Камышовая швея

Ник тихонько подошел к распахнутой двери аудитории и перешагнул порог.

— Таким образом, анализ известных и выявление новых факторов, влияющих на нейродинамику иллюзорного сознания, еще долгое время будет являться актуальной задачей, — подытожил профессор, не удостоив вниманием опоздавшего. — Ваши вопросы?

Очкарик с первого ряда поднял руку:

— Доктор Рилтон, — он кашлянул, прочищая горло, — как вы относитесь к утверждению, что кратковременная память является лишь особым случаем существования энграммы, когда действие неспецифического компонента научения ослаблено или заблокировано?

Профессор снисходительно улыбнулся, глядя, как нерадивый, но желающий отличиться магистрант подсматривает в тетрадь, практически цитируя «гипотезу одного следа и двух процессов».

— Отличный вопрос, юноша! — Профессор набрал воздуху в легкие и по привычке обвел взглядом слушателей.

И тут увидел Шелта.

— Но, к сожалению, лежащий за пределами моего курса. — Рилтон брезгливо скользнул по федералу взглядом, нахмурился и поджал губы. — Обратитесь к работам Мак-Го и Гоулда. Все свободны, — буркнул он и принялся складывать бумаги в потертый кожаный портфель.

Ник прищурился. С последней их встречи автор направленной непродуктивной неоконфабуляции сильно постарел. Морщинки у рта углубились, в бровях заиграла седина. От былой уверенности не осталось и следа — бегающий взгляд, резкие движения рук, мелкая рябь ссутулившихся плеч, будто профессор пытается стряхнуть с них невидимый груз или просто дрожит от напряжения. Ник дождался, пока студенты покинут аудиторию, подошел к кафедре и протянул руку делано занятому Рилтону.

— Я уже все рассказал вам, офицер, — щелкнул замочком портфеля Рилтон и, не глядя на протянутую ладонь, заспешил к выходу. — Читайте дело.

— Прошлой ночью в Питсбурге одиночка взял банк, — убрал руку Ник. — На сейфе пальчики Джека, — метнул он уже в спину доктора.

Рилтон налетел на невидимую стену и обернулся.

— Вы знаете, что это значит, док? — Шелт неспешно подошел и заглянул ему в глаза.

— Да, я слежу за новостями, — выдержал взгляд профессор. В сознании вспыхнули алым буквы заголовков: «Джек Потрошитель вернулся!», «Счет снова открыт!», «Двенадцать недель безумия!» — Это значит, что вы так и не нашли его, офицер.

— Это значит, у нас осталось сорок восемь часов, док. И не надо делать большие глаза — у нас с вами!

— Ничем не могу помочь, офицер, — вновь опустил забрало Рилтон, и Шелт решился:

— А как вам спится, док, эти два года?

Лицо профессора оставалось бесстрастным, но зрачки на мгновение расширились. Ник понял, что нужно дожимать.

— После того как вы смогли за пять лет эксперимента сделать из тринадцатилетнего слабоумного неуловимого преступника?

— Не я предложил использовать в качестве доноров заключенных! — Ледяной щит дал трещину.

— Человека, способного открыть скрепкой замки и бежать, кончив двух бугаев-санитаров! — продолжал Ник. — Человека, берущего любой сейф и убивающего после этого дюжину женщин! Раз в неделю, словно по графику! Без разбора: черных и белых, богатых и бедных, молодых и старых! По одному ему понятной схеме! Как вам спится, док, пока Джек на свободе? Ведь это вы его всему научили!

— Я не учил его убивать! — крикнул Рилтон и вновь стал похож на того крепкого парня, которым был прежде. — Это невозможно! — Гнев выплеснулся, и профессор сник. — Уж вы-то должны знать…

Рилтон не врал. Шелт назубок выучил досье каждого донора. Медвежатники, ворье, каталы, аферисты, драгдилеры и курьеры, но ни одного насильника, ни одного убийцы. Жажда крови не была привита Потрошителю. Она уже жила в нем, в еще пускающем слюни мальчонке.

— Алекс, помогите нам, — добавил доверительности в голос Ник. — Без вас мы не справимся. Снова погибнут люди.

Профессор долго смотрел в одну точку, но потом лицо его оживилось догадкой:

— Неужели вы собираетесь…

— Именно, док, — кивнул Шелт. — Я хочу, чтобы вы опять запустили свою машинку. У наших специалистов ничего не вышло.

— Это исключено, — отчеканил Рилтон. — Всего хорошего, офицер.

Ник поморщился. Он не любил бить людей ниже пояса:

— Док, Джек ведь убил вашу жену. Она была первой в его списке. — Удара профессор не выдержал, дрогнул. — И съел ее печень, — вколотил последний гвоздь Ник. — Вместе мы не дадим ему перевести счет за сотню. Решайтесь, док!

— Это незаконно… Меня едва не лишили лицензии… Нужен подходящий объект, — пробормотал Рилтон, опускаясь на стул у кафедры. — А оборудование? Вы же все забрали…

Ник ухмыльнулся, вспоминая ноябрьский вечер после похорон миссис Рилтон. Прибудь оперативники на час позже, профессор бы успел не только базу стереть — он бы винтика на винтике от Иллюзиона не оставил.

— Док, а если я дам слово, что, когда все будет кончено, оставлю вас наедине с вашими железками на часик, вы согласитесь?

— На два. — Алекс впервые посмотрел на офицера без неприязни. — Но как быть с остальным? Объект, персонал, легитимность, в конце концов?

Бумага за подписью губернатора легла на стол джокером. Первый раунд остался за Ником.

Агентство постаралось — Иллюзион выглядел точной копией того, что стоял когда-то в клинике Рилтона. Даже кресло у пульта могло сойти за его, Алекса, если бы не предательская новизна обивки.

— Располагайтесь, док, — гостеприимно развел руками Шелт и плюхнулся на стул. — Сейчас нам принесут кофе. Ну, на ком вы остановились? — потер ладони Ник. — Мы собрали душевнобольных с пяти штатов.

— Брайан Паркис. Клиническая картина и генотип близки к донору, — сухо ответил Рилтон. Кивком поблагодарил миниатюрную шатенку за кофе и, дождавшись, пока она выйдет, продолжил: — Ваше обещание в силе, офицер? Даже если у нас ничего не получится?

— Не беспокойтесь, я даже выдам вам молоток, — в унисон откликнулся Ник и осклабился: — А я смотрю, вы настроены скептично.

— Шансы близки к нулю, — пожал плечами Алекс. Ему явно старались угодить — кофе был стоящий, без сахара и сливок. — Вряд ли нам удастся настроить объект на волну донора. В прошлый раз мне понадобилось больше года, чтобы Джек начал реагировать на душевные импульсы. — Рилтон невидящим взглядом смотрел на зеркальное стекло, за которым одетые в зеленое санитары усаживали на стул щуплого парнишку. Тот не сопротивлялся, лишь затравленно зыркал по сторонам на мигающие розовым стены Иллюзиона. — Джек тогда словно очнулся от долгого сна. Он начал говорить, стал рисовать…

— А нам не нужно, чтобы он рисовал. — Ник кивнул на Брайана, нахмурился. Страницы восьми альбомов, прикрепленных к делу, были покрыты лицами сотен женщин. Отличная версия с треском провалилась, когда рисунки прогнали на совпадение с фотографиями жертв.

Совпадения были ничтожно малы, и вовсе не из-за объема выборки. Статистического материала к тому времени уже хватало.

Мысль о статистике коробила, и Ник поспешил продолжить:

— Нам нужно синхронизировать его с Джеком.

— И только? — язвительно спросил Рилтон и вздрогнул. Санитары за стеклом закончили с датчиками и водрузили на голову объекта приемник. Хромированный обруч смотрелся на синеватой выбритой коже капканом. — Шансы близки к нулю, — как заклинание повторил он.

— Шансы равные: или получится, или нет, — цыкнул Ник и подался вперед. — Увеличьте напряжение при первичном спраутинге, док. У нас ведь не так много времени.

— А вы неплохо осведомлены, офицер, — отставил кружку Рилтон. — Я гляжу, два года не прошли даром.

— Вы мне льстите, — откинулся на спинку стула Ник и заложил руки за голову, — работала целая команда. Сначала мы транслировали комнату Джека, любимые фильмы, передачи. Потом его рисунки. Запускали фотографии жертв, мест преступлений. Трижды меняли объекты. Но воспроизводимости эксперимента не добились. Скажите, док, а может, вы слукавили? Может, на этом диске и нет ничего, кроме белого шума? — скосил глаза Ник на обычную с виду болванку, лежащую на столе.

Рилтон взял ее в руки. Отраженные блики заиграли на лице.

— Здесь, офицер, — он нежно, едва касаясь, провел по диску кончиками пальцев, — выжжена душа Джека. Все его мечты и страхи, вся боль… И вся мерзость, — мрачно подытожил Алекс.

Приготовления закончились. Санитары покинули Иллюзион.

Пока Рилтон проверял настройки, Ник разглядывал парнишку. Ранняя макрогенитосомия не только превратила его шишковидную железу в приемник, но и потрудилась над телом. Низкого роста, с короткими конечностями, с хорошо развитыми мышцами и жидкой бороденкой, Брайан напоминал контуженого морячка Папая. Он даже не пытался встать, стянуть с головы приемник, лишь медленно чертил ногтем на колене зигзаги, не то пересчитывая полоски пижамы, не то размазывая слюни. Адреналин отступил под напором инъекции, и та развернулась, пеленая волю.

— Ваши коллеги потрудились на славу, — хмыкнул Рилтон. — Программа перещеголяла мою по всем параметрам. Да, и вот еще что, — прищурился он. — Я только давлю на кнопки. Вы сами решаете, как вести ваше… расследование. Если, конечно, нам удастся настроить Брайана.

Обычная маска профессора на мгновение всколыхнулась, поползла, гонимая непонятным Шелту волнением.

— Что вы уничтожили, док? Почему у нас ничего не вышло? — задал он самый главный вопрос.

Алекс вставил диск в компьютер, нажал клавишу пуска и закурил. По стенам Иллюзиона забегали, засуетились цветные пузырьки.

— Камышовая швея шила шубы из шиншилл.

— Какая швея? — опешил Ник.

— Камышовая, — повторил Рилтон, отправив сизую струю в потолок. — Обилие шипящих помогает объекту впасть в транс, гарантирующий стабильность волны и как следствие повышение чувствительности эпифиза к сигналу. Такой своеобразный звуковой нейромедиатор. Я долго не мог сформулировать, а вот у Стеллы получилось сразу.

— Шаманство какое-то, — пробормотал Шелт. — Вы серьезно, док?

Тот кивнул, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

— И долго мне долдонить этот бред?

— Это зависит от него, — кивнул профессор на улыбающегося Брайана. Парень склонил голову набок и пытался ухватить розовый шарик на экранах Иллюзиона.

— Могли бы и раньше сказать. — Нику вдруг снова захотелось съездить по кривой ухмылке профессора. — Мы бы хоть на пленку записали.

Рилтон пожал плечами и сложил руки на груди:

— Рекомендую начать трансляцию с комнаты Джека.

— М-да? Включайте, — разрешил Ник и задрал левый рукав: с момента ограбления прошло почти двое суток. Время играло против них. Он напоследок крутанул желваками, глядя на ухмыляющегося профессора, и приник к микрофону: — Камышовая швея шила…

Сменить Ника профессор отказался, сказав, что даже изменение тембра вызовет сбой. Через девять часов Шелт уже еле ворочал языком, когда Брайан встал со стула и, расправив плечи, уверенным шагом двинулся вдоль стен Иллюзиона.

— Слайды, — выдохнул Ник и жадно припал к бутылке с водой.

На стенах забегали фотографии городов. Брайан застыл и склонил голову набок. На лице его заиграла уже набившая оскомину улыбка. Так продолжалось до тех пор, пока с одного из экранов не замахал неоновый ковбой. Брайан встрепенулся и продолжил одному ему видимый путь.

— Вегас! Он в Вегасе! — заорал Шелт и дрожащими руками набрал номер. — Срочно мне данные по Лас-Вегасу! Все, что есть! Записи с камер отелей, заведений! Фотографии! Свяжитесь с патрульными, пусть отправят видео с улиц! Ну, док, и какие у нас шансы, а? — хлопнул профессора по плечу Ник.

Алекс стряхнул руку, но промолчал. Он пристально вглядывался в фигуру Брайана. Парнишка сидел на корточках и водил кончиками пальцев по полу, время от времени отправляя их в рот.

— Что он делает? — перехватил Ник взгляд профессора.

— Ест, — прошептал тот.

Ее звали Кристина Пуэлло. Ей было тридцать два. Тело обнаружили к утру в багажнике автомобиля, припаркованного на платной стоянке.

Новая смерть дала неделю форы. Ник поморщился, вспоминая строчки отчета: «У реципиента зафиксирован ряд обсессий, однако природа возникших компульсий до конца не ясна… С большой долей вероятности можно предположить, что поедание печени жертвы является компульсией, инициированной поражением печени самого реципиента вследствие применения ингибитора колинэстеразы (а именно Такрина) в качестве нейромедиатора новообразованных септогиппокамных путей».

От мелькающих картинок у Ника уже рябило в глазах. Профессор же работал, как одержимый, забирая по два часа в сутки на дрему в кресле. Дважды им удавалось «оживить» Брайана, но след терялся. К исходу четверга они нашли Джека. На улице. Он привел их в «Экскалибур-отель».

Нику не нужно было лететь в Вегас. Он видел, как срывается с кровати Джек, как бежит по коридорам и лестницам. Как падает, схлопотав пулю. Встает и пытается бежать дальше, подволакивая ногу. Как ему надевают наручники и усаживают в машину.

Все это Шелт видел сквозь стекло Иллюзиона. Стороннему наблюдателю движения Брайана казались бы безумной пантомимой.

Рилтон выключил компьютер и устало откинулся в кресле:

— Скажите, офицер, Джек точно сядет на электрический стул?

— Губернатор поклялся матерью, — хмыкнул Ник, — а вы же знаете этих итальянцев.

— Вы мне тоже кое-что обещали, — массируя переносицу, напомнил Алекс и впервые улыбнулся, — я справлюсь и без молотка.

Ник тяжело поднялся и направился к выходу. За стеклом санитары вязали беснующегося Брайана.

— Док, а что это с ним?

— Синхрония — процесс необратимый, офицер, — закурил Алекс. — Мы пересадили часть Джека в этого несчастного юношу.

— Вы что же, хотите сказать, что он и сейчас чувствует все, что чувствует Джек? — опешил Ник. — Хотите сказать, что…

— …когда через тело Джека-Потрошителя пропустят электрический ток, сердце Брайана Паркиса остановится. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

— Вы попадете в ад, — прошептал Ник.

— Мы! Мы попадем! — вскочил Рилтон. — А вы не знали? Разве ваши эксперты не сказали об этом? — брызгал слюной Алекс. — А теперь ступайте и не забудьте пригласить меня на казнь. Я хочу увидеть, как они сдохнут! Оба!

— И спать спокойно, — бросил через плечо Ник, перед тем как выйти.

Рилтон потер лоб и провел ладонью по лицу. Медленно опустился в кресло. Дотлевшая сигарета обожгла пальцы. Он бросил ее на пол и вынул диск.

— Спокойно? — пробормотал Рилтон, сжимая блестящий в свете лампочки круг. Едва заметные линии рисовали на поверхности душу Джека. — Прости меня, мальчик. Офицер прав, мне место в аду. — Алекс надавил на края диска и вздрогнул от хлопка лопнувшего пластика.

Увидев Рилтона в палате Брайана, Ник не удивился. Профессор сидел у изголовья и в нетерпении поглядывал на часы.

Шелт сел напротив:

— Решили понаблюдать казнь отсюда, док?

— Я просто хочу быть уверен, — холодно произнес Алекс. — А вы почему не там?

Ник подмигнул проснувшемуся Брайану. Парнишка узнал агента и глуповато улыбнулся. Шелт навещал его каждую неделю.

— Я говорил с нашими спецами. Возможно, после смерти Джека синхронизация закончится.

— Возможно, — снова посмотрел на часы Рилтон. До казни оставалось пять минут. — Но я сомневаюсь.

То, что Ник и сам не был уверен, он решил не афишировать. Как, впрочем, и то, что отец Энтони, настоятель монастыря Святой Варвары, согласился принять Брайана в пансионат для душевнобольных.

Вдруг тело Брайана выгнулось дугой, затряслось. Парень замычал. Глаза закатились, ртом пошла пена.

Ник метнулся к нему. Навалился, прижимая к кровати, пытаясь совладать с недюжинной силой, проснувшейся в пусть и в развитом не по годам, но мальчишке.

Внезапно Брайан обмяк и распластался, запрокинув голову.

Рилтон облизал пересохшие губы:

— Ну?

Ник приложил два пальца к горлу Брайана.

— Твою мать! — рыкнул он и грохнул кулаком по грудине. — Врача! Быстро!

Два выдоха. Тридцать нажатий. Два выдоха. Тридцать нажатий. Отработанная на манекенах схема. «Ну, Брайан, давай!» Два выдоха…

Сиплый хрип наполнил легкие Брайна. Теплом запульсировала сонная артерия.

— Слава богу! Док, живее, зовите врача! — обернулся Ник и увидел перекошенное злобой лицо Рилтона. А потом мир на мгновение сжался до кончика иглы в занесенной для удара руке.

Два долгих года Ник Шелт втайне желал сделать это — лязгнув челюстью, Алекс Рилтон повалился на пол и гулко ударился головой.

Из его разжатой ладони покатился шприц с мутной белесой жидкостью.

Машина неслась по шестьдесят девятой автостраде на север.

День шел на убыль. Погода портилась: небо налилось свинцом, начал накрапывать дождь. Ник включил дворники и запустил поиск в магнитоле. Из динамиков донесся знакомый перебор электрооргана.

«Riders on the storm…» — выводил Джим Моррисон. Первые всполохи аккомпанировали электрооргану раскатами грома. Ник улыбнулся.

На сиденье справа запиликал, задергался мобильный.

Заготовленное холодное «здравствуйте, док» утонуло в потоке:

— Ник! Ник, не бросайте трубку! Выслушайте меня! Ник, Брайан сейчас с вами?

Телефон настороженно затих. Шелт глянул в зеркало заднего вида: парнишка перестал хрипеть, но в себя так еще и не пришел.

— Нет, док. Я пристроил его, — «в надежное место» чуть было ехидно не добавил Ник, — в пансионат. — В трубке перестали дышать. — При монастыре, — по инерции продолжил он.

Молчание доктора начинало пугать.

— Настоятель — друг нашей семьи, он обещал помочь Брайану, присмотреть за ним какое-то время, — промямлил Ник, пытаясь сообразить, отчего ему вдруг приходится оправдываться.

— Это мужской монастырь? — выплюнул телефон.

Идиотский вопрос, да еще и заданный таким серьезным тоном, вернул Нику спокойствие.

— Ну естественно, док!

— Ник! Ваш друг… Он… Они все в опасности, — голос профессора дрогнул. — Немедленно возвращайтесь! Вызывайте подкрепление, или что там у вас принято делать. Немедленно, говорю вам!

На заднем сиденье заворочались. Брайан с трудом сел и удивленно огляделся. Во взгляде его сквозило что-то собачье.

— Послушайте, Рилтон! — рявкнул Ник. — Вы — больной сукин сын. Вас самого нужно долго, долго лечить. Я вызову подкрепление! Вызову! Оставайтесь на месте — сейчас оно за вами прибудет!

Ник замолчал, переводя дух. Телефон ответил на его гнев холодным безмолвием.

— Голос, — прозвучало выстрелом в трубке. — Джек выбирал их по голосу. Искал ту, что говорила о камышовой швее.

Ник уставился в зеркало. Склонив голову набок, Брайан закусил губу и внимательно слушал.