Испытательный срок

IX. Без выходных

Пятницу безнадёжно испортила Анохина, возжелавшая под конец дня видеть новую сотрудницу лично. Ира стойко выдержала пытки, бодро рапортуя, что всё прекрасно, она всем довольна, сложностей нет, зато есть огромное желание трудиться на благо канцелярии и контроля заодно. Наталья Петровна, похоже, не верила ни единому слову. Отвечая по третьему кругу на одни и те же по-разному сформулированные вопросы, Ира сама не знала, почему не хочется рассказывать начальнице всё начистоту. Наверное, ради Макса и Миши, а ещё из-за того, что саму Анохину никак не назовёшь союзником. Позлорадствует, ткнёт носом в неудачи и отправит обратно с указанием улыбаться пошире…

Проснувшись в субботу ни свет ни заря с дикой головной болью, Ира втайне обрадовалась предлогу отбрыкаться от поездки на дачу к Сафоновым. Мама, разумеется, рвала и метала, но ни анальгина, ни правильного снадобья в запасах не нашлось, а варить свежее или бежать в аптеку не осталось времени. Наносить визит вежливости родители поехали вдвоём. Пользуясь сомнительной удачей, Ира долго не вылезала из-под одеяла, смотрела на теснящиеся за окном тучи и радовалась, что не надо краситься, рядиться в офисные доспехи и трястись в транспорте. Потом мир вспомнил о её существовании: прислала ворчливое сообщение Анька, которой скучно было одной в компании занятых своими разговорами старших, позвонили из деревни бабушка с Олей. Последним Ира всласть нажаловалась на все злоключения прошедшей недели; в отличие от мамы, ни бабушке, ни кузине и в голову прийти не могло читать нотации, а выговориться оказалось полезно.

— Не парься, Ириш, — искренне посоветовала Оля. — Маги — они все с прибабахом. Чего на них обижаться?

— Не все, — справедливости ради возразила Ира. — И я не обижаюсь. Бесят просто.

— Иринушка, — подала голос бабушка, — может, уволишься тогда? Что ж терпеть-то…

— Да не, ба, это ж всю трудовую испортит. Надо хоть немного отработать.

Бабушка поохала над нелёгкой внучкиной судьбой, но в ответ на просьбу не говорить маме легко согласилась. Крутой нрав старшей дочери она прекрасно знала. Когда родня, напередавав всем приветов, отключилась, стрелки часов вплотную подползали к одиннадцати; продолжать валяться без дела стало уже совестно, и Ира, волевым усилием выгнав себя из постели, занялась возвращением в нормальное состояние. Плюхнув на медленный огонь ковшик с водой и травами, она забралась под душ и плескалась там полчаса, пока закипало снадобье. Вышло не так ядрёно, как получалось обычно у мамы, но тупая боль в висках отступила, и даже проснулась воля к жизни. Поразмыслив, чем себя занять, Ира остановила выбор на чтении, но, против обыкновения, взяла не художественное, а потрёпанный томик «Практического колдовства». Развиваться надо, а то половина разговоров в отделе непонятна и загадочна…

Очередной звонок, на сей раз с неизвестного номера, застиг её врасплох. Ира долго и недовольно смотрела на сердито вибрирующий телефон, решая, стоит ли брать трубку. Либо очередная реклама, либо какое-нибудь беспокойство. По закону подлости, если ответить, наверняка окажется первое, а если проигнорировать — второе, да ещё и чреватое неприятностями. Вздохнув, Ира прижала телефон к уху.

— Алло?

— Привет, — сказала трубка знакомым голосом. — Ты где сейчас?

— Макс? — не слишком уверенно предположила Ира. Это определённо Некрасов, только голос какой-то странный, да и вообще… С чего ему звонить?

— Ну да, я. Так ты где?

— Дома… А что случилось? — осторожно поинтересовалась Ира. Опять какая-нибудь кошмарная бумажная катастрофа? Только этого и не хватало.

— Поговорить хочу. Можно приехать?

Ещё и разговор не телефонный. Что ж, повезло хотя бы, что это Макс, а не какая-нибудь Тимофеева. Он-то вряд ли склонен к истерикам на пустом месте.

— Ну, хорошо, приезжай…

— Адрес подскажи?

Ира продиктовала. Макс скомканно поблагодарил и отключился, не обозначив ни времени, ни цели встречи. Вот красота-то… Для полного счастья не хватает только, чтобы родители раньше срока покинули сафоновские владения. Надо было предложить какую-нибудь нейтральную территорию, но чем лучше мысль, тем позже она приходит. Ира попыталась перезвонить, однако вызовы проходить отказались. То ли Макс спустился в метро, то ли выключил телефон. Зачем — даже думать не хочется.

До того, как запиликал домофон, Ира успела приодеться, ликвидировать следы утренней возни на кухне и приготовиться к худшему. Неужели она когда-нибудь к этому привыкнет? Для контролёров, судя по всему, отдых — понятие условное. Грустно, конечно, когда симпатичный парень набивается в гости исключительно по рабочим делам… Но это не повод не напоить визитёра чаем. Злясь на саму себя за рассеянность, Ира щёлкнула клавишей на чайнике. Мама была бы недовольна.

Распахивая дверь в ответ на требовательную трель звонка, Ира нервно улыбнулась гостю.

— Привет.

Макс поздоровался в ответ и с интересом оглядел тесную прихожую. Ира стыдливо запихнула под тумбочку рабочие папины ботинки, которые со вчерашнего вечера никто не удосужился помыть. От гостя не укрылся ни её манёвр, ни хаос косметической дребедени у зеркала, оставленный мамой в спешке.

— С родителями живёшь? — удивлённо поинтересовался Макс, сбрасывая кроссовки.

— Ну да, — Ира нарочито небрежно пожала плечами. — А ты?

— Я снимаю, — сообщил Макс. — Давно уже, как универ закончил.

— Понятно, — бестолково брякнула Ира. — Проходи. Или торопишься?

Не торопился. Послушно прошёл на кухню, уселся по незнанию на Ирино место. Сгонять гостя хозяйка не стала, спрашивать, что случилось, — тоже, хотя очень хотелось. Разливая по кружкам чай, Ира искоса оглядела Макса. С ним точно что-то не так. Взволнован? Да вроде нет, хотя за неделю Ира привыкла, что он чаще весёлый, чем задумчивый. Рассеянно барабанит пальцами по столу, рассматривает пёстрые магнитики на холодильнике. Кажется, он сегодня должен был разоблачать кружок каких-то фанатиков; неужели успел управиться?

— Как успехи с делом? — вежливо поинтересовалась Ира, ставя перед гостем кружку с чаем.

Макс изумлённо вскинул брови. Вот что не так! Не хватает серебряного колечка; должно быть, снял, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Я про него и хотел, — признался контролёр и отхлебнул чаю. — Про этот… «Восход».

— Как-как? — переспросила Ира и тут же спохватилась: — Ой! Я забыла сахар, извини, пожалуйста…

— Точно, — Макс озадаченно заглянул в кружку. — Я вообще без сахара не пью…

Ира метнулась за сахарницей. По крайней мере, вазочка с печеньем на месте, под носом у гостя. Макс бросил в чай три кубика рафинада и поболтал в кружке ложкой — скорее ритуально, чем с целью размешать.

— Так что там за «Восход» такой? — спросила Ира, вежливо изображая интерес. — Или это секретно?

— Да не, точно не секретно, — Макс дёрнул плечом, будто отгоняя назойливое насекомое. — Фигня какая-то. Вроде ничего особенного, обычная дурь про очищение духовное, но… Можешь со мной в следующий раз пойти?

— Я? — Ира едва не поперхнулась чаем. — Зачем? В смысле… Я же не в отделе. Не разбираюсь в ваших делах…

Макс воззрился на неё недоверчиво, будто силясь определить, кто из них несёт чушь. У контролёров, должно быть, принято без расспросов бросаться на подмогу, но на то они и высококлассные маги… А секретарша что может? Внимательно законспектировать душеспасительную проповедь?

— Ну… — Макс нахмурился. Ира готова была поклясться, что он усиленно пытается что-то сообразить. — Это, наверное, неважно. Мне просто надо…

Он озадаченно замолк. Поднёс к губам кружку, зачем-то понюхал чай, осторожно отхлебнул.

— Что тут?

— А, — Ира оглянулась на расписной чайник, будто он мог подсказать, что мама накидала в заварку. — Ну мята, смородиновый лист… Чабрец ещё. Ты такое не любишь?

— Да нет, я всеядный, — Макс сосредоточенно щурился на кружку, словно в ней крылся ответ на какой-то сакраментальный вопрос. — Просто похоже очень…

— На что?

— Да там наливали…

Макс бросил рассеянный взгляд в окно. Серого дневного света сегодня не хватало, и в кухне горела в три лампочки люстра; Ира даже чуть-чуть щурилась от излишних люменов, а Максу как будто всё равно. Зрачки у него были расширены, как в сумерках.

— Подожди-ка минутку, — пробормотала Ира, пытаясь собрать в кучу разрозненные мысли. — Погоди… Я сейчас…

Странная Максова растерянность, непонятные травяные настои, сдобренные перебивающим запахи чабрецом, всякая жуть, какую доводилось слышать про секты… Ира торопливо потрошила мамины мешочки, проворно меняя мерные ложки. Не ахти какое средство, но против слабых отравлений помогает, и потом, она всё равно не знает ничего лучше. Макс наблюдал за её лихорадочными метаниями с отстранённым интересом. Когда Ира отобрала у него недопитый чай и сунула под нос исходящую ароматным паром кружку, он удивлённо уставился на угощение и ничего не сказал.

— Пей, — распорядилась ведьма седьмой категории, втайне надеясь, что тот же Макс, очухавшись, не арестует её за несанкционированное применение дара. — Без сахара.

Впору было ожидать, что он начнёт упрямиться и расспрашивать, однако Некрасов безропотно повиновался. Отпил, поморщился от горечи, уставился на Иру, словно в ожидании дальнейших указаний. Красивые у него глаза: большие, светло-серые, с приподнятыми уголками… Что за чушь лезет в голову!

— Давай, приходи в себя, — потребовала Ира, наклоняясь через стол и подталкивая к гостю кружку. — Пока всё не выпьешь, не отстану.

Прозвучало точь-в-точь как у мамы, когда она увещевает папу лечиться от какой-нибудь простуды. Но папа упрямится не в пример дольше; Макс, страдальчески морщась, но не говоря ни слова, мелкими глотками осушил кружку. Осовело заморгал, вспоминая, на каком он свете. Вид у него из отрешённого стремительно становился обескураженным.

— Хрень какая, — буркнул контролёр и прижал пальцы к вискам. — Это что за бурда была?

— Это у твоих психов там бурда, — обиженно отозвалась Ира. — Ты ведь ничего не успел натворить?

— Наверное, ничего, — Макс хмуро уткнулся в телефон. — Нифига не понял. Как это вообще?

— Напоили тебя какой-то гадостью, — авторитетно заявила Ира, отбирая у гостя пустую кружку и милосердно возвращая остывший чай. — Голова кружилась?

— Да нет, — медленно проговорил Макс. — Но всё время такое чувство дурацкое — понять не можешь, зачем что-то делаешь… Вроде надо, а кому надо — фиг знает. Бывают такие зелья?

— Не знаю, — Ира сокрушённо покачала головой. Руки механически сунули под кран кружку с зеленоватым осадком на дне. — Мама, может, в курсе, или бабушка… Хочешь, спрошу?

— Не, не надо, — Некрасов покачал головой. Потрогал левую бровь, недовольно поморщился. — Офигеть. Вот это поймали меня… Непростые, выходит, ребята.

Ира поёжилась и втайне обрадовалась, что она всего лишь секретарь. Весьма полезный секретарь. Впору собой гордиться, но лучше бы такое впредь случалось пореже.

— А что ты должен был сделать? — спросила она, снова плюхнувшись на табуретку.

— Кого-нибудь привести, — мрачно отозвался Макс. — Я даже помню, как думал, кому бы позвонить. Блин, извини, я чуть не втянул тебя в эту хрень…

— Ничего бы у тебя не вышло, — хмыкнула Ира. — Я не внушаемая. Совсем.

— Везёт, — Некрасов наконец улыбнулся, и в кухне сразу стало уютнее. — Вот и Ярик говорит, что во всём надо сомневаться… Не сдавай меня ребятам, а?

— Конечно! — Ира с готовностью закивала. Ей и в голову не пришло бы выдавать Макса на растерзание отдельским зубоскалам, только признаваться в этом как-то глупо. — А ты… опять туда пойдёшь, да?

— Само собой, — важно произнёс Макс. — Надо теперь расковырять, кто там из наших засел. Второй статьёй пахнет…

А он, похоже, доволен. Ещё бы: чем опаснее история, тем почётнее в неё ввязаться. Что стал бы делать Верховский, если бы узнал? Оставил бы всё как есть? Отдал бы дело кому-то более опытному?

— Макс, — осторожно сказала Ира, — если там всё так… Может, попросишь кого-нибудь помочь?

— Не-е-е, — протянул контролёр, улыбаясь от уха до уха. — Народ и так весь занят. Ну, разве что ты пообещаешь сварганить мне зелье, если я опять буду неадекватно себя вести.

— Разумеется, — брякнула Ира раньше, чем успела задуматься, шутит он или всерьёз.

— Вот и отлично! — провозгласил Макс и подмигнул. — Мы когда-нибудь расскажем о твоём подвиге шефу, и он возьмёт тебя в отдел. А с меня благодарность.

— Да ну, что там…

Они поболтали ещё с полчаса обо всякой ерунде, уничтожая запасы заварки и печенья. С Максом на удивление легко; вроде знакомы всего неделю, а такое чувство, что полжизни. И Анька при всей своей категоричности признала, что он хороший человек… Но Анька непререкаемый авторитет в Ириных глазах уже утратила. И вообще, нечего с магами связываться, особенно из контроля. Через три месяца можно будет сбежать куда-нибудь в финансы, и все треволнения закончатся…

Родители вернулись часа через два после того, как ушёл Макс. Ира тщательно прибралась, но мама, судя по подозрительному прищуру, о чём-то смутно догадывалась. Может, заметила убыль печенья, может, уловила незнакомый парфюм. Ира идти с повинной не собиралась, а мама была слишком захвачена свежими впечатлениями и отложила выяснения на потом.

— Зря ты не поехала, — заявила она. По своему обыкновению мама перемещалась по кухне маленьким ураганом и оставляла за собой идеальный порядок. — Так посидели хорошо! Свириденко приезжали, вот уж кого сто лет не видела!

— Как там Татьяна Ивановна? — покладисто спросила Ира. Мама хочет рассказать — мама расскажет.

— Прекрасно, — с чувством доложила мама, разливая по кружкам чай. — Открыла новый салон где-то в Подмосковье. Машину, по-моему, поменяла, да, Вить?

— Угу, — без интереса подтвердил папа. Ему не слишком нравились мамины приятели из круга одарённых, но из любви к жене он терпел.

— Удивительная женщина, — постановила мама и вдруг потянула носом: — Мелиссой пахнет, что ли?

— Я себе от головы делала, — честно сказала Ира, умолчав, что не только на это пошли запасы пахучей травы.

— Ну и сделала бы про запас, — мама бросила на неё укоризненный взгляд. — Так вот, о чём я?.. Татьяна Ивановна Славика привозила. Он так изменился, ты знаешь, я сначала и не узнала!

Ира что-то промычала, изображая интерес. Славика Свириденко она не видела лет пятнадцать, и хорошо бы так оно впредь и осталось. В детстве он был той ещё занозой, слишком хорошо осведомлённой стараниями матушки о собственной неповторимости и важности для вселенной; впрочем, с Анькиной помощью спесь с него время от времени удавалось сбить.

— В детстве такой толстячок был, — мама деликатно оттолкнулась от внешности; стало быть, больше не от чего. — А сейчас вытянулся, похудел, прямо красавец! Тебя, между прочим, помнит, — со значением прибавила мама, и Ира едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

— Продуктивно пообщались, — буркнула она. Нет уж, головная боль и Макс с его бедами однозначно лучше.

— А Павел Сергеевич, между прочим, расстроился, что тебя не было, — попеняла ей мама. — Он тебя очень уважает, ты знаешь? А ты мне даже не рассказала, что вы виделись на неделе…

— Забыла, — честно признала Ира.

— Ну так вот. Я думаю, в следующие выходные мы их к себе пригласим.

— Лен, может, обойдёмся? — подал голос папа. — У тебя у самой в субботу смена, ну какие нам застолья…

— Ой, Вить, ну что ты, в самом деле! — мама раздражённо звякнула ложечкой о блюдце. — Я с Таней толком и поговорить не успела…

Ага, значит, будет Татьяна Ивановна, а с ней, без сомнения, и Славик. Не поздно ещё напроситься с Максом на сходку к сектантам? Хотя, если приедет и Анька, будет не так тоскливо… Ира втихомолку бросила подружке сообщение с просьбой поделиться впечатлениями. Наверное, глупо судить о людях по полуистлевшим детским воспоминаниям, но что делать, если других источников нет?

— Ирина, я надеюсь, ты не собираешься никуда удрать в следующее воскресенье? — угрожающим тоном спросила мама.

Манёвр был разгадан, ещё не воплотившись в жизнь, и Ира понуро помотала головой.