Итак, Хоминоиды

Профессор Анастаси важно поднялся на кафедральный холм, почти ни разу не споткнувшись. Он легко приподнял столешницу кафедры и вынул свои тезисы. Последнюю неделю он хранил их здесь, на кафедральном холме – чтобы не забыть дома в последний момент.

Из динамиков раздался металлический перезвон, открывая доклад, ради которого сюда съехались ученые всех стран. А вслед за этим раздались и громовые аплодисменты. И, хотя профессор ожидал этого звука, но от неожиданности вздрогнул и столешница захлопнулась, больно прищемив руку. Профессор сдержался. Аплодисменты стихли и наступила тишина. Профессор оглядел ряды собравшихся до самого горизонта. Все смотрели на него и ждали. Пора было начинать.

– Калеки! – воскликнул профессор в микрофон, а могучие равнинные динамики подхватили его голос и унесли вдаль.

Миллионная толпа ученых невнятно загудела в ответ. Профессор Анастаси позеленел от смущения.

– Простите, оговорка… – прошептал он, – Разумеется, имелось в виду – коллеги.

Шум моментально стих. Оговорка, привычное дело.

– Коллеги! – сказал Анастаси, сделал эффектную паузу, глубоко вздохнул и продолжил уже хорошо отрепетированным голосом, – Товарищи! Граждане! Сейчас я скажу о том, что чувствует каждый из нас, хотя не каждый говорит об этом вслух! В нашем обществе принято делать вид что все в порядке, что так и должно быть…

Равнина напряглась. Профессор чувствовал это, поэтому не стал затягивать паузу и выпалил:

– Пусть выйдет вперед тот, кто чувствует себя счастливым! Пусть выйдет тот, кому в жизни все удается!

Разумеется, вопрос был риторическим. Профессор кивнул ассистенту Пау, и тот выставил перед кафедрой специально заготовленную табличку:

Пока все шло очень хорошо. Анастаси придвинул тезисы ближе и продолжил:

– Тема моего доклада – счастье и удача. Почему мы так несчастны? Почему нам так не везет в жизни? Каждый из нас задает себе этот вопрос – почему я неудачник? И действительно, почему? И простые граждане, и крестьяне, и рабочие, и политики, и мы, ученые, никто из нас не может сказать «я счастлив»? Кто из нас может похвастаться успешной личной жизнью? Большим количеством денег? Высокими достижениями?

– А-а-а! – взволнованно подхватила равнина, и профессор воодушевился.

– Может быть именно поэтому мы так любим смотреть фильмы, где добро побеждает зло? Может быть именно поэтому мы читаем фантастические книги, в которых герой выходит невредимым из любых ситуаций?

– У-у-у… – зашелестела равнина.

– С каждым из нас ежедневно случается куча мелких и крупных неприятностей! – продолжал профессор, – Мы так привыкли к этому, так равнодушно переносим все удары судьбы, что порой даже не замечаем их. И в тот момент, когда беда символизирует бесплатный проезд…

Он остановился, задумался и перелистнул страницу обратно. Неприятно ныла ушибленная рука, мешая сосредоточиться. Равнина ждала.

– В тот момент, когда беда… – он глянул на следующий лист, – Символизирует… Простите.

Так и есть, третьей страницы не хватало. Не хватало четвертой и пятой – сразу шла шестая. Конечно профессор знал текст наизусть, последние полгода репетировал дома перед зеркалом. Но сейчас все вылетело из головы.

– Небольшая заминка с тезисами, но это даже лучше! – объявил Анастаси, – Не будем удлинять вступление. Перейдем сразу к основной теме нашего доклада. Тема… Мне сложно без тезисов, но э-э-э… Если вкратце, своими словами… О, спасибо!

Профессор благодарно кивнул юному ассистенту, который протянул недостающие листы из запасного комплекта. А тем временем ассистент Пау сменил табличку:

– Темой доклада является необычная форма жизни третьей планеты звезды F3176 – это пресловутые многоклеточные двуногие хоминоиды. В последние столетия эти удивительные создания у всех на устах, наука галактики переживает очередной бум – редкая конференция обходится без докладов о хоминоидах. Ученые всех планет, занимающиеся хоминоидами, словно сошли с ума…

По рядам прошел смешок. Справа, где располагались группы гостей, ритмично заколыхались длинные скафандры ироничных адонцев, а чуть ближе угрожающе зашевелились клешни зырян. Зыряне всегда принимали любое слово как оскорбление своей расы.

– Простите, я все время говорю не то, очень волнуюсь… – признался Анастаси, – Итак, хоминоиды… Долгое время их планета была безвидна и пуста, затем на ней появилась белковая жизнь, а разумный вид хоминоидов появился совсем недавно – буквально какой-нибудь миллион лет назад. Но уже сегодня все ученые признают этот вид жизни разумным и высокоцивилизованным. Темпы их развития поражают! Еще каких-нибудь сто тысяч лет назад они только-только научились добывать огонь, пятнадцать тысяч лет назад уже плавили медь, вскоре изобрели колесо, а в прошлом веке уже полетели в космос и даже благополучно вернулись! Тем не менее, как мы знаем, официальный контакт с хоминоидами пока решено не устанавливать, хотя все расы галактики ведут за ними самое пристальное наблюдение.

Профессор перелистнул страницу и оглядел толпу. Вроде зыряне успокоились. Все шло на удивление гладко. А это значит – надо ждать беды.

– Всю молниеносную историю хоминоидов будет правильнее назвать «историей успеха». Действительно, успех не покидал их ни на миг. Все, за что бы они не взялись – им удавалось! История хоминоидов – это перечень открытий-рывков, каждый из которых перебрасывал их цивилизацию на тысячи и тысячи лет вперед! Практически все открытия были сделаны хоминоидами случайно, мимоходом. Поэтому в наших средствах массовой информации… – профессор хмуро глянул поверх очков на сектор прессы, – а затем и в ученых кругах, сложился миф о гениальности новорожденной расы. Но так ли это?

– Нет! – крикнули с равнины.

– Хоминоиды не глупы. – кивнул профессор, – Но они не гениальны! Это подтверждено многими исследованиями. Посмотрим правде в глаза: хоминоиды уникальны лишь тем, что фантастически удачливы!

– У-у-у!!! – взлетело над равниной, и профессор не понял что это означает: несогласие с докладчиком или накопившуюся обиду?

– Материал большой и сложный. Я излагаю его эмоционально и путано. Местами говорю прописные истины, но прошу вас – набраться терпения и дослушать до конца! Вы будете потрясены! Более миллиона ученых клана Анастаси-У разрабатывали эту гипотезу в течение трехсот тридцати восьми поколений! И сегодня… – профессор запнулся, – Сегодня наконец настал этот долгожданный… Я рад, что именно мне выпала… – профессор снова запнулся и позеленел до самых рожек, – Простите. Не будем терять времени и перейдем сразу к делу! Если что-то будет непонятно, я прошу сразу задавать вопросы.

Равнина закивала. Пау выставил новую табличку:

– Итак, хоминоиды фантастически удачливы. Они привыкли к своей удаче настолько, что не замечают ее. Хотя не замечать это трудно. Самый простой пример: любой зрелый хоминоид может вспомнить в своей жизни несколько случаев, когда ему грозила неминуемая гибель, но все обошлось благополучно. И это только те случаи, о которых ему известно! Куда больше случаев, когда хоминоид прошел мимо смертельной опасности, так и не узнав о ней! Хоминоиды чувствуют себя настолько неуязвимыми, что их быт… Слайды! Нам пора перейти к слайдам!

Профессор взмахнул рукой и посмотрел на серую небесную пелену. Вслед за ним подняли головы и слушатели равнины. Небо оставалось пустым.

– Кхм… – сказал профессор в микрофон.

– Проектор не работает… – раздался испуганный шепот Пау, – Мы не знаем в чем дело, мы…

– Здесь что, дебилы собрались?! – рявкнул профессор, забыв что стоит у микрофона.

Его крик понесся над равниной, публика зашумела. Профессор хотел извиниться, но онемел от ужаса. Краем глаза он увидел как зыряне начали махать клешнями и через секунду над толпой уже взлетело первое искалеченное тело. К зырянам устремилась Рота Безопасности, но было поздно – началась свалка. Профессор закрыл глаза и почувствовал, что покрывается испариной. Но недаром Анастаси пользовался таким авторитетом в ученых кругах. Он сумел взять себя в руки и в этой ситуации.

– Коллеги! – сказал он веско, – Я прошу сохранять спокойствие и самодостаточность. Мой неразумный крик был обращен всего лишь к моим ассистентам, подчиненным клана. У нас сломался проектор, и… – профессор повернулся к Пау, зажал микрофон и зашипел, – Дебилы!!! Где запасные проекторы?! У нас же три запасных проектора специально на случай, если…

– Мы пытаемся переставить слайды в запасной проектор! Но слайд заело! – прошептал Пау.

На левом фланге продолжалась бойня – зыряне кромсали щиты ротников.

– Уважаемые коллеги с планеты Зыра! – снова обратился Анастаси, – Я призываю вас к спокойствию! Всего лишь…

И тут небо осветилось. Повисла тишина, только раздавались щелчки клешней. Затем стихли и они. Равнина зааплодировала.

– Итак! – воодушевился профессор и простер руку к небесам, – Неприятности улажены! Посмотрите на слайд! На слайде мы видим так называемую вилку – металлический гарпун с четырьмя заостренными лезвиями. Хоминоиды используют его в быту для перемещения пищи в ротовое отверстие. Казалось бы, одно неловкое движение, и ротовое отверстие порвано! Распороты ткани, идет заражение! Вы же знаете, что многоклеточные организмы не восстанавливаются… Но этого не происходит! Хоминоиды хранят вилки в своих жилищах, бросают их где попало, казалось, наступи случайно… Но ни одного смертельного случая! Давайте следующий слайд!

За спиной послушно щелкнуло, и небо вновь осветилось.

– Кухонный нож! – объявил профессор и осекся, – Мнэ… Я планировал показать кухонный нож. Он куда более опасен чем вилка. Но видимо слайды перепутаны и здесь мы видим автомобиль. Внимание! Так называемый автомобиль! Это вид транспорта, управляемый вручную. В нем используется энергия взрыва, поэтому корпус начинен запасом жидкой взрывчатки. Движется автомобиль с огромной скоростью по специально выровненным лентам на поверхности планеты. При этом выделяет отравляющий газ. Надо ли продолжать? От хоминоида, управляющего автомобилем, требуется максимум внимания и сосредоточенности ежесекундно – каждый миг он рискует выехать за пределы ленты, столкнуться с другим транспортом или с хоминоидом, пересекающим ленту пешком. Это неминуемая гибель. Гибель несет и пребывание рядом с трубой автомобиля, выпускающей ядовитый газ. Да и сама конструкция транспорта так сложна и ненадежна, что немалое количество времени автомобиль проводит в ремонте. Простое перемножение вероятности поломки машины, секундной невнимательности (а хоминоиды очень невнимательны!) и непредвиденных дорожных ситуаций показывает, что вероятность гибели хоминоида в машине приближается к ста процентам в первый же час поездки! Кто не верит, может убедиться на любом компьютерном тренажере, имитирующем гонки – аварии следуют одна за другой. Но! – профессор торжествующем обвел взглядом притихшую равнину, – Хоминоиды годами, десятилетиями пользуются своей техникой! Аварии крайне редки и не обязательно ведут к смерти хоминоидов! Давайте следующий слайд!

За спиной раздался грохот, небо разом потухло, профессора швырнуло вперед на микрофонную стойку и наступила темнота.

Когда Анастаси пришел в себя, он лежал под кафедральным холмом, а трое ассистентов пытались его поднять.

– Что случилось? – спросил он хрипло.

Ассистент Воо поднял на профессора печальные стебельки:

– Профессор! Взорвалась линза проектора, осколками ранило троих. Погиб Пау…

– Пау… – профессор замолчал.

– Повреждения так сильны, что он не смог восстановить целостность…

– О, природа! – воскликнул профессор.

– Профессор, надо продолжать доклад! Равнина ждет!

Анастаси поднялся и дошел до кафедры. Равнина встретила его аплодисментами.

«Особо следует сказать о быте хоминоидов.» – прочел профессор в тезисах. Или мы уже говорили об этом? Перед глазами стоял образ Пау – самого талантливого ученика…

– Коллеги! – сказал профессор, – Мы скорбим! Почтим минутой молчания память наших гибнущих собратьев!

Помолчав немного, Анастаси сказал:

– Но мы вынуждены продолжать то, ради чего собрались здесь. Итак, хоминоиды. Повседневная жизнь хоминоидов настолько пересыщена опасностью и угрозой для жизни, что любое другое существо не продержалась бы в этих условиях и нескольких часов. Мир, в котором живут хоминоиды – дикая какофония скоростей, напряжений, ядов, и прочих агрессивных стихий. Любая случайность – и хоминоид будет раздавлен, деформирован, утоплен, сожжен высоким напряжением… Они даже строят такие высокие жилища, что одно лишь случайное падение из окна – верная смерть. Но все это происходит крайне редко!

С равнины передали записку. Профессор развернул ее и усмехнулся.

– Неподписавшийся спрашивает: если хоминоидам все удается, и все у них получается, значит ли это, что им не надо трудиться?

Профессор обвел взглядом равнину – равнина ждала.

– Да. – сказал профессор, – Им не надо трудится.

И сам поставил новую табличку:

– Само слово «трудиться», которое в нашем языке означает «мучаться», в языке хоминоидов означает лишь «тратить силы на получение результата». Задумайтесь, какой глубокий смысл вложен в это определение! Хоминоиды действительно не трудятся как мы. Они искренне уверены, что способны справиться с любой задачей, достаточно лишь приложить немного усилий. И действительно, им этого вполне достаточно! Другое дело, что не все хоминоиды готовы приложить даже усилия, и поэтому своим детенышам они внушают с детства: нельзя лениться!

– Лениться? – спросили с равнины.

– О так называемой «лени» следует сказать особо. – кивнул профессор, – Лень – специальный термин языка хоминоидов, не имеющий аналогов в галактике. Лень – парадоксальное состояние разума, когда хоминоид, – внимание! – будучи твердо убежден в благоприятном исходе работы, тем не менее готов заранее отказаться от результата, просто не желая прилагать усилий! Это нелепое состояние является вполне обычным для подавляющего большинства хоминоидов.

– Как же они работают? – спросил кто-то из сектора прессы.

– Хоминоиды, про сравнению с нами, работают мало и неохотно. – ответил профессор, – Половину времени они вообще проводят в биологическом оцепенении – ежесуточной спячке. Оставшееся время они посвящают разным личным делам, и немного – работе. Максимум, на что обычно согласны хоминоиды – так называемая «служба», когда хоминоид приезжает на место службы чтобы безынициативно выполнять нехитрые действия или указания начальства, получая за это необходимый жизненный паек. Редкий хоминоид согласен по своей инициативе тратить физическую и психическую энергию на какое-то дело. Но если такое случается, его называют «бизнесмен», что в переводе означает буквально: «хоминоид, занятый делом». Потратив немало времени и энергии, эти хоминоиды обычно добиваются успеха и благосостояния. Большинство же популяции предпочитает делом не заниматься. Поэтому, как я уже говорил, своим детенышам хоминоиды стараются хоть как-то с детства внушить идею о необходимости прилагать усилия. Об этом говорят, например, такие их поговорки как «Без труда не вынешь рыбку из пруда»…

– Позвольте, что за бред? Это же очевидно! – раздался возмущенный голос из передних рядов.

– Это вам очевидно, коллега! – возразил Анастаси, – А хоминоиду это вовсе не очевидно! Случаи получения рыбки без труда у них тоже широко распространены. С вашего позволения я все-таки продолжу. Поговорки: «Дело мастера боится», «Лиха беда начало», «Кто рано встает – тому Бог подает»…

– Что такое Бог? – спросили с равнины.

– Об этом мы поговорим чуть позже. – кивнул профессор, – «Кто не рискует, тот не пьет шампанское.»

– Что такое шампанское? – спросили с равнины.

– Шампанское – токсичный для психики напиток горького вкуса, пить который считается приятно и почетно. – объяснил профессор, – Тут необходимо отметить, что шампанское время от времени пьют все, и никто при этом не рискует. Не смотря на токсичность.

– Что такое рискует? – спросили с равнины.

– Мы тоже поговорим об этом позже! – кивнул профессор раздраженно, – Не перебивайте меня пожалуйста! Я пытаюсь зачитать список поговорок! «Терпенье и труд все перетрут»…

– Что такое терпенье? – спросили с равнины.

Профессор глубоко вздохнул, но взял себя в руки.

– Так называемое «терпение», – сказал он спокойно, – еще один термин языка хоминоидов, не имеющий аналогов в галактике. Он означает желание хоминоида потратить даже не силы – потратить время на ожидание результата.

– Вау!!! – изумилась равнина.

– Да! – кивнул профессор, – Это поразительно! Но хоминоид может не пожелать тратить и время! Для него недостаточно получить гарантированный результат в произвольной точке временного континуума, он может пожелать результата немедленно! И это вполне обычное поведение хоминоида, оно имеет свой термин – «нетерпение». Но даже нетерпеливые хоминоиды очень удачливы, и нередко…

– А как они это сами объясняют? – прокричали снизу.

Профессор усмехнулся, перелистнул страницу все еще ноющей рукой, и сам сменил табличку:

– Забегая вперед, – гордо произнес профессор, – Я скажу, что именно мы, клан историков-хоминологов Анастаси-У совместно с кланом биологов-хоминологов Тадэ-У наконец разгадали тайну и нашли объяснение феномену хоминоидов! Эта сенсация и является ключом моего научного доклада, поэтому, с вашего позволения, будет обнародована в конце. Но сами хоминоиды этого объяснения пока не нашли, хотя такая удачливость не могла остаться незамеченной для них самих. Особо яркую удачу хоминоиды объясняют термином «повезло», «везение». Вообще слово «возить» в большинстве языков хоминоидов означает транспортные услуги. И «повезло» в данном контексте, – профессор замялся и некоторое время искал нужную страницу, – символизирует бесплатный проезд. Рассчитывать на везение – значит ожидать, пока некая высшая сила по своей инициативе и совершенно бескорыстно решит проблемы хоминоида: как транспортные, так и все остальные. Внимание, коллеги! Это очень важно! Главная особенность ментальности хоминоидов – постоянно ожидать везения по любому поводу и выражать искреннее негодование при его отсутствии, так называемом «невезении». Хоминоиды искренне уверены, что природа им должна! Что такое «невезение»? То, что в языках всех форм жизни обитаемой галактики называется «давно ожидаемой и наконец случившейся бедой», хоминоиды называют легкомысленно: «невезение», «неудача», «несчастье». Да, в языке хоминоидов есть слова «беда» и «катастрофа», но означают оно совсем не то что принято у нас…

Толпа невнятно шумела. Профессор счел это благоприятным знаком и продолжил:

– Коллеги! Наберитесь терпения, осталось недолго! Результат, я уверен, ошеломит вас так же, как он ошеломил ученых наших кланов! Мой доклад посвящен естественным наукам, и наверно я зря так подробно останавливаюсь на философии хоминоидов… Но прошу понять – клан Анастаси-У специализируется на ксенолингвистике и ксенофилософии. А хоминоиды дают уникальнейшие данные!

– У-у-у… – гудела равнина.

– Как вы помните, коллеги, – продолжил Анастаси, – мы говорили о том, что свое «везение» хоминоиды объясняют действием высших сил. Именно высшие силы, по мнению хоминоидов, постоянно работают незримым обслуживающим персоналом, благотворно влияя на судьбы хоминоидов. Именно к высшей силе хоминоид регулярно адресует свои просьбы и пожелания, именно у нее просит помощи в трудную минуту. Врожденная вера в высшую силу, так называемая «религиозность», тоже отличает хоминоидов от всех остальных жителей галактики. Легенды о высшей силе сильно отличаются у разных кланов хоминоидов, противоречат друг другу и постоянно эволюционируют. На ранних стадиях цивилизации хоминоиды представляли высшую силы как набор духов-покровителей, в более поздних – как образ Спасителя, высшего существа, которое, в силу своего исключительного благорасположения, профессионально и круглосуточно занимается спасением хоминоидов от мелких и крупных неурядиц. Разработаны специальные правила мысленного и устного обращения к Спасителю с просьбами и пожеланиями. При этом каждому обратившемуся гарантируется внимание и благорасположение. Хотя религиозность хоминоидов врожденная, среди них попадаются атеисты, которые не разделяют общей веры в высшие силы. Религиозная культура сулит таким индивидам разнообразные наказания в виде бед и неудач. Но, поскольку нет возможности документально обосновать неудачливость хоминоида-атеиста, религиозная теория придумала остроумный и парадоксальный выход – считается, что неудачи угрожают таким хоминоидам после смерти. Остальных же после смерти ожидают удачи, еще более яркие чем в жизни. И это еще одна уникальная особенность хоминоидов – они настолько привыкли к удаче, что твердо уверены – их жизнь не окончится даже после смерти! А хоминоиды редко ошибаются! И я не удивлюсь… – профессор замялся, слегка позеленел, покосился куда-то вверх через левое плечо и понизил голос, – И я не удивлюсь, если окажется, что для них там и впрямь… что-то в этом роде, так сказать, предусмотрено…

– У-у-у!!! – шумела равнина.

Что-то было не так. Анастаси прислушался.

– Не слышно! Микрофон! Микрофон! – кричала толпа.

– Профессор! – закричал подбежавший Воо, – Ничего не слышно! Весь раздел вы прочли с отключенным микрофоном!

– О, природа! – воскликнул Анастаси, – Впрочем, оно и к лучшему, не надо касаться религии, скользкая тема.

– Микрофон снова включен, профессор! – сказал Воо, – А вам записка.

– Записка! – провозгласил профессор и начал читать вслух: «Профессор Анастаси! Вы утверждаете, что хоминоиды абсолютно счастливы? Но ведь счастливое существо не может эволюционировать! Несчастья необходимы для жизни, они заставляют действовать!» Спасибо за толковый вопрос! Я как раз собирался поговорить об этом. – сказал процессор и поставил новую табличку:

– Абсолютно счастливое существо, как здесь правильно заметили, будет лишено всех мотивов и стремлений, поэтому не сможет полноценно жить и эволюционировать. Но природа хоминоидов предусматривает специальные механизмы, которые не позволяют этим существам, не смотря на свою фантастическую удачливость, чувствовать себя счастливыми. Я вовсе не утверждал, будто хоминоиды счастливы! Они счастливы лишь в нашем понимании, сами-то они искренне считают себя неудачниками!

На равнине раздался дружный смех и профессору пришлось подождать пока он стихнет. Все это время он с тревогой смотрел на небо – хотя конференция специально проводилась не в сезон дождей, небо сейчас стремительно темнело. На всякий случай следовало торопиться.

– Итак, хоминоиды и их несчастья. Вот первый пример – хоминоиды везучи в отношениях с природой, но не друг с другом. Естественная конкуренция снабжает хоминоидов бесконечными поводами для неудач. Парадокс! Будучи фантастически удачливыми, хоминоиды так привыкли получать все самое лучшее, что требуют максимума не только от безропотной природы, но и от социума: самый лучший быт, самую интересную жизнь, самый высокий пост, самую красивую самку, самого авторитетного самца. Но социум состоит из таких же удачливых хоминоидов, а максимум не может принадлежать всем! Поэтому хоминоиды все время заняты тем, что постоянно делят между собой блага, используя для этого уникальный инструмент – денежную меру. Не в силах получить все желаемое по максимуму, хоминоид чувствует себя несчастным. Особенно хоминоиды несчастны в личной жизни, где не всегда применима денежная мера. Хоминоид выбирает не любого брачного партнера, а самого наилучшего – по своим критериям. А этот наилучший партнер, в свою очередь, тоже выбирает себе наилучшего, и в своих взглядах они редко совпадают. Поэтому каждый хоминоид в свой жизни неоднократно сталкивается с так называемой «несчастной любовью». Это сложно понять, ведь в нашем языке слова «любовь» и «несчастье» противоположны. Но в этом и кроется парадоксальность – обращая внимание на лучшего индивида и отвергая внимание тех, которые сочли лучшим тебя, хоминоиды создают бесконечно запутанные цепи взаимоотношений, позволяющие каждому звену чувствовать себя несчастным. А вам вообще интересно что я говорю? – забеспокоился профессор.

– Интересно!!! – вразнобой закричала равнина.

Небо стремительно темнело.

– Еще один неиссякаемый источник несчастий, – продолжил Анастаси, – это борьба за место в иерархии, так называемая «карьера». Чтобы постоянно чувствовать себя социально обиженными, у хоминоидов принято выстраивать социальные отношения в виде многоступенчатой пирамиды по принципу подчиненных и вожака. Естественно, наиболее почетные места в социуме малочисленны, и это прекрасный повод подчиненным чувствовать себя неуютно, даже если они сами являются вожаками для нижестоящей группы.

Профессор сделал паузу и попытался перевернуть лист, но ушибленная рука так распухла, что ему это не удалось. Удивительно, что при взрыве проектора он никак не ушибся. «Может и мне, после стольких лет работы с хоминоидами начнет везти?» – продумал он, и сам удивился такой мысли. Подскочивший Воо помог перевернуть лист. Анастаси продолжил:

– Но и вышеперечисленных естественных несчастий порой оказывается мало для полноценной жизни живого существа. И тут мы сталкиваемся с удивительным феноменом – испытывая острый недостаток в несчастьи, хоминоиды разработали уникальные технологии чтобы делать себя несчастными самостоятельно!

– Вау?!!! Как это??? – закричали с равнины.

– Да-да! – воодушевился профессор, – В это трудно поверить, но хоминоиды искусственно моделируют ситуации, которые принесут одним из них удачу, остальным – неудачу! Они выдумали невероятное количество специальных технологий, единственной целью которых является принести радость одному участнику и огорчение остальным! Это игры, споры, казино, лотереи, состязания, конкурсы… В более жестоком случае – так называемые войны. Война – это внутривидовая борьба, в процессе которой хоминоиды уничтожают друг друга, при этом часть из них гибнет, оставшиеся обретают так называемую «победу» – чисто символическое чувство превосходства.

– Этого не может быть! – закричали сразу несколько голосов из сектора прессы. – Это же смерть!

– Этот вопрос не ко мне. – заявил профессор, – Факт установленный и сомнению не подлежащий – читайте исследования и наблюдения за хоминоидами.

Первые капли дождя упали на холм, собравшиеся на равнине занервничали. Профессор поднял руку и придвинулся ближе к микрофону.

– Друзья! Коллеги! Погодные условия против нас. С вашего позволения, я пропущу все тезисы и перейду к главному тезису доклада – услышать который на этой равнине съехались миллионы ученых!

И ассистент Воо быстро поставил табличку:

– Мы, подобно иным ученым, не стали ломать голову над тем, кто или что помогает хоминоидам! Нет! Мы смирились с фактами и взяли за аксиому, что удачливость – это врожденное свойство хоминоидов. В основу нашей теории легла гипотеза о том, что удачливость является таким же физическим параметром живой материи как, например, вес или габариты. А если такое свойство существует, то степень удачливости градуальна у каждого существа, а у хоминоидов, по сравнению с остальными обитателями Вселенной, удачливость завышена на несколько порядков.

– Как это измерить? – крикнул снизу знакомый голос.

Профессор вытер с лица дождевые капли. Дождь лил тонкими холодными струями, собравшиеся на равнине поспешно разбредались.

– У нас нет приборов чтобы измерить удачливость физически. – сказал Анастаси, – Удачливость поддается лишь статистическим измерениям. Для подтверждения нашей гипотезы мы вели долгие серии экспериментов с обычными лабораторными шишигами. Схема…

Профессор оглянулся. Воо лишь развел руками. То ли схему размыло дождем, что ли случилось что-то иное, но было ясно, что надо обходиться без схемы.

– Вкратце схема опытов такова. Десять тысяч шишиг запирались в специальной кастрюле – мы назвали ее Камера Удачи. А сверху начинал сыпаться острый щебень. Через некоторое время в живых оставалось не более полутора процентов шишигов – те, которые случайно избежали удара щебнем. Случайность, скажете вы?

– Естественно! – сказал знакомый голос из первых рядов, но профессор снова не смог вспомнить чей это голос.

– А вот мы предположили, что эти шишиги изначально обладают более высоким потенциалом удачливости. А также мы предположили, что это свойство передается и по наследству. Поэтому когда шишиги снова размножились в достаточном количестве, мы повторили процедуру – и так несколько тысяч раз. Результаты были впечатляющи – в итоге нам удалось вывести породу «везучих» шишигов. После бомбардировки щебнем кастрюли их выживаемость была почти в три раза выше чем у обычных!

– Вопрос! – снова раздалось из передних рядов. – Уважаемый коллега, но не этот ли процесс делает сама природа со всеми нами? Мы регулярно подвергаемся опасностям, и часть нас гибнет! Если бы действительно «везучесть» была наследственной, то…

– Спасибо за вопрос! – перебил Анастаси, – Действительно, мы считаем, что естественный отбор везучих идет постоянно. И все мы, – Анастаси обвел глазами ряды ученых, – обладаем куда большей везучестью, чем можно было бы ожидать. Возьмем, к примеру, меня. Именно мне выпала честь делать этот доклад. А мой предок трехсотого колена – был одним из немногих, кому удалось остаться в живых при знаменитом обвале Лосинской пластины… Другой вопрос – почему везучесть хоминоидов превосходит нашу на несколько порядков? И здесь мы нашли ответ на этот вопрос! Представьте себе шишигу. Обычную лабораторную шишигу – маленькую и лапчатую. Представьте, что при ее рождении существует некий конкурс из миллиона душ, каждая из которых имеет шансы родиться в теле шишиги! Но случайный выбор падает лишь на одну душу из миллиона. Таким образом, мы имеем ту же самую кастрюлю и щебень, которые выполняют отбор перед рождением…

– Коллега! Какая душа?! Изучая хоминоидов, вы сами впали в религиозность! – раздался возмущенный вопль из передних рядов и толпа неодобрительно загудела.

– Прошу спокойствия и внимания! – Анастаси так нервно постучал по кафедральному столу, что сломал два коготка на целой руке, хотя боли уже не ощутил. – Душу я упомянул лишь как иллюстрацию принципа, о котором сейчас расскажу. Этот принцип мы назвали «механизмом пренатальной лотереи», проще говоря – случайный отбор существа еще до его рождения.

– Как это мыслимо?!! – раздалось из передних рядов и толпа яростно зашумела.

– Минуточку!!! – умоляюще крикнул Анастаси, – Я уже заканчиваю лекцию! Осталось потерпеть совсем чуть-чуть! Господа коллеги, вы сейчас ведете себя как нетерпеливые хоминоиды!!!

Аргумент подействовал – шум смолк.

– Итак, хоминоиды. – сказал Анастаси, успокоившись, – Мы переходим к последнему, самому важному штриху доклада. Это покажется невероятным, но механизм пренатальной лотереи у хоминоидов действительно существует! И организован он на удивление просто. Как известно, хоминоиды – существа многоклеточные, но при размножении используют принцип развития из одной клетки. Казалось бы, вот и первая странность – не логичнее было бы многоклеточному организму размножаться делением или почкованием, как делают все многоклеточные нашей галактики? Но нет, каждый хоминоид вырастает из единственной клетки. Далее, мы с удивлением видим, что хоминоиды существа двуполые – новая особь появляется лишь при слиянии двух клеток в одну. Казалось бы, снова полный абсурд: два многоклеточных организма совмещают клетки чтобы получить одну, из которой снова вырастет многоклеточная особь. Зачем такие сложности? Но именно здесь возникает очень интересный эффект: в момент оплодотворения хоминоид женского пола производит одну клетку. А хоминоид мужского пола – вот теперь внимание! – производит более двухсот миллионов клеток-сперматозоидов! Сливается с женской клеткой лишь одна, остальные гибнут. Зачем это нужно с точки зрения природы? Над этой загадкой бились многие поколения биологов-хоминологов. Но наша гипотеза отвечает на этот вопрос! Это нужно для того, чтобы выбрать самую везучую клетку из двухсот миллионов! Таким образом, отбор самых везучих происходит еще до рождения! Посмотрите на хоминоидов – мы видим результат!

Толпа озадаченно молчала. Анастаси торжествующее смотрел вдаль.

– Позвольте! – раздалось из передних рядов сквозь шум дождя, и теперь профессор понял кто это.

Главный враг и оппонент, коллега Эсту выступил вперед и продолжил:

– Насколько я изучал вопрос, этот половой механизм свойствен не только хоминоидам, но и большинству существ их планеты. Или вы утверждаете, что те же самые собаки хоминоидов – тоже самые удачливые существа во вселенной?

– Я готовился к этому вопросу. – кивнул Анастаси, – Да, коллега, я решительно утверждаю, что любая собака хоминоидов на несколько порядков удачливей любого существа галактики! Даже у хоминоидов существует поговорка «Заживет как на собаке», из которой можно сделать вывод о стойкости собак к травмам. Покажите мне в галактике любое другое многоклеточное существо, которое способно выжить после любого, даже самого мелкого ранения? Ведь даже…

– Я не верю ни одному слову! Это полнейший бред! – раздалось в ответ.

– Коллега Эсту! – саркастически улыбнулся Анастаси, – Все мы прекрасно знаем с каким подозрением ваш клан всегда относился к нашим исследованиям. Но работа проделана, выводы очевидны! У вас нет аргументов чтобы их опровергнуть! Вы хотите что-то доказать? Давайте проведем эксперимент: вы направляете на планету хоминоидов летающую тарелку и похищаете собаку, после чего садитесь с ней в Камеру Удачи и подвергаетесь бомбардировке щебнем. А мы посмотрим, как долго сумеет избегать гибели…

– Все слышали, как меня всенародно оскорбили?!! – заорал профессор Эсту и начал стремительно карабкаться на кафедральный холм, – Неслыханно!!! Мне предложили устроить кражу! Меня сравнили с собакой! Мне угрожали гибелью!!!

Толпа возмущенно загудела. Анастаси похолодел – действительно, забывшись, он сказал лишнее, ни в коем случае нельзя было говорить в таком тоне.

– Лживые теории профессора Анастаси призывают к насилию!!! – кричал Эсту, – Он ответит за гибель миллионов лабораторных шишиг! Он ответит за призывы к воровству!

– Помилуйте!!! Я же ни в коей мере не утверждал… – начал Анастаси, но Эсту проворно поднялся на кафедральный холм и отпихнул его от микрофона.

– Нет!!! – закричал профессор Эсту в микрофон, стремительно зеленея, и его голос понесся над равниной, – Анастаси ответит за свою лживую теорию! Его теория пытается представить хоминоидов избранной расой! Да? Избранной расой? А всех остальных объявить неудачниками! Существами второго сорта!!! Это возмути… Ы-ы-ы…

Эсту схватился протофалангой за сердечную вибриому и безвольно осел на помост кафедрального холма. Наступила тишина.

– Умер!!! – вдруг послышался визг из передних рядов.

– А-а-а!!! – заголосила толпа, – Долой лживую теорию!!! Долой убийц профессора Эсту!!! Долой! До-лой! До-лой! – оглушающе скандировала равнина.

И тут ударил гром и дождь наконец полился сплошной пеленой. Профессор Анастаси обреченно закрыл головогрудь протофалангами. В воздухе кружились разбросанные листы с тезисами, огромные капли дождя рвали их на клочки и прибивали к холму, словно гвоздями.

– До-о-олой! До-о-о-лой!!! – голосила равнина.

Доклад не удался.