Холод южного ветра (СИ)

Глава 11

Переселение прошло без сучка и задоринки. Мелисса, с удивительным для её шарообразной фигуры проворством, провела нас на окраину парковки местного супермаркета, где быстренько усадила в уже ждущий автомобиль с пожилым мужчиной за рулём.

— Привет, — она жеманно подмигнула водителю.

Тот весело подмигнул ей в ответ, наградил уборщицу отнюдь не товарищеской улыбкой, ничего, впрочем, не сказав.

Я только сейчас заметил — глаза у дамы подкрашены, на губах помада, а сама она изнутри точно светится. Успела привести себя в порядок, пока мы на кухне под яичницу заседали.

Н-да… Отсутствие бухла, помноженное на влюблённость, способно творить с женщиной чудеса. Будто десяток годочков скинула, почти девушка.

Попрощавшись, Мелисса поспешила обратно, смешно переваливаясь на коротковатых ногах и ни разу не обернувшись.

Не терпится девице с любимым намиловаться…

… Посмотреть город не довелось. Водила, пропетляв по второстепенным улицам, высадил нас у типовой высотки, передав с рук на руки худенькой, скромной женщине, по возрасту годившейся нам как бы не в бабушки.

— Паула, — представилась она, излучая скромное добросердечие. — Идите за мной, мальчики.

Подъезд, граффити на стенах, пахнущий лифт, длинный коридор этажа, двухкомнатная квартира, по планировке — точная копия жилья Мелиссы.

— Ваша комната дальняя, — уведомила хозяйка, проводив нас в узкое помещение с выходом на балкон в торце.

Раньше здесь жил подросток. На стенах — постеры с крикливыми изображениями музыкальных групп в вызывающих позах, неумелые рисунки в готическом стиле, наклейки на учебном столе. Рядом со столом — высокий, под потолок, шкаф. Шторы плотные, визор отсутствует.

Ради нас в обстановку внесли некоторые коррективы — добавили ещё одну кровать, изголовье которой оказалось почти у входа. Захотелось пожать Ежи руку. Молодец, ушастый, отлично постарался. Всё учёл.

Давая нам осмотреться, женщина подошла к шкафу, распахнула сворки и принялась показывать, где лежит постельное бельё, где полотенца, где хранить носки с одеждой.

Инструктируя, она слегка нервничала. Можно понять. Одинокая, немолодая, и вдруг парочка увальней свалилась на её голову. Кто знает, что у них в мозгах, какие гормональные процессы превалируют?

Мы тоже робели, однако концовка монолога Паулы как-то незаметно растопила лёд первых минут знакомства.

— Суп в холодильнике. Есть тушёное мясо со спагетти. Кофе и чай в шкафу. Найдёте… Нагреватель исправен, так что идите в душ с дороги.

Такое простецкое, почти семейное отношение растрогало. Я сунул ей оговоренную сумму за неделю вперёд и двести пятьдесят кредитов сверху, попросив купить простенький планшет, пару солнцезащитных очков и две молодёжных бейсболки.

— Я чеки принесу, — деловито заверила арендодательница. — Не волнуйтесь, мне чужого не надо…

Едва Паула ушла на работу, припрятав полученные денежки за пазуху, я приступил к осмотру нашего нового пристанища. Изучил санузел, не побрезговав заглянуть под поддон душевой кабины, сунул нос в каждый доступный ящик, проверил вентиляцию.

Понимаю, что со стороны это выглядит некрасиво, но сюрпризов не хотелось.

В комнату женщины попасть не смогли — помешал врезанный в дверь замок. Плёвый, по сути, с полпинка вышибешь, но мы не дома, так что нечего свои порядки наводить.

… Не найдя ничего предосудительного, занялись изучением балкона. Причём старались особо не светиться из соображений конспирации. Остекление отсутствовало, оно вообще у обитателей дома считалось не в чести, потому действовали, сидя на корточках.

Хлама там оказалось преизрядно, едва уместились.

— Может, не будем трогать? — усомнился бесфамильный. — Хозяйка заметит, что копались…

— Пусть. Скажем, прибирали, чтобы по утрам отжиматься и в комнате потом не вонять.

Особого смысла в изучении пожитков Паулы я не видел, но проверить не мешало. Опасался, что среди ненужных вещей может прятаться что-то противозаконное, способное рано или поздно привлечь полицию. Та же наркота или оружие. К чему лишние, тем более чужие, проблемы?

Подкрепил:

— Сквоч! Проверяем всё. Упаси Создатель, наткнёмся на что-то криминальное — придётся сваливать.

— Всякое случается, — не стал спорить сослуживец, присматриваясь, откуда начинать. — Я об этом не подумал. А комната хозяйки?

— Туда — нет. Будем надеяться, что она — тётка адекватная, с рассудком дружит.

— Угу.

… Ворочая пыльные коробки, с удивлением натолкнулись на чемоданчик с ржавеньким от неправильного хранения инструментом. Ничего особенного: плоскогубцы, молоток, отвёртки, набор гаечных ключей, в баночках — шурупы и саморезы, маленькая электродрель с типовым набором свёрл и пакет со всякими железяками весьма неопределённого назначения.

— От мужа остался? — риторически поинтересовался бесфамильный, оттирая порыжевшие пальцы какой-то тряпкой.

— Может, и от мужа, — я не придумал ничего умнее, кроме как согласиться с товарищем.

Из любопытства подключили дрель к электричеству. Оказалось — вполне рабочий инструмент. Свежий воздух и перепады температуры каким-то образом обошли приборчик своим разрушительным действием.

Закусив губу, Сквоч отложил находку в сторону и с удвоенным рвением продолжил перерывать балконные залежи, собирая в отдельную кучу всё металлическое.

— Что задумал?

— Засов сделаем, — на мгновение отвлёкся товарищ, до этого пристально изучавший огрызок Г-образной полосы толщиной миллиметра два с половиной. — Из квартиры два выхода. В подъезд и через балкон. Случись что, драпать придётся не по коридору. Понадобится фора на отход. Засов поможет заблокировать вход в комнату.

Поражённый простотой замысла, я посмотрел вниз. Земля казалась очень далёкой.

— Одиннадцатый этаж, Сквоч. Ты офонарел? Всех простыней не хватит, чтобы спуститься.

— Под нами десятый, потом девятый, потом восьмой. До них вполне реально добраться. Можно вправо перемахнуть, к соседям. Балконы смежные.

Перегнувшись через ограждение, удостоверился, что бесфамильный прав. Перебраться — легче лёгкого, если, конечно, высоты не боишься. Вот только дальше куда?

Рассудив, что не следует забегать так далеко вперёд, я вернулся к деятельному Сквочу и принялся помогать в подборе необходимых деталей.

… Через час дверь в нашу комнату заметно подурнела, испорченная угловатыми скобами, прикрученными как к полотну, так и к лутке. Между ними, в качестве запора, покоился обломок какой-то деревяшки, достаточно прочной на вид.

Подёргав за ручку, признал:

— Крепко.

Но бесфамильный не успокоился.

— Давай шкаф передвинем. Так, чтобы если его повалить — он дополнительным препятствием стал.

Просто переместить шкаф не получилось. Для начала пришлось двигать кровати, освобождая проход для громоздкой платяной мебели, после, напрягаясь до треска в пояснице, кантовать эту хреновину, затем по новой расставлять спальные места.

Когда пришло время уборки, то бывшее подшкафное пространство удивило своей заполненностью. Будто клад шизофреника нашли.

Среди старых носков, бумажек, пыльных сгустков из волос, обрезков ногтей, которые ленивый жилец забрасывал туда с глаз долой, чтобы не идти в дальний поход к мусорному ведру, обнаружились симпатичный складной нож, завёрнутый в ткань, и шило с длинной, толстой иглой.

Мы по очереди осмотрели находки, попробовали лезвие на остроту, признав ножичек дешёвой поделкой из дрянной стали. Только и достоинства — броский на вид.

Шило забрал себе Сквоч, поясняя:

— Паскудная штука. Дырочка от неё маленькая, а беды наделать может много.

— Умеешь пользоваться?

Ножевой бой и в учебке, и в период службы на маяке преподавался в весьма зачаточном состоянии. Сержант не придавал большого значения холодному оружию, аргументируя тем, что пехотинцу важнее винтовка, чем клинок. И вообще, наука эта сложная, требующая постоянных тренировок и времени, которые лучше потратить на строевую подготовку, полосу препятствий или стрельбище.

— Слегка, — не стал хвастаться бесфамильный. — Больше принципы знаю.

— Я тогда ножичек приберу, — рука сама цапнула складничок, немедля привыкая.

— Да на здоровье. Не порежься.

Признаться, нож меня обрадовал. Я никак не мог придумать подходящего повода, чтобы попросить Паулу приобрести нам холодное оружие, пусть и самое простенькое. Боялся, что напугаю или заставлю сделать неверные выводы, способные мутировать в нечто нехорошее из-за женской мнительности.

Найденные предметы сподвигли на новый, более тщательный осмотр квартиры.

Помогавший мне Сквоч разделся до трусов и самозабвенно ползал по полу с длинной, палкообразной подпоркой для цветов, орудуя ею под мебелью и в прочих труднодоступных местах.

Как и положено для подобных хранилищ утерянного, оттуда извлекались пыльные ложки, вилки, закатившиеся пробки от бутылок, попался и окурок. Его мы изучили особо тщательно, но ничего предосудительного не нашли. Древний, напрочь засохший, бумага выцветшая, запах отсутствует. Раскрошили, понюхали — давно кто-то травкой баловался, очень давно.

… Помыв обнаруженные столовые приборы, убрали их в ящик кухонного стола, к собратьям, и отдали должное супу.

Пришла хозяйка под утро. Примерно в то же время, в какое обычно возвращалась Мелисса. Стараясь не шуметь, она оставила на кухонном столе заказанные покупки, приняла душ и скрылась в своей комнате.

Планшет оказался кстати. С проплаченным доступом в сеть, с идущими в комплекте наушниками, он стал долгожданной отдушиной во внешний мир. Тут же связался с Ежи, оставил электронный адрес и обменялся краткими новостями, главной из которых являлось отсутствие каких-либо важных новостей.

Разве что, как писал Ежи, под вечер приходили копы, интересовались посторонними и подозрительными. Но Мелисса не подвела. Пригласила их в квартиру, напоила кофе, пока лопоухий под кроватью прятался и слушал, о чём идёт речь.

Разыскивали нас, если коротко. Полицейские от подробностей уклонились, однако под большим секретом шепнули уборщице, что мы — ловкачи и тюрьма по нам плачет.

По тексту от Брока, женщина очень смеялась над таким заявлением, искренне веря в душевную чистоту возлюбленного и его возвышенные помыслы.

Вроде бы пронесло…

Эксплуатировали мы девайс по очереди. Днём — я, ночью — Сквоч. Как-то так получилось, что мы особо не пересекались, кроме как во время еды. Но оно, наверное, и к лучшему. Находиться взаперти двум здоровым лбам — чревато неизбежными ссорами и скандалами.

Бесфамильный сам предложил не ломать сложившийся распорядок, честно признавшись:

— Меня рожа Брока в последние дни бесила самим существованием. Не хочу, чтобы и с тобой так же получилось. Чем меньше будем видеться, тем лучше.

— Я заметил. Цеплялся ты к нему по поводу и без…

Полностью соблюдать уговор оказалось невозможным. Занятия по произношению требовали собеседника, одного подпевания и копирования диалекта не хватало.

На это уходил час. Каждый день, без выходных. В остальном — общая приятельская атмосфера осталась без изменений. Сквоч спал, я убирал, отжимался, читал новости и смотрел видео. После — наоборот.

С Паулой почти не общались. Она не лезла к нам, мы благоразумно не надоедали ей. Даже столоваться старались в разные часы.

А ещё каждый придумывал план, как разбогатеть. Иногда мы обсуждали кажущиеся особо удачными идеи, но всякий раз, пробуя замыслы «на зуб», сходились в их несбыточности.

Налёт на обменный пункт валют малым числом, без транспорта и оружия — не совершить. Напасть на ювелирный магазин — выйти не успеем, да и стыдно пугать людей пукалкой Сквоча. Наехать на подпольный бордель с целью обчистить владельцев — так этот бордель ещё найти надо, как и войти. Любое место, где присутствует много денег всегда находится под контролем у знающих специалистов, которые сами кого хочешь заставят поделиться последним и на четыре кости поставят.

Повторять трюк с богатеньким сыночком я категорически отказывался, хотя бесфамильный робко на это намекал. Единственного визита в клуб вполне хватило, чтобы осознать — проделать этот номер повторно практически невозможно, да и физиономия моя наверняка во всех мониторах красным засветится, стоит мне только приблизиться к увеселительным заведениям.

Варианты действовать через сайты знакомств, записываясь в альфонсы, пришлось отмести из-за больших первоначальных вложений (даму надо как следует выгулять и осчастливить, прежде чем от неё что-то хотеть) и продолжительного временного отрезка, требующегося для полноценной обработки намеченной жертвы. Да и не факт, что замысел увенчается успехом. Богатые женщины далеко не полные дуры, как принято думать, и вполне себе понимают, что мечтает получить от них смазливый юноша.

Могут и ручкой до срока помахать, посчитав интрижку законченной.

Моральную сторону мужской проституции я не рассматривал, чтобы, ненароком, не придумать смягчающих обстоятельств и не вступить в сделку с самим собой.

… Сутки сменяли сутки, однако новый план никак не созревал. Наличие крупной суммы, подогнанной нам белобрысым Деребой, успокаивало, но мы оба понимали — это до поры.

Нужно новый источник доходов. Срочно.

… Удар в дверь застал меня врасплох. Пробился сквозь музыку в наушниках, разбудил Сквоча.

Надо отдать товарищу должное — он, не проронив ни слова, скатился на пол и оперативно переместился к противоположной стене, зажав в кулаке шило, выхваченное из-под подушки.

Удивлённо посмотрел на меня, словно я понимал, что происходит.

Последовал новый удар, сильнее предыдущего, а потом неизвестные гости (или гость) принялись часто тарабанить, пробивая себе дорогу.

Ни переговоров, ни требований. Тупо ломали дверное полотно.

Скобы с засовом пока держались, но надолго ли?

Показав пальцем на шкаф у входа, я, прихватив нож, на брюхе скользнул к нему, и, прикрываясь корпусной конструкцией от возможного выстрела, изготовился завалить неподатливую мебель параллельно входу, дабы перегородить доступ в комнату.

Удары прекратились. Прислушался: за дверью воцарилась тишина. Ни топота ног, ни переговоров шёпотом, только громкое, нездоровое сопение.

Не может группа людей стоять бесшумно, если только это не обученные силовики или иные категории специалистов по захватам и задержаниям. Но таких граждан засовом не остановить. Пройдут — и не заметят.

А тут — цирк какой-то.

Бесфамильный воспользовался возникшей паузой. Вышел из укрытия и, на четвереньках, осторожно ступая, приблизился к засову, где замер изваянием. Через десяток секунд он повернулся ко мне, вопросительно поднял брови. Я продемонстрировал указательный палец.

В ответ получил вопрос, на том же языке жестов: «Один или два?»

Пожал плечами и, поколебавшись, неуверенно изобразил двойку.

Похоже, сослуживец и сам сомневался в количестве стучателей, но лучше перебдеть, чем потом со слезами жрать горькие плоды самонадеянности.

Новый удар заставил дверь вздрогнуть, а следом донёсся голос. Взвинченный, истеричный:

— Открывайте, пидоры!

У меня с языка чуть не сорвалось: «А если не откроем, плакать будешь?», однако я вовремя сдержался. Тупые шутки сейчас неуместны, к тому же, отклик заставит неизвестного гостя (или всё же гостей?) удвоить усердие по порче чужого имущества.

Передо мной промелькнули три пальца и вопросительная физиономия Сквоча.

Допускает, что кто-то может поодаль стоять, неслышный? Вроде бы… нет. Тот дебил, за дверью, шумит вовсю. Как бы соседи не обеспокоились и не вызвали патрульный наряд… К чему такие сложности? Я бы на месте возможных присутствующих поскорее пришёл ему на помощь и вышиб дверное полотно к чёртовой матери. Ну не из стали же оно! Засов засовом, однако слабые места в виде петель и хлипких материалов никто не отменял. Преграда почти картонная, при известной сноровке и кулаком прошибаемая.

Боясь ответственности, неопределённо покрутил кистью перед собой, после попробовал примерить на себя амплуа мима.

Показал, будто открываю дверь, после подсекаю под колено скандального гостя, бью в голову (вместо макета головы использовал ладонь), укладываю тело на пол, подхватываю стул и бегу в коридор.

Бесфамильный горячо закивал, выражая полное одобрение. За время моего представления он несколько раз посмотрел на балкон, сглатывая слюну и втягивая голову в плечи. Похоже, десантироваться по этажам его не тянуло, как и меня.

Ладонь товарища дотронулась до его плеча, символизируя погоны.

— Не знаю, — беззвучно прошептал я. — Вряд ли.

Тот снова кивнул, соглашаясь. Указал на стул подле кровати, служивший вешалкой для наших джинсов и футболок.

Намёк ясен. Нож, давая свободу руке, сунул лезвием в щель между дверцей и стенкой шкафа. Барахло плавно перекочевало на матрац, ножки удобно устроились в моих ладонях, превращая мебель в оружие.

По двери в очередной раз шарахнуло, однако в этот раз звук удара разительно изменился, превратившись из глухого в более звучный, свойственный, скорее, неживым предметам, чем человеческому кулаку или пинку ногой.

Присев на корточки, Сквоч сместился вбок и глазами указал мне стать напротив него.

Ага, он открывает, бьёт шилом в область пояса, я на подхвате — приложить спинкой стула гостя по роже или куда получится. Если он там не один, то подраненное тело в проходе замедлит нападающих, давая мне возможность визуально оценить обстановку и принять меры.

Нормально, действуем!

Кивнув с такой силой, что подбородком треснулся о собственную грудь, я приготовился к дальнейшему развитию событий, на всякий случай решив, что при необходимости превращу стул в метательный предмет и буду работать ножом.

Моего сослуживца подгонять не пришлось. Плавно вытащив деревяшку из скоб, он рывком распахнул дверь и стремительно откатился назад, уходя из-под удара длинного, уродливого тесака, принадлежащего измождённому, болезненному мужику в обносках с бесноватым лицом.

Бить доходяга не умел. Удар в исчезнувшую преграду вывел его из равновесия, и тяжеловатое, не по комплекции, лезвие увлекло за собой тщедушное тело, демонстрируя затылок с намечающейся плешью.

Ну, сам дурак.

Спинка стула приложилась на редкость удачно. Точно в цель. Хрустнула, но уцелела, передавая моим ладоням отголосок разрушительной мощи соприкосновения с чужой башкой.

А вот неизвестный с тесаком — не очень. Глупо хрюкнув, он, не меняя угла преломления в поясе, задирая зад и отпуская заточенную железяку, стукнулся лбом об пол.

Улечься окончательно ему помог бесфамильный, вскочив на ноги и нанеся хлёсткий, поставленный удар ногой в то место, где у людей, обычно, находятся мозги. Этого вполне хватило для нокаута. Плешивый сломанной куклой замер в дверном проёме.

Опасаясь сообщников, я со стулом наперевес выскочил в коридор, однако никого не увидел. Хозяйские покои, по обыкновению, были закрыты, в кухне и санузле — пусто.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы поскорее успокоиться, обратил внимание на входную дверь: замок в порядке, следы взлома отсутствуют. Дёрнул ручку — заперто. Ключом открыл? Но откуда у этого ушлёпка ключ?

Посмотрел в дверной глазок — никого. Прислушался, приложив ухо к узкой щели между косяком и запорным устройством — тихо. К нам пришёл одиночка? Совсем непонятно.

— Вит! Что там? — полушёпотом позвал сослуживец.

— Никого. Карманы пробил?

— Нет ещё.

Вернувшись, я оставил стул в покое и помог затащить находящегося в глубокой отключке визитёра в комнату, где Сквоч споро связал тому руки за спиной.

— Ты его не убил? — безвольная податливость чужого организма пугала.

Ни шевеления, ни напряжения в мышцах. Будто труп таскаем.

Вскинувшийся бесфамильный попробовал пульс на шее незнакомца.

— Живой. Водички принеси.

Сходил на кухню, набрал полную чашку. На обратном пути отметил вытянутый след рубленого удара на нашей двери. Сослуживец, между тем, уже сидел на кровати и осматривал тесак нападавшего, оказавшимся на поверку средних размеров мачете.

— Редкое дерьмо, — завидев меня, поделился он выводом. — Ржавое, заточка — корявая, острие вообще тупое. Рукоять хоть бы обмотал чем-то — держать неудобно… Это же надо умудриться до такого состояния нож довести?

В подтверждение своих слов он указал на многочисленные раковины, покрывавшие порыжелый металл.

— Эх, печалька… — дополнить мне было нечего. Действительно, таким отстоем разве что на помойке не побрезгуют.

— Взбрызни убогого. Потолкуем.

Так и сделал. Дрищеватый гражданин в одеяниях огородного чучела слабо зашевелился, после дёрнулся, пытаясь вскочить.

— Но-но! — плюха в бок от бесфамильного не заставила себя ждать. — Ты кто такой?

Лежащий помотал головой, словно отгонял невидимых насекомых, повернулся на бок, явив нашему вниманию распахнутый рот с гнилыми пеньками зубов, перекошенную, слюнявую харю с редкой щетиной и полное отсутствие разума в глазах.

— Повторяю, — Сквоч шлёпнул мужчину по щеке, приспособив для этого плоскую сторону тесака. — Ты кто? Или тебе яйца отрезать?

Будто проверяя упомянутую возможность, связанный подвигал челюстью, точно убеждал себя в отсутствии кляпа. А мы его и не использовали. Зачем? Болтать, когда у собеседника тряпка во рту, удовольствие сомнительное. Придётся вынимать, если захотим внятных ответов. Потому, захочет заорать — заорёт.

Тут нагнетать нужно, запугивать, чтобы думать не начал.

Дабы слова не расходились с делом, я упёр лезвие своего ножа в ягодицу гостя.

— Хочешь вторую дырку в жопе?

— Нет. Нет… — его затрясло будто припадочного. — Не надо…

— Спрашиваю в третий раз, — Сквоч шевельнул кистью, и мачете переместилось к носу лежащего. — Ты кто?

— Э-э-э… живу я здесь.

— Че-го?..

— Живу я, — с нервическим заиканием подтвердил свой бред незваный придурок. — Квартира мамы. Это моя комната.

— И ты ломился в неё с мачете, — усмехаясь, закончил я. — Конечно верю… Как входную дверь открыл?

— Ключом. Он в кармане, в правом. Не бейте…

Магнитный ключ оказался там, где сказано. Обычный, с истёртыми от частого употребления краями, на отмычку или новодел не похож.

— Почему двери вышибал?

— Так не открывались! — ненатурально изумился доходяга, придумывавший, похоже, легенду визита «по ходу пьесы».

Меня долгие пререкания не манили, потому я без какого-либо сожаления воткнул нож в худую задницу. Не сильно, так, намерения обозначить.

— А…ы, — пинок в подбородок прекратил начинающийся вопль.

Сквоч постарался, прозорливо блокируя ненужный шум.

— Ты про яйца не забыл? — товарищ встал с кровати, нагнулся к связанному. — Или мы начинаем слушать правду, или… — заканчивать фразу он не стал, ткнув тупым остриём мачете в область чужого паха.

— Понял-понял… — строя страдальческие гримасы, поник гость. — Я… я жил здесь. В этой комнате.

— Где стоял шкаф? — быстро бросил я, пытаясь поймать его на вранье.

— Там, — щетинистый подбородок правильно указал на место у стены.

— Что было спрятано под шкафом?

Ответил доходяга с заминкой, но тоже верно:

— Нож в тряпке и шило.

— Зачем ты пришёл и откуда знал, что в комнате не один человек?

— Пидоров я тебе ещё не припоминал, — ввернул бесфамильный, хищно скалясь. — Но припомню.

Упоминание бранного эпитета, которым нас наградил в горячке этот хмырь, пришлось как нельзя кстати. Связанный сжался, зажмурился, постарался прикрыть коленями живот. Разве что не обделался от страха.

— Коли в жопу! — скомандовал бесфамильный, зажимая ладонью рот неудачника и прижимая его голову к полу. — Гостюшка нам новую сказку сочиняет. А мы ему нашу расскажем, с плохим концом.

Укол не потребовался. Визитёр замычал, пузыристо пуская слюни, и захлопал глазами. Едва Сквоч оторвал перепачканную ладонь, он зачастил:

— Мамка моя на стадионе работает. Я её проведывать часто захожу. Сегодня пришёл и услышал, как она с толстухой разговаривала о постояльцах. Говорила — вы тихие и смирные, и деньги у вас есть. Наличные. Я ключ у матери спёр из сумки, когда она мне… — тут он внезапно устыдился, — покушать давала. И пришёл посмотреть…

— Ограбить, — поправил я слюнявого злоумышленника, сжав его ухо в кулак, для бодрости. — Называй вещи своими именами.

— Как тебя зовут? — товарищ, поигрывая отобранным тесаком, грозно навис над лежащим, пугая того до непроизвольного тика лицевых мышц.

— Милле.

… Картинка предшествующих событий примерно складывалась, но требовались некоторые уточнения. Оставив жопу лежащего в покое, взял планшет и отбил сообщение Ежи. Особо в подробности не вдавался, обозначил тезисно:

1. Есть ли у нашей хозяйки сын?

2. Видела ли его М… в течение дня?

3. Не пропадал ли ключ у нашей арендодательницы?

Входящий звоночек почти мгновенно сообщил об ответе:

«Да. Да. Да.» и приписка «Что случилось?»

Не повредило бы описание запросить, но это может затянуться. Пока лопоухий свяжется с сожительницей, пока растолкует, что к чему, пока ахи-вздохи выслушает… Лучше позвонить и объяснить словами. Быстрее получится.

Написал:

«Говорить можешь?»

Любитель пышных дам кинул подтверждение:

«Могу. Но без видео. Тут сигнал неважный»

Подав знак бесфамильному, что ненадолго отлучусь, я вышел в кухню, прикрыл за собой дверь и нажал кнопку вызова, присутствующую в почтовом онлайн-сервисе как дополнительная опция.

— Ну?! — нетерпеливо рыкнул Брок. — Что у вас за приключения?

Голос сослуживца звучал как в бочке или пустом помещении, отдавая эхом.

— Припёрся какой-то клоун с мачете, хотел нас ограбить. Получил в бубен. Поёт, что сын хозяйки. Украл у неё ключ. Внешне выглядит как конченный утырок с плешью. Назвался Милле.

— Он. Я его видел примерно два часа назад. Мать давным-давно выгнала за наркоту и воровство, только что выяснил. Имя, — он отвлёкся, что-то буркнул явно в сторону. — Да. Милле.

— Где ты с ним пересечься успел? — удивился я.

— На стадионе. Выбрался помочь Мелиссе. Так надо, — с нажимом закончил знайка. Потом спросил. — Сами целы?

— Ни царапинки. Урода скрутили.

— Руки-ноги у него на месте?

— Угу. Помяли, разве что, чуток.

— Валите оттуда. Оставаться дальше нельзя. Отношения со своей квартирной хозяйкой вы испортили. Кем бы её сынок ни был, но мать есть мать. А даже если она и встанет на вашу сторону, нет никаких гарантий, что за дозу наркоша не сольёт вас более ушлым ребятам. И ни черта тут не сделаешь… Валите, — твёрдо повторил он.

— Куда валить?

— К городскому стадиону. Встречу.

Выходить на улицу не хотелось категорически, но… выбора нет. Вернётся хозяйка с работы, увидит изувеченную дверь, начнёт переживать, визит этого Милле всплывёт — тут не открутишься. Со всех сторон виноватым станешь.

А в комнате Сквоч налаживал общение со связанным:

— На чём сидишь?

— На всём, — перепачканный слюной рот перекривила грустная усмешка. — Мне без разницы…

— Ломает?

— Можешь помочь? — неверяще сощурился тот и тут же потух. — Иди ты…

Идиллию пришлось прервать.

— Хорош! Уходим!

Искоса взглянув на плешивого наркомана, бесфамильный принялся молча одеваться и заполнять имуществом рюкзак.

Сборы не затянулись. Уже в коридоре, воспользовавшись напоследок висящим там зеркалом и нацепив очки и бейсболку, он забежал в кухню, где забросил мачете на навесной шкафчик.

— С собой не возьмёшь. Прятать некуда. И это… я Милле пасть тряпкой заткнул.

— Не задохнётся?

— Наркот со стажем? Юморишь… Он через пять минут освободится и сбежит, чтобы от мамки по шее не схлопотать.

Расписание городских автобусов обрадовало нас пересадкой. Ведомые путеводной картой, мы выбрались на остановку и, в ожидании подходящего номера, задумались, каждый о своём.

Первым не выдержал тишины Сквоч.

— О чём репу чешешь? — произношение у него откровенно хромало шепелявостью. Моя придумка. Не доверяя очкам, я предложил сунуть за щёки по комку ваты, позаимствованной из аптечки Паулы, для изменения физиогномики. Камеры ведь не только на распознание по всему фото работают. Более сложные алгоритмы способны и по отдельным частям лица идентифицировать.

На удивление, маскировка оказалась эффектной. Наши ряхи весьма поменяли очертания в области скул, заставив изумиться нас самих.

— О напавшем, — моя дикция оказалась не лучше. — Нас двое, он — без никого. Худой, как сушёный глист на диете… Спрашивается — на что этот разбойник рассчитывал? Тесак как половина его по весу. Взял бы дружков с собой, глядишь, и получилось бы.

— Гы… Сам спросил — сам ответил. Потому что он — чмо. Возьми он корешей с собой — схлопотал бы по финалу подзатыльник и пожелание не хворать. Такого кинуть — правильно и по понятиям… Вот и рискнул. Его плющило не по-детски. Доза нужна. Да и не сделай мы засов — могло и выгореть. Вломился бы, железякой нас в гуляш покрошил, и никакая бы рукопашка не спасла. Я спал, ты…

— Лежал, — нехотя признался я. — Музыку слушал.

— Ему бы и особо трудиться не пришлось. От той ржавой дуры раны — ого-го!

С последним спорить не хотелось. Но это экспромт-нападение не давало мне связно собраться с мыслями. Ближайшая ассоциация — на живую нитку сшито. Тяп-ляп. Через задний проход.

Требовались более внятные объяснения.

— Кривовато, Сквоч. Это ж как должны были сойтись звёзды, чтобы наркоман пришёл к маме, подслушал её трёп с Мелиссой, из пальца высосал план, спёр ключ, по ходу заскочил за ножичком и посмел напасть на нас?

Раздумывал сослуживец долго. Мы успели сесть в автобус, отъехать с пяток остановок, и только тогда он ответил, пригнувшись к моему уху:

— Из-за людей. Нормальные с нами связываться не станут по понятным причинам, а остальные, такие, как эта мамаша, вынужденные — всегда от них жди подлянки. Ты думаешь, она не понимала, кого приютила? Как бы не так! Деньги, Вит, денежки глаза застили… Или нужда. Может, отпрыску на наркологическую клинику копила; может, на курорт — мечтала хоть раз в жизни человеком побыть, а не уборщицей… У всех скелеты в шкафу найдутся. У всех… Тебе же Брок подтвердил, что видел этого полоумного? Чего ты на измену выпадаешь?

Я не ответил. Кроме непонятного беспокойства, иных аргументов у меня не имелось, а их к делу не пришьёшь. Списав это на повышенную восприимчивость и паранойю, обусловленную нашим теперешним положением, заставил себя думать о более насущных проблемах: где жить и что делать дальше.

Впрочем, безрезультатно. По-прежнему ничего не придумывалось.

Поездка прошла в давящих, безрадостных размышлениях.

… Выйдя на нужной остановке, мы почти сразу пересели в следующий автобус и через десять минут оказались на площади перед гигантским стадионом, увешанным рекламными баннерами и эмблемами городских спортивных команд.

Из динамиков, расположенных по фасаду, доносилась бравурная песенка, призывавшая побеждать соперников в честной борьбе и с запоминающимся припевом: «Дальше, выше, сильнее». Похабник Сквоч не удержался — заменил «выше» на «глубже», отчего вполне пристойная мелодия приобрела некоторый порнографический оттенок.

Ему так нравилось больше, да и мотивчик оказался прилипчивый…

Связавшись с лопоухим, по его рекомендации прошли на расположенную сбоку общественную спортплощадку, изобилующую всевозможными тренажёрами для любителей позаниматься под открытым небом.

В ожидании товарища избавились от ваты, размялись на брусьях, немного поразвлекались с турником, с наслаждением ощущая, как разогреваются мышцы, отвыкшие от штатных армейских нагрузок.

Малолюдно здесь. На всю территорию — не более десятка поклонников здорового образа жизни, да и то, похоже, пришли компанией, так как кучковались у штанг и оживлённо шутили между подходами.

Незаметно появился Брок. Посмотрев на наши упражнения, он поаплодировал бесфамильному, от скуки крутившему солнышко на перекладине, и потребовал рассказать полную историю с нападением.

Слушал внимательно, морщил лоб. Когда я закончил, тяжко вздохнул:

— Сынок это её, всё верно. Я с Мелиссой поговорил. Она и помыслить не могла, что он на такое решится. Ходил сюда к матери, еду клянчил. Обсос обсосом… В помещения его не пускали — хватал первое попавшееся и пытался удрать. Ловили, копам сдавали. Нарик конченный. В тюрьме сидел, понемногу, но неоднократно. Точным количеством не интересовался. Кто же знал, что он такое отмочит? Паула то, сама по себе — тётка приличная…

Сентенция не поразила. Знал, не знал — чего теперь умничать? Сделанного не воротишь, возвращаться нам нельзя.

Пристроившийся на гимнастическую скамью Сквоч практично перевёл тему:

— Нам ночевать негде.

— Я догадался, — раздосадовано процедил Ежи. — До вечера что-нибудь придумаю. И… парни, не хочу показаться меркантильной сукой, но что с деньгами? Они, как бы, общие. Мне необходимо понимать, на что рассчитывать. Рано или поздно я выйду на людей, способных помочь с документами, а они бесплатно и не пошевелятся. Я не требую мне их отдать, но…

Бродить с наличкой в карманах, особенно после недавнего происшествия, абсурд и нелепица. Из нашей троицы постоянное жильё есть только у него, потому…

— Держи, — я протянул свою часть нашему умнику, оставив себе лишь три купюры по пятьдесят кредитов. — Пусть у тебя побудут.

— И мои забери, — поддержал меня Сквоч, также оставляя на карманные расходы в районе сотни. — Ходишь, трясёшься за них…

Отнекиваться или набивать себе цену Ежи не стал. Принял деньги, бережно прибрал их в карман рюкзака.

— Спрячу в кухне, за нижним шкафчиком, у мойки. Если что — найдёте там. Мелиссе ничего не скажу, не переживайте.

Удовлетворившись пояснением, я обратил внимание на необычное место встречи:

— Ты как сюда попал? Договорились же, по норам сидеть!

Лопоухий будто только этого и ждал. Задрал нос, заважничал, показал полный набор зубов в пасти, изображая улыбку:

— Тема есть. Как нам ещё деньжат срубить. Столько, чтобы на всё хватило. Ну или почти на всё, — поправился он. — На данном этапе идёт сбор информации, чтобы без экспромтов.

— На стадионе?! — поразился бесфамильный.

— Совершенно верно, — Брок выглядел победителем известнейшего интеллектуального конкурса «Колесо удачи». Того самого, из вечернего прайм-тайм, где по буквам угадывают слово. — Отсюда и начнём…