Гроза над Бомарзундом

Глава 16

Оказавшись посреди моря с трофейным кораблем на руках, капитан второго ранга Шестаков впервые в своей жизни оказался в положении богатыря из сказки. Пойдешь направо — коня потеряешь, прямо — сам погибнешь, налево… жена убьет!

Захваченный в результате отчаянной авантюры транспорт с одной стороны нес вроде бы ценный груз. Причем не для продажи, а в первую очередь для собственного Отечества. Ведущая тяжелую войну Россия как никогда нуждалась в современном вооружении, а тут новейшие осадные орудия и боеприпасы к ним. С другой стороны, доставить их на родину было практически невозможно. Балтийское и Черное моря надежно перекрыты эскадрами союзников.

Можно было, конечно, попытаться отправить «Гертруду» в Архангельск, но и там уже действовал отряд английских и французских кораблей под командованием капитана сэра Эрасмуса Омманея, от которого в метрополию время от времени шли бравурные новости о сожжении очередного поморского поселка и захваченные призовые суда. Входящие в него паровые фрегаты, скорее всего, тут же перехватят беззащитный парусник и вернут пушки вражеской армии.

— Может, затопить его к черту? — подумал вслух командир «Аляски».

— Что? — встрепенулся стоящий рядом с ним на мостике штурман Пат О’Доннелл, с которым они после приключений в Плимуте еще больше подружились.

— Да вот, Патрик, думаю, что делать с нашей добычей?

— В Америке эти пушки никто не купит, — кивнул ирландец. — Разве что как лом. То же касается и корабля. Можно, конечно, попробовать продать его куда-нибудь в Южную Америку или на дрова…

— Почему туда?

— Потому что, зайди он в любой британский или канадский порт, а рано или поздно это случится, барк тут же арестуют, и экипаж окажется в тюрьме по обвинению в пиратстве. Чертовы англичане никогда ничего не забывают!

— И что ты предлагаешь?

— Ты сам сказал: утопить его вместе с красномундирниками!

— Нет, — решительно отказался Шестаков. — Никаких расправ над пленными!

— Ладно. Ты тут босс. Просто помни, чем дольше мы будем валандаться с этой посудиной, тем больше шансов, что лайми нас прижучат.

— Буду иметь в виду.

— Да, кстати, ты читал свежую прессу?

— Нет, а что?

— Королевство Греция вышло из войны с Османской империей. Если ты не оставил идею прорваться в Средиземное море, знай, базы у нас там не будет.

— Печальное известие.

— Не то слово! В любом случае, нам надо уходить отсюда.

— К чему ты клонишь, Патрик?

— Ты ведь хочешь привести этот чертов корабль с пушками в Россию? Так давай сделаем это! Сдается мне, твое правительство не откажется выплатить нам призовые.

— Несомненно.

— Тогда чего мы ждем? Я слышал, ваш принц Константин задал британцам и французам изрядную трепку. Думаю, им будет не до нас.

— Есть путь получше. Я говорю об Архангельске. Кораблей союзников там немного, и они уж точно не ожидают нашего появления.

— Отлично! Никогда не был в этом городе.

Давно известно, что история Европы есть история непрерывных войн всех против всех. И все же мало наций, воевавших между собой столь же часто и с таким самозабвением, как французы и англичане. Поэтому, когда главой Французской тогда ещё республики стал Наполеон III, все ждали, что в самом скором времени между потомками галлов и англосаксов начнется новая свара. Каково же было удивление всех интересующихся политикой, когда новый Бонапарт вместо того, чтобы мстить за поражение при Ватерлоо и последующий плен царственного дяди, заключил с королевой Викторией союз, чтобы вместе наброситься на далекую Россию!

Правда, старинная вражда никуда не делась. И когда адмирал Нейпир со своими лучшими кораблями отправился на охоту за отрядом «grand prince» Константина, Парсеваль-Дешен и Бараге-де-Илье испытали нечто вроде облегчения. Пока этот напыщенный британец гоняется за сыном русского царя, они займутся Бомарзундом и без сомнения займут эту жалкую крепость, после чего никто не посмеет отобрать у них лавры победы. В том же, что сэру Чарльзу удастся разгромить русских, имелись серьезные сомнения.

Уже с начала июля союзники почти ежедневно высаживали своих разведчиков на островах, которые расспрашивали местных об укреплениях, собирая всевозможную информацию. А затем, убедившись в том, что гарнизон Бомарзунда невелик, французы, окончательно осмелев, высадили десант на остров Лумпарланд, давший название одноименному фиорду, плесу или заливу, образованному Большим Аландским островом с севера и, собственно, Лумпарландом с юга.

Отбив атаку пытавшихся им помешать гренадеров под командой полковника Фурцгельма, они приступили к возведению укрепленного лагеря, а также батарей. Время от времени их обстреливали прячущиеся в зарослях финские стрелки, но, несмотря на это, работы продолжались.

Тем временем капитан колесного корвета «Люцифер» с помощью местного лоцмана вошел в пролив между островками Кот-Гронден и Скильгольм и обстрелял отдельно стоящую башню «U». Начиналось все хорошо. Не ожидавшие подобного маневра русские артиллеристы замешкались, и некоторое время не отвечали на вражескую стрельбу. Так продолжалось примерно с четверть часа. За это время защитники башни переставили одну из двух имевшихся у них тридцатидвухфунтовок и открыли довольно точный огонь. Еще чуть позже к ним присоединились 18 фунтовые орудия.

Занервничавшие французы тут же дали задний ход, но, не рассчитав, с размаху наскочили на скрытые в мутноватой воде камни. Большой беды в этом не было, но пока они пытались снять свой корабль с банки, русские артиллеристы добились не менее пяти попаданий, одно из которых повредило правое гребное колесо. На помощь своему товарищу вскоре пришел корвет «Суфлер», которого за слабость вооружения часто относили к шлюпам. Заведя буксирный конец, он смог вытащить попавший в беду корабль на чистую воду, но, прежде чем это произошло, «Люцифер» получил еще несколько ядер разного калибра.

На этой не слишком мажорной ноте завершился очередной день осады, а наутро в архипелаг вернулся Нейпир. Но боже, в каком состоянии были его корабли! Больше всех пострадал британский флагман «Дюк Веллингтон», но досталось и остальным. Сразу заметно, что англичанам пришлось выдержать серьезный бой с линейными силами противника. Легкие суда пострадали меньше, если не считать совершенно разбитую корму «Драйвера». Что еще хуже, это был единственный уцелевший корабль из «Летучего отряда» адмирала Пламриджа.

— Месье! — картинно всплеснул руками прибывший к Нейпиру с визитом Парсеваль-Дешен. — Неужели вы схватились со всем Балтийским флотом России?

— Почти!

— Не думал, что принц Константин решится на подобную дерзость!

— Если бы ваше превосходительство присоединились к нам со своими кораблями, — съязвил сэр Чарльз, — Вам бы представилась возможность убедиться в этом лично!

— Но каковы результаты сражения?

— Один русский корабль сожжен, два других, несмотря на тяжелые повреждения, сумели укрыться в гавани Або.

— А месье Пламридж?

— Погиб.

— Мон дье! Но как это случилось?

— В бою. Принц Константин обещал вернуть его тело. Так что в самом скором времени ждите гостей!

— Значит, русская эскадра не уничтожена?

— Нет, черт возьми! В ней слишком много мелкосидящих канонерок и фрегатов, чтобы мы могли переловить их в этих проклятых фьордах!

— Так вы не станете блокировать Або?

— Я еще не выжил из ума, чтобы давать русским еще одну возможность для минной атаки.

— Но ведь они могут устроить это и здесь…

— Тем больше поводов у нас поторопиться, сэр!

— Что ж, согласен… мне показалось, или вы куда-то собираетесь? — обратил внимание Парсеваль-Дешен на собиравших адмиральские вещи матросов.

— Я переношу свой флаг на «Сен-Жан-Д´Акр». Мой флагман слишком поврежден.

— Но здесь нет возможности ремонтироваться!

— И потому он отправится в Стокгольм.

Больше всех решением адмирала остался доволен капитан «Дюка» Гордон. Произведя осмотр повреждений, упрямый шотландец пришел к выводу, что кораблю просто необходим срочный капитальный ремонт, для которого не обойтись без постановки в док, о чем без обиняков доложил адмиралу.

Огромные пробоины в бортах и многочисленные внутренние разрушения настойчиво требовали немедленной починки. Что еще хуже, русским удалось повредить один из котлов. Потеря четырех восьмидюймовых и полутора десятков 32-фунтовых пушек на нижней и средней орудийных палубах на этом фоне выглядела совершеннейшим пустяком.

Но что самое печальное, этот урон был нанесен не только орудиями, пусть и второразрядного, но все-таки линейного корабля, но и пушками канонерок. Которые англичане совсем недавно полагали недостойной внимания мелочью.

Близость показавшего себя опасным противником русского шхерного флота заставила союзников удвоить усилия по подготовке к штурму. Количество десантников, готовившихся к высадке на островах, было доведено до восьми тысяч штыков и пятидесяти орудий разных калибров, включая мортиры, осадные пушки и тяжелые морские тридцатидвухфунтовки. Для начала осады оставалось дождаться вышедшие неделю назад из Кале транспорты с дополнительными силами пехоты взамен погибших в ходе битвы у Кронштадта. Английские и французские корабли ежедневно выходили на обстрел укреплений, стараясь, впрочем, держаться на почтительном расстоянии.

И тут, как это часто бывало в истории, случилось предательство. Одним прекрасным утром к генералу Бараге-де-Илье привели перебежчика. Невысокого роста, худощавый и впалогрудый, да к тому же еще несколько дней не бритый, он производил не самое благоприятное впечатление.

— Мне казалось, что московиты имеют несколько более атлетическое сложение, — поморщился командующий французским экспедиционным корпусом.

— Но пахнут так же отвратительно! — хохотнул адъютант, но видя неудовольствие патрона, поспешил заткнуться.

— Зачем вы его привели, Арман?

— Он говорит, что у него важные сведения, экселенц!

— Как тебя зовут? — поинтересовался через переводчика генерал.

— Яков Блюм, ваше превосходительство, — угодливо поклонился перебежчик.

— Что ты хочешь мне сообщить?

— Я знаю, где у русских находится секретная батарея. Кроме того, если будет на то ваша воля, могу показать слабое место в башне «С».

— Что ж, это очень интересно. Но прежде ответь, отчего ты решил изменить присяге?

— Это не моя страна, — на некрасивом, но довольно выразительном лице солдата появилось отвращение. — Меня забрали силой на военную службу! Мучали непосильной работой. Не позволяли совершать религиозные обряды. А когда стали готовиться к осаде, сломали домик, где жила моя семья, и теперь жена и дочка вынуждены ютиться в казарме.

— Так ты еврей? — сообразил Бараге-де-Илье.

— Да.

— Что ты хочешь за свою услугу?

— Ваше превосходительство, — помялся перебежчик. — Я человек бедный…

— О, не беспокойся, если твои сведения подтвердятся, ты получишь достойную награду.

— В таком случае, мне нечего больше желать. Разве что…

— Говори!

— Больше всего на свете я и мои товарищи желали бы покинуть эту варварскую страну.

— Товарищи? Вас тут много?

— Да. Целая рабочая рота. Нас прислали сюда на стройку…

— Они тоже недовольны?

— Ещё как!

— Хорошо. Тогда расскажи, о какой секретной батарее идет речь?

— Уже после начала войны русское командование прислало сюда шесть двухпудовых пушек. Пока их еще не пускали в дело, но как только ваши корабли рискнут подойти…

— А башня «С»?

— Это самая слабая русская башня. Она вооружена всего лишь шестнадцатью 12-фунтовыми орудиями.

— А слабое место?

— Трещина в стене. Мы ее заделали, но я могу показать, где она.

— Отлично! А что ты знаешь о минах?

— Простите, ваше сиятельство, не понимаю…

— Русские ставили в море адские машины? — терпеливо повторил вопрос француз.

— Точно сказать не могу, — после недолгого раздумья ответил солдат. — Но мне приходилось видеть, как в проливе Бомарзунд сгружают в воду какие-то бочки. Быть может, это и есть мины, про которые толкует ваша милость?

— Как ты сказал тебя зовут?

— Яков Блюм, ваше высокопревосходительство! — никак не мог определиться с правильным титулованием перебежчик.

— Если все, что ты сказал, правда, можешь считать свою жизнь устроенной!

— Покорно благодарю…

Первое, что услышал капитан-лейтенант Клокачев, когда его «Бульдог» подошел к острову Вордэ, оказалось довольно близкой канонадой. Очевидно, союзники приступили к обстрелу цитадели или одной из выдвинутых вперед башен. Первым его побуждением было ринуться на помощь товарищам и ввязаться в драку. Но…

— Спустить гичку! И гардемарина Чагина ко мне!

— Я здесь! — с готовностью отозвался молодой человек.

— Обойдите мыс и высадитесь на один из малых островов. Осмотритесь как следует и возвращайтесь доложить обстановку. Где находятся главные силы союзников, есть ли дозоры и вообще все, что удастся узнать. Постарайтесь себя не обнаружить.

— Слушаюсь. Вот только…

— Что?

— А вы не уйдете без нас? — густо покраснев, под всеобщие смешки, выдавил из себя Чагин.

— Всякое может случиться, — остался серьезным командир и протянул подчиненному револьвер. — Возьми на всякий случай. Если нам придется отойти, дождитесь сумерек и прорывайтесь в крепость.

— Слушаюсь!

— Держи-ись подальше от ме-естных! — неожиданно посоветовал стоящий у штурвала лоцман. — Здешние шведы не слишком любят русс-ских.

— А финны? — пристально посмотрел на бывшего рыбака Клокачев.

— Пока вы не жжете наши дома, — невозмутимо пожал плечами тот, — все будет хорошо!

— Ну-ну, — хмыкнул командир.

Впрочем, совет финна оказался весьма разумным. Клокачев и сам успел заметить, что в водах архипелага продолжается мирная жизнь. Рыбаки свободно ловили рыбу, жители маленьких хуторов занимались своими делами, почти не обращая внимания на проходивший мимо их берегов шлюп. Благо, помня наказ великого князя, они не стали поднимать флаг.

Судя по всему, англичане и французы не потеряли надежду привлечь на свою сторону Швецию и потому старались без особой нужды не притеснять местных жителей. И тем заметней была разница с тем, что они творили в материковой Финляндии.

Вернувшись через пару часов, гардемарин доложил, что основные силы союзников расположены в заливе Лумпар. И если держаться поближе к мысу Гулта, можно подойти к крепости незамеченными.

Появление очередного колесного парохода не произвело на гарнизон крепости особого впечатления. За последнее время такое случалось неоднократно. Но затем тот поднял на гафеле Андреевский флаг…

— Наши! — ахнул один из канониров.

— Ты что, Ерыгин, с ума сошел! — строго посмотрел на него командовавший батареей капитан Теше.

— Никак нет, ваше благородие! Да сами посмотрите…

— Черт возьми! Эй, кто-нибудь, бегом к господину коменданту!

Поспешно прибывший на батарею полковник Бодиско не верил своим глазам. С одной стороны, на корабле очевидно русский флаг. С другой, откуда тут взяться русскому пароходу.

— Может, и правда наши надавали англичанам? — с надеждой в голосе проговорил адъютант.

— Хорошо бы, — вздохнул полковник, после чего распорядился. — Просигнальте, пусть пришлют шлюпку. Только смотрите в оба! Вдруг неприятель…