Избранные эпизоды конца света

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru

С возвращением на конец света.

Ну, во всяком случае, одного из миров...

Эта книга является продолжением предыдущего сборника рассказов под названием "Воскрешение: избранные эпизоды с конца света". Как и в предыдущей части, персонажи этой книги основаны на реальных людях. Издательство "Delirium Books" предложило тридцати двум покупателям возможность принять участие в истории, действие которой происходит в мире моего романа "Черви-завоеватели" (опубликованного в твердом переплете под названием "Earthworm Gods"). Если вы купили эту книгу, то я предполагаю, что вы читали этот роман. Если нет, то, возможно, краткая предыстория и введение будут уместны. И если вы позволите мне небольшую снисходительность, я воспользуюсь случаем, чтобы исправить некоторые распространенные заблуждения.

Несколько лет назад я написал рассказ под названием "Черви-завоеватели". Люди прочитали рассказ, и он им понравился, поэтому я написал еще один рассказ – полупродолжение под названием "Сад, где растет мой дождь". Читателям понравился и он, поэтому я написал роман, основанный на этих двух историях.

Наиболее популярное заблуждение состоит в том, что я просто смешал два рассказа вместе и назвал их книгой. Это не так, и это вызывает у меня ужас. Нет ничего более далекого от правды. Во-первых, общий объем этих двух рассказов составляет немногим более 26 000 слов. Роман насчитывает чуть более 85 000 слов. Это большая разница для того, чтобы просто "смешать два рассказа и назвать это романом" (как заявил один особенно злобный рецензент на Amazon.com). Во-вторых – и именно поэтому меня это злит – хотя в рассказах и романе есть некоторые общие персонажи и сюжетная линия, я точно знаю, что на самом деле они происходят в разных мирах. В разных реальностях.

Давние читатели, конечно, знают, что существует тонкий миф, связывающий все мои романы и рассказы воедино. Он называется Лабиринт, и он скрывается на заднем плане всех моих письменных работ. Если коротко, то существуют разные миры и разные реальности на разных уровнях существования. Это означает, что существует много разных Земель, существующих бок о бок в соседних реальностях (или "уровнях", как они называются в мифах). На одной Земле, возможно, цивилизация погибает под налетом зомби. Другая планета, возможно, сгорит дотла. Действие "Червей-завоевателей" и двух похожих рассказов происходит на двух разных Землях, каждая из которых была опустошена серией глобальных суперштормов. Действие в этой книге также происходит на одной из этих Земель, а именно на той, что показана в романе.

И чтобы еще больше взорвать ваш мозг, подумайте об этом. Как я уже говорил в начале, персонажи этих историй основаны на реальных людях. У некоторых из этих людей также были истории, появившиеся в "Воскрешении: избранные эпизоды с конца света". Истории в этой книге – их альтернативные версии.

Теперь, если вы не читали "Черви-завоеватели" или связанные с ним короткие рассказы, вот что вам нужно знать: однажды во всем мире начался дождь, который не прекращался. Одновременно с дождем начались ураганы, тайфуны, цунами и торнадо, каких человечество никогда прежде не видывало. Большая часть планеты находится под водой. Выжившие собираются вместе на вершинах гор или на крышах зданий, все еще возвышающихся над водой. Более того, выжившим угрожают разнообразные причудливые монстры – гигантские кальмары, русалки-вампиры, загадочный белый грибок и гигантские плотоядные черви.

Пока это все, что мы знаем. Эта книга откроет вам больше. Действие первой истории сборника происходит в день, когда начались загадочные дожди. Последняя история происходит через некоторое время после событий в романе "Черви-завоеватели". Вы увидите старых фаворитов и встретите несколько новых монстров. Раскрывается больше информации о странном грибке под названием "Белый пух" (который также фигурирует в рассказе "Отведи меня к реке" - этот рассказ появился в литерном издании "Earthworm Gods" "Delirium Books", а также связана с остальными этими мифами). Мой совет: читайте эти истории по порядку. Многие из них взаимосвязаны, и события одной истории влияют на события другой.

Итак, кажется, это все, что вам нужно знать. Я надеюсь, что вам понравится этот сборник. Спасибо за покупку. Я также надеюсь, что вы взяли с собой зонт и дробовик. Нам понадобятся они оба. Наша первая остановка – Лафайет, штат Индиана. Светит солнце, и это прекрасный день, но если вы посмотрите на небо, вы заметите, что облака темнеют.

Похоже, начинается дождь...

Брайан Кин

Сердце Тьмы, Пенсильвания

Ноябрь 2007 г.

Брайан Кин "ЧЕРВИ-ЗАВОЕВАТЕЛИ III: Избранные эпизоды конца света"

Лафайет, Индиана

Кевин Локк спал, когда с ним заговорил Бог.

- КЕВИН...

Он резко выпрямился, задыхаясь. Его жена Тая спала рядом с ним, тихо дыша. Их йоркширский терьер Харли дергался во сне у изножья кровати.

- Просто кошмар, - пробормотал Кевин.

Он уже собирался лечь обратно, когда снова услышал голос.

- КЕВИН!

Кевин сжал простыни в кулаках и попытался не закричать. Из его горла вырвался глухой стон.

- Я ЕСМЬ АЛЬФА И ОМЕГА, – прогремел голос, заставив задребезжать лампы и мебель. – Я ВСЕВЫШНИЙ, ВАШ ГОСПОДЬ, А НЕ КОШМАР.

Сердце Кевина заколотилось. Он попытался вдохнуть и обнаружил, что не может. В ушах звенело. Как Тая и Харли могли проспать это?

- ПОТОМУ ЧТО Я ТАК ЗАХОТЕЛ.

И голос может читать мысли?

Кевин нащупал лампу и включил ее. Тая рядом с ним застонала, но не проснулась.

Комната была пуста.

- КЕВИН, ЕСЛИ ТЫ УДОВЛЕТВОРИЛ СВОЕ ЛЮБОПЫТСТВО, МЫ ДОЛЖНЫ ПРОДОЛЖИТЬ. ТЫ ДОЛЖЕН ПРИСЛУШАТЬСЯ К МОИМ СЛОВАМ.

Я сплю, - подумал он. - Здесь никого нет, но я все еще слышу, как он говорит, значит, я сплю.

- НЕТ. ЗНАЙ ЭТО, О ЧЕЛОВЕК. СКОРО ЗЕМЛЯ СНОВА ЗАТОНЕТ, КАК ВО ВРЕМЕНА НОЯ. КОНЕЦ ВСЕГО БЛИЗОК, И Я НЕ МОГУ ЭТО ОСТАНОВИТЬ, НА ЭТОТ РАЗ ПОТОП НЕ ОТ МЕНЯ. ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ НА ЗЕМЛЕ, УМРЕТ, НО С ТОБОЙ Я ЗАКЛЮЧУ СОГЛАШЕНИЕ. ПОСТРОЙ КОВЧЕГ НА СВОЕМ ЗАДНЕМ ДВОРЕ. КОГДА ПОДНИМЕТСЯ ВОДА, ТЫ, ТАЯ И ХАРЛИ БУДЕТЕ В БЕЗОПАСНОСТИ. ВЫ ПРОЙДЕТЕ ПО ЗАТОПЛЕННОЙ ЗЕМЛЕ И МНОГИХ СПАСЕТЕ. ТЫ ИСПОЛНИШЬ МОЮ ВОЛЮ ДАЖЕ В ЭТО ТЕМНОЕ ВРЕМЯ. ТАК ЧТО ВНЕМЛИ.

Голос перестал говорить. Атмосфера в спальне изменилась. Воздух, казалось, стал менее тяжелым.

- Эй? – прошептал Кевин.

Ответа не последовало.

- Ты здесь, Боже? Это я – Кевин.

Тишина.

Кевин выключил свет, но уже не смог уснуть. Он лежал в кровати и дрожал. Комната казалась очень темной.

Он рассказал об этом Тае на следующий день. Она не насмехалась над ним и сохраняла нейтральный тон, но выражение ее лица было обеспокоенным.

- Это был всего лишь сон, - настаивала она.

- Ты действительно так думаешь? Что, если я схожу с ума или что-то в этом роде? Вдруг я шизофреник.

- Ты не шизофреник. Хочешь поговорить об этом с пастором Чадом?

Он пожал плечами.

- Я не знаю. Он может обидеться или что-то в этом роде. Он, наверно, решит, что я сошел с ума.

- Нет, он так не подумает. И я тоже. Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю.

Кевин должен был признать, что она восприняла это довольно спокойно. Тая была очень религиозной и посещала реформатскую церковь Америки. В Кевине была вера, но он терпеть не мог организованную религию. Он ходил в церковь с Таей, но больше верил в высшее благо, чем в Бога. Он считал себя счастливчиком, что Тая часто молилась за него.

- Ты не шизофреник, - повторила она, - но и голоса божьего ты не слышал. А что насчет потопа? Бог пообещал человечеству, что никогда больше не затопит землю.

- Он сказал, что это не Его инициатива, и что Он не может этому помешать.

Тая улыбнулась.

- Ну вот, пожалуйста. Если бы это был Бог, Он смог бы предотвратить это.

Прошло несколько дней, и Кевин списал это на странный сон. У него было три работы. Днем он работал в "Custom Select Catering", а несколько вечеров в неделю подрабатывал барменом в "Bruno’s". Он также управлял бизнесом на eBay, продавая страшные игрушки и статуэтки "Bowen Designs" под названием "Donkey Punch Toys" вместе со своим другом детства Шейном. С тремя работами и гольфом в придачу не было времени думать ни о чем другом, особенно о строительстве Ковчега.

К концу недели он совершенно забыл об этом.

Через две недели Бог вернулся. На этот раз, когда Он заговорил, Кевин не спал – он сидел в своем кабинете, окруженный книгами и бюстами "Bowen Marvel", и слушал по радио "Бостон Ред Сокс".

- Базы загружены, - сказал диктор. – Приземление на 9 базе. Посмотрим, если...

Голос диктора в динамике изменился.

- КЕВИН, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СДЕЛАЛ ТО, ЧТО Я ПРИКАЗАЛ?

- О, Боже! – вздрогнув, Кевин упал со стула.

- ВРЕМЕНИ МАЛО. ЛЕВИАФАН И БЕГЕМОТ СОБИРАЮТСЯ РАЗРУШИТЬ СТЕНЫ МЕЖДУ МИРАМИ. ТЫ ДОЛЖЕН ПОСТРОИТЬ КОВЧЕГ.

- Это не сон, - прошептал Кевин, прижимаясь к книжной полке. Он заткнул уши руками и закрыл глаза. – Это оно. Я сумасшедший.

- ТЫ НЕ СУМАСШЕДШИЙ. Я ЕСМЬ ГОСПОДЬ, ВАШ БОГ.

- Докажи это.

- Я ЗНАЛ ТВОЮ ДУШУ ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ТЫ РОДИЛСЯ. Я ЗНАЮ О ТЕБЕ ВСЕ; ВКЛЮЧАЯ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ТЫ САМ НЕ ЗНАЕШЬ. Я ВСЕГДА С ТОБОЙ. Я БЫЛ ТАМ, В БОСТОНЕ, КОГДА ТЫ ПРИНИМАЛ СВОЕ ПЕРВОЕ ПРИЧАСТИЕ. ТВОИ РОДИТЕЛИ НИКОГДА НЕ ЗАСТАВЛЯЛИ ТЕБЯ ДЕЛАТЬ ЭТО СНОВА. ТВОЙ ОТЕЦ ГОВОРИЛ ТЕБЕ, ЧТО НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ТЫ ИСПЫТЫВАЛ ВИНУ, КОТОРУЮ ОН ЧУВСТВОВАЛ, КАК ПРИСЛУЖНИК. Я БЫЛ ТАМ ВО ВРЕМЯ ТВОЕГО ПЕРВОГО ПОЦЕЛУЯ.

- Ты знаешь об этом?

- Я ЗНАЮ ВСЕ. ТЫ СТРЕЛЯЛ ИЗ ЛУКА НА СОРЕВНОВАНИЯХ В СТАРШЕЙ ШКОЛЕ И ДО СИХ ПОР ХРАНИШЬ ЕГО В КЛАДОВКЕ. ТЫ НАЗЫВАЕШЬ СВОЕГО ДРУГА ШЕЙНА "КАРАТЕЛЕМ" С ТОГО ДНЯ, КАК ОН ПРИШЁЛ НА ХЭЛЛОУИНСКУЮ ВЕЧЕРИНКУ В КОЛЛЕДЖЕ В КОСТЮМЕ КАРАТЕЛЯ, НАБИВ В КОЛГОТКИ ЦУКИНИ. ТЫ И ТАЯ ПОЖЕНИЛИСЬ НА ОСТРОВЕ САУТ-ПАДРЕ И ПРОИЗНЕСЛИ СВОИ КЛЯТВЫ ПЕРЕДО МНОЙ. ВЫ ПРОВЕЛИ ОБЕ ГОДОВЩИНЫ, НАБЛЮДАЯ, КАК "PATS" ИЗБИВАЕТ "BENGALS" В ЦИНЦИННАТИ.

Я так и знал, - подумал Кевин. - Бог фанат "Pats"!

- ПРАВИЛЬНО, - сказал Бог. – И Я ТАКЖЕ ФАНАТ "SOX". ТЫ ВЕРИШЬ СЕЙЧАС, О ЧЕЛОВЕК?

- Я-я не знаю...

Голос смягчился.

- ВСЕ В ПОРЯДКЕ, КЕВИН. ПОТОМУ ЧТО Я ВЕРЮ В ТЕБЯ. ПОЭТОМУ ТЫ ДОЛЖЕН ПОСТРОИТЬ КОВЧЕГ.

- Но я ничего не знаю о лодках, - сказал Кевин. – Я имею в виду, я умею плавать и срать, но... извините. Не хотел ругаться.

- Я ДАЛ ТЕБЕ ЗНАНИЯ. ВСЕ, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ, ЭТО ПОСМОТРЕТЬ ВНУТРЬ СЕБЯ. ПОСТРОЙ КОВЧЕГ, И Я ДАМ ВАМ РЕБЕНКА.

- Ч-что?

Кевин и Тая безуспешно пытались завести ребенка. До сих пор эту роль выполнял Харли, но Харли был собакой и не радовал, как настоящий ребенок.

- Боже?

Голос снова пропал. Кевин вскочил на ноги. Как и раньше, в ушах звенело.

- Ребенок, - пробормотал он. – Построить Kовчег.

Диктор снова заговорил, но Кевин был так занят, что пропустил окончательный счет.

Тая была на работе, когда он решил начать строительство. Кевин взял отгул в ресторане, сославшись на головную боль. Он оделся и позавтракал. Харли заскулил на него.

- Молчи, - сказал Кевин йоркширу. – Я знаю, что делаю.

Рыча, Харли поковылял прочь и заснул.

Кевин и Тая снимали дом с тремя спальнями и небольшим огороженным задним двором в тупике, который они ласково называли "Маленькая Мексика". Их ближайшими соседями были Руди и Роза. Дом рядом с домом Руди был заброшен. Ходили слухи, что хозяин сидел в тюрьме, но никто не знал наверняка. Через круг от их дома жила семья с сыном-подростком, которого соседи называли Эминемом. Он целыми днями околачивался возле дома в рубашке с короткими рукавами. Слева от дома Кевина и Таи жила странная семья с сыном-подростком, который разговаривал сам с собой, и ему не разрешалось покидать их двор. Муж и жена больше походили на брата и сестру, а выходные муж якобы проводил в Мэдисоне, штат Висконсин, отдыхая в объятиях других мужчин.

У Таи было больше инструментов, чем у Кевина, поэтому ему пришлось одолжить их у Руди. Он ни в коем случае не собирался просить их у чудака по соседству, и он сомневался, что Эминем знает разницу между молотком и отверткой.

Он включил "The Chronic" Dr. Dre – старую, но хорошую вещь – а затем пошел к дому Руди. Когда Кевин попросил одолжить инструменты, Руди спросил, что он строит.

Кевин пожал плечами. Он не мог сказать своему соседу, что Бог повелел ему построить Ковчег. Пастор Чад, вероятно, сказал бы, что это прекрасная возможность доказать Руди существование Христа, но Кевин боялся, что Руди засмеет его.

- Собачью будку, - солгал он. – Харли какает в доме, поэтому я строю для него собачью будку.

- О, правда?

Выражение лица Руди выдало его мысли. Он вспомнил долгие бессонные ночи, которые он проводил, слушая лай Харли, просящего, чтобы его пустили в дом. Но он одолжил Кевину инструменты. Кевин вернулся во двор.

- А теперь мне нужны пиломатериалы.

Он замер. Dr. Dre заполнил тишину, читая рэп о сорока четырех причинах, которые пришли ему на ум, почему брата его врага было трудно найти.

Но какие пиломатериалы мне нужны?

"Кто этот тип с гениальным планом?" - спрашивал Dr. Dre.

К черту древесину, - подумал Кевин. - Мне нужен план. И мне нужно проверить мою гребаную голову. Что я делаю? Это смешно.

Он уже собирался все бросить и вернуть инструменты Руди, когда облако закрыло солнце, отбрасывая тени на траву. Кевин повернул голову к небу. Одинокая капля дождя упала ему на лоб. Моргнув, Кевин вытер ее, глядя на влажные кончики пальцев. Он снова посмотрел вверх. Небо темнело.

- Хорошо, - крикнул он. Затем он понизил голос. – Да будет воля Твоя, Боже. Твоя воля будет исполнена.

Вдалеке прогрохотал гром.

Начался дождь.

Монклер, Нью-Джерси

- Ты с ума сошел?

Стивен Григлак посмотрел на свою жену Эйлин и покачал головой.

- Нет. А что?

- Ты видел, что творится снаружи?

- Ага, – oн пожал плечами. – Идет дождь. Ну и что?

Эйлин уставилась на него, и щеки Стивена покраснели. На заднем плане Брюс Спрингстин пел о женщине из Калвертона, которая бросила своего ребенка в реку и позволила течению унести его. Капли дождя снаружи били в окна, как пули.

- Ты слышал, что говорили в новостях, – Эйлин вздохнула. – О тех беднягах.

Стивен действительно слышал об этом. Ведущие новостей только об этом и тараторили. Вчера во всем мире начался дождь. Хуже того, на нескольких континентах прошла серия суперштормов. Флорида и все побережье Мексиканского залива были мгновенно стерты с лица земли, когда на них обрушились десятиэтажные волны, выброшенные на берег мощным цунами и ветром со скоростью более двухсот миль в час[1]. Гранд-Айл, Новый Орлеан, Апалачикола и Пенсакола были затоплены в мгновение ока вместе с двумя миллионами живущих там людей, у которых не было возможности эвакуироваться. Межштатная автомагистраль 65, которая находилась недалеко от побережья Алабамы, во время этого была в пробке, и все эти люди погибли под бурлящей водой, застряв в своих машинах.

- Это было на юге, - сказал Стивен. – А мы в Нью-Джерси.

- Но дождь идет и у нас, - возразила Эйлин. – Повсюду идет дождь. Как и то, что говорил Эл Гор.

- Эл Гор – идиот.

Хотя Стивен верил в глобальное потепление (казалось очевидным, что при его жизни зимы стали теплее), он не верил, что оно было вызвано искусственно.

Спрингстин уступил место "Временам года" Вивальди. Снаружи прогремел раскат грома. Стивен задумался, какое сейчас время года.

- Послушай, - сказал он, - я знаю, что ты беспокоишься, но все будет хорошо. Это странное погодное явление. Завтра утром дождь прекратится, снова выглянет солнце, и мы будем в порядке. А пока мне нужно наловить червей.

Стивен запланировал поездку на выходные на рыбалку в национальную зону отдыха Делавэр-Уотер-Гэп. Ему нравилось рыбачить именно там; в этом районе было семьдесят тысяч акров хребтов, лесов и озер по обе стороны реки Делавэр в Нью-Джерси и Пенсильвании. На протяжении почти сорока миль река проходила между невысокими лесистыми горами, где едва было видно хоть один дом, прежде чем устремиться к морю. Стивен любил походы и кемпинги, умел ловить рыбу нахлыстом и выслеживать животных. Он с нетерпением ждал этой поездки несколько недель.

Все, что ему было нужно, это наживка.

- Ты все еще думаешь поехать на рыбалку в эти выходные?

- Почему нет? – Стивен улыбнулся. – Если повезет, дождь оставит всех дома, а я буду один на реке.

Снова прогремел гром. Лампы замигали, но электричество не вырубилось.

- Я бы очень хотела, чтобы ты этого не делал. Я не думаю, что это хорошая идея.

Стивен вздохнул.

- Эйлин, я люблю тебя. Мы оба знаем, каким я был до встречи с тобой. Все эти прошедшие годы. Мы поженились. С тех пор жизнь наладилась. Но мне за пятьдесят, и я хочу делать то, что хочу. А сейчас я хочу наловить червей, чтобы у меня была приманка на эти выходные.

Она выглянула в окно. Сверкнула молния.

- Ты собираешься выйти в грозу?

Стивен усмехнулся.

- Ага.

Покачав головой, Эйлин пересекла зал и поцеловала его в щеку.

- Я иду спать, - сказала она. – Тебе лучше обсохнуть, прежде чем заняться этим со мной.

- Я просохну как следует.

- И вымой руки. Я не хочу, чтобы простыни провоняли червями.

Когда она ушла, Стивен достал из ящика стола фонарик и нашел пустую баночку из-под маргарина. Он надел плащ, сапоги и шляпу и вышел в бурю. По лицу и рукам хлыстал холодный дождь, а наверху выл ветер.

Стивен работал старшим техником в университете восточного побережья. Он проверял почву на плодородность в их лаборатории, выполняя различные химические и физические анализы. Поэтому он знал, чего ожидать на заднем дворе. Несмотря на его заверения Эйлин, он волновался. Они жили на углу напротив небольшого парка, а их ближайшие соседи были в десяти футах от них. Стивен боялся, что двор его соседа затопит. Во время дождя там скапливалась вода, что указывало на слой глины, образовавшийся в результате стока отступающих ледников в конце последнего ледникового периода. Их район находился на склоне холма, где когда-то был канал, по которому стекала талая вода. Он был обеспокоен тем, что, если дождь не прекратится в ближайшее время, гидростатическое давление заставит воду подниматься через пол его подвала. Она уже просачивалась сквозь стены, хотя он еще не сказал об этом Эйлин.

Затем он включил фонарик и забыл о своих страхах.

У них был небольшой задний двор. Под массивным вязом была ванночка для птиц, а между домом и забором под конским каштаном была большая компостная куча.

Все это – трава, компостная куча и даже поилка для птиц было покрыто тысячами извивающихся дождевых червей. Их красновато-коричневые тела извивались друг на друге.

Стивен уронил баночку из-под маргарина.

- Ебена мать!

Он никогда раньше не видел столько червяков. Во дворе было столько наживки, что хватило бы на целую рыболовную флотилию. Как и погода, это было ненормально. Что могло вывести их всех на поверхность? Действительно ли в земле было так много воды, или что-то другое заставило их подняться наверх? Возможно, хищник или химический дисбаланс в почве?

Какова бы ни была причина, это не имело значения. Смеясь, Стивен поднял упавший контейнер и споткнулся о траву. Он сделал два шага и почувствовал, как под его ногами хлюпают черви. Вздрогнув, он опустился на колени и начал сгребать их. Фонарик выскользнул из его рук и с тихим стуком приземлился на червей. Стивен не потрудился поднять его. Ему не нужен был фонарик. Все, что ему нужно было сделать, это протянуть руку и схватить горсть червей. Черви извивались между его сжатыми пальцами, и его руки стали мокрыми и скользкими.

- Я великий охотник на червей.

Над головой сверкнула молния, осветив двор зловещим голубым светом.

Из-под земли вылезли новые ползуны. Контейнер наполнился после пары горстей. Стивен схватил пластиковое ведро и начал бросать их в него. Он расчистил небольшие пространства во дворе, обнажив мокрую траву и грязь, но они тут же наполнились новыми червями.

Затем сквозь ливень он услышал странный звук, похожий на отрыжку. Он огляделся, но двор был пуст.

- Эй?

Шум повторился возле компостной кучи. Стивен схватил фонарик и встал. Его колени подкосились. Он направил луч в направлении звука и увидел неожиданное движение.

Что-то рыло себе ход под землей, поднимая в воздух верхний слой почвы и кучки дождевых червей, прокладывая под ними туннели. Это напомнило Стивену старые мультфильмы про Багза Банни, когда Багз и Даффи путешествовали под землей в поисках Писмо-Бич. Когда оно приблизилось к нему, Стивен чуть не рассмеялся.

Но то, что взорвалось из-под земли в нескольких футах от него, не было мультяшным. Это был гигантский ночной ползун, легко достигавший четырех футов в диаметре[2]. Его длину было сложно определить – большая часть его все еще находилась под землей.

Рот существа открылся.

Стивен закричал и отшатнулся назад, опрокинув контейнеры. Собранные им червяки расползлись.

Затем гигантский червь рванулся вперед, и охотник стал добычей.

Барнсли, Южный Йоркшир, Великобритания

Фил Шепард испытал облегчение, когда его тело наконец онемело. Осталось лишь легкое покалывание в руках и ногах. И больше ничего. Он был абсолютно уверен, что онемение – это плохо, но в данный момент это не имело значения. После двух дней, проведенных на вершине столба под дождем, он был холодным и мокрым, а мышцы его спины, ног и задницы кричали в агонии, пока не наступило онемение. Теперь ему оставалось бороться только с холодом и сыростью.

И с червями, конечно. Черви по-прежнему оставались проблемой. Они все еще торчали там, притаившись у основания столба. Твари выглядели голодными.

Фил работал в телекоммуникационной компании "Skanska UIS". Его работа заключалась в том, чтобы устанавливать телеграфные столбы и прокладывать телефонные провода к домам. Это были долгие и тяжелые дни, когда он ежедневно выходил из дома рано утром и возвращался поздно вечером, но ему это нравилось.

Одним из недостатков долгих рабочих дней было то, что у него не хватало времени на социальную жизнь. В тридцать восемь лет Фил все еще был холост. Иногда это беспокоило его, особенно потому, что почти все волосы на макушке выпали, а в козлиной бородке появились первые признаки седины. Но даже без девушки у Фила были способы расслабиться в нерабочее время. Он не пил, но ему нравилось смотреть фильмы и читать книги или тусоваться в снукерном клубе Райли, членом которого он являлся.

Еще одним недостатком его работы было то, что он часто не успевал за текущими событиями. Когда ты занят телефонными линиями, времени смотреть телик нет.

Но даже в этом случае он вообразил, что слышал о червях раньше.

Дождь, о котором он, конечно же, знал. Это причина, по которой он оказался в этой ситуации. Штормы прервали работу линий электропередач по всей стране. Более того, и водохранилище Уорсбро, и река Дирн вышли из берегов, затопив близлежащую сельскую местность. Он слышал, что ближе к морю было еще хуже, но Барнсли находился в центре страны. Цунами не могли его достать, если только они не достигнут библейских масштабов.

Фила и двух других мужчин послали восстановить провода. Фил не знал ни одного из своих коллег. Они были новичками в компании. Один представился как Тим. Другой назвался Саймоном. Оба переехали в Барнсли из Уэльса. Они втроем пригнали кран и фургон на место, а затем приступили к работе. Они оделись по погоде, но это не помогло. Мужчины промокли за считанные минуты. Не обращая внимания на дискомфорт, они сбросили провода со старых столбов. Затем с помощью крана вытащили упавшие столбы из земли. Используя лопаты, они расширили отверстия, а затем с помощью бура крана просверлили более глубокие отверстия для новых столбов. Именно тогда они столкнулись с проблемой.

Земля была слишком сырой, и ямы продолжали расширяться сами по себе. Хуже того, земля была полна других дыр. Судя по всему, из-под земли прорыло ход какое-то животное. Его коллеги посчитали, что это звучит достаточно разумно, но Фил не знал ни одно животное, обитающее в Англии, которое могло бы проделывать отверстия такого размера. На самом деле это были туннели. Каждый из них был достаточно большим, чтобы в него мог залезть ребенок.

- Чепуха, - пробормотал Тим. – Говорю вам, что мы должны доложить об этом и свалить отсюда.

- Но, - возразил Фил, - мы должны были...

Что-то длинное, белое и покрытое слизью вылетело из ближайшей дыры и схватило Тима прежде, чем Фил успел закончить предложение. Сегментированное чудовище атаковало беззвучно, двигаясь с быстротой, противоречащей его массивности. Существо схватило Тима своим беззубым зияющим ртом и соскользнуло обратно в нору. Из-под земли донеслись его приглушенные крики.

Крича, Саймон повернулся, чтобы бежать, но обнаружил другого червя, преградившего ему путь и бросившегося на него.

Фил в ужасе огляделся и увидел, что монстры приближаются к ним со всех сторон. На секунду он подумал о том, чтобы побежать к одной из машин, но прежде, чем он успел, чудовище проглотило Саймона целиком. Вместо того чтобы рискнуть, Фил взобрался на один из немногих столбов, не поваленных бурей. Черви сгрудились ближе, извиваясь в грязи, и окружили столб.

А потом началось противостояние.

Дождь продолжал моросить. Вода хлынула по улицам и начала собираться в поле. Черви отказывались уходить. Из промокшей земли вырвались еще несколько тварей и присоединились к остальным. Несколько существ попытались пробраться вверх по столбу, но соскользнули вниз, потеряв сцепление. Воздух наполнило их зловоние – приторный запах, похожий на запах аммиака, хлора и дохлой рыбы.

Фил мечтал о какой-нибудь винтовке – или о любом другом дальнобойном оружии. На нем все еще был пояс с инструментами, а также молоток, отвертки, нож и кусачки, но ничто из этого не могло отпугнуть червей. Его мобильник не работал. Каждый раз, когда он пытался позвать на помощь, в ответ слышал только мертвую тишину. Он продолжал искать помощи, но ее не было. В ближайших домах было тихо – наверно, они были заброшены. Возможно, их владельцы сбежали от штормов. Или, может быть, их всех забрали черви. Улицы были пустынны – ни машин, ни пешеходов. Он был совершенно один здесь, наверху.

Фил был голоден и измотан. Ему отчаянно хотелось поспать, но каждый раз, когда он засыпал, черви начинали волноваться, словно ожидая, когда он упадет. Он решил, что закроет глаза ненадолго, на несколько минут, и разбудит себя, если начнет засыпать. Его дыхание замедлилось, голова наклонилась вперед, подбородок уперся в грудь. Когда он почувствовал, что столб качнулся, его глаза снова распахнулись. Фил вскрикнул, уверенный, что падает. Но это не так. Он не двигался.

Это двигался столб. Он взглянул на червей и увидел, что они делают. Некоторые из них начали прокладывать туннель под столбом.

- Кто-нибудь придет, - прошептал он.

Он был в этом уверен. Его брат или сестра волновались, когда он не возвращался домой. У Саймона и Тима, должно быть, тоже были семьи. Их будут искать. Кто-нибудь из "Skanska UIS" заметит, что они до сих пор не объявились. Они отправят на их поиски другую бригаду рабочих. Конечно, прибудут аварийные бригады. Город затопило!

Столб снова зашатался.

- Кто-нибудь придет, - повторил Фил, пытаясь убедить себя. – В любую минуту.

Земля вокруг столба сдвинулась. У Фила перехватило дыхание. Над головой прогрохотал гром. Столб закачался взад-вперед.

Он ждал прибытия помощи.

Капли дождя продолжали падать.

Потом упал и Фил.

Моркам, Ланкашир, Великобритания

Семья Джеймсов отправилась на пляж под дождем – Стюарт и Ники (его жена с десятилетним стажем) и их дочери, трехлетняя Кейтлин и шестилетняя Антония. Ники поначалу колебалась. Новости были плохими. BBC сообщила, что уровень воды поднимается по всей стране. Последние двенадцать часов в Моркаме наблюдался прилив, и не было похоже, что в ближайшее время он отступит. Идти на пляж было глупо, но Стюарт настоял на этом. В начале недели они пообещали девочкам провести день на пляже. В то время сводка погоды на выходные обещала ясную погоду, что в Ланкашире означало пасмурное небо.

Теперь небо было более чем серым и совсем не ясным.

Ники нахмурилась.

- Ты хочешь на пляж?

- Конечно, - сказал Стюарт. – Почему бы и нет?

- Ты вообще выглядывал наружу?

Он кивнул, а затем пожал плечами.

- Но тебе не кажется это странным? – спросила Ники. – Все говорят, что это странно. Особенно те бедолаги во Флориде.

- Это все далеко от нас, - сказал Стюарт. – Здесь этого не произойдет. Да, странно, что эти бури глобальные, но они пройдут. И мы обещали.

- Ага, - встряла Антония. – Ты обещала, мама.

- С этим не поспоришь, – ухмыльнулся Стюарт.

Ники закатила глаза и застонала.

- Кроме того... - улыбка Стюарта исчезла. – Никогда не знаешь, что может случиться завтра. Мы должны просто наслаждаться сегодняшним днем.

Ни один из них не сказал этого вслух, но оба знали, о чем думает Стюарт. Антония тоже могла знать. Трудно было сказать наверняка. Она была совсем малышкой, когда Стюарта поразила болезнь, но она была умной девочкой.

Стюарт и Ники были женаты десять лет, и Стюарт был благодарен за каждый год их брака. И в свои тридцать восемь он не боялся приблизиться к сорока. Во всяком случае, он чувствовал себя счастливым. Несколько лет назад Стюарт сильно заболел и провел три недели в отделении интенсивной терапии городской больницы, и еще шесть недель восстанавливался в другой больнице. Даже сейчас, два года спустя, он все еще продолжал лечение. Он не говорил о своей болезни. Он все еще скрывал свои эмоции. Но ему очень повезло, что он остался жив. Что еще более важно, он научился ценить жизнь. Конечно, у него остались увлечения – чтение и коллекционирование книг ужасов, просмотр футбола ("Ливерпуль" и "Моркам") и прослушивание всего от AC/DC до Bon Jovi, но это отошло на второй план по сравнению с тем, что действительно важно.

Его семья.

Так что, если девочки хотели пойти на пляж во время самого странного глобального погодного явления за всю историю наблюдений, они так и поступят.

Они надели свои плащи и галоши, чтобы укрыться от дождя. Кейтлин не хотела надевать свою одежку, и потребовалось несколько минут, чтобы уговорить ее. Затем они вышли на улицу. Стюарт нес Кейтлин, а Антония держала Ники за руку. Они шлепали по лужам, хихикая и визжа, когда холодная вода заливала верх их ботинок. Они не видели других людей. Магазины были открыты, но пусты. Одинокая машина медленно проехала мимо, огибая глубокие лужи. Семья внутри машины смотрела в залитые дождем окна. Багажник был переполнен их вещами.

Капли дождя отскакивали от их голов. В равнинных районах города дворы и сады были полны стоячей воды, а водостоки и канализационные стоки начинали переполняться. Вода текла по улицам и тротуарам.

Это была короткая прогулка до пляжа. Моркам был морским курортным городом, расположенным на северо-западе Англии. К сожалению, это была тень самого себя. В период своего расцвета город был одним из лучших курортов страны с двумя причалами, прекрасным театром "Зимний сад" и парком развлечений с одним из самых высоких больших колес обозрения в мире. Все это исчезло, уничтоженное – и причалы, и парк аттракционов, и даже большое колесо – смытое временем. Дни его славы прошли. Были предприняты усилия по восстановлению былой славы. Театр "Зимний сад" был частично отремонтирован. Были построены новые береговые укрепления, а также большая набережная, с которой открывался потрясающий вид на залив Моркам. Еще одной новой туристической достопримечательностью стала бронзовая статуя в натуральную величину самого известного сына города Эрика Моркама, который был частью знаменитого комедийного дуэта "Моркам и Уайз".

Над всем этим нависла атомная электростанция Хейшем-2, где Стюарт работал инженером-вычислителем. Построенная прямо на берегу моря, атомная электростанция возвышалась над пейзажем, как в прошлые годы это делало большое колесо. По сравнению с ней все казалось маленьким – город, дома и магазины, даже берег.

Но когда они приблизились, Стюарт подумал, что пляж выглядит больше, чем обычно, и кажется, что даже электростанция кажется на нем карликом.

Они остановились, и Ники резко выдохнула. Дождь лил неустанно.

- Куда девалось море? – спросила Антония. – Где оно?

Кейтлин начала хныкать, настаивая на том, что хочет домой. Ее маленькое тело дрожало. Стюарт взял ее на руки и уставился на темный горизонт.

- Боже мой, - прошептала Ники. – Посмотри на это.

Океан исчез, оставив после себя влажный песок, усеянный водорослями, мусором и ракушками. Пляж неуклонно спускался вниз, окутанный мраком. Рыба плюхалась на мокрой поверхности, задыхаясь. Над головой кружили птицы, и чайки, и альбатросы, и даже пеликан пронзительно кричали от внезапно открывшегося шведского стола. Далеко на горизонте собрались тени.

Стюарт попытался заговорить, но из его горла вырвался только хрип. Его язык и грудь казались отяжелевшими. В ушах колотился пульс.

- Мы можем спуститься? – умоляла Антония. – Посмотрите на эти ракушки! Такого никогда не бывает.

Она отпустила руку матери и бросилась вперед. Ники протянула руку и схватила ее.

- Цунами, - прохрипел Стюарт. – Нам надо уходить...

Ники с тревогой посмотрела на него. Кейтлин уткнулась лицом в его мокрое пальто, прячась от дождя. Внимание Антонии по-прежнему было приковано к берегу.

- Океан, - объяснил Стюарт. – Когда он так уходит, это означает, что приближается цунами. Мы должны убираться отсюда сейчас же.

И он, и Ники взглянули на атомную электростанцию.

- Выдержит ли она цунами?

Стюарт пожал плечами.

- Она может выдержать столкновение с коммерческим авиалайнером без разрушения реактора, но волна? Я не знаю. В худшем случае это может привести к массивному радиоактивному выбросу, который распространит радиоактивный шлейф по окрестностям.

- Нам пора уходить, - повторила Ники. – Антония, пошли!

Над головой кружились и улетали птицы, направляясь вглубь суши.

- Мама! Папа! Смотрите! – Антония указала на море.

Стюарт и Ники последовали взглядом за ее пальцем. Стюарт почувствовал, как у него онемели ноги.

Тьма на горизонте обрела форму и теперь приближалась к ним. Океан вернулся, чтобы заявить права на пляж...

...в виде волны высотой с двадцатиэтажный дом.

Глаза Ники заблестели от слез.

- О, Боже...

Стюарт крепче прижал к себе Кейтлин. Даже когда он повернулся, чтобы бежать, он понял, что это бессмысленно. Бежать было некуда.

Ники, должно быть, подумала о том же самом. Она схватила Антонию за руку и притянула к себе.

- Это что? – спросила Антония.

- Ничего, - ответила Ники дрожащим голосом.

Стюарт сел на мокрый песок и подозвал к себе остальных. Ники и девочки повернулись спиной к океану. Стюарт попытался улыбнуться.

- Давайте нарисуем картинки на песке, - предложил он. – И насладимся нашим днем на пляже.

Он начал рисовать фигурки из палочек – отца, матери и двух маленьких девочек, а также большое солнце.

Ники тихонько плакала.

Антония изучала лица своих родителей.

- У меня есть идея получше, - мягко сказала она. – Почему бы нам не взяться за руки?

- Все, что захочешь, - прошептал Стюарт. – Все, что вы захотите.

В городе завыла сирена.

Они сели в круг и взялись за руки. По мере того как шум набегающей волны становился все громче, они теснее прижимались друг к другу.

Потом тьма поглотила их всех вместе, и они не успели испугаться.

Йорк, Пенсильвания

Боб Форд пил теплый бурбон из грязной синей бутылки и вспоминал последние несколько недель.

Во всем мире одновременно пошел дождь. И это было не самое странное; дождь не прекращался. Вместе с ним начались суперштормы, которые стерли с лица земли большую часть прибрежных районов мира и убили миллионы людей. В Соединенных Штатах прибрежные города, такие как Сан-Франциско, Сиэтл, Лос-Анджелес, Балтимор, Атлантик-Сити, Норфолк и Майами, ушли под воду в течение недели. Торнадо и ветер со скоростью двести миль в час пронеслись по центру страны, сметая все на своем пути.

Дождь не прекращался. Вода продолжала подниматься, и глобальное разрушение продолжалось. Остров Пасхи, Филиппины, Диего-Гарсия, Куба, Ямайка и часть Азии были уничтожены. Гавайи представляли собой не что иное, как несколько вершин вулканов.

Боб наблюдал за всем этим по CNN, пока не отключилось электричество. Он видел Денвер, погребенный под непроницаемым туманом. Он наблюдал, как караваны выживших направлялись к Скалистым, Дымчатым и Аппалачским горам. Он был свидетелем того, как Национальная гвардия патрулировала улицы Манхэттена на лодках. Парень из Индианы построил ковчег у себя на заднем дворе как раз перед тем, как начались дожди. Боб подумал, что это хорошая идея. Хотел бы он сделать то же самое. Судя по всему, некоторые правительства мира последовали примеру строителя Ковчега, пересадив своих элитных граждан и политиков на линкоры и круизные лайнеры.

Национальная гвардия Пенсильвании мобилизовалась против нового врага – погоды. Не имея возможности выстрелить в нее, взорвать или дать отпор, они эвакуировали всех в Йорке.

Но Боб и Фри Райд Энджи остались.

В одиночестве.

К тому времени, когда обязательная эвакуация вступила в силу, сотни людей в Йорке были мертвы или пропали без вести. Среди них были жена Боба, Джен, и их дети, Хлоя и Карсон. Когда началось наводнение, Боб находился в центре Йорка, работая в офисе, несмотря на то, что все остальное было закрыто и официально было объявлено чрезвычайное положение. Джен и дети были дома. Последнее, что он услышал от нее перед тем, как отключился мобильный телефон, было то, что тропу Саскуэханна размыло, и он не сможет вернуться домой. Там была Национальная гвардия, призывавшая ее эвакуироваться. Боб сказал ей эвакуироваться.

- Ты должен быть здесь, с нами, - сказала Джен. – Не на работе. Ты можешь умереть там. Они не могут попасть в город. Вода слишком высока.

- Все будет в порядке, - пообещал Боб. – Берегите себя. Свяжитесь со мной, когда сможете.

Но она этого не сделала. Она никак не могла.

Хуже всего было не знать, что с ними случилось.

Боб сделал еще глоток бурбона из синей бутылки. Теплая жидкость обожгла ему горло, но он почти не чувствовал ее, все еще теряясь в недавнем прошлом.

Он решил, что хуже всего было не то, что он не знал о судьбе своей семьи. Хуже всего было знать, что даже если бы он мог вернуться домой, он бы не ушел.

Он бы остался здесь с Энджи.

Из-за непрекращающегося дождя и прилива Кодорус-Крик улицы Йорка вскоре оказались затоплены. Боб укрылся на вершине Центра исполнительских искусств Strand Capitol, напротив здания окружного суда – двух самых высоких точек в городе. Он видел несколько человек на верхних этажах здания суда, но не мог с ними связаться, кроме как помахать им рукой. Ярость бури заглушала их голоса, когда они пытались кричать, и они были слишком далеко, чтобы читать рукописные сообщения.

Он был один на Стрэнде, если не считать Фри Райд Энджи.

И она была мертва.

Он знал ее. Возможно, не очень хорошо, но больше, чем другие ее клиенты. Для них Фри Райд Энджи была просто шлюхой, а они были просто клиентами. То, что происходило между ними, было не более чем деловой сделкой. Мимолетное бессмысленное, постыдное развлечение. Но не Боб. Его отношения с Энджи были особенными. Она была его музой.

Мужчины, приходившие к Энджи, не знали ее истории, но Боб знал. Он знал ее так же хорошо, как и свою собственную. Она была как открытая книга. Она сбежала из дома в четырнадцать, спасаясь от приставаний бойфренда своей матери, и ее матери было плевать. Ее первая выходка. Осознание того факта, что мокрое пятно между ее ног было тем, благодаря чему она выживала, по крайней мере до тех пор, пока не научилась делать минет. Как она прославилась, получая бесплатные поездки от таксистов в обмен на секс. Боб все это знал. Он создал ее.

А теперь она умерла.

Он не сказал Джен. Она не прокомментировала это. Но он услышал это в ее голосе еще до того, как они повесили трубку – в тишине между ними повисло немое обвинение.

Вместо того чтобы быть дома с семьей, он был здесь, на работе, с Энджи.

Как всегда.

А теперь Энджи мертва.

Может, и Джен.

У Боба был еще один друг-писатель, который после ночи с бурбоном предположил, что вселенная есть не что иное, как самый продаваемый роман Бога, и если роман когда-нибудь выйдет в свет, все исчезнет вместе с ним.

Боб тогда рассмеялся.

Сейчас он не смеялся.

Он не писал ни хрена с тех пор, как начался дождь. Он сомневался, что когда-либо начнет снова. В чем смысл? Нью-Йорк – сердце издательского бизнеса – стал зоной бедствия. Редакторы и агенты, которые рассматривали его материалы, были на гребаном дне океана. Кто опубликует его работу? Кто ее прочитает? Зачем тратить время на то, чтобы чиркать истории в блокноте, если некому было ими наслаждаться? Если рассказчику некому будет рассказывать свои истории, перестанет ли он тогда существовать? Его персонажи тоже перестанут существовать?

Боб посмотрел на разлагающийся труп Энджи и решил, что да, они должны перестать существовать.

Она не гнила. Происходило что-то другое. Ее черная кожа была покрыта белым пухом. Какой-то грибок, предположил Боб. Он медленно разжижал ее тело. Он подумал, не вдыхает ли он его споры, а потом решил, что ему все равно. Смерть была бы предпочтительнее этого.

Он наклонил синюю бутылку и выпил последнюю каплю алкоголя.

Теперь она была пуста.

В течение многих лет он жертвовал всем – всем – на алтарь своей музы. Он сосредоточился на писательстве, уверенный, что в конце концов это окупится, что в конце концов все трудности и самоотверженность того стоили. Подпитываемый выпивкой, музыкой, желанием и драйвом, он писал каждый день. Ничто другое не имело значения. Он поставил свою семью, друзей и близких на второе место, сосредоточившись на своей работе, понимая, что может потерять их в результате, но надеясь, что не потеряет.

А теперь он потерял оба мира.

Ярость, которая бурлила в нем весь день, внезапно вырвалась наружу. Боб сел в кресло и швырнул пустую бутылку через всю комнату. Она разбилась о стену, осыпав пол осколками синего стекла. Он провел рукой по столу, сбив безжизненный ноутбук на пол. Корпус треснул. Неудовлетворенный результатами, Боб вскочил со стула и стал топтать ноутбук, пока тот не разлетелся на сотни частей. Затем он разбросал осколки пластика и разбитое стекло по комнате.

Голова кружилась, во рту пересохло. Комната закружилась. Он услышал ужасный, пронзительный стон и задумался, откуда он исходит. Он обыскал комнату.

Потом он понял, что это стонет он.

Боб доковылял до двери и вышел на крышу Strand Capitol. Дождь на улице был намного громче. Он бился об него, стекая по лицу, как слезы. Он обернулся, глядя через открытый дверной проем на осколки синего стекла и черного пластика.

Сломлен, как и он.

- Нечего терять.

Боб подошел к краю крыши и посмотрел на улицу. Вода текла рекой, скрывая здание до третьего этажа, становясь все выше. Вскоре наводнение смоет все.

- Прости, - прошептал он.

Затем он наклонился вперед, пока не почувствовал, что мир рухнул.

Боб рухнул в бурлящую воду и в последний раз утопил свои печали.

Кашмир, Вашингтон

- Значит, вот так и погибнет мир...

Крис Хансен закрыл глаза. Вид из окна был уже не тот, что раньше. До того как начались дожди, окно выходило на пруд и водопад примерно в двадцати пяти футах от их дома в стиле ранчо. Расположенный на вершине четырехфутового холма, водопад плескался над грудой больших камней, которую положил туда его отец. Это была одна из любимых достопримечательностей Криса. Когда в жизни случались неприятности, наблюдение за водопадом успокаивало его. Умиротворяло. Смывало его заботы.

Сейчас это не очень помогало. Все остальное было смыто, но его заботы остались.

Холм исчез. Водопад исчез. Все исчезло. Все, кроме пруда. Из-за, казалось бы, нескончаемого дождя пруд превратился в озеро, затапливая их лужайку и подъездную дорожку в квадратный акр и размывая почву вокруг лиственницы, сосен, пихт и голубых елей во дворе. Вода уносила вырванные с корнем деревья. Теперь небольшие волны плескались в доме, и не осталось преград, которые могли бы им помешать.

Однако дело было не только в пруду. Кашмир возвышался почти на восемьсот футов над уровнем моря, но располагался он в долине между рекой Уэнатчи и Каскадными горами. Большая часть долины уже была затоплена, как чаша. Скоро и их дом будет затоплен.

Подруга Криса, Франческа, сумела не допустить проникновения большей части воды, засовывая полотенца в щели вокруг дверей по несколько раз в день. Но прямоугольный дом был построен очень низко к земле, и за последнюю неделю вода начала затекать в подвал под ним. Теперь вода просачивалась сквозь полы и стены. На промокшем ковре плескалась вода, когда он катался по нему в инвалидном кресле. По гипсокартону поползла плесень, и узорчатые обои на кухне также покрылись плесенью. Еще через день, а то и меньше, дом станет непригодным для жилья. Затем, как и весь город, он погрузится под воду.

Все еще с закрытыми глазами Крис пытался подавить свои эмоции. Это был не просто дом. Это был его дом. Он стал его частью, как инвалидное кресло. Крису было сорок лет, и последние двадцать лет он был парализован. Он хорошо пользовался левой рукой (за исключением пальцев), но с трудом мог двигать правой. Он не чувствовал своей кожи и не мог использовать какие-либо мышцы ниже ключицы. Но он справился с этим. Он ни разу не позволил этому сломить его. Никогда не позволял этому мешать ему жить. Были моменты страха, конечно. Иногда это было ужасно – быть парализованным. Но он никогда не позволял страху управлять собой. Не это руководило его действиями.

Так чего же он боялся сейчас?

Его испугало не наводнение. Это не было связано с его инвалидностью. Дело было не в том, что им нужно было немедленно покинуть дом, или в неуверенности в том, что будет дальше. Эти препятствия можно было преодолеть, пока рядом с Крисом была Фрэн. Если наступил конец света, то это было хорошо. Он справится, как Безумный Макс в инвалидной коляске на батарейках вместо машины.

Ничто из этого не пугало его.

Но Крис был в ужасе от того, что ему нужно было сделать, прежде чем они покинут это место.

О чем ему нужно было спросить Фрэн.

Это пугало его так, как не мог напугать апокалипсис.

Крис открыл глаза. Фрэн скользнула позади него и села на подлокотник его инвалидной коляски.

- Наслаждаешься видом в последний раз? – спросила она.

- Ага.

- Мы не можем остаться, Крис. Ты понимаешь это? Вода не останавливается.

- Я знаю. Это не то.

- Тогда что? Почему мы задерживаемся? Ты ждешь возвращения По?

По был их черно-серебристым котом. Крис называл его Пу, к большому огорчению Фрэн. Он вышел на улицу две недели назад и исчез.

- Нет. Теперь я знаю, что Пу не вернется.

- Тогда ладно. Нам действительно нужно уехать, Крис. Сегодня.

- Это я тоже знаю.

- У меня все упаковано. Еда, спички, дополнительная одежда, одеяла. Я положила все, что могла, в пакеты для заморозки. Когда рюкзак намокнет, вещи все равно должны остаться сухими.

Он заметил, что она не сказала "если рюкзак промокнет". Вместо этого это было "когда рюкзак намокнет".

В эти дни сырость была неизбежна.

- Как насчет воды? – спросил он. – Ты не забыла?

- Да. Странно брать с собой воду, когда снаружи так много воды.

- Эта вода полна трупов, бензина и прочего. Я не думаю, что мы захотим ее пить.

Нос Фрэн сморщился от отвращения.

И тут три больших световых окна в гостиной с громким грохотом рухнули, напугав их обоих. Резиновые уплотнения вокруг них пропеклись под прямыми солнечными лучами более чем за десять лет и превратились в пыль. Крис все время собирался заменить их. Теперь было слишком поздно. Сила дождя наконец доконала их. Дождь хлынул сквозь дыры, брызгая на пол.

- Ладно, - крикнула Фрэн, перекрывая шум. – Это знак. Мы должны идти. Ты готов?

- Еще нет. Сначала я должен кое-что спросить у тебя.

- Крис, дом затопляет! Разве это не может подождать?

- Нет, не может. Это важно.

Она нахмурилась, обеспокоенная.

- Что? Беспокоишься о батарейках в кресле? Потому что, как я уже сказала...

- Нет, - сказал он. – Не об этом.

По правде говоря, он беспокоился насчет инвалидной коляски. Батарейки были почти разряжены, и его передвижения стали вялыми. Не было возможности перезарядить ее без электричества. Общий вес Криса и его коляски составлял около трехсот пятидесяти фунтов. Если они не находились на бетоне или асфальте, Фрэн не могла толкать его. А там, куда они собирались направиться, твердых поверхностей было немного. Вода и грязь, а асфальта не было.

Но и не этого боялся Крис.

- Что случилось?

Теперь тон Фрэн стал требовательным. Ей явно надоело его затягивание.

Спроси ее, - подумал он. - Господи Иисусе, вы вместе уже больше двух лет, с тех пор как познакомились в сети. Вы любите друг друга. Чего ты боишься?

Фрэн выжидающе посмотрела на него.

- Ты... - Крис замялся. Его лицо раскраснелось. – Ты выйдешь за меня?

Фрэн сначала не ответила. Она смотрела на него в ошеломленном молчании. Затем она улыбнулась.

- Почему ты долго молчал об этом?

- Я не знаю. Наверно, я боялся. Я думал, может быть, ты когда-нибудь уйдешь от меня.

- Я никуда не уйду, - сказала Фрэн. – Я останусь до конца света.

- Я думаю, это уже произошло.

- Да, я выйду за тебя замуж. Но если мы не выберемся отсюда сейчас, у нас никогда не будет шанса.

- Ты права, - согласился Крис. – Больше никаких задержек. Пойдем.

Несмотря на то, что они были одеты по погоде, оба промокли за считанные минуты. Длинные темные волосы Фрэн прилипли к голове. Она поправила мокрый рюкзак и откинула челку с лица. Холодные капли дождя попали Крису в глаза. Теперь он был рад, что его ощущения ограничены. Иначе он бы сейчас отморозил свою задницу.

Они направились в горы в поисках возвышенности.

Через несколько минут они поняли, что никогда не доберутся до нее.

Инвалидное кресло увязло в грязи и отказывалось двигаться.

И вода начала подниматься.

Фрэн встала за инвалидное кресло и толкнула его, кряхтя от усилий. Крис посмотрел через плечо.

- Крис, ты должен... - Фрэн замолчала. – Что случилось?

Крис не мог ответить. Он хотел, но потерял дар речи. Фрэн повернулась, проследив за его взглядом. Ее глаза расширились, когда она увидела это.

- Вода, - выдохнула она, снова толкая инвалидное кресло, - мне кажется, или она поднимается быстрее?

- Тебе не кажется.

- Почему она так быстро поднимается?

- Не знаю, - сказал Крис. – Может, что-то толкает ее выше? Во всяком случае, так это выглядит.

- Мы должны что-то сделать.

Она толкнула сильнее. Инвалидное кресло опустилось еще на несколько дюймов. Грязь хлюпала вокруг шин и засасывала ботинки Фрэн. Вода плескалась у подножия холма, подползая к ним. Еще одно дерево упало, вырванное с корнем.

- Давай, кусок дерьма.

- Фрэн.

- Ну давай же!

- Фрэн!

- Проклятье!

- ФРЭН!

Она прекратила свои усилия и уставилась на него. Ее нижняя губа дрожала. Крис увидел страх в ее глазах. Это соответствовало тому, что было в его сердце.

- Фрэн, - мягко сказал он, - я не выживу. Только не в коляске.

- Тогда я понесу тебя.

- Ты не сможешь. Я слишком тяжелый. Ты должна продолжать одна.

- Я не оставлю тебя, Крис.

- У тебя нет выбора, Фрэн. Если останешься здесь, ты умрешь.

- Тогда я умру.

- Не глупи.

- Не называй меня глупой. Я никуда не уйду. Если ты забыл, я сказала, что останусь до конца света. Кроме того, мы теперь женаты.

Ухмыляясь, Крис сморгнул еще несколько капель дождя.

- Я не помню церемонии.

- Во всяком случае, в Кашмире не осталось живых проповедников. Но мы женаты, насколько я могу судить, и я не оставлю тебя.

Они оглянулись на дом. Вода определенно поднималась выше – намного быстрее, чем они предполагали. Окна уже были затоплены. Волны плескались, набирая силу с каждой минутой.

- Ну, - вздохнул Крис, - это адский медовый месяц.

Он засмеялся. Как и Фрэн. Затем, не говоря ни слова, она сбросила рюкзак и шлепнула его в грязь. Следующими полетели ее плащ и рубашка, а за ними джинсы. Затем она предстала перед ним, обнаженная, ее тело было скользким и влажным, ее соски напряглись в холодном воздухе. Задержав дыхание, Крис упивался ею. Его собственное тело отреагировало на визуальные и эмоциональные стимулы. Несмотря на то, что он был парализован ниже шеи, он все еще был способен к рефлекторной эрекции. Судя по выражению глаз Фрэн, когда она сняла с него одежду, у него была эрекция.

- Что ты думаешь? – спросила Фрэн едва слышным шепотом.

- Что я хотел бы свалить тебя с ног.

- Ты знаешь, Крис, что можешь это.

Она оседлала его колени, закинув ноги на подлокотники инвалидного кресла. Они медленно занялись любовью. Крис уткнулся носом в ее грудь, шею и плечи. Фрэн поцеловала его в голову и шею. Это было прекрасно, чувственно и романтично, и они оба снова и снова чувствовали себя как в первый раз. Наверно, так бывает у всех молодоженов.

Они целовались, пока вода плескалась о колеса инвалидной коляски. Их языки переплелись. Фрэн толкнула его глубже.

И когда вода сомкнулась над их головами, никому из них не было до этого никакого дела.

Их смело водой.

Миннесота – где-то между водопадами Тиф-Ривер и Сильвер-Бей

Пол Гоблерш и Эйч Майкл Каспер направились в горы. Их продвижение было утомительным. Они несли большой груз, и их ноги засасывала мокрая земля. Пол был вооружен винтовкой .30 калибра, которую он украл в магазине спортивных товаров. Эйч привязал к бедру девятидюймовый нож и нес свой верный Ругер 10/22. У обоих были рюкзаки с водой в бутылках, консервами, боеприпасами, зажигалками и другими предметами первой необходимости. В рюкзаке Эйча также были фильтр для воды, наборы для гидратации, батарейки, комбинированный термометр-компас, пила Sven и фонарик.

- Гребаная земля похожа на зыбучие пески, - сказал Эйч. – Не могу найти опору.

- Ты несешь слишком тяжелый рюкзак, – к большому огорчению Пола, его друг упаковал кучу бесполезных вещей. – Я не знаю, зачем тебе понадобилось тащить все это дерьмо.

- Что, например?

- Лак для волос, - ответил Пол. – Ручки. Увеличительное стекло. Что мы будем с ними делать?

Эйч ухмыльнулся.

- Мы сможем сделать оружие.

- Оружие? Что мы будем делать с бутылкой лака для волос?

- Превратим его в паяльную лампу.

- А ручки?

- Не знаю, Пол. Просто иди дальше.

Они шли молча, поднимаясь все выше. Единственными звуками были тяжелое дыхание Пола и непрерывная дробь дождя.

- Тебе нужен перерыв? – спросил Эйч спустя милю.

- Конечно.

Они встали под деревьями, а не уселись в грязи. Ветки над головой плохо защищали от дождя. Деревья опасно склонялись набок, их корни медленно теряли хватку во влажной почве.

Пол отдыхал, пока Эйч рылся в своем рюкзаке. Он вытащил энергетический батончик и протянул его Полу.

- Съешь это, - сказал Эйч. – И почувствуешь себя лучше.

Эйч был в хорошей форме. Он тягал железо, бегал трусцой и регулярно практиковал цигун и ба-дван-джин. Но программа упражнений Пола не была такой изнурительной. До дождей он был не в самой лучшей форме и немного полноват. Теперь, когда еды стало не хватать, лишний вес больше не был проблемой. Но его ноги были выносливы, и это было важно, когда они начали путешествие в горы.

Пол смотрел на долину внизу.

- Вода становится выше. Я не могу поверить...

- Как быстро все затопило?

У Эйча была дурная привычка заканчивать предложения других людей. Пол хотел было сказать ему, чтобы он перестал, но решил, что не стоит беспокоиться об этом.

- Да, - сказал он. – Это я и собирался сказать.

- Это Миннесота. Здесь куда ни глянь – везде озера.

- Только не в Тиф-Ривер-Фолс, - сказал Пол. – Я должен был остаться там.

- У вас там две реки – река Тиф и река Ред-Лейк. Обе вышли из берегов, когда ты ушел.

- Что ж, тогда мне жаль, что я не остался в Аризоне.

Пол переехал из Аризоны за год до этого, спасаясь от жары и перенаселенности.

- Пол, я, черт возьми, гарантирую тебе, что Аризона уже под водой. Что мы должны сделать, так это вернуться ко мне.

- А как же иначе?

- Сильвер-Бей находится примерно в восьмистах футах над уровнем моря. Мой дом в пяти милях от берега и на тысячу футов выше – окруженный холмами. Моя территория затопится только в том случае, если Верхнее озеро наполнится водой и поднимется выше, чем на тысячу футов.

- Твоя территория станет дном нового озера.

- Ага. Но этого не произойдет.

Пол взглянул на темное небо.

- Я бы не был так уверен.

- Неважно, – Эйч пожал плечами. – Чертовы дороги затоплены здесь и там. Мы не смогли бы вернуться в Сильвер-Бей, даже если бы захотели. Нет, если только не найдем лодку. Нам лучше остаться здесь. По крайней мере, мы в безопасности.

Вместо ответа Пол повернул голову и прислушался.

- Ты это слышал?

Эйч нахмурился.

- Что?

- Я не знаю. Это прозвучало как... пердеж.

- Это был не я. Но я что-то чувствую. Что-то типа вони дохлой рыбы или хлора.

Пол кивнул.

- Я тоже. Что это может быть?

- Я не знаю. Может, химические вещества или что-то в этом роде. Ты видел все это дерьмо в воде еще в городе. Это гребаная биологическая опасность.

Пол доел свой энергетический батончик и бросил пустую обертку на мокрую землю. Нахмурившись, Эйч поднял ее.

- Нельзя мусорить. Это плохо влияет на экологию.

Пол сделал широкий, размашистый жест.

- Оглянись вокруг, мужик. Я думаю, что мусор – это наименьшая из наших забот.

- Ладно, проехали. Продолжаем путь.

Они снова двинулись в путь, взбираясь все выше в холмы. Странный запах, казалось, преследовал их. Через несколько минут они снова услышали звук – пронзительный отрывистый порыв воздуха. Описание Пола было уместным. Это звучало как пердеж.

Они обвиняли в этом друг друга и смеялись. Им было весело. Хотя ни один из них не говорил об этом, оба потеряли все: свои семьи, дома, книжные коллекции. После всего, через что они прошли за последние недели, их смех казался здоровым. Это заставило их снова почувствовать себя полунормальными.

Но им также стало грустно. Пол сморгнул слезы, притворившись, что это капли дождя, чтобы Эйч не дразнил его из-за этого. Но потом он заметил, что Эйч тоже плачет. Он быстро отвел взгляд и вздрогнул. Было холодно. Пол попытался вспомнить, когда в последний раз видел солнце.

- Все будет в порядке, Пол, – голос Эйча был хриплым. – Правда ведь?

- Все будет хорошо, – Пол улыбнулся. – Нам просто нужно подняться выше. Куда-то, где будет...

- Сухо?

- Ага. Сухо.

Пол думал об их предыдущем разговоре, пока они шли дальше. Слова Эйча эхом отозвались в его голове.

Нам лучше остаться здесь. По крайней мере, мы в безопасности.

Специфичная вонь становилась все сильнее, почти невыносимой.

Пол вздрогнул.

- Боже, как воняет.

- Господи... - Эйч принюхался. – Что это за хрень?

Прежде чем Пол успел ответить, прямо позади них что-то пукнуло. Они переглянулись. Потом медленно обернулись.

Примерно в десяти ярдах дальше по склону висел семифутовый гигантский червь, извивающийся взад-вперед в грязи. Резиновая плоть существа была серовато-белой. Из его пор сочилась слизь. У него не было ни глаз, ни органов чувств, по крайней мере, таких, которые можно было разглядеть.

Пол закашлялся. Его конечности онемели. В ушах зазвенело.

- Иисус Христос, - вскрикнул Эйч. – Что это, черт возьми, за тварь?

Червь поднял голову. Плоть вокруг кончика разошлась, обнажив зияющий беззубый рот, и из него вырвался пукающий звук. Затем червь скользнул вперед. Он оказался быстрее, чем они думали. Пол и Эйч отползли назад, возясь со своими винтовками.

- Стреляй в этого ублюдка, - закричал Эйч.

- Ты стреляй в этого ублюдка, - крикнул Пол.

Оба подняли винтовки и одновременно открыли огонь. Каждый из них всадил в дрожащее существо по несколько пуль, но оно не замедлилось. Из дюжины пулевых отверстий хлынула коричневая жижа. Мужчины продолжали стрелять, отступая. Пол разрядил винтовку. Через секунду щелкнула винтовка Эйча. Червь продолжал ползти.

- Я пуст, - воскликнул Эйч.

- Я тоже, - крикнул Пол. – Бежим!

Они побежали. Пол помчался в гору, стараясь не скользить по вязкой земле. Он остановился, когда позади него закричал Эйч. Пол обернулся и увидел, что Эйч поскользнулся в грязи и растянулся на животе. Его винтовка отлетела в сторону. Эйч нащупал свой нож, но не смог вытащить его из ножен.

Червь рванулся вперед и вцепился пастью в ногу Эйча. С громким всасывающим звуком его ботинок исчез в массивной глотке, а за ним и икра. Мышцы червя напряглись, когда он проглотил его ногу. Это напомнило Полу змею, пожирающую мышь.

Эйч закричал, потянувшись к нему.

Вместо того чтобы схватить друга за руку, Пол шагнул вперед и провернул винтовку в руках. Держа ее за ствол, он ударил червя прикладом. По его рукам пробежала вибрация. Червь отказывался отпускать Эйча. Пол снова взялся за приклад винтовки и ткнул стволом вниз, вонзив штык монстру в голову. Сталь легко разорвала плоть, но затем винтовка ударила по слою мышц или кости – Пол не знал, что именно это было. Крякнув, он толкнул сильнее. Из раны хлынула коричневая кровь. Червь вздрогнул и замер.

Эйч выдернул свою покрытую слизью ногу изо рта.

- Господи, - пробормотал он. – Он пытался меня съесть!

Задыхаясь, Пол перезарядился.

- Спасибо, что спас мою задницу, - сказал Эйч. – Я у тебя в долгу.

Пол посмотрел мимо него. У подножия холма из-за деревьев вырвалась еще дюжина червей и поползла к ним.

- Не спеши благодарить, - сказал Пол.

Гром заглушил их крики. Дождь пошел сильнее.

Миннесота – где-то между водопадами Тиф-Ривер и Сильвер-Бей.

С каждым раскатом грома черви подползали ближе.

- Чертовы твари.

Эйч огляделся в поисках своего верного Ругера 10/22. Он уронил его, когда упал. Затем на него напал червь. Теперь винтовка пропала. Хуже того, падение усугубило его проблемы с нижней частью спины. Его позвоночник и мышцы были словно в огне. Холодный дождь хлестал ему в глаза, затуманивая зрение.

Пол стоял рядом с ним, расставив ноги на ширине плеч. Он поднял .30-30 и быстро выпустил три патрона. Эйч не мог определить, попал ли Пол в червей или нет. Если да, то существа не замедлились. Они продолжали ползти в гору, оставляя в грязи широкие траншеи. Самый маленький монстр был около восьми футов в длину. Позади него в затопленную долину рухнули камни и деревья.

- Давай, - крикнул Пол, дергая его за руку. – Пошли!

- Моя винтовка, - крикнул Эйч. – Где она, черт возьми?

- Наверно, грязь засосала. Забудь об этом. У нас еще есть моя. Поторопись.

- Нам нужна чертова винтовка!

- Забудь о долбанной винтовке! Оглянись вокруг. Теперь давай...

- Идти? – спросил Эйч, заканчивая предложение Пола. – Еще нет. Я не оставлю свою винтовку.

Снова грянул гром. Черви двигались молча, сокращая расстояние между ними.

- У тебя есть нож, - сказал Пол. – И все остальное – ручки и лак для волос. Ты сказал, что мы можем использовать их как оружие.

- Конечно, но не сейчас! Что, мать твою, я буду делать с ручкой против этих гребаных тварей? Бить им в глаза? У них нет глаз. У них ничего нет – только большие голодные рты. Что, черт возьми, ручка или лак для волос могут сделать против них?

- Ну, извините, МакГайвер! Я не знал, что ваше специальное оружие предназначено для конкретных угроз.

Эйч отскребал мокрый верхний слой почвы, отбрасывая пригоршни грязи в поисках винтовки и пытаясь игнорировать жгучую боль в спине.

- Все пропало, - простонал он. – Черт, не могу поверить, что потерял ее.

- Пожалуйста, - попросил Пол. – Они почти догнали нас! Нам пора идти. Забудь о винтовке, Эйч. Обещаю, я украду тебе новую, когда мы найдем другой магазин. Все, что захочешь. М-16. Гранатомет. Просто вставай!

Пол выстрелил еще раз, и Эйч, спотыкаясь, поднялся на ноги. Потом они продолжили подъем в гору. Они не бежали – они не могли бежать. Земля стала слишком скользкой. С каждым шагом их ботинки погружались в грязь, замедляя их продвижение. Пол перезаряжал патроны на ходу. Эйч стиснул зубы, пытаясь игнорировать боль в спине.

- Может быть, нам стоит сбросить рюкзаки, - предложил Пол, задыхаясь.

Эйч покачал головой.

- Нельзя. В них вся наша еда и предметы первой необходимости. Нам просто нужно найти твердую почву где-нибудь, чтобы выжить.

Внезапно склон холма загрохотал под их ногами. Эйч схватился за молодое деревце, стараясь сохранить равновесие, и краем глаза заметил движение. Он повернулся направо и увидел движущуюся к ним борозду мокрого верхнего слоя почвы. Что-то рыло ход под поверхностью.

Судя по размеру кургана, это был не суслик.

Из-под земли вырвалась массивная серовато-белая труба эластичной плоти, обрушив на них грязь и камни. Пасть червя раскрылась, и из его беззубого рта вырвался уже знакомый пукающий звук. Этот монстр был крупнее других преследователей.

Пол попытался бежать, кувыркаясь в грязи, но Эйч застыл на месте.

Верхняя половина червя нависла над ним, возвышаясь достаточно высоко, чтобы заслонить небо. Монстр качался взад-вперед. Словно не замечая неминуемую опасность, Эйч изучал существо, анализируя его с профессиональной точки зрения. Как и у других, у него не было ни глаз, ни органов чувств. Как же тогда оно узнало, что они здесь?

- Эйч!

Крик Пола прервал его безмолвную задумчивость. Буйствующие черви позади теперь были всего в нескольких ярдах от них. Вытащив нож из ножен, Эйч снова посмотрел на большого червя перед собой. Его нижняя половина все еще находилась в земле, а верхняя отбрасывала на остальных тень. Из его пор капала слизь, брызгая на его куртку в такт дождю. Разинув рот, существо бросилось вниз.

Эйч уже был внутри одной из этих тварей сегодня и не собирался проходить через это снова. Он вздрогнул, когда рот приблизился к нему. Дыхание червя было горячим и зловонным. Эйч проткнул мерзкую плоть своим ножом. Лезвие погрузилось глубоко, и из раны хлынула теплая коричневая жидкость, брызнув на руку и запястье Эйча. Шипя, существо отпрянуло назад, а затем снова исчезло под землей. Черви позади них остановились.

- Они общаются, - крикнул Эйч. – Один из них пострадал, и остальные это почувствовали. Теперь они настороже.

- И что?

- Это значит, что они разумны.

- Как и акулы, - крикнул Пол. – Это не мешает им съесть тебя.

- Смотри, – Эйч указал на дрожащих червей.

Они не отступали, но и не двигались вперед.

Пол нахмурился.

- Как это...

- Поможет? – прервал его Эйч. – Это даст нам немного времени. Пошли, нам пора валить!

- Я все время говорил тебе об этом.

Они брели вперед широкими скачущими шагами, стараясь удержать равновесие. Дождь полил сильнее, скрывая все в радиусе нескольких футов. Хуже того, то немногое, что у них оставалось от дневного света – бледные лучи, которым удавалось просочиться сквозь почти непроницаемый облачный покров, - теперь исчезло, погрузив склон холма во тьму. Эйч потянулся к руке Пола и сжал ее.

Пол попытался вырваться.

- Что ты...

- О, прекрати. Дождь льет как из ведра. Видимость очень плохая. Это для того, чтобы мы не потеряли друг друга.

Они остановились, прислушиваясь к звукам погони, но слышали только непрекращающийся ливень – огромные капли разбивались о мокрую землю, шлепались в лужи, барабанили по умирающей растительности.

- Думаешь, они ушли? – спросил Пол.

Эйч не ответил. Вместо этого он повел своего друга вперед во мрак. Пока они брели, он думал о своей жене Эйлин. Может, она еще жива где-то там? Возможно, уже нет. Она работала в городской общественной библиотеке – гораздо ближе к Верхнему озеру, чем их дом. Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям устроило там пункт помощи пострадавшим от наводнения. Через неделю после того, как начались дожди, Эйлин помогала пострадавшим. Бронированный вездеход национальной гвардии подобрал ее у дома и отвез к другим добровольцам.

Она так и не вернулась домой.

Когда Эйч попытался ее найти, города уже не было.

Его заменило недавно расширившееся Верхнее озеро. А его дом, ранее находившийся в пяти милях над ним, стал собственностью на берегу озера.

Затем появился Пол, и они объединились, отступая от прибывающих вод.

Некуда идти, кроме как вверх...

Эйч почувствовал, как Пол внезапно остановился. Он сжал руку Эйча так сильно, что тот вздрогнул.

- Ты в порядке? – спросил Эйч.

- Смотри, - прошептал Пол. – Это то, о чем я думаю?

- Где? Я нихрена здесь не вижу, чувак.

- Слева от нас. Рядом с вершиной холма.

Эйч вгляделся в тени. Через мгновение он увидел черную дыру в склоне холма, расположенную между двумя большими валунами.

Пещера.

- Сукин сын... Пошли!

Все еще держась за руки, они поспешили к входу. Он был около семи футов в диаметре и почти круглый. Небольшая струйка воды просачивалась через отверстие, исчезая внутри. Казалось, что пещера наклонена вниз.

Эйч повернулся спиной к Полу.

- Открой мой рюкзак и достань фонарик.

Пол возился с мокрыми ремнями и копался в рюкзаке.

- Не могу найти. У тебя слишком много хлама, и тут слишком темно. Давай сначала зайдем внутрь.

- К черту. Без фонарика не пойду. А если там койот, или медведь, или что-то в этом роде?

- Ну, - сказал Пол, - я бы предпочел их этим червям.

- И то верно. Но ты и иди первым.

Вздохнув, Пол опустился на четвереньки и прополз через вход. Эйч последовал за ним. Туннель постепенно спускался вниз, уходя глубоко под холм. Стены и пол казались склизкими, а воздух слегка пах хлоркой. Через несколько минут Эйч остановился. Они прижались друг к другу в темноте.

- Хорошо, - прошептал Эйч. – Я думаю, что пока мы в безопасности. Приятно находиться подальше от этого дождя, не так ли?

- Да, - согласился Пол. – Точно.

Эйч вытер руки о мокрую рубашку.

- Интересно, что это за дерьмо на полу и стенах? Оно воняет.

- Похоже на сопли, - сказал Пол.

- Дай мне фонарик, и мы разобьем лагерь.

- Здесь?

- Конечно, - сказал Эйч. – Почему нет? Здесь суше и безопаснее, чем спать на улице.

- Думаешь, мы можем разжечь костер?

- Может быть. По крайней мере, мы можем немного обсохнуть и что-нибудь съесть. Я просто мечтаю об острой азиатской еде. Интересно, сможем ли мы найти место, куда ее доставляют?

Пол расхохотался. Его смех заставил Эйча чувствовать себя лучше. Он скользнул в рюкзак и порылся в нем в поисках фонарика. Его пальцы сомкнулись на единственной теплой бутылке Spaten Optimator. Удивительно, но она выдержала падение и не разбилась. Он достал пиво и отложил его на потом. Затем сунул руку обратно в рюкзак и нашел фонарик.

Он включил его.

Посветил вокруг.

И завопил.

В десяти футах от них находился гигантский червь. Его массивное туловище перекрыло весь туннель.

- На выход, - крикнул Эйч. – Давай, давай, давай!

Они с Полом отчаянно развернулись и поползли обратно к входу, но обнаружили, что он тоже заблокирован. Через отверстие хлынули черви. Они были окружены.

- Это была не пещера, - прошептал Эйч, вытаскивая нож. – Ублюдок...

- Что будем делать? – закричал Пол.

Эйч рассмеялся.

- Знаешь, Альберт Эйнштейн однажды сказал, что только две вещи бесконечны.

Пол уставился на него так, словно потерял рассудок.

- Эти вещи, - продолжил Эйч, - вселенная и человеческая глупость, и я не уверен насчет первого.

Его смех эхом разнесся по туннелю, сопровождая крики Пола, когда черви подползли ближе.

Балтимор, Мэриленд

С каждой минутой дела становились все более запутанными. Роберт Льюис пожалел, что не вернулся в Колорадо. Не то чтобы в Авроре дела обстояли лучше. Ни в коем случае. Там все было так же плохо, может быть, даже хуже. Но, по крайней мере, тогда был смысл.

Вроде, как бы, что-то вроде того.

Роберт – Боб для друзей и Кибер-Боб для онлайн-приятелей – пережил тридцать два дня зомби. Тридцать два дня голодных трупов, пытающихся его сожрать. И не только люди. Были ожившие животные, жуки и даже деревья – нежить, с которой нужно было сражаться. Но он сделал это. Он выжил. А потом, как раз когда он думал, что все кончено, миллионы огненных существ с телами, похожими на струйки пламени, спустились с неба и испепелили все на Земле, включая Аврору, Колорадо и Боба.

Земля умерла.

Как и Боб.

Пока он снова не проснулся. Не как зомби, а как прежний Боб. Целый, не подпаленный и как новый. Правда, его книжная коллекция пропала, но он остался жив.

Однако облегчение после осмотра собственного тела вскоре исчезло, когда Боб понял, что он больше не на Земле. На самом деле, он даже не в своей вселенной. Он был за ней – или где-то между. Он оказался в месте под названием Лабиринт, своего рода черном ходу во времени и пространстве. Короткий путь между измерениями и реальностью. Все это ему объяснило нетерпеливое и разгневанное потустороннее существо. Боб не расслышал его имени. Сущность сказала, что Боба выбрали, чтобы спасти вселенную. Для этого Боб должен был пройти через дверной проем, который вел к другой версии Земли, не осажденной зомби и огненными демонами. Вместо этого она страдала от бури из самых мрачных кошмаров Эла Гора – ужасного всемирного потопа, вызванного двумя существами, известными как Левиафан и Бегемот. Эти двое не были демонами или монстрами. Вместо этого они были частью чего-то под названием Тринадцать. Эта группа занималась уничтожением мультивселенной и всех содержащихся в ней разных Земель.

Большая часть планеты теперь была под водой, но дожди все еще шли. Еще одна Земля должна была умереть, и, предположительно, должен был погибнуть еще один Боб.

Сущность сказала ему найти парня по имени Кевин Дженсен и помочь ему спасти его друзей от секты. Эта попытка спасения явно не удалась в других реальностях. На этот раз Боб должен был склонить чашу весов на их сторону, получив копию культовой книги заклинаний под названием "Демонолатерия". С помощью книги он сможет обезвредить Левиафана и Бегемота и остановить дожди.

Теперь он был на крыше высотного отеля в центре Балтимора. Город был затоплен. Из океана вокруг него торчали верхушки зданий. Боб подошел к краю крыши и выглянул наружу. Казалось, что большая часть этажей отеля находится под водой. Выжившие должны были жить на верхних этажах. В нескольких окнах мерцали огоньки свечей.

Он исследовал крышу, дрожа от непрекращающегося ливня. Под навесом из гофрированной жести сидел старик, свернувшись калачиком, скрестив руки на груди и опустив голову, и крепко спал. Рядом с импровизированным убежищем находился служебный проход, ведущий в отель. Боб прошел на цыпочках мимо спящего часового и вошел внутрь. Его мокрые туфли скрипели, когда он спускался по лестнице, оставляя следы на ковре в коридоре.

Воздух на двадцатом этаже был влажным. Заплесневелым. Стены и потолок покрывали водяные пятна и пятна плесени. В конце зала находился большой бизнес-люкс. Из-за закрытой двери доносилась музыка. Боб остановился, ошеломленный.

Он узнал песню. Это был его отец. То есть не стихи или музыка его отца. Это была старая традиционная "Широкая вода". То, что он услышал сейчас, было версией его отца.

До того, как его съел зомби, его отец играл в музыкальном дуэте под названием "Льюис и Уокер". "Широкая вода" была их синглом. Услышав ее в этой альтернативной реальности, Боб внезапно почувствовал тоску. Он скучал по своим родителям и друзьям. Он скучал по своему дому. Скучал по своей Земле – не этой водянистой замене, где все было почти, но не совсем то же самое.

Боб стоял у двери, не зная, что делать дальше. У него не было инструкции по спасению вселенной. Он поднял руку, чтобы постучать, но прежде чем он успел это сделать, по коридору разнесся крик. Боб обернулся. Симпатичная молодая женщина стояла в конце коридора и смотрела на него.

- Эм... - oн поднял руки. – Все нормально. Я здесь, чтобы помочь.

- Лори? – раздался крик из-за закрытой двери.

По комнате прогремели шаги.

- Лори, держись!

Женщина, предположительно Лори, снова закричала. Боб сделал шаг к ней. За его спиной открылась дверь, и из комнаты вышел парень. Он уставился на Боба, и его глаза расширились от удивления, а затем с подозрением сузились.

- Ты кто, черт возьми?

- Меня зовут Боб Льюис. Я...

- Лори? – незнакомец смотрел через плечо Боба, игнорируя его. – Ты в порядке? Он сделал тебе больно?

- Я в порядке, - выдохнула она. – Будь осторожен, Кевин.

- Кевин? – воскликнул Боб. – Подожди секунду. Вы Кевин Дженсен?

- Может быть. Вопрос в том, кто ты, чувак? Ты сатанист?

Боб покачал головой.

- Я не сатанист. Я католик. И друг. Меня послали сюда, чтобы найти вас.

- Кто отправил?

- Я не уверен. Я думаю, что у него может быть несколько имен. Я еще новичок.

- О чем ты говоришь? – тон Лори соответствовал замешательству на ее лице.

- Я пришел с другой Земли.

- Слушай сюда, – голос Кевина стал громче. – Я только что похоронил своего лучшего гребаного друга. Кто-то – наверно, сатанисты – снес ему гребаную голову. Я не в настроении для какой-то там чепухи. Так что лучше объясни все, чувак.

Боб вздохнул.

- Это долгая история. Мы можем куда-нибудь отойти? Может, в твою комнату?

- Откуда ты знаешь, что это моя комната?

- Ты только что вышел оттуда. А минуту назад ты слушал группу моего отца.

- "Льюис и Уокер"? Ты как-то связан с ними?

- Ага.

- Дурь несусветная. В таком-то виде?

Боб нахмурился.

- Что ты имеешь в виду?

- "Льюис и Уокер" крутые, чувак. Они выступали на разогреве у Дэйва Мэтьюза за несколько месяцев до начала дождей и были номером один в чартах, когда все закончилось.

Боб потерял дар речи. На его Земле у дуэта было несколько сотен поклонников. Здесь они были суперзвездами. Если бы только его отец был здесь.

- Ау, – Кевин ткнул Боба в плечо. – Ты тут?

Боб открыл рот. Все, что вышло из него, было одиноким всхлипом.

- Ну что же, – голос Кевина смягчился. – Давай зайдем внутрь. Я покажу тебе свой сад. Ты тоже заходи, Лори.

- Конечно.

Она скользнула рядом с Бобом и положила руку ему на плечо. Ее рука была теплой и мягкой. Сморгнув слезы, Боб улыбнулся ей. Лори улыбнулась в ответ.

- Все будет хорошо, - прошептала она. – Мы все через многое прошли. Расскажи нам свою историю.

Они вошли в гостиничный номер, и Боб все им рассказал.

Позже, когда ему не спалось, Боб вернулся на крышу отеля. Ему потребовалась вся его сила убеждения, но Кевин и Лори поверили ему. Ему нашли пустую и сухую комнату и пообещали утром познакомить с остальными обитателями дома. Спящим часовым оказался старик по имени Солти. Он все еще спал, когда Боб вышел под дождь и уставился на новый Атлантический океан. До рассвета оставалось всего несколько часов, хотя его предупредили, что в эти дни не так много солнца из-за облачного покрова.

Завтра ночью они нападут на сатанистов. Боб рассказал Кевину и Лори все о похищении и последующей попытке спасения, но этого еще не произошло. Теперь они были вооружены знанием грядущих событий. Изменит ли это что-то или нет – это еще предстоит выяснить. Может быть, он сделал еще хуже. Но, может быть – только может быть – он сможет спасти эту Землю.

Он задавался вопросом, что делает его альтернативная версия, чтобы выжить. Был ли он еще жив? Поскольку это было недалеко от Денвера, Аврора не была непосредственно окружена холмами и горами. Однако Скалистые горы были всего в нескольких минутах езды. Прятался ли Роберт Льюис из этой реальности в горах или, может быть, ютился на вершине небоскреба в Денвере? В любом случае, Боб был уверен, что сохранил свои книги в безопасности. Забыв о еде, чистой воде и оружии. Книги важнее всего.

Боб думал о своей коллекции книг. Он думал о доме. Думал о своей семье и друзьях и обо всем, что он знал. Все исчезло, уничтоженное смертью, которая не могла умереть, и очищенное огнем. Даже если бы он нашел правильный дверной проем, он никогда не смог бы вернуться в свой дом. Его больше не существовало.

Одиночество внутри него было глубже, чем окружающие воды. Глубже и темнее. Холоднее.

По ту сторону крыши Солти что-то пробормотал во сне. Это провучало как женское имя. Бобу стало интересно, кто она такая. Старая любовь? Его мать? Просто сон? Солти снова замолчал, если не считать тихого храпа.

Боб смотрел на огромное водное пространство. Капли дождя падали ему на голову. И когда у него начались слезы, они добавились к потопу.

Сидя в одиночестве, Боб Льюис пел песню своего отца. Волны под ним разбивались о здание, а затем откатывались к горизонту.

Вода действительно была широкой и бесконечной, как его слезы.

Где-то в Новом Тихом океане

Терри Тидуэлл посмотрел на океан и подумал о доме. Он был где-то внизу, далеко внизу. Может, не конкретно здесь. Без навигационного оборудования он не мог быть уверен в своем точном местоположении. Он парил над Форт-Брэггом. Или, может быть, Нойо. Или Вестпортом. Или над государственным парком МакКерричер, или в Уиллитсе, или где-нибудь еще на побережье Тихого океана. Трудно было сказать, когда все было погружено в воду. Единственными его ориентирами были редкая верхушка вышки сотовой связи и красное дерево, возвышающееся над волнами.

Дом. Ему нужно было перестать думать об этом. От этого у него заболел живот. Он исчез там, на дне океана, вместе со всем остальным.

Теперь это был его дом. Этот импровизированный плот, построенный из бревен и телефонных столбов и скрепленный веревкой, стальными тросами и удлинителями – всем, что могло крепко связать бревна. На плоту стояли три переносных туалета, которые он нашел на стройке. Он привязал их, чтобы они не упали в океан. Один из них до сих пор сохранил свою первоначальную функцию. Во втором были те немногие припасы и личные вещи, которые ему удалось спасти до наводнения – пресная вода, консервы, ящик пива Fosters Lager, зажигалки, керосин, книги, одежда и его старая винтовка 30-30 калибра. В третьем туалете спали Терри и Вуди, его джек-рассел-терьер; там было тесно и неудобно, но сухо.

Терри посмотрел на Вуди.

- Вот это жизнь, да?

В ответ собака встряхнулась, разбрызгивая воду во все стороны. Терри вздрогнул, по привычке отпрянув. Затем он рассмеялся.

- Кажется, я не могу стать еще более мокрым, чем сейчас.

В эти дни не было более подходящего определения роскоши, чем сухое место для отдыха, потому что сухости – как его дома, семьи и друзей – больше не существовало. Теперь был только дождь, вездесущий и неизбежно пропитывающий все вокруг. Вот почему и он, и Вуди проводили большую часть времени в переносном туалете. Он пробыл здесь всего несколько минут, достаточно долго, чтобы пройти между кладовкой и своей спальней, но уже промок до нитки. Помимо дождя, ему в лицо попадали брызги соленой морской воды. С его носа и волос стекала вода. Терри вздрогнул.

Вуди дважды рявкнул, глядя на горизонт. Терри проследил за его взглядом.

Приближалась лодка. Он услышал далекий гул мотора. В отличие от него, они не дрейфовали бесцельно по течению. У судна также был парус; на ветру развевалась черная ткань. Оно было огромное, намного больше его плота. Не менее двадцати пяти футов в длину. Вдоль палубы неподвижно выстроились человеческие фигуры. Они были слишком далеко, чтобы он мог разглядеть их в деталях.

Вуди прижал уши и зарычал.

Терри снова вздрогнул. На этот раз это не было связано ни с холодом, ни с сыростью. Они с Вуди через многое прошли вместе. Он научился доверять собачьим инстинктам в отношении людей.

Лодка подошла ближе. Вуди снова зарычал, отступая от края плота. Терри сделал то же самое.

- Пойдем, Вуди.

Он свистнул, и собака последовала за ним. Они нырнули обратно в свои спальные помещения. Вуди снова встряхнулся, забрызгав их лежанки водой. Терри почти ничего не заметил. Он схватил свою старую винтовку и зарядил ее, убедившись, что она сухая. Он засунул дополнительные патроны в карман рубашки, затем закрыл за собой дверь и вернулся на палубу. Вуди залаял в туалете, расстроенный тем, что его оставили там. Он царапался в дверь и скулил.

- Сидеть, - сказал Терри. – Пока мы не узнаем, что происходит.

Лодка потянулась к берегу. Мотор захрипел, а потом заглох. На него смотрели восемь человек. Там было пять мужчин и три женщины. Все выглядели грязными и изможденными. Они были тощими; их одежда свисала с их тел, как тряпки. Каждый из них был вооружен – кто-то винтовками, а кто-то бейсбольными битами и арматурой. Терри поднял винтовку, убедившись, что они ее видят, но при этом стараясь выглядеть небрежно и не угрожающе.

- Привет, - позвал один из мужчин. Голос у него был угрюмый и усталый. – Хороший сегодня день.

Терри взглянул на небо, а затем снова на мужчину, моргнув в замешательстве.

- Это шутка, – мужчина рассмеялся, обнажая гнилые зубы. – Каждый раз срабатывает.

- Откуда вы, ребята? – спросил Терри.

- Отовсюду. Большинство из нас из Сан-Франциско. С Запада. У нас внизу больная девочка говорит, что она с горы Шаста.

- Что с ней случилось?

- Не знаю. У нее на руке растет какой-то белый грибок. Подобрали ее вчера, она цеплялась за зернохранилище. Она действительно больна. Интересно, может, у вас есть лекарства на обмен?

Терри нахмурился. У него было несколько бутылочек ибупрофена и аспирина, а также перекись водорода и другие вещи. Но запасов было мало, и он не собирался ими разбрасываться. Кроме того, у него не было фунгицидов.

- Не совсем, - сказал он. – Простите. Но я не против обменяться. У меня есть книги. И всякое такое.

Один из мужчин нахмурился.

- Книги. Какого хрена мы будем с ними делать?

- Заткнись, Бекхэм, - рявкнул первый мужчина. – Я веду переговоры.

Нахмурившись, Бекхэм замолчал.

- В книгах особой нужды нет, - сказал мужчина. – Кроме, может быть, использования их в качестве туалетной бумаги. Есть что-нибудь еще?

Терри пожал плечами.

- Что ты предлагаешь?

- Полчаса с любой из этих прекрасных дам.

Терри вздрогнул.

- Или Бекхэм, если он больше в твоем вкусе.

- Эй, - крикнул Бекхэм, толкая его. – Это несмешно.

Другой мужчина подмигнул Терри.

- Как насчет этого?

- Нет, - пробормотал Терри. – Не надо. Это... нет, спасибо.

Он крепче сжал винтовку. Дождь стекал по его лбу, попадая в глаза. Группа на лодке выглядела оскорбленной. Терри задавался вопросом, как он может все исправить. Прежде чем он успел заговорить, Вуди снова залаял. Все на лодке мгновенно насторожились, наклонились вперед и схватились за оружие.

- У тебя на борту собака?

Терри кивнул.

Мужчина ухмыльнулся.

- Ну, черт возьми, сынок, почему ты не сказал. Книги... это было довольно забавно. Сколько ты хочешь за собаку?

- Надо бы сначала посмотреть, - пробормотал второй мужчина. – Если она тощая, ее хватит на один укус.

- Черт возьми, Карнес, я здесь говорю. А вы с Бекхэмом держите свои рты на замке. – Он повернулся к Терри и улыбнулся. – Послушай, я знаю, о чем ты думаешь. Но мы не пираты или что-то в этом роде. Мы просто голодны. Еды мало. Мы потеряли все наши рыболовные снасти. Живем за счет чаек и всего, что находим плавающим в воде. Свежее мясо было бы очень кстати. Серьезно, друг, сколько хочешь за собаку?

- Он...

- У нас есть боеприпасы, - прервал его мужчина. – Патроны 30-30. У нас есть бензин. Порножурналы. Батарейки. Ящики с бутилированной водой. Веревка. Что захочешь.

- Собака не продается, - сказал Терри.

Мужчина прищурился.

- Тогда мы сделаем это трудным путем.

Дождь пошел сильнее.

Терри действовал быстро, удивив даже самого себя. Он больше не был весенним цыпленком, и из-за вынужденного голодания и погоды Терри был не в лучшей форме. Но угроза жизни Вуди воодушевила его. Он поднял винтовку, прижал приклад к плечу и выстрелил прежде, чем остальные успели даже пошевелиться. Лидер повалился навзничь с выражением ошеломленного удивления на лице. Из его груди хлынула кровь.

Терри передернул затвор и сделал второй выстрел, снеся Карнесу лицо сбоку. Бекхэм и женщины, вооруженные только битами и арматурой, нырнули под палубу. Последний уцелевший мужчина, вооруженный пистолетом, открыл ответный огонь. Оставаясь внизу, Терри перестреливался с ним. Мужчина нырнул за бочку с дождевой водой.

- Подожди, - крикнул Терри. – Прекрати огонь, и я позволю вам, ребята, уйти целыми и невредимыми.

- Ты прострелил Эрлу грудь, - крикнул мужчина. – Он свистит сквозь пулевое отверстие!

- Опусти оружие и сможешь уйти. Может быть, спасешь ему жизнь.

- Ты обещаешь, что отпустишь нас?

- Обещаю.

Мужчина вылез из-за бочки с высоко поднятыми руками.

Терри выстрелил ему в голову.

Затем он взобрался на судно и выследил остальных одного за другим. В конце концов, еды было мало. Однако он не убил девушку, на которой рос странный грибок. Вместо этого он выбросил ее труп за борт. Позже, после того как он перенес свои вещи на лодку, Терри и Вуди откинулись на свои новые койки и прислушались к волнам.

- Да, действительно, - сказал он, почесывая Вуди за ушами. – Вот ЭТО жизнь. Хорошие, сухие кровати и много еды.

Он поднял теплую банку Fosters Lager и поднял тост за их новый дом, когда они уплыли в ночь.

Бостон, Массачусетс

- Это похоже на то, что Бог ссыт на нас.

Марк Сильва усмехнулся.

- Значит, это золотой дождь?

- Что? – нахмурился О’Нил.

- Моча, - сказал Марк, переключаясь со своего родного бостонского акцента на свой недавно освоенный акцент Огайо.

Уилсон прочистил горло.

- Поскольку мы с мистером О’Нилом родом из другого города, нам повезло, что вы говорите на двух языках, мистер Сильва. Мы бы пропали без ваших переводов.

Марк сморгнул дождь с глаз. С козырька его бейсболки "Ред Сокс" капала вода, а очки продолжали запотевать, из-за чего ему было трудно сращивать провода.

- От старых привычек трудно избавиться, - сказал он. – Я почти избавился от своего акцента после переезда в Огайо, но довольно легко возвращаюсь к нему каждый раз, когда приезжаю в Бахстин.

Пока они смеялись над его произношением, Марк сосредоточился на том, чтобы придумать способ передачи сигнала бедствия. Трое мужчин стояли на вершине Пру-Билдинг. Когда-то здание возвышалось почти на восемьсот футов над городом. Теперь все, кроме четырех верхних этажей, было затоплено Атлантическим океаном. Единственным другим видимым объектом была башня "Джон Хэнкок". Все остальное, в том числе любимый парк Марка "Фенуэй", лежало на дне морском. До сих пор они не замечали выживших на крыше башни "Хэнкок".

Марк опустился на колени под двухсотфутовой радиовышкой Пру-Билдинга. В детстве он всегда думал, что крыша Пру-Билдинг похожа на корабль. Массив радиоантенн напоминал ему мачты. И вот он уже взрослый – на борту корабля, на который, как ему всегда казалось, была похожа крыша. Он и другие потерпевшие кораблекрушение.

Их осталось шестеро: Марк, О’Нил, Уилсон и трое уроженцев Бостона – Мейсон, Ребекка и Херндон. Последний был менеджером по техническому обслуживанию Prudential Building, и его знание структуры здания пригодилось, когда Марку пришла в голову идея записать сигнал бедствия. О’Нил был из Индианы – приехал в Бостон на конференцию. Уилсон был из Чарльстона, он приехал в город, чтобы прочитать речь. Оба мужчины застряли в городе из-за введенных правительством ограничений на поездки после хаоса, вызванного штормами, и из-за дождя.

То же самое произошло и с Марком. Он приехал в город, чтобы навестить старых друзей. Его жена Лиза и двухлетний сын Александр остались дома в Огайо. Он не знал, где они сейчас. Ему нравилось думать, что они каким-то образом услышат его передачу и узнают, что он любит их и все еще жив, если он действительно сможет это сделать. Если нет, еще оставался журнал. Когда родился Александр, Марк начал вести для него дневник. У него была кожаная обложка, и он был исписан карандашом, поэтому чернила не размазывались, как бы он ни намок. Марк вел журнал достижений Алекса и того, как он к ним относился. Помимо фотографий и первой пряди волос своего сына, Марк также оставил в блокноте житейскую мудрость и советы. Таким образом, если с ним что-то случится...

Марк по-прежнему писал в журнал каждую ночь.

Сначала выживших было больше, но со временем они скончались от болезней и травм. За исключением Норриса, которого убило нечто, похожее на человека-акулу. В детстве Марк хотел стать морским биологом. Он любил океан и мог часами бродить в приливных заводях в поисках крабов, моллюсков и морских коньков. Он прочитал десятки книг по морской биологии и запомнил названия всех рыб, какие смог. Но он никогда не видел ничего похожего на чудовище, перекусившее Норриса пополам.

Вздрогнув, Марк снова переключился на электрическую коробку.

- Ты уверен, что это сработает? – спросил О’Нил.

- Должно сработать, - сказал Марк. – Дизельного топлива для генератора у нас достаточно. Я могу вещать так же, как радиостанция. Со всеми этими радиомачтами и тарелками любой, у кого есть работающее радио или телевизор, должен это услышать. Может быть, даже рации. Телевизионные сигналы будут передаваться только в районе Массачусетса, а радиосигналы должны проходить через башни. Они могут зайти довольно далеко.

Может быть, дойдут до Огайо, подумал он.

- И, - продолжил он, - если я смогу разобраться, как подключить спутниковые тарелки к оборудованию системы общественного вещания, а спутники в космосе все еще работают, я смогу передавать сигналы еще дальше.

- А если кто-нибудь откликнется? – Уилсон вздрогнул под зонтиком.

Марк вздохнул.

- Я могу только передавать сигнал. Мы не узнаем, услышит ли нас кто-нибудь, пока не появится вертолет, чтобы спасти наши задницы отсюда.

Он вручил О’Нилу плоскогубцы с тонкими губками.

- Подержишь их?

Рукав рубашки Марка задрался, когда он вручал О’Нилу инструмент, обнажив предплечье.

- Интересная татуировка, - заметил Уилсон.

- У меня их куча. Китайский дракон на ноге. Племенной рисунок огня с китайским символом феникса. Кельтский узел на плече и символ Ци.

- Духовная энергия, - сказал Уилсон.

- Ага! – Марк был удивлен, что старик знает, что означает Ци. – Еще у меня есть Ворона – ну знаете, персонаж комиксов? И челюсть акулы с толкиеновскими рунами добра и зла. Это символ баланса и гармонии.

- Вы очень эзотерическая личность. Я полагаю, вы начитаны?

Марк кивнул.

- Вроде того.

- Вы знакомы с Фалесом, греческим философом-досократиком?

- Нет, - признался Марк. – Не думаю, что я когда-либо гуглил про него.

Уилсон ухмыльнулся.

- Фалес предложил основополагающие принципы существования – космологическое учение. Он считал, что мир произошел из воды. Действительно, Вселенная была не чем иным, как гигантским океаном, который он называл Великой бездной. Земля образовалась в результате затвердевания воды, в которой она плавала, и однажды она вернется к прежнему состоянию. Фалес назвал это Первым Принципом.

Марк посмотрел на океан.

- Он думал, что вся планета превратится в воду?

- Да.

- Мне кажется, он был не так уж и далек от истины.

- Верно.

По воде эхом прокатился низкий жалобный вой. Это прозвучало как зов кита, если бы кит был наполовину волком. Все трое подпрыгнули от звука. О’Нил уронил плоскогубцы в лужу.

- Никак не привыкну к этому, - пробормотал он. – Проклятые твари.

- Один из первых законов физики, - продолжал Уилсон после того, как вой стих, - состоит в том, что материя не может быть ни создана, ни уничтожена. Он может только изменить форму. Таким образом, вся эта лишняя вода вокруг нас должна объясняться существующим веществом на планете.

Марк выудил плоскогубцы из лужи.

- Что ты имеешь в виду?

- Возможно, сама Земля превращается в жидкость. Эта жидкость испаряется и затем падает вниз. Может быть, вода вокруг нас не поднимается выше, а земля на самом деле разжижается.

Марк нахмурился.

- Земля превращается в большой водяной шар?

- Возможно.

- Итак, если планета превращается в воду, - спросил О’Нил, - что мешает всей этой воде уплыть в космос?

- Ну, - сказал Уилсон, - Земля по-прежнему имеет ядро и вращается вокруг своей оси, создавая таким образом центробежную силу, необходимую для поддержания гравитации. Кроме того, если в воду превращается только твердое вещество, атмосфера не ухудшается. Думайте об этом как о снежном шаре или, еще лучше, о ведре с водой. Если положить его на бок, вода выльется наружу. Если его крутить, ведро может остаться на боку, а вода останется внутри из-за центробежной силы. Главный вопрос здесь в том, что произойдет, когда деградация достигнет ядра?

- Если только мы сначала не замерзнем, - сказал Марк. – Зима близко, в конце концов.

- Я не думаю, что это произойдет. Если моя теория верна, вся эта преобразующая материя вырабатывает тепло, повышая температуру земли. Кроме того, она взбалтывает теплую воду, именно такую, которая необходима для создания ураганов. Это объяснило бы все суперштормы, которые мы наблюдали по всему миру.

Плоскогубцы выскользнули из мокрых рук Марка, порезав ему руку. Морщась, он слизнул кровь.

- Это может объяснить погоду, - сказал он. – Но это не объясняет тех чертовых тварей там, в воде.

- Нет, - признал Уилсон. – Я полагаю, что нет. У меня нет теории изменений в нашей морской жизни.

- Да, - сказал О’Нил. – Черная магия.

- Ее не существует, - усмехнулся Уилсон.

- Полуакул-полулюдей тоже не существовало, - сказал Марк. – Пока одна не убила Норриса.

По небу прокатился раскат грома.

- Вам, ребята, пора внутрь, - сказал Марк. – Похоже, что эта странная гроза уже близко. Какой смысл, если нас всех троих убьет током.

- Ты уверен? – спросил О’Нил.

- Ага, идите. Возьмите что-нибудь поесть. Я буду в порядке.

- Нет, я имел в виду, ты уверен, что эта штука сработает.

Марк кивнул.

- Должна сработать.

- Почему?

- Потому что люди всегда говорили, что я везучий или заговоренный. Кажется, со мной случаются хорошие вещи. Почему это должно измениться сейчас?

Через мгновение О’Нил улыбнулся в ответ.

Уилсон повернулся к лестнице.

- Мы проверим Мейсона и Ребекку – посмотрим, стало ли им лучше.

Несколько дней назад Мейсон и Ребекка подхватили грибковую инфекцию. На их конечностях вырос беловатый пух. Удаление не дало никакого эффекта. Вещество просто отросло. Оба заболевших были слабы и испытывали жажду.

После того как Уилсон и О’Нил ушли, Марк закончил с проводкой. Затем он удалился в помещение техобслуживания и закрыл за собой дверь. Он вытерся тряпками и разделся до боксеров. Повесил мокрую одежду сушиться и надел другой комплект. Затем он включил генератор и скрестил пальцы.

Марк вырос католиком, как и весь Массачусетс. Во взрослом возрасте его вера пошатнулась.

Но сейчас он молился.

- Пожалуйста. Пожалуйста, пусть это сработает.

Он включил микрофон и посмотрел на передатчик, оба передатчика ненадежно стояли на карточном столе. Стрелка передатчика качнулась в сторону красного цвета. Марк воспрянул духом.

- Пятнадцать лет работы телефонным техником, да, детка!

Ухмыляясь, Марк глубоко вздохнул. Он не знал, слышал ли его кто-нибудь, но не хотел показаться идиотом. Он сел за маленький карточный столик и пододвинул микрофон поближе. Пока он собирался с мыслями, у него зачесалась лодыжка. Марк почесал ее, но от этого зуд только усилился.

Он выдохнул, пододвинул микрофон ближе и начал говорить.

- Меня зовут Марк Сильва. Я вещаю живым – верно, еще живым – с крыши Пру-Билдинг в прекрасном центре города Бахстин.

Зуд усиливался. Марк энергично почесал его, и его ногти налились кровью.

- Подождите, пожалуйста. У нас небольшие технические неполадки.

Съежившись, он отпустил микрофон и закатал штанину. Потом стянул носок. Его лодыжка была поражена грибком – таким же, как у Мейсона и Ребекки; пятно было размером с полдоллара.

Марк снова переключился на радио.

- Первое, что я хочу сказать: Лиза и Алекс, я люблю вас.

Он снова почесался.

- В любом случае, я здесь. Надеюсь, кто-нибудь слушает. Я всегда думал, что, умирая, я выйду в бой, вернусь, чтобы атаковать еще раз, как Боромир во "Властелине колец" или Уиллем Дефо во "Взводе". Я обожаю эти великие последние бои. Но в последнее время я задаюсь одним вопросом. Мой друг только что рассказал мне о Первом Принципе. Может быть, нам стоит поговорить об этом.

Зуд усиливался.

Грибок распространился дальше по ноге.

- Черт, - сказал Марк. – Я очень хочу пить.

Хавера, Новая Зеландия

У маори была поговорка о горе Эгмонт (или горе Таранаки, как ее называли на языке маори): "Если ты видишь гору, значит, пойдет дождь. Если ее не видно, значит, уже идет дождь".

Мин обдумывал это, пока тащился сквозь ливень, стараясь не смеяться. Он боялся, что если начнет смеяться, то не сможет остановиться.

Спящий вулкан всегда нависал над Хаверой, возвышаясь над горизонтом. Но маори были правы. С тех пор как начались дожди, гора была окутана туманом и больше не была видна. Но она все еще была там. Она должна была быть там. Потому что если бы это было не так, то Мину был бы пиздец.

И по правде говоря, ему, вероятно, все равно был пиздец.

Хавера был сонным городком, и его десять тысяч жителей жили беззаботно. Когда начались глобальные мегабури, местные наблюдали за этим по телевидению, раздражаясь, что новости прерывают их матчи по регби. Мин только что вернулся из поездки в Великобританию, посетив конвенцию комиксов в Бирмингеме, и был благодарен за то, что оказался дома и вдали от всего этого подросткового духа. Но вскоре ему захотелось вернуться в Англию или куда-нибудь еще, если уж на то пошло.

В Хавере было множество ручьев, озер и прудов, и он находился недалеко от моря. Все это в совокупности привело к катастрофе. Мощные штормовые волны разрушили пляж Вайхи, а затем устремились вглубь суши, разбивая высокие скалы и разрушая сельскую местность. Одновременно набухшие от дождя ручьи и пруды вышли из берегов, затопив город и окружающие его поселения. Потоп уничтожил Хаверу за несколько часов. Те, кто не погиб во время внезапного наводнения, эвакуировались в Охаве, почти в девяти километрах от него. Потом пришло известие, что Охав тоже затонул.

Именно тогда Мин решил отправиться на гору Эгмонт. Он пошел один, вооружившись полуавтоматическим пистолетом 22-го калибра и рюкзаком с лекарствами, водой и консервами. Он обернул рюкзак полиэтиленовым пакетом, чтобы его содержимое не промокло. Сырая почва засасывала его ботинки. Деревья и другая растительность начали разрушаться – их корни не могли удержаться во влажной почве.

Иногда вода доходила ему до колен. Мин не беспокоился об этом. Он умел плавать. Если дела пойдут хуже, он сможет построить плот. Он вырос на ферме, разводил скаковых лошадей. У него был ручей на заднем дворе; Маорийское название ручья было длинным и труднопроизносимым. Мин и его друзья всегда называли его Рекой. В детстве он много часов плавал по течению на плотах, сделанных из бочек из-под масла и нескольких досок, связанных веревкой.

От воспоминаний у него пересохло в горле. Ручья уже не было, как и остальных водных путей в этом районе – все они стали частью чего-то гораздо большего.

Мин плотнее закутался в куртку и продолжил свой путь по крутой козьей тропе, которая вилась между скал. Его ноги были холодными и мокрыми, и уже приближалась ночь. Дневного света больше не было. Были только разные оттенки серого. Без огней или звезд ночь теперь была кромешной тьмой. Первозданной тьмой. Скоро ему придется найти убежище здесь, в предгорьях, у подножия горы, и завтра продолжить восхождение. Если бы он рискнул бродить в темноте, то мог бы упасть со скалы. Хуже того, если он не обсохнет и не согреется в ближайшее время, он может подхватить переохлаждение.

Сквозь клубящийся туман он заметил впереди пещеру и направился к ней. Отверстие представляло собой узкую щель, ведущую вниз под острым углом. В отверстие потоком лилась вода. Мин снял рюкзак, наклонил голову и пробрался внутрь. Через несколько футов туннель выпрямился. На его полу скапливалась вода. Мин продвигался вперед, пока не нашел сухую секцию.

Он порылся в рюкзаке, нашел свой фонарик и осмотрел туннель. Он был один, а главное, сухой.

Сев спиной к стене пещеры, Мин закрыл глаза и вздохнул.

Его глаза распахнулись, когда он услышал крики.

Это были не человеческие крики. Через мгновение он узнал их. В детстве Мин стрелял в кроликов из старой однозарядной винтовки 22-го калибра. Он никогда не забудет звук, издаваемый ранеными кроликами. Их крики. От этого звука у него по спине побежали мурашки.

Вот что он услышал сейчас.

Заинтригованный, Мин подкрался к входу в пещеру, держа фонарик и пистолет. Когда он вышел наружу, крики стали громче, эхом перекрывая постоянную дробь падающего дождя.

Стадо животных вырвалось из подлеска и помчалось в гору. Он видел кроликов, нелетающих киви, крыс-киоре, оленей, диких коз и свиней и даже сбежавшую корову. Над ними порхали птицы и летучие мыши пекапека. Мину стало интересно, что их всех побеспокоило. Они явно были встревожены, игнорируя друг друга, а также человека среди них, пытаясь сбежать. Глубоко в тумане он услышал хлюпающий звук.

Затем хищник – причина испуга диких животных – выскользнул вперед, подгоняя новую волну напуганных животных. Это был гигантский червь, размером примерно с небольшой компактный автомобиль, и неопределенной длины. Хвост монстра все еще был скрыт туманом. На глазах изумленного Мина он вырвался вперед и проглотил кролика целиком. Он не замедлился, нацеливаясь на следующий кусок, извиваясь в грязи. Удивительно, но к его шкуре цеплялись более мелкие черви – новозеландские плоские черви, обычно встречающиеся на Южном острове. Плотоядные и хищные, они питались другими червями, паразитируя на них и выделяя кислые пищеварительные соки, а потом высасывая содержимое. По-видимому, их присутствие мало повлияло на более крупного червя.

Мин поднял револьвер 22-го калибра и прицелился. Руки и ноги онемели, в ушах зазвенело.

Шок, - подумал он. - Я вхожу в шок.

Он уже собирался нажать на курок, когда что-то коричневое и мохнатое прыгнуло впереди червя и побежало к нему. Мин успел заметить, что это опоссум. Затем животное взобралось по его ноге, как по стволу дерева, и обвилось вокруг его головы. Мин издал приглушенный крик, когда перепуганный опоссум обвил свой цепкий хвост вокруг его шеи и впился в кожу головы своими длинными острыми когтями. Его хватка была невероятно сильной. Мин закричал, колотя его фонариком. Опоссум прижался крепче. Боль была сильной, а запах мокрой шерсти вызывал отвращение.

Ничего не видя, Мин услышал, как гигантский червь подполз ближе. Он побежал вслепую, спотыкаясь о камни и чуть не поскользнувшись в грязи. Он бросил фонарик и пистолет и схватил опоссума обеими руками. Потянув изо всех сил, Мин отдернул животное. Его когти оставили глубокие рваные раны на его голове и лице. Животное извивалось в его руках, хвост рассекал воздух, как хлыст.

- Отстань от меня, - крикнул он.

Опоссум завизжал.

Мин ударил его о валун и услышал треск костей. Схватив его за хвост, он перекинул опоссума над головой и несколько раз ударил его о камень. Затем он швырнул его на землю и начал топтать его, пока тот не превратился в красную студенистую кашицу. Его ботинки покрылись кровью, лицо залила кровь – и его, и опоссума.

Червь позади него подполз ближе. Мин огляделся в поисках пистолета, но он пропал – его поглотила болотистая местность. Когда червь сократил расстояние между ними, он повернулся и побежал, спасаясь вместе с остальной толпой животных, в тень горы Таранаки. Червь целеустремленно двигался за ними всеми.

В темноте снова закричали животные.

Мин закричал громче.

Модесто, Калифорния

- Вода, вода повсюду, и ни капли для питья...

Ларри Робертс облизнул потрескавшиеся, кровоточащие губы и попытался вспомнить, откуда была эта строчка. Рассказ о моряке? Он должен знать. Книги были его жизнью. Он читал их. Продавал их. Откуда эти строчки?

Он больше не знал.

Что он знал, так это то, что он страдал от обезвоживания. Он находился на части крыши, сорванной с дома. Окруженный водой, плавающий по воде, под водой, падающей с гребаного неба, - и все же он медленно умирал от жажды. Во рту у него было сухо, словно рот был набит ватой. Когда он плакал, слез не было. Теперь он мочился раз в день – иногда – и его моча была коричневой. Большую часть времени Ларри чувствовал головокружение. Его кожа была прохладной на ощупь, сердцебиение учащалось. И он уже не мог ни на чем сконцентрироваться.

В его импровизированный плот врезался труп. От легкого удара крыша качнулась вверх и вниз. Тело перевернулось, проплывая мимо. У него было съедено лицо.

Ларри скорчился под брезентом, дрожа от сырости. Это все, что у него было – крыша и брезент. Ни еды. Ни сухой одежды. Ни спичек, ни оружия. В последний раз он ел два дня назад – голубя, которого он убил голыми руками. Он ел его сырым, давясь при каждом укусе, но жадно пережевывая.

Вода вокруг него была непригодна для питья и полна останков Модесто – мертвых тел, химикатов и мусора. Вонь вызывала у него тошноту. Он также не мог пить дождь. У него не было способа набрать его, кроме как сложить руки чашечкой. Капли казались маслянистыми. Слизистыми. И прежде чем переждать шторм на этой крыше, Ларри слышал от других выживших, что дождь ядовит. Те, кто его пил, заражались каким-то грибком – беловатой плесенью, которая со временем покрывала все тело. По крайней мере, таков был слух.

Ларри поверил слухам.

Три дня назад он увидел человека, цепляющегося за вершину дерева, торчащего из воды. Ну, не человека, а человекообразное существо. Фигуру, состоящую из белого пуха, которая замахала руками и застонала, увидев его. Существо соскользнуло в воду, когда Ларри приблизился к нему. Он запаниковал, ожидая, что оно бросится на крышу, но прилив унес его раньше, чем существо всплыло.

Пить воду было самоубийством. Но он так хотел пить. Он слушал, как дождь барабанит по черепице, и пытался вспомнить имена своей семьи – и обнаружил, что больше не может их вспомнить.

Ларри посмотрел на грозовое небо, и ему захотелось заплакать.

Затем он увидел свет – странное красное свечение, вспыхнувшее за черными клубящимися облаками. На его глазах облака разошлись, и из бреши выплыл призрачный корабль, парящий высоко над морем. Это было старое судно, и, похоже, оно было повреждено. Сбоку была неровная дыра. Одна из мачт была оторвана, и рваные паруса развевались на ветру. Несмотря на повреждения, он парил.

Кружил.

Что бы это ни было.

- Мне гораздо хуже, чем я думал.

Его голос был хриплым и слабым. Ларри хотелось рассмеяться, но он боялся, что если начнёт, то не сможет остановиться.

Корабль замедлился. С палубы упала веревочная лестница и повисла прямо над головой. Дрожащими руками и ногами Ларри ухватился за веревку и попытался взобраться. Он почувствовал укол беспокойства, когда его ноги оторвались от крыши. Ларри взглянул на летающий корабль, но не увидел никого на борту. Он поднялся выше, не глядя вниз. Его слабость росла. Ларри вцепился в веревку, не в силах двигаться дальше. Он зажмурил глаза и затаил дыхание. Внезапно лестница начала подниматься сама по себе. Кто-то поднимал его. Он держал глаза закрытыми.

Вскоре Ларри почувствовал, как его схватили грубые руки. Он открыл глаза и увидел дюжину мужчин, тянущих его через поручни на палубу.

- Расслабься, парень, - сказал один из них. – Мы тебя держим.

От них исходило зловоние.

Они усадили его на мокрую палубу. Моргая, Ларри изучал своих спасителей. Они были одеты в изодранные остатки старинных костюмов и вооружены ржавыми мушкетами и тесаками – как пираты из фильма "Пираты Карибского моря". Самый крупный из них, полный мужчина с жесткой нечесаной бородой, выступил вперед.

- Добро пожаловать на борт, приятель. Я капитан Хендрик Ван дер Декен.

Ларри вскочил на ноги. У него закружилась голова, и он потерял равновесие. К нему протянулись руки, чтобы поддержать его.

- Г-где я? – пробормотал Ларри. – Что происходит?

- Ты на борту "Летучего голландца", - сказал капитан. – Мы отплыли из Амстердама в 1641 году, будучи на службе голландской Ост-Индской компании. После очень удачной поездки на Дальний Восток мы возвращались в Голландию. Когда мы приблизились к краю Африки, к мысу Доброй Надежды, поднялся шторм. Не такой, как буря, сейчас накрывшая земной шар, но, тем не менее, сильная. Ветер был против нас, и мы не продвигались вперед. Я приказал своим людям держаться курса. Буря нас не остановит. Я поклялся, что мы продолжим плавание. Сказал своему первому помощнику: "Будь я проклят навеки, если не высажу нас на берег, даже если придется болтаться здесь до Судного дня". Должно быть, Господь обиделся на мое богохульство, потому что мы здесь. Мы плаваем вокруг света, не в силах умереть или высадиться на берег. У нас нет провизии, но нам и не нужно есть.

- Так вы призраки?

- Нет. Мы не мертвы, но и не живы. Мы обречены скитаться, как Каин и Вечный Иудей. – Капитан провел рукой по перилам, указывая на дождь. – Но теперь наше долгое путешествие почти подошло к концу, потому что, несомненно, это Судный день. Скоро мы сделаем последний заход в порт... и отдохнем.

Ларри согласно кивнул. Они были правы; это был конец света. Он откашлялся и попытался выдавить достаточно слюны, чтобы заговорить.

- Спасибо, что спасли меня, - сказал он. – Я был уверен, что я уже труп.

- Еще нет, парень. Ты можешь переждать шторм вместе с нами.

Ларри взглянул через перила. Вода над Модесто взмыла под ним, когда корабль снова набрал скорость. Он осознал, как близко стояла команда, окружившая его.

- Пожалуйста, - прохрипел Ларри. – У вас есть вода? Вино? Что-нибудь? Я очень хочу пить.

Лицо капитана омрачилось.

- И так будет до тех пор, пока ты остаешься на борту. Как я уже сказал, мы не мертвы, но мы и не живы. Ты не первый потерпевший кораблекрушение, которого мы подобрали. Пока ты на борту "Летучего голландца", ты навсегда застрял во времени. У Харкона была сломана нога, когда на нас обрушилась буря. Все эти столетия она оставалась сломанной. Боюсь, ты будешь испытывать жажду, пока мы, наконец, не освободимся от проклятия.

- Дерьмо.

Капитан подошел ближе, его рука легла на кортик на боку.

- Конечно, с перерезанным горлом твоя жажда будет несущественна.

- Что?

Экипаж снова схватил его. Ларри боролся, но в его ослабленном состоянии его усилия были тщетны. Они зафиксировали его руки и схватили за волосы, оттягивая голову назад. Капитан осмотрел его горло.

- Мы не нуждаемся в еде, но и не согласны с нашей судьбой. Мы плюем Богу в глаза с тех пор, как началось проклятие. Сначала чтобы оскорбить его. Но в конце концов мы обнаружили, что нам нравятся мерзости, которые мы проделываем.

- Что вы собираетесь сделать со мной?

- Поместим тебя в трюм вместе с остальными потерпевшими кораблекрушение, которых мы подбирали на протяжении многих лет. Каждую ночь мы будем перерезать тебе горло и наполнять наши кубки твоей кровью. И поскольку ты не можешь умереть, мы сделаем то же самое следующей ночью.

Ларри побледнел.

- Радуйся, что ты не женщина. Мы делаем с ними другие вещи, верно, парни?

- В-вы сошли с ума! Отпустите меня!

Капитан рассмеялся.

- Слышите, ребята? Он думает, что мы сошли с ума.

Матросы рассмеялись.

- Мы сумасшедшие, - прорычал капитан. – А каким бы был ты, если бы подвергался проклятию так же долго, как и мы. Но с приближением Судного дня, возможно, ты не будешь страдать так долго, как остальные наши гости.

Ларри поморщился.

- Отпустите меня, ублюдки!

- Отведите его вниз, - приказал капитан.

Изо всех оставшихся сил Ларри вырвался из плена и побежал к перилам. Крича, они бросились за ним. Ларри врезался в перила и опрокинулся на них. Падая, он не кричал.

Ему потребовалось много времени, чтобы долететь до океана. По нему хлестал дождь, в ушах свистел ветер.

Когда падение закончилось, Ларри больше не хотелось пить.

Где-то в Новой Атлантике

Брайан Ли устал от рыбы. С тех пор как он уехал из дома на своей двадцатисемифутовой Baja 272, все, что он ел, это рыба и одна линяющая чайка. Так как не было возможности их приготовить, он ел и птицу, и рыбу сырыми, что с каждым разом становилось все легче. Птица была отвратительнее всего – жесткой, холодной и полной хрящей. Хуже того, на ее нижней части рос какой-то странный грибок. Он старался не трогать эту часть, но съел все остальное – кишки и все такое – а затем его вырвало, когда он закончил. Но это было несколько недель назад, и с тех пор Брайан съел так много рыбы, что теперь свежая чайка казалась прекрасным обедом.

Он поднял голову к небу. Капли дождя слепили его, стекая по обращенному кверху лицу. Брайан одной рукой приподнял штаны. Его мокрая футболка, которая до начала дождя была тесной, теперь болталась свободно.

- Пусть пойдет дождь из печенья, - крикнул он. – Пусть пойдет дождь из картофельных чипсов, пиццы или попкорна. Или стейков. Хоть что-нибудь!

Грозовые тучи не ответили на его просьбы. Но он и не ожидал этого. Несмотря на то, что он был один, Брайан разговаривал вслух каждый день. Он боялся, что если не будет этого делать, то может разучиться говорить. Он был очень одинок.

Хуже того, он боялся, что может сойти с ума.

Ночью он иногда слышал голоса, поющие над ревущими волнами. Они принадлежали его жене Терезе и дочерям Кирстен, Джессике и Кимберли. Конечно, это было невозможно. Его семья исчезла. Но каждый раз, когда он слышал эти фантомные песни, Брайану приходилось сдерживать себя, чтобы не прыгнуть за борт, убежденный, что Тереза и дети плавают где-то рядом – возможно, плавают, как они плавали в бассейне на заднем дворе дома в Гоффстауне. После нескольких ночей Брайан начал затыкать уши полосками ткани и привязывать ноги к кровати, когда спал.

Мысли о семье и их доме заставили его подумать о Гоффстауне. Увидит ли он когда-нибудь его снова? Сомнительно. Гоффстаун, как и весь Нью-Гэмпшир, теперь находился под водой.

Baja 272 Брайана была пришвартована к берегу озера Виннипесаук вместе с их гидроциклом Honda. Они не использовали ни один из них очень часто, что было позором. Катание на лодке по озеру Винни может быть приключением со всеми его скалами, островами и глупыми людьми. Только когда озеро Винни поглотила Атлантика, он, наконец, смог воспользоваться лодкой. В последующие недели, когда он устал от сырой рыбы, одиночества, скуки и дождя – особенно от дождя – Брайан время от времени думал о том, чтобы просто соскользнуть за борт и начать плыть, пока не утонет. Это не было рациональным или разумным импульсом, но он все равно имел место быть.

Он умел плавать, но не очень хорошо. Его проблема была проста – он тонул. Он не мог передвигаться в воде, потому что быстро уставал. Когда ему было пятнадцать, Брайан отправился в лагерь бойскаутов и должен был сдать экзамен по плаванию. От него требовалось прыгнуть в озеро и проплыть сто ярдов, чтобы сдать экзамен и получить значок. Он прыгнул и чуть не умер от шока. Был конец июля, но вода была ледяной. Брайан сделал три круга и вышел, дрожащий и совершенно истощенный. Он дополз до своей палатки, и его вырвало. Командир скаутов сжалился над ним и все равно дал ему значок.

Он думал об этом и игнорировал грызущие боли в животе, когда увидел чаек. Его рот наполнился слюной, когда он увидел, как они пролетают над головой. Они нырнули на поверхность, зачерпнули из воды обломки, а затем снова взмыли в небо. Некоторые из них осмелились приземлиться на его лодку, отчаянно нуждаясь в месте для отдыха. Бедняги выглядели измученными.

Брайану было все равно. Они были ужином.

Он двинулся к ближайшей птице, стараясь не спугнуть ее. Чайка подняла голову и не мигая уставилась на него. Что-то плеснулось в воде, но Брайан проигнорировал это. Только когда остальные чайки начали кричать, он снова посмотрел на море.

Из воды вырвался косяк серебряных рыб и взмыл в небо. Каждая была около восьми дюймов в длину. Их глаза были большими и выпуклыми, а их грудные плавники были широкими и изогнутыми, как крылья. На самом деле это и были крылья. Брайан, конечно, слышал о летучих рыбах, но никогда их раньше не видел. Он забыл о птицах и смотрел на рыб, восхищаясь их воздушной акробатикой. Многие из них вырывались из волн. Они плыли чуть ниже поверхности воды, прижимая плавники к телу. Затем, покинув воду, они расправляли плавники и скользили по воздуху. Смеясь, Брайан усмехнулся.

Чайки радостно загалдели и нырнули навстречу летящему шведскому столу. Птицы и рыбы столкнулись вместе.

Смех Брайана стих. Затем он закричал.

У рыб были зубы. Словно летающие пираньи, они разрывали чаек, кромсая и раздирая их. Кровь и перья присоединились к дождю, падающему с неба. Потом полетели отрубленные птичьи головы, ноги и клювы. Уцелевшие чайки развернулись, пытаясь спастись, но рыба развернулась в воздухе и закружилась вокруг, атаковав их снова.

Брайан вскинул руки, когда на него хлынуло еще больше крови и перьев. Скорость дождя, казалось, увеличилась с резней. Он начал падать быстрее, барабаня по палубе. Со всех сторон лодки разлетались брызги, когда косяк хищных рыб выпрыгивал из воды и присоединялся к охоте. Их серебристые тела сверкали во мраке.

Затем они направились к лодке.

В панике Брайан побежал по мокрой палубе, одной рукой схватившись за поручни, чтобы не поскользнуться. Его сердце бешено заколотилось. Он смутно осознавал, что плачет и кричит одновременно. Он звал Терезу и девочек. Их песни умолкли, если они вообще когда-либо существовали. Единственным звуком был гул его преследователей. Их плавники слегка гудели. Шум от их скрежета зубов нарастал, заглушая все остальное.

Он огляделся по сторонам. Спрятаться было негде. Он был беззащитен. Безоружный. Через несколько секунд они набросятся на него и растерзают до костей. Плечи Брайана поникли. Он повесил голову.

Выход был только один – океан. Если он нырнет под воду достаточно надолго, возможно, рыба забудет о нем и двинется дальше. Все, что ему нужно было сделать, это не утонуть. Это был самый большой знак отличия бойскаута в его жизни.

С последним мучительным криком Брайан перепрыгнул через борт лодки.

Рыба окружила его, когда он нырнул, и то, что ушло под воду, было красным, мокрым и рваным.

Вустер, Англия

Когда заявились мародеры, Стивен "Маккер" Макдорнелл и его трехлетний сын Чарли спрятались в туалетной кабинке. Стивен сделал из этого игру и велел Чарли сидеть тихо. И он послушался его. Чарли был хорошим мальчиком.

Последние несколько дней они отсиживались на футбольном стадионе, известном тем, что он находился выше других стадионов Англии – возвышался на сто шестьдесят восемь метров над уровнем моря. Стадион и шпиль собора, который когда-то возвышался над рекой Северн, - вот все, что осталось теперь над водой. Все остальное было поглощено морем. Рекой. Дождем.

Абсолютно все. Их все постигла одна участь. Все они были водой.

До нынешней катастрофы самое сильное наводнение, которое Стивен когда-либо наблюдал, произошло прошлым летом, когда река вышла из берегов, повредив тысячи домов и погрузив под воду целые деревни вдоль берегов.

Но это... это было намного хуже.

Вустер исчез. Его не затопило, а он просто исчез. Исчез под волнами. И хотя Стивен втайне считал это улучшением, это все равно было душераздирающе – не столько то, что Вустер был уничтожен, сколько все люди, которые были уничтожены вместе с ним. Его приятели, и Венди (бывшая девушка Стивена и мама Чарли), и даже его коллеги в фирме, где он работал печатником (хотя он не так сильно по ним скучал). Ему было сложно осознать, что он больше никогда не выпьет пиво со своими друзьями и не поболеет вместе с ними за "Вест Бромвич". Боже... "Вест Бромвич"! Трудно представить, что матчей больше не будет. У Стивена был абонемент на все домашние игры лиги. Они были так хороши после того, как пропустили повышение в прошлом сезоне из-за одного гола в самой последней игре. Теперь игр больше не будет.

Труднее всего было смириться с тем, что Чарли больше никогда не увидит свою маму. Мальчик по-прежнему звал ее по ночам. Стивен думал о ней каждый день, борясь за свое выживание и выживание Чарли. Они недавно расстались после двенадцати лет совместной жизни, но он все еще заботился о ней. Он хотел, чтобы сейчас все было по-другому. Апокалипсис мог заставить человека понять, что было важно на самом деле.

Он наклонил голову, прислушиваясь. Снаружи была тишина.

- Мой Микки, - прошептал Чарли.

Стивен приложил палец к губам.

- Где он? – произнес он.

Чарли пожал плечами, надувшись.

- Я уронил его.

Стивен застонал. Они сбегали в такой спешке, что он не заметил, как его сын уронил свою любимую игрушку – мягкую игрушку Микки-Мауса, которую Чарли всюду таскал с собой. Он любил его больше, чем Губку Боба Квадратные Штаны или Гомера Симпсона. Мальчик не мог спать без своего Микки. Если он потерял его навсегда, это было очень плохо. Микки был незаменим.

- Оставайся здесь, - сказал ему Стивен.

Он подкрался к двери туалета и прислушался. Он услышал голоса снаружи и напрягся, чтобы лучше слышать.

- Кто-то был здесь. Но сейчас их нет.

- Вы уверены?

- Конечно, мы уверены. Мы везде проверили, так?

- Чушь.

Два голоса, оба мужские. Стивен продолжал подслушивать. Было плохо слышно из-за дождя.

- Значит, мы останемся?

- Не вижу, чтобы у нас был выбор с дырявой лодкой. Если найдете кого-нибудь, убейте их. Теперь это наш дом.

Стивен вздрогнул. Он отмел все мысли о попытке переговоров. Это были жестокие люди, и ему придется обращаться с ними соответствующим образом. Он на цыпочках вернулся к туалетной кабинке и притянул Чарли к себе.

- Я пойду поищу твоего Микки. Но мне нужно, чтобы ты остался здесь и молчал. Можешь сделать это ради папы?

Чарли кивнул.

- Это важно. Представь, что снаружи монстры, и они не должны услышать тебя.

Глаза Чарли расширились. Стивену это не нравилось, но у него не было выбора.

- Папочка?

- Что?

- Это я, – oн постучал по татуировке на предплечье Стивена – амбиграмме имени Чарли.

Стивен попытался заговорить, несмотря на ком в горле, и понял, что не может выдавить ни слова. Он кивнул, проглотив ком. Чарли был пятой попыткой экстракорпорального оплодотворения и родился на семь недель раньше срока. Первые четырнадцать дней своей жизни он провел в больнице. Все говорили, что он папин сынок. Куда бы они ни пошли, он держал Стивена за руку.

- Как сильно ты меня любишь? – спросил Стивен, улыбаясь.

Чарли ответил так же, как всегда отвечал на этот вопрос. Он широко раскинул свои ручонки, сделал такое лицо, будто ему приспичило по-большому, и сказал:

- Сильно-сильно.

- Оставайся здесь, - прошептал Стивен, вставая на ноги. – И молчи. Я скоро вернусь.

Вооружившись сломанной ручкой от швабры, которую он превратил в копье, когда они впервые прибыли в это место, Стивен выполз наружу. Никаких следов грабителей. Он осторожно развернулся и увидел Микки. Игрушка лежала в грязи и мокрой траве в центре стадиона. Прежде чем он успел поднять ее, он услышал приближающиеся шаги.

Стивен спрятался за ряд сидений. В поле зрения появился растрепанный мужчина, одетый в мокрые, грязные лохмотья. Он казался больным. Из его пальцев и лица торчали тонкие пряди белого пуха, а глаза были красными и слезящимися. В одной руке был очень большой нож.

Стивен подождал, пока он пройдет мимо, а затем на цыпочках пошел за ним. Стиснув зубы, он метнул копье вперед, вонзив его в спину мужчины. Мужчина закричал, пытаясь обернуться, и нож выпал из его руки. Стивен надавил сильнее, и копье прошло насквозь. Парень рухнул, соскальзывая с копья с чавкающим звуком.

- Чак? – раздался чей-то голос, но Стивен не мог понять, где находится обладатель этого голоса.

Не мешкая он наклонился, поднял нож и перерезал незваному гостю горло. Затем он побежал, стуча ногами по бетону, намереваясь увести других мародеров от Чарли. Он услышал крики позади себя. Стивен обернулся и увидел двух мужчин, бегущих за ним.

Он достиг площадки и выбежал на поле. К его ботинкам липла грязь, а по телу хлестал дождь. Люди позади него были быстрее его. Стивен снова повернулся, и его глаза расширились; они сократили более половины расстояния между ними.

- Оставьте нас в покое, - крикнул он.

Незваные гости не ответили. Их глаза горели от жажды крови.

Стивен подошел к Микки и наклонился, чтобы поднять его. Когда он снова встал, земля, на которой лежала игрушка, взорвалась, засыпав его грязью и травой, и из дыры высунулось что-то бледное и серое, размером с собаку. Стивен закричал. Это был гигантский червь. Капая слизью, существо выползло наружу, и Стивен вонзил копье ему в голову. Из раны хлынула коричневатая жидкость. Монстр начал дергаться и извиваться, и Стивен повернулся и побежал обратно к своим преследователям.

Они встретили его криками. Из-под земли вылезли еще два червя, схватив обоих мужчин своими огромными пастями. Существа не издавали ни звука во время нападения. Дюйм за дюймом борющиеся мародеры исчезали в глотках червей.

Все еще сжимая Микки, он вернулся к трибунам и оглянулся на поле. Черви зарылись обратно под землю, но он был почти уверен, что здесь им не добраться до него.

Он вернулся в туалет и услышал, как Чарли тихо всхлипывает. Когда он вошел в кабинку, мальчик подбежал к нему и обнял отца.

- Что случилось? – спросил Стивен, вытирая слезы.

- Я услышал крик. Это были монстры?

- Да, - сказал Стивен, - но больше не о чем беспокоиться. Монстры ушли. И посмотри, что я нашел.

Он поднял Микки. Взвизгнув от восторга, Чарли схватил игрушку и крепко сжал ее.

- Мой Микки! Я люблю тебя, папочка.

- Я тоже люблю тебя, Чарли. Сильно-сильно.

Снаружи лил дождь, но никого из них это не волновало.

Колумбус, Огайо

- Я всегда думал, что, умирая, я выйду в бой, вернусь, чтобы атаковать еще раз, как Уиллем Дефо во "Взводе". Я обожаю эти великие последние бои. Но теперь я не знаю. Сомневаюсь, что так будет. Это дерьмо распространяется.

Майк Гоффи кивнул, соглашаясь с голосом, доносящимся из радио. Учитывая все способы, которыми он мог умереть, он даже подумать не мог, что это будет всемирный потоп.

- В любом случае, - продолжил человек по радио, - это второй день моей передачи, и никто так и не появился, чтобы спасти нас. Меня зовут Марк Сильва. Если кто-то слушает, то мы на крыше Prudential Building в Бостоне. Мы больны.

- Тебе лучше, чем мне, - сказал Майк радио. – По крайней мере, у тебя есть крыша над головой.

Майк и две его черные кошки, Миднайт и Дасти, занимали маленький безликий остров, возвышающийся над Колумбусом. Прежде чем найти землю, они дрейфовали на восьмифутовой алюминиевой лодке. Не умеющий плавать и неспособный управлять лодкой, Майк был благодарен, когда их судно остановилось у острова. Клочок земли был площадью примерно двадцать квадратных футов – едва вмещающий его и кошек, и на нем не было зданий, деревьев или травы. Из-за свирепого шторма и дождя Майк не мог понять, что это было. Серая поверхность была твердой, как скала, но гладкой – без трещин и разломов. Поверхность также была слегка выпуклой и имела небольшой холм в центре. Он пытался восстановить в памяти географию города, но не смог вспомнить ни один остров. В конце концов, он предположил, что это верхушка водонапорной башни или похожего здания. Каким бы ни было происхождение острова, это было лучше, чем дрейфовать в лодке.

Парень по радио продолжал говорить.

- Бостон под водой, кроме нас и еще одного здания. Я продолжаю думать о жене и сыне в Огайо. Я просто надеюсь, что там дела обстоят лучше.

Майк посмотрел на окружающий его океан и покачал головой.

- Не совсем.

Он выключил радио, чтобы сберечь батарейки. Затем положил его в полиэтиленовый пакет и вернул в ящик, чтобы оно не промокло. Он включал радио только один раз в день, надеясь услышать официальную трансляцию новостей или сообщение от властей. Говорили, что, в отличие от урагана Катрина, на этот раз правительство было на высоте. Вместо этого радиоволны были заполнены помехами, время от времени прерываемыми сообщениями от других выживших, таких как парень из Бостона.

Миднайт и Дасти свернулись в углу импровизированного убежища. Они мяукали на него. Майку стало жаль кошек. Они были мокрыми, холодными и голодными. Несчастные, как и он сам. На самом деле, казалось, что с момента приземления на острове они стали еще более беспокойными. Возможно, кошкам больше нравилось на лодке.

Поскольку на острове не было ни построек, ни укрытий, Майк перевернул лодку и подпер один конец двумя веслами. Затем он прикрыл борта брезентом и полиэтиленовой пленкой. Он не полностью защищал от воды, но давал троим полусухое место для сна и хранения вещей. Это было не самое прочное укрытие в мире, но, если не ронять весла, оно оставалось в вертикальном положении.

Убрав радио, Майк выскользнул из мокрых ботинок, натянул шляпу и стал слушать, как волны плещутся об остров. Вода была полна трупов и обломков, и Майк целыми днями вытаскивал то, что мог. Все, что попадалось в пределах досягаемости, становилось его собственностью. Он нашел очень мало еды, но это не сильно его беспокоило. У них были припасы на лодке. Тем не менее, он спас множество полезных вещей из воды.

Обсохнув наполовину, Майк перебрал дневную добычу. Первое, что он нашел сегодня, была прозрачная пластиковая бутылка. Он надеялся, что в ней содовая или, что было еще лучше, чистая вода. Его сердце сжалось, когда он увидел, что это не было ни то, ни другое. Внутри был только лист бумаги. Майк отвинтил крышку, вытащил бумагу и развернул ее.

Это была записка, нацарапанная шариковой ручкой на линованной бумаге для планшетов, похоже, женским почерком. Дрожа от сырого, холодного воздуха, Майк прочитал послание.

Когда дела пошли плохо, мы уехали из Цинциннати на яхте Харли. Да, я знаю, знаю. Я планировала рассказать ему обо мне и Дмитрии. Я планировала уйти от него сразу после моего дня рождения. Но я не знала, что конец света наступит раньше. Вот так мы и оказались вместе. Я, Харли, дети и Дмитрий. Моя семья и мой любовник. Большая счастливая группа. Конечно, для Харли и детей Дмитрий был просто садовником. Мы плыли, и Харли, конечно же, должен был быть главным. Мы видели других людей в лодках или цепляющихся за обломки и сидящих на крышах. Харли отказался им помочь. Сказал, что мы не можем никого взять на борт. Что на яхте припасов хватало только для нас. Поэтому мы просто оставили их там. Харли настоял, чтобы мы направились на запад. Он сказал, что чем дальше мы будем от водных путей, тем будет лучше для нас. Мы с Дмитрием сказали ему, что это не имеет значения, потому что вода повсюду, но Харли никого не слушал. Мы не нашли ни одной суши. Все было в дожде. Наша одежда, наши припасы, бензобак. Может быть, даже наши головы. Должно быть, так оно и было. Из-за чего еще Харли мог так сорваться? Когда он попытался сбросить Дмитрия за борт, я ударила его огнетушителем по голове. Я не ожидала того звука, который он издал, или всей этой крови. Столько крови. Слишком много. Когда это случилось, дети спали под палубой. Когда они проснулись, мы сказали им, что папа ночью упал за борт. Вот и все. За исключением того, что ни Дмитрий, ни я не знали, как управлять лодкой. Мы просто дрейфовали. Наши запасы иссякли. Потом мы нашли остров. Мы почти ничего не видели из-за дождя, но когда мы подошли достаточно близко, чтобы можно было доплыть, мы спрыгнули с яхты и направились к нему. Слава богу, прошлым летом я настояла на уроках плавания для детей. Во всяком случае, на острове было мало места. На самом деле там ничего не было. Но это была твердая поверхность, по крайней мере. Но пока мы смотрели, как лодку уносит течением, я сказала Дмитрию, что мы приняли неправильное решение. Остров был маленьким, и нам негде было укрыться. Мы сидели, прижавшись друг к другу. У нас было только то, что лежало в рюкзаках. Несколько бутылок воды. Немного овощных консервов. Мой планшет, ручка, зажигалка и мобильный телефон – все это я хранила в пластиковом пакете. И дурацкий мобильник все равно не работал. Мы проголодались, промокли и замерзли, а потом стало еще хуже. Это оказался не остров. Оно... проснулось. Эта штука сдвинулась. Он внезапно вынырнул из воды, и дети закричали, и они соскользнули прямо ему в пасть, а потом они больше не кричали, и это было еще хуже, а потом мы с Дмитрием оказались в воде, и эта штука уплыла, и она выглядела как нечто среднее между динозавром и китом, но все его цвета были неправильными, поэтому мы решили, что это остров. Дмитрий погиб, у него не было ног ниже колен, но я зацепилась за него и написала это, и, пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я сожалею о том, что я сделала. Я не хочу умирать. Он возвращается. Остров живой.

Майк закончил читать и посмотрел на кошек. Дасти мурлыкнула рядом с ним, несмотря на очевидный дискомфорт. Он свернул бумагу и положил ее в ящик. Было бы больше пользы, если бы он нашел спички или зажигалку. Затем он поставил пустую бутылку возле лодки, надеясь набрать немного дождевой воды, чтобы их запаса воды в бутылках хватило на большее время.

Закончив, Майк снова лег под лодку и попытался устроиться поудобнее. Это было невозможно. С ящиком и кошками ему едва хватало места, чтобы лечь, не говоря уже о том, чтобы растянуться в полный рост. Он подумал о записке. Конечно, погодные явления были странными, но это? Бред сумасшедшей, очевидно. Вероятно, было много таких людей, попавших в ловушку, одиноких и медленно сходящих с ума. Парень по радио в Бостоне говорит о каком-то странном грибковом заболевании. Женщина написала эту записку. Когда рухнула цивилизация, логика многих людей рухнула вместе с ней.

Может быть, я тоже сошел с ума, - подумал он и пожал плечами. По крайней мере, у него все еще были кошки. И еда и вода.

Земля слегка дрожала. Он почувствовал, как вибрация прошла сквозь него.

- Что за...

Миднайт яростно зашипела, и Дасти зарычала низким и глубоким горлом секунду спустя. Обе кошки царапали землю под собой. Миднайт сточила когти, но по-прежнему настойчиво царапала поверхность. Вздрогнув, Майк огляделся.

- Что происходит?

Их крики сменились отчаянным хныканьем. Обе кошки выскочили из-под укрытия и бросились под дождь. Майк вылез из-под лодки и позвал их. Затем он почувствовал, как остров содрогнулся.

- О, Боже...

Остров снова зашевелился под ним.

Его крики потонули в реве острова.

Бервуд-Ист, Виктория, Австралия

Смотреть было не на что. Черная, грязная вода. Плавающий мусор. Трупы.

Это было похоже на панорамное окно с видом на ад.

Пенни Хоу и Ли Хейг укрылись на крыше часовни Полицейской академии Глена Уэйверли, примерно в шести километрах от их дома. Глядя на запад, где раньше был город Мельбурн, они видели волны, разбивающиеся о вершину башни "Эврика" и несколько других высоких зданий. На востоке из воды выступали вершины гор Данденонг. Все остальное исчезло.

На заднем плане на их стереосистеме с батарейным питанием тихо играла песня The Whitlams "You Sound Like Louis Burdett". Шум дождя почти заглушал ее.

Они стояли и смотрели, как поднимается вода, и Пенни старалась не плакать. У нее перехватило дыхание. Она вздрогнула, когда Ли обнял ее за плечи и нежно сжал.

- У нас есть чистая вода, - сказал он, - и еда. И керосин для обогревателя. Мы будем в порядке.

- Еда? – руки Пенни легли на набухший живот. – Мы долго не протянем на двойном шоколаде "Тим Тэмс" и банках с веджимайтом. Нам нужна настоящая еда.

- "Тим Тэмс" - настоящая еда.

Несмотря на свои опасения, Пенни улыбнулась. Ли наклонился и коснулся губами ее уха. Она знала, что не должна быть с ним так сурова. Он просто пытался сосредоточиться на позитиве – подбодрить ее. Вздохнув, она наклонилась к нему и расслабилась.

- Серьезно, - прошептала она. – Что мы будем делать?

- Тебе сегодня тринадцать недель. Времени на планирование предостаточно. Я обо всем позабочусь.

- Но врачей больше нет. И больниц. У нас нет даже чистой одежды.

Он крепче обнял ее.

- Давай не будем сейчас об этом беспокоиться. Я справлюсь со всем.

- Ты будешь рожать вместо меня? – Тон Пенни был сомневающимся.

- Если придется, - стоял на своем Ли. – Но до этого еще целые месяцы. Еще есть время. Первое, что я сделаю завтра, это отправлюсь на поиски. Может быть, я даже найду других выживших. Возможно, акушерку или медсестру.

Пенни услышала отчаяние в его голосе и подумала, верит ли он своим словам или просто говорит это ради нее – и ради ребенка.

- Как ты пойдешь за припасами? Ты не умеешь плавать.

- Конечно, умею. Возможно, я не самый лучший пловец по стилю или скорости, но я могу добраться из точки А в точку Б, если это не слишком далеко. Что-нибудь не дальше двух километров, но, надеюсь, мне не придется плыть так далеко. Может быть, я смогу найти лодку.

- Что ты знаешь о лодках?

- Разве я не говорил тебе? Мой папа служил в водной полиции штата Виктория более двадцати пяти лет. Я провел какое-то время, когда был моложе, на полицейских катерах. Я получил некоторые знания о гребле. У меня определенно есть достаточно знаний, чтобы передвигаться на катере.

- Но ты забываешь одну вещь.

Ли нахмурился.

- Что?

- Все находится под водой. Нечего спасать. Некого искать. Мы все, что осталось, Ли. Только мы трое.

Он не ответил. Сначала Пенни забеспокоилась, что она его чем-то обидела. Но потом поняла, что он смотрит на воду.

- Мне кажется, - прошептал Ли, - что ты ошибаешься.

Он ткнул пальцем в окно. Пенни вгляделась сквозь сильный ливень, и у нее перехватило дыхание.

- Лодка...

Голос Ли стал выше от возбуждения.

- Видишь? Мы спасены!

- Возможно, - согласилась она. – Но они могут даже не знать, что мы здесь. Мы должны как-то привлечь их внимание.

- В этом нет нужды. Смотри, они идут прямо на нас.

Лодка неслась по воде, подпрыгивая на волнах, приводимая в движение громким подвесным мотором. Судно направлялось к часовне. Когда оно приблизилось, они увидели на борту три фигуры, одетые в тускло-зеленые пончо, мокрые от дождя и обветренные. Как минимум один из них был вооружен винтовкой.

Пенни почувствовала внезапную вспышку беспокойства.

- Может, нам спрятаться?

Ли пожал плечами.

- Возможно, тебе лучше спрятаться. Я останусь здесь и встречу их, если они подъедут.

- Нет. Что, если они...

- Не беспокойся. Скорее всего, они такие же, как мы. Я серьезно сомневаюсь, что они хотят причинить нам вред. Как ты сказала, это единственное место, оставшееся над водой. Логично, что другие выжившие придут сюда. Нет причин, по которым мы не можем отказать им в убежище. Но на всякий случай я хочу, чтобы тебе ничего не угрожало.

Пенни начала было возражать, но увидела выражение лица Ли. Это было важно для него. Он не смог защитить ее и ребенка от прибывающих вод. Погода вышла из-под его контроля. Но не новоприбывшие. Несмотря на здравый смысл, она уступила.

Звук мотора стал громче.

Пенни быстро нырнула за груду влажных картонных коробок. Она взглянула на Ли. Он подмигнул ей, а затем снова обратил внимание на людей в лодке. По тому, как Ли вел себя, она поняла, что он нервничает.

Они оба нервничали. Втроем, считая ребенка.

- Все будет хорошо, - прошептала она.

Мотор резко заглох. Наступила тишина.

- Привет всем, кто внутри! – мужской голос – низкий, приятный баритон.

Пенни вздрогнула, но не знала почему.

- Привет, - крикнул Ли, поднимая руку. – Вы в порядке?

- Конечно, - отозвался мужчина. – Можно нам войти внутрь? Было бы неплохо укрыться от дождя. У нас есть еда, которой мы можем поделиться.

Опасения Пенни испарились при мысли о том, что есть что-то еще, кроме "Тим Тэмса".

- Оставьте свое оружие на борту, - сказал Ли. – То есть если вы не возражаете?

- Мы бы не хотели оставлять их здесь, под водой, с вашего позволения. Если вам от этого станет легче, что, если мы разрядим их?

Ли нерешительно кивнул.

- Ну, я думаю, что это неплохая идея. Подожди. Я сброшу веревочную лестницу.

Один за другим трое новоприбывших поднялись в башню часовни. Пенни наблюдала за ними из-за своего укрытия. Они стояли у окна, с их пончо струилась вода. Когда они откинули капюшоны, ей стало лучше видно их. Это были трое мужчин. Один был кавказец, лет тридцати. Второй был темнокожим, возможно, арабского или латиноамериканского происхождения, и ему было за сорок. Третий мужчина был черным и казался неопределенного возраста. С его подбородка свисал пучок вьющихся черных волос. Двое мужчин были вооружены винтовками, а третий – пистолетом. Они улыбнулись Ли.

Темнокожий человек шагнул вперед и протянул свободную руку.

- Мистер Хейг, я полагаю?

Она опознала в нем по его голосу говорящего, которого она слышала несколько минут назад. Пенни наблюдала, прикусив губу.

Ли взглянул на протянутую руку мужчины, а затем на винтовку.

- Откуда ты знаешь мое имя? – спросил он.

- Гадание. Но это не важно. Пенни с тобой? Мы бы хотели с ней тоже познакомиться.

Ли попытался ответить. Вместо этого он издал испуганный и растерянный крик.

Пенни прижала руки к животу.

- Послушайте, - пробормотал Ли. – Что тут происходит? Откуда вы знаете о нас? Кто вы? Вы от властей?

Темнокожий мужчина кивнул.

- Можно и так сказать. Но, боюсь, не от вашего правительства.

- Американцы?

- Когда-то были американцы. Но сейчас не совсем. Скорее ООН, но на самом деле мы им тоже не подчиняемся. Мы из Черной Ложи. Тебе знакомо это название?

Ли покачал головой.

- Неважно, - продолжил мужчина. – Мы путешествовали несколько дней, чтобы найти вас. Можете звать меня мистер Растон. Это мои напарники, мистер Штейн и мистер Ахмад. Нам очень нужно поговорить с тобой и Пенни. Она свободна?

- Нет, - сказал Ли, медленно пятясь. – Ее здесь нет. Она... утонула.

Белый парень, Штейн, улыбнулся. Его зубы напомнили Пенни зубы акулы.

- Если я не ошибаюсь, - сказал он, - она прячется за теми ящиками вон там, в углу.

Руки Ли сжались в кулаки.

- Лучше держитесь от нее подальше.

Глубоко вздохнув, Пенни встала и вышла из укрытия.

- Я здесь.

- А, - сказал Растон, - очень приятно познакомиться с вами, мисс Хоу.

- Что вы хотите?

- Ну, в этом-то и вся проблема.

- Что вы хотите? – спросила она снова.

Он прислонил винтовку к стене и широко раскинул руки.

- Только твой ребенок. Это все. Нам просто нужен твой ребенок.

Бервуд-Ист, Виктория, Австралия

Пенни уставилась на них, широко раскрыв глаза и сжав кулаки.

Ли глубоко вздохнул.

- Что?

- Пенни на тринадцатой неделе беременности, - сказал Растон. – Сейчас ощущается нехватка детей. Действительно, все на счету. Ничего личного. Она просто последняя беременная женщина на Земле, и нам нужен ее ребенок.

Ли встал между мужчинами и Пенни. Он чувствовал себя голым и уязвимым перед вооруженными захватчиками, но старался не показывать этого.

- Валите отсюда. Сейчас же.

Тон Растона изменился.

- Мистер Хейг, мне очень жаль, но этого нельзя избежать.

Ли посмотрел на винтовку мужчины, все еще прислоненную к стене. Ахмад направил на них другую винтовку.

- Вы пытаетесь нас напугать? – спросил Ли. – Вы не можете стрелять. Помните, я видел, как вы разрядили винтовки, прежде чем выйти из лодки.

- Возможно, - сказал Ахмад. У него был сильный акцент. – Или, может быть, ты видел то, что мы хотели, чтобы ты увидел. Небольшая ловкость рук. Хочешь рискнуть?

- Ты врешь.

- Нет, - сказал Растон. Его голос звучал грустно.

Рука Штейна поползла к пистолету за поясом.

- Не надо, - предупредил Ли.

Штейн с каменным лицом положил руку на приклад пистолета.

- Я серьезно, - крикнул Ли. – Не двигайся, черт возьми!

- Мистер Хейг, - мягко сказал Растон, - вы безоружны. У нас есть преимущество, и мистер Ахмад может лишить вас жизни прямо сейчас. Но мы не хотим этого делать. На самом деле, мы так же расстроены всем этим, как и вы. Будьте благоразумны. Сотрудничайте, и все это скоро закончится. Дело в том, что ваш ребенок спасет мир.

- Оставьте нас в покое, - всхлипнула Пенни.

- Держись за мной, - прошептал ей Ли. Затем он снова обратился к мужчинам. – Вы, парни, сошли с ума. Вы знаете это, верно?

Растон покачал головой.

- Я бы хотел, чтобы это было правдой. Но это не так. Наша организация давно занимается подобными вещами. Думайте о нас как о боевых магах. Мы имеем дело с вещами, к которым остальное человечество не готово. Такие вещи, как то, что происходит снаружи.

- Глобальное потепление?

- Нет, мистер Хейг. Апокалиптическая магия выходит из-под контроля. Времени мало, поэтому расскажу вкратце. Есть тринадцать сущностей, которые не являются ни демонами, ни ангелами, которые не стремятся ни к чему, кроме разрушения всего сущего. Считайте их крайними нигилистами. У них есть почитатели на каждой Земле, и наш мир ничем не отличается. Культу в Балтиморе удалось высвободить не одну, а две таких сущности – Левиафана и Бегемота. Ни один из них не успокоится, пока эта Земля не будет полностью уничтожена. Пока мы говорим, их слуги наводняют планету. Моря полны детей Левиафана. На той небольшой суше, что осталась, черви Бегемота оставляют за собой болезнь; это грибковая инфекция, которая превращает человеческое тело в воду.

- Это просто смешно.

- Смешно? "Воды точат камни и смывают то, что произрастает из праха земного, и разрушают надежды человеческие". Это из книги Иова, мистер Хейг. Хотя человечество неправильно понимает большую часть содержания Библии, этот конкретный отрывок весьма красноречив. Все твердое вещество, в конце концов, превратится в воду. Так погибнет наш мир, если я и мои коллеги не примем меры, чтобы остановить это. Нам нужна ваша помощь, какой бы травмирующей она ни была.

- Нет, - прошептал Ли. – Вам, ребята, нужна другая помощь.

Он потянулся назад и сжал руку Пенни. Она сжала ее в ответ, достаточно сильно, чтобы заставить его вздрогнуть.

- Да, действительно, - сказал Растон. – Чтобы призвать Левиафана и Бегемота – открыть им дверь в наш мир – потребовался младенец. Жертва. Чтобы изгнать их и закрыть этот дверной проем, требуется то же самое. Поверьте мне, я хотел бы, чтобы был другой способ. Честно. Черная Ложа защищает человечество. Мы не хотим этого делать. Но, к сожалению, мы связаны требованиями заклинания. Нам нужен ваш ребенок, и он нужен нам прямо сейчас.

Растон потянулся за спину и вытащил длинный боевой нож. Его лезвие выглядело очень острым.

Пенни закричала.

Дождь снаружи усилился.

Глаза Ли метнулись от ножа к винтовке Ахмада. В то же время Штейн подошел ближе, положив руку на рукоять пистолета.

- Такое уже было, - сказал Растон. Он говорил тихо, как будто разговаривая сам с собой. – Трое наших предшественников последовали за звездой в поисках новорожденного младенца – Царя Иудейского. Ирод думал, что эти волхвы выполняли его приказы, но вместо этого они попытались спасти мир.

Ли сжал руку Пенни.

- Беги!

Услышав позади себя эхо ее шагов, Ли прыгнул вперед и схватил Штейна за запястье как раз в тот момент, когда пальцы мужчины сомкнулись на рукоятке пистолета. Инерция Ли повалила их обоих на пол. Ли приземлился на Штейна. Его колено врезалось Штейну в промежность. Дыхание мужчины вырвалось из легких, и он застонал, обмякнув. У него было зловонное дыхание. Ли схватил пистолет.

Что-то пронеслось мимо уха Ли. Через секунду он услышал взрыв и понял, что Ахмад начал стрелять.

- Нет, - закричал Растон. – Вы можете попасть женщине в живот! От ребенка не будет толка, если он умрет.

Слыша только звон в ушах, Ли вскочил на ноги. У него не было большого опыта обращения с огнестрельным оружием, и он не был очень религиозен, но он молился, чтобы пистолет выстрелил. Когда Растон побежал за Пенни, Ли направил пистолет на Ахмада и нажал на курок. Пистолет дернулся в его руках. Вздрогнув, Ли чуть не выронил оружие. Латунная оболочка вылетела из пистолета сбоку и закружилась в воздухе. Ли снова выстрелил. Винтовка выскользнула из рук Ахмада, когда мужчина повалился навзничь. Стену забрызгало кровью.

Задыхаясь, Ли наклонился и попытался подавить рвотные позывы. Комната закружилась.

Застонав, Штейн, спотыкаясь, поднялся на ноги, держась руками за пах. Ли обернулся и направил на него пистолет.

Штейн протянул руки.

- Не...

Ли выстрелил ему в грудь и попал в цель.

Несмотря на звон выстрелов в ушах, он услышал крик Пенни.

- Растон, - крикнул он. – Оставь ее в покое, сукин ты сын!

Он бросился за ними. Пенни была загнана в угол, прижатая к сырой бетонной стене. Растон был в нескольких дюймах от нее, приставив нож к ее животу.

- Тише, - сказал он. – Я обещаю, что это быстро закончится. И мне жаль.

В ярости Ли, забыв об осторожности, бросился на нападавшего. Они упали на пол. Нож пронесся по цементу и остановился в луже воды под дырой в крыше часовни. Ли навис над Растоном, прижав раскаленный ствол пистолета к его подбородку. Глаза Растона расширились.

Ли попытался заговорить, но вышло лишь сдавленное рычание.

Растон вздохнул.

- Вы не понимаете, мистер Хейг. Если вы убьете меня, вы уничтожите мир.

- Нет, - сказал ему Ли. – Пенни и ребенок – мой мир. Остальное неважно.

Он нажал на курок, уничтожив большую часть лица Растона. Кровь хлынула с такой же силой, как дождь снаружи.

Пенни подбежала к нему. Они обнялись.

- Он сказал, что наступит конец света, - всхлипнула Пенни. – Что, если он...

Ли заставил ее замолчать поцелуем.

- Пока мы есть друг у друга, это не имеет значения. Вы двое – это весь мир, который мне нужен.

Где-то в Новой Атлантике

Джейд Рамси не умела плавать. Она брала уроки плавания в прошлом году, но они ей не помогли. Она по-прежнему тонула, как камень. Это была первая проблема. Вторая и третья проблемы заключались в том, что она боялась воды и ничего не знала о лодках. И вот она плывет над Мичиганом на огромном заброшенном буксире, дрейфующем с Великих озер.

По крайней мере, у нее были книги. И еда. И книги. И чистая вода. И книги.

Она сидела на крыше, промокшая до костей и дрожащая, наблюдая, как вода поднимается выше, когда буксир врезался в ее дом. Крыша рухнула. Крича, Джейд заскользила к воде, ломая ногти о плитку. Она упала на мокрую от дождя палубу буксира, выбив воздух из легких, и потеряла сознание под каплями дождя, бившими ей в лицо.

Когда она очнулась, буксир все еще плыл по волнам. Ее крыши нигде не было видно. В поле зрения маячили пара незнакомых крыш и вышки сотовой связи, торчащие из воды. Дрожа, Джейд встала. Под ее ногами качалась и вздымалась палуба. Она побрела к каюте, зовя на помощь, но ее крики остались без ответа. Каюта была пуста, как и остальная часть лодки.

Она была брошена и одинока.

Ее настроение улучшилось после обыска буксира. В салоне было сухо, даже тепло. Там было много еды и воды в бутылках. Одеяла и медицинские принадлежности. Что еще более важно, было много книг. Джейд так любила читать, что даже основала собственное небольшое издательство Solitude Publications только для того, чтобы работать с некоторыми авторами, которыми она восхищалась. Судя по всему, команда буксира разделяла ее страсть, если не вкусы. На борту было три коробки с бумажными обложками, а также коробка книг в твердом переплете и еще одна с порножурналами. Она была немного разочарована тем, что не было ни Ричарда Лаймона, ни Майкла Маршалла Смита, ни Чарльза де Линта, но она нашла несколько романов Стивена Кинга и Дина Кунца, а также различные вестерны, криминальные романы, книги о Джеймсе Паттерсоне и Томе Клэнси, а также кучу сокращенных книг Ридерз Дайджест. Она вздохнула, желая лучшего чтива. Тем не менее, иметь под рукой хоть какие-то книги было лучше, чем коротать время вообще без книг. Порно было особенно хорошей находкой. Старый добрый олдскул – совсем не то что ннтернет-порно.

Джейд устроилась поудобнее. Это был конец света, но она чувствовала себя прекрасно, учитывая все обстоятельства. Она не выходила наружу и все время проводила в каюте: читала, спала и развлекалась как могла. Без двигателя и навигации буксир бесцельно блуждал по течению. Время от времени он натыкался на обломки, но большую часть времени плавал свободно.

Джейд не попадались выжившие. Она скучала по своему коту, дому и "Кугуару" 1995 года выпуска, но старалась не думать о них. По ночам по палубам и переборкам барабанил дождь, убаюкивая ее.

На лодке работало радио; это была массивная, сбивающая с толку штука, намного больше стандартного AM/FM-приемника. Джейд поэкспериментировала с радио, пока не научилась им управлять. Когда тишина начинала слишком сильно давить на нее, она крутила ручку частоты в поисках признаков того, что она не последний человек, оставшийся в живых. Обычно стояла тишина, но дважды она смогла поймать передачу из Бостона, наполненную помехами. Ведущий, Марк, по-видимому, был заражен какой-то грибковой инфекцией. Он отправил предупреждение всем, кто получает его сигнал. Болезнь якобы превращала людей в грибковых зомби и, в конце концов, превращала их в не более чем воду. Было это правдой или нет, но Марк явно верил, что это происходит с ним. Его голос нагонял на нее тоску. Он продолжал спрашивать о жене и сыне. Оба раза она выключала радио и возвращалась к чтению.

Джейд наслаждалась своим одиночеством.

Пока не появились люди.

Они взобрались на буксир на пятую ночь, когда полная луна казалась бледным серебристым диском, едва различимым сквозь облачный покров. Джейд услышала рокот их мотора и проснулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как они тянутся рядом с тенями в темноте. Они перекинули через нос два крюка и забрались на борт. Их было шестеро, и она увидела на другой лодке еще несколько человек. Из-за дождя и мрака она не могла разглядеть их лица. Единственное, что она могла ясно рассмотреть, это их винтовки.

Джейд мало что знала об оружии, но винтовки выглядели большими. Страшными. С них лилась вода.

Она нырнула под окно и затаила дыхание. На палубе послышались звуки шагов. В шкафчике слева от нее была ракетница, но она не знала, как ею пользоваться. На стене справа от нее висел огнетушитель. Она медленно потянулась к нему.

Дверь каюты распахнулась. В комнату ворвались порывы дождя и ветра.

В дверях вырисовывался силуэт крупного мужчины, направивший винтовку ей в голову. Он был ростом по крайней мере шесть футов, и он был крупным, как полузащитник. Его румяное лицо было покрыто щетиной. С подбородка капала вода. Его глаза были красными и слезящимися. Когда он говорил, его голос был подобен граниту.

- Привет.

Джейд моргнула.

- П-привет.

Она задавалась вопросом, настроен ли он дружелюбно или враждебно.

Не сводя с нее глаз, мужчина заговорил с остальными позади него.

- Джекпот, ребята. У нас тут первоклассная киска. Тоже живая.

Это было встречено бурными возгласами.

Враждебно, решила Джейд. Ее желудок затрепетал, сердечный ритм участился. Огнетушитель был всего в нескольких дюймах от нее, но она боялась протянуть к нему руку.

- Я не хочу никаких неприятностей, - сказала она, пытаясь казаться бесстрашной.

- На самом деле неважно, чего ты хочешь. – Мужчина вошел в каюту, все еще направляя на нее винтовку. – Если ты не заметила, это новый мир. Насколько нам известно, у тебя нет права голоса.

Джейд отшатнулась от него, прижавшись к переборке. В каюту вошли другие мужчины, оставляя мокрые следы. С их шляп и пальто капала вода. Каждый из них был вооружен. Они пялились на нее. Один из мужчин посветил ей в глаза фонариком. Джейд поморщилась.

Здоровяк оглядел кабину.

- На кой черт здесь это дерьмо? Одни книги? Где все остальное?

Джейд изо всех сил пыталась говорить спокойно.

- Что вам нужно?

- Еда. Вода. И прочее, – oн ухмыльнулся. – Есть еще такие, как ты, на борту?

Она покачала головой.

- Нет.

Человек с фонариком подошел ближе. Он был ниже их лидера и пах канализацией. Он схватил ее за подбородок своими грязными, похожими на сосиски пальцами.

- Чур я первый, - сказал он.

Большой человек двигался быстрее, чем могло показаться с его ростом. Он поднял винтовку и ударил прикладом по подбородку своего партнера, повалив его на пол. По полу покатились выбитые зубы. Остальные ахнули и захихикали.

- Ублюдок, - прорычал здоровяк. – Не забывай, кто тут альфа.

Внезапный толчок потряс их всех. Буксир вздрогнул. Шкафчики распахнулись, и их содержимое рассыпалось по полу. Несколько испуганных мужчин потеряли равновесие. Другие с криками врезались в переборку. Джейд прикусила губу, не желая показать, что боится.

- Блядь, - закричал здоровяк. – Что это было?

- Мы во что-то врезались, - сказал один из мужчин.

На палубе кто-то закричал.

- Идите туда, - приказал здоровяк. – Узнайте, что, черт возьми, происходит.

Они бросились обратно под дождь. Здоровяк опустился на колени и проверил пульс упавшего.

- Еще жив, - пробормотал он. – Впрочем, так тебе и надо. Больше не будешь пытаться забрать ее себе.

Снаружи снова крики, за которыми последовал хлесткий звук.

Встав, здоровяк повернулся к Джейд.

- Думал, ты одна?

- Я одна.

- Посмотрим. Оставайся здесь, или я тебя выпотрошу.

Джейд обхватила руками плечи и вздрогнула, наблюдая, как мужчина выходит на шатающуюся палубу. Когда он вышел, из темноты вырвалась длинная змееобразная тень, обвилась вокруг его головы и сжалась. Здоровяк успел издать один приглушенный крик, а затем его макушка взорвалась. По его плечам расплескались его собственные мозги.

Джейд закричала.

Появились новые щупальца, прощупывающие внутреннюю часть кабины. Джейд замолчала, когда они заскользили по полу. Ее губы задрожали, когда одно из них приблизилось к ней. Затем они отступили. Битва снаружи продолжилась. Ночь пронзили выстрелы и крики.

Джейд встала на дрожащие ноги и побрела к двери. Она вышла под дождь. Мужчины в передней части буксира боролись с щупальцами. Она не могла разглядеть владельца щупалец – придатки просто появлялись из тумана и дождя.

Буксир резко накренился на бок. Джейд схватилась за поручни и смотрела, как поверхность океана приближается. Вода пенилась и бурлила. Щупальце хлопнуло по перилам рядом с ней, вырвав металлический стержень и утащив его под поверхность. Палуба накренилась сильнее. Что-то застонало. Джейд почувствовала запах дизельного топлива.

Лодка тонула. А вместе с ней и ее последнее убежище.

Вздохнув, Джейд закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы те уроки плавания прошли лучше.

Затем она выбрала наименьший из своих страхов и перепрыгнула через борт.

Через несколько минут она снова обрела одиночество.

Ландрам, Южная Каролина

- Поверь мне, - сказал Скотт Юбэнкс своей жене Донне. – У меня есть план.

И он у него был.

Сначала все было в порядке. Их дом находился в предгорьях, и, хотя вода неуклонно поднималась, она не достигла их. Скотт и Донна укрылись в доме со своими двумя таксами, Кетчупом и Марлином, и переждали бурю. На дом обрушивались ветер и дождь, а особенно сильный торнадо вырвал с корнем большую часть деревьев, но они остались невредимыми. Электричество отключилось, но у них было много консервов, галантерейных товаров и воды. Чтобы согреться, они использовали одеяла и тепло тел. Собаки спали с ними; это не было чем-то необычным. Кетчуп и Марлин были фактически детьми Скотта и Донны. Для развлечения у них была огромная коллекция книг Скотта и его гитары (когда-то он играл в рок- и поп-группе под названием Best Laid Plans). По ночам они вчетвером прижимались друг к другу в постели, а Скотт играл без проводов.

Это было не так уж и плохо для конца света.

У них также было радио на батарейках. Время от времени они улавливали слабый сигнал из Бостона – какой-то парень по имени Марк Сильва предупреждал своих слушателей о странном белом грибке, который превращал людей в безмозглых зомби, прежде чем их тела буквально расплавлялись. Радиоведущий, по-видимому, был заражен этой болезнью. Иногда он говорил о бейсбольном мяче и бите, которые у него были и которые были подписаны всей командой Red Sox в 2004 г. Но большую часть времени его передачи были менее осмысленными.

- Вода, - выдыхал он, его голос был напряженным и флегматичным. – Мне нужна вода... мягкая...

Он сказал, что Бостон находится под водой, что его поглотил океан. Он также болтал о тварях в воде – о русалках, человеко-акулах, плотоядных летучих рыбах и гигантских полубогах с головами кальмаров.

Донна обычно заставляла Скотта выключить радио, когда это происходило.

- Мне это не нравится, - говорила она. – Этот бедняга. Что, если мы тоже так закончим?

- Все будет хорошо, - сказал Скотт. – Вот увидишь. У меня есть план.

Но это был не то чтобы план. Не совсем.

Дождь продолжал лить, а вода все прибывала. Никто не пришел, чтобы спасти их. Понимая, что дом скоро затопит, Скотт строил планы – планы их эвакуации.

Он вырос в Мобиле, штат Алабама, но когда ему было тринадцать, его мать снова вышла замуж, и они переехали в Йорк, штат Пенсильвания. Его мать все еще жила там. Он часто задавался вопросом, в порядке ли она, но не мог узнать об этом. Семья его отца была родом из Ландрама, и Скотт вернулся туда семь лет назад. За это время он хорошо изучил местность. Он планировал их эвакуацию с учетом местной географии. Ландрам находился на окраине двух крупных городов, элитного Гринвилля и рабочего Спартанбурга. Скотт работал в Спартанбурге программистом в компании, которая писала программное обеспечение для аптек.

Им нужно было добраться до возвышенности, и у них было несколько вариантов. Их дом находился в предгорьях Салуда, ведущих к горам Голубого хребта. Стеклянная гора находилась в десяти милях отсюда. Если они смогут добраться до Спартанбурга, то смогут найти убежище в Биконе. Это была старая автозаправочная станция, которая существовала уже несколько десятилетий и располагалась на возвышенности. Если они поедут на запад по I-26, то смогут добраться до Эшвилла, штат Северная Каролина, который находился высоко в горах. Эшвилл считался южным Сан-Франциско из-за его процветающего гей-сообщества. Это был очень артистичный город, и в нем был отличный мюзик-холл – Orange Peel – где Скотт однажды видел выступление Генри Роллинза. Если бы им пришлось выбирать, где пережить апокалипсис, Эшвилл был бы лучшим выбором Скотта.

После того как спланировал их пункт назначения, он начал думать о передвижении. Нужен был какой-то транспорт. Они с Донной ни в коем случае не могли идти пешком, особенно с Кетчупом и Марлином. О том, чтобы бросить собак, не могло быть и речи. Обоим животным было почти десять лет, и они уже не были такими подвижными, как раньше. Если дороги были затоплены – а была большая вероятность, что они затоплены, – им придется украсть лодку. В прошлом Скотт водил понтоны и моторные лодки, и он умел плавать.

В его голове сформировалось несколько планов.

План А: пока Донна собирает еду, воду и снаряжение, он выйдет на улицу и проверит, в каком состоянии дороги. Если они затоплены, он найдет лодку (у кого-то в округе должна была быть, по крайней мере, одна лодка для ловли окуней). Как только он ее украдет, они сбегут в Эшвилл.

План Б: если он не сможет найти лодку, они поднимутся на холмы и спрячутся в верхней части гор Голубого хребта. Может быть, они смогут найти охотничью хижину или что-то в этом роде. Единственная проблема с этим планом заключалась в том, что им нужно было нести собак.

Донна занялась сборами, а Скотт отправился в разведывательную экспедицию. Для защиты он выбрал клюшку для гольфа и кухонный нож. Он вышел в шторм и, несмотря на свой плащ, сразу же промок. Дрожа, он брел и осматривал ущерб, нанесенный окрестностям. Большая часть растительности исчезла. Роскошные дворы теперь превратились в залитые грязью болота. Деревья и кустарники повалились в грязь, не сумев найти корнями опору в сырой земле. Наводнение было хуже, чем он предполагал. Куда бы он ни пошел, всюду бурлила вода по крайней мере по щиколотку. Несколько раз он опускался на колени, и сила течения чуть не уносила его за собой.

Скотт как раз собирался повернуть назад и приступить к плану Б, когда увидел человека. Он стоял примерно в двадцати футах от него, частично скрытый непрекращающимся ливнем и клубящимся туманом.

- Эй, - крикнул Скотт. – Рад тебя видеть. Я думал, мы одни остались.

Человек ничего не ответил.

Скотт поплелся к нему.

- Ты в порядке? Меня зовут Скотт. Мы с женой планировали отправиться в горы. У тебя, случайно, нет лодки?

Мужчина по-прежнему не отвечал. Подойдя ближе, Скотт понял почему. Лицо незнакомца было полностью покрыто белой пушистой плесенью. Она закрывала его рот и нос. Его глаза превратились в две впавшие серые точки. Грибок также покрывал его руки. Скотт взглянул на ноги мужчины и увидел белые, похожие на корни придатки, погружающиеся в текущую воду.

- Боже мой!

Пух разошелся, обнажив бледный беззубый рот. Голос существа был похож на беззвучный шепот.

- Мягкий...

Скотт не знал, что это значит, и ему было все равно. Он повернулся, чтобы бежать, но тут же остановился. Из укрытий вылезло больше существ – мужчины, женщины, дети и даже собака. Все они были покрыты одним и тем же отвратительным грибком. Они быстро окружили его.

В ушах Скотта забился пульс. Парень из радио был прав.

Ближайшая фигура потянулась к нему. Скотт ударил клюшкой для гольфа, замахнувшись изо всех сил. Самодельное оружие попало грибковому существу в голову, которая тут же взорвалась, превратившись в воду. Вонь была тошнотворной – не прогорклой, а приторной и сырой. Мускусной.

Скотт с отвращением отпрянул от него. Он поднял клюшку для еще одного удара, но было уже поздно. Существа облапали его своими мокрыми, слизистыми, покрытыми плесенью придатками. Его кожа горела и чесалась там, где к нему прикасались. Скотт закричал.

Они упали на него. Скотт рухнул под их тяжестью, погрузившись в бурлящую воду, изо всех сил пытаясь удержать голову над поверхностью. Их хватка была похожа на мокрые листья. Он стал задыхаться. Они заставили его сдаться, наседая на него. Несколько монстров лопнули, когда он сражался с ними, промочив его еще больше.

Голова Скотта скользнула под воду, и его последней мыслью было то, что, хотя он предусмотрел погоду, он не продумал это.

Где-то в Новом Северном море

Кингс-Линн (или просто Линн, как его называли местные жители) располагался на восточном побережье Англии. Это был исторический портовый город с населением чуть более тридцати шести тысяч человек. Так как он был расположен на берегу моря, у него не было шансов.

Первая волна обрушилась на доки Боал-Ки и унесла их в море. Затем гавань затопило. Последующие волны смыли все вдоль береговой линии – дома, магазины, людей. В течение нескольких дней прилив продвинулся на три мили вглубь суши, окружив госпиталь королевы Елизаветы и затопив остальную часть города. Население Кингс-Линн сократилось до нескольких десятков человек.

И все они спасались на этом корабле.

Джейсон Хоутон уставился в небо.

Небо плакало, как в песне. Джейсон был большим поклонником довоенного американского блюза. Никакая другая музыка не вызывала такого всплеска эмоций. Он прикрыл глаза от бури. Корабль накренился под его ногами, и его желудок сжался. Раньше он не плавал на кораблях, и первые несколько дней страдал от морской болезни. Джейсон съел пару крекеров, чтобы облегчить тошноту. Ветер гулял по палубе, трепал его мокрые волосы и бросал в лицо холодный дождь. Он слушал его вой и дрожал. Для Джейсона ветер звучал как Стиви Рэй Вон.

Он знал, что должен войти внутрь, укрыться от дождя. Больше всего его беспокоило переохлаждение. По большей части этого можно было бы избежать, оставаясь сухим. Но как только ты промокнешь...

Конечно, сейчас им не о чем было беспокоиться.

До прибытия Королевского флота все выжившие Линна укрылись на верхних этажах госпиталя. Среди них были Джейсон и его девушка Элизабет, так как они оба работали в больнице. Джейсон был администратором больничной компьютерной системы – работа, которая была столь же увлекательной, как и звучало ее название. Госпиталь располагался в устье реки, где Великий Уз впадал в Северное море. Даже когда выжившие жались друг к другу у вершины, вода продолжала подниматься. Если бы спасатели не появились вовремя, все бы пропало.

Королевский флот отправил экспедиционный корпус небольших лодок на поиски выживших. Они нашли их на крыше больницы, когда они лихорадочно размахивали простынями на крыше. Матросы перевезли выживших, включая Джейсона и Кэтрин, на более крупный корабль с вертолетной площадкой и большими орудиями, способными обстреливать наземные укрепления во время войны.

Джейсон услышал, как ожил мотор. Это отвлекло его от воспоминаний. Он взглянул на поверхность океана. Они снова запускали небольшие лодки, отправляя их на поиски выживших. Шестеро из них уплыли, направляясь в разные стороны. Экипаж не мог вывести большой корабль в затопленные районы из-за всех зданий и вещей под водой. Эти новые, искусственные рифы могли разорвать борт корабля, если бы они попытались это сделать.

Небо продолжало плакать.

Джейсон как раз собирался войти внутрь, вытереться и найти Кэтрин, когда заметил что-то на горизонте.

Постоянный дождь портил видимость. Из-за дымки, тумана и недостатка солнечного света океан был мрачным местом, полным теней. Горизонт часто был темным даже днем. Но теперь по поверхности океана двигалось что-то более темное, чем окружающая его тьма.

Черная волна.

- Что за...?

Волна подкатилась ближе, двигаясь против течения. Она была такого же размера, как и другие волны на море. Удивительно, но капли дождя скользили по ее поверхности, а не впитывались в нее. Одна из небольших лодок изменила курс и с ревом направилась к странному объекту, намереваясь исследовать его. Волна изменила свой курс в их сторону и увеличила скорость. Прежде чем команда успела уйти с ее пути, волна обрушилась на их лодку, затопив ее. Когда она двинулась дальше, лодки уже не было, а волна увеличилась вдвое.

- Люди за бортом, - закричал Джейсон. – Люди за бортом!

Другие члены экипажа корабля и гражданские побежали к перилам, привлеченные его криками. Внизу по морю к месту пропавшего корабля устремились другие маленькие лодки. Черная волна мчалась им навстречу. Она нахлынула на другую лодку. Несколько членов экипажа попытались отпрыгнуть в сторону, но черная вода засосала их в массу волны. Они исчезли, как и предыдущий экипаж. То же самое произошло и со второй лодкой. И снова волна как будто набухла. Она снова изменила курс, плавно плывя против течения, рассекая обычные волны.

Раздался тревожный звонок, за которым последовала серия резких, пронзительных свистков. Теперь на корабле кипела активность. Джейсон почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Он обернулся и посмотрел в лицо Кэтрин.

- Что происходит? – спросила она.

- Это... - Он указал на воду, не в силах продолжать.

Волна унесла третью лодку. На этот раз она оказалась достаточно близко, чтобы можно было четко разглядеть детали нападения. Волна задрожала, накрыв лодку. И матросы, и лодка словно растворились. Волна поглотила их всех, втянула их в свою массу, превратив в более темную воду.

Остальные поисково-спасательные катера повернули обратно к кораблю. Члены их экипажа были в панике и кричали. Волна снова изменила курс, описав широкую дугу, и погналась за ними. Теперь она была намного больше, чем тогда, когда Джейсон впервые заметил ее. Зрители вдоль перил ахали и визжали.

Джейсон схватил Кэтрин за руку.

- Пошли!

- Куда?

- Не знаю, - сказал он. – Назад в нашу каюту!

Она остановилась, потянув его за собой.

- Это не поможет. Ты видел, что оно сделало с маленькой лодкой.

- Ну тогда что ты предлагаешь? Спасаться вплавь?

Кэтрин хорошо плавала. Джейсон тоже, но быстро выдыхался.

Она покачала головой.

- Я не знаю. Мы только...

Остаток ответа Кэтрин прервали ее рыдания. По ее мокрому от дождя лицу потекли слезы. Джейсон притянул ее к себе и обнял.

Крики вокруг них стали громче.

Джейсон поднял лицо Кэтрин к своему. Он осторожно закрыл ей глаза кончиком пальца. Потом закрыл свои. Вздохнув, он поцеловал ее.

- Я люблю тебя, - прошептал он.

- Я тоже тебя люблю.

Волна устремилась к ним и разбилась о перила, поглотив корабль.

Небо продолжало плакать.

Где-то в Новом Тихом океане

Желудок Уильяма Кинга снова сжался. Ему хотелось блевать, но он не ел несколько дней. Из него вышла только тонкая струйка слюны. Его пересохшее горло горело. Его лодка подпрыгнула, подброшенная новой волной. Уильям вцепился в палубу. Он страдал от морской болезни. Хотя, учитывая состояние окружающего его мира, возможно, мирская болезнь была бы лучшим термином, потому что именно таким теперь был мир – одним большим, гигантским морем.

По крайней мере, он мог найти небольшое утешение в том, что его бывшая жена не умела плавать.

Бледный серебристый диск солнца поднялся в небо, бросая свой приглушенный свет сквозь ливень, сигнализируя о начале очередного тоскливого дня. Вдалеке грохотал гром, словно петух, приветствующий рассвет.

Уильям застонал. Его снова пронзила судорога. Его желудок сжимался и разжимался, как кулак. У него так кружилась голова, что он даже не мог стоять. Казалось, что лодка крутится, как карусель.

- О, Боже, - простонал он. – Останови это.

Со своего сухого места в каюте три его кота – Хантер, Бу и Элли – наблюдали за ним через запотевшее окно с выражением на мордах от небрежного безразличия до широко распахнутого ужаса.

В итоге тошнота прошла. Уильям, спотыкаясь, поднялся на ноги, стараясь не поскользнуться на мокрой от дождя палубе. Он медленно поплелся в каюту, думая о своей матери Кэрол и сестре Пари. Они были в Лейк-Освего, штат Орегон, когда начались дожди. Уильям отдыхал в своем ранчо вдали от дома – ранчо с тремя спальнями располагалось на окраине Снайдера, штат Оклахома. Теперь он был где-то между ними, плывущий по бескрайнему, казалось бы, бесконечному океану на украденной лодке, в компании одних только кошек. Он не видел других выживших. На самом деле он видел очень мало живых существ. Несколько хилых птиц парили в небе. Время от времени из-под поверхности океана вырывалась рыба. Несколько ночей назад ему показалось, что он увидел женщину далеко-далеко и услышал обрывок песни, но затем дождь усилился, и мираж исчез.

Все еще думая об этом, Уильям открыл дверь каюты и вошел внутрь. Он выскользнул из своей мокрой одежды и надел свой единственный запасной комплект, который все еще был немного влажным со вчерашнего дня. Хантер и Бу приветствовали его мяуканьем и мурлыканьем. Элли взглянула на него, а затем отвернулась. Он наклонился и почесал Хантера за ушами. Серый полосатый кот выгнул спину и замурлыкал еще громче. Элли посмотрела на это, а потом презрительно вздернула нос. В салоне пахло кошачьей мочой и фекалиями. Уильям помочился в ведро и опорожнил его за борт, когда оно наполнилось. У кошек такой роскоши не было.

К Уильяму вернулись прежние мысли. Вполне возможно, что он и кошки могли быть последними оставшимися в живых, кроме птиц и рыб.

- Если это правда, - сказал он кошке, - то тебе нужно быть добрее.

Элли ответила шипением. Уильям понял, что она смотрит не на него, а за его спину. Он повернулся и посмотрел в окно. Оно было покрыто конденсатом, и видимость была плохой. Он вытер его рукой и вгляделся внимательнее, и у него перехватило дыхание.

Как оказалось, они были не последними, кто остался в живых.

К ним скользили, рассекая воду, несколько гладких треугольных спинных плавников. Он сразу понял, что это. Акулы. Причем большие, судя по размеру плавников. Уильям выглянул в другие окна и увидел, что они приближаются. Лодка была окружена. Спинные плавники быстро навалились на нее. Самый большой плавник был, возможно, шести футов высотой. Уильям побледнел, задаваясь вопросом, насколько большой должна быть остальная часть существа.

Элли снова зашипела, показывая свое недовольство. На этот раз Уильям согласился с ней.

Он схватил пожарный топор и пистолет (оба были оставлены предыдущим владельцем лодки) и вышел обратно под дождь. Брызги морской воды просочились сквозь его одежду. Он подошел к перилам и выглянул из-за края. Теперь плавники кружили вокруг лодки, и Уильям мельком увидел фигуры под ними – длинные серые тени, рассекающие в воде, как пули.

- Убирайтесь отсюда, - крикнул он, ударяя топором по перилам. – Давайте! Валите.

Слишком поздно он вспомнил, что акулы обладают сверхчувствительным слухом и могут улавливать звуки за много миль. Он не мог вспомнить, откуда он узнал об этом – вероятно, из какого-то телевизионного документального фильма, который он видел мельком.

Ладно, - подумал он. - Что еще я знаю об акулах?

В его голове прозвучала тема из фильма "Челюсти".

Подумай, черт возьми!

Говорят, что у них превосходное обоняние, не так ли? Они чувствуют запах крови за много миль. И если ударить их в морду, то им должно было быть больно. Это как пнуть человека по яйцам. Морда и глаза. Это должно их обезвредить. Или заставить остановиться. Он был почти уверен, что если акула перестанет плыть, она умрет.

- Пожалуйста, перестаньте плавать?

Лодка вдруг вздрогнула, когда что-то сотрясло корпус снизу. Уильям перевернулся, заскользив по палубе. Топор выскользнул из его рук, но ему удалось удержать пистолет. В салоне завыли кошки. Он услышал, как разбилось стекло, но не успел задуматься, что это было, потому что что-то снова врезалось в корпус, отбросив весь корабль на правый борт.

Вновь появились спинные плавники, кружащиеся быстрее и ближе. Сморгнув дождь с глаз, Уильям выстрелил в один из них, целясь в плавник. Пистолет дернулся в его руках, и цель исчезла под волнами. Он не мог понять, попал в него или нет.

Он уже собирался выстрелить еще раз, когда вверх взметнулся столб воды. Из океана вылетела фигура, пролетела по воздуху и приземлилась на палубу.

Уильям закричал.

У существа были голова, верхняя часть человеческого тела, спинной плавник и хвост большой белой акулы, а также человеческие руки и ноги. Существо было более десяти футов в высоту и, должно быть, весило несколько сотен фунтов. Лодку накренило на бок из-за перегруза. Оно уставилось на него черными бездушными глазами, затем открыло рот, обнажив ряды острых, как бритва, зубов. К нему потянулась акулья голова на человеческой шее.

Уильям целился в ее морду.

Рев человека-акулы заглушил выстрелы. Существо истекало кровью, как человек.

Лодка вздрогнула и застонала. Уильям обернулся и увидел, что на борт запрыгнули другие существа. Он в панике стрелял снова и снова, не удосужившись прицелиться. Он продолжал нажимать на спусковой крючок даже после того, как пистолет опустел. Затем начался бешеный жор, и палуба лодки стала красной от крови.

Поверхность океана забурлила, когда появилось больше спинных плавников, приветствующих рассвет.

Где-то в Новой Атлантике

Когда конец света пришел в Лэнд-О’Лейкс, штат Флорида, все произошло быстро. У расположенного менее чем в десяти милях от океана города название Лэнд-О’Лейкс, безусловно, было подходящим. В городе было больше прудов, озер, трясин, болот и заводей, чем домов престарелых и ресторанов.

Или, по крайней мере, было когда-то.

Теперь все эти различные водоемы соединились, поглотив большую часть штата и погрузив его под сотни футов бурлящих волн. Атлантический океан стал намного больше.

И Тони и Ким оказались в центре всего этого.

У них не было времени эвакуироваться. Суперштормы атаковали с востока, запада и юга без особого предупреждения, снося здания порывами ветра со скоростью двести миль в час и выливая более десяти футов дождя за двадцать четыре часа. Миллионы людей во Флориде и других штатах Персидского залива были убиты. Те, кто не умер во время штормов, скончались в разрушительных последствиях.

Тони и Ким повезло. Сначала они решили, что дожди – это всего лишь мимолетная летняя гроза. Когда начался дождь, они были в Camelot Books - книжном магазине, которым они владели и управляли, - продавая новый эксклюзив от Эдварда Ли. Но затем последовали предупреждения об урагане, и на экранах кабельных новостей замелькали заголовки "Экстренные новости", а пожарные сирены скорбно завыли, а затем стихли. Почему-то внезапная тишина была еще хуже. Затем обрушилась полная ярости буря. Снаружи эхом разносились крики, почти теряясь под завывающим ветром. Всю ночь гремел грохот.

Даже когда хаос нарастал, они оставались спокойными. До того, как Тони и Ким переоборудовали его, здание было старой коммутационной станцией GTE. Его стены были толщиной в шестнадцать дюймов и построены таким образом, чтобы выдерживать ураганные ветры. Перед магазином стоял стеклянный атриум, теперь загороженный фанерой и пустыми книжными полками. Это была больше крепость, чем книжный магазин. Но, несмотря на свою прочность, здание не выдержало суперштормов. Как и город. К тому времени, когда крыша книжного магазина начала трястись, Лэнд-О’Лейкс превратился в одно большое озеро.

Когда здание начала заливать вода, Тони и Ким выбежали на затопленные улицы. Ветер к тому времени стих, но ливень продолжался. Они огляделись, потрясенные масштабами разрушений. Старая объединенная методистская церковь, стоявшая рядом с книжным магазином, превратилась в груду щебня. По улице плыл парусник – шлюп с одной мачтой и двумя парусами – оторванный от причала, к которому он был привязан. Им удалось запрыгнуть на борт пустого корабля. Это спасло им жизнь.

С тех пор они плыли по бушующим морям и пытались извлечь максимальную пользу из своего положения. В первые несколько дней они собирали оружие и еду из паводковых вод и других брошенных лодок. Оказавшись в относительной безопасности, они просто проводили время, приспосабливаясь к этому новому образу жизни.

Ким думала обо всем этом, стоя возле фока и глядя в темноту. Они натянули брезент, чтобы укрыться от дождя. Она выглянула из-за брезента и взглянула на ночное небо, страстно желая увидеть проблеск звезд или луны. И то, и другое было маловероятно. Небеса стали вечной серостью, а солнце и луна – туманными, расплывчатыми тенями.

Ветерок переменился, и она потянула носом. На поверхности океана все еще плавали трупы, пойманные сходящимися приливами, бесконечно кружащимися над затонувшими городами. Ей это казалось удивительным; Орландо, Тампа, Майами, Форт-Майерс – все исчезло. Все оказалось на дне океана. Масштабы разрушений должны были быть обескураживающими, ужасающими, но Ким не позволила себе обеспокоиться насчет этого. В чем смысл? Она ничего не могла сделать, чтобы изменить это. Кроме того, пока у нее был Тони, она чувствовала себя в безопасности.

До того как они открыли Camelot Books, Тони владел оружейным магазином. Он знал, как защитить себя и как обеспечить их обоих. И сейчас он проделал замечательную работу, обеспечив их едой и водой, защитив от падальщиков, пиратов и морских хищников, убедившись, что она находится в комфорте и уюте. Он всегда знал, что делать – в любой ситуации.

Несмотря на тесные помещения и отсутствие личных вещей, парусник теперь казался им домом. Это удивляло Ким, но опять же, большим фактором ее комфорта был Тони. Она, конечно, скучала по их дому, но это было не так уж и плохо, учитывая все обстоятельства. Она не боялась воды. Она и Тони оба были хорошими пловцами. И они оба умели управлять парусной лодкой. У них был опыт во всем, от весельных лодок до лыжных лодок включительно.

Она почувствовала, как под корпусом прошла темная тень. Она, конечно, этого не видела, но почувствовала. Кожу немного пощипывало, но она не обращала на это внимания.

С Тони на борту она чувствовала себя в безопасности.

Она услышала, как он подошел к ней сзади, и вздохнула, когда он обнял ее за талию, нежно сжав. Ким откинулась на него и закрыла глаза. Щетина на лице Тони казалась грубой. От него пахло морской солью и потом. Ким предположила, что от нее тоже пахнет, хотя он не говорил об этом. Их душ ограничивался стоянием на палубе под дождем с куском мыла. Она глубоко вздохнула, найдя его мускусный запах опьяняющим – долгожданная замена зловонию, доносившемуся с океана. Услышав звон стекла, она открыла глаза и обернулась.

Тони улыбнулся.

- Сюрприз. Смотри, что я нашел.

Он поднял зеленую стеклянную бутылку с длинным горлышком, которая блеснула в свете фонаря на батарейках.

Ким со свистом выдохнула воздух.

- Это вино?

- Вообще-то игристый сидр. Я нашел его плывущим по волнам сегодня утром, пока ты спала. Но выбора особо нет. Придется наслаждаться этим.

Он вытащил пробку. В темноте это прозвучало очень громко. В воде что-то заплескалось.

- Что за повод? – спросила Ким.

- Сегодня у нас свидание, - сказал Тони. – Но нам придется пить из бутылки. Я не нашел бокалы.

Ким рассмеялась.

- Свидание?

- Ага. Видишь ли, я тут подумал. Мы знаем друг друга с тех пор, ну, с тех пор, как всегда.

Ким кивнула. Казалось, они знали друг друга вечность. Тони был шафером на первой свадьбе Ким, а она была подружкой невесты на его первой свадьбе. Ни один из браков не продлился долго, и они сблизились, помогая друг другу после разводов. После этого их дружба естественным образом становилась крепче, пока однажды они не посмотрели друг на друга и не решили, что ведут себя глупо и действительно должны просто быть вместе.

Она сказала об этом Тони, когда он спросил ее, о чем она думает.

- Да, - сказал он. – Я тоже об этом думал. Из-за этого у нас никогда не было традиционного первого свидания, верно?

- Да, - согласилась Ким. – Думаю, что да.

- Я подумал, может быть, мы должны устроить свидание сегодня вечером. В конце концов, это своего рода новый мир, верно? Новое начало. Но мы по-прежнему вместе. Мы живы, и мы все еще есть друг у друга. Мы должны как-то отметить это.

Он протянул ей бутылку.

- За нас.

- За нас, - сказала она и сделала глоток. Сидр был вкусным, но раздражал маленькие ранки вокруг рта, возникшие из-за авитаминоза.

- Я люблю тебя, Ким.

- Я тоже тебя люблю.

Она вернула ему бутылку, и Тони сделал глоток. Он вытер потрескавшиеся губы тыльной стороной ладони.

- Я буду любить тебя до скончания веков, - пообещал он.

Ким хихикнула.

- Уже конец света.

- Тогда я буду любить тебя до тех пор, пока это все не закончится.

Они прижались друг к другу, теплые и довольные, и когда они плыли в ночь, дождь не падал на них.

Редфорд, Мичиган

На Марке Бошане рос грибок, и он знал, чего он хочет.

Воды.

Пока в его радио не сели батарейки, Марк слушал Бостонскую пиратскую радиостанцию. Без других сигналов, загромождающих эфир, сигнал из Бостона дошел до Мичигана. По словам радиоведущего (также по имени Марк), белый грибок был разумным. Он овладевал человеком медленно, появляясь в виде сыпи и неуклонно разрастаясь, пока не начинал контролировать его действия и мысли. Ему нужна была вода, чтобы расти. Лишив его воды, можно было остановить разрастание грибка. Парень из радио нашел и другие способы борьбы с этим. Большинство из них было связано с телесными повреждениями. Можно было выжечь грибок. Срезать его вместе с кожей под ним. Удалить при помощи кислоты.

Но Марк нашел другой способ.

Пища.

Он очень хотел, чтобы телефоны еще работали. Если бы он мог, он бы позвонил в Бостон и рассказал об этом другому Марку. Все, что нужно было сделать, чтобы победить белый пух, это поесть. Грибку это не нравилось.

Мягкий... - прошептало оно в его голове. - Мягкий... мягкий...

Слова были прохладными и успокаивающими. Они звучали как его голос, но он знал, что это не так. Слова принадлежали мерзости, растущей на нем и внутри него.

Марка снова мучила жажда. Сколько бы он ни пил, ему всегда было мало. Конечно, теперь, когда он знал, что оно питается водой, он намеренно обезвоживал себя.

Грибку это тоже не нравилось.

Мягкий... мягкий... мягкий...

Шум дождя снаружи звучал восхитительно. Как чудесно было бы выйти туда прямо сейчас, и посмотреть на небо, и открыть рот, и пить? Просто раздеться догола и позволить дождю пролиться на него, омывая его тело. Погружаясь в...

Видение казалось очень реальным. Он почти почувствовал холод и влажность. Стиснув зубы, Марк проигнорировал настойчивые призывы. Это было не то, чего он хотел. Это был грибок, пытающийся снова взять его под контроль. Он почувствовал вкус крови. У него были расшатаны зубы.

Марк вернул контроль над собой, думая о своей жене Пауле, их четверых детях и новой внучке (их старшая дочь недавно родила красивую семифунтовую девочку по имени Шеннон). Все они были в безопасности, эвакуированные вместе с остальными гражданскими во время последнего рейса Национальной гвардии. Марк не поехал с ними. Инфекция проявилась уже тогда – щупальца бесцветного персикового пуха проросли из его подбородка и между пальцами. Солдатам было приказано оставить всех, у кого были признаки грибкового заражения. Когда он запротестовал, они заверили Марка, что группа экспертов-биологов поможет ему, как только этот район будет эвакуирован и помещен на карантин.

Но эти специалисты так и не прибыли. Марк сомневался, что они когда-либо приедут. Добраться до него было невозможно, кроме как на лодке. Река Детройт превратилась в океан, а его дом – в медленно тонущий остров. В доме пахло сыростью и затхлостью. Мебель и другие их вещи были уничтожены. Плесень покрывала все большим количеством белого пуха; он разросся по стенам и потолку, их свадебному фото в рамке, по детским комнатам, а также по комнатным растениям Паулы. Скоро пух покроет все. Ему было интересно, что тогда произойдет.

Белый пух чесался так сильно, что обжигал, но каждый раз, когда Марк пытался его почесать, что-то происходило. Грибок что-то выпускал в его организм. Вероятно, успокоительное? Что бы это ни было, оно умиротворяло его, успокаивало его нервы, так что он не мог соскоблить вещество со своей плоти. У него были и другие методы борьбы с уничтожением. Боль, пронзавшая его, словно молния. Вода остановит боль. Все, что ему нужно было сделать, это набрать немного воды.

Покачав головой, он посмотрел на свои ноги. Марк взгромоздился на кухонный стол, пытаясь удержаться над поднимающимся уровнем воды. Пух пустил бледные, похожие на усики корни с его ног на пол, впитывая воду, просачивающуюся снаружи. Марк вырвал их с корнем, отодрав заодно клочья кожи и волос. Боль была невыносимой, пронзившей его тело, словно электрический разряд.

Мягкий... - шептал белый пух.

- Нет, - выдохнул Марк.

Мягкий...

Марк закричал. Казалось, что по его венам течет кислота. Только вода могла остановить боль. Только вода сделает его мягким.

Мягкий...

- Убирайся из моей гребаной головы, - заорал он. Его голос сорвался от напряжения.

Мягкий... мягкий... мягкий...

- Пить... - Марк облизнул пересохшие потрескавшиеся губы и почувствовал вкус плесени. - Нет, не пить. Я хочу есть. Поесть, сукин ты сын.

Это вызвало более сильную боль, но Марк изо всех сил старался не обращать на нее внимания. Вместо этого он потянулся наверх и открыл шкафчик. Внутри был контейнер Tupperware, наполовину заполненный домашним печеньем. Паула испекла их в тот день, когда начался дождь, еще до того, как они узнали, что наступил конец света. Теперь они были всем, что осталось в память о ней, напоминая ему о его человечности. Все остальное забрала сырость. Их совместная жизнь заплесневела и промокла, но печенье оставалось сухим, в безопасности в герметичном контейнере. Домашнее печенье Паулы и засахаренные яблоки полюбились людям по всей стране. Один из их друзей-писателей однажды назвал ее кулинарные способности "божественными".

Когда Марк снял крышку и понюхал их, он улыбнулся, подумав о своей жене.

Мягкий... мягкий... мягкий...

Его голову пронзила боль. Кожа чесалась и горела.

Несмотря на сильное обезвоживание, у него потекли слюни.

МЯГКИЙ... МЯГКИЙ... МЯГКИЙ...

В животе у него заурчало, и, когда он открыл контейнер и вытащил печенье, Марку захотелось запить его чем-нибудь. Стакан холодного молока, или бутылка пива, или что-нибудь...

Вода. Холодная, прозрачная вода.

Мягкий...

Да, вода подошла бы идеально. Это было бы... мягко.

Мягкий...

- Нет!

Марк запихал печенье в рот целиком, стиснув зубы и быстро пережевывая. Он застонал от восторга, чувствуя, как к нему возвращается человечность, хоть и временно. Его губы сжались в удовлетворении. Крошки печенья прилипли к его щетине, а также к грибку.

Боль усилилась. Схватившись за живот, Марк согнулся. По его телу пробежали судороги. Мускулы превратились в узлы агонии. Он сжал руки в кулаки настолько сильно, что ногти врезались в покрытые пушком ладони. Из его задыхающегося рта вытекла длинная тонкая струйка слюны. Грибку это не понравилось. О нет. Грибок хотел, чтобы он умер – превратился в жидкость. Ему нужна вода, чтобы химически разрушить его тело. Еда останавливала этот эффект. Еда была ядом для белого пуха. Марк не знал, откуда он это узнал, но, тем не менее, это был факт. Возможно, это был какой-то странный симбиоз – общее сознание между его разумом и существом, которое вросло в него.

Печенье Паулы было всем, что осталось от всего, что было хорошо и правильно в этом мире, и это было его единственным оружием против грибка.

Съёжившись от очередной судороги, пронзившей его, Марк потянулся к контейнеру.

Мягкий... Мягкий... Мягкий...

- Иди нахуй. Или получишь еще.

МЯГКИЙ... МЯГКИЙ... МЯГ...

- ЗАТКНИСЬ НАХУЙ!

Он засунул в рот еще одно печенье, изо всех сил стараясь проглотить его целиком.

Боль стала невыносимой. Марк закричал. Грибок внутри него кричал вместе с ним. Он взял еще одно печенье. Его тело свело судорогой, и он сжал кулак, раздавив печенье. Крошки упали на пол, закачавшись на воде. Марк последовал за ними, рухнув в муках припадка.

Улыбаясь сквозь боль, Марк закрыл глаза.

Он умер со вкусом печенья жены на языке.

Где-то в Новой Атлантике

Мотор гидроцикла заглох, когда Дон Койш вилял вокруг плавающих обломков. Стиснув зубы, Дон снова попытался завести его. Стрелка на датчике топлива застыла далеко за нулевой отметкой. Когда он подпрыгнул над гребнем волны, двигатель захрипел, потом задымил и, наконец, заглох.

- О, отлично, - воскликнул Дон. – Просто, блять, здорово!

Над его головой кружили морские птицы, крича от восторга, надеясь, что он сдастся, чтобы они могли насытиться им.

Дон снова попытался запустить гидроцикл, но это было бесполезно. У него кончился бензин, мотор сдох посреди океана.

- Что еще может пойти не так?

Гидроцикл перевернулся, и его выбросило в океан. Дон, задыхаясь, скрылся под волнами. Над его головой сомкнулась холодная, грязная вода, полная дрейфующих остатков рухнувшей цивилизации. Внезапно он почувствовал, как в него что-то врезалось. Он открыл глаза и увидел, что это была отрубленная голова. Рыбы объели плоть вокруг губ, носа и глаз. Ошметки бледной плоти колыхались вокруг черепа едва закрепленными лентами. Дон закричал, и в его горло хлынула вода.

На одно мгновение он увидел движение под собой, в глубине. Затем его зрение затуманилось из-за нехватки кислорода, и призрачная фигура исчезла.

Он оттолкнулся от воды и вырвался на поверхность, кашляя и давясь. Быстрое течение уже унесло гидроцикл, и ему нужно было поторопиться, чтобы его догнать. Дон был сильным пловцом. В его семье все хорошо плавали. Живя в Эсканабе, штат Мичиган, всего в шести кварталах от озера Мичиган, у них не было выбора. Вот где он сейчас барахтался – в озере, объединенном вместе со всеми другими реками и ручьями, не говоря уже о падающем дожде.

Но, учитывая глубину под ним, это должно было быть нечто большее – для озера было слишком много воды. Один из выживших сказал ему, что Атлантический океан прошел прямо над штатами Средней Атлантики и дошел до Мичигана, но Дон не знал, верить в это или нет. Кроме того, человек, который сказал это ему, был сумасшедшим. Он также сказал, что по суше, которая еще находится над водой, ползают гигантские черви-людоеды. Это было смешно.

Опять же, если бы кто-нибудь сказал ему год назад, что Эсканаба и остальная часть Мичигана уйдут под воду, Дон тоже сказал бы, что это звучит нелепо.

Добравшись до гидроцикла, Дон снова попытался перевернуть его, но обнаружил, что не может. Он был слишком слаб. До того, как начались дожди, Дон обладал внушительным телосложением. Он был сложен как холодильник, а его бритая голова делала его похожим на клубного вышибалу или телохранителя для мафии. Его внешний вид производил сильное впечатление на людей, когда они впервые видели его. Но теперь он стал тоньше. Его тело было бледным и желтоватым, а изодранная одежда свисала с него, как лохмотья. То немногое, что у него осталось, теперь исчезло. Его спортивная сумка упала в океан, когда перевернулся гидроцикл. Внутри были его зажигалки, аптечка, оружие и все остальное, что до сих пор помогало ему выживать. Также исчезли фотографии Дона с его женой Дебби и их детьми.

Погибнуть в воде, - снова подумал он. - В чем, черт возьми, смысл?

Его по лицу ударила особенно сильная волна.

Цепляясь за гидроцикл, Дон опустил голову и перевел дыхание. Его горло болело от кашля, а во рту остался маслянистый привкус. Интересно, что еще было в воде, кроме отрубленной головы. Наверно, всякие химикаты и дерьмо. Его желудок сжался, и его снова вырвало водой. Измученный, он плыл по течению, начиная дрожать по мере того, как наступала ночь. Луны не было видно – облачный покров был слишком густым. Волны плескались вокруг него, и капли дождя падали на его руки и голову. Над головой прогремел гром.

Дон начал плакать. Его слезы падали, как дождь.

Какой смысл во всем этом? Он был несчастен. Почему он так старался бороться за жизнь? Дебби и дети погибли. Его родители погибли. Его друзья и коллеги. Их дом. Его книги. Все, что ему было дорого, уже было под водой. Почему он просто не отпустил гидроцикл и не присоединился к нему внизу? Просто покончив со всем этим – покончив с постоянными, всепроникающими страданиями. Утолив голод и жажду. Избавившись от боли, как физической, так и эмоциональной. Зачем продолжать жить, когда жизнь такая чертовски хреновая?

Он посмотрел на небо и увидел только дождь.

Дон глубоко вздохнул. Он уже собирался отпустить гидроцикл и скользнуть под воду, когда услышал пение.

Над волнами плыл женский голос, красивый и мелодичный – и немного грустный. Дон не понимал слов, но чувствовал их. Пока он слушал, его горе и жалость к себе исчезли. Он забыл о своей семье. Голос заставил его почувствовать себя хорошо, оказывая успокаивающее, гипнотическое действие. Загипнотизированный, он огляделся в поисках источника.

Затем он увидел ее в темноте.

В нескольких метрах проплыла женщина. Несмотря на то, что была ночь, она, казалось, светилась. Ее бедра и ноги были скрыты под поверхностью, но выше пояса она была обнажена. Длинные черные волосы каскадом ниспадали на ее спину и плечи, останавливаясь на ее большой круглой груди. Она была прекрасна. У Дона перехватило дыхание.

Женщина пела и смотрела прямо на него. Несмотря на туман, дождь и расстояние между ними, Дон ясно видел ее глаза. Такое ощущение, что они смотрели сквозь него. Он склонил голову набок, завороженный.

Женщина улыбнулась.

- Эй, - окликнул он ее, - ты в порядке?

Ее единственным ответом было пение. Мелодия эхом перекрывала рев прибоя. Течение поднесло ее ближе. Ее молочная кожа блестела от капель воды. Она подняла одну руку и поманила его. Несмотря на то, что он находился в холодной воде, его пенис зашевелился.

Песня звала его.

Недолго думая, Дон отпустил гидроцикл и поплыл к ней. Его пульсирующий член уперся в молнию брюк. Он брыкался сильнее, толкая себя против течения, несмотря на свое истощенное состояние. Песня стала громче. Он чувствовал, как мелодия проникает в его мозг – невидимые пальцы, тыкающие и подталкивающие, пытающиеся контролировать его.

Он сдался добровольно.

Они обнялись, их руки переплелись, глаза закрылись. Затем Дон остановил ее песню поцелуем. Ее груди прижались к его груди, пока они целовались. Он взял ее мокрые волосы в свои руки. Они продолжали целоваться, и он провел кончиками пальцев по ее спине, затем по бедрам и, наконец, скользнул под воду.

Дон замер.

Его глаза распахнулись.

Женщина снова улыбнулась, и на этот раз он увидел, какие у нее острые зубы.

Как у акулы.

Она надавила на плечи Дона и толкнула его под воду. Последнее, что он увидел перед тем, как утонуть, была ее нижняя половина. Вместо ног у женщины был серовато-серебристый рыбий хвост, весь покрытый чешуей.

Она увела его глубже под воду с последним поцелуем.

На поверхность океана вернулась тишина, нарушаемая только дождем.

Бостон, Массачусетс

Ад не был жарким и сухим. Он был холодным и мокрым.

Стивен Казмирски и его жена Нахид Шахаби гребли в темноте по открытой воде, боясь включить мотор или прожектор, которые могли привлечь хищников. Не было слышно ни звука, кроме шума дождя и волн, плескавшихся о борт их корабля. Даже чайки молчали. Иногда их весла натыкались на мертвые тела. Тишина была ошеломляющей.

Дождь просачивался сквозь их спасательные жилеты и одежду. Стивен вздрогнул от холода и снова подумал, правильно ли они поступили, покинув свое убежище в башне Джона Хэнкока.

Тем более что Нахид беременна.

Возможно, им было бы лучше остаться в Калифорнии. Конечно, Калифорния тоже была под водой. Они жили там, когда Стивен был постдоком (постдокторантура – в странах Западной Европы, Америки, в Австралии научное исследование, выполняемое учёным, недавно получившим степень PhD. Прим. пер.) в Калифорнийском университете в Беркли. Затем они переехали через всю страну в Ньютон и купили жилье в двухквартирном доме. Этот дом, построенный в 1912 году, пережил много войн, экономических кризисов, народных волнений. Но не выдержал непогоды.

Стивен получил работу в крупной фармацевтической компании в Кембридже, недалеко от Бостона, через реку Чарльз. Он соединял белковые структуры с потенциальными лекарственными соединениями. Нахид посещала киношколу документального кино. Жизнь была хороша.

Потом пошли дожди.

Насколько им было известно, они были последними людьми, оставшимися в живых в бывшем Бостоне.

Ну, почти.

Как и многие другие выжившие, они слушали пиратские радиопередачи Марка Сильвы с крыши Prudential Building, восхищаясь (и чувствуя отвращение) ежедневными комментариями Сильвы о том, как белый пух забрал его товарищей и, наконец, его самого. Последнее сообщение было двенадцать часов назад. С тех пор по радио не было слышно ничего, кроме помех.

Стивен оглянулся на жену, и его сердце сжалось. По ее выражению лица было видно, что она думает о ребенке. Бурман, их гималайский кот, свернулся клубочком под сиденьем Нахид, холодный, мокрый и несчастный. Бурман считал себя больше и злее, чем он был на самом деле, но на самом деле он был разбит. Погода не радовала его, но они никак не могли бросить его. Стивен пытался, уговаривал их обоих остаться на месте, когда он отправится в Prudential Building. Но Нахид настояла на своем. Они проходили через все это вместе, как семья.

Он только хотел, чтобы лодку прибило к башне раньше, чтобы он мог помочь Сильве и его друзьям, пока болезнь не зашла слишком далеко. Слушать, как это происходит, слышать, как рассудок человека рушится и его человечность ускользает, и быть не в состоянии что-либо с этим поделать, было тяжело. Войти в чрево зверя с беременной женой и их котом было еще сложнее.

Они плыли сквозь туман в тишине. Стивен беспокоился, что они могут проплыть мимо здания и отправиться дальше в море, подальше от любого укрытия. Затем туман рассеялся, и перед ними замаячил Пру-Билдинг. Когда-то он возвышался почти на восемьсот футов над городом. Теперь над океаном торчали только три верхних этажа вместе с двухсотфутовой радиовышкой на крыше.

Стивен откинул мокрые волосы с глаз. Его рука крепче сжала весло.

- Ты уверен насчет этого? - спросила Нахид.

Он кивнул.

- С моим опытом в области биохимии и разработки лекарств? Я должен сделать это. Если я смогу узнать больше о том, как он распространяется, тогда...

- Но что, если ты заразишься? Я не хочу, чтобы наш ребенок остался один, – прервала его Нахид.

Он перестал грести и сжал ее колено. Бурман возмущенно зарычал.

- Я делаю это ради нашего ребенка. И ради тебя. Насколько нам известно, я могу быть последним человеком на Земле, который может остановить это.

- Ты сможешь остановить и дождь?

- Давай сосредоточимся на чем-то одном.

План Стивена был прост – по крайней мере, для него самого. Он еще не знал, был ли этот белый пух грибком, веществом внеземного происхождения или бактериями, но он определенно был живым и, следовательно, содержал разные белки. Если бы он смог получить чистый образец белка, необходимый для механизма, воспроизводящего ДНК белого пуха, он смог бы остановить его с помощью лекарств. Если ДНК не сможет реплицироваться, белый пух не сможет расти. Он намеревался собрать образцы грибка и извлечь белок с помощью гравитационных и хроматографических колонок. Затем он добавит химическое соединение – либо небольшую химическую молекулу, либо очищенную биомолекулу. Как только он заставит лекарственный комплекс кристаллизоваться, он сможет получить потенциальное лекарство в течение недели.

Он объяснил все это Нахид. Чего он не сказал ей, так это того, что ему также понадобится генератор рентгеновского излучения. Поэтому после того, как они получат образец, им нужно будет найти крупный университет, фармацевтическую компанию или государственную лабораторию, которая еще не затонула. Он слышал, что завод в Хейвенбруке в Пенсильвании все еще функционирует, и намеревался попытаться сделать это там. Стивену также требовалась энергия для работы генератора рентгеновских лучей и компьютеров для математических расчетов и просмотра структур. Если Хейвенбрук остался без электричества, он мог бы установить газовые генераторы.

И тогда он мог бы спасти мир.

Хотя он никогда бы не признался в этом себе, в глубине души Стивен знал, что его план никогда не сработает. Но он не мог просто сидеть и ничего не делать. У него появился ребенок. Ему нужно было сделать мир лучше. Нужно было быть отцом. Ему нужно было убедиться, что он делает все возможное, чтобы обеспечить защиту своей семьи, сделать мир более безопасным местом для его ребенка.

Они подплыли к зданию. Стивен разбил окно и, заглянув внутрь, увидел коридор. Он подобрал разбитое стекло и пролез в окно. Нахид передала ему кота, а затем последовала за ним. Все трое столпились в темном, затхлом коридоре. У их ног хлестал дождь. Стивен вытащил пистолет. Он стал очень хорошим стрелком, с тех пор как наступил конец света; у него было достаточно времени, чтобы попрактиковаться в стрельбе по мишеням. Другой рукой он посветил вокруг фонариком. Стены и потолок были покрыты плесенью. Сквозь треснувшую штукатурку неуклонно капала вода. Стивен не видел признаков белого пуха.

- Если найдем его, - прошептал он. - Я хочу, чтобы ты осталась. Что бы ты ни делала, не трогай его.

- Обещаю, - сказала Нахед. - Но то же самое касается и тебя.

Они прошли по коридору. Бурман рванулся вперед, вращая хвостом, и исчез в тени.

- Бурман! - голос Нахид эхом разнесся по коридору.

Кот зашипел. Схватившись за руки, Стивен и Нахид поползли вперед. Бурман шипел в темноте. Затем его рычание превратилось в испуганное нытье. Он выскочил из тени, пробежал между их ног и спрятался за ними.

За ним последовало что-то еще. Что-то чудовищное.

Из темноты вынырнула фигура, покрытая белым пухом. У нее не было лица – только пустое отверстие, служившее ртом, и две черные точки, которые могли быть глазами. С его рук и ног свисали корневидные усики. Оно медленно ковыляло к ним, воняя плесенью.

Нахид закричала. Стивен поднял пистолет.

Существо заговорило:

- Алекс... мягко... нужно... мягко...

Алекс. Стивен вспомнил, что Сильва говорил о своем сыне. Мальчика звали Алекс.

Он махнул пистолетом в сторону шаркающего грибка.

- Мистер Сильва? - eго голос надломился. - Мистер Марк Сильва?

- Меня... мягко... убей... мягко... меня... мягко... превращаюсь в... мягкую... воду...

- Боже мой, - выдохнул Стивен. - Все нормально. Мы здесь, чтобы помочь вам.

- Убей... мягко... меня... мягко... хочет... мягко... мягко... мягко... убить... мягко... тебя...

Голос существа изменился. Двигаясь с внезапной быстротой, оно бросилось на них, раскинув руки.

Пистолет подпрыгнул в руке Стивена. Один раз. Два. Три раза. Латунные гильзы отскакивали от стен. Сильва упал и взорвался, заливая пол. Нахид и Стивен отпрыгнули назад, когда тело зараженного мужчины превратилось в воду. Лужа растеклась, заполняя коридор.

- Назад, к окну, - крикнул Стивен. - Задержи дыхание. Не вдыхай!

Они схватили Бурмана и прыгнули обратно в лодку.

Дождь, казалось, пошел сильнее.

Только когда они вернулись в башню Джона Хэнкока, Стивен начал дрожать. Его тело сотрясали рыдания. Нахид обняла его.

- Тебе не обязательно спасать мир, - сказала она, смахивая поцелуями его слезы. - Не обязательно быть героем. Ты мой муж и отец нашего ребенка. Это важнее всего остального.

Она положила его руки на свой живот. Бурман свернулся клубочком между ними и начал вылизывать себя. Они сидели там вчетвером, слушая дождь, и в конце концов заснули.

Где-то в Новом Тихом океане

Яхта мягко покачивалась на волне. Пол Легерски прислонился к перилам и смотрел на океан. Хлам и обломки остатков Южной Калифорнии наконец-то рассеялись, и теперь поверхность была менее загрязнена, но окутана туманом. Он не мог видеть дальше семидесяти футов. После этого мир просто исчез. Пол подумал о старых моряках, которые бороздили моря до того, как стало общеизвестно, что Земля круглая. Они боялись упасть с края мира. Теперь он вообразил, что знает, что они чувствовали.

Он цеплялся за край мира, в опасной близости от того, чтобы соскользнуть.

Пальцы Пола сжались на мокром поручне. С его носа и подбородка стекали капли дождя.

- Знаете, - сказал он, - если бы вся эта вода замерзла, может быть, это было бы не так уж плохо.

Четверо мужчин ничего не сказали. Даже если бы они хотели ответить, они не смогли бы. Пол заклеил рот всем четверым, когда связал их руки и ноги за спиной.

Улыбаясь, Пол продолжил.

- Представьте себе – самая большая в мире гребаная хоккейная площадка. Черт, весь мир как хоккейная площадка! Вы бы посмотрели, как "Сан-Хосе Шаркс" играют против "Майти Дакс". Один гол над США и гол другой команды где-то над Европой. Чертовски круто, правда?

Один из мужчин фыркнул носом, брызнув кровью и соплями на клейкую ленту, закрывающую его рот. Его глаза излучали ненависть. Его одежда промокла. Они все промокли. Пол оставил их лежать под дождем.

- Не фанат хоккея? - спросил Пол. – А я фанат. Раньше я был вратарем. Раньше постоянно смотрел, как тренируются "Акулы". Я люблю хоккей.

Сделав паузу, он снова посмотрел на океан. Его пальцы сжались на перилах.

- Шеннон тоже была большой фанаткой хоккея.

Над ними кричала кружащаяся стая чаек.

Пол развернулся и ударил сверкающего взглядом мужчину тыльной стороной руки. Раздался звук, похожий на треск ломающейся ветки дерева. Остальные четверо вздрогнули от испуга. Голова пленника запрокинулась. Его глаза были широко раскрыты. На его шее и лбу выступили вены, а на щеке остался красный отпечаток руки.

У Пола заболела рука. Поморщившись, он потер ее другой рукой. Это была приятная боль.

- Ты так бил мою жену? Хм? Вы, ублюдки, избили ее, перед тем как изнасиловать?

Птицы над ними стали громче.

- Мы с Шеннон поженились на яхте, - сказал Пол. - Такой же, как эта.

Один из пленников начал кричать. Он пытался что-то сказать через клейкую ленту, но выходило лишь мычание.

- Побереги силы, - сказал Пол. - Вы, блять, забрали ее у меня. Теперь вы заплатите за это.

Когда началось наводнение, Пол и Шеннон были спасены Национальной гвардией вместе с некоторыми другими выжившими из Короны. Их перевезли в убежище, но и его вскоре затопило. В итоге они оказались на заброшенной рыбацкой лодке вместе с тремя мексиканцами, застрявшими на крыше. Их товарищи умирали один за другим. Двое из них заболели каким-то белым грибком, разросшимся по их телам. Оба нырнули в океан, крича что-то о воде. Третьего мужчину выдернуло из лодки длинное зеленое щупальце и утащило под воду.

Вскоре их рыбацкая лодка начала тонуть. Пол умел плавать, но ненавидел воду. Он пытался получить сертификат подводного плавания на Гавайях несколько лет назад, но потерял контроль над собой, когда его голова погрузилась под воду, где не было ни звуков, ни видимости. Сенсорная депривация потрясла его так сильно, что он резко всплыл со дна океана. Шеннон никогда не брала уроки плавания, но умела плавать с маской. Отчаявшись, Пол и Шеннон собирались покинуть лодку, когда появилась яхта. Они думали, что это спасение.

Вместо этого мужчины на борту яхты пригласили их на борт. Затем они ударили Пола по голове, и он потерял сознание.

Когда он очнулся, Шеннон была мертва. Он увидел ее обнаженное окровавленное тело, лежащее на палубе. Увидел мужчин, стоящих над ней и подтягивающих штаны. Увидел их огнестрельное оружие в пределах досягаемости, забытое мужчинами.

Тогда он не видел ничего, кроме красного.

И вот они сейчас здесь.

Насвистывая, Пол прошел на камбуз яхты и порылся в пенопластовом ящике для льда. Льда в нем не было, но было несколько теплых бутылок бурбона, виски и текилы. Пол взял одну, снял крышку и выпил.

Опять же, боль была приятной.

Он вернулся на мокрую от дождя палубу, сжимая бутылку и напевая. Пленники смотрели на него со страхом.

- Все, что я хочу от тебя, это еще один раунд, - пел Пол. – Чтобы быстрее упасть на землю.

Он сделал еще один глоток и продолжил.

- Опрокинь еще один стакан, чтобы я освободился. Я завязываю еще одну большую жидкую петлю.

Его пение стихло. Мужчины заерзали и забились на палубе. Особенно большая волна качнула лодку. Пол сохранил равновесие. Когда море снова успокоилось, он поставил бутылку и взял пистолет и нож. Он встал над съежившимися пленниками с горькой улыбкой.

- Я собираюсь дать вам, ребята, то, что вы не дали моей жене. Шанс. Но если попытаетесь наебать меня, то сделка отменяется. Поняли?

Один из них кивнул. Остальные смотрели перед собой пустыми глазами.

Пол встал на колени перед первым мужчиной и перерезал веревки вокруг его лодыжек. Застонав, мужчина вытянул ноги. Пол снова встал и попятился, держа мужчину на мушке.

- Вставай.

Мужчина вскочил на ноги.

- Отойди в сторону. Встань у перил.

Мужчина медленно сделал то, что ему приказали.

Пол махнул пистолетом.

- А теперь прыгай.

Глаза мужчины расширились. Он посмотрел за борт, а затем снова на Пола.

- Прыгай, - повторил Пол. - Я освободил твои ноги. Если сможешь вовремя освободить руки, то не утонешь. Ты сможешь...

Мужчина опустил голову и набросился на него. Пол нажал на курок. Нападавший рухнул на палубу.

- Я предупреждал, ребята, не пытайтесь наебать меня, - Пол покачал головой. - Похоже, придется перейти к плану Б.

Он бросил тело мертвеца за борт и посмотрел, как оно тонет в волнах. Затем он завязал петли на шеях оставшихся мужчин, оставив веревки достаточно свободными, чтобы они могли дышать. Другой конец веревки он привязал к перилам.

- Это за мою жену.

Пол сбросил каждого мужчину по одному за борт, посмотрел, как туго натянулись веревки, и снова запел "Liquid Noose".

Феникс, Аризона

Монстры не были настоящими, но это не мешало Филипу Хансену стрелять в них.

- Все, что у нас здесь есть, - сказал он, изображая Хладнокровного Люка, - это провал приостановки неверия.

Или, может быть, это были Guns N’Roses. Он не мог вспомнить. У него все время болела голова.

Он знал, что сходит с ума. Как еще это объяснить? Он слишком долго отсиживался на верхних этажах "Чейз-Тауэр" – без еды, без электричества, ему нечего было делать, кроме как слушать дождь и плакать. Этого было достаточно, чтобы свести с ума любого человека. И это было очевидно, потому что твари, попадающие в разбитые окна каждый раз, когда волна разбивается о фасад здания, просто не могли существовать в природе. Это были научные невозможности – с зубами.

Смеясь, он выстрелил еще раз. На мокрый пол упало существо в форме морской звезды с человеческим лицом. Его место заняли еще два. Исида, его черно-подпалый доберман, схватила челюстями существо меньшего размера и встряхнула его. Филип не мог понять, что это было. У него был хвост, как у рыбы, но оно кричало, как ребенок. Зарычав, Исида швырнула его в стену.

Филип попятился по коридору. Еще одна волна обрушилась на здание, и уровень воды поднялся ему по щиколотку. Коридор заполнился дымом от выстрелов вместе с рыбным запахом хлора, как в спальне после секса, но более резким. Ему было интересно, как далеко они находятся от лестничной клетки, ведущей на смотровую площадку, но он не рискнул оглянуться, чтобы посмотреть. Наверно, это все равно не имело значения. Скорее всего, он и Исида не переживут ночь.

"Чейз" был идеальным убежищем – на самом деле единственным убежищем. Остальная часть Феникса, расположенная в долине, была под водой. На горизонте виднелись горные вершины, едва различимые во мраке, но у него не было возможности добраться до них. Из бурлящей воды торчали несколько вышек сотовой связи и антенны, но только башня "Чейз" осталась нетронутой. Филип и Исида занимали три верхних этажа. Нижние этажи были затоплены. Они были несчастны. Их положение было ужасным. Но они все еще были живы. Была еще надежда.

До вечера.

Вода поднялась выше. Одно из окон разбилось. Этого хватило, чтобы затопить еще один этаж. Теперь их убежище было затоплено, и вода принесла с собой кошмары. "Чейз" превратился в тюрьму. Филип знал о тюрьмах все. Он был офицером исправительного учреждения и сержантом тюремной системы Аризоны, прежде чем стал следователем штата. Он работал в тюрьме "Льюис" в Бакайе во время самого продолжительного кризиса с заложниками в истории США. Это были темные времена. Ужасные.

Но это было хуже.

Массивное зеленое щупальце врезалось в здание, и часть стены рухнула. Хлынула черная вода вместе с другими монстрами. Мерцающая стайка крошечных рыбок вырвалась из потока и поплыла к нему на плавниках-крыльях. Их скрежет зубов напоминал жужжание колибри. Одна из них прикусила ухо Исиды, отрезав кончик. Завизжав, собака не дернулась, держась на месте.

Филип спрятал пистолет в кобуру и снял дробовик со спины. Пистолеты были бесполезны против таких маленьких движущихся целей. Он нажал на курок, и зал наполнил гром. Несколько рыб упали. Остальные развернулись в воздухе и сбежали.

Филип ненавидел неправдоподобность. Ему это напомнило роман одного из его любимых писателей, в котором птицы и рыбы становились зомби. Автор, по-видимому, никогда не видел мертвых птиц. В перьях птиц были эфирные масла, которые помогали им летать. Мертвая птица больше не будет производить эти масла. Плюс мышца шеи птицы сокращалась после смерти. Животное с искривленной шеей не обладало бы аэродинамическими свойствами. Поэтому мертвые птицы не могли летать.

И твари, напавшие на здание, были совсем как те птицы-зомби. Акулы с человеческими руками и ногами. Гигантские черви. Летающие пираньи. Люди-морские звезды. Грибковые гуманоиды, покрытые чем-то вроде белого персикового пуха. И даже чертова русалка!

Даже когда дробовик дернулся в его руках, Филип подумал, не были ли нападавшие воображаемыми. Затем он взглянул на свою раненую собаку и решил, что нет. В конце концов, Исида тоже их видела.

- Мягкий... - пробормотало одно из грибковых существ слишком человеческим голосом.

Это звучало так, как будто кто-то полоскал горло.

- Я совсем не мягкий, друг.

Он выстрелил ему в голову, а затем отбросил дробовик в сторону. У него не было больше патронов. У него были Glock-19, Walther PPK и Makarov 380 ACP. Мечтая о AR-15, Филип вытащил из кобуры "Вальтер" и возобновил огонь, все еще медленно приближаясь к лестничной клетке. Монстры не замедлялись. Ухмыляясь, он хотел, чтобы они были заключенными. Он знал, какой внушительной фигурой он был в тюрьме. Филип был почти шести футов ростом и весил сто пятьдесят пять фунтов. Его каштановые волосы были коротко подстрижены. Он по-прежнему был в своей форме, хотя теперь она стала оборванной и грязной. Коричневые брюки BDU, коричневая рубашка и ботинки в стиле милитари. Ансамбль завершали его зеркальные солнцезащитные очки. Его значок с семиконечной звездой все еще был приколот к его рубашке.

Судя по всему, ничто из этого тварей не впечатлило. Волна за волной они ползли по коридору, карабкаясь по трупам павших товарищей. Вода поднялась ему до колен и до шеи Исиды. Длинный тонкий червь проскользнул по воде на полу и поднялся, чтобы атаковать. Исида схватила его. Еще один пополз вверх по ноге Филипа. Он разорвал его пополам. Коричневая жижа забрызгала его одежду и закапала с козлиной бородки.

Дойдя до лестничной клетки, Филип и Исида побежали на смотровую площадку. Доступ на площадку был закрыт после 11 сентября, но несколько недель назад Филип взломал двери, чтобы у него и Исиды были свежий воздух и питьевая вода, а также птицы на ужин. Они выбежали на крышу, и Филип захлопнул за собой дверь, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чтобы заблокировать ее. Исида рявкнула, глядя на небо. Не обращая на нее внимания, он схватил тяжелый мусорный бак и подтащил его к дверному проему. Его надолго не хватит, но, если повезет, их преследователи замедлятся достаточно надолго, чтобы он и Исида заняли оборонительные позиции.

Лай Исиды превратился в стон, низкий и скорбный.

Филип повернулся к ней.

- Что случилось, девочка? Почему ты...

Дождь прекратился. Филип посмотрел вверх и понял, в чем дело.

Самая большая невозможность нависла над ними, затмевая здание. Ему было трудно разобрать все детали, потому что многое было поглощено мраком. У него была выпуклая голова с множеством щупалец, а его плоть выглядела студенистой. На него злобно уставились два чудовищных глаза размером со школьный автобус. Огромная масса существа заслоняла дождь.

Исида взвыла.

Филип едва успел закричать, как его неверие было подавлено навсегда.

Сент-Луис, Миссури

Дождь хлестал, как жидкие пули, и вода продолжала подниматься. Река Миссисипи и все близлежащие озера, пруды и водохранилища слились друг с другом, создав новый бурный океан. Земля была плоской, как блин, и трудно было найти естественную возвышенность. Курганы индейцев Кахокии, расположенные в пойме Миссисипи, ушли под воду. А также Национальный лес Шауни и все остальное, кроме холмов Шони. Самые высокие точки, созданные руками человека.

Роман Вуллер и его пятилетний сын Дэшил укрылись на верхнем этаже сорокапятиэтажного здания банка США, где Роман работал до конца света. В здании никого не было, кроме них двоих и нескольких мертвецов, трупы которых были покрыты белым грибком и разжижались там, где они лежали. Роман видел, как несколько других выживших проплыли мимо на лодках, а также наблюдал за небольшой группой людей, которые жались друг к другу на вершине арки Сент-Луиса, пока что-то не утянуло их под воду своими щупальцами. Ни один из них не всплыл.

После этого Роман и Дэшил почти не совались наружу.

Теперь у них не было выбора.

Вода, наконец, достигла их этажа, медленно заполняя комнаты и коридоры. Роман плотно укутал Дэшила от непогоды и заставил его надеть единственный имевшийся у них спасательный жилет. Затем они вдвоем поднялись на крышу. Поначалу Дэшил отказывался уходить, поэтому Роману пришлось вызвать его на гонку вверх по лестнице, чтобы мотивировать его. Вода постепенно поднималась за ними вверх по лестнице.

Они стояли в центре крыши. Роман смотрел на поверхность океана, выискивая движение – щупальца затаившегося хищника или, что более вероятно, проплывающую лодку или плот. Горизонт был пуст.

Дэшил сжимал большую черную плюшевую собаку, которую купил ему дедушка. Она промокла насквозь, но он крепко держал ее. Роман закинул мальчика себе на плечи – последняя поездка на спине перед неизбежным. Волны плескались о стены здания, и вода просачивалась из-под служебной двери, ведущей вниз, на затопленные этажи. Дождь стекал по ним, словно слезы, и Роман старался не плакать. Он думал о своей жене Джуди и дочерях Шэннон и Эллисон, которых уже нет – их смыло наводнением.

Еще одна волна обрушилась на здание и залила крышу. Вода доходила Роману до щиколоток. Шаркая ногами, он покрепче ухватил сына за ноги. Дэшил был высоким и худым для своего возраста. Плечи Романа ныли, но он не обращал внимания на боль. Он взглянул на сына, смаргивая капли дождя. Дэшил смотрел на него сверху вниз, светлые волосы прилипли к его голове, голубые глаза были грустными и испуганными. Он уже не улыбался. Роман скучал по его улыбке.

- Мне нужно, чтобы ты был смелым ради меня, хорошо?

Дэшил кивнул.

- Конечно.

Так он отвечал каждый раз, когда его просили что-то сделать, и две его старшие сестры часто этим пользовались.

Роман подавил слезы. Вода уже плескалась у его колен.

- На тебе спасательный жилет. Это поможет тебе удержаться на плаву. Когда я отпущу тебя...

- Нет, папа! Не отпускай!

Роман шикнул на него и продолжил.

- Вода становится выше. Я подниму тебя над ней. Когда я отпущу тебя, я хочу, чтобы ты поплыл.

- Я не могу.

- Спасательный жилет сделает большую часть работы. А ты хорошо плаваешь.

- Как и ты, папа.

- Да, - голос Романа дрогнул. - Я уверен, что справлюсь с этим.

Но как долго я смогу продержаться на воде, - подумал он.

Роман был заядлым пловцом и имел сертификат по подводному плаванию с аквалангом, но у них был только один спасательный жилет. Он не сможет плыть вечно. Правильнее было спросить, как надолго он сможет задержать дыхание? Девяносто секунд? Пару минут? Ответ был таков: пока Дэшил будет оставаться в безопасности над волнами.

Вода дошла Роману до пояса. Он вздрогнул, пытаясь не показать Дэшилу, как он напуган.

- Мы друзья, да, папа? - eго голос звучал неуверенно и испуганно.

- Конечно, да.

- И это не изменится, да? - Дэшил ненавидел перемены.

- Это никогда не изменится, Дэшил. Я всегда буду любить тебя.

- Что будет, папа? Ты собираешься уйти, как дедушка?

Вода хлынула вокруг пупка Романа, и он почувствовал, как его сердце разбилось. У Дэшила было большое сердце, и он любил своего дедушку. Эти двое были очень близки. Только когда он скончался, Роман понял, как много для него сделали его родители. Теперь у него остались только воспоминания, но этого было достаточно.

Еще немного.

- Дэшил, ты помнишь, как мы смотрели "Speed Racer"?

- Ага, пап. Это твое любимое. И Джонни Квест, и Тобор Восьмой. А ты не знал, что Тобор – это Робот, написанный задом наперёд? Прямо как в моих детсадовских книжках.

- Все правильно, - Роман сморгнул слезы. Вода достигла его груди. – А помнишь, ты помогал мне во дворе, сгребая листья. И смотрел, как твоя сестра играет в волейбол. Как забрасывал теннисные мячи на крышу, и как я всегда доставал их из канавы для тебя. Как ты катался на своем скутере. И как ты оставил мне и мамочке маленькие заметки в наших блокнотах. И как ты забирался к нам в постель, потому что думал, что твоя кровать слишком большая.

- Я помню.

- Я хочу, чтобы ты был смелым сейчас. Довольно скоро мне придется задержать дыхание. Когда я отпущу тебя, будь смелым и плыви, как я тебя учил.

- Но моя собака...

- Ты сможешь удержать ее. Помни, на тебе спасательный жилет.

- А как же ты, папа?

- У нас есть только один спасательный жилет, так что я подниму тебя над водой, а потом задержу дыхание.

- На сколько?

Роман улыбнулся, когда вода достигла его подбородка.

- На сколько придется.

Над головой прогремел гром, и небо осветила молния. На них с ревом устремилась еще одна волна.

- Я люблю тебя, Дэшил. Я очень горжусь тобой, и я люблю тебя. Запомни это тоже, ладно?

- Папочка? - Дэшил стиснул ноги и схватил отца за голову. - Что должно случиться?

- Просто будь смелым. И помни, что я люблю тебя. Хорошо?

- Я тоже тебя люблю, папа.

Роман сделал несколько быстрых вдохов. Затем он глубоко вдохнул, и вода закрыла его нос и рот.

Я могу это сделать, - подумал он. - Так долго, как придется. Просто держи его над водой, пока спасательный жилет не сделает все остальное.

Вода закрыла его уши и глаза, и мир исчез. Он не видел ничего, кроме темноты, и звуки стали приглушенными. Дождь был далеким статическим. Разбивающиеся волны и гром были эхом издалека.

Роман начал считать.

Раз Миссисипи...

Два Миссисипи...

Три Миссисипи...

Когда он досчитал до шестидесяти, у него уже бился пульс в ушах и горле, болела грудь.

Я люблю тебя, Дэшил. Помни...

На сто двадцатой секунде его легкие словно горели, а во тьме вокруг него мелькали белые пятна.

Роман был воспитан католиком. Он не был уверен, во что он верил, но в свои последние минуты он молился, чтобы Бог присмотрел за его сыном и хранил его в безопасности. Потом продолжил считать.

Помни, Дэшил...

Белые пятна начали сливаться, образуя фигуры. Роман увидел своих родителей, Джуди и девочек. Он смутно задавался вопросом, видит ли их Дэшил. Его семья улыбнулась ему. Боль в легких уменьшилась, и Роман почувствовал себя спокойно и умиротворенно.

Двести сорок...

Двести сорок один...

Двести сорок два...

Помни...

Двести...

Дэшил поплыл. Роман почувствовал, как тяжесть покинула его плечи. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

Где-то в Новом Тихом океане

- Джоан?

Ему казалось, что он слышит ее голос на ветру, зовущий его.

- Проклятые чайки...

Джейми Ла Шанс был близок к смерти, и он был рад этому. Ему хотелось ускорить это, чтобы положить конец его страданиям и заставить замолчать непрекращающийся, барабанящий дождь. У него был хороший, уютный дом, который он делил со своей женой Джоан. Одна из дополнительных спален была заполнена фотографиями Джейми и его любимых авторов, а также различными произведениями жанра ужасов. Теперь все исчезло, затонуло вместе с остальной частью Роуленд-Хайтс. В их доме было тепло и сухо. Они никогда не нуждались ни в еде, ни в воде, ни в чем-то еще.

Теперь Джейми плыл на дрейфующем гидроцикле "Ямаха", четырехтактный двигатель которого был мертв, как и весь остальной мир. У него закончился бензин и время. Последний раз он ел семь дней назад; он нашел мертвую рыбу, плывущую по течению, и съел ее сырой. Несмотря на то, что она не была заражена странным белым грибком, который он видел на других рыбах, рыба все равно вызвала у него тошноту. Недостатка в воде, конечно же, не было. Он собирал дождь в пустой банке из-под супа, но на вкус он был маслянистым и горьким. Джейми мечтал о бутылке чистой, холодной родниковой воды. Это уменьшило бы его лихорадку.

Он скучал по Джоан, их детям, Трэвису и Лесли, и их семьям. Был шанс, что Лесли и ее муж Мартин все еще живы. Они жили в Нампе, штат Айдахо, на холмах. Может быть, паводковые воды еще не достигли их.

Он надеялся, что скоро увидит Джоан.

А потом он увидел кое-что еще.

Она выплыла из тумана, ее паруса развевались на ветру – бригантина, похожая на корабли конца 1800-х годов. Джейми много знал о лодках и кораблях и предположил, что ее вес составляет около трехсот тонн, а длина – чуть больше ста футов. Палубы были пусты. Он не заметил на борту корабля ни малейших признаков движения. Вокруг его мачт парили чайки, и их тела были покрыты тем же белым грибком, который он видел на рыбах. Корабль стремительно несся на него. Подплыв ближе, он услышал скрип досок.

- Дерьмо, - Джейми облизал потрескавшиеся губы и попытался закричать. - Эй! Есть кто там?

Его голос был хриплым и слабым.

Движение бригантины всколыхнуло поверхность воды. Волны становились все более интенсивными, и "Ямаха" качалась вверх и вниз, готовая перевернуться в любой момент. Джейми осмотрел палубы, но никого не увидел. Если команда была на борту, они находились под палубой. Корабль подошел к нему, и Джейми собрался с последними силами. Он протянул руку и ухватился за болтающуюся веревку, уцепившись за нее, и его подняло с гидроцикла и потащило по поверхности океана.

Отплевываясь и пытаясь удержать голову над водой, Джейми подтянулся по веревке. Его мышцы ныли, а руки и ноги дрожали. Приблизившись к поручню, Джейми заметил название корабля, выгравированное на дереве рядом с носом.

МАРИЯ СЕЛЕСТА.

Джейми вздрогнул, и это не было связано ни с лихорадкой, ни с дождем.

Он узнал это название.

"Мария Селеста" была архетипическим кораблем-призраком и одной из самых известных морских легенд всех времен. Она была найдена дрейфующей и идущей на всех парусах в Атлантическом океане в 1872 году. Группа моряков, поднявшихся на него, обнаружила корабль в хорошем состоянии, но промокшим. В сообщениях того времени это описывалось как "ни одной сухой нитки". Между палубами и в трюме была вода. Носовой люк и лазарет были открыты, часы не работали, а компас был уничтожен. Судьба экипажа была неизвестна. Единственная спасательная шлюпка, секстант и морской хронометр отсутствовали. В журнале капитана не было никаких записей о бедствии или неприятностях. Самым странным было то, что они обнаружили на камбузе: нетронутый завтрак, застывший на тарелках, полные чашки чая и столовое серебро. Как будто команда исчезла прямо перед едой. Абордажная группа высадилась, и корабль исчез за горизонтом.

За годы, прошедшие после того, "Марию Селесту" видели сотни раз по всему миру. Корабль-призрак замечали в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах, а также в Средиземном и Северном морях. Многие моряки считали, что появление "Марии Селесты" предвещало надвигающуюся гибель. Легенда гласила, что судно без экипажа будет курсировать по морю, пока не достигнет края света.

Джейми перегнулся через перила и с глухим стуком рухнул на палубу. Он развалился на спине на мокрых досках, задыхаясь. Он закрыл глаза от капель дождя, падающих на его лицо. Через несколько мгновений Джейми снова открыл их и с трудом поднялся на ноги.

- Ау, - позвал он, - здесь есть кто-нибудь?

Ответа не последовало – только еще больше раздражающего скрипа. Он попытался закричать, но казалось, что его голос унесло ветром.

- Мне нужна помощь. Я болен... я умираю! Кто-нибудь?

Корабль был пуст, как в старых легендах.

Мощная волна ударила в корпус, и корабль накренился на бок. Джейми споткнулся, пытаясь удержать равновесие. Его ноги поскользнулись на мокром полу, и он соскользнул на перила. В панике он крепко схватился за поручни, когда корабль наклонился еще дальше. Затем, медленно, он снова выровнялся. Когда головокружение прошло, Джейми посмотрел на океан. Гидроцикл уносило течением, а "Мария Селеста" мчалась в бурю.

Он вытер капли дождя с глаз и присмотрелся.

За гидроцикл цеплялась какая-то фигура.

- Кто это?

Над головой сверкнула молния, осветив океан. Его осенило. Он ошибся. Фигура не цеплялась за гидроцикл. Она вяло болталась.

Труп.

Его труп.

Корабль-призрак плыл дальше, мчась к краю света.

Драммен, Осло, Норвегия

Горы таяли. Трюгве Ботнен был в этом уверен. Сначала он подумал, что это какой-то причудливый мираж, визуальный эффект, вызванный необычной погодой или его явным истощением и голодом. Ему пришло в голову, что, возможно, наконец-то наступило переохлаждение. Он изо всех сил старался игнорировать то, что видел, но отрицать это было уже невозможно. Земля под его ногами разжижалась. Скоро ему не на чем будет стоять.

Если снежные черви не доберутся до него первыми.

Земля снова начала дрожать. Землетрясения начались всего несколько дней назад, но их частота и интенсивность продолжали увеличиваться. Сначала он подумал, что это повторные толчки первого землетрясения. Он оставался неподвижным, пока тряска не прекратилась. Несмотря на тяжелые слои одежды, Трюгве вздрогнул. Затем он поплелся дальше, пробираясь по снегу и высматривая червей.

Когда началось наводнение и река Драммен вышла из берегов, затопив все вплоть до Свелвикстрёммена, Трюгве собрал некоторые припасы и оружие и покинул цивилизацию. К тому времени он уже видел сводки новостей со всего мира. Непрекращающиеся дожди, цунами, ураганы – глобальная катастрофа. Цивилизация рухнула. Повсюду начались грабежи и убийства. Потом появились черви, вытесненные наводнением из-под земли. Последние несколько репортажей, которые он видел перед прекращением вещания, были полны предположений. Черви не были опознаны среди окаменелостей. Возможно, их вообще не было под землей. Может быть, они пришли откуда-то еще.

Ничто из этого не имело для него значения. Его план был прост: совершить пешую прогулку по Кьёстерудьювету. Трюгве хотел забраться повыше в горы, где круглый год лежит снег, и спрятаться, пока все не придет в норму. Он путешествовал по всему миру, побывал в сорока шести штатах США и ходил пешком в Гималаи, так что альпинизм не был для него проблемой. Он полагал, что черви не смогут добраться до него так высоко, потому что горная местность была каменистой, замерзшей, покрытой льдом и снегом. Там он будет в безопасности от червей.

Но он ошибался.

Он был прав насчет погоды. В то время как остальной мир страдал от проливных дождей, Трюгве страдал от нескончаемой метели. Куда бы он ни посмотрел, он видел сплошное, безликое белое покрывало. Все было покрыто снегом, из-за чего невозможно было видеть дальше нескольких футов, и двигаться было чрезвычайно трудно. Это также сделало его легкой добычей для снежных червей.

Он впервые увидел их, когда еще был в низинах, за пределами всемирно известного Спирального туннеля. Там собрались другие выжившие, одержимые той же идеей, что и Трюгве. После некоторого обсуждения они сделали Трюгве своим лидером. Это не было для него в новинку. Будучи вице-президентом отдела недвижимости ABN AMRO Asset Management, Трюгве привык брать на себя руководящие должности и принимать командные решения.

Они были готовы уйти всей группой, когда на них напали черви. Они наступали на выживших со всех сторон, зарываясь под снег, как мультяшные суслики, оставляя на поверхности длинные борозды. Сначала никто из спутников Трюгве не понимал, что происходит. Затем американская туристка начала задыхаться. Остальные участники группы уставились на нее. Трюгве заметил, что одна из борозд кончалась у ее ног. Она стояла по колено в снегу, совершенно неподвижная, словно замерзшая. Выражение ее лица было потрясенным, но она не издавала ни звука. Пока они смотрели на нее, с ее лица сошла краска. Она побледнела, потом стала алебастровой. Другой мужчина попытался ей помочь, и женщина упала в снег. Земля под ее ногами была красной. К ее спине был прикреплен длинный белый червь толщиной с пожарный шланг. Группа закричала в унисон, и червь выпустил туристку. Половина его длины была скрыта в сугробе. Остальные поднялись в воздух, качаясь взад-вперед. Из его зияющего рта капала кровь женщины.

Еще одну жертву внезапно занесло под снег. Затем еще одну. Группу убивали один за другим. Трюгве удалось сбежать, убив при этом двух существ, но остальные беженцы были убиты. Вместо того чтобы преследовать Трюгве, черви пожирали своих жертв. Падающий снег скрыл пятна крови.

Трюгве добрался до гор, но черви преследовали его всю дорогу. Он потерял счет тому, скольких он убил с тех пор, как сбежал из Спирального туннеля. Он думал, что как только достигнет более высоких отметок, то избавится от них. Он ошибался. Каким-то образом им удалось прорыть туннель сквозь твердую скалу и промерзшую землю, отслеживая каждый его шаг.

Но теперь его беспокоили не черви.

Из-за того, как все обернулось, скоро горы исчезнут, и червям негде будет рыть туннели.

Ничего не останется.

Ветер выл вокруг него, хлестая по обнаженным щекам и носу, словно кнут с острыми лезвиями. Было больно дышать. Каждый раз, когда он вдыхал, холодный воздух вызывал у него боль в легких и головную боль. Трюгве хотелось лечь на снег, зарыться под ним и просто заснуть.

Горы становились меньше. Теперь он был в этом уверен. Самый верхний пик был ближе к земле, чем накануне. Где-то глубоко под его ногами таяло само основание Земли, превращаясь в воду. Это казалось невероятным, но больше никак нельзя было объяснить события, свидетелем которых он был: частые землетрясения, опускающиеся горы, тот факт, что снег не переставал падать, но казалось, что его не становится больше. Возможно, больше всего смущало то, что горы медленно дрейфовали, как будто они плывут по морю.

Местность потряс очередной толчок. Трюгве остановился, широко расставив ноги, чтобы сохранить равновесие. Ближайшее дерево рухнуло на землю, подняв в воздух шлейф рыхлого снега. Он услышал далекий рокот далеко наверху.

Лавина.

Он взглянул на вершину горы и не смог ее разглядеть. Ее закрыло движущееся облако снега, пыли и камней. По мере того как облако приближалось к нему, грохот становился все громче.

Он огляделся в поисках укрытия, но вместо этого увидел приближающиеся к нему слишком знакомые снежные воронки.

- Давай, - крикнул он. - Давай, возьми меня, если сможешь!

Черви подползли ближе, их тела все еще были скрыты под снегом.

Грохот затмил все остальные звуки, и когда он приблизился, Трюгве закрыл глаза.

Лавина обрушилась на них, засыпав всех белой грудой.

Через несколько часов эта насыпь начала тонуть.

Сент-Луис, Миссури

Это был не первый конец света и не последний. Их было много в разные времена. Апокалипсис не всегда означал конец физического мира. Иногда в истории это просто предвещало плохие времена для определенных групп людей или цивилизаций – персональный апокалипсис.

Для израильтян первый апокалипсис наступил около 1550 г. до н.э., когда они были рабами египетского народа. Правящий фараон постановил, что все новорожденные евреи мужского пола должны быть убиты. Одна молодая мать спрятала своего младенца в ковчеге, сделанном из тростника, и пустила его по течению в реке, чтобы ее сын избежал бойни. Он поплыл вниз по течению и, в конце концов, остановился на берегу. Начался дождь. Дочь фараона нашла ребенка, сжалилась над ним и назвала младенца Моисеем, что означало "вынутый из воды".

Моисей вырос и спас израильтян от апокалипсиса. Их народ столкнется с другими апокалипсисами на протяжении всей истории, но это был первый, и Моисей спас их, как он сам был спасен из воды.

Дэшил Вуллер, разумеется, ничего этого не знал. Все, что он знал, это страх, одиночество и дискомфорт.

Более того, он чувствовал глубокую, ноющую печаль.

Он покачивался на поверхности океана, но не в ковчеге из тростника, а во флуоресцентном оранжевом спасательном жилете. Он не знал, как долго он плыл. В пять лет чувство времени Дэшила вращалось вокруг еды, сна и времени, когда показывали его любимые мультфильмы. Он мог назвать дни недели и цифры на часах, но не мог представить себе завтрашний день или следующую неделю. Все, что он знал, это то, что он находился здесь долгое время. Он был мокрым, холодным и напуганным, и его ноги начали неметь. Губы и зубы болели от холода.

Он прижал свою плюшевую собаку к груди и изо всех сил старался не заплакать.

Молния расколола небо, и прогремел гром. Дэшил вздрогнул и заплакал.

Отец держал его над водой. Он оставался в таком состоянии долгое время, даже после того как вода сомкнулась над его головой. Затем Дэшил почувствовал, как руки его отца соскользнули, и Дэшил уплыл на гребне волны.

В воде были разные вещи. Он видел их вдалеке – змеи, которые извивались и плескались, и стая рыбок, которые выпрыгивали из воды и летели по воздуху на жужжащих крыльях.

Дэшил скучал по семье, но больше всего скучал по отцу. Он хотел, чтобы его папа был с ним сейчас, чтобы защитить его от змеиных тварей. У него было предчувствие, что они могут быть плохими.

Он вспомнил свое обещание отцу быть храбрым.

Дождь продолжал падать.

Он хотел закрыть глаза, но каждый раз, когда он это делал, Дэшил пугался еще сильнее. Дома он и его сестры играли в игру под названием "Мумия". Это включало в себя пометку других игроков во время прыжков на батуте. Каждый раз, когда новый ребенок приходил играть, его сестры объясняли, что Дэшила нельзя было помечать, потому что он слишком боялся быть мумией. Мумии приходилось держать глаза закрытыми и выпрямлять руки, пытаясь пометить одного из других на батуте. Покачивание вверх и вниз в воде оказывало тот же эффект, поэтому он не открывал глаза и цеплялся за свою мягкую собаку.

Ему казалось, что он проплывет прямо через край мира.

Глупый дождь! Почему это должно было быть именно так? Почему он не прекращался? Все было хорошо, пока не пошел дождь и не изменил все.

Дэшил скучал по своему скутеру. Он скучал по Nintendo DS и Game Cube. Он скучал по Тому и Джерри, Джонни Квесту, Спидрейсеру и Тобору Восьмому. Он скучал по поездке в машине с мамой, подпевая песням по радио. Он скучал по играм с сестрами, по их клубу и тайной улице – не застроенному тупику на опушке леса рядом с их домом. Он скучал по урокам тенниса в клинике, футболу и помощи отцу во дворе.

Каждый раз, когда его отец уезжал из города, Дэшил очень грустил. Он каждую ночь спрашивал маму, когда папа вернется домой.

Он уткнулся мокрым от дождя лицом в свою плюшевую собаку и спросил это сейчас.

Дэшилу хотелось быть дома, в постели с родителями, уютно устроившись между ними, в тепле, сухости и безопасности.

Ноги онемели еще больше. Его зубы все еще стучали, но он уже этого не замечал. Дэшил перестал брыкаться, и только спасательный жилет удерживал его на плаву. Дэшил попытался запеть, но слова застряли у него в горле. Его голос был хриплым и слабым. Несмотря на свои страхи, Дэшил в конце концов ослабел от истощения и воздействия стихии и закрыл глаза.

В темноте вокруг него что-то плескалось.

Змеи подплыли ближе, и Дэшил уснул.

Кевин и Тая Локк и их пес, Харли, дрейфовали в ковчеге, казалось, целую вечность. Кевин потерял счет дням. Трудно было отслеживать время, когда дни слились в серую туманную дымку. Солнце и луна были просто бледными серебряными дисками, едва рассеивающими мрак.

Как и обещал Бог (или тот, кто говорил с Кевином), Землю снова затопило. Кевин закончил ковчег на заднем дворе как раз вовремя. Когда Лафайет затопило, судно оторвалось от якоря и поплыло. Кевин, Тая и Харли поднялись на борт. Они снабдили лодку большим количеством еды, воды и медикаментов. Кевин предложил бы Руди и Розе место на борту, но они исчезли. Тая боялась, что гигантские черви съели их соседей, но Кевин заверил ее, что они, вероятно, просто уехали.

Они сидели внутри ковчега, в безопасности, тепле и сухости. Когда уровень воды достиг крыш, ковчег уплыл из их района и из Лафайета.

Кевин должен был признать, что он был благодарен Богу. Он до сих пор не понимал, почему Высшее Существо явилось к нему, а не к Тае, или пастору Чаду, или миллиону других верующих, но это не имело особого значения. Они были живы.

Большая часть Божьего обетования сбылась. Они уплыли далеко и многих спасли. Они нашли беженцев, цепляющихся за крыши и вышки сотовой связи, и помогли им подняться на борт. Выжившие рассказывали ужасные истории – о червях (о которых они уже знали), о существах, которые были наполовину акулами и наполовину людьми, о летающих пираньях, русалках-вампирах и о гигантском кальмароголовом существе, которое разрушало здания на своем пути. Возможно, самым странным был белый грибок, который медленно превращал органическое вещество в жидкость.

Так что пророчество сбылось, хоть и частично. Последнее обещание Бога, что, если Кевин построит Ковчег, Он даст им ребенка, не сбылось. Они продолжали попытки даже перед лицом апокалипсиса, но их усилия не увенчались успехом.

Кевин думал обо всем этом, стоя на палубе и глядя на бурлящий океан.

- Может быть, я сошел с ума, - пробормотал он. – Может, у меня шизофрения. Может быть, это все-таки был не Бог.

Сверкнула молния, озарив воду голубым светом. Кевин заметил что-то на гребне волны – оранжевую вспышку. Спасательный жилет. Ухватившись за перила одной рукой, он направил на него прожектор...

...и ошеломленно выдохнул.

- Человек за бортом, - крикнул он.

По палубе загрохотали шаги. Несколько человек помогли ему натянуть длинный крюк на шест. Им удалось зацепиться за одну из лямок спасательного жилета, и совместными усилиями они втащили потерпевшего крушение в ковчег. Это был маленький мальчик. Группа сгрудилась вокруг него.

- Дайте ему немного места, - настаивал Кевин, отталкивая их. Он встал на колени над мальчиком, и ребенок открыл глаза.

- Привет, - сказал Кевин. - Ты в порядке?

Нахмурившись, мальчик уставился на лица, маячившие над ним.

- Мои родители сказали, что мне нельзя разговаривать с незнакомцами.

- Ну, меня зовут Кевин. А тебя как зовут?

- Дэшил.

- Теперь мы знакомы.

Мальчик сморгнул дождь с глаз.

- Это Рай? Мои папа и мама здесь?

- Нет, - сказал Кевин. - Но ты в безопасности. Давай спасем тебя от этого дождя, Дэшил. И найдем тебе сухую одежду. Ты голоден?

Дэшил кивнул. Затем он взглянул на океан.

- Там есть существа. Монстры.

- Ага, - согласился Кевин. - Есть. Но тебе больше не нужно беспокоиться о них. Как я уже сказал, теперь ты в безопасности. Как и мы все.

Ковчег Локка уплыл в ночь с новым пассажиром, а когда они достигли края света, они поплыли в новый день.

КОВЧЕГ ЛОККА

В "Черви-завоеватели" рассказчик Тедди упоминает "какого-то психа в Индиане, который строил ковчег". Когда я узнал, что Кевин живет в Индиане, я понял, что он – тот самый. Мне всегда нравилась история Ноя. Что, если бы Бог действительно снизошел и сказал кому-то построить большой корабль? Как бы они с этим справились? Конечно, реакции людей будут варьироваться от явного ужаса до растерянного веселья. Я попытался показать часть этого здесь. Мне нравится эта история. Мне нравится, как она завершает сборник (Кевин и его ковчег снова появляются в последней главе). Она была написана на моем заднем дворе в солнечный день. Погода была как в рассказе.

НОЧНЫЕ ПОЛЗУНЫ

Тогда впервые появились черви. Стивен большой любитель активного отдыха и любит ловить рыбу. Я тоже. На самом деле, эта идея пришла мне в голову во время ночной рыбалки на берегу реки Саскуэханна. Я поймал очень большого сома, и когда я вернулся домой, уже взошло солнце. Вместо того чтобы лечь спать, я написал первый вариант этого рассказа.

НА БРЕВНЕ БЕЗ ВЕСЛА

Несмотря на то, что он появляется в начале книги, на самом деле это был последний рассказ, который я закончил для сборника. У меня почти закончились идеи для историй, и я задумался, о чем, черт возьми, я буду писать. Я обменялся с Филом несколькими электронными письмами, и он рассказал мне, чем зарабатывает на жизнь. Внезапно у меня возник образ человека на вершине телефонного столба, вокруг которого кружат черви, а вода поднимается. Я написал все три черновика за одну ночь.

НА ПЛЯЖЕ

Стюарт рассказал мне немного о своей семье и о том, где он работал. В обоих случаях это была атомная электростанция. Атомная электростанция, ядерная катастрофа и архетипическая "нуклеарная семья" - какой писатель сможет упустить шанс поиграть с этим символизмом? Это не счастливый конец, но он настолько близок к счастливому концу, насколько это возможно для персонажей в моей работе. Эта глава была написана в течение двух дней в тени атомной электростанции Три-Майл-Айленд, которая находится чуть выше по реке от меня.

ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ ПЕЧАЛИ В СИНЕЙ БУТЫЛКЕ

Боб Форд – мой хороший друг. Мы живем в одном городе и вместе часто попадаем в неприятности (вместе с писателями Джеффом Купером и Дж.Ф. Гонсалесом). Этот рассказ и его название содержат элементы из его первой опубликованной книги (которая обязательна к прочтению). Книга содержит рассказы "Лето Блюботтл" и "Энджи на свободе". Очевидно, вы могли заметить отсылки на них здесь. Боб также знает о музе и алтаре, на который писатели часто приносят ей жертвы. У нас было много ночных разговоров именно об этом, и я хотел включить некоторые из них сюда. Я написал эту историю в своем офисе после того, как выпил немного прекрасного рома, который Боб оставил после своего последнего визита.

УНЕСЕННЫЕ ВОДОЙ

Крис и Фрэн появились в "Воскрешении: избранные сцены с конца света", и рассказ о них "Лучшее место в доме" был одним из моих любимых. Это остается одной из вещей в писательском плане, которыми я больше всего горжусь. Иногда, когда я выгораю, и эта профессия кажется мне дикой, обескураживающей и чужой, и я убежден, что никогда больше не напишу приличный рассказ или роман, я думаю об их истории, а затем возвращаюсь к работе, отдохнувший и готовый создать шедевр.

В реальной жизни их личная история также вдохновляет. Они познакомились благодаря Delirium Books, и их любовь действительно прекрасна и уникальна. Я сделал все возможное, чтобы отразить это в предыдущем рассказе, и намеревался сделать то же самое в этом томе.

Затем Крис сказал мне: "Добавь немного секса и сделай это чертовски горячим".

Так я и сделал. Я не пишу много сексуальных сцен. Одна из них есть в "Темной лощине" (также опубликованная, как The Rutting Season). В "Брак вызывает рак у крыс" есть короткая история, как и в "Убить Уайти". И, наконец, в серии "Лабиринт" будет сцена секса между Фрэнки и Проспером Джонсоном (есть небольшой лакомый кусочек, от которого у фанатов потекут слюнки). Но, когда пишу эти сексуальные сцены, я часто смущаюсь. Я не знаю почему. Описание эпизодов с обезглавливанием и потрошением меня не смущает. Но описание двух людей, занимающихся сексом, заставляет меня скривиться. Но мне понравилось, как получилась эта сцена. Этот рассказ писался в течение двух жарких июньских дней, когда я сидел у своего форелевого ручья. Я поймал три рыбы. Крис умер с улыбкой на лице. Все были счастливы.

СПАСАЮЩИЕСЯ НА ХОЛМАХ (Части 1 и 2)

Пол и Эйч также появились в "Воскрешение: избранные сцены с конца света". В той книге Пол стал зомби и напал на Эйча. Последовавшая битва уничтожила их обоих вместе с легендарной коллекцией книг Эйча. Им обоим понравилась эта странная компания, поэтому, когда я увидел, что они оба появляются и в этой книге, я спросил их, не хотят ли они снова объединиться. На этот раз ни одна из книг Эйча не пострадала. Я писал их главу дома, в своем кабинете, и все время хихикал.

ШИРОКАЯ ВОДА

Эта история, конечно же, напрямую связана с "Червями-завоевателями" (отель, Кевин, Лори, Солти и сатанисты). Это также прямое продолжение истории из "Воскрешение: избранные сцены с конца света". В этой истории "Другие миры, помимо этих" Боб Льюис путешествует по Лабиринту, объединяя миры "Воскрешения" и "Червей-завоевателей". Эта история начинается сразу же с того места, где остановилась предыдущая.

Я предполагаю, что если вы читаете эту книгу, то вы, вероятно, читали несколько других моих книг или рассказов, и к настоящему времени вы знаете, что Лабиринт – это общий миф, который связывает все мои работы воедино. Если вы этого не знали, то теперь знаете. Как я сказал во введении, один из ключевых компонентов мифа состоит в том, что существует много разных Земель – или уровней – во множестве разных реальностей. Это объясняет, как Об и Сиккусим могли уничтожить Землю в "Городе Мертвых", но все еще упоминаются в "Червях-завоевателях", когда Левиафан и Бегемот делают то же самое с этой Землей. Лабиринт – это межпространственная дверь, соединяющая все эти измерения, реальности и планеты.

Поверьте мне. Все это обретет смысл через несколько книг в будущем.

Так или иначе, это вторая часть "Приключений Роберта Льюиса". Сможет ли он в конечном итоге спасти вселенную? Время покажет.

Я написал это в пентхаусе, занимаясь кинобизнесом в Солт-Лейк-Сити. В первом наброске Боб также встречался с Тэз и Даки (из "Червей-завоевателей"), но мне пришлось вырезать эту сцену из окончательного наброска, чтобы сэкономить место.

ПЛАВУЧИЙ ДОМ

Об этой главе особо нечего рассказывать. Я написал ее в гостиничном номере в Миннеаполисе/Сент-Поле, во время очень сильной грозы – это создавало аутентичную атмосферу. Терри появился в книге "Воскрешение: избранные сцены с конца света". В той книге я убил его собаку Вуди. Мне было не по себе из-за этого, поэтому на этот раз Терри пришлось защищать Вуди, и у них был счастливый конец (что редко случается в моих историях). Теперь я чувствую себя менее виноватым.

ПЕРВЫЙ ПРИНЦИП

Если у "Боги земляных червей: избранные сцены с конца света" и есть основная история, то это именно она (вместе с ее продолжением "Последний принцип"). Передачи Марка перекликаются со многими другими рассказами в этом томе. Посмотрим, сможете ли вы найти их все. Название и идеи, лежащие в его основе, возникли в результате ночного разговора, который у меня состоялся с писателем Дрю Уильямсом. Мы сидели у костра, пили хороший бурбон и обсуждали философию, и он рассказал мне о теории Фалеса. И у меня щелкнуло в голове. И вот результат. И эта история имеет смысл в пределах этого вымышленного сеттинга. Я написал эту историю в три часа ночи, когда мир был темным и тихим.

В ТЕНИ ТАРАНАКИ

Мин также появился в книге "Воскрешение: избранные сцены с конца света". В послесловии к тому сборнику я рассказал историю, которую Мин поведал мне об опоссумах Новой Зеландии. Он сказал: "У нас была старая однозарядная винтовка 22-го калибра, в основном предназначенная для кроликов и опоссумов. Наши опоссумы не такие, как ваши опоссумы в Штатах. Наши опоссумы могут быть хорошими защитниками от зомби, так как на самом деле они не нападают на людей, но когда они пугаются, они принимают людей за деревья, взбираются на них и обвиваются вокруг головы. У них очень длинные острые когти, цепкие хвосты, они невероятно сильны и не очень хорошо пахнут. Оторвать его довольно сложно, если можно так сказать".

Излишне говорить, что я очень, очень хотел использовать новозеландских опоссумов в будущей истории. Когда я узнал, что Мин будет в этой книге, я, наконец, получил свой шанс.

ПРЕОДОЛЕНИЕ БУРИ

Идея этой истории также принадлежит писателю Дрю Уильямсу (мне пришло в голову, что, возможно, Дрю – моя муза, и это вызывает у меня дискомфорт, который я даже не могу описать). Легенда о Летучем Голландце увлекательна, и это одна из моих любимых легенд. Я бы хотел написать об этом роман в ближайшем будущем. Эта история была написана на моем заднем дворе, когда я наблюдал, как над горами бушует гроза.

ХИЩНЫЕ РЫБЫ

Эта история представляет одно из многих новых дополнений к бестиарным хищным рыбам из "Червей-завоевателей".

Бедный Брайан Ли был убит растениями-зомби и насекомыми в "Воскрешении: избранные сцены с конца света". На этот раз его убивают рыбы-людоеды. Чуваку не повезло. Если мы когда-нибудь напишем еще одну из этих книг, мне придется оставить его в живых.

СИЛЬНО-СИЛЬНО

Один проницательный критик однажды заметил, что отцовство – особенно отцовство – является постоянной темой многих моих работ. Я бы сказал, что это довольно точно подмечено. На момент написания этой истории у меня есть 16-летний сын и еще один сын на подходе (он должен родиться в марте). Моя история с моим собственным отцом сложна, как и его история с моим дедом. И да, многое из этого находит свое отражение в моем творчестве. Я думал, что закончил говорить об этом с "Городом мертвых" и "Терминалом", но эта тема снова всплыла в "Гуле", "Мертвом море" и "Темной лощине" и снова всплывает здесь. Из всех историй в этой книге я считаю эту моей самой любимой. Я написал ее в один присест – с полуночи до шести утра, все три черновика. Когда я закончил, я чувствовал себя опустошенным, но удовлетворенным. Я могу только надеяться, что Стивену понравилось так же, как и мне.

ПОСЛАНИЕ В БУТЫЛКЕ

В этой истории Майк вначале слушает трансляцию Марка Сильвы (из "Первого принципа"), но затем начинается второе повествование, когда Майк находит записку. Мне всегда нравился прием "история в истории", и мне редко выпадает возможность его использовать. Эта история была написана в моем офисе во время марафона фильмов о Годзилле, которые показывают гигантского монстра. Что касается существа – что это такое? Я не знаю. Это не Левиафан, не Бегемот и не один из червей меньшего размера. Может быть, он существовал в глубинах океана до того, как начались дожди... и, может быть, я напишу о нем снова.

МАГИ (Части 1 и 2)

Изначально я начал другую историю для Ли и Пенни. Но когда я узнал, что Пенни беременна и что они хотели бы, чтобы их истории отражали это, я отказался от первоначальной идеи и вместо нее выбрал это.

В этих двух историях появляются дополнительные отсылки на мои общие мифы. Черная ложа до сих пор в основном неизвестна моим читателям. Она появляется в рассказе "Черная волна" и упоминается в "Мертвом море" и "Прогулке призраков". Что вы в конечном итоге узнаете, так это то, что они представляют собой секретную военную группу, специализирующуюся на сверхъестественном, вроде "Рэмбо" и "Секретных материалов". Они играют важную роль в нескольких будущих романах и прячутся между страницами многих других моих романов. Внимательные читатели почерпнут из этих двух историй еще несколько подсказок, но их истинное происхождение и цели до сих пор неизвестны, разве что только мне.

КОНЕЦ ОДИНОЧЕСТВА

В реальной жизни Джейд управляет издательством Solitude Publications и опубликовала книги, написанные мной, Тимом Леббоном, Джеффом Купером, Джоном Урбанчиком, Брайаном Найтом, Шейном Райаном Стейли и Марком Маклафлином. Эта женщина также ценит одиночество, особенно если это конец света. Поэтому я хотел, чтобы эта история отразила это и показала, как далеко кто-то может зайти, чтобы сохранить его. Первый черновик я написал в кабинете ветеринара, пока моим собаке и кошке чистили зубы.

ЛУЧШИЕ ПЛАНЫ

Название и идея этой истории пришли из нескольких электронных писем, которыми обменялись мы со Скоттом. Неотъемлемая опасность использования грибковых зомби в собственной истории заключается в том, что они похожи на других зомби, и, Господь свидетель, я достаточно написал о них, работая над этой историей,

Я сделал сознательное усилие, чтобы не повторяться. Надеюсь, мне это удалось.

ПЛАЧУЩЕЕ НЕБО

Как и я, Джейсон большой поклонник блюза, особенно песен довоенной эпохи. Ему была посвящена глава, появившаяся в "Воскрешении: избранные сцены с конца света" в дополнение к истории, которая появляется здесь. Обе истории получили свои названия от классических блюзовых песен. В этой главе также рассказывается о возвращении Черной волны, вероятно, искусственного организма – действительно, есть намеки на то, что за его созданием могла стоять таинственная Черная ложа, впервые появившаяся в моем рассказе "Черная волна". (Как вам такое подходящее название?)

РАССВЕТ ПЛАВНИКОВ

Эта история знакомит с еще одним существом из бестиария "Черви-завоеватели" - полуакулами-полулюдьми. Они кратко упоминаются в романе, но не появляются по-настоящему. Эту историю было очень весело писать. Я только хотел бы, чтобы мне разрешили написать побольше. Я многое хотел сделать с этими существами. Возможно, вы увидите их снова, в другом месте.

НОЧЬ СВИДАНИЯ

Еще один из моих личных фаворитов в этой коллекции. У Тони и Ким была глава в "Воскрешении: избранные сцены с конца света", и в ней я провел их через взрыв. Шутки в сторону. Как автор, я делал ужасные, подлые вещи с их персонажами, что было тяжело, так как они оба мне очень симпатичны в реальной жизни. На этот раз у них был гораздо более счастливый конец. Эта история была написана одним черновиком после обмена с Ким несколькими электронными письмами. Я очень доволен ею. Надеюсь, они тоже.

СМЕРТЬ ОТ ПЕЧЕНЬЯ

Хотя я должен скрывать, где я на самом деле живу, у меня есть общественный почтовый ящик (тоже по необходимости). Каждый день я хожу на почту, чтобы посмотреть, что мне прислали люди, и там всегда что-то есть. В основном это письма от фанатов (я думаю, это круто, что люди все еще находят время для написания писем в эпоху электронной почты) или книги, которые люди просят подписать. Я также получаю фильмы, музыку и книги других авторов, которые, по мнению людей, могут мне понравиться. Бывает и странная хрень. Угроза для жизни. Дешёвые деловые предложения. Однажды один особо одиозный человек прислал мне дохлую птицу. Я также получаю много еды, которую, к сожалению, я не ем. Я ценю это, но после того, как я получил дохлую гребаную птицу с угрозой смерти, я опасаюсь пробовать еду, присланную незнакомцами. Единственным исключением является случай, когда жена Марка, Паула, прислала мне партию своего домашнего печенья. Позвольте мне сказать вам кое-что, ребята. У меня есть опыт приготовления домашнего печенья. Моя жена, моя мать, моя прабабушка, обе мои бабушки и все мои тети умеют печь. Так что я думаю, что говорю с некоторым авторитетом, когда заявляю вам, что Паула Бошан делает лучшее гребаное печенье в мире (только не говорите моей жене или маме, что я это сказал). Ее печенье могло бы установить мир во всем мире, если бы мы распространяли его в Организации Объединенных Наций.

Ее карамельные яблоки тоже самые лучшие.

СЕРЕНАДА

Когда люди прочитали "Червей-завоевателей" (и "Сад, где растет мой дождь"), русалка вызвала у них две реакции: любовь или ненависть. Нейтральных реакций на нее нет. Сирена в этой истории не та, что в романе. Я всегда полагал, что за океаном их было больше – все невесты Левиафана.

Дон Койш управляет "Necessary Evil", прекрасным небольшим издательством. Когда я писал эту историю, я усмехнулся, представив себе, как он катается на гидроцикле. Если вы когда-нибудь встретитесь с Доном лично, вы поймете почему. Чувак выглядит как профессиональный рестлер (но у него щенячье сердце).

ПОСЛЕДНИЙ ПРИНЦИП

Как я уже говорил ранее, если у "Червей-завоевателей: избранные сцены с конца света" и есть основная история, то это именно она (вместе с главой "Первый принцип"). Изначально две истории не должны были быть связаны. Но когда Стивен рассказал мне, чем он зарабатывает на жизнь, и попросил, чтобы действие его истории происходило в Бостоне, все получилось само собой. Я очень благодарен ему за то, что он дал моей музе такую возможность.

ЖИДКАЯ УДАВКА

Пол – один из моих давних читателей, то есть он читал меня еще до выхода первой книги, когда мои работы публиковались в небольших журналах для фанатов и в веб-журналах. Мы впервые встретились, когда Пол вел информационный бюллетень для поклонников Брайана Ходжа (которого мы оба ставим выше Иисуса, Мохаммеда и Дэвида Ли Рота). За эти годы у меня было много возможностей пообщаться с ним и Шеннон, и я очень люблю их обоих. Как и его история в "Воскрешении: избранные сцены с конца света", название этой истории происходит от одной из любимых песен Пола в стиле хэви-метал.

ЧЕЙЗ-ТАУЭР

Название этой истории служит двойной цели: это название небоскреба, в котором происходит действие, а также суть сюжета. Здесь появляются большинство разнообразных существ "Червей-завоевателей", как старых, так и новых – человеко-акулы, летучие рыбы, зомби Белого пуха и т. д. Написание этой главы было забавным небольшим приливом адреналина.

ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА

Выше я писал о том, что отцовство и родительство являются повторяющимися темами в большей части моей работы. И вот снова они – мрачный контрапункт к "Сильно-сильно". Эта история, очевидно, продолжается в "Исходе нашей эры (Ковчег Локка: реприза)". Обе дочери Романа были в книге "Воскрешение: избранные сцены с конца света". На этот раз настала очередь его сына. Из всех рассказов в этом сборнике этот было труднее всего писать, особенно будучи отцом. Мне хотелось бы думать, что героический финальный поступок Романа – это то, что я повторил бы, оказавшись в похожей ситуации.

ПОСЛЕДНИЙ ПРИЗРАК МАРИИ

Сложность состояла в том, чтобы сделать эту историю отличной от "Преодоления бури". В конце концов, обе истории имеют дело с кораблями-призраками и морскими знаниями. Эта история, наряду с двумя последующими, представляет собой конец Земли или, возможно, новое начало. Подсказки все имеются. Я предлагаю вам найти их.

НА ТАЮЩИХ ГОРАХ

Название представляет собой игру слов на основе названия одной из моих любимых игр по мотивам повести Лавкрафта "Хребты безумия". Сама история связана с тем, что было раскрыто в "Первом принципе" и "Последнем принципе". Мир разжижается. Мой друг, который оказался в гостях, когда я работал над этим, сказал, что это звучит как один большой кислотный трип. Я думаю, это довольно уместно. Это определенно более сюрреалистично, чем моя обычная работа.

ИСХОД НАШЕЙ ЭРЫ (КОВЧЕГ ЛОККА: РЕПРИЗА)

Здесь все наши сюжетные линии завершаются раз и навсегда, и героический последний поступок Романа приносит плоды, и сбывается обещание, данное Богом Кевину в начале книги. И, в отличие от истории Джейми Ла Шанса, это не призраки, а живые. Что станет с последними выжившими на Земле, когда они уйдут в закат? Ну, я знаю, что станет. Я просто еще не готов рассказать. Достаточно сказать, что есть еще одна история, которую нужно рассказать, и я напишу ее на днях.

Вы все узнаете, когда я закончу...

Перевод: Александра Сойка

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru