Холод южного ветра (СИ)

Глава 13

Таблетка от головы нашлась у запасливой Мелиссы. Сквоч, угрюмо закинув в себя пилюлю и запив её изрядной порцией воды, самоустранился от подготовки к разведмероприятию, понуро сидя на кровати и дожидаясь, когда позовут.

Мы его не трогали. Выглядел бесфамильный жалким, изнурённым, будто марш-бросок пробежал в полной выкладке. Постоянно потел, утираясь полотенцем, и изредка сглатывал, сдерживая рвотные позывы.

Что он с чем смешивал на студенческом празднике — я не интересовался, однако подозревал, что в отрыв с резьбы товарищ сорвался похлеще меня. Теперь вот расплачивается за удовольствия.

— Может, приляжешь? — моё очерствевшее сердце не выдержало вида согбенной, трагической фигуры.

— Боюсь. Кружить начинает. А в горле ком встаёт и в желудке тяжесть. Ну его… посижу. Немного отдышусь — и в душ.

Дальше изображать заботливую мамочку я не стал. Сквоч — взрослый человек. Пусть сам решает, что для него лучше.

В дверях снова появился Ежи, ранее сваливший договариваться об аренде лодки и прочих житейских мелочах. Поставил на столик у окна распираемый неизвестным содержимым пакет, без сочувствия взглянул на бесфамильного.

— Тут продукты. У нас номера эконом, корм не предусмотрен. Придётся жрать то, что в магазинчике от администрации купил. Батончики, консервированное мясо, лапша быстрого приготовления, копчёные колбаски, немного хлеба, минеральная вода. Разберётесь.

При упоминании о харчах наш страдалец позеленел, а потом поспешил в санузел, где принялся развлекаться пуганием унитаза. Я же, напротив, вполне себе отошёл от бурной ноченьки и с жадностью запустил обе руки в пакет, доставая гладкие на ощупь упаковки и раскладывая их на столешнице.

Остановился на батончике с нугой и шоколадной глазурью. Содрал обёртку, впился в приторно-сладкую массу зубами, памятуя о том, что с похмелья глюкоза с производными, как правило, полезна и энергетическая ценность в них зашкаливает.

— Спасибо.

— На здоровье, — рассеянно принял благодарность лопоухий, скрестил руки на груди и, с неудовольствием, кивнул в сторону двери санузла.

— Может, оставим? На реке качка. Заблюёт ещё лодку.

— Только попробуй! — возмущённо донеслось из туалета. — Я тоже прокатиться хочу!

— Загадишь — будешь сам отмывать, — предупредил Брок, из вредности демонстрируя средний палец в сторону сослуживца, хамовато закончив. — Жду на пирсе.

И ушёл.

— Раскомандовался, — досадливо заметил бесфамильный, выходя из санузла. Пока я набивал живот, перейдя с батончика на продукты посущественнее, он успел почистить зубы, наскоро ополоснуться и теперь смотрелся относительно свежо. — Много воли взял.

В глубине души я согласился с товарищем — Брок начинал зарываться; путать, кто есть кто.

… Организация службы на маяке теоретически предполагала разбивку взвода на отделения с командирами и замами, но на практике сержант отлично управлялся со всей этой кухней в одиночку.

Поговаривали, такое несоответствие армейским уставам обусловливалось элементарной экономией. Подразделение, состоящее сплошь из солдат первого года службы, считалось частично учебным, поэтому доплаты, положенные за командное беспокойство, выдавать никто не желал. Ограничивались денежными надбавками Бо Миду, и это всех устраивало.

Сержант увеличивал своё, не самое большое, жалование; военная казна, исторгнув из крючкотворных недр соответствующие приказы точечного действия, берегла финансы для очередной растраты…

Так что руководящего опыта Ежи не имел и иметь не мог. Однако это не мешало ему всё чаще разговаривать с нами, как с подчинёнными, выставляя собственное мнение единственно правильным и доводить его в приказном тоне.

На открытую конфронтацию ушастый пока не решался — он был слишком умён для этого, однако брошенное напоследок, безапелляционное: «Жду на пирсе» до сих пор висело в воздухе и конкретно действовало на нервы.

И я, и бесфамильный, конечно, признавали авторитет Брока по многим вопросам, но… в генералы не назначали.

— Перебесится, — я попытался сгладить назревающий конфликт хотя бы на время. — Он же в дипломаты метит, значит, не дурак. Поймёт, что с людьми мягче надо. Это основа всех переговоров.

— После вранья, — Сквоч взял минеральную воду, сделал несколько основательных глотков. — Все дипломаты врут. Как и чиновники. Работа такая.

— Не обостряй. При нынешних раскладах ему пользы от уборщицы больше, чем от нас. Бесполезны мы, обуза для него. Соображаешь?

Неопределённо-печальное, горловое «Гы» обозначило, что товарищ уловил логическую нить и смиряется с судьбой. Почти:

— Тёмную бы ему сделать…

— Забей. Как раз сегодня Брока можно понять. Мы с девушками куролесили, а он шар любил. В обязательном порядке.

Въехав в аллегорию, Сквоч расхохотался, повеселел:

— Смешно, а, главное, в цель… Выходим?

Старенькая лодка, с упрятанным под защитный кожух подвесным электромотором и потёртым штурвалом, ждала нас у небольшого причала, рядом с другими, тесно пришвартованными плавсредствами на самый разный вкус. Преобладали любительские, вёсельные скорлупки, однако имелись и катамараны, и даже яхточка с высокой мачтой и солидным, убранным парусом.

Припекало…

Мелисса, наряженная по случаю путешествия в купальник, прикрытый полупрозрачным парео, уже с комфортом разместилась на заднем диванчике, закинув полные ноги на борт. Голову украшает широкополая пляжная шляпа, на лице — солнцезащитные очки с большущими стёклами. Вся из себя томная.

Ни дать, ни взять — истинная курортница, милостиво согласившаяся на лёгкую прогулку и, уж так и быть, готовая получать удовольствие и придирчиво оценивать предлагаемый сервис.

По пояс раздетый Ежи занял капитанское кресло и разбирался с управлением, изредка заглядывая в пластиковый, непромокаемый буклет инструкции.

— Грузитесь.

Наше появление женщина встретила с прохладцей, лениво обозначив приветствие. Я не в претензии. У тётки сейчас почти медовый месяц, обезображенный дополнением в виде нас. Кому такое понравится? Ей, наверняка, охота романтики, страсти, пенных брызг на фоне заката, а тут мы со Сквочем, вместо всего этого великолепия.

Дрянь замена.

Изобразив радушную улыбку, перебрался на судёнышко. Бесфамильный прыгнул следом, да так умело, что лодка даже не качнулась. Однако, удивил…

Не присаживаясь, он сноровисто снял швартовый конец с причальной тумбы, быстрыми движениями смотал его в бухту, затем, поискав глазами куда бы её деть и не найдя ничего лучшего, повесил на крюк, торчавший из борта, после чего развернулся и шутовски вытянувшись, воскликнул:

— Господин капитан! По местам стою, со швартовых снялся!

… Моряк из лопоухого оказался так себе. Состроив важную мину, Ежи ограничился сухопутным: «Вольно» и дал задний ход, выводя плавсредство на открытую воду.

Через несколько минут, после пробного, шаткого рысканья вдоль берега, ушастый полностью освоился с управлением и уверенно попёр вперёд, давая нам всем наслаждаться видами.

Река, словно стыдливая девушка на первом свидании, вела себя смирно и расслабляла безветрием.

По сторонам потянулись пляжи, кемпинги, заполненные домами на колёсах трейлерные парки с массивными солнечными батареями по периметру. Регулярно мелькали люди с рыбацкими снастями, развалившиеся в креслах и безмятежно гипнотизирующие поплавки. Пирсы сменяли пляжи, уютными гнёздышками торчали плавучие беседки, а кое-где даже высились решётчатые заграждения, призванные не допускать посторонних куда-то, куда нельзя.

Кустарник вдоль береговой линии практически отсутствовал, а если и встречался, то рукотворный — породистый и подстриженный. Но вот деревьев… девать некуда. В них утопало всё, что находилось дальше десятка метров от воды, здорово мешая полноценной рекогносцировке.

Навстречу, задрав нос, прошёл катер посолиднее, наградив нас лёгкой болтанкой. Частенько встречались лодчонки с загорающими или всё теми же рыбаками.

— Что видишь? — наклонившись к моему уху, поинтересовался Сквоч.

— Весь берег освоен. Диких подходов пока не наблюдаю. Везде всё чьё-то.

— А подъезды к воде заметил?

Я отрицательно помотал головой, но кое-какие намётки у меня имелись:

— Надо искать там, где трейлеры. Для них обязательно дороги нужны, много пустого места и обслуживающего персонала почти нет.

Бесфамильный переместился к Ежи, что-то ему сказал, поведя рукой в сторону берега. Тот подвигал челюстью, обдумывая, затем ткнул пальцем на валяющийся подле Мелиссы рюкзак.

После некоторой возни с застёжками на свет появился планшет Брока. Только теперь дошло, что задумал сослуживец — предварительно отметить наиболее удобные для выхода на берег места, пользуясь топографическим сервисом сети. Свои девайсы мы в номере оставили, вот он и воспользовался запасливостью ушастого.

Заполучив желаемое, Сквоч моментально погрузился в поиск необходимой информации, застучав пальцами по тачскрину, а я продолжил интересоваться окрестностями.

Пейзажи понемногу сменились на более монументальные, переходя из коллективных, со множеством отдыхающих, к более обособленным. Вдобавок, плавсредств на реке значительно поубавилось.

Перед нами, по обеим сторонам водного потока, вырастали частные усадьбы различной этажности и пафосности, расцветок и материалов, выполненные в самых разнообразных стилях — от вечной классики до авангардного деконструктивизма.

Что интересно, при всей их непохожести, имелись у особнячков и общие признаки: добротность, качество в каждом квадратном метре любой постройки; обширные, ухоженные территории вокруг строений; удобные спуски к воде и крупные, видимые издалека знаки, запрещающие причаливание, постановку на якорь и уведомляющие всех и каждого, что тут — частная собственность, защищённая законом.

— Подходим! — бросил Ежи. — По правую сторону высматривайте. Двухэтажный дом из тёмно-красного кирпича.

— Уверен? — я не понимал, как лопоухий пришёл к такому выводу.

— Я спутниковую карту лучше собственного имени выучил. Не собьюсь.

— Давай навигатор включим? Для надёжности.

— Не тот случай. Адрес не покажет. Только общие названия. Не любят богатые излишнего интереса к их персонам… Приготовились! Мелисса!

Расслабленная женщина, придерживая шляпу рукой, повернула короткую, пухлую шею.

— Оно.

— Видео сделай — обратился он к уткнувшемуся в девайс бесфамильному.

Подобравшийся Сквоч навёл планшет на берег, открыл вкладку камеры и щёлкнул по нужной иконке. Делал он это от пояса, не стремясь поймать фокус, но искоса наблюдая, чтобы глазок камеры фиксировал то, что нужно.

Со стороны посмотреть — парень просто держит электронную игрушку, не зная, куда положить.

Сбрасывать скорость ушастый не стал.

Требуемый дом, изумлявший основательно-утончённой архитектурой, напоминающей староанглийскую, уютно расположился на краю внушительной, спускающейся к воде, лужайки. Деревьев мало — хозяйка предпочитала свет и открытость. За домом, то есть перед нами — воздушная белая беседка, рядом — художественно разбросанные серые, почему-то замшелые, валуны. И это на солнце! Ниже — спортплощадка с девичьим уклоном: сетка с мячами разных размеров, балетный станок, беговая дорожка, на высокой пирамидальной стойке лёгкие гантели и обручи. И везде клумбы — ухоженные, пёстрые, поражающие разнообразием и количеством цветов.

Ещё ниже — я не поверил своим глазам — набережная! С парапетом, с фонарями, со скамеечкой для приятного отдыха и задушевных бесед. Ничего лишнего. По сравнению с другими владениями, набережная здесь была гораздо выше остальных — более метра над уровнем воды. Не поскупилась Лилли — бетона налила изрядно.

Пирс отсутствует, вместо него — отделанные камнем ступеньки с перилами, уходящие прямо в воду.

Взгляд вернулся к дому.

Окон — по шесть на этаже. Двери стеклянные, разделённые на секции, как бы под старину. Сбоку плохо проглядываемая парковка. Машина отсутствует, вместо неё — брошенный велосипед. Ребёнок забыл?

В мозгах что-то щёлкнуло. Площадь имения помножилась на человекочасы по её содержанию в подобающем виде, а размеры жилья наложились на количество горничных, требуемых для наведения порядка и смахивания пыли.

Попутно вспомнились обстоятельства знакомства Мелиссы с хозяйкой дома. Тогда, для борьбы с последствиями вечеринки, потребовалась клининговая компания или рукастая тётка с опытом, но с тех пор прошло четыре года. Финансовые возможности мисс Космаль вполне могли подрасти, а обслуга из приходящей по требованию перекочевать в постоянную.

Кушать же хозяйке кто-то готовит? Деточке сопли вытирает?..

Сильно сомневаюсь, что все эти почётные обязанности Лилли выполняет лично. Там — дама, со всеми вытекающими. Ей более пристало повелевать и отчитывать, чем в переднике у плиты крутиться.

— Сними дом покрупнее, — попросил я бесфамильного. — Возможно, в окнах кто-то мелькнёт. Такую хреновину в одиночку обслуживать нереально.

— Делаю.

На манипуляции Сквоча с планшетом я не смотрел. Дом вместе с цветниками и спортплощадкой исчезал из поля зрения, переходя в другой, отличающийся и по компоновке, и по предпочтениям владельцев, участок.

Напоследок попытался зафиксировать в памяти увиденные подробности: дом, беседка, камни, цветник, трава, набережная, парапет, спортплощадка ступеньки, окна, стойка с гантелями и обручами… Стоп!

Стойка. Единственное место, способное, в силу своей конфигурации, предоставить какое-никакое укрытие человеку, а может и двум, на открытом участке. Надо признать, только со стороны жилья, но это мелочи. Особенно в сумерках. Беседка не в счёт.

Ламп подсветки я не заметил, но они есть. Обязательно должны быть! И водная кромка тоже наверняка ночью освещается лучше, чем днём. Решётки, как и прочие видимые преграды, отсутствуют, однако… защита имеется. Иначе давно бы ростовщица с доченькой по миру пошли. Не мы одни такие умные — с реки заходить.

Толковая мысль выскочила сама:

— Ежи! Предлагаю вернуться сюда в сумерках. Посмотреть, что тут и как вечером.

— Согласен, — отозвался он. — Дойдём до городского пляжа, развернёмся, и назад.

— Ты у нас капитан. Постарайся подгадать, чтобы мы не очутились здесь совсем ночью. И на полицейские катера посматривай.

… По мере приближения к городской черте река становилась всё более людной, если данный термин вообще применим к заполонившим водную гладь байдарочникам, каякерам, парусным серфингистам и поклонникам надувных матрацев. Вдали показался прогулочный кораблик, переливающийся пришпиленными по надстройкам гирляндами и разноцветными флажками.

Празднует кто-то.

Сверившись с вмонтированными в панель управления часами, лопоухий сбавил ход и подвёл нашу лодку к берегу.

— Искупаемся, отдохнём с полчасика. Назад рановато.

Возражений не последовало.

На обратном пути рассмотрели усадьбу Космаль при фонарях. Я не ошибся. Иллюминация впечатляла. Грамотно продуманные, незаметные с воды лампы гнали темноту в сторону реки, тактично не трогая дом и не мешая обитателям почивать в комфорте.

— С воды сложно, — заметил Сквоч. — На набережную только по лестнице можно подняться. Или крюки нужны, с верёвками.

— Видел, — буркнул я, истово жалея, что у нас нет оптических приборов. Да хоть самой завалящей детской подзорной трубы!

… Свет горел не во всех окнах — четыре на первом этаже, два на втором. Приглушённый, скованный портьерами. Что за ними — неизвестно. Придомовая территория просматривается полностью, мёртвые зоны отсутствуют.

Плохо.

— Тормозни, — попросил я лопоухого. — Убавь скорость.

— Нельзя, — рыкнул он. — Впереди что-то есть. На встречном курсе.

— Сквоч, прыгни в воду. Типа, упал.

— На кой?

— Чем больше увидим, тем легче потом будет. Слишком быстро идём.

— Легко.

Замысел остался лишь на словах. Только бесфамильный собрался перевалиться через борт, как наше плавсредство выцепил мощный луч прожектора и зашарил по корпусу лодки.

— Полиция! Ровно сидим.

Луч замер на внушительной фигуре полулежащей уборщицы, заставив ту поморщиться. После потух, явив габаритные огоньки крупного катера.

Разошлись без слов. Полицейские, а это оказались именно они, не заинтересовались нашей компанией. Да и с чего бы? Правил не нарушаем, трезвые, ведём себя культурно, песен не орём, положенная подсветка активна. Ежи постарался, не зря инструкцию штудировал.

Но вот дополнительные сомнения эта встреча посеяла. Правоохранители ведь не от нечего делать тут катаются, а патрулируют. Значит, есть график патруля, есть зона ответственности, есть определённые нормативы прибытия.

Как следствие — шанс нарваться на случайную проверку повышается.

А вот этого вообще не надо.

Ожидаемо передумавший купаться Сквоч сипло вздохнул, провожая взглядом полицейскую посудину. Ежи рулил, Мелисса недовольно фыркнула. Я продолжил изучение участка.

… Из дома на освещённый двор вышла женщина. Что это Лилли — догадался больше по фигуре — лодка уже прилично отошла от границ её имения. Одетая в длиннополый банный халат цвета первого снега, она неторопливо спустилась на персональную набережную, скрестив ладони перед собой и едва заметно оттопырив локти. Я повторил позу — тоже сцепил руки в области грудной клетки.

Кружка! Именно так держат кружку, если любят исходящее от налитого кофе или чая тепло и греют ладошки. Вечерний променад? Вышла проветрить своё величество перед сном?

Фигурка в халате никуда не торопилась. Она вальяжно облокотилась на ограждение и изредка подносила руки к лицу — пила, стало быть. Так и стояла, пока совсем не скрылась за соседской оградой. Вроде бы и пустяк, но её выход сказал мне многое.

При уборщице ничего говорить не стал. Заскучав, терпеливо, молча досидел до причала, где уныло выбрался на берег, расстроившись от чопорной тишины в кемпинге. Баннер над баром убрали, музыка не играла, на аллейках — пусто. Праздник студенческого братства ограничился однодневной попойкой.

В принципе — здраво. Длительные молодёжные загулы до добра не доводят, но я бы не отказался продолжить. Девчонки там плясали зачётные…

Перед входом в номер я придержал Ежи.

— Зайди попозже.

Он всё понял, кивнул, и молча проглотил, когда Мелисса, капризно поджав губы, объявила, колюче уставившись на меня и непричастного Сквоча:

— Мы идём в бар, — а дальше нудно-плаксиво-тягуче-расстроенно, как умеют только женщины, когда им что-то надо от неподатливого мужчины. — Ежи, ты обещал…

Рожа лопоухого вызывала лишь сочувствие.

— Брок, освободишься поздно — буди, не стесняйся.

— Он сам разберётся, — снова влезла уборщица, не особо пряча наглый тон.

Захотелось бросить в ответ что-то резкое, ядовитое, такое, чтобы полная, щекастая физиономия ходячего недоразумения покрылась от негодования алыми пятнами, а обёрнутый салом организм затрясся на манер желе в виброрежиме. Или подойти и уничижительно положить ей руку на макушку (рост вполне позволял), а после так же уничижительно посоветовать заткнуться и подрасти для разговоров со старшими. Или…

Но я ничего не сделал. От толстухи зависело слишком многое, и она это знала. И я знал, и остальные парни. Вот и упивалась тётка моментом, вовсю пользуясь нежданным приоритетом в нашей маленькой компании, копировала тех самых, богатеньких клуш из кафе, как она себе это понимала. Пробовала власть на вкус…

А ведь это только робкая попытка прощупать нас на прочность. Дальше хуже будет. Конфетно-букетный период и показное всепонимание подошли к концу, наступают суровые будни, в которых битва за персональное, семейное счастье — на первом месте. Мелисса и так слишком долго продержалась в милых и пушистых.

Торжественно блеснувшие, подведённые глазки подтвердили мою правоту.

Держись, ушастый. Начала с нас, продолжит с тобой.

— Зайду, — с ледяным взглядом и с доброй улыбкой на губах ответил мне Брок.

Не понравилось знайке поведение благоверной, или кто она ему… При всех унизила, выставив приоритетным собственное мнение перед мнением Ежи. И ситуацию подобрала подходящую. Вроде бы разговор о мелочи шёл — парни поболтать позвали, по-свойски, а зубки показала, заявила права на тельце и душу. Да и повода поскандалить, если разобраться, она не дала — в наши дела не вмешивалась, с указаниями не лезла, ничего не просила и не требовала.

Но все всё поняли.

Распрощавшись, мы с бесфамильным зашли в номер и попадали на кровати. Есть не хотелось.

— Тебе Лилли жалко? — поинтересовался Сквоч, не поворачивая головы.

Равнодушно поинтересовался, словно о прошлогоднем дожде.

— Не очень.

— Почему?

— Деньги нужны. К тому же, не последнее хотим забрать.

— А если пришить придётся?

Что у него за мысли?

— Постараюсь обойтись без этого. Для чего спросил? — посчитав, что отбился, перешёл я в наступление.

— Настрой твой хочу понять. Всё-таки баба с ребёнком — это не обкуренный мужик. Есть разница.

— И? — я неопределённо намекнул, что жду продолжения.

— Уродство это. Днище. Не была бы она ростовщицей…

— Сквоч! Не трынди! Если бы, да кабы… Она женщина! Хоть ростовщица, хоть нет! Давай без выкрутасов! Ты не лопоухий, вокруг да около ходить… Я тоже ей зла не хочу! И ребёнку её! Ты не хуже меня понимаешь — так надо… Как говорит Ежи — предложи что-то лучше! — товарищ раздражённо «гыкнул», но промолчал. Пришлось спрашивать напрямую. — К чему эти сопли развёл?! Нервы потрепать?! И без того паскудно…

— К тому, что дом богатый. По-всякому повернуться может. Если что — я бабу и ребёнка валить не буду. И похищать тоже. Запомни.

Я, признаться, охренел:

— Ты меня в киллеры назначил? Или Брока? Я о таком и не думал…

— Плохо. Налёт — штука опасная, непредсказуемая… Но… я сказал. И лопоухому скажу. Чтобы без недомолвок.

Общаться расхотелось. Тоже мне, нашёлся рыцарь с высокими моральными принципами. Все в дерьме, а он весь в белом. Чистюля, мать его… будто мы с Ежи только тем и занимаемся, что людям глотки режем. А как же! С утра встанем — пока никого не пришьём — и в туалет сходить не в состоянии. К обеду ещё по десятку трупов. Младенцы обязательны. Под ужин — соревнование объявляем маньяческое.

Похищаем же пачками. Всех. Взрослых, детей — к чему мелочиться?

Ну и бред!

Злость на сослуживца исподволь сменила усталость, плавно перекочевавшая в тяжёлый сон без сновидений.

… — С суши не подойти. С реки — тоже.

Я знал, о чём говорил. Брок, навестивший нас ближе к обеду, на вопрос о том, почему вчера не зашёл, отделался вымученной улыбкой и невнятным бубнёжом о повышенной занятости.

Понятно. Мелисса, всеми правдами и неправдами, сознательно подле себя удерживала. Побеждала в необъявленной войне бабьего эгоизма с дружками выбранного мужика. Укрощала избранничка, начиная понемногу лепить лопоухого под себя. Вот паразитка!

— Почему? — Сквоч, морща лоб, в очередной раз пересматривал раскадровку снятого вчера видеоролика.

— Система сигнализации не даст. Я прошерстил первую десятку выданных поисковиком сайтов по охранным услугам, изучил спектр их предложений. Краткий вывод — с воды не пройдём. Сигналка сработает. Наиболее распространённый вариант — по всему участку размещён комплекс датчиков, распознающих владельца и определённых им лиц по ID. Они по территории передвигаются без проблем. Остальным же требуется разрешение на пребывание от хозяев, иначе примчится охранная фирма и почки отобьёт. Допускаю так же систему распознавания рыл на входах в дом и воротах.

Внимательно слушающий Ежи, прошёлся по номеру, запустил пальцы в отрастающие волосы, будто хотел их вырвать.

— Вит! На что ещё можем нарваться?

Мне оставалось лишь пожать плечами. Организации, специализирующиеся на защите от стороннего посягательства, предлагали варианты на любой вкус, только плати. Хоть крепость соберут, хоть банковское хранилище в девять этажей. Нашпигуют камерами, датчиками, сенсорами, сканерами, контурами, да чем угодно!

С другой стороны, при здравом размышлении, вся эта высокотехнологичная лабуда Лилли Космаль не нужна. Тряслась бы она за жизнь круглосуточно — поселилась бы в закрытой высотке, раскошелившись на отдельный лифт и профессионального телохранителя.

Она же дочку на стадион сама возит…

— Надо с хозяйкой усадьбы пообщаться, — главный аргумент лёг основательно, заставляя обоих товарищей призадуматься. — Последней. Наши чипы продублируют её персональный код, и мы сможем прогуляться от берега до дома без эксцессов. Охранная система примет за своих. Ей, вообще-то, до лампочки — одна женщина прошла или пять. Главное, чтобы все опознавались.

— Видеокамеры?! — напористо, уже что-то замышляя, поинтересовался Брок.

— Рискнём. Сама по себе запись не опасна.

— А если…

— Свалим. По реке.

— На лодке! С вёслами! — нетерпеливо вставил Сквоч. — От полицейского катера так и так не удрать, там движок с форсажем. А на какой-нибудь шлюпке на нас меньше внимания обратят. Наденем одинаковые футболки, типа спортивная команда на тренировке, эмблему придумаем. Нам всего-то надо добраться до ближайшего общественного подхода к воде. Я метки ставил.

— Смотрел, — оппонировал Ежи. — Не так всё гладко. Три километра против течения, почти четыре с половиной по ходу водички. Длинный посёлок.

Не желая сдаваться, бесфамильный насупился, углубился в подсчёты, помогая себе проговариванием цифр и доводов.

— Километров десять-двенадцать в час можно выдать, если приналечь. Ходить на вёслах вы не умеете… Угу!.. Лодку можно взять относительно широкую, для остойчивости и грузоподъёмности… но яркую.

Стало интересно:

— Яркая лодка тебе зачем?

— Для маскировки. Люди на берегу сплошь богатые живут. Надувная дешёвка, причалившая к ступенькам, скорее подозрения вызовет. А приличная спортивная лодка — наоборот, успокоит. Вознамерилась хозяйка с дочкой по реке поплавать — кто осудит? И цвета модные будут, и оригинальненько.

— Грузоподъёмность — это прекрасно. Твоя посудина потянет три электровелика? — лопоухий перешёл от общих формулировок к частностям. — Нам и по суше на чём-то отходить придётся.

— Нормальная — потянет. Смотреть надо…

— Смотри. С лодкой разобрались. Купим, погрузим на неё велики; место, где выйти на берег, найдём. Осталось понять, как подобраться к Лилли поближе, не привлекая внимания.

Эта проблема и мне не давала покоя, но в несколько иной форме.

— Самое сложное не как подобраться, а как после того ограничить контакты чипа с окружающей средой. Радиус сканирования нашей служебной пуговки, — для вящей убедительности я щёлкнул себя по правому уху, — до полутора метров. Активность постоянная. Спустя пятнадцать минут она перепишет данные на новые, скопированные с первого попавшегося чудика. Вот только мы об этом узнаем в самый неподходящий момент.

— И что предлагаешь? Полтора метра туда, полтора сюда — всего три. В городе соблюдать такую социальную дистанцию не получится. Тесно.

— Действовать в открытую. Под вечер. Прилюдно. Неожиданно.

… Изложенный план, после конструктивной критики, получился до обидного примитивным и шатким, однако приятым в качестве базового. В нём к месту пришлась и разрисованная лодка, и наша троица, и навыки Сквоча, как он горячо заверял, работать вёслами…

В общем, никто ничего умнее придумать не смог.

Следующие несколько дней пронеслись быстрее поездки на русских горках(*).

Отправив толстуху домой, в четвёртый округ, мы сидели в сети, колесили вдоль берега на купленных электровелосипедах, разведывали все доступные подходы к воде, исследовали возможные пути отступления, запоминали, прикидывали, спорили, и снова двигались, попутно закупая через Мелиссу необходимые припасы, которые она привозила в удобный сквер на окраине.

Ночевали в тесноватой палатке, присмотрев лагерь «диких» туристов с минимальной оплатой за аренду клочка прибрежной земли и находящийся хрен знает где от города. Питались батончиками и печеньем.

Потолстеть не боялись. Велики перерабатывали все поглощённые калории, и даже больше.

Маскировка под велоспорт вообще оказалась действенной. Шлемы, очки, постоянно наклонённая голова, обтягивающая одежда прятали почище театрального грима, позволяя двигаться по шоссе на полных правах участников движения и забираться чуть ли не в центр Укррау-сити.

За удовольствие, конечно, приходилось платить ноющими мышцами ног и затёкшей поясницей. При всех вспомогательных функциях в виде электропривода наш транспорт являлся прежде всего велосипедом с педалями и регулярно заставлял их использовать для подзарядки батарей.

… Оперативно найдя общий язык со смотрителем лагеря, крайне пофигистичным и вечно сонным мужиком, за недорого арендовали одно из пустующих вспомогательных помещений с отдельным входом. Туда всё и стаскивали. Официально же рассказали о боязни лишиться любимого транспорта во время сна.

Мужик посомневался, по гостиничному заверил, что «в заведении» не воруют, но десятка кредитов мгновенно убедила его в том, что случается всякое и имуществу под замком как-то надёжнее.

Сложнее всего оказалось с приобретением лодки. Найти скоростную, трёхместную спортивную посудину — задача не из простых, да и с моторкой оказалось не всё так безоблачно. По здешним законам, любое плавсредство с использованием немускульной силы, подлежало обязательной регистрации с присвоением госномера. Брать в аренду — подставлять толстуху. Воровать — опасно.

Так что затея бесфамильного идти на вёслах оказалась единственно приемлемой.

Подходящий вариант обнаружился у старого чудака, проживавшего километрах в тридцати от реки и поначалу ни в какую не соглашавшегося принять оплату деньгами Федерации. Чудом уговорили, вместо торгов переплатили почти на четверть дороже изначальной цены, но оно того стоило.

Нам досталась пирога, в свои лучшие дни приспособленная под скаутские походы. Не новая, но крепенькая, корпус без трещин и латок. По бокам — затейливый узор в виде яркого орнамента и лёгкие, удобные вёсла. К лодке прилагались спасательные жилеты. Получив деньги, весьма довольный сделкой дед в качестве жеста доброй воли привёз её к лагерю.

Посовещавшись, покупку решили не красить. Пирога и без наших художеств выглядела празднично.

В назначенный день, хорошенько выспавшись, мы погрузили всё наше барахло на борт и совершили учебный переход к исходной точке…

— Я себя идиотом чувствую, — пробормотал Ежи, как можно дальше отодвигаясь от щекочущей нос охапки цветов. — Что в них женщины находят? Листики, бутончики, постоят и завянут, а денег стоят — плакать хочется.

— Заботу. Внимание. Преклонение, — с натугой ответил я, ворочая весло.

Оказалось — грести, та ещё задачка. Спину с непривычки ломит, брызги норовят влететь в лодку и насквозь промочить одежду, а мерно отсчитывающий «раз — два» бесфамильный своей выносливостью напоминает злобного шутника, взявшего на слабо несмышлёного детинушку.

Ритм он задаёт… Издевается, сволочь!

— Мы на подходе! Приготовились!

Перестраховывается Брок. До имения Космаль ещё метров триста, не меньше. Впрочем, учитывая запрещающие знаки для всяких речных путешественников — можно приступать.

На лицо ложится заранее приготовленная маска популярнейшего на этой планете зверька Микки Мауса, пинок кроссовка включает переносной бумбокс.

Над водой разливается задушевная ария на певучем, изобилующим гласными, языке.

По бортам лодки играет огоньками светодиодная лента.

… Она вот-вот выйдет.

Мы, через день после разведплавания, снова арендовали лодку и прокатились мимо усадьбы с домом в староанглийском стиле. Выясняли: привычка у Лилли закат с кружечкой чего-то встречать, или она тогда случайно вышла?

Оказалось — привычка. Любила красавица постоять в одиночестве, отдохнуть от всех, любуясь закатом.

На то и рассчитывали. Ну и цветомузыка с песней на случай, если разминемся. Для привлечения внимания.

— Поднажмите, — командовал лопоухий. — Идёт к реке.

Не оборачиваясь, он встал, вытянул перед собой букет и устроил его так, чтобы маска весёлого мышонка как бы выглядывала из цветов. Наверное, миленькая картинка получилась, мне со спины не видно.

— Госпожа Лилли! — перекрывая арию, торжественно провозгласил Брок, когда женщина спустилась к воде и с любопытством посматривала на нашу чудаковатую пирогу. — Разрешите припасть к вашим ногам и вручить этот великолепный букет от некоего поклонника, пожелавшего остаться инкогнито и доверившего сие важное действо скромному Микки.

До берега оставалось метров тридцать, и мы, не сговариваясь, подняли вёсла. Без разрешения приближаться нельзя — крику не оберёшься. Именно для этого и театр с букетом выдумали — чтобы поближе к хозяйке особнячка подобраться. А там Сквоч неловко вильнёт веслом, лодка стукнется о бетон набережной, прямо под ногами дамы Космаль, и чипы преспокойно сделают своё маскировочное дело.

Позже вернёмся (к сожалению, наши пуговки настроены так, что новые параметры начинают использоваться не ранее, чем через пятнадцать минут), проберёмся в дом, поищем сейф… Мы же не настоящие преступники — насилия не желаем. Припугнём, разве что.

— Поклонника? — приятным голосом переспросила женщина, ставя кружку на столбик ограждения. — Скучно, мальчики. Не нужно стремиться меня поразить. Можете даже оплаченную программу не отыгрывать. Выбросьте цветы где-нибудь… Скажете, что доставили успешно. Если спросят — я подтвержу.

Такого поворота не ожидал никто. Все мы почему-то считали, что для приличной женщины цветы — жутко важный предмет. А она — выбросьте!

Однако, при её красоте, вполне может статься, что Лилли действительно допекли назойливые мужики со всей этой бестолковой романтикой и она бы их век не видела, как и однообразные знаки внимания.

Другое радовало — студенческий праздник пошёл нам на пользу. Сброшенное физиологическое напряжение здорово помогало не заикаться и контролировать разум, глядя на несколько потускневшую от смытой косметики, простоволосую женщину.

— Приглуши музыку, — тихо попросил бесфамильный. — Ничего не слышно.

Убрав громкость почти до минимума, я начал внутренне паниковать, почему-то стараясь не смотреть в сторону берега.

Вроде бы ничего страшного пока не произошло. Ну пошлёт она нас по известному адресу — уберёмся, только и всего. А боязно…

— Нам отчитаться надо, — расстроенно сообщил несговорчивой особе Ежи. — Желательно, с фотофиксацией. Разрешите, мы на ступеньку букет положим, снимем и умотаем восвояси?

— Маску сними, — донеслось с берега.

Знайка послушно стянул пластиковую личину, положил её на скамью, явив врождённую лопоухость во всей красе.

— Смешной. Ты и без маски Микки Маус. Хорошие чаевые пообещали?

— Не-а, — ушастый продолжил разыгрывать простачка. — Шеф сказал, что клиент оплатил по полному прайсу, так что нам, разве что, бонус перепадёт, да и то по итогам месяца.

Ответ пришёлся хозяйке усадьбы по вкусу. Вспомнив что-то из своего бурного прошлого, она мечтательно ухмыльнулась, покровительственно взмахнула рукой. Широкий рукав халата, сопровождавший это движение, превращал обычный жест согласия во взмах крыла сказочной птицы.

— Подплывайте. — из кармана появился коммуникатор. Женщина потратила несколько секунд на какие-то манипуляции. — Поставишь букет на нижнюю ступеньку, снимешь и вали.

Про нас она даже не обмолвилась, считая чем-то вроде мебели.

Подгребал бесфамильный самостоятельно. Нарочно заходил по широкой дуге, стараясь двигаться параллельно береговой линии. Неторопливо двигал веслом, умело направляя нос плавсредства почти по краю уходящих в воду ступенек купальни.

В нужный момент затормозил, днище глухо стукнулось о камень отделки.

— Я ставлю? — вежливо осведомился Брок.

— Ставь, — разрешила Лилли, увлечённая питьём из кружки.

А дальше всё пошло наперекосяк. Лопоухий, книжное существо, по недомыслию слишком сильно перегнулся через борт, стремясь положить букет выше уровня реки, качнул лодку, взвизгнул, и, потеряв равновесие, вывалился наружу. Мордой в мягкие бутоны, рассыпавшиеся по шероховатым ступенькам.

Не растерялся, попытался вскочить, оступился, снова упал, ещё более неудачно — из расквашенного носа показались капельки крови. Мокрый Брок, виновато улыбаясь, не нашёл ничего лучше, чем провозгласить:

— В букете — визитка! — и действительно, продемонстрировал золотистый прямоугольничек со стекающими с него каплями, доставшийся нам бесплатно в качестве довеска к букету. Там ещё надпись вензельками присутствует, кретински-обезличенная: «Люблю тебя, мой ангел».

С берега донёсся смех.

— Положи повыше, недотёпа…

— Как скажете, госпожа, — знайка изысканно поклонился, даже ножкой попытался шаркнуть несмотря на то, что стоял по щиколотку в воде.

Когда он разогнулся, то я обомлел: лопоухий держал средних размеров револьвер, нацеленный в голову Лилли. Откуда? Где взял? Проглядывающие в каморах патроны недвусмысленно намекали на то, что игрушка может оказаться вполне боевой и способной наворотить дел.

Неуклюжее, растяпистое тело товарища превратилось в скоростной механизм, за мгновение ока перенесший его с низа лестницы практически вплотную к остолбеневшей эскортнице-ростовщице. Оружейный ствол уставился ей в живот.

— Госпожа Космаль! Давайте обойдёмся без глупостей, и никто не пострадает.

(*) Русские горки — в некоторых странах так называют аттракцион, более известный как «Американские горки»