Граф Суворов, том 3

Глава 20

Дни шли своим чередом, если можно так сказать о тотальной беспросветной жести, с утра до позднего вечера. Уверен, если бы хоть кто-то из моих преподавателей тренеров и наставников случайно узнал, что я могу обычный сон заменять восстанавливающей медитацией — мне бы вообще спать не дали. А так — строго согласно норме, восемь часов в сутки, не считая выходных.

По субботам и воскресеньям даже у меня было двенадцать часов условно свободного времени. Подозреваю не из-за щедрости наставников, а потому что им самим тоже нужно было время прийти в себя. Объяснить это по-другому у меня просто не получалось, ведь в садизме своих учителей я нисколько не сомневался.

Одногруппники, закусив удила перли вслед за мной, стараясь хоть формально не отставать от базовых показателей. Все в роте существенно перекрывали мыслимые и немыслимые нормативы, а я старался сделать так чтобы они не сдохли в процессе. Это в первые полгода можно было не думать о том, кто меня окружает, но сейчас лишние люди почти отсеялись и состав роты устаканился.

Краснов и Жеглов перестали быть взводными. Вместо них место прочно заняли Ангелина и Жарская. Так уж вышло что девушки прочно заняли первые места как по управлению резонансом, так и по стрельбе.

Жеглов пытался бороться за место главы взвода, условно получившего обозначения УШ, и в память о старых наименованиях наших групп, и с понятной расшифровкой — Ударно-Штурмовой. Но Тарана подвинуть так и не смог, в результате став его заместителем. Что характерно было несколько третьекурсников которые оспаривали эту должность, но проиграли в поединках.

Ну а Макс просто был слишком далек от управления людьми, его авторитет продолжал оставаться высоким, и даже недостижимым во всем что касалось техники и взрывчатки, но стоило ему почувствовать свою важность как он начал сторониться лишних людей. Что не мешало ему дать в бубен любому, кто скажет что-то против.

Ангелина, получив часть авторитета авансом, как моя постоянная девушка и боевая подруга, что нисколько не скрывалось, отрабатывала должность взводной ведьм на все сто. Среди девушек она стабильно держала первые места и в единоборствах, и в физических дисциплинах, во многом, конечно, благодаря нашим совместным упражнениям. С моей помощью она сама не зная раскрыла уже второй лепесток земли и первый лепесток воды, что сделало ее еще более сексуальной и привлекательной.

Заставило ли меня это волноваться и бросаться на сворачивающих шеи парней, когда она проходила мимо? Нет конечно. И не только потому что я был уверен в Ангелине, куда больше я был уверен в самом себе и нашей связи. К тому же, я не рабовладелец, если она будет уверена, что хочет уйти — я ее отпущу.

Жарская, уезжавшая на несколько недель почти одновременно со мной, вернулась на занятия очень задумчивой и вдохновленной. Что не слишком положительно сказалось на их с Лехой отношениях, но существенно продвинуло ее по учебе во всех дисциплинах, даже на моих занятиях по медитации она стала куда результативней. Слухи ходили разные, но я в них пока не вникал.

Обе девушки возглавляли полный взвод из двадцати человек, четырех рук или двух десятков. Состояли в них естественно только женщины, и только те кто выдержал суровый стартовый отбор в ускоренных группах. Я старался не лезть в их дела и управление, и единственная кто меня смущал своим присутствием — Маша Холодец, каким-то чудом занявшая место заместительницы Ленки.

Девочка с голубыми волосами, все так же похожая на фарфоровую куколку, продолжала менять маски по ситуации, но на официальных мероприятиях, сборах и прочем — умудрялась все время оказаться рядом со мной. В начале я принял это за случайность, затем за то, что мы просто хорошо учимся, показывая выдающиеся результаты, но вскоре такое навязчивое внимание не устроило уже Ангелину, которая не постеснялась вызвать Холодец на приватную беседу.

Чем у них все закончилось — я не знаю, девушки со мной делиться подробностями не спешили, но Ангелине я помог свести синяки, а вот Маша еще ходила с толстым слоем тональника под глазами, который с трудом скрывал фингалы. Впрочем, Холодец все так же продолжила присутствовать рядом со мной на мероприятиях, а моя девушка хоть и дулась, старалась держаться весело и естественно, не обращая на ту внимания.

И наконец настал долгожданный день, когда вывесили списки участников турнира и таблицу первых боев в 1/64й. Первые отборочные для меня прошли как-то незаметно. Ну не о чем говорить, когда против тебя ставят какого-нибудь второкурсника, только прошедшего инициацию. Десяток соперников я побил, даже не сходя с места и не достав меч из ножен. Просто бил прессом в треть силы и смотрел как противники погружаются в землю или песок.

Не у всех в роте ситуация была столь же радостной. Из сетки вывалился Макс, после двух поражений, одной победы и ничьей. Сильно не повезло Петру, ему просто попались очень сильные противники, из трех стартовых боев — два княжича и Герб. Я его поединки не смотрел, оказался занят, но судя по тому, что его поддерживал даже обычно ехидный Шебутнов, парню сильно досталось.

Но главное конечно были не бои, а тотализатор! Вполне законный, контролируемый домом Романовых, он позволял поставить деньги, любую сумму, как на себя, так и на любого участника. На прохождение конкретного этапа, на то, что человек дойдет до четверти или полуфинала. Даже на победу во всем мероприятии. Единственное что нельзя было ставить на проигрыш. Разумно, чтобы неповадно было ставить на себя и проигрывать, ведь сетка была довольно гибкой.

— Облом. — проговорил Шебутнов, когда во время обеда, мы нашли нашу группу в общем списке. Почти на всех, кроме Тарана, ставка была 1 к 1000. На бурята можно было поставить 1 к 520. А на меня 1 к 150… обидно, при чем меня так высоко оценили скорее всего из-за видной фамилии. — На все?

— Естественно, другого выхода нет. — с сожалением проговорил я. Ну почему не 1 к 500? Или хотя бы 1 к 250… Впрочем, грех жаловаться, наш общаг пусть и не трещал по швам от обилия денег, но перед турниром мы стрясли все долги, которые могли и наскребли почти двести золотых рублей. На самом деле — пластиковые желтые бумажки, но у них вроде даже было натуральное золотое обеспечение.

— Если выиграешь, у нас будет тридцать тысяч. — мечтательно проговорил Шебутнов. — Это можно дом купить! Многоквартирный. Даже несколько!

— Или выкупить корвет после прохождения службы. — вмешался в разговор Таран. — Старшой… ты как, уверен в своих силах? Если надо я могу… ну, когда встретимся.

— Даже не думай поддаваться или специально проигрывать. — строго проговорил я. — Мало того, что тебя снимут с состязаний, так еще ставку скорее всего аннулируют.

— Понял-принял. — хмыкнул Таран. — Тогда не обессудь. Но может тогда на меня все поставим? Шансов больше.

— Если у тебя еще остались собственные деньги — можешь ставить. — уверенно кивнул я. — Вплоть до нашей с тобой схватки, если она состоится. Можешь, конечно, рискнуть, но не советую. Или думаешь меня зря чемпион мира гоняет?

— Так он чемпион по единоборствам… — уже не так определенно протянул Таран.

— Кстати! У меня готовы плакаты! — воодушевленно заявил Шебутнов. — Если сумеем их подписать, да еще и на личной встрече с Коловратом, еще рублей триста срубим — гарантирую. Они не меньше, чем по рублю разойдутся.

— Хм… ладно, значит надо устроить. — решил я, прикидывая как лучше договариваться с тренером. За просто так он вряд ли согласится на многочасовую экзекуцию. — Лучше всего ее провести, когда первые студенты прибудут к нам, тогда мы больше соберем народа.

— Тогда ставки на тебя будут меньше. — разумно заметил Леха.

— И то верно. Значит надо на ближайшее время договариваться. — проговорил я, обмозговав сложившуюся ситуацию. — Ладно, значит так, сейчас ставишь все деньги, после обеда и пары я пойду договариваться с Коловратом и тюремщиками.

— Точно, он же до сих пор в каторжанах. — с сожалением проговорил Таран. — Я что-то привык что он с тобой без кандалов тренируется. Но ты не думай, особого бонуса тебе это в турнире не даст. В тяжелом доспехе по арене не по скачешь.

Тут он был совершенно прав, хоть и сам не знал об этом. И дело совсем не в том, что движения в резонансных доспехах скованы, совсем наоборот, нормальный боец в резонансном доспехе может передвигаться очень быстро. Тот же Коловрат, по собственным словам, в доспехе может бегать со скоростью до сорока километров в час, а рывки совершать до восьмидесяти. Нет…

Просто я блин так и не могу подчинить себе камень! Для того чтобы просто войти с ним в резонанс, мне по-прежнему приходится настраивать собственную ауру и «звучание». А это крайне сложный и трудоемкий процесс, который тяжело выполнять даже во время обычного пешего шага, не то, что боя на запредельных скоростях. А без этого простого действия запитать доспех я не могу.

Вернее могу, чужим камнем, но этот вариант я оставляю на самый крайний случай. Рискованно. Мало того что это раскроет мои способности, совершенно не стандартные для этого мира, так еще и поставит под вопрос всю систему. И образовательную, и властную. Так что стоит кому-то узнать, что императорский род совсем не обязателен, для контроля резонатора, тихая смута может перейти во всеобщую резню, к которой с удовольствием присоединятся зарубежные страны.

Таким рисковать я просто не имел права. В начале — получить силу и власть, обрести самостоятельность и крепкий тыл, а потом уже можно показывать все на что я способен. Никак не раньше. Да и вообще, не уверен, что мне это нужно. Моя главная цель, кроме очевидного богатства и статуса, которые мне просто для комфортной жизни нужны, это создание общества «под себя».

С нормальными социальными лифтами, нормальным средним уровнем жизни, образованием, медициной и прочим.

К слову, о медицине… пару дней назад я заметил аномалию в ауре Ангелины, при этом девушка упорно повторяла что у нее все хорошо, и со здоровьем все в полном порядке. Учитывая, что она по моей просьбе все же посетила врача, и пришла уверенная что с ней все в порядке — меня это несколько напрягло.

Все же я привык что в нашем мире врач — это второй самый доверенный человек, после себя самого или наставника. Клятва Гиппократа, международные организации красный крест и врачи без границ. Да что там, даже наши самоотверженные доктора и медсестры, которые в девяностые работали бесплатно, за одну идею, да и в двадцатых не жировали, спасая жизни в реанимации и на скорой.

В общем в моей реальности, в которой я родился и вырос слово «врач» невольно вызывало уважение. И чуть-чуть сочувствия… но с этим ничего ен поделать. А тут… этот непонятный Асклепий, смена красного креста на орден, подчинение всех врачей в стране закрытому ордену, в который брали далеко не всех… подозрительно. Но раз им доверяла Ангелина, я тоже не стал лишний раз параноить, только поправил у нее течение правны в меридианах, чтобы облегчить выздоровление.

— О, котёночек, опаздываешь? — не слишком довольно проговорил Коловрат, беседовавший с одним из своих конвоиров. — Сегодня будем заниматься в доспехе. Пора уже начать спарринги в полном контакте, а не гонять тебя в пехотной броне.

— Эм… тренер, можно вас на секунду. — нахмурившись попросил я, и дождавшись пока Симеон подойдет ближе показал глазами на готовый резонансный доспех, напоминающий смесь рыцарской брони и скафандра. — У меня в этом ничего не получится.

— В чем дело? — недоуменно поднял брови Симеон. — Ты же отлично справляешься с базовыми сило-плоскостными конструктами. Тот же пресс в каждом бою используешь.

— Да, но я в это время не двигаюсь. — заметил я. — Не получается у меня одновременно и энергию вливать и конструкт ставить.

— О как… и почему об этой проблеме я слышу в первый раз? — нахмурившись проговорил колобок, так что густые брови сошлись на переносице. — Так не пойдет, котеночек Профиль, конечно, совсем не мой, но однозначно тебе нужно учиться контролю. Это же простейшие задачи, как дышать. Ты же можешь одновременно дышать и бежать? С этим у тебя никаких проблем не возникает?

— Это совсем не одно и то же. — поморщившись проговорил я.

— Ну хорошо… плавать ты же умеешь? Ну вот — как плыть и одновременно бросать пред собой мяч — чуть напряжно, но ничего сложного. Давай, сосредоточься и у тебя все получится. — отмахнулся от моих проблем наставник, но я остался стоять, где был. — Полезай в чертов доспех!

— Хмм… тренер, вы не мотивируете. — поморщившись сказал я.

— Что? В смысле орать надо больше? — удивленно посмотрел на меня Коловрат, хохотнув. — Сашка, ты чего? Я же знаю, что ты сам из кожи лезешь, когда речь идет о тренировках, а сейчас… А! Я понял. Тебе что-то от меня старого надо. Хочешь, чтобы я тайно обвенчал тебя с твоей рыжей?

— А вы можете? — удивленно проговорил я.

— Ну, крест на мне есть, церковное братство от меня не отказалось даже после попадания в тюрьму. — пожал плечами Симеон. — Но, если дело действительно в этом — не советую. Чертовка, конечно, хороша. Слов нет как. Но она из простых дворян, пусть и наследных, а ты — будущий граф, если не остановишься в развитии — не только по титулу.

— Спасибо на добром слове. — хмыкнул я. — Но нет, мне надо не это. У нас среди студентов куча ваших давних фанатов. Болельщики, любители единоборств. Что на счет сделки? Я залезаю в доспех и дерусь — вы соглашаетесь на встречу с фанатами и раздачу автографов?

— Это, кхм, неожиданно. — даже закашлялся Коловрат. — Дело конечно хорошее, особенно если молодежи и в самом деле хочется, но тут же не только со мной, но и с надзирателями нужно договариваться.

— Понял, значит вы принципиально за. — удовлетворенно хмыкнул я. — Осталось договорится… с Василием?

— Боюсь такие вопросы в праве решать только ответственное лицо. Которое мне очень хотелось бы набить. — мрачно проговорил Симеон.

— Ага… значит дядька Роман. Плохо. — что предложить ему, за то, чтобы подобную фотосессию разрешили, я даже не знаю. Если опять предложит что-то подобное женитьбе на Ольге… хотя вряд ли он будет сильно против.

— Эй, мы еще с тобой ничего не решили! — крикнул мне Симеон, когда я уже собирался направится прямиком в административное здание. — Одевай доспех. Продержишься пять минут в нем, с применением конструктов — тогда я дам свое окончательное согласие, а до тех пор…

— Да понял я, понял… но только пять минут. — проговорил я, открывая доспех специальной ручкой на боку. Резонансные доспехи, представляли из себя не комплект из отдельных кусков металла, а единое целое. Броню, соединенную усиливающими двигателями, подпитываемыми за счет божественной энергии.

Для того чтобы в такой доспех забраться нужно было открыть заднюю часть, влезть внутрь, вставив в начале ноги, затем камень в специальный паз на груди и только потом руки. Затем, чуть нагнувшись, начать закрывать конструкцию, одновременно распрямляясь. Когда энергия подается — все это происходит почти на автомате. А вот когда энергии нет, приходится не только держать на себе вес доспеха, но и преодолевать сопротивление сервоприводов.

— Давай, не отлынивай. — проговорил Симеон, наблюдая как я захлопываю задний лючок. Со стороны, наверное, казалось, что все происходит довольно естественно, с нормальной скоростью, но добился я этого вливанием праны в мышцы по всему телу и экстремальным усилением. По сути, я сейчас тащил всю эту груду железа на себе. Благо не в первый раз.

— Э нет, так не пойдет! Веселей! Раз-два, раз-два-три! — покрикивал Симеон, наблюдая за тем, как я бегу по кругу. — Стоп, отставить. Вылазь. В чем дело? Ты плетёшься как беременная улитка, при этом беременная от черепахи!

— Я же говорю — тяжело, тренер. — ответил я, стараясь контролировать дыхание. Тут одно из двух, либо двигаться, либо резонанс с камнем. — Но я так пять минут бежать могу, многие мои одногруппники даже на такую скорость не способны.

— Многие говоришь? И что, ты тут их видишь? У меня занимаешься только ты! И пока ты не сможешь нормально использовать резонанс нулевого круга — простую подачу энергии, никакой речи быть не может о том, чтобы продолжать обучение. — насмехаясь проговорил Симеон. — Что ты там хотел? Автограф-сессию? Можешь даже не заикаться про нее дяде. Даже если договоришься — я не приду, или испорчу тебе всю малину.

«Вредный старый хрен» — выпалил я, естественно, мысленно. То, что у меня не выходит с кристаллом, это та еще подстава, но если уж на то пошло… ладно.

Забраться обратно в доспехи. Абстрагироваться от всего происходящего. Сконцентрироваться на самоощущении, на собственном я. Дыхание, течение энергии по меридианам, сердцебиение. Медленно… менять ауру подстраиваясь под «звучание» висящего у меня на груди булыжника.

Минута… вторая. Доспех взвизгнул моторами и чуть не вывернул мне колени вперед от прилагаемого усилия. Спасла только конструкция против дураков, не позволяющая совершать анатомически невозможные действия. Чуть вдохнув, я снизил давление, на лбу выступила испарина, но я держался. Но главное — доспех двигался!

— Пошел! Левой, правой. Мне что, надо тебя учить как бегать?! — матерясь подгонял меня Коловрат, и я, едва сдерживаясь чтобы ему не ответить, начал взвинчивать темп, одновременно удерживая себя в состоянии резонанса с камнем. С каждой секундой это давалось все тяжелей. Организм, все мое естество сопротивлялось такому изменению, но я продолжал бежать, даже когда перед глазами все поплыло.

— …Стой! Да стой ты, дубина стоеросовая! — донесся до меня ор, едва различимый из-за шума в ушах. Я с наслаждением остановился и тут же начал выходить из разрушительной медитации. Но вышло далеко не сразу, камень будто вытягивал меня, войдя в резонанс — не отпускал, удерживая силком. Почти минута мне потребовалась прежде, чем я вернулся в норму, и решился открыть доспехи.

— И это ты называешь бегом? — недовольно продолжил кричать Коловрат. — Да ты даже… гхм… Сашка, что с тобой? К доктору его, быстро!

— Не надо меня к доктору, три минуты отдышаться дайте и все будет в порядке. — запротестовал я, вырываясь из протянувшихся ко мне рук.

— Оставьте его в покое. — донесся до нас недовольный мужской голос, и в поле моего зрения появился Роман, идущий с целой делегацией за спиной. — Через пятнадцать минут, у меня в кабинете. Продолжим, господа…

— На столько фигово? — спросил Симеон, когда дядька прошел дальше, а меня таки вытащили из доспеха и посадили на скамейку, вкопанную у столба.

— Что, заметно? — попробовал усмехнуться я, но почувствовал, что лицо не слушается. Будто спазм удерживает мышцы.

— Как бы тебе сказать… да. — проговорил Симеон. — Ты будто разом постарел, лет на сорок. Да и вообще, будто другой человек… и чувствовался ты по-другому. Не знаю, как тебе это объяснить.

— Серьезней и опасней? — снова постарался пошутить я.

— Хм… а ведь знаешь — да. Куда опасней. — внезапно согласился Коловрат. — Ладно, если пришел в себя, идем. Надо тебя в порядок привести и показать дядьке… а то еще решат, что я дитятку специально хочу довести до самоубийства или со свету сжить.

Через пять минут, в раздевалку, за нами зашел Василий. А еще через три мы уже стояли в кабинете директора, который временно, уже почти полгода, занимал Роман Мирославович Суворов. Дядька был озадачен, чуть суетлив, и занимался, казалось, сразу десятью делами. Однако на нас время нашел, к сожалению.

— Александр, садись в кресло. Остальные стоять. — чуть не прорычал он, сам усаживаясь в кресло директора. — Кто мне может объяснить, что происходит?

— Обычные тренировки, ваше сиятельство. На грани возможного, но ничего смертельно опасного для его сиятельства Александра не было. — быстро проговорил Василий, выступив чуть вперед. Симеон, старающийся на моего дядьку не смотреть, стоял с закованными в кандалы руками.

— Александр, будь добр, закатай штанину. Левую. — попросил Роман, и я послушно оголил лодыжку, на которой красовался тонкий браслет. — Это, многофункциональный передатчик, позволяющий нам не только определять местоположение Александра, но и его общее состояние. И судя по показателям, пятнадцать минут назад, он находился при смерти. Ничего не хотите мне рассказать?

— Это моя вина… — попытался сказать я.

— Молчи, даже если ты делал это не поп приказу, а по чистой глупости, за тобой вот эти два лба приставлены присматривать, и таких ситуаций не допускать! — резко оборвал меня граф Суворов. — Итак, я слушаю ваши объяснения, и уж лучше бы вам найти достойное оправдание. Иначе один отправится на фронт, а второй в городскую камеру — одиночку.

— Дядя… — начал я тихо, но увидев, что он снова собирается меня прервать — повысил голос. — Это не их вина и вообще не их дело. Если уж на то пошло — это секрет рода.

— Вот как? — удивленно посмотрел на меня Роман. — Вышли, оба. А тебя, Александр, я самым внимательным образом слушаю.