Искаженное равновесие [СИ]

1. Искаженная война

— Это будет твоя последняя и самая важная миссия, — так ему сказали, прежде чем отправить сюда, в самое сердце логова искаженных, свято верящих в то, что за Разрывом Реальности скрывается сам Бог. — Выполнишь ее, и на этом завершится твоя служба государству, планете и всему человечеству. Сможешь вернуться в собственное исходное тело, отправиться к семье, к родным, что ждут тебя дома, и спокойно прожить с ними долгую и счастливую жизнь, ни в чем не нуждаясь. Нужно только остановить искаженных — не позволить им расширить Разрыв, уничтожить их опасные машины, повреждающие ткань реальности. Иначе весь наш мир однажды перестанет существовать. Уступит место другой, чуждой Реальности, подчиняющейся таким же чуждым, до сих пор далеко не полностью постижимым для нас законам.

Уже несколько часов Алекс под прикрытием военных дронов, отвлекающих основные силы искаженных, продвигался вглубь запретной для гражданских территории. Роботы долго не продержатся под воздействием Ока Разрыва, наблюдающего за ними с неба и меняющего своим всепроникающим взором саму реальность. Тонкие защитные оболочки из вывернутых Разрывом материалов не смогут долго их защищать. Другое дело — искусственно созданная биомеханическая человекообразная конструкция, в которую на время службы поместили его сознание. Точнее, скопировали в ее искусственную нервную систему субквантовую сигнатуру исходной памяти Алекса. Сотни мельчайших деталей на основе вывернутых, искаженных материалов, собранные лучшими биохимиками, генетиками и кибернетиками в псевдотело, внешне схожее с его родным, человеческим, но имеющее высокую устойчивость к взгляду чуждой Реальности и множество других, не доступных обычному человеку возможностей. Такая биосинтетическая оболочка продержится под Оком вдвое дольше любой чистой органики. Но это не сильно поможет, когда никем больше не занятые искаженные бросят на Алекса все свои боевые отряды. Поэтому он, единственный выбранный для противостояния врагу всего человечества по результатам множества испытаний и тестов, спешил. Инстинктивно просчитывал каждое свое действие, каждый выстрел — заранее, на автомате. Не тратил энергию сразу обоих дезинтеграторов. Отстреливал почти весь заряд одного. Затем, пока встроенный в псевдотело микрогенератор восполнял энергию в аккумуляторе первого, пользовался вторым. За счет постоянного перемещения Алекса перезарядка происходила быстрее, чем разрядка при стрельбе по фанатичным искаженным.

Весь мир вокруг после привычных городских пейзажей казался неестественным. Око Разрыва исказило, искорежило здесь практически все, что могло. Одни остовы зданий оплавились. Другие — почти по всей высоте пронзили огромные трещины, не позволяя при этом развалиться на части и превращая металло-бетонные руины в исполинских размеров цветы, расправившие в стороны свои уродливые угловатые лепестки. Земля повсюду вспучилась, вытягиваясь вверх, к Оку громадными кривыми, извивающимися щупальцами и когтями. Всю эту невероятную картину дополняло мрачное бледно-зеленое свечение Ока в ночи, устилающее все открытые участки поверхности. Все небо вокруг Разрыва занимали бескрайние тучи, окрашиваемые излучением в тот же цвет. И некоторые из них подобно дымообразным щупальцам мифического кракена извивались и тянулись вниз — к земле. Звуки здесь тоже искажались, порой резко прерываясь, а затем не менее резко вновь возникая и отдаваясь в окружающем ландшафте эхом тех, что звучали до них. Хорошо хоть запахи блокировал шлем, иначе от них наизнанку вывернуло бы даже его псевдотело.

И никого живого вокруг. Кроме Алекса и искаженных, обходить которых стороной становилось все сложнее. Чем ближе к центру — тем большие их скопления попадались на пути. И если на периферии искореженной области встречаемые противники еще не сильно отличались от людей, которыми были раньше, стыдились начинающихся внешних изменений, пряча свои лица под всем, что могло бы послужить маской, и плотно закутываясь в одежду, то с продвижением к центру картина кардинально менялась: все меньше человеческого в облике, все больше искажений и все меньше неприятия искаженными своей новой внешности. Видеть то, во что превратились их лица Алексу совсем не хотелось: после подобных зрелищ ночные кошмары будут преследовать годами. Поэтому он старался смотреть чуть в сторону даже когда стрелял по врагам. Натренированная за долгие годы реакция и широкие пучки излучения дезинтеграторов неплохо способствовали тому, чтобы Алекс при этом не промахивался.

Очередной поворот в лабиринте искореженной Разрывом земли, и вот он — зев бывшей городской подземки, по которой когда-то ходили медленные поезда, доставлявшие людей из одних частей города в другие. Очередная малая группа искаженных может и ожидала появления Алекса, но не была готова к ускоренной реакции его псевдотела. Никто из них не успел даже вскрикнуть и, тем более, воспользоваться своими длинными и мерзкими, заменившими руки щупальцами, прежде чем луч дезинтегратора-резака рассек все пять тел пополам практически беззвучно на фоне шума, создаваемого вдалеке беспилотниками. Двое стояли у самого края лестницы, поэтому верхние их половинки сразу покатились вниз, окропляя оплывшие ступени бледно-зеленой под взглядом Ока кровью. Алекс, не теряя времени, поспешил за ними — во тьму искореженных подземелий. Но уже через пару-тройку секунд ему пришлось уворачиваться от четверки взметнувшихся навстречу из темноты кольчатых щупалец, каждое из которых заканчивалось длинным полым когтем с остро заточенной режущей кромкой.

Отскок назад и перекат влево. Щупальца буквально просвистели мимо, чуть не задев левое плечо, и плюхнулись на искореженный, когда-то оплавившийся, подобно сильно нагретому пластилину, и вновь застывший асфальт. Цокнули по бывшей дороге когтями и начали утягиваться обратно — в темноту, процарапывая в оплывших ступенях борозды почти сантиметровой глубины. Вернее, даже не процарапывая, а плавя их поверхность кислотой из отверстий на кончиках и затем оставляя углубления в искореженной смеси бетона и металла, как раскаленный нож — в масле.

Встав в полный рост, Алекс направил дезинтегратор излучателем поперек щупалец и нажал кнопку выстрела. Оружие резко пропищало — разряжен аккумулятор. А навстречу, из глубины туннеля уже взметнулись несколько новых щупалец, вооруженных когтями.

Перекат вправо и бросок вниз активированной гранаты-шинковалки. Быстрый бег подальше от лестницы и замена дезинтегратора в заряднике псевдотела на опустошенный. Отсчет в уме секунд до детонации. Чуть заглушенный звук взрыва, почти сразу превращенный Разрывом Реальности в скрежет. И последовавший за ним, наполненный болью и отчаянием визг искаженных, спустя мгновения перемодулированный взглядом Ока в прерывистый грохот. Путь вниз был свободен.

Осторожный спуск по оплывшим ступеням, разделенным на несколько продольных дорожек горками подвергшихся тому же эффекту металлических перилл, и небольшое препятствие в самом низу, явившееся следствием детонации гранаты-шинковалки: образовавшаяся из нее и перекрывшая проход объемная решетка из тончайших, но очень прочных черных пластин, матово блестящих под лучом закрепленного на виске шлема Алекса светодиодного фонарика. Осторожное прикосновение псевдотела и слабый электрический разряд вызвали ее мгновенное разрушение, превращение в инертный порошок. Одновременно на оплывший пол шмякнулись и небольшие обожженные части тел искаженных, ранее заполнявшие ячейки решетки.

До входа в логово он добрался. Оставалось только найти его сердце и наконец уничтожить то, что вызвало появление Разрыва Реальности.

Помещения, когда-то служившие станцией метро, взгляд Ока Разрыва превратил в целый комплекс широких и узких извивающихся туннелей неправильной формы с темными оплавившимися стенками. Заученные Алексом старые карты подземных коммуникаций в нынешней ситуации оказывались практически бесполезны. Звуковые и температурные датчики в области Разрыва тоже мало чем могли помочь из-за постоянного изменения замеряемых величин без каких-либо привычных логичных предпосылок. Искаженные повсюду оставляли выделяемую их телами слизь. Поэтому единственное, на что приходилось полагаться, — это примитивные зрение и осязание. Но для первого из них периодически создавало проблемы спонтанное искажение луча фонарика. В нарушение привычных физических законов тот иногда начинал менять свою фокусировку, а создаваемый им, изначально узкий конус света — изгибаться, преломляться или закручиваться в спирали с переменным диаметром. В результате тени вокруг периодически начинали скакать, как бешеные, а Алексу приходилось следить за тем, чтобы среди них не оказался кто-нибудь из затаившихся в темноте искаженных. Оптические фильтры встроенного в шлем прибора ночного видения в условиях Разрыва Реальности также были полностью бесполезны. Поэтому и зрение в любой момент могло преподнести свои сюрпризы.

Осязание в новых условиях оказалось заметно надежнее зрения, хотя последнее и было необходимым дополнением для него. А все потому, что, чем ближе он к источнику, спровоцировавшему появление Разрыва, тем сильнее всепроникающий взгляд Ока будет влиять и на его псевдотело, изменять его, медленно превращая в искаженного. Главное — успеть уничтожить причину всей этой нарушающей привычные физические законы вакханалии, медленно пожирающей планету, до того момента, как превращение необратимо завершится и заденет не только его физическую оболочку, но и разум. Слишком многие добровольцы, посланные с тем же заданием, обращались в искаженных слишком рано, не успевая добраться до места прежде, чем их навсегда менял Разрыв. Псевдотело давало Алексу только одно важное преимущество перед ними: чуть больше времени до полного превращения.

Безуспешный поиск нужного направления, казалось, длился целую вечность, хотя встроенные в запястье левой руки электронные часы с маленьким, подсвечивающимся в темноте экраном показывали, что после спуска под землю прошло всего-то минут пятнадцать. Алекс, перемещаясь то в полный рост, то ползком, уже успел порядком измазаться в покрывающей стенки туннелей слизи искаженных, но на последних, вопреки своим ожиданиям, почему-то ни разу не натолкнулся. Осязание псевдотела, на которое он вначале полагался, тоже оказалось не таким уж и надежным. Несколько раз из глубин сети туннелей доносился странный шум, на который Алекс старался ориентироваться, надеясь, что тот не являлся всего лишь иллюзией, создаваемой Разрывом Реальности. А слой слизи на стенах ни увеличивался, ни уменьшался, из-за чего становилось невозможным определить: приближался ли он к источнику Разрыва или наоборот — удалялся.

Изменения, затронувшие форму шлема, Алекс заметил тогда, когда уже отчаялся найти нужный путь, посчитав, что заблудился и, возможно, провалил свою миссию. Коснувшийся было глубин искусственной нервной системы холодок страха вновь сменился надеждой. Похоже, нужное направление найдено. Теперь оставалось только продолжать двигаться, следя за происходящими с экипировкой и псевдотелом изменениями. И надеяться на то, что скрытый в глубине тела контейнер с веществом для формирования дезинтегрирующей бомбы не подвергнется искажающему воздействию до того момента, как будет достигнут эпицентр Разрыва, располагающийся под самым Оком. Из-за этого же контейнера следовало поспешить. В заранее назначенный момент на полигоне Базы СЗРР другой, схожий контейнер со связанным веществом подвергнут обработке, в результате которой в нем сформируется исходная бомба. А эффект связанности, когда-то называвшийся эффектом квантовой запутанности, но переименованный после более тщательного изучения, довершит работу, создав аналогичную бомбу в контейнере, переносимом Алексом. И если вещество на тот момент все еще будет находиться внутри него, то принудительные метаморфозы приведут к разрушению псевдотела. Отличная мотивация для солдата, который должен выполнить свою работу точно в срок и при этом выжить. И почему-то ассоциирующаяся у Алекса с принципами, по которым обычный человеческий желудок, вовремя не заполненный едой, становился бомбой замедленного действия для всего организма — начинал растворять избыточной кислотой, переваривать свои собственные стенки. Пока не получал достаточно новой пищи. Только в случае с контейнером, заполненным связанным веществом, второго шанса уже не будет. Сформировавшаяся дезинтегрирующая бомба не может быть возвращена в исходное состояние после разрушения его стенок.

В какой-то момент шлем настолько исказился, что через ранее прозрачный керамический смотровой щиток стало невозможным разглядеть даже грубые детали в обстановке. Он помутнел, посерел. Поверхность стала похожей на оплавившийся и вновь застывший пластик. Почти как ступени железо-бетонной лестницы на спуске в туннели. Встроенный в лицевой щиток голографический экран перестал работать еще раньше, но лишаться защиты от здешних запахов Алекс тогда еще не решился. Теперь же, это стало неизбежным.

Шлем, практически не защищенный от искажающего воздействия Разрыва, продержался даже чуть дольше, чем Алекс рассчитывал. Попытка снять его принесла новый сюрприз. Несколько минут Алекс не мог понять, почему не может дотянуться всеми необходимыми пальцами до нужных кнопок-защелок на псевдотеле. Пока не решил ощупать одной ладонью другую.

Правая рука оказалась в порядке. А вот на левой больше не было пальцев. Ниже локтя на ощупь она теперь ощущалась коротким, сегментированным, как дождевой червь, щупальцем, покрытым тонким слоем липкой слизи и заканчивающимся крупным твердым, чуть изогнутым когтем. Защитная перчатка стала неотделимой частью его искаженной конечности. Превращение уже началось, а Алекс этого даже не ощутил. Каких еще изменений в себе он до сих пор не заметил? От подобных мыслей холодок пробежал даже по полусинтетической нервной системе.

Снять шлем требовалось в любом случае. Поэтому пришлось быстро приноравливаться к обращению с искаженной конечностью. Одна из кнопок-защелок с левой стороны отказывалась повиноваться. Тогда Алекс решил ее оторвать, сильно потянув шлем вверх и чуть влево при зажатых щупальцем и пальцами креплениях. Спустя полторы минуты уже показавшихся напрасными усилий ему наконец удалось сломать кнопку-защелку. Мысленно поблагодарив конструкторов псевдотела за то что не сделали его крепления полуорганическими, связанными с синтетической нервной системой частями, Алекс отбросил в сторону напоминающий теперь огромную полую, высушенную сливу шлем, даже не пытаясь отделить от него фонарик. Тот все равно уже не работал.

Первый же вдох без фильтров шлема наполнил его обоняние и вкусовые рецепторы целым калейдоскопом ощущений. Приторная сладость смешалась с невероятной соленостью, горечью и кислятиной, которой позавидовал бы даже самый кислый из лимонов. Запахов было намного больше. И часть из них чуть не отправила его в бессознательное состояние, чему успел помешать встроенный на подобные случаи в псевдотело анализатор состояния с многоцелевым инъектором и электроразрядником. Полусинтетические пищевод и желудок, сокращаясь в спазмах, почти сразу вытолкали наружу большую часть полупереваренного питательного топлива-пюре, поглощенного в тот же день перед отправкой на миссию. Вместе с едой вышла наружу и часть желудочной смеси кислот, капли которой, попав на подбородок, вызвали слабое жжение в полусинтетических осязательных рецепторах. Требовалось срочно произвести принудительное ослабление чувствительности всей той части нервной системы, что отвечала за восприятие вкусов и запахов. Иначе до цели ему вовремя не добраться. Знал бы он, как все будет — сделал бы это заранее.

Занятый попытками усмирить продолжающие содрогаться пищевод и желудок, Алекс не сразу обнаружил изменения в своем зрении. Глаза, по большей части оставшиеся до сих пор органическими, в полной темноте теперь воспринимали окружающую обстановку так, как будто над головой постоянно горела яркая светодиодная лампа. Удавалось разглядеть отдельные оттенки цветов и даже мельчайшие неровности на поверхности оплывших до трубообразного состояния туннелей, каждую мельчайшую деталь и неровность на поверхности отброшенного в сторону шлема и на собственном полусинтетическом теле. И на щупальце, заменившем предплечье левой руки.

Слизи, выделяемой искаженными, а теперь и левой рукой Алекса, как ранее и подсказывало осязание, на стенах оказалось так много, что она уже не могла помочь с выбором правильного направления. Теперь он видел это собственными глазами. Зато появился новый детектор. Логическое мышление в пока еще не задетом искажением сознании подсказывало, что приближение к Источнику будет вызывать метаморфозы в остальных частях тела. Главное — не заплутать слишком сильно и не начать двигаться в обратном направлении. Судя по внешности искаженных на поверхности, вызванные взглядом Ока Разрыва изменения в теле необратимы, и заблудившись, он не сразу это поймет. А времени до принудительного создания дезинтегрирующей бомбы внутри контейнера оставалось все меньше и меньше.

Поплутав еще немного по узким туннелям, Алекс наконец выбрался в более просторные, естественные пещеры, расположенные глубоко под старым искаженным метро. Но самое главное, вели они его точно туда, куда требовалось.

Правая рука постепенно изменялась вслед за левой, обратившейся в щупальце уже до самого плеча, что сильно затруднило бы перемещение ползком. Но в этих пещерах можно было передвигаться и в полный рост.

В какой-то момент в голове сильно загудело и завибрировало, настойчиво подталкивая его вперед. Спустя мгновение с той стороны донесся громкий скрежет. В сознании Алекса мелькнула мысль о том, что искаженные обнаружили его и собираются остановить. Прятаться здесь было негде. Он упал на покрытый тонким слоем слизи теплый каменный пол и вжался в него так сильно, как будто пытался просочиться под его поверхность. Но продолжающий усиливаться впереди шум и неожиданно нагнавшая Алекса со спины волна искаженных, пробегающих мимо, не обращая внимания на чужака, развеяли его страхи, напомнив о том, как Око Разрыва искажает звуки в пространстве, подвергшемся его взгляду. Развеяли старые страхи и принесли с собой новые.

Почему они не замечали его? Приняли за одного из своих? Неужели он уже настолько искажен воздействием Разрыва? Пока мысли с вопросами без ответов либо с очевидными ответами, признавать которые совсем не хотелось, бешено скакали в голове Алекса, застывшего, прижавшись к покрытому тонким слоем слизи полу, поток бегущих мимо искаженных все не заканчивался. Некоторые из них даже умудрялись цепляться за стены и своды пещеры. А странное гудение и вибрация в голове все усиливались, постепенно распространяясь по бывшему псевдотелу и вызывая у Алекса продолжающее расти желание присоединиться к стае и бежать вместе с ними к источнику жизненных сил и наслаждения.

Око Разрыва все настойчивее звало к себе своих детей — искаженных. И Алекс уже не мог ему сопротивляться. Он сам не заметил, как оказался среди существ, спешащих в самую глубь искаженной области. Как бежит уже не на двух, а на всех четырех конечностях, отталкиваясь от склизкого пола широкими ступнями немного удлинившихся задних лап, бывших еще совсем недавно ногами его псевдотела. Как цепляется за те же поверхности присосками и крупными, выделяющими едкую кислоту, полыми когтями на способных то отвердевать, то вновь становится мягкими, щупальцах, еще только сегодня утром бывших человеческими руками. Тело его стало гибким, а поле зрения сильно расширилось, позволяя одновременно наблюдать за всеми, кто находился справа, слева и над головой. Для того, чтобы оглянуться назад больше не приходилось поворачивать голову — достаточно было лишь немного переместить заменившие имитацию волосяного покрова тонкие щупальца с новыми, чувствительными к широкому спектру электромагнитных излучений, органами зрения на кончиках.

Зов Ока Разрыва продолжал усиливаться. Мысли о том, что нужно вовремя извлечь из себя контейнер с веществом для формирования бомбы, лишь изредка вырывались на поверхность, но казались уже не столь важными и вновь тонули в глубинах памяти. К тому же, тот давно мог исказиться вслед за псевдотелом, став чем-то иным, и теперь вряд ли сможет выполнить свое предназначение.

Стая вместе с Зовом уводили Алекса все глубже в подземные пещеры по искаженным туннелям, то немного сужающимся, то вновь невероятно сильно расширяющимся. Он уже перестал различать верх и низ. Поток искаженных бежал по всей их внутренней поверхности, одинаково цепляясь как за пол, так и за своды пещер. Зов Ока разрыва продолжал усиливаться. Постоянно менял частоту колебаний, продуцируя то ритмичный поток звуков на сверхвысоких частотах, то — на сверхнизких. В голове Алекса он рождал прекраснейшую во вселенной музыку, бодрящую и помогающую постоянно ускорять бег. А в какой-то момент он даже заметил, что и сам вместе с окружающими искаженными перемещается в беге, следуя ритмам, модулируемым Оком. И не смотря на огромную скорость, его новые глаза позволяли различать мельчайшие движения каждого из них: красоту, гибкость и грациозность измененных влиянием Разрыва тел, которым могли бы позавидовать многие представители кошачьих.

Когда казавшиеся бесконечными пещерные ходы привели к самому центру искаженной области, Алекс был впечатлен еще больше. Огромнейшая пещера со множеством подобных подземных туннелей, вливающихся в нее по всей поверхности боковых сводов. И невероятнейшей красоты вертикальное Око — вибрирующее, зовущее к себе прекраснейшей музыкой и переливающееся намного большим количеством цветов и их оттенков, чем способен был различить глаз человека или его искусственный аналог. С верхних сводов вниз свешивались и тянулись к Оку множество закручивающихся в спирали, но не задевающих друг друга щупалец, образованных расплавившейся и частично застывшей каменной породой. Их раскаленные жидкие кончики почти дотягивались до самого центра Разрыва и постоянно колыхались на незримых волнах рядом с ним прямо в воздухе, заодно добавляя в освещение пещеры желто-красные блики, скачущие по полу, стенам и кажущемуся уже бесконечным морю искаженных, волнами заполняющему Святилище.

Искаженных здесь было слишком много. Больше, чем указывалось в данных мониторинга Службы Защиты от Разрыва Реальности, которой подчинялся Алекс. Больше, чем он себе мог представить, когда отправлялся на миссию. Да и подземная пещера под самим Оком оказалась настолько огромной, что в голове возникал вопрос: почему искаженный город с поверхности до сих пор не провалился сюда? Почему одну часть материи Разрыв искажал, другую — притягивал к себе, а остальную — удерживал на расстоянии? Ответов Алекс не мог найти и на другие вопросы. Почему Разрыв Реальности проявлялся двойственно, создавая малую бледную копию себя над поверхностью планеты? Где те машины искаженных, что позволяют им расширять влияние Разрыва Реальности? Как взгляд Ока смог посредством искажения превратить его искусственное псевдотело в живое? Сохранилась ли связь его сознания с исходным физическим телом? Смогут ли в СЗРР переписать в него память о последней миссии, или он после пробуждения в капсуле сна ни о чем не вспомнит? Впрочем, на последние вопросы ответы он сможет получить только если выполнит свою миссию, либо — если погибнет в безуспешных попытках ее завершить.

Наблюдая за тем, как море искаженных образует множество холмов вокруг Ока, Алекс продолжал двигаться к своей изначальной цели. Остаток собственного сознания, все еще человеческого в самых глубинах, из последних сил боролся с чуждым, навязываемым желанием тоже влиться в один из холмов и через своих новых собратьев дотянуться до священного Разрыва, подарившего всем им новые тела, новые ощущения, новую жизнь. С желанием подпитать Око собственным сознанием, чтобы оно смогло распространить влияние потусторонней реальности на всю планету, на всех ее обитателей. Чтобы все на Земле почувствовали то же, что и он. Чтобы перестали боятся искажений. Чтобы наконец перестали ненавидеть друг друга и воевать между собой.

Не было никаких машин, о которых ему говорили в СЗРР. Вместо них росту Разрыва Реальности способствовали сами искаженные.

Пока Алекс приближался к Оку, свет которого становился все ярче, из живых холмов вырастали исполинские щупальца, состоящие из сцепившихся друг с другом и переплетающихся конечностями тел искаженных. Своими кончиками они, подобно другим — каменно-земляным щупальцам, свешивающимся с верхних сводов, — тянулись к самому Разрыву. Око в ответ становилось все ярче, все интенсивнее меняло свою окраску, ускоряло ритмы своего зова и вызываемых в искаженном теле Алекса приятнейших ощущений, наполняя его невероятной энергией и продолжая тянуть к одному из живых исполинских щупалец, чтобы сделать его частью. Цепляться когтями за каменный пол и сохранять траекторию движения максимально прямой и ведущей под Око становилось все сложнее. Его человеческое «я» продолжало гаснуть, все больше превращаясь во что-то новое. Он больше не мог бороться с зовом, постепенно сворачивая к ближайшей горе с растущим вверх щупальцем. К единственному пути, по которому возможно было максимально быстро подобраться к самому Оку. Поняв это, он перестал сопротивляться. Полностью отдался своей новой природе. Контейнер с веществом для формирования бомбы вряд ли мог сохраниться не искаженным. И если уж он не сможет поспособствовать закрытию Разрыва — то хотя бы не будет мучиться.

Пока Алекс продолжал карабкаться по переплетенным телам искаженных поближе к Священному Оку, последнее начало отращивать собственные щупальца-протуберанцы, протягивая их прямо к тем, кого оно изменило. Разрыв Реальности расширялся прямо на глазах. Алекс карабкался по живому щупальцу все быстрее. Он должен был стать его кончиком, должен был пропустить через себя в одну сторону энергию, предоставляемую искаженными, а в другую — новые изменения, даруемые Священным Оком окружающему миру.

Вот уже щупальца новых собратьев плотно опутали его задние лапы, и он, не боясь упасть вниз, может протянуть собственные к ближайшему протуберанцу, растущему из Разрыва. Странные ощущения. Давление чего-то, растущего внутри тела и стремящегося его разорвать. Гибкое тело начало быстро распухать. Неужели у него все получится? Неужели Разрыв Реальности не смог исказить то, что поможет его уничтожить? Последняя возможность предотвратить еще большее расширение искаженных территорий придала новых сил для сопротивления чуждому влиянию. Пока одно щупальце Алекса тянулось к Священному Оку, второе, выделяя едкую кислоту из полости в когте, вонзилось в живот, разрывая прочную кожу и плоть, копаясь внутри и стремясь хоть как-нибудь зацепить контейнер, продолжающий изменять свою форму вместе с содержимым. Боли он совсем не чувствовал. Священное Око поглощало ее, способствуя борьбе против себя же. Обвив контейнер гибкой, вытянувшейся конечностью, Алекс извлек его наружу, из последних сил размахнулся и бросил прямо в центр Разрыва.

Щупальца, державшие его задние лапы, разомкнулись, избавляясь от поврежденного проводника для подпитки Священного Ока, и умирающий полетел вниз. Падение казалось Алексу медленным. В глазах темнело. Он смотрел на такой же медленный полет контейнера вглубь продолжающего переливаться всеми возможными цветами и их оттенками Разрыва Реальности, которому оставалось существовать совсем недолго. В последние секунды жизни он снова радовался как человек. Как человек, которому удалось то, что раньше не удавалось другим. Он успешно завершил свою миссию — защитил все человечество от ужасной угрозы.

Когда Алекса внизу подхватили заполнившие всю пещеру искаженные, над ними грянул взрыв. Грохот, заглушающий пронзительные крики и визг, и переливающееся всеми возможными цветами пламя, хлынувшее во все стороны от центра Разрыва. Его всполохи, поглощающие протянувшиеся к Оку исполинские живые щупальца и превращающие их в пепел, осыпающийся на дно Святилища и радующий Алекса, вызывая из глубин его памяти радость первому снегу, что он испытывал когда-то в детстве. Покрывающиеся светящимися трещинами и затем осыпающиеся своды пещеры. И резко сжимающееся Око.

Неужели и правда удалось закрыть его окончательно? Это была последняя мысль Алекса, прежде чем он увидел, как только что буквально схлопнувшийся в точку Разрыв Реальности вновь вырос, приняв исходные размеры и засияв с прежней силой, просвечивая сквозь рвущиеся сверху вниз пламя и невидимое для обычного человека смертельное жесткое излучение от разорвавшейся бомбы. Последняя мысль, прежде чем сознание покинуло его искаженное тело.