Испытательный срок

XXVI. Воля к жизни

— Какой дом! — восхитился Андрюха, прилипнув к стеклу.

— Густонаселённый, — прокомментировал Мишка и в очередной раз осторожно повернул руль.

Маленький тенистый дворик проектировали когда-то давно, без расчёта на наличие у каждого здешнего жителя автомобиля, а то и не одного. Фары выхватывали из душной темноты блестящие бока чужих машин, низенькие фигурные заборчики, высокие бордюры и прочие непреодолимые препятствия. Мишка покаянно вздохнул и решительно сдал назад, перекрывая выезд двум авто, добросовестно загнанным в парковочный карман.

— Нехорошо как-то, — вздохнул Андрей. — А вдруг кому-то срочно понадобится выехать?

— Среди ночи?

— Так если среди ночи выезжают, то по очень срочным делам.

Мишка виновато поскрёб в затылке и пристроил под стеклом картонку с извинениями и просьбой звонить на указанный номер.

— Вот. Теперь порядок, — он отстегнул ремень и потянулся за сумкой, брошенной на заднем сидении. — Мы ж тоже не просто так тут прохлаждаемся.

— Как думаешь, этот призрак опасный? — серьёзно спросил Андрюха, выбираясь наружу. — Ой, шиповник цветёт!

— Не рвать, — хохотнул Старов. Машина в последний раз моргнула поворотниками, и вокруг сомкнулась не слишком тёмная московская ночь. — А призрак — не знаю, на месте разберёмся. Какой там подъезд?

— Третий, — Бармин завертелся на месте, как флюгер на ветру. — Вон туда. Смотри, Миш, какие арки! Так в тридцатые строили.

— Красиво, — кивнул Старов, чтобы не обижать коллегу. Может это быть важным? Да нет, наверное; какая разница, что за дом?

У подъезда их ждали. Парень и девушка негромко переговаривались у крыльца; завидев Мишку с Андреем, девушка поспешила навстречу и, не слишком переживая по поводу седьмой статьи, напрямую спросила:

— Это вы из магконтроля?

— Мы, — кивнул Мишка и продемонстрировал удостоверение. Андрюха повторил жест. — Офицер Михаил Старов, офицер Андрей Бармин. Доброй ночи.

— Ой, да, здравствуйте, — ничуть не смутилась девушка и, обернувшись, махнула спутнику. — Саш, иди сюда! Я Люда, а это вот Саша, брат мой. Это мы заявку писали.

— Добрый вечер, — брат Саша сдержанно кивнул и пожал руку сначала Мишке, потом Андрею. Выглядел он и постарше, и посерьёзнее шебутной сестрицы.

— Расскажете подробности?

— Ага. Лучше тут, — решила Люда и огляделась по сторонам. — Хотя нет, давайте отойдём, вдруг через окна слышно будет…

Легко сориентировавшись в ночном полумраке, она с проворством местного жителя отыскала упрятанную в кустах сирени лавочку и первой плюхнулась на неудобное сидение. Мишка сверился с часами, кивнул Андрею и тоже уселся.

— Ой, да не переживайте, она раньше полуночи не появится, — девушка легкомысленно махнула рукой. — Короче, на самом деле давно уже эта тема тянется, но сейчас прям опасненько стало, вот и написали.

Мишка нахмурился и сделал деликатную попытку направить словесный поток в нужное русло:

— Проблема, я так понимаю, в вашей бабушке?

— Проблема в нашем дедушке, — вмешался Саша. — Он с ней разговаривает постоянно, вот боимся, что бабушка его уведёт в конце концов.

— Она пять лет назад умерла, — поведала Люда без следа печали в звонком голоске. — Но до весны не появлялась, а тут повадилась. Раза три уже приходила. Ничего плохого не делает, просто дед с ней трындит каждый раз…

— Дедушка стал всякое говорить, — перебил сестру Саша. — Вроде того, что ему на тот свет пора и всё такое. А тут ещё двадцать второе на носу…

— Сашка посчитал, в какие дни ба появляется, и заявку вот написал.

— Ну да, за дедушку волнуемся.

— Вдруг ба его уговорит?

— А так она безобидная…

— Вы её не убивайте, пожалуйста. Только деда увести не дайте…

— Так, — Мишка хлопнул ладонью по колену. — Давайте-ка по порядку. У вас там призрак? Помнит себя, ни с кем, кроме супруга, не заговаривает?

— Да.

— Ага.

— Появился примерно три месяца назад, но до сих пор никого не увёл, — продолжил Старов. — Дедушка из одарённых?

— Ага, маг.

— Седьмой категории!

— Фёдор Иваныч зовут.

— И бабушка ведьма была…

— А сколько дедушке лет? — педантично уточнил Мишка.

— Девяносто семь, — гордо сообщила Люда.

Андрюха беспокойно завозился рядом. Да уж, со стариками нелегко, особенно в таких вот семейных историях. Бояться, похоже, особо нечего: призрак настолько слабенький, что престарелый маг запросто с ним беседует. Видимо, придётся заниматься дипломатией, убеждая бабушку добровольно оставить семейство в покое.

— Я вас предупрежу, — напрямик сказал Мишка, — если что вдруг пойдёт не так, призрак придётся уничтожить. Мы, конечно, приложим все усилия…

Заботливые внуки встревоженно переглянулись.

— Ну, мы понимаем…

— Это всё равно уже не бабушка. Не совсем бабушка…

— Мама тоже так говорит.

— Пойдёмте тогда, — решил Старов, взглянув на часы. — Народу в квартире много?

— Ну, мы с Сашкой, дед, мама с папой и Танька, племяшка, — добросовестно перечислила Люда. — Но вы не переживайте, никому не помешаете.

— Да, мы всех предупредили.

— Мама котов закрыла, чтоб не мешали.

— И Кузю тоже, это дедов бульдог…

Мишка присвистнул бы, если б дозволяла профессиональная этика. Эвакуировать бы на всякий случай всё это дружное семейство вместе со зверинцем, да времени в обрез. Что ж, довольно будет, если домочадцы тихо посидят где-нибудь в другой комнате… Если поместятся, конечно. Как они вообще в таком количестве уживаются в одной квартире?

— Вот, проходите. Тапочки дать вам? — Люда небрежным движением скинула босоножки и щёлкнула выключателем. — Можно и в обувке, всё равно после Кузи вечером ещё не мыли.

Приглушённый абажуром свет осветил длинный коридор, выстланный паркетной «ёлочкой». На светлом лакированном дереве отчётливо виднелась цепочка собачьих следов; очевидно, Кузя не слишком уважал водные процедуры. Костик бы брезгливо скривился, а Мишка решил, что это даже как-то мило. Выкрашенных глянцевитой белой краской дверей Старов насчитал никак не меньше пяти, а дальний конец коридора вдобавок терялся во мраке. Андрюха восхищённо осматривал высокие потолки и солидного вида мебель; предложения насчёт тапочек он, похоже, вовсе не заметил, так что Мишка счёл допустимым тоже остаться в уличных ботинках.

— Дед! — Люда для порядка стукнула костяшками пальцев в одну из дверей и тут же её распахнула. — Тут магконтроль приехал… Ой, блин!

Её возглас не сулил ничего хорошего. Старов решительно оттёр в сторону предприимчивую внучку и сам шагнул в тесную комнатку, освещённую тусклым ночником. Сидевший в потёртом кресле дед был не то что стар — древен, как столетний битый бурями дуб, и так же крепок. На ввалившихся в его обитель визитёров он едва взглянул выцветшими глазами. Призрак был тут как тут: дымчатая полупрозрачная фигура молодой женщины в старомодном платье маячила против приоткрытого окна. Мишка счёл за благо предъявить удостоверение.

— Фёдор Иванович, добрый вечер. Магконтроль, офицер Старов… — начал он.

— Люська, небось, постаралась? — усмехнулся дед. Он не выглядел ни зачарованным, ни беспомощным. — Вот ведь беспокойная… Извините, молодёжь, что потревожили. Всё тут у нас путём, помощи не надо.

Призрак, пугливо жавшийся к тяжёлой портьере, осторожно подался вперёд. Вот и что с ним, таким, делать? Деду от общества почившей супруги, похоже, и впрямь ни тепло ни холодно, остальному семейству вплоть до нечистоплотного Кузи — тем более. Но и не оставлять же нежить просто так!

— Внуки ваши беспокоятся… Ох, нифига себе! — Мишка пошатнулся от неожиданно мощного натиска враждебных чар. Серебряная цепочка на шее возмущённо нагрелась. — Фёдор Иванович, опасно такую нежить в дом пускать!

— Феденька! — испуганно прошептала призрачная женщина. — Я не нарочно…

— Знаю, душенька, знаю, — проворковал старый маг. Никаких оберегов на высохшей шее видно не было; где только силы берёт? — Вам, ребятки, должно правила-то помнить. У меня вон даже правнуки знают, что не след с бабкой говорить, ну а мне Алечка ничего не сделает. Правда ж?

Призрак поспешно закивал. Отнюдь не слабенький, однако! По регламенту с такими разговор короткий, но как быть с любящим семейством? Взять да воспользоваться властью?

— Фёдор Иванович, — вдруг подал голос Андрюха. — Это же опасно! Ваша семья или соседи могут пострадать!

— Да что ж им страдать? — вскинулся дед. — Алечка ко мне приходит, никого другого не трогает…

— Фёдор Иванович, это пока вам везло, — значительно сказал Бармин. — Вы же сами понимаете. Нежить себя не контролирует…

— Это кто ж тут нежить? — старик вцепился узловатыми пальцами в подлокотники кресла.

— Вот этот вот призрак, — Мишка решительно поддержал коллегу и тут же схлопотал ещё один заряд чар. — Фёдор Иванович, ваши родные беспокоятся, и обоснованно, что он может убедить вас… расстаться с жизнью.

— И что с того? — ощетинился дед. — Здесь-то мне делать, почитай, нечего, а там вон… Алечка ждёт, молодая, красивая…

Призрак прижал ладонь к прозрачной груди и тоненько всхлипнул. Несчастная Алечка, кажется, сама запуталась в своих порывах. Мужниной смерти она вряд ли хочет, но нежизнь есть нежизнь, от неё так просто не отбрыкаешься.

— Фёдор Иванович, — мягко, как капризному ребёнку, сказал Андрей. Дед воззрился на него негодующе. — Вы ведь понимаете, что гарантий никаких нет? Никто не знает, что происходит с теми, кого уводит нежить.

Алечка понуро опустила гладко причёсанную голову. Старик смотрел на неё обескураженно и печально.

— Душа моя, — тихо проговорил он, — что хоть там?

— Не знаю, — прошелестел в ответ призрак. Мишке холодно стало от звука голоса, не принадлежащего этому миру. — Я-то ведь здесь.

— А зачем? — аккуратно спросил Бармин и тут же поморщился: защитный амулет он тоже носил.

— Феденька здесь, — отозвался призрак. — Сонечка, Валя, Манюша…

— Так им туда ещё рано, — Мишка решительно прервал перечисление родни и поправил цепочку. — Вон как греется… Опасно родичам-то.

— Алечка, — глухо каркнул старик. — Ты ж без меня не уйдёшь, да? Не сможешь?

Призрак, помедлив, кивнул. Дед устало прикрыл глаза; из коридора показались любопытные мордочки внуков. Выгнать бы… Чтоб хоть не видели. Сомневаться тут нечего, закон и регламенты уже подумали за Мишку. Андрюха, словно услыхав мысли коллеги, деликатно прикрыл дверь.

— Мы можем предложить полигон, — тихо сказал он. — Только видеться вам не позволят. Во избежание.

— Ну и зачем оно тогда? — проворчал Фёдор Иванович. Впалая грудь под флисовой рубашкой тяжело вздымалась, словно старику стало трудно дышать. — Пойду я. Всё одно зажился на белом свете, давно пора…

Мишка среагировал мгновенно; сам Верховский не нашёл бы, к чему придраться. Дед ещё не договорил самоубийственных слов, а серебристая сетка уже опутала ринувшийся на добычу призрак. Вид у Алечки был растерянный, словно она сама от себя не ожидала подобной прыти. Лучше уж не смотреть, не то совсем жалко станет…

— Фёдор Иванович, отвернитесь, — угрюмо скомандовал Старов, зажигая над ладонью язык пламени.

— Куда «отвернитесь»?! Я тебе покажу — «отвернитесь»! — запротестовал было дед, однако тут подоспел Бармин. Андрюха проворно развернул к себе кресло и бережно ухватил старика за запястья; всё это — с неизменным сочувствием на лице. — Ах ты, сопляк!.. Алечка!..

Призрак сам протянул дрожащую руку навстречу огню. Мишка готов был поклясться, что на бесплотных щеках блеснули слёзы. Пламя вспыхнуло остро и высоко, почти до трёхметрового потолка, и тут же опало; следом развеялась за ненадобностью ловчая сеть. Фёдор Иванович всё ещё хрипло кричал на Андрея. Мишка не глядя сунул освободившуюся руку в сумку и выудил походную аптечку.

— Вот, — сначала успокоительное, затем укрепляющее. Куда такие потрясения в девяносто семь-то лет? — Пейте. Это приказ.

Дед глянул на Старова почти что с ненавистью. Неужели присягу нарушит?.. Нет, выхлебал, давясь, оба снадобья. В комнату шумно ввалились внуки; Люда потянула носом и громко охнула. Мишка встретился взглядом с Сашей.

— Я предупреждал, — тихо сказал он.

— Я помню, — серьёзно кивнул парень. — Спасибо вам.

— Миш, может, снотворного? — шепнул жалостливый Андрюха.

— Если Фёдор Иванович захочет.

Не захотел. Старик бессвязно ругался, скорее горько, чем зло. Ну и пусть его, мало, что ли, на головы контролёров обрушено проклятий? Лишь бы живой остался… Чтоб не так, как в пятницу. Чтоб не кусать в кровь губы, как Ксюша, и не сжимать бессильно кулаки, как Ярослав. Внучка обрушилась на деда с объятиями; вот и хорошо, авось хоть так старик поймёт, что жить лучше, чем не жить.

— Пошли, Андрюх, — позвал Мишка. — Дальше не наше дело.

— Сейчас, — Бармин кивнул и опустился на корточки перед стариком. — Фёдор Иванович… Нет на свете ничего дороже, чем жизнь человеческая. Не держите на нас зла.

Мишка перевёл дух только на улице. Одуряюще пах цветущий шиповник, в грязно-багровом небе плыли куда-то не то низкие облака, не то клочья дыма от труб ближайшей теплоэлектроцентрали. Бармин прерывисто вздохнул и сунул руки в карманы. Будет теперь переживать… Да он всё подряд переживает.

— Хорошо сказал, — похвалил Мишка. — Про жизнь.

— Это из книжки, — пояснил Андрюха. — Из «Слова». Хотя вообще-то мысль не новая. А нам не туда разве?

— Может, и туда, — Старов завертел головой в поисках машины. — Не грусти давай. Всё же обошлось…

— Я знаю, — кивнул Бармин и снова вздохнул. — Задумался… Это же как любить надо, чтобы вот так запросто…

— Сильно, — неуклюже брякнул Мишка. На что бы такое перевести разговор, пока Андрюха окончательно не скис? — Дедок-то крепкий, а? Против таких чар выдержал!

— Я читал, что так бывает, — оживился Бармин. — Когда без артефактов чары сбрасывают, даже серьёзные. Воля должна быть железная…

— Воля волей, а цепочку лучше не снимать.

— Это да. А Костя не носит вот, — припомнил Андрюха. — Хотя Александр Михайлович лично на всех заказывал.

— Ну, может, другая какая-нибудь фигня есть, — пожал плечами Мишка. — Как у Макса. Хотя Макс и цепочку тоже носит…

— Костя говорит, что отсутствие поблажек дисциплинирует, — сообщил Бармин.

— Костик строгий слишком, — Старов снял машину с сигнализации и приглашающе качнул головой. Андрюха резво оббежал капот и забрался на пассажирское сидение. — Он сам к себе очень требовательный, вот и думает, что все остальные — как он.

— Он добра желает, — резонно заметил Андрей. — Уже, наверное, пришёл дежурить. Я ему позвоню.

— Ага, давай, — Мишка осторожно тронулся с места, вертя головой, как бдительный сурикат. — Тебе в офис за чем-нибудь надо?

— Вроде бы нет.

— Тогда по домам, — решил Старов. — Шефу потом отчитаемся.

Андрюха, как всегда, был полностью с ним солидарен.