Кловис.

– К сожалению, пока ничего выяснить не удалось. Как видите, мисс Лэндол в ужасном состоянии. Сейчас с ней работает наш психолог. Он сказал, что на данный момент девушка не способна дать какие-либо показания.

Детектив тяжело вздохнул:

– Значит, по-быстрому во всём разобраться не выйдет… Ладно, доставьте её в участок. Я поговорю с мисс Лэндол, когда она немного придет в себя.

– Есть. – Сержант удалился.

Виктор обвёл комнату взглядом. Здесь не было ничего необычного, ничего, что могло бы привлечь внимание. Он подошел к телевизору и посмотрел на тёмное отражение своего лица в экране. Его щёки, подбородок и верхняя часть шеи были покрыты трехдневной щетиной. Виктор опустил голову. Рядом со стереосистемой лежала коробка от диска. Он наклонился и взял её в руки. В глаза бросилась надпись «Cannibal Sugar». Видимо альбом какой-то рок-группы. На обложке крупным планом было изображено лицо человека, залитое кровью. Оскаленные зубы, ужас и безумие в глазах, руки впились ногтями в лицо, раздирая кожу. Внизу красовалось название альбома «Твой личный мир боли». Четверть минуты детектив рассматривал обложку, потом его взгляд уловил светящийся дисплей стереосистемы. Виктор нажал кнопку извлечения диска.

II

Кафе-забегаловка «Сияние» было известно тем, что открывалось раньше всех остальных в городе. Конечно, народа по утрам там было не густо, но и совсем безлюдно никогда не было. Самыми частыми посетителями являлись горожане, чей рабочий день начинался в семь часов утра, или те, кто уже отработал ночную смену. Виктор со своей профессией попадал под обе эти категории. Его часы показывали половину седьмого, когда он вошел в двери «Сияния». Один столик уже был занят двумя, судя по виду, рабочими завода, что стоит на окраине города. В дальнем углу сидел мужчина, лысеющий, страдающий лишним весом. На нем была тёмно-синяя форма с надписью «охрана». Сегодня его рабочий день, а точнее ночь, уже была окончена. Скорее всего, этот толстячок работал охранником на том же заводе, куда те двое рабочих поспешат после своего раннего завтрака.

Виктор прошёл к стойке и уселся на мягкий табурет. Из дверей кухни появилась хозяйка забегаловки:

– Здравствуй, Виктор. – Увидев его, она широко улыбнулась.

– Доброе утро, Нэнси. Сделай-ка мне кофе, как обычно.

– Конечно, сварится через пару минут. Что-нибудь поешь?

– Нет, спасибо. Что-то у меня нет аппетита сейчас.

– Как скажешь. – Нэнси удалилась к кофейному аппарату.

В последнее время работа и жизнь для Виктора стали практически одним и тем же. Забегаловка «Сияние» было единственным общественным местом, которое он посещал, не потому что там кого-то убили или ограбили. А хозяйка Нэнси Хивсон стала для него хорошим другом, с которым можно поговорить о погоде, современных нравах или просто пожаловаться на плохую жизнь и неудачный выбор профессии.

Нэнси поставила перед Виктором чашку с чёрным горячим кофе:

– Что, – спросила она, – опять нелегкая ночь?

– Нет. – Виктор ухмыльнулся. – Нет. Сегодня ночью мне удалось поспать, в кои-то веки. Однако подняться пришлось довольно рано.

– И что на этот раз? Опять убийство?

– Самоубийство. Ничего интересного. – Виктор немного подул на кофе и сделал маленький глоток.

Нэнси принялась протирать стойку:

– Глупые люди. Что им на этом свете не живется? Господь подарил им жизнь, а они бросают сей дар обратно ему в лицо. – Хозяйка забегаловки «Сияние» была человеком верующим. Самоубийство по её мнению – страшный грех. Ведь жизнь есть то самое ценное, что мы когда-либо можем получить. А что есть самоубийство? Попытка сбежать от накопившихся проблем. Нэнси считала это трусостью и духовной слабостью. Нет проблем, которые нельзя решить. Особенно когда Бог на твоей стороне. А Он всегда на твоей стороне, нужно лишь верить в это.

– Со временем даже самый лучший подарок может наскучить. Поначалу я не мог нарадоваться значку детектива, который мне вручили после десяти лет службы в полиции. А теперь хочется остановить свой автомобиль на ближайшем мосту и выкинуть этот значок в реку, да и самому сигануть за ним туда же. – Виктор замолчал и, задумавшись о чём-то, отхлебнул немного из своей чашки.

Нэнси глубоко вздохнула и посмотрела на него умиляющим взглядом:

– Вик, твоя ноша тяжела, но донеси её до конца, и Господь воздаст тебе по заслугам. – Сколько раз ей приходилось слушать жалобы стареющего детектива и подбадривать его. Стабс часто хулил свою работу, но это единственное, что у него осталось. Без неё он едва бы прожил и один день.

Виктор опустил глаза:

– Хотелось бы в это верить.

– И к тому же, кто будет ловить плохих парней, если ты уйдёшь? Ты лучший детектив в этом городе, Вик.

– Спасибо на добром слове, Нэнси. – Чашка Виктора была уже почти пуста. Он взглянул на часы. – Ох, мне пора…

Виктор достал из кошелька смятую купюру и положил на стойку:

– Сдачу оставь себе.

– Спасибо. До встречи, Вик. – Хозяйка забегаловки улыбнулась ему напоследок.

– До встречи, Нэнси.

– Храни тебя Господь. – Тихо прошептала она, когда Виктор вышел за дверь.

III

Детектив Стабс поднялся на второй этаж отдела полиции. Работа здесь ещё не кипела и не шла полным ходом, ведь было без четверти восемь. Виктор пересёк офис и почти добрался до двери своего кабинета, когда его окликнул приятный женский голос:

– Детектив Стабс!

Он обернулся. Мэри жестом позвала его к своему рабочему месту. Когда Виктор подошёл к её столу, она продолжила красить ногти.

– Доброе утро, Мэри. – Он мило улыбнулся. – Снова прибыла на работу раньше всех?

– Ранним утром тоже достаточно работы. Кто-то же должен её делать. Тебе ли не знать, что преступность не спит. А значит, правосудию спать тоже не положено. И кстати о сне. Сам-то ты когда последний раз спал?

– С тех пор прошло ни так много времени. Это было сегодня, несколько часов назад.

– Надеюсь, отморозки не успели за это время разнести восточную часть города.

– Ну, я же тут не единственный блюститель порядка. В нашем департаменте много хороших полицейских. – Виктор продолжал мило улыбаться.

– Но настоящая гроза преступности тут именно ты. – Мэри отложила пузырёк и принялась дуть на ногти, чтобы лак поскорее высох.

– А знаешь Мэри, иногда хочется просто махнуть рукой на всю преступность в этом городе и просто пригласить тебя в кино.

– Только ты не сделаешь этого.

– Да, не сделаю. – Он отвёл взгляд в сторону.

– А жаль. Может, за те полтора часа, что идёт фильм, мир и не рухнул бы.

– Я предпочту не рисковать. Но подожди немного, вот выйду я на пенсию, тогда-то мы с тобой развлечемся.

– На пенсию? Не думаю, что ты когда-нибудь решишься на такой серьезный шаг. Ты женат на своей работе.

Виктор опустил глаза и тяжело вздохнул:

– Это далеко не самый счастливый брак.

– Я понимаю, Виктор. – Мэри положила подбородок на скрещенные пальцы – Тебе просто нужно отдохнуть.

– Отдохну после смерти.

– Ты никогда не изменишься.

Виктор промолчал. К тому времени та милая улыбка уже исчезла с его лица. Он задумался, но голос Мэри, в котором уже звучал более официальный тон, вернул его обратно:

– Сержант Воловец просил передать, что приведёт Салли Лэндол к тебе в кабинет через пятнадцать минут.

– Хорошо. Пожалуйста, сделай ей кофе. Может, удастся добиться от неё каких-нибудь показаний.

– Как прикажете, детектив. – Игривым тоном, ответила Мэри.

Виктор кивнул и направился к своему кабинету, но остановился на полпути и обернулся:

– Мэри, – она подняла на него свои зелёные глаза, – в следующую субботу я возьму выходной. Думаю, это отличный денёк для кино.

Мэри широко улыбнулась:

– Заедешь за мной в семь.

Виктор улыбнулся ей в ответ и продолжил свой путь к кабинету.

IV

Салли Лэндол сидела на стуле, опустив голову. Её пустые остекленевшие глаза были направлены в одну невидимую точку, расположенную где-то на полу. На столе, перед ней, стояла дымящаяся, совсем не тронутая чашка с ещё горячим кофе.

Виктор пристально смотрел на неё, закатывая рукава своей некогда белой, но уже порядком пожелтевшей рубашки. В кабинете было жарковато, а открывать окно он не хотел, чтоб не нарушать царящего здесь мрака, обеспеченного закрытыми жалюзями. Девушка не проявляла никакой реакции, продолжая бродить по своим мыслям, находящимся далеко от реального мира.

– Мисс Лэндол. – Резко произнес Виктор. Девушка вздрогнула от неожиданности, словно и не подозревала, что в кабинете есть ещё кто-то кроме неё. – Мисс Лэндол, я детектив Стабс. Понимаю, вам сейчас тяжело, но всё же я вынужден задать вам несколько вопросов касательно Билла Свонсона. Вы сможете мне на них ответить?

Девушка нервно поморгала и три раза и быстро кивнула головой.

– Хорошо. И так, мисс Лэндол, Салли. Я могу называть вас Салли? – Вновь девушка лишь молча кивнула. – Салли, кем вы приходились Биллу Свонсону?

– Мы… – Салли начала говорить, но осеклась.

Виктор подвинул к ней поближе чашку кофе:

– Вот, Салли, выпейте немного. Это вас успокоит.

Трясущимися руками девушка поднесла чашку ко рту и сделала небольшой глоток. Потом, поставив чашку на место, вздохнула:

– Мы с Биллом встречались… Уже несколько лет. Мы хотели пожениться следующей весной.

– Как давно вы с ним знакомы?

– Почти шесть лет. Я познакомилась с ним в университете в Вермонте. Он учился на юриста, а я – на дизайнера. Встречаться мы начали на где-то втором курсе.

Виктор, молча, вглядывался в заплаканное лицо девушки, а она в тот момент, дрожащим голосом, продолжала рассказывать о своём прошлом:

– Почти все студенческие годы мы провели вместе. После окончания университета переехали в этот город в поисках работы. Не повезло, здесь наши дипломы оказались ненужными бумажками. Уезжать мы не стали. Родители Билла купили ему квартиру в этом городе, а я снимаю комнату на Двадцать первой улице. Мы с Биллом решили не съезжаться до свадьбы. Глупо, знаю… Он нашл работу курьера, а я устроилась продавщицей в бакалейную лавку миссис Келли.

Салли замолчала и сделала ещё один небольшой глоток из чашки. Виктор откинулся на спинку своего старого скрипящего кресла и сложил руки на груди:

– Салли, почему, по вашему мнению, Билл сделал это сегодня ночью? Может, у него были какие-то проблемы?

– Я не знаю. Возможно. Просто… В последнее время… – Девушка замолчала и опустила голову.

Виктор сидел, ожидая, что через несколько мгновений она продолжит, но Салли молчала. Детектив положил руки на стол и согнулся, отпрянув от спинки стула. Его задумчивый тяжелый взгляд словно сверлил допрашиваемую в попытке добраться до правды. Так и не дождавшись продолжения фразы, Виктор первым нарушил тишину:

– Что в последнее время? Салли? Вы должны рассказать мне.

Девушка подняла голову, её глаза вновь были на мокром месте. Она шмыгнула носом и продолжила говорить дрожащим голосом:

– В последнее время Билл стал другим. Будто это был и не он вовсе, а кто-то другой… Другой, страшный человек. Он стал замкнутым, вспыльчивым и грубым. Раньше Билл всегда был добрым и жизнерадостным. Он не унывал, даже когда дела шли плохо. И со мной он всегда был милым.

Салли ладонью вытерла одинокую слезу, выкатившуюся из края её левого глаза. Затем её трясущаяся рука потянулась к чашке с уже остывшим кофе. Сделав пару глотков, она продолжила:

– В последние пару месяцев на его лице можно было увидеть лишь безразличие. Серое, каменное безразличие. Билл превратился в полную противоположность самого себя. Меня он и вовсе перестал замечать, а когда я пыталась привлечь его внимание к себе, он начинал злиться. Мгновенно терял контроль. Раньше, какое бы дерьмо не случалось, он никогда не выходил из себя. Казалось, ему просто не знакомо чувство гнева. – Салли немного помолчала. – А в последние дни Билл и вовсе обезумел.

Виктор слушал и пытался сложить детали мозаики в единую картину. Шестеренки в его голове уже начали вращаться со скрежетом. Однако не хватало ещё многих деталей.

– Салли, вы знаете причину его столь необычного поведения?

– Да. Знаю. Хотя на первый взгляд она может показаться нелепой. Я думаю, это всё из-за той музыки. – Последнюю фразу она произнесла почти шёпотом.

В мыслях Виктора сразу всплыл тот диск, который он забрал из квартиры.

– Музыкой? – Переспросил детектив, однако его лицо не выражало недоумения

–Да, хотя, по-моему, это просто скрежет и ор. Кажется, он называл её брутальным дэт-металом. Всё стало по-другому именно с той поры, как он начал слушать эту безумную группу с её жестокими песнями. А ведь раньше Билл предпочитал нормальную музыку…

– Вы помните название этой группы?

– Нет… Хотя постойте… Вроде что-то… Кажется, там было что-то про каннибалов.

– Cannibal Sugar?

– Да, именно. Cannibal, мать его, Sugar. – На глаза девушки навернулись слёзы, подбородок затрясся, она прикрыла нижнюю половину лица, пытаясь не разрыдаться. – Один раз я сказала Биллу, что он изменился, и вообще эти песни плохо на него влияют. В тот день мы сильно повздорили из-за этого, и он просто взбесился, даже замахнулся на меня. Представляете? Впервые в жизни он поднял на меня руку! Он замахнулся и одумался в последний момент, Билл не ударил меня, но в какой-то миг я заметила безумие в его глазах. – Салли не выдержала и расплакалась.

Виктор не стал её успокаивать. Он мог немного посидеть и подумать, в ожидании пока девушка выплачется. Это продлилось недолго, спустя пару минут она снова могла говорить:

– Он позвонил мне этим утром, очень рано, где-то в пятом часу. Билл начал нести какую-то ахинею, называл себя узником плоти, говорил, что хочет освободиться и уйти в другой мир. Не помню точно, что он ещё говорил, но когда я спросила, что ему нужно от меня, он крикнул мне в трубку, что хочет покончить с собой. Я лишь успела накинуть своё пальто и помчалась к нему. Но не успела…

Немного помолчав, Виктор вновь обратился к девушке:

– Думаю, на сегодня достаточно. – Тон детектива смягчился. – Салли, идите домой, поспите немного. Слишком многое свалилось на вас этим утром.

Девушка медленно поднялась со стула и через несколько мгновений исчезла за порогом кабинета, тихо закрыв за собой дверь. Детектив остался наедине со своими мыслями. Обычный парень вдруг трогается умом… Детектив уже сталкивался с подобными случаями. Вероятнее всего Билл Свонсон всегда был тем самым безумцем, которого Салли Лэндол увидела в нём в последние дни. Такие, как он, могут долго скрывать свои проблемы с психикой. Некоторые даже всю жизнь. А музыка? Скорее всего, она стала катализатором. Картина, сложившаяся в голове детектива, была довольно ясной, хотя нескольких деталей по-прежнему недоставало.

Виктор поднялся с кресла и подошёл к крючку, на котором висел его плащ. Из кармана он вытащил коробку с диском, в другом – он нашёл зажигалку и пачку сигарет. Виктор вернулся за рабочий стол. В пачке он обнаружил одну оставшуюся сигарету. Три раза щёлкнув зажигалкой, он подкурил, а затем метким броском отправил смятую пустую пачку в мусорную корзину, стоявшую в углу кабинета. Перед ним на столе лежала коробка с диском «Cannibal Sugar». На обложке крупным планом было изображено лицо человека, раздираемое его же руками. Виктор перевернул коробку и прочитал названия песен, входивших в альбом именуемый «Твои личным миром боли».

1. Отдайся страданиям

2. Кромешная тьма

3. Повешенные

4. Наслаждение суицидом

5. Твои личный мир боли

6. Кладбище самоубийц

7. Узники плоти

8. Еда для некрофагов

Виктору стало страшно представлять содержание этих песен. В этот момент в кабинет заглянула Мэри:

– Вик, только что звонил коронер. Он просил передать, чтобы ты перезвонил ему или заглянул в морг, если есть свободное время.

– Спасибо, Мэри. Пожалуй, я наведаюсь к нему. Заодно немного прогуляюсь.

Мэри лишь улыбнулась в ответ и закрыла дверь. Виктор вновь остался в одиночестве.

V

В начале июля всегда было жарко. Но июль 1967-го был аномально жарким, даже по меркам Техаса. Обычно после девяти часов утра фермы, отрезанные от внешнего мира многими милями, выглядели заброшенными и безжизненными. Но это было не так. Их обитатели к тому времени уже успевали разобраться со своими хлопотами по хозяйству и искали укрытия от беспощадной жары в своих уединённых домах, построенных ещё до начала гражданской войны и в течение двух веков передававшихся от родителей к их детям. Ферма семьи Картер была именно такой. Дом и владения имели свою многолетнюю историю, связанную с историей семьи, а фамилия Картер когда-то была весьма значимой в этих краях. У границы обширного кукурузного поля, которым заканчивались их владения, брал своё начало густой лес. Его пересекала река, прозванная старыми Техасцами «Змейкой». В самой чаще леса, в низине, Змейка мельчала, и то место могло показаться раем в условиях невыносимой жары. От воды исходила лёгкая прохлада, а нависшие над ней ветви высоких деревьев укрывали от палящего солнца. В низине нашёл свой приют маленький мальчик.

Каждое утро семилетний внук Рональда Картера совершал несколько сотен шагов по узкой тропинке, проходящей через кукурузное поле, и ещё столько же через непроходимый на вид лес. Мальчику нравилась его «низина». Там было прохладно и тихо. Настоящее место спокойствия. Можно было просто сидеть, погрузившись в свои мысли и мечты, а можно было наслаждаться тишиной, нарушаемой лишь звуками природы, например течением воды и пением птиц.