Испытательный срок

XXXV. Предел терпения

Анькино приближение Ира распознала по знакомому дробному цокоту каблуков — без сомнения, высоченных. Всё, что ниже пяти сантиметров, Сафонова причисляла к категории тапочек и считала попросту неприличным.

— Привет! — подружка чмокнула воздух у Ириной щеки и поправила крутые локоны. — Ты рано чего-то.

— Не спалось, — вздохнула Ира.

Её и впрямь мучила бессонница. Что тому виной — малоприятная ли встреча с паразитом, последовавший ли странный разговор с Зарецким, довершившая ли дело ссора с мамой — поди пойми! Хорошо хоть обошлось без тяжёлых последствий вроде депрессии или случайных обмороков, которыми вчера пугал её Макс. Не со зла, конечно; просто заботился. Понятно, что дело не просто в везении; скорее всего, кто-то из контролёров, наверняка Оксана, понимает в азах целительской магии и вполне в состоянии подлатать попавшую под раздачу секретаршу. Впрочем, в памяти ничего такого не сохранилось, а спросить напрямую Ире было неловко. И без того Тимофеева как-то странно смотрит теперь…

— Я с отцом поругалась, — выдала вдруг Анька.

Ира, пропустившая мимо ушей всю подружкину болтовню, встрепенулась и охнула.

— С Павлом Сергеевичем? — недоверчиво переспросила она. — Это как?

— Вот так, — буркнула Сафонова. — Он меня уговаривал дать шанс Свириденко, прикинь?

Ира ушам своим не поверила.

— Его что, моя мама покусала? — проворчала она. Уже среда, а они с мамой так и не помирились, и это Ире ещё хватило ума не излагать подробности! Да и про Макса мама пока не знает… Ох, что будет… — Славик у нас теперь завидный жених, что ли?

Сафонова уныло хохотнула.

— Скорее уж «Геката» папу волнует, — вздохнула подруга. — Но у нас всегда как-то было… Бизнес отдельно, семья отдельно.

— Ну и правильно.

— Ирка, я боюсь, — сумрачно заявила Сафонова. Сине-серая громада Управы уже показалась между деревьев, и подруга сбавила шаг. — Папа, он такой… Если ему что-то надо для дела, он же на всё пойдёт.

— Он тебя любит, — уверила её Ира. — Скажи ему, что у тебя парень есть, он поймёт.

Анька потупила взгляд и улыбнулась загадочно.

— Ну… это… может сработать, — рассудила она и вдруг сменила тему: — У тебя-то как с твоим Некрасовым? Хорошо на танцполе смотритесь, между прочим.

Настал Ирин черёд краснеть и смущаться. До сих пор они тему минувшей пятницы старательно обходили, и вот, пожалуйста, Сафонова первая решила нарушить негласное табу.

— Макс очень хороший, — искренне сказала Ира, беспокойно оглядываясь по сторонам. Вдруг кто знакомый на горизонте? — Весёлый и добрый, не то, что… А, ладно, — она заметила у крыльца прохлаждающегося с сигаретой Чернова и предпочла свернуть опасную тему.

— Что «ладно»? — беспощадно переспросила Анька. — Встречаетесь?

— Да, наверное…

— В смысле?

— Ань, давай потом, — взмолилась Ира. Крыльцо становилось всё ближе. — На выходных, может, встретимся, поболтаем?

— Ну да, можно, — разочарованно протянула Сафонова. — На обед-то тебя ждать сегодня?

— Ждать.

— Смотри мне!

Анька ловко взбежала по ступенькам и смешалась с людским потоком. Чернов всё ещё ошивался поблизости, так что Ира обогнула его по широкой дуге и шмыгнула в вестибюль через вход для посетителей.

— Доброе утро, — вежливо сказала она клюющей носом девушке за стойкой информации. Та ничего не ответила, только проводила мутным взглядом. Должно быть, не одну Иру донимали проблемы со сном.

Лифтовый холл оказался закрыт. У наглухо запертых дверей маялся невзрачный мужичок в полевой униформе отдела надзора и, как заведённый, повторял всем интересующимся, что лифты недоступны в связи с процедурами по транспортировке особо опасной нежити в экспериментальный блок. В ответ на возмущения, бурные и однообразные, он меланхолично ссылался на регламенты и иногда отмечал полезные свойства физических нагрузок. Маги высоких категорий пожимали плечами и попросту перемещались пространственным прыжком; все прочие со вздохами и проклятиями тащились к лестнице. Ира, понятное дело, присоединилась к последним. И кто только придумал устроить офис контроля на двенадцатом этаже? Или нет: кто придумал в начале рабочего дня тащить подопытную нежить и управские подвалы? Его бы заставить так пробежаться…

В кабинете секретаршу магконтроля ждали залежи обречённой на сдачу в архив документации. Бумажные наслоения, копившееся в шкафах с января по март, надлежало перебрать, определить уровень секретности, разложить по коробкам для разных секций архива, опечатать и сдать, чтобы освободить место под неумолимо надвигающийся третий квартал. В основном здесь были бесконечные акты о наследовании артефактов или письменные прошения вроде тех, что Ира каждое утро выгребала из ящика для входящей корреспонденции, но нет-нет да попадалось что-нибудь любопытное. К примеру, под тяжёлой папкой с декларациями о содержании домашней нежити обнаружились две скреплённые степлером бумаги на имя Верховского. Пространная кляуза на двух сторонах листа мелким почерком, датированная январём, повествовала о вопиющем нарушении субординации и недопустимом самоуправстве во время какой-то вылазки; чудом уместившаяся в уголке подпись принадлежала Чернову. Второй листок содержал короткую издевательскую отписку: «Поступил так, как считал нужным, с целью минимизировать негативные последствия инцидента. Душевным состоянием старшего офицера Чернова счёл возможным пренебречь. С исходной претензией не согласен, так как нарушить служебную иерархию не мог по причине её отсутствия. Старший офицер отдела магического контроля Зарецкий». Ниже красовалась начертанная стремительной рукой Верховского резолюция: «Обоим замечание за нецелевое использование рабочего времени. Для укрепления командного духа в период с 5 по 11 февраля назначить старших офицеров К.Чернова и Я.Зарецкого на совместные с отделом надзора полевые работы, связанные с подготовкой к летнему сезону мест зимовки водной нежити. Пересмотру не подлежит». Ира попыталась представить, каково пришлось бедному отделу надзора, а заодно и беспечно зимующей водной нежити. Да уж, изобретателен начальник магконтроля на всяческие наказания…

— Что вы изучаете? — брюзгливо осведомился Чернов, закрывая за собой дверь в кабинет. Интересно, помнит он эту докладную и её последствия?

— Разбираю документы для архива, — Ира выдавила из себя подобие вежливой улыбки. Три часа. Три часа — и он уйдёт. Зарецкого терпеть проще, ему, по крайней мере, плевать, чем она занята.

Чернов бесцеремонно заглянул в листок и пошёл пунцовыми пятнами. Помнит, значит. Прежде чем он набрал воздуха для гневной тирады, Ира сунула докладную в стопку для передачи в служебный архив.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Нет, — отрезал Чернов и убрался за свой стол.

Вот и славно, пусть там и сидит. Всучить ему прошения наученная горьким опытом Ира даже не пыталась. Благо до этих низменных дел снисходит хотя бы Ярослав, не то деятельность отдела совсем бы забуксовала, и Анохина непременно сказала бы в конце июня, что не терпит под своим началом неэффективных сотрудников.

В половину десятого явился начальник. Чернов немедленно вскочил, взметнув полами пиджака маленький бумажный шквал, и полез через стол здороваться. Верховский сухо пожал протянутую руку.

— Ребята говорят, ты проявляешь недюжинные познания, — заметил Александр Михайлович, оценивающе глядя на вытянувшегося в струнку подчинённого.

Тот заметно побледнел и нервно вдавил очки в переносицу.

— Всё в рамках закона! Исследования не засекречены…

— В самом деле, не засекречены, — насмешливо произнёс начальник и бросил задумчивый взгляд в Ирин угол. — Пойдём-ка поговорим.

Чернов, надуваясь от важности, чуть ли не вперёд Верховского влетел в логово. Ира не возражала. Интересно, конечно, что у них за секреты, но — как там? — любопытство фатально подвело кошку. Знаем, проходили… Тонкая цепочка на шее почти не чувствуется и вообще никак себя не проявляет. Похоже, действительно всего лишь затейливое средство связи, и не более того. Зарецкий попросту хочет поймать паразита и… поступает так, как считает нужным. Получится — хорошо, не получится — извините, давайте сюда своё наказание, и будто бы ничего не было. А кто там пострадает в процессе — какая разница? Душевным спокойствием можно и пренебречь.

Сообразив, что в пятый раз пробегает глазами одну и ту же бумагу, Ира заставила себя собраться с мыслями. Надо хотя бы это разгрести в срок, чтобы не нарваться на начальственное негодование. Служебная записка, заявление на визу, официальный запрос с резолюцией «Отказать», исписанный расчётами черновик, снова виза, страница из чьего-то досье… Сколько же тут бардака! Ира механически отложила очередной акт о наследовании в ближайшую кучу. Почему Зарецкий так уверен, что паразит снова нападёт именно на ничего не значащую секретаршу магконтроля? Может, как раз потому, что она — секретарша магконтроля? Что ж, господа злоумышленники будут горько разочарованы. Вот уж работёнка! От начальства огребай, от коллег огребай, ещё и всякая городская нечисть на тебя виды имеет, а взамен что? Ни престижа, ни пользы, ни хотя бы связей, которые так ценит мама; разве что зарплата…

Ехидно забулькал внутренний телефон. Разглядев номер, Ира с трудом подавила желание выругаться.

— Доброе утро, Наталья Петровна! — фальшиво пропела она в трубку, растягивая губы в улыбке и отчаянно надеясь, что так голос звучит приветливее.

— Доброе утро, Ирина Викторовна! — не менее искренне ответили на другом конце. — Вы не могли бы зайти ко мне через полчаса?

Вот чёрт! Что ей понадобилось?

— Мне… э-э-э… взять какие-то документы? — осторожно спросила Ира.

— Нет, ничего не нужно. У вас есть возможность прийти?

Хорошо бы сказать «нет», но, как назло, совещаний у Верховского не намечается, приёмные часы к ней относятся слабо, а срочные задачи… Да какие у неё срочные задачи?

— Да, конечно, — обречённо сказала Ира.

— Спасибо. Хорошего вам дня.

И вам того же, и вас туда же. Что там такое стряслось в канцелярии, что аж сама начальница звонит и вызывает к себе рядовую секретаршу? Одно радует: пожелай Анохина её выгнать, не стала бы заморачиваться лично — для таких дел у главной учётчицы есть Волкова. Ира с ненавистью покосилась на пыльную коробку с бумагами. Ничего, до вторника успеть можно, если опять ничего не стрясётся…

Тихо клацнула дверь логова. Чернов вернулся от начальника пришибленным и ещё более злобным, хотя, казалось бы, куда уж дальше! Ира старательно сделала вид, что его присутствие ничуть её не беспокоит. Вот бы контролёра кто-нибудь куда-нибудь вызвал, а?.. Хотя нехорошо такого желать, потому что каждый звонок — это опасность для чьей-то жизни. Нет, Чернов определённо такого не стоит, будь он хоть трижды потомственный великий маг. Пусть уж греет тут вельможную задницу. Лишь бы жить не мешал…

— Вы приближались к моему столу? — каркнул контролёр, и Ира попрощалась с мечтами о покое.

— Нет.

— И статистические выписки, разумеется, не просматривали?

— Разумеется, не просматривала, — огрызнулась Ира и тут же, спохватившись, добавила, понизив тон: — Я занимаюсь документами для архива. О статистических выписках я ничего не знаю.

— Да неужели? — Чернов вскочил с места; получившее неслабый толчок кресло глухо врезалось в стену. — Они лежали вот здесь, на этом самом месте! Может, скажете, куда они могли деться?

Ира мысленно сосчитала до десяти. Она ничего не брала. Пусть хоть орёт, хоть в вещах её роется, хоть записи с камер снимает — ни в жизнь не докажет.

— Не имею понятия, — голос предательски дрогнул, и Чернов тут же хищно сощурился. А ну, проймёт его апелляция к регламентам? — Вы должны сами заботиться о сохранности документов, с которыми работаете.

— Как это понимать? — зло заклокотал контролёр. — Вы берётесь нас проверять? Или ищете себе оправдание? Зачем вы забрали бумаги?

— Я их не брала.

— Правда?

Чернов стремительно пересёк кабинет и схватил верхний документ из стопки, предназначенной для открытых архивов — самой высокой из всех. Ира придержала бумажную башню у основания, спасая от разрушения результат недельных трудов.

— А если выписки найдутся здесь? — прошипел контролёр. Бледные глаза зло сверкали из-под очков. — Что вы тогда скажете?

— Вы найдите сначала, — буркнула Ира. — Как они хоть выглядят?

— Сейчас покажу!

Чернов коротко размахнулся и со всей своей немалой дури саданул ладонью по бумажной стопке. Ира вскрикнула и отшатнулась. Листы сыпались на пол, на соседний Оксанин стол, в ещё не разобранные коробки и под лаковые ботинки слетевшего с катушек контролёра. За спиной — только прикрытый жалюзи подоконник, в кабинете никого, и не будет ещё два часа, в логове ни черта не слышно. Ира беспомощно пошарила ладонью по столу, сама не зная, зачем. Не дыроколом же защищаться от боевого мага!

— Константин… Игоревич… Успокойтесь, пожалуйста…

— Где выписки? — проорал Чернов ей в лицо и спихнул со стола вторую стопку. — Вы были в кабинете всё это время! Кто их взял?

— Никто не приходил…

— Прекрасно! Значит, их взяли вы! — гаркнул контролёр. Стёкла очков победно блеснули. — Или вы немедленно их возвращаете, или… Нет, в любом случае я звоню Анохиной! С меня хватит! Давно пора вас вышвырнуть с волчьим билетом!

Пятная грязными следами разбросанные по полу бланки, он зашагал к своему столу. Ира ни на секунду не сомневалась — позвонит. Даже если треклятые выписки, чтоб их, найдутся прямо сейчас у него перед носом. А Анохиной только того и надо… Ира сжала кулаки от бессильной злости. С него хватит? Нет, это с неё хватит! Терять-то уже, считай, нечего…

— Не трудитесь! — крикнула Ира в спину Чернову. — Я сама уйду! Истерики ваши вот уже где сидят!

Она зло чиркнула ногтем по горлу. Резко обернувшийся контролёр разинул было пасть, но Ире было уже всё равно. Путь к выходу сплошь устилали бумаги, но какой теперь смысл печься об их сохранности? Дверь услужливо распахнулась ей навстречу; что ж, значит, судьба! Оттолкнув плечом изумлённого Зарецкого — нашёл время заявиться! — Ира выскочила в коридор. Лифты не работают — значит, по лестнице, невелика беда! Подумаешь, помучиться напоследок…

Анохина, видать, не успела закончить предыдущую встречу, потому что в тесном кабинете обретался ещё и Викентьев. Иры хватило на то, чтобы бросить ему «извините», прежде чем выпалить в лицо оторопевшей начальнице:

— Я увольняюсь!

Анохина по-рыбьи раскрыла ярко накрашенный рот, метнула панический взгляд в сторону безопасника и вслепую потянулась к телефону. Передумала, схватила попавшийся под руку карандаш. Грозная повелительница канцелярии — и такая смешная и жалкая! Ира рассмеялась бы, если бы смогла.

— Ирина Викторовна… Присядьте…

— Дайте бланк заявления, — потребовала Ира и плюхнулась на стул, только что освобождённый расторопным Викентьевым. — Какую дату писать? Двадцать первое?

— Двадцать четвёртое, — механически поправила Анохина и спохватилась: — Объяснитесь, будьте добры!

— Чернов вам всё расскажет, — отмахнулась Ира, нагло глядя в лицо начальнице. — Сейчас позвонит обязательно. Дайте же бланк!

Анохина от глубочайшего потрясения, не иначе, покорно клацнула мышью. Ира схватила выползший из принтера лист, пробежала глазами и стремительно подписала. Всё! Денёк кадры провозятся с приказом, денёк — на обходной лист, и готово. Жизнь вновь вернётся в размеренное русло, работа найдётся, а мама… Ну, придётся пережить внеочередной скандал, но они и так уже поругались! Вот бабушка — та бы поняла…

— Но ведь Верховский давал по вам такие хорошие отзывы, — растерянно подала голос Анохина. — Мы думали о досрочном завершении испытательного…

Ира упрямо закусила губу.

— Подпишите, пожалуйста.

Пока ещё начальница зачем-то переглянулась с хранившим безмолвие безопасником и, вздохнув, поставила закорючку в низу листа. Заверещал наконец телефон; Анохина, наверняка сгорающая от желания узнать подробности, вцепилась в трубку, как собака в мозговую кость.

— Да… Нет, не знаю, — Наталья Петровна хмурила крашеные брови то на подписанное заявление, то на Иру, то куда-то в пространство. Вопреки ожиданиям, мощных децибел трубка не выдавала; мужской голос на другом конце говорил тихо, не разберёшь, о чём. Может, и вовсе по другому поводу. — Я понимаю… Нет, конечно, нет…

Жаль, что не Чернов. Авось довёл бы до главы канцелярии своё видение идеального секретаря. Хоть бы им в следующий раз дали прожжённую стерву, такую, чтоб от одного взгляда всё желание выпендриваться пропадало напрочь! Или пусть вообще никого не дадут, будут сами разгребать всю бюрократию… Анохина продолжала что-то мямлить в трубку, нервно постукивая по столу карандашом. Ира решительно встала и направилась к двери. В конце концов, между Черновым и радостной новостью — девять этажей, как бы не помер в ожидании!

— Ирина!

Викентьев неслышно прикрыл за собой дверь и в несколько шагов нагнал Иру. Ему-то чего надо? Компромат на Чернова собирает? Да на здоровье!

— Мы можем поговорить?

— Пожалуйста.

— Пройдёмте в мой кабинет?

— Нет, давайте здесь, — Ира сложила на груди руки. Снующие вокруг служащие оглядывались с интересом, но не задерживались. — Мне ещё много чего надо доделать перед увольнением.

— О, — безопасник, кажется, озадачен? Пора бы ему привыкнуть, что весь магконтроль — одна сплошная заноза в заднице. Начиная с начальника и заканчивая секретаршей. — Тогда не смею вас задерживать.

Вот и славно! Ира не слишком вежливо попрощалась и зашагала к лестнице, намеренно громко впечатывая каблуки в чистый кафель. Где-то к пятому этажу, когда физические усилия и гуляющие по пролётам сквозняки слегка остудили её пыл, пришла запоздалая мысль: а что, собственно, хотел узнать Викентьев? Копает под контролёров, и для такого дела сгодится даже обиженная секретарша? Смешно. Наверняка хотел напоследок вытянуть что-нибудь интересненькое, вот только вытягивать нечего! Она даже этих треклятых выписок не видела. И вообще ничего секретнее собственных результатов тестирования…

В кабинете было пусто. Бумаги кто-то собрал с пола и сложил в отдельную коробку — наверняка не терпящий хаоса Зарецкий. На столе Чернова рядом с выдернутой из гнезда трубкой лежали неряшливым веером листы, стянутые за уголки лентой с печатью. Что творится за запертой дверью логова — не разглядеть, да и не очень хочется. Может, и вовсе ничего. Велика беда — секретарша увольняется…

Ира плюхнулась в пока ещё своё кресло и прикрыла глаза. Мама, разумеется, будет в ужасе. И вообще, и из-за Павла Сергеевича. Ну и поделом, нечего искать обходные пути! Выше головы не прыгнешь, а Ире никак не место в величественных коридорах Управы. Нет уж, лучше в конторке средней руки, где самая страшная тайна — упрятанные от налоговой копеечные прибыли…

Дверь логова бесшумно открылась, выпуская надменного, как дюжина депутатов, Чернова и заодно — обрывки затихающего разговора. Ира отвернулась. Ну их всех к чертям.

— …ничего не смогу сделать, если так будет продолжаться.

— Успокойся. Ты, кажется, просил командировку?

— Да, но это сейчас не…

— Вот и займись оформлением, пока… есть возможность. Ещё вопросы?

— Нет. Нет вопросов.

Зарецкий подчёркнуто аккуратно прикрыл за собой дверь и наградил Чернова тяжёлым взглядом. Как же, мы не любим, когда нам мешают работать! Ира рывком придвинула к себе клавиатуру.

— На какие даты командировка? — бросила она прежде, чем контролёр успел открыть рот. Хватит выяснять отношения, и так всё понятно.

— С понедельника на две недели, — помедлив, ответил Зарецкий. — Можно тебя на два слова?

— Здесь говори, — отрезала Ира. Клавиши под пальцами прямо-таки гремели. — У меня от Константина Игоревича секретов нет.

Константин Игоревич издал нечто вроде презрительного фырканья и ничего не сказал. Зарецкий, ожидаемо, тоже промолчал.

— Место?

— Оставь незаполненным.

— Гостиница, билеты на самолёт?

— Не нужно.

Не нужно так не нужно. Зарецкий, подумав, бросил стоять над душой и вернулся за компьютер. Ну да, милочка, а ты на что рассчитывала? Что будут умолять остаться? Да таких тут, как грязи…

В недоброй тишине, не справляясь с духотой, надсадно гудел кондиционер.