Канцлер

Глава 1. Камилла

Глава 1. Камилла

Вернец, 22 г. э. Леам-беат-Шааса

Здание Канцелярии Сивфской империи являлось единственной достопримечательностью Вернеца, в честь которой был образован собственный фан-клуб. Движение «канцеляристов» имело впечатляющую географию, охватывая едва ли не весь цивилизованный мир. Энтузиасты, которых в абсолютном исчислении было не так много – всего несколько тысяч – вели активную переписку с целью совместного паломничества к месту поклонения и даже оформляли фотоальбомы «Мы и канцелярия». Казалось бы, какой интерес раз за разом запечатлевать одно и то же здание? Вот только в этих альбомах не было двух снимков, где канцелярия выглядела хоть сколько-нибудь похоже сама на себя. Фотографироваться она не любила, и стоило только нахальным папарацци оказаться поблизости, тут же начинала менять облик. Правду сказать, внимание поклонников было отнюдь не единственным поводом для смены фасада муниципального строения. Его внешний вид сильно зависел от того, находился ли внутри Канцлер. И в каком он пребывал настроении. Бывало, стоит только господину Ламберту, насвистывая, покинуть легкомысленную башенку с шёлковыми занавесями на окнах, как канцелярия огорчённо куталась в сталь и бетон, прятала печаль за зеркальными стёклами.

На этот раз у заезжего «канцеляриста» был бы шанс увековечить себя на фоне краснокирпичного строения с огромными окнами и задумчивыми фиалками на подоконниках, органично вписывающегося в старую, закрытую для экипажей часть Вернеца.

Однако юная девушка, вот уже шестой раз с независимым видом прошествовавшая мимо резной двери, к клубу почитателей таинственных свойств канцелярии отнюдь не относилась. Просто ей надо было внутрь. Пока она энергично шагала сюда от оставленной у границы пешеходного города кареты, веры в себя было хоть отбавляй, все россказни про это место, а главное, работавшего там человека, представлялись полной ерундой и суеверными сплетнями. Но перед лицом канцелярии шепотки, раздававшиеся из-под полуприкрытых ладонями ртов, перестали казаться чушью.

Тем не менее, на седьмом заходе юная смуглянка сделала глубокий вдох и решительно шагнула на крыльцо. Потянула на себя медную ручку в форме сфинкса. Массивная дверь подалась на удивление легко.

Канцлера Камилле описывали как эдакого дракона, сидящего на груде сокровищ и никого на полёт стрелы не подпускающего к своей драгоценной канцелярии. Она ожидала увидеть здесь какого угодно бюрократа, вплоть до заплывшего множественными подбородками и брызжущего слюной, а вовсе не молодого человека. Он аккуратно отёр о клочок бумаги чернила с перьевой ручки, вернул её на место в массивный письменный прибор и выслушал посетительницу спокойно и внимательно.

– А зачем вам эта секция? – с подкупающей прямотой спросил молодой человек, заправляя за ухо тёмно-русую прядь. Из-за второго уха у канцлера торчал карандаш.

– А затем, что Я, – Камилла сделала ударение на этом «Я», – занимаюсь изучением культуры и языка некромантов.

Труженица министерства образования уже набрала полную грудь воздуха, чтобы обрушить на оппонента заранее заготовленную речь, клеймящую косность и предрассудки, но юноша, окинув её одним быстрым взглядом, сказал:

– Хорошо, идите за мной.

Встал и двинулся вдоль коридора. Это настолько сбило с толку, что девушка не сразу последовала за провожатым, потом рывком бросилась догонять, тут же отругала себя за не солидность. Канцлер шёл спокойно и уверенно, с видом хозяина всего окружавшего, будто самый воздух подчинялся его воле. Впрочем, как она потом узнала, так оно и было.

Канцлер, боковому зрению которого позавидовали бы зайцы, украдкой рассматривал юную посетительницу. Совсем-совсем юную. Строгий облегающий костюм, в котором Камилла сама себе казалась успешной деловой женщиной, только подчёркивал не до конца сформировавшуюся фигурку. Молодой человек задумался о цели визита бесстрашной девушки в пыльную и страшную Канцелярию.

Обстановка вокруг изменилась, став более архаичной и торжественной. «Закрытые секции!» – У Камиллы дух перехватило от предвкушения чего-то сказочного и таинственного, и она не смогла удержаться от вопроса:

– Разве здесь всё не засекречено?

Канцлер едва повернул голову и ровным голосом, успешно подавив улыбку, произнёс:

– Абсолютно всё и очень настрого.

– Эм... и вы так просто меня ведёте туда? – Недоверие посетительницы порадовало. Не хватало ему тут очередной романтической дурочки.

Немного помолчав, канцлер сказал:

– Видите ли, юная леди, все секреты здесь принадлежат мне. И только я решаю, когда, кому и какие из них открывать, – тут он достал из-за уха карандаш и ловко, какой-то невообразимой волной, стал перебрасывать его между пальцами одной руки, да так быстро, что казалось, будто деревянная палочка извивается подобно змее. – Вы, и не только вы, вероятно, считаете иначе. Я полагаю, в сумочке у вас лежит какая-нибудь писулька с резолюцией самого кесаря, в которой говорится, что я должен обеспечить вам доступ куда-то и оказать содействие в чём-то…

Камилла покраснела, потому что «писулька» была подписана всего лишь министром науки и образования, каковому канцелярия, строго говоря, не подчинялась.

– Но ведь только я знаю, что, а, главное, где есть в канцелярии. При желании мне не составит труда доказать, что интересующие вас документы сгорели при пожаре, утрачены при переезде, или же вообще не существовали…

– Но тогда почему вы меня всё же ведёте? – Камилла даже замедлила шаг. Сколько раз повторяла себе: мужчина никогда, ни при каких обстоятельствах не станет принимать её всерьёз. Даже этот… не такой уж и мужественный на вид, если честно, худой и невысокий, сам ещё мальчишка! Камилла закусила губу, внутренне готовясь к очередной насмешке. Ничего. Не в первый раз.

Глава 2. «Дом на холме»

«Дом на холме» и окрестности, 32 г. э. Леам-беат-Шааса

Солнце только ещё начало клониться к закату, когда сенатор Камилла добралась до деревни, ближайшей к «Дому на холме», однако тут её ждало неожиданное разочарование. Как оказалось, недавно здесь прошла сильная снежная буря и дорога к усадьбе была расчищена очень условно. Было очевидно, что экипаж, запряжённый четвёркой прекрасных тонконогих лошадей, придётся оставить в деревне. Камиллу это не смутило – она была хорошей наездницей, а коренастые мохнатые лошадки местных жителей казались способными совладать с намеченной тропинкой. Но как только хозяин животного слышал о цели поездки, на лице его отображалась смесь ужаса и жалости к непутёвой бабёнке, лезущей к волку в пасть. Очень быстро сельчане вообще стали разбегаться от неё.

Выручил Камиллу деревенский староста. Он не только предложил переночевать у него, но и обещал утром выделить свою собственную лошадь.

– Не серчайте на них, – посмеивался старик, потчуя девушку ужином, – дурачьё безмозглое. Хозяина боятся до одури, хоть он ни одного пальцем не тронул никогда. Иной помещик с провинившихся шкуру кнутом спускает, али магам для опытов отдаст, а и то не так боятся. Потому дело привычное. А наш хозяин и голоса не повысит никогда. Да что, мы его и не видим почти, сидит на холме, проездом разве тут покажется, в столицу, али ещё куда. Ну, девки, бывает в грибы пойдут, видят, как он на коне проскачет, без седла, без узды, индо дух лесной. Да многие его за духа и почитают. Зверьё его, говорят, слушается. Ну, это, сам не видел, врать не буду.

– За это и боятся?

– И за это тоже. А пуще того… ну вот как тебе то сказать. Непонятный он. А сам ты у него вроде как на ладони. Скользнёт по тебе взглядом, даже и не задержит, а будто всё про тебя знает, добро ли, лихо ли. Ну, вот для примеру… прислали нам в земство начальника стражи нового. Сам он из простых, да дочку за вельможу какого-то выдал. Прислали и прислали… а человек он так себе оказался, прямо скажем, дрянь человек. Лихим людям на откуп пошёл. Стали по нашим лесам разбойнички гулять, а он промеж пальцев на то смотрит… Говорили ему и я, и другие люди бывалые, мол, закона не боишься, так неба побойся – не послушал. Потом Рогнар к нему приехал, это садовник ихний, – староста мотнул головой в направлении усадьбы. – Что там ему Рогнар говорил, мне неведомо, а только солдатик, что на карауле был, сказывал потом, что приказал начальник стражи Рогнара с лестницы спустить и вслед кричал, что хозяин твой мне не указ, у меня мол, заступники такие, что самого его в порошок сотрут. Ну, Рогнар ничего, сел на коня да уехал. Прошёл день, два, а там и все четыре, а и приезжают из столицы солдаты, берут начальника стражи под белы руки и ведут в карцер, а там и трибунал. Как так, где же заступники? Узнали мы потом, окольными путями, вестимо, не такая новость, чтоб в газетах писать, что проведал государь наш кесарь: зять начальника нашего злополучного к супруге кесаря наведывается, через что и силу взял. Её, знамо дело, в монастырь, грехи замаливать, любодея – на плаху за государственную измену, а там и до нашего докатилось…

– Но, может, Канцлер тут и ни при чём.

– Может, и ни при чём, – легко согласился старик, – а только случай это не единственный. Чуть кто хозяину дорогу перейдёт, так всенепременно неприятность с ним случится – медведь на охоте задерёт, в немилость впадёт, разорится. И каждый раз Канцлер ни при чём. Вот все и боятся. Особливо после истории с горелым мужиком.

– Что ещё за горелый мужик? – с неподдельным интересом расспрашивала Камилла, незаметно для себя доедая порцию, на которую поначалу было страшно даже смотреть.

– Да был тут один, – словно нехотя рассказывал староста, со смешком поглядывая на неё. – С неделю назад Рогнар тот же в деревню привёз. Поутру, сказывал, чуть не на крылечке у хозяина нашёл. Мужик и мужик, палёным воняет, сам как головешка,  кто таков непонятно. Ну, в город сообщили, прислали оттуда стражников сколько-то, а с ними мага-следователя. Тот только понюхал, руками над ним помотал, говорит, магия с ним и рядом не валялась. Молния в него попала. Ну, нам-то что. Молния, так молния, ничего, что посреди зимы, господину следователю виднее. Вскоре и кто таков узнали. Клан убийц тело забрал. С почестями. Вот так вот… С тех пор, – помолчав, продолжил старик, – наши и смотреть в сторону «Дома на холме» боятся.

– А вы?

– А мне, красавица, голова не только для того, чтоб в неё есть. Я тут давно старостой, помню, как хозяин дом купил, мальчонкой почти. Никому обиды не чинил, а кто по совести жил, так и вовсе при нём на ноги встали. Да жаль, мало кто остался тут, поразъехались многие. Кто в город жить, а кто так, мир посмотреть. Мельник разве что, да куда он от своей мельницы денется. Сынишка его, Вартек, на врача выучился, так тоже дома редко бывает. В Вернеце живёт, в самом лучшем районе, говорят. Хотя, давеча пролетел через деревню галопом, да в усадьбу прямиком. Ничего, не съел его хозяин. Через неделю целёхонек вернулся. Да и вообще гости, кто не татем ночным крадётся, а по дороге как добрые люди едут, тоже возвращаются. Для баб так это вообще примета хорошая – кто туда ездить зачастит, та замуж выскочит, и года не пройдёт.

– За кого? – удивилась Камилла.

– А это уж как кому повезёт. Кто за купца, а кто и за графа.

– А хо.. Канцлер тут причём?

– А не при чём. Но примета верная, к бабке не ходи. Так что гляди, – хитро усмехнулся старик, – может, и тебе платье белое примерять скоро. Хотя с одного раза ничего не бывает, тут месяцок хотя бы поездить надо.

У Камиллы по этому поводу появилось сразу несколько мыслей, но углубляться в них она не стала.

Глава 3. Откровенность за откровенность

«Дом на холме», 32 г. э. Леам-беат-Шааса

После проведения дотошного осмотра Вартек заявил, что Канцлер здоровее его самого, отменил все назначения, рекомендовав только обильное питание с преобладанием мяса над злаками и прогулки на свежем воздухе, чтобы вернуться в прежнюю форму.

Камилла провела в «Доме на холме» несколько дней, прежде чем на её имя пришло письмо с гербом кесаря. Изучив его содержание, сенатор долго сидела, глядя в окно и обдумывая свои дальнейшие действия. Наконец она встала и пошла на звуки пианино, разливавшиеся по дому. Канцлер импровизировал. Мелодия была задумчивой и немного печальной.

Некоторое время она следила за его пальцами, как всегда производившими на неё завораживающее действие. Не поднимая головы, он спросил:

– Ты получила новое назначение?

– Консульство на три года.

Мужчина кивнул, как будто ожидал этого.

– Поезжай.

Подойдя со спины, девушка положила руки ему на плечи.

– Ты уверен, что хочешь этого? – её голос чуть было не дрогнул.

– Я уверен, что этого не хочу, – спокойно ответил Канцлер и прекратил играть. – Но сейчас это будет правильнее всего. По нескольким независимым причинам.

– Какие же это причины?

Он встал и мягко привлёк её к себе.

– Во-первых, есть одно дело, которое я не могу оставить незавершённым. Я ещё не обладаю всей полнотой информации, чтобы начать действовать… и в любом случае, пока ты здесь, я не способен ни к какой полезной активности.

– Почему? – удивилась Камилла.

Канцлер вздохнул.

– Потому что я взрослый мужчина со здоровыми инстинктами, на подавление которых с каждым днём твоего пребывания рядом со мной сил требуется всё больше.

Её взгляд стал недоверчивым.

– Тогда почему ты никогда… ты даже не пытался…

– Помнишь, как мы ездили в горы? – вдруг спросил он.

– В храм Сумеречного бога? Да, конечно.

– Ты была такая решительная, такая целеустремлённая, - его голос звучал мягко и мечтательно. – В твоих глазах горел азарт… ты так напряжённо пыхтела, пытаясь не отстать от меня.

Камилла смутилась и спрятала лицо у него на груди.

– Я никогда до этого не лазила по скалам.

– Но, тем не менее, на каждой остановке ты рассказывала мне о горных народах, их культуре, вере и обычаях. Эпизоды их истории, забавные или трагические, легенды о фейри и некромантах… даже если бы ты повествовала просто о глиняных черепках, я был бы очарован одним звуком твоего голоса. Впервые в жизни я осознал, что влюблён.

– Почему же ты ничего мне не сказал?

– Помнишь нашу первую ночёвку?

– В пещере? Да, ты насыпал горку мелкого песка… и на неё мы положили твой плащ, а накрывались моим…

– Было довольно холодно, – подхватил он, и ты уснула, прижавшись ко мне.  Я чувствовал биение твоего сердца, твой женственный, дурманящий запах… я целовал твои волосы, глаза, шею… губы… не в силах остановиться. Но ты проснулась и оттолкнула меня с нескрываемым отвращением. Ты кричала, что не для того оставила семью и родину, чтобы попасть в грязные лапы похотливого…

– Ничего этого не было, – перебила Камилла, поражённо глядевшая на него.

– Не было, – согласился Канцлер. – Это был только сон. Правда, очень реалистичный и приснившийся на священной горе. Но только сон. Я проснулся от ужаса, когда увидел, как зашевелилась осыпь под твоими ногами, но ты так и не посмотрела вниз, в пропасть, не отрывала от меня взгляда, полного ненависти и презрения. В холодном поту я пролежал до самого рассвета, боясь пошевелиться, а ты спала, доверчиво склонив голову мне на грудь.

– Так из-за этого ты был всегда так сух, даже холоден со мной? Избегал личных встреч?

– Первое давалось мне тяжелее, чем второе. За эту экспедицию я извёлся, пытаясь держаться от тебя подальше. Когда ты ходила к развалинам, я крался за тобой, как тень. Кстати, того разрисованного волхва я поймал, когда он тоже следил за тобой.

– Я даже не подозревала…

– Ты считала меня железным Канцлером, которого можно брать за руку, обнимать ночью и расчёсывать, пока он спит, – улыбнулся Ламберт, – не опасаясь никаких последствий.

– Ну-у-у… – Камилла смущённо потёрлась об него носом, – в определённом смысле ты такой и есть.

– Да, со временем я научился справляться с собой. А убедившись, что не вовсе тебе безразличен, стал позволять себе небольшие вольности вроде дружеских объятий и поцелуев.

– Я думала, что не интересую тебя как… женщина.

– И до недавнего времени тебя это устраивало.

– Да, – вздохнула она, – до недавнего…

– Может, поведаешь мне, что изменилось?

Девушка нерешительно посмотрела на него.

– Маркус.

– Маркус? – Канцлер удивлённо приподнял бровь. – Но сознайся, он тебе нравился.

Камилла отвела глаза.

– Может быть… немного.

– Умён, начитан, помешан на некромантах, романтичен… а какие стихи писал…

– Перестань!

Прикрыв глаза Канцлер начал декламировать:

– «Я облаков касался часто,

    Я трогал облака рукой.

    Я, странной обращённый кастой,

    Недвижимый, немой и страстный

    Не раз тревожил их покой.

    Как запах молока и снега»…

Глава 4. Кайл

«Дом на холме», 32 г. э. Леам-беат-Шааса

С самого утра в оружейной зале не прекращался звон металла. Фердинанд, несмотря на возраст, который на востоке было принято называть «летами мудрости», был ещё в отличной форме. Он, правда, давно смирился с тем, что ученик превзошёл учителя, однако сегодня Ламберт легендарного фехтовальщика просто вымотал. Взгляд у молодого барона был отсутствующий, движения – стремительные, отточенные до автоматизма – придавали ему сходство с каким-то механизмом. Фердинанд сделал обманный выпад, но соперник без раздумий вписался в атакующее движение, и в горло старика упёрся тупой наконечник рапиры. Фердинанд сглотнул и отвёл оружие в сторону.

– Отлично, мой мальчик. Но к тебе, кажется, пришли.

Взгляд Ламберта наконец сфокусировался и скользнул вдоль руки учителя.

– Доброе утро, Наина.

Они с Фердинандом раскланялись и сложили рапиры. Наина медленно приблизилась к хозяину дома. Она довольно долго уже наблюдала за разминкой, и теперь её сердце билось несколько учащённо. Розовый флёр первой романтической влюблённости делал Ламберта неотразимо привлекательным в глазах девочки, почти ещё ребёнка. Особенно теперь, в полурасстёгнутой свободной рубашке, не сковывавшей движений. Тонкий шёлк, однако, то и дело обрисовывал крепкий торс, короткие бархатные штаны подчёркивали стройные бёдра…

Мужчина смотрел на юную колдунью спокойно и вопросительно.

– Я пришла попрощаться, – сказала она почти шёпотом. – Завтра я уезжаю.

– Ну что ж, до встречи. – Маг обнял её, очень, впрочем, осторожно, но у будущей абитуриентки всё равно перехватило дыхание. – Куда ты едешь?

– В Вернец. – Он молча кивнул. – На факультет общей стихийной магии, – немедленно уточнила она.

– Это хорошо, – задумчиво сказал Ламберт. – Я слышал, у них декан скончался.

– Да. Не смогли найти опытного стихийного мага на замену… Так что предложили Салему занять его место. Он согласился.

– М-м-м… интересно. Что ж, я рад за вас.

– А куда уехала Камилла? – не удержалась от вопроса Наина.

– Насколько мне известно, сейчас она тоже в столице, готовится принять новое назначение. Так что, можешь, если хочешь, воспользоваться её помощью, чтобы войти в местное общество.

– Это не для меня, – тут же замотала головой его собеседница. – Я буду заниматься наукой.

Мужчина слегка пожал плечами. Он не знал, что ещё сказать этой девочке. Его мысли были очень далеки и от неё, и от терзавших её переживаний.

– Я буду скучать по тебе, Ламберт, – тихо сказала она.

– О, я уверен, у тебя на это будет не так много времени, – улыбнулся он. – Университет, новые знакомства, новые увлечения, балы и карнавалы… поверь мне, скучать там не придётся.

Наина только вздохнула.

Ламберт сидел в башне и с преувеличенным вниманием наблюдал за тем, как Кайл собирает радиоуправляемый дрон. По тому, как выжидательно мальчик уставился на него, Канцлер понял, что ученик задал какой-то вопрос.

– Что, прости?

– Я говорю, как думаешь, на какой длине волны лучше остановиться?

– А… пожалуй…

Он провёл рукой по глазам и смущённо улыбнулся.

– Послушай, я совершенно не могу сосредоточиться. Пойдём лучше на смотровую площадку.

Кайл, и сам заметивший рассеянное выражение лица своего мэтра, кивнул и последовал за ним.

Они долго сидели на пушистом ковре, наслаждаясь зрелищем отгоравшего заката сквозь прозрачный купол.

– Ты переживаешь из-за Камиллы? – с нехарактерной для него робостью спросил мальчик.

– Больше всего меня беспокоит неизвестность и вынужденное бездействие. По всем каналам глухо. Но и Камилла… боюсь, я обидел её перед отъездом.

– Она на тебя не сердится, – покачал головой Кайл.

– Откуда ты знаешь? – улыбнулся Канцлер, потрепав его по волосам.

– Рогнар сказал, она очень за тебя переживает. А ещё она прислала мне переводы двух книг – по воздухоплаванию и аэродинамике – и письмо. В письме спрашивала, как ты себя чувствуешь, и просила сразу же сообщить ей, если опять заболеешь.

Ламберт хмыкнул и улёгся на спину, закинув руки за голову. Над ним уже загорались первые звёзды.

– А тебе она что писала?

– Предлагала осенью поступить в лицей в Вернеце.

– По-моему, отличная идея. Салем с Наиной уехали… я тоже, надеюсь, скоро буду знать, куда отправиться. Что тебе здесь торчать на мельнице в одиночестве? И систематическое образование тебе не повредит.

– Но туда же только дворян берут, – с сомнением сказал Кайл.

Ламберт презрительно фыркнул.

– Тоже мне препятствие. Пойдём-ка.

Проворно вскочив с ковра, он спустился в кабинет. Стремительно набросал письмо, тут же запечатав его магической монограммой. Долго рылся в ящике стола, наконец, извлёк пачку плотной гербовой бумаги и небольшую шкатулку, в которой оказался изящный письменный набор. Заправил чернилами старинную перьевую ручку. На этот раз он писал аккуратным каллиграфическим почерком с изысканными завитушками. Закончив, присыпал песком лист из соответствующей коробочки, сдул и помахал им в воздухе. Кроме магической монограммы внизу красовалась личная печать барона фон Штосс. Достал из шкафа папку и выудил оттуда слегка потрёпанный листок. Всё это протянул Кайлу.

– Держи. Письмо отдашь ректору. А это документы на поместье Вайн Росс. Я переписал его на твоё имя. Замок – порядочная развалюха, придётся перестраивать. Но место хорошее. Горная речка, большой перепад высот. Можно будет генератор подключить.