И пришёл Лесник! 2 (СИ)

Глава 1. Посадка

Всё пространство озарил ярчайший свет. Перезагрузка? Кто-то со всей дури ударил мне в спину молотом, и я полетел с бешеной скоростью вон из кластера. Волосы на затылке загорелись и запахло палёным. Волна раскалённого воздуха погрузила меня в жаровню, но не успела испепелить. Я кувыркался уже над другим кластером, а клубок ядерных энергий бушевал позади не в силах дотянуться до меня. Время дара кончилось, и я услышал низкий гул, это пыталось прорвать тонкую завесу кластера пламя ядерного огня у меня за спиной. Перезагрузка сегодня в соседнем кластере происходила особенно бурно. А я стремительно летел вниз навстречу чахлым берёзам. Наверное, я сейчас разобьюсь в лепёшку, но зато я сделал хорошее дело. От нолдов остались одни воспоминания! Захватчики хреновы, сейчас вас там Жанна утрамбует по самые помидоры кто остался ещё в живых. А мне возможно поставят памятник. В полный рост скорее всего, а внизу напишут добрые слова. Был такой парень, который героически спас Центр ценой собственной жизни и взорвал нолдов их же бомбой. Бла-бла-бла. Лиана может даже всплакнёт и примется дальше искать себе жениха. Ах, как некстати получилось со свадьбой, обнадёжил девушку, а сам в кусты. Нет, похоже всё-таки в берёзу…

Я стремительно падал, пытаясь планировать, растопырив руки, но так как на мне был экзоскелет получалось обратное. Сейчас я больше был похож на токарный станок, заходящий на экстренную посадку. Прямо подо мной неотвратимо приближались верхушки деревьев. На этот раз на мне не было ни парашюта, ни даже зонтика. А вот и берёза! Я на всей скорости влетел в верхушку дерева. То, что это не берёза, я понял не сразу. Множество иголок вонзились в лицо и руки. Это сосна-на-на-на сука! Меня кидало с одной ветки на другую выбивая мозги и зубы. Я врезался в крону дерева как метеорит, а вылетел из неё бесформенным кулём и стиснув зубы преодолел последние десять метров до земли. Посадкой это назвать было никак нельзя я больно ударился копчиком, что-то хрустнуло, и я отключился.

Очнулся я от боли в руках и ногах. Первое, что я понял меня куда-то несли довольно оригинальным способом. Я сам так иногда таскал пойманных фашистов. Делалось это просто, необходимо было связать лодыжки и запястья, затем просунуть между ними толстую ветку, нанизав таким образом объект для исследований. Под собственным весом руки и ноги страшно болели, тонкая верёвка грозила перерезать руки, и я вцепился в ветку, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Попытался понять кто меня спеленал, но видел я только правым глазом, левый застилал кусок кожи, свисающий со лба. Эдак можно и до снятия скальпа доиграться мелькнула мысль. Дальнейшие обследование привело к отсутствию как минимум трёх передних зубов.

Помнится Мерлин обещал, что больно мне не будет, мол коктейль имени его нейтрализует все болезненные ощущения, которые преследовали меня постоянно как я попал в Улей. Может уже прошло три часа? Тогда сколько я валялся под деревом? И кто это такие вообще? Я изловчился и задрав голову, увидев впереди идущего. Палку со мной вместе он положил себе на плечо. Роста он был среднего в тёмном брезентовом плаще с накинутым на голову капюшоном. Второй номер был похож на него как две капли воды. Лица под его капюшоном было не разглядеть. Я стал извиваться на палке и заорал, давая понять, что дальше пойду сам. Носильщики, увидев, что я очнулся просто сбросили меня землю. На этот раз я сильно приложился спиной и судорожно глотал воздух, стараясь, вздохнуть. Пока я так валялся, кто-то вытащил ветку и разрезал верёвку на ногах. Я приладил назад кусок кожи ко лбу и осмотрелся. Вокруг меня стояло несколько фигур, все замотанные тряпьём с головы до ног. Лиц не видно, они были закрыты противогазами или масками с круглыми очками. Судя по комплекции Гераклов среди них, не было. У троих в руках были автоматы, остальные кто с чем. Дубины, длинные ножи, пару винтовок Мосина. Среди всей этой толпы выделялся один экземпляр в кожаном плаще перетянутым портупеей и с маузером на поясе. Голова его находилась в кожаном шлеме совмещённым с маской и большими круглыми очками. Не знаю за каким хреном, но по всей окружности его головы из шлема торчали длинные иглы. Антенны может быть?

— Вы кто? — я спросил как можно миролюбивее. Они сразу оживились. Один из тех, что таскал с собой дубинку, подошёл ко мне и стал ощупывать. Я непроизвольно засмеялся от щекотки, когда он пробежался по моим бокам. После того как он дёрнул меня за щёку своим вонючими пальцами в перчатках, я сильно приложил его ногой и отбросил извращенца подальше от себя. Он что-то промычал кожаному приземлившись на задницу и тот кивнул.

— Мы Атомиты! — сказано это было как «тебе пиздец!», но я всё равно ничего не понял. — Я старший. Зови меня Клим. Сейчас мы посадим тебя в камеру и решим, что с тобой делать. Съесть или продать.

— Весёленькое дело. Лучше, конечно, продать. Пожрать у вас есть?

— Есть. Ты наш пожрать! — ответил чудак в кожаном шлеме.

— Хорош чудить, видите меня к Жанне, — мне это начало надоедать. Что за подразделение такое? В городе я таких долбанутых не встречал.

— У нас нет Жанны! Ты не жрать, мы жрать, — он ткнул себе в грудь пальцем показывая у кого сегодня будет ужин.

— На кол захотел, гнида? — он что шутит?

— Мы Атомиты, — повторил он неуверенно.

— Город далеко? С водопадами который, — уточнил я.

— Город далеко, — пробубнил кожаный. Голос его проникал через мембрану на шлеме несколько искажённым, обычные люди так не говорили. Очень высокий тембр голоса. Неужели кастрат?

— Как далеко? — нет всё же, по-моему, они слабоумные.

— Тридцать километров! Далеко, мы не ходить туда.

— Оно понятно, кто вас туда пустит ещё с такими рожами. Значит вы здесь живёте? И жрёте людей?

— Много слов. Не понимаю! — кожаный занервничал и расстегнул кобуру маузера.

— Стой! Я буду говорить медленнее. Вы муры?

— Мур жадный, тупой! Мы Атомиты.

— Согласен, а ты просто ангел, — кивнул я. Ну за что мне всё это? — Может руки развяжешь? Болят! — А вдруг прокатит? Со связанными руками против десятка вооружённых атомитов боюсь не вытяну. Дар то мой ещё не откатился, я уже попробовал. Значит с момента моего прыжка не прошло ещё шести часов. Нолды летают быстро, ведь мы в воздухе были всего ничего, а оно вона как. На тридцать километров отлетели.

— Руки нет, — отрицательно покачал своей башкой в антеннах кожаный. — Жрать нет. Молчать да. Вставай, иди.

Дальше со мной не говорили, а только подгоняли пинками, ударами дубинок и прикладами по спине. Ну уроды, я вас всех запомню. Пообещал, но не подумал, что у них у всех морды закрыты. Ладно, всё равно найду. Вешайтесь. Мне надо несколько часов прийти в себя и дождаться дара. Ландшафт, по которому мы передвигались был уныл и невзрачен. Деревья давно кончились, и мы зашли на другой кластер. Сплошная степь. Первое, что бросалось в глаза это был стабильный кластер, причём очень старый. Мы шли через кладбище машин. Везде куда хватало взгляда виднелись остовы автомобилей и легкобронированной техники. Некоторые я видел впервые, кроме машин здесь валялось масса агрегатов неизвестного мне предназначения. К тому же всё давно изъеденное ржавчиной, во многих местах насквозь. Я увидел даже кран, упёршийся стрелой в землю, на нём атомиты устроили наблюдательный пункт. Такая же замотанная в грязное тряпьё рожа помахала нам сверху. Чтобы ты свалился вниз, гнида. Я был не уверен, но вроде у него в руках была СВД. Почему другие тогда с дубинками? Оружия мало что ли.

Пройдя свалку мы вышли на небольшой холм. Перед нами под низким свинцовым небом открылась завораживающая картина. Кожаный даже остановился, дав полюбоваться пару минут на это. Вдалеке виднелись шесть бетонных кубов каждый высотой метров по тридцать если не ошибаюсь. Четыре блока были сильно повреждены. У двух из них обвалились стены, ещё два красовались с огромными дырами. Насколько мне показалось взрывы произошли внутри кубов. Рядом с каждым из них располагались высокие трубы, превышающие бетонные коробки по высоте. Из одной валил белый дым или пар, теряясь в высоте, остальные пять молчали. Помимо этих циклопических построек виднелось ещё масса других меньших по размеру. Рядом с кубами и трубами был вырыт большой пруд, некогда заполненный водой, теперь же он почти обмелел. Засмотревшись на эту впечатляющую картину, я получил удар прикладом в лопатку.

— Ходи, ходи быстро, нельзя стоять долго, — это уже был другой оратор. Один из трёх счастливых обладателей АК-47. Так и запишем. Автоматчики могут говорить, не Цицероны, но всё же, остальные только мычат. Хотя первые их как-то понимают. Мы пошли вниз по тропинке, вившейся серпантином. Спустившись, мы опять оказались среди разбросанного хлама. Кое-где над головой попадалась растянутая маскировочная сеть. Стали встречаться местные жители. Все они были закутаны в тряпьё с головы до ног, кто их них был, кто, я не понимал. И почти все молча провожали меня поворотом головы. Да-да, я помню, ходячая жратва. Мне совершенно не улыбалось окончить свой жизненный путь в желудках этих неразговорчивых ребят. Пошли что ли муров бы себе наловили. Я не вкусный, жилистый. Меня нельзя варить или жарить. В принципе они вообще зря надеются полакомиться мною. Вот дар отойдёт, и я тупо убегу. Сколько я за минуту смогу пробежать? Километр, два? Хрен вы меня догоните или попадёте по мне. Так что я пока узнаю о вас побольше и в какую сторону бежать, а потом помашу вам ручкой. Мы как раз проходили мимо одиноко стоявшей фигуры в таком же кожаном плаще и красным противогазом на башке. За ним высилось одноэтажное здание с провалившейся крышей. Мне показалось что он пристально смотрит на меня, и я не сдержался и показал ему язык. «Мой» кожаный остановился возле такого же модника и у них случился диалог.

— Ещё городского нашёл. Жрать? — что за спешка, нельзя что ли подождать пару часов пока у меня дар не откатится? Красный посмотрел на меня задумчиво блеснув очками противогаза и покачал головой.

— Будем ждать. Потом жрать! — вот молодчага. Реальный пацан. Подождите ещё немного, и я вам устрою небо в алмазах. «Мой» кивнул, соглашаясь с начальником и подал знак сопровождающим меня бойцам. Я получил ожидаемый удар в спину прикладом и полетел вперёд чертыхаясь. Далеко идти мне не пришлось, двое с дубинками распахнули двери здания и затолкали меня внутрь. Пройдя по первому и единственному этажу, они заставили меня спрыгнуть в люк. После чего крышка надо мной захлопнулась, и я оказался в кромешной темноте. Под ногами были какие-то тряпки. Я прислушался, в углу кто-то зашевелился.

— Кто здесь? — тихо спросил я.

— Человек, если вы про это, — отозвался из угла мужской скрипучий голос.

— Привет, человек! Меня Лесником кличут, — я осторожно направился к тому месту откуда исходил голос.

— Кац, — каркнули из-за угла.

— Что Кац? — я подобрался поближе.

— Зовут меня Изя Кац. Решили, что фамилия сойдёт за кличку. Я вот тоже не понимаю еврейские фамилии. Бывают такие комбинации звуков, что их можно издать только когда порежешься при бритье или ударишься мизинцем о плинтус, — раздалось недовольное бурчание из-под кучи тряпья. — Учёный ядерщик.

— Лесник, контрразведчик. Второй Белорусский фронт, — представился я.

— Всё воюете?

— Когда как. Сейчас вот попался. Судя по их диалогу меня решили пока не жрать.

— Даже не надейтесь, молодой человек. Их «пока» это максимум сутки. Сегодня утром они забрали Матвея, а позавчера ему тоже сказали «пока». Так что мы с вами завтра скрасим их рацион, — печально заключил Кац. — Как знал не хотел идти.

— Куда?

— В этот рейд. Пойдём Кац, говорили они, от трясучки избавишься. Пока что избавились только от них. Да-с, молодой человек. Нас было восемнадцать, семнадцатого атомиты забрали утром. Вас сейчас вели по улице, ничего такого не видели?

— Какого такого?

— Ну там обглоданные кости к примеру?

— Нет. Ничего такого. Люди странные правда. Все замотанные, лиц не видно.

— Съели уже значит, — уныло продолжил Кац. — Это не люди. Атомиты. Вы разве не в курсе?

— Не слышал про таких.

— Так вы свежак? У меня для вас плохие новости, молодой человек. Мы с вами покойники. М-да.

— Это ещё почему?

— Атомиты некогда были людьми, но переселившись в этот кластер под воздействием радиации окончательно потеряли рассудок. Не все, но многие. Они у нас нечто среднее между заражёнными и нами, — заунывно рассказывал учёный.

— Раз они не муры и не заражённые, зачем они тогда держат нас в плену?

— Они нами питаются. Вот так вот молодой человек, питаются.

— Что такое радиация? Объясните раз уж вы физик-ядерщик.

— Если не вдаваться в подробности, то радиация это жёсткое излучение элементарных частиц или атомных ядер. При длительном воздействии на человека в итоге убивает его. Всё зависит от полученной дозы. В условиях Улья критерии изменились, но результат на лице, — Кац нервно захихикал. — Они все замотанные, потому что у них на лице не проходящие язвы. Противогазами, шлемами и просто тряпками они пытаются хоть как-то защититься. Но всё это бесполезно, потому как от радиации можно укрыться только за толстым слоем свинца. А вы, позвольте с какой планеты к нам прибыли, раз я вам вынужден объяснять столь очевидные вещи?

— Я из января 1945 года прибыл. Всё забываю сказать.

— А, ну теперь то понятно. В августе сорок пятого американцы скинут на Японию первую атомную бомбу в мире. И вот тогда мир узнает о разрушительной мощи атома. Сто сорок тысяч как не бывало. И ещё столько же от лучевой болезни за три недели.

— Лучевая болезнь это то, что происходит у атомитов? — догадался я.

— А вы быстро схватываете, похвально.

— Я такой, — кивнул я, но боюсь он не увидел в темноте.

— Радиация в местных условиях их не убила, а только покалечила. Улей попытался вылечить атомитов, но увы. Разум их потух, сами они не в состоянии так хорошо соображать, как мы зато остались иммунными. Налётов на магазины они почти не делают, хотя некоторые из них могут и стрелять, и управлять транспортом. Они пошли по пути наименьшего сопротивления и ловят нас. Я их понимаю. Сразу килограмм пятьдесят живого веса и не замороженного мяса.

— Вас как прихватили?

— Я же говорил, в рейд мы пошли…

— Вы разве не из Центра?

— Нет. Мы двадцати километрах от атомитов проживали. Стычки с ними да, регулярно, но чтобы вот так глупо попасться. В Центр мы часто ездили, но по другой дороге. Вы ведь в курсе, что кластеры как слоёный пирог?

— Да.

— Ну вот если смотреть от нас по прямой до Центра, то получится следующая картина. Мы, затем атомиты в Запорожье, дальше обычный кластер. Мы зовём его Лес, он перегружается раз в неделю. Пустой ничем не примечательный лесной массив, благо что не широкий. Соседствует с ним ещё один такой же почти, только субтропический кластер. И уже за ним начинается стаб Центр. От атомитов до Центра порядка тридцати километров.

— День пути, — автоматически отметил я.

— Как же. Держи карман шире. Если пешком, то можно не дойти. На машине возможно, но лучше на танке. Везде свои проблемы, это же вам не Красная площадь.

— Почему Запорожье?

— Вы про этот стаб? Так ведь то Запорожская АЭС. Шесть реакторов, четыре рванули, один успели заглушить, а шестой до сих пор работает. Мне лично удивительно как, но работает. Откуда воду берёт?

— Если ты про пруд, то он почти обмелел, но над трубой виден белый дым.

— Пар. Ещё работает значит, но осталось недолго. Хотя нам с вами молодой человек, это без особой разницы.

— Почему же?

— А нас сожрут завтра, — с грустью сообщил Кац.

— Ну это мы ещё посмотрим.

— А вы простите кто? По дарам.

— Клокстоппер.

— А, ну вы может и убежите, — покачал головой Кац. — Мне не суждено. Я не такой прыткий и вообще человек мирной профессии.

— Физик?

— Нет знахарь. Так получилось, что я попал сюда три года назад и у меня открылся дар знахаря. Слабенький, но всё же. Я даже уже принимал чёрную жемчужину, молодой человек. А это многого стоит.

— Представляю, — согласился я.

— А вы? Как вы сюда попали, да ещё клокстоппер.

— Долго рассказывать, но я взорвал самолёт внешников и спрыгнул с него в последний момент. Ударная волна вытолкнула меня из кластера, в котором началась в этот момент перезагрузка. При падении я сильно ударился, а когда пришёл в себя оказалось, что меня связали и тащат сюда.

— Шлимазл, — Кац содрогался от смеха под своим тряпьём.

— Чего ты сказал?

— Неудачник говорю, впрочем, я такой же шлимазл, как и ты. Давайте спать, они обычно в полдень приходят.